М. Изд-во "Наука". 1970. Т. I. 248 стр. + 76 табл. Тираж 2000. Цена 2 руб. 29 коп. Т. II. 254 стр. + 109 табл. Тираж 2000. Цена 2 руб. 97 коп.
Значение вспомогательных дисциплин в выявлении источников для исторической науки в последние десятилетия становится все более ясным в результате крупных успехов советских ученых в разработке новой методики. Исследование чл. -корр. АН СССР В. Л. Янина - одно из убедительных тому свидетельств.
Русская сфрагистика как вспомогательная историческая дисциплина уже в колыбели оказалась неизмеримо счастливее своих старших сестер - нумизматики и эпиграфики: она почти полностью избегла любительского этапа собирательства. Печати дольше всего не вызывали интереса у коллекционеров- любителей, а с конца XIX в. страстным собирателем-монополистом сфрагистического материала стал Н. П. Лихачев. Русские и византийские печати находились на стыке двух ведущих тем его научных интересов - истории документа и истории древнерусской (и византийской) администрации. Не исключено, что огромный материал византийской сфрагистики (около 12 тыс. печатей) создавал определенного рода методические трудности для выработки самостоятельного подхода к русским печатям. В двух выпусках "Материалов для истории византийской и русской сфрагистики" (1928, 1930) Н. П. Лихачев сформулировал основы научной сфрагистики, предложив свою хронологию и атрибуцию главных категорий древнерусских вислых булл, а также подготовил в 1904 - 1917 гг. 53 таблицы задуманного им вместе с А. В. Орешниковым фототипического альбома, которые охватили около 700 русских печатей. Но эти таблицы к 40 - 50-м годам оказались явно устаревшими как по количеству материала, так и главным образом по структуре, поскольку они составлялись по мере знакомства Н. П. Лихачева с новыми печатями. В переработанном виде материалы аль-
стр. 136
бома Н. П. Лихачева использованы в двухтомнике В. Л. Янина. Однако в итоге огромной работы, проделанной исследователем в музеях и архивах Ленинграда, Москвы, Киева, Львова, Новгорода, Риги, Пскова, Смоленска, и переписки с советскими и зарубежными корреспондентами состав свода увеличился более чем в два раза: В. Л. Яниным учтено 1648 древнерусских свинцовых булл X-XV вв., оттиснутых 832 парами матриц в Киеве, Чернигове, Переяславле, Галиче, Смоленске, Полоцке, Новгороде, Ладоге, Новом Торге, на Двине и в Обонежье. Обоим томам каталога булл предпослано изложение результатов их исследования. Заслуга В. Л. Янина состоит в ювелирной разработке методики исследования сохранившихся "ископаемых" печатей от погибших документов.
Свод печатей поражает объемом вводимого в научный обиход исторического материала, остававшегося ранее неизвестным или малодоступным большинству исследователей. Пластичное построение каталога позволило В. Л. Янину в экономной форме и с исчерпывающей полнотой обобщить множество сведений об издаваемых памятниках, вплоть до curriculum vitae каждого известного экземпляра той или иной печати. В каждом разделе каталога вслед за описанием пары матриц, включающим прорись ее легенд и знаков, приводится перечень всех известных булл, оттиснутых данными матрицами. Он построен по единой схеме, содержащей данные о размере печати, месте и времени находки, современном местонахождении и пути к нему через прежних владельцев, а также исчерпывающую библиографию каждого издаваемого экземпляра.
Описанный материал представлен на 185 таблицах рисунками матриц по печатям лучшей сохранности и фотографиями всех публикуемых печатей. Единая нумерация в своде, на таблицах и в тексте, а также указатели топографии хранения печатей, их атрибуции и имен облегчают пользование книгой. К сожалению, не во всех случаях фотографии печатей достаточно явственны, но это зависит не столько от полиграфии, сколько от сохранности самих булл. Вследствие того, что прориси легенд в тексте выполнил один художник, а рисунки для таблиц делали два других, в передаче одних и тех же надписей в каталоге и на таблицах наблюдается разнобой (ср. N 114, 115, 348, 421, 426 и др.). В изображении легенд художниками имеются отдельные ошибки, что выясняется при сравнении с фотографиями (N 348, 543, 544, 696 и др.). Досадна много раз повторяющаяся обмолвка в перечне булл: сотни печатей имеют пометку "не издана", тогда как они-то и издаются; в текст попали утратившие смысл пометки автора из составлявшейся в течение многих лет картотеки.
Форма сводного каталога, продуманная В. Л. Яниным, может служить образцом при издании самых разных серий памятников археологии, нумизматики, эпиграфики, палеографии, прикладного искусства. Полезна она и в повседневной музейной практике - в тех случаях, когда обработка материала осложняется фрагментарностью или плохой сохранностью вещей. Обоснованием предложенной В. Л. Яниным структуры свода служит предшествующий научный комментарий - итог многолетнего, кропотливого изучения печатей.
Признание булл важнейшим источником для изучения истории, состава и развития органов власти в Древней Руси стало для В. Л. Янина определяющим фактором в методологическом подходе к материалу исследования. Н. П. Лихачев был убежден, что "только полнота источников способна уберечь исследователя от ошибок и поспешных выводов", и медлил с обобщениями. Он утверждал, что все внимание следует обращать на критику источников и анализ материала, что синтез возможен только на основе свода. В. Л. Янин же построил свой свод в итоге 20-летних занятий последовательным обобщением научных представлений о сфрагистическом материале на разных стадиях его анализа. За эти годы он опубликовал около 40 работ, посвященных проблемам сфрагистики, причем часть их представляла собою частные своды печатей, занявших теперь свое место в рецензируемом издании с существенными порою поправками, подсказанными новыми находками. Подходя к завершению работы над сводом, В. Л. Янину пришлось пересмотреть ряд своих ранее высказанных суждений: не раз он признает неубедительность своих атрибуций (т. I, стр. 45 - 47, 54 - 56, 82 - 83; т. II, стр. 86, 130) или ошибочность датировок (т. I, стр. 69). Многие страницы его труда подкупают откровенным признанием спорности предлагаемых им для обсуждения аргументов и отдельных решений и атрибуций (т. I, стр. 152, 153). Указание на невозможность при имеющихся средствах исследования выбора окончательного решения для ряда систематизационных и
стр. 137
хронологических вопросов (т. I, стр. 89, 100 - 102; т. II, стр. 106) нередко предостерегает читателя от поспешных догадок.
Очень поучительна методика конкретного исследования, применяемая автором. Систематизация всего охваченного им фонда сфрагистических памятников Древней Руси проведена через сопоставление вислых печатей со многими другими категориями исторических источников. Помимо чисто вещеведческого и статистического изучения самих печатей, в работе использованы оказавшиеся удивительно надежными показания топографии находок и их стратиграфия с учетом дендрологической датировки строительных ярусов древнего Новгорода. Широко привлечены памятники летописания, житийной литературы, актовой письменности, а также данные иконографии, византийской и древнерусской титулатуры, прикладного искусства, нумизматики.
Много сравнительного контрольного материала автору пришлось самому вычленить из источников и соответствующим образом организовать. Таковы приводимые в своде справочные таблицы - хронологии княжений, генеалогических связей русских князей, их христианских имен (т. I, стр. 91, 97, 125, 128; т. II, стр. 6), сопоставления списков новгородских тысяцких (т. II, стр. 99); они становятся удобным справочным материалом для работы по истории Древней Руси во многих аспектах исследования.
В различных конкретных случаях приемы работы В. Л. Ямина нередко оказываются новыми находками - будь то реконструкция легенды по уцелевшему фрагменту, опознание святого по его иконографическим признакам, отыскание места для "ископаемой" печати на шкале булл, сохранившихся при подлинных актах, заключение о возможном происхождении новгородских "ископаемых" булл из разных частей города в зависимости от их фактуры и размера, сопоставление количества вариантов матриц и печатей с длительностью княжений или сроков исполнения должности.
На основе атрибуции больших групп сфрагистических памятников В. Л. Янин обрисовал общую картину развития обычая применения вислых булл на Руси X- XV веков. Установив, что эта традиция зародилась еще в языческое время, он прослеживает смену принципов композиционного решения булл в разные периоды в связи с принадлежностью их к тем или иным политическим институтам и определяет функциональное назначение массы печатей как средства утверждения частных актов соответствующими органами власти.
Большое значение имеют выводы В. Л. Янина, касающиеся истории Новгородской республики. Особенно богатый и наиболее интенсивно пополняющийся сфрагистический материал Новгорода разделен на три главных разряда соответственно трем конституционным силам политической власти города - княжескому, владычному и республиканскому управлениям. Соотношение этих трех сил на разных этапах развития новгородской государственности прослеживается путем сопоставления сфрагистических и письменных источников. Автор приходит к заключению, что возникновение республиканских форм администрации было следствием длительного процесса развития Новгорода в течение XI-XIV вв., а не результатом антикняжеского восстания 1136 г., значение которого для республиканских преобразований в Новгороде до сих пор преувеличивалось1 . Огромный и тщательно разработанный сфрагистический материал своеобразно "моделирует" ход этого процесса.
На основе такого же анализа устанавливаются для XV в. существенные различия между административными системами Обонежья и Заволочья и перемены во владычном управлении Ладогой и Новым Торгом; выяснены обстоятельства создания и оформления важнейших государственных актов. Вполне самостоятельное значение имеет устанавливаемая В. Л. Яниным заново хронология двинских актов XV в. (т. II, стр. 68 и сл.). Используя копии грамот с глухим описанием находившихся при оригиналах печатей, изучив историю приобретения и составления их собрания, он восстанавливает первоначальную принадлежность грамотам печатей, некогда отвязанных и перепутанных собирателем. Результатом этого исследования явилась реконструкция хронологического ряда двинских владычных наместников, осуществляемая в несколько приемов, с перекрестной взаимопроверкой сфрагистического и актового материала.
Весьма существен комментарий В. Л. Янина к договорным грамотам Новгорода 70-х годов XIV в. (т. II, стр. 92 и сл.). Ав-
1 Б. Д. Греков. Революция в Новгороде Великом в XII в. "Ученые записки" Института истории РАНИОН. Т. 4. М. 1929, стр. 21.
стр. 138
тор убедительно поправляет общепринятую датировку документов, исходя из анализа сочетаний называемых в них имен степенных посадников и тысяцких. Новгородский том свода во многом подготовлен монографией В. Л. Янина "Новгородские посадники" (М. 1962), в которой продемонстрированы возможности сфрагистического материала как точного и гибкого источника. В комментарий свода автор защищает ряд своих положений, вызвавших возражения А. А. Зимина2 .
Убедительными представляются решения ряда старых, имеющих уже свою литературу сфрагистических загадок, связанных с печатями Ратибора, протопроедра Евстафия, с толкованием надписи "Днеслово"; интересно отождествление печатей новгородских тиунов с печатями купеческих старост, известными по письменным источникам (т. II, стр. 109). Печати помогают уточнить картину междукняжеских отношений на рубеже XI-XII вв. (т. I, стр. 20 - 23); сопоставление сфрагистических наблюдений с подробностями усобицы вокруг смоленского стола в XIII в. (т. I, стр. 95 - 98) дает новое освещение Смоленскому договору 1229 года. На всем протяжении свода рассеяны ценнейшие наблюдения по истории русской церкви. С большой степенью достоверности В. Л. Янин установил христианские имена почти тридцати русских князей (т. I, стр. 104, 106, 119, 125; т. II, стр. 17, 26), причем в восьми случаях установлены оба патрональных имени (т. I, стр. 125).
Сфрагистические наблюдения В. Л. Янина дают новый материал для исследования русской государственной эмблематики; в частности, особый интерес для нумизматики представляет эволюция идейного содержания образа так называемого ездеца, эмблемы Москвы (т. II, стр. 33 - 38). В. Л. Янин указывает на определенную общность легенд русских монет и печатей XIV-XV вв. и зависимость, существующую в основных принципах оформления монет и печатей (т. II, стр. 25, 31, 33). В той же связи со специфическими проблемами нумизматики вызывает интерес проведенное автором расчленение "разноместных" печатей одних и тех же князей (т. II, стр. 30 и сл.). Опубликование свода имеет большое значение для самых разных отраслей исторического знания: не только для истории древнерусской администраций и истории документа, но также для иконографии, геральдики, эпиграфики, генеалогий, истории древнерусского искусства и даже для психологии художественного творчества. Свинцовые печати древней Руси X-XV вв. засвидетельствовали наличие в русском средневековье учреждений и явлений общественной и государственной жизни, неизвестных по другим источникам.
Труд В. Л. Янина будет принят на вооружение историками многих специальностей. Поэтому хотелось бы найти в нем более подробное изложение некоторых вопросов методики исследования, например, приемов атрибуции и датировки булл по их техническим и художественным данным в случае наличия на разных печатях одинакового сочетания имен; принципа нахождения главной (лицевой) и подчиненной (оборотной) сторон при наличии изображений святых на обеих сторонах (т. 1, стр. 109); в некоторых случаях было бы полезным детальнее разобрать спорную легенду, показав, как автор приходит к предлагаемому чтению (N 411, 412, 426 и др.). Вообще, передача легенд требовала бы большего единообразия: иногда текст опирается на полную сохранность надписи, иногда имеется в виду не поместившаяся на свинце полностью легенда, но иной раз - и предпочитаемое автором чтение. В альбоме и в тексте есть "не работающие" иллюстрации (т. II, табл. 108, татарская печать в верхнем ряду; т. I, рис. 2, монеты Олега-Михаила и Болеслава Храброго), механически перенесенные в издание из работ предшественников. Излишне краток автор в случаях проверки сфрагистических выводов показаниями нумизматики и эпиграфики. Сравнение начертаний легенд новгородских печатей и монет XV в., возможно, уточнило бы датировку тех и других, а эпиграфическое исследование булл разных сфрагистических разрядов могло бы привести в некоторых случаях к обнаружению работы одних и тех же резчиков - например, при уточнении датировки монастырских и кончанских печатей Новгорода. Автору следовало бы в некоторых случаях иметь в виду достаточно широкий круг читателей, не являющихся специалистами (например, т. II, стр. 116 - сфрагистический комментарий к "правой грамоте о включении Власа Тупицына в волостной разруб княжеостровцев").
Оба тома свода включают очень полезные краткие заключительные главы, под-
2 См. "Советская археология", 1963, N 3.
стр. 139
водящие итоги наблюдений и выводов из представленного в каждом томе сфрагистического материала; но издание в целом остается незавершенным, пока не будет описан и исследован в таком же систематическом порядке упоминающийся в двухтомнике лишь бегло, по ходу изложения, богатый материал печатей Москвы, Твери, Полоцка, Смоленска и т. д. Особенно значительное приращение ожидает принадлежащий В. Л. Янину предварительный свод псковских печатей3 после опубликования более чем 500 вислых псковских печатей второй половины XV - начала XVI в., найденных в Пскове в 1961 - 1962 гг. археологической экспедицией под руководством Г. П. Гроздилова и В. Д. Белецкого. Рецензируемое издание представляет собою важный этап - прежде всего в методологическом отношении - на подступах к остающимся "белым пятном" в русской сфрагистике дрогичинским пломбам.
Созданный В. Л. Яниным свод древнерусских печатей полностью подтвердил слова Н. П. Лихачева о том, что сфрагистический материал "с каждым годом... не стареет, а уясняется"4 . Посвящение монографии памяти этого ученого имеет глубокий смысл: осуществив его надежду, она являет собою прекрасный образец научной преемственности. Хотелось бы, чтобы рассмотренное издание сыграло свою роль и в другом важном деле - завершении подготовки к публикации еще одной части наследия Н. П. Лихачева - корпуса византийских булл.
3 В. Л. Янин. Вислые печати Пскова. "Советская археология", 1960, N 3; его же. Сфрагистический комментарий к псковским частным актам. См.: Л. М. Марашинова. Новые псковские грамоты XIV-XV вв. М. 1966, стр. 165.
4 В. Л. Янин. К 100-летию со дня рождения Н. П. Лихачева (12(24).IV. 1862 - 14.IV.1936). "Советская археология", 1962. N 2, стр. 16
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |