Libmonster ID: RU-8692
Автор(ы) публикации: Н. Т. АБРАМОВА

Соотношение "Я - другой" пронизано самыми разнообразными смысловыми конфигурациями. Цель данной статьи состоит в том, чтобы проанализировать некоторые структурные характеристики такой связи и показать ряд форм, в которых воплощается отношение "Я" и "другого".

1. Коммуникативная природа внешне-внутренних отношений

Структурные особенности внешне-внутренних отношений могут существенно отличаться в зависимости от возможностей, целей и намерений субъекта. Одна из целей обращения "Я" к "другому" состоит в намерении транслировать какую-то мысль, сообщить нечто важное и необходимое. Теория коммуникации изучает все разнообразие механизмов циркуляции информации, является средством обоснования природы интенциональных отношений Я и другого.

Наше понимание характера взаимного влияния людей друг на друга и тех средств, которые обеспечивают их контакты и взаимодействие, отвечает исходному, первоначальному смыслу коммуникации (лат. communicatio, communico - делаю общим, связь, сообщение). Представление о коммуникации ассоциируется с распространением, передачей информации от человека к человеку. В языке, как подмечает Э. Сепир, коммуникативные возможности представлены в чистом виде в каждом известном нам обществе. С этой точки зрения смысл коммуникации усматривается в возможности сохранения коллективного опыта, в попытке идентифицировать социальные знания.

Для целей трансляции "Я" использует как речь, так и несловесные средства. Жизненный опыт нам указывает на "силу" и эффективность внешнего (беглого) взгляда, чтобы быстро и незаметно "сказать" что-то "другому"; как часто бывает достаточно одного лишь мимолетного жеста, чтобы мгновенно "схватить" смысл не одного лишь обозримого, но и понять ситуацию в целом и ее связь с другими ситуациями. По выражению, "игре" глаз

стр. 8


("очей немые разговоры"), по походке мы совершенно отчетливо можем судить о разных эмоциональных состояниях человека - о том, что он озабочен, огорчен, болен, испытывает радость или горе. С помощью языка тела человек пытается приоткрыть другому свое внутреннее состояние: "внутренняя сила" и смысловая гибкость жеста во многих случаях более значительны, нежели внешнее речение. Ведь для выражения того же самого содержания потребовалось бы много слов.

Существенной особенностью жеста является его укорененность во внутреннем устройстве человеческого организма. Именно по своей изначальной природе телесный язык не способен лгать. Этим объясняется спонтанность многих жестов человека, их появление вне зависимости от его намерений: непосредственная корреляция между жестом и речью является причиной того, что человек часто бывает бессилен регулировать их проявление, пытаясь, скажем, специально их скрыть. Современный исследователь зависимости между почерком и характером отмечает, что все произвольные попытки изменить почерк не могут скрыть ни индивидуальных особенностей характера, ни психических переживаний человека 1 .

Обращение к иному культурно-историческому опыту позволяет расширить картину структурных связей между внешними влияниями и внутренним опытом. Отношения "Я" и "другого" не всегда оказываются логически и причинно обусловленными, не всегда выстраиваются в однозначную цепочку причинно-следственного порождения.

О сложности картины внешне-внутренних отношений мы можем судить, анализируя опыт изучения субъективных восприятий.

Наши сознательные восприятия, говорит Дж. Серл, поступают к нам структурированными; будучи организованными в некие блоки, они (восприятия) дают возможность репрезентировать вещи в соответствии с определенными аспектами. Последние определяются наличием некоторого набора категорий, которые предопределяют внутренние предпосылки, обусловливающие возможность приспособления к внешним новым восприятиям, их взаимосогласованию. Другими словами, отношения между внешними и внутренними восприятиями складываются в опыте совместной духовно-практической работы. Именно в рамках такой совместности, при наличии обращений создаются условия для построения адекватных отношений между "Я" и "другим", их взаимного понимания.

стр. 9


Мысль о том, что в акте языкового общения помимо слов имеются и определенного рода ментальные действия, что сообщение не сводится лишь к передаче информации, а содержит еще некую практическую цель, стала вызревать в лингвистике после появления работ философа Дж. Л. Остина. Цель корреспондента, посылающего сообщение, в соответствии с новым взглядом, была двоякой: во-первых, своим сигналом корреспондент пытается привлечь внимание адресата, пробудить у него какое-то чувство и т. п., и, во- вторых, заставить, вынудить адресата ответить на полученное сообщение. Внешний жест формирует в итоге коммуникативное поле, "втягивая" в него адресат. Ответное действие адресата приравнивается по смыслу к намерению, содержащемуся в действии корреспондента. В концепции речи как действия Дж. Остин развивает мысль о том, что предметом анализа является не один язык и текст; для понимания речи (в нашем случае параречи) необходимо обращение к более широкому контексту употребления. Такой подход привел к радикальному пересмотру взгляда на содержание речеповеденческого акта 2 .

Анализ коммуникативных отношений позволяет убедиться в том, что цель обращения к своему адресату состоит в том, чтобы последний расшифровал, понял интенцию, содержащуюся в посланном сообщении. Но это еще не полный смысл, который несет с собой цель. Другая смысловая составляющая цели - более глубинная, не артикулированная. И состоит она в том, что "Я" хочет знать об ответной реакции "другого" на свое сообщение. А это значит, что структура цели имеет не один, а по крайней мере два уровня, и складывается: во-первых, из прямой передачи информации, во-вторых, из акта ожидания и надежды получить ответ. И хотя эта надежда сокрыта, не выведена на "поверхность", данная смысловая составляющая выполняет конституирующую роль во внешне-внутренних коммуникативных отношениях. О том, что надежда и интенции, содержащиеся в послании к "другому", распознаны, свидетельствует адекватная реакция адресата, в которой репрезентированы явные и неявные компоненты исходной цели.

Итак, наше понимание внутренней установки коммуникативного акта существенно продвинулось вместе с обнаружением сложности иерахической структуры самой цели: от первого смыслового уровня цели - простого обменного процесса - мы переходим к другому, более глубокому смысловому слою содер-

стр. 10


жания цели - к интенциям, содержащимся в послании, содержание которых сводится не только к тому, чтобы информировать "другого" о чем-то, но и побудить его к ответному действию. Коммуникативная модель такого плана (так называемая интерефенционная модель коммуникации) построена на принципе выводимости: содержание сообщения здесь не сводится к простой референции о положении дел, но и выражает эмоциональное отношение к сообщаемому. Появление возможности дальнейшего продвижения к пониманию структурной сложности внешне-внутренних отношений (и в частности, смысловой многоуровневости цели) связано с обращением к другому типу коммуникативных моделей, а именно к интеракционному типу. Свое имя эта модель получила в соответствии с принципом, лежащим в ее основании, - принципом взаимодействия. Данный прицип фиксирует внимание на поведении, на общении "Я", погруженного в в социально-культурные условия. Правила поведения, заложенные в фундамент интеракционной модели, таковы: общение становится конститутивным фактором поведения и не ограничивается манифестацией намерений: демонстрация смыслов, причем не обязательно специально предназначенных для распознавания и интерпретации адресатом - такова основная цель коммуникации. Коммуникативно значимой может оказаться практически любая форма несловесного поведения - действие, бездействие, речь, молчание.

В ситуации общения, будучи наблюдаем "другим", человек, действительно, невольно демонстрирует свои внутренние интенции, хочет он этого или нет. Но в то же время от того, в какой степени "другой" может (или не может), хочет (или не захочет) понять исходящие от "Я" смыслы, зависит степень их взаимного понимания. А это значит, что важным условием как взаимной демонстрации смыслов, так и их интерпретации становятся обоюдное желание и усилие, воля к со-участию коммуникантов в общении, к совместной деятельности.

Критерием успешности и главным предназначением коммуникации в интеракционной модели становится интерпретация. Целью общения теперь становится не одностороннее воздействие говорящего на слушающего, а сложное коммуникативное взаимодействие двух субъектов. "Достижение взаимного понимания" как бы отодвигается на дальний план. Адресат может вывести смыслы, отличные от задуманных говорящим. Появляется асимметрия в порождении смыслов и в их интерпретации. А это

стр. 11


значит, что идея зеркального подобия процедур преобразования сообщения на вводе и выводе здесь не работает.

2. Рефлексивная природа внешне-внутренних отношений

Итак, мы показали, что коммуникативные акты сознательно используются в расчете на наблюдателя. В их семантике содержится указание (скрытое или явное) на разного рода субъективные желания по отношению к "другому": попросить о чем-либо, продемонстрировать эмоции по какому-нибудь поводу, выразить отношение и т. п. Скажем, в грозном взгляде, обращенном к "другому", выражено не только эмоциональное состояние, но и желание, чтобы адресат ответил и соответствующим образом отреагировал. Тем самым жесту и интонации была придана коммуникативная значимость.

Но, с другой стороны, речевые и неречевые действия "Я" обращены не только во вне, но и во внутрь, т. е. рефлексивны. Другими словами, направлены на самого себя, к тому, с чем "душа ведет рассуждение сама с собой о том, что она наблюдает" 3 . Мыследействия, на которые опирается душа при наблюдении за самой собой, побуждаются внутренними отношениями между бессознательными ментальными состояниями и сознанием 4 . Рефлексивному ходу мысли присущи селективность и аналитичность восприятия информации, опосредованный характер восприятия текущего опыта: Я-сознание производит индивидуацию потоков информации в зависимости от интересов и кругозора индивида, от последующего расчленения информации на множество составляющих признаков. Несмотря на некоторые общие особенности рефлексивных процедур, тем не менее структура трансляции может складываться по- разному в разных культурно-исторических традициях. В. С. Семенцов попытался реконструировать сложную систему внешних и внутренних рефлексивных отношений в рамках ведийского ритуала. Обоснование своей концепции трансляции автор строит на Священных текстах древнеиндийской религии. Санскритолога интересовали прежде всего "механизмы" трансляции знаний, методы и приемы обучения. Реконструкция ведийского ритуала позволила увидеть сложную систему, которая имеет многообразные звенья, иерархически соподчиненные друг с другом. Структура ритуала предполагала длинный ряд коммуникативных процедур. В этом ряду условно можно выделить две смысловые составляющие. В одной из них

стр. 12


можно усмотреть собственно процедуры трансляции, которые включают передачу соответствующих знаний и опыта. Важную сторону другой составляет задача воспроизводства в ученике личностных качеств учителя: в этом случае необходимы не внешние воздействия, а некие внутренние усилия и стремления самого ученика, который с необходимостью должен стать похожим на своего учителя. Эта двуединая смысловая задача всего уклада ведийской традиции накладывала соответствующий отпечаток на систему внешне-внутренних отношений ученика и учителя. При решении первой перед учеником ставилась цель усвоения всего комплекса знаний: здесь прежде всего речь шла о безупречном усвоении, с одной стороны, всего содержания древнеиндийской системы воззрений (полного знания священных текстов и устного воспроизводства его наизусть во время исполнения ведийского ритуала), а с другой, о необходимости досконального знания самого ритуала - этой сложной иерархизированной системы сакрального поведения.

Коммуникативные процедуры при трансляции знаний всегда одинаковы и не зависят от содержания передаваемого знания. Освоение знаний во все эпохи понуждает ученика к труду по осмыслению некого свода знаний, которые ему заданы культурно- историческими условями. И в этом плане ведийская традиция мало чем отличается от других традиций. Но вот то обстоятельство, что еще одну важную сторону обучения ученика должно составить умение перевоплощаться в личность учителя, привносило в процесс обучения существенно иные модусы. Сохранение традиции обеспечивалось прямым и непосредственным воспроизводством духовных образцов, предложенных древнеиндийской религиозной системой 5 . Ведь ученика понуждали к умению воспроизводить не одни духовные, ментальные компоненты духовно-практической деятельности учителя, в том числе направление его мыслей, характерную систему ценностей и др., но и физические. Как подмечает В. С. Семенцов, в обязанности ученика входила необходимость одновременного воспроизведения не только речевых и поведенческих особенностей учителя, но и его физического облика.

Существенно, что путь к слиянию с "образом" учителя, к перерождению ученика завершался позитивным результатом лишь при условии, если качества учителя, дотоле бывшие для ученика "внешними" и "чужими", становились теперь для него "внутренними" и "своими". В основе сохранения форм и содержания ве-

стр. 13


дийской традиции лежали прямая и непосредственная повторяемость структуры опыта общения ученика и учителя, правила ритуального регламента и пр. Символический характер ритуальных действий предопределил эзотерическую природу ведийской традиции.

3. Внутреннее как общее смысловое пространство

Но, с другой стороны, существуют иные предпосылки для возникновения общности духовного смыслового пространства. Суть такой атмосферы, ее стержень - в совместной духовной работе "Я" и "другого". Конечно, следует признать, что по своему внутреннему строю духовная общность является весьма хрупкой и тонкой организацией. Будучи порождением такого акта "здесь" и "теперь", духовная общность приобретает индивидуальные, "поштучные" черты. Поэтому каждый новый случай (иная пара, иные поколения и т. п.) сталкивается с необходимостью поиска своего собственного пути к духовной общности.

Опираясь на мысль о важности единого смыслового пространства, о необходимости определенной глубины совместного духовного опыта, свою дальнейшую задачу мы видим в том, чтобы подойти к истокам интерсубъективности с имманентно-смысловой стороны. При этом мы начнем с вопроса о конструктивной работе сознания и попытаемся разглядеть пути извлечения смысла. Именно вопрос о том, каким образом в результате обмена сообщениями в одном случае адресат принял, уловил смысл сообщения, намерения и ожидания адресата, и вслед за этим адекватно отреагировал; а в другом случае - адресат, получив сообщение, не стал (не смог) ни улавливать смысл сообщения, ни должным образом реагировать на ожидания адресанта. В самом деле, отчего человек бывает не способен к разумению, имея для этого все предпосылки (зрение, слух, ум, сердце)?

Путь сближения духовных миров, возникновение сложного интерсубъективного мира возможен, видимо, при выполнении одного из главных условий, когда "моя" мысль претерпевает акт конституирования во внутреннем мире "другого", т. е. становится "родной" за счет "вживления" (не отторжения). Происходит это путем усилий "духовного делания": улавливания смысла, интенций ("моих"), извлечение (экстрагирование) значений, со-восприятия, разделения (сердцем и душой) исходящей от адресанта информации. Вот эти предпринятые духовные усилия - путь ос-

стр. 14


мысления - мною назван индивидуацией, субъективизацией смысла.

Никто не может думать за другого: нельзя жить чужим умом - утверждает народная мудрость. Другими словами, процесс осмысления носит сугубо индивидуальный характер, и поэтому извлечение смысла не является простым обменно-информационным процессом. Обменяться можно мыслью, но еще не смыслом, который имеет эта мысль. Со смысловой точки зрения мысль сама по себе продолжает оставаться нейтральной до тех пор, пока не вступают в силу конструктивные способности сознания. Мысль наполняется, точнее, нагружается тем или иным смыслом (процесс осмысления) при условии, если субъект сам пытается преодолеть путь постижения смысла вещи. Это преодоление пути суть работа, связанная с анализом мысли или поступка, с их осмыслением; она происходит за счет конструктивной работы сознания. Постигаемый, понятый смысл вырастает, таким образом, из познавательных усилий субъекта, из активизации его рефлексивных возможностей.

Итак, акты индивидуации и субъективации протекают в рамках определенных смысловых связей; эти рамки - суть границы смыслового пространства. Если не соблюдаются главные условия, мысль оказывается вне пределов смыслового пространства, субъект не делает усилий над постижением смысла, то мысль останется абстрактной, т. е. не нагруженной смыслом. Познавательные усилия субъект выстраивает сам и преодолевает этот путь также сам, шаг за шагом, опираясь на прошлый и текущий опыт, на рациональные и внерациональные мыслительные акты. Весьма существенна и роль сложного коммуникативно-прагматического комплекса, в котором запечатлены элементы предшествующего опыта человека.

Продолжая обсуждение вопроса о поисках духовной общности с "другим", более внимательно присмотримся к тем усилиям, которые вынужден при этом прилагать сам субъект. Для этого еще раз обратимся к некоторым аспектам интенциональности сознания в несколько ином плане, в частности, затронем вопрос о структуре интенциональности.

Согласно представлению о разных видах интенциональности структура сознания может быть описана как структура смыслообразования. В этом случае сознание предстает как конститутивная смыслообразующая система. Сознание порождает и удерживает определенные смыслы, обладает способностью к

стр. 15


рефлексии, только будучи вовлеченным в события. Однако между событием и определенным смыслом, усмотренным в нем, нет отношения причинной зависимости. Согласно мысли Гуссерля, смысл не существует вне его схватывания или понимания: с одной стороны, смысл соотнесен с предметом, а с другой, появление смысла возможно лишь в самом интенциональном акте 6 . В том, как протекает деятельность сознания, стали видеть не один только акт соизмерения результатов с какими-то заранее заданными схемами (по Канту). Феноменологическая точка зрения позволяет приблизиться к пониманию конструктивной способности сознания. Последняя находит свое проявление в умении создавать самые разнообразные "конфигурации смысла". Внутренняя работа сознания состоит в том, что оно как бы выполняет долг перед самим собой, руководствуясь только возможностью воплощения связи явлений, создаваемой силой воображения 7 .

Важной с феноменологической точки зрения является также представление о структуре опыта. В любом модусе сознания "действует" целостная структура опыта: различие - синтез - идентификация. Однако различению придается смысл первичного опыта, благодаря которому синтез и идентификация также становятся опытом 8 . Совместный духовно-практический опыт, согласно представлениям Э. Гуссерля, является результатом "вчувствования" в чужие смыслы. Для такого экзистенциального сближения индивидам, находящимся в диалогических отношениях, нужно приложить специальные рефлексивные усилия, проделать специально организованную духовную работу. Эта работа осуществляется, повторяем, за счет феноменологического переживания смысловых образцов. Акты такого переживания составляют взаимосогласованные формы поведения, репродуктивное воспроизводство способов демонстрации смыслов, общность манеры их интерпретации и др. Именно факт наличия единого смыслового пространства - совместного духовно-практического опыта - обеспечивает близость моделей восприятия.

Присмотримся далее к тому, в каких случаях трансляция духовно-практического опыта бывает невозможной? Какие реалии не обеспечивают формирование совместного духовного опыта? Без понимания причин и истоков, которые ведут к отсутствию духовной близости, к конфронтации и неприятию "Я" и "другого", мы не приблизимся к знанию механизмов формирования традиции в широком смысле слова, к пониманию содержания действий, необходимых для формирования интерсубъективнос-

стр. 16


ти - особого класса внешне-внутренних отношений. Интерсубъективность в рамках феноменологической традиции принято связывать с образованием интермонадических сообществ. Согласно такому представлению взаимосогласованный опыт основан на обращении друг к другу и к самому себе. Новизна данного типа внешне-внутренних отношений состоит в том, что помимо обоюдного со-присутствия, тесного и непосредственного общения, контактов и т. д. появляется взаимосогласованный опыт общения, имя которому духовная связь, духовная общность. Происходящая перемена не является простым дополнением еще каким-то признаком. Духовный тип отношений не привносится откуда-то извне, а рождается, создается усилиями тех, кто оказался вовлеченным в коммуникативные отношения, в этот совместный интерсубъективный мир.

Как мы видим, складывается иная онтология внешне-внутренних отношений, указывающая на совместные действия "Я" и "другого", в результате которых "Я" "выходит" из самозамкнутого состояния, а между коммуникантами формируется новый тип отношений. Такого плана совместные действия, по мысли Бахтина, предполагают ситуацию "вненаходимости" 9 . Диалоговая форма общения оказывается нерасчлененным совокупным опытом "Я" и "другого", для описания которого используют, к примеру, такие понятия, как поле когеренции 10 , психологическое или феноменологическое переживание общности ("togetherness"), интересов, действий. При описаниии такого типа отношений обращают внимание на то обстоятельство, что эта общность не является постоянной, она всегда "движется", и часть коммуникативной "работы" всегда направлена на ее воспроизводство, достижение и поддержание в каждом новом акте общения. Условием и результатом взаимосогласованного опыта служит со- чувствие, со-осмысление, со-волеизъявление. Возможно, что именно данные структуры совместного сосуществования создают условия для возникновения особой духовной атмосферы с ее неуловимым "ароматом".

4. Нерефлексивный тип отношения "Я - другое"

Представление о нефлексивном сознании принято связывать с такой формой восприятия, при которой субъект не выходит за пределы исходного, первоначального смысла информации, довольствуется опорой на конкретные текущие самоощущения.

стр. 17


Значимым для такого сознания оказываются лишь те внешне видимые, очевидно текущие события, что находятся "здесь" и "теперь". В историко-философской традиции данный тип сознания принято относить к классу нерефлексивных: оно, как правило, ситуационно и не выделено из потока сознания 11 . Леви-Брюль данный тип мыслительной деятельности относит к классу дологического мышления. Особенность дологического мышления в том, что поведение человека управляется "законом сопряжения" (партиципации), а не логическими законами 12 . Э. Гуссерь такое состояние сознания называет естественной установкой: "Как человек в естественной установке, такой, каким я был до эпохэ, я наивно вживался в мир; почерпнутое из опыта сразу же получало для меня значимость, и это было базисом для всех остальных моих точек зрения. Как естественно живущее Я, я был трансцендентальным Я, но ничего об этом не знал. Для того, чтобы вникнуть в мое абсолютное собственное бытие, я должен был проделать феноменологическое эпохэ" 13 .

К. Ясперс называет этот тип повседневно-наивной коммуникацией. Последняя, согласно взглядам философа, отличается от так называемой подлинной коммуникации. Разъясняя смысл проводимого им разведения названных понятий, К. Ясперс отмечает, что реальной базой повседневной коммуникации людей в сообществе является наивное сознание. Главная особенность "наивного сознания" в том, что оно "не задает вопросов" о своем бытии; т. е. таких вопросов, которые могли бы внести в мое сознание разлад и раскол. В наивном сознании, отмечает К. Ясперс, я делаю все то, что делают другие, верю во все то, во что верят другие, думаю то, что думают другие. Мнения, цели, страхи, радости переходят от одного к другому так, что мы даже не замечаем, в силу того, что имеет место первичная, нерефлексивная идентификация. Сознание человека в такой ситуации, продолжает философ, просветлено, но его самосознание закутано плотным покрывалом. "Я" человека, погруженное в такого рода общности, еще не находится в состоянии коммуникации, так как он не сознает сам себя. Коммуникативные отношения здесь носят особый характер. К. Ясперс назвал их повседневно-наивной коммуникацией. Последняя характеризуется неосознанностью и отличается от подлинной коммуникации. Сознавая сами себя, мы должны, по мнению философа, противопоставить "Я" своему миру и другим мирам о нем. Подлинная коммуникация, по Ясперсу, возможна только тог-

стр. 18


да, когда "мир мечты и сна" (traumhafte Welt) кристаллизуется с помощью ясного и общезначимого логического мышления и превращается в мир вполне определенных и узнаваемых предметов и закономерностей 14 .

Все сказанное о взаимозависимости внутренней жизни и наивного сознания свидетельствует о том, что внутренний опыт человека складывается из простых актов повседневной рационализации, неотрывен от нерефлексивной идентификации; наивное сознание обеспечивает взаимосогласованный опыт, составляет основу структур совместного сосуществования; представления о кодовой модели коммуникации внесли ясность в понимание "механизма", лежащего в основании наивного сознания. Из сказанного также вытекает, что нерефлексивность как особый модус становится существенной принадлежностью наивного сознания.

Присмотримся также к тому, всегда ли "Я", вступая в отношения с "другим", сохраняет свою самотождественность. Опыт изучения толпы, проведенный физиологом В. М. Бехтеревым, показал, что в условиях революционных потрясений под влиянием ряда социальных обстоятельств могут происходить изменения в сознании как отдельных людей, так и целого народа. Ученый попытался вскрыть истоки и причины социально- психологических перемен; понять, отчего погружение индивида в соответствующие социальные обстоятельства вызывает существенную перемену рефлексивного облика человека. Вопрос об истоках трансформации индивидуального "Я-сознания" оказался здесь центральным. Анализ феномена толпы выявил коренную черту данной социальной общности, ее сплоченность. Чем объяснить причины объединения столь разнородной массы, состоящей из людей самых разных интересов, принадлежащих к разным общественным слоям? Среди причин единения толпы на первое место Бехтерев выдвигает общую цель, общий интерес; именно данные факторы делают толпу принципиально новым социальным образованием. Появление общего интереса - вот первый шаг на пути объединения разрозненных людей в группу. Вместе с рождением новой социальной ячейки появляется и новое качество - однородность. В терминологии Бехтерева - это монодеизм. Однородность по соответствующим целям и интересам дает толчок к формированию такого рода единства, которое отличается особой силой и прочностью. Истоком таких качеств является власть аффектов: толпа волнуется одними и теми

стр. 19


же чувствами, руководствуется одинаковыми идеями, возбуждается одними и теми же интересами.

Становясь ячейкой толпы, индививид уже не размышляет, не рефлексирует, его лично- психологическое "Я" подчиняется коллективному аффекту, внерациональный характер которого очевиден.

Толпа, поглощая индивидуальные качества "Я", начинает жить по самостоятельным законам. Последние оказывают обратное воздействие на всех своих членов: все находятся в подчинении у общих интересов. Общность ряда простых рефлексов, таких, как подражание, словесная внушаемость, склонность к внешним влияниям и др., способствует возникновению нового типа социальной структуры. В. М. Бехтерев называет такое общество "собирательной личностью". Границы собирательной личности, по мнению ученого, расширяются от толпы до целых стран. Особенность больших групп состоит в том, что все процессы нервно-психической деятельности здесь протекают медленнее, что огромные массы людей более косны, чем отдельные личности15 .

Феномен толпы предстает в двух планах - в структурном и в качестве объекта управления. Истоки однородности, или монодеизма, В. М. Бехтерев связывает с потерей того, что для человека является личным. В современной терминологии это будет потеря своего "Я- сознания". В толпе человек оказывается "без лица", неким усредненным элементом, тем, что становится податливым. Именно поэтому общее настроение толпы и ее цели придают толпе соответствующую форму. Человек начинает проживать уже не свою подлинную жизнь, а ту, которая навязана ему извне на основе коммуникативных отношений.

Сразу же после первой русской революции В. М. Бехтерев оказался одним из первых, кто попытался осмыслить механизмы формирования надиндивидуального сознания. Обращение к концепции, разработанной в начале века, имеет не только исторический интерес; выводы, полученные ученым-естествоиспытателем, открывают возможность для более глубокого обоснования и понимания коллективной несловесности к внешним критериям, которые характеризуют толпу, следует отнести функцию управления толпой. Хотя толпа и является монолитом, который подвержен одним и тем аффектам, тем не менее данная общность нуждается в специальных усилиях по поддержанию монодеизма. Это необходимо для устранения возможности рас-

стр. 20


кола 16 . В. М. Бехтерев показал, что изменение структур сознания происходит под влиянием актов внушения. Внушение как бы "обходит" разум субъекта, затемняя "Я - сознание". Тем самым манипуляция превращает человека из индивида в члена толпы. Внушение осуществляется посредством слова, и протекает оно не через рассудок, а через чувство: внушение приводит к появлению в сознании образов, которые влияют на его чувства, мнение и поведение. Образы, как и слова, обладают суггесторным воздействием (глубинное свойство психики), порождающим цепную реакцию воображения. Именно в результате внушения появляется склонность к аффективному поведению - к взрывам энтузиазма, к легкой внушаемости, утрате критицизма, к возбудимости, переходящей в жестокость, к безрассудству, стадной подчиненности вожаку 17 . Образно и горячо эту же мысль выразил русский писатель Н. Нароков: "Будет стадо и будет вожак. И каждый волк в этом стаде, в том числе и коммунистическая партия, будет лизать вожаку руки и бросаться на каждого, на кого станет науськивать вожак" 18 . Наблюдая за толпой, В. М. Бехтерев обращает внимание на те следствия, которые связаны с влиянием внушения: у каждого из членов толпы появляются новые качества, которые дотоле никак о себе не давали знать. Те, что ныне мы соотносим с коллективной субъективностью.

5. Еще раз о едином смысловом пространстве

Потребность в знании истоков духовного родства и духовной близости побуждала людей разных поколений к размышлениям и действиям в этом направлении. Для понимания пути и средств, которые ведут к внутренней близости, попытаемся далее реконструировать один конкретный опыт. Мы имеем в виду "Письма к сыну" английского писателя Честерфилда 19 . Попытаемся далее проанализировать шаги и в целом тот путь, которым шел автор "Писем". Присмотримся к тем трудностям, с которыми он столкнулся, пытаясь преподать сыну свод правил, необходимых в жизни. Это позволит нам, надеемся, выявить некоторые особенности условий наставничества и приоткрыть пути сохранения традиции. Приступая к анализу, обратим внимание на то обстоятельство, что автор "Писем" исповедывал просветительское кредо. Поэтому с самого начала писатель руководствовался мыслью о преобразовательной роли знания в деле воспитания; отсюда большие надежды на письменное сло-

стр. 21


во. Эта мысль руководила действиями отца, в течение многих лет намеренно отправлявшему подрастающему сыну некий свод информации, в котором была представлена картина ряда правил жизни и поведения. Получатель этой информации должен был, как предполагал отправитель, руководствоваться знаниями во всей дальнейшей жизни. Просветительские установки лежат в основании наставничества Честерфилда: такова наша первая оценка "Писем". А это значит, в учебно-воспитательном процессе предпочтение отдается знанию, извне воздействующему на ученика.

Продолжая реконструкцию смыслового содержания посланий, заметим, что среди основополагающих мотивов (внутренних причин) следует выделить в первую очередь стремление отца познакомить сына с некоторыми социально значимыми нормами и правилами жизни и поведения. Прежде всего с теми культурно-историческими фактами и событиями, которым он сам придает особую значимость и т. д. Но, с другой стороны, анализ содержания посылаемой информации позволяет вскрыть и более глубинный уровень мотивации отца: а именно, его стремление сблизиться с сыном в духовном отношении. Залогом этого Честерфилд считал расширение духовных запросов сына, формирование общих интересов, общих ценностей и т. д. Из сказанного следует предположить, что мысль о взаимосогласовании духовно-практического опыта (своего и сыновьева) - вот главный стержень мотивации отправки сообщений. "Письма", по мысли отца, должны были выполнить роль фундамента и строительного материала, с помощью которого и воздвигнется, фигурально выражаясь, их совместный "духовный дом".

Что же получилось на самом деле? Образовалось ли на самом деле единое духовно- смысловое пространство? Поиски ответа связаны с прояснением ряда вопросов: Какими путями протекает сам процесс осмысления получаемой информации? Всегда ли совпадает смысл и значение посланной и принятой информации? Мы попытаемся далее реконструировать ответы, основываясь на коммуникативно-ориентированном взгляде на мотивацию.

Прежде всего свод ряда правил жизни и поведения, сформулированный Честерфилдом, оказался чуждым переживаниям и образу жизни сына. Несовпадение интересов, ценностей и пр. стали внутренней причиной того, что все содержащиеся в посланиях "благие пожелания" не стали для сына значимыми. В этой ситуации отец оказался всего лишь "отправителем" информации, а

стр. 22


сын - "получателем". Обратим внимание, что в таком случае информация становится чисто внешней, формальной. Сын видит в такой информации лишь картину событий, фактов: но описание не затрагивает круга интересов последнего.

Зададимся далее вопросом: какое из "педагогических звеньев" было пропущено отцом? Отчего ему не удались попытки конституировать структуры совместного существования? Наш примерный ответ таков: для этого нужен был опыт совместного проживания; для этого нужен был личный пример, когда в самой ткани живой жизни протекала бы демонстрация "содержания" изложенных правил. Отсутствовал взаимно согласованный опыт, единое смысловое пространство, которые предполагают, что один действует по определенным правилам, а другой не только их чувственно-наглядно воспринимает, но и усваивает в качестве навыка. Если же данные предпосылки-обстоятельства - внутренние по своей природе - отсутствуют, то весь свод информации оказывается лишь неким формальным "правилом". И поэтому не превращается в "поступок". Лишь сама "гуща жизни", лишь живой и наглядный пример позволяют сформироваться навыку, усвоить, какие шаги не нужно делать, а какие нужно предпринять, чтобы усвоить нормы и правила. Отсюда наша вторая оценка "Писем": вложив в свое сообщение некий смысл, отец вслед за этим не продемонстрировал наглядно в качестве "живого" примера свои интенции. А именно, не сделал ничего (не сумел, не захотел и т. д.), чтобы сын не только распознал его устремления, но и отреагировал ожидаемым образом. Поэтому послания не стали для сына смысловым знаком, оказались пустыми, коммуникативно не значимыми. А попытка согласования и гармонизации отношений, "бытия-друг-для-друга" стала несбыточной мечтой, построенной на односторонней интенциональной установке. Последняя не могла конституировать, повторяем, структуры единого смыслового пространства. Будучи духовно бедным и не подтвержденным совместно прожитой жизнью, опыт отца оказался рассогласованным, асимметричным с духовно-коммуникативным опытом сына. В итоге, несмотря на то, что чисто внешне, формально связь отца с "наследником" и не прерывалась, традиция, идущая от наставника-Честерфилда, была прервана.

Отношения, сложившиеся между сыном-учеником и учителем-отцом, не привели, как мы видим, к возникновению единого духовного пространства. Произошло несовпадение целей и результатов: попытка и известные усилия, содержащиеся в

стр. 23


"Письмах", наладить житие-друг-для-друга, привели к отрицательному воспитательному результату. "Благие намерения" обернулись для отца "дорогой в ад". Характерные для прагматического контекста добавочные смыслы, или коннотации, бывают обусловлены бесконечно сложными, избыточными структурами, которые включают как собственно культурные, нравственно-духовные ценности, так и знание о мире и непреложных истинах, о всеобщих и вечных представлениях о мире-добре (зле, красоте, уродстве, чистоте и пр.), об истинах (навязанных, внушенных и пропагандируемых в конкретном социуме). В том числе и те сведения, которые связаны с представлением о коммуникативно-ситуационных компонентах, выражающих отношение - положительное или отрицательное - к людям, обществу и т. д.

Итак, "Я-сознание" взаимодействует как с наличной ситуацией ("здесь" и "теперь"), так и с опосредованными информационными потоками. Чтобы результаты по осмыслению "Я" и "другого" совпали, оказались взаимосогласованными, нужно пройти путь, пережить опыт. Значит, субъективация смысла имеет опытную, точнее, практическую природу. Опыт самопознания обеспечивает превращение абстрактной информации в осмысленное знание. Вне этой процедуры посланное сообщение может оказаться непонятым. Осмысленное знание оказывается знанием, которое получено в индивидуальном опыте на основе рефлексии. Именно на такого рода общности покоятся сходные социальные и моральные оценки: окружающих явлений, духовных переживаний и т. д. Можно наблюдать в таких случаях согласованность в понимании событий, общность ассоциативного переноса смыслов и др., что в конечном счете обеспечивают возможность сближения духовных миров "Я" и "другого" (учителя и ученика, детей и родителей, внутрисемейные отношения). Именно данный тип общности питает и формирует такие духовные явления, как память о прародителях, "дух семьи", "дух школы", "образ ученого", патриотизм и др. При отсутствии коррелирующих духовных связей структура опыта приобретает уже иное содержание: отношения "Я" и "другого" становится формальными, внешними.

1 Моргенштерн И. Психографология. Наука об определении внутреннего мира по почерку. СПб., 1994.

2 Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. М., 1987. Вып. 17.

стр. 24


3 Платон. Соч. Т. 2. М., 1993. С. 249, 189 d.

4 Серл Дж. Бессознательное и его отношение к сознанию // Открывая сознание заново. М., 2002.

5 Семенцов В. С. Проблема трансляции традиционной культуры на примере судьбы Бхагавадгиты // Восток-Запад. Исследования, переводы, публикации. М., 1988. С. 14.

6 Гуссерль Э. Логические исследования. Т. 1 // Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск, 1994.

7 Молчанов В. И. Время, свобода и познание в "Критике чистого разума" И. Канта // Историко-философский ежегодник. 87. М., 1987. С. 77.

8 Молчанов В. И. Парадигма сознания и структуры опыта // Логос. 1992. N 3. С. 24.

9 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 45.

10 Серов Ю. М., Портнов А. Н. Сознание и интерсубъективность // Философия сознания в XX веке: проблемы и решения. Иваново, 1994.

11 Бергсон А. Материя и память // Бергсон А. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1992.

12 Леви-Брюль К. Первобытное мышление. М., 1930; Он же. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937.

13 Гуссерль Э. Парижские доклады // Логос. 1991. N 2. С. 14.

14 Jaspers К. Vernunftund Existenz. Mьnchen, 1960. S. 340.

15 Бехтерев В. М. Предмет и задачи общественной психологии как объективной науки. СПб., 1911. С. 15.

16 Бехтерев В. М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921.

17 Бехтерев В. М. Предмет и задачи общественной психологии как объективной науки. С. 14.

18 Нароков Н. Мнимые величины // Дружба народов. 1990. N 2. С. 127.

19 Честерфилд. Письма к сыну. Максимы. Характеры. М., 1978.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/-Я-И-ДРУГОЙ-ВНЕШНЕЕ-И-ВНУТРЕННЕЕ-МНОГООБРАЗИЕ-ФОРМ-СВЯЗЕЙ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Tatiana SvechinaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Svechina

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Н. Т. АБРАМОВА, "Я" И "ДРУГОЙ" (ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ): МНОГООБРАЗИЕ ФОРМ СВЯЗЕЙ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 10.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/-Я-И-ДРУГОЙ-ВНЕШНЕЕ-И-ВНУТРЕННЕЕ-МНОГООБРАЗИЕ-ФОРМ-СВЯЗЕЙ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - Н. Т. АБРАМОВА:

Н. Т. АБРАМОВА → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Tatiana Svechina
Yamal, Россия
881 просмотров рейтинг
10.09.2015 (3123 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
10 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
"Я" И "ДРУГОЙ" (ВНЕШНЕЕ И ВНУТРЕННЕЕ): МНОГООБРАЗИЕ ФОРМ СВЯЗЕЙ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android