Усложнение общества требует не только совершенствования его познания, но и поиска новых источников знания, раскрывающих новые ракурсы общественных отношений. А. Давыдов, озабоченный этой задачей, видит важный источник знаний в произведениях русских писателей, прежде всего М. Лермонтова. Это требует своеобразной методологии перевода, интерпретации знаний, полученных в художественных произведениях. Как же обнаружить, выделить эти знания? В. Библер определяет произведение как творческий результат диалога субъектов различных культур. Произведение можно рассматривать как концентрацию художественного опыта прежде всего писателей профессионалов. Специфика этих людей - напряженное стремление повышать свою способность концентрировать, обобщать в своей деятельности предшествующий опыт художественного творчества. На этой основе они пытались формировать собственные шедевры.

Анализ А. Давыдова показывает, что в основе методологии М. Лермонтова лежит представление, что изменение личности есть прежде всего развитие его личностной культуры, что и становится основой для познания результатов творчества писателей. А. Давыдов пишет, что "нет сегодня более фундаментальной задачи, чем анатиз способности человека, личности в себе и способности общества формировать себя как общество личностей" (с. 27). Тем самым наращивается цивилизационный потенциал. Эту задачу автор пытается решить через "определение смысла личности на материале творчества Лермонтова, поиск личностной тенденции в русской культуре и того, что ей противостоит - тенденции, которая в этой книге о творчестве Лермонтова и культуре России названа социальной патологией. Логики их взаимоотталкивания и взаимопроникновения" (с. 27). Крайне важно, что развитие личности пря-

стр. 189

мо противопоставляется социальной патологии. Для решения этой проблемы А. Давыдов обращается к писателю, так как писатель переосмысляет проблему личности, пытаясь "переосмыслить себя через поиск в себе какого-то нового основания своего анализа" (с. 24). Этот подход дает ключ к анализу творчества писателя как результата культурогенеза и одновременно к исследованию "видения смысла" писателем (с. 25).

Опыт жизни запечатлевается, накапливается в сознании человека в форме культуры, в форме системы абстракций, что постоянно создает основу для последующих действий. Культура, или как считает В. Межуев, идея культуры, запечатлевает в себе все свое содержание как субъективное в объективном. Тем самым создается, фиксируется субъективный смысл объективного. Иначе говоря, модальности субъективного и объективного переходят друг в друга. В усложняющемся обществе неизбежно возникает проблема повышения способности людей проникать в эти переходы, осмыслять их значение для формирования решений, для последующих действий. Подобная практика - обычное дело для человека. Люди читают в окружающих предметах чужое и свое собственное субъективное содержание, видят в них свое Я, Диалог своего Я с Другим, начиная от следов своего Я в объекте, в Диалоге.

Иначе говоря, человек обладает способностью переводить элементы своего собственного произведения из одной модальности в другую, переводить содержание субъектной модальности в предметную в процессе вычленения из субъективного объективного содержания и наоборот. Тем самым теоретически открывается возможность переводить элементы, аспекты произведения в иные модальности, т. е. формировать метод, используемый в науке.

Произведение - сложное явление, которое включает воспроизводство новых знаний и ценностей, однако могущих находится в скрытом виде. Книга А. Давыдова как раз и нацелена на их выявление. Для вычленения из произведения материала для науки недостаточно переводов, интерпретаций модальностей. Нужна еще содержательная гипотеза. Среди элементов этой гипотезы у А. Давыдова можно видеть представление о (1) развитии личности как развитии ее культуры. Другой элемент гипотезы, выводящий на конкретное содержание культуры, (2) ориентация на развитие "новозаветно-гуманистической" культуры (с. 15), на модернизацию культуры на этой основе. Методологически это развитие можно рассматривать как происходящие между полюсами дуальной оппозиции, через взаимокритику сфокусированных на полю-

стр. 190

сах смыслов, что ведет к развитию культуры личностей. В центре внимания автора "критика господства соборно-авторитарной традиционности и развитие альтернативного, либерального начала на основе ценности личности" (с. 15). Либерализм рассматривается как тип культуры, наряду, например, с традиционализмом. Между ними, как двумя полюсами культуры, может иметь место взаимопроникновение-взаимоотталкивание. Эта оппозиция - логическая форма общеисторической динамики, как имеющая место, в частности, между традиционной и либеральной культурами, т. е. как методологическая основа анализа культурного, ценностного содержания общеисторического, как и любого другого изучаемого процесса.

Важным элементом гипотезы автора является (3) динамика логики культуры. Различие культур следует рассматривать как логику культуры, точнее логический процесс между полюсами, включая смену логик. В основе этого процесса лежит представление о динамике логики культуры, как постоянного перехода от инверсии к медиации и обратно, развитие того, что можно назвать срединной культурой (термин используемой у некоторых русских философов). На современном языке он означает стремление уйти от оперирования крайностями к господству поиска меры, отхода от опасностей крайностей, от рутинных обращений к исторически сложившимся элементам культуры.

Важный элемент гипотезы говорит (4) о лермонтовском ренессансе в русской литературе, который продолжается по сей день. Ренессансная методология в России, как полагает А. Давыдов, формировалась начиная с Пушкина, но вершины своей достигла у Лермонтова. Ренессанс несет в себе стремление развивать единство личности и культуры, выход на ее новый уровень. Хотя эта тенденция не является господствующей в русской литературе, но устойчиво присутствует в самопознании русского человека что собственно и ищет А. Давыдов (с. 17).

А. Давыдов, следовательно, рассматривает творчество Лермонтова как основу для своего анализа труда писателя в России. Он включает системную реконструкцию русской культуры, где именно Лермонтов, по мнению автора, дал важнейший качественно новый содержательный и методологический результат, прежде всего "пытался понять, что такое способность быть личностью "из себя"" (с. 22).

Разумеется, эти элементы, методы, подходы складывались веками, тысячелетиями, приобретая форму обобщений на вершинах

стр. 191

духа. Заслуга А. Давыдова заключается в том, что он организовал, сконцентрировал это накопленное богатство человеческого духа, превратил его в методологию решения поставленной им задачи. Методология А. Давыдова нацелена на динамику культуры, на переходы между полюсами оппозиции, между различиями внутри культуры, Эти различия могут быть любыми. Значимость их определяется личностной гипотезой автора.

Специфика творчества Лермонтова заключается в том, что оно может быть освоено в рамках дуальной оппозиции "Бог - человек". Эта оппозиция, "взятая в динамике, позволяет вывести культурологический анализ лермонтовских текстов за пределы смыслов "Бога" и "человека" в сферу между ними, в условную богочеловеческую середину и там анализировать смыслы, развившиеся в лермонтовской поэзии как новые формы русской культуры, то есть изучать Лермонтова как поэта-новатора" (с. 35). Эта идея интересна еще и тем, что она, по сути - реализация логической способности человека класть в основу методологии исследования культуры логику выхода мысли, смыслоформирования за рамки ранее сложившейся дуальной оппозиции. Важно, что автор рассматривает эту оппозицию как используемую еще в древности. А. Давыдов считает, что Лермонтов воспринял эту оппозицию из Ветхого завета. Оттуда пришло в русскую литературу критическое отношение к сложившейся культуре (с. 39). Важной идеей А. Давыдова, которую также можно рассматривать как элемент его гипотезы, является высокая оценка критики, как двигателя развития культуры. Корни лермонтовского стиля и глубины критики менталитета русского человека коренятся по А. Давыдову в совокупной и беспощадной критике древнееврейской культуры. Это культурное наследие стимулировало русского писателя как беспощадного критика русской культуры (с. 39), критику способа "мышления народа, специфику того всеобщего, которое господствует в мышлении народа, в культуре, в народной традиции. Народ в Ветхом завете всегда не прав. Он является носителем античной языческой традиции, которая держит его в рабстве у добиблейского прошлого. Глас народа в Ветхом завете" отсутствует. А. Давыдов высказывает крайне интересную мысль: "В способности развернуть критику народа непреходящее методологическое значение Библии" (с. 40). Лермонтов первым в русской литературе начал критику русского народа, Достоевский углубил ее. Чехов по-новому поставил вопрос о критике народа. Критика Ерофеева - это начало какого-то нового этапа в критике русской культуры (с. 40 - 41). Критика народа

стр. 192

совпадает с критикой оснований культуры (с. 41). Историческое предназначение пушкинско-лермонтовского мышления заключается в том, чтобы "изменить сложившийся тип русской культуры, изменить парадигму, систему, код религиозного оправдания добра, тип нравственности" (с. 41). Наше общество, по Лермонтову, как показывает Давыдов, больно и нежизнеспособно. Но он указывает на способы лечения болезни. Эту болезнь Давыдов называет "социальной патологией" (с. 41). Смысл этого понятия в понимании необходимости развития личности и неспособности ее развивать (с. 42).

Понимание Давыдовым путей развития России связано со способностью взглянуть на русского человека глазами Пушкина и Лермонтова". Вывод А. Герцена, О. Ключевского о патологичности русской культуры, проанализированный Пушкиным через своих героев, до сих пор не принят в российской критике и читателями (с. 43). "Реформация в общекультурном смысле в России была и продолжается сегодня. Она, как и на Западе, ставит и решает религиозно-нравственные задачи, но, в силу специфики России приобретает секулярный смысл, безрелигиозные формы, потому что разворачивается в русской художественной литературе, начиная с творчества Пушкина и Лермонтова" (с. 45). Реформационные сдвиги следует искать "не в религии, не в политике, не в истории и не в сознании, а в культуре" (с. 45).

Общий смысл книги А. Давыдова в том, что произведение - не отражение реальности, оно - сама противоречивая реальность. Попытка человека понять произведение включает формирование интерпретационного механизма, позволяющего выявлять модальности (в соответствии с явным и скрытым схематизмом модальностей субъекта) и обеспечивать интерпретацию модальностей, позволяющей переводить одну модальность в другую, т. е. например, переводить субъектную модальность в предметную, что и позволяет использовать произведения для формирования знаний об обществе. Для этого необходимо совершенствование правил интерпретации. Они могут бесконечно совершенствоваться, никогда не достигая абсолютного совершенства. Очевидно, работа А. Давыдова - лишь шаг в этом направлении.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. С. Ахиезер:

Комментарии: