Libmonster ID: RU-14277
Автор(ы) публикации: А. Г. СЛОНИМСКИЙ

Известный писатель С. Цвейг, употребив словосочетание "звездный час", подразумевал "такие знаменательные мгновения, когда поворот событий, от которых зависит не только настоящее, но и будущее, совершается в один день, в один час и даже в одну минуту"1 . Был такой "звездный час" и у русских либералов, когда, как им казалось, осуществлялись самые заветные их чаяния. О том, каким воистину оказался этот "час", и рассказывается в данном очерке.

В долине одного из правых притоков Рейна расположен Штутгарт. Здесь 18 июня (1 июля н. с.) 1902 г. увидел свет первый номер бесцензурной газеты русских либералов "Освобождение". Большая часть тиража печаталась на специальной индийской бумаге - прочной, но тонкой, чтобы было легче нелегально провозить газету в Россию. Ее номера с этой целью свертывались в небольшие патрончики. Словом, "нелегальщина", почти как у настоящих революционных партий.

Но вот явная с этим несообразность. Программное заявление "От русских конституционалистов", опубликованное в первом номере "Освобождения", было обращено не к "простому народу" и даже не к "образованному обществу", а к самодержавию. Вот основополагающий пункт этого документа: "В нашей программе мы исходим из предположения, что в более или менее близком будущем правительственная власть будет поставлена перед необходимостью приступить к серьезной политической реформе". Следует отдать должное либералам: приближение революции они почувствовали заблаговременно, поэтому и призывали самодержавие пойти на уступки во избежание "худшего". Автор заявления - ученый-историк - напоминал про древнюю легенду о Сивилле (мифическая женщина-пророчица) из Кум, предлагавшей римскому царю Тарквинию купить книги судеб. Тот отказался уплатить назначенную цену. Сивилла начала сжигать книги, и тогда царь вынужден был купить оставшиеся за первоначальную цену. Отсюда следовал назидательный вывод: "Римская легенда дает полезный урок царям и авгурам (жрецам-предсказателям -А. С). С исторической необходимостью торговаться опасно. Чем дальше, тем меньше она уступает. И кто не хочет читать таинственную книгу судеб в ее естественном порядке, тот дорого заплатит за последние страницы, на которых написана развязка". И тут же царю и его советникам либералы предлагали свои услуги по посредничеству между властью и революционным народом. Они рекомендовали, в частности, из представителей земств и дум больших городов - органов местного самоуправления, в которых либералы обычно имели большинство ("полезно допустить" также специалистов из университетов), составить Земский собор, который "должен послужить посредником между властью и населением в самый критический момент осуществления нового режима"2 .

Таково было печатное обращение либералов к самодержавию с предложением призвать их для решения судеб государственных в момент непрерывного роста революционного движения. Казалось бы, выступить с. такими пожеланиями можно было и в подцензурной прессе. Но в период революционного подъема начала XX в., как


1 С. Цвейг. Избранные произведения. М. 1957, стр. 556.

2 См. А. Г. Слонимский. Контрреволюционная роль либеральной буржуазии накануне и во время первой русской революции. "Ученые записки" Таджикского университета, т. IX, 1955, стр. 130.

стр. 144


горько потом сожалела член ЦК кадетской партии А. В. Тыркова-Вильямс, под бурным напором вздымавшихся весенних вод "правительство терялось, как старый мельник, напуганный разливом. Вместо того, чтобы приоткрыть шлюзы, дать возможность вслух обсудить назревшие вопросы... власть все крепче завинчивала цензурный пресс"3 .

Редактором "Освобождения" был П. Б. Струве, а автором заявления "От русских конституционалистов" - П. Н. Милюков. Оба - звезды первой величины на небосклоне либералов. Правда, между ними существовало своеобразное разделение труда. "Милюков - практический политик, Струве - доктринер либерализма", - писал о них впоследствии В. И. Ленин4 . Струве, сын пермского губернатора, в середине 90-х годов XIX в. стал одним из наиболее видных представителей так называемых легальных марксистов, которые из марксизма взяли положение о том, что капитализм прогрессивнее предшествовавших ему социально-экономических формаций, и на этой основе призывали всемерно способствовать его развитию в России. И если истинные марксисты становились организаторами и руководителями борьбы рабочего класса не только против царизма, но и против капитализма, то "легальные марксисты" проповедовали струвистски-кастрированный "марксизм"5 . Логическим и последовательным развитием попыток такого обуржуазивать научной идеологии рабочего класса явилось затем полное отречение "легальных марксистов" от марксизма, хотя ранее Струве и был причастен к рабочему движению.

В декабре 1900 г. в качестве представителя группы "демократической оппозиции" он повел переговоры с редакцией "Искры" о совместном издании "Современного обозрения" - приложения к журналу Струве "Заря". Он хотел превратить "Современное обозрение" в либеральную газету, которая перехватила бы читателей у марксистского органа и лишила его таким образом общеполитического значения. На переговорах фактически решался вопрос, станет ли "Искра" действенным органом борьбы за гегемонию пролетариата в освободительном движении. Непосредственно после этих переговоров Ленин записал свои впечатления от поведения Струве, который "показал себя "политиком" чистой воды, политиком в худшем смысле слова, политиканом, пройдохой, торгашом и нахалом"6 . Струве "явился с верой в наше бессилие, явился предлагать нам условия сдачи, и он проделал это в отменно-умелой форме, не сказав ни одного резкого словечка, но обнаружив тем не менее, какая грубая, торгашеская натура дюжинного либерала кроется под этой изящной, цивилизованной оболочкой..."7 .

Милюков, как и Струве, прошел вначале через "марксистскую стадию" развития, читал "Капитал" К. Маркса на младших курсах университета и, по его признанию, "при написании первых своих работ в основу исторического изучения полагал то, что мы тогда называли "экономическим материализмом" 8 . Ленин считал Милюкова "одним из наиболее сведущих историков, кой-чему научившимся у исторического материализма, под явным влиянием которого был этот историк... в бытность свою историком"9 . Научная общественность считала Милюкова наиболее вероятным преемником В. 0. Ключевского на кафедре русской истории Московского университета. Но он не был лишь академическим ученым, а обладал сильным политическим темпераментом и необычайным честолюбием. Будучи приват-доцентом Московского университета, Милюков оказался во главе либерального студенческого движения, за что был лишен права преподавания в учебных заведениях России. Позднее, став политиком по преимуществу, Милюков задался целью объединить все оппозиционное движение и от лица его сторговаться с царизмом о превращении абсолютистской монархии в конституционную.

Милюков пытался "примирить" марксизм с концепцией либералов об эволюционном пути развития России. Он утверждал, что "в России государство имело ог-


3 А. В. Тыркова-Вильямс. На путях к свободе. Нью-Йорк. 1952, стр. 96.

4 В. И. Ленин. ПСС. Т. 19, стр. 180.

5 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 32, стр. 882.е В. И. Ленин. ПСС. Т. 4, стр. 386.

7 Там же, стр. 387.

8 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 1. Нью-Йорк. 1955, стр. 192.

9 В. И. Ленин. ПСС. Т. 19, стр. 176-177.

стр. 145


ромное влияние на общественную организацию, тогда как на Западе общественная организация обусловила государственный строй. Этот тезис кажется на первый взгляд парадоксом. Он как будто резко противоречит той очень распространенной теории, что политический строй всякого государства должен быть "надстройкой" над экономическим "фундаментом". Мы, однако, нисколько не отрицаем зависимости политической надстройки от экономического фундамента. Напротив, мы предполагаем лишний раз иллюстрировать эту зависимость на примере России. Именно элементарное состояние экономического фундамента вызвало у нас в России гипертрофию государственной надстройки и обусловило сильное обратное воздействие этой "надстройки" на самый "фундамент"10 . И Струве, и Милюков являлись представителями буржуазной интеллигенции, которая была "более способна выражать широко понятые, существенные интересы всего класса буржуазии в отличие от временных и узких интересов одних только "верхов" буржуазии" 11 . А для обеспечения интересов всего класса необходимо вхождение его представителей в законодательные и высшие исполнительные органы государства. Получение конституции - главная цель либерального движения. Но социальному же составу это движение на рубеже XIX и XX вв. являлось в России прежде всего движением обуржуазившихся помещиков и буржуазной интеллигенции.

В ноябре 1903 г. возникло нелегальное политическое объединение либеральных помещиков - "Союз земцев-конституционалистов", а в январе 1904 г. произошло объединение либеральных земцев и буржуазных интеллигентов в нелегальную политическую организацию "Союз освобождения". Первая из организаций занимала командное положение по отношению ко второй. По мере того как крепчал предгрозовой ветер революции, либералы начали переходить от печатных увещеваний власти к поискам непосредственных контактов со "сферами", как тогда называли высшую бюрократию. Благоприятные для этого условия создались, когда ставший в августе 1904 г. министром внутренних дел П. Д. Святополк-Мирский провозгласил начало "эпохи доверия" правительства к обществу, то есть к либералам. Цель этого курса заключалась в ослаблении оппозиции самодержавию, привлечении на его сторону либералов.

Председатель совета "Союза освобождения" И. П. Петрункевич в октябре 1904 г. вступил в переговоры со Святополк-Мирским и председателем Комитета министров С. Ю. Витте. Но сговор не удался прежде всего потому, что Витте был тогда убежденным сторонником крестьянского цезаризма. Петрункевичу он так и заявил: "Крестьянство будет на стороне самодержавия" 12 . Даже начало первой русской революции не поколебало подобной уверенности "сфер". А в середине января 1905 г. Святополк-Мирский был уволен в отставку. "Эпоха доверия" кончилась. Между тем поражение русского флота у Цусимы в мае 1905 г. означало полный военный крах самодержавия в войне с Японией. Взрыв негодования в стране был так силен, что даже холопская газета "Новое время" потребовала в целях разрядки обстановки созыва народных представителей. Либералы сочли момент подходящим для прямого обращения к царю.

В конце мая 1905 г. общеземский союз принял решение послать делегацию к Николаю II с адресом, в котором либералы упрашивали: "Пока не поздно, для спасения России, во утверждение порядка и мира внутреннего, повелите без замедления созвать народных представителей, избранных для сего равно и без различия всеми подданными"13 . После 10-дневного обивания дворцовых порогов, 6 июня делегация союза была принята царем. Один из лидеров правого крыла либералов кн. С. П. Трубецкой произнес верноподданническую речь, в которой отмежевывался от "крамолы" и вымаливал доверие государя. Царь снисходительно посулил просимое, но последующие действия правительства - преследование либеральной печати и пр. - показали, что самодержавие и не думало исполнять обещание. Ленин, внимательно следивший за этими "первыми шагами буржуазного предательства", заклю-


10 П. Н. Милюков. Очерки по истории русской культуры. Ч. I. СПБ. 1909, стр. 137 - 138.

11 В. И. Ленин. ПСС. Т. 11, стр. 199.

12 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 1, стр. 241.

13 "Освобождение", 1905, N 74, стр. 365.

стр. 146


тал, что вожди либералов "проведены за нос" 14 . Он писал в их адрес: "Вы боитесь остаться без царя. Царь не боится остаться без вас. Вы боитесь решительной борьбы. Царь не боится ее... Вполне естественно, что царь презирает вас... Вы заслужили это презрение, ибо вы не боретесь вместе с народом, а только крадетесь к власти за спиной революционного народа" 15 .

Между тем рабочий класс, несмотря на полицейскую диктатуру в стране, продолжал наступление на самодержавие. Всероссийская октябрьская политическая стачка вынудила царя подписать 17 октября манифест "Об усовершенствовании государственного порядка", которым народу "даровались" гражданские свободы, а Государственная дума, обещанная ранее как законосовещательное учреждение, объявлялась законодательной. Либералы ликовали. Им казалось, что желанная цель достигнута. Они, не посмевшие (да и не собиравшиеся) создать политическую партию для действительной борьбы за конституцию, теперь для парламентской деятельности быстро консолидировались, образовав две партии: недалеко ушедший от консерваторов "Союз 17 октября" и несколько более "левую" партию конституционалистов- демократов (кадеты). Ставший главой Совета министров Витте, с целью привлечения на сторону самодержавия либералов для раскола сил противников царизма и одновременно для получения таким путем кредита у международного капитала, предпринял шаги к созданию правительства "общественного доверия", предпочтительно при непосредственном участии либералов. 18 октября он пригласил для переговоров либерала славянофильского толка Д. Н. Шилова, которого он вместе с. тогдашним министром внутренних дел В. Е. Плеве еще в 1902 г. водил за нос16 . Но при встрече Шипов объяснил главе правительства, что поскольку он принадлежит к правому крылу либерального движения, находящемуся в меньшинстве, то его "единоличное вступление в кабинет не может иметь значения"17 . После этого Витте пришлось обратиться к бюро съездов земских и городских деятелей с предложением прислать представителей для переговоров. Прибывшая делегация фактически представляла кадетскую партию. То был ее первый дебют на политической арене18 .

Либералы давно ждали этого часа. Еще в 1901 г. в предисловии к публикации конфиденциальной записки Витте "Самодержавие и земство" Струве обнадеживал своих единомышленников: "При наличности яркого политического движения... хоть сколько-нибудь организованная либеральная оппозиция может сыграть крупную политическую роль: умеренные партии при умелой тактике всегда выигрывают от обостряющейся борьбы между крайними общественными элементами"19 . Но оказалось, что час либералов еще не настал. В условиях дальнейшего подъема революции, чтобы полностью не оторваться от масс, либералы не могли предъявить в качестве условия вхождения в правительство меньшие требования, чем созыв Учредительного собрания, избранного на основе всеобщего, равного, прямого избирательного права при тайном голосовании. Витте же не мог согласиться на это, поскольку не имел полномочий, а царизм не хотел уступать.

Однако среди либералов были такие деятели, которые требования делегации считали чрезмерными. К ним-то и обратился Витте после неудачи переговоров с кадетами. Тут возникла новая проблема. "Общественные деятели" в правительстве должны были не только выполнять роль фигового листка самодержавия, но и стать надежной шестерней государственной машины. Во время встречи с Шиповым Витте сказал ему, что "считает необходимым, чтобы общественные деятели, которые согласятся войти в состав кабинета, обладали сильной волей, серьезным отношением к государственному делу и определенно сознавали необходимость поддержания авторитета государственной власти и порядка в стране в переживаемое время"20 . А для


14 В. И. Ленин. ПСС. Т. 10, стр. 291, 315.

15 В. И. Ленин. ПСС. Т. 11, стр. 156.

16 См. Е. Д. Черменский. Буржуазия и царизм в первой русской революции. М. 1970, стр. 23 - 24.

17 Д. Н. Шипов. Воспоминания и думы о пережитом. М. 1918, стр. .335.

18 В состав делегации вошли будущий председатель II Государственной думы Ф. А. Головин, будущий министр Временного правительства Ф. Ф. Кокошкин и будущий глава первого и второго состава Временного правительства кн. Г. Е. Львов.

19 Цит. по: В. И. Ленин. ПСС. Т. 5, стр. 70.

20 Д. Н. Шипов. Указ. соч., стр. 335.

стр. 147


выполнения такой задачи кадеты, с которыми он беседовал, оказывались, с его точки зрения, непригодными. Так в число кандидатов в министры попал проф. кн. Е. Н. Трубецкой, брат С. Н. Трубецкого. Внешне это была довольно импозантная фигура21 . Но беседы с ним вызвали у Витте презрительное недоумение. Вопреки ожиданиям, к нему явился, как он вспоминал впоследствии, "совершенный Гамлет русской революции"22 . Витте же нужен был Яго, способный организовать ее удушение.

После того, как сговор с кадетами и выборочное использование отдельных либеральных деятелей не состоялись, Витте стал приглашать к себе лидеров либералов для консультаций и получения совета, как покончить с революцией. Он явно обнаружил в них своих союзников. Определенную духовную близость к главе правительства ощутил и Милюков, оказавшийся в числе приглашенных. "И на поставленный мне сразу вопрос Витте: что делать, я решил ответить по совести и по личному убеждению, - признается Милюков, - не связывая себя общепринятыми политическими формулами моих единомышленников" 23 . Какое же это "единомыслие", если ответ "по совести и по личному убеждению" расходится с их точкой зрения? Но перед Милюковым данный вопрос не вставал. Поскольку, объяснял лидер кадетов, "наш авторитет был производным фактором от нашей политической позиции", постольку "по разумному расчету, мы должны были оказаться в 1905 г. левее Витте" 24 . Самому же Витте Милюков дал совет: "Составьте в спешном порядке деловой кабинет из приличных людей". "Опять-таки для ускорения и для упрочнения дела, - продолжал последний, - позовите сегодня кого-нибудь и велите перевести на русский "язык бельгийскую или, еще лучше, болгарскую конституцию, завтра поднесите ее царю для подписи и послезавтра опубликуйте"25 .

Милюкову нужна была любая, хотя бы октроированная, конституция, чтобы противопоставить ее дальнейшему развитию революции. Но самодержавие и на это не пошло. Поэтому Милюков возлагал впоследствии именно на царизм ответственность за безуспешность действий либералов. "Когда появились, - вспоминал он, - у наших врагов - уже общих врагов - слова-шибболеты (по которым различают своих и чужих. - А. С), заговорившие массы, и слова все простые: мир, земля, право труда, классовая борьба, то нам нечего было им противопоставить"26 . Поэтому овладение революционными массами стало, по признанию Милюкова, "неосуществившейся мечтой". Передавали, что на предвыборных митингах в I Государственную думу Милюков вносил такие предложения представителям левых партий: "Вы делайте громы и молнии за кулисами, а мы на сцене будем вести борьбу за обоих". Позднее Милюков называл эти слова лишь карикатурой на тактику кадетов и замечал: "Скорей уж положение было обратное: громы и молнии делались на сцене... А борьба за. реальные достижения была этим сорвана"27 . Под борьбой за реальные достижения подразумевались закулисные переговоры о создании правительства "общественных деятелей". Но ведь самая "борьба за реальные достижения" и стала возможной только в результате революционного напора масс на самодержавие!

Оказавшись в большинстве в I Думе, кадеты продолжали надеяться составить "свой" Совет министров и рядом уступок и обещаний отвлечь народные массы от революции. В день открытия Думы - 27 апреля 1906 г., - вспоминал член ЦК кадетской партии кн. В. А. Оболенский, его соседом но депутатской скамье оказался "скромный на вид, несколько сутулый человек с коротко остриженной каштановой бородкой, в сером домашнем пиджаке". То был кн. Г. Е. Львов, стяжавший себе известность организацией помощи земств раненым на полях русско-японской войны. Сей "Рюрикович" своим домашним пиджачком как бы игнорировал торжественность заседаний Думы, "не только не выступал в общих заседаниях, но и во фракционных собраниях партии народной свободы (такое название приняли кадеты для обмана избирателей. - А. С.) бывал редко, а когда заходил, садился где-нибудь в стороне, со-


21 См. А. В. Тыркова-Вильямс. Указ. соч., стр. 282.

22 - С. Ю. Витте. Воспоминания. Т. 3. М. 1960, стр. 70.

23 П. Н. Милюков. Три попытки. Париж. 1921, стр. 23.

24 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 1, стр. 315, 316.

25 П. Н. Милюков. Три попытки, стр. 24 - 25.

26 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 1. сто. 329.

27 Там же, стр. 336.

стр. 148


вершенко равнодушно относясь к горячим подчас политическим прениям. Но по тому, как относились к нему наши лидеры, ведшие с ним таинственные разговоры, в которые мы, рядовые члены, не были посвящены, чувствовалось, что он пользуется большим влиянием". Дело заключалось в том, что будущий глава Временного правительства благодаря своим связям "вел тогда переговоры с представителями власти об образовании кадетского правительства"28 . Однако они не привели к желательному для либералов результату.

В середине июня 1906 г. "гувернер" кадетской фракции Думы Милюков начал переговоры о создании правительства с ближайшим в те месяцы советником царя Д. Ф. Треповым, позорно известным своим приказом: "Холостых залпов не давать, патронов не жалеть!". "Трепов соглашался, - повествует Милюков, - что министерство к. д. (кадетов. - А. С.) сопряжено с большим риском. Однако положение страны таково, что на этот риск надо идти. Как он говорил мне на свидании, - когда дом горит, приходится прыгать и из пятого этажа"29 . Милюков восхищался дальновидностью Трепова и в связи с передачей дальнейших переговоров в руки нескольких министров заметил, что "только первая инициатива, принадлежавшая Трепову, была серьезна"30 . Инициатива Трепова действительно была серьезной, да только не в том плане, в каком это представлялось Милюкову. Министр иностранных дел А. П. Извольский, принимавший участие в переговорах, сообщает: "Расчеты Трепова были весьма просты: кадетский кабинет не преминул бы с первых шагов вступить в решительный конфликт с императором; с момента возникновения такого конфликта генерал Трепов при помощи петербургского гарнизона намеревался устранить кадетов и заменить их правительство своей военной диктатурой; затем оставалось отменить мандат 17 октября, что Трепову казалось вполне возможным"31 .

Переговоры с лидерами либералов затем продолжил премьер-министр и министр внутренних дел П. А. Столыпин. Он в отличие от Трепова собирался использовать правительство думского большинства для бесконфликтного роспуска Думы. Переговоры о создании нового кабинета он вел с различными "общественными деятелями" типа Шипова. Его как лицо, близкое по духу и ставшее после 17 октября "конституционалистом по высочайшему повелению", пригласил к себе на беседу Николай И. Шипов дал царю ряд советов и прежде всего не рекомендовал назначать главой правительства Милюкова, так как "в нем слабо развито религиозное сознание" и человек он очень властный. Если же в состав кабинета войдут кадеты, то весьма полезно и даже необходимо присутствие Милюкова в правительстве в качестве министра внутренних либо иностранных дел На пост же премьер-министра Шипов рекомендовал другого кадета, председателя Думы С. А. Муромцева32 . Как известно, примерно по такому же принципу был сформирован позднее первый состав Временного правительства. Только вместо Муромцева, к тому времени умершего, главой правительства стал Львов.

Во время встречи Милюкова со Столыпиным в июле 1906 г. велся разговор, бесподобный по своему цинизму. Когда речь зашла о портфеле министра внутренних дел, Столыпин спросил, понимает ли лидер кадетов, что "министр внутренних дел есть в то же время и шеф жандармов, а следовательно, заведует функциями, не привычными для к. д.?". Милюков, не смущаясь, ответил, что "о поведении к. д. в правительстве не следует судить по их роли в оппозиции". Смысл создания правительства думского большинства Милюков разъяснял весьма популярно: "Если я дам пятак, общество готово будет принять его за рубль, а вы дадите рубль, его и за пятак не примут". Фразу эту приводит в воспоминаниях соредактор Милюкова по газете "Речь" И. В. Гессен. Милюков, процитировав впоследствии данное разъяснение, усомнился лишь в тоне, но не в смысле сказанного им33 . С дачи Столыпина отвозил


28 В. А. Оболенский. О князе Львове. "Последние новости" (Париж), 16.IV. 1925.

29 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 1, стр. 384.

30 П. Н. Милюков. Три попытки, стр. 26.

31 Цит. по: Т. И. Полнер. Жизненный путь кн. Г. Е. Львова. Париж. 1932, стр. 115.

32 Д. Н. Шипов. Указ. соч., стр. 457.

33 См. П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 1, стр. 385.

стр. 149


Милюкова домой Извольский. "Когда мы доехали до Невы, - вспоминает Милюков, - я указал министру на неудобство, если он будет узнан в сопровождении столь опасного собеседника. Извольский согласился, заметив только, что такая же опасность грозила и его кадетскому спутнику. Я поблагодарил, и мы расстались"34 . Хороши же спутники - государственный и политический деятели, боящиеся попасть вместе на глаза случайному прохожему! Особенно жалок Милюков, пытавшийся играть в благородство по отношению к хозяину экипажа, который все-таки действовал по приказу, тогда как лидер либералов конспирировался даже от ЦК собственной партии.

В начале июля 1906 г. I Дума была распущена. Пытаясь смягчить впечатление от этого акта, Столыпин обратился к. лидерам правого крыла либерального движения с предложением вступить в формируемый им кабинет министров. Либералы соглашались, но просили гарантий, что в деятельности Столыпина и всего правительства будут соблюдаться, хотя бы внешне, конституционные нормы, Столыпин категорически отказался. Но этому поводу гр. И. А. Гейден, обращаясь к другим участникам переговоров, сказал: "Очевидно, нас с вами приглашали на роль наемных детей при дамах легкого поведения"35 . Несмотря на очевидность целей Столыпина, правые кадеты не отказывались от переговоров с ним и во время заседаний II Государственной думы. "Столыпин затеял тайный роман, - сообщала Тыркова-Вильямс, принадлежавшая к правым кадетам, - с "черносотенными" кадетами, как сами себя прозвали кадеты, к которым он обратился. Их было четверо - С. Н. Булгаков, В. А. Маклаков, П. Б. Струве и М. В. Челноков... Кадеты же эти переговоры держали в тайке от своей партии. О встречах уславливались устно, по телефону, чтобы не было никаких записей"36 . Кадетские черносотенцы продолжали сохранять какие-то иллюзии даже тогда, когда им стало известно о готовившемся Столыпиным роспуске Думы. Они отправились к нему на поклон.

То была колоритная встреча. Два бывших "легальных марксиста", внешне очень контрастных: рыжебородый, вертлявый, размахивающий руками Струве с его истерическими выкриками и смехом; тихий, молчаливый, пощипывающий свою темную бородку Булгаков. И два не признававших партийной дисциплины полуоктябриста-полукадета: прирожденный делец, самоучка, очень подвижный, несмотря на сильную хромоту, Челноков; высокообразованный аристократ, атлетически сложенный, одетый с артистической небрежностью Маклаков. Все они с ожиданием и надеждой смотрели на Столыпина. А тот даже не сказал им, что указ о роспуске II Думы уже подписан. 3 июня 1907 г. указ был опубликован одновременно с новым избирательным законом, который, согласно манифесту 17 октября, не мог стать законом без одобрения Государственной думы. Тем самым юридически опрокидывалось одно из завоеваний революции, и свершившимся государственным переворотом начался период реакции. Группа депутатов Думы ответила принятым в Выборге воззванием к народу с призывом к пассивному сопротивлению. Но очередной съезд кадетов уже в сентябре того же года принял резолюцию с отказом от реализации воззвания. Кончилась революция - исчезла и надобность у самодержавия в сговоре с либералами относительно создания правительства "общественного доверия".

Обескураженные либералы продолжали и в III, и в IV Государственных думах стремиться к разделу власти с самодержавием. Одна из сцен, разыгравшихся во время заседаний III Думы, дает немало для понимания характера отношений либералов к Столыпину. Кадетский "тенор" Ф. И. Родичев выступил с речью против военно-полевых судов, которые присуждали к смертной казни совершенно невинных людей. Непосредственно обращаясь к Столыпину, который слушал думские прения, сидя в министерской ложе, Родичев воскликнул: "Прекратите эти кровавые расправы... Довольно с нас того, что уже зовут... - тут он сделал кругообразное движение рукой вокруг шеи, - что называется "столыпинским галстуком". Столыпин потребовал извинений, обличитель охотно принес их, и правые устроили Столыпину овацию. А вместе с ними аплодировал Милюков. На последовавшем после этого инцидента собрании кадетской фракции Тыркова-Вильямс спросила Милюкова: "Как могли вы это


34 Там же, стр. 473.

35 Д. Н. Шипов. Указ. соч., стр. 473.

36 А. В. Тыркова-Вильямс. Указ. соч., стр. 359.

стр. 150


сделать?". Милюков ответил: "Я поступил так, как мне подсказывало мое чутье"37 . Не чутье, а чувство! Ведь и Столыпин, и Милюков стремились в конечном итоге к одной цели - подавить революцию и сделать невозможным ее повторение. Милюков в глубине души был благодарен Столыпину за его решительные действия, а то, что либералы наживали политический капитал на обличениях палачества, было делом их трезвого расчета. В конце 1909 г. Ленин писал, что либералы и правительство "из кожи лезут, чтобы "совокупиться" и народить бисмарковскую Россию, - но не выходит. Не выходит. Импотентны" 38 .

Вопрос о создании правительства "общественного доверия" опять был поставлен на повестку дня, когда под влиянием поражения царских войск на полях первой мировой войны вновь начал развиваться революционный кризис. Он оказался тяжелым ударом для эксплуататорских классов, идеологи которых были уверены, что плоды победы в войне помогут им осуществить реформы, которые уменьшат остроту социальных конфликтов в стране. Неспособность царского правительства обеспечить такую победу вызвала переход в открытую оппозицию не только либеральных партий, но и части до того никогда в оппозиции не находившихся консервативных групп. Ленин отмечал, что на сей раз либеральная буржуазия выдвинула программу реформ и соглашения с царизмом не одна, а "даже с самыми широкими слоями консервативной буржуазии и помещиков"39 . 22 августа 1915 г. было заключено соглашение о совместных действиях между шестью фракциями IV Государственной думы - кадетами, прогрессистами, левыми октябристами, земцами-октябристами, умеренно правыми (группа центра) и отколовшимися от фракции националистов прогрессивными националистами. Данное оппозиционное большинство Думы получило название "прогрессивного блока" 40 . Главным его требованием стало создание правительства "общественного доверия", составленного из лиц, способных проводить политику в общих интересах эксплуататорских классов России, а не только дворцовой камарильи, за спиной которой стояла горстка помещиков, находившихся в теснейшем союзе с магнатами финансового капитала. Самодержавие не сочло нужным удовлетворить требования большинства Думы, и по царскому указу работа ее 4-й сессии была прервана 3 сентября 1915 года.

Осенью 1916 г. "сложилась непосредственная революционная ситуация", "страна стала быстро приближаться к революции"41 . Уже в сентябре руководители либералов ощутили приближение событий, по сравнению с которыми "1905 год - игрушка"42 . В этих условиях лидеры "прогрессивного блока" решились на "штурм власти". Он был начат 1 ноября 1916 г. на первом заседании 5-й сессии Думы. Председатель бюро "прогрессивного блока" С. И. Шидловский огласил декларацию, в которой во имя достижения победы над врагом выдвигалось требование: "Лица, дальнейшее пребывание которых во главе управления грозит опасностью успешному ходу нашей национальной борьбы и которые вызывают к себе открытое недоверие, должны уступить место лицам, объединенным одинаковым пониманием задач переживаемого момента и готовым в своей деятельности опираться на большинство Государственной думы и провести в жизнь его программу". Под бурные аплодисменты большинства депутатов он предупредил: "Отныне мы будем стремиться к достижению этой цели всеми доступными нам законными способами"43 .

После такого уведомления первым начал "штурм" Милюков. Для думского оратора внешность он имел не импозантную. При взгляде на него прежде всего бросались в глаза розовая лысина, пенсне и редкие усы. За особенности своей далеко не мужественной фигуры он получил еще в юности кличку "Кенгуру". Волнуясь во время выступлений, он, подпрыгивая, становился на цыпочки. Но зато Милюков хо-


37 Там же, стр. 373.

38 В. И. Ленин. ПСС. Т. 47, стр. 224.

39 В. И. Ленин. ПСС. Т. 27, стр. 26.

40 См. подробнее: В. С. Дякин. Что такое "Прогрессивный блок". "Вопросы истории", 1970, N 1.

41 И. И. Минц. История Великого Октября. Т. I. M. 1967, стр. 470.

42 "Буржуазия накануне Февральской революции". М. -Л. 1927, стр. 129.

43 "Государственная дума". Стенографический отчет. 4-й созыв, сессия V. Птгр. 1917 (далее - "Гос. дума"), сто. 13.

стр. 151


рошо знал об абсолютном преобладании в думской аудитории политических обывателей. И вот лидер партии, считавшейся среди "общественности" союзом аристократов духа, решил использовать для создания нужного впечатления шовинистические настроения и слухи. Молва винила в поражениях русских войск на фронте царицу. Слухи такого рода усилились, когда главой правительства оказался ставленник камарильи Б. В. Штюрмер, считавшийся германофилим уже за одну свою фамилию. Эти слухи, подхваченные и использованные зарубежной прессой, со ссылкой на нее и вынес Милюков на трибуну Думы. Доказывая их основательность, он указывал на различные вредные для достижения победы действия правительства и после каждого такого сообщения спрашивал: "Глупость это или измена?". Впоследствии Милюков признался в своеобразной провокации: сам он склонялся к первой версии, но подавал материал так, что "аудитория своими одобрениями поддерживала вторую"44 . Конечно, политика камарильи была не только антинародной, но и антинациональной. Несомненно и то, что ее ставленники, назначаемые на высокие посты отнюдь не по деловым качествам, усугубляли несоответствие государственного аппарата задачам, которые перед ним стояли. И все же политика и камарильи, и ее ставленников была выражением их социальной сущности, а не государственной изменой в собственном смысле слова. По оценке, данной охранкою, речь Милюкова, "очевидно, предназначалась для так называемой широкой публики, достаточно озлобленной против правительства, чтобы принимать без проверки и критики самые тяжелые обвинения против последнего"45 . Здесь требуется уточнение. Сам Милюков предназначал свою речь для ставленников камарильи. Вы обличены - уйдите! Но камарилья не испугалась, и ее приспешники козлами отпущения не стали. Следовательно, озлобленность "широкой публики" не была локализована против отдельных личностей и оказалась направленной против режима в целом. Публикация речи Милюкова была запрещена цензурой, которая, по словам Шидловского, занималась "охраной несуществующего престижа власти"46 . Это лишь способствовало повышению интереса к речи и усилению произведенного ею впечатления. Было налажено ее распространение, по оценке черносотенного органа, "чуть-что не в миллионах экземпляров"47 . Она быстро стала известна всей стране и определенным образом повлияла на общественное настроение. Так, писатель В. Г. Короленко сообщал из местечка Сорочинцы Полтавской губ., что "речь Милюкова производит огромное впечатление в разнообразных, даже очень консервативных кругах"48 .

"Штурм власти" был продолжен на заседании Думы 3 ноября В. В. Шульгиным. "Прогрессивный блок", подобно гербу Российской империи, был двуглавым. Одной головой являлся лидер самой "левой", кадетской, фракции блока - Милюков; второй - лидер крайне правой в блоке фракции прогрессивных националистов Шульгин. Этот убежденный реакционер выступил против правительства во имя сохранения самодержавия. Астеник с подчеркнуто корректными манерами, он говорил тихо, медленно, сдержанно, но с впечатляющей искренностью. Шульгин признавался, что выступает с тяжелым чувством; однако борьба с собственным правительством до тех пор, пока оно не уйдет, "есть единственный способ предотвратить то, чего больше всего, может быть, следует бояться"49 , и прямо указал на главную цель блока - предотвращение революции... "Думский златоуст" Маклаков, который предварительно так отрабатывал свои речи, что они производили затем впечатление блестящей импровизации, имел обыкновение не договаривать своих мыслей до конца. На этот раз он выступал с полной определенностью, без экивоков и умолчаний. Россия чувствует, заявил Маклаков, что ее ведут к гибели. И это "не случайность, это режим, это проклятый старый, отживший, но еще живучий режим"50 . И пусть не думают, что он


44 П. Н. Милюков. История второй русской революции. Т. I, вып. 1. София. 1921, стр. 33.

45 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 00, оп. 1916 г., д. 307, литер А, т. 3, ч. 2, л. 2.

46 "Гос. дума", стб. 11.

47 "Московские ведомости", 11.XI.1916.

48 Рукописный Отдел Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина (РО ГБЛ), ф. 224, картон 4, д. 68.

49 "Гос. дума", стб. 68.

50 Там же, стб. 131.

стр. 152


и его единомышленники зовут к революции. Нет, революцию провоцируют с министерских скамей. Маклаков объяснял далее целесообразность "штурма власти": "если наш голос не будет услышан", то мы все же спасем доверие страны к Думе, а "Дума еще может стать в будущем единственной опорой власти, единственным оплотом порядка"51 .

Лидеры блока, казалось, превзошли себя. Уже в день произнесения речей Шульгиным и Максаковым охранка фиксировала "общее мнение, что оба оратора окончательно исчерпали вопрос нынешнего момента - о невозможности совместной работы народного представительства с нынешним правительством, и что разрешение кризиса не допускает третьего решения: "либо мы, либо они", подразумевая под словом "они" - членов нынешнего Совета министров" 52 . Хотя слово тоже есть дело, но после того, как оно сказано, должны последовать подкрепляющие его действия. Они и последовали, но только не в соответствии со словами. Объявив, по существу, бойкот правительству Штюрмера, блокисты не проводили его на деле, по-прежнему заседали совместно с представителями заклейменного ими правительства в особых совещаниях и в подкомиссиях бюджетной комиссии. Более того, 6 ноября председатель думской комиссии по военным и морским делам А. И. Шингарев - ближайший сподвижник Милюкова - дал согласие на выступление министра путей сообщения А. Ф. Трепова на ее заседании. Перед членами бюро блока, интересовавшимися, как же это произошло, Шингарев оправдывался тем, что Тренов застал его якобы врасплох, позвонив по телефону в воскресенье вечером; "влез путем вазелина", как сочувственно прокомментировал это земец- октябрист Д. П. Капнист53 . Председатель думской комиссии ссылался также на то, что не придал постановке доклада Трепова серьезного значения. Между тем, по образному определению Капниста, после приема комиссией Трепова стало ясно, что вместо висевшего над ними, как им казалось, дамоклова меча министры "увидят перочинный ножик"54 .

Лидеры блока, видимо, рассчитывали на политическое чудо: на то, что оглашение декларации и выступления лидеров блока, подобно иерихонским трубам, сокрушат кабинет Штюрмера, чем и завершится "штурм власти". И хотя слова не подействовали, никаких других форм давления на самодержавие либералы применять не считали возможным. Эту позицию защищал Маклаков в известном газетном фельетоне о "безумном шофере": нельзя на опасной дороге вырывать руль из рук водителя, управляющего автомобилем, в котором сидит родина-мать. И все-таки лидеры блока, обличая правительство, помимо собственного желания способствовали дальнейшему падению престижа самодержавия, особенно в тех слоях, где он в какой-то мере еще сохранялся. Непосредственная же цель, преследуя которую блокисты начали "штурм", оказалась не достигнутой. Штюрмер был, правда, сменен, но министром того же кабинета А. Ф. Треповым. Это не привело к сколько-нибудь ощутимым изменениям в политике правительства по отношению к блоку, тем более что вскоре Тренов, пытавшийся сохранить некоторую независимость от камарильи, был заменен ее прямым ставленником Н. Д. Голицыным. Дееспособность последнего характеризовали, передавая слова министерского швейцара: "Какой уж он председатель, когда в галоши сам влезть не может"55 . Голицын служил лишь ширмой для ставшего при нем всевластным министра внутренних дел А. Д. Протопопова, который до вхождения в правительство Штюрмера был одним из лидеров "прогрессивного блока". Ренегат либерализма, он затем, как все ренегаты, стал яростным противником преданного им лагеря. Но обстоятельству оказались сильнее его. Не усилия либералов, а наступление Февральской революции вынудило Протопопова обратиться к бывшим единомышленникам.

Революция началась в международный день работниц, который отмечался в России 23 февраля (ст. ст.). Работницы Петрограда - матери голодных детей, жены и вдовы фронтовиков и калек, сами занятые непосильным трудом на фабриках и


51 Там же, стб. 135.

52 ЦГАОР СССР, ф. ДП, 00, оп. 1916 г., д. 307, литер А, т. 3, ч. 2, л. 10.

53 Там же, л. 51.

54 "Красный архив", 1933, N 1, стр, 117.

55 ЦГАОР СССР, ф. 102, оп. 265, д. 10(58, л. 16.

стр. 153


заводах, особенно страдали от продолжения империалистической бойни. Большевики решили организовать в женский день антивоенные митинги, демонстрации и забастовки на промышленных предприятиях столицы. По их призыву в этот день более 100 тыс. человек не вышли на работу. Бурно проходили митинги и демонстрации. Солдаты Петроградского гарнизона - не только мобилизованные рабочие, но и крестьяне, просвещенные тяготами войны, - с самого начала сочувственно отнеслись к этим выступлениям. Утром второго дня революции забастовщиков было уже более 200 тысяч. Русское бюро ЦК большевиков приняло решение превратить выступления СТОЛИЧНОГО пролетариата во всеобщую политическую стачку и усилить борьбу за присоединение солдат к революции. Движение трудящихся масс нарастало быстро и стремительно, как весенний поток. Движущими силами революции были пролетариат и крестьянство при гегемонии первого и под общим руководством большевистской партии.

Вечером 24 февраля 1917 г. Совет министров решил "сделать попытку склонить прогрессивный блок к примирению с правительством и общими усилиями успокоить народное волнение"56 , во исполнение чего были организованы встречи представителей правительства и оппозиции. Лидеры думского большинства потребовали замены существующего Совета министров правительством "из лиц, пользующихся общественным доверием", и выражали слабую надежду на то, что "эта мера может успокоить народ". Но министры самоустраняться не пожелали. На заседании кабинета вечером

25 февраля "требование депутатов было признано неприемлемым" и решено с 26 февраля "прервать занятия Государственной думы"57 .

Однако 26 февраля, как вспоминал потом Протопопов, цеплявшиеся за власть министры поняли, что революция берет верх над защитниками старого строя 58 . Это вынуждало правителей к возобновлению переговоров с лидерами блока. Казалось, настал, наконец, "звездный час" либералов. Но в такой момент входить в состав правительства они и не помышляли. Маклаков прямо посоветовал "немедленно образовать министерство с премьером- генералом во главе (Алексеевым, например), а министрами пригласить добродетельных бюрократов - гр. Игнатьева, Кривошеина, Поливанова" 59 . Иными словами - военная диктатура против революционных масс и смена приспешников камарильи как уступка "обществу". Вечером того же дня председатель Думы М. В. Родзянко обратился к начальнику штаба верховного главнокомандующего генералу Алексееву с призывом "спасти Россию от катастрофы", поскольку "правительственная власть находится в полном параличе и совершенно бессильна восстановить нарушенный порядок" 60 .

Царским указом о роспуске Думы, по мнению большинства ее депутатов, был устранен "последний оплот порядка". Но они безропотно приняли этот акт, боясь своим протестом способствовать усилению борьбы против самодержавия. Собравшись на свое последнее заседание 27 февраля, думцы делились сведениями "об уличных столкновениях рабочих с полицией, в которых солдаты принимали сторону народа"61 . Ошеломленные наступлением революции, они выслушали уже известный им указ о роспуске Думы, но не могли разойтись, ничего не предприняв. Стихийно собрался сеньорен-конвент - совет лидеров думских фракций. Всех этих политических деятелей, без различия их направлений, занимал один вопрос: как бы поскорее "восстановить порядок" в Петрограде? Тем временем "беспорядок" уже вторгался в Таврический дворец. Восставшие солдаты пришли осведомиться о намерениях Думы. Они выставили караулы вокруг и. внутри здания. Депутатам надо было поторопиться с определением линии поведения по отношению к вооруженному восстанию. Было созвано совещание членов Думы, еще оставшихся в здании. Совещание носило сумбурный характер по причине совершеннейшей растерянности "толькопарламентских" политиков. Характерно, что, как магнитная стрелка компаса к северу, мысль либера-


56 "Падение царского режима". Т. VI. Л. 1926, стр. 98.

57 Там же. Т. IV. Л. 1925, стр. 100.

58 См. там же.

59 П. Сурмин. "Реальный" политик. "Утро России", 5.IV.1917.

60 "Красный архив", 1927, N 2(21), стр. 6.

61 "Последние новости", 12.III. 1927.

стр. 154


лов, покружившись и подрожав, вновь и вновь обращалась к репрессивному аппарату самодержавия. "Левый" кадет Н. В. Некрасов предложил просить правительство наделить диктаторскими полномочиями товарища военного министра генерала А. А. Маниковского. Отнюдь не либерал, казачий офицер М. А. Караулов возразил: "Я совершенно не понимаю Некрасова: почти вся Дума, в особенности его фракция, вот уже полгода честит членов правительства дураками, негодяями и даже изменниками, а теперь он предлагает ехать к этим "изменникам" и просить... у кого? Ведь вы слышали, что они все перепугались и попрятались; что же, князя Голицына из-под кровати будем мы вытаскивать?" 62 .

Между тем восставшие заполнили Таврический дворец. Одновременно с совещанием думцев и в одном с ними здании заседал Временный исполнительный комитет Совета рабочих депутатов. Думцам было трудно представить себе, чем кончатся происходившие на их глазах события. Было принято предложение Милюкова "подождать по крайней мере до вечера, чтобы вынести определенное решение", а пока сеньорен-конвенту поручили образовать Временный комитет Государственной думы. "Это был, - объяснял Милюков, - минимум того, что было необходимо сделать, чтобы члены Думы не утратили и той доли влияния в движении, какую еще были в состоянии оказать" 63 . К 3 часам дня был образован Временный комитет Государственной думы "для восстановления порядка и для сношений с лицами и учреждениями". Милюков растолковывал: "Эта неуклюжая формулировка обладала тем преимуществом, что, удовлетворяя задачи момента, ничего не предрешала в дальнейшем. Ограничиваясь минимумом, она все же создавала орган и не подводила думцев под криминал"64 . В состав комитета вошли в основном члены бюро "прогрессивного блока", а также приглашенные ими председатель Петроградского Совета рабочих депутатов меньшевик Н. С. Чхеидзе и товарищ председателя трудовик А. Ф. Керенский.

Провозглашение создания комитета свелось к прочтению списка его членов перед собравшейся в полуциркульном зале Таврического дворца группой депутатов Думы. Казалось, что образование комитета было для думцев хоть в какой-то мере достижением на пути к той цели, к которой стремился "прогрессивный блок" с момента своего возникновения. Но восторга у присутствовавших этот акт не вызвал, ибо не было у них ощущения, что они являются свидетелями раздела реальной власти. Ведь думцы собирались делить власть с царизмом, обладавшим, по их мнению, мощным репрессивным аппаратом, а пришлось делить ее с лидерами Совета, получившими власть благодаря восстанию. Соглашение для блокистов было вынужденным, ненадежным и чреватым неприятными для них последствиями. "У меня и моих товарищей, - вспоминал кадетский депутат от Литвы Ичас, - было такое чувство, словно мы избрали членов рыболовной или т. п. думской комиссии. Никакого энтузиазма ни у кого не было"65 . А растерянность была. "Передают, - записала в этот день З. И. Гиппиус, - что Родзянко ходит, растерянно ударяя себя руками: "Сделали меня революционером! Сделали!" 66 . Более того, среди думцев царил страх. Тот же час после оглашения списка членов комитета сказал депутату, стоявшему рядом с ним: "Если революция не удастся, то мы... будем висеть с вами на одной осине"67 . Столь жалко для русского либерализма начался его "звездный час".

Думский комитет, как и "прогрессивный блок", с момента своего возникновения был двуглавым. Одной из его голов (вместо Шульгина) стал теперь Родзянко. Это определялось не только статусом председательствования (как председатель Думы он автоматически был председателем и ее комитета), но и его связями (что казалось тогда особенно важным) с "вождями армии". Он стремился сохранить и Думу, и монархию и на этой основе создать военную диктатуру, прикрытую демократическим институтом, никогда до того в России не существовавшим, - ответственным перед Думой министерством. Около 6 часов вечера Родзянко, Некрасов и другие члены


62 С. П. Мансырев. Мои воспоминания о Государственной думе. "Историк и современник". Сб. III. Берлин. 1922, стр. 27.

63 "Последние новости", 12.III.1927.

64 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2. Нью-Йорк. 1955, стр. 293.

65 "Последние новости", 12. III. 1927.

66 "Возрождение" (Париж), 14.IX. 1928.

67 "Последние новости", 12.III.1927.

стр. 155


комитета направились в Мариинский дворец - местопребывание Совета министров. Оказалось, что "изподкроватный" Голицын уже подал прошение об отставке и от каких бы то ни было самостоятельных действий наотрез отказался. Члены комитета сосредоточили усилия на обработке находившегося во дворце брата царя, вел. кн. Михаила Александровича. Судя по воспоминаниям участников переговоров, у них не было единства. Некрасов уговаривал Михаила Александровича "принять регентство временно, до приезда царя из Ставки, отстранить Совет министров и поставить во главе управления Временное правительство из общественных деятелей во главе с популярным генералом"68 . Это был бы классический вариант давно ожидавшегося либералами раздела власти с самодержавием в условиях общенационального кризиса. Родзянко же рекомендовал ему "явочным порядком принять на себя диктатуру над городом Петроградом" и потребовать у царя "дарования" ответственного министерства69 .

Младший брат царя был типичным офицером гвардейской кавалерии по кругозору, характеру мышления и интересам: женолюб и лошадник. Но ему ни в коей мере не была присуща кавалерийская лихость. Когда Николай И, приглашенный им к прямому проводу для переговоров, даже не пожелал подойти к аппарату, Михаил Александрович на самостоятельные действия не решился. Возвращаясь в Таврический дворец, сторонники раздела власти с самодержавием убеждались в тщете своих надежд. "В 9 - 10 часов вечера, - вспоминал Некрасов, - мы ехали обратно через революционный город... Сплошная революционная волна все залила"70 . Поскольку собственных сил думский комитет не имел, альтернативой военной диктатуре была лишь опора на Временный исполком Петроградского Совета, состоявший в основном из соглашателей, уверенных в том, что руководство буржуазной революцией должно принадлежать буржуазии. Необходимость опоры на созданный революцией орган привела к переходу во Временном комитете инициативы от камергера двора его величества Родзянко к лидеру оппозиции его величества Милюкову. "Вообще с момента общего признания, что началась революция, - отмечал Милюков, - признания, которое тоже как-то само собой совершилось, - перевес в среде блока перешел к его левым элементам как наиболее знакомым с левым крылом общественности"71 .

В то время как Родзянко и Некрасов безуспешно пытались побудить Михаила Александровича к решительным действиям, комиссары по военным и продовольственным делам и от комитета, и от Совета вступили в деловое сотрудничество. Либералам это предвещало возможность "оседлать" революцию. При согласованности действий с руководством Петроградского Совета Временный комитет получил возможность в качестве органа, выделенного законодательным учреждением, взять на себя управление старым государственным аппаратом и использовать "организованную общественность" для укрепления своих позиций на местах. Поздно вечером Милюков сказал Родзянко: "Пора решаться!". "Хорошо, я решился, - ответил Родзянко, - я беру власть в свои руки. Но отселе прошу всех беспрекословно мне подчиняться... Александр Федорович, - добавил он, обращаясь к Керенскому, - это особенно к вам относится"72 . Керенский заметил, что он одновременно является товарищем председателя Исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов. Комитету Керенский нужен был именно в этой его ипостаси.

Однако что у Милюкова было на уме, то у Родзянко на языке. Последний обладал представительной внешностью, зычным голосом, но как политический деятель был несамостоятелен, неумен и бестактен. В передаче Милюкова Родзянко требовал не только безусловного, но и слепого ему подчинения. Приведя эти его слова,


68 Цит. по: Э. Н. Бурджалов. Вторая русская революция. М. 1967, стр. 233 - 234.

69 М. В. Родзянко. Государственная дума и Февральская 1917 г. революция. Ростов н/Д. 1919, стр. 40.

70 Цит. по: Э. Н. Бурджалов. Указ. соч., стр. 235.

71 "Последние новости", 12.III.1927.

72 Б. Э. Революционные дни. (Воспоминания участника Февральских дней 1917 г.). "Общее дело" (Париж), 16.III.1921.

стр. 156


Милюков восклицает: "О великий Шекспир! Как верно ты подметил, что самые драматические моменты жизни не лишены элементов юмора. Михаил Владимирович уже чувствовал себя в роли диктатора русской революции!" 73 . Психологически вполне объяснимо, что язвительная ирония в адрес Родзянко была всего лишь разрядкой для чувств, которые испытывал тогда сам Милюков, уверенный, что именно он станет вершителем судеб России вне зависимости от того, кто займет председательское кресло. Около полуночи Суханов увидел Милюкова. "У него был торжественный вид и сдерживаемая улыбка на губах. - Состоялось решение, - сказал он, - мы берем власть" 74 . Сам Милюков, рассказав об этом эпизоде, подытоживает: "Путь к властным действиям и распоряжениям был открыт; надо было поспешить им воспользоваться"75 . Так настал "звездный час" русского либерализма.

В первых своих обращениях к гражданам России Временный комитет сообщал, что "нашел себя вынужденным взять в свои руки восстановление государственного и общественного порядка" и что перед его членами "стоит неотложная задача организовать стихийное народное движение". В телеграмме "вождям армии" - командующим фронтами и флотами комитет обещал, что он "в ближайшее время водворит спокойствие в тылу и восстановит правильную деятельность правительственных установлений"77 . Восстановить "нормальный" ход государственного механизма Временный комитет рассчитывал подтверждением полномочий "старых бюрократов", но это оказалось невозможным вследствие их ареста восставшими или бегства. Оставшиеся на местах чиновники требовали от Временного комитета легализации деятельности их ведомств именем "народного представительства" и "умоляли прислать члена Государственной думы". Это вызвало решение комитета посылать членов Государственной думы "комиссарами", то есть, поясняет Шульгин, "временно исполняющими должности садовников" 78 . Комиссары эти стремились полностью сохранить старый государственный аппарат и даже сотрудничать с "сановниками", если те оказывались на месте.

Действия членов Временного комитета и депутатов Думы определялись их стремлением ограничить завоевания революции созданием "министерства доверия"; как указывалось в сообщении комитета, - "нового правительства, соответствующего желаниям населения и могущего пользоваться его доверием" 79 . Подводя итоги наблюдениям за деятельностью Временного комитета 28 февраля, Гиппиус пришла к выводу, что у его членов "теплится еще надежда, что царь утвердит этот комитет как официальное правительство"80 . Но Николай II вечером 27 февраля, отказавшись вести переговоры с братом о каких бы то ни было уступках, лично инструктировал генерала Н. И. Иванова, назначенного для "умиротворения столицы" главнокомандующим Петроградским военным округом с диктаторскими полномочиями. В Ставке спешно готовилась карательная экспедиция против революционной столицы. Иванов, который подавлял в 1906 г. Кронштадтское восстание, перед выездом в Петроград заметил: "Поздно хватились!"81 . Опытный каратель правильно оценивал обстановку. А думцы все еще продолжали надеяться в какой-то мере на соглашение с Николаем II, явно переоценивая реальную силу самодержавия.

В первые же часы свое к деятельности члены и комиссары Временного комитета убедились, что они могут только в некоторой мере контролировать события. Даже при полной исполнительности аппарата подчиненных им ведомств деятельность комиссаров Временного комитета окалывалась безрезультатной, если они не входили в деловой контакт с Советом рабочих и солдатских депутатов. Исход поползновений Временного комитета "взять власть" зависел от того, удастся ли ему овладеть сила-


75 "Последние новости", 12.II 1.1927.

74 Ник. Суханов. Записки о революции. Кн. I. Берлин. 1922, стр. 142.

75 "Последние новости", 12.III.1927.

76 "Революционное движение в России после свержения самодержавия". Документы и материалы. М. 1957, стр. 402.

77 Там же, стр. 404.

78 В. В. Шульгин. Дни, Белград. 1925, стр. 186.

79 "Революционное движение в России после свержения самодержавия", стр. 402.

80 "Возрождение", 14.IX. 1928.

81 "Отречение Николая II". Л. 1927, стр. 87; подробнее см.: В. С. Дякин. Крах контрреволюционного похода генерала Иванова. "Вопросы истории", 1969, N 3.

стр. 157


ми, решавшими судьбу революционной столицы. Не могло быть и речи о том, чтобы повести за собой рабочие массы. Комитету оставалось лишь попытаться подчинить себе вооруженные силы. Родзянко и полковнику генерального штаба Б. А. Энгельгардту, назначенному от комитета "комендантом восставшего Петроградского гарнизона", удалось захватить руководство созданной Петроградским Советом Военной комиссией, в задачу которой входили установление связи с восставшими частями и организация управления ими. Энгельгардт превратил комиссию в орган Временного комитета. Комиссии поручили привлечь на сторону комитета офицерство и с его помощью добиться "организации воинских масс". Но в тот момент, когда Временный комитет обратился с таким призывом к офицерам, те сами попросили его взять их под защиту. В ответ Временный комитет направил членов Государственной думы во главе с Милюковым и Родзянко в воинские части. В течение всего 28 февраля думские агитаторы разъезжали, беседовали с офицерами и выступали перед солдатами, пытаясь внушить слушателям, что единственная законная власть - комитет Государственной думы. Поэтому солдаты должны подчиняться офицерам, которые действуют под его руководством.

Уговаривание оказывалось малоэффективным в силу быстрого революционизирования солдатской массы. Еще хуже получалось, когда представители думского комитета пробовали брать на себя распорядительные функции. Например, когда член комитета А. И. Гучков и генерал-майор Н. М. Потапов, вскоре принявший у Энгельгардта руководство Военной комиссией, попытались "водворить порядок" в Измайловском полку, то спаслись они только благодаря быстроходности своего автомобиля. А принятый Петроградским Советом "Приказ N 1 от 1 марта по гарнизону Петрограда" окончательно лишил Временный комитет возможности подчинить себе вооруженные силы столицы. Теперь воинские части "во всех своих политических выступлениях" должны были подчиняться только Совету рабочихм солдатских депутатов и солдатским комитетам82 . И 1 марта члены Временного комитета почувствовали, по словам Энгельгардта, "подъем второй революционной волны": "В речах представителей Совета рабочих и солдатских депутатов послышались новые нотки. Накануне они громили царское правительство, теперь они обрушивались на весь буржуазный строй" 83 . "Вторая волна" вызвала у либеральных деятелей тревожные ассоциации. Когда утром 1 марта в помещении Военной комиссии кто-то начал говорить, что "сегодня знаменательный день, что, может быть, его будут праздновать, как французы - день взятия Бастилии", член комиссии П. И. Пальчинский, ставший 25 октября начальником обороны Зимнего дворца, заметил, что "может быть, мы сейчас сами сидим в Бастилии"84 . А вечером 1 марта, когда Керенский сказал Энгельгардту: "Нас можно поздравить с победой", тот ему ответил: "Победу-то я вижу, но невольно с грустью вспоминаю об участи жирондистов"85 . Подытоживая деятельность Временного комитета, Энгельгардт констатировал: "Мы приняли революцию как совершившийся факт и в течение трех дней с виду якобы возглавляли ее, а фактически плелись за событиями, делая в то же время безнадежные попытки задержать ее развитие"86 .

1 марта командующий войсками Северного фронта генерал Н. В. Рузский сообщил Родзянко, что Николай II решил "дать ответственное перед законодательными палатами министерство" и поручает ему "образовать кабинет". Но ожидаемого согласия не последовало. Положение кажется парадоксальным: с момента организационной консолидации либерализма в России пределом чаяний либералов было получение от царя соизволения сформировать правительство, а уж правительстве, ответственное перед законодательными палатами, казалось им вообще делом далекого будущего. И вот когда наконец-то такое поручение дано, либералы его отклоняют. Но парадоксальность положения носила чисто внешний характер. За ней стояла за-


82 См. подробнее: Е. С. Михайлов. Приказ N 1. "Вопросы истории", 1967, N 2.

83 РО ГБЛ, ф. 218, к. 36, д. 3, л. 746.

84 П. А. Половце в. Дни затмения. Париж. Б/г, стр. 21.

85 РО ГБЛ, ф. 218, к. 36, д. 3, л. 746.

86 Там же, л. 726.

стр. 158


кономерность: самодержавие только тогда идет на такие уступки, когда хозяином положения становится революция. Особенное же заключалось в том, что большинство Исполкома Совета составляли соглашательские элементы, вследствие чего представителям Временного комитета не пришлось идти на поклон к Совету, ибо уполномоченные последнего пришли первыми.

Вопрос о создании правительства обсуждался на заседании Исполкома Совета 1 марта. Три большевика, предлагавшие сформировать правительство из членов партий, входивших в его состав, остались в меньшинстве. Соглашательское большинство провело решение предоставить думскому комитету право назначить министров Временного правительства, но обязать его провозгласить политические свободы, провести полную амнистию политических заключенных и принять немедленные меры к созыву Учредительного собрания. После этого поздно вечером четыре представителя Исполкома Совета во главе с его председателем Чхеидзе появились в комнате Временного комитета и начали переговоры об условиях передачи власти буржуазному правительству, которое должно быть создано Временным комитетом.

Милюков вел переговоры, стремясь к достижению устраивавшего обе стороны соглашения. Единственным неприемлемым из требований Совета оказался для Милюкова третий пункт: "Временное правительство не должно предпринимать никаких шагов, предрешающих будущую форму правления"87 . Он решительно настаивал на сохранении монархической формы правления и, более того, династии Романовых, ограничившись только сменой Николая II сыном его Алексеем при регентстве Михаила Александровича. Суханов признавался, что для него и, видимо, для остальных представителей Совета было довольно неожиданным, что Милюков из этого делает "самый боевой пункт всех наших условий". Только впоследствии Суханов понял, что, действуя так, Милюков со своей точки зрения "был совершенно прав и весьма проницателен", считая, что только при сохранении монархии и династии буржуазия как господствующий класс могла рассчитывать на успех88 .

После того как соглашение о программе Временного правительства было достигнуто, Милюков спросил у делегации Совета, кого же из его состава "выдвигают на посты министров". Услышав в ответ, что члены Совета не намерены входить во Временное правительство, думцы выразили свое "негодование по поводу такого решения"89 . Лидеры "прогрессивного блока" хотели прикрыть соглашателями классовую сущность формируемого правительства, которое для успешности своей деятельности должно было пользоваться доверием не только "общества", но и трудящихся. После получения отказа Милюков потребовал от представителей Совета опубликования декларации, в которой было бы указано, что "данное правительство образовалось по соглашению с Советом рабочих депутатов: "постольку" это правительство должно быть признано законным в глазах народных масс и заслуживать доверия их". А когда делегаты приняли это условие, Милюков потребовал, чтобы "в этой декларации был призыв к доверию офицерству и к признанию солдатами командного состава"90 . Представители Совета согласились и на это. Тут Милюков пожелал, чтобы декларация Совета была напечатана вместе с декларацией Временного правительства. Вечером 2 марта тексты обеих деклараций были окончательно согласованы и переданы в типографию. Милюков с удовлетворением вспоминал: "Оба заявления появились в печати рядом: их заявление, проредактированное нами, от имени правительства и мое заявление, проредактированное и пополненное ими, от имени Совета р. и с. депутатов" 91 . Милюков полностью написал 3-й, заключительный абзац декларации Совета, а по вопросу о характере государственного устройства объявил его задачей (в декларации Временного правительства) неотложную подготовку к созыву Учредительного собрания, которое "установит форму правления и конституцию страны"92 .


87 Ник. Суханов. Указ. соч., стр. 277.

88 Там же, стр. 278.

89 М. Г. Рафес. Мои воспоминания. "Былое", 1922, N 19, стр. 196.

90 Ник. Суханов Указ. соч., стр. 282.

91 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 308.

92 "Русские ведомости", 3.III. 1917.

стр. 159


Так либералами была одержана победа над представителями Совета в вопросе о разделе власти. Это произошло в силу неблагоприятных для революции моментов, давших соглашателям возможность выступать от ее имени. Либералам удалось, что для них было очень важно, прикрыть в какой-то мере социальную сущность Временного правительства введением в него "демократического" краснобая Керенского. Они давно уже готовили списки министров на тот случай, когда станет возможным создание правительства "общественного доверия". На основе этих списков, с учетом сложившейся к тому времени обстановки, состав первого Временного правительства был определен Милюковым. На пост председателя вместо Родзянко был приглашен кн. Г. Е. Львов. Замена председателя Думы председателем земской организации явилась продуманным тактическим ходом. "Политическая роль, - объясняет Милюков, - которую Дума играла, так сказать, по молчаливому передоверию, должна была перейти к русской общественности, если эта общественность могла послужить упором против наступления следующих "стадий". В этом смысле смена Родзянко кн. Львовым была первым революционным шагом и неизбежной прививкой против дальнейшего обострения болезни"93 . Вместе с тем после первой встречи со Львовым Милюков назвал его "шляпой". Причиной было то, что Львов оказался деятелем, обремененным интеллигентскими представлениями и принципами, и не был склонен идти к цели, не боясь грязи и не страшась крови, как это полагалось бы для удачи буржуазному политику. Впоследствии Милюков написал о нем даже с ощутимым чувством отвращения: "Гамлетовская нерешительность, прикрытая толстовским непротивленчеством и облаченная в слащаво-елейный официально-оптимистический стиль, - это был.о прямо противоположно тому, что требовалось от революционного премьера"94 .

Возникает вопрос: почему же сам Милюков не возглавил правительство, которым фактически руководил? Дело в том, что он обладал честолюбием особого типа - стремился не представительствовать, а решать, добивался не популярности, а успеха, предпочитал роль режиссера, а не первого актера. Кроме того, Милюков не хотел быть премьером Временного правительства, возникшего в ходе революции, и намеревался, вероятно, через некоторое время сесть в кресло премьера правительства его величества. Вечером 2 марта при окончательном согласовании правительственной программы с представителями Совета Милюков изрек: "Правительство - это я". Суханов заверял, что за точность передачи слов он ручается. "Прямо в лицо своим товарищам по кабинету и самому премьер-министру Милюков, обращаясь к нам, сказал с ударением и видимым искренним убеждением. "Учредительное собрание может решить, что угодно. Если оно выскажется против монархии, - тогда я могу уйти. Сейчас же я не могу уйти. Сейчас, если меня не будет, то и правительства вообще не будет. А если правительства не будет, то... вы сами понимаете..." 95 .

По партийной принадлежности Временное правительство было в основном кадетским. Премьер и министр внутренних дел Г. Е. Львов, формально не член партии, примыкал к кадетам. Им же принадлежали портфели: министра иностранных дел - 11. Н. Милюков, путей сообщения - Н. В. Некрасов, земледелия - А. И. Шингарев, просвещения - А. А. Мануйлов, по делам Финляндии - Ф. И. Родичев. Близок к кадетам был беспартийный либерал министр финансов М. И. Терещенко. Кроме того, управляющим делами правительства стал кадет В. Д. Набоков. В правительство входили также два октябриста - военный и морской министр А. И. Гучков и государственный контролер И. В. Годнев, затем представитель группы центра - обер-прокурор синода В. Н. Львов, прогрессист - министр торговли и промышленности А. И. Коновалов и трудовик - министр юстиции А. Ф. Керенский. По своей политической сущности это правительство не соответствовало времени своего возникновения, сразу же став правительством вчерашнего дня. Это было ясно даже царскому бюрократу А. В. Кривошеину, который, узнав о составе Временного правительства, сказал, что "оно слишком правое", не соответствует сложившейся обстановке и потому нежизнеспособно96 .


93 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 275.

94 П. Н. Милюков. Россия на переломе. Т. I. Париж. 1927, стр. 82.

95 Ник. Суханов. Указ. соч., стр. 339.

96 Ю. В. Ломоносов. Воспоминания о Мартовской революции 1917 г. Стокгольм- Берлин. 1921, стр. 63.

стр. 160


Милюков, видимо, думал о том же по-другому. Он выступил с провозглашением образования Временного правительства 2 марта перед многотысячной аудиторией в Екатерининском зале Таврического дворца, рассчитывая на благожелательный прием. Член Военной комиссии С. Д. Масловский (литературный псевдоним - Мстиславский) вспоминал, что на Милюкова "нельзя было взглянуть без улыбки: так "именинен" был он, так откровенно чувствовал себя "в верху горы"97 . И не удивительно. Ведь для Милюкова то "был первый официозный акт, который должен был доставить новой власти, так сказать, общественную инвеституру", то есть свершить обряд введения в должность. Однако его "очень приподнятое настроение" быстро упало, когда его речь прервали возгласами-вопросами: "Кто вас выбрал?". Милюков ответил: "Нас выбрала русская революция!". Поскольку такой фанфаронский ответ не удовлетворил слушателей, Милюкову пришлось разъяснять: "Нас никто не выбирал, ибо, если бы мы стали дожидаться народного избрания, мы не могли бы вырвать власти из рук врага. Пока мы спорили бы о том, кого выбирать, враг успел бы организоваться и победить и вас, и нас... Так посчастливилось, что в минуту, когда ждать было нельзя, нашлась такая кучка людей, которая была достаточно известна народу своим политическим прошлым и против которой не могло быть и тени тех возражений, под ударами которых пала старая власть". Но отношение слушателей к разъяснениям Милюкова оказалось таково, что он вынужден был поспешить их заверить: "Мы не сохраним этой власти ни минуты после того, как свободно избранные народом представители скажут нам, что они хотят на наших местах видеть других людей, более заслуживающих их доверия" 98 .

Слова Милюкова о том, что кучка либералов осчастливила революцию и вырвала власть у самодержавия, были удивительной по своей беззастенчивости демагогией. Но еще более наглым и вероломным, поскольку он нарушал достигнутую прошлой ночью договоренность с представителями Совета, оказался ответ Милюкова на вопросы "А династия? А как с Романовыми?"99 . Милюков, сделав оговорку ("Я знаю наперед, что мой ответ не всех вас удовлетворит"), четко его сформулировал: "Старый деспот, доведший Россию до границы гибели, добровольно откажется от престола или будет низложен... Власть перейдет к регенту, великому князю Михаилу Александровичу... Наследником будет Алексей"100 . Милюков стремился навязать революции разбитое романовское корыто. Но эта попытка, как и следовало ожидать, оказалась неудачной. Заявление Милюкова было встречено возгласами протеста, и он не сразу получил возможность продолжать речь. И все-таки Милюков пытался убедить слушателей, что дело сейчас не в нелюбви к старой династии, и "повышенным тоном" втолковывал: "Мы не можем оставить без ответа и без решения вопрос о форме государственного строя. Мы представляем его себе как парламентарную конституционную монархию. Быть может, другие представляют себе иначе, но теперь, если мы будем об этом спорить, вместо того, чтобы сразу решить, то Россия очутится в состоянии гражданской войны и возродится только разрушенный режим"101 . На одну часть слушателей аргументация Милюкова возымела действие, но другая сразу поняла ее демагогический характер. "Шум и протесты не унимались"102 . Милюков вынужден был дать обещание: "Как только пройдет опасность и возродится прочный порядок103 , мы приступим к подготовке созыва Учредительного собрания,., избранного на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования. Свободно избранное народное представительство решит, кто вернее выразит


97 С. Д. Мстиславский. Пять дней. Начало и конец Февральской революции. Берлин - Птгр. - М. 1922, стр. 56.

98 "Революционное движение в России после свержения самодержавия", стр. 411.

99 Ник. Суханов. Указ. соч., стр. 324.

100 "Революционное движение в России после свержения самодержавия", стр. 413.

101 Там же, стр. 413 - 414.

102 Ник. Суханов. Указ. соч., стр. 325.

103 Так в тексте, опубликованном в "Известиях Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов" (3.III.1917). В собственной же передаче Милюкова - "установится прочный мир" (П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 312). Видимо, в редакции "Известий" сочли невозможным сохранить милюковское предложение оттянуть созыв Учредительного собрания до конца войны и внесли более "обнадеживающую" формулировку.

стр. 161


общее мнение России, - мы или наши противники"104 . Впоследствии Милюков признавался, что "в этом заключительном аккорде было не много логики"105 .

Стремление "временных" сохранить монархию вызвало в Петрограде возмущение, которое росло по мере того, как распространялись вести о речи Милюкова. Поздно вечером 2 марта в Таврический дворец пришла "большая толпа чрезвычайно возбужденных офицеров", которые потребовали, чтобы Милюков отказался от своих слов, ибо без этого они не могут вернуться в свои части. Милюков был вынужден дать объяснение, что "его слова о временном регентстве в. к. Михаила Александровича и о наследовании Алексея являются его личным мнением". По поводу дачи им "требуемого заявления" Милюков, выступая позднее уже в качестве историка, написал: "Это было, конечно, неверно, ибо во всех предшествующих обсуждениях вопрос этот считался решенным сообща в том именно смысле, как это излагал П. Н. Милюков. Но, напуганный нараставшей волной возбуждения, Временный комитет молчаливо отрекся от прежнего мнения"106 .

Вместе с тем Временное правительство отправило в Псков, где находился Николай II, двух ярых монархистов, Гучкова и Шульгина, спасать монархию передачей трона наследнику Алексею при регентстве Михаила Александровича. Царь же согласился передать трон только Михаилу. Это была хитрость: Николай II имел право отречься от престола сам, но не за сына. Таким образом, акт отречения оказывался как бы незаконным, и его поэтому при подходящем случае можно было объявить недействительным. Затем Николай II "узаконил" Временное правительство, подписав указ о назначении Г. Е. Львова председателем Совета министров. Однако одно дело объявить об отречении "старого деспота", и совсем иное - навязать восставшему народу нового царя. Когда два "рыцаря монархии" вернулись в Петроград и Гучков на митинге железнодорожников провозгласил "Да здравствует император Михаил!", взрыв негодования слушателей показал, что попытки сохранения монархии могут дорого обойтись Временному правительству.

Около полудня 3 марта состоялось совещание членов Временного правительства и не вошедших в его состав членов Временного комитета с Михаилом Александровичем на квартире монархиста М. С. Путятина. Родзянко, взяв на себя председательские обязанности, открыл совещание речью, в которой мотивировал необходимость отказа Михаила от престола107 . То же самое доказывал выступивший после него Керенский. Получивший затем слово Милюков убеждал Михаила Александровича "принять императорскую власть". В записи конца 1917 г. Милюков передает свою речь следующим образом: "Я указывал, что при политической неподготовленности народных масс в России понятие государства еще сливается у нас с понятием государя и что нельзя устранить последнего, не затемняя первого. Я доказывал, что такая утлая ладья, как Временное правительство, не сможет доплыть до Учредительного собрания через океан народных страстей, которые, наверное, разнуздаются и, наверное, подвергнут страну всем ужасам распада и анархии"108 .

Но на этот раз Милюков не получил привычной ему поддержки большинства либералов, принявших участие в совещании. Им было ясно, что революционный Петроград решительно против монархии. Милюков выступил снова. Речь его, по оценке Шульгина, была потрясающей: "Головой - белый как лунь, лицом сизый от бессонницы, совершенно сиплый от речей в казармах и на митингах, он не говорил, он каркал хрипло"109 . Милюков предвещал в случае отказа Михаила от престола гибель России, ибо монарх - ее единственная ось, единственный центр, вокруг которого может собраться русская масса. "Я предлагал, - вспоминает Милюков, - немедленно взять автомобили и ехать в Москву, где найдется организованная сила, необходимая для поддержки положительного решения великого князя. Я был уверен, что выход этот сравнительно безопасен. Но если он и опасен - и если поло-


104 "Революционное движение в России после свержения самодержавия", стр. 414.

105 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 312.

106 П. Н. Милюков. История второй русской революции. Т. I, вып. 1, стр. 52.

107 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 316.

108 П. Н. Милюков. Старый подлог. "Последние новости", 8.Х.1921.

109 В. В. Шульгин. Указ. соч., стр. 298.

стр. 162


жение в Петрограде действительно такое, то все-таки на риск надо идти: это единственный выход"110 . Один только Гучков поддержал Милюкова, да и то слабо и вяло. Участники совещания отчетливо себе представляли, что революционный народ ни под каким видом не примет представителя "старой династии" как носителя верховной власти и что Романова в этом качестве придется навязывать стране силой. Но таковой не было. Более того, Родзянко в своих воспоминаниях утверждает, что далее увезти Михаила не представлялось возможным: "Ни один автомобиль не был бы выпущен из города, как не выпустили бы ни одного поезда из него"111 .

Продолжавшийся в течение нескольких часов спор дошел до предела. "Обе стороны, - сообщает Милюков, - заявили, что в случае решения, несогласного с их мнением, они не будут оказывать препятствия и поддержат правительство, хотя участвовать в нем не будут"112 . Решать теперь, в каких формах развернется дальнейшая борьба между реакцией и революцией, должен был Михаил Александрович, а он не только не желал идти в Наполеоны, но и в обстановке-то слабо разбирался. При встрече на квартире Путятина с Милюковым Михаил Александрович, моложавый офицер с длинным худым лицом, шутливо сказал: "А что, хорошо ведь быть в положении английского короля. Очень легко и удобно! А?" "113 . Оказалось же, что ему ни легкостей, ни удобств ожидать не приходится. И когда пришло время его собственного решения, этот сторонник парламентарной монархии сказал, что хочет еще обдумать свой ответ, вышел в соседнюю комнату, пригласил туда Родзянко и Львова, а затем прямо спросил у Родзянко, может ли тот ему "гарантировать жизнь, если он примет престол"114 . Родзянко дал отрицательный ответ, что и прекратило колебания Михаила, который заявил, что решил отказаться от трона. Милюков признавался, что этот отказ поверг его "в состояние полного отчаяния" "115 .

Не решившись вступить на путь, предлагаемый Милюковым, буржуазные лидеры позаботились о юридическом обеспечении возведения на трон Михаила Александровича при благоприятных условиях, которые мог бы создать контрреволюционный переворот. Брат царя отрекался условно - до решения Учредительного собрания об образе правления, а пока передавал всю полноту власти Временному правительству. Таким образом обеспечивались и преемственность власти Временного правительства, и "законность" возможной реставрации монархии. После того как требования Милюкова были отвергнуты, не только он сам, но и Гучков отказались от министерских портфелей. Военный и морской министр, обращаясь к членам Временного правительства, сказал: "Я с вами по этому пути идти не могу, я считаю, что вы толкаете страну к гибели, я не могу участвовать в этом деле вместе с вами"116 . Того же мнения был Милюков. Но члены ЦК кадетской партии вечером того же дня убедили его не уходить из правительства. Вместе с ним остался в правительстве и Гучков. Изменение ими своего решения определялось прежде всего тем, что они старались предельно использовать власть в целях предотвращения дальнейшего развития революции.

В своих мемуарах Милюков излагает содержание служебной телеграммы французского посла М. Палеолога, отправленной 10 марта 1917 г.: "До сих пор народ нападал на династию и на чиновничество. Затем не замедлят стать на очередь проблемы экономические, социальные, религиозные, национальные. С точки зрения войны это страшные проблемы.., Пока они не будут разрешены, общественное мнение будет захвачено ими. Но мы не должны желать, чтобы это разрешение было ускорено, так как оно не осуществится без глубоких потрясений"117 . Соглашаясь с Палеологом, Милюков замечает, что ход процесса, его темп и результаты действительно можно было предвидеть. Вопрос состоял в другом: "Возможно ли было


110 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 317.

111 М. В. Родзянко. Указ. соч., стр. 45.

112 П. Н. Милюков. История второй русской революции. Т. I, вып. 1, стр. 54.

113 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 316.

114 М. В. Родзянко. Указ. соч., стр. 45.

113 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 318.

116 "Падение царского режима". Т. VI, стр. 267.

117 П. Н. Милюков. Воспоминания. Т. 2, стр. 349.

стр. 163


предупредить их, предвидя?"118 . Предупредить, всемерно тормозя развитие революции, в особенности решение первостепенных и первоочередных ее социально-экономических задач, сосредоточить все силы на доведении войны до победного конца и попытаться ослабить напряженность классовых противоречий!

Решение мучившего Милюкова и его единомышленников вопроса было ясно для вождя пролетариата. 11 марта 1917 г. Ленин писал: "При известных обстоятельствах, в наилучшем для него случае, новое правительство может несколько оттянуть крах, опираясь на все организаторские способности всей русской буржуазии и буржуазной интеллигенции. Но даже в этом случае оно не в силах избежать краха, ибо нельзя вырваться из когтей ужасного, всемирным капитализмом порожденного чудовища империалистской войны и голода, не покидая почвы буржуазных отношений, не переходя к революционным мерам, не апеллируя к величайшему историческому героизму и русского и всемирного пролетариата"119 . Нет ничего удивительного в том, что "после крушения царизма, без опоры на этот "привычный для масс символ власти" буржуазное Временное правительство продержалось всего восемь месяцев"120 . Можно сказать и по-другому: удивительно, что продержалось целых восемь месяцев!

В десятую годовщину Февральской революции, обосновывая свой отказ славить "печальные и плачевные дни 27 февраля - 2 марта ст. стиля 1917 года", Струве писал: "Эта революция в истории России и всего мира не имеет никакого самостоятельного значения. Не только все ее значение, но и прямо самое ее бытие сводится к тому, что она явилась прелюдией к большевистской Октябрьской революции"121 . Еще ранее он заключил, что "вся революция как народное движение рождалось и родилось из духа большевизма" 122 . Именно поэтому Маклаков делал вывод, что Февральская революция была "не победой, а поражением либерализма"123 . В эмиграции он многократно повторял, что либералы не сделали того, что должны были сделать для предотвращения революции, - стать мостом между правительством и народом. Милюков же упорно утверждал, что "самодержавие само приблизило собственную катастрофу" своей реакционной политикой. "Прогрессивный блок" "хотел дать последний шанс царю для спасения династии и России, для предупреждения революционной катастрофы", но в силу неуступчивости Николая II "последний шанс проложить мост между верховной властью и страной прошел безрезультатно"124 .

Расхождения либералов по такому важнейшему для них вопросу могут показаться на первый взгляд тем более странными, что "Милюков и Маклаков... люди дела, превосходно понимающие смысл классовой борьбы, когда это их класса касается"125 . В основе расхождения лежало их нежелание признать закономерность крушения либерализма. Поэтому они и стали искать субъективные причины объективно неизбежного исхода. "Опыт кадетской конституции не удался,.. - установил Ленин, - не потому, что у кадетов или у правительства не было доброго желания, а потому, что объективные противоречия русской революции оказывались слишком глубоки. Эти противоречия оказались настолько глубоки, что кадетского мостика через пропасть перебросить оказалось невозможно"126 . Раньше многих своих единомышленников понял это Шингарев. Еще в декабре 1917 г., как бы предрешая исход будущего зарубежного спора других лидеров его партии, он писал, упоминая о революции: "Многие предчувствовали ее возможность, многие предвидели и предчувствовали ее появление у нас, особенно начиная с осени 1916 года; никто


118 Там же, стр. 349 - 350.

119 В. И. Ленин. ПСС. Т. 31, стр. 37.

120 Е. Д. Черменский. Указ. соч., стр. 418; см. также Н. К. Стрелкова. Возникновение двоевластия в России. "Вопросы истории", 1967, N 3.

121 П. Б. Струве. Дневник политика. "Возрождение", 12.III.1927.

122 П. Б. Струве. Прошлое, настоящее, будущее. "Русская мысль", 1923, кн. I-II, стр. 225.

123 В. А. Маклаков. Из прошлого. "Современные записки" (Париж), 1929, т. XXXVIII, стр. 310.

124 П. Н. Милюков. Россия на переломе. Т. I, стр. 17.

125 В. И. Ленин. ПСС. Т. 32, стр. 300.

126 В. И. Ленин. ПСС. Т. 16, стр. 60.

стр. 164


не волен был ни ее предупредить, ни даже изменить ее формы"127 . Так Шингарев признал, что либералы не только не делали революцию, но и вообще не могли ни задержать ее, ни изменить ее ход.

"Русская революция есть длительный процесс, - писал Милюков в передовой своего парижского органа. - Начало его можно формально отнести... к 18 июня 1902 г., когда вышел в Штутгарте первый номер "Освобождения" под редакцией П. Б. Струве"128 . Это - обычное для русских либералов, перенятое у них и западной буржуазной историографией, непомерное преувеличение своей роли в освободительном движении. Выход первого номера "Освобождения" действительно стал определенным рубежом, но только в истории русского либерализма: "Либералы выступили с самостоятельным органом и с особой политической программой"129 . Без малого 15 лет после этого они ждали своего "звездного часа". А когда он настал, власть пришлось делить не с самодержавием, которое могло бы с помощью штыков и тюрем оградить их "от ярости народной", а с различными представителями революционного народа, который неотступно требовал дальнейшего развития революции.

Победа Великой Октябрьской социалистической революции навсегда покончила с цеплянием либералов за государственную власть. После попытки 28 ноября 1917 г. осуществить контрреволюционный переворот в Петрограде партия кадетов была ленинским декретом объявлена партией врагов народа со всеми вытекающими отсюда последствиями130 . Так закончилась история русского либерализма, никогда не вступавшего в решительную борьбу против самодержавия, но дерзнувшего выступить против собственного революционного народа и социалистического преобразования страны.


127 А. И. Шингарев. Как это было. М. 1918, стр. 33.

128 "Последние новости", 1.XI. 1925.

129 В. И. Ленин. ПСС. Т. 9, стр. 78.

130 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 35, стр. 126.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/-ЗВЕЗДНЫЙ-ЧАС-РУССКОГО-ЛИБЕРАЛИЗМА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Марк ШвеинКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Shvein

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Г. СЛОНИМСКИЙ, "ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС" РУССКОГО ЛИБЕРАЛИЗМА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 02.08.2017. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/-ЗВЕЗДНЫЙ-ЧАС-РУССКОГО-ЛИБЕРАЛИЗМА (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. Г. СЛОНИМСКИЙ:

А. Г. СЛОНИМСКИЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Марк Швеин
Кижи, Россия
979 просмотров рейтинг
02.08.2017 (2431 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
"ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС" РУССКОГО ЛИБЕРАЛИЗМА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android