Контрреволюционные партии в борьбе против восстания и их военные силы

Еще до получения в Москве первых известий о направлении карательных отрядов с Западного фронта в Калугу, разгромивших Калужский совет, правоэсеровская контрреволюция вместе с военным командованием Московского военного округа стала готовиться к ожидавшемуся выступлению большевиков. Уже та настойчивость, с которой Московский комитет эсеровской партии проводил саботаж перевыборов Совета солдатских депутатов и вооружение Красной гвардии, свидетельствовала о том, что контрреволюция прилагает все усилия, чтобы выступление Петроградского совета застало московский пролетариат врасплох.

15 октября командующий войсками Рябцев отдает приказ о расформировании 16 пехотных полков в округе и о сокращении наполовину полков, остающихся не расформированными. Но этот приказ дал иные результаты, чем ожидало командование: вместо сокращения количества революционно настроенных солдат гарнизоны Москвы и провинции еще сильнее большевизировались. В особенности резко это сказалось на расквартированном в Москве 193-м пехотном запасном полку, который должен был отправиться из Москвы 25 октября.

Такое же революционизирующее действие на рабочих оказало наступление на них предпринимателей, выразившееся в форме локаута в кожевенной промышленности (стачка кожевников против локаута началась в середине августа), в форме извещения о предполагаемой приостановке металлической и текстильной промышленности "из-за недостатка угля и сырья".

В середине октября фабриканты и заводчики под руководством московского фабриканта, члена Временного правительства, министра торговли Третьякова, организовали "Всероссийский союз союзов" (с основным капиталом в 50 млн. руб.) для организованной борьбы с рабочим классом. Руководителем Союза был приглашен бывший царский министр Кривошеий. В "Бюро" Союза вошли хорошо известные московским рабочим реакционные фабриканты, как например Смирнов (государственный контролер в коалиционном правительстве Керенского), Крестовников, Четвериков и др.

Созданная Керенским при поддержке меньшевиков и социалистов-революционеров правительственная коалиция с буржуазией окрылила надеждами капиталистов, и они начали действовать в открытую.

Партия кадетов на своем X съезде, состоявшемся в октябре в

Глава из подготовленной к печати работы "Октябрь в Москве". См. "Историк-марксист" N 4 за 1935 г.

Москве, тоже подняла забрало, заявив в своих постановлениях о необходимости полнейшего отказа от какого бы то ни было сотрудничества с социалистическими партиями.

В Москве официальным "демократическим" органом, вокруг которого концентрировались боевые силы контрреволюции, была избранная еще в июне 1917 г. Городская дума. Уже 24 октября Московская городская дума выносит постановление всемерной поддержке коалиционного Временного правительства и обсуждает вопрос о создании "революционного" органа по, охране порядка и спокойствия, имеющего своей целью бороться с "анархическими выступлениями безответственных элементов".

За несколько дней до этого по Москве были распространены провокационные слухи о том, что 20 октября ожидается выступление большевиков. В связи с этими слухами Московский комитет партии большевиков напечатал в "Социал-демократе" специальное объявление, в котором заявлял, что "большевики - не заговорщицкая партия и своих выступлений тайком не назначают. Когда мы решим выступить, то об этом скажем в своих печатных органах"¹ . Тем не менее слухи эти усиленно муссировались контрреволюционерами в целях максимального сплочения и организации контрреволюционных элементов Москвы.

Так, 24 октября утром во всех московских газетах появилось следующее объявление от Штаба Московского военного округа: "По городу циркулируют слухи об аресте в Петрограде высшей правительственной власти. По имеющимся в Штабе точным сведениям, сообщения эти вымышленные и носят явно провокационный характер".

Одновременно командующий войсками Рябцев специальным телеграфным приказом по войскам Московского военного округа так угрожал революционным рабочим и солдатам: "В обществе и, к сожалению, в некоторой части печати распространяются слухи, будто бы округу и, в частности, Москве кто-то, откуда-то и чем-то грозит. Все-это совершенно неверно, а между тем эти слухи волнуют и без того взволнованное население и еще более сгущают напряженную атмосферу... Стоя во главе вооруженных сил округа и на страже истинных интересов народа, которому одному только служит все войско, я заявляю, что никакие погромы, никакая анархия не будут допущены. В частности, в Москве они будут раздавлены верными революции и народу войсками беспощадно. Сил же на это достаточно"² .

25 октября, одновременно с заседанием пленума Советов, избравшего Военно-революционный комитет, происходит заседание Городской думы. Руднев оглашает информацию о событиях в Петрограде и сообщает, что в Москве происходит ряд захватнических актов, которые производятся именем Совета рабочих депутатов, а в действительности - Комитетом большевиков, и предлагает организовать при Городской думе объединенный орган с определенным думским большинством для охраны безопасности московского населения.

Выступивший от фракции большевиков И. И. Степанов-Скворцов в

¹ "Социал-демократ", N 188 от 20 октября 1917 г.

² Подлинник телефонограммы, переданной в Алексеевское военное училище в Центральном архиве Октябрьской революции (ЦАОР), ф. МВРК, п. I, л. 11, а также в Военно-Историческом архиве (ВИА), дело Штаба Московского военного округа, Приказы, приказ N 1482.

своей речи дал отповедь всем выпадам Руднева: "Когда происходило Московское государственное совещание, профессиональные союзы решили откликнуться на это демонстрацией. Тогда городской голова оспаривал право рабочих на демонстрацию и называл это анархическим выступлением меньшинства. Прошло полтора месяца, и анархическое меньшинство оказалось большинством. Выборы в районные думы это ясно доказали. От чьего имени говорит городской голова? От имени тех, которые выбирали 25 июня, но не от имени теперешнего большинства. Теперь вы - меньшинство. Дума ее представляет сейчас населения. Во имя будущего страны мы говорим смело и решительно. Власть захватывает не ничтожное меньшинство, а представители большинства страны. Это показывают и факты: в Петрограде заняты телефон, Смольный институт, вокзалы, государственный банк и целый ряд учреждений, и этому противится только несколько десятков человек. Это значит, что народ не с Временным правительством. Это - Временное правительство не волей народа, а помазанники волей Родзянко. Принимайте свои резолюции. Мы не будем участвовать в их голосовании. Но помните ответственность, которую берете на себя. На ком лежит ответственность за настоящее выступление? Кто первый начал? Кто нападает, и кто защищается? История с Калужским советом рабочих депутатов ясно указывает, что Временное правительство первое напало, а Совет рабочих депутатов действовал в состоянии самообороны"³ .

Речь И. И. Скворцова вызвала растерянные возражения со стороны социал-соглашателей. Представитель эсеров доказывал, что "все крестьянство - против выступлений", что "большевики не имеют большинства в Совете солдатских депутатов", что "Советы рабочих депутатов - не весь пролетариат..." "Мы увидим, кого поддерживает народ: либо власть должна принадлежать Советам, либо Городской думе", закончил свое выступление социал-революционер.

Вторая по численности фракция Городской думы - кадеты - пыталась доказать, что стремление Совета рабочих депутатов установить диктатуру равносильно, мол, монархическому движению, и на стаивала на всемерной поддержке Временного правительства.

Меньшевики обвиняли Советы рабочих депутатов в неправильном и ложном шаге и заявили, что они будут отстаивать тот орган, куда войдут все представители демократических организаций. Они выступят против Временного правительства только в том случае, если оно встанет на путь расстрелов рабочих.

Замаскированные под меньшевиков кадеты (Кафенгауз) заявили, что они все равно будут стоять за Временное правительство, хотя бы им и пришлось уйти из партии меньшевиков. Объединенцы, при шуме в зале, поддерживают выступление Скворцова. Левые социалисты-революционеры от голосования воздерживаются.

Городской думой принимается резолюция о создании контрреволюционного "Комитета общественной безопасности", и в ту же ночь на 26 октября юнкера, по распоряжению штаба округа, занимают Городскую думу и Манеж.

Сейчас же после своего образования Комитет общественной безопасности разослал по овеем городским думам России телеграмму с призывом поддержать Временное правительство и организовать на местах такие же комитеты⁴ .

³ См. стенограммы заседаний Городской думы.

⁴ Подлинник в Московском областном архивном управлении (МОАУ).

Главный комитет союза городов, председателем которого был московский городской голова Руднев, обратился ко всем городским и земским самоуправлениям с призывом "немедленно избрать делегатов, которые по первому призыву съедутся для организации поддержку Учредительному собранию". Цель этого призыва ясна - противопоставить съезд городских и земских самоуправлений II съезду советов.

В Ставку и в штаб Западного фронта посылались телеграммы с требованием присылки войск с фронта для расправы с рабочими и солдатами Москвы и Петрограда. В то же время штаб округа стал принимать все меры к тому, чтобы овладеть Кремлем, где в арсенале находились запасы оружия.

Комитет общественной безопасности во главе с Рудневым пытался отсрочить начало боев до кавуна ожидаемого прибытия подкреплений с фронта. 27 октября им была получена телеграмма от Духонина о том, что действующая армия силой поддержит требования о немедленном прекращении насильственных большевистских действий⁵ .

Делегаты Комитета общественной безопасности отправились по направлению к фронту, чтобы вызвать в Москву войска. Фабриканты Четвериков и Снарский добивались в Калуге отправки кавалерии в Москву. То же делал в Смоленске помощник командующего войсками Московского военного округа Кравчук. Войска с Юго-западного фронта были уже отправлены. Делегат меньшевистско-эсеровского областного бюро Советов добился от Центрального исполнительного комитета ударных батальонов согласия на отправку трех ударных батальонов из Черкасс.

26 октября в Москву прибыли члены Временного правительства С. Н. Прокопович, А. Г. Хрущев, Н. Н. Малянтович, В. В. Хижняков, В. В. Шер и другие.

Прокопович приехал якобы для организации министерства продовольствия в связи с предстоящим переездом Временного правительства в Москву. Однако в документах находим указания на то, что съезд членов Временного правительства в Москве имел своей целью организацию здесь нового Временного правительства взамен арестованного в Петрограде. Так, 26 октября московский городской голова, он же председатель Комитета общественной безопасности, В. В. Руднев сообщил штабу Западного фронта: "В Москве организовывается власть. Приехал министр Прокопович. Вызываются товарищи министров в Москву".

27 октября Руднев сообщает уже и программу этой "организующейся власти": "Помимо задачи борьбы с большевиками перед Москвой встала необходимость организовать Временное правительство. Комитет (общественной безопасности. - О. П. ) предлагает создать немедленно технический аппарат для обслуживания продовольствия и снабжения фронта и страны. Но дальнейшие планы по спасению родины зависят от успехов, от того, удастся ли подавить решительно большевизм в Москве..."^6.

С. Н. Прокопович усиленно добивался в дни боев в Москве свидания с генералом Брусиловым, которого предполагали назначить военным диктатором.

⁵ МОАУ, ф. ССД, д. N 64 за 1917 г., л. 105 и 108.

⁶ Подлинник телеграммы в архиве Ставки, ВИА, д. N 814, л. 44 и 45.

27 октября, в день объявления Рябцевым Московского округа на военном положении, контрразведка Московского округа сообщает: "Все, кроме министерства иностранных дел, представлены в данное время в Москве, завтра приедут остальные, и здесь в Москве будет, по-видимому, объявлено Временным правительством министерство продовольствия со всем техническим аппаратом. Уже здесь налаживается технический центр, остальные приедут с минимальным техническим аппаратом"⁷ .

Таким образом, контрреволюция мобилизовала все свои силы в Москве с тем, чтобы противопоставить буржуазную Москву революционному Петрограду. Бдительность революционных рабочих и солдат не допустила в Москву вызванных с фронта подкреплений.

Решительность и храбрость московского пролетариата и гарнизона разбили единственную опору контрреволюции - ту кучку офицеров, юнкеров и буржуазных студентов, на которую опирался Комитет общественной безопасности.

Предатели рабочего класса - меньшевики, вошедшие одновременно и в состав Военно-революционного комитету и в состав, Комитета общественной безопасности, не могли не знать о плане организации Прокоповичем московского временного правительства - следовательно план этот поддерживали. Уже выйдя из Военно-революционного комитета и Комитета общественной безопасности, меньшевики, выступая на ролях посредников, играли роль лазутчиков контрреволюции.

В своем выступлении против власти Советов партии кадетов и социалистов-революционеров, организовавшие Московский Комитет общественной безопасности, опирались на следующие организации:

1) избранную еще в июне 1917 г. Городскую думу;

2) Исполнительный комитет Совета солдатских депутатов и его президиум, где большевики были в меньшинстве;

3) Московский совет Всероссийского почтово-телеграфного союза;

4) Московское бюро Всероссийского железнодорожного союза;

5) Московскую уездную земскую управу;

6) Исполнительный комитет Совета крестьянских депутатов и

7) штаб Московского военного округа.

Городская дума, в которую в значительном проценте (16%) входили кадеты, а также мелкобуржуазные элементы, приписавшиеся в дни Февральской революции к народным социалистам, социалистам-революционерам и меньшевикам, могла рассчитывать на средства и моральную поддержку фабрикантов, заводчиков, домовладельцев, купцов, лабазников и мелкобуржуазной интеллигенции. В качестве боевой силы могли выступить лишь сыновья буржуазии и примыкающих к ней интеллигентских слоев.

Исполнительный комитет Совета солдатских депутатов от солдатских масс давно оторвался и этих масс за собой не имел. В дни Октября он выпускал провокационные воззвания и прокламации, имевшие целью сбить с толку и дезорганизовать восставших солдат.

Земство, являвшееся представительным органом земельных собственников, тоже никакими реальными силами в Москве не располагало.

⁷ См. "Октябрь в Москве". Материалы и документы, 1932, с. 197.

Некоторую опасность в смысле влияния на солдат и крестьян мог бы оказать Исполнительный комитет Совета крестьянских депутатов. Но эта находившаяся под влиянием эсеров организация стояла за войну до победного конца, с одной стороны, с другой же - единственный ее революционный лозунг "Вся земля народу" был у нее выбит из рук советским декретом о земле.

Из всех этих организаций реальными боевыми силами располагал только штаб Московского военного округа, возглавлявшийся не то трудовиком, не то народным социалистом полковником генерального штаба Рябцевым.

Во-первых, за ним могло пойти офицерство как постоянно живущее в Москве, так и временно в ней находящееся. В Москве к дням Октябрьского восстания находилось до 15 тыс. офицеров, но надо учесть, что большинство из них предпочитало, не принимая активного участия в событиях, выжидать, чтобы впоследствии пойти на службу к победившей стороне. Во всяком случае в рядах войск Комитета общественной безопасности участвовало не более 5 тыс. офицеров.

Второй силой, находившейся в распоряжении штаба округа, были 2 военных училища и 6 школ прапорщиков. Московские военные училища резко отличались друг от друга в прошлом: Александровское комплектовалось исключительно из кадетских корпусов, воспитывавших офицерских и дворянских детей; в Алексеевское шли те, кто окончил общегражданские школы, до университета включительно. Уже это одно обстоятельство выдвигало Александровское училище с его традициями на первый план в расчетах штаба округа. Число юнкеров в обоих этих училищах составляло примерно 3200.

В 6 школах прапорщиков обучалось около 3600 человек. Одна из этих школ (первая) не выступила с оружием в руках против Советов; ее состав был набран из солдат действующей армии. Шестая школа прапорщиков состояла из солдат, награжденных на фронте георгиевскими крестами; эта школа без боя сдалась, как только против нее были выставлены орудия. Часть юнкеров тоже держала "нейтралитет", кто - из трусости, а некоторые - из симпатий к большевикам.

Учащиеся в кадетских корпусах - офицерские и дворянские дети - в лице кадетов старших классов участвовали в боях за Алексеевское военное училище, рядом с которым находились 3 московских кадетских корпуса. Число их вероятно не превышало 300 человек.

Кроме того, у штаба было две сотни казаков, одна из которых была нейтрализована усилиями Замоскворецкого Военно-революционного комитета.

Учащаяся буржуазная молодежь - студенты, - судя по постановлению студенческих организаций, в основной своей массе идейно вся пошла за Комитетом общественной безопасности⁸ . На деле же с оружием в руках участвовали в боях не более трех тысяч.

Наконец буржуазия, организовавшая свою "домовую" вооруженную охрану, посылавшая своих взрослых сыновей на это дело и нанимавшая для этой цели офицеров, приезжавших с фронта, по самому скромному подсчету выставила около 5000 человек. Правда, они чаще всего действовали в пределах определенных домов, реже кварталов. Штаб Рябцева не мог на них рассчитывать как на регулярную

⁸ МОАУ, ф. ССД, сводки с мест "Комитета общественной безопасности".

силу. Но их действия дезорганизовывали красногвардейские отряды, поскольку эти действия по своему характеру носили партизанский характер и проявлялись в самом неожиданном месте и в самое неожиданное время.

Таким образом регулярные вооруженные силы Комитета общественной безопасности можно определить в 15000 человек (с двумя броневыми машинами, которые были вооружены пулеметами), включая в это число и тех ударников-офицеров, которые в дни боев прибывали отдельными группами. Прибывавшие же в составе ударных частей солдаты, узнав, что дело идет о борьбе юнкеров и офицеров против солдат и Советов, переходили на сторону восставших.

Нерегулярные силы - охраны домовых комитетов и т. п. - составляли около 5000 человек.

Итого - около 20000 человек.

Делегаты Комитета общественной безопасности Четвериков и Снарский, посланные за поддержкой в Калугу, определяли свою вооруженную силу в 8000 человек. Нет сомнения, что они преуменьшали ее с целью убедить в крайней необходимости присылки подкреплений.

Как видим, основной кадр контрреволюционных вооруженных сил был относительно немногочисленным, но состоял почти исключительно из офицеров и юнкеров, хорошо знавших военное дело. Все они, включая буржуазных студентов и гимназистов, были прекрасно вооружены. В случае удачи операций против восставших рабочих и солдат Комитет общественной безопасности мог рассчитывать на то, что к нему немедленно примкнет и отсиживающаяся по квартирам часть офицерства, численность которой мы выше определили, примерно в 10000 человек.

Имеющимися в его распоряжении силами Комитет общественной безопасности и штаб Рябцева могли бы при правильной организации военных действий создать весьма серьезные препятствия развертывающемуся восстанию. Но правительственные комиссары Москвы и Московской губернии в посланной ими в Ставку 26 октября телеграмме с просьбой о подкреплении с фронта указывают, что военными действиями контрреволюционных сил в Москве руководить некому.

Среди московских контрреволюционеров имелись расхождения, носившие весьма серьезный характер. К 31 октября они вылились в форму раскола в среде руководящего состава Комитета общественной безопасности и его штаба. Просидевший в городской думе несколько суток член Викжеля Эндимионов "последствии рассказывал об образовании у белых двух враждующих групп: одной, готовой итти на соглашение с большевиками, к которой якобы принадлежал меньшевик Ровный, и другой, возглавляемой монархически настроенным старым офицерством.

На первые обращения Комитета общественной безопасности за помощью в штаб Западного фронта и в Ставку последовали 27 октября ответы обычного характера: общеармейский комитет совместно с начальником штаба Ставки верховного главнокомандующего Духониным заявили, что "действующая армия силой поддержит требования" прекращения насильственных большевистских действий и созыва учредительного собрания⁹ ; Духонин телеграфировал, что "со-

⁹ МОАУ, ф. ССД, д. 54 за 1917 г., л. 106.

вместно с армейскими комитетами принимает меры помощи Москве". Командующий Западным фронтом генерал Валуев ответил, что ходатайствует перед Ставкой о посылке отрядов в Москву.

Действительно, Ставкой в первый же день по получении известий о восстании в Москве было отдано распоряжение об отправке в Москву гвардейской кавалерийской бригады (Варшавского уланского и Гродненского гусарского полков) с артиллерией с Юго-западного фронта, Сибирской артиллерийской батареи с прикрытием из двух сотен казаков с Западного фронта и 6 ударных батальонов с артиллерией с румынского фронта¹⁰ .

28 октября Ставка в переговорах по прямому проводу со штабом Московского военного округа сообщила, что в этот день артиллерия с Западного фронта должна уже подойти к Москве¹¹.

Однако при этом Ставка не учла одного обстоятельства: в ряде важнейших пунктов власть была уже захвачена большевиками. Так, к 28 октября большевиками были заняты телеграфные станции в Вязьме, Коломне, Шуе, Казани, Царицыне, Минске, Новгороде, Торопце, Киеве, Речице, Витебске, Ржеве, Подольске, Уфе, Самаре, Брянске, Егорьевске, Рязани.

В Минске, например Совет взял власть в свои руки и арестовал штаб Западного фронта. После переговоров штаб был освобожден, и был создан из представителей Совета и фронтового комитета "Комитет спасения революции". Такие же комитеты организовались повсеместно на фронте.

"Мы конечно готовы помочь, но дело в том, что нам Комитет спасения революции препятствует отправлению в Москву войск с фронта", сообщает Ставке по прямому проводу в ночь на 29 октября штаб Западного фронта¹² .

На предложение Ставки отправить войска в Москву из Минского округа, штаб которого находился в Смоленске и был подчинен Западному фронту, штаб отвечает: "У нас в тылу всюду выступления большевиков и захват ими власти. Всюду требуются войска. Имеется как бы резерв в Калуге, но начальник округа требует пересылки войск из Калуги в Смоленск, в Ржев и в Вязьму"¹³ .

После этих разговоров штаб Западного фронта меняет свои распоряжения: 29 октября он отдает приказ об отправке из Калуги в Москву трех эскадронов Нижегородского драгунского полка¹⁴ . Но здесь вмешивается Керенский, отдавший приказ непосредственно командиру Нижегородского драгунского полка в Калуге немедленно пассажирским поездом отправиться с полком в Петроград¹⁵ . Отправку трех эскадронов в Москву фронт отменяет, приказывая вместо них отправить две сотни кубанских казаков из той же Калуги¹⁶ .

Первоначально казаки отправляются тем же путем, которым поехал Нижегородский драгунский полк, - на Вязьму, но в тридцати верстах от Вязьмы по распоряжению Вяземского Совета железнодо-

¹⁰ См. переговоры полковника Кравчука по прямому проводу со Ставкой, ВИА д. N 814, л. 275 - 278.

¹¹ См. ВИА, д. N 814, л. 23 и 26.

¹² См. ВИА, д. N 814, л. 99.

¹³ Там же.

¹⁴ См. ВИА, д. N 814, л. 88 и 90.

¹⁵ См. ВИА, д. N 815, л. 35 и 186.

¹⁶ См. ВИА, д. N 819, л. 179.

рожный путь был разобран¹⁷ . Казаки повернули назад и попытались пробраться кружным путем в Москву, но в Туле были задержаны¹⁸ .

Направленная с Юго-западного фронта кавалерийская гвардейская бригада следовала в Москву через Гомель, Оршу, Вязьму¹⁹ . Добравшись до Орши, бригада встретила здесь основательное препятствие: один из направлявшихся в Петроград полков - 623-й пехотный - занял своими эшелонами станцию и заявил, что ни одной части ни в Петроград, ни в Москву он не пропустит²⁰. В Орше скопилось около 22 эшелонов, большинство из которых направлялось в Петроград. Там же были задержаны и 300 казаков, отправленных с Западного фронта без оружия, с тем, чтобы, получив оружие в Смоленске, двинуться оттуда в Москву как прикрытие отправляемой через Смоленск Сибирской артиллерийской батареи. Когда в Орше стало известно, что 25-тысячный гарнизон Вязьмы за власть Советов, гвардейскую кавалерийскую бригаду пропустили в Вязьму. Навстречу продвигавшимся с фронта частям, для того чтобы воспрепятствовать их продвижению в Москву, Военно-революционный комитет послал К. Г. Максимова.

Встреча с делегатами Гродненского и Варшавского полков произошла в Гжатске 4 ноября.

К. Г. Максимов 5 ноября докладывал о своей поездке Московскому Военно-революционному комитету: "Я ехал с тем, чтобы, если эшелоны заняли непримиримую позицию, разобрать путь. В Можайске сначала были смущены, но потом рабочие отправились за Можайск и разобрали путь, который шел из Вязьмы. Мы доехали до разобранного пути, доехали до Гжатска и узнали, что там стоят три эшелона, настроены революционно все. Исполнительный комитет в Гжатске собрался с представителями полков и пригласил представителей гусаров и уланов. Когда я сделал краткий доклад, представители гусаров и уланов поддержали нашу сторону и сказали, что не едут, но они не были уверены в 13 эшелонах"²¹ .

Собранием была принята следующая резолюция: "По детальному обсуждению создавшегося положения в стране в связи с совершившимся фактом сконструирования новой народной, чисто социалистической власти и считаясь с тем, что задача момента власти Советов направлена к восстановлению порядка столицы, собрание пришло к заключению, что отправка частей в Москву теперь не нужна, постановив тем самым, что перечисленные части в Москву не поедут и вернутся обратно в Смоленск и далее, по указаниям, которые последуют от штаба". "Кроме того, собрание согласилось... командировать с экстренным поездом, для посещения остальных эшелонов, двух представителей от Исполнительного комитета, двух - от боевого комитета 11-го полка (стоявшего в Гжатске) и трех от эшелонов гусар".

Так рушились надежды контрреволюции на помощь с фронта.

Не помогла агитация представителей Комитета общественной безопасности, пытавшихся убедить фронтовых солдат в том, что большевики организовали в Москве погром, что в Москве "жгут все" и "режут ни в чем неповинных людей пьяные банды".

¹⁷ См. ВИА, д. N 154 - 894, л. 959.

¹⁸ См. доклады с мест на пленуме Московского областного бюро большевиков от 9 - 10 ноября 1917 г., доклад из Тулы Каминского.

¹⁹ См. ВИА, д. N 815, л. 68 и 69.

²⁰ См. ВИА, д. N 815, л. 60 и 179, и д. N 2185, л. 16.

²¹ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. V, л. 10 - 17.

Московский штаб белогвардейцев требовал из Калуги, кроме того, присылки броневиков²² . Но эти же броневики были затребованы "главковерхом" Керенским в Петроград, и вместе с Нижегородским драгунским полком застряли на разобранных в 30 верстах от Вязьмы железнодорожных путях.

Когда выяснилось, что гвардейская кавалерийская бригада пробраться к Москве не может, так как ее задерживают местные революционные комитеты по пути следования, Юго-западный фронт, по приказу Ставки, направил в Москву три ударных батальона. Один из этих батальонов прибыл в Москву 30 октября на Брянский вокзал и в составе 176 чел. пробился к Александровскому военному училищу. Два других батальона тоже прибыли в Москву, но узнав о том, что бои происходят между советской властью и юнкерами и офицерами, тотчас по прибытии сдались Хамовническому районному военно-революционному комитету, на территории которого находился Брянский вокзал.

Картина той помощи контрреволюции в Москве, которую пыталась организовать Ставка, была бы не полна, если бы мы не остановились на попытках Ставки двинуть казачьи войска против восставших в Москве рабочих и солдат.

29 октября генерал Духонин запрашивает генерала Каледина, наказного атамана в Новочеркасске, не найдет ли он возможным направить на Москву, для содействия правительственным войскам в подавлении большевистского восстания, казаков с Дона, с тем чтобы по усмирении восстания в Москве направить их на Петроград для поддержки войск Керенского-Краснова²³ .

Каледин отвечает, что для посылки казаков в Москву "требуется наличие чрезвычайной необходимости для оправдания в глазах казаков". Тут же он подсказывает и способ, которым можно бы обмануть казаков: "Если и возможна посылка, то не иначе, как на смену наших частей, например, полков 1-й донской дивизии, давно просящих об отводе на Дон"²⁴ .

В 2 часа 35 мин. дня 30 октября Духонин телеграфирует Каледину: "Моя просьба была вызвана очень тяжелым положением небольшого отряда верных правительству войск. Отряду этому удалось кровопролитными боями (так Духонин называет расправу над сдавшими оружие солдатами! - О. П. ) очистить от большевиков Кремль и центр города, но подавляющая масса красногвардейцев, черни и пьяных солдат владеет всей окраиной и вокзалами города, и в уличной напряженной борьбе силы верных правительству частей тают. С фронтов направлены части и подготовляются подкрепления, но невероятные тормозы движения по железным дорогам и местные вспышки большевистских выступлений парализуют своевременность прибытия на помощь Москве наших сил. Помощь ваша необходима до крайности, иначе Москва перейдет во власть большевиков и пьяной черни. Взамен посылаемых вами при первой возможности будут возвращены на днях части с фронта!"²⁵ .

Эта телеграфная переписка показательна во многих отношениях. Во-первых, она показывает рост сознательности широких казачьих масс, вышедших из беспрекословного подчинения своим атаманам,

²² См. ВИА, д. N 815, л. 33.

²³ См. ВИА, д. N 814, л. 61.

²⁴ Там же, л. 168.

²⁵ См. ВИА, д. N 814, л. 167.

пользовавшихся ими в прошлом как слепым оружием царского режима.

Во-вторых, она показывает полное бессилие высшего командного состава не только армии в целом, но даже и казачества.

В-третьих, она отражает ту ложь и клевету, к которой прибегала контрреволюция, пытаясь привлечь на свою сторону широкие солдатские и казачьи массы.

Комитет общественной безопасности, объявляя 27 октября вечером Московскому военно-революционному комитету ультиматум о сдаче, ожидал прибытия с Западного фронта артиллерии с прикрытием не позже 28 октября; заключая в ночь с 29 на 30 октября перемирие, он знал, что 30 октября к Москве, по расчетам Ставки, должны подойти и кавалерийская бригада и ударные батальоны с Юго-западного фронта.

Казалось бы, все было рассчитано правильно. Но расчеты не оправдались: белогвардейцы не учли, что рабочие и солдатские массы всей России были против них, за власть Советов, за большевиков. Поэтому белогвардейцы никакой помощи ниоткуда, за исключением небольшого отряда в 176 человек, не получили.

Перемирие по требованию Викжеля и использование переговоров белогвардейцами

Переговоры Военно-революционного комитета с Рудневым и Рябцевым, начало которым было положено 26 октября, прервались после отклонения Военно-революционным комитетом ультиматума Рябцева 27 октября и нападения юнкеров на отряд "двинцев" на Красной площади.

29 октября, когда стратегическое положение Военно-революционного, комитета значительно улучшилось и инициатива наступательных действий перешла в его руки, московское бюро Викжеля (представители которого "вышли" из состава Комитета общественной безопасности только по требованию петроградского Викжеля) предъявило ультиматум Военно-революционному комитету и Комитету общественной безопасности.

Викжель, возомнивший себя признанным организатором будущего правительства, еще 25 октября объявил себя в ретрограде возглавляющим министерство путей сообщения. 29 октября он выступил в Петрограде с категорическим требованием, разосланным по всей стране, "немедленно остановить гражданскую войну, сплотиться для образования однородного революционного социалистического правительства", угрожая всеобщей железнодорожной забастовкой и объявляя всех, "кто будет продолжать споры, врагами демократии и предателями родины и народа"²⁶ .

Ультиматум, предъявленный Викжелем в Москве, содержал угрозу приостановить железнодорожное движение с 12 часов ночи с 29 на 30 октября, "если к тому времени боевые действия Петрограда и Москвы не будут прекращены".

В Петрограде этот "ультиматум Викжеля" последовал до юнкерского восстания, начавшегося в ночь с 29 на 30 октября, которое происходило под руководством эсеровского ЦК и штаба Петроград-

²⁶ См. ЦАОР, ф. МВРК, т. I, л. 88 - 91.

ского военного округа, - восстания, с которым Петроградский Военно-революционный комитет в ту же ночь справился.

В Москве викжелевский ультиматум совпал с моментом, когда боевые успехи рабочих и солдат стали определенно угрожать разгромом белогвардейцев и юнкеров. С другой стороны, Комитет общественной безопасности уже 29 октября получил сведения из Ставки о том, что 30 октября - в день перемирия - в Москву начнут прибывать войска с Юго-западного фронта и что к 29 - 30 октября готовится восстание юнкеров в Петрограде²⁷ .

Московский Военно-революционный комитет на переговоры пошел. Перемирие было объявлено с 12 часов ночи с 29 на 30 октября.

Викжель образовал "согласительную комиссию" в составе представителей Московского Военно-революционного комитета, Комитета общественной безопасности, московской организации меньшевиков, Совета солдатских депутатов (старого), Совета союза почтово-телеграфных служащих и Московского бюро Викжеля²⁸ , которой предложил следующий проект соглашения:

"1. Образованные специально в связи с вооруженным столкновением сводные части как солдатские, так и офицерские распускаются.

2. Обе стороны издают постановление о сдаче оружия, захваченного для организации боевых дружин в период боевых действий.

3. Для контроля над выполнением этих обязательств учреждается комиссия, состоящая из представителей обеих сторон на паритетных началах и представителя Викжеля.

4. В Москве создается орган, объединяющий и руководящий обычной деятельностью всех органов власти и обладающий чрезвычайными полномочиями. Этот орган сохраняется впредь до решения центральным правительством вопроса об организации власти на местах.

Состав его: от Городского управления - семь представителей, от Московского совета рабочих и солдатских депутатов - семь, от Губернского земства - два, от Губернских советов рабочих и крестьянских депутатов - по одному, от Центрального совета профессиональных союзов, от Почтово-телеграфного союза и от Викжеля - по одному. При этом Военно-революционный комитет и Комитет общественной безопасности упраздняются.

5. Временным комитетом, т. е. органом, предусмотренным предыдущим 4-м пунктом, создается специальная следственная комиссия, выясняющая причины, вызвавшие гражданскую войну в Москве, и ответственность отдельных лиц и организаций.

6. По заключении соглашения войска обеих сторон разводятся по своим частям и поступают в распоряжение командующего Московским военным округом, действующего по уполномочию Временного комитета"²⁹ .

Военно-революционный комитет со своей стороны внес в Согласительную комиссию свой проект соглашения следующего содержания:

²⁷ Переговоры штаба Московского военного округа со ставкой, ВИА, д. N 314, л. 23 и 26.

²⁸ В заседании Согласительной комиссии участвовал и член Викжеля большевик Кравец, который в состав московского бюро Викжеля не входил (см. сборник Истпрофтрана N 2 за 1923 г., ссылка на личное заявление Кравеца).

²⁹ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. 1.

"1) Вся власть в Москве находится в руках Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

2) Сводные части как офицерские, так и солдатские распускаются.

3) Красная гвардия в интересах защиты революции не уничтожается, белая гвардия распускается. Оказавшееся излишним оружие передается в арсенал.

4) По заключении соглашения войска обеих сторон разводятся по своим частям"³⁰ .

Согласительная комиссия положила, конечно, в основу обсуждения проект Викжеля.

Пункты 1, 3, 6 соглашения, предложенного Викжелем, были приняты всеми, в том числе и представителями Военно-революционного комитета. (От Военно-революционного комитета в этой Согласительной комиссии были П. Г. Смидович, П. И. Кушнер и Н. И. Муралов.) Но представители Военно-революционного комитета были против 2 и 5 пунктов, а пункт 4 в части, касающейся состава власти, они согласились принять только после ультимативного требования Викжеля. Так как обсуждение вопроса о соглашении не было закончено, Согласительная комиссия постановила продлить перемирие еще на 12 часов³¹ .

Московский Военно-революционный комитет отверг продление перемирия, отказался принять проект соглашения Викжеля и послал в 11 час. 55 мин. ночи на 31 октября в Комитет общественной безопасности следующую телефонограмму:

"Сегодня в 12 часов (ночи. - О. П. ) кончается перемирие. Викжель предложил продолжить его на 12 часов. В виду того, что то соглашение, которое было принято (Согласительной комиссией. - О. П. ), принципиально и по форме (п. 2, 4, 5 и 6) неприемлемо, перемирие продолжено быть не может. В случае, если вами будет признано необходимым и желательным продолжить перемирие, то сообщите по телефону 2 - 23 - 14. Переговоры возможны лишь на основании платформы, принятой Советами в последней резолюции. Письменное изложение настоящей резолюции будет прислано сегодняшней ночью через Викжель"³² .

Приводим и резолюцию, о которой идет речь в этой телефонограмме:

"Комитету общественной безопасности.

Военно-революционный комитет ставит необходимым условием прекращения боевых действий (мира) следующее:

1) Вся власть в Москве переходит в руки Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, которые образуют полновластный орган в совете: 7 (семь) представителей от Совета рабочих и солдатских депутатов (пропорционально фракциям) и по одному представителю от Совета крестьянских депутатов (1), Губернского совета рабочих депутатов (1), Московской городской думы (1), земства (1), Совета районных дум (1), Центрального бюро профессиональных союзов (1), Союза городских рабочих и служащих (1), Красной гвардии (1), Всероссийского железнодорожного союза (1) и Почтово-телеграфного союза (1), всего 17 (семнадцать)³³ .

³⁰ ЦАОР, ф. МВРК, п. V, л. 116 п.

³¹ См. протокол Согласительной комиссии (Сборник Истпрофтрана N 2 за 1923 г.).

³² См. МОАУ, ф. ССД, сводки с мест и "Бюллетень Комитета общественной безопасности" N 4.

³³ Если бы была принята эта схема, то от большевиков в этот орган вошли бы 9 - 10, от эсеров и меньшевиков - 7 - 8 человек.

Этот орган утверждается на первом пленарном собрании Совета рабочих и солдатских депутатов и существует впредь до организации власти Учредительным собранием.

2) Разоружение юнкеров и белой гвардии, причем Военно-революционный комитет гарантирует им свободу и неприкосновенность личности. (Принято единогласно.)"³⁴ .

Ровно в 12 часов ночи на всех боевых участках начались военные действия со стороны Военно-революционного комитета.

30 же октября во время переговоров в Согласительной комиссии вопрос об условиях соглашения обсуждался и в районах.

Так, Благуше-лефортовский Военно-революционный комитет совместно с представителями районного штаба Красной гвардии и районного штаба военных частей потребовал включения в соглашение признания власти Съезда советов, временной передачи власти Московскому совету, включая и управление штабом округа, сдачи оружия и ареста всех белогвардейцев, причем судьба их; должна быть решена Съездом советов или уполномоченным им правительством³⁵ .

Такие же постановления выносились и войсковыми частями. Так, 25 октября, по получении сообщения о заключении перемирия, пленарное заседание представителей комитетов батарей 1-й запасной артиллерийской бригады постановило: "Подчиниться приказу Военно-революционного комитета и прекратить военные действия, но в то же время... указать Военно-революционному комитету, что уступок при переговорах быть никаких не может, ибо спасение России и революции должно стоять выше интересов капиталистов"³⁶ .

Позиция представителей Военно-революционного комитета П. Г. Смидовича, П. И. Кушнера и Н. И. Муралова в Согласительной комиссии при Викжеле побудила партийный боевой центр поставить решительно вопрос о тех членах Военно-революционного комитета, которые не были избраны советами и были кооптированы в Военно-революционный комитет без согласия партийного центра.

Во время обсуждения этого вопроса партийный центр предъявил Военно-революционному комитету требование удаления из его состава кооптированных последним без ведома партийного центра членов из числа "миролюбиво" настроенных большевиков (П. Г. Смидовича, П. И. Кушнера и др.)³⁷ .

Объявленное в 12 часов ночи на 30 октября перемирие в действительности не было соблюдено белогвардейцами, что сделало неизбежным продолжение боевых действий со стороны красногвардейцев.

В 6 час. 30 мин. вечера 29 октября командующий белыми войсками полковник Рябцев в связи с переговорами о перемирии отдал формальный приказ о прекращении всяких боевых действий. Однако, за час до официального начала перемирия, в 11 часов ночи на 30 октября, начальник охраны Никитского района белогвардейского штаба отправляет отряд юнкеров под командой прапорщика Петрова с заданием встретить прибывающий с фронта на Брянский вокзал на подмогу юнкерам ударный батальон, очистив от большевиков путь для его следования. Арбат находился в руках юнкеров, поэтому бе-

³⁴ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. V, д. 116з.

³⁵ Сборник документов "Октябрь в Москве", с. 157.

³⁶ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. I, л. 92.

³⁷ См. доклад Яковлевой на пленуме Областного бюро от 9 - 10 ноября 1917 г., находящийся в архиве МК.

логвардейский отряд без препятствий дошел до Смоленского рынка. Это примерно совпало уже с началом перемирия. Белогвардейцы послали разведку к Дорогомиловскому мосту, охраняемому двадцатью красногвардейцами; разведчики выдали себя за солдат 193-го пехотного запасного революционного полка, прошли на Брянский вокзал и направились обратно на Смоленский рынок. Охраняющие Дорогомиловский мост красногвардейцы, захваченные врасплох, встретили белых огнем, но юнкера и офицеры окружили их, двух сбросили в реку, шестерых убили, а двенадцать красногвардейцев взяли в плен. Оставив на мосту пост для встречи ожидаемого батальона смерти, белогвардейцы напали на 2-й Хамовнический комиссариат милиции, с боем его заняли, забрали 10 человек в плен и захватили 18 берданок.

В 6 час. 25 мин. утра на Брянском вокзале высадился ожидавшийся батальон смерти (176 человек), который беспрепятственно прошел до Смоленского рынка, где был встречен белогвардейским отрядом Петрова и направлен в Александровское военное училище³⁸ .

Известие о налете юнкеров и прибытии батальона ударников поставило на ноги весь Хамовнический район. Из других районов первым о происшедшем узнал Замоскворецкий районный Военно-революционный комитет, который тотчас же выпустил следующее воззвание: "Товарищи, мы верно исполняли все условия перемирия, а наши враги их нарушили. На Брянский вокзал явилось 155³⁹ человек солдат ударников с офицерами, забрали винтовки, которые на вокзале, видно, для них были приготовлены, арестовали коменданта, оставили охрану и отправились в Кремль. Условие ими нарушено. Надо готовить отпор, надо готовиться к решительной борьбе с врагами. Все должны немедленно привести себя в полную боевую готовность и спешить в Совет на помощь Революционному комитету. Скорей, время не терпит. Дорога каждая минута. Скорей, на помощь"⁴⁰ .

В Московский Военно-революционный комитет и в Военно-революционные комитеты районов в связи с прибытием ударников стали приходить слухи о прибытии казаков, о занятии ими Замоскворецкого района и т. д. Это поставило на ноги все районы, которые, чтобы не дать застигнуть себя врасплох, организовали боевой отпор юнкерам, несмотря на заключенное центром перемирие.

Одновременно с налетом прапорщика Петрова на Хамовники и Брянский вокзал юнкера, находившиеся в районе Никитских ворот, начали занимать позиции на так называемой нейтральной зоне, которая была строго определена специальной комиссией, и повели наступление на позиции красных от Никитских ворот по Тверскому бульвару. Артиллерийским огнем от памятника Пушкина юнкера были отброшены, и Красная гвардия в тот же день 30 октября заняла старые позиции.

Военно-революционный комитет под угрозой открытия артиллерийского огня предъявил в Согласительную комиссию при Викжеле, где шли переговоры, требование, чтобы ни один резерв юнкеров не смел двигаться по Никитскому⁴¹ бульвару к Никитским воротам.

С этим поручением в Согласительную комиссию Военно-революци-

³⁸ См. донесение Петрова, ЦАОР, ф. МВРК, п. I, л. 537.

³⁹ По документам белогвардейского штаба - 176.

⁴⁰ См. ЦАОР, п. I, л. 542.

⁴¹ В подлинном документе ошибочно указано: "Пречистенскому". См. ЦАОР" ф. МВРК, п. V, л. 86 г.

онный комитет послал Н. И. Муралова, который и остался там до конца переговоров.

Нейтральным комиссарам Викжеля юнкера заявили, что они согласны на перемирие и что выстрелы будто бы были провокационные.

В Городском районе возмущение красногвардейцев и солдат вероломством белых вылилось в форму решительного наступления на Центральную городскую телефонную станцию.

В Лефортове наступление на Алексеевское военное училище закончилось, и в 12 часов дня 30 октября был подписан протокол о сдаче юнкеров⁴² .

После прорыва ударников, приехавших на Брянский вокзал, Хамовнический район направил на Брянский вокзал полуроту 193-го пехотного запасного полка под командой прапорщика-большевика Сулацкого, что встретило протест со стороны викжелевцев и коменданта станции, угрожавшего вызвать казаков.

Прибывшая на Брянский вокзал еще одна рота ударников-солдат сдалась занимавшим вокзал красногвардейцам, заявив, что их обманули и отправили в Москву под предлогом получения обмундирования. Узнав о том, что здесь идет борьба между солдатами и юнкерами, ударники передали себя в распоряжение Хамовничеокого Военно-революционного комитета.

На Остоженке и Пречистенке в течение перемирия юнкера все время держали окопы красных под обстрелом.

Таким образом цель ультиматума Викжеля стала ясна всем: под прикрытием переговоров обмануть бдительность московских рабочих и солдат, для того чтобы подтянуть резервы, занять выгодные позиции и нанести решительный удар московскому пролетариату.

Попытка белых не увенчалась успехом. Неослабная бдительность и революционная инициатива рабочих и солдатских масс разбили планы контрреволюции. В то же время разоблачение вероломных замыслов соглашателей заставило умолкнуть имевшихся и в Московском Военно-революционном комитете сторонников "бескровного" окончания восстания, которые в дальнейшем пытались лишь противодействовать широкому применению артиллерийского огня.

Нарушение перемирия белогвардейцами вызвало возмущение и в провинции, и в Москву ежедневно стали прибывать красногвардейские и солдатские отряды на помощь московскому пролетариату и гарнизону.

Вероломство белых положило конец всяким разговорам о возможности и целесообразности продления перемирия в целях заключения соглашения между Военно-революционным комитетом и Комитетом общественной безопасности, и оно было прекращено.

Ход военных действий после перемирия

Начало боевых действий после окончания срока фактически несостоявшегося перемирия, было, по распоряжению штаба Военно-революционного комитета, открыто артиллерийским огнем орудий в 12 часов ночи на 31 октября.

31 октября два орудия Хамовнического района пытались (правда,

⁴² Подлинник протокола в Музее революции.

неудачно) обстреливать штаб округа на Пречистенке и 5-ю школу прапорщиков.

Три орудия Пресненского района обстреливали Александровское военное училище, Поварскую и Никитские ворота.

Освободившиеся в Лефортовском районе после сдачи Алексеевского (военного училища орудия Мастяжарта были расположены следующим образом. Две 42-линейные гаубицы были поставлены у Андроньевского монастыря с заданием обстреливать Кремль, к чему они и приступили, но затем были по просьбе Рогожского района отправлены к Крутицким казармам, против 6-й школы прапорщиков - георгиевских кавалеров. Но стрелять им там не пришлось, так как сам факт появления орудий заставил юнкеров сдаться в 3 1/2 часа дня 31 октября. После сдачи 6-й школы прапорщиков те же два орудия были установлены на Швивой горке в ограде церкви Никиты-мученика, откуда до окончания боев вели обстрел Малого николаевского дворца и Спасских ворот в Кремле. По показаниям руководившего действиями этих орудий Н. С. Тулякова, их огнем была сбита угловая каменная башня Кремля, с которой юнкера вели пулеметный огонь, и были попадания в Чудов монастырь.

Грохот орудий и рвавшихся снарядов и прибытие подкреплений из провинции, начавшееся еще накануне, вливали новую энергию в красногвардейские и солдатские массы, знавшие, что это стреляет советская артиллерия.

В тот же день, 31 октября, юнкера выпустили в расположение красных два своих броневика. Один из них вскоре вышел из строя и был оставлен юнкерами во дворе гостиницы "Националь". Другому удалось проскочить на Б. Дмитровку и, войдя задним ходом на Космодемьяновский переулок, обстрелять из пулемета здание Совета. Одновременно с этим нападением загорелась граната от неумелого обращения с ней одного из красногвардейцев, находившихся в нижнем этаже здания Совета. Красногвардеец выбросил ее в окно. Последовал взрыв. Вслед уходившему броневику был сделан один выстрел из орудия, стоявшего у Совета.

Рождественка до Театрального проезда вся была занята красногвардейскими отрядами. Самокатчики, занявшие Малый театр, повели обстрел Городской думы, где заседал Комитет общественной безопасности. Большая Дмитровка тоже была занята красными, засевшими в доме N 2 на углу Б. Дмитровки и Охотного ряда. Три отправленных штабом Военно-революционного комитета отряда должны были сменить уставшие части и развертывать действия на Театральной площади.

Лефортовскому и Рогожскому районам, покончившим с юнкерами, штабом Военно-революционного комитета даны были приказы перейти в общее наступление. Лефортовцы отправили около 450 человек на поддержку наступления в центре и на городскую телефонную станцию; рогожско-симоновцы стали наступать по направлению к Лубянской площади, получив задание занять ее.

Продвижение красногвардейских отрядов по улицам происходило в условиях, требовавших сплошь и рядом обыска домов, из которых красногвардейцев обстреливали засевшие в домах белогвардейцы-одиночки, а также охранные дружины, организованные домовыми комитетами? Все это очень замедляло продвижение отрядов. В связи с этим Военно-революционным комитетом был отдан при-

каз, обязывавший домовые комитеты сдать все имевшееся у квартирантов домов оружие в районные Советы рабочих депутатов.

Комиссар 5-й батареи Давыдовский по приказу штаба Военно-революционного комитета открыл артиллерийский огонь по гостинице "Националь" из стоявшего у Совета орудия. Под прикрытием этого огня были направлены два отряда, по 50 человек каждый, один - с заданием занять гостиницу "Националь", другой - продовольственное отделение Городской управы, помещавшееся на углу Тверской и Охотного ряда. Второй отряд выполнил задание успешно.

Отряд, действовавший у Никитских ворот, обстрелял юнкеров из двух пулеметов, установленных в доме, закрывавшем Тверской бульвар. Замоскворецкий район получил от штаба Военно-революционного комитета задание занять угол Волхонки и Ленивки, для чего должна была быть использована тяжелая артиллерия (155-миллиметровые французские орудия), расквартированная в Бутиковских казармах. Однако снарядов для этих орудий не было⁴³ .

Штаб Военно-революционного комитета, отдавший еще 30 октября приказ 1-му запасному мортирному дивизиону (расквартированному за городом в районе Воробьевых гор) занять позиции на Воробьевых горах для обстрела Кремля, послал в этот район воздушную разведку (вылетел комиссар Московской авиационной школы В. Суханов), чтобы проверить выполнение приказа. По проверке оказалось, что приказ дивизиону не был вручен, и авиаразведка на Воробьевых горах 31 октября никакой артиллерии не обнаружила.

В этот же день штаб Военно-революционного комитета, очевидно не осведомленный о том, что партийный центр еще 30 октября направил ряд товарищей в провинцию для присылки оттуда вооруженных отрядов, сам требует из Ржева солдат и пулеметов с лентами. Такое же требование о присылке 1 тыс. вооруженных солдат он послал и в Подольск.

Из Кимр (Савелово) местный большевистский комитет прислал делегатов с предложением выступить на помощь Москве. Так как из сообщения делегатов выяснилось, что в Савелове имеются броневики, то за ними немедленно был командирован В. В. Артишевский, который 1 ноября привел оттуда две броневые машины. Такое же требование на две броневые машины было послано и Казанскому Военно-революционному комитету.

В связи с намеченным на 2 ноября общим наступлением штаб Военно-революционного комитета затребовал с Ходынки орудия (дополнительно к присланной 28 октября батарее).

По всем районным штабам было разослано распоряжение прислать свободное количество годных к активным действиям людей.

1 ноября красногвардейскими отрядами был начат обстрел телефонной станции из бомбомета, установленного на церковной колокольне. Юнкера вывесили белый платок. Г. А. Усиевич, принимавший в этой осаде самое деятельное участие, предъявил требование безусловной сдачи, гарантируя сдающимся личную безопасность. Через 10 минут юнкера и офицеры стали выходить и складывать оружие. Комиссаром телефонной станции был назначен С. Л. Пупко, принимавший участие в осаде вместе с Г. А. Усиевичем.

⁴³ Одно из них "для морального воздействия" было выведено на Серпуховскую площадь, где и простояло до конца боев.

Утром в тот же день состоялось совещание представителей районных штабов, которое провел И. Н. Стуков. Совещание постановило использовать в борьбе с юнкерами все технические средства до метания бомб с аэропланов включительно и начать решительные действия против Городской думы и Кремля.

Военно-революционный комитет принял план наступления на Александровское училище и Кремль, разработанный межрайонным совещанием, запретив только применять метание бомб с аэропланов и орудийный обстрел Думы. В этот же день на Воробьевы горы был отправлен 7-й тяжелый украинский дивизион, который до тех пор занимал нейтральную позицию.

Боевые действия в этот день развивались блестяще. В 5 часов, утра штаб Военно-революционного комитета отправил три отряда по 50 человек на Театральный участок: один - в Малый театр, второй - в Большой театр и третий - в гостиницу "Централь" на Петровке.

На театральном участке у Большого театра было установлено трехдюймовое орудие, которое обстреляло Городскую думу, после чего Комитет общественной безопасности покинул ее.

Охотнорядский отряд в 5 часов утра, получив подкрепление в 100 человек (отряд в 50 человек в гостиницу "Националь" и отряд в 50 человек в дом Комиссарова - продовольственный отдел Городской управы), занял гостиницу "Континенталь" и здание Городской думы.

С занятием гостиницы "Континенталь" театральный участок получил возможность установить второе орудие на Театральной площади, в проезде Большого театра со стороны Тверской, и начать из него обстрел гостиницы "Метрополь".

Так как красногвардейцы-артиллеристы стали обстреливать и отдельные дома, из которых производились выстрелы, то Военно-революционный комитет в целях избежания разрушения города и лишних жертв, а также в целях экономии снарядов распорядился обстреливать артиллерией только вполне определившиеся юнкерские базы. Так например, орудие, стоявшее на Кудринской площади, повело обстрел отдельных домов на Поварской улице. Ему было предписано "обстрелять Александровское училище и никаких других пунктов не обстреливать. Александровское, училище надо расстрелять со всей силой".

В районе Никитских ворот, куда утром был послан отряд в 100 человек под командой прапорщика Ананьина, положение осложнялось из-за пожара, возникшего в занятом Красной гвардией доме (на Тверском бульваре), находившемся на том месте, где теперь стоит памятник К. Тимирязеву. Причина пожара осталась невыясненной. Пожар начался с находившейся в этом доме аптеки. Юнкера использовали пожар, заняв пекарню Бартельса на углу Б. Никитской улицы и проезда Тверского бульвара. К вечеру 1 ноября красногвардейцы занимали одну сторону Никитской улицы вправо и влево от горящего здания.

Рогожско-симоновский район, выполняя приказ штаба Военно-революционного комитета, в 11 часов утра перешел в наступление по Солянке и Яузской набережной, имея задание взять Варварку и Лубянскую площадь.

Городской район после взятия телефонной станции повел наступление с двумя пулеметами на Китай-город и занял Политехнический

музей, Юнкера, охранявшие Никольские, Владимирские, Ильинские и Варварские ворота, не позаботились об охране Проломных ворот. Заняв Проломные ворота, красногвардейцы фланговым огнем выбили юнкеров первоначально из Владимирских ворот, а затем из Ильинских и Никольских. В 8 часов наступление по Ильинке и Никольской еще продолжалась.

Рогожско-симоновский район, занявший позиции вдоль Китайгородской стены от Москва-реки до Политехнического музея, занял Варварские ворота и повел наступление по Варварке.

Хамовнический район стал наступать через Плющиху и прилегающие переулки по Смоленскому бульвару и Левшинскому переулку. На Пречистенке и Остоженке положение оставалось без перемен. Орудийный обстрел 5-й школы прапорщиков велся успешно. Однако неожиданное появление на Смоленском рынке блиндированного грузовика с юнкерами заставило красногвардейцев отступить и перевести районный штаб с Смоленского рынка в 1-й Хамовнический комиссариат милиции. Таким образом линия фронта Хамовнического района к 10 часам вечера 1 ноября проходила через конец Плющихи, Неопалимовского переулка, часть Смоленского бульвара от Неопалимовского переулка до Зубовской площади, Зубовский бульвар, Пречистенку (до каланчи) и Остоженку (до Коробейникова переулка).

В Пресненском районе испортилось орудие, поэтому он просил Военно-революционный комитет Хамовнического района выполнить вместо него приказ штаба Московского Военно-революционного комитета об обстреле Александровского училища.

Таким образом, общая картина к концу 1 ноября была такова. Продолжалось наступление красногвардейцев на Красную площадь и Городскую думу, которую юнкера очистили в 3 часа утра 2 ноября, оставаясь в Кремле и Манеже. Юнкера занимали одну сторону Никитской улицы, Никитский бульвар и Арбат. Пречистенка и Остоженка, где была их база-штаб округа, были заняты частично от храма спасителя. Замоскворечье сдерживало попытки юнкеров прорваться на ту сторону Москва-реки. Красногвардейцы, наступая переулками от Поварской и Пречистенки, пытались занять хоть небольшой участок на Арбате, чтобы прервать коммуникацию Александровского военного училища с 5-й школой прапорщиков.

Приведенные из Савелова В. В. Артишевским два броневика оказались в неисправности. Все же один из них - "Ахтырец" - 1 ноября сделал слабый пробный рейс по переулкам от Совета к Б. Никитской улице, но не стрелял, так как не было пулеметчиков, которые умели бы обращаться с находившимся на нем пулеметом.

В ночь на 2 ноября снова начинаются переговоры, на этот раз о сдаче юнкеров.

С 6 часов утра 2 ноября гостиница "Метрополь" обстреливалась советской артиллерией, а также ружейным огнем из гостиницы "Континенталь". В Охотном ряду была установлена застава для отражения перебежки юнкеров из "Метрополя". Однако последние оказались хитрее красногвардейцев, и большинство из них, захватив с собой 8 пулеметов, незаметно для красногвардейских отрядов бежало из "Метрополя" через примыкающую к нему Китайгородскую стену⁴⁴ .

⁴⁴ Показание Ю. П. Бутягина, а также одного из юнкеров, впоследствии секретаря командарма т. Хвесина.

В 10 час. 55 мин. утра "Метрополь" был очищен от юнкеров. Одновременно наступавшими на Китай-город районами был занят весь Китай-город. В "Метрополе" было освобождено около 200 пленных красногвардейцев. После взятия "Метрополя" охотнорядские отряды в третьем часу дня заняли Городскую думу и Исторический музей, откуда юнкера и Комитет общественной безопасности в 3 часа утра, очевидно под влиянием артиллерийского обстрела Думы, ушли в Кремль.

В занятии "Метрополя" и Городской думы принимали деятельное участие и так называемые "волжские" части - подкрепление, прибывшее из Владимира, Шуи, Александрова и Коврова. Эти части, не принимавшие участия в боях до этого момента, отличались большей выдержкой и дисциплинированностью, чем измученные шестидневной борьбой московские красногвардейцы.

По занятии нами "Метрополя", юнкера начали обстреливать его из Кремля пулеметным огнем. С Кремлевской башни юнкера обстреливали также и Охотный ряд. Для того чтобы прекратить обстрел из пулемета, орудие, стоявшее на Лубянской площади, стало бить по Спасской башне Кремля. Одновременно по башне начали стрелять и орудия Мастяжарта со Швивой горки, которым удалось разбить кремлевские часы, после чего пулемет замолчал.

В 2 часа 37 мин. Кремль был окружен советскими войсками. Артиллерия в упор била по Никольским воротам.

Одновременно с наступлением на Городскую думу отряд красногвардейцев и "двинцев" наступил на старое здание университета и занял его. Появление же советского броневика "Ахтырец" навело панику: не зная о том, что в распоряжение Военно-революционного комитета прибыли из Савелова броневики, красногвардейцы, занявшие университет, оставили занятые позиции.

К 7 часам вечера весь Китай-город был нами занят. Заняты были также Верхние торговые ряды, Исторический музей и Городская дума. На Б. Никитской до вечера происходила перестрелка между юнкерами и красногвардейцами, засевшими на противоположных сторонах улицы.

Со стороны Кудрина Красная гвардия успешно продвинулась по Поварской и Бронной улицам до Никитских ворот.

В Хамовническом районе юнкера пытались прорваться к Брянскому вокзалу, но встретили достойный отпор. Хамовническая артиллерия продолжала обстреливать 5-ю школу прапорщиков. В переулках между Поварской и Пречистенкой, с одной стороны, и Арбатом - с другой, стычки с юнкерами прекратились.

Замоскворечье перешло в наступление по Каменному мосту и выбило юнкеров. Красногвардейцы с Остоженки взяли штаб округа и со стороны Замоскворечья выбили юнкеров из храма Христа. Юнкера бежали в Александровское училище и оттуда пытались пробиться к Брянскому вокзалу.

В районах знали, что идут переговоры о сдаче юнкеров, но массы, наученные опытом перемирия 29 - 30 октября, не верили в искренность белых.

Договор о сдаче белых был подписан в 5 часов вечера, свой же приказ о прекращении военных действий Военно-революционный комитет издал в 9 часов вечера 2 ноября.

В районы с этим приказом отправились следующие члены партийного центра и Военно-революционного комитета: В. Н. Яковлева -

в Замоскворецкий район, О. А. Пятницкий - в Лефортовский, Сокольнический и Железнодорожный, В. И. Соловьев - в Городской, И. С. Кизильштейн - в Басманный, П. И. Кушнер - в Хамовнический, М. Ф. Владимирский - в Бутырский.

Все же 3 ноября боевые стычки кое-где продолжались. Поэтому был издан приказ штаба Военно-революционного комитета отрядам, действующим на Остоженке и Пречистенке, о том, что "в случае военных действий со стороны противника отряд обязан принять все меры, завязать с ним мирные переговоры, но если переговоров о мире завязать не удалось, или после переговоров противник наступает, то принять все военные действия для отражения противника". В каком положении оказались некоторые юнкерские части, разбросанные по всему городу, показывает запрос находившегося на Арбате некоего штабс-капитана Мыльникова, который 3 ноября запрашивает штаб юнкеров о положении дел, возмущаясь тем, что, находясь на позиции, он не ориентирован в обстановке боев.

В 10 час. 35 мин. утра 3 ноября Смоленский рынок целиком был в руках красногвардейцев: тут же были устроены засады с целью воспрепятствовать движению юнкеров, пытавшихся после подписания договора о сдаче бежать из Москвы к Брянскому вокзалу. Участок от Бородинского моста - угол Проточного, Новинский бульвар, Смоленская улица и набережная Москва-реки - к моменту сдачи находился в руках юнкеров 5-й школы прапорщиков. Работавший в штабе Военно-революционного комитета левый эсер подпоручик А. Владимирский во главе отряда "двинцев" произвел разведку этого района и поставил у Брянского вокзала 2 орудия, 3 ноября утром 5-я школа прапорщиков сдалась.

В 4 часа дня началось разоружение Александровского военного училища.

Кремль был занят красногвардейцами после прекращения артиллерийского обстрела в 3 часа утра 3 ноября. В Кремль до этого времени проникали только отдельные красногвардейцы. В нем оказались арестованные юнкерами солдаты с прапорщиком Берзиным во главе и юнкера 1-й школы прапорщиков, отказавшиеся итти в Александровское училище и заявившие, что они в боях не участвовали, а лишь несли караулы. Юнкера же, принимавшие активное участие в боях, после подписания договора о сдаче ушли из Кремля в Александровское военное училище, причем некоторые из них пробрались и на частные квартиры.

Капитуляция штаба белогвардейцев. Договор с военно-революционным комитетом

По получении телефонограммы Военно-революционного комитета, переданной в 11 час. 55 мин. ночи с 30 на; 31 октября об отказе Военно-революционного комитета продолжать переговоры с Комитетом общественной безопасности, товарищ городского головы Студенецкий обратился ко всем "нейтральным организациям" (социал-соглашательские партии и Викжель) со следующей телефонограммой:

"Комитет безопасности вел переговоры с Военно-революционным комитетом. Революционный комитет выставил условие прекращения кровопролития, которое Комитет безопасности признал неприемлемым и близким к предательству. Комитет безопасности не решается принять их условия самостоятельно и просит прибыть в Городскую

думу по одному представителю от каждой партии и по два от каждой думской фракции"⁴⁵ .

Этим "неприемлемым и близким к предательству условием", выставленным Военно-революционным комитетом, Комитет общественной безопасности признал пункт о переходе всей власти в Москве в руки Советов, из которого уже вытекало второе Условие - о разоружении юнкеров и белой гвардии.

Меньшевистский "Вперед" сообщает, что в этом ночном совещании приняли участие Комитет общественной безопасности, представители "всех войсковых частей Московского гарнизона", президиум Совета солдатских депутатов, комитет партии социалистов-революционеров и представители думских фракций.

Заслушав доклад Руднева, совещание признало, что "все мыслимые шаги к соглашению были сделаны со стороны Комитета общественной безопасности и" что вся вина за дальнейшую междоусобную войну целиком ложится на Военно-революционный комитет большевиков"⁴⁶ .

Сообщение меньшевистского органа замалчивает факт участия на этом совещании официальных представителей партии меньшевиков, ограничиваясь указанием только на "представителей думских фракций".

В эту же ночь происходило совещание представителей меньшевиков, объединенцев, левых социалистов-революционеров, Бунда, Исполнительного комитета Совета солдатских депутатов, меньшевистского областного бюро Советов. Это совещание объявило себя "объединенным инициативным органом", имевшим задачей воздействие на обе борющиеся стороны с целью прекращения дальнейшего кровопролития и образования в Москве вместо "подлежащих немедленной ликвидации" Военно-революционного комитета и Комитета общественной безопасности особого органа власти. В состав этого "нейтрального" органа изъявили согласие войти и не присутствовавшие на совещании Польская социалистическая партия (Левица), Викжель, профсоюз печатников и меньшевистская фракция Совета рабочих депутатов.

Программа этого "объединенного инициативного органа" намечалась такая: "1) содействие созданию однородного революционно-демократического органа центральной власти, 2) охрана в Москве полного революционного порядка, 3) бдительная и беспощадная борьба с контрреволюцией и 4) восстановление продовольственного аппарата и нормальной жизни Москвы".

Политика меньшевиков сводилась к тому, чтобы скрыть, что "объединенный инициативный орган" был создан с согласия руководителей Комитета общественной безопасности, рассчитывавших с помощью социал-соглашателей и "нейтральных" организаций выиграть время, так как Комитет общественной безопасности все еще не терял надежды на прибытие подкреплений с фронта.

На совещании соглашателей, на котором был решен вопрос о создании "объединенного инициативного органа", объединенцы заявили, что они отзывают своего представителя из Военно-революционного комитета, что они и сделали 31 октября. В своем заявлении Военно-революционному комитету они писали: "Объединенные социал-демократы интернационалисты не считают

⁴⁵ См. ЦАОР, ф. Московского областного бюро Советов.

⁴⁶ "Вперед" N 196 от 31 октября 1917 г.

больше возможным свое пребывание в Военно-революционном комитете по следующим мотивам: 1) нашей задачей вхождения в Военно-революционный комитет было следующее: способствовать найти общий язык всей революционной демократии; 2) создание военно-революционного органа на следующих началах: в Военно-революционный комитет должны входить представители Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, Викжеля, Почтово-телеграфного союза, Городской думы, т. е. от всех революционных организаций.

В настоящее время последние переговоры, начатые Викжелем, не увенчались успехом благодаря тому, что товарищи-большевики не приняли условий, выдвинутых Викжелем; поэтому, не находя пока какого-либо другого выхода, мы считаем, что полезнее вне Военно-революционного комитета приложить все силы для скорейшего прекращения братоубийственной войны, стараясь примирить и найти общий язык всей революционной демократии"⁴⁷ .

Из заявления объединенцев и из установок этого "нейтрального" "объединенного инициативного органа" видно, что они повторяли те самые программные пункты, которые при участии Руднева и Рябцева были приняты совещанием бюро всех фракций Совета 25 октября и провалились на пленуме Совета, принявшего большевистскую резолюцию.

Этот новый орган направил своих делегатов-меньшевиков и объединенцев в Военно-революционный комитет, а левых эсеров в Думу - в обоих случаях с целью "вмешаться в борьбу". Однако в Военно-революционном комитете с ними разговаривать не стали.

Меньшевистский "Вперед" по этому поводу писал⁴⁸ : "Эта попытка не могла дать никаких результатов, так как большевики к моменту прибытия делегатов уже отказались от соглашения, намечавшегося Викжелем еще накануне, заняв непримиримую позицию".

В тот же день, 31 октября, в Военно-революционный комитет явилась делегация Совета крестьянских депутатов, предложившая свою платформу для заключения соглашения о прекращении боевых действий. После долгих переговоров была принята следующая формулировка основных пунктов возможного соглашения: 1) вся власть - Советам как в центре, так и на местах, советское однородное, социалистическое министерство из всех социалистических партий (кроме народных социалистов), ответственное перед Советами; 2) власть в Москве передается органу, выделенному Советом рабочих и солдатских депутатов, причем этот орган кооптирует в свой состав ряд общественных организаций; из 17 членов этого органа большинство должно принадлежать большевикам; 3) усиленная подготовка к выборам в Учредительное собрание; 4) войска разводятся организованным Советом штабом.

Делегаты Совета крестьянских депутатов заявили, что они не давали своему представителю в Комитете общественной безопасности мандата на борьбу с советскими войсками⁴⁹ .

На совет крестьянских депутатов, очевидно, оказали решающее влияние декреты большевистского съезда Советов и Совета народных комиссаров о земле и мире. В его среде произошел резкий перелом, обеспечивший провал эсеровского влияния.

⁴⁷ "Вперед" N 197 от 1 ноября 1917 г.

⁴⁸ Там же.

⁴⁹ И. Стуков, сборник "Октябрьские дни в Москве и районах", 1922 г., с. 17.

В ночь с 1 на 2 ноября в Военно-революционный комитет явилась делегация от объединенцев и левых эсеров (Ст. Вольский, В. П. Волгин, Заблоцкий, Романов, левый эсер Черепанов).

Делегация эта выдвинула необходимость немедленного перемирия и создания временного комитета в составе 40% большевиков, 40% оборонческих партий и 20 % интернационалистов, ссылаясь на то, что будто в Петрограде уже достигнуто такое соглашение между социалистическими партиями⁵⁰ . Для этого делегация предложила немедленно выделить двух лиц от Военно-революционного комитета для немедленной выработки соглашения. Разработанные пункты возможного соглашения принимаются и Военно-революционным комитетом и делегацией⁵¹ .

Приводим их содержание: 1) вопрос о перемирии отпадает, может итти речь только о мире, ибо озлобление масс против юнкеров достигло высшей точки; 2) разоружение юнкеров; 3) вся власть Советам; орган власти в составе Военно-революционного комитета, пополненного другими организациями, в количестве 17 человек по схеме, выдвинутой Военно-революционным комитетом при переговорах 30 октября. Делегация ушла с тем, чтобы передать эти условия комитету общественной безопасности.

Однако последний в результате боевых успехов революционных войск и Красной гвардии, занявших уже Городскую думу и обстреливавших артиллерийским огнем Кремль, Александровское военное училище и 5-ю школу прапорщиков, решил сдаться до прихода посредников.

Положение Комитета общественной безопасности и его штаба было безнадежным. Среди юнкеров произошел раскол. Такой же раскол имел место и в самом штабе белогвардейцев. Раскол в штабе нашел выражение в недоверии к Рябцеву, которого обвиняли в "мягкости" и "соглашательстве с Советами".

В Комитете общественной безопасности образовались две группы: реакционная во главе с В. В. Шером (меньшевиком, помощником военного министра, бывшим помощником командующего войсками Московского военного округа по политической части) и "демократическая" во главе с Ровным, помощником командующего войсками Московского военного округа. Обе группы обвиняли в неудачах Викжель.

Министр продовольствия С. Н. Прокопович, принимавший деятельное участие в Комитете общественной безопасности, добивался свидания с генералом Брусиловым, желая объявить его военным диктатором. С другой стороны, часть юнкеров поняла, что Комитет общественной безопасности их обманывает. Этому в значительной мере помогли сдавшиеся в Лефортове юнкера Алексеевского военного училища, которые явились в Замоскворечье в партийный центр с предложением отправиться в Александровское военное училище для того, чтобы убедить юнкеров в бесцельности дальнейшей борьбы. Делегация эта была Московским Военно-революционным комитетом доставлена в Александровское военное училище и возвратилась оттуда как раз в момент переговоров Военно-революционного комитета с делегацией объединенцев и левых эсеров.

⁵⁰ Такой состав органа власти на совещании, созванном Викжелем в Петрограде предлагал эсер Малкин, но соглашение достигнуто не было.

⁵¹ См. протокольные записи Московского Военно-революционного комитета в ночь с 1 на 2 ноября - ЦАОР, ф. МВРК, п. V.

В результате среди юнкеров получился еще более резкий раскол, чем в руководстве Комитета общественной безопасности. Не подлежит сомнению, что часть юнкеров использовала уход Комитета из Городской думы в 3 часа утра 1 ноября для того, чтобы уйти с боевых позиций.

Этот внутренний развал как в командовании белых, так и среди их основной боевой силы - юнкеров - тоже должен был оказать свое влияние на Комитет общественной безопасности при принятии им решения о капитуляции. Решительное наступление красных и артиллерийский обстрел юнкерских гнезд еще более усиливали этот внутренний развал.

В б часов утра 2 ноября Руднев прислал Военно-революционному комитету свое письмо о капитуляции, в котором Комитет общественной безопасности заявлял, что "при данных условиях он считает необходимым ликвидировать в Москве вооруженную борьбу против политической системы, осуществляемой Военно-революционным комитетом, перейдя к методам борьбы политическим и предоставляя будущему разрешение в общегосударственном масштабе вопроса о конструкции власти в центре и на местах"⁵² .

2 ноября в 7 часов утра в Военно-революционный комитет, во время обсуждения вопроса об условиях организации сдачи и разоружения юнкеров, явилась делегация от 6 "социалистических партий" во главе с Ст. Вольским. Эта делегация оказала сильнейшее давление на членов Военно-революционного комитета, добиваясь смягчения условий сдачи. Приводим выдержки из речи Вольского на этом заседании Военно-революционного комитета во время обсуждения условий сдачи Комитета общественной безопасности: "Я присутствую при таком акте палачества, при каком я никогда раньше не присутствовал. Вы не только не прекращаете артиллерийской стрельбы, но вам мало капитуляции и того, что Комитет общественной безопасности распускает себя; вы заставляете идейно признать вашу власть, и таким социалистам я не могу подать руки" (записано секретарем Военно-революционного комитета)⁵³ . Вся эта тирада была произнесена по поводу того, что члены Военно-революционного комитета предлагали написать, что Комитет общественной безопасности распускается и офицеры разоружаются. Когда Комитет общественной безопасности предъявил Военно-революционному комитету свой ультиматум, когда юнкера расстреливали солдат в Кремле, тогда представители этих "социалистических" партий бежали из Совета в белогвардейский стан. При победе пролетарской революции они явились защищать белогвардейцев.

Под их напором член Военно-революционного комитета, артиллерийский офицер В. М. Смирнов, предложил следующий проект:

"1) Комитет общественной безопасности прекращает свое существование. 2) Юнкера и белая гвардия разоружаются. Офицеры остаются при присвоенном им оружии, причем Военно-революционный комитет гарантирует им свободу и неприкосновенность личности. 3) Для решения вопроса о способе осуществления сдачи организуется комиссия из представителей Военно-революционного комитета и представителей организаций, принимавших участие в посредничестве; 4) В случае принятия сторонами вышеуказанных пунк-

⁵² См. ЦАОР, ф. МВРК, п. V, л. 116.

⁵³ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. V.

тов Военно-революционный комитет немедленно отдает приказ о прекращении артиллерийской стрельбы".

В обсуждении этого проекта 2 ноября утром принимали участие Н. И. Муралов, А. С. Ведерников, В. М. Смирнов, С. Л. Пупко, Г. А. Усиевич, М. В. Рыкунов и И. Стуков⁵⁴ . Проект был принят всеми против И. Стукова, и подписи их мы находим на подлинном документе⁵⁵ . Из подписавших документ лишь Муралов, Усиевич и Смирнов были избраны 25 октября Советами в Военно-революционный комитет. Член партийного центра И. Н. Стуков, как указывалось, был против принятия документа.

П. Г. Смидович и В. М. Смирнов, которым Военно-революционный комитет поручил ведение переговоров с Комитетом общественной безопасности, пошли еще на целый ряд уступок: в договор был включен пункт 5-й, который гласил: "По подписании соглашения все пленные обеих сторон немедленно освобождаются", и ухудшены формулировки второго и третьего пунктов; в пункте втором было добавлено о сохранении в юнкерских училищах оружия, нужного для обучения, а пунктом третьим представители командного состава белогвардейцев вводились в комиссию по разрешению способа разоружения юнкеров.

Вот договор в окончательном виде:

"2 ноября с. г. в 5 часов вечера.

1. Комитет общественной безопасности прекращает свое существование.

2. Белая гвардия возвращает оружие и расформировывается. Офицеры остаются при присвоенном их званию оружии. В юнкерских училищах сохраняется лишь оружие, которое необходимо для обучения. Все остальное оружие юнкерами возвращается. Военно-революционный комитет гарантирует всем свободу и неприкосновенность личности.

3. Для разрешения вопроса о способах осуществления разоружения, о коем говорится в пункте 2-м, организуется комиссия из представителей Военно-революционного комитета, представителей командного состава и представителей организаций, принимавших участие в посредничестве.

4. С момента подписи мирного договора обе стороны немедленно дают приказ о прекращении всякой стрельбы и всяких военных действий, с принятием решительных мер к неуклонному исполнению этого приказа на местах.

5. По подписании соглашения все пленные обеих сторон немедленно освобождаются.

Подлинное подписано:

Представители Военно-революционного комитета: В. Смирнов, П. Смидович.

Представители Комитета общественной безопасности: В. Руднев, И. Сорокин, С. Студенецкий.

Представители соединенного комитета войск, оставшихся верными Временному правительству: подл. А. Б. Акулов, юнкер Кобро, казак Кунгурцев".

Дальше следуют 4 подписи представителей 6 "социалистических партий"⁵⁶ .

⁵⁴ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. V, л. 116л.

⁵⁵ Там же.

⁵⁶ Подлинник хранится в Музее революции.

Когда П. Г. Смидович и В. М. Смирнов ознакомили Военно-революционный комитет с окончательным текстом договора, на заседании уже присутствовало большинство членов партийного центра и отсутствовавшие на утреннем заседании члены Военно-революционного комитета. Договор вызвал резкие возражения. Прения длились очень долго. И если договор все же был утвержден, то только потому, что он содержал главное: признание советской власти в Москве и капитуляции белогвардейцев. Нельзя не отметить, что В. М. Смирнов заявил во время рассмотрения договора, что в случае не утверждения его он, Смирнов, как офицер, подписавший его, должен будет отдаться в распоряжение штаба Комитета общественной безопасности.

Рабочие и солдатские массы, участвовавшие в боях 2 и 3 ноября, сразу же исправили мягкотелость руководящих органов восстания. Офицеры не только не остались "при присвоенном их званию оружии", но их и юнкеров во многих пунктах, где шло разоружение, пришлось переодевать в солдатскую одежду, чтобы массы их не растерзали. Многих пришлось отправить в тюрьму, чтобы оттуда выпустить на основании договора. Юнкерские же училища больше не открывались.

К договору было приложено "сопроводительное заявление" Соединенного комитета войск, оставшихся верными Временному правительству (т. е. офицеров), и Исполнительного комитета Военно-учебных заведений города Москвы такого содержания:

"Все военнослужащие и белая гвардия заявляют, что они вели борьбу не для достижения политических целей, а для водворения государственного порядка и охранения жизни и имущества жителей города Москвы".

В 9 часов вечера 2 ноября Военно-революционный комитет отдал следующий приказ:

ВСЕМ ВОЙСКАМ ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННОГО КОМИТЕТА

Революционные войска победили. Юнкера и "белая гвардия" сдают оружие. Комитет общественной безопасности распускается. Все силы буржуазии разбиты наголову и сдаются, приняв наши требования.

Вся власть в руках Военно-революционного комитета.

Московские рабочие и солдаты дорогой ценой завоевали всю власть в Москве.

Все на охрану завоеваний новой рабочей, солдатской и крестьянской революции!

Враг сдался.

Военно-революционный комитет приказывает прекратить всякие военные действия, ружейный, пулеметный и орудийный огонь.

С прекращением военных действий войска Советов остаются на своих местах до сдачи оружия юнкерами и белой гвардией особой комиссии.

Войскам не расходиться до особого приказа Военно-революционного комитета.

Военно-революционный комитет Московских Советов рабочих и солдатских депутатов"⁵⁷ .

Текст договора был объявлен белогвардейцами при приказе Ряб-

⁵⁷ См. ЦАОР, ф. МВРК, п. V, л. 104в.

цева, в котором инициатива прекращения гражданской войны в Москве приписывалась Комитету общественной безопасности и Городской думе. Приказ заканчивался утверждением, что гражданская война окончена "согласно постановления высшего в Москве политического органа - Комитета общественной безопасности".

Приказ этот, текст которого несомненно редактировался Комитетом общественной безопасности, свидетельствует, что этот "высший в Москве политический орган" намеревался и после сдачи юнкеров вести самую ожесточенную борьбу против власти Советов. Борьба эта продолжалась в виде саботажа - в первую очередь со стороны всех административно-управленческих органов городского хозяйства - и нашла поддержку служилой интеллигенции.

Уже один тот факт, что капитуляция контрреволюции приняла форму договора, заключенного как бы между двумя равными сторонами, а не в форме условий о сдаче, вызвал недоумение и протесты со стороны московских пролетарских и солдатских масс.

Когда вечером члены Московского Военно-революционного комитета и партийного центра объезжали районные партийные центры и районные Военно-революционные комитеты, сообщение о заключении договора о сдаче юнкеров и об условиях этой сдачи было встречено не только не дружелюбно, но даже враждебно, в особенности в тех районах, в которых происходили в течение всех дней военные действия. Все же районами договор был принят к исполнению, что однако не могло ослабить их недовольства его условиями.

Больше всего возмущали всех решение об оставлении оружия у офицеров, полная безнаказанность контрреволюционеров, выразившаяся в гарантии свободы и личной безопасности, а также пункт о немедленном освобождении всех пленных юнкеров и белогвардейцев. Это недовольство нашло свое выражение в выступлениях представителей районных Военно-революционных комитетов на совместном с ними заседании Военно-революционного комитета 3 ноября, а также в резолюциях и постановлениях общих собраний рабочих и солдат.

Так например Басманный районный военно-революционный комитет вынес постановление, требующее ареста членов Комитета общественной безопасности, разоружения и расформирования белой гвардии и юнкерских школ, разоружения всех офицеров, ареста всего командного состава войск штаба и Комитета безопасности и содержания всех юнкеров под домашним арестом в казармах.

Собравшиеся 3 ноября в Военно-революционном комитете представители районных военно-революционных комитетов требовали аннулирования договора, заключения под стражу юнкеров и белогвардейцев и расстрела главарей контрреволюции.

В местах разоружения юнкеров и офицеров скопились громадные толпы рабочих и солдат. Они очень враждебно отнеслись к "нейтральным комиссарам" и даже уполномоченным Военно-революционного комитета, которые выполняли пункты договора о разоружении и освобождении офицеров и юнкеров. Вот как описывает картину возмущения масс один из "нейтральных комиссаров" Л. М. Хинчук в меньшевистском органе "Вперед"⁵⁸ :

⁵⁸ "Вперед" N 20 от 5 ноября 1917 г.

"...Прибыв в Александровское училище с утра 3 ноября, я застал чрезвычайно серьезную картину. На улице стекались группы различных частей как воинских, так и вольных, чрезвычайно недисциплинированных, которые шумно и страстно требовали немедленного ареста и даже избиения юнкеров и офицеров. Они грозили нам приводом артиллерии, если мы не исполним их требования. Стоящие на площади два орудия (трехдюймовые) были направлены толпой против училища. На улице - чрезвычайно нервная обстановка, угрозы против комиссаров с минуты на минуту могли превратиться в действительные, была попытка взять нас в штыки. По отношению к члену Военно-революционного комитета П. Г. Смидовичу раздавались эпитеты такие, как измена, провокация и т. п.

...Второй тяжелый момент пережили утром 4 ноября (в 7 часов утра), когда ворвалась в помещение вооруженная группа в 100 - 150 человек, взволнованная и требовавшая репрессивных мер по отношению к юнкерам.

...Часов в 6 вечера нам стало известно, что юнкера Алексеевского училища, явившиеся в помещение своего училища из Александровского училища, заарестованы и подвергаются оскорблениям".

Всю ночь с 3 на 4 ноября продолжалась разгрузка Александровского военного училища от юнкеров и офицеров, закончившаяся к 5 часам дня 4 ноября.

Разоружение 5-й школы прапорщиков было закончено еще 3 ноября.

Юнкера 1-й школы прапорщиков, не участвовавшие в боевых действиях, но занимавшие в течение боевых дней караулы в Кремле, отказались итти с остальными юнкерами в Александровское училище и остались в Кремле вместе с О. Берзиным и другими красногвардейцами. Только 7 ноября юнкера 1-й школы прапорщиков были выпущены из Кремля, и то пришлось переодеть их в солдатские шинели, чтобы избежать столкновения с возненавидевшей юнкеров солдатской массой.

Руководители Комитета общественной безопасности приступили к организации саботажа во всех учреждениях Москвы; их военные Специалисты - офицеры - начали вербовку в "добровольческую" контрреволюционную армию и организацию отправки белогвардейцев на Дон, где Каледин сколачивал свои банды. Основная масса сражавшихся против рабочих и солдат в Москве офицеров и юнкеров пошла на пополнение рядов организовавшейся на Дону и Украине контрреволюции.

"Гуманность", проявленная Петроградским и Московским Военно-революционными комитетами ко вполне выявившимся классовым врагам (освобождение министров-"социалистов" в Петрограде, которые тут же переехали в Москву создавать новое Временное правительство, освобождение генерала Краснова под честное слово, оставление офицеров и юнкеров без наказания, несмотря на то, что они избивали и расстреливали пленных повстанцев), не принесла ничего кроме вреда пролетарской революции.

Победившая пролетарская Диктатура подошла вначале к своим врагам слишком мягко. Классовый враг, который начал бешеную борьбу с советской властью, заставил большевиков пойти на него огнем и мечом.

После одержанной победы над белогвардейцами и установления?

МАНИФЕСТ

Военно-Революционного Комитета Московских Сов  тов Рабоч. и Солдатск. Депутатов.

КО ВС  М ГРАЖДАНАМ МОСКВЫ.

Тобарищи и граждане!

Посл пятидневнаго кроваваго боя враги народа, поднявшіе вооруженную руку против революціи, разбиты на голову. Они сдались и обезоружены. Ц ною крови мужественных борцов - солдат и рабочих - была достигнута победа. В Москв отныне утверждается народная власть-власть Советов Рабочих и Солдатских Депутатов.

Московская поб да закр пляет всемірно-историческую поб ду. "петербургскаго пролетаріата и гарнизона. Под грохот міровой войны в столиц Россіи центральная государственная власть перешла в руки Всероссійскаго С' зда Сов тов. Это- власть самого народа: рабочих, солдат, крестьян. Это-власть мира и свободы, Это-власть, которая уже предложила мир, передала землю крестьянам, отм нила смертную казнь, введенную изм нником револющи Керенским. Верховный полномочный орган всей россійской демократіи выдвинул ее. И всякій, кто поднимает против нея вооруженную руку, будет сметен революціонным народом.

Московская буржуазія пулеметами юнкеров и револьверами б лой гвардіи об'явила возстаніе против народнаго правительства. Ей нужно было снова возвратить землю помещикам, возстановить смертную казнь, затянуть д ло мира.

Беззаветный героизм солдат и Красной Рабочей Гвардіи спас революцію.

Сломив сопротивленіе врага, Военно-Революціонный Комитет об'являет от имени рабочих и солдат:

Вс м ры будут приняты для возстановленія нормальной жизни города. Фабрики и заводы будут пущены в ход по приказу Комитета. Банки, конторы и магазины откроются по его распоряженію. Все будет сделано для обезпеченія города продовольствіем. Нарушители революціоннаго порядка - грабители, погромщики, мародёры, торговцы спиртом будут судимы безпощадным судом.

Товарищи и граждане!

Весь мір переживает колоссальный кризис. Война, вызванная капиталом, привела к глубокому потрясенію, всколыхнув рабочія массы во вс х странах. Повсюду наростает революція пролетаріата. И русскому рабочему классу выпала великая честь первому низвергнуть господство буржуазіи. Впервые в челов ческой исторіи трудящіеся классы взяли власть в свои руки, своею кровью завоевав свободу. Эту свободу они не выпустят из своих рук. Вооруженный народ стоит на страж революціи.

Слава павшим в великой борьб  !

Да будет их д  ло - д  лом живущих.

Военно-Революціонный К-тъ Сов. Раб. и Солд. Депутат.

Манифест Военно-революционного комитета, опубликованный после победы Октябрьского восстания ("Социал-демократ" N 200 от 4 ноября 1917 г.).

советской власти в Петрограде и в Москве Московский Военно-революционный комитет выпустил следующий манифест:

"КО ВСЕМ ГРАЖДАНАМ МОСКВЫ

Товарищи и граждане!

После пятидневного кровавого боя враги народа, поднявшие вооруженную руку против революции, разбиты наголову. Они сдались и обезоружены. Ценою крови мужественных борцов - солдат и рабочих - была достигнута победа. В Москве отныне утверждается народная власть - власть Советов рабочих и солдатских депутатов.

Московская победа закрепляет всемирно-историческую победу петроградского пролетариата и гарнизона. Под грохот мировой войны в столице России центральная государственная власть перешла в руки Всероссийского съезда советов. Это-власть самого народа: рабочих, солдат, крестьян. Это - власть мира и свободы, это - власть, которая уже предложила мир, передала землю крестьянам, отменила смертную казнь, введенную изменником революции Керенским. Верховный полномочный орган всей российской демократии выдвинул ее. И всякий, кто поднимет против нее вооруженную руку, будет сметен революционным народам.

Московская буржуазия пулеметами юнкеров и револьверами белой гвардии объявила восстание против народного правительства. Ей нужно было снова возвратить землю помещикам, восстановить смертную казнь, затянуть дело мира.

Беззаветный героизм солдат и Красной рабочей гвардии спас революцию.

Сломив сопротивление врага, Военно-революционный комитет объявляет от имени рабочих и солдат:

Все меры будут приняты для восстановления нормальной жизни города. Фабрики и заводы будут пущены в ход по приказу Комитета. Банки, конторы и магазины откроются по его распоряжению. Все будет сделано для обеспечения города продовольствием. Нарушители революционного порядка - грабители, погромщики, мародеры, торговцы спиртом - будут судимы беспощадным судом.

Товарищи и граждане!

Весь мир переживает колоссальный кризис. Война, вызванная капиталом, привела к глубокому потрясению, всколыхнув рабочие массы во всех странах. Повсюду нарастает революция пролетариата. И русскому рабочему классу выпала великая честь первому низвергнуть господство буржуазии, Впервые в человеческой истории трудящиеся классы взяли власть в свои руки, своей кровью завоевав свободу. Эту свободу они не выпустят из своих рук. Вооруженный народ стоит на страже революции.

Слава павшим на великой борьбе!

Да будет их дело делом живущих Военно-революционный комитет Совета рабочих и солдатских депутатов"⁵⁹ .

*

I. Октябрьское восстание в Москве было подлинным народным восстанием. В вооруженную борьбу, несмотря на медли-

⁵⁹ "Социал-демократ" N 200 от 4 ноября 1917 г.

тельность и временами нерешительность руководящих органов восстания, были втянуты широчайшие рабочие и солдатские массы. Фабрики и заводы были крепостями этого восстания. Рабочие выделяли из своей среды лучших бойцов, доставляли оружие и все необходимое для победы. Своим революционным порывом и классовой сознательностью они оказывали громадное влияние на солдатскую массу, увлекали ее в борьбу, руководили ею. Рабочие массы и часть гарнизона побуждали районные революционные центры к наступательным действиям, к непримиримости, стойкости и решительности во время восстания. Районные центры в свою очередь настаивали на переходе центральных руководящих органов восстания к наступательной тактике. Благодаря революционному творчеству и героической решимости рабочих-передовиков в районах был исправлен ряд ошибок общемосковского руководства. Благодаря самоотверженности масс была достигнута победа.

II. В Москве, как и в Петрограде, организация восстания и руководство восстанием оставались безраздельно в руках одной партии - партии большевиков. Тот факт, что в Москве в первые дни восстания представители соглашательских партий входили в Военно-революционный комитет для саботажа восстания, наглядно, обнаружил перед широкими массами, что во всех фазах вооруженной борьбы они являлись опаснейшими врагами восстания, агентами и лазутчиками контрреволюции. Когда же победа клонилась к большевикам, меньшевики и эсеры непосредственно или через свое так называемое "интернациональное крыло" (левых эсеров, объединенных интернационалистов и прочих "левых") оказывали давление на Военно-революционный комитет, толкали его вначале на переговоры с белогвардейским штабом, а затем к смягчению условий при сдаче белогвардейцев. И если соглашателям не удалось еще больше затянуть восстание и еще больше смягчить условия сдачи, то лишь потому, что в период подготовки восстания большевикам уже удалось изолировать эти партии от масс, а в процессе развернувшейся вооруженной борьбы массы окончательно отвернулись от них.

III. В Москве не в меньшей степени, чем в Петрограде, действительным вдохновителем восстания был Лени н, за которым верно и без всяких колебаний шло громадное большинство Центрального комитета партии. Письма Владимира Ильича о возможности и необходимости восстания, о том, что "ждать" - преступление"⁶⁰ , перед революцией имели конечно громадное значение для всей партии, для всего пролетариата, для всех трудящихся России. Для Москвы же эти указания имели тем более решающее значение, что в этих письмах, адресованных непосредственно Московскому комитету, настойчиво подчеркивались роль и обязанности Москвы в проведении восстания. Письма Ленина дали решительный толчок активу московской организации не только для обсуждения вопроса о подготовке восстания в узком кругу руководства, но и для перестройки всей работы московской организации в целях непосредственной подготовки восстания. Бели не считать предложения руководящих работников из Областного бюро, сделанного ими 4 июля о занятии почты, телеграфа, "Русского слова" (что означало бы начало

⁶⁰ Ленин, Соч. т. XXI, с. 293.

вооруженного восстания в Москве), никто до письма Ленина от 12 - 14 сентября ("Большевики должны взять власть") не ставил вопроса так, что "может быть даже Москва может начать".

С другой стороны, в Москве благодаря авторитету товарищей Рыкова и Ногина во фракции исполкома советов до самого восстания и даже во время его, сохранило свое влияние, каменевско-зиновьевское течение, которое хотя не выступало открыто, но было против восстания. Именно под влиянием писем Ленина и постановления ЦК московские большевики поняли и твердо решили, что Москва может и должна выступить и поддержать Петроград. Московский пролетариат выполнил это решение.

IV. Вместе с тем серьезные ошибки, допущенные в Октябрьские дни в Москве в руководстве восстанием, были следствием того, что "главные правила искусства восстания", о которых Ленин настойчиво напоминал в своих письмах, нарушались центральными боевыми органами в Москве как при организации восстания, так и в особенности в руководстве вооруженной борьбой. Как бы предвидя возможность этих ошибок, Ленин напоминал в своих письмах, что "вооруженное восстание есть особый вид политической борьбы, подчиненный особым законам, в которые надо внимательно вдуматься"⁶¹ . Допущенные в Москве в Октябрьские дни ошибки явились результатам того, что даже большинство московских руководящих товарищей, которые твердо шли за Лениным, недостаточно глубоко вдумались в те особые законы организации ведения вооруженного восстания, о которых гениальный вождь Октябрьской победы напоминал в своих письмах.

В отличие от Петрограда, где контрреволюционное выступление юнкеров было немедленно и беспощадно раздавлено в одну ночь, руководство вооруженным восстанием в Москве обнаружило медлительность и нерешительность, приведшие к затяжке борьбы с белогвардейцами. Вопреки указаниям Ленина: "начиная его (восстание. - О. П. ), знать твердо, что надо итти до конца"⁶² , московские большевики - уже при организации руководящих органов восстания допустили ошибки, затруднившие быстрое доведение восстания до победного конца. В организации восстания были допущены следующие ошибки:

1) Боевые органы были созданы поздно.

2) Военно-революционный комитет имел в своем составе 4 большевиков, 2 меньшевиков и 1 объединенца.

3) В Военно-революционных комитетах, как в центре, так и в районах, в начале боевых действий не было товарищей, действительно знающих военное дело. Исключительно военно-технической слабостью Военно-революционного комитета можно объяснить тот факт, что руководство восстанием не обеспечило немедленного и прочного захвата арсенала и пороховых погребов для вооружения рабочих и солдат.

4) Недостаточно боеспособный по своему составу Военно-революционный комитет оказался еще менее сильным, вследствие кооптации в него целого ряда товарищей. Согласно постановлению пленума объединенных Советов рабочих и солдатских депутатов от 25 октября, Военно-революционный комитет имел право кооптации. Но де-

⁶¹ Ленин, Соч., т. XXI, с. 319.

⁶² Там же.

ло в том, что значительная часть из кооптированных в Военно-революционный комитет членов не содействовала проявлению той необходимой энергии, быстроты и настойчивости действия, того "искусства и тройной смелости"⁶³ , которые необходимы для быстрого успеха восстания.

V. "Раз восстание начато, надо действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление". "Оборона есть смерть вооруженного восстания"⁶⁴ .

Если бы московские большевики осуществляли в действительности этот марксистско-ленинский закон вооруженного восстания, то, имея на своей стороне уже в начале восстания подавляющее большинство рабочих, активную поддержку значительной части гарнизона и сочувствие громадного большинства его, они быстро стянули бы по заранее выработанному плану наиболее надежные части к важнейшим пунктам с целью окружить врага и вынудить его к сдаче даже может быть без боя. Но перед некоторыми членами Военно-революционного комитета и после начала восстания продолжала маячить "надежда" на переход власти к Советам в результате не борьбы, а повторных переговоров с классовым врагом.

Но этими переговорами конечно воспользовался противник. Он выиграл время, чтобы организоваться. Он добился обманом сдачи Кремля, окружил здание Совета и предъявил ультиматум Военно-революционному комитету. Если бы контрреволюция - буржуазия, эсеры, меньшевики - имела в Москве какие-нибудь значительные воинские части, то юнкера и офицеры могли бы их повести на Совет, и 28 октября могло бы стать критическим днем для восстания. Взятие Совета либо затруднило бы районам победу над врагом, либо повлекло бы за собой еще более серьезные последствия. Успех московского восстания, несмотря на то, что центральное руководство в известные моменты скатывалось к оборонительной тактике, не уменьшает серьезности этой ошибки и не ослабляет правильности положения "Оборона есть смерть вооруженного восстания".

Этот урок должен быть учтен революционным пролетариатом всех стран. Идя на восстание, нельзя рассчитывать на то, что создается такое выгодное положение, как Октябрьские дни в Москве, когда белогвардейское командование не имело ни одной верной воинской части, когда оно даже не попыталось вывести солдат против восставших и когда социал-соглашатели вынуждены были поэтому ограничиться тем, чтобы уговаривать солдат сохранять нейтралитет в происходившей борьбе.

К 29 октября благодаря решительным действиям Военно-революционного комитета центра, активности районов и революционных частей гарнизона, положение резко улучшилось. Достигнутый успех при условии дальнейшего безостановочного развития мог бы к 31 октября привести к победе восстания. Но Военно-революционный комитет вместо того, чтобы добиваться ежедневно, ежечасно хотя бы маленьких успехов, пошел на перемирие на 24 часа. Правда, 30 октября ночью Военно-революционный комитет отверг решение Согласительной комиссии Викжеля о продлении перемирия еще на 12 часов и самое решение о соглашении, но время для развития наступления в течение этих суток было упущен о. Военно-

⁶³ Ленин, Соч., т. XXI, с. 320.

⁶⁴ Там же.

революционный комитет конечно мог вести переговоры о сдаче, белогвардейцев, но не прекращая борьбы (как это и было проведено 2 ноября).

VI. Немаловажную роль в проявленной Военно-революционным комитетом нерешительности сыграло то обстоятельство, что партийному центру пришлось покинуть здание Совета в самом начале восстания. В создавшейся 27 октября боевой обстановке решение партийного центра и большевистской части Военно-революционного комитета о создании двух центров восстания было неизбежно. Военно-революционный комитет мог быть отрезан или даже захвачен белогвардейцами и поэтому необходимо было создать второй центральный орган для руководства районами, ибо только районы могли спасти и действительно спасли своими боевыми действиями центр. Хотя партийный центр имел постоянную связь с Военно-революционным комитетом (постоянные выезды членов партийного центра из Замоскворечья в Совет, а в крайних случаях сношения по телефону), но такой связи конечно было недостаточно. Совместных заседаний партийного центра в целом и Военно-революционного комитета с раннего утра 28 октября до ночи 1 - 2 ноября не было. Это не могло не способствовать ряду ошибок, совершенных Военно-революционным комитетом, в частности не могло не оказать влияния на подбор кооптированных в Военно-революционный комитет товарищей.

"Успех и русской и всемирной революции зависит от двух-трех дней борьбы"⁶⁵ , - писал Ленин, призывая петроградских и московских большевиков решительно и твердо пойти на восстание. История подтвердила эти слова.

⁶⁵ Ленин, Соч., т. XXI, с. 320 (разрядка моя. - О. П. ).

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - О. ПЯТНИЦКИЙ:

Комментарии: