Libmonster ID: RU-16692
Автор(ы) публикации: В. В. Пенской

XVIII век стал одним из важнейших периодов в истории Российского государства. В результате грандиозных по размаху и замыслу реформ, начатых Петром Великим и продолжавшихся при его преемниках, на смену патриархальному Московскому царству пришла европеизированная Российская империя. Фасад российской государственности был полностью перестроен с использованием опыта государственного строительства в передовых странах Западной Европы. Преобразования затронули практически все сферы жизни российского государства и общества- политическую, экономическую, социальную, культурную и др. Среди этих преобразований одной из наиболее важных и успешных была военная реформа (вернее, целый цикл реформ, длившихся с краткими перерывами почти весь век).

Традиционно российские государи обращали на развитие вооруженных сил большое внимание. Геополитическое и стратегическое положение России, особая, отличная от восточной и западной, цивилизация (византийско- православная - по определению А. Тойнби 1 ), претензии Москвы на великодержавность и покровительство над всеми православными ("Москва- третий Рим, а четвертому не бывать"), - все это и многое другое ставило проблемы, связанные с развитием армии, на особое место в политике московского правительства. Не изменилось такое отношение и после переноса столицы России в Санкт-Петербург, тем более что опыт военных действий в XVII в. наглядно показал - старомосковская военная организация, даже с учетом нововведений при Михаиле Федоровиче, Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче, была весьма далека от совершенства и не отвечала требованиям времени. Предпринятые при Петре Великом и его преемниках преобразования в военной области привели к созданию уникальной по своим возможностям военной машины, которая в немалой степени способствовала превращению России в кратчайшие исторические сроки из варварского, полуазиатского государства, расположенного где-то на окраине Европы, в могущественную империю. Опираясь на созданные и непрерывно совершенствуемые армию и флот, петербургские императоры на протяжении XVIII в. не только закончили начатый московскими государями процесс собирания земель, ранее входивших в состав Киевской Руси, но и существенно расширили пределы Российского государства. Россия твердо встала на берегах Черного и Балтийского морей, в ее состав вошли


Пенской Виталий Викторович - кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры Российской истории Белгородского государственного университета.

стр. 119


значительные территории в Азии, ее влияние ощущалось не только на берегах Каспия, на Кавказе и на Балканах, но даже в Мировом океане и в далекой Америке.

Впечатляющие успехи русской внешней политики были бы невозможны, если бы они не происходили на фоне не менее блестящих побед русского оружия. Естественно, что история русской армии и флота издавна привлекала к себе внимание отечественных исследователей. Однако, к сожалению, приходится признать, что после 1917 г. вопросам развития вооруженных сил России в XVIII в. уделялось явно недостаточное внимание, особенно в последнюю треть XX века 2 .

Среди прочих вопросов, не получивших должного отражения в работах отечественных историков, одним из наиболее интересных является проблема выбора модели развития, по которой должны были развиваться вооруженные силы Российского государства в XVIII веке. На выбор модели развития русской армии на протяжении всего столетия влияло множество разнообразных факторов, как объективных, так и субъективных. Активная внешняя политика, имперские амбиции, большая протяженность сухопутных и морских границ, - все это требовало создания и поддержания на должном уровне боеспособности значительных вооруженных сил. Однако экономические и финансовые возможности новорожденной империи налагали серьезные ограничения на запросы политиков и генералов. Вопрос стоял так- или иметь армию "числом поболее, ценою подешевле" за счет экономии на жаловании, обучении, создании соответствующей инфраструктуры для размещения армии и флота и т. д., или стремиться к вооруженным силам меньшим по численности, но отменно обученным, вооруженным и вымуштрованным. Первый путь, опробованный в предыдущем столетии, показал свою неэффективность, и потому Петр попытался направить развитие армии и флота по второму пути. Но тогда возник вопрос- что должно быть положено в основу новой модели военного строительства и как соотносится выбранный путь с реальными финансовыми и экономическими возможностями России. Именно недостаточность наличных ресурсов империи предопределила неудачу многих попыток преобразований в военной области.

Другим не менее важным объективным фактором, оказавшим серьезное влияние на развитие русской армии, были особенности театра военных действий (ТВД) и противников, с которыми приходилось сталкиваться русской пехоте, кавалерии и артиллерии на протяжении столетия. Одно дело - европейский ТВД, небольшой по размерам, относительно густонаселенный, достаточно насыщенный разного рода коммуникациями. Совсем иначе смотрится северо-западный ТВД - заболоченный, покрытый густыми лесами, сырой и холодный, с редким населением, или южный- бескрайняя безводная степь, практически безлюдная, где нет дорог, а есть лишь направления. Разным был и противник- если на западе и северо-западе русским солдатам и офицерам предстояло иметь дело с небольшими, отлично вымуштрованными регулярными армиями, которые строились на основании последних достижений европейской военной мысли, то на юге русским противостояли многочисленные иррегулярные армии Османской империи и Крымского ханства. Для борьбы с ними от русских генералов, офицеров и солдат требовались несколько иные качества, чем в Европе. Иметь две разные армии Российская империя позволить себе не могла по экономическим и финансовым соображениям. Следовательно, нужно было найти наиболее оптимальный вариант сочетания качеств, необходимых для успешного ведения войны и на западе, и на юге.

Среди субъективных факторов, влиявших на развитие вооруженных сил Российской империи в XVIII в., вне всякого сомнения, на первом месте стояли пристрастия первых лиц империи, оказывающих определяющее влияние на принятие решений, касающихся дальнейшего развития армии и флота России. Здесь многое зависело от того, какое образование получила та или иная личность, какой военный опыт она накопила к тому времени, когда она смогла оказывать заметное влияние на развитие вооруженных

стр. 120


сил, насколько свободно, без оглядки на авторитеты, она могла мыслить и принимать решения. В этой связи необходимо отметить, что среди русских генералов и фельдмаршалов в XVIII в. преобладали генералы-практики, набиравшие опыт и знания не в тиши кабинетов и не в учебных классах, а в походах, на полях сражений и на плацах. Теоретиков, способных проанализировать и обобщить опыт боевых действий и подготовить соответствующие рекомендации, наставления и уставы, в русской армии было не так уж и много, особенно в первой половине века. К их числу можно отнести Петра I, X. А. Миниха, П. А. Румянцева, Г. А. Потемкина, А. В. Суворова и, пожалуй, Павла I. Взгляды этих крупных военачальников и администраторов накладывали свой отпечаток на развитие русской армии и флота на определенных этапах их истории.

Предпринимая военную реформу, Петр I должен был для начала определиться, что положить в основу строительства новой армии. Старомосковская военная традиция была им отброшена сразу по причинам как чисто военным (пример походов под Чигирин, Перекоп и Азов в последней четверти XVII в. наглядно продемонстрировал, как нельзя строить армию), так и по политическим (события 1682, 1689 и 1698 гг. глубоко запали в душу Петра и не могли не внушить ему отвращения и ненависти к старым московским войскам, оказавшимся не способными защитить законного государя). Выход оставался один - занять "ума" у Европы. Однако при этом нужно было решить очень важный вопрос - как отнестись к западному опыту строительства вооруженных сил. Перенимать ли его в чистом виде, догматически или же приспособить, насколько это будет возможно, к русским условиям, отнестись к нему прагматически. Именно по этому вопросу и проходил рубеж, оделявший Петра I, Румянцева, Потемкина, Суворова и ряд других военачальников, традиционно относимых к так называемой "национальной", или "русской", военной школе, от приверженцев "немецкой" школы - Миниха, Петра III, Павла I и ряда русских генералов 40-х- начала 60-х годов XVIII века. Хотелось бы в этой связи отметить, что, на наш взгляд, самобытной русской военной школы в чистом виде не существовало. Речь шла именно о том, как относиться к европейскому опыту военного строительства - брать ли его в чистом, неизмененном виде, перенимать ли все шедшее с Запада догматически либо использовать иностранные положения избирательно, применяя их к конкретным условиям, в которых находилась русская армия.

История новой русской армии началась в ноябре 1699 г., когда царскими указами был объявлен набор даточных и "вольных" людей в "новоприборные" солдатские полки. Незадолго до этого Петр I направил в Европу майора А. А. Вейде для ознакомления на месте с опытом строительства вооруженных сил в ведущих европейских державах. Вернувшись из поездки, Вейде представил Петру доклад, положения которого и были использованы при подготовке первых русских воинских уставов, наставлений и инструкций. В основу "Краткого обыкновенного учения" и других аналогичных документов, которыми руководствовались офицеры "новоприборных" полков при обучении рекрутов, легли имперские и саксонские уставы и наставления. В частности, в "Кратком положении об учении конного драгунского строя", составленном примерно в 1701-1702гг., упор делался на обучение стрельбе с коней, построению в три или шесть шеренг, а также такому маневру, как "караколе". "А егда первая шеренга выпалит, - говорилось в уставе, - тогда направо и налево выступать спешно и выступая заряжать ружье и приехав стать позади где стояла задняя шеренга и приехав тотчас поднять мушкеты на караул, а вторая выступает на первое шеренги место, по тому же и прочие шеренги". Это вполне понятно, поскольку большая часть офицеров-иностранцев молодой петровской армии так или иначе была связаны с имперской или саксонской армиями.

Саксония была союзником России в Северной войне, а имперцы вместе с русскими сражались с турками в конце XVII в., и в этих войнах имперская армия заслужила славу одной из лучших армий Европы. Этому же должно было способствовать и то обстоятельство, что в русскую армию трижды,

стр. 121


в годы Великого посольства, в 1702 и 1704 гг. в большом количестве приглашались иностранные офицеры и генералы. Только в 1697-1698 гг. в Россию было приглашено около 700 иностранных военных специалистов. Говоря же о роли иностранцев, пруссак Х.-Г. Манштейн, долгое время служивший в русской армии и хорошо осведомленный о тайнах русской внешней и внутренней политики, сообщал, например, о роли имперского фельдмаршал-лейтенанта Огильви: "Из иностранцев, приехавших в Россию, главным был фельдмаршал Огильви; этому генералу обязаны первоначальным введением порядка и дисциплины в русской армии, и в особенности в пехоте". Даже если Манштейн и преувеличил роль этого генерала и многих других иностранных офицеров, то ненамного. Во всяком случае, в 1701г. в полевой пехоте из 1137 офицеров 1/3 составляли иностранцы, причем штаб-офицерские должности замещались ими полностью. Даже по окончании проведенной после Прутского похода чистки в 1720-1721 гг. в русской армии насчитывалось около 13% офицеров-иностранцев 3 .

Казалось, учитывая все эти обстоятельства, новорожденная русская армия должна была в кратчайшие сроки превратиться в подобие имперской или саксонской армий со всеми присущими им достоинствами и недостатками. Однако этого не произошло в силу некоторых весьма веских причин. Нельзя не согласиться с мнением В. А. Артамонова, заметившего, что "не военные реформы предварили Северный конфликт, а Северная война... определила ход импровизированных военных реформ". Вынужденный строить новую армию по принципу "на охоту ехать, собак кормить", в условиях, когда постоянно ощущался острый недостаток грамотных специалистов, когда не хватало средств, оружия, качественного обмундирования и амуниции, Петр был вынужден импровизировать. Так, Манштейн, говоря о планах царя завести регулярную кавалерию по типу имперской или саксонской, писал по этому поводу: "Император хотел также преобразовать кавалерию на европейский лад. С этой целью он принял на службу несколько сот саксонских кавалеристов, которые должны были служить образцом, но, убедившись, что в России недоставало лошадей для ремонтирования тяжелой кавалерии, а выписывать их из-за границы стоило слишком дорого, поневоле отказался от этой мысли и удовлетворился сформированием драгунских полков" 4 .

Вдобавок ко всему для налаживания длительного, регулярного, педантичного обучения премудростям европейской тактики у Петра просто не было времени, поскольку новорожденные пехотные и драгунские полки сразу отправлялись на фронт. Учиться им приходилось уже на поле боя и в промежутках между большими и малыми маршами. Между тем значительные потери приводили к постоянной текучести кадров в полках. На смену умершим от болезней и ран, убитым и бежавшим солдатам приходили все новые и новые рекруты, малообученные, а то и вовсе не подготовленные, и все повторялось сначала.

Все сказанное в полной мере относилось и к офицерам. Поскольку в России в то время не было специальных учебных заведений, которые готовили бы офицерские кадры, азы военной науки командный состав молодой петровской армии был вынужден постигать на практике, в "боях и походах", учась вместе с рядовыми солдатами. По примеру своего главного противника в Северной войне (через лейб-гвардейский полк Карла XII проходило до 40% офицеров шведской армии 5 ) Петр I сделал главной кузницей офицерских кадров для полевых полков своей армии лейб-гвардейские полки - Преображенский и Семеновский. Нужно сказать, что обучение на практике соответствовало натуре Петра Великого. Не получив нормального образования, он постигал науки на практике, и волей-неволей перенес свой опыт и на военную область. Так, в 1714г. он издал указ, которым запретил производить дворян в офицерский чин прежде, чем они в обязательном порядке не пройдут службу рядовыми в гвардейских полках. Тем самым сложившийся к тому времени порядок, когда дворяне приравнивались к рекрутам и постигали военную службу, как говорил сам Петр I, с "фундаменту", был законодательно закреплен.

стр. 122


Вместе с тем обучение армии в ходе войны вкупе с прагматическим использованием западноевропейского опыта военного строительства, присущим Петру I (он брал из Европы только то, что, с его точки зрения, было полезным для русской армии и соответствовало имеющимся в его распоряжении ресурсам), как ни парадоксально, как раз и способствовало тому, что русская армия не превратилась в некое подобие имперской или саксонской армий. Написанные по имперским образцам уставы так до конца и не были усвоены войсками, и потому царю и его генералам не приходилось все ломать и начинать заново. Многочисленные наставления, инструкции, правила, "артикулы" и прочие документы времен войны, регламентировавшие подготовку войск, готовились на основе анализа опыта боев со шведской армией. Постепенно русские войска начали усваивать передовую по тем временам тактику "каролинцев", делавших упор не на огневой бой, а на удар, на атаку холодным оружием после кратковременной огневой подготовки. Полтавская баталия стала едва ли не последней в Северной войне, когда русские войска старались до последнего оттянуть момент решающей схватки, стремясь перед штыковым боем максимально ослабить шведов массированным артиллерийским обстрелом и ружейной пальбой. После Полтавы, когда ядро кадровой шведской армии было уничтожено и качество подготовки армии Карла резко снизилось, роли уже поменялись- теперь русские пехотинцы и драгуны обычно атаковали первыми, а шведы оборонялись. Накопив нужный опыт и ободренные многочисленными победами, полтавские ветераны Петра легко справлялись со шведскими новобранцами. Примеров тому во второй половине Северной войны более чем достаточно.

Прутский поход 1711 г. показал, однако, Петру, что война с турками носит несколько иной характер, нежели война со шведами. Имея слишком преувеличенное представление о боеспособности своих войск, Петр отправился весной 1711 г. на войну с Турцией, и первые же бои показали, что турецкие янычары и спаги были "крепким орешком" даже для опытных и закаленных полтавских ветеранов. Война была проиграна, а для Петра это оказалось большим ударом, и он мечтал о реванше все последующие годы. Манштейн писал, что царь "не мог равнодушно вспоминать о Прутском мире. По его приказанию на Дону устроены были обширные магазины, заготовлены в Воронеже, Новопавловске и других пограничных местах множество лесу для постройки плоскодонных судов, которые могли бы спуститься по реке Днепру и по Дону; запасено большое количество оружия, военных припасов, солдатского платья; словом, все было готово к походу, как смерть постигла Петра, и проект не состоялся" 6. .

Естественно, что, памятуя о своей неудаче 1711 г. и не слишком успешных действиях русских войск против турок и татар в период Чигиринских, Крымских и Азовских походов, Петр не мог не задуматься над тем, как лучше подготовить свою армию к предстоящей войне. В этой ситуации он решил обратиться к опыту имперцев. Руководимая такими блестящими военачальниками, как Р. Монтекуколи и Е. Савойский, имперская армия в XVII в. успешно воевала с турками и накопила огромный опыт ведения войны со столь специфическим и необычным для европейских генералов противником. К тому же в ходе недавно окончившейся войны за Испанское наследство имперская армия одолела считавшуюся до того непобедимой французскую армию. Со второй половины 10-х годов XVIII в. русская армия начала постепенно снова возвращаться к использованию имперского военного опыта, тем более, что основные принципы строительства вооруженных сил Империи не были совсем уж не знакомыми для русских генералов. Это относится и к созданию поселенных пограничных войск- ландмилиции, и к применению оборонительной, делавшей упор на огневое воздействие на неприятеля тактики.

Сам Монтекуколи так сформулировал основные положения тактики имперских войск в сражениях против многочисленных иррегулярных армий турецкого султана. "С самого начала к неприятелю подходя, - писал этот военачальник, - надобно его пушечною пальбою встретить. Потом ближе

стр. 123


подошедши, из мушкетов и пистолет пулями осыпать; затем уже копьями в него ударить, а во окончании дела, на палашах или на штыках с ним схватиться" 7 . Примерно так же действовали русские войска в боях против турок в конце XVII в. и точно так на Пруте петровские полки сумели отразить все атаки янычар и спагов на свои позиции.

Учитывая все эти обстоятельства, Петр I в конце своего правления предпринял новую попытку внедрить основные положения имперской военной школы в практику обучения своих войск. Об этом свидетельствует ряд документов, определявших порядок обучения русских войск, принятых в начале 20-х годов XVIII века. Так, указом Петра! от 17 мая 1723г. было "повелено учить драгун в стрельбе и швенгилях, как употребляют цесарцы против турок", причем был составлен и соответствующий "чертеж", по которому вплоть до начала 1730-х годов "полки драгунския обучаются по вышеписанному и против того чертежа". В объявленном из Сената именном указе Петра I от 20 мая 1720 г. предыдущее указание несколько уточнялось. "Генералу Бону сказать,- отмечалось в указе,- чтоб дал на письме обучение драгун оборотами, как обыкновенно в цесарском войске... Генерал-майору Леверну, когда он призван будет в службу, велеть екзер-циции конные написать, а и к генералу Голицыну писать, чтоб учил конницу нераздельными шеренгами и повороты б были шеренгами и прислал бы сочинив тому учению артикул". Об обучении драгун стрельбе с коней по имперскому образцу говорит и меныниковский драгунский артикул 1720 года. В войне против турок пригодились бы и введенные еще в 1706- 1707 гг. пики, и рогатки, и тяжелая, имеющая защитные доспехи кавалерия- кирасиры (интерес к созданию кирасир тоже появился у Петра в конце его царствования) 8 .

Однако в ходе Северной войны и конфликта с Турцией формируются и отрицательные стороны петровской военной школы, которые, к сожалению, были переняты и теми военачальниками и администраторами, которые пришли после Петра. В их числе, вне всякого сомнения, - пренебрежительное отношение к простым солдатам. Это неоднократно отмечали даже иностранцы, которых никак нельзя заподозрить в любви к простому русскому солдату. Безусловно, западных военачальников трудно заподозрить в излишнем гуманизме и любви в отношении рядовых и унтер-офицеров даже своих армий. Однако их армии в значительной степени были укомплектованы наемниками, а наемники стоили достаточно дорого и потому их худо-бедно старались беречь. В России же все было иначе- Петр не жалел ни себя, ни дворян, что уж там говорить о солдатах, тем более что большинство из них были еще вчера простыми мужиками. Утвердившаяся с 1705г. система рекрутских наборов представляла практически неисчерпаемый источник пополнений для армии и флота, и новый рекрутский набор быстро позволял закрыть бреши в строю рот, батальонов и эскадронов.

К моменту смерти Петра его военная система не успела еще сложиться в целостное учение. Русская армия, находившаяся в 1725 г. на своеобразном перепутье, после смерти царя-преобразователя сделала окончательный поворот к полному перениманию имперского опыта (и прусского в том числе, поскольку в 30-х годах XVIII в. прусский король Фридрих-Вильгельм I и его главный военный советник принц Леопольд фон Ангальт-Дессау, муштруя свою армию, основывались на тех же принципах) произошел уже при императрице Анне Иоанновне. Этому способствовал ряд важных обстоятельств- в 1726г. Россия и Римская империя заключили военный союз, а после 1730 г., когда на российском престоле оказалась племянница Петра Великого Анна Иоанновна, немцы постепенно заняли ведущие посты в военной верхушке русской армии и их влияние на развитие русской армии усилилось.

Поворот к окончательной перестройке русской армии по имперскому образцу был связан с деятельностью учрежденной 1 июня 1730 г. по указу Анны Иоанновны Воинской Комиссии. В указе по этому поводу говорилось, что "Наше Всемилостивейшее соизволение и намерение есть такое,

стр. 124


к пользе и безопасности Государства Нашего необходимо потребное, от императора Петра Великого учиненное, учреждение накрепко содержать, все притом произошедшие непорядки и помешательства исправлять, такие основательные учреждения учинить, дабы оная Наша армия всегда в настоящем добром и порядочном состоянии и сколько притом возможном, без излишней народной тягости и напрасных Государственных убытков содержана быть могла" 9 . Первоначально Комиссию возглавил генерал-фельдмаршал М. М. Голицын, затем, с 4 января 1730 г. - генерал-фельдмаршал В. В. Долгорукий, но вскоре и он был вынужден оставить этот пост. После того, как президентом Военной Коллегии, генерал-фельдцейхмейстером, а с 8 марта 1730 г. и главой Воинской Комиссии стал Б.-Х. Миних, в его руках сосредоточились все нити управления русским военным ведомством и русской армией.

На личности Миниха стоит остановиться несколько подробнее, поскольку его нововведения определили направление развития русской армии на последующие 40 лет. Сын ольденбургского крестьянина, своими трудами заслужившего дворянство, Миних получил неплохое инженерное образование. В 16 лет он поступил на службу во французскую армию, и с тех пор его жизнь оказалась тесно связанной с военной службой. С началом войны за Испанское наследство 1701-1714гг. Миних перешел на службу в имперскую армию и сражался под знаменами знаменитого Евгения Савойского (в те же годы в имперской армии набирался военного опыта и другой анненский фельдмаршал - П. П. Ласси). После завершения войны Миних перешел в саксонскую армию, а когда оказался не ко двору Августа II, то продал свою шпагу Петру I. Успешно выполнив задание Петра по строительству Ладожского канала, Миних сумел завоевать доверие царя, и с тех пор его служебная карьера в русской армии пошла в гору.

Встав во главе русской армии, Миних, вопреки общепринятому мнению (так, Н. И. Павленко писал: "После Петра традиции были на многие годы утрачены, они начали восстанавливаться при Елизавете Петровне, когда у истоков своей военной карьеры находились П. А. Румянцев и А. В. Суворов") продолжил линию Петра на перенимание имперского военного опыта. Именно ко времени Миниха и относится окончательное утверждение в русской армии специализированных родов войск по образцу имперцев. Особенно хорошо это заметно на примере эволюции русской регулярной кавалерии и пограничных поселенных войск в миниховские времена. В отличие от царя-реформатора, он был не столь прагматичен и пытался копировать имперскую военную систему в чистом виде, без применения к российским условиям и накопленному в годы Северной войны опыту. Так, в докладе Воинской Комиссии Анне Иоанновне от 14 июля 1731 г. о заведении в русской кавалерии кирасир указывалось: "Понеже в Российском войске иной кавалерии, кроме драгунских полков, а именно рейтаров и кирасиров не бывало, а при других при всех европейских войсках имеются больше рейтарские, нежели драгунские, а при некоторых, а особливо при Римских цесарских войсках, имеются кирасирские полки, которые против Турецкого войска действовали лучше драгун, и легкие драгунские полки против рейтарских и кирасирских полков не могут с авантажем стоять, того ради Воинская Комиссия рассуждает, дабы в нынешнее мирное время учинить таких кирасирских десять полков на немецких лошадях" 10 .

Заимствованию имперского военного опыта в немалой степени способствовал и ряд других факторов. В частности, старые, прошедшие закалку в пламени Северной войны русские фельдмаршалы к началу 1730-х годов либо умерли (Меншиков, Репнин, Голицын), либо были арестованы как замешанные в "затейке" верховников и политических интригах 1730г. (подобно Долгорукому), либо отошли от дел, не влияя на принятие решений, касающихся дальнейшей судьбы русской армии (Трубецкой и Брюс). Миних, до 1734 г. пользовавшийся доверием императрицы, фактически безраздельно господствовал на русском военном Олимпе и мог проводить в жизнь практически все, что считал нужным. Кроме перестройки русской

стр. 125


армии по имперскому образцу, им также была заложена основа для дальнейшего продолжения выбранного им курса.

Предполагая завести в русской армии хороших офицеров, получивших не только практическое, но и теоретическое образование, Миних поддержал предложение П. И. Ягужинского о создании специального учебного заведения для подготовки кадров для офицерского корпуса русской армии. Указом Анны Иоанновны от 29 июня 1731 г. в столице империи был открыт Сухопутный шляхетский кадетский корпус. Этот корпус создавался по образцу аналогичных заведений в Пруссии и Франции и при помощи пруссаков. "Прусский король прислал офицеров и унтер-офицеров для первого устройства этого корпуса и обучения прусским военным приемам...- писал Манштейн. - Выпущенные из корпуса офицеры оказываются, бесспорно, лучшими между остальными офицерами из русских". Это замечание примечательно тем, что адъютант Миниха указал на то, что офицеры-выпускники Корпуса обучались на трудах европейских, прежде всего имперских, военных теоретиков, и потом свои знания стремились внедрить в русской армии. При непосредственном участии Миниха, кроме того, были разработаны и два новых устава- кавалерийский 1733 г. и пехотный, причем оба устава в войсках носили характерное название- "прусские экзерциции" 11.

Безусловно, нельзя сказать, что своей деятельностью Миних принес русской армии один лишь вред. "Благодаря стараниям этого генерала, - указывал Манштейн, - русская армия приведена в такой стройный порядок, какого прежде не бывало, и в войске водворилась дотоле чуждая ему некоторая дисциплина". С этим его утверждением можно вполне согласиться, так как после смерти Петра! Верховный Тайный совет, озабоченный вечной нехваткой денег, придерживался политики жесткой финансовой экономии. Верховникам не удалось найти способ, как сохранить высокий уровень боеспособности значительной по численности армии, которая должна была охранять огромные границы России, и в итоге вооруженные силы Российской империи постепенно пришли в расстройство. Миних же стремился поднять боеспособность армии, еще в 1725 г. выступив против сокращения военных расходов, поскольку, по его мнению, "от единого слуха о убавке войска происходит умаление кредита и знатности, которыми Российское государство ныне пользуется", и сумел многого добиться на этом пути 12 .

Об этом говорит и ряд побед, одержанных русскими войсками над турками и татарами в ходе русско-турецкой войны 1736-1739 годов. В ходе этой войны Миних, назначенный главнокомандующим русской армией, не без успеха применил основные принципы имперской военной школы, насаждаемые им в русской армии, на практике. Так, в написанной в 1737 г. диспозиции боевых порядков и маневров на случай генерального сражения с турками Миних указывал: "Турки рассчитывают на свою сильную и многочисленную армию с артиллериею, на здоровье, силу и деятельность своих солдат и на выносливость лошадей; в этом они имеют преимущество над другими европейскими армиями... Мы должны рассчитывать на дисциплинированную армию, на благоустроенный боевой порядок и на меткий и сильный мушкетный и артиллерийский огонь". Налицо полное заимствование требований к ведению боя, изложенных, например, в трактате Монтекуколи 13. .

Однако попытка Миниха насадить на российской почве имперские принципы военного строительства в чистом виде успеха не имела. Его грандиозные планы столкнулись с недостаточной финансовой и экономической базой Российской империи, а прагматического отношения Петра Великого к заимствованию европейского военного опыта ему не хватало. В итоге его реформы после того, как в 1734г. Миних, потерпев неудачу в придворной борьбе, был удален из Санкт-Петербурга, постепенно заглохли. Однако сама идея насадить на русской почве имперскую военную традицию такой, какая она есть, не умерла.

После воцарения императрицы Елизаветы Петровны на волне антинемецких настроений в обществе в русской армии на бумаге произошел

стр. 126


возврат к началам петровской военной школы. Однако, как отмечали авторы книги "Регулярная пехота: 1698-1801" О. Леонов и И. Ульянов, хотя фельдмаршалу Ласси удалось "восстановить в правах" петровский воинский устав 1716г., рукописные миниховские уставы породили своеобразную практику составления полковыми и дивизионными командирами самостоятельных наставлений и инструкций относительно порядка обучения и подготовки войск. Сама по себе идея корректировки уставов достаточно неплоха, но в русской армии того времени она сыграла негативную роль - не в меру инициативные начальники, не обладая должными аналитическими качествами и не слишком утруждая себя осмыслением опыта войн, в которых участвовали русские войска, попросту ориентировались на европейские образцы, благо примеров для подражания было более чем достаточно. Именно по этой причине собранная по настоянию Ласси при дворе императрицы Елизаветы Петровны 1 декабря 1741 г. очередная Воинская Комиссия, проработавшая до 1743 г., фактически оставила в силе все, что успел сделать Миних. Таким образом, имперское влияние на развитие русской армии ощущалось вплоть до середины 50-х годов XVIII в., когда оно было сменено на прусское 14 .

Пруссофилия неспроста поразила умы русских генералов. Имперская армия на протяжении почти всей первой половины XVIII в. считалась образцовой, лучшей во всей Европе. Однако в ходе войны за Австрийское наследство 1740- 1748 гг. она неожиданно была разгромлена войсками Прусского королевства под водительством молодого короля Фридриха II. Эта победа была тем более поразительна, что до начала этого конфликта никто в Европе не принимал всерьез Пруссию. Однако "кайзер-солдат" Фридрих-Фильгельм I, экономя буквально на всем, смог создать большую и отлично вымуштрованную армию, а его сын Фридрих сумел показать, как правильно использовать ее на поле боя. Доведя унаследованный от отца военный механизм до максимально возможного совершенства, Фридрих создал настоящую армию-машину. Действуя практически всегда меньшими силами, всегда атакуя, полки Фридриха раз за разом громили имперские войска. Громкие победы, вышколенный вид войск, литературный дар Фридриха - все это не могло не произвести впечатления на европейских генералов, в том числе и на русских, которые, пытаясь постичь секрет прусских побед, стали ориентироваться в строительстве своих армий на фридриховскую военную школу 15 .

Нельзя не учитывать и того обстоятельства, что после завершения войны за Австрийское наследство отношения Российской империи и Пруссии стремительно ухудшались. С точки зрения канцлера Бестужева-Рюмина, Пруссия и ее король были врагами "потаенными", тем более опасными, что сила и мощь Пруссии день ото дня возрастали. "Сей король, - писал в одной из записок Бестужев, - будучи наиближайшим и наисильнейшим соседом Империи, потому натурально наиопаснейший, хотя бы он такого непостоянного, захватчивого и возмутительного характера и нрава не был, какого он есть". Усиление Пруссии и ее агрессивная политика вызывали у русского канцлера вполне объяснимые опасения: "Коль более сила короля Прусского умножится, толь более для нас опасности будет" 16 .

Готовясь к вероятной войне с пруссаками, русские генералы не могли не начать перенимать опыт фридриховской военной школы. Однако, как и десять лет назад, они не смогли рационально осмыслить фридриховское учение. Новая Воинская Комиссия, собравшаяся по императорскому указу от 19 сентября 1754 г., снова действовала по принципу "на охоту ехать, собак кормить" и решила заимствовать его в чистом виде, без приспособления к конкретным русским условиям, тем более что граф П. И. Шувалов, начальник Санкт-Петербургской дивизии, уже переобучил свои полки на новый лад и старался распространить свой опыт на другие дивизии 17 .

Шуваловский эксперимент произвел должное впечатление на генералитет и Военную Коллегию. В итоге "... как одним для инфантерии, а другим для кавалерии не токмо способнейшая экзерциция в состояние приведена, но эволюции и марши до такого состояния доведены, что по свидетельству

стр. 127


Военной Коллегии, всего генералитета и высочайшей апробации всемилостивейшей государыни, всей армии потому исполнять поведено и печатные с планами книги для того выданы. Опыт прежнего миниховского рукописного устава, размножавшегося от руки с многочисленными исправлениями и дополнениями переписчиков, был учтен сполна. - П. В.); мне же (Шувалову. - П. В.) тогда повелено от всей армии всякого полку по штаб-офицеру в С.-Петербург взять и, их обуча, отправить к их полкам для скорейшего приведения в то же состояние, как и сии полки" 18 .

Шуваловская реформа положила начало внедрению фридриховской военной системы в жизнь русской армии. И внедрение с 1755 г. новых пехотного и кавалерийского уставов, разработанных П. И. Шуваловым и 3. Г. Чернышевым с использованием прусских наставлений, и перемены в структуре армии и соотношении родов войск (формирование отдельных гренадерских полков, увеличение вдвое, с трех до шести, числа кирасирских полков, и формирование новых гусарских полков, и четко обозначившаяся линия на усиление муштры и шагистики как непременного условия превращения русской армии в подобие прусской армии-машины), - все это свидетельство о наметившейся тенденции на однобокое развитие вооруженных сил Российской империи, их ориентации на борьбу с европейскими армиями на европейском ТВД.

В Семилетнюю войну армия Российской империи вступила, тем не менее, не успев перестроиться полностью на прусский манер. Однако это не помешало ей одержать ряд громких побед над пруссаками, в том числе и над самим Фридрихом Великим. Однако в глазах русских генералов авторитет прусского короля как законодателя военной моды не только не упал, но, наоборот, еще более возвысился. Еще бы, в течение семи лет с успехом противостоять значительно превосходящим силам антипрусской коалиции, одерживать меньшими силами над неприятелем такие блистательные победы, как под Росбахом или Лейтеном, и столь же блестяще оправляться после, казалось бы, смертельных ударов (один Кунерсдорф чего стоит)! Отменная выучка, точность и совершенство в маневрах и эволюциях, быстрота и решительность действий на поле боя- все это не могло не быть замечено в России.

Петр III за время своего кратковременного царствования попытался ускорить процесс внедрения прусского военного опыта в русской армии. Под его председательством была образована очередная Воинская Комиссия, которая предприняла ряд мер по перестройке русской армии, но многого сделать император и его военные советники не успели - в июне 1762 г. Петр лишился короны, а вскоре - и жизни. 5 июля сменившая его императрица Екатерина II подписала указ "Об отмене введенных в полки разных учреждений и о содержании полков на том же основании, как то было при императрице Елизавете" 19 . Однако уважение к фридриховской системе было настолько велико, что и падение Петра III ничего не изменило.

5 ноября 1762г. императрица Екатерина П направила в Военную Коллегию инструкцию из 33 пунктов, в которой сформулировала основные требования к работе очередной Воинской Комиссии. Указ о ее создании был обнародован 11 ноября 1762 г. 20 , и хотя в ее состав вошли по преимуществу генералы- русские, ветераны Семилетней войны (генерал-фельдмаршал П. Салтыков, генерал-аншефы А. Голицын, 3. Чернышев, П. Панин, М. Волконский, В. Долгорукий, генерал-поручики В. Суворов, В. Лопухин и др.), тем не менее их выводы из опыта Семилетней войны и решения практически полностью соответствовали выводам Петра III.

Хотя члены новой Воинской Комиссии и прошли всю войну, они не смогли правильно распорядиться накопленными в ходе сражений и походов с пруссаками знаниями, отрешиться от гипноза фридриховской системы. Они не обратили внимания на тот факт, достаточно ярко проявившийся в ходе минувшей войны, что боевые действия состоят не только, и не столько, из "генеральных баталий", сколько из маршей и "малой войны". Однобокая ориентация на европейский ТВД, на борьбу с европейскими

стр. 128


армиями не только не была преодолена, но и продолжена. Над русскими генералами по-прежнему довлела сформировавшаяся еще до войны низкая самооценка, которая словами прусского историка Семилетней войны Рецова могла быть выражена так: "Воины сии (то есть русские. - 77. В.) были весьма крепкого сложения, приспособленные к пронесению всех военных трудностей. Храбрость и твердость их были безпримерны; но европейское войско самое малоизкусное, когда дело доходило до воинских движений и оборотов, брало верх над ними" 21 .

Новые уставы, введенные в 1763 г. для пехоты и кавалерии и практически не отличавшиеся от уставов 1755 г., должны были преодолеть этот недостаток. Главная идея этих уставов заключалась в том, чтобы русские войска усвоили основы фридриховской тактики и присущие для прусской армии организационные структуры. Постепенно в армии стали насаждаться худшие черты прусской военной системы. Вспоминая начало своей военной службы в 1764г., генерал А.Хрущев в начале XIX в. писал: "Вступил я в службу самым маленьким офицером в армию в то время, когда уборка волосов и щегольское одеяние солдата первым предметом поставлялось. Узкая одежда и принужденные фигуры во фрунте и по одиначке изнуряли человечество,.. когда на караул должно итить ротою, то за сутки начнут убирать волосы и убравши, люди не могут спать иначе сидя... Унтерофицер-ская и офицерская исправность поставлялась в том, кто больше дерется... Эволюции совершались исправно, словом для виду войско было чрезвычайное, и нельзя было, ибо нерадивый и не имеющий желаемой фигуры был убит до смерти" 22 .

Переобученная по этим уставам, русская армия должна была в короткое время превратиться в подобие прусской, однако этого не произошло. Причин тому было немало. Во-первых, заложенная при Минихе традиция вольного отношения и трактования уставов и наставлений не только не исчезла, а напротив, именно при Екатерине II самостоятельное законотворчество командиров едва ли не всех рангов расцвело пышным цветом. Во-вторых, главным противником русской армии в царствование Екатерины II были турки и поляки, противник довольно специфический, и опыт войны с пруссаками здесь не подходил. В условиях южноевропейского ТВД, в "малой войне" против летучих и легких отрядов татар, турок и польских конфедератов армия, исповедывавшая линейную тактику, неизбежно потерпела бы поражение (достаточно вспомнить не слишком успешные действия Миниха и в 1736-1738 гг., неудачи тех же австрийцев в войне с турками в 1788-1790 гг., или английских войск в войне с американскими колонистами несколькими годами ранее). Однако во главе русских войск оказались такие военачальники, как П. А. Румянцев, Г. А. Потемкин, П. И. Панин, А. В. Суворов, которые были не только практиками, но и, пожалуй, первыми настоящими русскими военными теоретиками, мысли которых о развитии военного дела в России отличались глубиной и оригинальностью.

Уроки сражений с турками, татарами и польскими конфедератами настоятельно требовали внесения серьезных корректив в процесс обучения солдат и способы ведения войны. Уже в 1769-1770 гг. командующие 1-й и 2-й русской армиями генералы П. И. Панин и П. А. Румянцев разработали и постарались внедрить в подчиненных им войсках ряд инструкций и наставлений, касающихся ведения войны в новых условиях.

Заметный след в истории русской военной мысли оставил П. А. Румянцев. Командуя поочередно войсками 2-й и 1-й русской армий в русско-турецкой войне 1768-1774 гг., а также отдельными корпусами в ходе Семилетней войны, он накопил огромный опыт ведения войны с разными противниками, а обладая неординарным мышлением, мог сравнивать и делать выводы относительно оптимального обучения и строения войск применительно к конкретной ситуации. Еще в ходе Семилетней войны он обратил внимание на недостатки прусской военной системы, насаждаемой в армии усилиями Шувалова и Чернышева. Однако в годы войны с турками его критика установлений Воинской Комиссии 1762г. приобрела более острые и законченные формы. В частности, в письме императрице 25 марта

стр. 129


1770 г. он писал: "Что до кавалерии, то ныне армии, дознавшие, сколь удобнее для службы вообще, а в вооружении и содержании дешевле легкий всадник, пересадили часть большую своей кавалерии на легких лошадей. Мы, приводя войну противу немецкой кавалерии на самых малых русских лошадках и употребляя сказать прямо, против них одних казаков, подражать взялись тому, что другие оставили и, к отягощению службы и великому казны убытку, почти всю свою кавалерию на тяжелых лошадей и с тяжелою и дорогою аммунициею посадить, и, сколь мало имеет оная способности действовать против настоящего нашего неприятеля, в прошедшую кампанию ясными опытами доказалось" 23 .

С точки зрения Румянцева, после завершения Семилетней войны развитие русской армии приняло слишком однобокий уродливый характер. Поэтому, по его мнению, она подлежала серьезной корректировке с учетом всех особенностей России и ее наиболее вероятных противников. Румянцев вовсе не собирался с ходу отвергать фридриховскую военную систему, полагая, что в ней содержится немало полезных идей, которые было бы неплохо перенять русской армии. Это относилось к высоким требованиям к уровню подготовки и обученности войск, образцовой дисциплине, вымуштрованности прусских войск. Однако полностью копировать ее он считал невозможным и даже вредным, поскольку в отличие от прусской, русской армии предстояло сражаться не только с регулярными, и с иррегулярными европейскими армиями.

В этом плане интерес представляют вышедшие из-под его пера два примечательных документа- "Обряд службы" (1770г.) и "Мысль" (1777 г.), а также "Правила генеральные, что должны быть соблюдаемы, доколе через рекогносцирование получаемы лучшие сведения о неприятельском положении" (1773 г.). В частности, говоря о кавалерии, в "Мысли" Румянцев доказывал необходимость разумно сочетать легкую, среднюю и тяжелую кавалерию, учитывая потенциальные возможности каждого рода кавалерии и особенности их обмундирования и амуниции. То же касалось и пехоты. Румянцев полагал необходимым иметь как линейную пехоту, мушкетер, так и специализированную- гренадер и егерей. Так, в 1770г. в своей армии Румянцев из отдельных рот собрал четыре сводных егерских батальона и несколько батальонов гренадер, а взамен приказал развернуть в полках дополнительные егерские команды. Обучая свои войска, Румянцев требовал от командиров, что бы те учили солдат "вообще делать то только. то им указываемо быть, что прямо к делу надлежит", и прежде всего действовать на поле боя активно и решительно. Румянцев стремился перенять лучшие стороны фридриховской военной системы (активная наступательная тактика, хорошо организованное взаимодействие различных специализированных для выполнения определенных задач родов войск, тщательное и основательное обучение войск), но с учетом национальных особенностей русской армии. Такая армия смогла бы успешно действовать и против имперцев, французов и пруссаков, и громить турок и татар. Одним словом, Румянцев продолжил линию Петра Великого на избирательное заимствование европейского военного опыта 24 .

Однако особенностью истории вооруженных сил России в XVIII в. (впрочем, и не только России, и не только в XVIII в.) было то, что генеральное направление их развития определяли пристрастия той или иной личности, стоявшей во главе военного ведомства. Влияние Румянцева, Панина и ряда других умеренных и разумно консервативных военачальников на развитие армии продолжалось недолго. К началу 80-х годов XVIII в. их влияние сменилось влиянием Г. А. Потемкина.

Изучению деятельности Г. А. Потемкина во главе русского военного ведомства, к сожалению, в последние годы уделялось явно недостаточное внимание. Между тем, в 1780-х годах, особенно после того, как в 1789г. Потемкин был произведен в генерал-фельдмаршалы и стал президентом Военной Коллегии, его власть в армии, если к тому же учитывать его близость к императрице, была беспримерной, и он мог осуществить все свои замыслы относительно реформирования русской армии.

стр. 130


Не имея за плечами длительной военной службы и основательного, классического военного образования, и потому меньше зависевший от европейской военной традиции, Потемкин опирался прежде всего на свой собственный опыт участия в русско-турецкой войне 1768-1774 годов. Он решил попытаться приспособить русскую армию к ведению войны против турок и татар. Его взгляды на традиционное европейское военное наследие как нельзя лучше характеризует составленная им записка о вооружении и обмундировании русских войск. "В Россию, - писал светлейший, подвергая резкой критике всю сложившуюся до него систему военного строительства в России - когда вводилось регулярство, вошли офицеры иностранные с педантством тогдашнего времени; а наши, не зная прямой цены вещам военного снаряда, почли все священным и как будто таинственным. Им казалось, что регулярство состоит в косах, шляпах, клапанах, обшлагах, в ружейных приемах и проч. Занимая себя таковою дрянью, и до сего времени не знают хорошо самых важных вещей и оборотов". Реформы Потемкина были нацелены на придание войскам большей подвижности, легкости, маневренности на поле боя и на марше. Снова, как и при Петре, наметилась тенденция к универсализации родов войск 25 .

В обучении войск основной упор делался на отработку ударной, наступательной тактики. Вслед за Петром! и Румянцевым Потемкин требовал от командиров всех уровней учить солдат тому, что действительно нужно на войне. Примечательно, что хотя Потемкин и Румянцев находились в неприязненных отношениях, тем не менее подпись Потемкина как вице-президента Военной Коллегии стоит под ее докладом императрице с просьбой распространить румянцевский "Обряд службы" на всю армию как обязательное дополнение к уставу 1763 года. В докладе, например, отмечалось, что, командуя войсками 1-й армии, "для лучшей удобности единогласного по всем полкам исполнения учинил он (Румянцев. - П. В.) основанный на самых опытах обряд службы" - вот он, петровский подход к обучению армии в чистом виде.

Однако, в отличие от Румянцева, Потемкин в своих реформах был настроен более радикально. Он полностью отверг традиционный европейский мундир и заменил его более удобным и дешевым. Готовясь к войне, Потемкин ориентировался прежде всего на опыт войны с турками и потому постоянно указывал на необходимость действовать быстро и стремительно, стараться маневрировать, использовать крупные массы кавалерии как на поле боя, так и на коммуникациях противника. Характерным примером использования Потемкиным опыта ведения войны с турками может служить его план войны с турками, шведами и пруссаками, датируемый 10 января 1785 года. В плане указывалось, что для успешного ведения боевых действий против пруссаков "...конницы чем больше, то лутче", причем использовать ее он предполагал по- азиатски, по-"скифски". "Убегая как можно давать баталии, ибо с ним (Фридрихом. - 77. В.) они кровопролитны и весьма убыточны, а пользоваться поисками конных войск, паче же употреблять казаков, которыми приноровя время, удобно в тылу их армии срывать конвои... Сим новым ударом в одни день разрушить армию можно... Превосходством легких Вашего Величества войск также можно делать извороты, что транспорты его будут безнадежны, или принудят его прикрывать их большими отрядами, аи чрез то отымется скорость его движений, что прежде было его силою". Потемкин верно заметил главное уязвимое место регулярных европейских армий - зависимость от правильного и регулярного снабжения, срывая которое, можно в кратчайшие сроки разгромить любую отлично вымуштрованную европейскую армию 27 .

Реформированная светлейшим русская армия приобрела весьма своеобразный вид, отличаясь при этом высокой боеспособностью и способностью решать боевые задачи любой сложности. Однако век ее был недолог. Одновременно с Потемкиным экспериментами в области военного строительства занимался и наследник престола цесаревич Павел Петрович. В своих гатчинских владениях он предпринял еще одну попытку перестроить русскую армию по прусскому образцу.

стр. 131


История павловской армии началась еще в 1782 г., когда он сформировал из подчиненных ему флотских батальонов так называемые Павловский и Каменноостровский гарнизоны. Эти две воинские команды в 1784 г. были переведены в Гатчину, подаренную ему Екатериной II, став первоосновой "гатчинского" войска. К 1796 г. "армия" Павла Петровича насчитывала уже два гренадерских батальона, четыре батальона мушкетер, роту егерей, две артиллерийские роты и три кавалерийских полка с одним кавалерийским эскадроном.

Полагая, что в рамках сложившейся при Екатерине системы управления армией ликвидировать многочисленные ее недостатки невозможно и испытывая стойкую неприязнь к своей матери, ее окружению и ее политике, особенно в военной области, Павел Петрович в поисках модели для создания своей армии не мог не остановиться на фридриховской военной системе. На выбор этого решения повлияли вполне понятные соображения. В начале 80-х годов XVIII в. Фридрих Великий считался по праву первым военным теоретиком Европы, а его армия, закаленная в сражениях двух жестоких войн, за Австрийское наследство и Семилетней, - лучшей в Европе. Построенная с использованием последних достижений европейской военной и философской мысли, она казалась непобедимой. Первые ростки новой, колонной тактики, зародившиеся в 40-50-е годы XVIII в., еще не были столь заметны, чтобы их можно было принимать в расчет. Опыт же войн, которые вела русская армия в 60-е - начале 90-х годов того же века, с точки зрения Павла и других сторонников прусской военной системы, которых немало оставалось в русской армии, в расчет можно было и не принимать. В самом деле, кто в Европе мог считать турок, татар и поляков за "цивилизованных" воинов, сразиться с которыми почли бы за честь лучшие армии Европы? У Павла Петровича волей-неволей должна была возникнуть мысль - а способны ли будут русские войска на равных вести бой с вымуштрованными полками Фридриха или имперцев? Отвергая же накопленный русской армией в многочисленных сражениях с турками и татарами ценнейший опыт, связанный, в представлении цесаревича, с ненавистным ему Потемкиным и "екатерининским духом", он не мог не обратиться к прусской военной системе.

Немалую роль в выборе Павла Петровича сыграли и многочисленные недостатки, присущие русской армии начала 90-х годов XVIII века. Побывав в Пруссии, наследник российского престола не мог не обратить внимания на кажущуюся эффективность прусской государственной машины, и военной в том числе. Отличная выправка прусских войск, их единообразный вид, прекрасная дисциплина, четкость и стройность при выполнении самых сложных эволюции и оборотов не могли не поразить впечатлительного цесаревича. Ничего этого в русской армии не наблюдалось. К концу правления Екатерины недостатков и упущений в ее войсках накопилось великое множество.

Одним из наиболее заметных недостатков было отсутствие единообразия в обучении и подготовке войск. В этом сходятся как отечественные, так и зарубежные очевидцы того времени. Предоставленная частным командирам инициатива использовалась ими таким образом, что, по словам французского наблюдателя Ж. Ромма, полковые командиры могли в своих полках "вводить ... любые новшества, любые причуды, которые кажутся им полезными". В итоге, по его меткому замечанию, "каждый полк и даже каждая рота - это своего рода отдельная республика, где командир упражняется во введении новшеств, не имея возможности оценить их последствия. Отсюда - удивительные различия не только между отдельными полками, но даже между подразделениями одной части: никакого единообразия, никакого общего принципа" 28. . По мнению А. Хрущева, началось все это вскоре после завершения русско- турецкой войны 1768-1774 гг., когда "генералы оставили свои войска и удалились некоторые в столицы, а некоторые в свои деревни, так что к войску внутри государства ни один не хотел возвратиться и весьма редко, ежелиб в несколько раз кто нибудь два или три месяца при своем месте оставался; сие подало повод к начальному

стр. 132


истреблению чиноначалия, ослабило машины, содержащие порядок устроений. Осталась власть в руках господ полковников, которые видя себя властителями, во зло ее присвоили" 29 .

В целом с оценкой Ромма и Хрущева можно вполне согласиться. Достаточно вспомнить инструкции Панина для 2-й армии, "Обряд службы" Румянцева для 1-й армии, "Суздальское учреждение" и тульчинскую "Науку побеждать" Суворова 30 . "Наука побеждать" (1795г.) и предшествовавшие ему некоторые другие инструкции А. В. Суворова - достаточно яркий пример самостоятельного законотворчества отдельных начальников, причем один из лучших. Так, в приказе по Кубанскому корпусу от 16 мая 1778г. Суворов указывал: "Порядки сражениев в благоучреждении военноначальников. Против регулярных войск- линейные, как в прошлой прусской войне, против иррегулярных, как в прошлой турецкой". При этом Суворов подчеркивал значение преимущества активной, наступательной, ударной тактики перед преимущественно оборонительной тактикой, присущей имперской военной школе. "Густые карей были обременительны, гибче всех полковой карей, но и батальонные способные... Пехотные огни открывают победу, штык скалывает буйно пролезших в карей, сабля и дротик победу и погоню до конца совершают..." В "Науке побеждать" наглядно проявились гибкость Суворова, его избирательный подход в выборе способа действий в зависимости от характера противника. Он прямо указывает:

"Баталия в поле; линиею против регулярных, кареями против бусурман, колонн нет... Есть безбожные, ветреные, сумасбродные французишки. Они воюют на немцев и иных колоннами. Есть ли бы нам случилось против их, то надобно нам их бить колоннами ж" 30 . И если боеспособность войск, что были подчинены этим выдающимся военачальникам, находилась на высочайшем уровне, то этого никак нельзя сказать о других частях и соединениях, особенно тех, что были расквартированы под столицей. Тот же Ромм, наблюдавший за их маневрами, сообщал: "Русские солдаты медлительны и скованы в движениях, во всех положениях чувствуют себя неловко, маршируют плохо, никогда не держатся естественно и непринужденно" 31 .

Разнобой в подготовке войск был не единственным серьезным недостатком русской армии времен конца царствования Екатерины Великой. Оказавшись полностью бесконтрольными, многие полковники, а вслед за ними другие офицеры стали использовать любые возможности для личного обогащения. Так, П. А. Румянцев в докладе Военной Коллегии 13 декабря 1787 г. отмечал, что путем манипуляций с выделяемыми на ремонт и довольствие лошадей полковник кирасирского полка мог положить себе в карман в течении года 30149 рублей. Ему вторит и Хрущев, сообщая, что полковники, "не краснеяся в безстыде публично говорили, что "Мне от полку сорок тысяч рублей доходу нынешний год". Казнокрадство и обворовывание подчиненных не было единственным грехом, которому были подвержены многие екатерининские генералы и офицеры. Множество солдат были "растасканы" по имениям, служили денщиками и слугами, то же касалось и строевых лошадей. По некоторым оценкам, таких "растасканных" солдат в конце царствования Екатерины было до 50 тыс. при 400 тыс. числившихся на довольствии, и до половины строевых лошадей. Бороться с этими злоупотреблениями было практически невозможно, ибо пример казнокрадам и им подобным подавали первые лица в армейской иерархии. Тот же князь Потемкин, будучи шефом кирасирского полка своего имени, приказал выделить для своего конвоя 34 кирасира, не считая множества других чинов полка, которые служили при нем конюхами, поварами, ординарцами и пр. Все это не было секретом для Павла, и он имел все основания писать в 1778г. генералу П.И.Панину о состоянии русской армии: "Все в ней идет по прихоти каждого; а часто прихоть состоит в том, чтоб ничего не делать, а угодить своим необузданным страстям. Вот плачевное состояние, до которого у нас военная часть дошла" 32 .

Стремясь как можно скорее навести в армии порядок, Павел немедленно после своего вступления на престол ввел новые пехотный и кавалерийский уставы, в основе которых лежали соответствующие уставы гатчинской

стр. 133


армии. Главная идея новых армейских уставов заключалась в тщательном регламентировании всех сторон жизни армии. По мнению Павла, если будут составлены подробнейшие уставы, инструкции и наставления, где будет подробно расписано все, что имеет отношение к несению службы от последнего рядового до генерал-фельдмаршала, то автоматически исчезнет почва для произрастания злоупотреблений- чрезмерная самостоятельность и инициативность частных начальников, дисциплина в армии улучшится. "Чрез такое ограничение все будут несравненно довольнее и охотнее к службе, - подчеркивал Павел, - потому что не будут страдать и видеть себя подчиненными прихотям и неистовствам частных командиров, которые всем сим сквернят службу и вместо приохочивания удаляют всех ней" 33 .

Тщательная регламентация и стремление Павла свести инициативу подчиненных к минимуму имели и еще одну важную цель, о которой забывают критики Фридриха Великого и Павла I. Армия, исповедывающая каноны линейной тактики, могла успешно действовать только в том случае, когда все ее составные части представляли единое целое, безоговорочно подчиняясь воле командующего и не проявляя ненужной самодеятельности. Инициатива же частных командиров такой армии была категорически противопоказана, ибо могла привести к нарушению боевого порядка армии и поражению. Цель обучения по-павловски заключалась в том, чтобы "сделать из смышленого человека безсмысленную, но за то послушную машину, которая бы могла двигаться, останавливаться и стрелять со всей точностью автомата. Только при этом условии, десятки батальонов и целые армии могут исполнить главную задачу прусской тактики, то есть двигаться и действовать как один человек" 34 .

Стремясь как можно скорее добиться единообразия в подготовке и обучении войск, Павел однозначно запретил всякую "самодеятельность" на местах. Так, в гатчинском кавалерийском уставе 1793 г. начальствующим лицам под угрозой лишения чина или других наказаний предписывалось "во всех полках наблюдать равенство как в экзерциции, так и в одеянии... Как шефу, так и инспектору или командиру не отваживаться переменять что либо в экзерциции или в одежде, но оставаться всему так, как от государя предписано" 35 .

В целом павловские военные реформы нельзя оценить однозначно. Безусловно, армия Павла I в сравнении с потемкинской армией выглядела в организационном и хозяйственном отношении намного более здоровой. Это признавали как иностранные, так и отечественные наблюдатели 36 . Армия была единообразно обучена, обмундирована и снабжена. Шефы и командиры полков, инспектора прилагали все усилия, чтобы подчиненные им части выглядели не хуже, чем соседние, ибо от этого зависела не только их дальнейшая служебная карьера, но и их судьба. Павловские полки, особенно те, что были расквартированы вблизи столицы, отлично маршировали, блестяще выполняли все требуемые по уставу эволюции и перестроения и, одним словом, разительно отличались от прежних порой неряшливо обмундированных и на первый взгляд плохо обученных екатерининских войск, которые одерживали блестящие победы над турками и поляками в минувшее царствование.

Однако за блестящим фасадом павловской армии скрывались органические ее недостатки, которые неизбежно должны были привести к крушению насаждаемую Павлом военную систему. Отрицание огромного опыта, который накопила русская армия за минувшие 30 лет, преследование инициативы и самостоятельности, увлечение шагистикой и муштрой, стремление все предусмотреть и все заранее предугадать, - все это не могло не иметь крайне негативных последствий. Во главу угла было поставлено требование блестяще показать себя на плацу, во время смотра, а не на поле боя. Генералы и офицеры русской армии были лишены возможности вести поиск более совершенных форм обучения и подготовки войск, новых тактических приемов. К тому же превращение русской армии в подобие прусской армии-машины вело к шаблонности

стр. 134


и неповоротливости действий, нерешительности в принятии решений, замешательстве при встрече с ситуацией, которая не была заранее расписана в уставе, боязни принимать самостоятельные решения. Главная ошибка Павла, заключавшаяся в том, что он подошел к проблеме копирования прусской военной системы без ее тщательного осмысления, без применения к реальным условиям, в которых предстояло действовать русской армии, была замечена и современниками. Так, прусский посол в Санкт-Петербурге Брюль отмечал в донесении в Берлин: "Император не нашел ничего лучшего, как взять за модель прусский образец и слепо ему следовать, без предварительного серьезного размышления о необходимости приспособления этого образца к месту, климату, нравам, обычаю, национальному характеру" 37 . Все новые явления в тактике и подготовке русских войск, которые появились в ходе войн екатерининского царствования, были безжалостно отброшены Павлом как не соответствующие его взглядам на военное строительство. Тем самым были заложены основы будущих поражений русской армии в 1805г., Крымской, русско-японской и первой мировой войнах. Тем самым было доказано, что всякая попытка пересадить в неизменном виде на русскую почву европейский опыт военного строительства не имеет будущего.

Примечания

1. ТОЙНБИ А. Постижение истории. М- 1991 , с. 42-44, 495-497.

2. См. БЕСКРОВНЫЙ Л. Г. Русская армия и флот в XVIII в. М. 1958; ЗОЛОТАРЕВ В. А., МЕЖЕВИЧМ.Н., СКОРОДУМОВА Д. Е. Во славу Отечества Российского. М. 1985. В этих исследованиях собран и обработан значительный фактический материал, однако выводы и обобщения в значительной степени устарели.

3. Краткое положение об учении конного драгунского строя. В кн.: Военные уставы Петра Великого. М. 1946, с. 56-57; ВОЛКОВ С. В. Русский офицерский корпус. М. 1993, с. 69-70;

МАНШТЕЙН Х.-Г. Записки о России генерала Манштейна. М. 1998, с. 265; ЛЕОНОВ О. Г., УЛЬЯНОВ И. Э. Регулярная пехота: 1698-1801. М. 1995, с. 23.

4. АРТАМОНОВ В. А. Петр I и регулярная армия. - Военно-исторический журнал, 1992, N 9, с. 5.

5. ВАСИЛЬЕВ А. Пехота шведской армии Карла XII под Полтавой. - Орел, 1992, N 1, с. 18.

6. МАНШТЕЙН Х.-Г. Ук. соч., с. 60.

7. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), ф. 23, on. 1/121, д. 807, л. 35.

8. Записки Раймунда графа Монтекукули, генералиссимуса цесарских войск, генерал-фельд-цейхмейстера и кавалера Златаго Руна или главные правила военной науки вообще. М. 1760, с. 12; Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ). 1-е собрание. Т. VII. СПб. 1830, N 4229; см. Сборник военно- исторических материалов. Вып. 3. СПб. 1893, с. 35-37.

9. ПСЗ. Т. VIII. СПб. 1830, N 5571.

10. ПАВЛЕНКО Н.И. Вокруг трона. М. 1999, с. 734; ПСЗ. Книга штатов. Т. 43. Ч. 1. СПб. 1830, N 5803.

11. МАНШТЕЙН Х.-Г. Ук. соч., с. 39. Примечательно, что оба этих устава распространялись в войсках в рукописном виде, что имело потом большие последствия.

12. Там же, с. 39; Мнение генерал-лейтенанта фон Миниха о убавлении войска.- Военно-исторический журнал,1990, N 8, с. 4.

13. Сборник военно-исторических материалов. Вып. 15. СПб. 1904, с. 56; Вып. 2. Ставучанский поход. Документы 1739г. СПб. 1897, с. 195.

14. ЛЕОНОВ О. Г., УЛЬЯНОВ И. Э. Ук. соч., с. 77-78; РГВИА, ф. 23, on. 1/121, д. 1175, л. 1. Манштейн писал в своих записках (См. МАНШТЕЙН Х.-Г. Ук. соч., с. 266), что "императрица Елизавета, по восшествии своем на престол, была принуждена уступить настояниям некоторых старых русских генералов, и в особенности фельдмаршала князя Долгорукого, который советовал ей оставить новые учения и вообще все, что было введено в предыдущее царствование; это было причиною того, что в войске скоро потом водворился беспорядок. Лучшие генералы и множество хороших офицеров, до крайности оскорбленных дурным обращением с ними, вышли в отставку". Манштейн имел в виду прежде всего офицеров-иностранцев, многие из которых действительно вышли в отставку. Однако все равно их

стр. 135


оставалось в русской армии еще достаточно много, да и следование имперским образцам укоренилось достаточно глубоко, тем более, что, как было показано выше, основы преклонения перед ними были заложены еще при Петре Великом и как бы получили освящение его именем и авторитетом.

15. Поэма "Военное искусство в шести песнях", сочинения Фридерика Великого. СПб. 1817,с.7.

16. Цит. по: Российская дипломатия в потретах. М. 1992, с. 59.

17. Записка графа Петра Ивановича Шувалова о своей деятельности. В кн.: СОЛОВЬЕВ С. М. Сочинения. Кн. XI, прил. к т. 22, с. 565.

18. Там же, с. 565.

19. ПСЗ. Т. XVI. СПб. 1830, N 11595.

20. Там же, N 11707.

21. РЕЦОВ. Новые исторические записки о Семилетней войне. СПб. 1818, с. 215.

22. РГВИА, ф. ВУА, д. 17880, л. 1.

23. РУМЯНЦЕВ П. А. Документы. Т. 2. М. 1953, с. 261.

24. 3 мая 1769 г. в ордере генералу В. М. Долгорукому Румянцев предписывал: "...Все излишества надлежит от времени вступления в лагерь, между прочим и пудру совсем из употребления вывесть, а иметь в походах волосы в бумажках, а в караулах и парадах расчесанные в одну длинную буклю"; Румянцев П. А. Документы. Т. 3. М. 1959, с. 25-27, 194; ЛЕОНОВ О. Г., УЛЬЯНОВ И. Э. Ук. соч., с. 134.

25. Памятники новой русской истории. Т. 3. СПб. 1873, с. 311-312.

26. Фельдмаршал Румянцев. Сборник док. и м-лов. М. 1947, с. 65-66.

27. РГВИА, ф. 52, on. 1, ч. 1, д. 45, ч. 18, л. 7-8.

28. Жильбер Ромм о русской армии XVIII в. В кн.: Россия и Франция XVIII-XX века. М. 2000, с. 103.

29. РГВИА, ф. ВУА, д. 17880, л. 4.

30. См. СУВОРОВ А. В. Походы и сражения в письмах и записках. М. 1990, с. 228-229, 368.

31. Жильбер Ромм о русской армии XVIII в.- Россия и Франция XVIII-XX века. М. 2000, с.102.

32. Румянцев П. А. Документы. Т. 3. М. 1959, с. 153-154; РГВИА, ф. ВУА, д. 17880, л. 4;

ОРЛОВ Н. А. Разбор военных действий Суворова в Италии в 1799 году. СПб. 1892, с. 32-33;

АГАФОНОВ К. К. Летопись новотроицко-екатеринославских драгун. T.I. СПб. 1908, с. 205; Цит. по: ЛЕБЕДЕВ П. С. Преобразователи русской армии в царствование императора Павла Петровича.- Русская старина. Т. 18. СПб. 1877, с. 577.

33. Цит. по: История русской армии и флота. Т. 3. М. 1911, с. 7.

34. ЛЕБЕДЕВ П. С. Ук. соч., с. 233.

35. Опыт полевого кавалерийского воинского искусства. СПб. 1793, с. 53.

36. Так, например, прусский посол в России д'Аллонвилль отмечал, что "император Павел создал в некотором роде дисциплину, регулярную организацию, военное обучение русской армии, которой пренебрегала Екатерина II" (Цит. по: ЭЙДЕЛЬМАН Н. Я. Грань веков. СПб. 1992, с. 59-60), а упоминавшийся неоднократно выше генерал А. Хрущев в своей записке указывал, что "в прошедшее правление покойного государя императора превеликое исправление зделано армии тем, что ружья исправлены, солдат покойнее одет, более об нем попечения принято, и все вещи и жалование провиант к нему в свое время доходит" (РГВИА, ф. ВУА, д. 17880, л. 9).

37. Цит. по: ЭЙДЕЛЬМАН Н. Я. Ук. соч., с. 65.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/Армия-Российской-империи-в-XVIII-в-выбор-модели-развития

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В. В. Пенской, Армия Российской империи в XVIII в.: выбор модели развития // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 12.04.2021. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Армия-Российской-империи-в-XVIII-в-выбор-модели-развития (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - В. В. Пенской:

В. В. Пенской → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
417 просмотров рейтинг
12.04.2021 (1082 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
Армия Российской империи в XVIII в.: выбор модели развития
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android