М. Изд-во "Наука". 1975. 519 стр. Тираж 7000. Цена 1 руб. 93 коп.
Трудно переоценить значение для истории нашей Родины избранного автором периода - конец XIV - начало XV века. Это было время преодоления феодальной раздробленности и начала сложения централизованных государств. Несколько основных сил выступало тогда на арене Восточной Европы: Московское, Литовско-русское, Польское, Венгерское государства, Золотая Орда, Орден, Рим, Константинополь. Важность темы усугубляется тем, что в ее изучении накопилось много ошибочных точек зрения и теорий: в буржуазной историографии разных стран говорилось о национальной исключительности тех или иных народов, о московском "азиатском" централизме и деспотизме, противоположном якобы польско-литовскому "европеизму", и.т. п.
Старший научный сотрудник Института славяноведения и балканистики АН СССР доктор исторических наук И. Б. Греков начинает свое исследование с показа основных тенденций международных отношений в Восточной Европе конца XIII - первой половины XIV века. Характеризуя вторую половину XIV в., он справедливо считает, что "весь ход политической жизни Восточной Европы того времени, в частности интенсивный рост Владимирского и Литовского княжений, заставлял Орду добиваться сохранения своей власти над русской землей не столько поддержкой внутренних противоречий в рамках этих государственных образований, сколько поощрением соперничества между ними". В этом отношении автор развивает те направления исследования, которые были определены книгой А. Н. Насонова "Монголы и Русь" (М. -Л. 1940). Однако он выходит за хронологические рамки этой работы и доводит исследование международных и русско-татарских отношений до начала XV века. В монографии уделяется внимание и дипломатии Твери, и деятельности суздальско-нижегородских князей, и сложной истории внешних отношений Рязани, и политике Новгорода, и истории русской церкви, и борьбе ее главных иерархов в конце XIV - начале XV в., и событиям, преведшим к польско-литовской унии.
Важнейшим и хорошо аргументированным тезисом исследования является утверждение о "параллелизме" в развитии Владимирского великого княжения и Литовско-русского государства. Автор поддерживает справедливое мнение о наличии двух центров, боровшихся за главенство в объединении русских земель. Большая жизненность и перспективность Московского государства в этом отношении очень убедительно раскрывается в книге.
И. Б. Греков устанавливает общие закономерности дипломатии рассматриваемых стран и в связи с этим вводит понятие "ритм" внешнеполитической жизни, развития международных отношений. Действительно, московско-литовские, московско-ордынские и иные отношения волнообразно то затихали, то обострялись, и вслед за периодическими изменениями этих главных факторов закономерно менялась вся цепь второстепенных явлений внешнеполитического процесса в Восточной Европе. Для 50-х - 80-х годов XIV в. событием, определившим "ритм" всей политической жизни Восточной Европы на ближайшее время, явилась Куликовская битва. Это событие характеризуется в книге как итог всего развития второй половины XIV века. В следующие годы внешнеполитический "ритм" в этом регионе определила битва на Ворскле 1399 года. Политическая жизнь Восточной Европы в 1400 - 1420 гг. изучается на фоне резкого ослабления Орды.
Значительное место в работе занимает соперничество Литвы и Москвы в деле объединения русских земель. Автор отмечает периоды сближения Руси и Литвы, в частности договор 1384 г., признававший ведущую роль Дмитрия Донского в осуществлении общерусской программы, против которой Тохтамыш действовал со всей возможной активностью. В книге показано, что Кревская уния 1385 г. парализовала московско-литовское сотрудничество, но создала почву для временного мирного развития русско- ордынских отношений в связи с переменой политики Орды (отпала опасность русско-литовского союза).
В монографии прослеживается отражение идейно-политических тенденций в исторических памятниках Руси конца XIV - начала XV века. Анализу подвергнуты такие литературные памятники, как общерусский летописный свод 1392 г., "Список русских городов, дальних и ближних", Троицкая летопись, памятники так называемого Куликовского цикла. Это, по сути дела, история политической публицистики на Руси на ру-
стр. 154
беже XIV-XV веков. Она рассматривается в тесной связи с деятельностью митрополита Киприана и его политическими целями и взглядами. Здесь И. Б. Греков продолжил работу, начатую до него. Но, будучи органически включенным в общее исследование политической жизни Восточной Европы, этот анализ литературно-публицистических памятников Руси хорошо иллюстрирует каждое изменение "ритма" международных отношений, показывает, как любой поворот их развития вызывал перемену в общественно-политических взглядах тех или иных социальных группировок, стимулировал переработку старых произведений или написание новых на старые темы. Большую роль в создании некоторых из этих памятников играл митрополит Фотий, промосковские устремления в ранний период деятельности которого ярко сказались в ряде произведений начала XV века.
Витовт в XV в. выдвинул (и публицистика того времени поддержала его) программу независимого от Польши королевства Литвы и Руси. В этом и подобных планах находила свое выражение тенденция феодальной концентрации, одолевавшая в XV в. феодальную децентрализацию предшествующих исторических этапов. Программы консолидации этнически однородных восточнославянских территорий автор справедливо называет "стабильным фактором" истории Восточной Европы. А "блуждание" центра борьбы за реализацию этой программы - "нестабильным фактором". В книге убедительно обоснована мысль о том, что в диалектической борьбе децентрализаторской тенденции с факторами, ведшими к образованию многонациональных государств, заключалась вся сложность процесса. Без этого нельзя понять тот исторический путь, который привел к возникновению и формированию трех братских народов в восточнославянском этносе. Без него нельзя также выяснить причины образования в Восточной Европе многонациональных государств ч отличие от национальных государств, преобладавших в Западной Европе.
Книга не только строго научна, но и глубоко патриотична. Она показывает, как на ранних этапах своей истории русский народ преодолел и ордынское иго, и феодальную раздробленность, и расчленение между разными государственными образованиями, и интриги Константинополя и Рима, и натиск Ордена. Имея в качестве правителей политических деятелей, пусть ограниченных в своей классовой принадлежности, но понимавших основные исторические нужды страны, русский народ создал свое государство вокруг Москвы, ставшее главным оплотом его национальной консолидации и завоевания независимости, которую он уже не терял с тех пор ни разу.
Отмечая достоинства книги, нельзя не назвать и некоторые ее недостатки. По сравнению с исчерпывающим анализом дипломатии и истории Польского, Литовско-русского, Венгерского и других государств, Золотая Орда и ее политика освещены недостаточно. Хотя слова "Золотая Орда" стоят в заглавии книги, автор характеризует ее политику беднее, одностороннее. В книге Золотая Орда выступает всегда как единая политическая сила. А это не так. Известно, что в Золотой Орде были различные группировки верхов, с разными политическими, и в том числе внешнеполитическими, программами. Этот аспект требует дальнейшего изучения. Например, поход Тагая в сторону Рязани в 1365 г. и поход Булат- Тимура на Болгар изображаются автором как акции Орды против Руси (стр. 58 - 59). Но вряд ли эти ханы являлись проводниками политики Золотой Орды. Это были аристократы, которые без ведома центральной власти или даже вопреки ей захватывали земли на окраинах Золотой Орды и образовывали полуавтономные владения. Рассматривая деятельность Мамая, в частности его роль в московско-тверском конфликте, автор пишет о нем как о правителе всей Золотой Орды (стр. 64 и сл.). Но, кроме Мамая, в Орде в то время был хан Урус, враждебный ему, осуществлявший иную политику. Накануне Куликовской битвы в Орде было фактически двоевластие с центрами в Орде Мамая и в Сарае. Приход ханов левого крыла к власти в Сарае мог изменить отношения с Русью.
Тезис о неизменности и преемственности политики Орды, в частности ее русского аспекта, подкреплен только одной и то малоудачной ссылкой на поход Арабшаха 1377 г. (стр. 91). Следовало бы углубить изучение отношений Золотой Орды с Рязанью и Суздальско-Нижегородским княжеством, которые могли меняться в зависимости от того, какой хан выступал в этих отношениях со стороны Золотой Орды. Различной политической ориентации придерживалось и окружение Тохтамыша на раннем и на позднем этапе его правления. Как известно, в русских летописях есть разные версии событий, связанных с борьбой ханоз в улусе Джучи в 60-х - 70-х годах XIV ве-
стр. 155
ка. Быть может, они отражают разные летописные традиции в тех или иных центрах Руси, заинтересованных в приходе к власти определенных группировок правящей аристократии в Золотой Орде. Все это интересные аспекты будущих исследований.
Автор объясняет факт чеканки и хождения двуязычных русско-татарских монет на Руси распространением во второй половине XIII - начале XIV в. "ордынского влияния" (стр. 33). Но двуязычность была разная.. На монетах московских князей, где на одной стороне было написано имя Тохтамыша арабскими буквами, а на другой - имя московского князя, это являлось признанием верховенства хана. - В суздальско-нижегородской чеканке - это была традиционная форма монет, не выражавшая непосредственно политической идеи, так как надписи на татарской стороне были нечитаемыми подражаниями золотоордынским монетам середины XIV века. Конечно, в обоих случаях "ордынское влияние" сказывалось, но оно носило совершенно различный характер. Нумизматика могла бы дать И. Б. Грекову важные сведения о политической жизни Восточной Европы конца XIV - начала XV века. Так, например, Василий Дмитриевич Московский выпускал сначала монеты с именем Тохтамыша, а затем (видимо, после: свержения Тохтамыша) перестал ставить его имя на монетах и перешел полностью на русский чекан. Ханам XV в. и Едигею не удалось заставить Москву признать ордынский суверенитет в таком важнейшем деле, как чеканка монеты с именем верховного правителя. На Востоке и в Золотой Орде это было одной из основных форм признания политической зависимости. Интересно, что суздальско-нижегородские князья вообще пренебрегали такой формой выражения зависимости от Тохтамыша, и он мирился с этим, возможно, потому, что не придавал чеканке данного княжества особого политического значения, удовлетворяясь помещением своего имени на монетах Москвы.
Напрасно автор вслед за русскими летописцами называет золотоордынских ханов искаженными именами, например, Макат-Салтан вместо Мухаммед-Булак (стр. 50). Вряд ли Едигей преодолел полицентризм Золотой Орды, как пишет И. Б. Греков (стр. 239). Проведенная Едигеем и Шадибеком унификационная денежная реформа не была принята в различных районах Золотой Орды; здесь в начале XV в. существовала лишь видимость централизации (стр. 239). Следовало бы подчеркнуть, что Едигей (судя по его политической карьере) был беспринципным интриганом. Иначе у читателя может создаться впечатление, что в начале XV в. в Орде действовал последовательный политик, каким (конечно, с оговорками) еще допустимо считать Тохтамыша, но не Едигея.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
Контакты редакции | |
О проекте · Новости · Реклама |
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |