В ноябре текущего года в издательстве "Экономика" выходит в свет новая монография одного из постоянных авторов нашего журнала Александра Яковлевича Рубинштейна: "Рождение теории. Разговоры с известными экономистами". Предваряя издание этой любопытной книги, подготовленной на основе записей бесед с известными российскими и зарубежными экономистами, редакция "Вопросов экономики" предложила автору опубликовать на страницах журнала несколько фрагментов, объединенных общим сюжетом - дискуссией с Ричардом Масгрейвом.

А. РУБИНШТЕЙН, доктор философских наук, первый заместитель директора ИЭ РАН, профессор Московской школы экономики МГУ и Братиславской высшей школы права

Впервые концепция экономической социодинамики (КЭС) была представлена в 2000 г. в монографии, вышедшей на русском языке¹. Содержавшееся в ней развернутое изложение содержания на английском языке сделало эту книгу доступной и для зарубежных ученых. Даже сжатый пересказ давал представление об основных положениях КЭС. Ознакомившись с "Экономической социодинамикой", М. Интриллигейтор предложил ее авторам выступить с соответствующим докладом в 2001 г. в Калифорнийском университете на знаменитом Маршак-коллоквиуме.

Узнав о предстоящем выступлении на коллоквиуме², П. Маршалл предложил в дополнение к этому организовать обсуждение "Экономической социодинамики" с такими знаменитыми учеными, как Ричард Масгрейв (Университет Сайта Круз) и Кеннет Эрроу (Стэнфордский университет). Что и говорить, только одни эти фамилии, давно знакомые по научной литературе, вызывали у нас "священный трепет". А возможность

¹ Гринберг Р. С., Рубинштейн А. Я. Экономическая социодинамика. М.: ИСЭПРЕСС, 2000.

² Оно состоялось 26 января 2001 г.

обсудить нашу теоретическую конструкцию с живыми классиками сделали поездку в США особенно желанной, а потом и незабываемой.

Первая встреча

Перед встречей³ Масгрейв, которому за полтора месяца до этого исполнился 91 год, успел прочесть аннотацию нашей книги и текст доклада на Маршак-коллоквиуме. Масгрейв рассказал нам, что свое девяностолетие отпраздновал в Германии. Хотя с конца 1930-х годов он жил и работал в США, где, начиная с докторской диссертации, были опубликованы его основные труды⁴, именно немецкое экономическое сообщество отмечало юбилей этого выдающегося экономиста.

Любопытно, что о мериторике Масгрейва также писали в основном немецкие исследователи. Полвека продолжается дискуссия вокруг этой концепции, находящейся за пределами мейнстрима, и все эти годы англосаксы фактически умалчивают о ней. Даже критика мериторики с позиций либерализма представлена только в немецких журналах "Zeitschrift fur Wirtschafts- und Sozialwissenschaften" и "Finanzarchiv" и в специальных публикациях⁵. Благодаря коллегам из Марбургского университета Х. Ляйпольду и К. фон Дельхаесу к моменту встречи с Масгрейвом мы были уже хорошо знакомы и с его концепцией, и с критической литературой, посвященной мериторике⁶.

Повторю главную дефиницию. Мериторными называются блага, спрос на которые со стороны частных лиц отстает от "желаемого обществом" и стимулируется государством. Таким образом, само понятие мериторики непосредственно связано с общественными интересами, которые не проявляются в индивидуальных предпочтениях. Именно данный аспект концепции Масгрейва показался нам особенно важным, именно здесь мы увидели общее с нашей теорией. Несмотря на определенные отличия, сравнительный анализ двух концепций свидетельствует, что мериторика и КЭС имеют одинаковый базовый элемент - существование общественных потребностей, не выявляемых в индивидуальных предпочтениях.

³ Беседа с Масгрейвом состоялась 30 января 2001 г.

⁴ Musgrave R.A. The Voluntary Exchange Theory of Public Economy // Quarterly Journal of Economics. 1939. Vol. 53. P. 213 - 237; Musgrave R.A. The Theory of Public Finance. N.Y.; L.: McGraw-Hill, 1959; Musgrave R.A. Provision for Social Goods // Public Economics / J. Margolis, H. Guitton (eds.). L.: Macmillan, 1969; Musgrave R.A. Public goods // Paul Samuelson and Modern Economic Theory / E. C. Brown, R.M. Solow (eds.). N. Y.: McGraw-Hill, 1983; Musgrave R.A. Merit Goods // The New Palgrave Dictionary of Economics / J. Eatwell, M. Milgate, P. Newman (eds.). L.: Macmillan, 1987.

⁵ AndelN. Zum Konzept der meritorischen Giiter // Finanzarchiv. 1984. Vol. 42; Brennan G., Lomasky L. Institutional Aspects of "Merit Goods" Analysis // Ibid. 1983. Vol. 41; Head J. G. On Merit Wants // Ibid. 1988. Vol. 46; Koboldt C. Okonomie der Versuchung: Drogenverbot und Sozialvertragstheorie. Tubingen: Mohr/Siebeck, 1995; McLure C. E. Merit Wants: a Normatively Empty Box // Ibid. 1968. Vol. 27; Priddat B. P. Zur Okonomie der Gemeinschaftsbediirfnisse: Neuere Versuche einer ethischen Begriindung der Theorie meritorischer Giiter // Zeitschrift fur Wirtschafts- und Sozialwissenschaften. 1992. Hf. 2; Schmidt K. Mehr zur Meritorik. Kritisches und Alternatives zu der Lehre von den offentlichen Giitern // Ibid. 1988. Hf. 3;Tietzel M., Muller C. Noch mehr zur Meritorik // Ibid. 1998. Hf. 1.

⁶ Обзор литературы по мериторике, а также подробный анализ этой концепции содержится в: Гринберг Р. С., Рубинштейн А. Я. Указ. соч. С. 55 - 87, 105 - 112.

В нашей теории речь идет о несводимых общественных интересах, а в концепции Масгрейва - о мериторных потребностях общества. При этом сам Масгрейв выделяет четыре специфических типа таких потребностей. Во-первых, патологический случай, когда общество "желает" защитить недостаточно информированных или умственно неполноценных людей от их возможных негативных решений. Во-вторых, заинтересованность в разрешении известной коллизии "слабоволия Одиссея", когда государство вынуждено препятствовать некоторым неверным решениям индивидов. В-третьих, потребность в натуральном перераспределении благ, направленном на предоставление помощи нуждающимся членам общества. В наибольшей степени близость концепций проявляется в четвертом виде мериторных потребностей, когда речь идет о так называемых общих потребностях, отражающих интересы всей совокупности индивидов. Анализ каждого из четырех случаев убедил нас в родстве КЭС и теории мериторных благ. Собственно, с этого и началась та памятная беседа в Санта Крузе.

Масгрейв сказал, что знаком с нашими работами, но все же попросил уточнить понятие несводимых потребностей и объяснить его отличие от категории общих потребностей в мериторике. В ответ мы попытались показать, что все случаи мериторной активности государства объясняются исключительно несводимыми интересами общества - речь всегда идет о внешнем "источнике оценок", то есть о некоторых, отличных от мнения индивидуума, нормативных представлениях общества как такового. Иными словами, в КЭС, как и в мериторике, существуют две системы предпочтений, но в отличие от последней одна из систем относится к индивидам, а другая - к их совокупности в целом. Причем одна система предпочтений не всегда может сводиться к другой. Принципиальное отличие нашей трактовки общих потребностей заключается не в отрицании амбивалентности в оценке благ, а в ином понимании самой природы такой двойственности. И в основе этого понимания лежит отказ от универсальности методологического индивидуализма, признание феномена несводимых потребностей социума⁷.

Внимательно выслушав наши объяснения, Масгрейв заметил, что многое в КЭС показалось ему весьма интересным и он готов даже думать о развитии мериторики в контексте данной концепции. Вместе с тем он не может согласиться с предложенной интерпретацией мериторного вмешательства государства и категории общих потребностей. Оттолкнувшись от этого, Масгрейв изложил свой подход, основанный на идее "облагороженного индивидуализма". В соответствии с ним, носителями как индивидуального, так и социального интереса выступают индивиды. При этом индивидуализм он рассматривает не по Локку ("звериный индивидуализм"), а в его социологической версии, считая объективным фактом социализацию индивидов, их принадлежность к определенным группам и общностям, их поведение в соответствии с нормами и установками этих групп.

Исходя из таких представлений, создатель мериторики конструирует и общественный интерес, рассматривая его как результат "пере-

⁷ Гринберг Р. С., Рубинштейн А. Я. Указ. соч. С. 109.

дачи в политический траст" индивидуальных предпочтений. Голосуя на выборах за ту или иную политическую партию, за того или иного конкретного кандидата, индивиды вместе со своим голосом передают им право выражать их мнение о том, какими должны быть общественные преференции. Именно в трастовом механизме формирования социального интереса Масгрейв видит индивидуалистические корни общественных предпочтений. Собственно, в этом смысле и интерес общества как такового, выявляемый в виде "агрегата преференций доверенных лиц", связан с индивидуальными предпочтениями.

Комментируя этот тезис Масгрейва, имеет смысл вспомнить давнюю статью К. Шмидта, содержащую подробный обзор указанной проблематики⁸. Принципиальной позицией этого автора, в каком-то смысле повторяющего подход А. Бергсона, было обратное положение: коллективные потребности всегда суть потребности индивидов, признавших их в качестве личных. В этом смысле передача в политический траст индивидуальных предпочтений - это механизм формирования общественных преференций, которые хотя и можно представить как общие ценности, но все же только как усвоенные и принятые индивидами. Такова позиция Масгрейва, которую разделяют большинство критиков мериторики, в частности Дж. Хед⁹.

Во время длительной дискуссии постоянно ощущалось различное отношение к ключевой категории мериторики и экономической социодинамики - потребностям общества как такового. Допуская возможность "трастовых связей" между индивидуальными и общественными интересами в духе "облагороженного индивидуализма" Масгрейва, мы настаивали на том, что интересы общества как такового остаются несводимыми в исходном значении этого слова. Иными словами, в общем случае они не могут быть сведены к интересам отдельных индивидов, выявляемых рыночными механизмами. Масгрейв же упрекал нас в игнорировании индивидуалистической природы общих потребностей и даже привел хорошо знакомую нам цитату из его знаменитой книги по теории общественных финансов: "Поскольку группа людей как таковая не может говорить, возникает вопрос, кто способен выразить чувства этой группы"¹⁰.

И все же общее замечание Масгрейва по поводу социального интереса и объяснение мериторики с позиций "облагороженного индивидуализма" не показались тогда достаточными. Объективный характер "отрыва" преференций выборных лиц от предпочтений их выборщиков делает сомнительным допущение, что сформированный подобным образом общественный интерес можно представить как выбор самих индивидов (выборщиков)¹¹. Замечу также, что в предельном случае объяснение Масгрейва совпадает с уже упомянутой моделью Бергсона, где в функции полезности индивида входят две системы предпочте-

⁸ Schmidt K. Zur Geschichte der Lehre von den Kollektivbediirfnissen // System und Methoden in den Wirtschafts- und Sozialwissenschaften, Erwin von Beckerath zum 75 Geburtstag/ N. Kloten u. a. (Hrsg.). Tubingen: Mohr, 1964. S. 335 - 362.

⁹ Head J. G. Op. cit. S. 27.

¹⁰ Musgrave R.A. Merit Goods. P. 87.

¹¹ Известный вывод из теоремы Эрроу о невозможности делает это допущение совсем нереалистичным.

ний - выражающие его личные пристрастия и представления о том, каким должно быть общество в целом¹². И хотя Масгрейв "не замечает" проблемы суммирования двух типов предпочтений, ибо исходит из "поведения индивидуумов в соответствии с групповыми нормами и установками", то есть из приоритета "общих норм", этот вопрос остается открытым.

В соответствии же с представлениями авторов КЭС, несводимость общественных преференций к индивидуальным предпочтениям обусловливает несоизмеримость интереса общества как такового с индивидуальным интересом, усредненным в результате действия рыночных сил. Указанная несоизмеримость непосредственно связана с различиями в механизмах агрегирования индивидуальных предпочтений. В одном случае за это отвечает "невидимая рука", творящая равновесную систему предпочтений. В другом - механизм агрегирования обслуживает система "двойного голосования": выборы доверенных лиц и голосование выборных лиц. Несводимость одного к другому, как и некорректность простого суммирования индивидуальных предпочтений и интереса общества в целом, казались нам тогда вполне очевидными.

Через несколько лет, однако, я понял, что и в данном вопросе не все до конца ясно. В той же январской беседе 2001 г. Масгрейв обратил наше внимание на то, что механизмы передачи в политический траст отличаются от ситуации, которую имел в виду Эрроу, создавая свою теорию общественного выбора. Моделируя "трастовые связи", надо отказаться от распространенного в этой теории представления о непосредственном участии всех членов общества в политическом процессе. Политические решения, формирующие общие потребности, принимаются сравнительно небольшой группой выборных лиц. Такой подход, по мнению Масгрейва, позволит с иных позиций решить проблему связей между индивидуальными интересами и тем, что можно назвать интересами общества как такового.

Откровенно говоря, тогда мы недооценили слова Масгрейва. И лишь по прошествии времени, проведя ряд обсуждений с российскими и зарубежными коллегами, обнаружив новые "серые зоны" в выстроенной теоретической конструкции и пытаясь найти ответы на возникшие вопросы, я вернулся к беседе с Масгрейвом в Санта Крузе. Стало ясно, что его подход не противоречит нашей концепции, использующей принцип комплементарности полезности, но позволяет наполнить конкретным содержанием не до конца проработанный тезис о двух ветвях формирования общественных интересов.

Последнее письмо

В октябре 2003 г. издательство "Шпрингер" прислало нам на согласование английский перевод "Экономической социодинамики"¹³. Получив его, мы решили, выполнив обещание и послав англоязыч-

¹² Bergson A. A Reformulation of Certain Aspects of Welfare Economics // Quarterly Journal of Economics. 1938. Vol. 52, No 2.

¹³ Grinberg R.S., Rubinstein A. Y. Economic Sociodynamics. Berlin, N.Y.: Springer, 2005.

ную рукопись Масгрейву, попросить этого выдающегося экономиста отрецензировать ее.

Реакция Масгрейва на нашу книгу была важна не только в связи с подготовкой шпрингеровского издания, но и потому, что, продолжая линию мериторики, мы все же подвергли критике важнейшие положения теории мериторных благ. Масгрейв откликнулся неожиданно быстро: примерно через три месяца пришло его письмо с положительной рецензией на нашу книгу и некоторыми общими рассуждениями на темы экономической теории.

С тех пор прошло более шести лет и уже два с лишним года, как не стало самого Ричарда Масгрейва¹⁴. Занимаясь подготовкой своей новой книги, посвященной КЭС, я вновь прочел его последнее письмо и увидел то, на что не обратил внимание в 2003 г. Учитывая ценность этого письма, раскрывающего позицию отца мериторики по ряду важнейших вопросов экономической теории, я решил его опубликовать в виде последовательности фрагментов с моими запоздалыми комментариями.

Уважаемые профессор Р. Гринберг и профессор А. Рубинштейн, П. Маршалл передал мне рукопись Вашей замечательной книги, за которую я Вам премного благодарен. Я прочитал ее с большим интересом и пониманием. В этой книге Вам удалось представить широкую дискуссию, начиная с моих первых "предродовых мук" в связи с концепцией мериторных товаров и ее развитием в течение нескольких лет и вплоть до широкого спектра смежных исследований, в сопоставлении с Вашими собственными выводами, имеющими теоретическое значение.

Однако позвольте сказать мне сначала несколько слов о том, как я пришел к концепции мериторных товаров и как я вижу ее сегодня. В 1950-е годы, когда я написал свою "Теорию общественных финансов"¹⁵, моим намерением было скорректировать принятое тогда видение "общественных финансов" как аутсайдера "настоящей" экономической теории и имплантировать общественный сектор в корпус теоретического анализа. Общественный сектор, как я хотел показать, не является отклонением от рынка, а существует как неотъемлемая, хотя и особая часть работающей экономики и, как следствие, неотъемлемая часть самого рынка.

Разделяя исходную позицию Масгрейва в отношении общественного сектора экономики, замечу, что этот теоретически значимый тезис, пусть несколько в иных формулировках, Р. Гринберг и я отстаиваем в своих выступлениях на различных научных конференциях и в многочисленных дискуссиях с отечественными и зарубежными коллегами. В нашей трактовке государство, будучи важнейшим институтом общества, выражающим его интересы, выступает в качестве самостоятельного субъекта рынка¹⁶. Таким образом, можно констатировать, что в данном вопросе взгляды Масгрейва и авторов КЭС почти совпадают. К сожалению, работы создателя мериторики, как и наши скромные усилия, так и не привели пока к желаемому результату: общественный сектор по-прежнему остается на периферии экономической теории и практики.

¹⁴ Ричард Масгрейв скончался 15 января 2007 г. в возрасте 97 лет.

¹⁵ Musgrave R. A. The Theory of Public Finance.

¹⁶ См. также: Гринберг Р. С., Рубинштейн А. Я. Экономическая социодинамика. С. 217 - 218.

Совокупность функций общественного сектора должна включать: (1) обеспечение производства общественных товаров; (2) решение проблем, связанных со справедливостью и распределением; и (3) стабилизацию. За пределами этого треугольника мною была добавлена концепция мериторных товаров.

Предложенная нами концепция, с одной стороны, является прямой наследницей мериторики, а с другой - представляет весь этот "магический квадрат" в более общем виде, предлагая более общий критерий. Если в какой-то момент возникают не выявляемые рыночными механизмами потребности общества в производстве общественного и мериторного товара, или формируется общественный интерес в "решении проблем, связанных со справедливостью и распределением", или становится актуальной установка общества на экономическую "стабилизацию", то в соответствии с принципами КЭС это находит отражение в социальной полезности определенных благ, способных удовлетворить указанные потребности общества¹⁷. В этом смысле социальная полезность - ключевая категория КЭС, является иным критерием, более общим по отношению ко всем четырем случаям, приведенным Масгрейвом в качестве характеристики границ общественного сектора (или - в нашей терминологии - границ государственной активности). Анализируя выделенные функции, Масгрейв пишет:

Начнем с (1) распределительного направления общественных товаров, которое необходимо из-за неконкурентности в потреблении этих особых благ, порождающих ошибки рынка. В этом случае вместо торгов на рынке выявление предпочтений должно происходить на основе квазирыночной модели Викселля-Линдаля по принципу системы голосования, то есть посредством демократического процесса. В свою очередь и стабилизационное направление (3) необходимо для работы с изъянами рынка, которые идут вразрез со стабильностью и полной занятостью. Обеспечение обоих этих направлений требует видимой руки государства, которая отличалась бы от невидимой руки рынка, но эта разница по своей природе является технической. На базовом уровне распределительное направление служит для того, чтобы обеспечить выбор на основе личного интереса, только теперь для общественных товаров, параллельно индивидуальному рыночному выбору частных товаров. Похожее утверждение, хотя и не так явно, может касаться стабилизационного направления. Оба направления связаны с ошибками рынка, но остаются совместимыми с гедонистическим видением экономического процесса и роли индивида в обществе.

Обоснованность тезиса Масгрейва о том, что различия между "видимой рукой государства" и "невидимой рукой рынка" можно свести к чисто техническим вопросам, вызывает сомнения. Не менее серьезные возражения вызывает положение о "совместимости" распределительного направления с "гедонистическим видением экономического процесса и роли индивида в обществе". Более того, ряд исследований

¹⁷ "Всякий несводимый интерес может быть выражен в потребности социума как такового в увеличении (уменьшении) объема производства (потребления) конкретного блага по отношению к той величине, которая соответствует рыночному равновесию между предложением этого блага и совокупным спросом индивидуумов, составляющих этот социум" (Рубинштейн А. Общественные интересы и теория публичных благ // Вопросы экономики. 2007. N 10. С. 23 - 24).

подталкивает к противоположному выводу¹⁸; усиливает сомнения и "парадокс публичных благ"¹⁹, желание разрешить который приводит к введению дополнительных условий. Для Масгрейва, а до него и для Самуэльсона, таким условием стала гипотеза о наличии неких объективных предпочтений индивидов, отличающихся от тех "ложных сигналов", которые выявляет рынок²⁰. Теоретический анализ свидетельствует, что и Масгрейв, и Самуэльсон для разрешения "парадокса публичных благ" пожертвовали суверенитетом индивидов²¹.

Данный результат, собственно, и заставляет сомневаться в справедливости вывода о том, что оба направления "остаются совместимыми с гедонистическим видением экономического процесса и роли индивида в обществе". Иными словами, и в случае общественных товаров, и в случае стабилизационного направления наблюдается ситуация, которую сам Масгрейв обозначил лишь для "распределительной справедливости", когда нарушается выявленный рыночными механизмами индивидуальный выбор. Об этом он и пишет дальше.

Этого нельзя сказать о распределительной функции. В контексте распределительной справедливости эти действия выходят за пределы гедонистического выбора, сделанного на основе рыночного распределения. Однако это выводит за скобки исходные посылки всей истории. Возникновение справедливого распределения в первую очередь должно относиться к изначальному положению индивидов и их различной способности к обретению рыночного дохода.

Начиная с Джона Ролза в 1970-е годы, решение виделось в рамках беспристрастного выбора, сделанного "за завесой" [неведения], а затем основанного на желании снизить риск. Это означает сведение всего к процессу, подобному рыночному, но данная аналогия, будучи привлекательной для экономистов, все же ошибочна. Не учитывается, что само согласие принять положение о беспристрастном выборе предполагает принятие социального обязательства или категорического императива Канта. Этот первый решающий шаг, как хорошо отметил Д. Харсаньи, нельзя больше сводить к личному утилитарному интересу. Справедливое распределение не является концепцией социального страхования, как экономисты хотят это представить; более того, социальное страхование является атрибутом справедливого общества.

Данное суждение Масгрейва представляется мне важнейшим методологическим выводом, который, собственно, и роднит КЭС с мериторикой. Дело в том, что экономисты часто не видят или не хотят

¹⁸ Margolis H. Selfishness, Altruism and Rationality: A Theory of Social Choice. Cambridge: Cambridge University Press, 1982; Pickhardt M. Fifty Years after Samuelson's "The Pure Theory of Public Expenditure": What are we left with? // Journal of the History of Economic Thought. 2006. Vol. 28, No 4. P. 439 - 460. Отмечу и ряд других авторов, указывающих на возможность не гедонистической мотивации поведения индивидуумов в обществе: Хиршман А. О. Интересы // Экономическая теория / Под ред. Дж. Итуэлла, М. Милгейта, П. Ньюмена. М.: ИНФРА-М, 2004; Boulding К. The Economy of Love and Fear: A Preface to Grants to Economics. California: Wadsworth, 1973; Phelps E.S. Altruism, Morality and Economics Theory. N.Y.: Russell Sage Foundation, 1975; Sen A. Rational Fools: a Critique of the Behavioral Foundations of Economic Theory // Philosophy and Public Affairs. 1977. Vol. 6, No 4.

¹⁹ Рубинштейн А. Я. Указ. соч.

²⁰ Musgrave R.A. The Theory of Public Finance; Musgrave R.A. Merit Goods; Samuelson P. A. The Pure Theory of Public Expenditure // Review of Economics and Statistics. 1954. Vol. 36, No 4. P. 388.

²¹ Рубинштейн А. Я. Указ. соч. С. 105.

видеть тот факт, что используемое условие "завесы неведения" или "беспристрастного выбора"²² действительно эквивалентно социальному обязательству или конституции²³, которые никак не могут быть "сведены к личному интересу утилитарного поведения". Здесь Харсаньи абсолютно прав, и об этом же пишет Масгрейв, развивая данный сюжет в сторону критики доминирующей концепции страхования.

Его вывод о том, что "справедливое распределение не является концепцией социального страхования" и что, наоборот, "социальное страхование является инструментом справедливого общества", полностью вписывается в идеологию КЭС. Социальное страхование в рамках данной концепции представляет собой лишь способ реализации нормативных интересов общества. Но главное в другом. Именно здесь, "за кадром" рассуждений о беспристрастном выборе или "категорическом императиве Канта", по существу, происходит отказ от всеобщности принципа методологического индивидуализма и невольное признание понятия "несводимости". И Масгрейв, и Харсаньи уловили возможность существования интересов общества, не сводимых "к личному интересу утилитарного поведения".

Теперь о четвертом угле магического квадрата Масгрейва, о разработанной им мериторике, которая стала не только толчком к созданию нашей собственной концепции, но и вошла в нее в виде особого случая. Учитывая это, рассмотрение Масгрейвом мериторной части КЭС, включая наши претензии на новую интерпретацию и обобщение мериторного анализа, представляется особенно важным.

Наконец, была концепция мериторных благ, неверно помещенная в мою главу об общественных товарах. Однако концепция мериторного блага должна быть четко определена, она явно отличается от теории общественных товаров. Общественные товары, как неконкурентные при потреблении, могут быть, а могут и не быть мериторными, так же, как частные товары, конкурентные при потреблении, могут быть, а могут и не быть мериторными. Что тогда подразумевается под мериторными благами? Сначала я выделил производство товаров для потребителей, которые не в состоянии сделать рациональный выбор (маленькие дети и случаи с психическими отклонениями), так как предлагающий помощь делает выбор за них. Это важный, но в то же время и достаточно специальный случай²⁴. Более того, он по-прежнему подходит под определение максимизации личного интереса, которая осуществляется теперь опекуном.

Более важна роль взаимозависимости полезности, где донор получает свое собственное удовлетворение от пожертвования. Пожертвование может быть сделано напрямую или посредством бюджетного процесса, оно может осуществляться в форме передачи наличных денег или как-то иначе, то есть в форме такого распределения, как, например, поддержка малозатратного жилья²⁵. В зависимости от выбранной терминологии такие товары могут называться мериторными, но они

²² Ролз Д. Теория справедливости. Новосибирск: Изд-во НГУ, 1995.

²³ Бьюкенен Дж. Конституция экономической политики. Нобелевские лауреаты по экономике. Джеймс Бьюкенен. М.: Таурус-АЛЬФА, 1997.

²⁴ В "Экономической социодинамике" была использована более поздняя классификация мериторных потребностей, в которой кроме данного случая, названного "патологическим", рассматриваются еще ситуации "слабоволия Одиссея", "помощи неимущим" и общих потребностей (Tietzel M., Muller C. Noch rnehr zur Meritorik).

²⁵ См.: Tobin J. A Proposal for International Monetary Reform // Eastern Economic Journal. 1978. Vol. 4, No 3 - 4. P. 153 - 159.

по-прежнему сводятся к парадигме максимизации полезности донора и не закрывают разрыв, который должны были бы заполнить мериторные товары.

Я также упомянул роль мериторных товаров как товаров или, если смотреть шире, как институтов, которые требуют общественного признания, которое должны разделять отдельные индивиды, даже если они могут в чем-то не соглашаться. Это возвращает меня к рассуждениям, возникшим в контексте справедливого распределения, то есть производства товаров, основанного на принятии факта беспристрастного выбора, с принятием этого выбора как категорического императива, который определяет то, что формирует моральное поведение индивидов как членов общества. Более того, эта беспристрастность не только предусматривает наличие определенных "благ", но также распространяется гораздо дальше, включая правила, законы и институты.

По Канту, эта основа была установлена по определенной причине, заключенной в способности, уникально данной индивидуальным представителям человеческой расы. Таким образом, точка зрения остается индивидуалистической, хотя ее основание не является утилитарным или гедонистическим, в отличие от предлагаемой экономистами модели максимизации снижения рисков. Что наиболее важно, так это изначальное принятие беспристрастного выбора, а не его последующей реализации через модель уменьшения рисков. Повторю еще раз, страхование является частью достойного общества, а не наоборот (как любят представлять экономисты).

Я уже указывал на иную трактовку мериторики в КЭС. Это относится ко всем четырем типам мериторных потребностей. Например, описывая ситуацию "помощи неимущим", Масгрейв исходит из "взаимозависимости полезности, где донор получает свое собственное удовлетворение от пожертвования". В его интерпретации натуральная помощь вместо классического трансферта может быть для донора предпочтительнее. С позиций КЭС этот случай имеет другое объяснение. Дело в том, что денежный трансферт может быть израсходован индивидом на иные цели, нежели это предполагалось при принятии решения о помощи²⁶. Иными словами, социальную полезность имеют лишь конкретные товары и услуги, способные удовлетворить соответствующие потребности общества. Определенный уровень потребления именно таких благ и составляет общественный интерес. В эту схему вписывается ситуация, рассмотренная Д. Тобином.

Описывая случай, получивший название "слабоволие Одиссея", Масгрейв изначально исходил из слишком сильного предположения, что действия государства совпадают с некими истинными интересами индивидов. Тем самым основатель мериторики не обнаружил или не захотел обнаружить общую закономерность, при которой именно государство заинтересовано в ограничениях или запрете потребления некоторых товаров и услуг, вне зависимости от желания индивидов или вопреки этим желаниям.

Сформулирую общий вывод. Истинным мотивом "мериторизации" является стремление государства реализовать собственные интересы -несводимые потребности общества. Однако, в отличие от Масгрейва, который потребности общества как такового рассматривает лишь в качестве специального случая, я полагаю, что все ситуации мериторного вмешательства связаны исключительно с интересами государства.

²⁶ Гринберг Р. С., Рубинштейн А. Я. Экономическая социодинамика. С. 72 - 73.

И в "патологическом" варианте, и в случае "слабоволия Одиссея", и тем более при "оказании материальной помощи" - речь всегда идет о некоторых иных, отличных от мнения индивида, представлениях о том, "что такое хорошо и что такое плохо". В этом авторы КЭС расходятся во взглядах с Масгрейвом, который, как и в первой беседе в 2001 г., отстаивает противоположный тезис: носителями как индивидуального, так и общественного интереса являются индивиды.

Поэтому, соглашаясь с Вашей критикой стандартной экономической модели, я бы желал придерживаться индивидуалистической парадигмы договорного общества индивидов, основанного на справедливых правилах взаимодействия. Я желал бы этого с нормативной точки зрения, но также и потому, что отказ от индивида как от основы является опасным, принимая во внимание то, как в действительности функционирует общество.

Такого рода опасения понятны. В глазах многих исследователей интерес общества как такового ассоциируется с так называемой органической концепцией, предполагающей строгоеподчинение индивидуальных интересов общественным. Однако сам факт признания интереса общества как такового отнюдь не означает подчинения ему интересов индивидов. Поэтому, при всем уважении к Масгрейву, авторы КЭС не могут принять "индивидуалистическую парадигму договорного общества индивидов, основанного на справедливых правилах взаимодействия".

Какова же в таком случае роль государства? Очевидно, государство должно играть основную роль в этом предприятии. Аллокационные ошибки рынка должны корректироваться в соответствии с выводами экономистов относительно эффективного использования ресурсов, должны решаться и проблемы распределения. Продвигаясь далее, государство не только удовлетворяет преобладающие потребности, но, как вы правильно отметили, действуя через своих агентов, оно также участвует в инновационных проектах и руководстве, улучшая таким образом данные условия выбора для индивидов. Как настойчиво утверждал Й. Шумпетер, руководство в общественной политике важно, особенно при организации динамичной экономики и событий мирового масштаба. Однако государственное руководство, как оно видится в нормативной модели, по-прежнему обслуживает благосостояние своих индивидуальных членов и не работает как независимый игрок, или как государство "как таковое".

В этом контексте мне кажется интересным отметить различие в понимании условия "по Парето" в видении государства экономистами и социологами: экономисты рассматривают государство как инструмент индивидов, а социологи рассматривают индивидов как создания государства. Вероятно, это так, но я бы лучше соединил эти две точки зрения. Также обратитесь к книге Герхарда Кольма, в которой обосновывается независимая роль государства, рассматриваемая в традиции Вагнера. Конечно, разделение аспектов полезно для специалистов, но реальная проблема может заключаться в их соединении.

Нам с Р. Гринбергом была знакома работа Г. Кольма, как и ряд других исследований в духе "немецкой финансовой науки", золотой век которой связан с именами А. Вагнера, Ф. Хермана, А. Шэффле и др. Будучи приверженцами этой традиции, мы вместе с тем не разделяем взгляды, в соответствии с которыми независимая роль государства обусловлена наличием определенной иерархии и главенством государства над своими подданными. При этом изменение мировоззрения

и утверждение принципа комплементарности полезностеи позволяет позиционировать государство в качестве автономного игрока, отвечающего за реализацию интересов общества в целом. Именно так комплементарность полезностеи трансформируется в комплементарность индивидуальных субъектов рынка и государства, определяя новый состав равноправных участников в рыночной модели.

Как я отмечал ранее, появление Вашей впечатляющей работы, несомненно, приведет к возобновлению дискуссии по этим проблемам, и мы все с нетерпением этого ждем. В заключение позвольте мне извиниться за предложение очередной Масгрейв-версии мериторных товаров, которая заняла основное место в письме, вместо того чтобы более детально обсудить Ваш богатый труд. Однако это потребовало бы гораздо большего количества страниц, а то, что я написал, вероятно, поможет понять, где мы соглашаемся, а где - расходимся. С наилучшими пожеланиями в новом году.

С уважением, Ваш Ричард Масгрейв.

* * *

Завершая эту публикацию, следует еще раз сказать об особом значении концепции "мериторных благ". Знакомство с этой теорией, где общество, опираясь на этические соображения, ценностные суждения, может предъявлять спрос на некоторые блага, превышающий совокупный спрос индивидов²⁷, радикальным образом повлияло на мои представления об условиях конкурентного равновесия с участием "опекаемых благ", то есть таких товаров и услуг, в отношении которых имеется нормативный интерес социума²⁸. В сущности, мериторику можно рассматривать в качестве предтечи экономической социодинамики. И в этом смысле авторы КЭС считают себя прямыми наследниками Ричарда Масгрейва.

²⁷ Musgrave R.A. Merit Goods.

²⁸ Рубинштейн А. Я. Общественные интересы и теория публичных благ.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. РУБИНШТЕЙН:

Комментарии: