Соцэкгиз. 1938. Институт истории Академии наук СССР. 280 стр. 6 р. 50 к.

Война 1812 года, самая крупная из войн наполеоновского периода, оказавшая огромное влияние на судьбы всей Европы, издавна привлекала к себе внимание русских и иностранных историков. Интерес к этому крупнейшему событию русской и всемирной истории начала XIX века породил большую литературу, как общую, так и специальную. Не прекращалось также издание документального материала: мемуаров, писем и дневников современников и участников войны как с русской, так и с французской стороны. Особенно много материалов такого рода, иногда чрезвычайно ценных, было опубликовано у нас в 1912 году, в связи со столетним юбилеем войны.

Несмотря на это общая историческая литература до самого последнего времени не давала правильного научного анализа и правдивого описания драматических событий, разыгравшихся на территории России между июнем и декабрем 1812 года.

Труды русских историков XIX века, занимавшихся этой темой - особенно Михайловского-Данилевского, - безнадежно испорчены слащавой, казенной, монархической точкой зрения. Большинство французских исследований - Сореля, Вандаля и других - носит откровенно апологетический характер и совершенно искажает действительность. Оба эти историка отрицают агрессивность Наполеона, который будто бы всегда только оборонялся и на Москве-реке "защищал рейнскую границу".

В советской исторической литературе вплоть до последних лет не замечалось должного интереса к героической эпопее борьбы русского народа с наполеоновским нашествием, борьбы, вызывавшей восхищение современников и наполняющей чувством законной гордости сердца советских патриотов. Об'ясняется это отрицательным влиянием "школы" М. Н. Покровского, изображавшего войну 1812 года как "войну русских помещиков" против Наполеона и игнорировавшего решающую роль русского народа в разгроме Наполеона.

125-летняя годовщина борьбы с наполеоновским нашествием, исполнившаяся в прошлом году, была широко отмечена советской общественностью как одна из самых славных дат в истории великого русского народа. Политическая актуальность этой знаменательной даты никогда еще не была так велика, как в настоящий момент, когда фашистские агрессоры, ведущие разбойничью войну в Китае и в Испании, открыто подготовляют нападение на Советский Союз - великую страну победившего социализма, отечество трудящихся всего мира. 125-летняя, а теперь уже 126-летняя годовщина победы русского народа над армиями величайшего полководца в истории застает нашу родину во всеоружии, в полной готовности отстоять свою независимость и нанести сокрушительный удар агрессору.

Выход в свет книги профессора Е. В. Тарле - книги о героизме русского народа - следует всячески приветство-

вать как одно из самых ярких явлений в нашей исторической литературе, как показатель ее роста, ее уменья откликаться на политически актуальные вопросы и освещать их с научной глубиной. "Моим желанием было, - пишет автор, - дать советской общественности только лишь сжатую, краткую, общую работу о 1812 годе, доступную по изложению, но вместе с тем обоснованную исключительно на первоисточниках, а не на той общей литературе (как нашей, так и иностранной), неудовлетворительность которой вполне очевидна. В моей работе я останавливаюсь, конечно, далеко не на всех вопросах, которые возбуждает история событий 1812 года, но то немногое, что в ней дано, является попыткой поставить читателя лицом к лицу с источником, дать читателю хотя и очень неполное и намеренно краткое, но научное, вполне самостоятельное исследование вопроса" (стр. 6).

Цель, которую автор перед собой поставил, им вполне достигнута. Несмотря на сравнительно сжатые рамки книги, она дает исключительно яркую картину событий 1812 года, которые встают перед читателем во всем их грозном величии. Обширная эрудиция и высокое литературное мастерство автора проявляются в этой книге с особенной силой. Она написана живо, убедительно в научном отношении и художественно выразительно.

В основу книги положен большой документальный материал, как печатный, так и неизданный, хранящийся в рукописном отделении Ленинградской публичной библиотеки, в архиве ленинградского отделения Института истории Академии наук СССР (архив графа С. Р. Воронцова) и в ленинградском отделении Центрального исторического архива. Особенно много интересного материала обнаружено автором в коллекциях историков Шильдера и Михайловского-Данилевского, которые сами очень мало использовали собранную ими большую документацию. Из печатных источников автор широко использовал переписку Наполеона, переписку Александра I, мемуары современников, публикации архивного материала, вышедшие в 1912 году, и многое другое.

Первая глава книги ("Перед столкновением") дает краткую, но запоминающуюся картину положения в Европе накануне войны 1812 года. Автор характеризует тогдашнее могущество наполеоновской империи и страх, который испытывала перед нею почти вся Европа: "Безмолвие царило в устрашенной Европе. Современники утверждали, что позднейшим поколениям очень трудно понять политическую атмосферу тогдашне! Европы. Князь П. А. Вяземский, друг Пушкина, писал впоследствии: "Наполеон был равно страшен и царям и народам. Кто не жил в ту эпоху, тот знать не может, догадаться не может, как душно было знать в это время. Судьба каждого государства, почти каждого лица, более или менее, так или иначе, не сегодня, так завтра зависела от прихотей тюльирийского кабинета или от боевых распоряжений наполеоновской главной квартиры. Все были как под страхом землетрясения или извержения огнедышащей горы. Никто не мог ни действовать, ни дышать свободно" (стр. 15).

Наполеоновский гнет вызывал огромное недовольство среди порабощенных им народов. Испанский народ геройски сражался за свою национальную независимость, и наполеоновские генералы оказывались бессильными справиться с ним. Но в Германии, в Италии и в других частях Западной Европы власть императора французов была еще очень сильна. Еще сильнее была она в самой Франции. Правда, недовольство замечалось и тут (и среди крестьянства, и среди рабочих, и среди известной части буржуазии), но открыто оно еще почти не проявлялось. Гораздо большее значение имели для Наполеона затруднения внешнеполитического характера - неудача континентальной блокады против Англии и непрочность русско-французского союза. Франко-русские отношения продолжали ухудшаться и с конца 1810 года вступили в полосу крайнего напряжения. Захватническая политика Наполеона, его стремления к мировому господству, систематическое нарушение им экономических и политических интересов России - все это делало неизбежным разрыв и войну. Прослеживая развитие франко-русских отношений накануне войны 1812 года и останавливаясь на честолюбивых замыслах Наполеона, считавшего, что для него на свете нет ничего невозможного, профессор Тарле вполне резонно ставит под сомнение позднейшие заявления французского императора о том, что, "удайся поход 1812 года, он, Наполеон, совсем успокоился бы, уже не воевал бы, об'езжал бы свои владения, помогал бы страждущим, наводил бы порядок и справедливость и т. д." (стр. 39). В действительности цели войны, которую Наполеон затевал против России, шли очень далеко и включали в себя завоевание Индии для нанесения там удара Англии.

Уже в этой первой главе книги профессора Тарле рассыпано немало удачных характеристик и метких определений лиц и событий того времени.

Так например, описывая пребывание Наполеона в Дрездене в мае 1812 года и

отношение императора французов к своим вассалам - немецким князьям, - автор иронически замечает: "В общем он был благосклонен, ни на кого из них не накричал, никого не лишил престола, и вернулись они по своим столицам из Дрездена без всяких повреждений" (стр. 37).

Очень метко охарактеризован прусский король, дошедший к тому времени "до последней степени запуганности": "Он трепетал, как осиновый лист, перед своим страшным победителем... А король Фридрих-Вильгельм III умел трусить. Это было единственное, что он умел делать" (стр. 22). Но трусость, как известно, не исключает вероломства.

Готовясь по приказу Наполеона принять участие в войне с Россией - своим вчерашним союзником, - король Фридрих-Вильгельм уже заранее выпрашивал у французского императора уступки Курляндии, Лифляндии и Эстляндии: "Когда Марэ... доложил императору о притязаниях Пруссии, Наполеон по этому поводу зло заметил: "А клятва над гробом Фридриха". Это он вспомнил о сентиментальной комедии с клятвами о вечной любви и дружбе, разыгранной Александром I, Фридрихом-Вильгельмом III и королевой прусской Луизой в октябре 1805 года в потсдамском мавзолее" (стр. 23).

Шаг за шагом описывает профессор Тарле во второй и третьей главах своей книги движение "великой армии" Наполеона с момента ее вторжения на русскую территорию, действия русских войск, тактику отступления, принятую Барклаем ввиду громадного превосходства сил противника, неудачные попытки Наполеона помешать об'единению обеих русских армий (Барклая и Багратиона) и разбить их, начавшийся упадок дисциплины во французских войсках, неслыханные грабежи и насилия, совершавшиеся ими над населением, бой под Смоленском и героическую стойкость, проявленную русскими солдатами в этом первом крупном сражении кампании 1812 года.

В четвертой главе ("От Смоленска до Бородина") автор знакомит читателя с личностью Кутузова - человека, которому "пришлось навсегда связать свое имя с одним из величайших событий русской и всемирной истории и навсегда остаться в людской памяти в качестве истинного представителя русского народа в самую страшную минуту существования России" (стр. 115). Яркими красками обрисовывает автор привлекательный образ старого полководца: "Суворов ставил его много выше других своих соратников". "Хитер, хитер! Умен, умен! Никто его не обманет", - говорил о Кутузове Суворов, Но не только хитрость и ум ценил в нем знаменитый его начальник: "Громадные стратегические способности, личная несокрушимая, спокойная храбрость, очень большой военный опыт на командных постах, широчайшая популярность Кутузова в населении и армии - все это ставило старого генерала на совсем исключительное место в данный момент" (стр. 116). "...Говоря с солдатом, он делался таким же немудрящим, простым, чисто русским человеком, как сам солдат, сердечным и благожелательным дедушкой. Его любили и ему верили в армии, как никому другому после смерти Суворова" (стр. 118).

Кутузова окружала целая плеяда замечательных военачальников: Багратион, Ермолов, Толь, Раевский, Неверовский, Коновницын, Дохтуров и другие. Но сколько бездарностей толпилось в штабах! Выясняя историческую роль Кутузова, автор одновременно показывает всю ограниченность Александра I и его ближайших советников, разоблачает интриги, которые велись против старого фельдмаршала генералом Беннингсеном, неустанно на него клеветавшем. Вынужденный в самом начале военных действий оставить армию, где его присутствие только вредило операциям, царь провел всю кампанию в Петербурге и пытался отсюда распоряжаться передвижением войск. Кутузова он не любил как человека, стоявшего далеко от придворных кругов, и назначил его лишь под давлением общественного мнения, требовавшего смещения Барклая.

Существует много описаний Бородинского сражения, о котором Наполеон говорил незадолго до своей смерти: "Самое страшное из всех моих сражений - это то, которое я дал под Москвой. Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские оказались достойными быть непобедимыми".

Русские потеряли в этом сражении 58 тысяч человек из 112- тысяч, французы - 50 тысяч из 130 тысяч. Рассказ о бородинской битве занимает в книге профессора Тарле небольшую главу в 10 страниц. Но при всей своей краткости глава эта дает читателю достаточно отчетливую картину боя. Мужество, проявленное здесь русскими людьми, выступает во всем своем блеске. Ограничусь одним примером, который приводит автор: "Начальник штаба 6-го корпуса Монахтин получил две раны штыком и успел еще крикнуть солдатам перед третьим натиском французов, указывая на батарею: "Ребята, представьте себе, что это Россия, и отстаивайте ее грудью!". В этот момент пуля попала ему в живот, и Монахтина унесли с поля битвы" (стр. 133).

Он прожил еще несколько дней; узнав об оставлении Москвы, он сорвал со своих ран повязки и истек кровью (стр. 133).

"Бородино оказалось, в конечном счете, великой моральной победой русского народа над всеевропейским диктатором..." - таков вывод, к, которому приходит Тарле. И факты полностью подтверждают этот вывод: "Наполеон вечером первый отвел свои войска от поля битвы, еще" до приказа Кутузова об отходе. Отступала русская армия от Бородина до Москвы и дальше в полном порядке. А самое главное, тени упадка духа не было в русских войсках.

Ненависть и чувство мщения были сильнее чем до Бородина" (стр. 137).

Оставление Москвы армией и населением, вступление в нее французских войск, пожар Москвы - таково содержание следующей, шестой главы книге профессора Тарле. Образный язык автора усиливает волнующий драматизм описываемых им событий. Очень удался автору портрет Ф. В. Ростопчина, московского генерал-губернатора, "крикливого фанфарона, производящего такое жалкое впечатление на фоне трагических событий: "Дома с женой, офранцуженной католичкой, он говорил только по-французски, со своими друзьями тоже говорил по-французски, русской литературы он совсем не знал, и, хотя умер в 1826 году, нет никаких признаков, чтобы он подозревал, например, о существовании Пушкина или Жуковского. И этот-то великосветский барин вздумал прикинуться каким-то бойким московским мастеровым, да еще таким, который разговаривает не натощак, а уже успев, отчасти, подвыпить. Ни малейшего впечатления его нелепые афишки на народ не производили" (стр. 148).

Наибольший интерес представляет седьмая глава рецензируемой книги, озаглавленная "Русский народ и нашествие" Здесь перед читателем развертывается величественная картина пламенного патриотизма, проявленного народными массами России в борьбе с неприятельским вторжением: "Рекрутские наборы следовали один за другим и встречались народом не только безропотно, но с неслыханным и невиданным прежде одушевлением" (стр. 177). "Наполеон вторгся в Россию в качестве завоевателя, хищника, беспощадного разорителя и ни в малейшей степени не помышлял об освобождении крестьян от крепостной неволи" (стр. 175). Крестьянские восстания против помещиков не получали никакой поддержки со стороны французских оккупационных войск, более того - беспощадно подавлялись этими войсками. Далеко отошли в прошлое те времена, когда армии французской республики, защищая свою страну от иностранных интервентов, несли на своих штыках свободу немецкому крестьянину или итальянскому ремесленнику. Контрреволюционная диктатура Наполеона превратила войны со стороны Франции из освободительных в завоевательные, грабительские, империалистские. Эта ленинская оценка характера наполеоновских войн¹ целиком подтверждается всей историей нашествия 1812 года. "Армия Наполеона нигде решительно... не вела себя так необузданно, не убивала и не истязала население так нагло и жестоко, как именно в России" (стр. 176). Ответом на эту жестокость был огромный под'ем патриотизма, охвативший многомиллионную народную массу, грудью вставшую на защиту своей родины. Автор приводит интереснейшие данные о партизанском движении 1812 года, активное участие в котором приняло крестьянство. Перед читателем проходят фигуры вождей крестьянских партизанских отрядов: Герасима Курина, который со своими односельчанами очищал Богородский уезд от французских мародеров, Четвертакова, организатора партизанского отряда, который своими геройскими подвигами стяжал себе огромную популярность (одно время в его отряде было до 4 тысяч крестьян), Ермолая Васильева, Федора Онуфриева, старостихи Василисы Кожиной и других безвестных героев. Описанию смелых действий партизан, среди которых особенно выделялся своей легендарной храбростью подполковник Денис Давыдов ("поэт-партизан"), в книге профессора Тарле отведено много ярких страниц, иллюстрированных портретами наиболее замечательных деятелей этого движения. "Наполеон подсчитывал в своей стратегии количество своих войск и войск. Александра, а сражаться ему пришлось с русским народом, о котором Наполеон позабыл. Его-то рука и нанесла величайшему полководцу всемирной истории непоправимый, смертельный удар... Русское крестьянство, сражалось ли оно в двенадцатом году в мундирах пли в зипуне, стяжало себе бессмертную славу" (стр. 184).

Иным было поведение купцов, которые, правда, жертвовали на борьбу с неприятелем большие суммы, но в то же время и наживались на войне, спекулируя на патриотических чувствах народа и бессовестно обогащаясь на торговле предметами вооружения (сабля, например, сразу вздорожала с 6 рублей до 30 и 40, ружье - с 11 - 15 рублей до 80), на интендантских поставках. Не лучше вело себя и дворянство: "В большинстве случаев нельзя при-

¹ См. В. И. Ленин. Т. XIX, стр. 181.

нимать за чистую монету всех этих помещичьих заявлений о пожертвованиях, приносимых на алтарь отечества" (стр. 189).

Приводимые профессором Тарле документы совершенно разрушают легенду о бескорыстии дворянства, якобы проявленном им в 1812 году: "Но наиболее резкий контраст героическому самопожертвованию народных масс являло то, что происходило в верхах... Царский брат, цесаревич Константин Павлович, укрывшись от войны в Петербурге, даром времени не терял. Он представил в Екатеринославский полк 126 лошадей, прося за каждую 225 рублей. Экономический комитет ополчения сомневался, отпустить ли деньги, находя, что лошади оных не стоят". Но государь приказал, и Константин получил 28350 рублей сполна, а затем лошади были приняты: "45 сапатых застрелены немедленно, чтобы не заразить других, 55 негодных велено продать за что бы то ни было, а 26 причислены в полк". "Это было, - замечает Тарле, - единственной услугой, оказанной отечеству Константином Павловичем в 1812 году" (стр. 190). Характерны и приводимые в книге данные об отрицательном отношении высшего начальства в крестьянской партизанщине, о попытках разоружения крестьян, взявшихся за оружие для борьбы с неприятелем (стр. 240). Так велик был страх правительственных кругов перед возможностью новой пугачевщины!

С большим интересом читаются и последние три главы книги Тарле: "Тарутино и уход Наполеона из Москвы" (глава 8-я), "Отступление великой армии, Малоярославец и начало партизанской войны" (глава 9-я), "Березина и гибель великой армии" (глава 10-я). В сжатом очерке нельзя было, конечно, подробнее остановиться на пребывании Наполеона в Москве, на его попытках навести в ней "порядок", на деятельности организованного им бутафорского "муниципалитета", не проявившего, впрочем, почти никаких признаков жизни. Зато очень ярко описаны тщетные попытки Наполеона добиться заключения мира, неудача миссии генерала Лористона к Кутузову и вынужденное отступление французской армии из Москвы.

Жаль только, что автор не привел здесь выдержек из записок сержанта Бургоня, дающих весьма красочное изображение разложения "великой армии" во время пребывания в Москве и при ее оставлении. Мемуары эти, изданные в 1910 году, были использованы Лениным при написании работы "Социализм и европейская война". "Мой ранец был хорошо наполнен, - рассказывает Бургонь, - я имел много фунтов сахару, рису, немного бисквитов, полбутылки ликера, шолковый костюм китаянки, шитый золотом и серебром, много золотых и серебряных вещей, среди которых находился кусок креста с колокольни Ивана Великого... Я имел также парадную форму, черный бархатный женский плащ, две серебряных ризы, кроме того, много медальонов и плевательницу какого-то русского князя, украшенную драгоценными камнями". Такой вид, вид шайки грабителей, приобрела в это время большая часть наполеоновской армии.

Очень интересны страницы, где описываются интриги английского генерала Вильсона, состоявшего при штабе Кутузова, направленные против тактики фельдмаршала, избегавшего лишних столкновений с отступающей армией Наполеона, гибель которой и без того была теперь неизбежна. Кутузов не хотел в угоду иностранным союзникам, ради преуспеяния английской торговли или немецкой военной мощи, жертвовать кровью русских солдат, на которую так щедры были все эти иностранцы, добивавшиеся перенесения войны за пределы России. Кутузов считал, что с изгнанием врага с русской территории цель достигнута.

Последняя глава книги, описывающая заключительный этап войны 1812 года - период от 17 ноября, когда французская армия двинулась из Смоленска, до 14 декабря 1812 года, когда последние французские солдаты перешли через Неман на прусский берег, - написана с большим мастерством. Картина гибели "великой армии", преследуемой русскими войсками, погибавшей от нестерпимого голода, вынуждавшего французов есть трупы своих товарищей, и от страшного холода, - эта жуткая картина агонии наполеоновских войск изображена автором с большой художественной выразительностью.

Около 30 тысяч человек - это было все, что осталось к концу войны от "великой армии", насчитывавшей в момент ее вторжения на русскую территорию 420 тысяч человек, к которым присоединилось затем еще 150 тысяч. Наполеону удалось избежать русского плена. Но его господству во Франции и Европе был нанесен удар, от которого наполеоновской империи уже не суждено было оправиться. Разгром "великой армии" в России в 1812 году явился сигналом к восстанию всей закабаленной Наполеоном Европы против его владычества. Когда первые, отряды русских войск вступили в январе 1813 года на территорию Пруссии, их приветствовали радостными возгласами: "Русские освободители идут!". "Это особенно полезно припомнить теперь, - подчеркивает профессор Тарле, - когда в гитлеровских учебниках для средней школы повествуется об освобождении Пруссии в 1813 году почти без упоминания о русском 1812 годе, а упоминается о 1812 годе главным образом лишь затем, чтобы пояснить, что если бы тогда не на-

стала случайно морозная погода, то Россию поминай как звали" (стр. 277).

"Для самой России, - указывает далее автор, - последствия Отечественной войны были также огромны. Не морозы и не пространства России победили Наполеона: его победило сопротивление русского народа. Русский народ отстоял свое право на независимое национальное существование и сделал это с такой неукротимой волей к победе, с таким истинным, презирающим всякую шумиху героизмом, с таким под'емом духа, как никакой другой народ в тогдашнем мире кроме одного только испанского" стр. 278).

Двенадцатый год понимался молодыми поколениями 1812 - 1825 годов и позднейшими как борьба за свободу, как избавление от того добавочного иноземного угнетения, от тех новых цепей, которые нес с собой в Россию Наполеон. "Вся русская умственная культура, русское национальное самосознание получили могучий толчок в грозный год нашествия" (стр. 279). "Русский народ не есть народ обыкновенный, заговорили люди России после двенадцатого года. В нашу эпоху русский народ повел все другие народы, населяющие наше великое государство, на работу по созданию первой в мировой истории социалистической страны, не знающей ни эксплуататоров, ни эксплоатируемых. Но, чтобы иметь возможность это сделать, нужна была полная национальная независимость, ничем не ограниченная свобода распоряжения собой и своей страной. Это великое благо, это необходимейшее условие всякой плодотворной работы русский народ ревниво старался охранять в течение всей своей истории, по крайней мере, с тех пор, как сознал себя народом. Это испытали поляки в начале XVII века, шведы в начале XVIII века, Наполеон в начале XIX века" (стр. 280).

Все эти мысли и выводы, правота которых неоспорима, изложены профессором Тарле в заключении к его книге. Заключение это является хорошей концовкой всей книги, проникнутой горячей любовью к советской родине и ненавистью к ее врагам. "Могут ли быть теперь великому русскому народу страшны мелкотравчатые фашистские хищники, окружающие его и мечтающие что-нибудь урвать у него? "Затем ли свергнули мы льва, чтоб пред волками преклоняться?" - спрашивал Байрон после падения наполеоновской империи. Затем ли русский народ победил непобедимого гиганта, чтобы через 125 лет уступить свое достояние или право распоряжаться собою ничтожным в умственном и нравственном отношении пигмеям, сильным исключительно безнаказанностью, которую до поры до времени встречает их наглость?" (стр. 280).

Нет, народы Советского Союза никому никогда не уступят права распоряжаться собою. Об'единенные в единую братскую семью, руководимые великой партией Ленина - Сталина, трудящиеся СССР готовы в любой момент дать сокрушительный отпор любому агрессору, который посмел бы покуситься на границы священной советской земли. Ведь если 126 лет назад русский народ, закабаленный царской крепостнической монархией, смог отстоять свою родину от нападения грозного врага, перед которым склонялась почти вся Европа, то какой же уничтожающий удар будет нанесен фашистскому агрессору свободным и счастливым советским народом!

Советский читатель с большим интересом и пользой прочтет книгу профессора Тарле: она даст ему новую духовную зарядку для борьбы со всеми врагами нашей великой родины. С внешней стороны книга издана прекрасно и иллюстрирована старинными портретами и рисунками (Теребенева).

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. МОЛОК:

Комментарии: