Историкам давно известен факт сожжения в октябрьские дни 1917 г. части архива Московского военно-революционного комитета (МВРК) - чрезвычайного органа по практическому руководству вооруженным восстанием в Москве¹ . Авторы работ о революции в Москве неизменно сетовали на отсутствие многих документальных источников, характеризующих деятельность этого боевого органа в первые дни его существования, особенно 25 - 27 октября 1917 года² . Подробности этого прискорбного события, последствия которого крайне отрицательно сказались на состоянии разработки истории Великого Октября в Москве, стали достоверно известны лишь недавно. Обобщив новейшие архивные разыскания и свидетельства непосредственных участников событий, мы рассказываем здесь о том, когда и кем был сожжен архив МВРК.

Начнем со свидетельства члена Боевого партийного центра по руководству восстанием в Москве В. И. Соловьева³ . "Одно из ярких моих воспоминаний периода Октябрьских боев, - писал он в Центрархив в ноябре 1927 г., - относится к эпизоду сожжения и тщательного уничтожения всякого рода протоколов и документов, которые могли бы нас скомпрометировать в случае неудачи восстания. Приказ об уничтожении следов бумажного дела был отдан с санкции Партийного центра. С неохотой подчинились ему секретари ВРК. Начнут рвать бумаги и жечь их в печи и остановятся. А нельзя ли сохранить эту записку? Этот важный протокол может понадобиться, лучше где-нибудь его запрятать. М. И. Рогов, которому было поручено наблюдать за строгим соблюдением приказа, А. А. Додонова, Т. Ф. Темкина и С. Б. Бричкина несколько раз пробовали настоять на пересмотре решения, но А. П. Розенгольц⁴ от имени ВРК был неумолим, и одна за другой гибли в печке бумаги первых дней. Этим объясняется, что так мало документов сохранилось и что так труд-

КОНДРАТЬЕВ Владимир Александрович - доктор исторических наук; Московский историко-архивный институт.

¹ См. Московский Военно-революционный комитет. Октябрь - ноябрь 1917 года. М. 1968, с. 9 - 11, 54.

² См.: Вопросы истории, 1970, N 1, с. 152 - 161; История СССР, 1972, N 5, с. 69 - 89; и др.

³ Соловьев Василий Иванович (1890 - 1939 гг.) - член РСДРП(б) с 1912 г., член Боевого партийного центра с 25 октября 1917 г., с 27 октября - член МВРК.

⁴ Рогов (Иванов) Михаил Иванович (1880 - 1942 гг.) - член РСДРП(б) с 1907 г., член большевистской фракции Моссовета, в октябре 1917 г. работал в МВРК; Додонова Анна Андреевна (1888 - 1967 гг.) - член РСДРП(б) с 1911 г., Темкина Анна Федоровна (1876 - 1928 гг.), Бричкина Софья Борисовна (1886 - 1967 гг.) - технические секретари исполкома Моссовета и МВРК; Розенгольц Аркадий Павлович (1886 - 1938 гг.) - большевик, член МВРК, зав. секретариатом исполкома Моссовета, ответственный за делопроизводство секретариата МВРК.

стр. 140

но теперь восстановить не только детали, но и весьма существенные факты"⁵ .

А. А. Додонова рассказывала автору этих строк⁶ в перевод совместной работы над документальным сборником "Московский Военно-революционный комитет" о своем участии в выполнении столь тяжкого задания, напоминавшего традиционный прием периода нелегальной, подпольной деятельности. Сожжение документов большевистской фракции Моссовета, материалов о формировании МВРК и первых шагах деятельности его комиссаров осуществлялось в ночь на 28 октября и было вызвано чрезвычайными обстоятельствами, которые сложились к тому времени в Москве, в частности вокруг МВРК.

Вооруженное восстание, начатое в Москве под руководством большевиков почти одновременно с петроградским, в течение 25 - 27 октября ознаменовалось рядом побед в городе и Подмосковье, но не сломило до конца сил контрреволюции, что позволило сорганизоваться Комитету общественной безопасности во главе с городским головой правым эсером В. В. Рудневым и офицерско-юнкерским отрядам под руководством командующего МВО полковника К. И. Рябцева. Заручившись обещаниями А. Ф. Керенского и Ставки о посылке с фронта армейских карательных войск для подавления восстания "в сердце России", Рябцев около 7 час. вечера 27 октября предъявил МВРК ультиматум о прекращении действий и самороспуске, о выводе революционных частей из Кремля и "очищении" центральной телефонной станции. Умелыми маневрами Рябцеву удалось стянуть наличные силы вооруженных контрреволюционеров к зданию Моссовета и окружить штаб московских большевиков, угрожая членам ВРК и их защитникам физической расправой⁷ .

"В ту незабываемую ночь 28 октября, - рассказывала А. А. Додонова, - у нас в Моссовете в охране стоял только один отряд солдат-двинцев, подкрепления из районов еще не подошли. Вызванная с Ходынского военного лагеря верная нам артиллерия находилась в пути. В маленькой комнатке с номером 5 на третьем этаже, где располагался Военно- революционный комитет, распределялось оружие между членами и комиссарами Ревкома. Вездесущий Г. А. Усиевич⁸ как признанный председатель ВРК подписывал экстренные приказы, отдавал лаконичные распоряжения. Вот дошел черед и до нас: Григорий Александрович собрал вместе давнего работника большевистской фракции Совета, большевика с 1907 года М. И. Рогова, заведующего секретариатом А. П. Розенгольца и меня как представительницу технического персонала этого секретариата; с горьким чувством выслушали мы устный приказ о необходимости быстрого уничтожения находившейся в шкафах документации, выполнив это в строгом секрете, под персональную ответственность и полную гарантию операции. Бумаги было решено сжигать в камине на втором этаже, которым отапливались большой зал заседаний и комнаты исполкома Моссовета. Вслед за приказом о сожжении архива было принято и решение об эвакуации из здания Моссовета всех лиц, не получивших оружия, в том числе и нас, женщин, но после выполнения полученных поручений".

Прервем рассказ А. А. Додоновой. В интересах соблюдения последовательности событий той трагической ночи обратимся к важному сви-

⁵ Советские архивы, 1987, N 6, с. 47 - 48 (подлинник хранится в Центральном государственном архиве Октябрьской революции СССР, ф. 5325, оп. 9, д. 2609, лл. 1 - 2).

⁶ Ее воспоминания цитируются и пересказываются по записи, оригинал которой хранится у автора.

⁷ Подробнее об этом см. в сб.: Московский Военно-революционный комитет; новые дополнительные данные см.: Кондратьев В. А. Источниковедение Великого Октября в Москве. Автореф. докт. дисс. М. 1987.

⁸ О Г. А. Усиевиче подробнее см.: Во главе Московского ВРК. Гвардия Октября. Москва. М. 1987.

стр. 141

детельству В. И. Соловьева, остававшегося в самой гуще происходившего: "Звонят из Кремля, один из солдат кремлевского 56-го полка. Рудневцы говорят, что большевики все сдались, предлагают сложить оружие. Взволнованный Голос спрашивает, как быть и что делать. Я начинаю спокойно объяснять, что борьба только начинается, что впереди возможна только победа, что большевики не сдаются. Предлагаю не верить провокации и успокоить товарищей... Мы готовы помочь и скоро придем на выручку...

Все горячее становится вокруг Военно-революционного комитета. Меньшевики уже ушли из его состава. Начинают приносить раненых. Наспех организуется лазарет. ВРК выносит постановление об удалении из здания Совета всех не принимающих непосредственного участия в работе. Начинаю обходить комнаты, чтобы проверить, не осталось ли кого- нибудь, кто мог бы быть полезен в районе или в более спокойной обстановке. В одной из дальних комнат застаю М. Покровского и И. Скворцова (Степанова), оба они работают в нашей газете "Социал-демократ", выходившей несмотря на события.

- Вы почему здесь? Вам здесь не место, - дружески улыбаясь, обращаюсь к ним.

А Михаил Николаевич и Иван Иванович смотрят виновато.

- Не гоните... Хочется быть вместе с вами!

- Нельзя. В Замоскворечье! Там помещение для редакции, там спокойнее. Там должны вы быть!

Оба наших заслуженных товарища пытаются оправдаться и доказать, что должны остаться в здании Совета.

- Постановление ВРК должно быть выполнено! Оба медленно и неохотно уходят"⁹ .

Одна из работниц секретариата исполкома Моссовета, Е. В. Ломтатидзе, незадолго до ухода из Моссовета разговаривала с Усиевичем. Вот что она вспоминала об этой встрече: "Передайте, в том случае, если меня не будет в живых, вот эту записку жене, - и Усиевич протянул мне свежую маленькую записку. Он сказал это, весело глядя на меня, поблескивая глазами из-под очков, которые он всегда нервно поправлял рукой. - У меня неделю назад родился ребенок", - весело прибавил он. Кто-то позвал его, и он быстро ушел. В ту ночь я его больше не видела и, уходя домой в четыре часа утра, думала, что больше не увижу его, как и всех оставшихся вместе со штабом. Часа через четыре я позвонила [в Моссовет] из дому, куда мы пробрались с большим трудом через всякие заграждения, и первый голос, который я уловила, был голос Усиевича:

- Мы выдержали, пришло подкрепление. Если сумеете, проберитесь. Но постарайтесь достать провианту. Записку можете порвать"¹⁰ .

Среди тех, кому предписывалось покинуть Моссовет и отправиться в район, был и член Партийного центра Е. М. Ярославский. Это ему удалось унести с собой в Хамовники (и тем самым сохранить от уничтожения) один из ранних протоколов МВРК - протокол заседания от 27 октября 1917 года. Он был возвращен лично Усиевичу и впоследствии одним из первых опубликован среди документов МВРК в журнале "Красный архив"¹¹ . В распоряжении исследователей имеется еще один документ МВРК тех дней - протокол заседания, проходившего в ночь на 28 октября. Черновые стенографические записи протокола взяла домой

⁹ Соловьев В. И. Воспоминания. В кн.: Во главе Московского ВРК, с. 349 - 350. Однако Скворцов-Степанов позже признался, что оба они "ту ночь на 28-е провели до 9 - 10 часов в бывшем генерал-губернаторском доме", т. е. в здании Моссовета, и добавил к этому: "Все, кто провел там ту ночь, я убежден, связаны между собой до конца жизни" (Правда, 31.III.1918).

¹⁰ Октябрь в Москве. М. 1919, с. 132.

¹¹ Текст протокола и комментарии к нему см. в сб.: Московский Военно- революционный комитет, с. 49 - 56.

стр. 142

для расшифровки и оформления Додонова¹² , покинувшая Моссовет после 3 час. ночи, когда в камине дотлевали бумаги приговоренного к уничтожению архива МВРК.

"Сжигать архивные материалы, - рассказывала Анна Андреевна, - было очень тяжело, причем не только морально, но и физически. Дело в том, что погода тогда была скверная, над самой крышей нависли мрачные низкие тучи, сыпавшие снегом и дождем; тяги в печной трубе не было, и пришлось подолгу раздувать огонь, что вызывало острую головную боль".

Утрата ценнейших первоисточников привела, как уже отмечалось, к известной разноголосице в историографии Октябрьской революции в Москве. В 1922 - 1923 гг. ряд сотрудников московского Истпарта занялся написанием очерков по истории большевистской фракции Моссовета периода Октября, но дело застопорилось, поскольку "о работе фракции того периода не сохранилось никаких материалов", а написать очерки на основании имеющихся документов не представлялось возможным¹³ . Столь же остро вставал вопрос об источниках по истории образования МВРК и деятельности этого органа и его комиссаров. В конце концов возникла специальная историографическая, архивоведческая и источниковедческая проблема¹⁴ .

Когда в печати нами впервые был воспроизведен подлинник документа МВРК с подписью Усиевича, датой 25 октября 1917 г. и исходящим номером 42, это вызвало сенсацию и в то же время сомнения: дата-ошибка или описка, "естественная в суматошной жизни тех бурных и тревожных дней"; исходящий номер - "единственный" и "летучий", не дающий оснований для утверждения, что за 25 октября МВРК создал такое количество документов¹⁵ . Однако сомнения были развеяны. Подлинность выявленного и опубликованного источника подтверждается квалифицированной экспертизой бланка, на котором написан текст; круглой печати, скрепляющей подписи; самих подписей- автографов и т. д.

Остановимся кратко на том, как осуществлялась реставрация утраченных документов МВРК за 25 октября 1917 г., тесно связанных с документом N 42 - предписанием МВРК штабу Красной гвардии Хамовнического района реквизировать автомобиль для поездки в кремлевский Арсенал за получением оружия для района. Поездку районных красногвардейцев в Кремль и получение оружия возглавлял член районного штаба Красной гвардии рабочий-большевик И. И. Страхов. Он оставил воспоминания о выполнении этого задания, в которых подтверждается наличие соответствующего мандата¹⁶ .

Одновременно с красногвардейцами из Хамовников, около 9 час утра 26 октября, в Кремль приехали автомобили с Пресни и из Лефортовского района. Член штаба Красной гвардии Пресненского района М. С. Жаров, большевик с 1905 г., свидетельствовал: "Наконец мы получили мандат ехать в Кремль, взять для Пресненского района тысячу винтовок и 300 тысяч патронов. В мое распоряжение был дан автомобиль, на который с нами сели солдаты-двинцы... Подъехали к Троицким воротам...

¹² См. там же, с. 70 - 75.

¹³ Игнатов Е. Н. Московский Совет рабочих депутатов в 1917 году. М. 1925, с. III - IV. В последние годы все же удалось выявить ряд документов о деятельности большевистской фракции Московского Совета рабочих депутатов, в том числе о ее решениях, тактике и основных мероприятиях за 24 - 28 октября 1917 г., некоторые из них введены в научный оборот (см., напр., Советские архивы, 1973, N 6; 1977, N 6; 1987, N 6). Поиск такой документации и ее изучение в комплексе с другими видами источников остаются важной задачей исследователей.

¹⁴ См. напр., Советские архивы, 1968, N 6, с. 42 - 49; Грунт А. Я.. Историографические заметки о "Московском Октябре". - История СССР, 1972, N 5; и др.

¹⁵ Грунт А. Я. Ук. соч., с. 75 - 76.

¹⁶ См. Пече Я. Я. Московская Красная гвардия в борьбе за власть Советов. М. - Л. 1932, с. 95 - 96.

стр. 143

Ворота были заперты... Я попросил доложить о нас коменданту Берзину и предъявил свой мандат. Берзин немедленно явился, и мы въехали в Кремль"¹⁷ .

Командование Арсенала дало разрешение на выдачу оружия прибывшим красногвардейцам, когда большевик-прапорщик 56-го полка О. М. Берзин, назначенный приказом МВРК от 2,5 октября комендантом Кремля¹⁸ , предъявил мандат на получение под расписку 17 тыс. винтовок. Это зафиксировал 8 ноября 1917 г. в своей докладной записке в МВРК генерал А. А. Кайгородов¹⁹ . "Наши товарищи хватали винтовки с завистью, чуть ли не в драку, по 8 - 10 штук, - добавляет И. И. Страхов. - Автомобили были погружены. Выстроились и поехали к воротам, но ворота были закрыты на замки как изнутри, так и снаружи, а за ними уже стояла цепь юнкеров и казаков. Двинцы, конечно, запустили шесть юнкеров в бога. Со стороны юнкеров последовало несколько выстрелов, и когда наши ребята отъехали назад, стрельба в ворота усилилась. Двинцы вынуждены были слезть с автомобилей, а также и шоферы. Три автомобиля остались посреди двора напротив ворот под обстрелом юнкеров"²⁰ .

Еще один документ МВРК выдал 25 октября члену штаба Красной гвардии рабочему- большевику О. П. Верземнеку - ордер на реквизицию автомобиля на заводе Михельсона. Об этом документе поведал управляющий заводом в заявлении начальству: "Сим довожу до Вашего сведения, что в ночь с 25-го на 26-е см. в 2 ч. 25 мин. ...явились около 15 неизвестных лиц в воинской одежде под руководством рабочего... Верземнек и реквизировали автомобиль, предъявив "ордер от Совета рабочих и солдатских депутатов"²¹ .

Перечисленные выше предписания, мандаты, ордера и т. п. позволяют существенно пополнить перечень документов МВРК, входивших в число 42, датированных 25 октября. К ним можно добавить также удостоверения, подтверждающие личность и полномочия членов МВРК и его комиссаров, - в то время выдавались подобные документы.

Дальнейшее расширение круга поисков разнообразной документации МВРК, тщательное изучение выявленных источников в их вопросно-тематической совокупности, применение методики реконструкции и реставрации отдельных источников - такова не исчерпанная еще полностью перспектива реального восстановления состава и содержания того документального богатства, которое было создано в ходе революции, но по различным причинам не сохранилось.

¹⁷ Жаров М. С. В Кремль за оружием. В кн.: Москва. Октябрь. Революция. М. 1987, с. 355. В этих же воспоминаниях Жаров пишет, что мандат МВРК он держал в портсигаре, а когда юнкера, ворвавшиеся в Кремль, начали обыскивать и избивать задержанных, украдкой вытащил мандат, засунул в рот и съел.

¹⁸ Берзин О. М. Как и почему я сдал Кремль юнкерам. - Деревенская правда, 8.XI.1917.

¹⁹ См. Московский Военно-революционный комитет, с. 36, 73. Кайгородов Андрей Александрович (1859 - 1920 гг.) - генерал-майор с 1914 г.; один из первых военачальников русской армии, перешедших в дни Октябрьской революции на сторону Советской власти, в 1917 г. - начальник Арсенала в Кремле.

²⁰ См. Пече Я. Я. Ук. соч., с. 96.

²¹ Советские архивы, 1977, N 6, с. 12.

Постоянный адрес данной публикации: