Историки, занимающиеся изучением старорусских христианских сект (духоборцев, молокан, хлыстов, скопцов), знают, как ценно любое свидетельство о вероучении и раннем этапе их истории, особенно, если оно добровольно получено от самих сектантов. Возможно, поэтому "Записка, поданная духоборцами Екатеринославской губернии в 1791 году губернатору Каховскому", в которой, как считается, самими духоборцами или с их слов и по их просьбе изложено вероисповедание секты, в течение двух веков являлась базовым документом для тех, кто о них писал. Оригинал документа не обнаружен, но существуют три отличающиеся друг от друга редакции, сделанные в первой половине XIX века. Одна из них под вышеуказанным названием была опубликована в 1871 г. известным ученым Н. Тихонравовым ¹. Поскольку еще до публикации этот документ использовался учеными в основном под названием "Исповедание духоборцев", а после его опубликования стал известен как "Записка...", то мы сохраним оба названия.

Первое известие об "Исповедании духоборцев" относится к 1803 г., когда Синод поручил префекту Александро-Невской лавры Евгению (Болховитинову) изучить вероисповедание духоборцев, изложенное в рукописи, оказавшейся в руках митрополита Петербургского и Новгородского Амвросия (Подобедова), и дать свое заключение. Евгений Болховитинов был выбран экспертом не случайно: за год до этого в Александро-Невской лавре он увещевал двух доставленных туда из Тамбовской губернии духоборцев и составил для Синода отчет об этой беседе ². Очевидно дела помешали Евгению быстро выполнить новое поручение, и только три года спустя - в 1806 г. уже во время пребывания в Новгороде в сане епископа Старорусского - он завершил свое исследование, названное им "Рассмотрение исповедания духоборческой секты".

Епископ Евгений не только проанализировал вероучение духоборцев, но и провел источниковедческий анализ документа. Он обратил внимание на систематизированное изложение материала; использование терминов, неупотребляемых простым народом (фурия, морально, сублимировать и т.д.), включение в текст латинского выражения (huc pertinent tria puncta visionis - итак, суще-

Иникова Светлана Александровна - кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН.

ствуют три пункта учения) и стихов, сочиненных "по правилам школьной просодии"; на цитирование автором "Исповедания духоборцев" текстов Св. Писания по переводу с какого-то неизвестного иностранного издания и т.д. Еп. Евгений высказал предположение, что либо это писал сам ересеучитель духоборцев, либо кто-то "по просьбе и показанию духоборцев сочиняя сии исповедания, дал ему вновь систематический вид и едва ли не от себя придумал многое, чего у простолюдинов духоборцев и быть не могло" ³. Он нашел в учении духоборцев много общего с заблуждениями древних гностиков, квакеров, анабаптистов и с мистиками Нового времени (второй половины XVIII в.) - Сен-Мартеном и Эккартсгаузеном - и отметил, что это сближает религиозные понятия духоборцев и масонов ⁴.

Впечатления, вынесенные от встречи с двумя тамбовскими духоборцами, и изучение "Исповедания..." произвели сильное впечатление на Евгения, которому хотелось, чтобы об этой секте было написано серьезное исследование. Видимо, занятость делами церкви в сане епископа, а затем и киевского митрополита не позволили ему самому сделать это. В начале 1820-х гг. он передал документы о духоборцах ректору Дерптского университета Иоганну Эверсу, который, в свою очередь, предоставил их своему коллеге доктору богословия Теофилу Эдуарду Ленцу, но тот успел написать только первую, историческую часть, причем по латыни ⁵. Тогда митр. Евгений предложил духоборческую тему и имевшиеся у него материалы, в том числе рукопись "Исповедания духоборцев" и собственный труд "Рассмотрение исповедания...", ректору Киевской духовной академии, чтобы тот по своему усмотрению передал их студенту для написания диссертации. Этим студентом оказался О. Новицкий. Студенческий труд читал ректор Академии и сам митр. Евгений, его одобрил Синод, и в 1832 г. он был опубликован ⁶. Новицкий, без указания на авторство митр. Евгения, практически полностью включил его "Рассмотрение исповедания..." в свой труд, однако, несмотря на критические замечания, все же представил "Исповедание духоборцев" в качестве "основания всех духоборческих мнений", принятого ими и усвоенного ⁷. После выхода книги Новицкого редкий исследователь духоборчества не ссылался на этот документ в изложении дотоле неизвестного студента духовной академии.

Спустя 50 лет Новицкий существенно переработал свой труд и издал его в значительно расширенном виде. Он признал, что составитель духоборческого исповедания, "узнав от духоборцев основные пункты их вероучения, старался и передать их на письме, но развил и разработал их по-своему", а то, что не совпадало с его взглядами или было неудобно для предоставления начальству, он постарался видоизменить и смягчить. Новицкий пришел к заключению, что "источником этим можно пользоваться лишь с крайнею осмотрительностью" ⁸. Однако такой вывод не помешал ему и во втором издании широко использовать этот документ, поскольку, по его мнению, основные черты изложенного в нем духоборческого вероучения "довольно верно" отражают учение упомянутого в "Исповедании..." основателя секты Силуана Колесникова ⁹.

Надо отметить, что "Исповедание духоборцев" написано талантливо и даже вдохновенно. В нем есть какое-то особенное обаяние спокойной (не фанатичной), но непоколебимой веры, заставляющее поверить в абсолютную искренность пишущего, и оставляющее после прочтения ощущение соприкосновения с высоким идеалом. После ознакомления с содержанием "Исповедания..." немецкий ученый-путешественник Гакстгаузен с удивлением писал: "У них целая психологическая и мистическо-философская система, полная величественных воззрений и составленная с большой внутренней последовательностью...", и недоумевал: "Как дошли до этих глубоких философских идей и до этого философского языка простые безграмотные русские мужики?" ¹⁰.

Известный историк и специалист по истории русской культуры П. Н. Милюков, обращаясь к теме русского сектантства, назвал к тому времени уже изданную "Записку..." "замечательным документом" и после внимательного ее изучения писал, что "мистическую систему украинских духоборцев нельзя не признать явлением, значительно опередившим свое время. Духовное христианство выставило в екатеринославском исповедании свой идеал, достижение которого принадлежит будущему" ¹¹.

Возможно, это обаяние высокого идеала ощутили и друзья Л. Н. Толстого, читавшие "Записку..." для ознакомления с вероучением духоборцев ¹². И весьма вероятно, что она сыграла не последнюю роль в том, что толстовцы увидели в духоборцах своих духовных братьев и взялись за пропаганду среди них идей толстовства (Толстовский сборник - 2000. Тула. 2000, ч. 2, с. 50, 63).

Известный советский историк-религиовед А. И. Клибанов подробно рассмотрел "Записку..." в книге "Народная социальная утопия в России". Он использовал не только опубликованный текст, но и неопубликованную редакцию, хранящуюся в фонде Киево-софийской библиотеки в Институте рукописей ЦНБ НАНУ (Центральная национальная библиотека Национальной академии наук Украины). Последовательно отстаивая тезис о том, что духовное христианство в XVIII в. - это форма социального протеста крестьянства, Клибанов старался избегать слова "секта" и вслед за Милюковым представлял "Записку..." как "вероизложение духовного христианства". Разбор социально-философского содержания "Записки..." проведен Клибановым с позиций классовой борьбы: "... учение духовных христиан вдохновлялось гибелью старого мира, уничтожением негодного человеческого материала... Из руин старого мира предстояло подняться миру новому и новому человеку". Автор увидел в ней мысли пантеистические и рационалистические, желание духовных христиан сделать "все разумное - действительным". Отметим и вывод Клибанова о том, что это социально-утопическое сочинение связано с крестьянской средой, а именно с однодворцами ¹³. Проанализировав собранные В. Д. Бонч-Бруевичем псалмы духоборцев ¹⁴ и сравнив их с содержанием "Записки...", Клибанов уверенно говорит о том, что она действительно содержит духоборческое вероисповедание. После такой оценки известного и авторитетного ученого у нескольких поколений историков, бравшихся писать о духоборцах, уже не возникало даже тени сомнений в том, что "Записка..." адекватно отражает духоборческое учение ¹⁵.

Однако Евгений Болховитинов, обратив внимание на то, что духоборческое исповедание было составлено "по просьбе и показанию" духоборцев, тем самым поставил вопрос об авторстве. С легкой руки Новицкого, назвавшего в качестве возможного автора странствующего украинского философа Гр. Сковороду, некоторые историки, как например. П. Н. Милюков, начали говорить о тождестве идей в трудах последнего и в "Исповедании духоборцев". Спустя годы Клибанов писал об авторстве Сковороды уже с полной уверенностью ¹⁶. В пользу этого, по мнению ученого, свидетельствовали не только идейные параллели, но и латинское выражение и встречавшиеся в тексте украинизмы, и даже помещенное там же четверостишие, органичное, по его мнению, поэтическому творчеству Сковороды.

Используя текст "Записки..." для сравнительного анализа учения екатеринославских духоборцев с догматикой их тамбовских единоверцев, ученые-историки и богословы делали вывод об имевшихся между ними серьезных различиях, а это означало, что даже к концу XVIII в. учение секты, как и сама секта, окончательно не сформировались. Однако анализ содержания духоборческих псалмов и новые архивные материалы дали повод усомниться в том, что в "Записке..." изложено исповедание екатеринославских духоборцев, поэтому мы сочли необходимым вновь обратиться к этому документу.

У человека, хотя бы немного знакомого с мистической литературой, издававшейся в России в последней четверти XVIII - первой четверти XIX в., совершенно определенно должно возникнуть ощущение, что "Исповедание духоборцев" стоит с ней в одном ряду.

Увлечение образованной публики, прежде всего московского и петербургского дворянства, литературой этого жанра - сначала западной переводной, а потом и доморощенной, по сути перепевавшей западные образцы, - началось с 1780-х гг., и пик его пришелся на царствование Александра I. Из западных авторов особенно популярными среди русских читателей были Иоганн Таулер (1300 - 1361), Фома Кемпийский (1379 - 1471); Иоганн Арндт (1555 - 1621); Якоб Бёме (1575 - 1624), Фенелон (1651 - 1715), популярны и почитаемы были и их продолжатели XVIII в. Луи Клод де Сен-Мартен (1743 - 1803); Карл Эккартсгаузен (1752 - 1803) и др. Значительными по тому времени тиражами мистическую литературу издавали Н. Н. Новиков и И. В. Лопухин. Существовали и периодические издания, публиковавшие сочинения этого направления ¹⁷. Неопубликованные произведения в большом количестве расходились в рукописях.

Исследователи второй половины XIX в., оценивая недавно минувшее время, писали о том, что увлечение мистикой в высших слоях было реакцией на падение религиозности, на церковный формализм и "оцепенелую догматику", и связывали его со стремлением духа верующего человека к чистой, "внутренней духовной религиозности" ¹⁸. Большой вклад в популяризацию религиозно-мистической литературы внесли масоны, многие из которых были ее переводчиками и авторами. Мистика легла в основу их религиозного мировоззрения. Как заметил А. Галахов - автор работы о мистической литературе этого времени - не каждый мистик был "непременно масон", но каждый масон был "более или менее мистик" ¹⁹. И те, и другие признавали приоритет внутреннего откровения и внутреннего богопоклонения над внешним, утверждали, что Царство Божие, к достижению которого истинный христианин должен стремиться, в душе у него, то есть были последователями учения о "внутренней церкви". В качестве своей главной цели они декларировали восстановление образа Божия в падшем человечестве и таким образом его совершенствование и возвращение к Отцу Небесному.

Поскольку представления о праве интеллектуальной собственности были весьма слабо развиты в обществе, то идейные заимствования авторов-мистиков друг у друга, а особенно у классиков этого жанра, были обычным делом. Можно вычленить основной набор идей, которые повторялись в их сочинениях ²⁰, и которые практически все нашли отражение в "Исповедании духоборцев".

В двух неопубликованных редакциях "Исповедания духоборцев" основной текст предваряется подробным оглавлением, в котором выделены главные и частные "материи". Далее следует обращение ("прошение") якобы сидящих в тюрьме духоборцев к губернатору Каховскому. Представляясь губернатору, духоборцы сразу заявляют о себе как о тех, кто хочет "новорождаться в тварь новую", но пока еще приняли "мало понятия слова Господня духом любви водиться". Далее, буквально с первой строки прошения следует неслыханно дерзкий и явно неуместный в сложившейся ситуации совет просителей Каховскому: "... сами Ваше Превосходительство, прочитали бы 1-й пункт за священнотаинственную важность его и не в ино время как токмо в утро, рано, посне, тихим, здравым и от многих хлопот успокоившимся умом, неспешно; будет бо он в все сие в божественных, священных, вечных, а не о земных, тленных человеческих вещах. Солом. о премудрости "утренневавый к ней не утрудится ищущи ея приседящую бо обрящет при вратех ума своего исходяща на день"" ²¹. Этот совет вполне укладывается в представление мистиков о "внутренней молитве" или "умной молитве", "молитве в молчании", означавшей обращение к

Богу и всему божественному сердцем и познание Его в этот момент, причем многими лучшим для этого временем считалось раннее утро, когда открыты внутренние очи ²².

"Исповедание духоборцев" буквально напитано идеями и образами, заимствованными из мистической литературы, которые его автор очень умело вплетал в создаваемый им текст. Евгений Болховитинов обнаружил сходство "духоборческих" постулатов с некоторыми мыслями произведений Сен-Мартена и Эккартсгаузена ²³, но таких произведений на самом деле было использовано значительно больше ²⁴. Однако совпадение идей и образов вовсе не означает, что "Исповедание духоборцев" не является духоборческим. Прямым доказательством, по нашему мнению, может служить дословное совпадение текстов или их очень тесная текстуально-смысловая близость. При детальном изучении исследуемого сочинения мы обнаружили, что его автор особенно широко использовал сочинение немецкого христианского мистика И. Арндта "О истинном християнстве", изданное в 1784 г. в типографии И. В. Лопухина. Часть текста "Исповедания духоборцев" напоминает вольное переложение главным образом первой части труда Арндта, но встречается достаточно много фрагментов, позволяющих однозначно идентифицировать их как заимствования. Приведем несколько примеров:

Сковорода, чьи идеи усмотрели ученые в духоборческом "Исповедании...", не избежал общего увлечения мистической литературой и черпал религиозно-философские мысли из тех же работ западных мистиков, что и автор "Исповедания...". Клибанов, доказывая авторство Сковороды, в качестве примера идейных параллелей как раз приводил отрывки из текста "Исповедания духоборцев" ²⁵, заимствованные из труда Арндта и указанные нами под номерами 1 и 2.

Создатель "духоборческого" сочинения подражал произведению немецкого мистика и в структурной организации текста (расширенное оглавление, заголовки и подзаголовки), и в стиле, и в языке. Так для перевода труда Арндта и для "Исповедания духоборцев" характерен заметно архаизированный язык (по сравнению с аналогичными произведениями 1780-х - начала 1800-х гг.) с использованием церковно-славянизмов, употреблением устаревших форм, вроде, "се" (сие), "дати" (дать), "имети" (иметь) и т.д.; и в то же время с включением в текст новомодных иностранных слов.

Глубокомысленные философские стихи, помещенные в "Исповедании..." ²⁶ и произведшие впечатление на путешественника Гакстгаузена и ученого Клибанова, опять же приписавшего их Сковороде, принадлежат немецкому поэту-мистику Иоганну Шеффлеру, известному под псевдонимом Ангел Силезский. Его четыре двустишья заимствованы из кн. "Райские цветы, помещенные в седми цветниках", изданной Н. Новиковым:

  
  
 "Крещаться надлежит, но кто огнем крестится,  
 тот в пламени во век не может утопиться". 
 "Коль кровь Христову пьешь, но плоть принести забудешь,  
 ты, как смоковница, во веки проклят будешь". 
 "Что есмь Я на конец! Я храмом Божиим слыть,  
 И камнем, и жрецом, и жертвой должен быть". 
 "В нас сердце есть олтарь, а воля жертва есть,  
 Священник в нас душа, чтоб волю в дар принесть" 

. 
  
 

В каждое двустишье заложена определенная идея, а весь сборник стихов - это квинтэссенция учения христианских мистиков и масонов. Творчество Шеффлера было очень популярно в их среде.

Удивительно то, что высокообразованный Евгений Болховитинов, интересовавшийся мистической литературой, хорошо знавший произведения Сен-Мар-

тена и Эккартсгаузена и, скорее всего, читавший известного в среде русских церковных иерархов Арндта, не понял, что "Исповедание духоборцев" является откровенной компиляцией мистических произведений, достаточно широко известных среди образованной публики. И не менее удивляет, что восхищенный стихами Шеффлера Гакстгаузен ²⁸ не разобрался, что это стихи его соотечественника.

Так кто же был автором этого таинственного "Исповедания духоборцев", которое ввело с заблуждение богословов и ученых, и как оно вообще появилось на свет, а, главное, зачем? Выше мы отмечали, что существуют три его редакции. Две из них находятся в Институте рукописей ЦНБ НАНУ в Киеве и одна - в Рукописном отделе РГБ.

Рукопись из ЦНБ НАНУ (фонд V. 737) выполнена, очевидно, в Петербурге на хорошей бумаге переписчиком Иваном Синайским. Слепой штемпель в верхнем правом углу свидетельствует, что бумага была изготовлена на Петергофской бумажной фабрике либо в 1833 - 1834, либо в 1841 году ²⁹. Синайский в 1842 г. упоминается в архивных документах как преподаватель греческого языка Саратовской гимназии при духовной семинарии ³⁰. Таким образом, эта копия была сделана Синайским между 1833 и 1842 годом. На ней имеется печать Одесского общества истории и древностей, которое было создано в 1839 году. С большой долей вероятности можно предположить, что копия предназначалась для Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора М. С. Воронцова в связи с происходившим следствием (1836 - 1839 гг.) по делу о преступлениях духоборцев, проживавших в Таврической губернии, или в связи с их последующим выселением в Закавказье (1841 - 1845 гг.), а потом была передана в Одесское общество истории и древностей.

Переписчик Синайский счел своим долгом сохранить при копировании документа очень важную для нашего расследования помету, бывшую на исходном документе: "Списано сие в С-Петербурге 1803-го года из полученнаго сенатором Лопухиным от Его Высокопреосвященства митрополита Амвросия". Эта помета свидетельствует о том, что экземпляр "Исповедания духоборцев", который копировал Синайский, был в 1803 г. в Петербурге переписан с экземпляра, предоставленного Лопухиным, причем последний сам получил его от митр. Амвросия. Указание даты копирования и лиц, предоставивших документ, говорит о том, что копия в 1803 г. была сделана для официальной инстанции. И. В. Лопухин проживал в Москве и редко бывал в Петербурге, но с марта 1803 по ноябрь 1804 г. он действительно жил в Петербурге.

Кроме пометы, Синайский скопировал и короткое предисловие, предваряющее "Исповедание духоборцев". Приводим его полностью:

"Учение

называющихся детьми Божиими простолюдинов, заключающееся в том:

что они отнюдь не признают называющихся христиан - христианами, которые великолепно в публике подолгу молятся, все обряды и установления церквей исполняют, храмы строют, милостыни делают и проч. и при том купно, дабы жить им во славе и роскошно, совнутрь на вся их деяния между ближними ненасытным духом славолюбия, себяискания, хитростей, ссор, лжи и зла движутся, который Дух Духом Сатаны они называют, мучащим весь род человеческий, но тех только признают они неложными детьми Божьими, неложными христианами, себя и других не обманывающими, к живой, вечной церкви христовой принадлежащими, которые во временной жизни на земле мерзят славною и роскошною жизнию пред человеками, которые пред всевидящим Отцем их с любовью, с благодарением Ему за все и с страхом смиренно и умереннейше себя и детей своих содержат из того, что собственным трудом без греха выработают, которые всегда совнутрь на вся их деяния между ближ-

них без ссор, довольным духом преданнейшаго боголюбия, духом чистаго дружелюбия, человеколюбия, справедливости, невинности и проч. водятся, - каковой Дух Духом Христовым - Божиим они называют, и оной только нужным ко спасению их признают. Им многогрешнаго обряднаго христианина ответ:

при почитании исторической церкви, чрез благоговеющее хранение спасительных обрядов и установлений ея, Отец дарит многим имети Дух Христов - дух Евангельский. Не соблазняйтесь, братья, плотскими без духа церквей служителями; сами они за себя ответ дадут, равномерно и ложные христиане" ³¹.

Предисловие принадлежало перу человека, который, как и духоборцы, осуждал показное внешнее благочестие и был очень высокого мнения о том истинно христианском духе, которым "водятся" "дети Божьи", но, в то же время, считал, что и видимую церковь и ее обряды не надо отвергать, поскольку верующий может получить истинный Дух Христов и через нее.

Эта позиция полностью соответствует той, которую занимал сенатор Лопухин. Именно ее он декларировал в своих автобиографических "Записках", когда писал о встречах с духоборцами и своем отношении к секте: "Соглашаяся с ними и по справедливости в том, что все существенное заключается во внутреннем, убеждал я их в надобности и пользе ходить в храмы, исполнять все внешние обязанности, и повиноваться всем уставам церковным" ³². Мы уверены, что автором этого предисловия был не кто иной как сам И. В. Лопухин, поэтому назовем эту редакцию "лопухинской".

После предисловия следует оглавление, затем обращение духоборцев к екатеринославскому губернатору Каховскому и изложение самого исповедания. В этом же деле есть и другие документы о духоборцах.

В ЦНБ в фонде Киево-софийской библиотеки [ф. 312, д. 530 (328)] хранится рукописный сборник документов о духоборцах. Весь сборник назван "Исповедание учения духоборческой секты с присовокуплением разговора с двумя тамбовскими духоборцами и разсмотрении всего духоборческаго учения. Записка о тульских а также и калужских духоборцах и проч.". Собственно, нас интересуют первые три документа.

Копия "Исповедания духоборцев" сделана на грубой голубой бумаге и имеет название: "Исповедание духоборцев, которое по прозьбе и показанию их в 1791 году к 25 декабря приуготовлено было для подачи Екатеринославскому губернатору Каховскому, однако ж оставлено ими без подачи". Тем же почерком и на той же бумаге написан текст "Разговора с двумя тамбовскими духоборцами", то есть это запись беседы, которую в 1802 г. вел в Петербурге префект Александро-Невской лавры Евгений с двумя крестьянами из дер. Крюково Тамбовской губернии. Третья рукопись на той же бумаге и тем же почерком - это "Рассмотрение исповедания духоборческой секты". В конце "Рассмотрения..." есть личная подпись Евгения епископа Старорусского, дата - 1806 г. и указано место - Новгород. Не вызывает сомнения, что все три документа написаны собственноручно Евгением Болховитиновым ³³. В отличие от "лопухинской" редакции, переписанное Евгением "Исповедание духоборцев" не имеет предисловия, пометы, когда и от кого получено, но зато в самом названии имеется указание на то, что документ составлен "по прозьбе и показанию" духоборцев. Собственно, поэтому Евгений Болховитинов и поставил вопрос об авторстве. Только в этой редакции есть указание на то, что "Исповедание духоборцев" не было подано ими Каховскому. Незначительные орфографические и стилистические отличия от "лопухинской" редакции, встречающиеся в тексте, как и большое число помарок, скорее всего, свидетельствуют о том, что переписчик очень спешил. Очевидно, эта редакция наиболее соответствует оригиналу или даже идентична ему. Назовем ее "евгеньевской".

В фонде Духовной академии (ДА, N 286 П) хранится точная копия "евгеньевской" редакции и копии с приложенных к ней других документов. На 1-ом листе вверху справа имеется помета "В. П. митроп. Клев. Евгения". Новицкий упоминал, что митр. Евгений (Болховитинов) передал в Киевскую духовную академию два экземпляра "Исповедания духоборцев".

И, наконец, рукопись, хранящаяся в РО РГБ в фонде Н. Тихонравова (ф. 298, к. 11, д. 6). Потертый кожаный переплет тетради свидетельствует о том, что содержимое ее неоднократно читалось. На переплете золотом написано: "Копия с рукописи 1791 года о духоборцах". Этот же заголовок повторен на первой странице рукописи вверху, а ниже на той же странице другой заголовок - "Мысли русского крестьянина". В отличие от "лопухинской" и "евгеньевской" редакций, здесь нет ни оглавления, ни прошения. Редактор дал "Исповеданию..." новое название и предварил текст собственным предисловием:

"Предлагаем мы писание любопытнейшее, по тому что оно есть творение простаго крестьянина. Один приятель, удивленный разсуждениями сего мужичка о Христианских материях, любопытствовал узнать, откуда он почерпнул сведения свои, и услышав, что от такого же простаго крестьянина, просил его написать историю своего научения и полученныя им понятия на бумаге, и сей добрый человек из повиновения то исполнил. Сие писано в 1791 году в Екатеринославской губернии. Мы сообщаем оное без всяких почти поправок, кроме грубых погрешностей в языке, и естли при всем том найдется какая неясность, или неопределенность в выражениях, или в самых понятиях, то кто может взыскать то с простого мужика? Много ли из людей и не сего звания о сих материях так написать могут? Размышления о важнейших предметах у нас еще не весьма обыкновенны. Мы представляем только частицу сего мужичьяго писания".

Чтобы сделать текст более похожим на "мужичье писание", из него убрали латинское выражение, выправили отсылки на Писание по синодальному изданию; кое-где поменяли слова местами; изъяли небольшой кусок текста, в котором духоборцы оправдывались перед властями, что это некоторые из их среды согрешают, совершенно отвергая видимую церковь, а остальные из-за них страдают ³⁴. Этот отрывок явно был лишним в "мыслях русского крестьянина". Рукопись, очевидно, была кем-то подготовлена к публикации.

Именно она и была опубликована в 1871 г. Тихонравовым, но он взял уже готовый текст и только дал ему новое название. На титульной странице его рукой написано: "Записка, поданная духоборцами Екатеринославской губернии в 1791 году губернатору Каховскому". О том, что "Записка..." не была подана, Тихонравов не знал. Но нас интересует, кто же выступил редактором и соответственно автором предисловия в этой редакции.

После проведенного нами графологического исследования было установлено, что текст "Исповедания духоборцев" переписан в тетрадь издателем журнала "Сионский вестник", известным мистиком и масоном А. Ф. Лабзиным ³⁵. После текста "Мыслей русского крестьянина" в тетради помещено небольшое сочинение г-на Маркелова "Практика". Удалось установить, что это - Петр Дмитриевич Маркелов - масон, писатель-мистик, входивший в основанную Лабзиным ложу "Вифлеем". Те же мысли, которые присутствуют в "Практике", и даже дословные совпадения мы находим в рукописи: "Мысли Петра Дмитриевича Маркелова собраны Александром Ивановичем Ковальковым" ³⁶. Присутствие "Практики" Маркелова в той же тетради является дополнительным аргументом в пользу того, что тетрадь действительно принадлежала Лабзину. Правомерно назвать эту редакцию "Исповедания духоборцев" "лабзинской".

Итак, кроме Евгения Болховитинова, которому было поручено рассмотреть вероучение секты, прикосновенными к этому документу оказались два

известнейших масона - Лопухин и Лабзин, причем каждый из них снабдил его своим предисловием.

Как известно, Лопухин сыграл огромную роль в судьбе духоборцев. Эта история достаточно хорошо известна, поэтому напомним ее, не вдаваясь в подробности.

В ноябре 1801 г. Лопухин и Ю. А. Нелединский-Мелецкий были направлены с ревизией в Слободско-украинскую губернию. За несколько месяцев до этого в Изюмский уезд вернулись освобожденные по высочайшему повелению из ссылки на о. Эзель духоборцы ³⁷. Местные власти начали "прилежно смотреть" за ними, а священники, видя, что сектанты не отказываются от своих религиозных убеждений, взялись увещевать их. Естественно, что духоборцы, вернувшись к разоренным очагам, поскольку дома и хозяйства были распроданы с торгов за гроши, потеряв в ссылке здоровье, а кто-то и своих близких, отвечали чиновникам и духовенству на все их претензии дерзко. Скорее всего, конфликт завершился бы новой ссылкой, но как раз в этот момент в Харькове появились ревизоры.

Еще на пути в губернскую столицу они заезжали в Белгород, и Лопухин интересовался духоборцами у еп. Белгородского и Курского Феоктиста, который в 1796 - 1799 гг. неоднократно увещевал тех самых сектантов, которые теперь были возвращены из ссылки. В Харькове, узнав о действиях местных властей, Лопухин потребовал прекратить всякое следствие, отпустить арестованных и доставить ему ведомость о духоборцах губернии. 12 ноября от себя и Нелединского-Мелецкого он отправил царю первое донесение, описав бедственное положение духоборцев и объяснив сложившуюся ситуацию неуместностью увещеваний и неискусностью увещевателей, неправильно истолковавших высказывания духоборцев. Лопухин высказал мысль, что только кроткое и терпеливое обхождение и просвещение могут погасить фанатизм и рассеять заблуждение ³⁸.

Безусловно, либеральные настроения недавно вступившего на престол Александра I уже были всем известны, но у Лопухина были недоброжелатели среди царедворцев и особенно среди высших иерархов церкви, настроенных против масонов и мистико-религиозных веяний в обществе и не разделявших новые идеи религиозной толерантности, поэтому поступок Лопухина можно назвать смелым.

Еще не получив ответ на первое послание, 3 декабря сенаторы направили императору второе донесение и передали прошение духоборцев об отделении их в особое от православных место. Накануне выезда из Харькова сенаторы и слободско-украинский губернатор получили высочайшие рескрипты от 27 ноября: первые - со словами одобрения за правильные действия в деле с духоборцами, а второй - с вразумлением, как отныне поступать с такими людьми: "И разумом и опытами давно уже дознано, что умственныя заблуждения простаго народа прениями и нарядными увещаниями в мыслях его углубляясь, единым забвением, добрым примером и терпимостью мало помалу изглаждаются и исчезают. Вот правило, коего местному начальству должно с ними держать..." ³⁹. Потом последовал высочайший указ от 25 января 1802 г. на имя новороссийского губернатора, который положил начало переселению сначала екатеринославских и слободско-украинских духоборцев, а позже (в 1804 г.) и тамбовских, воронежских и открывавшихся в других местах духоборцев в Мариупольский уезд Новороссийской губернии, вскоре переименованный в Мелитопольский уезд Таврической губернии, на земли около речки Молочные Воды ⁴⁰.

К первому донесению Лопухин приложил в качестве справки для государя "Выписку о духоборцах" ⁴¹. Характеристика вероучения секты, вошедшая в "Выписку", очевидно, заимствована Лопухиным из справки "О духоборческой секте", составленной еще в 1797 г. в канцелярии слободско-украинского губер-

натора для представления в Петербург ⁴². Копия ее должна была остаться в Харькове и вместе с другими бумагами могла быть предоставлена сенатору по его требованию. Однако исторические сведения, помещенные в "Выписке", получить в Харькове было бы вряд ли возможно.

Лопухин мог получить какие-то документы о духоборцах еще в 1796 г. после того, как взошедший на престол Павел I высочайше допустил его к материалам Тайной экспедиции. Он мог ознакомиться с ними и в 1801 г. после ликвидации Александром I Тайной экспедиции, прошлые дела которой поступили в архив, а новые дела подобного рода были переданы в ведение 5-го департамента уголовных и следственных дел Сената (в Москве) ⁴³, сенатором которого был Лопухин. Он интересовался этой сектой, как было сказано выше, у еп. Феоктиста, и успел поговорить с кем-то из духоборцев, проживавших в Харьковском уезде, чуть ли не в первый день по прибытии в Харьков, о чем упомянул в первом донесении императору ⁴⁴.Напрашивается вывод: Лопухин ехал в Слободско-украинскую губернию не только по заданию правительства, но и с целью ознакомления с положением духоборцев. Откуда у него могла возникнуть такая заинтересованность в судьбе этих людей?

Мы можем только высказать предположение: Лопухин, бывший не только последователем, но и российским идеологом учения о "внутренней церкви" ⁴⁵, был наслышан о духоборцах, как поборниках того же учения, от своего ближайшего друга и масона кн. Н. В. Репнина, бывшего генерал-губернатором Рижским и Ревельским как раз в тот период, когда в 1793 г. на о. Эзель начали прибывать первые группы ссыльных духоборцев из Харьковского наместничества и Екатеринославской губернии. Репнин, о котором современник писал как о великодушном человеке, отличавшимся готовностью прийти "на помощь нуждающимся" ⁴⁶, отзывался о духоборцах с большим сожалением, полагая, что вина их состоит единственно в том, что они "попались только в умствовании и в особые толковании и понятии священных книг". В письме к генерал-прокурору А. Н. Самойлову Репнин писал: "... жаль мне, что они не были довезены до Санктпетербурга, где по изследовании об них может быть, то бы им в пользу обратилось" ⁴⁷.

Теперь, во время пребывания Лопухина в Харькове его заочное знакомство с духоборцами дополнилось личным. Духоборцы Слободско-украинской и несколько человек из соседней Екатеринославской губерний приходили к сенатору и, как писал последний, "говаривал я часто с ними и при всех, и обыкновенно ходили они ко мне всякий день поутру; они очень полюбили меня и говорили со мною откровенно" ⁴⁸.

Лопухин не первый раз вступался за людей, обвиненных в оскорблении церкви и веры. В 1796 г. он написал сочинение "Вопль старинного судьи". Поводом стал жестокий приговор за богохульство крестьянину и двум старообрядцам. Уже тогда Лопухин сформулировал свою позицию в отношении к раскольникам и сектантам: "Болезнь расколов рождается тьмою суеверия и безрассудною ревностью. Просвещение одно для него лекарство. Казни же только ожесточают раскольников и всего больше питают, воспламеняя ложным мученичеством" ⁴⁹. Он старался последовательно отстаивать принцип веротерпимости, невзирая на религиозные убеждения преследуемых. Его поступок в отношении духоборцев был совершенно естественен и органичен складу характера и убеждениям.

Поскольку христианские мистики (в том числе масоны) ставили целью возрождение в человеке образа Божия через внутреннее соединение с Христом, а этот процесс, в их представлении, не зависел от внешней церкви, то и принадлежность человека к той или иной христианской церкви или секте не имела значения. С. В. Ешевский, изучавший мистические настроения русского обще-

ства конца XVIII в., справедливо отмечал, что у мистиков "узкое и исключительное национальное чувство теряется в горячей любви, обнимающей все человечество" ⁵⁰. Лопухин писал: "Познание духовное не есть ремесло или художество, свойственное или приличное только некоторому особому числу людей. Оно есть самое нужное, полезное, изящнейшее для всякаго долженствующаго поклоняться Богу духом и истинною" ⁵¹. В другом месте он выразил свою мысль еще четче: "Истинная религия есть ни обрезание, ни необрезание; а новая тварь во Христе Иисусе есть истинная натура христианства" ⁵².

Братолюбие, которое понималось частью масонов шире, чем любовь к собратьям по ложе, считалось одной из главных добродетелей вольных каменщиков. Защита духоборцев - несправедливо гонимых братьев по духу - должна была восприниматься Лопухиным как выполнение христианской и масонской миссии, что, впрочем, для него было неразделимо.

Можно догадываться, какое огромное впечатление на Лопухина произвели личные беседы с духоборцами. Позже он писал о своих первых впечатлениях: "Кроме безмерных, фанатических можно сказать, предрассудков против всякой наружности и сектического особничества и предпочтения себя, нашел я в них понятия о христианстве самые коренные и правильные. Сила духа веры в них весьма замечательная и общая" ⁵³. Евгений Болховитинов, который еще в своем "Рассмотрении исповедания духоборческой секты" высказал упрек в адрес масонов в том, что это они, "может быть, больше всех" способствовали "заведению и распространению сей секты" ⁵⁴, видимо, имел в виду как раз заступничество за них Лопухина, и спустя более чем 10 лет он опять писал, что Лопухин "потому и восхвалил духоборцев, что нашел у них свои начала о внутренней церкви" ⁵⁵.

В свете сказанного, понятно, что Лопухин был очень заинтересован в том, чтобы "Исповедание духоборцев", составленное в духе новых религиозных веяний, разделявшихся самим монархом, попало в руки правительства, и чтобы церковные иерархи убедились, что учение этой секты основано на истинном христианстве и не содержит ничего опасного. Однако сравнительный анализ текста "Исповедания..." и произведений Лопухина (оригинальных и переводных) ясно показывает, что его автором является не он, а кто-то из его окружения.

В письме от 14 июня 1815 г. к своему хорошему знакомому, одному из директоров Московского отделения Российского библейского общества Д. П. Руничу, Лопухин упоминал о завещании тогда уже покойного своего друга, - Григория Трофимовича Данникова ⁵⁶. Перед смертью Данников завещал продать его дачу и употребить деньги на печатание экземпляров Нового завета, которые предназначались "для раздачи приходящим на поклонение в Киев людям, более простым, бедным и не всегда мущинам, но и женщинам пожилым, приметно жаждущим познать, возлюбить и последовать подлинному учению Спасителя" ⁵⁷. Душеприказчик Данникова счел возможным передать 2,5 тыс. руб. завещателя Московскому отделению РБО, поскольку это вполне соответствовало желанию покойного.

Как раз об этом Лопухин прочитал в присланном ему Руничем отчете Московского отделения за 1814 г. и сразу откликнулся письмом. Воспоминания нахлынули на Лопухина, и он сообщил Руничу некоторые сведения об этом, по его выражению, "прямолюбителе христианства": "Покойный Данников мне очень знаком был. Большой был мне приятель и живал у меня. Он в знаниях, конечно, не уступал Сковороде, и нравов был самых честных и приятных: дар говорить о духовных материях имел отличный. Не писал ничего. Его сочинения только "Система духоборцев" (эти слова подчеркнуты, очевидно, самим Лопухиным. - С. И.) которой подлинник, его руки, не помню, кто у меня завладел; а списывал у меня, помнится в П-бурге Александр Федорович, и

точно помню, что списывали митрополит СП-бургский для Академии и граф Кочубей для дел внутренняго министерства. Писано действительно с их слов и понятий; но виден тут и дух сочинителя. Почтенный был человек. У меня здесь в саду есть и аллея Данникова и камень положен с надписью: "Тени Г. Т. Ванниковы, от хозяина, члена Библейскаго общества". Истинно почтенный человек был" ⁵⁸.

Упоминаемый в письме Лопухина Александр Федорович - это А. Ф. Лабзин, которому принадлежала "лабзинская" редакция. Копия, сделанная по поручению митр. Амвросия, хранилась в Петербургской духовной академии ⁵⁹ и, видимо, уже с нее копию для себя сделал Евгений Болховитинов. Лопухин упомянул о копии, сделанной для министра внутренних дел В. П. Кочубея. "Лопухинская" редакция, совершенно очевидно, как раз и была сделана Лопухиным для Кочубея, и им же (Лопухиным), как мы и предположили, написано небольшое предисловие. Как раз в это время после указа Александра I о переселении духоборцев в Таврию, министр внутренних дел занимался ими и, естественно, хотел знать, с кем правительство имеет дело.

Остается неясным содержание упомянутой выше пометы, скопированной Синайским с копии, полученной в МВД. В письме Руничу Лопухин говорит о том, что "Систему духоборцев" митр. Амвросий списывал у него ("точно помню"), и ничего нет о том, что это он получил документ от Амвросия. Возможно, переписчик Синайский был не достаточно внимателен, но нельзя исключить и того, что "Исповедание..." с подобающей легендой попало сначала к митрополиту, который распорядился скопировать его для Петербургской духовной академии, а потом было передано Лопухину. Осуществить эту операцию было бы нетрудно, учитывая, что друг Лопухина еп. Михаил Десницкий с 1802 и до конца 1803 г. был викарным митр. Амвросия в Новгороде ⁶⁰.

Но вернемся к "Исповеданию духоборцев" или, как назвал его Лопухин, к "Системе духоборцев". Итак, обращение к Каховскому и текст исповедания написаны Данниковым. Его формулярный список найти не удалось, сведения о нем самые скудные: служил в Херсоне губернским секретарем в чине титулярного советника, имел поместье в 6 тыс. дес. и 43 ревизские души ⁶¹ - вот и все, чем мы располагаем. Судя по встречающимся в тексте украинизмам, он уроженец Украины. И этим можно объяснить тот факт, что Лопухин сравнил его обширные познания с познаниями украинского философа Сковороды.

Нас интересует, где и когда Данников мог познакомиться с духоборцами, ведь Лопухин обратил внимание Рунича на то, что вероисповедание "духоборцев" "писано действительно с их слов и понятий". К сожалению, здесь мы можем выдвигать только гипотезы.

Прежде всего, обратим внимание на точную датировку "Исповедания духоборцев" - 25 декабря 1791 года. Она добавляет документу правдоподобности и убедительности. Как раз в 1791 г. екатеринославский губернатор Каховский поставил перед генерал-губернатором Новороссийского края Г. А. Потемкиным вопрос о необходимости принятия строгих мер против этой вредной секты и об отправке всех мужчин с. Никольского (в том числе Колесниковых), зараженных ересью, на военную службу. Потемкин продемонстрировал явное нежелание заниматься этим вопросом, а потом последовала его смерть, но Каховский продолжал писать о вредной секте и генерал-прокурору А. Вяземскому, и секретарю Кабинета ЕИВ В. С. Попову, и каждый раз, при этом, отмечал честнейшие правила жизни и благонравие духоборцев. Более чем сомнительно, чтобы в такой момент духоборцы с. Никольского доверились херсонскому чиновнику, и тем более назвали своими учителями не только уже умершего Силуана Колесникова, но и его здравствовавших сыновей - Кирилла и Петра. Таким признанием духоборцы подписали бы им приговор на вечное заточение в Со-

ловецком монастыре. Полагаем, что "Исповедание..." было написано не в 1791 г., а позже. Но возникает резонный вопрос, а откуда тогда взялась эта правдоподобная дата.

Перу Лопухина принадлежит записка "Некоторые черты об обществе духоборцев", написанная им в 1805 г. после поездки по служебным делам в Таврическую губернию и ставшая результатом более подробного ознакомления с вероучением, культовой практикой и бытом духоборцев на Молочных Водах ⁶². Авторство Лопухина предположил еще Новицкий, а А. И. Клибанов достаточно аргументировано подтвердил это предположение ⁶³, и мы полностью разделяем их точку зрения. В этой записке Лопухин упомянул одно из писем Каховского с лестным отзывом о правилах жизни духоборцев ⁶⁴, то есть он был знаком с этими документами и знал, что в 1791 г. группа духоборцев действительно оказалась под стражей. А число - 25 декабря? Так ведь "Исповедание духоборцев" подано не было, и указанное число вообще никакой роли не играло.

Автор "Записки о духоборцах, обитающих в Мелитопольском уезде Таврической губернии", неоднократно посещавший их селения в 1841 г., обратил внимание на то, что они ничего не знали о подготовленном в 1791 г. для подачи Каховскому исповедании их веры ⁶⁵, хотя еще были живы современники тех событий из с. Никольского.

И вместе с тем, изучение содержания "Исповедания..." показывает, что писавший был все-таки хотя бы поверхностно осведомлен об учении и жизни духоборцев. Информацию Данникову мог предоставить Лопухин, но нельзя исключить и того, что автор "Исповедания..." и сам все-таки встречался с духоборцами. Мы не знаем, когда состоялось знакомство Лопухина с Данниковым, но их встреча могла произойти в губернском городе Симферополе в начале осени 1802 года. Как раз в это время Данникову, взамен участка, ранее отданного им в казну, должны были отмежевать землю около с. Белозерка Мелитопольского уезда Таврической губернии (на тот момент Перекопский уезд Екатеринославской губернии) ⁶⁶. Лопухин же в качестве главы Комиссии для разбора споров и определения повинностей на Крымском полуострове приехал из Москвы в Симферополь в конце лета 1802 г., где пробыл по февраль 1803 года. Трудно представить, чтобы Лопухин, почти полгода пробыв в тех краях, не поинтересовался судьбой духоборцев, чье переселение в Мелитопольский уезд Таврической губернии началось в июле 1802 года. Лопухин и Данников могли посетить духоборцев на Молочных Водах вместе, тем более что Белозерка находилась очень близко от Богдановки - первого селения, основанного духоборцами на новом месте. "Исповедание духоборцев", по нашему мнению, могло быть написано в период с конца 1802 г. и в течение 1803 года.

Лопухин, будучи страстным почитателем и издателем Арндта, конечно же, не мог не знать, что Данников широко использовал сочинение немецкого мистика. Выдавая произведение Данникова за духоборческое и давая его переписывать для представления в правительство, Лопухин совершал сомнительный, с точки зрения христианской этики, поступок, и кроме того, очень сильно рисковал своей репутацией. Полагал ли он, что благородная цель оправдывает средства, или он искренне верил, что в данном случае совершенно неважно, кто автор сочинения, и пусть в нем виден "дух сочинителя", но смысл-то этого произведения тождественен духоборческому исповеданию! Ответ на этот вопрос мог бы дать только сам сенатор.

Теперь обратимся к "лабзинской" редакции. Скорее всего, она была подготовлена для публикации в "Сионском вестнике". "Исповедание духоборцев" по своему смыслу и духу, конечно же, должно было понравиться издателю журнала, являвшегося рупором мистически настроенной части общества. Лабзин мог планировать издать его под названием "Мысли русского крестьянина"

еще в 1806 г., когда его журнал начал выходить в свет, однако вскоре он был закрыт. Вторая возможность для публикации представилась в 1817 - 1818 гг., когда "Сионский вестник" был возобновлен, и в это же время духоборцы опять оказались в центре внимания.

В 1816 г. херсонский военный губернатор граф Ланжерон после донесений духовных особ о совращении православных в духоборческую ересь решил положить конец распространению секты во вверенном ему крае. По его приказу был арестован ее руководитель Савелий Капустин. Ланжерон поставил вопрос о поселении духоборцев между ногаями, подальше от православных. Лопухина уже не было в живых, но у духоборцев оказался еще один влиятельный защитник в лице министра внутренних дел масона О. П. Козодавлева, который сумел представить царю духоборцев, как незаслуженно обвиненных в разных противозаконных деяниях. Высочайшим рескриптом на имя Ланжерона от 9 декабря 1816 г. Александр I подтвердил свою прежнюю позицию в отношении этой секты ⁶⁷. Однако и Лабзин счел нужным поднять свой голос в их защиту, а значит и в защиту своего покойного друга, поскольку имя Лопухина оказалось навсегда связано с духоборцами. Как только часть общества, в основном представители консервативного крыла, поднимала вопрос об увеличивавшемся числе сектантов, об их политической опасности, и прежде всего это касалось духоборцев, так тут же раздавались обвинения в адрес Лопухина, оказавшего им покровительство.

В декабрьской книжке "Сионского вестника" за 1817 г. был опубликован написанный Лопухиным еще в 1806 г. "Глас искренности". Это был ответ сенатора на обвинения его в пособничестве духоборцам. Текст "Гласа..." предваряет письмо Лопухина к Лабзину, датированное июлем 1806 г., с просьбой опубликовать в журнале эту, по его словам, "пьесу". Из-за закрытия журнала Лабзин тогда просто не успел этого сделать. О том, что публикация "Гласа искренности" в 1817 г. была вызвана новой волной неприязни к духоборцам, свидетельствует помещенная там же статья Лабзина "О терпимости (к письму г-на сенатора Лопухина)". Автор ее, разбирая позиции "Инквизиции" и "Терпимости", приходит к выводу о том, что духу христианства отвечает благоразумная терпимость, которая как раз и изображена в высочайшем рескрипте Александра I на имя Лопухина и Нелединского-Мелецкого 1801 г. и в "другом подобном к херсонскому военному губернатору г. Ланжерону, по случаю возобновившихся неприязненных поступков против поселенных в сей губернии духоборцев" ⁶⁸.

Лабзин считал образ мыслей Лопухина относительно духоборцев и его поступок основанным на христианской любви и полагал, что "каждое сердце, к добру склонное, каждый разум, водимый не предубеждениями, - добровольно присовокупят к тому и свой одобрительный голос. Всякое существо страждущее имеет право на сострадательность нашу; и доброе сердце делит с ним болезнь его, спешит к нему с соучастием и помощию..." ⁶⁹. Обращаясь к событию 17-летней давности, Лабзин использовал его в качестве повода для разговора об отношении к христианским сектам, против которых "столь многие ополчаются с жестокостию". В отношении сект позиция редактора "Сионского вестника" полностью совпадала с позицией Лопухина: "Вера Христова не знает никаких разделений, кроме разделения верующих от неверующих, - ветхаго человека от новаго" ⁷⁰. Лабзин высоко оценивал духоборцев за то, что они уважали только духовное и внутреннее, называл их стоической сектой "между простенькими нашими христианами" ⁷¹. Опубликовав "Глас искренности" Лопухина и собственную статью, возможно, Лабзин счел уже излишним публиковать еще и "Мысли русского крестьянина", тем более что они весьма объемны. Возможно, он оставил рукопись до следующего удобного случая, но его уже не

представилось ⁷², а может быть, он знал тайну появления "Исповедания духоборцев" и не стал рисковать.

Остается вопрос: есть ли в "Записке...", созданной Данниковым, что-то от вероучения духоборцев? Многое из того, что в "Записке..." относится к учению о "внутренней церкви", можно признать соответствующим духоборческому учению, как, впрочем, и молоканскому. И в этом смысле Милюков и Клибанов справедливо писали о представленном в ней идеале духовного христианства. Данников подвел под каждое положение учения о "внутренней церкви" основательную доказательную базу, состоящую из многочисленных ссылок на Св. Писание, чего у сектантов в таком объеме не было, но смысл каждого положения остается общим для всех поборников этого учения.

Что же касается представленного в "Исповедании духоборцев" толкования картин Св. Писания, его духовного понимания, то этого у духоборцев не было. Они перетолковывали слова, употребляемые в церковной обрядности, имена персонажей библейской истории (Ветхого и Нового заветов), но не придавали Св. Писанию того значения, которое придавали ему христианские мистики, в том числе и автор "Исповедания...".

Тот, кто читал духоборческие псалмы, сразу должен был бы обратить внимание на встречающееся в тексте "Записки..." упоминание о трех качествах человеческой души - памяти, разуме и воле: "... укреплял бы он (Бог. - С. И.) яко отец, детей своих любящ, память обширну, многодержащу, мыслию без конца скоро бегущу нашу, просвещал бы Сыном, словом премудрости своея, разум наш, различающ, что затвержено в память, исправлял бы и освящал, изливающе в нас Дух Свят свой, злую волю нашу, и прочими благими свойствы своими рождаясь в нас, срастворял и осеменял бы в нас и прочия свойства душевны и телесны, внутренни и внешни наши, в вечное благо, кое есть един он: и так обиталась бы в нас Святая Троица един Бог, были бы мы живым храмом, престолом, седалищем, опочивальнею, орудий его. Для сего и создал он нас по образу своему и по подобию, и проч." ⁷³. В духоборческих псалмах неоднократно говорится о трех силах души - памяти, разуме и воле: "Пресвятая Троица - существо непостижимое. В человеке утверждается Отец-Бог - память, Сын-Бог - разум, Дух-Бог - воля. Бог-Троица - един"; "Отец Бог - память; Сын Бог - разум; Святой Дух Бог - воля" ⁷⁴. Или: "Душа бо есть образ Божий, по ней и мы имеем тройственную силу - единое естество. Силы души человеческой суть память, разум, воля. Памятью уподобляемся Богу Отцу; разумом уподобимся Богу Сыну, волею уподобляемся Богу Духу Святому. Такожде во святой Троице три суть лица, во единой душе три силы душевные - един Бог" ⁷⁵. Духоборцы дословно заимствовали этот текст у Дм. Ростовского ⁷⁶, произведения которого русские мистики тоже очень высоко ценили и многократно переиздавали. И можно было бы подумать, что в "Записке..." отражен именно этот догмат духоборцев, но и у Арндта мы находим следующее: "Сего ради вложены Богом в душу человеческую три знатнейшия силы: разум, воля и память. Сии силы раждает, сохраняет, освящает и просвещает Пресвятая Троица"; или "Христос есть души истинная сила, разум, воля, память, то есть свет ея в разуме, ея желание в воле, утешение ея в памяти" ⁷⁷. Интерпретация этих трех божественных качеств или сил души у духоборцев и немецкого мистика все-таки отличается, но Данников объединил их, и Св. Троица не только рождает, просвещает и освящает в человеке эти "знатнейшие силы" (как у Арндта), но и сама в них пребывает, а значит и в душе человека (как у духоборцев). Эти богословские тонкости не сразу заметны и не настолько важны, но они свидетельствуют о том, что духоборческий догмат Данникову был известен.

Представим, что должен был почувствовать Лопухин - поклонник Арндта, услышав от явившихся к нему простых русских мужиков подобное выска-

зывание о памяти, разуме и воле?! Может быть, как раз поэтому в основу "Исповедания духоборцев" и была положена работа именно этого мистика, как наиболее, по мнению Лопухина и Данникова, близкая учению духоборцев.

Автор сочинения отразил и такую особенность духоборческого религиозного обряда, как поклонение не иконам, а друг другу, поскольку душа человека - это и есть образ Божий: "... паче же ходить между собою в братолюбии и дружелюбии, услужливости и проч., покланяясь Богу друг во друге, яко есмы начаток созданием его, и есмы между всеми творении в мире живоначертанное рукою Господнею изображение, образ Бога на земли" ⁷⁸.

В "Исповедании духоборцев" основополагающие христианские догматы о едином Боге в Троице, о воплощении Сына Божьего и его жертве изложены так, что невозможно сделать определенные выводы: можно ли назвать эти представления ортодоксальными или нет, но это не духоборческие догматы. Возможно, Лопухин и Данников не знали позицию духоборцев по этим вопросам или не хотели акцентировать на них внимание, поскольку именно по ним духоборцы координально разошлись с православием. Но и сами духоборческие лидеры, очевидно, были заинтересованы в том, чтобы обойти острые углы.

Данников, увлекшись темой, многое приписал духоборцам. У духоборцев Адам понимался как образ падшего человечества, а не как павший родоначальник, грех которого лег на все человечество. Наследственный грех духоборцы не признавали, а потому у них не было и того дуализма, о котором любили поговорить христианские мистики. И уж тем более нет у них ничего о падении душ в доматериальном мире, но эти представления до сих пор приписывают им современные религиоведы ⁷⁹.

С легкой руки Данникова и Лопухина буквально во всех работах о духоборческой секте Силуан Колесников фигурирует как основатель духоборчества. Это историческая личность, но он был лишь одним из проповедников учения, и его роль исследователи сильно преувеличивают. Духоборцы, хотя и доверительно беседовали с Лопухиным, но имя своего настоящего вождя ему не назвали.

В заключение мы считаем важным дать однозначный ответ на вопрос: можно ли использовать "Записку, поданную духоборцами Екатеринославской губернии в 1791 году губернатору Каховскому" как источник по вероучению и истории духоборчества, и с полной уверенностью говорим: нет!

Вся эта история с созданием фальшивой "Записки..." высвечивает проблемы религиозной и политической истории эпохи Александра I, взаимоотношений старого русского сектантства и мистического христианства в лице российских масонов. Мы не ставили перед собой задачи провести сопоставительный анализ их учений; но даже отмеченное выше сходство духоборческого учения по целому ряду вопросов с учением мистиков, по нашему мнению, свидетельствует о едином источнике, откуда те и другие разными путями и в разное время почерпнули свои религиозные идеи - это западноевропейское реформационное движение.

Примечания

1. Записка, поданная духоборцами Екатеринославской губернии в 1791 году губернатору Каховскому. Чтения в Обществе истории и древностей российских (ЧОИДР), 1871, кн. 2, с. 26 - 79.

2. Записка о разговоре с двумя духоборцами архимандрита Евгения, впоследствии митрополита Киевского. ЧОИДР, 1874, кн. 4 (октябрь-декабрь).

3. ЕВГЕНИИ еп. (БОЛХОВИТИНОВ). Рассмотрение исповедания духоборческой секты. - Центральная научная библиотека Национальной академии наук Украины (ЦНБ НАНУ). ДА, N 286 П, л. 74об.

4. Там же, л. 75об.

5. LENZ THEOPHILUS EDUARDUS. Commentationis de duchborrcis. Particula 1. Dorpatic. 1829, p. 4 - 5.

6. НОВИЦКИЙ О. О духоборцах. Киев. 1832, с. 181 - 182.

7. Там же, с. 46.

8. НОВИЦКИЙ О. Духоборцы: их история и вероучение. Киев. 1882, с. 212.

9. Там же, с. 221.

10. ГАКСТГАУЗЕН А. Исследования внутренних отношений народной жизни и в особенности сельских учреждений России. М. 1870, с. 261, 262 примеч. Гакстгаузен ознакомился с "Исповеданием духоборцев" в 1841 г. по книге Новицкого (1832 г. изд.) в переводе И. Корниса.

11. МИЛЮКОВ П. Н. Очерки по истории русской культуры. СПб. 1902, ч. 2, с. 115, 118.

12. В документах И. М. Трегубова есть рукописная копия "Записки, поданной духоборцами Екатеринославской губернии в 1791 году губернатору Каховскому". Архив ИРЛИ, ф. 330, оп. 1, д. 128. "Записка..." положена в основу работы Д. А. Хилкова "О духоборческом учении". Гос. музей Л. Н. Толстого, ф. Хилкова, п. 2, кн. 1- 3. "Записку..." изучал и П. И. Бирюков. Архив ИРЛИ, ф. 330, оп. 1, д. 13, л. 39об.

13. КЛИБАНОВ А. И. Народная социальная утопич в России. Период феодализма. М. 1977, с. 236, 238, 250.

14. Животная книга духоборцев. СПб. 1909.

15. Например: ШУГАЕВА Л. М. Религиозные верования и социальная практика духоборов. Киев. 1992. Дисс... канд. философ. наук. Одна из последних работ о духоборцах - ДЕГТЕРЕНКО Л. Н. Формирование и эволюция религиозного течения духоборцев в России во второй половине XVIII - начале XX вв.: Традиционализм и модернизационные аспекты. М. 2010. Дисс... канд. истор. наук. Автор настоящей статьи также в свое время использовала "Записку..." в качестве источника по изучению вероучения духоборцев. См.: Русские. М. 1997, с. 722 - 740. Не указывая на "Записку..." в качестве своего источника, ее положения пересказывают авторы энциклопедических статей о духоборцах: БАГДАСАРЯН В. Э. Духоборцы. Религиоведение. Энциклопедический словарь. М. 2006, с. 323 - 325; ТАЕВСКИЙ Д. А Христианские ереси и секты. I-XXI веков. Словарь. М. 2003, с. 73 - 75.

16. НОВИЦКИЙ О. Духоборцы..., с. 211; МИЛЮКОВ П. Н. Ук.. соч., с. ПО; КЛИБАНОВ А. И. Ук. соч., с. 231 - 233.

17. Например, Ежемесячное московское издание, Утренний свет и Вечерняя заря, Сионский вестник.

18. ТЕРНОВСКИЙ Ф. Материалы для истории мистицизма в России (Записки К. А. Лохвицкого). - Труды Киевской духовной академии. 1863, N 10, с. 161; ЕШЕВСКИЙ С. В. Материалы для истории русского общества XVIII века. Несколько замечаний о Н. И. Новикове. [ЕШЕВСКИЙ С. В.] Сочинения. Т. 3. М. 1870, т. 3, с. 435; ГАЛАХОВ А. Обзор мистической литературы в царствование императора Александра I. - Журнал министерства народного просвещения. 1875, ч. 182, N 11, с. 90 - 92.

19. ГАЛАХОВ А. Ук. соч., с. 87.

20. Человек создан по образу и подобию Божию; троичный Бог троично запечатлел свой образ в душе человека (воля, ум, премудрость; свет, огонь, сила, или разум, воля, память); человек - образ Бога и образ мира, и если он хочет познать Бога, то вначале должен познать себя; Адам пал и Божий образ в нем помрачился, а через него и у всего его потомства, на котором лежит первородный грех; земной мир - это темница и юдоль плача; Бог послал своего Сына, чтобы Он показал человечеству путь спасения; в каждом человеке есть Адам и Христос, плоть и дух, земля и небо, но у человека есть свобода выбора, и его целью должно стать восстановление в себе образа Божьего, умерщвление ветхого человека и рождение твари новой; путь к этому - самоотвержение, покаяние, последование Христу; такой человек соединится с Ним и станет сыном Божьим; Бог пребывает в таком человеке, и Царство Божие внутри его; через внутреннее откровение такой человек познает Божественные истины; ад и рай - это не отдаленные места, они в душе человека; Бог есть дух и поклоняться ему надо в духе и истине, то есть духовно; вечность приобретается внутренностью, а не внешностью; внешняя церковь и ее обряды и таинства могут быть полезны, но они не приведут к спасению, если сам человек не станет храмом Божьим; Св. Писание надо понимать не буквально, а духовно, увидеть духовными очами; все, что есть в Новом завете, должно совершиться в человеке: Христос

в душе должен родиться, возрасти, пострадать, быть распят, умереть и воскреснуть.

Расхождения были по вопросам грехопадения Адама: пал ли он однажды, съев яблоко с заповеданного древа, или до этого он пал в мыслях, а потом уже явно; некоторые писали о падении душ еще в доматериальном мире. Если одни вполне ортодоксально понимали троичность единого Бога, то формулировки других не были столь однозначны и позволяли усомниться в равенстве по божеству и единосущности трех лиц. Одни считали, что человек может спастись только верой, а другие - еще и делами. Большинство считали, что хотя истинные христиане живут по законам Бога, но власти от Бога, и их нужно слушаться и терпеть. Более радикальные мистики полагали, что прежде надо бояться Бога, а потом начальников, то есть Божьи законы ставили выше царских.

21. ЦНБ НАНУ, ф. V. 737, л. 15.

22. Наставлении отца сыну. - Ежемесячное московское издание. М. 1781, ч. 2, с. 266; МАРКЕЛОВ. Практика. - РО РГБ, ф. 298, к. 11, ед. хр. 6, л. 67; [ЛОПУХИН И. В.] Присутствие Божие. Средства приобресть и сохранить оное в сердце своем, дабы соделаться истинным христианином. РО РГБ, ф. 147, N 266, л. 15об., 27; [ЛОПУХИН И. В.] О истинном друге. Там же, оп. 1, д. 146, N 2, л. 10об.; ЛАБЗИН А. Ф. Письмо Д. П. Руничу. 15 декабря 1808 года. Архив ИРЛИ, ф. 656, N 23, л. 157об.

23. СЕН-МАРТЕН. О заблуждениях и истине. М. 1785; ЭККАРТСГАУЗЕН. Важнейшие иероглифы для человеческого сердца. СПб. 1803.

24. Христианин размышляющий, разглагольствующий и кающийся. М. 1784; Духовный путеуказатель, служащий к отвлечению души от чувственных вещей и к приведению ея внутренним путем к совершенному созерцанию и ко внутреннему миру. М. 1784, ч. 1; ФЛЕЙШЕР А. Описание трех действующих оснований - свойств человеческой души яко источников моральных добродетелей и моральных пороков. Рукопись. АРХИВ ГМИР, колл. II, оп. 1, д. 13.

25. КЛИБАНОВ А. И. Ук. соч., с. 233 - 234. Клибанов цитировал по рукописи "Исповедания духоборцев" из Киево-софийской библиотеки в ЦНБ НАНУ. Приведенные им отрывки почти полностью совпадают с текстом, опубликованным Н. Тихонравовым в ЧОИДР.

26. "Записка...", с. 66 - 67, 72.

27. Райские цветы, помещенные в седми цветниках. М. 1784 г., с. 7, 11, 13, 15. Ср. с "Запиской...", с. 66 - 67, 72.

28. ГАКСТГАУЗЕН А. Ук. соч., с. 267.

29. КЛЕПИКОВ С. А. Филиграни и штемпели на бумаге русского и иностранного производства. 1959, N 74, 76. Штемпели, помещенные Клепиковым под этими номерами (овальные, в центре буква "Н", в нижней части которой римская цифра I, над ней - корона, по бокам - ветви, внизу - аббревиатура ИПБФ - Императорская Петергофская бумажная фабрика) полностью совпадают со штемпелем на бумаге этой рукописи.

30. РГИА, ф. 1349, оп. 3, д. 2043.

31. ЦНБ НАНУ, ф. V. 737, л. 13 - 1Зоб.

32. ЛОПУХИН И. В. Записки из некоторых обстоятельств жизни и службы действительного тайного советника и сенатора И. В. Лопухина, составленные им самим. Лондон. 1860, с. 125. Эту же мысль Лопухин проводил в "Гласе искренности". См.: Сионский вестник. 1817, кн. 9, с. 372.

33. На то, что рукопись принадлежала перу самого Евгения, указывал его биограф: ШМУРЛО Е. Митрополит Евгений как ученый. Ранние годы жизни. 1767 - 1804. СПб. 1888, с. 293. Подпись в конце рукописи "Рассмотрения..." идентична подписи Евгения на других документах этого периода. Например, см.: РО РНБ, ф. 1000, оп. 1, д. 837, л. 2об.

34. "От мысли старика хотя и оставя породились из нас согрешшие непристойным уничтожением невинных законов, духовну святыню образующих (как ниже о церквах в мире скажем) за их то преступления умноженные клеветами, и невинные многие ныне страждем. Да помилует Господь их всех!" ЦНБ НАНУ, ф. V. 737, л. 24об.; ф. 312, д. 530 (328), л. 18 - 18об.

35. Нами был изучен комплекс писем А. Ф. Лабзина к Д. П. Руничу. Архив ИРЛИ, ф. 263, оп. 2, д. 216, 240; РО РНБ, ф. 656, д. 22, 23 и другие его письма и записки.

РО РГБ, ф. 13, к. 28, д. 4 - 5. Почерк Лабзина менялся, но есть характерные особенности, которые позволяют его идентифицировать.

36. РО РГБ, ф. 13, к. 28, д. 18, л. 8, 19об., 24.

37. После восшествия на престол Александра I по именному указу от 15 марта 1801 г. "О прощении людей содержащихся по делам производившимся в Тайной экспедиции, с присовокуплением 4-х списков оных" были освобождены люди разных званий. В указе был пункт "О содержащихся в крепостях и сосланных в разныя места на поселение и в работу людях не имеющих чинов", под который попали и ссыльные духоборцы. ПСЗ. Собр. I, т. 26, N 19. 784. Специально созданная Комиссия по пересмотру прежних уголовных дел представила Александру I списки духоборцев, содержавшихся в Лифляндской губернии на о. Эзеле и в Екатеринбурге, всего - 182 человека. Император повелел вернуть их на прежние места жительства, но наблюдать за ними посредством земской полиции, чтобы в тех селениях, где они будут жить, волостной голова "из правоверных" прилежно смотрел, "дабы они под видом богослужения не делали сборищ в домах своих". РГИА, ф. 468, оп.43, д. 679, л. З0об. -33.

38. РГИА, ф. 796, оп. 79, д. 525, л. 16 - 19об.; ЛОПУХИН И. В. Записки из некоторых обстоятельств жизни..., с. 118, 123 - 124.

39. Рескрипт Александра I на имя слободско-украинского гражданского губернатора Зильбергарниша. 27 ноября 1801 года. РГИА, ф. 1284, оп. 195, 1816 г., д. 20а, л. 82.

40. ПСЗ. Собр. I, т. 26, N 20. 123. НОВИЦКИЙ О. Духоборцы..., с. 58 - 63.

41. Выписка о духоборцах, сделанная И. В. Лопухиным при первом его донесении Государю о них из Харькова от 12 ноября 1801 г. ЧОИДР, 1864, кн. 4, с. 46 - 47.

42. РГАДА, ф. 7, оп. 2, д. 3071, л. 9 - 11.

43. ПСЗ. Собр. I, т. 26, N 19. 813. Манифест 2 апреля 1801 г. "Об уничтожении Тайной экспедиции и о ведении дел производившихся в оной в Сенате".

44. ЛОПУХИН И. В. Записки из некоторых обстоятельств жизни..., с. 122.

45. Лопухин являлся автором трактата "Некоторые черты о внутренней церкви, о едином пути истины и о различных путях заблуждения и гибели", написанного в 1789 г. и изданного в 1798, 1801, 1816 годах. Это сочинение, удостоившееся похвалы известного и очень почитавшегося масонами мистика Эккартсгаузена, было широко распространено в печатном виде и во множестве рукописных копий среди последователей этого учения.

46. ЛУБЯНОВСКИЙ Ф. П. Воспоминания. - Русский архив. 1872, N 1, ст. 169.

47. РЕПНИН Н. В. Письмо к генерал-прокурору А. Н. Самойлову. 25 июня 1793 г. Центральный исторический архив Эстонии (Тарту), ф. 291, оп. 1, д. 2496, л. 57 - 58. В начале 1793 г. 37 душ екатеринославских духоборцев по требованию высшей власти были отправлены губернатором Каховским в С-Петербург, но их продержали в дер. Сорочниной в 100 верстах от Петербурга, а в апреле без всякого дополнительного следствия отправили на о. Эзель.

48. ЛОПУХИН И. В. Записки из некоторых обстоятельств жизни..., с. 125.

49. ЕГО ЖЕ. Вопль старинного судьи. 1796 г. Цит. по: СУРОВЦЕВ А. Г. Иван Владимирович Лопухин. Его масонская и государственная деятельность. СПб. 1901, с. 62.

50. ЕШЕВСКИЙ С. В. Ук. соч., с. 438.

51. [ЛОПУХИН И. В.] Нечто для размышления о молитве и сущности христианства. Орел. 1814, с. 43 - 44.

52. ЕГО ЖЕ. Глас искренности. - Сионский вестник. 1817, кн. 9, декабрь, с. 371. Такой "новой тварью во Иисусе Христе" Лопухин, например, считал немца, последователя Бёме, Квирина Кульмана, обвиненного в еретичестве и заживо сожженного в Москве в 1689 году. В подмосковном имении в с. Савинском в память о нем Лопухин установил каменную плиту, в нижней части которой была надпись: "Прохожий, вздохни о страдальце: благословляй просвещение разсыпавшее мрак лютости времен оных; и учись осторожным быть в самом стремлении к истине". Эта плита ныне находится в экспозиции Краеведческого музея в г. Ногинске.

53. ЕГО ЖЕ. Записки из некоторых обстоятельств жизни..., с. 125.

54. ЕВГЕНИЙ еп. (БОЛХОВИТИНОВ). Ук. соч., л. 75об.

55. Письма митрополита Евгения к В. Г. Анастасевичу, из Калуги и Пскова (1813- 1818). - Древняя и новая Россия. 1880, т. 18, N 12, с. 617.

56. ЛОПУХИН И. В. Письмо Д. П. Руничу от 14 июня 1815 г. - Русский архив. 1870, кн. 2 (7), с. 1234 - 1236. Подлинник в РО РНБ, ф. 656, д. 2929, л. 21 - 21об.

57. Отчет Комитета Московского отделения Российского библейского общества за 1814 г. М. 1815, с. 71.

58. ЛОПУХИН И. В. Письмо Д. П. Руничу от 14 июня 1815 г., с. 1235 - 1236. Лопухин любил ставить в своих имениях мемориальные памятники в честь людей, взгляды которых были близки его воззрениям и которые внесли вклад в продвижение слова Божьего в народ своими трудами и своей жизнью. В его подмосковном сельце Савинском был Юнгов остров, Руссова хижина, памятники Фенелону и Дютуа, Бему, Кульману и т.п. См.: [КОВАЛЬКОВ А.] Мирное отдохновение в садах сельца Савинского во время нашествия врагов. - Друг юношества. 1813, февраль. Аллея и камень посвященные Данникову в орловском имении Лопухина Ретяжи, откуда отправлено письмо, свидетельствуют о том, насколько высоко хозяин имения ценил этого человека.

59. ШМУРЛО Е. Ук. соч., с. 293. Эта копия не обнаружена.

60. ЧИСТОВИЧ И. А. Руководящие деятели духовного просвещения в России в первой половине текущего столетия. СПб. 1894, с. 116.

61. Гос. архив Одесской обл., ф. 1, оп. 218. 1805 г., д. 8; Гос. архив Херсонской обл., ф. 14, оп. 2, д. 24.

62. Лопухин был в Крыму еще раз с конца 1804 до июля 1805 г. (РГИА, ф. 1374, оп. 4, д. 390, л. 70 - 70об.). О том, что он не прекратил интересоваться духоборцами, свидетельствует его письмо к М. М. Сперанскому от 11 ноября 1804 г. - Русский архив. 1870, N 3, с. 613.

63. НОВИЦКИЙ О. Духоборцы..., с. 215 - 216; КЛИБАНОВ А. И. Ук. соч., с. 265.

64. [ЛОПУХИН И. В.] Некоторые черты о обществе духоборцев. - Русская старина. 1896, т. 87, N 8, с. 259.

65. Записки о духоборцах, обитающих в Мелитопольском уезде Таврической губернии. - Труды Киевской духовной академии. 1876, август, с. 397.

66. ГАОО, ф. 1, оп. 218. 1805 г., д. 8, л. 2, 9.

67. Рескрипт от 9 декабря 1816 г. опубликован в кн.: НОВИЦКИЙ О. Духоборцы..., с. 91 - 95.

68. [ЛАБЗИН А. Ф.] О терпимости (к письму г-на сенатора Лопухина). - Сионский вестник. 1817, кн. 9, декабрь, с. 394.

69. Там же, с. 395.

70. ЕГО ЖЕ. О разделениях между христианами. - Сионский вестник. 1817, ч. 6, кн. 7, октябрь, с. 4.

71. ЕГО ЖЕ. О терпимости..., с. 401.

72. Министр духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицын в угоду оппозиции, выступавшей против масонов и вообще мистиков, подрывавших основы "внешней церкви", передал лабзинский журнал из рук светской цензуры в духовную. Лабзин прекрасно понимал, что он не сможет вести журнал прежним курсом, и сам прекратил его издание с июля 1818 г. (ЧИСТОВИЧ И. А. Ук. соч., с. 193).

73. "Записка...", с. 29.

74. Животная книга духоборцев, пс. 1, в. 5; пс. 65.

75. Записка о духоборцах, обитающих в Мелитопольском уезде..., с. 417. В "Животной книге духоборцев" в пс. 64 есть пропуск фрагмента о воле, поэтому мы даем более раннюю публикацию этого псалма.

76. [ДИМИТРИЙ РОСТОВСКИЙ]. Сочинения св. Димитрия митрополита Ростовского. Т. 4. М. 1827, т. 4, с. 14.

77. АРНДТ И. О истинном християнстве. М. 1784, ч. 1, с. 3; ч. 3, с. 48.

78. "Записка...", с. 36.

79. БАГДАСАРЯН В. Э. Ук. соч., с. 324; ТАЕВСКИЙ Д. А. Ук. соч., с. 75.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. А. Иникова:

Комментарии: