В. БУРЛАЧКОВ, доктор экономических наук, главный научный сотрудник ИЭ РАН, профессор Академии труда и социальных отношений

ВОСПРОИЗВОДСТВО И МОНЕТАРНАЯ СФЕРА (о статье А. Навоя "О роли и месте эмиссии центрального банка в воспроизводственных процессах"*)

Для экономиста, изучавшего эволюцию монетарной сферы, ее связи с воспроизводственными процессами очевидны. На ранних стадиях формирования хозяйственной системы в результате развития этих процессов золото превратилось во всеобщий эквивалент. Но позднее из-за интенсивного расширения реального сектора добыча золота стала отставать от потребностей товарооборота в денежном эквиваленте, что предопределило неизбежность демонетизации благородного металла.

Цепочка связей, которая приводит к новому циклу долгосрочного экономического развития, состоит из следующих этапов: выдвижение новой научно-технической идеи; создание на ее основе нового товара; формирование емкого рынка его сбыта и рынков сопутствующих изделий. Денежное обращение влияет на эти процессы или подстраивается под них, но не способно их определять. Тем не менее далеко не все члены научного сообщества разделяют мнение о приоритетном значении воспроизводственных процессов для формирования монетарной сферы. Их важность отмечают в периоды кризисов; во времена же бурного роста экономистов больше привлекают проблемы функционирования рынков.

Надо ли напоминать коллегам о первоочередном значении воспроизводственных процессов? Разумеется, надо. Иначе для них оказываются сюрпризом формирование пузырей на финансовом рынке и резкое замедление развития мировой экономики. Но при этом необходимо соблюдать два условия: во-первых, при анализе следует учитывать все реалии современной экономики; во-вторых, важно приводить четкие аргументы, способные опровергать доводы оппонентов.

Попытку А. Навоя еще раз акцентировать внимание научного сообщества на проблеме взаимосвязей воспроизводственных процессов и монетарной сферы можно только приветствовать. Но, к сожалению, многие доводы, содержащиеся в его статье, сторонники чисто монетарных представлений об экономике могут легко опровергнуть. Это связано с тем, что автор воспроизводит аргументацию, характерную для дискуссий XIX в., и не принимает во внимание реалии современной экономики. В частности, сегодня нельзя анализировать монетарную сферу без изучения эффекта денежного мультипликатора и других аспектов формирования денежного предложения, без исследования специфики показателей спроса на деньги. Но самое главное - надо учитывать современные особенности воспроизводственных процессов.

* Навой А. О роли и месте эмиссии центрального банка в воспроизводственных процессах // Вопросы экономики. 2009. N 5.

Традиционный подход в классических исследованиях XIX в. состоял в анализе воспроизводственного процесса, разделенного на четыре стадии: производство, распределение, обмен и потребление. Подчеркивалось, что деньги обслуживают реализацию произведенного продукта и соответственно процесс общественного воспроизводства. Раскрывалась роль кредита во временном перераспределении свободных денежных ресурсов, отмечалось, что возможность невозврата кредитов создает перманентную угрозу экономических кризисов. Такая логическая схема отвечала реалиям экономики того периода.

Анализ современной экономики должен охватывать помимо воспроизводственных информационные и финансовые процессы. Во-первых, это обусловлено ролью информационных потоков в функционировании рынков. Во-вторых, следует учитывать, что на рубеже XX-XXI вв. в развитых странах завершился длительный этап развития капитализма, связанный с товарным производством. Новой клеточкой экономических отношений вместо товара стала финансовая услуга.

Историческая логика превращения финансовой услуги в клеточку современных экономических отношений представляется вполне очевидной. Производство и реализация товаров обеспечивали обширную сферу извлечения прибыли из оборота капитала. Но массовые кредитные операции с участием большинства домашних хозяйств развитых стран значительно расширяют эту сферу. Такая метаморфоза капиталистических отношений стала следствием действия нескольких факторов: концентрации и централизации капитала; роста емкости рынков развитых стран; высокого платежеспособного спроса домашних хозяйств; формирования среднего класса; развития различных форм кредитования; использования компьютерных технологий расчетов. Появившееся недавно понятие "финансовая индустрия" включает банковский и биржевый секторы, страхование, инвестиционные и хедж-фонды.

Финансовые процессы изменились не только количественно, но и качественно. Из процессов перераспределения созданной стоимости они превратились в процессы перераспределения будущей стоимости. На наш взгляд, это обусловливает их определяющее влияние на воспроизводственный процесс. Перераспределяя будущую стоимость, финансовые процессы воздействуют на основные параметры воспроизводственного процесса в перспективе. Появился дополнительный стимул к концентрации и централизации капитала. Рост потребления в кредит стал условием воспроизводства общественного капитала. Но это привело к усилению рисков предпринимательской и финансовой деятельности, создало угрозу макроэкономической нестабильности и сильных циклических колебаний.

В статье А. Навоя большое внимание уделяется проблеме перераспределения стоимости. Из контекста следует, что автор придерживается трактовки этого понятия, которая сложилась в XIX в. Но нельзя игнорировать серьезные теоретические расхождения в трактовке стоимости экономистами XIX и XX вв.

Согласно классическим представлениям, труд - единственный источник стоимости (ценности) материальных благ, а новая стоимость создается живым трудом. Следовательно, масса прибавочной стои-

мости больше в тех отраслях, где применяется больше рабочей силы, то есть в добывающих. В трудовой теории стоимости считалось, что прибавочная стоимость распределяется в экономической системе пропорционально всему применяемому капиталу; капиталы переливаются в отрасли, где масса прибавочной стоимости больше, в результате норма прибыли выравнивается.

Такие теоретические положения вызывают два вопроса. Во-первых, не ясен механизм сведения сложного, высококвалифицированного труда к простому (проблема редукции труда). Во-вторых, отрасли с меньшим переменным капиталом (то есть с меньшим числом рабочих) не дают меньше прибыли, а различия в ее норме не зависят от органического строения капитала. Поэтому капиталы не переливаются в отрасли, где больше занятых.

Массовый переход к автоматизации производства привел к резкому сокращению затрат живого труда в промышленности развитых стран. Это обстоятельство породило серьезные трудности для традиционных теоретических представлений.

В традиционной трактовке трудовая теория стоимости приводит к парадоксам. Например, если с конвейера завода-автомата сходит автомобиль, к которому в процессе его создания не притрагивались руки человека, нет оснований говорить о создании новой стоимости, хотя и произведен продукт, удовлетворяющий потребность. Если к такому автомобилю подошел механик с гаечным ключом в руках и подтянул гайку, то в соответствии с традиционными представлениями новая стоимость создана.

Можно ли найти выход из тупика, в котором оказалась традиционная теория стоимости? Для анализа процессов в хозяйственной сфере существенное значение имеют понятия "информация" и "энергия". Они позволяют понять особенности формирования стоимости, сущность денег, функционирование рынков, в том числе фондового. При изучении рыночной эффективности очень важен критерий доступности информации. Информация способна "включать" энергию рынков и приводить к рыночной турбулентности. Именно на основе такого анализа можно выявить специфику современной экономики и особую роль ее монетарной сферы.

Энергия и информация очень важны и для понимания процесса трудовой деятельности человека. Затраты энергии и использование информации (умений, навыков к труду) выступают неотъемлемыми атрибутами любой трудовой деятельности. Рабочая сила человека - это потенциальная энергия и находящаяся в его распоряжении информация, а создание продукта труда - процесс взаимодействия вещества природы, энергии и информации. При этом энергия расходуется, а информация используется. Современные автоматические устройства, обеспечивая в процессе производства воздействие энергии и информации на вещество природы, по сути, выполняют те же функции, которые ранее выполнял лишь труд человека.

Из факта взаимодействия энергии и информации в процессе создания новой стоимости следует важная закономерность ценообразования в условиях ускорения инновационного развития: даже с ростом производительности труда при комплексной автоматизации производства товарные цены приобретают тенденцию не к снижению, а к повыше-

нию. При использовании инноваций происходит постоянное освоение новых, технически передовых изделий, которые воплощают в себе, опредмечивают все возрастающие объемы информации, используемой при их производстве.

Изложенное понимание процесса труда объясняет и динамику цен, и высокую норму прибыли в современных отраслях производства, а значит, и перелив капиталов именно в эту сферу экономики. Дело в том, что ценность блага зависит от ценности информации, которая используется при его создании. Стоимость нельзя измерить непосредственно, поскольку неизвестно, как измерить результат взаимодействия энергии и информации. Рынок определяет ценовые соотношения между товарами методом длительных проб и ошибок. Но такой подбор осуществляется не в вакууме, а в условиях относительно устойчивых пропорций между товарами. Ведь рынок создает средние величины.

Очевидно, предпринимательская деятельность связана с получением новой информации, а следовательно, с созданием новой стоимости. Но из этого тезиса не вытекает автоматически отрицание эксплуатации наемного труда в современном обществе. Вопрос о распределении добавленной стоимости между факторами производства остается актуальным.

А. Навой следующим образом трактует денежное предложение: "Таким образом, эмитент - центральный банк - получает на основе своего монопольного права эмиссии эквивалент стоимости, равной объему денег, которые он выпустил сверх потребностей денежного обращения. Эта стоимость "отнята" им у всех владельцев денежного эквивалента стоимости за счет нарушения закона обращения капитала. При этом, однако, возможности эмитента нарушить указанный закон объективно ограничены массой вновь создаваемой стоимости в хозяйстве, а точнее, той ее частью, которая находится в денежной форме" (с. 121).

В действительности процесс формирования денежной массы в современной экономике очень сложный. Центральный банк (ЦБ) способен создавать лишь денежную базу, то есть деньги на своем балансе. Денежные агрегаты формируются в процессе кредитных операций коммерческих банков. Именно они осуществляют основную часть безналичной эмиссии. ЦБ получает эмиссионный доход, равный денежной базе. Но доход такой же экономической природы получает вся система коммерческих банков. В ходе своей деятельности она сама создает ресурс, на котором работает. Во всех странах получение прибыли не является целью деятельности ЦБ, и обычно монетарные власти перечисляют эмиссионный доход в государственный бюджет. ЦБ лишь участвует в перераспределительных отношениях, следовательно, нет оснований обвинять его в "нарушении закона обращения капитала".

Автор приводит формулу денежного обращения К. Маркса. От формул, распространенных в современных изданиях и включающих показатель ВВП, она выгодно отличается использованием показателя суммы цен товаров. Но и ее нельзя признать достаточно точной.

Проблема состоит в следующем. Классики политэкономии XIX в. полагали, что прирост денежной массы в обращении должен быть

эквивалентен приросту добавленной стоимости. Это же представление закрепилось в монетаризме и выразилось в денежном правиле: темпы роста денежного предложения должны совпадать с темпами увеличения ВВП. Но такая точка зрения не учитывает наличия двух разных процессов: формирования доходов и обращения товаров.

Рассмотрим следующий пример: производитель реализует товар оптовому торговцу. В этом случае, во-первых, продолжится движение товара от оптового торговца к розничному; во-вторых, происходят возмещение затрат производителя и формирование его прибыли. После того как производитель реализовал товар оптовому торговцу, прирост денежного предложения для балансировки спроса на деньги должен обеспечивать не только продолжающийся процесс товарного обращения, но и формирование денежного эквивалента прибыли и заработной платы.

Следовательно, потребность в деньгах (спрос на деньги) определяется динамикой не ВВП, а объема сделок в экономике, близкого к ранее распространенному показателю совокупного общественного продукта. Объем сделок в экономике количественно равен сумме оборотов платежной системы и розничного товарооборота за наличные.

В статье Навоя есть ряд неточных формулировок, в частности: "Из приведенных рассуждений следует, что современный эмиссионный институт не создает и не может создавать стоимость (за исключением услуг регулирования денежного хозяйства), поскольку эмитированные им бумажные деньги не связаны с воспроизводственными процессами и оборотом стоимости" (с. 121). Но предоставляемые центральным банком деньги обслуживают производство и обращение, организуемые хозяйствующими субъектами, и тем самым используются в воспроизводственном процессе, не говоря о том, что ЦБ эмитирует не только и не столько бумажные деньги.

Неточно и следующее высказывание из обсуждаемой статьи: "Так как выпущенные центральным банком деньги не имеют отношения к накоплению и обороту капитала, они не могут обеспечить его приращение, даже если их передать конечным заемщикам" (с. 121). Но получение кредита как денежного эквивалента стоимости позволяет приобретать реальные блага и использовать их в процессе производства.

Нельзя признать корректной трактовку Навоем теории ссудного процента. В частности, автор утверждает: "По своей сути ссудный процент, взимаемый центральным банком... не больше чем фикция управления стоимостью капитала в экономике. Стоимость товара "капитал" определяется в недрах хозяйства и всегда будет стремиться к норме прибавочной стоимости в экономике, то есть к соотношению прибавочный труд/необходимый труд" (с. 122).

Во-первых, процентная ставка зависит от двух факторов: рентабельности в реальном секторе и соотношения спроса на деньги и их предложения. Следовательно, центральный банк влияет на процентную ставку.

Во-вторых, ставка рефинансирования, устанавливаемая центральным банком, не может быть ничем иным, кроме инструмента денежно-кредитной политики. Если хотя бы один центральный банк мира начал кредитовать по этой ставке все коммерческие банки, пожелавшие получить ресурсы, он моментально утратил бы контроль

над денежным обращением. Трактовка ставки рефинансирования как разновидности ссудного процента основана на явном недоразумении и не распространена в экономической науке.

В-третьих, высокая рентабельность складывается в передовых отраслях. Она определяет спрос на капитал и оказывает преобладающее влияние на формирование процентной ставки. Таким образом, последняя не может "стремиться к норме прибавочной стоимости в экономике".

Навой полагает, что "центральный банк всегда и везде лишь подстраивается под рыночные процентные ставки, создавая в общественном мнении иллюзию управления данным процессом" (с. 125). Но на процентные ставки воздействует изменение монетарными властями денежного предложения, а точнее, денежной базы.

В статье Навоя приводится пример, демонстрирующий, что заемщик с низким уровнем дохода не сможет выплатить кредит даже по заниженной ставке и предпочтет перепродать доставшиеся ему кредитные ресурсы (с. 123). Как ни парадоксально, но в развитых странах заемщики с такими финансовыми возможностями могли поступать совсем по-другому.

Есть все основания утверждать, что современная западная экономика носит долговой характер. Кредит превратился в ней из инструмента оптимизации предпринимательской деятельности и потребления домашних хозяйств в основную сферу извлечения прибыли. Формируются два устойчивых типа экономических агентов - кредиторы и заемщики. Доступность коммерческих, ипотечных, потребительских кредитов означает наличие мягких кредитных ограничений и, как следствие, устойчивую дефицитность бюджетов значительного, а в некоторых странах - преобладающего числа домашних хозяйств. В такой ситуации снижаются спросовые ограничения в экономике в целом. Для обеспечения высокого совокупного спроса производители постоянно совершенствуют и расширяют продуктовые ряды. Но это означает неэффективное использование невоспроизводимых ресурсов, нарушение экологического равновесия.

Навой считает, что "рост ВВП, столь популярный в корреляционных зависимостях, на 60 - 80% определяется увеличением стоимости непроизводственных услуг, то есть, по сути, обусловлен расширением сферы перераспределения, а не создания продукта" (с. 127). Но эта проблема давно решена в экономической теории: современную экономику нельзя представить без сферы услуг. Тем не менее это положение, на наш взгляд, не следует полностью распространять на сделки с деривативами и спекулятивные операции: первые при их современном размахе превращаются в атрибут долговой экономики; вторые искажают процессы формирования фундаментальной стоимости товаров, финансовых инструментов, компаний.

Автор столкнулся с серьезными трудностями в трактовке часто обсуждаемой в научной литературе проблемы нейтральности-ненейтральности денег. Он полагает, что деньги могут стимулировать конечный спрос в экономике только временно, что они изменяют пропорции хозяйства, но не ставку ссудного процента.

Приводимые в статье Навоя на рисунке 1 диаграммы сами по себе не указывают на перекредитование экономики, хотя в 2000-е годы оно имело место. Из диаграммы на рисунке 2 лишь следует, что денежный агрегат МЗ недостаточно информативный, хотя само существование рынка деривативов с их способностью транслировать финансовые риски представляет большую угрозу стабильности экономической системы.

В заключение автор отмечает: "Основной практический вывод из сказанного: необходимо пересмотреть позицию денежных властей в отношении роли и места денежно-кредитной сферы в воспроизводственных процессах" (с. 127). Разумеется, такие действия денежных властей можно было бы только приветствовать. Вопрос в том, почему до сих пор они вели себя иначе. Это связано с трактовкой особенностей развития международной экономики в конце XX - начале XXI в.

В 1990-е годы наблюдалась повышательная волна мировой конъюнктуры, предопределенная формированием емких рынков компьютерной техники и средств связи. На рубеже веков с их насыщением началась понижательная волна. В этих условиях ФРС США стремилась ускорить темпы экономического развития за счет экспансионистской денежно-кредитной политики, но технологические заделы, способные обеспечить дальнейший рост экономики, отсутствовали. В результате политика ФРС привела к возникновению спекулятивных пузырей. В 2008 г. была предпринята вторая попытка проводить такую же политику, вероятно с аналогичными последствиями. Но если бы технологические заделы в экономике существовали, то активные действия монетарных властей скорее всего способствовали бы экономическому росту.

Изучение реалий современной экономики позволяет выявить сложный и динамичный характер взаимовлияния воспроизводственных процессов и монетарной сферы. Такой анализ дает возможность сформировать четкие представления об эффективных направлениях денежно-кредитной политики. Деньги не нейтральны к процессам в реальном секторе, а выступают их ускорителем. Но это происходит лишь при определенных объективных условиях, в том числе при наличии инноваций.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. БУРЛАЧКОВ:

Комментарии: