(ПО ПОВОДУ СТАТЬИ М. Е. НАЙДЕНОВА)*
Нет такой отрасли человеческой культуры, такой области обществоведческих, гуманитарных наук, которых не коснулось бы благотворное влияние ленинского гения. Ленинизм стал вершиной мировой науки и культуры нашего времени. Не случайно советские историки, философы, экономисты, литературоведы, правоведы неизменно обращаются к произведениям В. И. Ленина как к надежнейшему источнику разрешения самых сложных проблем. Хронологически мы все больше отдаляемся от тех лет, когда жил и работал Владимир Ильич, но воздействие его идей, его трудов на общественную практику людей во всем мире, на развитие общественной мысли продолжает возрастать. Глубокое изучение ленинского теоретического наследства, его влияния на тенденции и направления в развитии науки и культуры XX в. дает возможность еще более ярко представить огромную роль В. И. Ленина как величайшего ученого.
Как известно, ленинский этап в развитии марксизма начался с 90-х годов XIX века. Это положение вошло в разряд неоспоримых общетеоретических истин и заняло прочное место в литературе1 . Гениальными трудами "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?", "Экономическое содержание народничества и критика его в книге г. Струве", "От какого наследства мы отказываемся?", "Развитие капитализма в России" и рядом других В. И. Ленин с первых же шагов своей революционной деятельности обогатил марксизм, поднял его на новую, еще более высокую ступень. Осмысливая ленинский вклад в разработку важнейших проблем ряда конкретных наук, советские ученые по праву говорят о ленинском этапе в развитии марксистской философии, экономической науки, источниковедения и т. д.2 . Историки не только обобщили и конкретизировали понимание этого вопроса, указав на главнейшие направления влияния ленинского гения - философию, политическую экономию и историческую науку3 , они занялись
* М. Е. Найденов. О ленинском этапе в исторической науке. "Вопросы истории", 1966, N 2, стр. 23 - 37. В дальнейшем ссылки на эту статью будут даваться в тексте.
1 См. "История Коммунистической партии Советского Союза". Изд. 2-е, дополненное. М. 1962, стр. 34, 75; "История Коммунистической партии Советского Союза". В шести томах. Т. I. М. 1964, стр. 194 - 195, 270.
2 "Философская энциклопедия". Т. 3. М. 1964, стр. 172; "История философии". В шести томах. Т. V. М. 1961, стр. 9, 40; "Краткий очерк истории философии". М. 1960, стр. 595; "История русской экономической мысли". Т. II. Эпоха домонополистического капитализма. Ч. 2-я. М. 1960, стр. 413, 416; М. Ю. Раковський. Про лені;нський етап в джерелознавстві;. Одеса. 1961.
3 См. "История СССР". Учебное пособие (изд. 2-е, дополненное). Под общей ред. Б. Д. Дацюка. М. 1963, стр. 387.
и глубоким изучением ленинского этапа применительно к истории исторической науки. В новейшие исследования уже прочно вошло понятие ленинского этапа в марксистской исторической науке, и в хронологическом определении начала этого этапа советские ученые не отступают от общеисторической периодизации развития марксизма с конца XIX века4 . Да и как может быть иначе, если известно, что ленинизм есть цельное мировоззрение, охватывающее все стороны жизни общества.
Поэтому нам представляется неправомерной постановка вопроса М. Е. Найденовым, который предлагает считать началом ленинского этапа в исторической науке вторую половину 20-х годов5 . Автор не учитывает того, что "ленинский этап" - понятие значительно более широкое, касающееся не только исторической науки, но охватывающее и все стороны культуры и общественно-политической мысли, все науки об обществе. Если принять тезис М. Е. Найденова, то при сопоставлении истории с другими общественными науками возникнет по меньшей мере странная картина неимоверной задержки победы ленинизма в исторической науке. Впрочем, для М. Е. Найденова в этом, очевидно, нет ничего странного: ведь он не только суживает понятие "ленинского этапа", но и рассматривает в ограниченном свете самоё историческую науку, привлекая для своего анализа и выводов данные лишь "профессиональной" науки и относя к историкам- профессионалам только занимавших университетские кафедры дворянско-буржуазных ученых. С таким делением исторической науки нельзя согласиться в принципе. Вряд ли кто станет говорить о существовании "профессиональной" и "непрофессиональной" физики, химии или математики. Несомненно, что и история как наука не может составлять исключения, предполагающего наличие "двух" исторических наук, одна из которых, "непрофессиональная", в какой-то мере предстает в виде науки "второго сорта". И самое главное: концепция лишь так называемой профессиональной науки дает одностороннее представление о процессе развития исторической науки, ибо она оставляет вне историографического анализа наиболее прогрессивные и революционные течения исторической мысли в России XIX - начала XX в., рождение и развитие которых, как правило, совершалось за пределами официальной науки. Эти течения были тесно связаны с передовой общественно-политической мыслью, развиваясь вместе с ней в соответствии с основными этапами всероссийского освободительного движения - от дворянско- революционного через революционно-демократический к пролетарскому.
М. Е. Найденов не отвергает тесной связи между историей исторической науки и развитием общественно-политической мысли и даже прямо заявляет об этом в начале своей статьи (стр. 21). Однако при изложении фактического материала он отмежевывает эти процессы друг от друга, вследствие чего ленинская историческая концепция предстает как бы в известной мере изолированной от магистральных путей развития исторических знаний в нашей стране.
С одной стороны, автор категорически утверждает, что "историческая концепция В. И. Ленина не только не продолжала существовавшую тогда в России историческую науку, но означала безусловный раз-
4 См. "Очерки истории исторической науки в СССР". Т. III. М. 1963. стр. 8; "Историография истории СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции". М. 1961, стр. 358, 363; В. И. Астахов. Курс лекций по русской историографии. Ч. I (до середины XIX века). Харьков. 1959, стр. 13; Л. В. Черепнин. Русская историография до XIX века. Курс лекций. М. 1957, стр. 19.
5 Упоминание в заключительном абзаце о Великой Октябрьской социалистической революции как начальной дате ленинского этапа в исторической науке (стр. 37) не связано со всем предыдущим содержанием статьи М. Е. Найденова, которая целиком посвящена доказательству того, будто ленинский этап в исторической науке оформился лишь со второй половины 20-х годов.
рыв с ее основными канонами" (стр. 22). Как видим, М. Е. Найденов, учитывая только "профессиональную" дворянско-буржуазную науку, не принимает в расчет все предшествующие прогрессивные течения в историографии, связанные с деятельностью великих русских революционных демократов, первой марксистской организации "Освобождение труда" и др. А ведь в действительности ленинская историческая концепция не игнорировала лучшие достижения исторической мысли предшествующих этапов. Не случайно В. И. Ленин специально выдвигал в 1912 г. перед будущими историками задачу - систематически изучить и проследить связь ценного демократического ядра из предшествующей марксизму в России революционно- демократической идеологии "с тем, что получило название "большевизма" в первое десятилетие XX века"6 .
С другой стороны, М. Е. Найденов недооценивает последующего развития ленинской исторической концепции в дореволюционной России. Если все предшествовавшее В. И. Ленину развитие исторической мысли в рассматриваемой статье представлено лишь в плане консерватизма и реакции (стр. 21 - 22), то и нарисованная автором картина общего состояния исторической науки после выхода в свет в 90-е годы выдающихся трудов В. И. Ленина предстает слишком мрачной, с упором на несокрушимое господство в историографии враждебных марксизму-ленинизму течений (стр. 25). Исходя из того, что "профессиональная" (читай: дворянско-буржуазная) историческая наука не восприняла ленинскую историческую концепцию, М. Е. Найденов делает вывод, что "ничего в принципе не изменилось" (там же) и после опубликования в 90-х и в 900-х годах важнейших ленинских трудов. В действительности же с выходом их в свет ленинская историческая концепция начала утверждаться в сознании широких масс революционной молодежи, из рядов которой впоследствии вышли многие большевистские историки- публицисты. Произведения В. И. Ленина интенсивно изучались в нелегальных марксистских кружках Петербурга, Москвы, Казани, Самары, Нижнего Новгорода, Киева, Харькова, Одессы. По свидетельству Н. К. Крупской, один из руководителей полтавской социал-демократической организации характеризовал в 1896 г. книгу В. И. Ленина "Что такое "друзья народа"..." как "наилучшую, наиболее сильную и полную формулировку точки зрения революционной социал-демократии"7 . В данном случае эта характеристика представляется особенно важной, поскольку она относится к труду, который можно безоговорочно считать историографическим.
К сожалению, М. Е. Найденов не берет за основу такого рода свидетельства, а, говоря о развитии и распространении марксизма в России конца XIX в., сосредоточивает внимание главным образом на деятельности легальных марксистов. К тому же "легальный марксизм", это идейно-политическое течение передовой русской буржуазии, причудливо сочетавшее правильную интерпретацию отдельных положений марксизма с ошибочными представлениями, искажавшими революционную теорию пролетариата8 , автор характеризует лишь как орудие "борьбы с революционным движением пролетариата в целях сохранения и укрепления режима наемного рабства" (стр. 26). В свете такой характеристики становится непонятной позиция В. И. Ленина, решительно разоблачавшего фальсификацию марксизма "легальными марксистами", но в то же время считавшего полезными временные соглашения с ними, опубликовавшего ряд работ в периодической печати "легальных марксистов" и даже осуществлявшего совместные издания с ними, такие,
6 В. И. Ленин. ПСС. Т. 22, стр. 121.
7 "Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине". Т. I. М. 1956, стр. 86.
8 См. "История Коммунистической партии Советского Союза". Т. I, стр. 207.
например, как запрещенный царской цензурой сборник "Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития" (1895). Как известно, в этом сборнике наряду с трудами революционных марксистов В. И. Ленина и Г. В. Плеханова были опубликованы работы тогдашних "легальных марксистов" П. Б. Струве и П. Н. Скворцова. Кстати, последний являлся автором ряда работ, сыгравших, по свидетельству видного деятеля большевистской партии М. Н. Лядова, известную положительную роль в популяризации марксистских положений, направленных против народничества9 . Несколько своих экономических работ П. Н. Скворцов выслал с дарственной авторской надписью Ф. Энгельсу, в библиотеке которого они сохранились10 . В. И. Ленин в труде "Развитие капитализма в России" (1899) также ссылался на авторитет П. Н. Скворцова, хотя в напечатанной в следующем году ленинской статье "Некритическая критика" указывается и на оппортунистическое толкование последним ряда важных положений учения К. Маркса11 . С П. Н. Скворцовым полемизировал и известный революционный марксист Н. Е. Федосеев12 . Во всяком случае, П. Н. Скворцова, как временного союзника и как (впоследствии) противника В. И. Ленина, можно считать довольно видной фигурой13 , У М. Е. Найденова же он наделен неопределенным эпитетом "некий", будто речь идет о какой-то неизвестной личности, случайно втянутой в полемику с В. И. Лениным.
В статье М. Е. Найденова дворянско-буржуазной науке дооктябрьского периода противопоставляется ленинская историческая концепция в лице лишь одного ее представителя - В. И. Ленина. Автор и словом не упоминает о большом вкладе, сделанном в популяризацию и развитие ленинских идей дооктябрьской большевистской печатью, особенно руководимыми В. И. Лениным центральными периодическими изданиями: газетами "Искра" (1900 - 1903), "Вперед" (1904 - 1905), "Пролетарий" (1906 - 1909), "Звезда" (1910 - 1912), "Социал-демократ" (1908 - 1917), "Правда" (1912 - 1914); журналами "Вестник жизни" (1906 - 1907), "Мысль" (1910 - 1911), "Просвещение" (1911 - 1914). По непонятным причинам в статье игнорируется творческое наследие выдающихся деятелей большевистской партии, которые задолго до Великой Октябрьской социалистической революции на основе ленинских положений разрабатывали важные проблемы истории14 . Мы имеем в виду соратников В. И. Ленина Н. Н. Батурина, В. Д. Бонч-Бруевича, В. В. Воровского, Б. М. Кнунянца, М. Н. Лядова, В. И. Невского, М. С. Ольминского, М. Н. Покровского, И. И. Скворцова-Степанова, А. Г. Шлихтера и др. Некоторых из них М. Е. Найденов называет, когда говорит о мероприятиях Коммунистической партии по укреплению марксистско-ленинской исторической науки в начале 20-х годов, но он не упоминает о том, что М. С. Ольминский и И. И. Скворцов- Степанов еще в дореволюционное время выступали в печати с работами по проблемам отечественной истории, а перу В. И. Невского и Н. Н. Батурина уже тогда принадлежали труды по истории партии. Такое умолчание связано с тем, что автор стремится показать этих историков едва ли не начинающими деятелями в данной области, партийными публицистами и пропагандистами, направленными Коммунистической партией на исто-
9 М. Лядов. Зарождение легального и революционного марксизма в России. "Фронт науки и техники", 1933, N 2, стр. 109.
10 См. "Архив К. Маркса и Ф. Энгельса". Кн. 4. М. -Л. 1929, стр. 368.
11 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 85, 611 - 636.
12 См. Н. Е. Федосеев. Статьи и письма. М. 1958, стр. 56.
13 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 3, стр. 759; "История русской экономической мысли". Т. II. Эпоха домонополистического капитализма. Ч. 2-я, стр. 365 - 366.
14 См. "Очерки истории исторической науки в СССР". Т. III, стр. 157 - 217; "Историография истории СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции", стр. 400 - 407; А. Л. Шапиро. Русская историография в период империализма. Курс лекций. Л. 1962, стр. 231 - 233.
рический фронт (стр. 27). Даже называя в этой связи М. Н. Покровского, автор, который при каждом удобном случае старается отметить профессионализм исторической науки или ее какого-либо буржуазного деятеля, на этот раз хранит молчание.
М. Е. Найденов дает правильную общую характеристику марксистско-ленинского направления в исторической мысли России, подчеркивая его важную роль в разоблачении реакционных идей и утверждении исторической правды (стр. 24). Но когда он переходит к конкретному фактическому материалу, то в противоречии с вышесказанным отмечает только одно: ограниченность распространения ленинских трудов в 90-х годах (стр. 25). Действительная же картина была иной. Как известно, многие работы В. И. Ленина распространялись в нелегальных пропагандистских кружках. На Украине, например (в Киеве, Чернигове, Полтаве и других городах), они перепечатывались на гектографах, пишущих машинках, переписывались от руки и т. п. и глубоко изучались15 . Начиная с середины 90-х годов и вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции ленинская историческая концепция, марксистско-ленинские воззрения на отечественную и зарубежную историю широко популяризировались в газетных и журнальных статьях, листовках и т. д. Уже в то время созданная В. И. Лениным большевистская партия проявляла постоянную заботу о сохранении источниковедческой базы марксистско-ленинской исторической науки. Первые шаги в деятельности партии были ознаменованы созданием библиотеки и архива ЦК РСДРП. В. И. Ленин составил обращение от имени Центрального Комитета партии по "этому давно назревшему делу", подчеркнув в нем его важность, а также подписал "Положение о библиотеке и архиве при ЦК РСДРП"16 . Известны нелегальные связи большевиков-ленинцев с Рукописным отделением Библиотеки Академии наук, ставшим одним из главных архивохранилищ нелегальных документов и литературы большевистской партии17 .
Важные теоретические положения ленинской исторической концепции становились достоянием передовой общественно-политической мысли в России. В. И. Ленин лично принимал активное участие в пропагандировании исторических знаний среди масс. В эмиграции он не раз выступал с лекциями и докладами по различным проблемам истории, а в партийной большевистской школе в Лонжюмо прочел даже специальный курс о материалистическом понимании истории18 . Его слушатели несли ленинские идеи дальше в народ. Вот хотя бы один из многочисленных примеров. И. Мордкович вспоминал о преподавательской деятельности Владимира Ильича в 1904 г. в Женеве в революционном кружке рабочих-эмигрантов из России: "Мне довольно хорошо запомнилась наша первая беседа, когда он объяснял нам лозунг "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!", запомнилась потому, что через несколько месяцев, в начале 1905 г., я эту беседу излагал студентам-пропагандистам в Костроме, а в конце того же года ильичевские беседы в несколько измененном виде служили мне основой для речей перед многотысячной аудиторией бастующих рабочих Корчинкинской фабрики в Ярославле"19 . М. Н. Покровский в своем последнем публичном выступлении 1 декабря 1931 г. специально подчеркнул большую роль дореволюционных большевистских пропагандистских кружков в формировании кадров партийных теоретиков- пропагандистов, в популяризации и раз-
15 См. "Нарис і;сторі;ї; фі;лософі;ї; на Украї;ні;". Киї;в. 1966, стр. 384.
16 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 8, стр. 163, 530 - 531.
17 См. В. Бонч-Бруевич. Об архивных фондах литературных деятелей. "Архивное дело", 1939, N 2(50), стр. 16.
18 См. А. М. Черненко. Парті;йна школа в Лонжюмо. Дрогобыч. 1962, стр. 42.
19 И. Мордкович. Женевские впечатления. "Пролетарская революция", 1931, N 2 - 3 (109 - 110), стр. 111 - 112.
витии марксистско-ленинских знаний, имея в виду их конкретное приложение к изучению исторической действительности. М. Н. Покровский указывал, что "это было нечто вроде семинаров наших институтов красной профессуры"20 .
В. И. Ленин, глубоко уважая М. Н. Покровского, с одобрением относился к его революционной деятельности и считал, по свидетельству В. Д. Бонч-Бруевича, что такое непосредственное участие в революционной борьбе дает марксистским теоретикам "значительнейшие аргументы в уяснении и в правильном понимании многих и многих наитруднейших вопросов не только истории современности, но и истории всех времен и всех народов"21 . Уже в советское время Владимир Ильич называл М. Н. Покровского "спецом" в Наркомпросе "по вопросам научным, по вопросам марксизма вообще"22 и положительно отзывался о его "Русской истории в самом сжатом очерке"23 . Как известно, полтора десятилетия эта книга М. Н. Покровского - первоначальный план и первоначальная схема которой были одобрены В. И. Лениным24 и которая была доработана автором и дополнена хронологическим указателем по совету Владимира Ильича - служила одним из основных учебных пособий по отечественной истории.
Конечно, в мировоззрении М.: Н. Покровского было, как он сам говорил, немало "непроветренных углов" с точки зрения марксизма-ленинизма25 , но у нас нет оснований подвергать сомнению марксистскую направленность его концепции. В этом мнении были единодушны и участники проведенного почти пять лет тому назад расширенного заседания редакционной коллегии журнала "Вопросы истории", на котором обсуждалась статья С. М. Дубровского "Академик М. Н. Покровский и его роль в развитии советской исторической науки"26 . Может быть, нелишне напомнить здесь некоторые положения из выступлений участников этого представительного научного собрания. Не замалчивая того, что некоторые воззрения М. Н. Покровского расходились с марксизмом-ленинизмом, С. М. Дубровский тем не менее подчеркнул, что речь идет об одном из крупнейших, выдающихся историков-марксистов нашей страны, отдавшем все свои силы утверждению марксистской исторической науки. М. П. Ким высказал мысль, что советским исследователям надо раскрыть подлинную правду об этом видном историке-марксисте и о его роли в формировании марксистской историографии. А. Л. Сидоров подчеркнул, что М. Н. Покровский воспитал поколение историков- коммунистов; А. И. Левковский отметил в качестве большой заслуги этого ученого его активную пропаганду марксизма в исторической науке. Но из итогов этого обсуждения о месте М. Н. Покровского в истории исторической науки и отношении его концепции к марксизму-ленинизму М. Е. Найденов для подкрепления своей схемы взял лишь одно высказывание академика И. И. Минца, интерпретировав его следующим образом: М. Н. Покровский-де сам признавался в 1924 г., что до IX съезда партии (принявшего постановление о первом издании Сочинений В. И. Ленина) он был знаком лишь с отдельными ленинскими работами27 (стр. 31). Это высказывание (заметим, изложенное М. Е. Найде-
20 М. Н. Покровский. Историческая наука и борьба классов (Историографические очерки, критические статьи и заметки). Вып. II. М. -Л. 1933, стр. 399.
21 Вл. Бонч-Бруевич. Михаил Николаевич Покровский. Воспоминания. "Молодая гвардия", 1932, кн. 6, стр. 112.
22 В. И. Ленин. ПСС. Т. 42, стр. 324.
23 См. В. И. Ленин. ПСС. Т. 52, стр. 24.
24 См. М. Н. Покровский. Русская история в самом сжатом очерке. Чч. I - II. Изд. 10-е. М. 1934, стр. 3.
25 См. М. Н. Покровский. Историческая наука и борьба классов, стр. 268.
26 См. "Вопросы истории", 1962, N 3, стр. 3 - 40.
27 Кстати, еще один слушатель спецсеминара М. Н. Покровского в Институте красной профессуры, проф. А. И. Гуковский, отмечал, что М. Н. Покровский,
новым не вполне точно) кажется нам недостаточным для того, чтобы на его основании автор статьи мог сделать тот далеко идущий обобщающий вывод, будто в трактовке важнейших проблем русской истории "взгляды М. Н. Покровского не соответствовали тому, что писал об этом В. И. Ленин" (стр. 31 - 32).
М. Е. Найденов всячески подчеркивает, что М. Н. Покровский имел свою особую историческую концепцию, которую автор избегает называть марксистской, хотя и признает, что "она в общем отражала пролетарский взгляд на русскую историю" (стр. 31), а работы М. Н. Покровского он противопоставляет трудам В. И. Ленина, не видя между ними ничего общего. Стремясь отстоять свою схему ленинского этапа в исторической науке, М. Е. Найденов, с одной стороны, недооценивает марксистский фундамент работ М. Н. Покровского, а с другой - переоценивает влияние этих работ на развитие советской исторической науки в первую половину 20-х годов. М. Е. Найденов пишет без каких-либо доказательств, будто труды М. Н. Покровского (а не Ленина!) рассматривались советскими историками тех лет "в качестве первых кирпичей, составляющих фундамент советской исторической науки", а сам М. Н. Покровский, мол, "был убежден, что именно он прокладывает первую марксистскую борозду в русской историографии" (стр. 31). Последнее никак не вяжется с личностью М. Н. Покровского, непримиримого противника славословий в собственный адрес28 . Правда, нечто подобное пытались о нем говорить некоторые не в меру восторженные его коллеги (Н. Л. Рубинштейн, П. О. Горин, Г. С. Фридлянд), и М. Н. Покровскому, как известно, впоследствии пришлось специально уточнять, что не он, а В. И. Ленин создал марксистскую концепцию русской истории29 . Нельзя согласиться и с утверждением М. Е. Найденова, будто М. Н. Покровский "как бы указывал историкам, под каким углом зрения они должны были воспринимать ленинские положения..., побуждая их (историков. - В. С .) отыскивать пути к примирению этих положений с соответствующими положениями самого М. Н. Покровского или попросту не придавать им значения, если достигнуть такового примирения было нельзя" (стр. 37).
Касаясь общего собрания членов Коммунистической академии 17 апреля 1924 г. по вопросу об изучении ленинизма и доклада на этом собрании М. Н. Покровского, М. Е. Найденов приходит к выводу, что этот доклад "положил начало вполне сознательной и целеустремленной борьбе за освоение историографического наследства В. И. Ленина и широкое использование его в практике научно-исследовательской работы историков" (стр. 34). Собственно говоря, как можно понять из статьи, с этого и последующих выступлений М. Н. Покровского автор и ведет фактически начало ленинского этапа в исторической науке. Тем самым он как бы отказывается от сделанного им же несколько лет тому назад упрека по адресу М. Н. Покровского в том, что тот-де проглядел ленинский этап в развитии марксизма, недооценил историографическое значение ленинских трудов30 . Точнее говоря, М. Е. Найденов хроноло-
заявляя что-либо подобное, имел при этом в виду, вероятно, то, что до выхода в свет первого издания Сочинений В. И. Ленина он не мог познакомиться со всем комплексом ленинских работ. Трактовка этого свидетельства как "признания" М. Н. Покровского в том, что он многих работ Владимира Ильича до 1924 г. "попросту не читал", по мнению А. И. Руновского, давала бы "искаженное представление о том, что Покровский мог говорить своим ученикам" (А. И. Гуковский. Как я стал историком. "История СССР", 1965, N 6, стр. 89).
28 См. выступление М. Н. Покровского на торжественном заседании, посвященном 60-летию со дня его рождения и 35-летию научной деятельности 25 октября 1928 г. (М. Н. Покровский. Историческая наука и борьба классов, стр. 294 - 304).
29 М. Н. Покровский. Историческая наука и борьба классов, стр. 274.
30 М. Е. Найденов. Проблемы периодизации советской исторической науки. "История СССР", 1961, N 1, стр. 89 - 90.
гически "суживает" свой упрек, имея в виду М. Н. Покровского до 1924 г., но зато он переносит (в тех же хронологических рамках) упрек в недооценке В. И. Ленина как историка едва ли не на всех советских историков (стр. 32). В действительности ни по отношению к М. Н. Покровскому, ни по отношению к другим советским историкам того периода упрек этот не имеет серьезных оснований. Мы уже говорили, что к авторитету В. И. Ленина как историка М. Н. Покровский обращался и в начальной стадии своей работы над "Русской историей в самом сжатом очерке" - при составлении плана и схемы и в окончательной стадии - при разработке дополнений, указанных Владимиром Ильичем. Сошлемся также на статью А. Г. Черных "В. И. Ленин - историк Октября (К историографии проблемы)", в которой, на наш взгляд, убедительно показано, что обвинение М.; Н. Покровского в недооценке ленинского историографического наследства исходит из развернувшейся с середины 30-х годов незаслуженной, огульной критики большевистского историка, инициатором которой выступил К. Радек31 .
Хотя М. Е. Найденов и сам считает абсурдным предположение, будто в 1917 - 1923 гг. советские историки вовсе не были знакомы с трудами В. И. Ленина, он вместе с тем настаивает на том, что в тот период советские историки недооценивали историографическое значение этих трудов (стр. 32). Непонятен хронологический рубеж - 1923 год. Что это за "переломная веха" в развитии ленинского этапа исторической науки? Автор этому не дает объяснения. Можно напомнить, что еще в 1922 г. известный большевистский историк В. В. Адоратский попытался раскрыть историографическое значение ленинских трудов. Возможно, нелишним будет воспроизвести здесь эту, на наш взгляд, глубокую характеристику, особенно если иметь в виду утверждение М. Е. Найденова, что только в 1924 г. доклад М. Н. Покровского впервые открыл советской историографии В. И. Ленина-историка (стр. 34). Вот что писал В. В. Адоратский: "...освещая и объясняя происходящую классовую борьбу, те исторические процессы, которые совершаются в обществе, Ленин является историком, так как он, как марксист, все время старается научно объяснить факты, лежащие в основе его политики. А это и есть та задача, которую ставит себе историк... Преимущество Ленина и как историка, и как политика заключается в том, что он владеет оружием марксистской диалектики. Он не сидел специально в архивах, но он более правильно понимает исторические события и умеет объяснить исторический процесс правильнее, чем это могут сделать буржуазные историки, потому что ему помогает материалистическая точка зрения, которой лишены буржуазные историки-специалисты, усвоить ее им мешает их классовая идеология"32 .
О подобных оценках трудов В. И. Ленина, высказанных еще в первой половине 20-х годов, М. Е. Найденов не говорит. Он приводит лишь подборку таких высказываний видных историков-большевиков того времени (стр. 28 - 29), в которых подчеркивалась прежде всего практическая сторона ленинизма, органическая связь теории ленинизма с практикой революционной борьбы, и трактует эти высказывания как недооценку их авторами вклада В. И. Ленина в теорию марксизма, хотя, на наш взгляд, нельзя усмотреть подобный смысл в приведенных цитатах из работ М. С. Ольминского и П. Н. Лепешинского. Глухая ссылка в связи с этим же на одну из страниц курса лекций М. Н. Покровского по истории революционного движения в России XIX - XX вв.
31 См. Г. Г. Черних. В. І;. Лені;н - і;сторик Жовтня (Доктор і;сторі;ографі;ї; проблеми). "Украї;нський і;сторичний журнал", 1965, N 4, стор. 119 - 120.
32 В. В. Адоратский. Марксистская диалектика в произведениях Ленина. "Печать и революция", 1922, кн. 2(5), стр. 44; см. его же. Избранные произведения. М. 1961, стр. 443.
по меньшей мере не точна, ибо автор упоминает там В. И. Ленина как "величайшего практика - революционера наших дней" в том смысле (об этом прямо здесь же говорится), что он не был "отвлеченным теоретиком"33 . Кстати, первую же лекцию этого курса, прочитанного в 1923 - 1924 гг., М. Н. Покровский начинал с непосредственной ссылки на ленинский анализ развития капитализма в России34 . Как вспоминает А. И. Гуковский, глубокого знания труда В. И. Ленина "Развитие капитализма в России" М. Н. Покровский требовал от всех, кто сдавал вступительные экзамены, уже при первом наборе слушателей Института красной профессуры в 1920 году35 .
Несостоятельной нам представляется и попытка автора использовать журнал "Под знаменем марксизма" для доказательства присущей якобы историческому фронту первой половины 20-х годов недооценки В. И. Ленина как теоретика. М. Е. Найденов цитирует следующее место из редакционной статьи четвертого номера журнала за 1922 г.: "Н. Ленин ни одного слова не прибавил к Марксу, но он научил понимать его и его теорию превращал в могучее оружие пролетарской революции". Но, приводя эту фразу изолированно от остальных, он не замечает предшествующего ей текста: "В настоящее время... сочинения Н. Ленина приобретают огромный теоретический интерес"36 . Более того, приводимую им цитату из редакционной статьи журнала "Под знаменем марксизма" М. Е. Найденов считает ключом "для объяснения того поразительного факта, что на страницах этого журнала вплоть до 1924 г. имя В. И. Ленина почти не встречается" (стр. 28). Нам кажется, скорее поразителен факт иной: М. Е. Найденов не замечает не только того, что В. И. Ленин значился в числе постоянных авторов журнала, но и того, что как раз в предыдущем, третьем его номере была опубликована выдающаяся работа В. И. Ленина "О значении воинствующего материализма", огромное теоретическое значение которой несомненно для развития всех областей общественного знания, включая и историческую науку.
Органическая слабость предложенной М. Е. Найденовым схемы ленинского этапа исторической науки заключается в ее чисто механическом обосновании, упрощенно- схематическом построении. Анализ процесса освоения ленинского теоретического наследства советской историографией и свои выводы о ленинском этапе исторической науки автор строит главным образом на учете внешних факторов. Он следит за количеством ссылок на произведения В. И. Ленина в работах советских историков и определяет путем сравнения общий удельный вес ленинских цитат, использованных в исследованиях по истории, написанных в различные периоды развития советской исторической науки (стр. 35). Но это чисто внешний подход. Как известно, в конце 20-х - начале 30-х годов историки многократно цитировали классиков марксизма-ленинизма, но вряд ли сейчас кто-нибудь будет утверждать, что это был период наиболее плодотворного овладения советской историографией теоретическим наследием В. И. Ленина. И в наши дни отнюдь не количеством ленинских цитат измеряется степень освоения ленинской исторической концепции советскими учеными.
Для подкрепления своей схемы М. Е. Найденов прибегает к еще одному, хотя также чисто внешнему аргументу. Он ссылается на то, что до Великой Октябрьской социалистической революции не существо-
33 М. Покровский. Очерки русского революционного движения XIX - XX вв. Лекции, читанные на курсах секретарей уездных комитетов РКП(б) зимою 1923 - 1924 гг. М. 1924, стр. 32.
34 Там же, стр. 7 - 9.
35 См. А. И. Гуковский. Указ. соч., стр. 82.
36 "Собрание сочинений Н. Ленина" ("Под знаменем марксизма", 1922, N 4, стр. 129).
вало термина "ленинский этап исторической науки" (стр. 23), а раз не было самого определения, значит, отсутствовало и явление. Но, как известно, процесс всегда и во всем сначала совершается, а потом осмысливается (причем для этого нужно время, продолжительность которого зависит от многих обстоятельств). Например, в дореволюционной русской исторической науке мы не встретимся с термином "марксистско-ленинское направление", но это никак не отрицает реального существования такого направления.
Наконец, третий, также главным образом лишь внешне прослеживаемый М. Е. Найденовым аспект его аргументации: влияние ленинских идей на разработку конкретно- исторической проблематики. По мнению автора, "ленинским этапом может быть назван лишь такой период, который характеризуется преобладающим влиянием ленинских идей на все стороны развития исторической науки в России в результате усвоения научной методологии К. Маркса - В. И. Ленина и важнейших положений ленинской исторической концепции" (стр. 22). Мы считаем подобное определение, построенное на принципе максимально предельного влияния ленинских идей на все стороны развития исторической науки, неправильным, ибо проникновение ленинизма в историческую науку, на отдельные ее участки в различные эпохи и для различных народов происходило не одновременно, с неодинаковой интенсивностью, да и этот объективный процесс охватывания ленинскими идеями то одной, то другой отрасли исторической науки продолжается и доныне. Впрочем, и сам М. Е. Найденов, переходя к конкретному материалу, не принимает во внимание свое слишком категорическое определение и считает возможным говорить о ленинском этапе в советской исторической науке по отношению ко второй половине 20-х годов, хотя и утверждает, что тогда в разработке древних периодов влияние ленинских идей почти не чувствовалось и проблематика целой эпохи русского феодализма почти никак не отразила ленинской концепции (стр. 36). Кстати, известно, что в действительности марксистско-ленинская разработка этой проблематики, начатая еще в дореволюционное время В. И. Лениным и его соратниками - В. В. Воровским, М. С. Ольминским, И. И. Скворцовым-Степановым, М. Н. Покровским, - активно осуществлялась и в 20-е годы.
Таким образом, та группа внешних факторов, которую выдвигает М. Е. Найденов для обоснования своей трактовки ленинского этапа, оказывается в значительной степени несостоятельной при сопоставлении ее с конкретным фактическим материалом. Нам представляется, что, исследуя проблему ленинского этапа в исторической науке, недостаточно констатировать, что до такого-то года (у М. Е. Найденова, как мы уже говорили, это 1923 год) в советской историографии не говорилось о В. И. Ленине как историке и в публиковавшихся тогда исторических работах мало цитировались его труды. А если попытаться более глубоко разобраться в этом явлении, то придется учитывать и целый ряд дополнительных, внутренних факторов, его обусловивших. Во-первых, фактор времени, необходимый советским историкам для овладения богатством всех положений и идей, заложенных в ленинском историографическом наследстве. М. Е. Найденов признает этот фактор, когда замечает, что нужна была огромная научно-исследовательская работа для того, чтобы глубоко изучить труды В. И. Ленина (стр. 28), однако он не учитывает его в собственном анализе, когда обращает внимание на то, что в работах советских историков первой половины 20-х годов еще мало использовались ленинские положения (стр. 32).
Во-вторых, фактор степени распространенности произведений В. И. Ленина. Нельзя забывать, когда мы говорим о первой половине 20-х годов, что тогда лишь началось первое издание Собрания сочинений В. И. Ленина, которое было закончено в 1926 г., хотя на протяже-
нии всех этих лет печаталось немало ленинских произведений в периодических изданиях и отдельными книгами. Знакомясь со все более широким кругом трудов В. И. Ленина, советские историки все глубже овладевали ленинской исторической концепцией. Именно на ленинских трудах и формировались в первую очередь молодые кадры советских историков. Этот естественный процесс в статье М. Е. Найденова некоторым образом, как нам кажется, поставлен с ног на голову. Автор утверждает, будто бурный рост рядов историков-марксистов открывал более широкие возможности для проникновения ленинских идей в профессиональную историческую науку (стр. 34), в то время как в действительности второе обстоятельство обусловливало первое.
И, наконец, в-третьих. Обвинять советских историков в недооценке ленинского историографического наследства на том основании, что они действительно недостаточно пропагандировали В. И. Ленина-историка при его жизни, вряд ли правомерно, если учесть еще один, на наш взгляд, немаловажный фактор: отношение самого Владимира Ильича к популяризации его личности. На самом начальном этапе победоносного шествия Советской власти В. И. Ленин решительно пресек попытку советской центральной печати воздать ему должное как вождю революции и дал прямое указание редакциям "прекратить это возвеличивание личности". Данный эпизод ярко описан в воспоминаниях управляющего делами Совнаркома тех лет В. Д. Бонч-Бруевича38 . Хорошо известно также, как возмущался Владимир Ильич по поводу юбилейных торжеств в честь его 50-летия. Сошлемся и на пример, относящийся непосредственно к исторической науке. А. И. Ульянова-Елизарова свидетельствовала, что когда вскоре после образования Истпарта его председатель М. С. Ольминский поставил вопрос о создании при Истпарте музея В. И. Ленина, Владимир Ильич рассердился, заявил, что это - неприличие, что ни о каком музее его имени он и слышать не хочет39 . Или другой факт: В. И. Ленин считал, что никаких почетных, "фиктивных" членов Социалистической академии быть не должно, и поэтому, узнав о его избрании в академию, написал 27 февраля 1922 г. письменную благодарность вместе с просьбой вычеркнуть его имя из списков или не заносить в списки, мотивируя это тем, что по болезни он не сможет выполнять долг члена академии40 .
Но если все отмеченное в какой-то мере может, как нам кажется, служить объяснением того, почему в период до смерти В. И. Ленина в печати крайне мало говорилось о его теоретическом вкладе вообще и вкладе в историческую науку в частности, то, с другой стороны, ни в коем случае не следует упускать из виду того, что Владимир Ильич не только близко стоял, но нередко был даже инициатором создания основных научно- исследовательских центров советской исторической науки, таких, как Социалистическая (потом Коммунистическая) академия, Истпарт, Институт красной профессуры и др.41 . Судьбы советской исторической науки, пути ее развития, формирование ее кадров, сохранение ее архивно-документальной базы - все это глубоко интересовало Владимира Ильича и встречало его поддержку. Первые советские исторические издания марксистского направления - журналы "Пролетарская революция", "Красная летопись", "Летопись революции", "Путь революции" и др. - также были созданы при жизни В. И. Ленина, в 1921 - 1922 годах. Таким образом, новая полоса в ленинском этапе
38 В. Д. Бонч-Бруевич. Избранные сочинения. Т. III. Воспоминания о В. И. Ленине 1917 - 1924 гг. М. 1963, стр. 296 - 298.
39 А. Елизарова. Ретроспективный взгляд на Истпарт и на журнал "Пролетарская революция" ("Пролетарская революция", 1930, N 5(100), стр. 161 - 162).
40 См. "Ленинский сборник" XXXIV, стр. 432.
41 См. Г. Д. Алексеева. В. И. Ленин и создание центров советской исторической науки (1918 - 1923 гг.). "Вопросы истории", 1960, N 4, стр. 123 - 139.
исторической науки, начатая Великой Октябрьской социалистической революцией, оказалась весьма полнокровной.
Объективный процесс развития марксистско-ленинской теоретической мысли, в том числе и в области истории, направляла Коммунистическая партия. Начиная с IX съезда партии (1920 г.), на котором было принято решение о первом издании Сочинений В. И. Ленина, и включая последующие съезды - X, XI и XII (1921 - 1923), а также XI и XII партийные конференции РКП(б), в резолюциях, принятых ими, неизменно подчеркивалась важность изучения марксистской теории для идейной закалки кадров, распространения марксизма в массах, борьбы с буржуазной идеологией, развития научной работы исторических учреждений - Социалистической академии, Истпарта, научных кафедр коммунистических университетов - и расширения их издательной деятельности42 . И уж если считать 1924 год началом нового периода в ленинском этапе исторической науки, то вехой здесь следует признать отнюдь не доклад М. Н. Покровского 17 апреля. Вопреки мнению на сей счет М. Е. Найденова (стр. 34) нам все же этот доклад, при всей значительности его содержания и приоритете в специальной постановке проблемы, не представляется явлением, в котором действительно можно усмотреть веху развития ленинского этапа исторической науки. Вехой в этом процессе можно считать состоявшийся в мае 1924 г. XIII съезд партии, в резолюциях которого подчеркивалась необходимость изучения и пропаганды ленинизма, "пропитывания всех общественных дисциплин ленинизмом"; съезд официально открыл Институт Ленина и определил в качестве основной его задачи изучение и распространение ленинизма43 .
Слабость схемы ленинского этапа, предложенной М. Е. Найденовым, как раз и обусловливается, как нам кажется, тем, что автор недостаточно учитывает роль партии в процессе, который он анализирует. М. Е. Найденов в таком ракурсе представляет читателю 20-е годы, что создается мрачная картина (особенно в отношении их первой половины) едва ли не сплошного засилья на историческом фронте врагов ленинизма. Влияние последних "на трактовку многих и многих теоретических вопросов" (стр. 30) автор явно преувеличивает, недооценивая тот несомненный факт, что им противостояла партия, ее преданные ленинизму руководители.
Конечно, проблема ленинского этапа в исторической науке требует еще углубленной разработки. М. Е. Найденов правильно подметил, что в советской историографии до сих пор нет даже четкого его определения, и предложил свою формулировку. Нам она представляется чересчур статичной, не учитывающей саму динамику развития ленинского этапа. Пора разработать и его периодизацию. С нашей точки зрения, этот этап разделяется на две стадии: ленинский этап в марксистской историографии (середина 90-х годов XIX в. - 1917 г.) и ленинский этап в советской исторической науке (с 1917 г. до наших дней). Рубежом между ними является Великая Октябрьская социалистическая революция. Ясно, что характерные черты ленинского этапа не могут быть одинаковыми на двух его стадиях развития: первой, когда ленинская историческая концепция оказывала воздействие главным образом на развитие марксистской историографии, и второй, когда ленинские идеи стали оказывать решающее влияние на развитие всей советской исторической науки.
42 "Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК". Ч. I. Изд. 7-е. М. 1953, стр. 553, 597, 631, 647, 673, 730, 733.
43 Там же, стр. 827, 868, 873, 877, 893 - 894.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |