Социальный антиномизм рожден внутренним миром - безразмерным и узким одновременно. И потому невозможно списывать все явления, имеющие признаки порождения их социальным антиномизмом, на таковой. А важность признания этого фактора необъятна: будучи отражением человеческого сознания, воздействующего на внешний мир без учета особенностей последнего, позволяет через само признание его изменять бытие. Короче, жить как жили, но с учетом этого ключевого внутреннего обстоятельства.

Да, есть исторические ключевые фигуры и идеи - носители наиболее характерных свойств социального антиномизма, но их необходимо познавать как таковые вне контекста социально-антиномических признаков. Ведь эти признаки переменчивы, и пользоваться фактором социального антиномизма можно, лишь понимая, что А , кажущееся антиномическим, даже ситуационно есть всего лишь постоянно проявляющаяся чисто человеческая черта, и напротив, Б , кажущееся естественным, "житейским", становится относительно постоянным составляющим данный фактор. В связи с этим возрастает роль познания.

Фактор социального антиномизма в персоналиях, идеях, и их историческом и личностном проявлении

Каждый такой носитель познается гуманитарно, с позиций наивного реализма не только как точки зрения, где еще не оформилась антиномическая подмена неравноценного неравноправным, но и в силу безразмерности человека. Ж.- Ж. Руссо жил до первоначального оформления социального антиномизма, Л. Толстой - до его всевластия. М.К. Ганди - до того, как некоторые его особенности стали практически использоваться как основополагающие моменты, В. Гюго осознал относительность этих принципов, не понимая их происхождения.

Каковы перспективы? Во-первых, понимание личностью тех или иных общественных ценностей и событий искажается неизбежно в силу разного понимания на разных этапах истории и разных подходов независимо от их произвольности. Да, антиномическая размытость бытия до его молекул - слагаемых, позволяет видеть и личностное, и общественное независимо от их субъективной подачи. Но личность как исходное -

стр. 245

ключ к внешнему и внутреннему мирам, по-личностному реагируя на коллизии их, она выводит нас на процессы. Фактор социального антиномизма социален, и если не рассматривать его с учетом его личностного истока, он становится регламентированным, замкнутым, непознаваемым. Только при осознании социального антиномизма как нечто, чье наличие или отсутствие определяется на внутриличностном уровне, мы получаем возможность познавать и личностное, и глобально-социальное вне их ситуационной оболочки. И напротив, признав неизбежность таких оболочек как выражения конкретики, можно отличить форму от сути.

Внешний мир, слагаемность бытия всегда заставляют нас институализировать бытие. Но в поделенном до слагаемых бытии анализирующему сознанию проще идти через наивный реализм, исходя из бесконечности разума, чем определять, а значит регламентировать, формы ноократии. Через специфику конкретного человека, понятую наивно-реалистически, проще понять его, минуя субъективную трактовку данной личности, проще осознать внешний и внутренний миры как относительные, протестировав их через личность. Фактор социального антиномизма - частное относительно личности. Но именно через нее он становится могучим инструментом, теряя свою довлеющую в силу его непонимания роль, становится средством управления, конкретизируя частное и общее в их взаимосвязи. Так объемнее и объективнее видится конкретная суть самого познания - из социального бытия в общебытийное и надбытийное. Ведь можно, не касаясь надбытийного, поставленных Богом Непогрешимой Церкви и религии, вычислить гармоничный выход человечества навстречу Божиему Всеблагостивому Страшному Суду через социальное развитие человечества, объявшего общебытийное, не замыкаясь в какой бы то ни было разрушающей человека регламентации, рамок планеты или социума. Уже назрело создание индекса социальной состоятельности общества и его действий. Что есть реалии рубежа ХХI в., как не горы уже ненужного социального оружия! Но в отличие от оружия "привычного" они целиком - продукт внутреннего мира. Разоружение внешнего, слагаемного мира - вычитание пластов внешнего мира послагаемно согласно миру внутреннему. Понятия неравноценности и неравноправия перепутаны.

Устранить неравноправие можно, лишь сослагая отдельно взятые субъекты внешнего и внутреннего. "Ценность" и "права" достигаются размежеванием внешнего и внутреннего миров. Но по-прежнему стоит роль конкретной личности. Во многом определить ее направленность можно по индексу социальной состоятельности. Практическое значение этого - максимальное удаление произвольного из международной, национальной и любых форм социальных реалий. Но если об общественной формации можно что-то сказать, имея на руках большинство характерных внешних ее признаков, то ее глубинная суть остается во

стр. 246

внутриличностном. Ключевая личность может быть искажена психобиологическими отклонениями, но достаточно на основе ее направленности определить ее параметры, а не фактологию во внешнем и внутреннем, как откроется возможность выходить на социум во всех его проявлениях независимо от фактологической полноты знаний о нем. Сама направленность знаний теперь управляема и направляема. "Космизмы" вне оболочек направлены к Богу. В личности находим превратное толкование эволюции мироздания. На примере Данте, кажущегося ненужным в виду того, что наслоения истории, давняя конкретика смыты, видим модель мира. Поставив лицом к лицу внутренний и внешний мир, легко удалить ситуационную оболочку с бытия. Легко, исчисляя внешний мир по индексу социальной состоятельности и тем самым избавив его от субъективного внутриличностного, ситуационного толкования, познается сама природа предсказаний типа М. Нострадамуса: социальное начало, в данном случае тождественное гуманитарному, поверяется очищенной от исторической конкретики фактологией, и в свою очередь чисто гуманитарная реакция на то или иное явление, скрытое пеленой разночтений самого разного происхождения, открывает нам, что же мог предвидеть А или Б во всей безразмерности внутреннего мира при раскладе реалий своего времени, также перекрестно конкретизируемых в своей сути.

Чем больше исторических наслоений, тем свободнее от них бытие в видении конкретной личности, и тем интереснее эта картина при всей ее естественной ограниченности. Когда количество исторических наслоений исключило Данте из практической сиюминутной востребованности, тогда открылись взаимодополняющие специфика личности и картина мироздания при том, что обстоятельства ее создания и сознательное стремление к тому личности в какой бы то ни было форме и понимании отошли целиком исторической фактологии.

Сегодня все реалии нашего мира также не более, чем оболочка на основе более или менее произвольного начала. Выявление автором этих строк фактора социального антиномизма, во-первых, обусловлено тем, что "вопрос" о нем в мире, длительный исторический срок живущем в условиях своей слагаемной хаотичности и фактического примата личностного начала, просто "перезрел": во-вторых, личность данная, будучи порождением данной реальности в силу ее же хаотичности и почти абсолютной роли ситуационного, при достаточно типичном жизненном раскладе, ситуационно получила возможность взглянуть на реальность со стороны. И ее близость реальному по закону единства противоположностей лишь помогла понять относительность самого фактора социального антиномизма. Но без рассказа о тех, кого стоило бы считать ключевыми фигурами в гуманитарном, а не социальном контексте его времени, не обойтись.

Постоянный адрес данной публикации: