У арабского космографа XIII века ал-Казвини есть притча. Поданная в фантастической манере, как эпизод из его личной жизни, она повествует о том, насколько человеческая память коротка.
Случилось ему побывать, рассказывает он, в одном цветущем многолюдном городе. Город был очень древний, и времени основания его никто из жителей не знал... Спустя пятьсот лет ал-Казвини посетил те же края и не нашел там ни малейших следов прежней жизни. Крестьянин косил на месте древней столицы траву. "Давно ли разрушен город?" - спросил араб и услышал: Дивный вопрос предлагаешь ты мне, старик. Эта земля никогда ничем не отличалась от той, какою ты теперь ее видишь. Никогда и никаких городов здесь не бывало, и нам ничего не говорили о том ни деды наши, ни отцы..." Прошло еще пятьсот лет, и араб увидел на этом же месте море. "Давно ли земля ваша покрылась водою? " - спросил он у рыбаков и получил ответ, что место это никогда не было иным... Потом высохло море: выпила его пустыня, и в центре ее зазеленел один оазис. А когда в последний раз наведался туда араб, он снова увидел там громадный цветущий город. Жители его с гордостью и самовольством говорили: "Начало нашего города теряется в глубокой древности, и не только мы сами не знаем, давно ли он существует, но и предки наши ровно ничего не знали о том..."
Притча эта звучит предостережением для исторических романистов. Трудно воссоздавать историю, как бы хочет сказать этот автор XIII века; трудно убедить читателя в реальности изображаемых событий. И надо добавить: трудность не исчезает даже в том случае, если безупречно знаешь материал.
Автор книги о Чингис-хане, В. Ян, знает материал хорошо. Он разработал его с тщательностью, пожалуй, редкой для историка-беллетриста. Это позволило ему с безусловным знанием дела говорить о событиях начала XIII века, происходивших на громадном пространстве, - от Великой китайской стены до Азовского и Черного морей. Однако весь кропотливый труд В. Яна по изучению эпохи монгольских завоеваний не дал должного эффекта: в результате получился "завлекательный" роман.
Перед читателем проходит традиционно-экзотический Восток с дервишами, евнухами и гаремами, где среднеазиатские владыки травят своих рабынь барсами в комнатах, сплошь заглушенных коврами, а благородные мстители - джигиты "прыжком тигра" подоспевают как раз в нужный момент.
Писатель, организующий исторический материал, чаще всего имеет дело с элементами уже готовой литературной формы. Иногда эта форма качественно очень высока. Художественные средства писателя должны соответствовать литературному достоинству материала. Чтобы история не вышла в романе мнимой, надо рассчитывать свои силы, рубить дерево по плечу.
Основные источники новости о Чингисхане: монгольское "Сокровенное сказание", персидский "Сборник летописей" Рашид-ад-Дина, отрывки из переводов китайских хроник и арабская летопись (Ибн-ал-
В. Ян "Чингис-хан". Повесть из жизни старой Азии. Гослитиздат. М. 1939.
Асир) - все это блестящие литературные образцы. Блеск их померк под пером В. Яна. Названные источники тлили в себе огромные возможности для претворения их в конкретные художественные образы. Но автор пошел путем внешней, поверхностной историографии. Он не проник в тайну своих материалов, ибо как художник почти не заметил их.
Отсюда и стремление к внешней занимательности и наивность трактовки исторических фигур. Особенно наивно подан в повести хорезмшах Мухаммед - правитель, действительно не из сильных, но вовсе не такой уже простачок, каким изобразил его Ян. Если поверить автору, то вряд ли можно будет понять, каким образом Мухаммеду удалось создать государство, упиравшееся одним краем в кочевые туркестанские степи, а другим - теснившее арабские Басру и Багдад.
Автор снижает качество своего материала, то есть попросту его портит. Яркий пример такой порчи на стр. 321, где изуродована замечательная беседа Чингиса с монахом Чан-Чунем, взятая из китайского "Путешествия та Запад" ("Си-ю-цзи").
Этот эпизод, описанный в китайском источнике с изумительным художественным тактом и прекрасно переведенный Кафаровым в "Трудах Пекинской миссии" (том IV, стр. 320), представляет разительный контраст с соответствующим местом у Яна, где Чингис произносит пренелепую тираду и, "дрожа от ярости", "шипит".
Наивность описаний и характеристик усугубляется исторически несообразным языком книги. Так, на стр. 299 парламентер Плоскиня, посланный татарами к русским, осажденным в лагере на Калке, говорит: "Мне приказал хан татарский, Субядяй-богатырь, сказать вам, чтобы вы больше зря не бились. Если вы ихней милости покоритесь, то они вас на все четыре стороны отпустят... Только побросайте все ваше добро - тулупы, повозки и топоры. Все это татарам нужно за их хлопоты, потому что в походах они очень поиздержались..."
Здесь примечательны не только "ихняя милость" и "поиздержались": весьма сомнительны и "тулупы" (в конце мая!) у русских дружин.
Как художественное произведение, повесть Яна не удовлетворит читателя. Но он будет благодарен автору за сватку разнообразных сведений, знакомящих с данной эпохой. В этом своем качестве книга безусловно, полезна, тем более что фактических ошибок и недочетов в ней немного. О некоторых же из них необходимо сказать.
Автор вовсе не уделил внимания стратегии монгольского вторжения в Среднюю Азию. Поэтому направление ударов завоевателей на те или иные центры кажется случайным. На деле же в основе этого похода лежал необычайно смелый и остроумный план. Часть войск была отправлена в Фергану и отвлекла вынимание хорезмшаха. Главные же силы, обогнув озеро Балхаш и преодолев пески Кзыл-Кумов, внезапно появились у Бухары, обойдя ее с запада. Это заставило Мухаммеда кинуться на север, растянув и ослабив свой фронт.
Описывая взятие Чингис-хана Бухары, Ян утверждает, что город этот сдался без боя (стр. 169). Он вскользь упоминает об обороне бухарской цитадели, но никакого значения этому не придает. Однако один из достовернейших современников, Ибн-ал-Асир, говорит совершенно иное. По его словам, горожане бились до тех пор, "пока не подошли к стене крепостной саперы и не подкопали ее". Защитники города метали в осаждавших стрелы и камни. Они героически защищались, несмотря на то что Бухару покинул ее гарнизон.
По русской летописи, преследуемый монголо-татарами половецкий хан Котян бежал не в Киев (стр. 271), а в Галицкое княжество.
"Шаньюй" - вовсе не "хунну", т. е. гунны (стр. 312), а название (повидимому, китайское) гуннских племенных вождей.
На стр. 324 упоминается брат Чингисхана - Утчигин. Но Утчигин (точнее, Отчигин) - не собственное имя, а родовой термин, применявшийся у монголов к младшему сыну и дословно означавший "князь огня", т. е. хранитель очага...
Повести Яна предпослана вступительная статья С. В. Киселева. Статья эта содержит два ошибочных положения. Первое из них заключается в неправильном толковании монгольского социального термина "унаган богол".
В советской исторической науке принято излагать основы общественного строя древних монголов в работе покойного академика Б. Я. Владимирцова. Следуя ему во всем, С. В. Киселев в данном пункте совершенно напрасно упрощает его.
Унаган боголами назывались в Монголии роды, в результате покорения попадавшие в особую наследственную зависимость от владельческих родов. На стр. 5 и 6 Киселев говорит об унаган боголах как об однородной в социальном отношении массе. Между тем Владимирцов дает им более правдоподобное определение: он считает, что они состояли, как и роды-
покорителя, из харачу (беднейшего трудового народа) и нойонов (господ)1 .
Ошибочны и следующие утверждения Киселева: "В войне участвует весь "Монгол", все слои населения получают возможность обогащения" (стр. 7). И далее: "каждый монгол был участником удачливой политики военного захвата" (стр. 12). Нет никаких оснований распространять "возможность обогащения" на весь народ.
Даже в отношении войска, эта мысль требует больших оговорок. Распределение добычи всегда и всюду носило классовый характер. В армянском судебнике Мхитара Гоша (XIII век) прямо говорится: "Серебро и жемчуг из добычи князьям пусть будут, медь, железо и им подобное - войскам". То же самое было и у монголов. Рядовым монгольским воинам доставались из захваченных богатств жалкие остатки. Народные же массы не получали ничего из военной добычи.
Эти ошибки автора вступительной статьи перекликаются с основным недостатком рецензируемой повести. В. Ян совершенно не отразил в своей книге классовой борьбы внутри монгольского общества; монгольский народ им не показан и подменен войском; тем самым отождествлены понятия "народ" и "войско", что исторической действительности не соответствует никак, ибо речь идет о несправедливой, завоевательной войне.
Монгольские завоевания не были связаны с переселением сколько-нибудь значительных масс кочевников. В походах Чингиса и Батыя принимали участие всего 110 - 120 тысяч монголов, а остальные - приблизительно четыре с половиной миллиона - оставались на своих местах и пасли коней и овец.
Ужасы монголо-татарского нашествия, разрушение культурных государств и установление в покоренных странах тягчайшего режима общеизвестны. Но все это было делом кочевой монгольской знати, предводительствуемой Чингисом и его потомством. Народ в целом тут не при чем.
Почтит современник событий, анонимный грузинский историк XIV века, говоря о разорении Грузии монголами, в то же время нашел для них следующие беспристрастные слова: они, говорит он, "были удивительными людьми... среди них обретались всяческая мудрость и всякий разум. Малоречивость была ими усвоена (как похвальное качество), а лживого слова вовсе уже не было среди них"2 .
Грузия жестоко пострадала от монгольского завоевания. И тем ценнее для нас этот благородный об'ективизм грузинского летописца. Замечательно, что и русская былина наказывает Илье Муромцу: "Не помысли злом на татарина". Это, разумеется, не мешало русскому народу героически бороться против завоевателей - монголо-татар.
1 См. В. Я. Владимирцов "Общественный строй монголов", стр. 70. Л. 1934.
2 Известия Академии наук N 17, стр. 1484. Л. 1917.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |