Задачей этой работы является анализ некоторых аспектов соотношения исторической действительности и исторических понятий, а также происхождения последних. Поскольку они не являются ни действительностью непосредственно, ни оторванными от нее логическими утопиями, то научно понять их происхождение можно лишь путем выяснения их отношения к действительности. Конкретно речь идет об отношении понятия к различным вариантам одной и той же исторической реальности, главным же образом к тому из них, который представляет собой наиболее развитую, зрелую форму исторического процесса.

Почему это важно для историка? Прежде всего потому, что в научном понятии отражается единство и многообразие исторического процесса, а эта проблема имеет существенное значение не только для теоретического анализа, но и для конкретно-исторического исследования, которое, хотя и не предполагает обязательно теоретические экскурсы в область природы исторических понятий, но без использования таковых обойтись, как известно, не может. Адекватность отражения исторической действительности зависит в значительной степени от правильного применения научных понятий, а то или иное представление о путях образования последних определяет и методику применения.

Вопрос о природе исторических понятий привлекает к себе растущий интерес советских историков. Эту проблему затронули участники дискуссий об азиатском способе производства¹ , о нации² , о переходе от феодализма к капитализму³ и об абсолютизме в России⁴ , научных сессий "Итоги и задачи изучения генезиса феодализма в Западной Европе" (1966 г.)⁵ и "Итоги и задачи изучения генезиса феодализма у народов СССР"⁶ , а также историки, выступавшие по вопросам теории социально-экономических формаций, типологии феодализма, абсолютизма и т. д.⁷ . При этом отмечалась важность терминологического и понятийного анализа.

Любое историческое понятие - это определенный результат развития познавательной деятельности и ее средство одновременно. То и

¹ См.: "Советская этнография", 1965, N 6; "Вестник древней истории", 1966, N 1; В. Н. Никифоров. Восток и всемирная история. М. 1975.

² См. "Вопросы истории" за 1966 - 1968 годы.

³ "Переход от феодализма к капитализму в России". Материалы всесоюзной дискуссии. М. 1969.

⁴ См. "История СССР", 1972, N 4.

⁵ См. "Средние века". Вып. 31. М. 1968.

⁶ См. "Проблемы возникновения феодализма у народов СССР". М. 1969.

⁷ З. В. Удальцова. Задачи изучения генезиса феодализма в странах Западной Европы. "Вопросы истории", 1966, N 9; А. Н. Чистозвонов. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма. "Вопросы истории", 1968, N 5; 3. В. Удальцова, Е. В. Гутнова. Генезис феодализма в странах Западной Европы. М. 1970; А. Я. Шевеленко. К типологии генезиса феодализма. "Вопросы истории", 1971, N 1; "Проблемы социально-экономических формаций. Историко- типологические исследования". М, 1975.

стр. 3

другое неразрывно связаны, их взаимосвязь коренится в природе понятий. Исторические понятия "живут" в конкретно-историческом исследовании, вплетены в него. Вместе с тем в качестве результатов познания они могут стать предметом относительно самостоятельного логического анализа, который не совпадает целиком со сферой конкретно-исторического исследования.

В современной буржуазной литературе все чаще фигурируют проблемы исторических понятий, описания и объяснения в исторической науке и т. д.⁸ . Речь идет о перенесении центра тяжести исторического объяснения с общефилософской проблематики в область логики⁹ . Как понимают буржуазные исследователи назначение и возможности логического анализа и с какими целями к нему обращаются? Представители аналитической философии истории, распространенной ныне в англоязычных странах, для которых особенно характерен интерес к проблемам логики и исторического познания, необоснованно и односторонне сводят теоретико-методологические проблемы исторической науки к анализу и описанию языка "обычного историка"¹⁰ , к изучению логических процедур его мышления. По словам английского философа Г. Уайта, все выдающиеся философы истории, за исключением К. Маркса, были по преимуществу философами языка¹¹ .

Буржуазные авторы хотят избежать постановки мировоззренческих проблем. Многие профессиональные историки ФРГ, например, пытаются вынести исторические понятия, логику исторического познания за скобки мировоззрения, идеологии. Они рассчитывают с помощью анализа терминов и понятий и логических процедур мышления историка превратить историю в точную критическую науку и таким путем попытаться вывести ее из состояния переживаемого буржуазной историографией глубокого идейно- методологического кризиса. Но историческое познание, в том числе и сфера его логики, конечно, не могут возвыситься над различиями идеологий, стать нейтральными. Коренной порок буржуазных исследователей заключается в том, что они отрывают логический анализ от развития самого исторического знания, от его предметной, содержательной стороны.

Совершенствование понятийного аппарата исторического исследования является не только органической потребностью последнего, но и неотъемлемой его составной частью. В процессе конкретного анализа, накопления качественно нового материала историк сталкивается с необходимостью известного переосмысления, уточнения исторических понятий. Развитие советской исторической науки сопровождалось, как известно, конкретизацией основных категорий материалистического понимания истории применительно к самым различным эпохам и проблемам; наряду с этим обогащались, видоизменялись, уточнялись многие специальные научные понятия и термины. Нельзя сколько- нибудь серьезно рассчитывать на обогащение понятийного аппарата историка извне предмета его исследования, путем простого заимствования понятий других наук или же в результате логического анализа, оторванного, как это бывает у современных буржуазных авторов, от содержательной, предметной стороны развития исторического знания. Развитие

⁸ D. H. Fischeer. Historians Fallacies. Toward a Logik of Historical Thought. N. Y. Evanston and L. 1970; R. Koselleck. Begriffsgeschichte und Sozialgeschichte. "Soziologie und Sozialgeschichle". Oppladen. 1972; H. White. The Historical Imagination in Nineteenth Century Europe. Baltimore-L. 1973; H. -J. Marrou. Ober die historische Erkenntnis. Fieiburg-Miirichen. 1973; J. Rohlfes. Beobachtungen zur Begriffs-bildung in der Geschichtswissenschnlt. "Die Funkiion der Geschichte in unserer Zeit". Stuttgart. 1975.

⁹ И. С. Кон. К спорам о логике исторического объяснения (схема Поппера-Гемпеля и ее критики). "Философские проблемы исторической науки". М. 1969, стр. 266.

¹⁰ Н. White. Op. cit., p. 181.

¹¹ Ibid., p. 428.

стр. 4

конкретно-исторического исследования есть вместе с тем и создание логических его основ, в том числе исторических понятий. Следовательно, судить о степени развития понятийного аппарата исторической науки можно, учитывая прежде всего состояние самого исторического знания, его уровень и т. д.

Сказанное вовсе не значит, что логический анализ познавательной деятельности историка сам по себе является излишним; напротив, его следует считать одним из показателей уровня развития исторической науки. Проблематика подобного анализа включает в себя круг вопросов, каждый из которых не может быть решен в конкретно-исторических исследованиях. Сюда относится изучение процесса образования и развития исторических понятий, роли в нем современной историку действительности, анализ различных аспектов соотношения исторического понятия и исторической действительности, выяснение социальной, идеологической функции исторических понятий в связи с их познавательной ролью и т. д. Историк зависит от содержания выработанных до него понятий, но эта зависимость не исключает, а предполагает изменение, обогащение им понятийного аппарата или создание нового. "Не голые выводы, - писал Ф. Энгельс, - а, наоборот, изучение - вот что нам больше всего нужно: выводы - ничто без того развития, которое к ним привело, - это мы знаем уже со времён Гегеля, - и выводы более чем бесполезны, если они превращаются в нечто самодовлеющее, если они не становятся снова посылками для дальнейшего развития"¹² . Важны в этом плане и ленинские мысли о связи истории мышления и логики. "Продолжение дела Гегеля и Маркса, - писал В. И. Лен'ин, - должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники"¹³ . И далее: "История мысли с точки зрения развития и применения общих понятий и категорий логики - voila ce qu'il faut! (вот, что нужно!)"¹⁴ . Историографическое исследование дает необходимую основу для изучения исторических понятий. Для понимания природы исторических понятий принципиальное значение имеет также замечание Энгельса о том, что "диалектика головы - только отражение форм движения реального мира, как природы, так и истории"¹⁵ . Единство мышления и реальности означает единство законов исторического развития и законов его познания. Категории мышления складываются и развиваются в соответствии с этими законами.

Научное историческое понятие черпает свое содержание в исторической действительности, являясь ее отражением. Но их единство никогда не превращается в тождество, историческое понятие характеризуется определенным несовпадением с действительностью. В каком смысле это несовпадение следует считать неизбежным? Дело не только в том, что понятие - это термин, слово, в которых выражаются результаты освоения действительности историком. В понятиях резюмируется сущность изучаемых явлений. Понятие, писал Энгельс, имеет "свою сущностную природу" ¹⁶ . Это подчеркивал также Ленин: "Понятие есть сущность предмета"¹⁷ . Понятие, следовательно, не может включать в себя все признаки изучаемого явления. Ленин считал бессмысленным стремление "внести в общее понятие все частные признаки единичных явлений"¹⁸ .

Несовпадение понятия и действительности порождается особенностями соотношения общего и единичного в исторической действительно-

¹² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 1, стр. 585.

¹³ В. И. Ленин. ПСС. Т. 29, стр. 131.

¹⁴ Там же, стр. 159.

¹⁵ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 519.

¹⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 39, стр. 354.

¹⁷ В. И. Ленин. ПСС. Т. 29, стр. 253.

¹⁸ В. И. Ленин. ПСС. Т. 5, сто. 142.

стр. 5

сти и в познании, в частности тем, что общее, повторяющееся, не в одинаковой мере выражено в единичных явлениях. Речь идет о неравномерности исторического развития, которая в конкретных условиях может приобретать самые различные формы. Это связано с особенностями повторяемости в истории. "В истории общества, - писал Энгельс, - как только мы выходим за пределы первобытного состояния человечества, так называемого каменного века, повторение явлений составляет исключение, а не правило; и если где и происходят такие повторения, то это никогда не бывает при совершенно одинаковых обстоятельствах"¹⁹ . Важно отметить, что различные варианты одной И той же исторической реальности, будучи "равноценными" для исследователя именно как варианты одной сущности, имели неодинаковое значение и играли неодинаковую роль в истории. Речь идет о степени их развития, их зрелости. Какую бы социально-экономическую формацию мы ни взяли, нетрудно обнаружить различие отдельных стран, регионов по степени зрелости ее развития, проявления в каждом случае. Типологический подход к изучению явлений представляет собой одну из форм и ступеней обобщения, синтеза в историческом исследовании. Задача историка состоит в том, чтобы выяснить, какие из вариантов исторической реальности могут быть признаны более или менее зрелыми, развитыми, как они относятся друг к другу и к своему понятию.

Источником несовпадения исторического понятия и действительности является и то, что событий и процессов в чистом виде не бывает. В каждом случае в них можно обнаружить пережитки прошлого, существующие нередко наряду с зачатками новых отношений. Если говорить, например, о формациях, то в них присутствуют те или иные уклады, пережитки предыдущих формаций и т. д. Понятие не может вобрать в себя всю громадную пестроту и сложность исторической реальности, учесть всевозможные исторические условия. Именно в этом смысле Энгельс писал, что феодализм никогда не соответствовал своему понятию²⁰ .

Существенной чертой развития исторического процесса является его асинхронность. Она тоже служит источником несовпадения исторического понятия и действительности. Одни и те же или сходные стадии исторического развития различные народы или целые регионы проходят в разное время, в разных исторических условиях и потому неизбежно с известными вариациями. Процесс взаимных влияний, завоеваний и т. п. факторов дополняет и усложняет эту картину многообразия, сосуществования в пределах одной и той же эпохи различных общественных форм и явлений. Отразить всю эту сложность исторической реальности способен лишь конкретно-исторический анализ. В понятиях же может быть схвачена лишь общая логика ее развития. Логическое при этом, конечно, обедняет, схематизирует действительность и не может заменить историческое. Ленин, как известно, выступал против стремления "искать ответов на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины"²¹ . Значимость исторического исследования состоит прежде всего в его конкретности, которая делает его незаменимым и определяет его место среди других наук об обществе.

Историческое исследование не может устранить перечисленные источники несовпадения понятия и. действительности. Логическое в этом смысле не в состоянии ни преодолеть, ни игнорировать историческое, не утрачивая при этом своего объективного характера, связи с действительностью. Научно- плодотворным для историка является то несовпадение понятия и реальности, которое возникает в процессе развития

¹⁹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 90.

²⁰ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 39, стр. 356.

²¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 14.

стр. 6

и углубления исторического знания. Установление факта несоответствия нового достигнутого уровня исторического знания содержанию исторических понятий - основной показатель, свидетельствующий о необходимости уточнения, расширения, обогащения этого содержания, хотя не всякое вообще несоответствие вызывает подобную необходимость.

Многообразие путей развития, которым так богата история, имеет место в рамках единства исторического процесса. Это - единство многообразия, общего и единичного, закона и его конкретного проявления. Оно нашло свое теоретическое выражение в учении о смене общественно-экономических формаций, согласно которому при громадном многообразии путей и форм общественной эволюции народы проходят одни и те же стадии развития. Материальные отношения послужили ключом к разгадке истории как единого в своей многогранности процесса. Ленин подчеркивал, что "анализ материальных общественных отношений сразу дал возможность подметить повторяемость и правильность и обобщить порядки разных стран в одно основное понятие общественной формации" ²² . Основоположники научного социализма показали пример изучения общественных явлений в их единстве ²³ .

Научное историческое понятие, не будучи в состоянии охватить все конкретное многообразие общественных явлений, в логической форме резюмирует общее, повторяющееся в них, их единство. Без момента всеобщности нет подлинно научного исторического понятия. Сила основных категорий материалистического понимания истории - в их всеобщности, в применимости к всемирной истории в целом; поэтому именно эти категории и являются предметом ожесточенных атак со стороны буржуазных обществоведов. Одна из главных отличительных черт современного ревизионизма заключается в отрицании им исторической всеобщности ленинизма, реального социализма. Реальному социализму противопоставляются плюралистические модели, ни одна из которых в действительности не существует. В логико- методологическом отношении разговор о специфике любых общественных явлений только тогда правомерен, когда можно говорить о всеобщем, имеющем свои конкретные специфические проявления. Иначе постановка вопроса о специфике лишена смысла: если нет всеобщего, нет и специфического.

Историческое понятие, будучи выражением общего, повторяющегося в явлениях, в то же время ценно для исследователя не в качестве абстрактной всеобщности, а прежде всего потому, что служит основой понимания тех или иных конкретных событий, процессов. Емкость научного исторического понятия позволяет включить в картину исторических представлений новые факты, расширять рамки исследования пространственно и во временном отношении. В то же время емкость содержания понятия не является результатом охвата всех вариантов или разновидностей одного и того же класса явлений. Это относится, в частности, к содержанию понятия "феодализм", относительно познавательных возможностей которого среди советских историков имеются некоторые расхождения. "Формации Маркса, как и эпохи прогресса Гегеля, - писал Б. Ф. Поршнев, - имеют масштаб только всемирно- исторический. Они вовсе не призваны поставлять мерки для истории каждой страны, каждого народа, каждого государства. Эта периодизация имеет в виду передний край человечества, выдвинутые вперед рубежи всемирной истории. Так, когда мы говорим "капитализм", мы отлично

²² В. И. Ленин. ПСС. Т. 1, стр. 137.

²³ См. оценку Энгельсом абсолютной монархии как ступени развития почти всех цивилизованных стран Европы (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 4, стр. 31), классификацию Лениным ревизионизма как интернационального явления (В. И. Лепи н. ПСС. Т. 17, стр. 24) и экономического учения народников как русской разновидности общеевропейского романтизма (В. И. Лени и. ПСС. Т. 2, стр. 246) и т. д.

стр. 7

знаем, что этот строй никогда не господствовал и не может господствовать во всех странах мира". Б. Ф. Поршнев отмечает всеобщность категории "общественно-экономическая формация", подчеркивая специфику ее отношения к конкретно-историческим условиям развития формаций; сказанное, естественно, приложимо и к понятию "феодализм"²⁴ .

А. Д. Люблинская отмечает следующую особенность возникновения этого научного понятия: "Специфика западноевропейского феодализма в целом давно оправдана и общепризнана. Она заключается в наиболее полном его развитии, равно как и в наиболее раннем его разложении. В период феодализма западные страны европейского континента опережали в своем развитии другие страны, и формы феодальных отношений отличались там наибольшей законченностью... Многие особенности западноевропейского феодализма установлены давно; само понятие формации сложилось в основном на западноевропейском материале"²⁵ . Другие авторы выступают за расширение существующих теоретических представлений о феодализме на основе включения в них материала из истории других континентов. Ю. В. Качановский, в частности, пишет, что "конкретные описания феодализма, составленные по европейским материалам, не выдержали столкновения с фактами истории Азии, Африки и Америки"²⁶ , и призывает "отрешиться от зачастую встречающихся и в нашей, и в зарубежной литературе узкоконкретных представлений о названных способах производства (рабовладении и феодализме. -Я. С), отражающих в основном их специфически европейские формы"²⁷ .

Только конкретно-исторические исследования способны подтвердить или опровергнуть плодотворность тех или иных поисков обогащения понятия "феодализм". Нельзя отрицать, что изучение того или иного варианта феодализма может привести к изменению определенных акцентов в понимании природы этого явления. В истории науки, как известно, не раз бывали такие ситуации, когда казавшиеся магистральными, классическими пути познания отходили на второстепенный план в связи с его развитием²⁸ . Однако очевидна связь отмеченных поисков с более общей проблемой о природе исторического понятия вообще. Разумеется, готового решения вопроса о соотношении данного, как и любого другого, понятия и действительности нельзя искать в общих представлениях о природе исторических понятий: это означало бы подмену исторического логическим. Такое решение приходит на основе изучения самих явлений.

Специфика выражения в понятии общего, повторяющегося предопределяется особенностями самой повторяемости в истории. Неповторима ведь не только конкретная историческая форма событий, изменяется и развивается сущность явлений. О различных разновидностях феодализма, абсолютизма и т. д. нельзя сказать, что отличия между ними затрагивают лишь их конкретно-исторические особенности. Отличия

²⁴ Б. Ф. Поршнев. Периодизация всемирно-исторического процесса у Гегеля и Маркса. "Философские науки", 1969, N 2, стр. 63; его же. Феодализм и народные массы. М. 1964, стр. 19 - 21; см. также М. А. Барг, В. Н. Никифоров. Феодализм. "Советская историческая энциклопедия". Т. 15. М. 1974.

²⁵ А. Д. Люблинская. Типология раннего феодализма в Западной Европе и проблема романо-германского синтеза. "Средние века". Вып. 31. М. 1968, стр. 9, 10.

²⁶ Ю. В. Качановский. Рабовладение, феодализм или азиатский способ производства? М. 1971, стр. 20.

²⁷ Ю. В. Качановский. О понятиях "рабство" и "феодализм". "Вопросы истории", 1967, N 6, стр. 123. О соотношении общего и особенного в историческом развитии стран Востока в современную эпоху см. Р. А. Ульяновский. Общие закономерности социально-экономического развития и проблема специфики стран Востока. "Новая и новейшая история", 1978, N 3.

²⁸ См. В, Н. Никифоров, Указ. соч., стр. 270.

стр. 8

затрагивают в той или иной мере и их сущность, хотя наиболее глубокая основа остается общей. "Один и тот же экономический базис, - писал Маркс, - один и тот же со стороны основных условий - благодаря бесконечно разнообразным эмпирическим обстоятельствам, естественным условиям, расовым отношениям, действующим извне историческим влияниям и т. д. - может обнаруживать в своем проявлении бесконечные вариации и градации, которые возможно понять лишь при помощи анализа этих эмпирически данных обстоятельств"²⁹ .

Поэтому в марксистско-ленинской методологии познания общественных явлений столь важное место принадлежит принципу историзма, в частности требованию анализа конкретной ситуации³⁰ . "Уяснение того, - писал Ленин, - как развивается капитализм вообще, нимало еще не подвигает вперед вопроса о "возможности" (и необходимости) развития капитализма в России"³¹ . Ленин стремился отнюдь не к тому, чтобы только иллюстрировать на новом материале законы и категории, открытые Марксом, хотя исходил, безусловно, из общих законов развития капиталистического способа производства. Категории "Капитала" были для Ленина средством раскрытия исторического своеобразия развития капитализма в России³² . Изучение исторической специфики предмета всегда выступает у Ленина как способ познания его сущности. Иного пути научного познания историком явлений общественной жизни не существует.

Было бы механическим пониманием природы исторического понятия рассматривать его содержание как набор повторяющихся в явлениях признаков. Это значительно упрощало бы и картину самой действительности и ее познание историком. Различные, хотя и однородные явления не могут "входить" в содержание понятия "на равных началах", ибо они в известной мере не равны по своим существенным признакам. Поэтому, в частности, изучение патриархального рабства у древних германцев или славян не меняет содержания понятия "рабство", хотя и расширяет конкретно-исторические представления о системе рабства в целом. И для познания явления патриархального и классического рабства предоставляют неодинаковые возможности: отправляясь от античного рабства, можно понять и оценить патриархальное, тогда как обратный ход научного поиска исключен. Равным образом понять те или иные пережитки феодализма можно, только зная сущность развитых, зрелых феодальных отношений, а не наоборот.

Всеобщее в исторических понятиях есть логическая форма выражения закономерного в явлениях. Для постижения природы исторических понятий важно то, что закономерное в истории никогда не проявляется в "чистом" виде и не существует в качестве некоего усредненного результата по отношению к различным вариантам одной и той же исторической реальности. Включение в исследование новых ее вариантов автоматически не приводит к обогащению содержания исторического понятия. Развитие последнего - это прежде всего процесс все более углубленного проникновения в сущность, закономерность исторической реальности. Значимость конкретно-исторического исследования заключается в том, что только на его основе можно определить соотношение различных вариантов между собой и всех их к своему понятию. Само по себе это осуществимо только при условии, что достигнута примерно одинаковая степень изученности сопоставляемых типов, вариантов ис-

²⁹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 25, ч. II, стр. 354.

³⁰ См. В. В. Иванов. Принцип историзма в произведениях В. И. Ленина 90-х годов. Томск. 1966.

³¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 1, стр. 82.

³² О недостаточном развитии капитализма в России см.: В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 320; о "применении крепостного труда в промышленности" см. там же, стр. 471; об остатках дореформенных порядков и т. д. см. там же, стр. 488, 494.

стр. 9

торической реальности, иначе недостаточность изученности некоторых из них может быть истолкована как их недоразвитость.

Специфика отражения в понятиях общего, повторяющегося в истории затрудняет задачу их определения или, во всяком случае, несомненно, свидетельствует о том, что работу по их уточнению, обогащению не следует сводить только -к поискам той или иной дефиниции. Историкам подчас трудно бывает договориться об однозначном определении понятия, и трудности эти не столько субъективного, сколько объективного порядка. Основоположники научного социализма подчеркивали условность, относительность, недостаточность определений по сравнению с сущностью предмета. Определения, писал Энгельс, "всегда оказываются недостаточными. Единственно реальной дефиницией оказывается развитие самого существа дела, а это уже не есть дефиниция"³³ . Историческое понятие существует не только в определении или благодаря ему. Определение ценно для историка тем, что оно облегчает анализ действительности на основе четко установленных признаков. Но оно не содержит в себе готовые ответы на все случаи применения понятия в ходе такого анализа. Действительность неизмеримо богаче любого понятия и не охватывается в полной мере никакими определениями, что в особенности верно в отношении исторической действительности и ее качественного многообразия. Однако это не делает определения невозможными, без них наука, как известно, обойтись не может.

В современной буржуазной историографии дефиниции нередко отвергаются со ссылкой на сложность, многообразие исторической действительности. Понятие, утверждает западногерманский историк Р. Козеллек, должно оставаться многозначным, оно доступно истолкованию, но не определению³⁴ . Другой историк из ФРГ, Ю. Рольфес, считает, что понятия лучше описывать, чем фиксировать в качестве четкой формулы; понятие, пишет он, не поддается исчерпывающим и кратким определениям³⁵ . Такой подход несовместим с оценкой понятий как отражения существенных и закономерных черт изучаемых явлений. Именно потому, что историческое понятие является отражением действительности, а не просто логической конструкцией, утопией, оно обладает определенностью и устойчивостью содержания, которые могут заключаться и в его определении. Но подлинно научное историческое понятие одновременно отличается и гибкостью, каковая, по оценке Ленина, не есть нечто субъективное, предполагает отражение всесторонности материального процесса и его единства³⁶ .

Одной из причин схематизации исторического процесса может быть неразвитость категорий. Схематизация картины феодального строя Англии XIII в. представителями классической вотчинной теории (П. Г. Виноградов и др.) выражалась в значительной мере в том, что понятие "манор" они отождествляли преимущественно с крупным манором крепостнического типа. Представители так называемого критического направления констатировали сложность и пестроту манориальной структуры Англии, наличие в ней значительных локальных особенностей. При этом понятие "манор" хотя и не утратило своего научного значения, но, будучи связанным с локальными особенностями манориальной структуры, перестало быть средством изображения действительности в ее единстве и целостности. Оно перестало быть таким жестким, схематичным, как у сторонников классической теории, но вме-

³³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 634 - 635; см. также: К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 4, стр. 168; К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 84; В. И. Ленин. ПCC. Т. 27, стр. 386.

³⁴ "Geschichtliche Grundbegriffe. Historisches Lexikon zur politisch- sozir.'n Sprache in Deutschland". Bd. I. Stuttgart. 1972, S. XXIII.

³⁵ J. Rohlfes. Op. cit., S. 70, 73.

³⁶ См. В. И. Лени н. ПСС. Т. 29, стр. 99.

стр. 10

сте с тем лишилось определенности применительно к картине феодального развития в целом. Развитие советской исторической науки в этой области привело, с одной стороны, к созданию обобщающих представлений о манориальном строе Англии XIII века. При этом были преодолены недостатки как классической теории манора, так и взглядов представителей "критического направления"³⁷ . С другой стороны, была создана более содержательная картина манориального строя в период с XI по XIII в., диалектики его развития, что позволило, в свою очередь, уточнить и расширить представления о манориальной структуре XIII в. в ряде отношений - о некрестьянском характере фригольда в XII-XIII вв., о сущности процесса дробления крупного манора в ту же эпоху и т. д.³⁸ .

Таким образом, понятия, сначала жесткие, схематичные, с развитием и углублением познания становятся более эластичными, гибкими, содержательными, резюмирующими в себе многообразие и единство исторического процесса. Обладая определенностью и устойчивостью содержания, научное историческое понятие в то же время не сводится к жесткой системе выводов, поскольку в этом случае оно утратило бы значение орудия творческой деятельности историка. Оно прежде всего не является универсальной формулой, которую можно было бы применить к любому случаю. Еще Маркс предупреждал, что "на формулах в исторической науке далеко не уедешь"³⁹ .

Наибольшее богатство и содержательность понятие как логическая категория обретает в том случае, если она возникает как результат познания наиболее развитых, зрелых отношений, развитой исторической реальности⁴⁰ . Развитая историческая реальность содержит наиболее полно то, что не столь явно, не столь определенно выражено в других ее вариантах; или выражено с известными особенностями, поэтому она является ключом к познанию последних. Содержание исторического понятия не формируется только в качестве обобщения черт данной исторической реальности. Благодаря этому понятия являются единством общего и единичного. Историческое понятие не может быть оторвано от той реальной действительности, обобщением существенных черт которой оно является. Обобщение в исторической науке не отменяет и не заменяет фактов, на основе которых оно строится. Понятие сохраняет подлинный историзм не тогда, когда включает в себя все признаки изучаемых явлений (что невозможно), и не тогда, когда расширяет свое содержание соответственно увеличению круга изучаемых явлений, ибо он также может быть неограниченно велик (или настолько широк, чтобы лишить понятие необходимого единства и определенности содержания). Понятие исторично в том случае, если оно, подразумевая определенную историческую реальность, от которой не может быть оторвано, в то же время обладает необходимой всеобщностью для изучения совокупности однопорядковых явлений. Понятие развитой исторической реальности мы связываем с таким этапом исторического исследования, когда оно имеет дело с наиболее зрелой формой исторического развития и приходит на этой основе к единству эмпирического исследования и обобщения. Такое представление о природе исторических понятий показывает несостоятельность утверждения уже цитировавшегося буржуазного автора, будто в марксистской историографии они действуют

³⁷ Е. А. Косминский. Английская деревня в XIII в. М. -Л. 1936; его же. Исследования по аграрной истории Англии XIII в. М. -Л. 1947.

³⁸ М. А. Барг. Исследования по истории английского феодализма в XI- XIII вв. М. 1962; см. рецензию А. И. Неусыхина на эту книгу: "Средние века". Вып. 27. М. 1965.

²⁹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 4, стр. 154.

⁴⁰ См. Н. И. Смоленский. К вопросу о природе исторических понятий. "Новая и новейшая история", 1976, N 4, стр. 42 - 44.

стр. 11

подобно фильтрам, пропускающим лишь определенные аспекты исторической реальности и отсеивающим все остальные⁴¹ .

Лаборатория творческой мысли основоположников научного социализма содержит важный материал для изучения вопроса об отношении исторического понятия к развитой форме исторической реальности. Глубокое проникновение Маркса, Энгельса и Ленина в сущность изучаемых явлений свидетельствует о плодотворности принятых ими логических предпосылок. Поэтому логико- гносеологические приемы их научного анализа сохраняют свое познавательное значение и для того уровня научно-исторического знания, на котором оно ныне находится. Развитые отношения были для них ключом к познанию исторической действительности в двояком смысле: в связи с познанием различных вариантов одного и того же типа явлений и в связи с поступательным развитием истории, когда каждая последующая эпоха расширяет возможности познания прошлого и дает метод этого познания.

Выделяя развитые формы отношений в истории и обозначая их нередко термином "классические", Маркс и Энгельс рассматривали их в качестве высших пунктов единого процесса. Известно, что ряд положений, имеющих важное значение для уяснения соотношения понятия и исторической действительности, Маркс сформулировал в связи с анализом капитализма как формации. "Физик, - писал он, - или наблюдает процессы природы там, где они проявляются в наиболее отчетливой форме и наименее затемняются нарушающими их влияниями, или же, если это возможно, производит эксперимент при условиях, обеспечивающих ход процесса в чистом виде. Предметом моего исследования в настоящей работе является капиталистический способ производства и соответствующие ему отношения производства и обмена. Классической страной этого способа производства является до сих пор Англия. В этом причина, почему она служит главной иллюстрацией для моих теоретических выводов"⁴² . Предупреждая, однако, против неправомерного ограничения его выводов одной только Англией, Маркс указывал: "Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего"⁴³ .

Указывая на всеобщность законов капиталистического способа производства, Маркс отмечал, что теоретическое их изображение характеризуется лишь некоторым приближением к действительности, поскольку в реальной истории законов в чистом виде не существует; "но приближение это тем больше, - писал он, - чем полнее развит капиталистический способ производства, чем полнее устранены чуждые ему остатки прежних экономических укладов"⁴⁴ . Теоретически Маркс проводил прямую связь между развитием категорий и степенью зрелости отношений в истории. "Простые категории, - писал он, - суть выражения отношений, в которых может реализоваться менее развитая конкретность до установления более многостороннего отношения или связи, идеально выражающейся в более конкретной категории, в то время как более развитая конкретность сохраняет эту же категорию как подчиненное отношение"⁴⁵ .

Относительно применения логического метода исследования Энгельс писал, что оно дает отражение, "исправленное соответственно законам, которые дает сам исторический процесс, причем каждый момент может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости своей классической формы". Указывая здесь на единство логического и исторического способов познания, Энгельс

⁴¹ J. Rohlfes. Op. cit., S. 71.

⁴² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр. 6.

⁴³ Там же, стр. 9.

⁴⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 25, ч. I, стр. 191 - 192.

⁴⁵ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 12, стр. 728.

стр. 12

писал, что логический метод является тем же историческим, "только освобожденным от исторической формы и от мешающих случайностей" ⁴⁶ . Каким образом логическое "освобождается" от этих случайностей? Не тем, конечно, что в голове историка возникает логическая конструкция, не имеющая аналога в действительности; пример такой субъективной логики, оторванной от действительности, дал в конце XIX в. М. Вебер в неокантианской теории идеальных типов. Логика развития истории, то есть объективная логика, предстает в своем наиболее "чистом" виде прежде всего там и тогда, где и когда те или иные общественные отношения достигают наибольшей зрелости.

Энгельс отметил характерную особенность развития обществ, основанных на рабстве. Каждое из них, погибая вследствие превращения труда в рабскую деятельность, бесчестящую свободных, подвергается насильственному порабощению другим, более сильным обществом. "Происходит, - пишет Энгельс, - лишь перемещение центра, и весь процесс повторяется на более высокой ступени"⁴⁷ . Естественно, что с наибольшей полнотой развитие общества, основанного на рабстве, может быть описано в категориях, которые тождественны наиболее развитому его варианту. Характерна в этом плане оценка Энгельсом римского права: "Римское право является настолько классическим юридическим выражением жизненных условий и конфликтов общества, в котором господствует чистая частная собственность, что все позднейшие законодательства не могли внести в него никаких существенных улучшений"⁴⁸ .

Ленин исходил из всемирно-исторической значимости законов общественного развития, открытых Марксом и Энгельсом. Проявлением закономерности он считал переход России к социализму. Борясь с оппортунистической версией о том, что в России будто бы не созрели объективные экономические предпосылки перехода к социализму, он подчеркивал: "Без известной высоты кап[итали]зма у нас бы ничего не вышло"⁴⁹ . Ленинское идейное наследие имеет принципиальное значение для понимания того, как в исторических понятиях отражается многообразие форм и единство исторического процесса. Важны не только отдельные положения, поскольку они - как и у Маркса и Энгельса - затрагивают существо метода познания общественных явлений; глубоко поучителен самый ленинский подход к анализу тех или иных событий и процессов, как и существенные черты этого анализа. Таким, в частности, является ленинское исследование империализма. Стремясь нарисовать итоговую картину "всемирного капиталистического хозяйства, в его международных взаимоотношениях, в начале XX века"⁵⁰ , Ленин вскрыл основной закон империализма ("порождение монополии концентрацией производства"⁵¹ ), который действует "во всех странах развитого капитализма"⁵² . Существенные признаки империалистической стадии прослеживаются Лениным почти исключительно на материале Англии, Франции, Германии и США. Это страны наиболее развитого по тому времени капитализма, в которых с наибольшей очевидностью проявился переход к империализму. Неравномерность проявления признаков империализма в каждой из стран послужила основой для выделения Лениным национальных его особенностей⁵³ .

⁴⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 13, стр. 497.

⁴⁷ К. М арке и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 643.

⁴⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 21, стр. 412.

⁴⁹ См. "Ленинский сборник" XI, стр. 397, см. также В. И. Ленин. ПСС. Т. 45, стр. 380 - 381.

⁵⁰ В. И. Ленин. ПСС. Т. 27, стр. 303.

⁵¹ Там же, стр. 315.

⁵² Там же, стр. 359.

⁵³ См. там же, стр. 361 - 362.

стр. 13

Типология явлений и процессов, которой широко пользовался Ленин, также исходила из выделения тех стран или признаков, которые в наибольшей мере характеризуют развитие исторической реальности. Он выделил, например, два типа развития капитализма в сельском хозяйстве - американский и прусский⁵⁴ . Он рассматривал США как страну, предоставлявшую наибольшие возможности для изучения эволюции сельского хозяйства по фермерскому пути; основой для этого служил высокий уровень развития капитализма в сельском хозяйстве США⁵⁵ . Прусский же вариант характерен для консервативных путей преобразования сельского хозяйства на капиталистических началах.

Развитая историческая реальность открывает наиболее прямой путь к познанию сущности явлений и процессов в единстве общего к единичного. Она не просто облегчает постижение этой сущности, поскольку содержит ее в концентрированном и полном виде, но в поступательном развитии истории является обязательным и необходимым условием познания вообще. Историческое познание ретроспективно по своей природе. У историка нет иной основы для изучения прошлого, кроме его собственной эпохи. Далеко не всегда прошлое связано непосредственно с современностью, чаще этого даже не бывает, но в любом случае современность есть исходный пункт и источник познания прошлого. Она, вырастая из прошлого, в известной мере становится ключом к его пониманию. Это действительно не только для тех или иных процессов в отдельности, но и для истории в целом, конечно, в рамках единого представления о ней как последовательном, закономерном и прогрессивном процессе смены общественно-экономических формаций.

Диалектический характер исторического развития, в котором старое не просто преодолевается, отрицается, но и служит источником возникновения нового, проявляется во всемирно-исторической связи исторических эпох и формаций. Глубокого смысла исполнена оценка Энгельсом нового времени как отрицания отрицания античности⁵⁶ . Благодаря этому каждая новая, более высокая ступень в развитии истории является одной из важнейших предпосылок ретроспективного по своему характеру познания прошлого. "Буржуазное общество есть, - писал Маркс, - наиболее развитая и наиболее многосторонняя историческая организация производства. Поэтому категории, выражающие его отношения, понимание его организации дают вместе с тем возможность проникновения в организацию и производственные отношения всех отживших общественных форм, из обломков и элементов которых оно строится, частью продолжая влачить за собой еще непреодоленные остатки, частью развивая до полного значения то, что прежде имелось лишь в виде намека и т. д." ⁵⁷ .

И современная историку действительность может быть познана лишь в потоке исторического движения, в исторической перспективе. На невозможность получения ясной картины экономического развития современной исследователю действительности указывал Энгельс⁵⁸ . Характерна и мысль Ленина, высказанная в 1920 г: "Для истории Советской власти время еще не настало"⁵⁹ . Незавершенность современных историку процессов и явлений ограничивает возможности их познания,

⁵⁴ Краткую их характеристику см.: В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 15 - 16; оценку борьбы этих путей развития капитализма в сельском хозяйстве России см.: В. И. Ленин. ПСС. Т. 47, стр. 227 - 229, 231.

⁵⁵ См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 27, стр. 133.

⁵⁶ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 20, стр. 507.

⁵⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 12, стр. 731.

⁵⁸ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 22, стр. 529.

⁵⁹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 40, стр. 239.

стр. 14

хотя, разумеется, не исключает их совсем. Современность содержит обычно различные возможности, тенденции развития⁶⁰ , вопрос о судьбе которых нередко принадлежит будущему. Научный же подход к познанию действительности, как и к ее практическому преобразованию, исходит не из возможностей, а из свершившихся реальностей. "Марксизм, - писал Ленин, - стоит на почве фактов, а не возможностей. Марксист должен в посылки своей политики ставить толькоточно и бесспорно доказанные факты... Именно в "методологии"... надо различать возможное от действительного"⁶¹ . Таким образом, и текущие явления должны достичь известной степени своей завершенности, зрелости, чтобы их можно было исследовать с желаемой полнотой.

Подлинный научный логический анализ неотделим от предметной стороны познания, хотя он предполагает проблематику, выходящую в каждом случае за пределы задач конкретно-исторического исследования. Подобно тому, как сущность исторического понятия нельзя обособить от его развития в истории познания, так и логика исторического мышления предполагает тесную связь с его историей; логический анализ является одним из аспектов историографического исследования. Для понимания природы исторического понятия важное значение имеет изучение его отношения к исторической реальности. По источнику своего содержания подлинно научное историческое понятие объективно выводится из действительности, хотя его связь с ней носит диалектический характер: понятие выводится из действительности, не совпадая с ней нацело ни в отдельном акте познания, ни в историческом развитии последнего. Содержание исторических понятий формируется прежде всего на основе наиболее зрелых, развитых форм исторической реальности. Работы основоположников научного социализма свидетельствуют именно о таком понимании ими происхождения социальных категорий. Вместе с тем образование понятия как слепка зрелой формы исторической реальности не исключает возможности его дальнейшего развития. Оно обеспечивается прежде всего поступательным движением самой истории, расширением ее качественного многообразия и как следствие этого - обнаружением новых сторон, черт или признаков в прошлом, по мере его изучения.

⁶⁰ См. Б. Г. Могильницкий. Альтернативность исторического развития в ленинской теории народной революции. "Методологические и историографические вопросы исторической науки". Вып. 9. Томск. 1974.

⁶¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 49, стр. 319 - 320.

Постоянный адрес данной публикации: