Libmonster ID: RU-9939

ЯН В. Батый. Историческая повесть. "Новый мир" N 3 - 4. 1942.

Историческая повесть В. Яна представляет собой ряд последовательно, в хронологическом порядке расположенных картин, иллюстрирующих хронику грозных для Руси событий 1236 - 1238 годов. Исторических повестей в нашей литературе немного, поэтому надо приветствовать появление нового историко-литературного произведения. Литературных качеств повести в своей краткой рецензии я касаться не собираюсь. Ограничусь лишь общим замечанием, что книга читается легко и с интересом. В ней много живых картин и образов. Главное внимание мне хотелось бы обратить на те стороны этого произведения, которые непосредственно связаны с историей.

Автор показывает двух противников, столкнувшихся в разрешении стоявших перед ними целей. С одной стороны, продолжение начатого Чингис-ханом огромного военно-политического предприятии, с другой - защищающаяся Русь. Несмотря на перевес сил на стороне монголов Русь ни разу не обнаружила малодушия, растерянности или паники. Она всегда достойно встречала врага, и если оказалась в конечном счете разбитой, то военная честь ее нисколько от этого не пострадала. Доблесть Руси была признана самим завоевателем. Изображение событий этих годов в повести В. Яна, с точки зрения исторической правды, на первый взгляд не вызывает каких-либо сомнений.

Однако если мы дадим себе труд всмотреться в книгу более внимательно, то заметив ней немало недочетов, иногда даже очень крупных. Конечно, автор был вправе допускать некоторые вольности в изображении действующих лиц. Но тут необходимы границы, определяемые исторической правдой. В этом отношении я мог бы сделать автору упрек, хотя бы в связи с его трактовкой рязанского князя Глеба Владимировича.

В. Ян изображает Глеба Владимировича классическим злодеем: от него с презрением отворачиваются даже татары, которым он служил с самого начала батыева похода. Между тем источники не говорят ничего о переходе князя Глеба на сторону татар. Летописи лишь отмечают, что он, разбитый своим двоюродным братом, князем Рязанским, бежал к своим союзникам половцам, принимавшим участие в этой борьбе на стороне Глеба и его брата Константина, где и умер, "обезумев", то есть сойдя с ума.

Клеймить позором одного из крупных политических деятелей абсолютно нет оснований. Может быть, автор не мог простить Глебу убийства шестерых рязанских князей? Но ведь в политической борьбе подобные убийства встречались очень часто. Весь вопрос в характере самой борьбы в целях, поставленных тем или иным политическим деятелем. Глеб решил истребить князей, которые мешали ему объединить Рязанскую землю и сделать ее сильной. Он боролся с феодальным растаскиванием Рязанского княжества, от которого оно, несомненно, слабело и неизбежно делалось жертвой соседнего, Владимирского княжества, сильного именно окрепшей властью своего князя Всеволода Большое Гнездо. Глебу не удалось сделать то, чего достиг Всеволод. Только и в сего. За что же клеймить его как изменника?

Этот неправильный подход к оценке русских политических деятелей XIII в. неслучаен. Этот результат неправильного понимания автором общественного и политического состояния Руси того времени. "Я веду войска на запад, - заставляет автор рассуждать Бату-хана, - и знаю, что я там встречу. Мои лазутчики и купцы, посланные мною в землю урусутов (так автор предпочитает называть русских. - Б. Г. ), мне все рассказали... Покорить урусутов, этих лесных медведей, будет не трудно. Они все разбиты на маленькие племена, и из ханы - коназы - ненавидят друг друга. У них до сих пор не было своего Чингис-хана, который собрал бы их в один народ". Что это не случайная обмолвка, а подлинное представление самого автора о Руси того времени, видно из других мест его повести: на стр. 32 автор говорит, что ввиду приближения татар дрожали от страха (по словам Бату-хана. - Б. Г. ) "племена"; на стр. 43 князь Глеб заявляет татарам, что он "посол от великого племени рязанского", и т. д.

Тут вполне законны сомнения: если бы Батый именно так представлял себе Русь, то едва ли он смог бы ее покорить. В том-то и дело, что Батый лучше знал своего врага, а потому и сумел подготовиться как следует к встрече с противником. У Руси был был свой Чингис-хан, и даже не один. Целое поколение киевских князей сколачивало разрозненные части русского народа в один народ и стало во главе могущественного и блестящего Киевского государства. Это государство, подобно другим дофеодальным государствам, с успехами феодализма распалось на части и продолжало

стр. 79

дробиться, что предстояло пережить " Золотой Орде, которая в момент нашествия на Русь представляла собой еще дофеодальное военное государство.

Племенной строй у славян - это IV- VI века. Да уже и тогда племена объединялись в большие военные союзы, растворявшие в себе племенное деление.

А "рязанского племени" вовсе никогда и не было. Рязанская земля получила свое название не от племени, а от города. Выделившись из Черниговского княжения, Рязанская земля выросла на базе славянских и неславянских племен (северяне, кривичи, вятичи, мордва, мещера), Князь Глеб Владимирович не мог говорить "от великого племени рязанского".

К счастью для всего произведения, эти Представления автора о Руси XIII в. в дальнейшем развитии повести стушевываются, и дальше говорится уже о княжествах и городах.

Осталось только на воем протяжении повести неотмеченным, что Русь в своем экономическом, государственном и культурном развития стояла выше монголов, что сила монголов заключалась главным образом в возможности выставить огромное, спаянное одной волей войско, каким располагала и Русь в период Киевского государства, на которого у нее уже не было в момент нашествия монголов.

Едва ли удачен также эпизод (стр. 50) с гонцом от князя Рязанского. Собрались "мужики", среди них - Кудряш. Гонец возвещает призыв князя на борьбу с врагом и в своем обращении к народу назвал князя отцом. "Какой там отец! - прервал его Кудряш. - Никогда мы этого отца не видывали! Тебе да псу лысому он отец!" Смысл этого диалога ясен: князь не может найти отклика в мужицком сердце. Надо все-таки считаться с эпохой. Именно в это время княжеская власть была прогрессивной, объединяющей народные массы силой. И если для кого княжеская власть была неприемлемой, то не для мужиков, а для князей же и бояр, не желавших подчиняться центральной власти. Народная масса тянулась к князьям, как к силе, способной защитить их от беспрерывных и бессмысленных феодальных войн, разорявших "мужиков". Владимирские князья достигли своего могущества, опираясь на народные массы. Галицкий князь Даниил тоже с помощью народа побеждал боярство. Народная масса, особенно городская, не была пассивной, а представляла собой политическую силу. Именно это время есть время подъема деятельности городских вечевых собратий, для которых совсем не было безразлично, кого из князей садился на стол их родного города. Поэтому совсем фальшиво звучат слова старика-владимирца: "Нам-то не все ли равно, какой брат (из князей. - Б. Г.) будет сидеть на нашей спине, Константин или Георгий" (стр. 9). Именно "не все главное, и мы прекрасно знаем, как владимирцы остро реагировали на вопрос о кандидатурах на княжеский стол. Непонятно, зачем "понадобилось автору напоить до полного опьянения Бату и в пьяном виде заставить освободить русское духовенство от платежей татарской дани. Непонятно также, зачем тут же Бату напоминает и об арабских муллах и монгольских шаманах и заодно и им дает ту же привилегию Арабские муллы тут совсем не при чем своих шаманов он знал очень давно, и сей час говорить о них как будто не было повода.

Пьяный человек, конечно, может наговорить, что угодно. Но ведь автору по ходу дела надо было в художественной форме показать один из важнейших моментов в политике монголов по отношению к Руси. Едва ли это ему удалось".

Вот основные недостатки исторической повести Яна, вытекающие из неверного понимания эпохи. В повести нет правильного исторического фона.

Из мелких недочетов мне хотелось бы отметить неверное пользование отдельными историческими терминами.

Монах в келье писал не "летописи", а летопись (стр. 49). Это такое же недоразумение, как сказать об историке, что он сидит и пишет "истории". "Большой полк" выражает не количественную сторону войска (стр. 51 и др.), а есть деталь построения армии. Дружину надо отличать от войска; не каждый боец-дружинник. "Шляги" не были на Руси столь распространенной монетой, чтобы встречные люди могли раздавать их пленным боярам (стр. 52), Перезвон не может быть "бойким". Это специальный траурный звон во время похорон. "Волостели" - термин более поздний. Они не стояли во главе "сотен" (стр. 57). Слова "сбеги" в смысле беженцев источники древней Руси не знают (стр. 75). "Пригороды" не могли слышать звона рязанского колокола (стр. 37). Автор хотел, очевидно, оказать о подгородных местах, а взял совсем не то слово. Что подразумевает автор под словом "погост", - непонятно. Ясно только, что он пользуется этим термином произвольно. "Погост" - в Волжско-Окском бассейне термин не употребительный. Это новгородский термин, равнозначащий волости. Погостом же в Новгороде называлось и центральное селение погоста-волости. В повести погостами, кажется, называются все селения, кроме городов, что, конечно, неверно (стр. 110, 115 и др.). Почему автору захотелось обуть князя Василько в "кожаные лапти"? (стр. 127). Зачем монгольскому (воину, для того чтобы обнажить "кривые меча" (!) и "положить их, на правое плечо", надо "засучивать до локтя правый "рукав", бывает ли при вынимании меча из ножен "свистящий лязг", бывают ли кривые мечи (стр. 129, 72, 54 г, др.)? Все это у читателя вызывает неизбежные недоумения. Ведь военные приемы с обнажением холодного оружия не могли замедляться предварительным засучиванием рукава до локтя правой руки. Меч тем и отличается от сабли, что он прямой, а не кривой. Меч - оружие обоюдоострое, и класть его ни на какое плечо нельзя. Автор, впрочем, не выдерживает характера татарского вооружения: у лето татары вооружены то саблями, то мечами (стр. 72, 73). Невероятно, чтобы в рязанском глав-

стр. 80

ном храме окна были "затянуты пузырями". В это время прекрасно было известно стекло; пользовались также слюдой, но пузырями в деревах окон не затягивали. Епископы облачаются не в "ризы" (стр. 103). Изображать жизнь монастыря и монахов двумя славами "молятся и обедают" - ничем не оправдываемое упрощение (стр. 117). Предполагать здесь юмористический штрих нельзя, так как весь параграф ведется в эпических тонах. Откуда автор взял, что в центре России строились избы с "плоскими крышами"?

"Нойон"- это не "князь" (стр. 40), а общее наименование знатных людей (сотники, тысяцкие, темники), носивших общий титул "нойон" - сеньер; это вассалы татарских ханов-царевичей. Липецкая битва не да 10 лет отстояла от осады татарами Рязани, а равно на 20 (стр. 53). Едва ли очень удачен прием частого пользования русскими терминами в монгольской согласовке. Допустим, что татары произносили "Галиб" (Глеб), "урусут" (русский), "коназ" (князь). Но зачем в этой огласовке пользуется этими словами сам автор в всех случаях, когда аи говорит от себя (стр. 129 и др.)?

По обязанности рецензента-историка я должен был указать на промахи повеете в области истории с целью дать возможность автору в следующем издании книги выправить недочеты. Книга от этого выиграет.

Акад. Б. Греков

ПОДОРОЖНЫЙ Н. Кутузов. Воениздат НКО СССР. 1942.

Имя великого русского полководца М. И. Кутузова неразрывно связано с Отечественной войной 1812 г., когда он, возглавив русскую армию, разгромил и изгнал захватчиков из пределов русской земли, навсегда оставшись в памяти грядущих поколений как победитель гениального полководца - Наполеона.

Интерес к личности Кутузова отражен в обильной литературе и научных исследованиях, посвященных Отечественной войне 1812 года. Изучая боевую деятельность Кутузова, историки не оценили в полной мере его полководческого искусства, его своеобразных стратегических и тактических методов ведения войны и боя. Таким образом, осталась невыясненной историческая роль Кутузова в развитии русского национального военного искусства. Тем больший интерес представляет книга полковника Н. Е. Подорожного "Кутузов", в которой автор не просто описывает жизнедеятельность Кутузова, но, обобщая его боевой опыт, научно анализирует его, вскрывает и показывает сущность полководческого искусства Кутузова.

На основе изучения архивных источников, автор показывает, как из Кутузова - "кондуктора 1-го класса" инженерных войск - постепенно на полях сражений выковывался образцовый офицер, предприимчивый начальник, выросший в полководца. Но Кутузов не просто практик, получивший военные знания на полях сражений: он прежде всего высокообразованный человек, глубоко знавший и любивший военное дело.

В то время когда оперативно-тактический кругозор и стратегические идеи большинства военных деятелей были скованы образцами прусского военного искусства, Кутузов в своих действиях опирался на национальную военную доктрину - создателями которой являлись Петр I, Румянцев, Суворов, - обогащенную опытом последних войн. Тот опыт, мимо которого прошли другие полководцы, был учтен и обобщен Кутузовым. В результате Кутузов сумел выработать новые приемы вооруженной борьбы, которые он в качестве главнокомандующего применял против своего противника, каждый раз находя верный способ для его разгрома.

Вскрывая и оценивая полководческое искусство Кутузова, автор во многом идет самостоятельным путем, отбрасывая тот традиционный западноевропейский взгляд на Кутузова, который был положен в основу оценки русского полководца и многими русскими историками. На фоне многосторонней деятельности Кутузова, которую подробно развернул перед читателем полковник Подорожный, вырисовывается облик и выдающегося государственного деятеля. Огромный, проницательный и гибкий ум Кутузова, его обширные познания, понимание людей и уменье использовать их ради тех интересов, которым он служил" - все это дало ему возможность быть блестящим дипломатом в царствование Екатерины II. Те же качества ума и дипломатического таланта позволили Кутузову в 1812 г. добиться от Турции выгодного для России мира.

Полковник Подорожный правильно подметил и осветил многосторонность и своеобразие полководческого искусства Кутузова. Его способ действий всегда соответствовал прежде всего" характеру противника, которого Кутузов прекрасно изучал; он чрезвычайно искусно оценивал местность и умело пользовался ею; скрытность и быстрота его действий были могучим средством для достижения успеха, которым он пользовался изумительно талантливо; при неудаче он никогда не падал духом и всегда находил в себе уменье и силы поддержать бодрое настроение в войсках. Действуя всегда самостоятельно, Кутузов и подчиненным предоставлял инициативу, сохраняя высшее управление в своих руках. В критические минуты боя он не останавливался перед тем, чтобы личным примером внести твердость и мужество в войска. Кутузов умело пользовался всеми средствами для нанесения поражения противнику: искусным маневром огня и могучим штыковым ударом. Он отлично знал свойств" и качества русской армии, и у него была глубокая вера в рус-

стр. 81

ского солдата, который понимал Кутузова и доверял ему. Кутузов-главнокомандующий и его армия всегда составляли единое целое.

Верная оценка обстановки неуклонное стремление к своей цели, строгий расчет, при котором Кутузов проявлял дальновидность и прозорливость, выдержка и осторожность, но в то же время, когда нужно, и бесповоротная решительность - таковы отличи голыше черты Кутузова как полководца, позволявшие ему создавать такие искусные стратегические комбинации, которые разрушали и опрокидывали все расчеты и предположения противника, в том числе я гениального Наполеона.

Кутузов был первым русским полководцем, скрестившим оружие непосредственно с самим Наполеоном. В 1805 г. Кутузов во главе 50-тысячной армии, снабженный подробнейшей инструкцией Александра I, направился в далекую Австрию (союзница России) для борьбы с армией Наполеона.

В кратком разборе полковник Подорожный делает правильные выводы относительно основных моментов полководческого искусства Кутузова, проявившегося в кампании 1805 г., но со всей силой развернувшегося позже, в войне 1812 года.

1811 год. Россия ведет войну с Турцией, одновременно готовясь к войне с Наполеоном. Война с Турцией затягивается, над Россией нависает угроза борьбы на два фронта, чего так желал Наполеон. Александр, превозмогал неприязнь к Кутузову, вынужден назначить его главнокомандующим армией на турецком фронте, прекрасно понимая, что, кроме Кутузова, никто не выполнит задачи быстрейшего, победоносного окончания затягивающейся войны.

Русский полководец снова показывает свое непревзойденное мастерство. Дипломатическую ловкость он сочетает с военным искусством. В результате Турция вынуждена была заключить выгодный для России мир, по которому Бессарабия была присоединена к России; но что еще важнее - таким образом исключалась опасность войны на два фронта в предстоящей борьбе с Наполеоном.

Война 1812 г. - венец полководческого искусства. Кутузова, и вполне понятно, что автор половину книги посвящает этому событию. Нужно отмстить, что Отечественная война 1812 г. несмотря на многочисленные посвященные ей труды все еще не достаточно изучена; в лей остается много "белых пятен", которые требуют новых исследований наших историков. Полковник Подорожный именно так и понимал свою задачу. Но, поднимая целый ряд новых больших" вопросов, автор не всегда дает на них ответ, зачастую оставляя их на разрешение будущим исследователям.

Автор объясняет отход Кутузова от Царева Займища только неудовлетворительным качеством этой позиции (стр. 129), и приводит данные, которым, по тактическим принципам того времени, должна была отвечать позиция. Полковник Подорожный правильно указывает, что основным видом препятствий считалась тогда видная преграда, "поэтому позицию стремились выбрать по течению реки" (стр. 130). Но ведь в одном переходе от Царева Займища, под Гжатском, у деревни Ивашкова, была такая позиция но течению р. Олешни, намеченная Барклаем, и все-таки Кутузов не остановился на этой позиции, ибо это не входило в его расчеты.

Кутузов, полководец громадного военного опыта, не принадлежал к прусской школе "позиционной войны", или "стратегии местности". Качество позиции он считал меньше всего средством добиться успеха. Для Кутузова решающим фактом была численность войск на той или иной позиции, т. е. в данном случае вопрос шел о том, где он был сильнее: на позиции у Царева Займища или на другой позиции, намеченной им еще до приезда в армию, 17 августа, находясь, несколько часов в Гжатск, Кутузов писал Ростопчину, а затем в инструкции Чичагову и Тормасову, что местом генерального сражения с противником для спасения столбцы он наметил дальние подступы к Москве - район Можайска. И в донесении Александру он подчеркивает, что отступит на один марш от Гжатска, а если нужно, то и на два. Все идущие подкрепления он приказывает сосредоточить у Можайска. Сражение у Царева Займища не входило в расчеты Кутузова, и его отход обусловливался тем стратегическим планом, который он со всей последовательностью и стремился осуществить.

Останавливаясь на качествах Бородинской полтин, автор делает правильный вывод, что в стратегическом и тактическом отношениях она более отвечала требованиям оборонительного боя, нежели позиция у Царева Займища, что "те невыгоды позиции, на которые так сильно обращали внимание критики Кутузова, в частности ее невыгоды на левом фланге, уравновешивались соответствующими невыгодами и для противника" (стр. 136).

Одним из нерешенных вопросов Бородинского сражения является вопрос о замысле Кутузова: правильно ли решил русский полководец свою сложную задачу, не "допустил ли он ошибки в группировке войск, в которую его так обвиняли современные историки? Автор, располагая архивными материалами для решения этого вопроса, не останавливается на нем. Донесение Кутузова Александру от 23 августа (стр. 134) полковник Подорожный использует лишь для характеристики Бородинской позиции. Л ведь этот документ в сочетании с диспозицией Кутузова и подписанным им планом сражения дает возможность установить то", чего не заметили историки.

Автор, правильно оценив значение правого фланга русской позиции, в го же время делает из этой оценки неверный вывод, считая, что это направление было наиболее уязвимым местом Бородинской позиции для атаки противника (стр. 136). Вывод автора приводит к заключению, что правы были Барклай и Беннигсен, предлагавшие Кутузову изменить боевой порядок, указывая на участок Бородино - Семеновская, как на основное направление главного удара со стороны Наполеона, определившееся после

стр. 82

Шевардинского боя. По нашему мнению, для Кутузова, прекрасно разбиравшегося в местности, было совершенно очевидным направление главного удара и до Шевардинского боя, но он ожидал от Наполеона комбинированных действий, удара по основному участку и обхода правого фланга.

Автор не вскрыл значения отдельных частей боевого порядка русской армии на Бородинской позиции, не указал их численность и тактическое назначение. В этом наиболее интересном вопросе автор, следуя по устаревшему пути, видит только механическую связь между правым крылом, центром и левым крылом. Он не видит связующую общность их боевых задач, которые выявляются в процессе тщательного изучения боевого порядка русской армии на Бородинской позиции.

Автор недостаточно ясно осветил значение Шевардинского редута. Произошел ли бой за это укрепление 24 августа в силу нераспорядительности Беннигсена или он входил в расчеты Кутузова (стр. 144)? Прежде всего не Беннигсен отдал распоряжение о перенесения левого фланга от Шевардинского редута, а сам Кутузов1 . Барклай не понимал, почему левый фланг должен быть отнесен только после" нападения противника, как на это указывал Кутузов, а не до него. Следовательно, бой у передового пункта. Шевардинского редута, входил в расчеты Кутузова, и его значение заключается в том, что русские в результате его выиграли целые сутки времени, в течение которых, хотя и неполностью, закончили укрепления.

Спорным является выдвинутое автором положение о том, что Кутузок в подкрепление армии Багратиона выслал на левый фланг из главного артиллерийского резерва (у дер. Псарева) около 100 орудий (стр. 154). У дер. Псарева находился артиллерийский резерв левого крыла в количестве 168 орудий2 , которые Багратион ввел в бой после двух первых атак на флеши, а главный артиллерийский (он же артрезерв правого крыла и центра) находился у Князькова в количестве 90 орудий, главным образом гвардейская артиллерия.

В описании сражения автор правильно показывает, как Кутузов постепенно захватывает инициативу боя в свои руки, расстраивая маневры Наполеона своими умелым"-" действиями В результате частичный успех, которого добился Наполеон, захватив основной участок русских позиций, он не сумел превратить в общий успех. Обескровленная армия захватчиков не была способна к продолжению сражения.

На фоне Бородинского сражения автор дает образ Кутузова, ссылаясь главным образом на Михайловского-Данилевского. Нам кажется, что этим не должен исчерпываться анализ действий Кутузова в сражении, ибо сам Михайловский-Данилевский не смог дать того, что требовалось от историка. Полковник Подорожный, желая подчеркнуть правильность понимания Кутузовым сложившейся тяжелой обстановки для русской армии, приводит разговор Кутузова с адъютантом Барклая Вольцогеном, делая ссылку на III том "Истории русской армии и флота" (стр. 163). Но едва ли это исторически правдиво, ибо ни один из современников не упоминает подобного факта. Как изустно, этот диалог приведен в произведении Л. Н. Толстого "Война и мир". Лучше всего было использовать ценнейший исторический документ, который не был известен историкам, личную записку Кутузова генералу Дохтурову, временно командовавшему 2-й армией вместо раненого Багратиона (хранится в Государственном историческом музее). Этот документ с исключительной силой характеризует несгибаемую волю Кутузова, глубоко убежденного в успехе боя несмотря на тяжелую обстановку. Ни шагу назад, удержаться любой ценой, без приказа не отходить - таков смысл этого документа.

Каковы же стратегические и тактические результата Бородинского сражения, каковы потери сторон, как сложилась обстановка в результате бол на театре войны, чего же добился Кутузов о этом сражении? - задаст себе вопрос читатель, и в первую очередь военный читатель. К сожалению, этих важнейших вопросов автор не осветил, оставив их на разрешение самого читателя.

Вопрос о сдаче Москвы Кутузовым был решен, и военный совет, как правильно подчеркивает автор, имел чисто психологическое значение. "Нужно было добиться того, чтобы виднейшие в армии генералы доводами собственного рассудка, а не по принуждению, пришли к такой же мысли и внедрили ее через своих подчиненных в толщу армейской массы" (стр. 166). Для Пруссии и Австрии с захватом Берлина и Вены армией Наполеона война позорно проигрывалась. На сдачу же Москвы Кутузов смотрел как на новый этап войны - народной войны, которая с возрастающей хилой поднимала широкие народные массы на., дальнейшую борьбу с захватчиками. "Москва будет губкою, которая его всосет", - так сказал о Наполеоне Кутузов на военном совете в Филях, и так было в действительности.

Сражению при Малоярославце автор уделил всего несколько строк (стр. 190), хотя оно имело не меньшее влияние на исход войны, чем Бородинское сражение, как это признает и сам автор (стр. 194 - 196). Это сражение являлось прямым следствием Бородина. Историки (особенно Богданович) в дальнейших действиях Кутузова усматривают нерешительность и боязнь вступить с Наполеоном в генеральное сражение под Малоярославцем, в котором русская армия имела все данные для разгрома противника. Но этот вопрос значительно сложнее, и автор умело и правильно разрешает его. Основная задача Кутузова - не допустить Наполеона к Калуге, куда тот стремился


1 Изображение военных действий 1-й армии Барклая. Центральный военно-исторический архив ЦВИА, фонд ВУА, д. N 1045, лл. 1 - 31.

2 "Исторический журнал" N 7 - 8 за 1941 год.

стр. 83

по дороге через Малоярославец. Оставаясь на позиции южнее города, Кутузов со всей решительностью готов к новому сражению, если Наполеон пойдет к Калуге, прежним путем. Стычка казачьих отрядов на дороге в Медынь наводит Кутузова на правильную мысль, что противник снова пытается его обойти, поэтому он и решает отойти к Полотняным заводам, где сходятся дороги на Калугу из Малоярославца и Медыни. Тот же эпизод, повлиявший на решение Кутузова об отходе к Полотняным заводам, привел и Наполеона к решению, что дорога на Медынь закрыта русскими войсками и ему ничего не остается делать, как повернуть обратив к Можайску и двигаться на Смоленск по прежнему пути. Обе армия одновременно начинают отход в противоположные стороны. На первый взгляд, это кажется парадоксальным, но этот отход имел различное стратегическое значение для обеих армий. Кутузов, отходя к Полотняным заводам, не, уклонялся от боя, а искал его на важнейшем стратегическом рубеже, между тем как его противник окончательно отказался от всякой мысли о новом сражении.И когда Кутузов об этом узнает, он начинает параллельное преследование армии Наполеона, ежеминутно угрожая ей уничтожающим ударом. На все попытки своих генералов вступить в решительное сражение с отступающей армией противника Кутузов отвечает: "Все развалится без меня".

Все это верно. Однако решительное сражение у Вязьмы едва ли стоило бы русской армии больших потерь, чем те; которые она понесла в результате параллельного преследования, не имея серьезных сражений. Это обстоятельство никак не вяжется со словами Кутузова: "За десятерых французов не отдам я одного русского" (стр. 202). Не приходится ли в данном случае искать ответа в политической установке Кутузова, который не хотел перенесения военных действий за пределы России и не добывался полнейшего разгрома Наполеона, усматривая в этом усиление Пруссии и Австрия, что, безусловно, угрожало интересам России в будущем? Этот вопрос еще надлежит разрешить, и автор, не располагая соответствующими документами, не мог его осветить, но его следовало бы поставить как историческую проблему.

Книга полковника Подорожного "Кутузов" написана простым, ясным языком, иллюстрирована понятными схемами, она доступна и интересна не только военному читателю, но и широким читательским массам нашей страны. Ее научная ценность не подлежит никакому сомнению, ибо автор пытается разрешить (я это ему в известной мере удается) такие вопросы, которые, углубляя понимание стратегии Кутузова, обогащают и нашу военно-историческую науку.

Б. Соколов

Документы о немецких зверствах в 1914 - 1918 гг. Огиз. Госполитиздат. 1942. 79 стр. 1 рубль.

Рецензируемый сборник составлен из документов, извлеченных из ряда государственных архивов СССР (Центральный госархив Октябрьской революции и социалистического строительства, Центральный госархив Красной Армии, Центральный государственный исторический архив и Государственный военно-исторический архив). Все они относятся к периоду первой мировой империалистической войны и ко времени немецкой интервенции 1918 года. Это военные донесения, выдержки из показаний крестьян и солдат, бежавших из немецкого плена, отчеты Чрезвычайной следственной комиссий1 , телеграммы ПТА и РОСТА, выдержки из приказов немецких оккупационных властей и т. п.

Весь этот документальный материал с большой убедительностью и силой рисует звериный облик вильгельмовской армии, этой предшественницы гитлеровских орд. Германская армия, воспитанная на традициях пруссачества, издавна вызывала у современников гнев и возмущение своими злодеяниями, своими гнусными приемами ведения войны. Особенно широкого развития эти приемы достигли в эпоху империализма, когда немецкая армия выступила как орудие наиболее реакционной и агрессивной разновидности империализма, каким является германский империализм, стремящийся к мировому господству. Армия Вильгельма II в первую империалистическую войну прославились своими насилиями, издевательствами и грабежами по отношению к мирному населению, зверским обращением с военнопленными, своим величайшим коварством и наглым нарушением всех международных конвенций о правилах ведения войны.


1 Чрезвычайная следственная комиссия была учреждена российским правительством 9 апреля 1915 г. с целью "расследования нарушений законов и обычаев войны австро-венгерскими и немецкими войсками". Она состояла да семя членов (1 - от Государственного совета, 1 - от Государственной думы, 2 - от военной юстиции, 2 - от гражданской юстиции, 1 - от министерства иностранных дел) с первоприсутствующим сенатором в качестве председателя во главе. Чрезвычайная следственная комиссия собрала и расследовала обширный материал о зверствах немцев в первую империалистическую войну. Результаты своей деятельности она опубликовала ввиде "Трудов Чрезвычайно следственной комиссии".

стр. 84

При этом зверства и бесчинства немецкой военщины отнюдь не носили характер случайных эксцессов со стороны отдельных элементов армии: это являлось системой. В сборнике приведен интересный документ, раскрывающий смысл этой системы: показания пленного австрийского офицера. Последний сообщил, что один немецкий офицер в связи со зверствами немцев над русскими военнопленными сказал ему: "Так следует поступать с каждым русским военнопленным, я пока вы, австрийцы, не будете делать того же, вы не будете "меть никакого успеха, только - озверелый солдат хорошо сражается, и для этого наши солдаты должны упражнять свою жестокость на русских пленных" (стр. 27). Разбойничьим целям германского империализма может успешно служить лишь армия, доведенная до состояния озверения, армия, состоящая из бандитов, готовых на любые преступления во имя своего личного обогащения за счет населения захваченных территорий, армия, лишенная каких-либо моральных устоев и элементарного чувства воинской чести.

Такую армию усиленно воспитывал германский империализм с момента своего появления на исторической арене. Задача создания такой армии была решена полностью лишь германским фашизмом, открыто провозгласившим своей целью превращение миллионов людей в радо", их физическое истребление. Но и в первую империалистическую войну германская армия уже много преуспела в этом направлении, и ее традиция наряду с традициями грабительских походов тевтонских разбойников и прусских захватчиков воспринял и развил до чудовищных размеров гитлеровский фашизм.

*

Материалы сборника "распадаются на два основных раздела: 1) зверства немцев во время первой мировой войны 1914 - 1918 гг. и 2) зверства немецких оккупантов в 1918 году. Первый раздел начинается с довольно обширной выдержки из записки ревизора калишско-петроковского акцизного управления, в которой описана ужасная расправа, учиненная немецкой военщиной над мирными жителями гор. Калиша в самом начале первой мировой войны. Свойственные немецкой армии величайшее коварство, трусость и в то же время безудержный разгул насилий по отношению к беззащитным людям ярко выступают в этом документе. Город, из которого выехали все официальные лица, и который то стратегическим соображениям был оставлен русской армией, не оказал немцам никакого сопротивления. Немецкий разъезд был встречен делегацией жителей Калиша с белыми флагами. Обещав жителям сохранение жизни и неприкосновенность их имущества, немцы начали... обстрел города из пулеметов, а затем и из орудий. Орудийный обстрел они производили несколько раз, занимаясь в перерывах между бомбардировками беззастенчивым грабежом. Десять дней длилась кровавая расправа. Люди в панике покидали город. Насчитывавший до 80 тыс. жителей, он опустел совершенно, "Никто из жителей города после стольких кошмарных сюрпризов, - пишет ревизор, - не хотел оставаться дольше под покровительством немецких культуртрегеров. Когда в воскресенье утром 27 июля (9 августа) я с семьею покидал город, в нем царствовала мертвая тишина, и лишь дым догоравших зданий, разбросанные по улицам ценные вещи и кое-где валявшиеся еще не прибранные трупы людей свидетельствовали о только что пережитой Калишем страшной кровавой трагедии" (стр. 15 - 16).

При допросах русских пленных немцы проявляли виртуозность в изобретении различного рода мучительных пыток, которым они подвергала опрашиваемых: отрезали уши, "осы, сдирали кожу и т. п. Особенно зверствовали они по отношению к казакам, на теле которых они вырезали четыре продольные, параллельные борозды ввиде двух лампасов.

Раненых, как правило, немцы варварски умерщвляли. 24 июня 1915 г. они на фронте Сохачев - Боржимов пустили на русские окопы удушливые газы. Русским частям пришлось временно покинуть окопы, в которых остались тяжело отравленные газами солдаты. Когда русские вновь заняли окопы, их взорам представилась страшная картина. Они увидели "трупы солдат, которым в разные части тела и между прочим, в глаза была вбиты русские патроны, труп солдата с обнаженными ягодицами и с воткнутым в задний проход штыком, 20 трупов с распоротыми животами, труп с отрезанной головой и труп офицера (капитан Горленко), у которого с левой руки была содрана кожа, в виде ремня, шириной в 2 сантиметра и длиной 15 сантиметров" (стр. 23).

О преступном обращении с военнопленными свидетельствуют и следующие выдержки из письма, найденного у убитого немца. "В том случае, когда наступление делается слишком трудным, - пишет один из них, - мы берем пленных русских и гоним их перед собой на их же соотечественников" (стр. 51 - 52).

Ужасно было обращение с русскими военнопленными и в концлагерях. Отрывок из отчета Чрезвычайной следственной комиссии рисует мрачную, чисто средневековую картину одного из таких лагерей, в котором русских военнопленных при помощи особых приспособлений по 14 - 16 человек запрягали в плуги и бороны, и они целыми днями, заменяя рабочий скот, вспахивали и боронили поля. В качестве дисциплинарных взысканий применялись до крайности мучительное подвешивание к столбу, перса, отрубание ушей, носа и т. п. Одному из пленных немецкие садисты в качестве наказания надели на шею цепь и загнали его в собачью будку, в которой несчастный не мог ни сидеть, ни лежать. Каждый вновь становившийся на пост сменный солдат вытягивал пленного за цепь из будки и, нанося несколько ударов, загонял обратно в будку. Эта пытка длилась две недели.

В специальном разделе сборника собраны документы, свидетельствующие о коварных методах и приемах ведения немцами войны.

стр. 85

Сообщая ряд фактов по этой линии, начальник штаба верховного главнокомандующего из Минска писал, что "немцы давно отказались от всех законов и обычаев войны" (стр. 41). В то время как Гаагская декларация 1899 г., подписанная в числе прочих держав и Германией, запрещала употребление разрывных пуль и снарядов, имеющих назначение распространять удушливые газы, немцы уже 26 декабря 1914 г. пустили против одного из пехотных полков на реке Равке удушливые газы, и затем эти газы примерялись ими неоднократно в дальнейшем. Они первые стали применять и разрывные пули. Прямо нарушая петербургскую декларацию 1868 г., признававшую недопустимым употребление такого оружия, которое по нанесении противнику раны, без пользы увеличивает страдания людей, выведенных из строя, немцы обливали русских горящими и едкими жидкостями. Пораженные кислотами люди умирали в жесточайших мучениях.

Немцы коварно злоупотребляли знаками сдачи в плен, нагло и подло нарушая § 23 постановления Гаагской конференции 1907 г. о законах и обычаях су ходу тогой войны. Документы сборника приводят ряд случаев (см. вербальную ноту российского министра внутреннего дел испанскому послу, стр. 48 - 49), когда немцы выбрасывали белый флаг только для того, чтобы открыть огонь по приблизившимся русским. Злоупотребления белым флагом "введены у немцев в систему и рекомендованы военным начальством как стратегический прием", сообщается в материалах Чрезвычайной следственной комиссии (стр. 50).

Немецкие аэропланы и в первую империалистическую войну тщательно выискивали госпитали, санитарные поезда и другие учреждения, на которых были установлены знаки - флаги Красного креста, - и систематически бомбили их.

Подлое нарушение подписанных ими же самими обязательств отличало немецких бандитов, как мы видим, и в прошлые времена.

*

Документы, относящиеся к периоду германской оккупации 1918 г., разоблачают кровавые дела этих "цивилизованных насильников", в то время напавших на молодую, неокрепшую Советскую республику. Это было время, когда немецкий империализм выступал как "обожравшийся империалистский зверь", который стремился ко все большему умножению своих награбленных багатств. Оккупанты лихорадочно грабили Украину, Белоруссию, все города и села, в которые они вступали, вывозя хлеб, скот, угоняя к себе в тыл людей. Германское командование издало распоряжение о запрещении вывоза из оккупированных районов скота, продуктов, сырья и промышленных изделий, - все это оно рассматривало как собственность оккупантов.

"На протяжении 12 верст от Минска немцы выстроили 8 погрузочных платформ, на которых днем и ночью кипит работа, - читаем мы в одном из документов сборника, - и десятки поездных составов, нагруженных городским, земским и крестьянским имуществом, отходят в Германию" (стр. 65). На людей немцы буквально охотились, "ловят поголовно всех на улицах и в домах, держат в лагерях под стражей и затем грузят в вагоны, наглухо запечатанные, и увозят в неизвестном направлении, - читаем мы в другом документе (стр. 63). В деревнях восстанавливалось крепостное право. Под тяжелой пятой захватчиков города и села превращались в развалины, люди погибали от голода. Приехавший из Вильно общественный деятель так описывает город: "Улицы полны живыми привидениями, людьми в состоянии тихого помешательства ума, изможденными до крайности, валяющимися без сил на камнях и в грязи и не имеющих сил подняться" (стр. 69).

Наряду с этим немецкие бандиты сжигали деревни, массами расстреливали жителей, многих закапывали в землю живыми. Даже тогда, когда под ударами священной отечественной войны советского народа против насильников и оккупантов немцы очищали захваченную ими территорию, немецкая армия в последнюю минуту перед уходом, зимой 1918 г., все еще пыталась продолжать свои насилия и грабежи. В связи с этим советское предательство в декабре 1918 г. заявило официальный "Протест против германских злоупотреблений в оккупированных областях".

Как ни омерзителен лик вильгельмовских вояк, отчетливо выступающий из документов сборника, он все же бледнеет перед еще более чудовищным обликом современного фашиста. За прошедшие с того времени 25 лет далеко шагнула вперед техника вооружений, а 9 лет фашистского господства в Германии создали законченный тип звероподобного солдата сразнузданными инстинктами палача. Масштабы злодеяний германской армии в связи с этим достигали небывалых в истории размеров, но характер творимых его кровавых преступлений и вводимые оккупантами "новые порядки" уже знакомы нам из прошлой империалистической войны и интервенции 1918 года.

Для сборника документов особенно важна тщательность: опечатки, негодности здесь совершенно недопустимы. К сожалению, сборник не лишен такого рода недостатков. В введении П. Софинова указано, что все даты в сборнике даны по новому стилю. "Для первого раздела в скобках дается и старый стиль" (стр. 10), - пишет Софинов". Однако на следующей же странице читатель убеждается, что в скобках дается как раз наоборот - новый стиль: "В ночь с 19 на 20 июля (с 1 на 2 августа)" (стр. 11). В подписи под документом - Э. И. Документ N 4 следовало бы предпослать N 3, так как в нем сообщается, кто такой крестьянин Прелевич, выдержки из показаний которого приведены в обоих документах

стр. 86

Сборник дает очень нужный материал, помогая уяснению исторических истоков тех зверств и преступлений, которые творит фашистская армия и за которые фашистским главарям не уйти от суровой ответственности.

В. Ольгина

PAIM DUTT "India to day". London. 1940. 544 p.

ПАЛЬМ ДАТТ "Индия сегодня".

Книга известного знатока Индии, видного деятеля английской коммунистической партии Пальм Датта, изданная в 1940 г., представляет большой научный и политический интерес. Автор затрагивает в своем обширном труде все основные вопросы современной Индии. Он освещает сложные процессы общественного развития в этой огромной стране с населением, равным 1/5 части всего человечества и состоящим из разнообразных по экономическому укладу и государственному устройству частей. Автор вместе с тем рисует бодрую, полную здорового оптимизма перспективу неизбежного переустройства Индии на демократической основе.

Автор считает, что творческие силы индийского народа, освобожденные от внешнего давления, сыграют большую роль в общем развитии человечества.

"Народ Индии всегда играл крупную роль в мировой истории не как завоеватель, а в сфере культуры, мысли, искусства и промышленности. Национальное и социальное освобождение Индии приведет к новому обогащению человечества" (стр. 24), - так заканчивается вводная глава рецензируемой книги.

Книга Пальм Датта всесторонне освещает экономическое и стратегическое значение Индии в системе Британской империи, а также ее положение после принятия ноной конституции (закона 1935 г.) и в результате изменений, связанных со второй мировой войной.

В свете последних событий в Индии отдельные выводы автора требуют некоторых изменений. Так, например, следует резко отметить опасность для Индии со стороны стран оста, пытающихся использовать существующие противоречия между Англией и Индией " своих империалистических интересах и для порабощения индийского народа. Несомненно, что в настоящее время это наиболее существенный втрое для индийского народа. Передовое общественное мнение Индии - поэтому выдвигает требованию мобилизовать народ на борьбу против агрессоров стран оси. Автор формулирует эту идею в общих словах: "...Пробуждающийся индийский народ полон решимости занять свое место среди других народов мира на стороне свободы и всеобщего мира..." (стр. 21 - 22). Теперь это положение требует развитая и конкретизация.

*

Первая часть рецензируемой книга озаглавлена "Индия как она есть и какой она могла бы быть". На протяжения трех глав (главы II, III и IV, стр. 27 - 82) автор исследует положение современной Индии в экономическом и политическом отношениях и с теми индийскими националистами, которые склонны идеализировать экономический и социальный строй Индии до прихода англичан:

"Ничего положительного невозможно добиться замазыванием тех мрачных сторон жизни индийского общества, которые проистекают не из империалистического господства, а унаследованы из исторического прошлого Индии" (стр. 39), - говорит автор.

Большой интерес в этой части книги представляет раздел, посвященный богатствам Индии. Автор опирается на новейшие статистические данные и данные геологических разведок и заключений ряда комиссий для характеристики ресурсов Индии.

Эти огромные ресурсы свидетельствуют о грандиозных возможностях, которые таятся в 'Индии и которые могли бы быть использованы в борьбе против агрессоров стран оси. Тем более достойно сожаления то обстоятельство, что Индия в настоящее время в связи с создавшимся внутренним положением не может использовать этих возможностей в должной мере.

Глава "Индия в мировой политике" (глава XVII, стр. 475 - 485), как и другие главы, дается автором в историческом аспекте. Говоря о том, что на протяжении последних двух столетий Индия играла исключительно большую роль в английской" стратегии, автор напоминает: "Война между Англией и Францией в XVIII в. была связана не только с калейдоскопической сменой европейских группировок, как это могло показаться на первый взгляд, но с борьбой за новый мир и за господство над Индией" (стр. 476).

Автор приводит конкретные данные о роли Индии в вопросе о людских и материальных ресурсах в первой даровой войне;

"Война 1914 - 1918 гг. дала яркую иллюстрацию использования Индии в этом направлении. Почти 1 миллион человек, из которых свыше полумиллиона дрались на фронте, был отправлен за океан: во Францию, в Восточную Африку, Египет, Месопотамию и т. д., - в то время как сотни

стр. 87

миллионов фунтов стерлингов были извлечены из Индии на цели войны".

Изучение событий, связанных со второй мировой войной, имеет особый смысл для судеб Индии и Англии в настоящее время:

"Казалось естественным, что до тех дар, пока Индия лишена свободы, индийский народ не может надеяться играть сколько-нибудь независимую рожь в мировой политике. Все это изменилось за самые последние годы под давлением новой мировой обстановки. Вопросы внешней политики выдвинулись на первый план в национальном движении" (стр. 475).

Книга написана задолго до войны на Тихом океане. Приведенные выше положения автора стали еще более актуальными в связи с угрожающей опасностью для Индии со стороны агрессоров.

*

Четвертая часть книги, озаглавленная "Индийский народ в движении" (главы XI, XII, XIII, стр. 253 - 384), посвящена вопросу о политическом положении и национальном движении в Индии. Автор оспаривает мнение тех видных деятелей в Англии, которые отрицали в прошлом самый факт существования индийского народа. Вынужденные ходом развития национального движения в Индии отказаться от этой точки зрения, они выдвинули "теорию", что рождение национальных идей в Индии произошло благодаря руководству Англии и что поэтому Индия обязана Англии своим рождением.

Отмечая, что политика, основанная на подобных отсталых мнениях, привела к печальному положению современную Индию, автор говорит:

"Политика, фактически поощряющая и поддерживающая внутренние антагонизмы и отсталость угнетенного народа и даже укрепляющая это зло при помощи своих административных методов, одновременно громко провозглашая, что эти последние являются печальным доказательством неспособности народа к единству и самоуправлению, выносит сама себе обвинительный приговор" (стр. 260).

С большим интересом читаются страницы, где автор отмечает "тяжелое бремя пережитков прошлого" в Индии я говорит о возможностях их преодоления, равно как и тех затруднений, которые создадутся на этом пути. К этим пережиткам относятся религиозно-общинная проблема, т. е. индусско-мусульманский вопрос, наличие княжеств и каст.

Автор отмечает, что преодолению этих трудностей в общественной жизни Индия очень, сильно" мешает умышленная переоценка их значения английской печатью и политическими деятелями (стр. 261). В этой связи автор приводит чрезвычайно интересные данные о многоязычности Индии. Согласно переписи 1921 г. (которой пользовалась известная комиссия Саймона в 1930 г.), число языков, на которых говорят в Индии, равно 222. Эта цифра произвела глубокое впечатление на мировое общественное мнение. Между тем среди этих самостоятельных языков" имеются такие, например, как кабуи, на котором говорят всего 4 человека; андро, на котором говорит 1 человек; касуи, на котором говорят 11 человек, и т. д.

На основании самостоятельного исследования этого вопроса автор приходит к выводу: "Проблема единства языка для Индии находится уже на пути к разрешению на базе языка хиндустани (хинди, или урду), который принят Конгрессом в качестве официального национального языка. На этом языке говорит или его понимает большинство индийского народа" (стр. 265).

Автор считает, что проблема языка в Индии на практике сводится к задаче объединения 12 - 13 языков, аз которых 9 языков Северной Индии родственны друг другу. Весьма любопытен факт, приводимый автором: по всей Индии умеют читать и писать по-английски около 3,5 млн. человек, т. е. 1% всего населения (стр. 266).

Особое внимание, как уже отмечено выше, автор уделяет индусско-мусульманскому вопросу и вопросу о княжествах и кастах в Индии. Все эти проблемы, по мнению автора, могут быть разрешены на базе демократического преобразования Индии. Вместе с тем автор констатирует, что все эта проблемы приобрели особую остроту в последние годы и в особенности после объявления конституции в 1935 году. На внутреннее положение княжеств влияют два фактора: а) князьям, согласно конституции, предоставлено особое положение в федерации и б) в связи с конституцией развернулось демократическое движение, направленное против абсолютистского режима и тирании в этих частях Индии.

Индия разделена на две часта; Британскую Индию и княжества, или туземные государства. Туземных государств в Индии насчитывается 563 на территории в 712 тыс. кв. миль с населением в 81 млн. человек. Среди княжеств есть такие как Хайдарабадское с 14-миллионным населением, по территории не уступающее Италии. Но имеются и такие княжества, "как например Лало с площадью в 19 кв. миль или гордые княжества Симлы, представляющие собой, в сущности, маленькие поместья" (стр. 391).

Автор подробно останавливается на характеристике княжества, отмечая их реакционную роль в общественной жизни страны. При всем деспотизме и тирании князей, при творимом ими произволе и беззаконии в княжествах, они в действительности лишены самостоятельной политической власти в стране:

"Малые государства группируются вокруг английских политических агентов, из которых каждый руководит целой группой государств, расположенных в различных географических районах. В более крупных княжествах решающая роль принадлежит английскому резиденту" (стр. 392).

Говоря о политике Англии по отношению к княжествам, Датт считает, что она резко изменилась с 1857 г. (год сипайского

стр. 88

восстания). До 1857 г. Англия стремилась включить как можно больше княжеств во владения Британской Штерна, тем самым ослабляя значение княжеств; после 1857 г. Англия перешла к политике сохранения формальной самостоятельности этих княжеств. По мнению автора, правительство Англии исходило при этом только из интересов метрополия, колониальной политике которой на первом этапе угрожали феодальные силы Индии. После 1857 г. эти же силы стала опорой Англии, а угроза возникла со стороны новых социальных слоев, народившихся в результате общего развития производительных сил страны. На этом основании автор оспаривает официальную топку зрения, будто княжества поддерживаются в Индии из соображений сохранения старинных учреждений и традиций. В подтверждение своих высказываний автор приводит очень интересные выдержки из документов и выступлений видных общественных и государственных деятелей Англии и Индии (стр. 394 - 397). В книге приводятся, между прочим, декларация народной конференции туземных княжеств, принятая в июне 1939 г., в которой говорится:

"В этих государствах, крупных и малых, за очень небольшим исключением, господствует личный самодержавный режим, а них царит бесправие и налоговое бремя совершенно невыносимо. Гражданские свободы отсутствуют...

На трудовые гроши нищего и голодающего народа покупаются развлечения князей, которые щеголяют своей роскошью в иностранных государствах " в Индии. Эта система не может продолжаться долго. Ни один цивилизованный народ не может этого терпеть. Вся логика истории протестует против этого" (стр. 397).

Останавливаясь на конституции 1935 г., согласно которой князьям предоставляется 2/3 мест в Верхней палате и 1/3 мест в Нижней палате, автор считает, что это мероприятие мешает демократизации государственного строя в Индии. Он полагает, что в интересах объединения и демократизации Индии должно произойти "полное растворение индийских туземных княжеств в объединенной Индии, уничтожение остатков феодального гнета и единение индийского народа в рамках подлинной федерации, основанной на естественных экономических, географических и культурных делениях и группировках "народа" (стр. 403 - 404).

Разрешен по этой проблемы автор считает возможным в связи с разрешением основных задач, стоящих перед Индией на путях демократического ее преобразования.

*

Индусско-мусульманской проблеме, или религиозно-общинному вопросу, автор, естественно, уделяет много внимания. Конкретному анализу данного вопроса автор предпосылает историческую справку, из которой видно, что причины возникновения религиозных и расовых конфликтов кроются не в различии культур, обычаев и религий живущих по соседству народов, а в социально-политическом строе страны.

"В Индии, согласно переписи 1931 г., насчитывается 240 млн. индусов, т.е. 68% всего населения. Из них в Британской Индии - 178 млн., составляющих там 65,5% населения; в туземных княжествах живет 61 млн. индусов, составляя там 73% населения.

Мусульман насчитывается 78 млн., то есть 22% всего населения страны. Из них на долю Британской Индии приходится 67 млн. (24,7%) и на долю туземных государств 10,6 млн. (13,5%)".

Автор делает очень интересный экскурс в историю Индия за последние полвека, подводя читателя к истокам двух крупнейших политических организаций в Индии; Национального конгресса и Мусульманской лиги. Первая, представляющая собой общеиндийскую организацию, была образована в 1885 г. при содействии англичанина Юма, занимавшего крупные административные посты в Индии до 1882 года. Автор считает, что англичане содействовали организации Национального конгресса, исходя из того, что в стране "поднялось тогда национальное движение, "которое они сочли необходимым ввести в соответствующее русло. 70-е годы прошлого столетия были годами тяжелых лишений и голода в Индии. Принесший огромные бедствия голод 1877 г. совпал со второй афганской войной. Вспыхнувшие в Индии беспорядки подавлялись силой. Именно в этот момент Юм счел необходимым содействовать организации Всеиндийского национального конгресса (стр. 279).

Мусульманская лига была создана в декабре 1906 года.

Как отмечает автор, это произошло в момент подъема первой волны национального движения и объявления некоторых конституционных реформ. Мусульманская лига должна была представлять мусульман Индии как самостоятельную религиозную общину или курию, принимающую участие в выборах на общинной основе.

Относительно антагонизма между мусульманами и индусами автор, основываясь на отчете комиссии Саймона, приходит к следующему выводу: 1) антагонизм преобладает не на территории индийских туземных княжеств, а в Британской Индии, "хотя население носит смешанный характер в обеих этих частях Индии и граница между ними носит часто административный характер"; 2) "в Британской Индии одно поколение тому назад... напряженные отношения между религиозными общинами, угрожающие гражданскому миру, имели ничтожный масштаб" (стр. 406).

Анализируя индусско-мусульманские отношения на протяжении почти полстолетия, автор убедительно доказывает, что эти отношения обострялись главным образом в результате вмешательства извне. Автор среди других материалов цитирует письмо лорда Оливера от 10 июля 1926 г. в лондонский "Таймс": "На один человек, хорошо знакомый с индийскими делами, не сможет

стр. 89

отрицать, что в кругах английского чиновничества в Индии преобладают тенденции в пользу, мусульманской общины. Эти тенденции частично основываются на более тесных симпатиях, но главным образом на стремлении использовать мусульман в качестве противовеса индусскому национализму" (стр. 408).

Автор считает, что эта политика получила свое отражение и выборной системе в Индии - в реформе Морли-Минто - и осложнила индусско-мусульманские отношения, причем эта система в дальнейшем легла в основу закона о выборах в конституции 1935 года.

Освещая отношения между Национальным конгрессом и Мусульманской лигой из протяжении многих лет, начиная с 1906 г., автор доказывает, что имеются все возможности преодолеть антагонизм между ними. Уже в 1913 г. Мусульманская лига вступила в переговоры о единстве с Национальным конгрессом, а в 1916 г. это единство было фактически достигнуто на Лукноусском конгрессе.

"В послевоенные годы, в моменты национального подъема, толпы, охваченные энтузиазмом, демонстрировала на улицах, приветствуя единство индусов и мусульман", - говорит автор (стр. 412). К сожалению, эти настроения масс не нашли должной поддержки у руководства обеих организаций, которые продолжали держаться сепаратистского принципа.

В 1925 г. была организована во всеиндийском масштабе индийская организация Хинду Махасабха, которая доложила в основу своей деятельности религиозно-общинный принцип. Таким образом, общинно-сепаратистские тенденции в стране усилились. " В дальнейшем индусско-мусульманская рознь принесла немало вреда интересам индийского народа. Национальный конгресс, относясь отрицательно к трактовке общинного вопроса в духе конституции 1935 г. (введенной в действие в 1937 г.), на своем заседании " Харипури в 1938 г. заявил":

"...Изменение или аннулирование решения по общинному вопросу может произойти лишь на основе обоюдного согласий заинтересованных сторон. Конгресс всегда приветствовал и готов использовать любую возможность осуществить такую перемену с обоюдного согласия" (стр. 415).

Датт рассматривает эту резолюцию как стремление со стороны ее авторов найти разрешение очень деликатного вопроса путем разумного компромисса. Однако коренное решение вопроса он видит в демократизации страны и в апелляции к широким массам, сочувствующим единству, а не общинному сепаратизму.

Автор высказывает мнение, что неправильно утверждение, будто Мусульманская Лига представляет все 90 млн. индийских мусульман. Он считает, что 20% всех мусульман - шииты - не идут за Мусульманской лигой и поддерживают Конгресс. Момины, насчитывающие 4,6 млн. человек1 , имеют свою организацию, основанную не на общинно-религиозных принципах и выдвигающую демократические требования. По мнению автора, "к самому Конгрессу примыкает гораздо больше мусульман, чем ко всей Мусульманской лиге" (стр. 421).

Трактуя мусульманскую проблему как проблему политическую, автор вместе с тем останавливается и на социально-экономической ее стороне:

"Позади общинных антагонизмов... лежат социально- экономические факторы... В Бенгалии или Пенджабе к индусам принадлежат богатые помещики, представители торгово-ростовщических кругов. Мусульмане по большей части представлены бедными крестьянами и должниками. В других случаях мы встречаем крупных мусульманских помещиков, которые находятся в окружении индусских крестьян" (стр. 421).

Отсюда автор делает вывод, что разрешение общинных проблем соответствует интересам социального и экономического прогресса страны "(стр. 422).

*

Значительную часть рецензируемой книги занимает вопрос о новой конституции. Этому вопросу автор уделяет две главы (XV и XVI, стр. 423 - 475) Вначале автор дает интересную историческую справку об эволюции в политике Англии по отношению к Индии. Автор приводит высказывания Маколея, заявившего в июле 1833 г. в Палате общин, что никто в Англии не считает возможным дать Индии представительные учреждения.

Автор подчеркивает, что в период классического либерализма руководители Английской политики не считали возможным осуществить конституционные формы управления в Индии. Точно так же в начале XX в. и накануне первой мировой войны государственные деятели и представители крупных политических партий, считали невозможным ставить вопрос о конституции для Индии.

С 1917 г. позиция Англии в этом вопросе меняется: введение парламентских учреждений в Индии декларируется как цель правительства. Автор считает, что эта перемена явилась результатом влияния внешних событий.

Раньше чем перейти к изложению конституционных реформ начиная с 1917 г., Датт перечисляет важнейшие мероприятия английского правительства по отношению к Индии, начиная с 1861 года.

В 1861 г. закон об индийских советах предусматривал дополнительное введение 6 назначаемых неофициально членов Законодательного совета при вице-короле, среди них несколько индийцев. В 1883 - 1884 гг. на основе закона о местном самоуправлении был введен религиозно-общинный принцип в муниципалитетах, а также созданы сельские палаты и окружные советы. В 1892 г. та основе закона об ин-


1 В рецензируемой книге, повидимому, опечатка: указано 45 млн. человек. - Г. В.

стр. 90

дийских советах было избрано несколько членов провинциальных законодательных собраний, избираемых косвенным голосованием. "Эти провинциальные законодательные советы в свою очередь избирали членов в законодательный совет при вице-короле" (стр. 428). Наконец, в 1909 г. быта проведена реформа Морли-Минто, заключающаяся в том, что установлены были выборы (частично косвенные, частично прямые) для большинства членов провинциальных законодательных советов и для меньшинства законодательного совета при вице-короле. Функции этих органов были крайне ограничены; они не имели права контроля над администрацией и финансами, а вице-король имел право наложить вето на решения этих органов. Тогда же была введены в избирательную систему отдельно мусульманские курии.

В результате первой мировой войны, когда поднялось национальное движение в колониях и наряду с другими демократическими требованиями стал очень популярным лозунг "Самоопределение народов", это движение коснулось и Индии. В этих условиях английское правительство декларировало 20 августа 1917 г. свою программу по отношению к Индии;

"Политика правительства его величества... направлена на укрепление индийских элементов во всех отраслях администрации и на постепенное развитие органов самоуправления, с целью постепенного осуществления представительного правительства в Индии как неотделимой части Британской империи... Английское правительство и правительство Индии, на которых лежит ответственность за благосостояние и прогресс индийских народов, должны сами судить о сроках и масштабах каждого продвижения вперед" (стр. 431).

Приводя текст этой декларации автор считает, что попрежнему оставался спорным вопрос, что понимать под "представительным правительством" и когда "новое управление" будет введено.

Через два годя после этой декларации, в 1919 г., был выработан закон об управлении Индией, известный под названием "закона Монтегью", по имени статс-секретаря Англии, при котором он был введен в действие. Однако эта реформа коснулась только провинциального управления, не затрагивая центрального. Характерной чертой этого закона явилось введение системы диархии, т. е. двойной ответственности министров, в провинциях: одни (здравоохранения и образования) ответственны перед провинциальным заноконодательным собранием, другие (ведающие полицией, земельными налогами и др.) - перед провинциальным правительством при губернаторе. Автор отмечает, что эта реформа с самого начала вызвала резкое недовольство в Индии, а затем и в Англии. Через 16 лет эта система была осуждена правительственной комиссией Саймона, предложившей ввести в провинциях систему единой ответственности индийских министров перед провинциальным собранием. Права губернатора налагать вето и вводить законы, не прошедшие через провинциальное собрание, остались неизменными.

Принятый на основании доклада комиссии Саймона в 1935 г. правительственный закон об управлении Индией (The government of India Act) представляет собой новую конституцию Индии, введенную в действие в 1937 году

Новая конституции состоит из двух частей: очной, касающейся управления в провинциях Британской Индии, и другой, - касающейся федерального или центрального управления.

В связи с тем, что вопрос о новой конституции Индии стал в центре политической борьбы в стране в последние годы, автор дает ей подробный анализ. Националисты в Индии по-разному относятся к разделу конституции, касающемуся провинциального управления, и к федеральной части конституции. Автор объясняет это различие отношений том, что новая конституция дает возможность индийским министрам в провинциях "если не выполнять функции правительства, то играть относительно полезную роль" (стр. 452). Это было доказано, по мнению автора, деятельностью провинциальных правительств в 7 из 11 провинций, где у власти оказались министры-конгрессисты после выборов в провинциальные собрания. В связи с этим Датт говорит:

"Образование в важнейших провинциях министерств, опирающихся на Конгресс, представляет собой важный шаг национального движения вперед... однако борьба за самоуправление ещё остается впереди" (стр. 454).

В книге приведены интересные данные, характеризующие участие населения в провинциальных выборах и состав провинциальных собраний. Всего избирателей в 11 провинциях Индии насчитывается 30 млн. чел., т. е. 11% населения. На основании прошлой конституции Монтекью-Чалмсфорда насчитывалось всего 2,8 млн. населения. Во всех законодательных собраниях провинций насчитывается 1683 мест. Однако "общих" - открытых - всего 657. Остальные же распределены по общинным куриям, предоставлены касте неприкасаемых, индийским христианам и т. д.

Резко отрицательное отношение индийской общественности к федеральной части конституции автор объясняет прежде всего тем, что на основании новой конституции остается попрежнему "...деление Индии на сотни преимущественно мелких государств... разделение ее на две совершенно различные административные системы (Британскую Индию и княжества. -Г. В. ), из которых одна покрывает 55%, а другая 45% территории и границы которых пересекаются друг с другом, образуя невероятно сложный переплет, вопреки всем очевидным соображениям географического, экономического, расового, лингвистического или культурного порядка" (стр. 441).

стр. 91

И в этих условиях вводятся федеративные законодательные органы, в которых князья получают большие возможности влиять на политический строй Британской, Индии, в то время как их княжества остаются вне влияния этих федеративных учреждений. Из 375 мест в федеральном собрании 125 предоставляются князьям, а из 260 мест в государственном совете князьям предоставляется 104. На эти места князья назначают своих депутатов. Проанализировав систему выборов в федеральное законодательное собрание, автор приходит к выводу, что никакой политический руководитель Индии, даже если си будет опираться на велю всего народа, не может получить дольше примерно 1/3 голосов.

Вот те вопросы федеральной части конституции, которые вызывают, по мнению автора, отрицательное отношение к ней со стороны общественного мнения Индии.

Сюда следует прибавить еще и то, что в конституции 1935 г., как и в прошлой конституции 1919 г., о статуте доминиона для Индии совершенно не упоминается. Выдвинутое же требование, чтобы конституция 1935 г. было предпослано предисловие, содержащее ясно выраженное обещание статута доминиона для Индия, было отклонено.

*

Нынешняя война застала Индию в условиях все более обостряющейся борьбы вокруг всех этих вопросов.

Национальный конгресс Индии, как известно, в 1939 г. решил отозвать своих членов из провинциальных национальных собраний, а министрам провинциальных правительств предложил выйти в отставку. Все вопросы, касающиеся управления Индией, получили в условиях войны еще большую остроту, так как необходимость мобилизация людских, моральных и материальных ресурсов страны придала еще большее значение вопросам управления.

Изучение книги Пальм Датта помогает лучше понять смысл происходящих в настоящее время событий в Индии. Сложность положения заключается в том, что разрешение освещенных автором политических вопросов в Индии затрудняется в настоящее время непосредственной угрозой агрессии со стороны стран оси. Между тем именно эта угроза требует быстрейшего разрешения назревавших еще до войны политических проблем. Отсюда и вытекает исключительная напряженность обстановки в Индии.

Проф. Г. Войтинский

MEDLICOTT W. British foreign policy since Versailles. London. 1940. VIII, 316 p.

МЕДЛИКОТ У. Британская внешняя политика после Версаля.

COOCH G. British foreign policy, 1919 - 1939. "Contemporary review", October, November, December 1940; January, February, March, April May 1941.

ГУЧ Г. Британская внешняя политика, 1919 - 1939.

Новые работы двух английских историков посвящены одной теме - внешней политике Англии. Не приходится подчеркивать интерес я важность этой темы и особенно значение исторического двадцатилетия, которое описывается обоими авторами.

Первый из авторов, Медликот, сравнительно недавно выступил с большой работой по истории Берлинского конгресса - "Берлинский конгресс я после него" (Лондон. 1938). Имя второго автора очень хорошо известно историкам международных отношений. Гуч - плодовитый писатель и публицист (он является соредактором журнала "Contemporary Review"). Русскому читателю он хорошо знаком по его работе "История современной Европы". Более всего он известен как составитель, совместно с покойным Темперлеем, многотомной публикации английских документов о происхождении войны.

Авторы по-разному подошли к своей теме. Гуч дает общую картину внешней политики Англии, касаясь почти исключительно событий последний лет; только одну главу он уделяет двадцатым годам. Автор стремится указать направление событий, сделать выводы, извлечь уроки.

Медликот дает общий, популярный очерк английской внешней политики за истекшие годы, стараясь охватить все важнейшие факты этого периода. Несмотря на очень небольшие размеры его книги ему удалось разрешить эту трудную задачу. Изложение в книге сжатое и ясное, конструкция книги простая и стройная.

Совсем иначе обстоит дело с попытками автора обобщить материал книги, дать свое объяснение событий. Эти объяснения никак не могут удовлетворить читателя.

Весь послевоенный период английской дипломатической историй автор делит на два крупных этапа. "Победа, одержанная в 1918 г., - пишет автор, - дала Великобритании безопасность и уверенность в себе, которые длились до 1929 г." (стр. 4). После кризисного периода, длившегося с 1929 по 1931 г., в английской внешней политике начинается новый этап, С одной стороны, ей приходится иметь дело с "недовольны-

стр. 92

ми" державами - Германией, Италией и Японией, открыто требовавшими пересмотра всех мирных договоров. С другой стороны, а силу обязательств, налагаемых на Англию ее участием в Лиге наций, а также еще более в силу настроений английского общественного мнения, для Англии закрыт путь "и к вооружению и ко всяким сделкам и компромиссам с недовольными и агрессивными державами" (стр. 4). В результате этого внутреннего противоречия и родилась, как пишет автор, та "крайне осторожная, по всей видимости нерешительная фаза британской внешней политики" (стр. 4), которая продолжалась в течение всех тридцатых годов, вплоть до самой войны.

"Ключ к пониманию английской внешней политика после 1919 г., - пишет автор, - следует, пожалуй, искать в противоречии между идейностью и реальностью" (стр. 5). Под "идейностью" автор понимает настроения широких масс в Англии, требовавших решительной и последовательной внешней политики; "реальностью" автор называет действительную политику правительства. "Трезвые и не очень наделенные воображением британские политики этого периода, - пишет автор, - не могли понять, какой мощной силой -может оказаться либеральное общественное мнение, и предпочли игнорировать эту силу" (стр. 9).

Несомненно, противоречивость английской внешней политики подмечена автором верно. Но объяснение этой противоречивости, даваемое автором, ничего не объясняет.

Конфликт между идейностью я реальностью, как будем называть вслед за, автором две линии английской внешней политики, проявлялся на протяжения всего послевоенного периода, но особенно заметен он стал после прихода к власти в Германии Гитлера. Дело объясняется весьма просто: некоторые реакционные круги в Англии решила использовать бешеного фашистского зверя против "большевистской опасности" и предоставить ему с этой целью свободу рук на востоке Европы. Однако сказать об этом английскому народу открыто реакционеры, конечно, не решались. Поэтому они на словах выступали за Лигу наций, за коллективную безопасность, за отпор агрессии. На деле они шли на сговор с агрессором. Такова сущность конфликта между "идейностью" и "реальностью".

Этот конфликт проявился особенно ярко во время захвата Абиссинии Италией. Английская реакция не решалась ссориться со "старым другом" - Муссолини, - но и не осталась открыто ему помогать в захвате Абиссиния. Результатом явилась крайне пуганая, извилистая линия английской дипломатии на протяжении всего итало-абиссинского конфликта.

11 сентября 1935 г. на пленуме Лиги английский делегат заявил, что Англия безоговорочно поддержит Лигу. А через три месяца английский министр прилагает руку к сделке Лаваля с Муссолини: итальянский империализм ввиде подарка получал большую часть еще не побежденной Абиссинии. То же произошло с санкциями против Италии. Все прекрасно знали, что Муссолини крайне "нуждается в горючем, и стоит ему не дать нефти, как он вынужден будет умерить свои апетиты. Но именно в нефти и не решились отказать Италии. Санкции, наложенные на другие предметы, не дали, разумеется, никаких результатов - Муссолини без помех закончил свою кампанию в Абиссиния. Английская реакция, однако, объявила, что в неудаче санкций виновата Лига наций. Она стремилась ослабить и дискредитировать Лигу наций, чтобы легче было проводить свою политику "умиротворения" и "невмешательства".

О политике "невмешательства" автор говорит только мимоходом. Но политику "умиротворения" он, очевидно, целиком разделяет. Только в этой защите ему не удается свести концы с концами, и защита получается не очень удачная.

Уступчивость в отношении итальянского империализма, по словам автора, настоятельно диктовалась обстоятельствами. "Политика санкций, - пишет автор, - могла заставить Англию приложить усилия, которые, может быть, и были ей под силу, но, во всяком случае, ослабили бы ее ресурсы: война в Средиземном море, вероятно, ослабила бы Францию, Италию и Англию настолько, что они не смогли бы создать эффективное препятствие германской или возможной японской агрессии" (стр. 187 - 188).

Таков мотив, которым руководилось, по мнению автора, английское правительство в его уступчивой политике в отношении Италии. Однако тот же аргумент автор вытаскивает через несколько страдай, когда он говорит о причинах уступок в отношении Германии. "К началу 1938 г., - пишет автор, - Англии приходилось иметь дело с более или менее непосредственной угрозой для ее империи со стороны трех великих держав - Германии, Италии и Японии. В этот момент политические, военные и экономические ресурсы Англии, была недостаточны для того, чтобы она могла воевать с некоторыми надеждами на успех одновременно более чем с одной из этих держав... Было настоятельно необходимо сделать попытку упростить проблему придя к соглашению, по крайней мере с одним из этих противников, Правительство надеялось на то, что в Европе, а не Азии ему удастся уладить дело без войны. Японии оставалась самой страшной прямой угрозой для империи" (стр. 219).

Итак, уступки в Европе Англия была вынуждена делать, исходя из стратегии будущей войны на Дальнем Востоке. Но как же в таком случае объяснить политику "дальневосточного умиротворения", излагаемую автором и отдельной главе книги? Если Англия уступала в Европе, чтобы быть сильнее в Азии, то для чего же она уступала в Азии? Приходится признать, что "умиротворение" в его специфическом выражении тех лет являлось "универсальным", принципом английской политике.

В последних главах своей книга автор излагает события, непосредственно предшест-

стр. 93

вовавшие началу нынешней войны. Эти главы, пожалуй, самые слабые в книге. Единственным источником, на котором автор строит свой рассказ, являются официальные английские документы. Сам автор понимает, как трудно объяснить Мюнхен и вес события 1938 года. Поэтому он пытается уверить нас, что политика "умиротворения" окончилась "летом 1938 года". "Политика нацистов к концу лета 1938 г., - пишет он, - содействовала примирению между "идейностью" и "реальностью", ибо она, по словам автора, "привела английский народ в состояние непримиримого раздражения" (стр. 9). Здесь у автора грубая ошибка: ни для кого не секрет, что политика "умиротворения" продолжалась до конца 1938 г. (Мюнхен) и даже в течение нескольким месяцев. 1939 года.

В одном месте книги у автора вырывается восклицание: "Действительно, конечные целя политики Чемберлена просто темны" (стр. 221). Однако он тут же спешит отвергнуть предположения об антисоветской направленности этой политики как "несостеятельные" (стр. 221). Принимая на веру аргументацию мюнхенцев, автор пытается домазать, что твердая политика в отношении гитлеровской Германии не помогла бы делу. Твердая позиция в отношении Германии, если бы и была прокалена, скажем, в 1936 г. в связи с оккупацией Рейнской зоны, по мнению автора, "скорее всего еще больше убедила бы германский народ в целесообразности нацистского режима" (стр. 220).

Стремясь во что бы то ни стало выгородить инициаторов и проводников политики "умиротворения", автор доходит до того, что" умаляет значение захвата Гитлером Чехословакии. "Действительную силу независимой Чехословакии, - пишет он, - переоценили и в Германии и в Западной Европе" (стр. 229).

Готовность автора защищать каждый шаг правительства, политику которого так безжалостно осудило время, лучше всего свидетельствует о беспомощности автора как историка. Эта беспомощность оказывается в книге не раз. Так, неудачу конференции по разоружению автор склонен приписать тому обстоятельству, что к началу ее работ Тендерам, избранный председателем, вынужден был уйти с поста министра Иностранных дел, а также неважным?" личными отношениями между Гендерсоном и Макдональдом (стр. 132).

Автор другой рецензируемой работы Гуч гораздо резче высказывается о политических неудачах британской дипломатии в послевоенные годы, и хотя он не решается критиковать полным голосом, его критика псе же поучительна.

Подробно и весьма критически автор говорит об англо-германском морском соглашении 1935 г., о котором только мимоходом упоминает Медликот. Между тем этот эпизод действительно заслуживает весьма серьезного внимания как первый и очень отчетливый шаг в сторону "примирения во что бы то ни стало". Заслуживает внимания, какой момент выбрало английское правительство для попытки сближения с Германией. Только что в апреле того же года державы, и в там числе Англия, в Отрезе решительно заявили, что не позволят Гитлеру или кому бы то ни было нарушать международные договоры и обязательства, ко не успели обсохнуть чернила на документах, подписанных в Стрезе, как ведущая держава стрезского фронта дезертировала, заключив соглашение с Германией. Британское адмиралтейство в свое оправдание заявляло, что Германия все равно вооружилась бы и поэтому лучше было договориться с ней полюбовно, попытавшись хоть немного ограничить ее вооружения. На этот аргумент автор, совершенно справедливо замечает, что он "чего не оправдывает, ибо "принять германское вооружение как неизбежный факт - это одно дело, а признать его о договоре - совсем другое".

Особенно резко автор критикует политику английского правительства в отношении Италии. Из изложения автора с несомненностью вытекает, что Англия не только не собиралась удерживать Италию от ее абиссинской авантюры, но, напротив, усиленно ее на эту авантюру подталкивала. Между тем в распоряжении Англии были все возможности для того, чтобы вовремя удержать Муссолини. Так было в начале 1935 г., когда Муссолини прощупывал почву в Англии и Франции, выясняя их отношение к походу в Абиссинию. Ответов со стороны, Англия был доклад парламентской комиссии под председательством Мэффи. В этом докладе черным по белому было написано, что у Англии нет в Абиссинии таких интересов, "которые побуждали бы Англию препятствовать завоеванию Абиссинии Италией. Муссолини правильно понял этот намек и еще более поспешил с приготовлениями к войне. Еще два раза Англия, по слонам аз-тора, "мела возможность остановить Муссолини, но каждый раз ялтинское правительство не делало в этом отношении ничего. Трудно в этой линии усмотреть что-либо иное, нежели поощрение агрессии. Это была, по существу, попытка купить Муссолини и таким образом оторвать его от Германии. Известно, что эта политике привела к обратным результатам.

Автор подробнее и определеннее говорят о противоречиях в английской политике, на которые с такой осторожностью намекает Медликот. Гуч прямо уличает правительство Болдуина в лицемерии. Так было, например, с выборами в парламент в 1935 году. "Когда Болдуин распустил палату, поддержка Лиги наций являлась объявленной программой и правительства и оппозиции". Но как только выборы закончились, в Париже возобновились облеченные в глубокую тайну "переговоры между представителями Франции и Англии об удовлетворении претензий итальянского разбойника, позднее ставшие известным! под названием плана Хора - Лаваля.

Погоню за симпатиями Муссолини автор считает большой ошибкой британской дипломатии, которой в конце кондов так и не удалось перетянуть Муссолини на свою сторону. Англичане позволяли водить себя за

стр. 94

нос и версия миролюбивым декларациям Муссолини, который готовил все новые покушения "а мир. Автор вежливо, "о довольно прозрачно квалифицирует недогадливость английской дипломатии. "Если британские государственные деятели, - пишет он, - принимали за чистую монету эти пацифистские заверения недовольного диктатора, то они в действительности должны были бы знать больше".

Как известно, английское правительство еще долго продолжало надеяться на невозможное и заигрывать с Муссолини. Политику "умиротворения" автор также склонен объяснить недальновидностью английской дипломатии. Вот пример: милитаризация Рейнской зоны, введенная Германией вопреки взятым ею на себя обязательствам в силу Локарнского договора, была весьма серьезным и угрожающим фактом. Французы вполне резонно забеспокоились и обратились за поддержкой к Англии, но последняя предпочла бездействовать. Между тем, как замечает автор, "поощрение из Лондона могло бы перетянуть чашу весов". "К сожалению, - признается автор, - более глубокое значение этого события было скрыто от наших ничего не подозревавших глаз". Не помогли и неоднократные предупреждения британские послов, сообщавших из Германии о том, а каком бешеном темно вооружается и готовятся к войне германский фашизм: все это прошло мимо ушей государственных руководителей Англии. Тем не менее общую линию дипломатии Чемберлена автор принимает, хотя и с поправкам. Так, в вопросе о Чехословакии он замечает, что "ввиду неопределенности настроений общественного мнения по поводу тех целей, за которые предстоит драться, было бы в самом деле трудно идти далее", чем пошел Чемберлен. Кроме того, замечает автор, состояние английских вооружений было далеко не на высоте, и поэтому "если уж порицать Чемберлена, то разве за то, что он не изложил свою точку зрения Праге раньше, чем разразилась буря". Однако тут же автор вспоминает "таинственные" эпизоды весны и осени 1938 г., когда Чемберлен в беседе с канадскими журналистами открыто соглашался с тем, чтобы судетские районы отошли к Германии, а "Таймс" заявлял о неизбежности и даже желательности этого. Но даже это автор склонен объяснять просто дипломатической неопытностью Чемберлена.

Оправдание мюнхенской политики, по мнению автора, заключается в том, что "было выиграно время для усиления "шлих вооружений". Однако автор забывает, что было утеряно другое: тактические позиции, а также союзники. "Британская политика после 1931 г., - пишет автор, - поражает даже дружественно настроенного наблюдателя какой-то усталостью, истощенностью, безволием, робостью, словно признаками их дряхлости".

Что же касается всего двадцатилетия в целом, то автор называет его "самой неудовлетворительной главой в истории британской дипломатий". Не приходится спорить с такой оценкой, дайной авторитетным историком английской внешней политики.

Н. Ерофеев

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/КРИТИЧЕСКИЕ-СТАТЬИ-И-ОБЗОРЫ-ИСТОРИЯ-СССР-2015-09-28-1

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Alexander KerzКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Kerz

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ И ОБЗОРЫ. ИСТОРИЯ СССР // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 28.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/КРИТИЧЕСКИЕ-СТАТЬИ-И-ОБЗОРЫ-ИСТОРИЯ-СССР-2015-09-28-1 (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alexander Kerz
Moscow, Россия
737 просмотров рейтинг
28.09.2015 (3106 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ И ОБЗОРЫ. ИСТОРИЯ СССР
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android