А. ПОЛКАНОВ. Севастопольское восстание 1830 года. Гиз. Крым. АССР. 1936. 147 стр. 3 руб. 8000 экз.

Более ста лет назад в Севастополе восстали матросы, рабочие и городская беднота. В течение нескольких дней город был в руках восставших. Восстание было подавлено правительством Николая I гари помощи больших воинских сил.

Царское правительство расправилось с восставшими с чрезвычайной жестокостью, приняв вместе с тем все меры к тому, чтобы замолчать подлинный характер восстания, его размеры, его основные причины. Восстание представили обществу как случайный "бабий бунт" матросских жен, недовольных мероприятиями местной администрации в связи с ожидавшейся эпидемией чумы.

Книга тов. Полканова вскрывает истинные причины восстания и описывает это во многих отношениях интересное, малоизвестное событие. На основе главным образом архивных документальных материалов автор воспроизводит верную и подробную картину восстания, анализирует социальный состав участников восстания и дает подробную характеристику социально-экономической и политической обстановки, в условиях которой происходило восстание.

С чего же начались события в Севастополе, окончившиеся для тысяч ни в чем неповинных людей казнями, каторгой и другими наказаниями?

Во время турецкой войны 1828 года среди русской сухопутной армии в Бессарабии вспыхнула эпидемия, об'явленная чумой. Вместо того чтобы об явить карантин для прибывающих судов, царская администрация в мае 1828 года об'явила весь город с десятками тысяч жителей в карантинном оцеплении. 5 тысяч солдат и мобилизованных из окрестных деревень крестьян стали кордоном на 30 верст вокруг Севастополя, никого не выпуская из города и никого не впуская в него. Это бессмысленное, дикое мероприятие сразу поставило в очень трудное положение все необеспеченные слои города: матросов с их семьями, флотских мастеровых, ремесленников и прочий прудовой люд. Сразу же повысились цены на продукты питания, прекратились заработки в окрестных имениях, негде стало пасти скот и т. д. Но зато карантин оказался золотым дном для гражданских и военных чиновников, которые получали в связи с пребыванием в "опасной" зоне суточные, награды, повышение в чинах, а также для спекулянтов, торговцев и перекупщиков, которым продовольственный и товарный голод создавал широкие возможности для наживы.

Летом 1829 года, хотя не было обнаружено ни одного случая заболевания чумой, карантин был еще более усилен. В карантинные помещения стали свозить всех больных и их семьи. Тиф, горячка, лихорадка-все это чиновниками об'являлось "состоянием сомнительным по чуме". В осеннее время холод, дожди неприспособленные помещения для больных привели к тому, что смертность от болезней возросла.

По предписанию властей, с января 1830 года, в самое холодное время года, стали насильно купать в бухте больных и здоровых, находившихся в карантине. Людей насильно загоняли в воду по нескольку раз в месяц. Тех, кто находился не в общем карантине, а у себя дома, обливали холодной водой. Заболевания и смертность еще более увеличились в связи с этим мероприятием, но опять-таки ни одного случая чумы не было обнаружено. Специальный медицинский совет из пятнадцати врачей, рассмотрев вопрос о наличии чумы в городе, дал отрицательный ответ, причем добавил:

"Но если в карантине и замечена оная смерть, то это происходит от содержания сих страдальцев в нынешнее зимнее время в холодном и сыром сарае, где истинно не только немощный, но и самый здоровый подвергнется неминуемой смерти" (стр. 32).

Этот голос людей, нашедших в себе мужество оказать правду, не был услышан.

В марте 1830 года в городе введено было новое мероприятие, так называемое всеобщее оцепление. В течение 8 - 10 дней жители были лишены возможности общаться друг с другом, не имели права покидать свои дома. Вода, продовольствие, фураж для скота и прочее доставлялось населению за его счет квартальными надзирателями. Можно себе представить, в какой нужде очутилось неимущее население города, лишившись всякой возможности заработка, и какая благодарная почва создалась для всякого рода спекуляции и наживы торговцев и чиновников, ведавших снабжением населения.

По городу ходили так называемые мортусы (могильщики), набиравшиеся из каторжан и из приговоренных к смертной казни уголовников. Одетые в кожаные плащи с капюшоном на голове, вымазанные смолой, мортусы длинными палками с крючьями на конце выволакивали мертвых и сгоняли здоровых вместе с больными в карантин.

Эти ужасные мероприятия всей своей тяжестью обрушились на массу необеспеченного населения города, особенно Корабельной и Артиллерийской слободок. Чиновники, торговцы и спекулянты свободно доставали пропуска и ходили по городу; в богатых кварталах шла обычная веселая жизнь с балами, вечерами, кутежами. Такова была обстановка перед восстанием, описанная автором на основании самого тщательного изучения документов.

В дальнейших главах автор шаг за шагом восстанавливает подлинную картину хода восстания, его подавления воинской силой и историю последующей расправы правительства с теми, кого оно сочло нужным судить и карать, - а таких оказалось 1580 человек.

Первое, что совершенно правильно подчеркивает автор, - это лживость утверждений официальных "историков", расценивавших это восстание как стихийный "бабий бунт". Несмотря на то что восстание охватило десятки тысяч участников и разыгралось в пределах большого города, фактически находившегося в течение нескольких дней во власти восставших, организованность и дисциплина в рядах повстанцев, несомненно, были. Восставшие организовались в отряды, установили связь друг с другом, заранее условились о моменте восстания, послали к матросам своих парламентеров и т. д.

Сначала восставшие выдвинули лозунг "Истребить чуму", т. е., иными словами, уничтожить тех, кто наживался на

борьбе с выдуманной чумой. Затем под влиянием матросов и солдат был брошен призыв: "Бей и убивай всех офицеров и генералов". В этом призыве нашла свое выражение ненависть к палочному режиму царской монархии. Интересно также отметить, что руководители восстания смутно понимали, что надо расширить масштабы восстания: они пытались прорвать внешнее оцепление города и поднять окрестных татар, - но им это не удалось. Добившись своей непосредственной цели - отмены внутреннего карантинного оцепления, - разгромив и уничтожив наиболее ненавистных офицеров, чиновников и спекулянтов, восставшие оказались в тупике.

"Все власти внутри города были ниспровергнуты, власть фактически находилась в руках восставших, - пишет автор, - но, что с ней делать, руководители восстания не знали. Никакой не только политической программы, но даже ясно поставленной политической цели у них не было" (стр. 94).

Николай I, только что подавивший восстание декабристов, был страшно напуган событиями в Севастополе. В рескрипте на имя графа Воронцова он писал о том, что необходимо принять меры "для истребления духа своеволия и непокорности, столь неожиданно оказавшегося на самом деле". Утвердив приговор по отношению к осужденным по суду, царь приказал кроме того женам нижних чинов, "живущим в так называемых слободках, выдать паспорта и выслать из Севастополя... слободки же уничтожить совершенно... Детей мужеска пола, участвовавших в бунте людей всех состояний старее пяти лет, передать в распоряжение графа Витта для отсылки через военное поселение в батальоны военных кантонистов..." (стр. 128). Так перепугавшийся насмерть деспот без суда наказал еще около 500 человек.

В книге нашла яркое отражение вся николаевская система управления с ее невероятными хищениями и казнокрадством чиновников всех рангов, с ее страшным бесправием бедного люда, матросов, мастеровых и т. д. В книге даны яркие характеристики многих из сподвижников Николая, а в особенности графа Воронцова, который был тогда новороссийским и бессарабским генерал-губернатором и играл главную роль в деле по борьбе с выдуманной чумой и в последующей расправе с тысячами жителей Севастополя.

Автор, заканчивая книгу, пишет, что "севастопольское восстание... сыграло известную роль в расшатывании самых устоев царского самодержавно-крепостнического строя" (стр. 146).

По процессу о восстании в Севастополе к смертной казни были приговорены семь "главных зачинщиков". Из материалов суда и следствия видно, что эти люди и на суде и в момент казни держались стойко и мужественно. До сих пор были неизвестны имена этих героев - рабочих и матросов, - боровшихся, как они могли и умели, за свободу и счастье своей страны и своего народа.

Пусть хотя бы теперь имена этих семерых казненных героев станут известны советскому читателю: квартирмейстер Тимофей Иванов, унтер-офицер Крайненко, мещанин Яков Пойков, фельдфебель Петр Щукин, Кондратий Шкуропелов, слесарь Матвей Соловьев и боцман Федор Пискарев.

В книге тов. Полканова есть и существенные пробелы: ряд интереснейших моментов только затронут в книге, не освещен достаточно полно. Например смутны указания на то, что восстанием руководила или принимала в нем участие какая то организация, именуемая "доброй партией". В книге есть указания на попытки втянуть в восстание крымских крестьян, но в чем конкретно выражались эти попытки, в книге не указано. Не лишены почвы предположения автора о возможности участия в восстании отдельных офицеров, так или иначе сочувствовавших идеям декабристов, однако эти предположения не подкреплены фактами.

Надо надеяться, что при дальнейшей разработке документального материала эти стороны событий получат более яркое и исчерпывающее освещение.

Указанные недостатки, однако, не умаляют достоинств книги в целом. Работа тов. Полканова, несомненно, является ценным вкладом в нашу историческую науку.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. ЛОСЕВ:

Комментарии: