"Peuples et civilisations". Histoire generale publiee sous la direction d e Louis Halphenet Philippe Sagnac. T. XVIII. Maurice Baumont. L'essor industriel et Vimperialisme colonial (1878 - 1904). Paris. Librairie Felix Alcan. 1937. 610 p.

"Народы и цивилизации". Всеобщая история под редакцией Луи Альфана и Филиппа Саньяка. Т. XVIII. Морис Бомон. Промышленный подъем и колониальный империализм (1878 - 1904).

XVIII том "Всеобщей истории" - "Промышленный подъем и колониальный империализм" Мориса Бомона¹ - представляет значительную историко-литературную ценность. Автор книги - крупный знаток экономической истории Германии и истории международных отношений второй половины прошлого и XX веков.

Для своей книги автор использовал исключительно обширную историческую, экономическую, статистическую, справочную, мемуарную и биографическую литературу и все вышедшие до сих пор публикации дипломатических документов, включая и документы, печатавшиеся в "Красном архиве".

Книга Мориса Бомона поэтому стоит на довольно высоком научном уровне. Она делится на три части. Первая часть - "Преобладание Германии в Европе (1878 - 1895)" - занимает стр. 7 - 199, вторая часть - "Империализм (1895 - 1904)" - стр. 201 - 376, третья часть - "Материальное и духовное развитие с 1878 по 1904 г." - стр. 377 - 573. Экономике, промышленности и сельскому хозяйству, финансам, промышленным кризисам, образованию и развитию монопольных промышленных трестов, срастанию промышленного капитала с банковским, протекционизму, росту населения и эмиграции, рабочему движению и социализму, развитию демократических учреждений и парламентаризма, церковной жизни, науке, литературе и искусству отведено больше трети объема книги. Таким образом, книга Бомона представляет собой не только одну гражданскую историю или историю международных отношений: она охватывает все важнейшие области, из которых складывается общественная жизнь народов, и, наоборот, гражданская история в книге Бомона освещена относительно слабо. Автор книги относит начало эпохи империализма к 1895 году. В этом важном вопросе он не расходится с Лениным, который считал, что "империализм, как высшая стадия капитализма Америки и Европы, а затем и Азии", сложился на рубеже двух веков, а именно: в период испано-американской войны 1898 г., англо-бурской войны 1900 - 1902 гг., русско-японской войны и экономического кризиса 1900 года² . Но когда автор пытается определить понятие "империализм", то у него получается сумбур и смешение разных категорий 1895 год взят Бомоном в качестве отправной точки или начала империализма потому, что "1895 год отмечает поворот и предсказывает другую ориентацию, которая отводит в международной политике первое место внеевропейским интересам". В перемещении центра тяжести международной политики из Европы в колонии автор видит один из признаков империализма. "Это эпоха очень острых колониальных соревнований... Империалистическая одержимость начинается как раз в этот момент; речь не идет больше о колониях, а об империях, которые создаются или которые стремятся

¹ Рецензируемый том "Всеобщей истории" под редакцией профессоров Сорбонны Альфана и Саньяка является шестнадцатым по счету. До завершения всего издания, начатого в 1926 г., осталось еще четыре тома, а именно: 1) XII том - "Обновление Европы и американская революция", автор - профессор Саньяк, 2) XVI том - "Демократические революции (1848 - 1860)", авторы - профессора Пенго, Путас и Эйзенман, 3) XVII том - "Возникновение новых великих держав (1860 - 1878)", авторы - профессора Эйзенман, Морен и Бенертс, 4) XX том - "Современный мир", авторы - профессора Эйзенман и Мойсе. Последовавшая в 1937 г. смерть Эйзенмана, по всей вероятности, отразится на сроках выхода последних трех томов, в написании которых он принимал участие.

² Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 302.

создать. Только и мечтают о престиже, величии и экспансии". Полная теоретическая беспомощность сквозит в каждом слоне этого определения империализма. Несмотря на это автор сумел собрать, обработать и сгруппировать много ценного материала, который может хорошо иллюстрировать учение Ленина - Сталина об империализме. С этой точки зрения книга Бомона заслуживает серьезного внимания.

Изобилие тщательно проверенных и довольно объективно освещенных фактов и событий - большое и серьезное достоинство книги. Автор сопровождает свой рассказ многими яркими цитатами из документов. Это оживляет изложение, облегчает запоминание прочитанного и повышает научную ценность книги. Но этим не ограничивается ее достоинство. Книга Мориса Бомона не является набором наиболее важных событий и фактов, имевших место в разных решающих областях жизни и в решающих странах за определенный исторический отрезок времени. Это не компендиум исторических знаний по определенным вопросам. Тщательно подобранные факты и события не играют самодовлеющей роли в книге. Они служат автору материалом для изображения по-новому исторического процесса развития в наиболее определяющих капиталистических странах за 1878 - 1904 гг., для описания перехода от капитализма свободной конкуренции и свободы торговли к высшей стадии капитализма, к империализму, к господству монополий, таможенных запретительных пошлин, к разделу всего мира на сферы влияния и т. д. Приведенные в книге факты и события являются лишь средством для более яркого оттенения моментов, характеризующих переход от одной исторической эпохи к другой.

В период своего наибольшего промышленного могущества английская буржуазия отстаивала свободу торговли, а в международных отношениях - политику "открытых дверей" и равных возможностей. Некоторые ее представители договаривались до того, что колонии являются "обузой" для Англии, и выступали против новых колониальных завоеваний, обременяющих бюджет метрополии. В правительстве Гладстона, пришедшем к власти в 1880 г., было, по выражению "Таймс", немало таких "филантропов". Однако как раз правительство Гладстона захватом Египта открыло эру безудержных колониальных захватов. В 1881 г. территория Британской империи составляла 8865 тысяч, а в 1901 г. - уже 11142 тысячи квадратных миль. Правительство "филантропов", как презрительно "Таймс" называл кабинет Гладстона, вело политику империалистических захватов, оно, по выражению того же органа Сити, "должно было подчиниться общественному мнению", т. е. английскому капиталу. К этому понуждали объективные условия промышленного развития. Бурный рост промышленности в условиях длительной экономической депрессии и экономических кризисов, падение покупательной способности широких масс населения и сужение внутренних рынков сбыта породили невиданную дотоле колониальную экспансию. Напряженная борьба между Англией и Россией, Францией и Германией, Англией и Францией, разделение Европы на два вооруженных лагеря, раздел Африки между Англией, Францией и Германией, американо-испанская война 1898 г., японо-китайская война 1894 г. и русско-японская война 1904 г. - все это служит иллюстрацией для обобщения автора: "Поиски рынков сбыта подготовляют пути агрессивной экспансии, которая началась в 80-х годах. Колониальный мираж заставляет верить в обетованные земли, где можно найти все, чего не хватает метрополии. Не думают больше о потребностях сегодняшнего дня.., а о потребностях далекого будущего. "Дело идет о будущем через 50 или 100 лет, - сказал Жюль Ферри, - о том, что унаследуют наши дети". Экономическая жизнь Европы находит свое продолжение в экономической жизни колоний... Промышленность искала источников сырья в обширных лесах и в плантациях колониальных владений... Наконец, дух века изменился. Отречение от свободы торговли усилило экспансионистские идеи. Начали стремиться к захвату новых владений или "сфер влияния" всюду, где опасались увидеть отмененным принцип "открытых дверей". Утвердилась доктрина, согласно которой "экономическому преобладанию следует политическое преобладание" (стр. 58).

Нечего требовать от буржуазного историка марксистского освещения исторического процесса перерастания старого капитализма в его высшую стадию со всеми присущими последней признаками: 1) концентрацией производства и нарождением монополистических трестов и картелей; 2) господством крупных банков над всей политической и экономической жизнью целых континентов; 3) захватом источников сырья трестами и банками; 4) вывозом капитала, экономическим и политическим разделом мира картелями и 5) территориальным разделом мира. Однако эти признаки настолько характерны для всего процесса развития последней четверти XIX и начала XX в., что ни один добросовестный ученый не может их игнорировать.

Стараясь дать сообщаемым фактам и событиям определенную классификацию и свести их в определенную систему, Бомон стремится на протяжении всех 600 страниц показать прямую связь между быстрым развитием промышленности в конце XIX в., образованием крупных промышленных картелей, монополий и трестов, усилением роли банков, установлением запретительных

таможенных тарифов и разделом Африки между крупными государствами Европы, захватом тихоокеанских островов, борьбой за передел мира.

Как же изображается исторический процесс развития в наиболее важных странах земного шара за описанные в книге 26 лет мировой истории? "Промышленный размах и колониальная экспансия, - пишет Бомон, - являются двумя существенными признаками периода 1878 - 1904 гг., причем первый определяет вторую... Индустриализация и колонизация образуют две лицевые стороны эпохи, над которой господствуют материальные соображения" (стр. 2). От внимания автора не ускользает превращение, которое претерпела в эти 26 лет "национальная идея". Кончилась в Европе борьба за национальное объединение. Она уступила место мировой экспансии: "Не говорят больше о народах, говорят об империях... Во имя "национального интереса" побеждает таможенный протекционизм". В результате быстрой индустриализации, протекционизма, стремления к образованию империй, пишет Бомон, "цивилизованные народы возымели властолюбие, обширное как вселенная. Они мечтают о всемогуществе, о мировой империи. Воображение масс проявляет больше восприимчивости к властолюбивым вожделениям чем старые господствующие классы. Национальная политика уступает место мировой политике ненасытных государств с их предприимчивостью, с их жадными аппетитами к расширению. Национальная эпоха сменяется эпохой империализма. Дух властолюбия овладевает странами, которые домогаются получить решающее влияние в мире, увеличить свою территорию, увеличить свои колонии, хвастаются провиденциальной миссией... Народы считают отныне слишком узкими их небосклон и их традиционные границы; они стремятся расшириться по вселенной... Они требуют новых территорий или "сфер влияния для их промышленности и их торговли; они выходят из своих пределов... В порыве, уже невиданном в течение трех веков, старая Европа колонизовала планету" (стр. 5 - 6). Все государства бросаются на колониальные захваты: Англия, Германия, Франция, Бельгия, Италия, Россия, - а вследствие этого исключительно европейская политика уступила место международной политике. Отныне государства борются не столько за европейские границы, сколько за поиски рынков сбыта, которые порождают колониальные конфликты. "Экономический империализм сделался руководящим элементом внешней политики" (стр. 6). Такова данная в книге общая схема исторического процесса развития в эпоху перехода капитализма в его высшую стадию, в империализм.

Наряду с правильным в общем изображением исторического процесса развития в книге собрано огромное количество фактов, иллюстрирующих и подтверждающих много положений Ленина: "В 1878 г. одна десятая часть Африки зависела от европейских держав; в 1904 г. они владели девятью десятыми Африки. Полинезия, немножко больше половины которой принадлежало европейцам, сделалась на 99% владением Европы и США. Проникновение Европы в Азию выразилось в увеличении европейских владений с 51 до 56% всей территории" (стр. 56). Далее следуют на нескольких десятках страниц захватывающие описания разграбления европейцами целых континентов, уничтожения ими туземцев, показывается, как "белый" насильник "захватывает то, что остается еще от незахваченных земель, и наполняет себе руки чем только можно. Он с жадностью набрасывается даже на пески пустыни" (стр. 56 - 112).

Однако в книге нередко встречаются и такие суждения, что колониальная политика якобы "освободила от анархии много несчастных народностей, неспособных к самоуправлению" (стр. 59), что оккупация англичанами Египта являлась "необходимостью для защиты цивилизации" (стр. 81), что в основе колониальной экспансии лежат "политические и сентиментальные причины" (стр. 57).

Такие формулировки, а они в книге встречаются очень часто, хотя и портят общее впечатление, но не обесценивают книги. Самое важное и основное состоит в том, что в книге приведены исключительные по своей полноте и красочности факты, которые иллюстрируют марксистскую концепцию исторического процесса. Вряд ли Морис Бомон повинен в том, что он, собрав много ценных фактов, классифицировал их так, что они подкрепляют ленинскую точку зрения на перерастание на рубеже двух веков капитализма в империализм. Процесс развития капиталистического общества на грани двух веков изображен в книге Бомона ближе к действительности, чем это сделано в соответствующих томах других "всемирных историй" и в отдельных работах, которыми так богата европейская историческая литература. В этом научное достоинство книги Бомона перед другими. Несколько примеров подтвердят нашу точку зрения. Так, немало страниц посвящено в книге доказательству переплетения экспорта капитала с экспортом товаров и влияния их друг на друга в последние годы прошлого века.

"Международная конкуренция, - пишет Бомон, - постепенно расширяет свое поле деятельности: не одни промышленные товары не находят сбыта, капиталы испытывают ту же судьбу. Европейские народы (капиталисты. - Ф. Н.) ищут прибылей для своих рантье так же, как и для промышленников. Капитал экспортируется для эксплоатации первобытных богатств Аргентины, Уругвая, Канады, Австралии... Снабжение Азии всем необходимым было сиг-

налом к открытию эры благополучия. Экспорт капиталов повлек за собой экспорт товаров и сделался инструментом экономической экспансии. Так же, как она использовала удивительный прогресс техники для своего обогащения, Европа извлекает прибыль из эксплоатации отдаленных стран, где она помещает вместе со своими сбережениями капиталов и энергии часть своей промышленной продукции. Во многих случаях экспорт денег является скорее мнимым чем действительным. Так например только одна пятая часть железнодорожных займов расходуется в занимающей деньги стране, четыре пятых займов остаются в стране, предоставившей заем,, для оплаты рельсов, вагонов, локомотивов, транспортных расходов, комиссионных" (стр. 381).

По этому же вопросу Ленин писал: "Самая обычная вещь: условием займа ставится расходование части его на покупку продуктов кредитующей страны, особенно на предметы вооружения, на суда и т. д... Вывоз капитала за границу становится средством поощрять вывоз товаров за границу"¹ .

Описывая рост и силу банковского капитала, появление на свет нового товара в виде экспортного капитала, влияние промышленных и банковских монополий на усиление агрессивности политики правительств и стремление их к колониальным захватам, Бомон отмечает: "Промышленное развитие делает общераспространенной практику помещения капиталов в иностранные ценности. Часть сбережений Старого света уходит в новые страны. Заем является одним из главных инструментов экономического развития. Старые страны, как Англия и Франция, являются банкирами мира. В начале XX в. Англия помещала ежегодно 434 миллиарда франков заграницей, Франция - 2 миллиарда. Оценивали в 100 миллиардов уже сделанные инвестиции Англии, в 50 миллиардов - инвестиции Франции, в 20 миллиардов - инвестиции Германии. Список других стран-кредиторов был короток: Швейцария, Голландия, Бельгия, Швеция" (стр. 380).

У Ленина мы читаем: "Для старого капитализма, с полным господством свободной конкуренции, типичен был вывоз товаров. Для новейшего капитализма, с господством монополий, типичным стал вывоз капитала". "Возник громадный "избыток капитала" в передовых странах", - пишет, далее, Ленин, - который устремляется в отсталые страны, где "прибыль обычно высока, ибо капиталов мало, цена земли сравнительно невелика, заработная плата низка, сырые материалы дешевы... Необходимость вывоза капитала создается тем, что в немногих странах капитализм "перезрел", и капиталу не достает (при условии неразвитости земледелия и нищеты масс) поприщ "прибыльного" помещения"² .

Морис Бомон собрал колоссальный материал из всех областей экономической и финансовой жизни (стр. 377 - 437), который может служить прекрасной иллюстрацией приведенного выше положения Ленина. 13 результате анализа массы фактов, показывающих всесилие финансового капитала, подчинение им себе правительств, его влияние на внешнюю политику, Морис Бомон делает такое обобщение: "Никогда власть делового мира не была столь великой... Под наружным фасадом демократического правительства властвует бесконтрольно и безответственно финансовая олигархия. Установлен своего рода неомеркантилизм; интересы капиталистов управляют миром. Они властно требуют защиты от государства. Государство обязано помогать коммерческим предприятиям, судоходным компаниям, железнодорожным компаниям, банкам, облегчать размещение капиталов и товаров. Некогда государство руководило общей экономикой страны, отныне экономика управляет государством. Капитализм навязал ему его потребности. Его интересы управляют миром" (стр. 382).

Правительства являются слугами финансового капитала и выполняют его волю. Полное подчинение себе капиталом "демократических" правительств нашло свое характерное выражение не только в борьбе против рабочего класса, но и в международных отношениях. Бомон изображает этот процесс следующим образом: "Бряцание оружием сменяется соперничеством деловых людей. Чтобы обеспечить себя против возможной конкуренции, они заставляют правительственную власть выступать позади "миролюбивого фасада личной инициативы", "дружественное" дипломатическое давление уступает место военному давлению. Финансовый грабеж сопровождается контролем, затем концессиями, которые предшествуют завоеванию. В дипломатических конвенциях делаются все более частыми формулы: "сферы влияния", "зоны интересов" и т. д. Промышленные народы сталкиваются в мире, сделавшемся слишком узким, который завален предметами растущей промышленности. Экономическая экспансия, глубокая причина многочисленных конфликтов, увеличивает соперничество между народами" (стр. 383). Результат - империалистическая война.

Небезынтересно отметить, как освещены отдельные крупные вопросы в "Промышленном подъеме и колониальном империализме". Для примера остановимся только на одном вопросе. Описывая быстрое развитие рабочего движения в 1878 - 1904 гг., победу социалистических идей, борьбу

¹ Ленин. Соч. Т. XIX, стр. 123.

² Там же, стр. 119 и 220.

рабочих за социальное законодательство, Бомон говорит: "Таким образом, чтобы бороться с социализмом, все проповедуют социализм: коронованные особы, главы буржуазных республик, церковь. "Теперь, - заявил сэр Вильям Гаркур, - в 1888 г., мы все социалисты". Реформами хотят сэкономить революцию... Чтобы привлечь избирателей или же не потерять их, все партии принимают резолюции в пользу защиты рабочих. Бисмарк занялся социальным страхованием, а Вильгельм II - созывом международной конференции (по- рабочему законодательству - Ф. Н.); социальное движение оказывает свое влияние на католический и протестантский мир" (стр. 446). Бисмарковский "государственный социализм" находит у Бомона следующую оценку: "Бисмарк... считал монархическое государство очень подходящим инструментом для арбитража между новыми магнатами промышленности и рабочими, у которых он надеялся усыпить с помощью социальных учреждений желание политической свободы: "Напрасно господа демократы будут играть, на флейте, когда народ увидит, что князья занялись его благополучием" (стр. 447). На стр. 184 - 187 дана прекрасная характеристика господства Бисмарка, во многом сходная со знаменитой характеристикой, данной ему Ф. Энгельсом, к которой целиком присоединился и Ленин.

К числу серьезных недостатков книги следует отнести такие формулировки, которые хотя и не вытекают из самого изложения, а иногда находятся с ним в явном противоречии, тем не менее могут сбить с толку читателя, - вроде того, что австро-русский антагонизм на Балканах "сделается действительной причиной мировой войны" (стр. 51). "До 1904 г. Германия никогда серьезно не думала взять инициативу войны против Франции" (стр. 54). На стр. 176 говорится о "мирном характере политики Бисмарка".

"Миролюбивый" характер германской политики по отношению к Франции зависел не от Германии и не от Бисмарка. Последний работал с 1871 до 1890 г. над созданием такой же ситуации, какая была в 1870 году. Но даже искусства Бисмарка на это не хватило. Царская Россия не хотела вторичного разгрома Франции и не допустила бы расправы с ней. Этим было обусловлено "миролюбие" Бисмарка.

Эти и подобные неправильные формулировки не служат украшением книги. Тем не менее она остается очень ценным учебным пособием для студентов, преподавателей и всех, желающих повысить своп исторические знания. "Промышленный подъем и колониальный империализм" является введением к XIX тому, к книге Пьера Ренувена "Европейский кризис и великая война" (1904 - 1918), вышедшей в 1934 году.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Ф. НОТОВИЧ:

Комментарии: