Член-корреспондент АН СССР В. Г. Трухановский

Прежде чем окончательно посвятить свои усилия и время той или иной теме, каждый автор решает для себя важный вопрос: зачем и кому это нужно? Так было и в данном случае. Политической биографией Антони Идена можно было бы и не заниматься, если бы не ряд соображений, определенно говорящих в пользу обращения к данному сюжету. Во-первых, Иден играл одну из важнейших ролей в реализации внешней политики Англии на протяжении 30-х - 50-х годов нашего века. Эти десятилетия насыщены такими событиями, как политика "умиротворения" агрессоров, возникновение второй мировой войны, деятельность антигитлеровской коалиции, зарождение и развитие послевоенного противоборства между социализмом и империализмом, и др. Изучение деятельности Идена дает возможность лучше понять и осветить ход этих событий. Жизнь Идена в определенной степени является частью дипломатической истории Англии. Во-вторых, история международных отношений тех лет остается объектом острой идеологической и политической борьбы. Поток посвященных ей исследовательских работ, публицистических и мемуарных изданий в буржуазном мире не уменьшается. Поэтому попытка изложить нашу позицию с учетом достижений отечественной и зарубежной науки может оказаться полезной. В-третьих, в исторической и мемуарной литературе встречаются утверждения, будто Идена не должно ставить в один ряд с прочими английскими "умиротворителями", поскольку он якобы придерживался во внешней политике отличных от них взглядов, был настроен либерально и действовал как сторонник коллективной безопасности. К сему добавляется рассуждение о его якобы благожелательном отношении к Советскому Союзу. Поскольку эта концепция не соответствует истине, представляется целесообразным рассмотреть реальные факты, отражающие позицию Идена по этим вопросам. В-четвертых, сам Иден опубликовал три больших тома воспоминаний и многочисленные статьи, в которых содержится не только апологетика собственной персоны и британской внешней политики за несколько десятилетий, но и большой заряд антикоммунизма и антисоветизма. Убедительный ответ усилиям, обеляющим и пропагандирующим империалистическую внешнюю политику Англии, требует рассмотрения действий самого Идена и акций британской дипломатии на протяжении 30-х - 50-х годов. В-пятых, как свидетельствует опыт советских историков и ряда их зарубежных коллег, широкий читатель с большим интересом воспринимает книги, в которых политика различных стран и классов раскрывается через деятельность соответствующих государственных деятелей. Это делает историческое повествование более живым, конкретным и доходчивым.

По этим причинам автор пренебрег предостережением Д. Барденса, написавшего одну из многочисленных книг об Идене. Тот в общем-то справедливо отметил, что "по ряду соображений Антони Иден - трудный предмет для биографа".

Ниже на суд читателей журнала выносится первый очерк об А. Идене, в котором речь идет о том, как он пришел во внешнеполитическое ведомство своей страны. Перед нами - типичный пример того, как комплектуются руководящие кадры британской дипломатии.

I. НАЧАЛО ПУТИ

Считается общепризнанным, что Иден является в своем роде счастливчиком. Ему везло почти неизменно на протяжении сравнительно длительного жизненного пути. Он "удачно" родился в аристократической семье, располагавшей большими связями в английских правящих кругах. Природа наделила его умственными способностями хотя и не

стр. 126

выдающимися, но вполне достаточными, чтобы действовать с успехом в тех жизненных сферах, которые Иден избирал. Она была, безусловно, щедра в отношении его внешности. Иден смог, не получив ни единой царапины, пройти через опасности фронтовой жизни во время первой мировой войны и в то же время приобрести хороший послужной список. Война унесла многих из поколения Идена и тем самым облегчила его путь наверх, ибо конкуренция по этой причине была не такой уж большой. Иден избрал себе первоначальными покровителями тех консервативных деятелей, которые имели возможность оценить усердие и преданность начинающего политика и затем позаботились о его продвижении. Случай привел его на пост, связанный с Лигой Наций, а это принесло ему популярность и обеспечило репутаций, благоприятную для дальнейшей политической карьеры. Расхождения по ряду вопросов с премьер- министром Н. Чемберленом и последовавшая в феврале 1938 г. отставка не только не поставили точки на его карьере, но создали возможность для продвижения к самым высоким государственным постам. Удачей оказалась и ориентация на У. Черчилля, который официально утвердил претензии Идена на пост премьер-министра Англии, сделав его тем самым своим "наследным принцем". Эти успехи Идена были отчасти закономерны. Но не менее закономерным был и катастрофический провал, постигший его в конце концов на посту премьер-министра к исходу 1956 года.

1. Типичный отпрыск аристократии

Антони Иден родился 12 июня 1897 г. в родовом поместье Виндлистоун Холл, находящемся в Дареме, одном из северных графств Англии. Семейная хроника повествует, что первые Идены владели земельными угодьями в этом районе уже в конце XIV века. В мрачный и бурный период средневековья им постоянно приходилось с мечом в руках защищать свои поместья от алчных и разбойных соседей, а также от набегов воинственных шотландцев, время от времени спускавшихся с Гайлэндских и Чивиотских гор. В годы Английской буржуазной революции Идены выступали верными слугами Стюартов. Роберт Иден в 27 лет по поручению Карла I сформировал пехотный полк в тысячу человек. Но Карл потерпел поражение, и при Кромвеле молодой полковник лишился своих владений. Его заслуги перед династией Стюартов были вознаграждены после реставрации, когда ему вернули прежнее имущество, а Карл II пожаловал его старшему сыну титул барона.

Семья баронов Диенов в своей деятельности вскоре вышла за рамки северных графств и начала играть видную роль на общеанглийской политической сцене. Особенного успеха достигли дети третьего барона Идена. Старший сын, четвертый барон Иден, представлял графство Дарем в трех парламентах. Второй стал губернатором Мэриленда, британской колонии в Северной Америке. На этом посту он сам заслужил титул барона, а женившись на Каролине Калверт, унаследовал титул графа Священной Римской империи (впоследствии все эти три титула - барона Идена, барона Идена-Мэрилендского и графа Священной Римской империи - в связи с различными генеалогическими пертурбациями стали наследственным достоянием одного лица из рода Иденов). Третий сын сделал крупную политическую и дипломатическую карьеру и стал лордом Оклэндом. Восьмой преуспел на дипломатическом поприще, будучи послом Англии при ряде европейских дворов, и получил титул лорда Хинли...

Самой яркой личностью среди членов иденовского клана в XIX в. был первый лорд Оклэнд. Он изучал право, малоинтересную для аристократов в те времена экономику и основал Национальный банк Ирландии. После выполнения многих ответственных дипломатических миссий лорд Оклэнд стал главным казначеем, а затем министром торговли в английском правительстве.

Его дети также сделали политическую карьеру. Один из них, Мортон, приобрел известность как дипломат, представляя Англию в Дании, Германии, Австро- Венгрии и Испании. Его брат Джон был епископом. Третий сын, Джордж, стал ведущим представителем партии вигов, последовательно занимал в их правительствах посты министра торговли, министра военно-морского флота и генерал-губернатора Индии и получил за свои заслуги титул графа.

На протяжении XIX столетия, в "золотой век" Англии, разросшаяся семья Иденов играла важную роль в государственных делах. Члены иденовского клана являлись ми-

стр. 127

нистрами, послами в крупнейших европейских странах, колониальными администраторами самых высших рангов, епископами англиканской церкви. Семья давно уже привыкла к власти и, подобно другим аристократическим фамилиям, считала управление делами страны своей прерогативой.

В XIX же столетии пятый барон Иден построил внушительный, красивый и вместительный дом, ставший новым родовым гнездом. Здание находится в центре обширного парка на склоне холма, обращенном на восток, откуда со стороны Северного моря ветры доносят свежий морской воздух. В этом доме, известном как Виндлистоун Холл, через полстолетия родился Антони Иден. Его отцом был сэр Уильям, седьмой барон Иден, женатый на Сибил Грей. Грей также занимали высокие государственные посты. Прадедом Сибил был первый граф Грей, брат премьер-министра Англии, осуществившего в 1832 г. реформу избирательного права. Один из Греев был министром иностранных дел накануне первой мировой войны. Отец леди Иден был губернатором Бенгалии, а затем Ямайки.

Сэр Уильям Иден политикой не интересовался. Он жил постоянно в собственной усадьбе, занимаясь хозяйством и охотой, и, как утверждают, писал неплохие акварели. Отец Антони отличался своими дикими выходками, совершенной нетерпимостью в отношениях с людьми, включая и членов семьи, постоянно страдавших от приступов его бешенства. Он мог поднять скандал и рассориться с коллегами по клубу из-за того, что правление установило определенный вид одежды для присутствия на клубных обедах; мог выйти из себя от шороха газеты, которую кто-либо из домочадцев читал в комнате, где находился глава семьи. Он не выносил веселых детских голосов и игр. Чем это все было вызвано: какими-то отступлениями от нормы в области психики? Может быть. Но не исключено и другое объяснение. Подобная раздражительность по мелким бытовым поводам зачастую проистекает из общей неудовлетворенности окружающей действительностью. Недаром один из биографов А. Идена, Рис-Могг, характеризует его отца как человека, который "всегда грозил кулаком богу за то, что он не создал лучшего мира".

В начале XX столетия правящая элита Англии имела все основания быть недовольной положением дел в стране и империи. "Золотой викторианский век" был уже в прошлом. Англия утрачивала ведущую роль в мировых делах. Поднимались молодые капиталистические державы. Германия и США энергично теснили Англию и в области промышленного производства и в сфере внешней торговли. Флоты других стран создавали реальную угрозу британскому господству на морях. Ранее Англия не нуждалась в постоянных союзниках, ибо была настолько сильна, что в любой момент, когда возникла бы необходимость, могла создать коалицию государств против своего врага. Теперь же Лондон усиленно искал союзников, видя в агрессивности поднимавшегося германского империализма прямую угрозу своим империалистическим интересам в Европе и в колониальном мире. Правда, Британская империя охватывала четверть земного шара и стояла как будто прочно. Но ей уже серьезно угрожали молодые империалистические соперники.

Быстро менялась обстановка и внутри страны. Рабочий класс, чрезвычайно увеличившийся численно, все более активизировался. Он завоевал избирательное право, и в палате общин действовали его представители. Англию потрясали мощные забастовки, для подавления которых применялись войска. В стране происходили необратимые изменения. Может быть, вершители судеб Англии еще не до конца их понимали, но они чувствовали, что это грозные перемены. И, приходя в бешенство от неспособности изменить ход вещей, менее выдержанные из них, вроде седьмого барона Идена, грозили небу кулаком.

Мать Антони считалась одной из красивейших женщин Англии своего времени. Очевидцы вспоминают, что когда леди Иден появлялась на балах, многие из присутствовавших забирались на золоченые стулья, чтобы получше ее рассмотреть. Мать, естественно, была ближе к детям, чем отец, но занималась ими довольно мало. В то время в аристократических семьях дети воспитывались гувернантками, и родители встречались с ними нечасто. Антони был в семье четвертым ребенком. Сестра Марджори появилась на свет за десять лет, а братья Джон и Тимоти - за восемь и четыре года до него. Последним был Николас, родившийся через три года после Антони. Маленькие Идены воспитывались в условиях максимального комфорта, и все же детство у них было не особенно радостным. Отец находился в состоянии постоянной войны с самим

стр. 128

собой и с семьей, которую он терроризировал. Взрывы бешенства у сэра Уильяма и его резкая манера разговаривать глубоко травмировали детей. Обуреваемые страхом, они старались любыми средствами избежать даже тех редких встреч с отцом, которые время от времени случались. У Антони, пожалуй, отношения с отцом были лучше, чем у других детей. Положение третьего сына служило для него своеобразной защитой, ибо сэр Уильям концентрировал свое "внимание" на старших. Кроме того, в некоторой степени интересы отца и Антони совпадали: оба любили рисовать, охотиться, заниматься садом. Акварели, написанные отцом, висели в комнате Антони на протяжении всей его жизни. Он унаследовал от сэра Уильяма не только любовь к живописи, но и неровность характера. Известно, что у Антони напряжение, усталость тоже иногда обретали выход во взрывах раздражения. Однако он лучше умел владеть собой. Отношения с отцом оказали на Идена большое психологическое воздействие. Он навсегда усвоил привычку считаться с чужой сильной волей и приспособляться к ней. Это побуждало его искать в жизни не прямого столкновения и пробы сил, а компромисса. Перед силой он отступал.

В детстве Антони постоянно находился на попечении гувернантки, к которой надолго сохранил сердечную привязанность. Его обучение началось с изучения немецкого и французского языков, и это пригодилось ему в дальнейшем. Когда Антони исполнилось восемь лет, его поместили в подготовительную школу в Южном Кенсингтоне, а через год - в закрытую Сэндройдскую школу, готовившую к поступлению в знаменитый Итон. В этой школе он учился в течение четырех лет. Перед выпуском учитель английского языка следующим образом охарактеризовал Антони: "Несколько моложе своих лет, ему не хватает решительности... Мягкая натура... Хотелось бы, чтобы за порогом школы он был более энергичным". Таков был Антони перед поступлением в Итон, через который за последние двести лет прошли все его предки.

Итон был главным поставщиком будущих государственных деятелей и высших администраторов Англии. Он открывал путь в привилегированные университеты Оксфорд и Кембридж. Антони в Итоне - примерный, обещающий, но не яркий ученик. Тщетно напрягая свою память, Итон не смог позднее вспомнить о нем хоть что-либо интересное. Его однокашники свидетельствовали, что Антони "всегда был очень хорошо одет и хорошо выглядел", а один из преподавателей, У. Хоуп-Джонс, признался, что в школьные годы Идена думал о нем так: "У него манеры лучше, чем мозги".

Бледное впечатление, которое оставил Антони в Итоне, обусловлено не только его заурядными способностями. Его скованность, осторожность и сдержанность объяснялись тем, что эту манеру поведения он усвоил еще дома, когда ему приходилось постоянно держать себя так, чтобы не вызвать отцовского гнева.

Юный Иден понимал, что занимает в школе достаточно посредственное место. Это его огорчало, он чувствовал себя несчастным и даже написал об этом отцу. В ответ Антони получил следующее письмо: "Не удручайся, душа моя! Не теряй веры в бога! Хвала господу, ты не никудышный. Ты еще можешь стать таким же великим и хорошим человеком, как твой любящий отец".

Бывшие ученики Итона ежегодно встречаются в классных стенах 4 июня, в годовщину окончания школы. Но Иден никогда не участвовал в этих встречах. Он сам не оставил по себе у Итона ни плохой, ни хорошей памяти, и Итон, в свою очередь, не завоевал его сердца.

Прямо со школьной скамьи, едва ему исполнилось 18 лет, Иден ушел добровольцем на фронт первой мировой войны. За несколько недель до его зачисления в армию умер сэр Уильям. Старший брат Джон был убит на поле сражения во Франции еще в 1914 году. Вскоре погиб и служивший на флоте Николас, с которым Антони был более близок. Война взяла свою дань с семьи Иденов. Ее члены вступали в вооруженные силы добровольцами. В первые годы войны в Англии не существовало обязательной воинской повинности. Традиция, однако, была такова, что аристократия в случае войны должна была военной службой платить стране за свое привилегированное положение.

Военная служба Антони началась в сентябре 1915 г. в пехотном батальоне. Поначалу молодой лейтенант чувствовал себя неуверенно. Застенчивый по характеру, он выглядел моложе своих лет и смущался при необходимости отдавать команды. Однако война обрабатывала характер и несла с собой зрелость. Возмужавший на фронте, Иден

стр. 129

показал себя спокойным, распорядительным и исполнительным офицером. У него складывались неплохие отношения с солдатами и еще лучше - с другими офицерами. 19-летнего Идена назначили батальонным адъютантом - он стал самым молодым адъютантом в английской армии. В 1917 г. Иден руководил вылазкой во вражеские траншеи и проявил при этом личную храбрость: когда шедший с ним сержант был тяжело ранен, Антони дотащил его через проволочные заграждения до своих окопов, за что был награжден военным крестом. Вскоре Иден получил звание капитана и был переведен в штаб бригады, а войну закончил в штабе 1-й английской армии. В 1919 г. он демобилизовался. Военная служба благоприятно сказалась на формировании личности Идена. Война закалила его характер, выявила в нем способности организатора и руководителя, о которых мало кто подозревал ранее.

2. Путь наверх

После демобилизации встал вопрос, что делать дальше. Старший в роде - брат Тимоти унаследовал баронский титул, став восьмым бароном Иденом, и все отцовское состояние. Таков английский закон. Младшие сыновья должны думать о себе сами, опираясь на поддержку семьи, ее связи и влияние. Как правило, младшие члены аристократических семейств шли на государственную службу: в армию, колониальную администрацию, дипломатию, государственный аппарат. Обычно их уже с детства готовили к этому, поскольку заранее известно, кто станет наследником титула и поместья, а кому придется добиваться места под солнцем самостоятельно.

Армия не прельщала Антони. Мать посоветовала проделать традиционный путь и поступить в Оксфорд, как повелось у Иденов издревле. Военному капитану не хотелось снова садиться за учебу, но в душе он мечтал о карьере дипломата, а для вступления на дипломатическое поприще необходима университетская подготовка.

Иден поступил в Оксфорд, в традиционный для его семьи колледж Крайст Черч, но избрал необычную специализацию - восточные языки. Он изучал персидский и арабский. Знание Востока открывало хорошие возможности для продвижения на дипломатическом поприще. Как и в Итоне, Антони держался замкнуто и обособленно, у него было мало друзей. В Оксфорде весьма популярен Университетский союз - студенческая общественная организация. Там обычно пробуют свои силы и развивают ораторские способности те, кто помышляет о политической карьере или просто интересуется политикой. Через эту организацию прошли многие видные политические деятели Англии. Однако Иден стоял в стороне от союза. Не участвовал он и в деятельности других аналогичных обществ, существовавших тогда в Оксфорде.

Его интересы лежали в других сферах. 20 ноября 1920 г. некоторые студенты получили за подписью Идена и двух его друзей краткое, отпечатанное на машинке письмо, в котором содержалось извещение о создании "Общества Уффици" и приглашение вступить в него. Название было заимствовано у известной картинной галереи во Флоренции. "Общество Уффици" насчитывало 35 членов. Его организаторы имели в виду привлекать лишь "избранных". На собраниях общества заслушивались доклады. Антони выступил с сообщением о постимпрессионисте Поле Сезанне. Биографы Идена единодушно отмечают его глубокую и оригинальную трактовку творчества Сезанна, свидетельствующую о наличии у автора тонкого художественного вкуса. Иден участвовал и в университетском драматическом обществе - то было продолжение еще детского увлечения самодеятельными театральными представлениями, которые давались по праздникам в Виндлистоуне. Более серьезными были занятия Идена в Азиатском обществе Оксфордского университета. Друзья Антони вспоминают о его участии в дискуссиях по проблемам Ближнего и Дальнего Востока. Кроме того, Иден любил путешествовать и в университетский период вместе с тремя приятелями предпринял большую поездку по Европе и Малой Азии.

В Оксфорде Иден привил себе любовь к систематическому и упорному труду и работал регулярно не менее 8 часов в день - значительно больше, чем посвящали учебе другие студенты. Много трудился он и во время каникул. Все это дало положительные результаты: в 1922 г. Иден окончил Оксфордский университет с почетным дипломом первой степени. Если, поступая в университет Иден стремился к дипломатиче-

стр. 130

ской карьере, то к окончанию курса его намерения изменились: он решил "пойти в политику". Это тоже соответствовало семейной традиции. Среди его предков имелись видные парламентарии, министры и даже премьер-министры. Вопрос о выборе партии перед ним не стоял. Аристократ по рождению, связанный прочными классовыми и идейными узами с консерваторами, родившийся и воспитанный в семье, где господствовали консервативные традиции, он с самого начала считал, что борьба за цели консервативной партии является делом, которому нужно посвятить всю жизнь.

Объективные обстоятельства облегчали Идену достижение поставленной цели. Потери Англии в войне, как отмечает один из английских авторов, допуская известное преувеличение, "включали почти все то обещающее и лучшее, что имела нация". Для Идена это обстоятельство оказалось по-своему благоприятным. Сократилось число конкурентов на поприще политической деятельности.

Однако старт был для него (впрочем, как и для многих начинающих английских политиков) неудачным. Сразу же после окончания курса в Оксфорде Антони, используя связи семьи, сумел добиться выдвижения своей кандидатуры местной консервативной организацией в родном графстве Дарем, в избирательном округе Спиннимур. Место оспаривали три кандидата - консерватор, лейборист и либерал. Основную массу избирателей составляли горняки местных угольных шахт. Естественно, что гаи поддержали лейбористского кандидата. Иден по числу собранных голосов (7576) занял второе место, либерал оказался на третьем. Для 25-летнего консерватора, дебютировавшего в рабочем по составу округе, это был не такой уж плохой результат. Иден собрал приличное число голосов и сохранил свой избирательный взнос. Английский закон предусматривает, что кандидат в депутаты при выдвижении вносит залог в 150 фунтов стерлингов. Если он соберет менее 7в всех поданных в данном округе голосов, залог пропадает; если более - залог возвращается. Это правило реально ограничивает возможность выдвижения кандидатов из среды бедняков, а также препятствует тому, чтобы выборы использовались отдельными лицами в целях приобретения личной популярности без траты средств. Что касается Спиннимура, то он предпочел лейбориста консерватору не только в 1922 г.: до конца политической карьеры Идена ни одному консерватору не удавалось одержать там победу.

Иден и его покровители сразу же занялись подысканием более надежного избирательного округа. Когда консервативный депутат парламента от округа Уорвик и Лимингтон стал лордом и его место в палате общин оказалось вакантным, в Уорвике были назначены внеочередные выборы. 18 октября 1923 г. исполком местной организации пригласил Идена выступить на собрании в Лимингтоне. У молодого человека пока никаких заслуг перед консерватизмом не имелось. Правда, он неплохо провел избирательную кампанию в сложных условиях годом ранее, но все же победы не добился. Его "достоинствами" были лишь хорошее происхождение и заметная внешность: высокий рост, стройная фигура, правильные черты лица, красивые глаза под густыми бровями, благородных очертаний лоб и пышная шевелюра. Иден умел со вкусом одеваться. Говорили, что во всей Англии никто не мог так изысканно завязать галстук, как Антони. Он обладал ровной, спокойной манерой держаться. На выборах в буржуазных странах всему этому придается немалое значение.

Когда на заседании исполкома местной организации консерваторов кто-то заикнулся: "Иден еще так молод", - влиятельный лорд Брон воскликнул: "Молод, черт возьми! Но у него есть мозги, и он решил делать парламентскую карьеру. Я предсказываю ему блестящее будущее". Идея в ответ обязался с течением времени устранить беспокоящий присутствующих недостаток - молодость - и скромно (а это всегда хорошо действует на любую аудиторию) признался, что, к несчастью, у него еще нет такого приносимого многолетней деятельностью преимущества, как политический опыт. Взамен он дал обещание компенсировать это безграничным энтузиазмом и преданностью делу консерватизма.

На выборах Идену повезло. Его популярности способствовали два обстоятельства: женитьба и то, что одним из противников являлась его экстравагантная родственница.

Антони выбрал себе подругу жизни не в аристократических, а в финансовых кругах. В Англии давно повелось, что брачные союзы заключаются аристократией крови с аристократией денег. Обычно таким путем укрупняются состояния, а младшие отпрыски аристократических семей обеспечивают себе наличие средств для безбедной

стр. 131

жизни. Избранницей Антони стала Беатриса Бекетт, дочь банкира. Венчание состоялось в разгар избирательной кампании, 5 ноября 1923 г., в фешенебельной церкви св. Маргариты в Лондоне. Двухдневный "медовый месяц" молодые провели в графстве Сассекс, после чего Антони сразу же вновь окунулся в избирательную кампанию. Женитьба молодого кандидата в парламент в сочетании с его импонирующей внешностью привлекли на его сторону симпатии многих избирателей, и прежде всего женщин. Кандидатом от лейбористской партии оказалась графиня Уорвик. Графиня в роли представительницы партии английских рабочих выглядела весьма необычно. Пикантность ситуации усугублялась тем, что Антони приходился дважды родственником "левой" графини - она была свекровью его сестры, вышедшей замуж за лорда Брука, наследника графства. Уорвик; кроме того, жена Идена Беатриса сама состояла в родстве с графиней. Таким образом, выборы е парламент выглядели как семейное дело Идена.

Выборы принесли ему победу: он получил 16337 голосов, либерал - 11134, графиня-лейбористка - 4015. Победа выглядела особенно внушительно вследствие того, что в целом по стране консерваторы потерпели поражение. В прежнем парламенте они имели 345 мандатов, теперь - 258. Итак, двадцати шести лет Антони прошел в парламент. Позиции Идена в округе Уорвик и Лимингтон впоследствии настолько упрочились, что он представлял его в парламенте непрерывно на протяжении 33 лет.

В 1923 г. выборы показали, что избиратели не одобряют предложения лидера консерваторов С. Болдуина о введении протекционизма: сыграли свою роль опасения возможного повышения цен на продукты питания. Правительству пришлось подать в отставку. Сложным оказался вопрос о преемнике Болдуина. И после неудачи на выборах у консерваторов оставалось большинство в парламенте - 258 мест; но как потерпевшие поражение они не могли формировать правительство. По традиции в таких случаях это делает вторая по силе партия. Следующей по числу мандатов была лейбористская партия, имевшая 191 место. В правящих кругах возникли сомнения, как поведут себя лейбористские лидеры, оказавшись у власти: не станут ли они проводить действительно социалистическую программу, если не в соответствии с собственными убеждениями, то хотя бы под давлением рядовых членов партии? В конце концов решили дать лейбористам возможность сформировать правительство, а если оно начнет вести себя "неразумно", то свалить его простым голосованием в парламенте, ибо консерваторам и либералам принадлежало абсолютное большинство. В таких-то условиях Иден и вступил впервые под готические своды палаты общин в Вестминстере.

Первое в истории Англии лейбористское правительство было поручено сформировать лидеру партии Р. Макдональду. Выходец из семьи шотландского учителя, Макдональд в юности, покинув Шотландию, перебрался в Лондон, где примкнул к лейбористскому, или, как в Англии предпочитают говорить, "социалистическому" движению. У Макдональда была внушительная внешность, прекрасные манеры, хорошо поставленный голос. Однако, по свидетельству близко знавших его людей, за этой внешностью скрывался мелкий интриган, человек безграничного тщеславия и самомнения. В душе он презирал и боялся английских рабочих и был так же последователен в своей вражде к СССР и коммунизму, как и консерваторы.

Среди лейбористов есть много субъективно честных людей, рядовых рабочих, озабоченных положением трудящихся при капитализме и стремящихся своей деятельностью в лейбористской партии улучшить их судьбу. Но пробиться наверх этим людям почти не удается. За семь десятилетий существования партии выработались такая ее структура и процедура партийной жизни, которые тщательно и надежно отфильтровывают и не допускают в высшие руководящие парторганы тех, кто мог бы осуществить радикальные меры, изменяющие социально-экономическую систему на пользу трудящимся, в ущерб буржуазии.

К руководству партией приходят, как правило, совсем иные люди. Это карьеристы чистейшей воды, хорошо сознающие, что сделать карьеру в условиях буржуазного государства можно лишь находясь в услужении у этого государства. Они продукт британской политической системы. На протяжении столетий в Англии вырабатывалось отношение к политической деятельности как к своеобразному бизнесу. Для английских буржуазных деятелей политическая деятельность не способ служения народу, общест-

стр. 132

ву или идее, а искусство делать карьеру, приносящую в случае крупного успеха власть и деньги. В этом смысле правые лейбористские лидеры ничем не отличаются от обычных буржуазных политиканов. Таким же в принципе был и Макдональд. Он не только стал премьер-министром, но и взял на себя руководство министерством иностранных дел. Другие члены правительства также оказались выходцами из рядов правых лейбористов. Среди них было несколько и просто буржуазных деятелей, которых Макдональд включил в состав кабинета для придания ему в глазах состоятельных классов большей респектабельности.

И все же создание первого в истории Англии лейбористского правительства явилось важным событием в истории страны. Отныне лейбористская партия становилась одной из двух чередующихся у власти правящих партий и практически сходила с исторической сцены либеральная партия, уступившая свое место лейбористам. С этой новой расстановкой сил должны были считаться и консерваторы, одним из представителей которых в палате общин оказался А. Иден.

4 февраля 1924 г. он впервые выступил в парламенте. Первая речь вновь избранного депутата является как бы его крещением. Ее ждут. Как-то покажет себя начинающий политик? Крайне редко какой-либо очень способный молодой депутат поражает своим выступлением палату и надолго оставляет сильное впечатление. Обычно же такие речи бывают заурядными, бледными, и им аплодируют из чистой вежливости. Первая парламентская речь Идена принадлежала как раз к этой категории. Впоследствии он всегда с неудовольствием вспоминал свой дебют, называя его "незрелой попыткой".

Иден выступил в связи с резолюцией, которую консерваторы внесли на рассмотрение палаты, относительно ассигнований на военно-воздушные силы. Резолюция гласила: "Англия должна располагать для обороны ее собственной территории военно-воздушными силами, достаточно мощными, чтобы обеспечить необходимую оборону от воздушного нападения со стороны самой сильной авиации, находящейся на расстоянии авиационного удара от ее берегов". Это был 1924 год. Никто тогда еще не мог угрожать Англии, и слова об "обороне" - обычное лицемерие, которое всегда немало затрудняет понимание британских политических материалов. На деле в тех условиях резолюция консерваторов была призывом к увеличению вооружений.

Иден, разумеется, поддержал требование своей партии. Правда, он оказался в несколько неудобном положении, когда его спросили, с чьей, собственно, стороны ожидается авиационное нападение, и вынужден был признаться, что не знает этого. Но тут же потребовал, чтобы "правительство в порядке страховки обеспечило защиту Англии от опасности нападения с воздуха", а затем "поднялся" до рассмотрения проблем военной стратегии вообще, заявив, что "нападение является наилучшим средством обороны". Биографы Идена, сходясь на том, что его первое выступление в палате общин было действительно бледным, подчеркивают, что в конечном итоге это оказалось ему на пользу: он не вызвал зависти и недоброжелательства у своих коллег. Наиболее суров в своей оценке Р. Черчилль: "В дальнейшем речи Идена часто писали для него другие люди... А первая его речь была написана им самим". И далее ядовитый биограф продолжает: "Сплошные штампы, полное отсутствие всего, что хотя бы отдаленно граничит со спорностью или оригинальностью мысли и формы, как будто были замечены теми, кто готовил его речи через пятнадцать или двадцать лет. Невидимки, составлявшие его речи и коммюнике, когда он достиг заметного положения, дававшего ему возможность пользоваться их услугами, достойны похвалы за то, что при сотрудничестве с ним они строго придерживались образца, каковым явилась его первая парламентская речь".

Иден всю жизнь стремился приобретать в своей среде друзей и строго придерживался правила не заводить врагов и не плодить недоброжелателей. Именно поэтому, подготавливаясь к выступлениям, он заботился прежде всего о том, чтобы никого не задеть. Иден, как отмечает его биограф Рис-Могг, "при обсуждении проекта той или иной своей речи пройдется по нему со всей тщательностью и, если обнаружит в нем фразу, которая покажется излишне резкой или острой, удалит ее. Это делает речи несколько скучными, но исключает возможность задеть кого-либо".

Иден дебютировал в момент, когда волна пацифизма, своеобразной реакции на первую мировую войну, захлестнула многие буржуазные страны, в том числе и Анг-

стр. 133

лию. Широкое распространение получило осуждение войны как аморальной акции. Крепли настроения в пользу разоружения. Распространялась вера в Лигу Наций, которая должна была укрепить дело мира. Речь Идена прозвучала диссонансом этим настроениям, и не случайно. Иден шел в ногу со своей партией, а консерваторы, как типичные империалисты, официально требовали новых вооружений. В этом смысле речь Идена помогает лучше понять характер его деятельности в годы, когда он стал министром по делам Лиги Наций.

Последующие выступления Идена не имели четко выраженной направленности. Он как бы еще ищет, нащупывает область, на которой ему надлежало сконцентрироваться. В 1924 г. он выступает по поводу мирного договора с Турцией. Выступление это отмечено удачей, ибо оратор говорил о том, что хорошо знает. Иден уже тогда был знатоком Ближнего Востока. В то же время он участвует в обсуждении жилищного вопроса, рассуждает о пособиях семейным военнослужащим и даже занимается критикой проекта памятника принцу Альберту - супругу королевы Виктории. Альберт-мемориал не нравился Идену, и он называл его "национальным несчастьем".

Молодой депутат часто посещал свой избирательный округ, произносил там речи. Ведь за избирателями полагается систематически ухаживать, чтобы они не обвинили своего депутата в зазнайстве и пренебрежении к тем, кто послал его в парламент. Лишь самые маститые политики с устоявшейся, уже нерушимой репутацией могут позволить себе редко появляться у своих избирателей. Вскоре связи Идена с избирателями подверглись очередному испытанию, поскольку первое лейбористское правительство просуществовало менее года. В октябре 1924 г. состоялись новые всеобщие выборы.

Правые лейбористы, формирующие правительство, в период пребывания у власти находятся как бы между молотом и наковальней. Рядовые лейбористы, голосами которых их лидеры проводятся в парламент, нетерпеливо ожидают от "своего" правительства мероприятий, радикально улучшающих их положение. В то же время буржуазные круги пристально следят за деятельностью лейбористского правительства, чтобы оно "не шло на поводу у безответственных элементов" и не слишком затрагивало интересы капиталистов. Лейбористские правительства старались не игнорировать открыто ни одну из этих сил. Отсюда - лихорадочное маневрирование, в результате которого трудящиеся получают весьма незначительные уступки, как правило, не превышающие того, на что пошло бы и консервативное правительство под нажимом народных масс. Большие уступки нужно у такого правительства вырвать. Макдональд не смог игнорировать единодушное требование английских рабочих установить дипломатические отношения с СССР. Отношения были установлены в феврале 1924 г., а в августе подписаны общий и торговый договоры между двумя странами. Примерно в то время, тоже по требованию рабочих, правительство было вынуждено прекратить судебное дело против редактора коммунистической газеты Кэмпбелла, начатое несколько ранее. Предпринятая в парламенте консерваторами и либералами атака против лейбористов по этим двум вопросам привела к тому, что правительство распустило парламент и назначило новые выборы.

Эти выборы вошли в историю еще и благодаря так называемому "Письму Коминтерна". В разгар избирательной кампании консерваторы опубликовали в своей печати поддельное письмо, якобы исходившее из Исполкома Коминтерна, в котором шла речь о подготовке вооруженного восстания в Англии. Что это была фальшивка, стало ясно сразу же. Ее цель - напугать английского избирателя "ужасами революции" и тем самым побудить его проголосовать за консерваторов. Хотя в правящих кругах Англии имелась полная ясность относительно характера этого "документа", руководимый Макдональдом Форин Оффис послал Советскому Союзу ноту протеста. Тем самым фальшивке был придан авторитетом правительства характер как бы подлинного документа. Даже король Георг V отметил тогда в своем дневнике, что нотой по поводу фальшивки Форин Оффис "поставил премьер-министра и его партию в затруднительное положение". А ведь нота была отредактирована самим Макдональдом! Так консерваторы и Макдональд обеспечили поражение лейбористов и решительную победу консервативной партии на выборах 1924 года. Консерваторы овладели властью на пять лет.

Для Идена новые выборы прошли благополучно. Его авторитет в избирательном округе возрос. Он активно выступал по тем двум вопросам, вокруг которых шла борь-

стр. 134

ба, речи его были выступлениями заурядного антисоветчика, поносившего "правительство большевиков, действующее по мотивам, враждебным Британской империи и всему тому, что она отстаивает". Стоит ли удивляться, что молодой политик - империалист и аристократ - занял такую позицию в отношении страны, народ которой устранил у себя эксплуататоров и поднял знамя борьбы против империализма, ярким воплощением которого оставалась тогдашняя Англия?

Консервативное правительство сформировал снова С. Болдуин, крупный промышленник, тесно связанный с тяжелой индустрией. Он представлял среднее поколение консервативных лидеров. Из "старой гвардии" в его правительство вошли О. Чемберлен (министр иностранных дел), сын известного бирмингемского магната и популярного политического деятеля конца XIX в., и У. Черчилль, человек выдающихся способностей и огромной воли. В стремлении пробиться к власти Черчилль в свое время изменил консервативной партии и переметнулся к либералам. Теперь, когда звезда вигов закатилась, он оставил тонущий корабль и сбежал назад к консерваторам. Болдуин, полагавший, что лучше иметь Черчилля соратником, чем врагом, принял блудного сына и максимально вознаградил его, дав портфель министра финансов (после премьер-министра самый важный пост). По традиции премьер- министрами Англии становились чаще всего лишь те, кто прошел ранее через министерство финансов.

Правительство Болдуина стремилось к спокойствию как во внутренней, так и во внешней политике. Но успеха оно не имело. Стачечное движение лихорадило Англию, достигнув кульминации в 1926 г., когда разразилась впервые в истории страны всеобщая стачка, потрясшая ее социально-экономическую систему. Во внешних делах соперничество с Францией закончилось в пользу Англии в связи с подписанием Локарнских соглашений, которые призваны были упрочить британский выигрыш по послевоенному мирному урегулированию. В то же время Лондон выступал последовательным врагом Советского Союза и попытался, хотя и неудачно, организовать новую интервенцию в Страну Советов. В те же годы Англия вела активную борьбу против китайской революции. На поверку оказалось, что Болдуину и тем, кого он представлял, спокойствие нужно "на их условиях".

В этой обстановке Иден продолжал делать политическую карьеру. В Англии ее делают в основном двумя способами. Какая-либо "сильная личность" привлекает к себе внимание руководителей своей партии выступлениями в парламенте, оригинальностью выдвигаемых идей или силой критики в адрес противников. Ее замечают и по возможности удовлетворяют ее честолюбие. Часто это делается не потому, что такой деятель нужен партии в данный момент, а чтобы он в поисках более надежных путей наверх не перебежал в другую партию. Второй путь, более распространенный, состоит в том, что начинающий деятель всем поведением стремится доказать лидерам партии полную надежность, дисциплинированность, работоспособность, скромность, умение относиться с уважением к старшим коллегам и прислушиваться к их пожеланиям. Способности и инициатива хороши и здесь, но они должны проявляться так, чтобы не выглядели упреком в адрес других.

Иден настойчиво продвигался именно этим путем. В консервативной партии положение было в те годы неустойчивым, позиции Болдуина - недостаточно прочными. В таких условиях не мудрено и просчитаться, Но Иден сделал правильный выбор, поставив на Болдуина. Хорошо понимая устремления Болдуина как во внутренней, так и во внешней политике, он в своих выступлениях развивал аргументацию, подтверждавшую и обосновывавшую линию Болдуина. Было бы неверно утверждать, что Иден тем самым шел вразрез со своими убеждениями. Концепции Болдуина, а также спокойная, без шума и аффектации манера проведения их в жизнь соответствовали характеру Идена. Это обстоятельство весьма упрощало положение молодого парламентария.

Короли прессы - лорды Бивербрук и Ротермир - через свои газеты "Daily Express" и "Daily Mail" вели атаку на Болдуина. Они требовали свернуть активность Англии на Ближнем Востоке. Очевидно, на эту мысль навели их успехи турецкого национально-освободительного движения, поддержанного СССР. Иден проявил безусловную решимость, определенно и безоговорочно выступив против "королей прессы", в защиту своего лидера. Трудно сказать, что этому предшествовало: верная интуиция,

стр. 135

подсказавшая, что в конце концов победа останется за Болдуином, или просто случайная удача, которая иногда помогает даже игрокам на скачках.

Иден занял позицию поддержки Болдуина ив его борьбе против либерала Д. Ллойд Джорджа. Болдуин сыграл в 1922 г. активнейшую роль при ликвидации коалиции консерваторов с либералами. Ллойд Джорджу пришлось уйти от власти, и он превратился в последовательного критика консерваторов вообще, Болдуина в частности. Тот платил ему в ответ устойчивой ненавистью. Если верна мысль о том, что люди ненавидят тех, кому они причинили когда-то зло, то отношение Болдуина к маститому лидеру либералов подтверждает ее.

Когда в 1923 г. Стэнли Болдуин впервые возглавил правительство, противники назвали последнее "кабинетом, состоящим из второклассных умов". Лорд Биркенхед, вспоминая совместную с Болдуином работу в коалиционном правительстве Ллойд Джорджа, говорил: "Болдуина считали дурачком". В действительности Болдуин был достаточно умным политиком, однако он не мог тягаться с такими яркими деятелями, как, скажем, Ллойд Джордж или Черчилль. Болдуин понимал это и усвоил соответствующую манеру поведения. Со своей неизменной трубкой и простовато-хитроватой улыбкой он походил на преуспевающего фермера, с успехом занимающегося разведением свиней (кстати, это и было одним из его хобби). Обычно людям бывает нелегко признавать над собой превосходство кого-либо другого. Как мог принять это Болдуин, достигнув в государстве высшей власти и завоевав позиции лидера партии? Он ничего не прощал ни Ллойд Джорджу, ни другим.

Иден тоже не упускал случая покритиковать противника своего лидера. Хотя обычно Антони не выступал систематически против какого-либо определенного деятеля, чтобы не создавать себе в его лице постоянного противника, в случае с Ллойд Джорджем он отступил от этого правила и нападал на него систематически на протяжении ряда лет, что очень импонировало Болдуину. "Иден, - пишет Р. Черчилль, - как и многие иные амбициозные молодые люди консервативной партии, быстро понял, что под руководством Болдуина продвинуться можно скорее скромным и безоговорочным служением партии и правительству, чем демонстрацией своей личности и воли перед палатой общин... Выдвижение осуществлялось главным образом не по заслугам и выдающимся способностям, а за постоянную и преданную службу".

3. Традиционный буржуазный политик

В 1925 г. Иден наряду с парламентской деятельностью занялся журналистикой. Его тесть был совладельцем солидной провинциальной газеты "Yorkshire Post", и Антони время от времени помещал там статьи о работе парламента под псевдонимом "Заднескамеечник", а также рецензии на книги и критические статьи о живописи. Летом 1925 г. в качестве представителя "Yorkshire Post" Иден принял участие в имперской пресс-конференции, проходившей в Австралии. Он всегда любил путешествовать, а на этот раз путешествие было длительным (оно заняло около полугода), интересным и доставило Идену немалое удовольствие. В группу его спутников входил ряд молодых деятелей, сделавших впоследствии заметную карьеру, а также приобретшая позднее большую известность реакционная деятельница леди Астор с супругом. Путь лежал пароходом в Канаду, затем поездом через Канаду от Атлантического до Тихоокеанского побережья, оттуда опять по морю, с остановкой на живописных Гавайских островах, в Новую Зеландию и Австралию. Возвращались через Индийский океан с остановкой на Цейлоне. Корреспонденции, которые Иден посылал с пути в газету, свидетельствуют о его стремлении постичь проблемы, стоявшие перед Британской империей. Но глубоко вникнуть в них автор не смог. Читатели скептически замечали, что информация, содержавшаяся в статьях, заимствовалась из туристских путеводителей. Все, однако, признавали удачным описание Иденом пейзажей, в чем сказывался его художественный вкус. Как бы там ни было, но, возвратившись в Англию, Иден издал эти статьи в виде небольшого томика под названием "Место под солнцем", предисловие к которому написал С. Болдуин. После этого стали говорить, что молодой Иден - протеже Болдуина. А это было немало для человека, начинающего политическую карьеру.

В консервативной партии четко различаются два крыла: правое и левое. Болдуин находился где-то в центре, Иден - чуть-чуть левее. Крайнее обострение классовой

стр. 136

борьбы в 1926 г. побудило консерваторов искать пути предотвращения подобных взрывов в будущем. Если правые деятели партии (Хикс, Черчилль и др.) были сторонниками применения силы в борьбе с рабочим движением, то молодые консерваторы считали возможным и необходимым предотвратить классовые столкновения путем организации "сотрудничества" промышленников с рабочими. Усилиями промышленников и правых профсоюзных лидеров была выработана система подобного "сотрудничества", известная под названием "мондизма" (по имени сэра А. Монда, ведшего тогда переговоры с Генеральным советом тред-юнионов). Мечту консерваторов о классовом мире удачно изобразил графически карикатурист М. Бирнбом. На его рисунке Болдуин радостно наблюдает, как представители капитала и труда пожимают друг другу руки, а над ними сверкает радуга.

В этом направлении развивались и взгляды Идена на классовую борьбу. Он выступал за то, чтобы устранить забастовки. "Целью консерваторов, - говорил Идея, - должно быть как молено более широкое распространение частного владения собственностью с тем, чтобы дать каждому рабочему возможность стать капиталистом". Для этого предлагались весьма неопределенные меры помощи промышленности со стороны государства. Необходимо, утверждал Иден, "развивать проекты сотрудничества в промышленности. Для того, чтобы идеал консерваторов был достигнут, рабочие в промышленности должны иметь все возрастающую личную заинтересованность в ее прогрессе. Этому будет сопутствовать большая личная заинтересованность в благополучии промышленности". Нужно было ничего не смыслить в характере отношений между трудом и капиталом, в экономических проблемах вообще, чтобы предлагать превратить каждого рабочего в капиталиста. Сам Монд был далек от таких иллюзорных проектов. Иден же как будто всерьез верил в это. Публикуя свои воспоминания спустя 35 лет, он приводит без каких-либо оговорок свои рассуждения на эту тему, относящиеся к 1929 году.

Консерваторы понимали, что им необходимо постоянно трудиться над "приручением" верхушки рабочего класса, обрабатывая в нужном направлении руководителей лейбористской партии и профсоюзов. Интересен совет Болдуина молодым консервативным депутатам парламента, как им вести себя с лейбористскими депутатами. "Хотя, - говорил Болдуин, - у вас имелись лучшие возможности получить образование, вы не очень-то полагайтесь на это. Они знают значительно больше, чем вы, о страховании от безработицы. А главное, никогда не позволяйте себе саркастических замечаний в их адрес".

Идея замены классовой борьбы классовым "сотрудничеством" объединила группу молодых консерваторов, в которую, кроме Идена, входило еще полдюжины деятелей. В начале 1930 г. они условились встречаться раз в неделю за обедом, чтобы обсуждать различные политические вопросы, а также тесно сотрудничать в парламенте. "Стэнли Болдуин, - пишет Иден, - относился с большой симпатией к нашей небольшой группе, разделяя наши юношеские Иден о прогрессивном консерватизме".

Если в области внутренней политики Иден и его единомышленники стремились к смягчению общественных противоречий и классовой борьбы, то в международном плане они выступали за применение крайних мер и средств в борьбе против Советского Союза. Английские консерваторы многое сделали для обострения международной обстановки во второй половине 20-х годов. Они устроили в Англии и за ее пределами ряд крупных провокаций против СССР, а в 1927 г. разорвали с ним дипломатические отношения. В то время активизировались попытки ведущих империалистических держав организовать новую вооруженную интервенцию против СССР. Консервативное правительство Англии было тогда главным врагом Советского Союза. В декабре 1927 г. XV съезд ВКП(б) записал в своих решениях: "Обострились противоречия между странами буржуазного окружения и СССР... Под руководством консервативного лондонского кабинета реакционные элементы международной буржуазии начали подготавливать почву для вооруженного нападения на СССР..."¹ .

Иден целиком и полностью разделял и поддерживал враждебную СССР политику Болдуина и его министра иностранных дел О. Чемберлена. Он часто выступал в палате общин, высмеивая идею заключения договоров с СССР, нормализующих отношения

¹ "КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК". Т. 4. Изд. 8-е, стр. 14 - 15.

стр. 137

между двумя странами, пугая "советской опасностью" соседей СССР и рассуждая о "подрывном" характере советской пропаганды.

Эта тема особенно настойчиво звучит в его выступлениях, и не случайно. Свыше двадцати лет, от Октябрьской революции и до Великой Отечественной войны, английские правящие круги упорно требовали от СССР прекращения "антианглийской пропаганды". Да и в последнюю четверть века они нередко заводили речь на эту же тему. Известно, что Советский Союз никакой подрывной пропаганды против Англии никогда не вел. Он приложил огромные усилия к нормализации отношений между двумя странами, и не его вина, если эти отношения, за исключением периода 1941 - 1945 гг., неизменно оставались неудовлетворительными. Английская сторона, ставя вопрос о "пропаганде", по существу, требовала, чтобы был изменен характер всей публикуемой в СССР информации об Англии. А это значит, что советские газеты, журналы и книги должны были бы освещать внутреннюю жизнь Англии и ее внешнюю политику не с марксистско-ленинских, а с выгодных британской буржуазии позиций: например, умалчивать о причинах классовых столкновений в стране, об эксплуатации Англией многочисленных колоний, об империалистическом характере ее внешней политики. Иначе говоря, правители Англии требовали, чтобы в этих вопросах наш идеологический фронт с марксистских позиций перешел на буржуазно-объективистские. Разумеется, Советский Союз не мог не отвергнуть этих претензий. Постановка английской стороной данного вопроса свидетельствовала лишь о том, что само существование СССР открывает глаза английским трудящимся и помогает им сорвать ту плотную пелену лжи и обмана, которую старается набросить на них буржуазная система идеологического порабощения, парализуя волю к борьбе. В английской политической жизни лицемерие и обман в различных формах и тончайших проявлениях играют, пожалуй, большую, чем в любой другой стране, роль в поддержании господства буржуазии. Именно это дает возможность британским правящим кругам заявлять претензии на особый "демократизм" Англии. И именно это делает английскую буржуазную политическую систему особенно чувствительной ко всему, что разоблачает ее лживость и лицемерие.

Естественно, что в своих выступлениях консерватор Иден большое внимание уделял проблемам Британской империи, особенно после кругосветного турне 1925 года. Из своего путешествия Иден вывез уверенность, что существует взаимная заинтересованность в тесных связях между метрополией и доминионами. Его поразило, как мало знают в Англии о жизни в доминионах, и наоборот. Пожалуй, это единственный вопрос, поставленный им в книге "Место под солнцем". Если учесть, что в тот момент доминионы вели упорную борьбу за расширение своих политических прав и спустя год добились признания своей самостоятельности в области внутренней и внешней политики, а также юридического равенства с Англией, то можно сделать вывод о явном нежелании или неспособности автора раскрыть истинное положение вещей в Британской империи.

Той же линии Иден придерживался и в дальнейших своих выступлениях по имперским проблемам. Он пытался разъяснить, что большой процент неудачных переездов из Англии на постоянное жительство в доминионы, заканчивающихся возвращением обратно, обусловлен тем, что эмигранты плохо готовятся к выезду и не знают заранее условий, с которыми столкнутся на новом месте. Это было любимой темой его парламентских речей. Однако вскоре в них зазвучали и более серьезные мысли: Иден ратовал за введение предпочтительных тарифов в торговле между странами империи. Не сам он, конечно, изобрел эту идею: просто консерваторы давно готовили данную меру и через несколько лет осуществили ее. Выступления Идена по имперским проблемам побудили одного из его биографов впоследствии заметить, что "они создали ему престиж в высших сферах" и были "явно рассчитаны на то, чтобы понравиться престарелым империалистам".

Достопримечательна также позиция Идена в отношении США. С самого начала своей политической карьеры он был убежден в том, что сотрудничество с США крайне важно для внешней политики Англии. "Достижение большей степени взаимопонимания между нашей страной и Соединенными Штатами, - говорил он в апреле 1929 г., - самая важная цель, которую может правительство Англии поставить перед нами... Это самая важная гарантия сохранения международного мира в грядущие годы".

стр. 138

По мере того, как к Идену приходила политическая зрелость, он начинал видеть шире и глубже. Он понял, что противоречия между Англией и США, особенно в борьбе за мировые рынки, весьма серьезны. Но это не изменило его позиции в принципе. Такая определенность линии Идена в отношении США сделала его впоследствии наиболее популярным в Америке английским министром иностранных дел.

В вышеприведенном заявлении Идена говорится о сохранении мира, причем говорится так, будто само собой разумеется, что это являлось целью британской внешней политики. В дальнейшем он будет многие сотни, может быть, тысячи раз говорить о мире подобным образом. Поэтому необходимо разобраться в значении этого тезиса в устах Идена, как и почти любого другого английского буржуазного политика, выступающего в роли миротворца.

Англия - империалистическая держава, а внешней политике империализма органически присуще стремление к агрессии и войне. Однако было бы неверно утверждать, что империалистической, в данном случае английской, политике присуще такое стремление в каждый конкретный момент. Если интересы Англии на каком-то отрезке времени обеспечены соответствующим международным урегулированием, то она видит свою выгоду в сохранении этого урегулирования и в предотвращении войны, которая могла бы его ликвидировать или нарушить. Так было, например, после первой мировой войны, когда Англия была заинтересована в сохранении Версальской системы. Если же происходит изменение в соотношении сил, чреватое угрозой британским империалистическим устремлениям, Англия борется против такой тенденции любыми средствами, включая военные. Иначе говоря, английская политика заботится о сохранении только такого мира, какой отвечает ее интересам. Поскольку эти интересы присутствуют в различных районах земного шара, часто возникает ситуация, когда Англия хлопочет о мире в одном месте, а в то же время идет на подготовку или развязывание войны в другом. Например, в 20-е годы английское правительство не было заинтересовано в нарушении мира в Западной Европе, но одновременно не прочь было организовать вооруженную интервенцию против СССР и вело борьбу против китайской революции. В 30-е годы Англия не хотела войны на Западе, но упорно готовила и провоцировала войну Германии против СССР. А зигзагообразную линию своей внешней политики британские правящие круги маскируют разговорами о мире, ибо им нужно держать народ в состоянии постоянного обмана и неведения относительно истинного характера своей внешней политики. Самое слово "мир" в лексиконе английских политиков - одно из наиболее часто употребляемых. Вероятно, некоторые из них являются жертвой собственной пропаганды и воспринимают это слово в его прямом значении. Но только некоторые.

Общественное мнение многих стран в те годы связывало надежды на мир с деятельностью Лиги Наций. Иден не разделял таких надежд. Вспоминая те годы, он говорит: "Я не был пацифистом". Но не был он и убежденным сторонником Лиги Наций, ибо не верил в возможности этой организации или толковал их весьма ограничительно. "Я надеялся, - пишет он, - что Лига будет полезна главным образом тем, что создаст условия государственным деятелям различных стран для встреч и обмена мнениями". Точно так же думал и Болдуин, видевший ценность Лиги в содействии обсуждению международных проблем представителями европейских стран. В выступлениях Идена по поводу Лиги Наций господствуют скептицизм и вера в то, что многосторонние соглашения (блоки типа Локарно) лучшим образом отвечают британским интересам. В этой сфере взгляды Идена также целиком и полностью соответствовали позиции его партии и консервативного правительства. Англия в отличие от Франции всегда хотела иметь слабую и беспомощную Лигу, которая была бы лишь форумом для дискуссий по международным проблемам. В симпатиях к Локарно и в скептическом отношении к Лиге находило свое выражение неизменно отрицательное отношение Англии к идее коллективной безопасности, наблюдавшееся на протяжении ряда десятилетий XX века.

К концу 20-х годов Иден выработал для себя довольно четкую концепцию международных отношений, которой придерживался затем до конца политической карьеры. Эта концепция, в которой прагматический подход к задачам британской внешней политики переплетается с несколько идеалистическими посылками при оценке действий стран и правительств, является весьма примитивной даже с точки зрения ряда

стр. 139

ученых из буржуазного мира. Иден совершенно не учитывает глубинных мотивов в действиях народов и правительств. Экономические противоречия как одна из движущих сил в мировой политике вообще не принимаются им в расчет. Он ищет корни международных неурядиц и войн в человеческой природе, в настроениях и чувствах народов. По Идену, устранить возможность войны можно, только переделав соответствующим образом "настроения" народов. "Ожидать, - заявлял он, - что Лига Наций изменит человеческую природу в течение одного или двух лет, было бы нелепым предположением". И далее: "Вы не измените при помощи той или иной организации в течение одного дня настроения народов. Для этого нужно время". Подобная смесь прагматизма и идеализма у государственных деятелей встречается и в наше время. Но особенно она была распространена в годы, когда начинала развертываться активная политическая деятельность Идена.

Главное в концепции международных отношений Идена - его понимание роли и места Англии в мировой политике. Здесь он явный империалист, идущий по стопам многочисленных предшественников в ногу со своей партией. Еще на заре своей карьеры Иден говорил: "Делом первейшей важности является то, чтобы наше влияние как стабилизирующей нации в Европе было сильным", что на деле означало требование британской гегемонии. Борьбе за эту цель Иден отдал многие годы своей жизни.

В 1925 г. он сделал важный шаг в политической карьере - стал личным парламентским секретарем заместителя министра внутренних дел Локер- Лэмпсона. Вообще-то пост незавидный, сопряженный со многими технико- организационными делами в палате общин и к тому же неоплачиваемый: просто личный помощник, да еще не у министра, а у его заместителя. Однако вскоре оказалось, что этот пост дал молодому политику многое. У Локер-Лэмпсона существовали хорошие отношения с министром иностранных дел О. Чемберленом, у которого он сам некоторое время был личным парламентским секретарем. Поэтому, когда помощник Чемберлена Ламли уходил в отставку, министр обратился к Локер-Лэмпсону за советом, кого взять на его место. Локер-Лэмпсон порекомендовал Идена. С этим согласился Ламли, состоявший в дружбе с Антони еще с университетских лет. Чемберлен, уже составивший мнение об Идене на основании его выступлений в парламенте, прислушался к этим рекомендациям и сделал Идена своим парламентским секретарем. То был важный шаг наверх. Именно он окончательно определил дальнейшую судьбу молодого парламентария. Через 30 лет Иден, вспоминая об этом назначении, запишет: "Я с удивлением читаю сейчас, как быстро двинули меня в политическую стратосферу".

Назначение состоялось в июле 1926 года. Иден уже в течение трех лет выступал в парламенте. Его новые обязанности состояли в том, чтобы быть связующим звеном между членами парламента и министром и сообщать ему соображения депутатов относительно внешней политики. В силу этого парламентский секретарь по традиции не может выступать (во всяком случае, часто) по вопросам, относящимся к компетенции его шефа. Для Идена это было огорчительно: ведь он уже вошел во вкус дискуссий по международным проблемам. Однако такое неудобство с лихвой компенсировалось огромными преимуществами, которые давала новая должность. Все биографы сходятся на том, что Идену крупно повезло, когда он был принят на "выучку" к Чемберлену. Молодой политик оказался в центре обсуждения правительственного курса и принятия внешнеполитических решений. Тесные отношения с Чемберленом сулили поддержку этого весьма влиятельного в те годы консервативного деятеля, открывали (в случае, если помощник сумеет понравиться министру) перспективу большой карьеры в области внешней политики. Иден обладал всеми данными, чтобы прийтись у Чемберлена ко двору, - ровный, выдержанный характер, образование, исполнительность, подкупающая внешность, и старался наилучшим образом выполнять свои новые обязанности. Это снискало ему благосклонность Чемберлена, которой он пользовался затем до самой кончины своего покровителя.

Работа у Чемберлена привела Идена в Женеву, в штаб-квартиру Лиги Наций, задолго до того, как он стал министром по делам Лиги Наций. Через несколько недель после того, как состоялось назначение Идена, Чемберлен предложил своему помощнику поехать с ним в Женеву, но за свой счет, ибо жесткие правила Форин Оффис не предусматривали финансирования таких поездок для лиц иденовского ран-

стр. 140

га. Антони не имел тогда возможности принять это предложение, но уже через год он смог сопровождать министра на сессию Лиги Наций.

"Я поехал в Женеву, - вспоминает Иден, - без особого чувства уверенности. Мое настроение можно определить скорее как настороженный интерес, сочетающийся с некоторым скептицизмом". Однако первый вояж в Женеву доставил ему немалое удовольствие. Поездка министра иностранных дел сама по себе была тогда событием. На железнодорожном вокзале Виктория министра и сопровождавших его лиц провожали в цилиндрах начальник вокзала и чиновники Форин Оффис. В Дувре их встречал, а затем и провожал на пароход начальник порта. На французском берегу министра и его свиту приветствовал мэр города Кале. Затем - переезд поездом до Парижа и непременный обед в английском посольстве. Вечером группа отправлялась ночным поездом с Лионского вокзала в Швейцарию. На вокзале в Женеве прибывших встречал весь штат английского представительства при Лиге Наций. Так было в те годы. Со временем протокол значительно упростился.

В Женеве собирались министры иностранных дел всех крупных держав, за исключением СССР и США. Сессия Совета продолжалась неделю, и министры использовали это время для частых встреч и бесед друг с другом, которые играли порою большую роль, чем официальные дебаты. Английская делегация останавливалась в гостинице Во Риваж, расположенной на берегу Женевского озера. Это была постоянная резиденция О. Чемберлена и его спутников во время пребывания в Женеве. Неподалеку от Во Риваж, в Отель де Верже, находившемся на берегу реки Роны, размещалась штаб-квартира французского министра Бриана. Чемберлен встречался со своими партнерами за ленчем и за обедом. На ленч приходил Штреземан, министр иностранных дел Германии. За столом шла беседа о международных делах. Присутствовавший на министерских трапезах Иден внимательно слушал. На его глазах делалась "большая политика", здесь он проходил курс наглядного обучения британской дипломатии.

Если личные дела Идена двигались от хорошего к лучшему, то положение в Англии развивалось как раз в обратном направлении. Реакционная внутренняя и внешняя политика правительства консерваторов вызывала все большее недовольство внутри страны. К 1929 г., когда должны были состояться очередные парламентские выборы, по свидетельству самих же английских историков, "страна была разочарована, измучена... и жаждала перемен". Естественно, что консерваторы потерпели поражение на выборах, потеряв 159 мест в палате общин. Лейбористы же одержали победу, получив на 28 мандатов больше. Кабинет Болдуина подал в отставку, и Макдональд сформировал второе лейбористское правительство.

Иден, однако, успешно прошел через испытания избирательной кампании и вновь был избран. Успехи в парламенте поднимали его авторитет в глазах избирателей. Положение Идена в округе Уорвик и Лимингтон становилось все более прочным. В соответствии с традицией он зачастил перед выборами в свой округ, приезжал туда вместе с женой и принимал активное участие в различных вечерах с развлечениями и танцами, организуемых местными консерваторами. Избирательный округ был расширен, и кандидату пришлось объезжать многочисленные деревни, выступая с речами. Иден рассказывал, что как-то вечером, приехав в одну деревню, он застал аудиторию, состоявшую из агента консервативной партии и двух репортеров местной газеты. Все равно пришлось выступать. Избирателей нужно уважать и никоим образом не выказывать пренебрежения к ним. Иначе утратишь голоса. Иден сумел не потерять их.

В 1930 г. на Англию, как и на другие капиталистические страны, обрушился острейший экономический кризис, тяжесть которого усугублялась тем, что до этого английская экономика не испытала стадии подъема. Промышленное производство резко сократилось. Бурно росла безработица. Народные бедствия вели к обострению классовой борьбы. Правительство металось в поисках выхода за счет трудящихся. Когда в 1931 г. пошатнулся фунт стерлингов, Макдональд попытался отыграться, уменьшив пособия безработным и другие социальные расходы. В условиях глубокой нужды, царившей не только среди безработных, но и многих работающих, это было провокационным вызовом рабочему классу. Ярость среди рабочих была так велика, что лейбористские министры (за исключением троих) не посмели поддержать предложение Макдональда. Тогда премьер пошел на прямое предательство и сговорился с Болдуином

стр. 141

и с лидерами либералов о создании коалиционного правительства. Консерваторы сохранили пост премьера за Макдональдом, а два министерских портфеля - за другими перебежчиками. Таким был фасад. Реальная же власть оказалась в руках консерваторов. Заместитель премьера Болдуин являлся гораздо больше премьером, чем сам Макдональд, которому было позволено в течение ряда лет лицедействовать на политической авансцене. Созданное тогда "национальное правительство" просуществовало со многими модификациями полтора десятилетия. Лейбористская же партия долго не могла оправиться после перебежки ее лидеров в стан противника.

Все эти пертурбации оказались Идену на руку. Консервативная партия пробыла в оппозиции чуть более двух лет. Это время он использовал для дальнейшего изучения международных отношений, путешествовал, встречался за границей с осведомленными людьми, порою выступал в парламенте по внешнеполитическим вопросам. Восхождение продолжалось, хотя и незаметно для широкой аудитории. В 1932 г. предстояла международная конференция по разоружению. Правительство начало заранее готовиться к ней. В марте 1931 г. Макдональд решил создать трехпартийный (лейбористы, консерваторы и либералы) комитет для подготовки к конференции. Консерваторов должны были представлять О. Чемберлен, С. Хор (бывший министр авиации) и А. Иден, включенный в состав комитета по предложению Болдуина и Чемберлена.

Комитет работал в течение года, заседания проходили обычно в кабинете премьера, в здании палаты общин. Председательствовал в комитете Макдональд, ряд министров присутствовал на заседаниях. То был первый опыт участия Идена в обсуждении международных проблем на уровне кабинета министров. И, как он признавался позднее, опыт ему понравился. Теперь он мечтал получить младший министерский пост, и дело шло к тому, что осуществление этой мечты маячило, если повезет, в недалеком будущем. "Свой" во всех отношениях человек не мог долго оставаться в стороне. Буржуазная Англия нуждалась в людях, которые могли бы активно и умело бороться за интересы Британской империи.

Идену оказался на руку крах лейбористского правительства и замена его "национальным". Если бы этого не произошло, следующие выборы в парламент состоялись бы лишь в 1933 г. (палата общин избирается на четыре года) и Идену пришлось бы удовлетворяться ролью заднескамеечника партии, находящейся в оппозиции, еще минимум два года. Теперь же перед ним досрочно открылись большие возможности.

Иден быстро приобретал заметное положение в партии; но человек уж так устроен, что, как бы энергично ни двигался он по пути успеха, ему в голову не приходит, что темп его продвижения вполне достаточен. Поэтому не удивительно, что в 1931 г. Иден, когда одно правительство заменялось другим, мечтал о том, чтобы его не забыли. Он полагал, что может рассчитывать на пост младшего министра. Но, конечно, уверенности в этом не было и быть не могло. Ведь за министерские посты шла острейшая борьба между тремя партиями и внутри каждой из них. Да к тому же Иден был очень молод и в парламенте заседал лишь восемь лет.

27 августа 1931 г. Иден записывает в дневнике, что в этот день завтракал с О. Чемберленом, который сказал, что у него, Идена, есть шансы получить пост в министерстве иностранных дел и что он, Чемберлен, твердо говорил об этом с лордом Ридингом, либералом, только что назначенным министром иностранных дел. Болдуин тоже будет говорить с Ридингом в этом плане. Болдуин, судя по всему, с большим энтузиазмом относится к кандидатуре Идена, чем к любой другой. "Министерство иностранных дел, - записывает Иден, - да еще при условии, что министр находится в палате лордов, - это больше, чем то, на что я надеялся, и я не думаю, что мне удастся получить этот пост". На следующий день в дневнике появляется запись: "Предложение последовало должным образом. Нельзя быть более добрым, чем был ко мне Стэнли Болдуин. Он сказал, что хочет, чтобы я вошел в министерство иностранных дел. Он предполагал направить меня туда и в том случае, если бы наша партия одержала победу на выборах. Болдуин добавил, что рассматривает меня как "потенциального министра иностранных дел" через десять лет, и поэтому хочет, чтобы я как можно скорее приобрел опыт. К сожалению, существует препятствие. Макдональд хочет, чтобы его сын получил пост в Форин Оффис. Болдуин не намерен соглашаться на это. Ридинг, как и Болдуин, хочет, чтобы я был в министерстве иностранных дел... Сын Макдональда получит пост в министерстве доминионов. Во всяком случае, "один из этих

стр. 142

двух постов будет ваш...". Я сказал ему, что из этих двух предпочел бы Форин Оффис. Болдуин заметил: "Еще бы, еще бы".

Болдуину действительно не просто было обеспечить за Иденом пост заместителя министра. Поскольку правительство было коалиционным, каждая из трех партий добивалась для себя определенного количества портфелей, и всех нужно было по возможности удовлетворить. Да и в самой консервативной партии были молодые способные деятели, имевшие не меньше, чем Иден, права претендовать на пост заместителя министра в Форин Оффис, например, Д. Купер.

К 1 сентября вопрос был решен, и Иден стал заместителем министра иностранных дел² . Тем самым было положено начало почти двадцатичетырехлетнему периоду, на протяжении которого Иден с небольшими перерывами находился у руля английской дипломатии.

² Биографы Идена расходятся в освещении и изложении многих событий из его жизни. Выше обстоятельства назначения Идена в Форин Оффис даны по его собственным воспоминаниям. Согласно версии, изложенной в книге Л. Броада, "назначение Идена было произведено следующим образом. Фамилии ряда кандидатов, которых считали подходящими на этот пост, были написаны на листе бумаги. Лист был положен перед маркизом Ридингом, чтобы он мог выбрать из списка одного в качестве своего заместителя... Решалась судьба значительно большего, чем пост заместителя, дела в то время, когда лорд Ридинг задержался, читая фамилии. Его выбор пал на Антони Идена".

(Окончание следует.)

Постоянный адрес данной публикации: