С 29 августа по 5 сентября 1965 г. в Вене проходил очередной XII Международный конгресс исторических наук. Конгрессы историков собираются один раз в пять лет и всегда являются событием на историческом фронте. К конгрессам готовятся задолго, и на них, хотя и не в полной мере, подводятся итоги развития исторических исследований в различных странах, выясняются направления и тенденции этого развития, неизбежно возникают острые дискуссии.

С каждым конгрессом растет число его участников. На этот раз в Вене зарегистрировалось свыше 2 400 человек. В этом, несомненно, сказываются все возрастающий интерес к историческим наукам, потребности и стремление историков различных стран и специальностей к взаимным контактам и обмену мнениями. Однако именно столь громадное число участников с каждым разом ставит все более сложные задачи организации этой международной встречи. Если бы международные исторические конгрессы подготовлялись так, как конгрессы востоковедов или этнографов, при устройстве которых страна-организатор превращается фактически в регистратора заявок, обязанного найти место для каждого предложенного доклада или сообщения, то общее число их исчислялось бы многими сотнями. К счастью, Международный комитет исторических наук (МКИН), его Бюро и Генеральная ассамблея наделены правами и обязанностью определять общее число докладов для постановки на конгрессе, отбирать соответствующее число докладов из обширных заявок национальных комитетов различных стран, намечать структуру конгресса. Это в какой-то мере позволяет остановиться на наиболее интересных докладах, отсечь многие узкие сюжеты, представляющие интерес для очень ограниченного числа историков, избежать того, чтобы крупные проблемы потонули во множестве второстепенных деталей. Но даже и при такой подготовке на международных конгрессах историков возникают трудности в организации дискуссий, в которых могли бы принять участие все желающие. Одновременная работа различных секций исключает возможность для историка присутствовать на всех интересующих его дискуссиях.

На предшествующих конгрессах все доклады и сообщения (а в Стокгольме на XI конгрессе их насчитывалось свыше 150) распределялись по четырем параллельно работавшим секциям: 1. Методология и историография; 2. Древняя история; 3. История средних веков; 4. Новая и новейшая история. Кроме того, многочисленные входящие в Международный комитет комиссии по отдельным проблемам или отраслям исторической науки в течение работы конгресса, а также часто за несколько дней до его начала и в течение нескольких дней после его закрытия проводили

свои заседания, не увязанные с программой и расписанием основного конгресса. Последнее обстоятельство не только затрудняло для историков возможность участвовать в обсуждении проблем на секциях и в комиссиях, но и фактически растягивало сроки работы далеко за пределы официальной недели.

При подготовке Венского конгресса столкнулись две противоположные точки зрения. Одна, представленная ныне покойным президентом МКИН проф. Х. Ф. Шмидтом, сводилась к максимальному сокращению докладов, выделению нескольких проблем, вокруг которых и должна была строиться вся работа конгресса и дискуссии участников. Все секции при этом предлагалось упразднить. Сторонники другой точки зрения настаивали на незыблемом сохранении прежнего порядка и прежнего количества докладов и сообщений. В результате обсуждения приняли компромиссное решение. Были выделены шесть так называемых "больших" тем, по которым заранее представлялись обширные доклады (до ста книжных страниц). Хронологические секции были сохранены, однако число докладов на каждой из них не должно было превышать шести. Для дискуссии по докладам на методологической и хронологических секциях отводилось время во второй половине дня. Таким образом, историки, заинтересованные в "больших" темах, могли на утренних заседаниях участвовать в их обсуждении, а после перерыва присутствовать на дискуссии в других секциях. Учитывая все возрастающее значение и интерес к истории стран Азии, Африки и Латинской Америки, а также справедливую критику прежней "европоцентристской" организации конгрессов, почти не уделявших внимания этим проблемам, МКИН для XII конгресса создал специальную секцию "История континентов". В нее были включены все проблемы, связанные с историей стран Азии, Африки и Латинской Америки и с колониализмом. Наконец, заседания различных комиссий, связанных с МКИН, были также введены в рамки общей программы. Доклады на заседаниях комиссии должны были отразить научные результаты их работ в период между XI и XII конгрессами. При подготовке Венского конгресса МКИН упразднил практиковавшиеся ранее короткие доклады (сообщения). На Стокгольмском конгрессе их было около 120. Отказываясь от сообщений, МКИН, во-первых, стремился сократить общее число докладов, во-вторых, учел то обстоятельство, что на предыдущих конгрессах сообщения, как правило, были очень мало связаны с проблемами основных докладов и зачастую посвящались очень узким темам, не представлявшим интереса для большинства участников.

Подготовка к следующему, XIII конгрессу, который состоится в Москве в 1970 г., требует незамедлительного обсуждения советскими историками и историками других стран не только научных, но и организационных результатов Венского конгресса. Способствовала ли новая организационная структура повышению научного эффекта конгресса, и в какой мере она удовлетворила участников? Нам представляется, что попытка сконцентрировать внимание конгресса на более крупных и важных проблемах заслуживает принципиальной поддержки. Добиваясь всемерного повышения удельного веса дискуссий, организаторы XII конгресса достигли известных успехов. Однако параллельность заседаний еще сохранилась. И каждый из участников неизбежно стоял перед сложным выбором, на какой же из интересующих его докладов, одновременно проходивших в 6 секциях и подсекциях, не считая комиссий и специальных коллоквиумов, ему пойти. Заслуживает обсуждения и впервые примененная на XII конгрессе система экспертов. Для того, чтобы повысить научный уровень дискуссии и с первых же выступлений придать ей серьезный характер, всем национальным комитетам было предложено заранее назвать ученых своих стран, которые в качестве экспертов примут участие в обсуждении того или иного доклада. Заявленным националь-

ными комитетами специалистам трибуна предоставлялась в первую очередь, а затем уже в дискуссию включались все желающие участники заседаний.

Опыт с предварительной заявкой экспертов любопытен также как убедительное свидетельство того, какая именно тематика вызывает наибольший интерес у историков различных стран. Весьма характерно, что основное внимание историков как социалистических, так и капиталистических стран привлекали наиболее актуальные и спорные вопросы по всем периодам и в особенности доклады по современным проблемам. Уже в Стокгольме докладов по новейшей истории было значительно больше, нежели в Риме. На Венском конгрессе особенно много заявлений экспертов было сделано по таким темам, как "Национализм и интернационализм", "Политические и экономические изменения в странах Азии и Африки", "Социально-экономические и политические проблемы первой мировой войны", "Роль военщины в Германии в период второй мировой войны", так же, как и по методологическим докладам. Из средневековой тематики оживленно обсуждались крестьянское движение, проблема роли правящих классов, экономическая и социальная база абсолютизма. Острые споры развернулись на заседаниях комиссии "Социальных движений и социальных структур", выдвинувшей для конгресса проблему "Роль народных масс в освободительных движениях". Очень большим было число участников в работе комиссии по истории движения Сопротивления. Эта комиссия не входит официально в МКИН, однако по согласованию с оргкомитетом конгресса ее сессия была организована в те же дни в предоставленном ей в том же университетском здании большом помещении.

Сравнивая последние конгрессы, можно отметить увеличение числа историков-марксистов в качестве как докладчиков и участников дискуссий, так и председателей и вице-председателей на заседаниях. Из 33 утвержденных для Венского конгресса докладов (не считая докладов на комиссиях и подкомиссиях) за 10 докладов ответственными являлись историки социалистических стран, в том числе за 4 доклада - советские историки. Кроме того, историки СССР и других социалистических стран выступали в качестве соавторов по ряду докладов, за которые отвечали ученые из капиталистических стран.

В этой последней связи интересно отметить еще один новый момент в подготовке к XII конгрессу, а именно попытку внести элемент коллективности в написание докладов. При отборе докладов для конгресса МКИН в качестве соавторов для ответственных докладчиков наметил историков из различных стран, которые сделали заявки на доклады по аналогичным и близким темам, не вошедшим в ограниченное число утвержденных докладов. Предполагалось, что ответственные за доклады установят связи со своими соавторами и используют их разделы в общих докладах. На основе опыта Венского конгресса было бы полезно обсудить эту попытку коллективной подготовки докладов, ее положительные и отрицательные результаты, сложности, которые возникают на путях такого рода международной кооперации ¹ .

Нам представляется, что, хотя первый опыт совместной подготовки докладов и не удалось реализовать в полной мере, он заслуживает внимания и дальнейшего развития. Очевидно, однако, что при составлении

¹ Если все соавторы стояли на одинаковых идейно-теоретических позициях, эти сложности носили главным образом технический характер: докладчику было трудно объединить и втиснуть в прокрустово ложе отведенных страниц обширный материал своих соавторов. Значительно большие трудности представляло объединение в одном докладе диаметрально противоположных методологических и идейных концепций. Поэтому за исключением тех случаев, когда соавторы могли тесно сотрудничать в процессе написания доклада и особенно когда все они были из одной страны, коллективных докладов не получилось.

коллективов авторов весьма существенно согласовать с самого начала состав участников с ответственным за доклад историком, а также обеспечить более тесные связи и личные контакты соавторов в процессе подготовки и написания докладов.

На Венском конгрессе можно было ощутить не только количественный, но и качественный рост участия историков-марксистов в дискуссиях по всем наиболее важным и актуальным в научном и политическом плане проблемам. Изменилось и отношение к историкам-марксистам со стороны историков-немарксистов. Когда в 1955 г. советские историки впервые после длительного неучастия в конгрессах и значительного отрыва от зарубежных историков вновь появились на международном историческом форуме в Риме, представление о нашей исторической науке, о достижениях советских ученых, о наших исследованиях и публикациях за рубежом было крайне ограниченное. Со стороны идейных противников марксизма наблюдалась тенденция вообще игнорировать марксистскую историческую науку, а марксизм объявить уже пройденным этапом, не играющим никакой роли в истории. После участия историков СССР и других социалистических стран на Римском конгрессе продолжать подобную линию было уже невозможно. В Стокгольме, как писал в 1961 г. видный канадский историк С. Райерсон, "марксизм наступал, а его противники оборонялись"² . Однако эта оборона выливалась в резкие нападки на марксизм, в попытки его "ниспровергнуть". На конгрессе в Вене отдельные такие случаи неизменно находили должный отпор со стороны ученых-марксистов. В целом результаты конгресса свидетельствуют о расширении объективного воздействия творческого развития марксистской исторической науки, достижений историков-марксистов в разработке проблем по различным периодам и отраслям истории, которые не могут не признавать и с которыми не могут не считаться все серьезные западные историки. Именно поэтому представляется особенно важным дальнейшее расширение наших контактов, максимальное доведение до наших зарубежных коллег исследовательских и обобщающих трудов советских историков³ .

Нет возможности в одной статье сколько-нибудь подробно проанализировать представленные на конгресс доклады и разгоревшиеся дискуссии. Я постараюсь на примере отдельных докладов и дискуссий проследить некоторые наиболее характерные черты работы конгресса.

Естественно, что самые острые идейные споры на конгрессе имели место между представителями марксистско-ленинской методологии истории и сторонниками различных идеалистических концепций. Через многие дискуссии красной нитью проходило принципиальное различие в понимании всемирно-исторического процесса, роли классов и классовой борьбы в истории человечества. Это особенно четко проявилось в секции

² S. В. Ryerson. Historical Debate of Stockholm. "Marxist Review", January - September 1961. Toronto.

³ За последние годы изучение русского языка за рубежом достигло несомненных успехов, однако все еще им владеют лишь очень немногие историки, главным образом изучающие русскую историю и Советский Союз. В связи с этим неоднократно высказывались пожелания как советскими, так и зарубежными историками, чтобы на иностранном языке периодически издавался журнал, в котором печатались бы статьи, развернутые аннотации и другой материал, информирующий о научной жизни и достижениях советской исторической науки. Это не исключает важности публикации на иностранных языках и отдельных монографий советских историков. Наконец, хотя и развиваются, но далеко не достаточно двусторонние связи советских историков с зарубежными. Между тем плодотворность таких встреч, как советско-французские, советско-английские, советско-итальянские коллоквиумы, конференции, организуемые комиссией СССР - ГДР, где ведутся серьезные дискуссии; бесспорна.

методологии и историографии, где из пяти представленных докладов три были сделаны историками-марксистами.

Большая дискуссия развернулась в связи с коллективным докладом советских ученых, представленным акад. М. В. Нечкиной, "Эволюция исторической мысли в середине XX века"⁴ . В докладе подчеркивалось, что с возникновением марксизма историческая наука была вовлечена в общее русло научной революции. Современная историческая реальность разоблачила и тем самым вывела за рамки науки реакционные националистические теории расизма, геополитики, пангерманизма, европоцентристскую и колониалистскую историографию. В докладе было показано влияние идей марксизма на историческую науку развивающихся стран Азии, Африки, Латинской Америки, рост под влиянием марксизма тенденции в западной историографии к объективному отображению истории. Выступившие в прениях историки- марксисты на примере достижений исторической науки своих стран показали преимущества марксистско-ленинской методологии исторических исследований. Попытки некоторых буржуазных историков опровергнуть положения доклада о кризисном состоянии буржуазной науки не достигли результата. О. Халецкий (выступавший на предыдущих конгрессах от США, а в Вене - от Ватикана) и Лацко (Ватикан) пытались дискредитировать советскую историческую науку, обвинять Советский Союз в насилии в области идеологической жизни и игнорировании зарубежной исторической науки. В заключительном слове М. В. Нечкина убедительно ответила Халецкому и Лацко. Итоги дискуссии могут быть зачислены в наш актив. Историко-философский план и общеметодологическая направленность доклада Э. Энгельберга (ГДР) "Эволюция и революция во всемирной истории" также вызвали острые идеологические столкновения. В ходе дискуссии историки-марксисты отстояли марксистско-ленинскую концепцию развития исторического процесса. В этой секции впервые на форуме международных исторических конгрессов была представлена историческая наука Монгольской Народной Республики. Содержательный доклад С. Виры (Улан-Батор) о монгольской историографии был со вниманием выслушан присутствовавшими, получившими представление о развитии исторической науки в республике. Что касается доклада Р. А. Канна (США) "Федерализм и федеральное государство в истории" (собственно, прямого отношения к проблематике секции этот доклад не имея и попал в ее программу, очевидно, случайно), то его следует отметить лишь в плане попыток самого докладчика в плохо прикрытой форме опорочить федеративную организацию СССР и советскую однопартийную систему, якобы ограничивающую права народов и государств. Выступавший в прениях Рудницкий (США) позволил себе уже откровенные выпады против социалистического строя в союзных республиках и дошел до утверждений, что украинский, грузинский, армянский и другие народы пользовались при буржуазных правительствах более широкими правами, нежели при советском строе. Эти утверждения были на ярком фактическом материале разоблачены чл. - корр. АН АрмССР Ц. П. Агаяном и академиком АН АзССР И. А. Гусейновым.

Из секции "больших" тем прежде всего хотелось бы остановиться на теме "Национализм и интернационализм в XIX и XX вв.", поскольку по основному докладу Г. Кона (США) развернулась острая дискуссия, в которой приняли участие 33 человека. Доклад Кона, для которого он использовал как свои предшествующие работы, так и идеи ряда других, преимущественно американских авторов, содержал немало интересных материалов, историографических ссылок и наблюдений. Однако докладчик не связал возникновение и развитие национализма и интернацио-

⁴ Доклад опубликован в журнале "Вопросы истории", 1965, N 12.

нализма с обусловившими их глубокими социальными и историческими процессами, что неизбежно привело его к субъективным и часто извращенным трактовкам. Этому способствовала также определенная политическая направленность доклада - против пролетарского интернационализма и национальной политики социалистических государств. Попытка автора доказать неизбежность развития национализма (довольно искусственно разделяемого им на различные "типы") от прогрессивного, связанного в период своего зарождения с интернационализмом, к реакционному, исключающему интернационализм, игнорировала процесс исторического развития, классовые противоречия и борьбу. Правильная мысль, что к концу XIX в. в европейских странах национализм "перестал рассматриваться как демократически- революционное движение, стал преимущественно консервативным или реакционным движением на службе высшим классам против народа и решительно противоположным всякому интернационализму", у докладчика никак не была связана ни с процессом разрешения в этих странах общенациональных задач, ни с перерастанием капитализма в империализм. Империализм с его политикой колониальной эксплуатации, национального и расового угнетения вообще из доклада выпал. Подчеркивая рост национализма в странах Азии, Африки и Латинской Америки и правильно отмечая тяготение освобождающихся стран к социализму, докладчик совершенно не связывал движение в этих странах с борьбой против империализма и колониализма.

Реакционность национализма империалистических стран автор стремился перенести и на социалистические страны и убедить читателя, что для социалистических стран характерен отказ от интернационализма, невозможность разрешить национальный вопрос, переход к некоему "социалистическому национализму". Извращение национальной политики социалистических государств сочеталось в докладе с нежеланием автора даже допустить возможность постановки и решения национального вопроса и права наций на самоопределение в неразрывной связи с интернационализмом. Свой тезис об упадке интернационализма рабочего класса, наступившем якобы с 1918 г., автор даже не пытался доказать, подменяя анализ позиций пролетариата фактом краха II Интернационала в период первой мировой войны. Основная задача докладчика состояла, очевидно, в том, чтобы противопоставить интернационализму пролетариата и государств социалистической системы, активно содействующих национально-освободительной борьбе народов, "подлинный", по его мнению, интернационализм - Организацию Объединенных Наций. И хотя докладчик и стремился подчеркнуть, что ООН объединяет громадное число народов и государств на основе демократического принципа равноправия великих и малых наций, это не мешало ему, по существу, выступать на стороне "наднациональных" организаций и объединений, на деле призванных подчинить интересы "малых" нации великим.

Положения Г. Кона развивал в своем выступлении Г. Штурц (Австрия), пытавшийся представить европейскую интеграцию как "современный интернационализм, обеспечивающий защиту свободы личности". О. Халецкий говорил о традиционном интернационализме католической церкви, о защите ею национально-освободительных движений в XIX и XX вв. и деколонизации в настоящее время.

В развернувшейся дискуссии по крайней мере 25 из выступивших 33 ученых подвергли положения докладчика и солидаризировавшихся с ним историков острой критике. Было указано на недопустимость смешения таких принципиально различных явлений, как революционное национально-освободительное движение и реакционный национализм, на абстрактный, неисторический подход докладчика к теме, игнорирование им антиимпериалистической направленности национально-освобо-

дительной борьбы, замалчивание им наиболее отвратительных форм реакционного национализма, в частности расизма. Историки-марксисты показали связь интернациональной позиции рабочего класса и стран социалистической системы, где у руководства находится пролетариат, с поддержкой национально-освободительной борьбы. Будучи не в состоянии отразить критику по существу, Г. Кон не нашел ничего лучшего, как поставить под сомнение самое существование марксизма на том основании, что между венгерскими и румынскими историками в связи с сообщением В. Керестешну выявились разногласия в оценке отдельных моментов революции 1848 года. В этом он хотел также видеть доказательство своего тезиса, что "национализм развивается не в капиталистических, а в социалистических странах". В пылу раздражения Кон дошел до утверждения, что подлинным воплощением интернационализма в наши дни являются США, где негры чувствуют себя равноправными гражданами (!).

Из обсуждения других "больших" тем хотелось бы отметить интересную дискуссию по проблеме "Социальные структуры и литература в XIX и XX вв.". Ответственными за этот доклад были советские историки и историки США. Согласно предварительной договоренности, было представлено два самостоятельных доклада. В докладе Л. В. Черепнина и П. В. Палиевского на основе главным образом русской и советской литературы, но с привлечением примеров и из западной были поставлены три проблемы: 1. Отражение в художественной литературе социальных взаимоотношений и процессов, связанных со сменой общественно-экономических формаций; 2. Художественная литература как предвозвестник будущего и ее роль в переустройстве общественной жизни; 3. История и современность в произведениях писателей.

К. Е. Шорске (США) в интересном докладе о 6 австрийских писателях - Штифтере, Сааре, Шницлере, Андриане, Гофманштале и Кокошке - пытался раскрыть их социальные идеалы. Как содержание художественной литературы, так в известной мере и творческий метод писателей докладчик рассматривал в связи с общественным развитием. Кроме этого, было представлено богатое ценным фактическим материалом сообщение французского историка Ф. Фюрэ "Литература и общество во Франции XVIII в. Книжная торговля французского королевства".

Все три доклада обсуждались вместе, причем дискуссия носила в целом конструктивный характер. К. Е. Шорске, касаясь доклада Л. В. Черепнина и П. В. Палиевского, подчеркнул, что положенный в основу этой работы метод представляется ему весьма продуктивным. Хенхем (Англия) на английском материале поставил вопрос о социальных функциях литературы. Историки из социалистических стран связывали конкретные вопросы литературы своих стран с общеметодологическими вопросами (об отражении в литературе общественной жизни и воздействии литературы на действительность, о мировой литературе и т. д.). Известным диссонансом явились выступления Матия, отрицавшего закономерность постановки вопроса о реализме классической русской литературы, и в особенности Рихгофена (ФРГ). Последний выступил от имени подвизавшихся в Мюнхене украинских эмигрантов и взял на себя малоблагодарную задачу доказать, что они являются носителями подлинной украинской культуры. Несостоятельность утверждений Матия и Рихгофена была убедительно показана Л. В. Черепниным в его заключительном слове.

Нельзя сказать, чтобы очень эффективным и полезным для исторической науки явилось обсуждение первой "большой" темы - "аккультурации" (взаимное влияние культур), которой открылась деловая работа XII конгресса и которая именно поэтому привлекла значительное количество историков. Единого доклада не получилось: 7 отдельных сообщений были мало друг с другом связаны. При этом сам искусственный

термин "аккультурация" подвергся критике не только со стороны участников дискуссии, но и некоторых докладчиков.

Не получилось цельного, всеобъемлющего доклада и из проблемы "Баланс мира к 1815 г.". Однако здесь отдельные сообщения были распределены таким образом, чтобы охватить по возможности все аспекты (демографический баланс, элементы экономического баланса, баланс политический, социальный, идеологический), и содержали большой и интересный материал (в особенности в отношении социально-экономических аспектов). Как материалы доклада проф. Луи Тренара (Франция), так и обширность темы дали основу для интересного обмена мнениями. Весьма активны были советские историки. А. Л. Нарочницкий и А. З. Манфред являлись соавторами ответственного докладчика. Их материалы, так же как и английских соавторов, не были использованы при подготовке основного доклада (что вызвало резкую критику на заключительной Генеральной ассамблее МКИН), но они получили возможность сделать расширенные сообщения. А. Р. Ионнисян свои критические замечания по докладу Л. Тренара сочетал с интересным сообщением о социальных идеях в период Французской революции, основанным в значительной мере на неизвестных до его изысканий материалах из французских архивов. Он показал на конкретных примерах, как под воздействием Французской революции социализм и коммунизм, оставаясь по своему идейному обоснованию и теоретическим положениям утопическими, становятся конкретной общественно-политической программой. Система взглядов Тренара, рассматривающего Французскую революцию и европейское общество начала XIX в, как "атлантический мир", была подвергнута критике А. З. Манфредом.

Из дискуссий в хронологических секциях хотелось бы отметить очень острое в научном плане обсуждение экономических и политических проблем первой мировой войны. На коллективном докладе советских историков "Экономические и социальные проблемы первой мировой войны", предъявленном на секции новой и новейшей истории В. И. Бовыкиным, присутствовало свыше 200 человек. В прениях выступили 20 человек (8 из социалистических и 12 из капиталистических стран), в том числе крупные историки - А. Тейлор (Англия), Дж. Хальгартен (США), М. Бомон (Франция), В. Трей (ФРГ), - известные своими работами по затронутым проблемам. Для выступлений западных историков характерны, с одной стороны, в основном высокая оценка доклада, с другой - попытки опровергнуть положения докладчиков и марксистско-ленинскую основу их позиций. Смит (США) начал свое выступление словами: "Доклад великолепен, но он базируется на ленинской теории об империализме как высшей стадии капитализма. Между тем многие сомневаются, что именно империализм является источником войн". Эти "сомнения" привели Смита, в частности, к утверждению, что экономические противоречия между великими державами не являлись причиной войны, так как они якобы были разрешены еще до ее начала. Историки ФРГ пытались поддержать и развить этот тезис с явным стремлением обелить роль германского империализма. Так, например, Трей уверял, что германские деловые круги совершенно не были причастны к возникновению войны, явившейся для них "сюрпризом". В этом вопросе, однако, историки ФРГ встретили не только аргументированный отпор историков- марксистов, но и возражения Д. Хальгартена, показавшего экспансионистские планы германских правящих кругов, Г. Погге и Ф. Страндманна; остановившихся на экономической подготовке войны.

Некоторые участники дискуссии (Т, Мейер (США) и др.) выступили и против стремления докладчиков выявить общие закономерности воздействия войны на экономику и социальную жизнь, против тезиса доклада об обострении социальных противоречий, революционизировании масс и ослаблении капиталистической мировой системы. В частности,

Мейер пытался утверждать, что революционный взрыв в России явился исключительным явлением, вызванным специфическими особенностями страны. Тейлор, игнорируя последствия войны для империалистических держав и колониального мира, заявил, что "было бы грубой ошибкой считать, что война привела к ослаблению капитализма, ибо если в одних странах она его свергла, то в других усилила". Выступления историков-марксистов - Ф. Клейна, В. Бартеля, Г. Вольгемута (ГДР), Ю. Такада (Венгрия), Т. Иедрушазок. (Польша) и др. - содержали аргументированную критику буржуазных концепций, поддерживали доклад как в теоретическом плане, так и в практическом, подтверждая положения доклада примерами по своим странам. В целом дискуссия носила характер серьезных споров, отражавших различные идейно- теоретические позиции.

Обсуждение политических проблем первой мировой войны также вызвало острую дискуссию, хотя представленные доклады западногерманского историка Г. Риттера и Ф. Энгель-Яноши (Австрия) были посвящены сравнительно узким проблемам.

Обсуждение доклада Риттера вышло далеко за рамки оценки роли Бетман-Гольвега. В центре дискуссии оказались экспансионистские планы германского империализма. Весьма показательно, что здесь не только проявились принципиально, отличные подходы марксистских и немарксистских историков, но и возникли острые споры, вызванные работой прогрессивного гамбургского ученого Ф. Фишера "Рывок к мировому господству", против которого в ФРГ ополчились историки, пытающиеся обелить германский империализм и реабилитировать государственное руководство кайзеровской Германии. Яркое выступление Ф. Фишера в ходе дискуссии на конгрессе, в котором он защищал свой тезис, что "военные цели Германии были сформулированы правящими кругами до 1914 г." и что важно изучать не личные соображения канцлера, а то, как он действовал во время войны, кем и как планировалась и осуществлялась агрессия, вызвало бурные аплодисменты присутствующих (в "Аудитории максимум" собралось в этот день несколько сот человек) Выступившие против Фишера западногерманские историки (Э. Шехлин, Г. Моммсен, Э. Хольдин) не смогли повлиять на общий ход дискуссии. В выступлениях В. М. Хвостова, всех историков ГДР и ряда историков ФРГ, говоря словами Г. Гейса - ученика Фишера, "тезисы о невиновности Германии были похоронены".

Выступления по докладу Энгель-Яноши были связаны с новыми материалами, приведенными в докладе, и дополняли их оценкой обстановки в Австро-Венгрии, данными о деятельности сербской дипломатии и т. п. Р. Канн (США) отметил, что тайная дипломатия типа встреч Равертера и Армана была "в_; эпоху масс" обречена на неудачу. После выступления Петровича (Югославия), посвященного развитию национального движения в Австро-Венгрии и роли народных масс, добивавшихся создания независимых государств, председательствующий Х. Ханш (Австрия) вне очереди предоставил слово докладчику. Реплика Энгель-Яноши, заявившего, что солдаты многих народностей в полку, которым он командовал, доблестно защищали интересы Австро-Венгрии и сражались за нее, была с возмущением воспринята многими присутствующими. Этот инцидент и ведение заседания Ханшем, не давшим, слова И. И. Минцу, Д. Хальгартену и др., были отмечены в печати, "Arbeiter Zeitung" от 6 сентября 1965 г. поместила письмо Дедиера (Югославия). А на торжественном закрытии конгресса Энгель-Яноши счел необходимым принести извинения.

Не имея возможности остановиться на многих других докладах, хотя они и заслуживают подробного разбора, я хотел бы отметить один момент, который, как мне кажется, можно проследить в дискуссиях, по докладам "Правящие классы со времени античности до нового времени"

и "Экономическая и социальная основа абсолютизма". В дискуссиях по этим темам не только проявилась принципиальная разница в методологическом подходе марксистских и немарксистских историков к проблемам, но и стала очевидной невозможность отрицать классовую борьбу и ее роль в развитии исторического процесса. Пытавшиеся отстаивать подобную точку зрения объективно оказались в изоляции. Их "концепция" встретила не только принципиальную и обоснованную критику историков социалистических стран, но и возражения большинства историков Запада. Наиболее "последовательно" пытался отрицать или, во всяком случае, до предела сузить роль классовой борьбы в развитии общества Р. Мунье (Франция). Он призывал к более точному определению понятия "класс", которое, по его мнению, применимо лишь к обществу XIX и XX вв., оспаривал понятия абсолютизма и классовой борьбы. Положения Мунье никем не были поддержаны. Выступления как марксистских, так и немарксистских историков, посвященные различным конкретным моментам, связанным с докладом, по существу, наносили удары по его "концепции".

Особенностью, значительно отличающей Венский конгресс от предыдущих, является то, что в нем большое место заняли самые различные вопросы истории стран Азии, Африки и Латинской Америки. Уже выделение оргкомитетом специальной секции "История континентов" можно рассматривать как признание роли этих стран во всемирной истории и возросшего к ним интереса со стороны историков различных стран. В ходе работы секции состоялось 4 заседания, посвященных региональным проблемам (Дальнего Востока, Латинской Америки и Африки южнее Сахары), и одно, связанное с обсуждением проблемы "Деколонизация"- советского доклада А. Ф. Миллера и А. А. Губера "Политические и экономические изменения в странах Азии и Африки в XX в." и содоклада Д. Ротермунда (ФРГ) "Роль интеллигенции, получившей западное образование, в национально-освободительном движении в Индии". Именно эта проблема, как обобщающая и ставящая вопросы развития бывших колониальных и полуколониальных стран в целом, привлекла наибольшее количество участников и вызвала наиболее оживленную дискуссию. При обсуждении имели место попытки откровенной защиты колониализма.

Харгрив (Обердин, Англия) говорил о культуртрегерской роли иностранных миссионеров в Африке, всячески превознося их якобы самоотверженный труд по созданию кадров африканской интеллигенции, а также о благотворном влиянии на "деколонизацию" Африки США, якобы поддерживавших борьбу африканских народов против британских и французских колонизаторов. Дам (ФРГ), И. Бругманс (Голландия) упрекали советских докладчиков в недооценке позитивного влияния западной идеологии и благотворного результата для стран Азии и Африки деятельности европейских колонизаторов, а особенно США. Бругманс в качестве "доказательства" положительной роли Голландии в Индонезии привел факт увеличения численности населения в колониальный период. Попытки обелить и приукрасить колониализм встретили резкую критику французского историка Ж. Шено, на ярких примерах показавшего, что "деколонизация" явилась результатом национально-освободительной борьбы народов колоний и что уступки колониальных держав никогда не являются добровольными. Он подверг критике и сам термин "деколонизация", могущий создать неправильное представление об автоматическом, без освободительной борьбы освобождении колоний. О. Латтимор (Лидс, Англия) остановился на характеристике национально- освободительного движения в Юго-Восточной Азии. Отметив, что поражение колониальной политики Франции и Англии в результате победы национально-освободительного движения оказало воздействие на интеллигенцию и общественное мнение Англии и Франции, он выра-

зил под аплодисменты присутствующих надежду, что неминуемый провал американской военной интервенции во Вьетнаме окажет столь же благотворное воздействие на американскую интеллигенцию. Активная роль в дискуссии принадлежала ученым из стран Азии и Африки. Баркан (Турция) сделал интересное сообщение о турецком национально-освободительном движении и его антиимпериалистической направленности, отметив и ту помощь, которую руководимая Кемалем борьба получила от народов, освободившихся от империализма. О. Нацикдоржо (МНР) остановился на огромной помощи национально-освободительной борьбе монгольского народа со стороны Советской России и на развитии Монголии по некапиталистическому пути. Египетский историк Абдель Малик уделил особое внимание характеристике роли буржуазии в странах Азии и ее позиции в отношении колонизаторов на различных этапах национально-освободительной борьбы. По мнению Малика, термин "национальная буржуазия" не может отражать действительную природу буржуазии этих стран, ибо в качестве национальной, выражающей общенациональные интересы, буржуазия способна выступать лишь в периоды бурного подъема национально-освободительного движения, а в остальное время она безразлично относится к судьбам нации. По его мнению, различные слои местной буржуазии по-разному, но исходя из своих узких экономических интересов, относятся к империализму. Р. Сетон-Уотсон (Оксфорд, Англия) пытался оспаривать тезис советского доклада о прогрессивной роли пролетариата в деле освобождения колониальных народов и утверждал, что в этом вопросе рабочий класс представляет консервативную силу. В виде доказательства он привел выступление в 1917 г. русских рабочих в Ташкенте против правительства узбекских националистов, сознательно игнорируя антинародный характер этого правительства. Джилио (Италия) взял на себя роль критика политики Советского Союза и других социалистических стран с позиций "ревнителя" ленинского учения о национально-колониальном вопросе, которое советские историки, по его словам, извращают, забывая фундаментальные работы В. И. Ленина и И. В. Сталина и "заигрывая" с национальной буржуазией развивающихся стран. Не обошлось и без злобных антисоветских и антикоммунистических выпадов со стороны контрреволюционных эмигрантов украинца Панаса Феденко и словака Дурганского, неизменно пытавшихся использовать трибуну для своих ничего общего не имеющих с наукой выступлений. В заключительном слове А. Ф. Миллер дал подробный критический разбор прений и очень убедительно отвел необоснованные нападки на социалистические страны и защиту колониализма некоторыми участниками дискуссии.

Содоклад Ротермунда обсуждался отдельно от основного доклада. Критика со стороны ученых из Индии (Н. Хасан и А. Хабиб) была направлена против преувеличения Ротермундом роли индийской интеллигенции, получившей западное образование. В то же время некоторые выступавшие (Хэлквист, Швеция), наоборот, обвинили докладчика в недооценке влияния западных идей и лиц, получивших западное образование.

На первом заседании секции "История континентов", посвященном Дальнему Востоку, были обсуждены доклады японских ученых С. Нисидзима, Т. Масубуши и Н. Ниида, рассмотревших древнюю историю Китая и влияние китайских юридических институтов на окружающие страны Восточной Азии. Доклады свидетельствовали о больших успехах китаеведения в послевоенной Японии. С. Л. Тихвинский (СССР) отметил как достоинства доклада Н. Ниида его тезис о единстве всемирно-исторического процесса и выявление общих закономерностей в развитии народов разных стран. Ж. Шено дал в своем выступлении яркое сравнение китайского и вьетнамского средневековых законодательств и подробно информировал присутствующих об успехах исторической науки в ДРВ.

Шено предложил секции принять резолюцию, осуждающую американскую военную интервенцию и бомбардировку ДРВ и призывающую к разрешению вьетнамской проблемы на основе неукоснительного соблюдения Женевских соглашений 1954 года. Резолюция была единодушно принята под аплодисменты присутствующих. Специальное заседание секции было посвящено обсуждению большого коллективного доклада "Проблема источников по истории Черной Африки", представляющего большую ценность своим систематическим обзором прямых и косвенных источников по истории Африки до периода колонизации. Два заседания были посвящены Латинской Америке. Доклады, относившиеся к доколониальной истории главным образом народов Мексики, выдвинули ряд новых и интересных проблем и основывались на последних археологических и других изысканиях. Многие из вопросов (территория распространения мексиканской цивилизации, влияние на эту цивилизацию азиатских народов и др.) вызвали оживленные споры. Доклад Ж. Отс Кандеки (Испания) "Испанская политико- административная структура как база американских наций" вызвал в основном критическую реакцию. Советский историк Л. Ю. Слезкин показал идеализацию докладчиком колониальной административной системы и раскрыл причины того, почему на развалинах колониальной империи государства возникли в границах прежних административных делений. В выступлении чилийского историка Меса Вильялобоса прозвучала почти откровенная защита испанской колониальной политики. Одно из заседаний секции "История континентов" было посвящено проблеме "Религиозные связи Европы со странами Азии и Африки в раннее средневековье". Эта проблема была представлена докладом О. Халецкого на тему "Папская дипломатия и миссионерская деятельность в Азии в XIII - XIV вв." и докладом Л. Жадена, проф. Лувенского университета (выступившего в качестве представителя Конго), "Африка и Рим от эпохи открытий до XVII в.". Оба доклада содержали интересный материал о политике папского престола, но явно ставили себе задачу ее восхваления в отношении народов Азии и. Африки. Халецкий известен советским историкам по предыдущим конгрессам своими антисоветскими и антирусскими выпадами. В данном докладе он также постарался затронуть Россию, а заодно и православную церковь. По его утверждениям, попытки папского престола договориться с Александром Невским о совместной борьбе против монголов были, тщетны, так как "этот будущий православный святой, известный своими действиями против католических соседей - шведов и ливонских немцев, - рассматривал монгольское иго как наименьшее зло".

Международные конгрессы исторических наук все в большей мере становятся связанными с изучением всемирной истории, не будучи, конечно, в состоянии отразить все проблемы и все направления, по которым сейчас развивается изучение истории человечества. Даже далеко не полный обзор работы XII конгресса дает основания оценить его результаты и его значение для дальнейших контактов и идейных споров советских историков с зарубежными коллегами. Дискуссии по многим проблемам убедительно свидетельствуют о сложных процессах, происходящих среди историков Запада. Еще более очевидно выступает настоятельная необходимость самого тщательного изучения исторической науки во всех зарубежных странах, определенной переоценки ценностей, которая имеет место в работах многих историков, неизбежной поляризации взглядов по многим проблемам исторического развития человечества и современности.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Член-корреспондент АН СССР А. А. Губер:

Комментарии: