Libmonster ID: RU-11940
Автор(ы) публикации: А. Н. САХАРОВ

Есть в исторической науке проблемы, которым, кажется, не суждено стареть. И происходит это потому, что их решение проливает свет не только на события того или иного периода истории, но и помогает понять путь народа на отдельных крупных ее этапах. Именно к таким проблемам принадлежит история русского крестьянства XVII в. - столетия, явившегося началом "нового периода русской истории"1 .

Советская историческая наука внесла немалый вклад в разработку истории русского крестьянства, в том числе истории русской деревни XVII века. Главное направление исследования шло по линии анализа тех перемен, которые претерпевало русское крестьянство под воздействием развития феодальной земельной собственности, формирования помещичьего класса, укрепления Русского централизованного государства, развития крепостного законодательства. Безусловно, такой подход к изучаемым проблемам дал возможность с марксистско-ленинских позиций разгромить неправильные взгляды дворянско-буржуазной историографии на русский феодализм, добиться выдающихся успехов в изучении феодального общества в России.

На основании исследований в этой области складывалось четкое представление о русском крестьянстве XVII в. как о закрепощенной части населения страны, эксплуатация которой усиливалась с каждым десятилетием. И этот основной вывод советской историографии с принципиальной точки зрения представляется правильным. Однако ставшая традиционной линия исследования не объясняет исчерпывающе многие другие стороны жизни крестьянства: внутренние процессы, происходившие в рамках крестьянской общины, эволюцию крестьянского хозяйства в этот период, социально-экономические условия этой эволюции. Почему крестьянское хозяйство, несмотря на тяжесть феодального гнета, держалось на относительно постоянном экономическом уровне, обеспечивая в рамках феодализма медленное, но неуклонное развитие производительных сил страны? В чем источник этой жизнеспособности? И является ли путь русского крестьянства столь резко отличным от пути его западных собратьев, как это стало традиционным думать?

Если подходить к вопросу с этих позиций, то линия исследования, о которой только что шла речь, оказывается недостаточной, чтобы всеобъемлюще, во всем многообразии осветить историю русской деревни того периода. И, по-видимому, в первую очередь требует коррективов точка зрения, согласно которой крестьянство XVII в. в России - это лишь сплошная закрепощенная масса, страдавшая от все усиливавшейся эксплуатации, только забитая и задавленная часть населения страны.


1 См. В. И. Ленин. Полное собрание сочинений (ПСС). Т. 1, стр. 153.

стр. 69

О различных путях развития "капиталистического" Запада и "крепостнического" Востока писалось много. При этом отмечалось, что в то время, как развитие капиталистических элементов в западноевропейских странах расшатывало феодальные производственные отношения, в России появление тех же элементов приводило к укреплению этих отношений и усилению феодальной эксплуатации2 . Термины "усиление крепостничества", "усиление эксплуатации" применительно к XVII в. без всяких оговорок и часто без разграничения юридической и экономической сторон вопроса (о необходимости которого писал В. И. Ленин)3 прочно вошли в конкретные исследования, а также были признаны правомерными в различных дискуссионных статьях4 . Эти представления об историческом развитии русского крестьянства основывались, по существу, на двух комплексах фактов: во-первых, на распространении в России в этот период отработочной ренты в качестве преобладающей формы повинности (наряду с наличием ренты денежной и продуктовой); во-вторых, на пристальном изучении развития юридических норм, оформивших закрепощение крестьян. Сочетание этих комплексов и взаимозависимость второго от первого и явились исходным моментом для упомянутых обобщений. Известно положение Б. Д. Грекова о том, что "с конца XV в. ясно намечается дальнейший путь развития сеньории, тенденция к переходу от оброчной системы к барщинной", и именно в XVI - XVIII вв. в России начинает завоевывать "главенствующее место и, наконец, одерживает победу барщина". "Экономическое положение крестьянина не могло при этих условиях не ухудшаться, и весьма серьезно. И так как на эту перемену в своем положении крестьянин не только не соглашался добровольно, но, несомненно, против нее протестовал, то в интересах землевладельца был усилен правовой нажим на крестьянина: крепостническое государство полностью поддержало помещика, принеся ему в жертву крестьянина"5 . На увеличение барщины в конце XVI и в XVII в. как одну из причин усиления эксплуатации крестьян в тот период указывали Н. В. Устюгов, А. Г. Маньков6 и др. Подобные взгляды нашли отражение и в обобщающих трудах7 , включая школьные учебники. Однако эта точка зрения не является единственной. Еще в 1915 г. С. Б. Веселовский обратил внимание на развитие в Русском государстве со второй половины XVI в. денежного обложения и одновременное сокращение и ослабление натуральных платежей и повинностей8 . Критические замечания встретила точка зрения Б. Д. Грекова и в период своего оформления. Так, Л. В. Черепнин отмечал, что уже в XV в. "увеличивается удельный вес денежной ренты в феодальном хозяйстве"9 . Позднее, развеивая это положение, Л. В. Черепнин


2 См., например, Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси с древнейших времен до середины XVII в. Кн. 2. М. 1954, стр. 5; "Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в.". М. 1955, стр. 31, 43; сборник "К вопросу о первоначальном накоплении в России". М. 1958, стр. 4.

3 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 6, стр. 233.

4 См., например, З. А. Огризко. Слуги Спасо-Прилуцкого монастыря. "Из истории крестьянства XVI - XIX веков". "Труды" Государственного исторического музея. Вып. XXVII. М. 1955, стр. 29; Е. Заозерская. К вопросу о сущности и основных этапах "нового периода" в истории России. "Вопросы истории", 1953, N 12 стр. 93.

5 См. Б. Д. Греков: Крестьяне на Руси с древнейших времен до середины XVII в. Кн. 1. М. 1952, стр. 532; кн. 2, стр. 231 - 232.

6 Н. В. Устюгов. К вопросу о социальном расслоении русской черносошной деревни XVII в. "История СССР". 1961, N 6, стр. 78; А. Г. Маньков. Хозяйственные книги монастырских вотчин XVI века как источник по истории крестьян. "Проблемы источниковедения". Т. IV. М. 1955, стр. 286.

7 См., например, "Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в.". стр. 52; А. М. Сахаров. Очерки истории СССР. XVII в. М. 1958, стр. 33.

8 С. Б. Веселовский. Сошное письмо. Т. 1. М. 1915, стр. 23.

9 Л. В. Черепнин. Актовый материал как источник по истории русского крестьянства XV в. "Проблемы источниковедения". Т. IV. стр. 322.

стр. 70

писал о сосуществовании на Руси XIV - XV вв. различных форм ренты10 . Этой же точки зрения придерживаются А. П. Пьянков и А. Д. Горский11 .

Что касается юридического оформления крестьянской крепости и его влияния на судьбы русского крестьянства, то на этот счет существует твердое мнение, что XVII в. явился временем, когда окончательно завершается закрепощение, и после 1649 г. крестьянство предстает уже как единая закрепощенная масса, эксплуатация которой продолжала усиливаться. Впервые идею о сближении отдельных социально-экономических и юридических категорий русского крестьянства в XVII в., происходившем под влиянием воздействия крепостного законодательства, выдвинул в конце XIX в. М. А. Дьяконов12 . В дальнейшем эта идея была развита Б. Д. Грековым, писавшим, что с 80-х годов XVI в. начался "процесс слияния различных групп зависимого населения в однородную крепостную массу"13 . Эта точка зрения нашла отражение и в более поздних исследованиях14 . А. Г. Маньков вообще сетует на то, что в ряде случаев для некоторых авторов оказывается достаточным словесное признание усиления феодально-крепостнических отношений в этот период "без показа в ходе конкретного исследования их воздействия на базис, на развитие ремесла и торговли и на такие явления, как вольный наем"15 .

В этих исследованиях, хотят того авторы или нет, при определении судеб русского крестьянства акцент делается на решающую роль государственно-юридических факторов.

Эти устоявшиеся взгляды, возникшие в результате важного и глубокого, но несколько одностороннего исследования истории русского крестьянства, давно вызывали критические замечания советских историков. "Известное положение об "усилении крепостнической эксплуатации" и даже "крайнем усилении", - писала акад. М. В. Нечкина, - подчас одинаково применяются и к XVI, и к XVIII, и к первой половине XIX века. Эксплуатация все усиливалась и усиливалась. Это верно. Но отличался ли один этап усиления от другого? И где же предел роста эксплуатации при феодализме?" Переводя рассмотрение вопроса в диалектическую плоскость, М. В. Нечкина предлагала "отказаться от одинакового применения термина "крайнее усиление эксплуатации"16 . В. К. Яцунский также упрекал историков в одностороннем подходе к вопросу, отмечая, что без конца речь идет лишь о разорении и эксплуатации крестьянства17 .

Необходимость широкого и разностороннего подхода к изучению истории русского крестьянства XVII в. приобретает особенно важное значение в связи с попытками современной буржуазной историографии


10 Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в XIV - XV веках. М. 1960, стр. 227.

11 А. П. Пьянков. Формы феодальной ренты в Северо-Восточной Руси в XIV - XV веках. "Ученые записки" Могилевского государственного педагогического института. Вып. 1. Минск. 1955, стр. 28; А. Д. Горский. Очерки экономического положения крестьян Северо-Восточной Руси XIV - XV вв. М. 1960, стр. 233 - 242.

12 М. А. Дьяконов. Очерки по истории сельского населения в Московском государстве (XVI - XVII вв.). (Далее "Очерки".) СПБ. 1898, стр. 240.

13 Б. Д. Греков. Указ. соч. Кн. 2, стр. 232.

14 См., например, Л. С. Прокофьева. Вотчинное хозяйство в XVII в. М. -Л. 1959, стр. 105; "Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в.", стр. 198.

15 См. А. Г. Маньков. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века. Л. 1962, стр. 5, 6, 249.

16 М. В. Нечкина. О "восходящей" и "нисходящей" стадиях феодальной формации. "Вопросы истории", 1958, N 7, стр. 106.

17 См. В. К. Яцунский. Еще к вопросу о возникновении капиталистического расслоения земледельческого крестьянства в дореформенной России. "История СССР". 1963, N 1, стр. 137 - 138.

стр. 71

воспользоваться односторонними оценками советских историков, фальсифицировать эту историю, спекулируя на недостаточной разработанности некоторых ее сторон, и на основе этого делать политические обобщения, обращенные своим острием против советской действительности. Акцентируя внимание на наиболее мрачных картинах крепостного права в России, буржуазные авторы обходят стороной те самые явления "нового периода русской истории", о которых писал В. И. Ленин.

Следует заметить, что это направление в сегодняшней зарубежной буржуазной медиевистике не возникло на пустом месте. Первые фальсификации истории русского крестьянства делались еще немецкими феодальными юристами, которые, выполняя политический заказ своих правящих кругов, старались доказать, будто крепостное право на Руси является вообще принадлежностью "податливой натуры славянства"18 . Развивая в новых исторических условиях старые фальсификации, остфоршеры XIX и XX вв. старательно представляли Россию отсталой крепостнической страной сверху донизу19 . На этом же пути снискали себе сомнительную славу и некоторые современные американские20 и английские историки21 . В новых работах возрождает свои старые взгляды американский историк Г. Вернадский, утверждающий, что в то время, когда на Западе крепостное право как типичный институт средневековья исчезло, в России оно достигло к началу XVIII в. своего апогея22 .

Идея развития и укрепления в России "традиционного" крепостничества, установления власти в духе "азиатского деспотизма" со всеми вытекающими для народа печальными последствиями проводится в работах другого американского историка, М. Чернявского23 . В плане противопоставления Русского централизованного государства, образование которого совпало по времени с установлением в России деспотизма "азиатского типа", западноевропейским государственным объединениям, перешедшим тогда к эре "свободы" и "гуманизма", трактуется русская история в вышедшей в 1957 г. в Нью-Йорке "Истории мировой цивилизации"24 . Наиболее полно подобные взгляды на историю русского крестьянства выражены в недавно изданном обширном труде американского историка Д. Блюма25 . Итог развития Русского государства в XIV - XVII вв. автор видит в установившемся к этому времени и существовавшем вплоть до 1861 г. "крепостном праве для массы сельского населения России"26 . "Русский опыт не явился единственным, - утверждает Д. Блюм, - напротив, он стал частью широкого движения, которое переходило национальные границы, вовлекая в него все страны Восточной Европы"27 , в том числе Восточную Германию, Ливонию, Польшу, Литву, Богемию, Силезию и Венгрию. Крестьянство в этих странах, как и в России, "также потеряло свою свободу"28 . А вот и заключительный аккорд: "Расхождение между Востоком и Западом в природе отно-


18 См. С. Д. Сказкин. Основные проблемы так называемого "второго издания крепостничества" в Средней и Восточной Европе. "Вопросы истории", 1958, N 2, стр. 106 - 107.

19 См. об этом В. Т. Пашуто. Так называемое "изучение Востока" - идеология западногерманского реваншизма. "Вопросы истории", 1959, N 3; его же. Истоки немецкой неофашистской концепции истории России. "Вопросы истории". 1962, N 10

20 См. об этом Л. В. Данилова. Русское средневековье в современной американской историографии. "Вопросы истории", 1962 г., N 3.

21 См., например, B. H. Sumner. Peter the Great. London. 1958, pp. 1 - 8, etc.

22 См. Н. М. Дружинин. Проблемы истории СССР на X Международном конгрессе историков в Риме. "Исторические записки". Т. 55, стр. 9.

23 M. Cherniavsky. Khan or Basileus. "Journal of the History of Ideas". Vol. XX, N 4, October - December 1959, pp. 459 - 476.

24 "A History of World Civilisation". Vol. I. New York. 1957, pp. 655 - 662.

25 Jerom Blum. Lord and Peasant in Russia. Princeton University Press. 1962.

26 Ibid., p. 219.

27 Ibid., p. 606.

28 Ibid.

стр. 72

шений господина и крестьянина оказалось решающим водоразделом в истории свободы в современном мире"29 . В странах Восточной Европы воцарился "тоталитаризм", а Запад пошел по пути цивилизации и "свободы"30 . При этом Д. Блюм старательно обходит моменты, связанные с многовековой борьбой русского крестьянства против крепостнического гнета, борьбой, не знавшей себе равной в странах Запада и детально исследованной советскими историками. Книга Д. Блюма, использовавшего значительный историографический материал, лишний раз заставляет всерьез задуматься над путями нашей собственной работы, над теми линиями, по которым она идет. И не только задуматься, но и активнее вести изучение тех тенденций в жизни русского крестьянства, которые до сих пор оставались в тени.

Долгое время в нашей исторической науке по истории крестьянства бытовали в качестве основополагающих односторонние и ограниченные формулировки, встречающиеся в работах И. В. Сталина. Конечно, ни о каком диалектическом подходе к вопросу не может быть и речи, если основываться лишь на том, что сущностью феодального способа производства являлась "собственность феодала на средства производства и неполная собственность на работника производства"31 . Чтобы правильно понять пути всестороннего подхода к анализу социально-экономических проблем истории крестьянства, необходимо уяснить себе не только марксистско-ленинскую методологию изучения развития феодальной земельной собственности, значения классовой борьбы крестьянства, развития юридических норм, оформлявших крестьянскую крепость, роли феодального государства и права в процессе закрепощения крестьян, но и понимание основоположниками марксизма диалектической взаимосвязи крестьянского хозяйства и хозяйства феодального собственника - двух противоречивых и в то же время неразрывно связанных друг с другом социально-экономических явлений. К. Маркс писал, что "феодальное производство характеризуется разделением земли между возможно большим количеством леннозависимых крестьян. Могущество феодальных господ, как и всяких вообще суверенов, определялось не размерами их ренты, а числом их подданных, а это последнее зависит от числа крестьян, ведущих самостоятельное хозяйство"32 . Связь могущества феодальных собственников и количества зависимых от них крестьянских хозяйств отмечал и В. И. Ленин33 . Таким образом, в основе отношений феодального собственника и непосредственного производителя лежат не только взаимоотношения эксплуатации и насилия, с одной стороны, и сопротивление этой эксплуатации и этому насилию - с другой, но и обоюдное стремление как феодального собственника, так и крестьянина к укреплению крестьянского хозяйства, созданию для этого хозяйства возможных, в рамках феодального способа производства, условий для его развития. Если бы действовала лишь первая тенденция, то для физического уничтожения русского крестьянства хватило бы и двух-трех поколений. И только учет этих обеих противоречивых, борющихся тенденций может объяснить истинную линию развития русской деревни. Несомненно, что эта линия на каждом отдельном отрезке пути определялась не только субъективными действиями феодала или крестьянина, но в первую очередь объективными социально-экономическими условиями развития их хозяйства. Эти условия диктовали также степень и формы эксплуатации в каждом отдельном случае. Несвобода непосредственного производителя, отмечал К. Маркс, "...от крепостничества с барщинным трудом может смягчаться до про-


29 Ibid., p. 611.

30 Ibid.

31 "История ВКП(б)". Краткий курс. М. 1938, стр. 120.

32 К. Маркс. Капитал. Т. 1. М. 1955, стр. 722.

33 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 184.

стр. 73

стого оброчного обязательства"34 . К. Маркс различал также "крепостную зависимость в настоящем смысле этого слова", "личную зависимость", "личную несвободу" крестьянина и "прикрепление его к земле" лишь в качестве неотъемлемой черты хозяйства с преобладанием отработочной формы ренты35 . Характеризуя превращение отработочной ренты в ренту продуктами, К. Маркс замечал, что теперь крестьянин получает большую свободу действий и что он должен выполнять свой прибавочный труд не под прямым надзором и принуждением земельного собственника, а "под собственной ответственностью, подгоняемый силой отношений вместо непосредственного принуждения". При денежной ренте, которая предполагает значительное развитие товарно-денежных отношений, рост городов и т. д., отношения между крестьянином и феодалом превращаются в "чисто оброчное денежное отношение"36 . О различных ступенях порабощения феодально зависимого крестьянства говорил и Ф. Энгельс37 . В. И. Ленин также отмечал, что "формы и степени этого принуждения могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая сословной неполноправностью крестьянина"38 . Такая постановка вопроса полностью применима и к истории русской деревни XVII в., в социально-экономической жизни которой боролись две тенденции: "крепостническая" и "антикрепостническая". Однако это вовсе не означало, что рушился феодальный строй и уступал место капиталистическим отношениям. Напротив, феодальный строй трансформировался от низшей его стадии к высшей, создавая предпосылки для развития капиталистических начал, которые неизменно возникали в ходе этой трансформации39 . В связи с этим представляется верным положение М. А. Барга, отмечавшего, что переход к денежной ренте - это еще не разложение феодального способа производства, а лишь свидетельство прогресса феодальной формации, открывающего для нее новый простор и новые возможности роста и развития и приводящего в конечном счете к ослаблению личной крепости крестьянина. В одном трудно согласиться с автором: переход к денежной форме ренты он безоговорочно связывает с усилением феодальной эксплуатации40 . Конечно, материализованный в денежной ренте прибавочный труд крестьянина теоретически неизмеримо выше, чем, скажем, при отработочной ренте, но при этом нельзя забывать, что переход к денежной ренте был вызван и иными условиями, чем барщинное хозяйство: широким развитием товарно-денежных отношений, возможностью для крестьянина, освободившись от плотной феодальной опеки, по-своему организовать собственное хозяйство, уйти в сферу торговли, промыслов и т. д., то есть при оценке роста этой эксплуатации необходимо исходить не из статических, а из постоянно меняющихся компонентов. При таком подходе к вопросу тезис об усилении эксплуатации не кажется столь категорическим, и понятной становится классовая борьба крестьян за переход к денежной ренте как к более выгодной при известных условиях форме феодальной повинности.


34 К. Маркс. Капитал. Т. III. М. 1955, стр. 803.

35 См. там же, стр. 803 - 804.

36 Там же, стр. 807 - 808, 811.

37 См. Ф. Энгельс. Анти-Дюринг. М. 1950, стр. 99.

38 В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 185.

39 В дискуссии, посвященной проблемам "нисходящей" и "восходящей" стадии феодализма, акад. М. В. Нечкина совершенно правильно ставит вопрос о том, что нельзя отрывать изучение эволюции феодальной формации от анализа генезиса капитализма в России, а необходимо брать вопрос в целом, так как "разрушение старого и возникновение нового - две стороны одного процесса" (см. М. В. Нечкина. К итогам дискуссии о "восходящей" и "нисходящей" стадиях феодализма. "Вопросы истории". 1963, N 12, стр. 35, 42, 43, 46).

40 См. М. А. Барг. К вопросу о начале разложения? феодализма в Западной Европе. "Вопросы истории". 1963, N 3, стр. 79 - 87.

стр. 74

Нельзя думать, что подобный диалектический подход не обязателен для сферы права, которое не только определялось экономическими отношениями данного общества, но и несло на себе печать присущих ему противоречий. Принять букву закона за содержание жизни - значит оказаться, по существу, на метафизических позициях. К. Маркс писал о бессилии юридических норм, подкрепленных силой власти, остановить процессы, происходящие в экономике. "Чтобы экспроприировать земледельцев, - отмечал он, - нет необходимости изгнать их с их земель... Попробуйте сверх определенной меры отбирать у крестьян продукт сельскохозяйственного труда - и, несмотря на вашу жандармерию и вашу армию, вам не удастся приковать их к их полям"41 . И еще: "Все правительства, даже самые абсолютистские, в конечном счете только исполнители экономической необходимости, вытекающей из положения страны. Они делают свое дело по разному - хорошо, плохо или посредственно; ускоряют или замедляют экономическое развитие.., но в конечном итоге должны следовать за этим развитием"42 . Эти положения ясно определяют, во-первых, место законодательства в системе производственных отношений, указывая, что жизнь не всегда идет так, как направляет ее закон, а иногда даже и преодолевает действие закона, несмотря на все старания тех, кто вызвал его к жизни. Во-вторых, из этого следует, что любая политика, направленная на преодоление "экономической необходимости", обречена на неудачу, если не формально, то, по существу, на практике. В связи с этим вполне закономерно поставить вопрос: было ли развитие крепостного права идентичным развитию социально-экономической жизни русской деревни в XVII в. и не существовало ли некоторого несоответствия между этими явлениями, и если да, то в чем оно конкретно выражалось?

Задача статьи заключается не только в том, чтобы поставить эти вопросы, но и на основе конкретного материала43 дать их посильное решение.

*

Вопрос о форме ренты в XII в. в период складывания всероссийского (рынка имеет существенное значение для понимания различных аспектов истории крестьянства того (времени. Признать преобладающей барщину - значит не оставить никаких надежд на Проявление "свободных", "новых" тенденций в сфере аграрных отношений страны, да и не только аграрных. Отдать предпочтение денежной ренте - значит пойти против многих очевидных фактов иного свойства. Но есть и третий путь:


41 К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. XXVII, стр. 685.

42 "Переписка К. Маркса и Ф. Энгельса с русскими политическими деятелями". М. 1947, стр. 133.

43 В качестве материалов в статье используются данные фондов патриаршего землевладения и хозяйства, сосредоточенные в Центральном государственном архиве древних актов (ЦГАДА, фонды N 235 и 236), представляющие собой несколько десятков приходно-расходных, ужинно-умолотных, записных, окладных, оброчных и других книг, а также материалы патриарших Дворцового и Казенного приказов, имеющиеся в Государственном историческом музее (ГИМ, Синодальные списки) и Государственной библиотеке имени В. И. Ленина (ГБЛ, фонд Беляева, NN 1620, 1621). В общей сложности эти материалы хронологически охватывают период с начала XVII в. до 1700 г., то есть года ликвидации патриаршества (и далее).

Могут ли данные, почерпнутые из фондов патриаршего хозяйства, претендовать на известное обобщение? Нам думается, что да, так как патриаршая вотчина, являвшаяся одним из крупнейших и растущих хозяйств своего времени, состояла из владений самого различного типа, расположенных в 22 уездах Русского государства, от Поморья до южных границ (владения были расположены в уездах: Московском, Владимирском, Звенигородском, Переяславском, Галичском, Двинском, Юрьевском, Муромском, Ростовском, Костромском, Можайском, Коломенском, Суздальском, Тульском, Дмитровском, Ржевском, Нижегородском, Белозерском, Кашинском, Пошехонском, Астраханском, Елецком), большинство из которых было в центре, и включала к концу XVII в. 7825 дворов (ГИМ, Синодальные списки, N 1435) против 6432 дворов в

стр. 75

отказаться от схематического толкования этой проблемы, то есть не ставить вопрос о том, какая форма ренты являлась преобладающей, поскольку материала для (решения этого вопроса пока явно недостаточно, и вести изучение тенденций отдельных хозяйств или комплекса хозяйств.

К началу XVII в. в патриарших владениях, расположенных близ Москвы и в Замосковском крае, формы эксплуатации крестьян вполне укладываются в те рамки, которые были определены в грамоте первого русского патриарха Иова от 1590 г. крестьянам патриарших монастырей Благовещенского (Нижегородский уезд) и Царевоконстантиновского (Владимирский уезд)44 . В ней нет ни слова о денежном оброке, повинности не унифицированы и в основном ограничиваются натуральными оброками и "издельем". Нормы, указанные в этой грамоте, мало чем отличаются от норм, зафиксированных в известной грамоте патриарха Киприана Царевоконстантиновскому монастырю от 1391 года45 .

Между тем к концу XVII в. в составе многообразных владений патриарха нет почти ни одной вотчины, где бы, кроме указанных в той или иной форме натуральных и "издельных" повинностей, не существовала и денежная рента. Более того, в большинстве вотчин прочно укрепились денежные повинности, заменив собой все остальные.

Возьмем для начала наиболее "барщинные" владения кафедры во Владимирском уезде, (расположенном в Замосковском крае - этой "житнице России"46 . К слову оказать, относительно этого района сложилось довольно прочное мнение, будто барская запашка в XVII в. (в том числе в патриарших владениях47 ) была здесь невелика48 , а барщина имела место в основном в районах к югу от Москвы, к северо-востоку же преобладало оброчное хозяйство49 . Снова мы сталкиваемся с попыткой уложить постоянно меняющиеся отношения в прокрустово ложе определенной схемы, с которой практика хозяйственной жизни того времени имела очень мало общего.

Во Владимирском уезде владения кафедры были наиболее значительны50 . Согласно документам, в середине XVII в. патриаршие влади-


1645 - 1646 гг. (ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 40, л. 17 об.) с десятками тысяч людей. Крупная вотчина, как правильно замечали А. А. Новосельский (А. А. Новосельский. Вотчинник и его хозяйство в XVII в. М. -Л. 1929, стр. 3) и Л. С. Прокофьева (Указ. соч., стр. 3), наиболее полно выражала социально-экономическую природу тогдашнего общества. Важность обращения к подобного рода материалам была признана и в недавней дискуссии на страницах журнала "История СССР", где отмечалось, что "состояние изучения истории крестьянства таково, что мы пока лучше знаем черносошную и дворцовую деревню, чем частновладельческую, а Поморье, Урал и Сибирь лучше, чем центр государства" (Е. И. Индова, А. А. Преображенский, Ю. А. Тихонов. Буржуазное расслоение крестьянства в России XVII - XVIII вв. "История СССР", 1962, N 3, стр. 87). И хотя нельзя отрицать некоторой специфики патриарших владений в силу того, что это было одно из крупнейших церковных хозяйств, тем не менее на первый план, как мы увидим ниже, выступала не эта специфика, а общие для всей русской деревни процессы.

44 ГБЛ. Рукописный отдел, ф. Беляева, кн. N 1621, лл. 345 - 345 об.

45 См. "Акты феодального землевладения и хозяйства" (АФЗХ). Ч. I. М. -Л. 1952, N 201, стр. 179 - 180. См. также трактовку этого документа: Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси. Кн. 1, стр. 526 - 531; Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в XIV - XV веках, стр. 228.

46 М. Н. Тихомиров. Россия в XVI столетии. М. 1962, стр. 158.

47 См. М. Н. Горчаков. О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и святейшего синода. СПБ. 1871, стр. 176.

48 Ю. В. Готье. Замосковный край в XVII в. М. 1937, стр. 328.

49 См. Ю. В. Готье. Крестьяне в XVII столетии. М. 1911, стр. 33.

50 Здесь к концу XVII в. московским патриархам принадлежали села Порецкое, Сеславское, Ославское, Павловское, Бродницы, Старый Двор, Спасское, Богословское, Яновец с "тянущими" к ним деревнями, приселками, пустошами и две самостоятельных тяглых деревни - Варламов Починок и Корякине, а также владения патриарших домовых монастырей Царевоконстантиновского, Боголюбова, Козмина, Сновидского. Все это, вместе взятое, составляло значительный хозяйственный комплекс, крупнейший в этом уезде.

стр. 76

мирские села являлись одним из главных поставщиков для патриаршей кафедры сельскохозяйственной продукции, которая шла как для личного потребления, так и для продажи51 . Причем указывается, что эта продукция поступала в качестве "домового хлеба", то есть "хлеба", полученного с "домовых десятин" - барской запашки, размеры которой, судя по этим цифрам, были значительными.

На первый взгляд кажется, что раз существует барская запашка, значит, должна быть и барщина, и если (первая увеличивается, то возрастают и отработочные повинности "крестьян. Однако на практике все было несколько иначе. И диссонанс в эти логические построения вносили как раз различные устремления в хозяйственных вопросах феодального собственника и феодально-зависимого населения, классовая борьба крестьянства.

Посмотрим, как все это находило отражение в патриаршей вотчине. К моменту переписи патриарших владений в 1643/1644 г. отработочные повинности существовали в патриарших владимирских селах Сеславском, Порецком, Спасском, Яновце, Богословском, Павловском, то есть, по существу, почти во всех селах, где имелась патриаршая десятинная пашня. На это, в частности, указывают данные об обработке домовой пашни в селах Богословском и Порецком52 . Об этом же говорит и анализ известных для этих сёл оброчных, денежных платежей с выти, записанных в оброчные (Приходо-расходные книги. В селе Порецком, например, крестьяне с десяти вытей платили лишь 12 руб. отрока, в селе Спасском - 3 руб. с трех вытей, в селе Яновец - 2 руб. с двух вытей и т. д., то есть в среднем по 1 руб. с выти53 . Анализ более поздних данных дает возможность заключить, что оброк по 1 руб. с выти непременно сопутствовал "издельным повытным" повинностям, которые и являлись основными54 , рублевый сбор с выти в данном случае заменял собой натуральные оброки, так называемый "столовый запас" - мясо, масло, сыр, яйца, который патриаршие крестьяне обязаны были уплачивать кафедре. Иных вотчинных повинностей, кроме небольшого подымного обора, который шел на содержание патриаршей администрации, мы здесь не обнаружили. Следуя за грамотой патриарха Иова Царевоконстантоновскому монастырю от 1590 г., можно предположить, что с конца XVI в. до 40-х тодов XVII в. нормы барщины оставались неизменными и равнялись в этом районе 1,5 - 2 десятинам сельскохозяйственных работ на выть. Об общности повинностей, указанных в грамоте и отмеченных для XVI и первой трети XVII в., говорят несколько стереотипных записей, относящихся к селам Порецкому, Богословскому, Спасскому. Среди повинностей упоминаются "денежные доходы", "столовые запасы" и "изделье"55 . Итак, к середине XVII в. вырисовывается такая картина вотчинных повинностей патриарших крестьян во Владимирском уезде: "изделье" как основная повинность, небольшой денежный оброк, заменяющий натуральные платежи, подымный сбор, не считая различных государственных налогов и повинностей.

Но проходит каких-нибудь 30 с небольшим лет, и положение меняется. К. середине 70-х годов мы видим явное стремление феодальной организации усилить эксплуатацию крестьянства. Согласно "новому окладу" 1676 г., введенному в патриарших владениях после переписи 1675 -


51 С 1658 по 1668 г. из владимирских сел поступило в Москву 2115 четв. ржи, 5 410 четв. овса, 902 четв. ржаной муки, 671 четв. овсяной крупы, 525 кулей толокна, 101 четв. гороха, 40 четв. конопли, 12 четв. пшеницы, 2552 куля сухарей, 7 четв. гречневой крупы (ЦГАДА, ф. 235, оп. 2, кн. 48). О наличии здесь барской запашки см. там же, ф. 236. оп. 5, кн. 33, 53, 54.

52 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 9, лл. 125, 128 об., 129 об., 130, 131 об., 133.

53 Там же, лл. 125, 128 об., 133.

54 См. данные за 1687 г. о с. Бродницы (там же, кн. 57, л. 24), о с. Богословском (там же, л. 25), о с. Ославском (там же, л. 29 об.).

55 Там же, кн. 9, лл. 125 об., 128 об., 129 об.

стр. 77

1676 гг., во всех селах растет повытное обложение: увеличивается норма денежного оброка, кроме денежного рублевого обора, сохраняется натуральный оброк, или "столовый запас", который теперь дифференцируется во всех селах от денежного сбора56 . Но по-прежнему существует и барщина, которая к этому времени вырастает до 4 десятин на выть57 .

Однако одновременно с этой тенденцией усиления эксплуатации крестьян, его дальнейшего закрепощения и т. д. имеют место и другие тенденции, которые несколько корректируют это положение. Во-первых, некоторые села (вообще освобождаются от этих увеличившихся барщинных повинностей, которые заменяются денежным оброком (при продолжающемся, как увидим ниже, увеличения в этом районе барской запашки); во- вторых, явственно обозначается процесс перерастания натурального оброка в денежный, но не в виде неэквивалентного ему рублевого сбора с выти, а путем замены "столового запаса" денежным оброком, согласно "торговой цене". Правда, поскольку такой перевод хотя и являлся для крестьян, по-видимому, желательным, но был делом для них новым, непроверенным, как, впрочем, и для феодального собственника, то обе стороны подали на компромиссное взаимовыгодное решение: часть "запаса" поставлялась" натурой, а часть, например, сыр, производство которого требовало, значительного времени, оплачивалась деньгами. Этот факт, который приложим ко всем владимирским патриаршим селам, несомненно, говорит о частичном ослаблении непосредственной личной зависимости крестьян от феодального собственника. Так, в 1676/1677 г, в селе Яновец произошла следующая метаморфоза: все "издельные" повинности были заменены здесь денежным оброком в 50 руб. с двух вытей, причем в документах указывалось, что деньги платятся "за десятинную пашню", "покос", "изделье", за "конюшенный припас" и за "столовый запас", то есть за все виды отработочных и натуральных повинностей58 . К несколько более раннему времени (между 1643/1644 - 1675/1676 гг.) относится и перевод на оброк, крестьян села Старый Двор, которые вместо многочисленных отработочных повинностей и различных натуральных платежей платили с восьми вытей 108 руб. и "хлебный запас"59 . Такая же эволюция на рубеже 1675/1676 г. происходит и с крестьянами села Павловского, которые с трех вытей отныне "за домовую пашню", за "сенную козбу" и "за всякое домовое, изделье" должны были (платить 50 руб. оброчных денег, а также доставлять 50 четв. ржи и 50 четв. овса60 . Во всех этих процессах крестьяне не оставались, пассивной стороной, равнодушными наблюдателями, По мере сил они вносили свои коррективы в хозяйственную политику феодальной организации, коррективы, к которым нельзя было не прислушаться без того, чтобы не нарушить всю жизнедеятельность вотчины. В частности, перевод крестьян с. Павловского на оброк явился результатом борьбы крестьян за наиболее выгодный для них путь хозяйственного развития. В начале 1669 г. крестьяне направили патриарху челобитную, где просили о переводе их на денежный оброк и о распределении между ними "домовой пашни", на которой они несли барщину многие десятки лет, Неизвестно, какими мотивами руководствовалась кафедра, возможно, тем, что земли близ этого села были


56 Там же, кн. 32, N 72 об. - 73, 74 об., 75 об., 77 - 77 об.

57 В этом смысле показательны имеющиеся в нашем распоряжении данные за 1687 год. Слова "пашут четыре десятины с выти", ставшие к этому времени стереотипным выражением, свидетельствуют о том, что норма эта зародилась здесь гораздо раньше. Вполне возможно, что это произошло в 1676 г. (там же, кн. 53, лл. 23 об., 24, 24 об. - 25, 26).

58 Там же, кн. 32, л. 79.

59 Там же, л. 80.

60 Там же, л. 79.

стр. 78

"худые"61 , но челобитье было удовлетворено. Барщина заменялась оброком, и было указано патриаршей администрации на месте "ту десятинную пашню и сенные покосы разверстать по собе между крестьянами"62 . Любопытна дальнейшая эволюция повинностей в этом селе. В 1687 и 1691 гг. крестьяне по-прежнему платили денежный и хлебный оброк63 , а в 1692/1693 г. денежный оброк вырос с 50 до 80 руб., зато из статей натурального оброка исчезли 50 четв. овса и осталась лишь рожь64 . Начиная с 1687 г. с. Павловское числится уже среди патриарших "оброчных сел"65 .

В конце 80-х годов XVII в. (1688 г.) в связи с предпринятым в патриаршей вотчине (там, где имелась десятинная пашня) перемером земли, введением "большой десятины" (80x40 сажен вместо прежних 60x30 сажен)66 и повышением нормы барщины до 6 десятин на выть67 , а местами даже до 8 десятин68 , усиление общего давления налогового гнета испытали на себе и (крестьяне с. Павловского, на которых наложили "новый прибавочный оклад", Немедленно крестьяне послали челобитную патриарху: "А мы, сироты твои, пооброчены денежным оброком и хлебным запасом за все: за подводы (под перевозку хлеба в Москву. - А. С. ), и за дворовую поделку, и за садовую городьбу, и за всякое изделье. А ныне нас, сирот твоих, притянули во всякое изделье и в мельничное строение", Крестьяне подчеркивали, что мельница, которую их заставляют строить патриаршие приказные люди, удалена от села на 30 верст; "работы на день, а проезда на два дни", Вот эта-то потеря дорогого времени, являвшаяся непременным условием отработочных повинностей любого типа и оставлявшая слишком мало времени для развития собственного крестьянского хозяйства, проявления собственной инициативы, вызывает возмущение крестьян. Они просили "вытного окладу збавить" и "не притягивать" их "во всякое изделье"69 . Каковы же были результаты челобитья? Отработочные повинности и уплата "столового запаса", вновь вызванного к жизни в этом селе ретивыми приказными, были отменены: кафедра вспомнила об указе 1669 г., но денежный и хлебный оброк были увеличены. Отныне крестьяне обязаны были платить 99 руб. (вместо 80 руб.) и 100 четв. "хлеба" (вместо 50 четв.)70 .

В связи с анализом этих данных встают два вопроса. Являлось ли это увеличение крестьянских повинностей произвольным со стороны феодального собственника? Было ли это увеличение абсолютным показателем роста эксплуатации крестьян, ухудшения их положения, усиления крепостничества и т. д.? На оба вопроса следует дать отрицательный ответ. Конечно, патриаршая кафедра стремилась выжать максимум возможного из эксплуатации крестьян, но усиление этой эксплуатации развивалось в рамках общих сдвигов в хозяйстве и феодала и крестьянина. Так, увеличение повинностей в селе Павловском было связано с развитием в этом районе крестьянского хозяйства. С того момента, когда крестьяне получили в 1669 г. землю и разделили ее между собой, начинается процесс освоения крестьянами этого села новых земельных, массивов, расчистка земель и т. д.71 . Вот это-то обстоятельство и учла патриаршая кафедра, "накинув" на крестьян новые повинности. Конечно,


61 ГИМ. Синодальные списки. N 1398.

62 ЦГАДА, ф. 238, оп. 5, кн. 16, л. 736.

63 Там же, кн. 53, л. 26; кн. 60, л. 25.

64 Там же, кн. 25, л. 278.

65 Там же, кн. 53, л. 26.

66 Там же, л. 1.

67 Там же, л. 57 об.

68 Там же, л. 1.

69 ГИМ. Синодальные списки. N 1398.

70 Там же.

71 Там же.

стр. 79

мы не можем оказать, что требования феодальной организации полностью соответствовали развитию хозяйства в данном селе. Скорее всего нет, так как это вообще исключено самой природой феодального способа производства, основанного на эксплуатации человека человеком, но в данном случае элемент такого соответствия, безусловно, налицо. Наряду с увеличением повинностей (что находит известное объяснение в развитии крестьянского хозяйства, росте здесь количества дворов и т. д.) происходит дальнейшая эволюция взаимоотношений крестьянина и феодального собственника по пути, от "крепостничества с барщинным трудом" до "простого оброчного обязательства"72 .

Весной 1688 г. вышел указ патриарха об увеличении повинностей до 6 десятин на выть73 в селах, имевших "домовую пашню". За ним следует уже знакомый нам указ о перемере всех земель "домовых" и крестьянских, введении "большой десятины", который учитывал, что если патриаршей "домовой" земли "в указное число не будет, - вымереть ис крестьянской тяглой земли"74 . По нашим сведениям, этот указ распространялся лишь на патриаршие села во Владимирском и Юрьевском уездах, но нет оснований отказывать ему в универсальности, поскольку значительные изменения в форме и количестве .повинностей затрагивают и остальные уезды. Причина введения "большой десятины" заключается не только в стремлении сделать более продуктивным собственное хозяйство75 , но и определить (количество земель, появившихся в пользовании крестьян в результате освоения ими новых земельных массивов, возрождения пашни на пустошах с тем, чтобы использовать этот прирост пахотных земель как для расширения барской запашки, так и для обоснования увеличения тяглых вытей76 . В результате проводимой политики новая норма барщины (6 десятин на выть) захватила села Сеславское, Порецкое, Богословское77 . Этим список ограничивается. Как же обстояло дело в остальных селах? Село Павловское, как мы знаем, перешло в категорию "оброчных". На этот же путь встали и крестьяне села Спасского. В 1692/1693 г. они уже не несут барщинных повинностей, откупившись от них оброкам в 60 руб. и поставкой "столового запаса" или уплатой за него эквивалентной денежной суммы78 . Точно такую же трансформацию повинностей мы видим и в селе Бродницы, где в 1691/1692 г. крестьяне выплачивали кафедре оброк в 60 руб. и поставляли "столовый запас" или его денежное выражение (по выбору)79 . Заметим, что всем этим превращениям вообще сопутствует появление в книгах прочно закрепившейся формулы об уплате "столового запаса" в денежной форме ("по торговой цене"), а также установление даже


72 К. Маркс. Капитал. Т. III, стр. 803.

73 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 57, л. 129.

74 Там же, кн. 53, лл. 39, 57 об.

75 В частности, в памятях на места патриаршим приказчикам и посельским старцам, ведавшим "домовой пашней", указывалось на необходимость создания крупных комплексов земель - по 120 десятин в поле (юрьевские села - ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 53, л. 39 об.), по 90 десятин (владимирские села - там же, л. 57 об.), которые нужно было тщательно "строить".

76 Так, согласно данным описной книги 1687/1688 г. (там же, оп 5, кн. 53), во владимирских селах к этому времени прибыло 32 выти, причем основная масса их в перешедших на оброк селах Павловском (9 вытей) и Старый Двор (8 вытей), в остальных прибыло лишь по 2 - 2,5 выти.

77 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 36, лл. 74, 78, 82 об., 87.

78 Там же, кн. 25, л. 278.

79 Там же, кн. 60, лл. 35 об., 104; кн. 25, л. 209 об. Правда, бродницкие крестьяне не удержались на этом уровне, и в 1692/1693 г. норма денежного оброка с них сбавляется до 16 руб., зато взамен налагается обязанность пахать "домовую пашню" близ села Сеславского вместо крестьян села Богословского, которые должны были платить теперь большую норму оброка, чем прежде.

стр. 80

в чисто "барщинных" селах вытей как "барщинных", так и "оброчных" (Порецкое, Ославское, Богословское)80 .

Таким образом, относительно патриарших владимирских владений складывается довольно ясное представление. Усиление феодальных повинностей в этом районе - рост барщины, увеличение оброка - одновременно сопровождается трансформацией этих повинностей, перерастанием одних в другие. Часть сел освобождается от барщины, прочное место среди повинностей занимает денежный оброк и оброк натурой, переходящий в денежный. Крестьяне тех сел, которые тесно связаны с рынком (об этом смотри ниже), стараются закрепить новые, более выгодные им отношения. На наш взгляд, это и есть та "равнодействующая сил", за которой стоят противоречивые интересы феодала и крестьянина и которые обеспечивают хозяйству движение вперед, движение медленное, мучительное, полное борьбы, но неуклонное. Это стремление вперед проявляется тем явственнее, чем сильнее развиваются в стране товарно-денежные отношения, разрывающие путы натурального хозяйства.

Как обстояли в этом смысле дела в других районах Русского государства, где была расположена десятинная "домовая пашня" кафедры?

В Переяславском уезде находилось патриаршее с. Романовское (в конце XVII в. - более 100 дворов). В 1643/1644 г. крестьяне платили здесь с трех вытей небольшой денежный оброк - 1 руб. 17 алтын81 . Как и в предыдущих случаях, это было равнозначно наличию здесь отработочных повинностей. В 1676/1677 г. с этих же трех вытей уплачивалось уже 100 руб. денежного оброка и "хлебный запас" в 250 четвертей82 . В дальнейшем, в 1691/1692 г., 1692/1693 г., 1693 - 1696 гг.83 , эти нормы сохраняются, то есть перелом в форме ренты, происшедший в этом районе где-то в 50 - 60-х годах, получает прочную санкцию в конце века.

В юрьевских селах, группировавшихся вокруг с. Ильинского - административного патриаршего центра в данном районе, также проявлялась эта тенденция. В 1676/1677 г. крестьяне несли здесь барщину, платили 7 руб. оброка с 15 вытей84 , а также поставляли "столовый запас".

В 1687 г. эти повинности остаются неизменными85 . Как и в других селах, в этих местах проходит в 1688 г. упоминавшаяся земельная реформа: вводится "большая десятина", недостающие земли отбираются из состава крестьянских земель86 , крестьяне по-прежнему платят денежный оброк, возрастающий до 16 руб., и "столовый запас"87 . В 1693 - 1696 гг. они также исполняют барщинные повинности, но уже "пашут по 8 десятин на выть"88 . Кажется, что все остается неизменным: та же барщина, тот же оброк, причем и то и другое предстает в увеличивающихся размерах. Но уже в 1676/1677 г. крестьяне пользуются


80 Там же, кн. 36, л. 82 об.; кн. 63, л. 75 об.; кн. 25, л. 281. Вместе с тем необходимо заметить, что расширение патриаршей запашки идет за счет крестьянских земель, особенно в "барщинных" селах: Сеславском (отрезано у крестьян 40 десятин), Порецком (4 десятины), Богословском (7 десятин). Как видим, больше всего отобрано было земли именно в селе Сеславском, совершенно не затронутом "оброчными" тенденциями (там же, кн. 53, лл. 74 - 74 об.). В этом же уезде были расположены крупные патриаршие монастыри Боголюбов, Козмин, Сновидский, Царевоконстантиновский, располагавшие значительной владельческой запашкой. Анализируя крестьянские повинности в монастырских селах, мы видим в различных вариациях повторение уже отмеченных тенденций.

81 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 9. л. 136.

82 Там же, кн. 32, л. 93.

83 Там же, кн. 60, л. 84; кн. 25, л. 297; кн. 36, л. 103 об.

84 Там же, кн. 32, лл. 87 - 87 об.

85 Там же, кн. 53, л. 27.

86 В частности, в селах Ильинском было отобрано у крестьян 15,5 десятины, Косинском - 15,5, Андреевском - 13, Поелове - 15 десятин (там же, лл. 41 об., 42 об., 46). В результате перемен всего в юрьевских селах появилось 21% новых тягловых выти.

87 Там же, л. 39.

88 Там же, кн. 36, л. 69.

стр. 81

правом уплачивать часть (натурального оброка в денежной форме89 . В 1691/1692 г. по "новому окладу" в денежной форме (200 руб.) выражается весь "столовый запас"90 . Факты указывают на настойчивую тенденцию и в этом районе к трансформации форм ренты в сторону денежной, определявшей большую хозяйственную независимость крестьянина91 .

В Муромском уезде была расположена одна из самых значительных по величине домовых запашек близ патриаршего села Ярымова. В течение всего XVII в. из этого района нескончаемым потоком шел хлеб в Москву92 . В 1643/1644 гг. крестьяне Ярымовской волости (в конце XVII в. - 261 двор) с 2371 /2 вытей уплачивали кафедре 50 руб. 19 алтын оброка "за столовые запасы"93 и за некоторые мелкие повинности. Для 23 вытей это мизерная сумма. Можно предположить, что барщинная повинность являлась здесь в это время одной из основных. В 1676/1677 г. норма денежного оброка выросла до 103 руб., кроме того, крестьяне обязаны были платить 120 руб. за "столовый запас"94 . В дальнейшем, в 1691/1692, 1692/1693 гг., эти нормы сохраняются95 . Таким образом, и здесь в основном происходит постепенный отход крестьян от барщинных повинностей в сторону денежного оброка. Иные формы хозяйства, но те же тенденции характерны для владений кафедры, расположенных в районах к северу от Москвы. С 30-х подов XVII в. крестьяне патриаршей Варзужской волости (Двинский уезд) платят денежный и натуральный оброк (рыба)96 . В патриаршей Чюровской волости (Белозерский уезд), где крестьяне в начале века несли барщинные повинности, специфические для данного района (лов рыбы на патриаршую кафедру), а также поставляли "столовый запас"97 , начиная с 40-х годов и вплоть до конца века они уплачивали лишь денежный оброк "за рыбную ловлю" - 120 руб. в год и вносили деньгами за "столовые запасы", сведя все повинности к унифицированному денежному оброку98 . В районах, расположенных к северу от Москвы, лишь в Ковской волости крестьяне обязаны были "бить ез" и "ловить рыбу" для кафедры, но при этом они выкупили обязанность поставлять "столовый запас"99 .

Крупным хозяйственным комплексом патриаршей кафедры являлись подмосковные села. Во Владыкине, Игнатовском, Озерецком, Пушкине, Троицком-Голенищеве, Троицком- Сельцах были расположены обширные "домовые пашни". Отсюда поступали в Москву так же, как и из владимирских сел, рожь, овес, мука, крупы и другие продукты сельского хозяйства100 . Видимо, близость к Москве, центру управления патриаршими вотчинами, короткие расстояния до патриарших житниц, традиционное развитие хозяйства в этом районе, близком к крупному рынку,


89 Там же, кн. 32, л. 87 - 87 об.

90 Там же, оп. 5, кн. 63, л. 152. Позднее, в 1692/1693 г., эта сумма сокращается до 100 руб. с уплатой остальной части по-прежнему в натуральной форме. Это отступление объяснялось тем, что в 1691/1692 г. крестьяне, должно быть, не имея возможности так вдруг мобилизовать 200 руб., задолжали оброчную плату (там же, кн. 25, л. 277; кн. 63, л. 152).

91 Анализируя данные лишь по одному селу, Андреевскому, Ю. В. Готье также подчеркнул наличие, тенденции в этом районе к замене натуральных оброков денежными платежами (см. Ю. В. Готье. Замосковный край в XVII в., стр. 343).

92 ЦГАДА, ф. 235, оп. 2, кн. 48.

93 Там же, ф. 236, оп. 5., кн. 9, л. 151.

94 Там же.

95 Там же, кн. 32, л. 101; кн. 25, лл. 140 - 140 об. Лишь в 1693 - 1696 гг. происходит некоторый шаг назад: крестьяне вновь, как и до 1643/1644 г., обязаны были поставлять подводы для перевозки хлеба в московские житницы (там же, кн. 36, л. 107).

96 Там же, ф. 335, оп. 2, кн. 10, л. 814; ф. 236, оп. 5, кн. 32, лл. 112 - 113.

97 Там же. Оружейная палата, ф. 396, столбцы, N 48677, лл. 9, 10, 40.

98 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 153; кн. 32, лл. 100, 133; кн. 25, л. 138 об.

99 Там же, кн. 25, л. 138 об.

100 Там же, ф. 235, оп. 2, кн. 48.

стр. 82

привели к тому, что здесь барщина занимала более прочные позиции, чем где бы то ни было. На эту чисто географическую связь соотношений барщины и оброка указывал в свое время Ю. В. Готье101 , анализируя дворцовое хозяйство. Конечно, мы не можем объяснять эти соотношения лишь географическими факторами, но отдать им должное необходимо. В подмосковных владениях кафедры в конце XVII в. имелось 608 дворов, 47 вытей, разделенных на 355,5 осмаков102 (восьмых долей выти). Согласно указу 1688 г., в подмосковных селах вводилась "большая десятина" и повышалась норма барщины до 8 десятин на выть, или "не осмак по десятине"103 . На кафедру крестьяне подмосковных сел должны были пахать 378 десятин в папе и, кроме того, уплачивать натуральный оброк - 8 пудов масла, 14 тыс. яиц и лесные орехи с каждой тяглой единицы104 . Как видим, основной формой повинностей здесь была барщина105 .

Однако и здесь, правда, в менее яркой форме, мы наблюдаем знакомую тенденцию: крестьяне деревни Посниковой, например, вместо барщинных работ уплачивают натуральные хлебные оброки, крестьяне села Озерецкого, Троицкого-Сельцы, Хлябова выкупают повинность поставлять орехи106 . Надо сказать, что села, подобные подмосковным107 , - исключение в составе патриаршей вотчины. Любопытно, что эта исключительность отмечена в заголовке записной книги N 36 за 1693 - 1696 гг.: "И в которых селах крестьяне оброку не платят. А вместо оброку пашут... и сено косят и всякие изделия делают"108 . Слова "вместо оброку" ясно указывают на то, что именно оброчные обязательства крестьян являлись наиболее прочными в патриаршем хозяйстве, а отход от них к концу XVII в. являлся уже аномалией.

Подмосковные села с их явным преобладанием барщинных (повинностей стоят в силу ряда специфических условий как бы в начале пути трансформации ренты; владимирские, юрьевские села и некоторые другие (владения проделали на этом пути уже значительное расстояние. И, наконец, существовала группа владений, стоявшая, условно говоря, в конечной точке этого движения. Здесь преимущественно следует говорить о так называемых "оброчных" селах. Характерны в этом смысле патриаршии Баглачевская и Сенежская волости во Владимирском уезде, Карашская волость в Ростовском уезде и Вятская - в Костромском.

В Баглачевской волости (в середине XVII в. здесь было около 400 дворов109 ) барщина встречается лишь в начале века - в 1614/1615 году. Крестьяне с 8 вытей платили 5 руб. 8 алтын 4 деньги денежного оброка, а также "столовый запас" - мясо и масло110 . Такие нормы повинностей сопутствуют барщине. В это же время крестьяне волости откупились за 8 руб. от уплаты "прикащичьих доходов"111 , а в 1643/1644 г., кроме того, стали платить по 3 руб. с выти "за пашню, что они пахали в селе Старом Дворе"112 . Это был последний раз, когда здесь упоми-


101 См. Ю. В. Готье. Замосковный край в XVII в., стр. 323.

102 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 36, л. 53.

103 Там же, кн. 53, л. 1.

104 Там же, кн. 36, л. 53.

105 Крестьяне каждого села и каждой деревни обязаны были также давать определенное количество подвод для перевозки хлеба из отдаленного патриаршего Венева монастыря (там имелась крупная монастырская запашка) в Москву.

106 Там же, кн. 36, лл. 15 - 16, 37, 44 об., 49.

107 По типу повинностей мы относим к ним еще два седа: Игнатовское (Дмитровский уезд) и Дмитровское (Звенигородский уезд). См. там же, лл. 57 об., 63 об.

108 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 36, л. 1.

109 Там же, кн. 40, л. 15.

110 Там же. Оружейная палата, ф. 396, столбцы, N 48677, л. 5.

111 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 123; там же. Оружейная палата, ф. 396, столбцы, N 48677, л. 5.

112 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 122 об.

стр. 83

налась барщина. В конце "века (1691/1692113 - 1692/1693114 гг.) крестьяне (волости платят патриаршей кафедре с 10 вытей 300 руб. денежного оброка, который покрывает все прежние отработочные и натуральные повинности и прочно ставит волость в разряд "оброчных".

Примерно такую же эволюцию пережили и крестьянские хозяйства Сенежской волости115 , уплачивавшие в конце XVII в. кафедре унифицированный денежный оброк в 200 руб. с 4 вытей116 . Возникшая в волости во второй половине века "новоселебная" деревня на Сенгу-озере знает лишь денежный оброк (10 руб.)117 .

Патриаршая Вятская волость (Костромской уезд) с ее 373 дворами118 и 40 тяглыми вытями119 в середине XVII в. знала также лишь денежный оброк. Имеются сведения о том, что уже в 1638 - 1640 гг. оброк жителей села Вяцка и окрестных сел и деревень исчислялся в 288 руб. 14 алт. 2 деньги120 . Сюда входили все виды денежных платежей, уплачиваемых крестьянами кафедре. В 1643/1644 г. только денежный повытный оброк равнялся здесь 94 руб. 25 алт. 3,5 деньгам121 . Кроме того, крестьяне обязаны были поставлять 10 человек "деловцов" в подмосковное село Троицкое. Однако к 1643/1644 г. в соответствии с крестьянским челобитьем от 1637/1638 г., как говорится в одной из записей, "из села Троицкого те деловцы сведены. А велено им (крестьянам. - А. С .) за тех деловцов платить деньги по сту по дватцати рублев на год"122 . В 1676/1677 г. сумма денежных платежей крестьян Вятской волости, в том числе и повытного оброка, исчислялась в 300 руб. в год123 . Под 1691/1692 г. упоминается, что крестьяне в этом районе за 50 руб. в год выкупают обязанность поставлять подводы в село Ярымово под "домовой хлеб"124 . В 1692/1693 г. эти нормы повинностей сохраняются125 . Таким образом, и в Костромском уезде превалирует тенденция замены многообразных и обременительных повинностей унифицированным денежным оброком.

Но наиболее ярко эта тенденция проявилась в патриаршей Карашской волости (Ростовский уезд). В начале века (1616/1617 г.) с 50 вытей жители волости платили всего 35 руб., "столовый запас", а также особую плату за заготовку дров126 . Эти повинности предопределяли наличие барщины. И, как видно из позднейших документов, такое предположение оказывается правомерным127 . В 1641/1642 г. крестьяне волости платили по-прежнему "столовый запас", поставляли более 100 подвод для перевозки хлеба, но барщина охватывала уже не все выти. 10 вытей к этому времени выделяются как оброчные. С них взимается денежный оброк в сумме 56 руб. 18 алт. 5 денег128 . На рубеже 1642/1643 г. в Карашской волости произошли новые важные перемены в положении крестьян. 8 марта 1643 г. патриарх издал указ129 , по которому денежный


113 Там же, кн. 60, л. 37 об.

114 Там же, кн. 25, л. 285 об.

115 Там же, кн. 9, л. 127; кн. 60, л. 39 об.

116 Там же, кн. 25, л. 287.

117 Там же.

118 Там же, кн. 40, л. 16 об.

119 Там же, кн. 9, л. 143 об.

120 Там же, ф. 235, оп. 2, кн. 10, л. 814.

121 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 143 об.

122 Там же, л. 150.

123 Там же, кн. 32, л. 94.

124 Там же, кн. 63, л. 103.

125 Там же, кн. 25, л. 132 об.

126 Там же. Оружейная палата, ф. 396, столбцы, N 48577, л. 9.

127 Там же, оп. 5, кн. 9, л. 138 об. В одной из записей этой книги говорится: "Да Карашские ж волости обеих третей крестьяне на обиход святейшего патриарха пахали десятинную пашню и сеяли хлеб оржаной и яровой и сено косили".

128 Там же, л. 137 об. - 138.

129 Там же, кн. 9, л. 138 об.

стр. 84

оброк в 1000 руб. в год заменил все другие повинности, в том числе барщину, а патриаршая запашка была распределена между крестьянами130 .

Мы подробно остановились на всех этих фактах, поскольку они позволяют выявить эволюцию ренты. И если теперь в целом сравнить количество "оброчных" сел и тех, где еще имела место барщина, сравнение будет далеко не в пользу последних131 .

Наконец, в различных частях Русского государства были расположены отдельные патриаршие владения, как крупные, так и мелкие, представлявшие собой либо изолированные села, либо вновь появившиеся на патриаршей земле деревни. Со второй половины XVII в. источники уже не упоминают в этих владениях десятинной пашни. Оброчные обязательства крестьян являлись и здесь основными132 .

Подводя итог, следует сказать, что материалы патриаршего землевладения и хозяйства, охватывающие разнообразные районы страны и посвященные различным хозяйственным единицам, позволяют проследить по всем районам эволюцию феодальной ренты - от барщины в ее самых различных вариантах к натуральному, а затем денежному унифицированному оброку, или, говоря словами К. Маркса, "от крепостничества с барщинным трудом" до "простого оброчного обязательства"133 . И даже само увеличение барщины и оброчных обязательств крестьян полно глубокого диалектического смысла. Укладывается ли это в схему безоговорочного усиления крепостного гнета в России в XVII веке? По-видимому, нет. Необходимо заметить, что разработка вопроса о тенденциях трансформации повинностей в XVII в. от барщинных к оброчным, как проявления ослабления крепостнических оков русского крестьянства в рамках феодального способа производства находится в противоречии


130 Там же, оп. 5, кн. 9, л. 139 об. В 1676/1677 г. крестьяне уплачивали с 60 вытей лишь 750 руб. оброка, но были обязаны поставлять в другие села до 40 человек на различные сельскохозяйственные работы. В 90-е годы они вновь платят 1 тыс. рублей. К этому снова присоединяется обязанность поставлять подводы в с. Ярымово для перевозки хлеба. Однако позднее она заменяется денежным платежом в 100 рублей (Там же, кн. 32, л. 90; кн. 25, лл. 231, 235, 295).

131 К чисто "оброчным" владениям относились патриаршая Спасская волость в Нижегородском уезде (села Спасское и Ватраса, в которых насчитывался 461 двор), село Студенец (Елецкий уезд - 83 двора), о котором в одной из записей 40-х годов говорится: "Пашни не пашут, а оброки платят", - села Стоянец и Торицы (Кашинский уезд; в обоих селах 342 двора), крестьяне которых также платили лишь денежные и натуральные оброки, заменяемые к концу века денежным оброком; село Михайлова Сторона (Суздальский уезд, в середине XVII в. - 69 дворов), крестьяне которого еще в 40-х годах несли барщину, а в 90-х - платили за все отработочные повинности и подводную повинность денежный оброк в сумме 180 руб.; село Работки (Нижегородский уезд, в конце века - 60 дворов) поставляло денежный оброк и "хлебный запас" (там же, кн. 32, лл. 25 об., 103 - 104, 107 об., 285; кн. 25, лл. 142 об. - 143 об., 145 об., 289, 300; кн. 36, л. 341; кн. 60, лл. 24 об., 91; кн. 9, л. 179; кн. 40, л. 15 об.; кн. 63, л. 92).

132 К таким владениям относятся: с. Кошелево (Кашинский уезд), ее. Лавровка и Соколищи (Нижегородский уезд), с. Спасское (Пошехонский уезд), д. Белково (Владимирский уезд), дд. Савелково и Петрищево (Московский уезд), д. Аргунове (Коломенский уезд), д. Волчиха (Муромский уезд), д. Поелово (Юрьево-Польский уезд), д. Сельна (Кашинский уезд), с. Куликово (Костромской уезд). Однако в этих владениях переход от барщины к денежному оброку совершился не сразу. Некоторые данные позволяют судить о том, что и в этой группе изолированных и отдаленных владений вотчины велась настойчивая борьба крестьян за денежный оброк. Так, крестьяне деревни Волчихи (Муромский уезд) несли еще в 1669 г. барщинные повинности вместе с крестьянами Ярымовской волости. В 1676/1677 г. и до конца века они платят уже денежный оброк, идя тем же путем, что и крестьяне патриаршей волости. Или другой пример: крестьяне села Сабурова Новинского монастыря до 1693 - 1696 гг. несли повинность возить для монастыря дрова (ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 16, л. 718; кн. 32, л. 102; кн. 60, л. 37). В 1694/1695 г. крестьяне били челом, чтобы их, как и крестьян села Кошелева в Кашинском уезде, вместо этой повинности обложили "дровяным оброком", что и было сделано (там же, кн. 69, л. 442 об.).

133 К. Маркс. Капитал. Т. III, стр. 803.

стр. 85

с некоторыми положениями, бытующими в нашей исторической литературе134 .

Какие возможности для трактовки этого вопроса дают материалы патриаршей вотчины?

До нас дошло несколько известий от первой четверти XVII в. об отношении крестьян к тем или иным формам феодальных повинностей. Это были тяжелые для Русского государства годы. Не были залечены раны, нанесенные хозяйству страны польско- шведской интервенцией. Медленно поднимались к жизни русские села и деревни. Именно к этому периоду относятся крестьянские челобитные о переводе с денежного оброка на барщину. В условиях слаборазвитого крестьянского хозяйства, недостаточной связи последнего с рынком, натурализации различных его сторон барщина как форма ренты, выражавшая наиболее простейший и наиболее количественно ограниченный вид прибавочного труда, являлась для крестьян своеобразной панацеей. Крестьяне Чюровской волости, например, в 1616/1617 г. били челом кафедре о переводе их с денежного оброка на барщину (они должны были вместо денежных платежей "бить ез", то есть выполнять повинности, связанные с рыбной ловлей). А вот и аргумент: "Для бедности и скудости"135 . В 1614/1615 г. жители московской Берешковской слободы "за оброк" возили на патриарший двор сено136 . В 1618 г. власти патриаршего Благовещенского Нижегородского монастыря настойчиво добивались перевода крестьян села Плотинский Враг с оброка на барщину, мотивируя это тем, что монастырю "опричь того села... прокормиться нечем"137 . Подобные факты отмечены и для середины века: крестьяне села Романовского просили у кафедры в 1668 г. "дать срок" с уплатой денежного оброка; патриарх пошел им навстречу, однако, отсрочив эту уплату как наиболее трудную форму повинностей, приказывал заплатить более легкий "хлебный оброк"138 . В конце века кафедра видит в унифицировании повинностей и переводе крестьян подмосковных вотчин с различных натуральных оброков на денежный оброк средство подъема крестьянского хозяйства и тем самым укрепления своего феодального хозяйства139 .

С другой стороны, те крестьяне, которые имели возможность для уплаты денежного оброка, как это было в селе Тарки, Ярымовской волости (Муромский уезд), в 1694 г., настойчиво протестуют против всяких попыток привлечь их к "издельным повинностям" вместо оброка или помимо него140 .


134 Так, анализируя хозяйство Спасо-Прилуцкого монастыря, Л. С. Прокофьева приходит к выводу, что крестьяне в особо трудные для них годы "выход из тяжелого положения видели подчас в замене отработочной ренты денежным оброком" (Л. С. Прокофьева. Указ. соч., стр. 125). В другом месте автор указывает, что попытки монастыря перевести крестьян на денежный оброк не имели успеха, так как барщина была необходима монастырю, расширявшему свое хозяйство, а деньги не представляли для него особой ценности (там же, стр. 114). Мы не собираемся вступать в дискуссию по поводу форм ренты в данном хозяйстве. Важно отметить методологическую неправильность подобной постановки вопроса. На наш взгляд, первое положение неверно тем, что оно, по существу, оказывает предпочтение в смысле уровня развития хозяйству с барщинным трудом перед хозяйством с денежным оброком. Второе положение вызывает сомнение тем, что учитывает при эволюции ренты лишь волю и желание феодальной организации без какого бы то ни было анализа интересов и тенденций крестьянского хозяйства, которое, конечно, развивалось в рамках общих сдвигов в экономике страны, данного района и уж, конечно, не эволюционировало строго по указке феодала. Здесь мы встречаемся с явной переоценкой субъективных фактов и недооценкой общих экономических тенденций.

135 ЦГАДА. Оружейная палата, ф. 396, столбцы, N 48677, л. 9.

136 Там же, лл. 9, 10, 40.

137 ГБЛ. Рукописный отдел, ф. Беляева, N 1621, лл. 98 об. - 101 об.

138 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 16, л. 684.

139 ГИМ. Синодальные списки, N 1435.

140 Там же, N 1476.

стр. 86

Барщина сопутствует примитивному уровню хозяйства и большей зависимости личности крестьянина от феодала, чем хозяйство, обложенное денежным оброком. По мере его развития барщина становилась весьма обременительной для крестьян, и переход на денежный оброк воспринимался ими как несомненное облегчение их положения. Между тем денежный оброк являлся порой непосильным бременем для слаборазвитого крестьянского хозяйства, не связанного с рынком. Утверждать, являлась ли барщина или денежный оброк в том или ином случае явлением, отражавшим усиление эксплуатации, дальнейшее закрепощение крестьян, можно лишь на основе детального изучения динамики хозяйства как феодала, так и крестьянина и всех компонентов, которые характеризуют эту динамику.

Могучим регулятором эволюции ренты являлась классовая борьба крестьянства. Если для более раннего периода времени (XIV - XV вв.), как отмечал Л. В. Черепнин, одной из важных форм ее была борьба за фиксированную ренту141 , то позднее, начиная с XVII в., то есть в период важных перемен в русской экономике, можно наблюдать четко выраженную борьбу против барщинных повинностей, за денежный оброк. Одновременно с этим крестьяне не прекращали борьбы против всех форм повинностей, в том числе и против повышавшегося денежного оброка. Все это сплеталось воедино, образуя сложные узлы противоречий, которые также необходимо учитывать при анализе эволюции ренты.

В связи с этим закономерно возникает вопрос: чем же вызывалась эта эволюция? Обычным и едва ли правильным ответом здесь является объяснение, связывающее в той или иной форме появление денежной ренты с необходимостью крестьян уплачивать денежный оброк феодалу, иными словами, запросами феодального хозяйства, потребностями феодала и т. п.142 . Более правильной, на наш взгляд, является обратная причинная связь этих явлений: потребность в переходе к денежной ренте возникает в силу определенных экономических условий и прежде всего достаточного уровня развития в том или ином районе, как и в государстве в целом, товарно-денежных отношений, при которых крестьянство ясно осознавало выгоды "оброчных обязательств" по сравнению с барщиной. Эту выгоду не могли не видеть и феодалы, хозяйство которых также вовлекалось в орбиту этих отношений.

В том случае, когда феодальные собственники при изменившихся условиях пытались искать выгоду в расширении барщины, это приводило к резкому противоречию с интересами крестьян, и тогда все определялось степенью сопротивления последних, уровнем и остротой классовой борьбы и хозяйственными расчетами самого феодала, учитывавшего это сопротивление.

Если с этих позиций взглянуть на патриаршую вотчину, можно заметить, что "оброчные" села расположены в районах, где уровень развития товарно-денежных отношений был достаточно высоким и где хозяйство двигалось вперед по сравнению с другими районами довольно быстрыми темпами. Возьмем Карашскую волость. Здесь в 1643/1644 г. было 532 двора143 , а в 1694 г. эта цифра вырастает до 936144 . Такой быстрый рост населения идет в этих местах рука об руку с развитием товарно-денежных отношений. О наличии Торжка в Карашской слободе еще


141 Л. В. Черепнин. Образование Русского централизованного государства в XIV - XV веках, стр. 277.

142 "Развитие товарно-денежных отношений - писал, например, Ю. А. Тихонов, - стимулировалось необходимостью уплаты больших налогов в денежной форме, что вынуждало многие крестьянские хозяйства производить ежегодную продажу сельскохозяйственных продуктов" (А. Ц. Мерзон, Ю. А. Тихонов. Рынок Устюга Великого в XVII в. М. 1962, стр. 603).

143 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 40, л. 16.

144 Там же. кн. 48, л. 143, 243 об.

стр. 87

в XVI в. писал С. Б. Веселовский145 . Имеются сведения о значительном развитии в волости с 30-х годов XVII в. торговли. Так, в одной из приходо-расходных книг кафедры от 1638/1639 г. записано, что с волости собирается таможенный сбор, который в это время за 156 руб. был на откупе у некоего Ивашки Ванютина146 . В 40-е годы крестьяне волости берут сбор пошлин в свои руки и все, что собирается, "таможенных и проезжих, и мостовых и всяких пошлин", и с "шалашей, и с полков оброку" платят сами в Москве147 . В то же время крестьяне держат на оброке рыбные ловли на реке Нерли и в близлежащих озерах148 . В 90-е годы в волости собиралось уже 164 руб. таможенных сборов149 . Большой размах приобретают здесь аренды земель как отдельными крестьянами, так и крестьянскими общинами150 .

Такие же процессы происходили и в перешедшей к оброку Вятской волости. В начале века здесь был 201 двор151 . В 1643/1644 г. насчитывалось уже 373 двора152 . По-видимому, этот рост населения происходил и позже. В 40-х годах в волости получают значительное развитие торговля, ремесло (лавки, соляные места, кузницы). Сумма годового таможенного сбора достигла 125 рублей153 . Была развита здесь и "хлебная продажа"154 . В 30 - 70-е годы крестьяне волости держали на оброке патриаршие сенокосы155 . В источниках зафиксирован факт продажи в 1680 г. крестьянином деревни Окатово, этой же волости, крестьянину В. Филатову "пашенного жеребья" с угодьями156 . Здесь земля становится объектом купли- продажи между крестьянами. Дошли до нас сведения и о борьбе крестьян за тяглую землю157 . Конечно, в этих условиях переход к денежному оброку был логичным явлением.

В Варзужской волости (Двинский уезд), где также наблюдается замена барщинных и натуральных повинностей денежным оброком, начиная с 30-х годов XVII в. и до конца века таможенные торговые сборы и "амбарные" пошлины занимают видное место среди других приходных статей кафедры158 . Крестьяне платят оброк и за рыбные ловли159 .

Подобные процессы происходили и в других "оброчных" владениях кафедры - Баглачевской и Сенежской волостях, Владимирского уезда, где широкий размах приобретают аренды земель, рыбных ловель; в Спасской волости, Нижегородского уезда, в отдельных "оброчных" селах160 .

Таким образом, переход в том или ином районе к денежной ренте, как видим, сопровождался развитием торговли, бурной "арендной" дея-


145 С. Б. Веселовский. Село и деревня Северо-Восточной Руси XIV - XV вв. М. 1927, стр. 24.

146 ЦГАДА, ф. 235, оп. 2, кн. 10, лл. 812 об. -813.

147 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 141 об.

148 Там же, лл. 171 - 172.

149 Там же, кн. 60, л. 47 об.

150 См. А. Н. Сахаров. Роль аренды в крестьянском хозяйстве. XVII в. "История СССР", 1964, N I.

151 ЦГАДА. Оружейная палата, ф. 396, столбцы, N 48677, л. 9.

152 Там же, ф. 236, оп. 5, кн. 40, л. 16 об.

153 Там же, кн. 9, л. 145; ф. 235, оп. 2, кн. 10, л. 813 об - 814.

154 Там же, кн. 25, л. 23.

155 Там же, кн. 32, л. 94; кн. 9, л. 144 об.

156 Там же, кн. 40, л. 159.

157 Там же, л. 411.

158 Там же, ф. 235, оп. 2, кн. 10, л. 814; ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 183; кн. 25, л. 302 об.

159 Там же, кн. 32, л. 113.

160 Показательным в этом отношении являлось село Работки (Нижегородский уезд) - здесь в 1652/1653 г. было 44 двора, в 1676/1677 г. количество дворов увеличивается до 60, а к концу века - до 89. Во второй половине XVII в. жители Работок платили кафедре таможенный сбор от 115 до 131 руб. в год, который собирали сами, "верными головами". Для этого села отмечены многочисленные случаи земельных аренд отдельными разбогатевшими крестьянами (там же, кн. 40, л. 21; кн. 25, л. 145 об.; кн. 32, л,;. 107 - 107 об.; кн. 63, л. 92).

стр. 88

тельностью крестьянства, его предкапиталистическим расслоением. Были ли все эти процессы вызваны переходом крестьян к денежной ренте под давлением феодальной организации? Конечно, нет. Напротив, именно эти явления, представлявшие собой следствие общих экономических сдвигов в стране, создали основу и сделали желательным для крестьян переход к денежной ренте. В данном случае кафедра, идя крестьянам навстречу, руководствовалась чисто экономическим резоном.

Надо заметить, что подобные же процессы, однако в менее яркой форме, наблюдались и в тех районах, где еще имели место барщина и натуральные оброки, но где также частичный переход к денежной ренте был уже велением времени. К таким владениям относятся патриаршие владимирские села, подмосковные и переяславские владения и т. д.

*

С проблемой эволюции ренты в XVII в. тесно связан вопрос о крестьянском отходе, о перемещении сельского населения.

Эволюция форм ренты под воздействием развивавшихся товарно-денежных отношений в стране, все более тесная связь крестьян с рынком, расширявшиеся возможности для приложения их инициативы - все это неминуемо должно было привести к увеличению передвижения населения, ко все меньшей степени зависимости крепостного крестьянства от феодальных собственников. В этом смысле важное методологическое значение имеют положения В. И. Ленина об отходничестве в период развивавшегося в России земледельческого капитализма в XIX веке. "Отход в города, - писал В. И. Ленин, - повышает гражданскую личность крестьянина, освобождая его от той бездны патриархальных и личных отношений зависимости и сословности, которые так сильны в деревнях"161 . В другом месте В. И. Ленин объяснял отход крестьянства в иные районы тем, что они шли "туда, где лучше", уходили от "полусвободного" труда к "свободному"162 . В условиях XVII в., разумеется, не может быть я речи о движении от "полусвободного" труда к "свободному", о "гражданской личности" крестьянина и т. д., но вместе с тем важно отметить, что именно в то время намечаются те линии развития отхода, которые в дальнейшем приобретают определенные черты капиталистического развития русской деревни. В XVII в. выделяется отход, который можно назвать предкапиталистическим, поскольку и формы его и связь отходников с феодальным собственником, и их положение в тех местах, где они оседали, и отношение к этому явлению феодального законодательства и правительственной практики указывают, что оно было связано крепкими нитями с феодально-крепостным строем. Но вместе с тем так же как денежная рента ставила деревню в отношения, более близкие к развивавшемуся капитализму, так и отход в XVII в. готовил традиции и практику будущего капиталистического отходничества.

В Некоторых работах163 развитие юридических норм, оформляющих крепостное право, вплоть до Уложения 1649 г., которое само часто представляется в качестве некоего окончательного "приговора" русскому крестьянству, принимается за действительное положение русской деревни. Мало внимания обращается на противоречия, которые неизменно возникают между феодальным правом, консервирующим сложившиеся к какому-то моменту производственные отношения, и всем ходом социально- экономического развития общества, опровергающим эту юридическую практику. Упускается из виду, что надстройка может лишь замедлить


161 В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 577.

162 Там же, стр. 233, 234.

163 См., например, А. Г. Маньков. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века, стр. 179 - 180.

стр. 89

или ускорить социально-экономическое развитие общества, но не в состоянии остановить или повернуть его вспять. В связи с этим остается нерешенным целый ряд важных проблем: каким образом развитие торговли, ремесла, вольного найма и т. д. подтачивало те отношения, которые так старательно освящало крепостное законодательство, и не становилось ли это законодательство с течением времени в какой-то степени архаическим для перешагивающих его явлений в социально-экономической жизни страны? Истинную картину может дать лишь учет обеих затронутых тенденций, их борьба между собой.

Учитывая, что первая из указанных тенденций - "крепостническая" - достаточно разработана в нашей литературе, основное внимание мы уделим характеристике другой тенденции. При этом необходимо заметить, что в самом законодательстве о прикреплении крестьян к земле есть серьезные противоречия, которые указывают на то, что оно в какой- то мере отражало противоречивые черты тогдашней социально-экономической жизни России. Примером может служить само Уложение 1649 г., где наряду со статьями, оформившими "окончание процесса закрепощения"164 , была и известная статья 32 (гл. XI): "А будет чьи крестьяне и бобыли учнут у кого наймоватися в работу и тем крестьяном и бобылем у всяких чинов людей наймоватися в работу по записям и без записей поволно"165 . Комментарий к этой статье учитывает лишь одну сторону: "Здесь охраняется собственность феодала на крепостного крестьянина", который не может распоряжаться свободно своей судьбой166 . В связи с этим следует обратить внимание на следующее: в этой статье вопреки, казалось бы, вечному прикреплению крестьян к земле имеется санкция на довольно свободное передвижение сельского населения, на перемену им своих занятий. Речь идет о "законном" уходе крестьянина для заработка, что в условиях развивавшейся оброчной системы было делом неизбежным.

Противоречиво и законодательство, относившееся к прикреплению населения к посадам. В конце концов, несмотря на "окончательное оформление закрепощения", правительство вынуждено было допустить, чтобы воздух города делал человека более свободным, ибо это отвечало интересам экономического развития Русского государства167 .

На существование значительного движения населения в Русском государстве XVII в. в той или иной связи указывали многие исследователи. О началах формирования в XVII в. предпролетариата из крестьян-отходников писал акад. Н. М. Дружинин168 . О тысячах крестьян, уходивших в XVII - XVIII вв. на промыслы и нанимавшихся на работу в городах, говорила акад. М. В. Нечкина169 . На развитие отходничества крестьян в XVII в. указывал Л. В. Черепнин170 . Акад. С. Г. Струмилин отмечал быстрый рост числа городов и городского населения в России с середины XVI в.171 , что не могло не быть связано с общим движением сель-


164 Соборное Уложение царя Алексея Михайловича. "Памятники Русского права". Вып. 6. М. 1957, стр. 174. Комментарии к гл. XI.

165 Там же, гл. XI, ст. 32.

166 См. там же, стр. 182.

167 Об этих колебаниях правительственной практики в отношении посада см. А. Г. Маньков. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века, стр. 269; его же. К истории выработки законодательства о крестьянах на рубеже XVII и XVIII веков. "Археографический ежегодник за 1958 г.". М. 1960, стр. 356.

168 Н. М. Дружинин. Социально-экономические условия образования русской буржуазной нации. Сборник "Вопросы формирования русской народности и нации". М. - Л. 1958, стр. 199.

169 М. В. Нечкина. О "восходящей" и "нисходящей" стадиях феодальной формации. "Вопросы истории", 1958, N 7, стр. 107.

170 Л. В. Черепнин. Русская палеография. М. 1956, стр. 284.

171 С. Г. Струмилин. Экономическая природа первых русских мануфактур. "Вопросы истории", 1948, N 6, стр. 60.

стр. 90

ского населения в города. Об общем "обмене" сельского населения Замосковья с соседними областями писал Ю. В. Готье172 . На массовый характер отходничества крестьян в XVII в. указывают обобщившие большой историографический материал Е. И. Индова, А. А. Преображенский и Ю. А. Тихонов. Они связывают отходничество с развитием наемного труда173 .

В отдельных работах затрагивалась проблема крестьянского отхода в связи с изучением развития промыслов, ремесла, торговли в различных районах Русского государства. И. В. Степанов, анализировавший применение наемного труда и формирование армии работных людей в Поволжье, на рыбных и соляных промыслах, а также на транспорте, приходит к выводу, что основную массу наемных людей составляли крестьяне, уходившие на отход из приволжских уездов174 . А. А. Новосельский говорит о значительном движении населения в Комарицкую волость, где было много свободных земель175 . Существенный вклад в разработку этого вопроса внесли исследователи северных черносошных районов. Еще М. А. Дьяконов отмечал, что в поморских уездах правительство, с одной стороны, тщательно следило за прикреплением тяглых людей к месту жительства, с другой - допускало, чтобы из их числа пополнялся класс половников и крестьян-порядчиков176 . О пополнении рядов наемных людей на Сухоно- Двинском водном пути за счет посадского и сельского населения писал Н. В. Устюгов177 . Временами, указывал он, процент отходников в Яренском уезде составлял 12 - 15% всего населения района178 . Говоря о скапливании работных людей в Устюге Великом во второй четверти XVII в., А. Ц. Мерзон замечал, что многие из них были выходцами из деревень179 . 3334 крестьянина 42 волостей торговали на Устюжском посаде в период 1633/1634 - 1649/1650 годов180 . Дальнейшее развитие этой тенденции отмечал и Ю. А. Тихонов181 . Он же указывал и на широкий отход посадских людей и крестьян из Устюга Великого и уезда в промышленный центр Поморья - Соль Камскую182 . Ю. А. Тихонов приходит к заключению, что факты большой свободы передвижения крестьян, выбора ими занятий и т. д. отчетливо свидетельствуют о смягчении форм феодальной зависимости черносошных крестьян в этом районе183 .

Таким образом, в нашей исторической литературе сложилось довольно единое суждение о содержании и масштабах отходничества XVII в, как массового явления, связанного с развитием промыслов, торговли, ремесла, ростом городов, наемного труда. Конечно, этот отход ни в коем случае не означал избавления крестьян от феодальной эксплуатации, поскольку крепостнические отношения шли за ними по пятам в те сферы, куда проникали отходники, но ослабление этой эксплуатации


172 Ю. В. Готье. Замосковный край в XVII в., стр. 178.

173 Е. И. Индова, А. А. Преображенский, Ю. А. Тихонов. Указ. соч. стр. 95 - 96.

174 И. В. Степанов. Гулящие - работные люди в Поволжье в XVII в. "Исторические записки". Т. 36, стр. 142, 147, 153, 155.

175 А. А. Новосельский. Дворцовые крестьяне Комарицкой волости во второй половине XVII в. Сборник "К 75-летию академика Николая Михайловича Дружинина". М. 1961, стр. 73 - 74.

176 М. А. Дьяконов. "Очерки", стр. 150.

177 Н. В. Устюгов. Работные люди на Сухоно-Двинском водном пути в первой половине XVII в. "Исторические записки". Т. 6, стр. 170.

178 Н. В. Устюгов. К вопросу о социальном расслоении русской черносошной деревни XVII в. "История СССР". 1961, N 6, стр. 75.

179 А. Ц. Мерзон, Ю. А. Тихонов. Указ. соч., стр. 116.

180 Там же, стр. 149 - 150. Таблица.

181 Там же, стр. 612 - 613. Таблица.

182 Ю. А. Тихонов. Работа по найму и отход на заработки посадских людей Устюга Великого и крестьян Устюгского уезда в 50 - 70-х годах XVII века. Сборник "К вопросу о первоначальном накоплении в России", стр. 80.

183 Там же, стр. 84.

стр. 91

вследствие возможности для крестьянина уйти в область, скажем, найма, вне всякого сомнения.

В методологическом плане интересно поставить вопрос о том, какое значение в складывании традиций отходничества имели кратковременные отлучки крестьян из владений феодальных собственников в сферу торговли. Эта проблема давно занимала исследователей. Так, К. Н. Щепетов сделал вывод, что вовлечение крестьян в торгово- промышленную деятельность, их участие в торжках, ярмарках усиливало общее движение населения, в том числе в пределах феодальной вотчины184 . На длительное отсутствие крестьян, поставлявших зерно в Устюг Великий, указывал Ю. А. Тихонов185 . О таких же фактах рассказывают Н. И. Привалова, Е. В. Чистякова, Н. Г. Митяев186 . О широком участии крестьян в Московском торге пишет С. И. Сакович187 . О крупной роли крестьян в формировании сельских торжков и ярмарок свидетельствовал С. В. Бахрушин, приводя факты о том, что и крестьяне и вотчинники довольно свободно смотрели на проблему отъезда в торг на сравнительно долгое время188 . При анализе этих данных складывается впечатление, что отъезды крестьян для торговых операций на дальние расстояния при плохом транспорте (что определяло их длительное отсутствие) являлись одной из начальных и простейших форм отхода, подготавливая традиции более длительного и широкого отхода в иные сферы.

До "сих пор мы не затрагивали вопроса о широких масштабах бегства крестьян в XVII веке. Данные, приведенные многими авторами189 , свидетельствуют о том, что, пожалуй, не было такого района, где бы не отмечались факты крестьянских побегов. Они достигали таких масштабов, что порой некоторые исследователи непроизвольно отождествляют термины "отлив" населения, "выход" и "побеги"190 . В связи с этим заслуживает внимания интересное замечание А. А. Новосельского: "В отношении всего этого движения термины "побеги" и "беглые" имеют лишь формальное историко- юридическое основание, но не отражают существа процесса. Происходило выселение, уход, часто совершенно открытый, организуемый хозяйственно и предусматривающий различные возможности устройства на месте нового поселения"191 . Несомненно одно, что бегство крестьян нужно рассматривать не только с позиций "усиления крепостничества" и борьбы крестьян против этого "усиления", но и с точки зрения широкого движения населения в города, в осваиваемые районы, на заработки, что соответствовало развитию "новых явлений" в Русском


184 К. Н. Щепетов. Торгово-промышленная деятельность и расслоение крестьянства в вотчинах Черкасских в XVII в. Сборник "К вопросу о первоначальном накоплении в России", стр. 72.

185 Ю. А. Тихонов. Рынок Устюга Великого. "Исторические записки". Т. 30, стр. 213.

186 Н. И. Привалова. Торги гор. Касимова в середине XVII в. "Исторические записки". Т. 21, стр. ПО; Е. В. Чистякова. Псковский торг в середине XVII в. "Исторические записки". Т. 34, стр. 205; Н. Г. Митяев. Обороты и торговые связи Смоленского рынка в 70-х годах XVII века. "Исторические записки". Т. 13, стр. 65.

187 С. И. Сакович. Торговля мелочными товарами в Москве в конце XVII в. "Исторические записки". Т. 20, стр. 139, 145.

188 С. В. Бахрушин. Научные труды. Т. 1. М. 1952, сто. 188.

189 См., например, В. И. Шунков. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начале XVIII века. М. -Л. 1946; А. А. Преображенский. Сыск беглых на Урале в 1671 г. Сборник "Из истории Урала". Свердловск. 1961; А. Г. Маньков. Развитие крепостного права в России во второй половине XVII века; Л. С. Прокофьева. Указ. соч.; А. П. Пронштейн. Характер и особенности заселения Донского края в XVIII в. "Научные доклады высшей школы". Исторические науки. 1960, N 1; Н. В. Устюгов. К вопросу о социальном расслоении русской черносошной деревни XVII в. "История СССР", 1961, N 6; Н. И. Павленко. О некоторых сторонах первоначального накопления в России. "Исторические записки". Т. 54.

190 См., например, Л. С. Прокофьева. Указ. соч., стр. 110 - 112.

191 А. А. Новосельский. К вопросу об экономическом состоянии беглых крестьян на юге Московского государства в первой половине XVII века. "Исторические записки". Т. 16, стр. 58.

стр. 92

государстве XVII в. и бороться с которыми правительство, по-видимому, было не в силах. Что касается направления бегства, то на этот счет разногласий нет: крестьяне бежали в основном от феодальных собственников, туда, где феодальная зависимость была слабее. Что касается отходничества, то, как свидетельствуют авторы одной из обобщающих работ, основную массу его, "по имеющимся сведениям, давала черносошная и дворцовая деревня"192 . Вотчина остается как бы вне этого процесса. Данные патриаршего землевладения и хозяйства позволяют внести в это суждение некоторые коррективы.

Известную ценность в этом смысле представляет книга N 62 Патриаршего Дворцового приказа193 , содержащая записи поступления оброчных платежей от патриарших крестьян и бобылей, уходивших на отход в Москву194 . Эта книга охватывает период с 1691 по 1697 г., однако, по некоторым данным, содержащимся в ней и в других документах, можно предположить, что отходничество крестьян из патриаршей вотчины в Москву и иные города вовсе не ограничивается последним десятилетием XVII века. Так, от 1674 г. у нас есть сведения о некоем Макушке Рудомете из патриаршей Осташковской слободы, который "кормится на Москве ремеслом своим" и платит кафедре в год 1,5 руб. оброка195 . Под 1681 г. в одном из документов упоминается "крестьянин" подмонастырской слободы патриаршего Троице-Нерльского монастыря, который дал на себя запись некому Петру Мыльнику из Казенной слободы в том, что "он по своей воле пошел к нему в дом жить впредь на четыре года и учитца свешного и воскового и мыльного дела"196 . К тому же времени относится известие об удовлетворении кафедрой челобитья двух крестьян Сенежской волости, которые просились "жить на Москве, кормитца работою своею" и платить оброк197 . Сохранились данные об отходе в Москву в те годы крестьян Карашской198 и Вятской199 волостей. Обыденность этого явления, которая сквозит в записях, устоявшаяся форма отхода, связанная с крестьянским "челобитьем", указывают на привычность как для крестьян,, так и для феодальной организации этого явления. Наконец, о значительной давности и традиционности отхода говорит и тот факт, что к 1691 г., когда кафедра вдруг потребовала переписать всех ее крестьян, живших в Москве на оброке, здесь их (насчитывался не один десяток человек. Судя по годам, последующим после 1691 г., когда приток крестьян из вотчины в Москву продолжался, можно ретроспективно представить себе ход процесса: обычно в год из села уходило по 2 - 3 человека. И если, скажем, к 1697 г. из какого-то сёла в Москве сосредоточилось 20 - 25 человек, - это вполне может вернуть нас к исходному пункту движения, то есть на 8 - 10 лет назад, что приведет к рубежу 80-х годов. Таким образом, распространение во владениях патриаршей кафедры отходничества и тенденции к переходу на денежный оброк по времени примерно совпадает: конец 70-х - 80-е годы XVII века. Эта косвенная связь двух явлений, несомненно, заслуживает взимания. Их одновременность наводит на мысль о том, что эволюция феодальной ренты в сторону денежного оброка являлась определяющим фактором расши-


192 Е. И. Индова, А. А. Преображенский, Ю. А. Тихонов. Указ. соч., стр. 91.

193 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5.

194 До листа 35-го записи имеют вид четкого формуляра: 1) имя отходника, 2) род его занятий в Москве, 3) указание прежнего места жительства, 4) норма оброка, 5) сведения о его уплате, 6) сведения о поручителях. Начиная с листа 35-го характер формуляра утрачивается. Далее идут записи патриарших крестьян - новых оброчников, появившихся в Москве.

195 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 32, л. 22.

196 Там же, кн. 40, л. 184.

197 Там же, л. 193.

198 Там же, л. 173.

199 Там же, л. 286.

стр. 93

рения предкапиталистического отхода крестьянства, складывания "антикрепостнических" тенденций в области отношений непосредственных производителей и феодальных собственников, тенденций, которые развивались вопреки крепостническому законодательству и крепостнической практике того времени.

К концу XVII в., по данным книги N 62, общее количество отходников из патриарших владений в Москву составляло около 180 человек. Конечно, это не много для вотчины, располагавшей несколькими тысячами душ. Однако необходимо помнить, что этот отход в основном произошел за сравнительно короткий промежуток времени - 10 - 15 лет - и что он характерен для многих владений вотчины200 , где налицо была тенденция перевода крестьян на денежный оброк, и, наконец, что наибольшее количество отходников за редким исключением падает на "оброчные" села и волости и, "напротив, наименьшее - на те районы, где значительное место занимала барщина201 .

Естественно, что притягательными центрами для патриарших оброчных крестьян тех или иных уездов являлась не только Москва, но и такие города, как Владимир, Кострома, Нижний Новгород. Например, отмечается быстрый рост во второй половине XVII в. патриаршей слободки на Костроме202 , патриаршей "Лопатничьей слободки" с патриаршими оброчниками во Владимире203 . Наконец, некоторые другие материалы позволяют расширить данные как о масштабах отхода в Москву, так и о территории патриарших владений, захваченных этим движением204 .

Большинство ушедших в отход крестьян платило кафедре небольшой ежегодный оброк - 10 - 13 алтын, реже - 1 руб. и больше. Эти цифры как выражение материального состояния оброчников могут сказать нам не только об их положении в городе, но и о том, с каким материальным потенциалом шли они в отход. Основная масса оброчников-отходников уходила в город от нищеты и "скудости" деревенской жизни. Так, в указе патриарха Адриана от 1697 г., появившемся в результате поданной патриарху докладной записки о причинах оскудения крестьян в патриарших вотчинах и отходе крестьян в Москву, говорится, что "иные многие крестьяне из вотчин вон вышли" "из-за доимок" и "скудости"205 . О сравнительно низком материальном уровне основной массы отходников говорят и мизерные цифры оброчной платы, которые, как правило, отражают имущественное лицо крестьянина. Об этом же свидетельствует и род занятий этой части отходников. Преимущественно это люди, нашедшие себе применение в сфере наемного труда. Они "торгуют в найме", "делают кузнечное", "кормятся портным мастерством", "работают серебряную работу", "работают черную работу", "кормятся черной работой",


200 В Москве жило более 35 человек крестьян из села Озерецкого, 24 человека из Баглачевской волости, 24 человека из Сенежской волости, 13 из Вятской волости, 17 из села Дмитровского (Звенигородский уезд), около 10 человек из юрьевских сел, 20 человек из Осташковской слободы, 5 человек из Карашской волости, 5 из владений патриаршего Покровского монастыря, 7 из села Михайлова Сторона, 5 из владений Троицкого- Нерльского монастыря, по 2 из села Хавкова патриаршего Веневского монастыря (Тульский уезд), села Романовского, сел Спасского и Богословского; по одному из сел Порецкого, Пушкина, деревни Посниковой, села Сеславского, владений в Белозерском уезде.

201 Эти данные, разумеется, не исчерпывают цифры отходников в патриаршей вотчине. Есть сведения о наличии в 50 - 60-е годы среди жителей торгового села Медиа, Новоторжского уезда, "патриарших крестьян" (ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 14, л. 55 об.).

202 За 20 лет, с 1642/1643 по 1662/1663, ее размеры выросли с 29 до 39 дворов (ЦГАДА, ф. 235, оп. 2, кн. 19, лл. 222, 481; кн. 51, л. 116 об.; ф. 236, оп. 5, кн. 32, л. 95 об.; кн. 63, л. 104 об.).

203 Там же, - ф. 236, оп. 5, кн. 9, л. 121.

204 Под 1697/1698 г. упоминаются жившие в Москве патриаршие оброчники из Чюровской волости, Бережковской слободы, сел Игнатовского, Троицкого-Сельцы, Троицкого-Голенищева, из владений патриаршего Череповецкого Воскресенского монастыря (Белозерский уезд) (там же, кн. 84, лл. 55 об. - 57, 58, 205).

205 ГИМ. Синодальные списки, N 1409.

стр. 94

"делают кирпичное", "делают ножевое", "делают крашенинное в наймех", "извозничают из найму", "сидят в работниках", "плотничают" и т. д. Это наемные люди, подвизающиеся в сфере ремесла, торговли, извоза.

Значительно меньшая часть отходников, единицы их, платила относительно большой денежный оброк - от 1 до 5 руб. в год. Как правило, такие суммы оброка связаны с несколько иным родом занятий, чем у основной массы отходников. Зажиточные Оброчники оседали в сфере самостоятельной торговли. Оброк в 5 руб. платил торгующий лесом крестьянин патриаршего Покровского монастыря206 , 2 руб. - выходец из патриаршей Осташковской слободы, торгующий "всякими товарами"207 , 5 руб. платили торгующие отец и два сына - выходцы из села Михайлова Сторона208 , Крестьянин села Дмитровского И. Прокофьев за 2,5 руб. нанял в Москве лавку за Арбатскими воротами. Поручились за него крестьяне того же села209 .

Таким образом, отход из патриарших владений, видимо, шел с двух экономически полярно противоположных сторон: уходила беднейшая часть сельского населения, находившая применение в сфере наемного труда, и разбогатевшие крестьяне, видевшие в "городских" занятиях основу для расширения своей предпринимательской деятельности. В этом убеждает и тот факт, что подавляющее большинство бедных отходников - это люди, охарактеризованные в источниках термином "крестьянские дети". Не вдаваясь в дискуссию по поводу толкования этого термина210 , отметим лишь, что весьма часто среди отходников встречаются ушедшие из деревни несколько братьев. Если принять во внимание этот факт и грозное предупреждение кафедры - не отпускать в Москву крестьян с тяглых участков и вернуть тех тяглецов, которые покинули "впусте" свои "жеребьи", "чтоб пустота жилом наполнялась, а не пустом множилась"211 , - а также факт расселения крестьян густонаселенных районов, где ощущалась острая нехватка земли, что определяло низкий материальный уровень жизни крестьян (причем расселяла кафедра, как правило, взрослых сыновей крестьян, оставляя на прежнем месте жительства отца с одним из сыновей)212 , то это еще раз подтверждает точку зрения о двух исходных полюсах отходничества в крупной вотчине XVII века. Решающее значение здесь, на наш взгляд, приобретает связь эволюции форм ренты с явлением отхода. Если мы с этих позиций попытаемся подойти к анализу крестьянского отхода в патриаршей вотчине, то увидим, что московские оброчники - это те же деревенские оброчники, перенесшие в город прежние свои отношения с феодалом. Поскольку эти отношения в деревне характеризовались по мере эволюции ренты все большей долей независимости крестьянина от феодального собственника, постольку они и явились основой для начавшегося процесса отхода. И здесь бедность одной части населения и зажиточность другой служили лишь стимулом для отхода, а расслоение крестьянства в деревне определяло и его социально-экономическое лицо в городе.


206 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 62, л. 15.

207 Там же, л. 14.

208 Там же, л. 20 об.

209 Там же, кн. 104, л. 28 об.

210 См. об этом А. П. Доброклонский. Солотчинский монастырь, его слуги и крестьяне в XVII в. М. 1888, стр. 33; С. Б. Веселовский. Сошное письмо. Т. 2. М. 1916, стр. 143; В. О. Ключевский. Опыты и исследования. М. 1915, стр. 301 - 305; М. А. Дьяконов. "Очерки", стр. 43, 67, 178, 267; Б. Д. Греков. Крестьяне на Руси. Кн. 2, стр. 149.

211 ГИМ. Синодальные списки, N 1 409.

212 См., например, о расселении крестьян деревни Ивашевой села Романовского (Переяславский уезд), пытавшихся компенсировать недостаток надельных земель широкой общинной арендой пустошей, сенокосов и т. д. (ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 33, лл. 92 об. - 95).

стр. 95

Тезис о том, что московские оброчники кафедры - это ушедшие в город оброчные крестьяне из деревень, доказать нетрудно. Во-первых, основная масса отходников падает на "оброчные" села и волости, широко захваченные рыночными отношениями, арендными операциями. Во-вторых, поручителями отходников являются оброчные крестьяне тех же сел. Эти крестьяне вышли "а Москву раньше вновь пришедших и принадлежали к той же категории сельского населения, что и отходники.

Устоявшиеся формы отхода, его регламентация феодальной организацией указывают на жизненность этого процесса вопреки крепостному законодательству. На данном этапе это была лишь трансформация феодальных производственных отношений в рамках перехода крестьянства от "крепостничества с барщинным трудом" к "оброчному обязательству". Следом за крестьянами в город шли и крепостнические отношения: здесь и "поручные записи", и трудности с уходом в поисках нового места работы, и насильственный возврат отходников в деревню213 , и порой временный характер отхода крестьян в город: одни приходят к Москве "зимним временем на время"214 , другие, пожив в Москве, "съезжают" через некоторое время снова на тягло215 .

Противоречива и политика патриаршей кафедры в отношении отходничества. Так, согласившись фактически во второй половине XVII в. с отходом крестьян-оброчников, кафедра в 1691 г. издает указ, который отражает ее беспокойство в связи с отливом населения в города216 .

Вместе с тем документы довольно спокойно относятся к фактам побегов крестьян. Более того, само появление записей об этих крестьянах в приходо-расходных книгах, где обычно отмечалось поступление в казну денежных оброков, указывает, что в данном случае речь идет об одном из вариантов отхода217 .

Подведем итоги: 1. Взгляд на историю развития русского крестьянства XVII в. лишь сквозь призму усиления крепостничества, эксплуатации, развития барщины и т. д. и забвение некоторых "антикрепостнических" тенденций в практике социально- экономической жизни русской деревни (развитие оброчных форм повинностей взамен барщинных, отход) приводят к одностороннему освещению этой истории.

2. Изучение соотношения "крепостнических" и "антикрепостнических" тенденций необходимо вести с учетом диалектической взаимосвязи хозяйства феодала и хозяйства крестьянина, что предопределяло не только их постоянную борьбу, но и "сотрудничество" на отдельных этапах.

Необходимо отметить, что само это "сотрудничество" являлось отражением не только хозяйственного расчета со стороны феодальной организации, но и определялось степенью и уровнем классовой борьбы крестьянства за свои интересы, против феодальной эксплуатации.

3. Само усиление эксплуатации, а также крепостного права, увеличение барщины, рост денежного и натурального оброка, барской запашки за счет крестьянских общинных земель были полны глубокого диалектического смысла, сопровождаясь одновременно ослаблением личной зависимости части крестьянства от власти феодального собственника.

4. Развитие товарно-денежных отношений в стране, вовлечение отдельных частей феодальной вотчины в орбиту складывавшегося всероссийского рынка являлось экономической основой этих процессов.


213 В указе патриарха от 1691 г. говорится о том, чтобы "пооброчить" всех живущих на Москве патриарших крестьян; и далее: "А которым на Москве не подлежит быть - сослать бы по-прежнему на старые тяглые их жеребьи..." (ГИМ. Синодальные списки, N 1409).

214 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 62, л. 17.

215 Там же, лл. 5 об., 7.

216 ГИМ. Синодальные списки, N 1409.

217 ЦГАДА, ф. 236, оп. 5, кн. 54, лл. 52, 52 об. -54.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/АНТИКРЕПОСТНИЧЕСКИЕ-ТЕНДЕНЦИИ-В-РУССКОЙ-ДЕРЕВНЕ-XVII-ВЕКА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Alexander KlepatskiКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Klepatski

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Н. САХАРОВ, АНТИКРЕПОСТНИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В РУССКОЙ ДЕРЕВНЕ XVII ВЕКА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 28.05.2016. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/АНТИКРЕПОСТНИЧЕСКИЕ-ТЕНДЕНЦИИ-В-РУССКОЙ-ДЕРЕВНЕ-XVII-ВЕКА (дата обращения: 19.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. Н. САХАРОВ:

А. Н. САХАРОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alexander Klepatski
Arzamas, Россия
1926 просмотров рейтинг
28.05.2016 (2852 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
22 часов(а) назад · от Вадим Казаков
Учебное пособие предназначено для слушателей Военно – ветеринарного института, курсов усовершенствования и переподготовки офицеров запаса (по профилю ветеринарный врач - ветсанэксперт). Оно предназначено для пользования специалистами ветеринарно-санитарной службы федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики, нормативному регулированию в области обороны. Учебное пособие может быть полезным специалистам ветеринарной (ветеринарно-санитарной) службы федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно – правовому регулированию в сфере внутренних дел (исполнения уголовных наказаний, государственной охраны, обеспечения безопасности Российской Федерации) в пределах своей компетенции.
Каталог: Военное дело 
2 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Рассказ о замечательном военно-ветеринарном враче, высшей категории, изумительном и высококвалифицированном специалисте в области кинологии. Выпускнике Военно-ветеринарного Факультета при Московской Ветеринарной академии имени К.И. Скрябина, майоре полиции Республики Казахстан Юрии Павловиче Тропине
Каталог: Военное дело 
3 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Энергия и масса в современной астрофизике имеют не однозначные определения. Энергия и масса, это взаимодействие сущностей частиц в энергетических средах, которую создают все частицы Вселенной. При своём взаимодействии, частицы создают термодинамический объём (ТО) в макроскопическом мире, аналогичен физике и в микроскопическом мире. Важность определения ТО в микроскопической физике, позволяет доказать Бюроканскую концепцию, распада сверхплотного объекта на фрагменты, которые зажигаются звёздами.
Каталог: Физика 
4 дней(я) назад · от Владимир Груздов
В октябре 2020 года исполнилось 100 лет со дня основания кафедры продовольственного обеспечения, а также предметно-методической комиссии кафедры материального обеспечения Военной академии материально-технического обеспечения им. генерала армии А.В. Хрулёва.
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Комплементарная психология (психология взаимной дополнительности) — это научно-практическое направление, впервые сформировавшееся на рубеже XX–XXI веков в российской научной школе координационной психофизиологии, психологии развития и педагогики комплементарности И.М.Мирошник. С точки зрения комплементарной психологии, воссоединение Крыма и России — закономерный процесс объединения комплементарных, взаимно дополняющих народов, обусловленный их единым культурно-историческим, духовно-нравственным цивилизационным кодом.
8 дней(я) назад · от Ирина Макаровна Мирошник
Руководители высших военно-ветеринарных учебных заведений России
Каталог: Военное дело 
8 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Стихи, пейзажная лирика
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА Н. МОДИ: ИТОГИ ЗА ДВА ГОДА
Каталог: Политология 
10 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Произведём энергетические определения частиц. Энергия потенциала частицы E_CVn. Энергия потенциала взаимодействия частицы 〖sE〗_n. Полная энергия частицы E_nP. Применим эти определения для расчёта Нейтронного ядра Вселенной. Найдём их взаимозависимость в энергетических средах. Уточним размерность энергетической среды. Получим треугольник расширения Вселенной, который связывает энергии частицы и исключает выделение энергии частицей при расширении Вселенной. Расширение Вселенной, это преобразование сущностей частиц, перемещение частиц с высокого уровня энергии на низкие уровни энергии.
Каталог: Физика 
13 дней(я) назад · от Владимир Груздов

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
АНТИКРЕПОСТНИЧЕСКИЕ ТЕНДЕНЦИИ В РУССКОЙ ДЕРЕВНЕ XVII ВЕКА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android