1

Древнейшие достоверные известия о Финляндии относятся к середине II и началу XII века.

Что представляла собой Финляндия в XI - XIII веках? Об этом периоде мы знаем очень мало, особенно мало известию о внутренней жизни, о социальных отношениях финских племен.

На основании знаменитого эпоса "Калевала", русских летописей и скандинавских хроник мшено сделать вывод, что в XI веке в Финляндии еще господствовал первобытно-общинный строй. Правда, первобытно-общинный строй переживал уже свою последнюю стацию. Ко времени шведского завоевания (XII - XIII века) в Финляндии уже существовало в качестве особого уклада патриархальное рабство.

До шведского завоевания в Финляндии классовое общество еще только начало складываться. К этому времени выделились лишь родовая знать, родовые и племенные вожди и старейшины, управлявшие отдельными финскими племенами.

Наиболее важные вопросы жизни рода и племени решались на народных собраниях. Эти собрания, носившие название "Karajat", выносили решения о походах и набегах на соседние области и племена, судили членов племени и рода за преступления.

Основным занятием населения Финляндии было подсечное земледелие (классическое описание подсечного земледелия сохранила нам "Калевала"). Но бесплодная, каменистая почва Финляндии при примитивных методах обработки земли не могла полностью прокормить земледельцев. Жители Финляндии прибегали к вспомогательным промыслам, из которых главным было рыболовство. (Еще в 1-м тысячелетии до нашей эры рыболовство было важнейшим источником существования финнов). Значительную роль играла и охота в обширных финских лесах. Охота давала ценный товар - меха, на которые был большой спрос у чужеземных купцов.

Население Финляндия состояло из трех основных племен: суми, еми и карел (такие названия племен дают русские летописи).

Племя карел и его территория нам хорошо известны. Это предки современных карел, занимавшие территорию нынешней Карелии, берега Ладожского озера, Карельский перешеек и юговосточную часть нынешней Финляндии до реки Кюммене.

Труднее определить территорию племен сумь и емь. Эти племена сейчас не существуют: они слились, и из них образовался финский народ. По данным одной лишь русской летописи, как это делали раньше, нельзя определить их территорию. В результате изучения всей совокупности источников историки Финляндии сумели более или менее точно определить характер расселения финских племен.

Племя сумь занимало югозападное побережье Финляндии, т. е. южную часть побережья Ботнического залива и западную часть берега Финского залива, у самого выхода в Балтийское море. Слово "сумь" - это приспособленное к русскому произношению финское слово "суоми", собственное название племени сумь. При слиянии племен сумь и емь в один финский народ финны стали называть словом "суоми" свой народ и свою страну.

Племя емь занимало основную часть финской территории, побережье Финского залива, примерно от нынешнего города Хельсинки до реки Кюммене, и всю внутреннюю часть страны. Емь - это главное племя, то основное ядро, из которого и возник финский народ.

Соприкосновение русских с финскими племенами относится к глубокой древности. Уже в IX веке карелы южного Приладожья входили в состав Новгородской земли. Карельское Приладожье переживало в IX - XI веках тот же процесс разложения родового строя и создания классового (феодального) общества, что и соседние русские земли. Процесс общественного развития в более северных районах Карелии, лежавших в стороне от основных торговых путей, протекал гораздо медленнее. Лишь в XIV веке, судя по археологическим данным (Равдоникас В. И. "Возникновение феодализма в Карелии". "Карело-Мурманский край" N 3 за 1931 год), в северном Приладожье мы

стр. 102
встречаем значительную имущественную дифференциацию, свидетельствующую об образовании классового общества. До XIV века основные районы Карелии (и Финляндии) пережевали еще стадию разложения родового строя.

Присоединение к Новгороду районов Карелия к западу и северу от Ладожского озера начинается, вероятно, в X веке. К концу XI века эта часть Карелии уже полностью входила в состав новгородских владений, поскольку к этому времени Новгород облагал данью земли племени емь, в которые можно попасть из Новгорода только через западные районы Карелии. Включение Карелии в состав новгородских владений заканчивается к началу XIII века.

Проникновение новгородцев на территорию племени емь началось сразу же после обложения данью западных районов Карелии, в конце XI века. Когда и как это произошло, мы сказать точно не можем, как не можем ответить на этот вопрос и по отношению ко всем другим областям, платившим дань Новгороду. Причина этого кроется в особом, специфическом характере новгородской колониальной политики, коренным образом отличавшейся от шведской и немецкой колониальной политики в Прибалтике в XII - XIV веках и от колониальной политики большинства других феодальных государств. История сохранила мало сведений о походах новгородцев для покорения той или иной страны и племени. Видимо, включение соседних стран и племен в состав новгородской государственной системы происходило не в результате больших завоевательных походов, а иным путем, в результате малых походов или даже просто переговоров между вождями племен и представителями новгородской администрации. Родоплеменная знать северных и при балтийских племен была заинтересована в установлении мирных взаимоотношений с Новгородом, ибо тем самым налаживалась регулярная торговля основными богатствами Севера - мехами; эта торговля служила для местной родоплеменной знати прекрасным средством обогащения. Наконец, для племен Финляндии и Прибалтики, для еми, карел, чуди-эстов, ливов, покровительство Новгорода означало защиту от захватнических стремлений шведских и немецких феодалов.

Новгородская колониальная политика в Прибалтике отличалась от колониальной политики других феодальных государств Европы не только методами присоединения, но и методами управления подчиненными племенами.

Шведы требовали от покоренных племен дани, поголовного крещения в католическую веру, особых податей для католической церкви, передачи церкви земельных угодий, вводили по всей стране шведскую администрацию и стремились к превращению местного населения в феодально-зависимых крестьян; Новгород же в своих прибалтийских владениях ограничивайся взиманием дани. Правда, летопись под 1227 годом сообщает о крещении карел князем Ярославом Всеволодовичем, однако насильственная христианизация местных племен, видимо, не занимала существенного места в колониальной политике Новгорода. Генрих Латвийский в своей "Хронике Ливонии" XIII века прямо указывает на эту отличительную черту новгородской колониальной политики: "Русские короли, покоряя оружием какой-либо народ, обыкновенно заботятся не об обращении его в христианскую веру, а о покорности в смысле уплаты податей и денег" (Генрих Латвийский "Хроника Ливонии". Л. 1938. стр. 140.) Новгородцы сохраняли в стране местный уклад жизни, местную, племенную администрацию; в новгородских прибалтийских колониях этого времени не было (или почти не было) русских правительственных чиновников, русских войск, русских поселков и крепостей. Сборщики дани были единственными представителями новгородского правительства в Финляндии. В свете изложенных фактов становится совершенно очевидным, что новгородское владычество в этих странах было значительно более легким чем последующее владычество западноевропейских феодалов. Именно поэтому прибалтийские племена: ливы, эсты, карелы, емь - вместе с русскими вели борьбу против иноземных захватчиков.

Особый характер новгородской колониальной политики облегчал широкое распространение новгородского владычества по всему северу Восточной Европы. Благодаря тому что новгородцы ограничивались (во всяком случае, в первое время, XI - XIII веках) лишь сбором дани с подчиненных племен, они смогли захватить при весьма ограниченных людских ресурсах колоссальную территорию: от Финляндии до Уральских гор и от Волги до Ледовитого океана.

Но новгородская колониальная политика имела и другую сторону: в подчиненных странах не строились укрепленные пункты и крепости, в них не было постоянных новгородских гарнизонов. Это значительно облегчало завоевание этих стран войсками западноевропейских государств и рыцарских орденов, именно поэтому так легко и быстро были завоеваны ливы, чудь-эсты, емь, западные районы Карелии. Летописи сохранили нам сведения о нескольких походах новгородцев на емь. Эти

стр. 103

Шведское военное судно XII века.

походы вызывались отпадением племени емь от Новгорода.

Самый факт отпадения финских племен от Новгорода заключался лишь в отказе племени платить в дальнейшем дань. Выход из-под власти Новгорода был выгоден на определенном этапе развития местной племенной знати, стремившейся удержать дань у себя, превратить ее в постоянный источник дохода, использовать для закрепления своей власти. Племенная знать в стране Чуди, в стране более высоко развитой, естественно, делала подобные попытки чаще, племенная знать более отсталой страны Еми - реже.

Новгородские бояре, понимая непрочность обоих позиций в стране Еми, жестоко подавляли попытки отпадения, чтобы отбить у финской знати охоту делать подобные попытки в будущем. Карательные походы новгородских дружин, имевшие цель восстановить зависимость Еми от Новгорода, сопровождались обычно жестокими репрессиями. Так, в 1191 году "ходиша Новгородцы с Карелою на Емь, и воеваша землю их, и пожгоша, и скот изсекоша" (Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. III. Новгородская 1-я летопись, стр. 20); в 1227 году "иде князь Ярослав с Новгородци на Емь, и повоева всю землю, и полон приведе без числа..." (Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. III, стр. 41).

Однако выступления против власти Новгорода были сравнительно редкими. Характерны же для этого времени не эпизодические конфликты с Новгородом, зафиксированные в летописи, а долгие годы мирного совместного сожительства русских и еми в составе одного государственного об'единения. В эти годы финская пламенная знать, через посредство которой происходил, вероятно, сбор дани, пользовалась поддержкой новгородского правительства. Отдельные представители финской племенной знати даже включались в состав новгородского правящего класса, так в 1219 году новгородским тысяцким был избран Семен Емин (см. ПСРЛ. Т. III. стр. 37), представитель родовой знати племени емь.

Подчинение племени емь было лишь одним из этапов продвижения новгородцев на север и северозапад.

Если проследить это продвижение шаг за шагом, то получается весьма показательная картина. Так, в X и в начале XI века подчиняются Новгороду карелы северного Приволжья и Карельского перешейка. К концу XI века облагается данью племя емь. В течение XII века подчиняется вся северная Карелия. В конце XII и начале XIII в. - Кольский полуостров. В середине XIII века новгородцы уже собирают дань с саамов Финмаркена (Johnsen "Finmarkens politiske historie". Kristianie. 1923). Совокупность перечисленных нами фактов говорит о том, что это но были случайные территориальные приобретения. Это был непрерывный процесс, который вел к включению в состав Новгородского государства всех стран на север и северозапад от Новгорода.

Этот процесс был остановлен шведский завоеванием.

Завоеванию шведами Финляндии не было единовременным актом. Это был длительный и сложный процесс, растянувшийся почти на полтораста лет.

Вопрос о внутренних причинах, о социальных корнях шведской экспансии на восток еще совершенно не разработан. Та мотивировка шведских завоеваний, которая существовала в буржуазной исторической науке, сейчас не выдерживает никакой критики.

Шведские завоевания на востоке носили форму крестовых походов и совершались под лозунгом крещения язычников в католическую веру. Именно так изображались эти походы в средневековых шведских хрониках. Дворянские и буржуазные историки Швеции и Финляндии в этом отношении недалеко ушли от средневековых хронистов. Крещение язычников в их трудах представлялось как главная цель завоевательных походов шведских феодалов. Самые завоевания выставлялись в этих трудах как явление глубоко прогрессивное, несущее "передовой", европейской культуры "диким" народам восточной Прибалтики.

Что крещение язычников было лишь удобной ширмой, прикрывающей совершенно иные цели, явствует из следующих двух фактов.

стр. 104
Во-первых, сама Швеция к моменту первого "крестового похода" (1157 год) отнюдь не была еще вполне христианской страной. Христианизация Швеции началась около 1000 года и закончилась лишь в XIII веке. В XII веке значительная часть населения Швеции еще поклонялась языческим богам. Мало того, за 30 лет до первого шведского "крестового похода" успехи язычества в его борьбе против христианизации в Смоланде (область на юге Швеции) приняли настолько угрожающие размеры, что короли соседних государств - Дании и Норвегии - вынуждены были организовать "крестовый поход" против язычников в южную Швецию (Geyer "Histoire de Suede". I, p. 61. Paris. 1839). Король Эрик "святой" занялся внедрением христианства среди "диких" финских племен тогда, когда в его собственной стране значительная часть населения явно или тайно еще наклонялась языческим богам.

Во-вторых, свои "крестовые походы" шведы предпринимали не только против язычников-финнов, но и против русских, хотя русские приняли христианство раньше чем шведы.

Эти факты ясно показывают, что шведские крестовые походы для обращения язычников в католическую веру были лишь удобной формой, скрывавшей какие-то иные, менее благочестивые цели. Истинные причины и цели шведской экспансии, видимо, надо искать не в богоугодных побуждениях отдельных государственных деятелей, а в социальных отношениях Швеции XII - XIII веков.

Особенностью социальных отношений средневековой Швеции была, как известно, большая сила шведского крестьянства. Сильное и многочисленное шведское, крестьянство в жестокой борьбе с феодалами сумело отстоять свои права. Швеция была одной из немногих стран феодальной Европы, в которой не было установлено крепостное право. Будучи ограничены в возможностях эксплоатации крестьянства в своей стране, шведские феодалы, светские и духовные, начали захват новых земель на восточном берегу Балтики. Там они рассчитывали найти для себя свободные земли и широкие возможности для закабаления и эксплоатации местных отсталых племен, которые не смогут сопротивляться закрепощению с такой силой и энергией, с какой сопротивлялись шведские крестьяне.

Таковы, видимо, истинные причины и цели шведских крестовых походов". Жестокий кровавый характер шведских завоеваний лишь подтверждает высказанное нами мнение.

Завоевание Финляндии шведами началось в 1157 году. В этом году король Эрик "святой" с благословения папы совершал 1-й "крестовый поход" шведских рыцарей в Финляндию. Уже этот 1-й поход достаточно ясно показал, что несут шведские "крестоносцы" покоряемой стране.

Шведы высадились на берег в земле племени сумь, в районе нынешнего Або. Огромная толпа финнов молча и с недоверием наблюдала за высадкой непрошен-

Замок Або.

Гравюра с картины Рейнхольда. 1872 год.

стр. 105
ных пришельцев. Выйдя на берег, Эрик обратился к толпе финнов с предложением немедленно креститься, но получил отказ. Тогда началась резня. Плохо вооруженные финны не могли долго сопротивляться закованным в железо рыцарям. Большая часть "язычников" была перебита, остальным даровали жизнь ценой согласия на крещение. Таково было многообещающее начало шведского завоевания.

После того как в ряде битв племя сумь было покорено, Эрик отправился в обратный путь, оставив в Финляндии сильные гарнизоны.

Поход короля Эрика был первым этапом завоевания Финляндии. Только узкая полоса морского берега на югозападе Финляндии - земля племени сумь - была покорена шведами. В покоренной земле шведы построили замки и укрепления, в которых оставляли постоянные гарнизоны. На берегу Ботнического залива был построен мощный замок Або, центр шведского владычества в Финляндии. Таким путем закреплялась захваченная часть страны. Монахи, сопровождаемые отрядами рыцарей, раз'езжали по побережью и крестили финнов в католическую веру.

Характерный штрих из этой эпохи крещения Финляндии сохранили нам шведские источники. Епископ Генрих, глава шведской церкви, англичанин родом, руководивший крещением финнов и лично с особым усердием занимавшийся этим делом, был убит зимой 1158 года финном Лалли. Смерть епископа Генриха но была единственным случаем: следующих двух епископов постигла такая же участь. Спустя 50 лет папа Иннокентий III с горькой иронией отметил, что епископы в Финляндию посылаются "не столько для почетной кафедры, сколько для мученического венца". Эти факты ясно показывают, как относилось местное финское население к шведским захватчикам.

Шведские монахи не ограничивались крещением финнов: они захватывали лучшие земли, строили замки и церковные здания, облагали местное население специальными налогами в пользу церкви. Не отставали от них и светские феодалы. Правда, все это делалось в небольших масштабах, ибо захваченная территория была еще не велика. Но характер шведского завоевания, его отличие от подчинения финских племен новгородцам стал ясен уже после первого похода "крестоносцев". Шведские феодалы несли финнам крещение под угрозой смерти, захват лучших земель, установление феодального строя со всеми его "прелестями", жестокое угнетение широких масс финского населения, многочисленные налоги и поборы в пользу государства и церкви, установление новой, шведской администрации, которая заменила старых, племенных вождей и старейшин.

Финны очень скоро наняли это. Началась жестокая борьба финских племен против шведских захватчиков. В этой борьбе финны и карелы выступали совместно с русскими, которые с тревогой следили за закреплением шведов в стране, расположенной по соседству с Новгородом. Русские активно участвовали в этой борьбе, ибо шведская экспансия поставила под угрозу преобладающее влияние русских в Финляндии. Кроме того шведы, закрепившись на северном берегу Финского залива, стали угрожать безопасности основного торгового пути из Новгорода через Неву и Балтийское море во все страны Западной Европы.

Узкая полоса береговых шведских поселков все время трещала под народом еми, карел и новгородцев. "Замиренная" и покоренная сумь тоже все время волновалась и ждала только сигнала, чтобы восстать. Убийства епископов достаточно ясно свидетельствуют об этом. В такой обстановке, как правильно замечает Шюбергсон (M.G. Schybergson "Geschichte Finlands", S. 10. Gotha. 1896), шведы смогли удержать захваченную береговую полосу только при непрерывной помощи из Швеции.

Новгород снабжал оружием финские племена, боровшиеся со шведами. В 1178 году новгородские власти подняли карел в поход против шведов. Большой отряд карел совершил набег на шведские колонии в земле Суми, взял в плен шведского епископа Рудольфа и увел его к себе в Карелию, где он был убит.

В 1187 году русско-карельский флот напад на хозяйственный и политический центр Швеции, город Сигтуну; большой, сильно укрепленный город был взят приступом и сожжен и с тех пор никогда уже не "мог вернуть свое былое значение. Наконец, в 1198 готу отряд новгородцев прошел огнем и мечем по шведским опорным пунктам в Финляндии и осадил замок Або, центр шведского владычества в этой стране. Замок Або был взят, захваченный в нем епископ Фольквин убит, шведские гарнизоны крепостей в поселков югозападной Финляндии частью перебиты, частью разбежались и укрылись в лесах.

Но новгородский отряд был слишком незначителен, чтобы закрепить за собой завоевания в стране Суми. В своевременной присылке подкреплений русский отряд не был уверен потому, что Новгород был далеко, значительно дальше Швеции. Русский отряд ограничился разгромом шведских колоний и вернулся назад. Перед

стр. 106

Развалины Сигтуны .

Со шведской гравюры XVII века.

уходом новгородцы сожгли шведскую твердыню замок Або.

После ухода новгородцев шведы снова заняли побережье. Но они долго не могли оправиться от полученного удара. Больше 20 лет Финляндия оставалась без епископа (три первых епископа один за другим были убиты финнами, и после этого трудно было найти охотника занять столь опасный пост).

В 20 - 30-е годы XIII века наши источники отмечают значительное усиление Еми. Этот факт связан, повидимому, с ускорением процесса распада родовых отношений и с тем, что емь переняла от соседей- русских и шведов - более совершенное вооружение и более совершенные методы ведения боя. В середине 20-х годов племенная верхушка еми вступила в конфликт с новгородскими властями. Поход новгородского князя Ярослава на емь в 1227 году не привел к возвращению этой страны под власть русских. А в следующем году емь напала на новгородские пределы.

Обострение отношений Новгорода с емью наряду с другими причинами об'ясняется успехами шведской католической пропаганды. В 20-е годы XIII века во главе завоеванной шведами части Финляндии встал крупный политический деятель, епископ Томас. Под его руководством шведские миссионеры сумели склонить значительную часть племени емь к принятию католической религии. Одновременно шведские миссионеры сумели настроить против русских правящую верхушку еми, в результате чего в середине 20-х годов XIII века произошло временное отпадение страны Еми от Новгорода.

Дружественные отношения еми со шведами продолжались недолго. Емь очень скоро поняли, что несут с собой шведы, когда они от религиозной пропаганды переходят к установлению политического господства. Пример соседей и ближайших родичей еми, финнов из племени сумь, достаточно ясно показывая сущность шведского владычества. Уже в середине 30-х годов XIII века емь снова выступила на борьбу со шведами и совершенно погнала католических миссионеров из своей страны.

События 30-х годов XIII века ярко описаны папой Григорием IX в его булаве 1237 года. Там говорится: "Тавасты, которые когда-то с большим трудом и заботами Вашими (Папское послание (булла) обращено к главе шведской церкви) и Ваших предшественников были обращены в католическую веру, ныне усилиями врагов креста, своих близких, соседей, снова обращены к старому безверию и вместе с некоторыми варварами и с помощью дьявола дотла уничтожают молодое насаждение церкви божией в Тавастии, малолетних, которым при крещении засиял свет Христа, они, насильно от этого света освобождая, уничтожают, некоторых заставляют до потери сознания кружиться вокруг деревьев (повидимому, это священные деревья, связанные с языческим культом тавастов), одних священников ослепляют, у других жестоким способом перебивают руки и прочие члены,

стр. 107

Замок Тавастгус и часть города.

Гравюра с картины Мунстерхельма. 1872 год.

остальных, осыпав пеплом, предают сожжению" ("Finland Medeltidsurkunder". Т. I, стр. 29. Helsingfors. 1910).

Булла 1237 года рисует картину упорной и беспощадной борьбы финнов из племени емь против выступления шведской церкви и "крестоносцев" на их страну.

Папа Григорий IX прямо указывает, что в своей борьбе емь пользуется помощью "врагов креста, своих близких соседей". Больше того, самое выступление еми на борьбу против шведов папа целиком об'ясняет влиянием этих "врагов креста". Кто скрывается под именем "врагов креста", догадаться нетрудно. В Прибалтике, была в XIII веке только одна политическая сила, которая была способна поднять финнов против шведов и оказать финским племенам реальную помощь в их борьбе. Это был Новгород. В 30-е годы XIII века Новгороду удалось восстановить свое политическое влияние в стране Еми.

При поддержке Новгорода емь - тавасты - изгнала шведов из своей страны и настолько усилилась, что, судя по булле 1237 года, самое пребывание шведов, в Финлянди оказалось под угрозой.

Булла 1237 года передает сложившееся, вероятно, при шведском дворе и дошедшее до самого Рима убеждение, что шведские владения в Финляндии не могут быть прочными, пока основное финское племя - емь - не покорено шведами. Более того, из буллы явствует, что если не будут приняты экстренные меры, то усиливающаяся емь скоро сможет вообще изгнать шведов из Финляндии. И папа требует немедленного принятия этих экстренных мер: он обращается к шведам с призывом к новому "крестовому походу" для покорения племени емь.

Что положение шведов к началу 2-го "крестового похода" было действительно крайне опасным и власть шведов в юго-западной Финляндии висела на волоске, свидетельствует указание финской хроники Юстена (Хроника Юстена, стр. 12).

Престарелый епископ Томас, о котором в источниках говорится как о человеке энергичном и мужественном, покинув в 1248 году свой пост, счел слишком опасным оставаться в Финляндии и отправился доживать своя дни на остров Готланд "из страха перед русскими и карелами".

Нашествие татар в 1237 - 1240 годах резко ослабило и обескровило Русь. Правитель швеции ярл Биргер попытался воспользоваться этим, чтобы захватить Новгород. Захват Новгорода был выгоден не только сам по себе, но и в плане борьбы за Финляндию. В случае захвата Новгорода шведами финские племена лишились могущественной русской поддержки в своей борьбе против завоевателей.

Поход ярла Биргера на Русь в 1240 году не имел успеха. Новгородский князь Александр Ярославич встретил шведов на Неве и разбил их наголову. Шведская экспансия на несколько лет была остановлена.

В 1248 году прибыл в Швецию на церковный собор в Скепинге папский легат кардинал Гильельмо из Сабины. Гильельмо,

стр. 108
по всей вероятности, предложил Биргеру от имени папы поторопиться с осуществлением "крестового похода" против тавастов (еми), обещая полную поддержку со стороны римской церкви (так, по крайней мере, предполагает Коскинен в своей "Finische Geschichte", стр. 37).

Шведы начали подготовку к новому "крестовому походу". В следующем, 1249 году наступил второй и основной этап завоевания шведами Финляндии и полного покорения основного финского племени емь.

Ярл Биргер собрал большое рыцарское войско и высадился на южном берегу Финляндии. Емь - тавасты - собрала все свои силы и в течение нескольких месяцев оказывала отчаянное сопротивление завоевателям. Но закованные в железо рыцари, наступавшие большими массами, все время побеждали тавастов. Шведские завоеватели были беспощадны: они убивали всех, кто отказывался немедленно принять крещение.

К середине 1250 года страна Еми была покорена. Последние ее отряды вынуждены были сложить оружие.

Поражение еми в борьбе против шведов об'ясняется не только большой военной силой и лучим вооружением "крестоносцев". Емь в этой борьбе была лишена могущественной поддержки из Новгорода, который после татарского нашествия, в связи с общим ослаблением Руси должен был на время отказаться от активной внешней политики на Западе.

Для закрепления завоеванной страны Биргер заложил в центре Финляндии, на берету озера Ваная, мощную крепость Тавастгус; с той же целью Биргер заселил основные стратегические пункты страны шведскими колонистами, которые должны были в случае восстания финнов немедленно выступить против них с оружием в руках. Колонистам и церкви отвели лучшие земли, отнятые у местного населения. Из шведских колонистов, из светских и духовных феодалов составился господствующий класс покоренной страны. Население было обложено податями в пользу государства и церкви.

Широкие массы финского населения в стране Еми сразу почувствовали разницу между новгородской и шведской властью. На чьей стороне были симпатии финнов, показывает с замечательной яркостью поход Александра Невского в страну Еми в 1256 году, через шесть лет после ее завоевания шведами. Поход 1256 года был ответом на попытку шведов и ливонских рыцарей закрепиться в устье реки Наровы, поблизости от Невы, основного пути новгородской внешней торговли. При одной вести о приближении Александра шведы и датчане бежали. Не найдя врагов на Нарове, Александр перешел по льду Финский залив и прошел огнем и мечом по шведским владениям в стране Еми.

После кровавого шведского завоевания, когда большая часть финнов, способных носить оружие, была перебита, Емь была совершенно обескровлена. И тем не менее вступление русской дружины в страну Еми послужило сигналом к восстаниям против шведского гнета. Восставшие финны помогали русским и содействовали успеху похода.

Папа Александр IV в булле 1256 года нарисовал яркую картину этого похода. Он рассказал, что русские и карелы напали на шведское население в Финляндии в этом году, "бесчеловечно убили многих из верноподданных короля, много пролили крови, множество усадеб и земель предали огню, подвергли поруганию святыни и различные места, предназначенные для богослужения, многих, возрожденных благодатью священного источника, привлекли, к несчастью, на свою сторону..."

В последующих словах речь идет о Еми, только что крещенной насильственным образом шведами. При приближении Александра Невского финны-тавасты отказывались от католической религии и подымались на борьбу против шведского ига.

В короткие зимние дни, среди вьюг и метелей, небольшая русская дружина совершила поход по бездорожной стране с ее бесчисленными озерами и лесами, где за каждым деревом мог таиться враг. Финский народ, обессиленный шведами, не мог оказать русским решающей помощи. В таких исключительно тяжелых условиях нельзя было думать об изгнании шведов из страны Еми. Александру пришлось ограничиться разгромом ряда шведских укреплений и поселков и повернуть назад.

3

В 90-х годах XIII века начался третий этап шведского завоевания Финляндии, затянувшийся на тридцать лет. Теперь об'ектом шведской экспансии были западные районы Карелии, издавна находившиеся под властью Новгорода. Эти районы имеют большое стратегическое значение: западные районы Карелии и Карельский перешеек были ближайшими подступами к Неве, через которую проходила торговля Новгорода с Западной Европой. Обладание Невой было для Новгорода вопросом жизни и смерти: торговля с европейскими странами могла вестись только тогда, когда Нева находилась в руках новгородцев. Поэтому борьба за западные районы Карелии носила особенно ожесточенный характер.

стр. 109
В 1293 году правитель Швеции Торкель Кнутсон отправился морем с большим войском в Карелию и высадился на берегу нынешнего Выборгского залива. Исходя из опыта предшествующих шведских походов, Торкель Кнутсон считал, что отправным пунктом при покорении какой-либо территории является постройка здесь укрепленных пунктов и крепостей, а также крещение местного населения в католическую веру. Именно так он и поступил в Карелии. Без труда подавив сопротивление со стороны прибрежных карелов, Торкель Кнутсон приступил к постройке мощной крепости, названной им Выборгом. Место для крепости было выбрано весьма удачно: небольшой островок в глубине Выборгского залива, в стратегическом центре западных районов Карелии. Когда строительные работы были закончены, Торкель Кнутсон отплыл с войском на родину, оставив в Выборге сильный гарнизон.

Захват шведами западных районов Карелии, появление вражеских войск на Карельском перешейке, на ближайших подступах к Неве, представляли серьезную угрозу для Новгорода. Нева, важнейшая торговая артерия древней Руси, в любой момент могла оказаться под ударом. Новгородцы не могли помешать постройке Выборгской крепости, ибо как раз в это время на территории Новгородской земли развертывалась междоусобная война между князьями Андреем Городецким и Дмитрием Переяславским за великое княжение. Но как только княжеская распря закончилась, новгородцы послали рать на Выборг. 10 марта 1294 года новгородцы пошли на приступ, но не имели успеха. А на следующую ночь началась весенняя оттепель - лед вокруг крепости растаял и между крепостью и берегом легла полоса воды. У осаждавших не было лодок - дальнейшая осада стала невозможной. Новгородцы отступили.

В последующие годы шведы расширили и закрепили свои владения в западных районах Карелии и на Карельском перешейке. В 1295 году они попытались закрепиться в стратегическом центре восточной части Карельского перешейка, в устье реки Вуоксы (впадающей в Ладожское озеро). Здесь, на небольшом островке, шведы выстроили деревянную крепость Кексгольм. Но новгородцы, наученные горьким опытом, немедленно выслали рать, взяли и разорили шведскую крепость, перебив весь гарнизон. Восточная часть Карельского перешейка осталась в руках русских.

В 1300 году Торкель Кнутсон сделал попытку одним ударом закончить войну в пользу Швеции. С огромным войском он высадился на берегу Невы и в короткое время выстроил при впадении в Неву речки Охты мощную каменную крепость Ландскрона - Венец земли. Этим сразу достигались две цели: захват Невы закрывал русским доступ в Финляндию и западные районы Карелии, и обе страны закреплялись за шведами, кроме того внешняя торговля Новгорода переходила под контроль шведов.

Сразу же в Новгороде была собрана тридцатитысячная рать, которая двинулась

Выборгская крепость.

С гравюры 1853 года.

стр. 110

Схема расселения финских племен (начало XIII века).

к Неве. Но шведские рыцари, засевшие за крепостными валами, отбили нападение. Осенью, по окончании постройки крепости, Торкель Кнутсон вернулся в Швецию. А весной снова пришли Новгородцы, взяли неприступную Ландскрону и не оставили от нее камня на камне. Нева снова оказалась в руках русских.

Военные действия с обеих сторон продолжались. Русские не могли оставить врага на подступах к Неве; шведы, понимая это, хотели как можно прочнее закрепиться на Карельском перешейке. Военные действия в форме набегов с обеих сторон происходили в 1311, 1313, 1314, 1315, 1317 годах. В 1318 году новгородцы совершили сокрушительный набег на шведские поселения в югозападной Финляндии. Замок Або, оплот шведского владычества в Финляндии, был снова взят и сожжен; та же участь постигла Куусисто, замок шведского епископа (см. Хронику Юстена, стр. 15).

Набеги приносили огромный ущерб обеим сторонам, но не могли решить исхода войны в пользу того или иного противника, потому что они не меняли расстановку сил. Решать исход войны можно было только в результате большого, хорошо подготовленного похода.

Новгородским князем становится в эти годы Юрий Данилович, великий князь Московский, крупнейший политический деятель своего времени. Юрий Данилович начал тогда великую историческую борьбу за объединение всех русских земель вокруг Москвы.

Он хорошо понимал, что, пока шведы будут находиться на Карельском перешейке, Нева, основной жизненный нерв новгородской торговли, останется беззащитной и открытой для вражеских нападений. Чтобы устранить угрозу, нужно было прогнать шведов с Карельского перешейка, отнять у них Выборг. И сразу же по приезде в Новгород, в 1322 году, князь Юрий, начал готовить большой поход против шведов.

Поход был задуман как комбинированный удар на врага с юга и с севера. С юга, через Карельский перешеек, двинулась на Выборг новгородская рать с князем Юрием во главе. Одновременно была послана русская дружина на север для вспомогательного удара через Норвегию (тогда подвластную шведскому королю). Набег на северную Норвегию кончился полным успехом: русские прошли огнем и мечом провинцию Халогаланд, взяли и сожгли Бьерке, замок правителя Норвегии Эрлинга Видкунсона. Но на главном направлении военные действия шли менее успешно.

Русская рать в конце лета 1322 года подошла к Выборгу, заняла город и обложила крепость со всех сторон. Шесть стенобитных орудий в течение месяца бомбар-

стр. 111
дировали стены крепости. Но огромные каменные стены устояли: пробить брешь не удалось, поэтому приступ окончился неудачей. В это время прибили тревожные вести из Руси: князь Дмитрий Михайлович Тверской добился в Орде ярлыка на великою княжение. Юрию пришлось отказаться от дальнейшей осады Выборга и спешно ехать на Русь, чтобы снова начать борьбу против Дмитрия Тверского за великокняжеский ярлык.

Дальнейшее продолжению войны стало бессмысленным, ибо ни шведы, ни Русь не имели в то время сил, чтобы продвинуться вперед. Юрий Данилович вынужден был согласиться на мир, по которому каждая сторона оставляла за собой все, что находилось в ее руках к концу войны.

Мир был заключен 12 сентября 1323 года в только что построенной князем Юрием крепости Орешек (ныне Шлиссельбург) и получил название Ореховского. По мирному договору, в руках шведов остались захваченные ими три западных района Карелии: Ескис, Егреля и Саволак; русско-шведская граница устанавливалась на Карельском перешейке, по реке Сестре.

Таким образом, граница проходила в каких-нибудь 32 верстах от Невы, и основная русская торговая артерия на несколько столетий оказалась под постоянной угрозой врагов. Ореховский мир является одним из важнейших событий финской истории, так как он положил конец шведскому завоеванию.

На реке Сестре шведская агрессия была остановлена. Но вместе с тем Ореховский мир положил начало многовековому разделению Карельского перешейка на 2 части: финляндско-шведскую (западные районы Карелии) и русскую.

* * *

Граница Финляндии на Карельском перешейке оказалась в наше время все на той же реке Сестре, в каких-нибудь 32 километрах от Ленинграда, колыбели Октябрьской революции, крупнейшего после Москвы политического, хозяйственного и культурного центра нашей страны. Мирным договором между СССР и Финляндской республикой от 13 марта 1940 года эта граница отодвинута на достаточное расстояние к северу от Ленинграда.

Постоянный адрес данной публикации: