Одним из важных источников для оценки историками социальной ситуации в дореформенной России служат документы, исходящие из рядов правящего класса. В данной связи представляет интерес не публиковавшаяся ранее записка А. Д. Васильева "Изложение нравственного состояния всех сословий России", относящаяся к последним годам правления Николая I. То было время обострения кризиса феодально-крепостнической системы. Лишь несколько лет отделяли страну от Крымской войны, которая "показала гнилость и бессилие крепостной России" ¹ . Назревала потребность в реформах. Оживилась русская общественная мысль, зарождалось революционно- демократическое движение. Записка же А. Д. Васильева была выражением помыслов и стремлений той части дворянства, которая пыталась всеми силами предотвратить крах крепостничества. С одной стороны, он критикует многие явления, имевшие место в стране, с другой - предлагает ряд мероприятий, которые по своей сути отвечали намерениям правительства: поддерживать сложившийся порядок, внося в него частичные поправки, не идущие вразрез с "основными устоями", и разрешать назревшие вопросы, не допуская при том каких-либо коренных изменений.

А. Д. Васильев родился в 1800 или 1801 году. Он был владельцем 46 крепостных в Коломенском уезде Московской губернии, "потомок старого дворянского дома, - так писал он о себе А. Ф. Орлову 31 июля 1851 г., - проживший все состояние на службе..." ² . С 1820 г. он служил прапорщиком в царской армии, в 1831 г. принимал участие в подавлении польского восстания ³ , в 1833 г. перешел в корпус жандармов и находился непосредственно при шефе жандармов А. X. Бенкендорфе ⁴ . В 1837 г. А. Д. Васильев был послан в Тифлис адъютантом штаб-офицера по особым поручениям, оставаясь одновременно при шефе жандармов. Затем его перевели штаб-офицером корпуса жандармов по особым поручениям в Енисейскую и Томскую губернии. В октябре 1844 г. он был послан на рубеж Московской и Рязанской губерний "для истребления бродяг" ⁵ . С середины 1846 по январь 1853 г. А. Д. Васильев состоял при начальнике VI жандармского округа (в Тифлисе) по особым поручениям. В 1853 г. он был переведен из корпуса жандармов с предписанием состоять при Оренбургском и Самарском губернаторах, а через 6 лет уволен в отставку по состоянию здоровья.

Об А. Д. Васильеве известно также, что он написал ряд проектов и записок по разным вопросам внутреннего устройства России: относительно положения нищих и бродяг, необходимости усовершенствования военной части (1842 г.), "О преобразовании Московского управления", "Об устройстве фабричного округа", "Об уменьшении влияния раскольников" (эти записки относятся к 1844 - 1845 гг.). Хотя А. Д. Васильев был ревностным исполнителем своих обязанностей ⁶ , сам он считал,

¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 20, стр. 173.

² ЦГАОР СССР, ф. III отделения (109), оп. 3, д. 70, л. 1.

³ См. "Список полковников по старшинству". СПБ. 1852, стр. 232.

⁴ ЦГАОР СССР, ф. 109, оп. 3, д. 70, л. 3. Современники считали, что именно проект Васильева "О непременности и необходимости кровавой войны в Польше и о многом другом в России" (1830 г.) сыграл роль при рекомендации его для службы в корпусе жандармов (д. 70, л. 6; д. 530, л. 3).

⁵ Там же, оп. 221, д. 105, т. 4, лл. 98 об. - 97.

⁶ Там же, л. 94.

стр. 108

что его заслуги оценены недостаточно. "Я не любим в корпусе, - писал он начальнику штаба III отделения Л. В. Дубельту 4 августа 1851 г., - даже оскорбляем служебно" ⁷ . Одной из причин этого было его письмо Дубельту в декабре 1844 г., где он обвинял последнего и его непосредственных подчиненных в низком моральном уровне, взяточничестве и произволе, рисуя картину грязных нравов, царившую в корпусе жандармов ⁸ . Неосторожному офицеру пришлось писать затем "покаянные письма" с многочисленными заверениями о своем стремлении "делать пользу отечеству" ⁹ . В верхах хотели замять это дело. Дубельт распорядился: "Письмо у графа, никто знать не должен..." ¹⁰ . Однако Васильев уже "не имел счастья приобресть не только доверия и уважения начальства, но даже расположения..."¹¹ .

Его записка, фрагменты которой публикуются ниже, представляет собой обширную рукопись на 345 страницах (172 листа) в толстом зеленом переплете, на котором золотыми буквами выведено: "Изложение нравственного состояния всех сословий России и представление верных средств обратить и укрепить их на твердое поддержание монархии" ¹² . Текст переписан писцом на листах большого формата с обеих сторон, без поправок, но с отдельными комментариями и добавлениями в конце страниц, сделанными рукою самого А. Д. Васильева. В конце работы читаем: "Верноподданный монарха и преданный отечеству дворянин корпуса жандармов полковник Васильев. 1851 года, июля 31 дня" ¹³ .

Структура записки такова: в кратком вступлении автор обрисовывает обстановку в России начала 50-х годов XIX века. Признав наличие неустойчивого положения в стране, он обращается с призывом к правительству усилить деятельность по упрочению основ существующего строя. Основной текст записки разделен на 3 части. Первая называется "О дворянстве России и государственных службах военной и гражданской". Вторая посвящена "недворянским сословиям и их государственным отношениям". В третьей говорится о винных откупах и положении различных категорий крестьян. А. Д. Васильев делает в разных местах замечания по ряду вопросов внутреннего устройства и положения некоторых сословий. Записка проливает дополнительный свет на такие вопросы, как состояние мелкопоместного дворянства; засилье иностранцев в России; положение сельских священников, быт и нравы которых находились на самом низком уровне; взяточничество, произвол и продажность чиновничьего мира.

А. Д. Васильев озабочен наступлением новых экономических отношений в городе и деревне, испытывает страх перед растущим движением народных масс, боязнь "волн народного моря", которые могут "перехлынуть через монархию" ¹⁴ . Сам того не желая, он разоблачает бессилие и неспособность правительства Николая I. Следует, конечно, учитывать, что это - критика с консервативных позиции. Однако знакомство с нею позволяет как бы соприкоснуться с эпохой николаевского царствования, крепостного быта и полицейского режима. Заключительная часть записки, кроме разного рода рассуждений "о пользе и благе отечеству", содержит предложения, цель которых - "обезопасить" Россию от "страшного будущего" ¹⁵ .

Характеризуя состояние мелкопоместного дворянства, А. Д. Васильев отмечает, что оно в общей своей массе "нигде не служило", "тунеядствовало", вело постыдный образ жизни. На этот факт уже обращали внимание современники, например, А. И. Кошелев, который "имел случай убедиться, вступая в должность предводителя в 1836 г., в огромном количестве мелкопоместных дворян, в их бедности, невежестве. Весьма многие из них, получая пособия, не могли сами в том расписаться за незнанием грамоты. Тут я узнал страшные злоупотребления помещичьей властью" ¹⁶ . Дворянство разными путями уклонялось от службы, особенно после указа 1837 г., который обязывал молодых дворян в течение трех лет после окончания учебы прослу-

⁷ Там же, оп. 3, д. 70, л. 5 об.

⁸ Там же, д 530, лл. 2 - 4.

⁹ Там же. лл. 26 - 27 об.

¹⁰ Там же, л. 27.

¹¹ Там же, д. 70, л. 3.

¹² Записка хранится в ЦГАОР СССР, ф. 109, оп. 3, д. 69.

¹³ Там же, л. 172.

¹⁴ Там же, лл. 163 - 163 об.

¹⁵ Там же, лл. 21 - 22, 31 - 34 об., 164 - 166. -

¹⁶ А. И, Кошелев. Записки. Берлин. 1884, стр. 57.

стр. 109

жить в губернских присутственных местах ¹⁷ . Комитет министров попытался переселить часть мелких дворян на свободные земли в Сибирь и Закавказье, а от дворянских обществ потребовать пересмотра документов на дворянское звание, причем при малейшем сомнении исключать из списков всех лиц, не сумевших доказать свое "благородное происхождение". Но эти меры "не имели желаемого успеха до настоящего времени" (1851 г.) ¹⁸ .

Страницы записки, касающиеся церковного раскола, борьбы с раскольниками, состояния сельского духовенства, говорят о хорошем знании ее автором своего дела. Раскольничество в целом рассматривалось тогда как движение, носящее антиправительственный характер и отрицающее не только основные начала христианской религии и учреждения империи, но и всю ее государственную систему. Именно этим руководствовался Васильев в действиях против раскольников, которых он считал "губительным чудовищем" ¹⁹ . Свой практический опыт он обобщил в работе "Об уменьшении влияния раскольников" (об этом проекте Васильева сообщал во всеподданнейшем докладе от 8 февраля 1845 г. шеф жандармов А. Ф. Орлов ²⁰ , требуя усиления репрессий). Известно, что еще в 1826 г. Николай I высказал взгляд, что раскольников следует отдавать в солдаты на Кавказ, а неспособных к военной службе ссылать в Сибирь ²¹ , что и стали делать, особенно в конце 30-х - начале 40-х годов, когда был предпринят ряд мер по уничтожению поселений духоборов и молокан. 21 мая 1841 г. был издан указ "О ненарушимости прародительской православной веры" ²² . В целях изучения сектантства и установления мер борьбы с ним были посланы в различные губернии чиновники министерства внутренних дел. Оказалось, что официальная статистика уменьшила распространенность раскола. По сведениям того же министерства, число раскольников в 1826 - 1855 гг. колебалось от 700 тыс. до 800 тыс. чел. с рекордной цифрой в 1837 г. (свыше 1 млн. чел.) ²³ . А по утверждению генерала Н. Н. Обручева (данные на 1859 г.), который имел доступ к секретным документам, их число достигало 8 млн. человек ²⁴ .

Сетуя на "небрежение" правительства по отношению к раскольничьим скитам, А. Д. Васильев главную причину раскола видел в неудовлетворительном состоянии православного духовенства. Его записка дает яркое представление о жизни уездных священников дореформенной России, разоблачая их невежество, косность и стяжательство. Действительно, уровень преподавания в церковных школах и большинстве семинарий был очень низок. В них встречались ученики, по 10 лет сидевшие в одном классе, и учителя, не имевшие даже семинарского образовательного ценза. Так называемые преобразования, начатые в 1839 г. обер-прокурором Синода А. Н. Протасовым, который видел главное зло в проникновении в школу вместе со светскими науками "свободомыслия", проводились под девизом "Доброе поведение лучше худого знания". Было сокращено преподавание светских предметов, а преподавание духовных подчинено строгому надзору. Так воспитывалась основная масса духовенства, главная обязанность которого заключалась в насаждении верноподданнических чувств.

О нравах среди священников написано немало. Давно уже действовало правило, когда приходские священники не только покупали должности, но и "корчемствовали" (отдавали их в аренду и продавали), стараясь возможно сытнее жить за счет прихожан ("искали не Исуса, а хлеба куса"), требуя, чтобы в праздничные дни те ставили принту обильное угощение. Попы обнаруживали "великую силу и храбрость к питию", извлекали большие доходы, давая за деньги раскольникам фиктивные свидетельства о крещении детей и о причащении, венчая браки между людьми, состоящими в недозволенных степенях родства, и т. д. Еще с XIII в. наследственная передача церковных приходских должностей стала повсеместным обычаем.

¹⁷ ПСЗ. 2 собрание. Т. XII, N 9894 (п. 1), указ от 23.I.1837.

¹⁸ С. М. Середонин. Исторический обзор деятельности Комитета министров. Т. II, ч. 1. СПБ. 1902, стр. 238

¹⁹ ЦГАОР СССР, ф. 109, оп. 3, д 530, л. 3 об.

²⁰ Там же, оп. 221, д. 105, т. 4, лл. 94 - 97 об.

²¹ См. А. А. Корнилов. Курс истории России XIX в. Ч. II. М. 1918, стр. 95.

²² См. там же.

²³ См Н. Варадинов. История министерства внутренних дел. Т. 8. СПБ. 1863, стр. 169, 179, 375, 576 и др.

²⁴ См. "Военно-исторлческий сборник". Вып. IV. 1871, стр. 116,

стр. 110

Взрослый сын наследовал место отца; считалось непристойным, если сын дьякона в том же приходе становился священником. При отсутствии сыновей место передавалось дочери (то есть ее мужу). Невеста сама выбирала себе жениха (как раз об одном из таких случаев пишет А. Д. Васильев) и представляла его на утверждение духовному начальству ²⁵ . К середине XIX в. нравственные устои духовенства не претерпели существенных изменений, и записка А. Д. Васильева служит подтверждением того.

Не менее интересен содержащийся в ней обзор чиновничьего мира дореформенной России. Автор подчеркивает низкий нравственный и умственный уровень личного состава не только уездных и губернских присутственных мест, но и столичных департаментов, отмечая одновременно незначительность жалованья чиновников, что способствовало в огромных масштабах взяточничеству и произволу. Он указывает также на слабую профессиональную подготовку и сильную бюрократизацию государственного аппарата. Особенно много недовольства у современников вызывала система судоустройства и судопроизводства. Тогдашняя Россия "не знала ни милосердия, ни права, ни скорости; и никакого просвета не было в этой тьме. В судах черна неправдой черной, Россия не смела и уповать, что когда-нибудь убелится. Суд и неправда в понятиях народа были синонимами.., неправосудие представлялось каким-то неизбежным элементом в жизни, чуть ли не основою русского общежития" ²⁶ . Дела велись в судах по многу лет, дополнялись сотнями ненужных справок, на которые потом даже не ссылались. Судейские секретари, власть которых под покровом бюрократических форм была исключительно велика, могли всякое дело затянуть едва ли не на любой срок. Вихрем проносились ревизии, летели огромные предписания, но все оставалось без изменений: дела подновлялись новыми "подтверждениями", запущенные бумаги прятали от взоров в шкафах и архивах. В Курске при ревизии сенатора Дурасова в 1850 г. дела одного судебного места были утоплены в реке. "Сам сенатор с подлежащими властями в лодках, представляя собой целую победную флотилию, наблюдал за извлечением дел из царства Нептуна" ²⁷ .

Самой страшной язвой, заклеймившей позором всю николаевскую систему, было поголовное взяточничество. Общий нравственный уровень был таков, что в канцеляриях брали деньги не только за то, чтобы обеспечить более быстрое решение дела, но гораздо чаще с целью прямого подкупа для затягивания дела или уничтожения компрометирующего документа. Была выработана целая система вымогательства, и существовала сложная градация взяток в зависимости от трудности и запутанности дела. Взяточничество представлялось современникам неизбежным при крайне малых окладах чиновников, каковой факт подчеркивается Васильевым. Ни одна палата не смогла бы продолжить свое существование без дополнительных "поборов", но при всем том даже при высших губернских постановлениях, где взятки были тысячными, при распределении этих сумм на долю канцелярских чиновников приходилось нередко менее 1 рубля в месяц ²⁸ . Вот, например, к какому выводу пришло министерство юстиции: "Благодаря недостатку образованных лиц вообще, а главным образом вследствие крайней скудости присвоенного судебным чинам содержания, на должности по судебному ведомству в губерниях и уездах поступали по большей части лица, совершенно невежественные и далеко не безупречные в нравственном отношении" ²⁹ . В то же время при оценке А. Д. Васильевым положения чиновничества наиболее заметна односторонность его критики. Он вынужден признать, что в этой сфере "все до сих пор сделанное оказалось недостаточным" ³⁰ , однако очень далек от выяснения истинных причин царившего произвола.

Суть народного образования А. Д. Васильев связывает с направлением политической мысли и задается целью так его поставить, чтобы предотвратить возмож-

²⁵ См. подробнее: Н. М. Никольский. История русской церкви. М. -Л. 1931, стр. 189 - 190.

²⁶ И. С. Аксаков. О старых судах. "Русь", 15.II.1884, стр. 2.

²⁷ Н. М. Колмаков. Очерки и воспоминания. Старый суд. "Русская старина", 1886, кн. 12, стр. 516.

²⁸ См. Н, Соловьев. Из быта крепостных. "Русская старина", 1898, кн. II, стр. 356; А. Д. Боровков. Записки "Русская старина", 1898, кн. 8, стр. 384.

²⁹ "Министерство юстиции за 100 лет (1802 - 1902)". СПБ. 1902, стр. 73.

³⁰ ЦГАОР СССР, ф. 109, оп. 3, д. 69, л. 81.

стр. 111

ность развития каких-либо революционных устремлений. Соответствующие страницы записки выявляют суть теории автора о месте каждого сословия в государстве, осуществление которой поможет извлечь из него "честную, полезную и уважаемую сторону" ³¹ . Главную задачу А. Д. Васильев видит в том, чтобы связать "просвещение... с понятиями, требованиями, нуждами природного края...". Когда такой связи нет, то нет и "беспредельной преданности к правительству и законам отечественным" ³² , Автор предлагает усилить контроль над направленностью преподавания во имя начал самодержавия, православия и народности, сделать более ощутимыми сословные разграничения и изменить коренным образом суть учебных программ. Реакционность А. Д. Васильева проявляется здесь наиболее отчетливо.

Столь же консервативную позицию занимает он по крестьянскому вопросу, где выступает против каких-либо нововведений, уступок, соглашений между помещиками и крестьянами. В указе от 8 ноября 1847 г. ³³ , который разрешил помещичьим крестьянам выкупаться на волю в случае продажи имения с публичного торга, и в законе от 3 марта 1848 г., дававшем крепостным право приобретать недвижимую собственность "...не иначе, как с согласия своих помещиков" ³⁴ , А. Д. Васильев видит "страшное зло" и "гибель государственную". При оценке положения государственных крестьян он правильно отмечает, что усиление правительственного "попечения" над крестьянами привело к росту произвола, взяточничества и прямого грабежа со стороны чиновников. Вот что сообщалось в докладе шефа жандармов царю от 1842 г.: "Теперь остается решить: улучшилось ли их (государственных крестьян) управление? Этот вопрос решили сами крестьяне. Беспокойства, возникшие в прошлом году между ними в Олонецкой, Вятской, Пермской, Казанской и Московской губерниях, имели два главных повода: притеснения и поборы чиновников государственных имуществ и желание остаться под ведением земской полиции, которая если не более заботилась о благе крестьян, то по крайней мере не так дорого им стоила, ибо прежде целый уезд жертвовал для одного исправника и двух или трех заседателей, а ныне за счет крестьян живут десятки чиновников" ³⁵ . Но А. Д. Васильев не обращает внимания на тот факт, что при изменении положения государственных крестьян были проведены и некоторые мероприятия, имевшие положительное значение: наделение крестьян землей и лесом, улучшение медицинского обслуживания, строительство школ, перевод крестьян западных губерний с барщины на оброк ³⁶ .

В заключение - несколько слов о судьбе записки А. Д. Васильева. В письме шефу жандармов А. Ф. Орлову от 31 июля 1851 г. он просил "представить сочинение прямо к государю императору, без изменений, не в экстракте, а в настоящем виде" ³⁷ . Орлов же пришел к следующему выводу: "Хотя сочинение Васильева не заключает в себе ничего ни предосудительного, ни недоброжелательного, а, напротив того, показывает полное желание добра; но как, с одной стороны, по предложениям его почти все части государственного управления должны быть изменены и, следовательно, предложения эти совершенно неудобоисполнимы, а с другой - написанная им книга чрезвычайно обширна, то я отклонял его от представления оной вашему величеству" ³⁸ . Орлов составил конспект записки на 11 страницах, где основное внимание уделил вопросам: "О недопущении людей низких сословий в дворянство", "О поголовном призыве дворян на службу", "Об учреждении строевого дворянского полка" ³⁹ . При передаче записки Николаю I Орлов отметил: "Если же вашему величеству благоугодно будет бросить взгляд и на самое сочинение, то и оное при сем

³¹ Там же, л. 8.

³² Там же, л. 126 об.

³³ Этот указ "вызвал недовольство дворянства и фактически был отменен в 1849 г., так как выкуп крестьян и в этих случаях был поставлен в зависимость от согласия помещиков" (П. А, 3айончковский. Отмена крепостного права в России. М. 1968, стр. 59).

³⁴ ПСЗ. 2 собрание. Т. XXIII, N 22042.

³⁵ "Крестьянское движение в 1827 - 1869 гг.". Вып. I. M. 1931, стр. 53.

³⁶ См. подробнее: Н. М. Дружинин. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. I М. 1946; т. 2. 1958.

³⁷ ЦГАОР СССР, ф. 109, оп 3, д. 70, л. 1 об.

³⁸ Там же, л. 48 об., запись от 10.II.1851 года.

³⁹ Там же, дл. 50 - 55.

стр. 112

представляется" ⁴⁰ . Никаких отзывов Николая I о записке найти не удалось. Осталось лишь упоминание вел. князя Александра (будущего императора Александра II) от 18 января 1853 г., что "он имеет честь препроводить его сиятельству графу Д. Ф. Орлову переданное его высочеству государем императором для прочтения сочинение полковника корпуса жандармов Васильева" ⁴¹ . По-видимому, записка была просто принята к сведению.

Она как исторический документ является наглядным свидетельством взглядов той части дворянства, которое в условиях обострения кризиса феодально-крепостнических отношений стремилось доказать, что можно "влить новое вино в старые меха, притом в такой умеренной дозе, чтобы меха не пострадали, и укрепить формы от напора нового содержания всеми силами власти" ⁴² . Но пройдет еще десять лет, и самодержавие именно под напором экономических факторов и революционного движения будет вынуждено пойти на освобождение крестьян от крепостного права.

Ниже приводятся фрагменты записки А. Д. Васильева.

Т. Г. Деревнина

"Благосостояние государства зависит от благосостояния народа; дворянство есть краеугольные камни монархического здания и столбы, поддерживающие купол его славы; духовенство, купечество и все средние сословия есть украшения здания, полезные или вредные, смотря по направлению, какое дает им властитель; войско есть меч его, но народ - это стены, составляющие все здание... Смешение сословий погубит отечество..., народ потеряет свое главное, доброе качество: боязненную покорность к власти... Ограничить каждое сословие его кругом и указать его цель, его честную, полезную и уважаемую сторону... Необходимо неопровержимым законом преградить низшим сословиям удобство проникать в дворянство, которое должно быть только верховною наградою не за обычную службу и годы, но за величайшую заслугу государству... Не допустить неслужение значительных помещиков, покидающих службу прапорщиками, разве не видим мы тысячи микроскопических помещиков, тунеядствующих в своих избах, бесчестящих свое высокое призвание быть дворянами России!! Грустно, постыдно выказать жизнь наших мелкопоместных дворян и вообще живущих по деревням отставных малочиновных и нигде не служивших. Государь не знает всей отвратительности их быта; губернаторы, не видя средств исправления и боясь выказать свою губернию худшею других или самих себя беспокойными людьми, скрывают от правительства весь стыд нашего дворянства и вынужденно потворствуют разврату дворян, человекоунижению в их крестьянах и даже часто вынужденному буйству последних; одним словом, самому несчастному хаосу... В настоящее время правительство в затруднительном положении; множество дворян мелкопоместных и беспоместных осаждают штаб военно-учебных заведений: о помещении в корпуса детей их...

Есть у нас дворянство еще страннее: иностранец служит в России, не принимая присяги на верноподданство, и это еще можно бы было допустить из внимания великой полезности, но дети его поступают в кадетские корпуса на государственном иждивении и на полных правах дворянства русского, причем, по недосмотру законов, никто не заботится о прирождении их русскими..; они производятся в офицеры, получают чины и имеют полное право быть русскими дворянами! И этих иностранцев, русских офицеров, у нас немало (если желает правительство, чтоб я служил правдою, то мои слова не будут иметь влияния на лица, но общий русский закон необходим!). Некоторые из них даже кичатся тем, что они не русские и что их нельзя судить по русским законам, но что всегда они могут иметь косвенно покровительство от посланников своих государств! Одного из них назвали при помещении в Корпус сыном статского советника и из дворян Петербургской губернии; он, по десятилетнем служении офицером, подал рапорт, что он сын не

⁴⁰ Там же, л. 48.

⁴¹ Там же, л. 56.

⁴² А. Е. Пресняков. Апогей самодержавия: Николай I. Л. 1925, стр, 41.

стр. 113

статского, а титулярного советника и вовсе не дворянин России, а подданный такого-то государства и только служит в России. И после этого рапорта его не обязали немедленно принять присягу на верноподданство или выйти из русской службы... Естественно, все это происходит от злоупотребления частных лиц, но в монархии все делается от имени государя императора и, следственно, все упреки падают на правительство...

У нас обвиняют духовенство в размножении расколов, и действительно, наше уездное священство частью грубо и необразованно или слишком молодо, и хитрые вожатые расколов ловят каждый поступок священников и внушают в народе презрение к ним. А все дети образованнейших священников, все по окончании семинарского курса устремляются в университеты, а оттуда в чиновники и дворяне или вольноопределяющимися в унтер-офицеры для достижения той же цели. Кто же священствует по уездам: худшие ученики семинарий и видавшие в детстве отцов своих пьянствовавших и кощунствующих святынею! ... Представлять ли грустную картину деревенского священства? Неужели правительство не знает его жалкого нравственного состояния, неужели правительство не видит неопровергаемого факта его вредного направления??? Раскольничество, опасное монархии, распложается! И виною этому - священство... По окончании курса семинарии юноши разделяются: дети знатных священников идут в университеты и в духовную академию, чтоб оттуда проникнуть в ректоры, в преподаватели при семинариях и присутственные места, все с целью: если не удастся пройти в архиереи, то протискаться в чиновничество и дворянство. Остальные, дети бедных священников, помнящие пьяную, дикую жизнь отцов своих и ленившиеся в классах, обращаются к своему природному назначению священствовать, но с первым шагом должны обречь себя на гибель. Юноша 20 - 24 лет обязан немедленно жениться, часто на старшей себя и именно на дочери умершего священника, которого приход он должен наследовать *; двадцатилетний юноша, хотя и в рясе священника, но тот же юноша, не только ветренник, но даже шаловлив, какое направление примет он в деревне! Где должен быть наставником и примером, степенным, умным человеком... Он грешит, как юноша, но его проступки вредны государству; раскольники называют его волком церковной паствы, видят осквернение (их выражение) святости и называют "скверною" православную церковь. Мудрено ли, что их умствования, несчастно поддерживаемые нашим священством, находят слушателей и соблазняющихся?

Священник входит в лета степенности, но он уже прошел все поприща распутства, пьянства и проникся ленью и небрежением к своему долгу; он обременен уже семейством и если не вдов, то жена его давно дряхлая старуха; он делается просто торговец своего служения, действительно оскверняя слова и таинства церкви. Он врывается в дома раскольников не для увещания их, а с угрозой окропить святою водою раскольничьи образа, если хозяин не откупится!!! (Такой поступок я сам видел в селении Колгачиха на границе Олонецкой и Архангельской губерний). Есть и уважаемые священники, но в каждом уезде наслушаешься грустных неприятностей о священстве: там священник пойман крестьянами с бабою; там священник вынул заднюю доску из ящика и похитил часть церковных денег; там повенчал родных за полкобылы (это выражение деревенских священников, равное от 15 до 25 руб. сер.); там не пошел к умирающему, потому что не могли ему заплатить; там священник непристойно разбранился во время обедни со своими дьячками и был оставлен ими один без клироса, без чтеца; там священник, кощунствуя, производит жертву без установленного вина, которое выпил накануне в нетрезвую минуту; там благочинный, хорошо ученый и умный священник, но пьет запоем и недели по две говорится больным!!! А о священниках пьяных, бесчувственно отвезенных домой, потерявших при славлении (в дни Рождества и Святой недели) крест и епитрахиль или другую принадлежность, и говорить не стоит. Это дело вполне обыкновенное, и священство наше в тех губерниях, где вполне обеспечено в средствах жить, нимало не сделалось лучше...

--- * Смешно видеть, как к дочери умершего священника, часто предурной собою, являются кандидаты священствовать, ухаживать за нею, и девочка (имеющая покровительство) почти решает, кому быть священником прихода. Эта комедия недавно была в Павловске.

стр. 114

А в деревнях наших часто народ и еще более дети гибнут от ничтожнейших болезней, от неимения возможности достать унции ревеня или получать добрый совет *, а бесприютные калеки идут по миру, не имея угла, где приклонить голову. Куда, к кому пойдет крестьянин в болезни, в несчастии? Не к кому! А постучится в дверь раскольничьего скита и слышит первое слово: "Перекрестись двуперстно, только отрекающийся от бесовского и антихристского знамени внидет в сии врата святыя"... Вот почему необходимо устроить в каждом богатом монастыре богадельни и больницы, всенародно видимые и всем доступные...

Наше чиновничество до того дурно нравственно, что нет возможности сделать малейшего дела в судах без подати, и довольно тяжелой, всем чиновникам, до коих оно коснется. И правосудие наших судов до того в жалком положении, что едва ли есть дело, которое не имело бы различных решений в судебных инстанциях. Что есть дела явно преступнейшие, которые к стыду России, к упреку общему тянутся многие годы, разоряя невинных и обогащая самых недостойнейших граждан России. Правительство заботится об удалении лишних чиновников: членов, советников и т. п., чтоб сохранить огромные суммы, бесполезно извлекаемые из государственных сил. Правительство заботится увеличить содержание чиновников, чтобы лишить их оправдания о необходимости во взятках. Но все до сих пор сделанное оказалось недостаточным; неполные средства будут только временное облегчение зла и возбуждение ропота, а зло не искоренят, потому что в действии нет государственной твердости и даже не будет справедливости... Кто виноват, что правительство, не рассчитав польз государства, допустило наделаться чиновников из податных состояний, которых не долг чести, а необходимость питаться заставляет втираться в службу? Кто виноват, что правительство, не рассчитав своих средств, установило лишних чиновников в департаментах и тем обязалось держать их, доколе они исполняют долгих, на них возложенный при принятии на место?..

В гражданских же департаментах, в палатах и судах... начальник не смеет и не может запретить взяток; многие чиновники для письма и люди семейные получают от 6-и до 12-и рублей сер. в месяц. Если начальник будет очень строг, чиновники разбегутся, другие не пойдут к нему, и он же будет обвинен в разогнании своего суда. И вот сначала он смотрит сквозь пальцы на маленькие плутовства и вдруг видит неосторожно допущенное им зло. Уничтожение акта, вырезание из акта полулиста и заменение его фальшивым и ловко вшитым в дело, чрез то правая сторона лишается всей защиты законов; одним словом, такое мошенничество, где он и сам должен погибнуть; ему остается одно из двух - написать прямо министру: я виноват, у меня сделали такое-то злодейство (которое иногда и доказать трудно), или самому заплутовать, чтоб смять, скрыть дело. Он решается на последнее, и чиновники, посетив его, делают решительно что хотят и не уважают начальника, как лягушки не уважали чурбан, брошенный им Зевсом... Еще спрошу каждого правдивого человека, есгь ли в министерствах тайна, которую не купили бы раскольники, откупщики, подрядчики и т. п.?? И все от того, что младшие писцы - чиновники, а не просто писаря, которые не есть товарищи своим начальникам и которым возможно сказать, не смей и помнить того, что переписывал. И министерства и департаменты очень видят это и часто из остаточных сумм нанимают штабных писарей для письма в свободные им часы, но эти вольнонаемные, как вовсе неподчиненные, сначала работают хорошо, как писаря, а после, увлекаясь примерами вокруг, пускаются в плутни и делать с ними нечего...

Давно зная, как производится у нас народопросвещение, но собирая факты для этого сочинения, я осенью прошедшего 1850 года, быв в одном уездном городе, приобрел знакомство смотрителя уездных училищ, человека очень порядочного, но принадлежащего к огромному разряду готовых бессмысленно раздавать: и яд, и целительный бальзам, лишь бы им платили средством к существованию. Я навел его на пред-

--- * В уезде, имеющем тысячи квадратных верст, пересекаемом реками, озерами, непроходимыми болотами и лесами, всего-навсего один лекарь! Городовая больница, городовые больные и судебные следствия занимают все его время, и многие ропщут на недостаток лекарей, не понимая, что правительству негде взять средств на новые расходы. Но, прекратя детям доктора вход в чиновничество, умножат у нас вольнопрактикующихся докторов.

стр. 115

ложение показать мне уездное училище, видел везде чистоту и наружный порядок. В классе истории сделали экзамен: мальчик бойко рассказывал о Пунических войнах; на мой вопрос, кто этот малютка, смотритель с гордостью ответил: "Сын простого мелочного лавочника мещанина N!" Сожалительно улыбнулся я, подумав, как полезно будущему [участнику] мелочной распродажи капусты и тому подобного знать о Пунических войнах. Но вот спрашивают другого, и тот резко и бойко начал объяснять всю историю Лютера, его религиозные споры, злоупотребления симонии и инквизиции и, именуя великих защитников прав человека "свободно веровать", он упомянул о Меланхтоне и Цвингли... Мальчик торжественно кончил под одобрительным взором гордящихся смотрителя и учителя!! - Я спросил, кто он. "Сын дворового человека помещика NN!!!" Я думал про себя, как не понимают ваши головы, что сыну лавочника потребно знать: читать, писать, арифметику и торговую статистику своего края, допустить еще можно каллиграфию и рисование и для особо развитых голов - землемерие, и гравирование, и архитектуру, не историю Пунических войн; но вбивать в головы крестьянских мальчиков древние церковные споры Германии, когда мы от нынешних и собственных не знаем, как избавиться, более чем глупо - преступно глупо!!!

...В каком же положении наш народ? В грустно жалком! Два зла, две гибели давно уже развращают его. Это раскольничество и винный откуп... Наш народ платит самые ничтожные повинности, но его разоряют чиновники-грабители и откупщики-разорители. Укротя первых и отстраняя второе зло, народ наш очнется и будет иметь теперь не бывающие у него деньги... Сколько тел убитых открыто по моим указаниям, сколько нашел я фабрик фальшивых монет, паспортов и ассигнаций, сколько нашел тайных скитов.., самозванцев попов, укрывательств беглых.., и все, буквально все, в ведомстве Государственных имуществ! Сделали ли богаче крестьян государственных с тех пор, как они поступили в ведомство особого Министерства? Нет! Из прежних богачей большею частью обратились в бедняков. Обеднение государственных крестьян произошло от того, что прежде их обирали только исправники, которые и теперь имеют случаи по притеснению крестьян при следствиях, но ныне составились целые палаты, окружные управления, вотчинные расправы и скажу прямо: продажность всего свила гнезда в них...

Ныне часто видим огромное ухищрение десятков чиновников разных ведомств для наглого похищения сумм; видим пренебрежение чинопочитанием воспитанников или солдат; бесчинные поступки и неповиновение молодых офицеров; безумное кривомечтание молодежи; постыдную жизнь дворянина; невероятную дерзость самозванца из писарей или безумно ученых крестьян; видим растление народной нравственности и дивимся этим случаям.., а не видим, что зло посеяно и необходимо искоренить корни зла!".

ЦГАОР СССР, фонд III отделения (109), оп. 3, д. 69.

Постоянный адрес данной публикации: