Libmonster ID: RU-9186
Автор(ы) публикации: С. В. Пирожкова

Согласно распространенному представлению, научное предвидение является одной из демаркационных линий, разделяющих естественно-научные и социально-гуманитарные науки. Если физик или химик способен вычислять, и притом верно, параметры, которые будут определять поведение изучаемого объекта в будущем, то в социологии, экономике или психологии предсказания отличаются меньшей определённостью и не могут иметь столь же достоверный характер. Однако подобная точка зрения слишком узко ставит проблему и слишком грубо делит научные области на прогностически мощные и прогностически слабые. В действительности существует значительное количество нюансов, размывающих эту классификацию. Кроме того, обозначенная выше позиция, находясь в русле стратегии противопоставления наук о природе и наук о человеке, в настоящее время не может полагаться ни адекватной, ни приемлемой. С одной стороны, мы наблюдаем нарастающее усложнение дисциплинарной организации науки, с другой - меняется характер проблем, встающих перед человечеством. Некоторые из них либо сами не поддаются решению силами только одной науки, либо теснейшим образом связаны с проблемами, отсылающими к иным областям знания. В этой ситуации необходимо искать по меньшей мере точки соприкосновения, а в идеале - общую платформу для различных дисциплин и научных направлений. Следовательно, наступает время снова обратиться преимущественно к методологическим и более фундаментальным, эпистемологическим проблемам научного познания, не отмахиваясь от них лозунгом "допустимо все".

Научное предвидение. Для начала необходимо дать определение понятий "предвидение" и "научное предвидение". Под предвиде-

стр. 20

нием мы понимаем особую форму познавательной деятельности, направленную на получение знания о содержании будущего или возможного опыта, а также результат такой деятельности. Последний в свою очередь может представлять собой достоверное знание (т.е. оцениваться как истинное) или быть лишь вероятностно истинным утверждением, адекватность которого реальному положению вещей ещё только может быть установлена. В научном познании, если рассматривать развитие научного знания, предвидение выступает в двух основных формах: в виде в различной мере обоснованных и в различной мере подкреплённых предположений (первоначальная догадка, рабочая гипотеза, гипотеза, входящая в основание развитой теории) и в виде утверждений, истинность которых гарантирована процедурой их получения на основании имеющихся достоверных знаний и с помощью операций, обеспечивающих перенос истинности от этого основания к получаемому выводу.

Если говорить о научном знании как о результате, как о том, что уже приобретено и теперь используется для решения проблем, то предвидение оказывается одной из его основных характеристик, впрочем, так же как и любого знания вообще. Речь идёт о том, что знание обладает свойством универсальности, причём даже в том случае, если оно относится к единичным объектам или явлениям. Универсальность же делает возможным предвидение в различных его формах. Допустим, у меня дома стоит ваза с белыми розами. Знание этого факта подразумевает, что, осознанно или нет, я буду полагать сегодня в течение дня, что ваза по-прежнему стоит в моей гостиной и будет стоять там вечером, когда я вернусь с работы. Другими словами, знание, что х (ваза с цветами) есть р (обладает свойством стоять в моей гостиной), требует, чтобы это утверждение было истинным и в девять часов утра, и в девять часов вечера сегодняшнего дня. Конечно, если мне станут известны факты, способные изменить указанное положение вещей, я, вполне вероятно, буду не уверена, сохранилось оно или нет. В то же время новая информация позволяет мне корректировать свои представления. Так, если звонит консьерж и сообщает, что приехала моя сестра, и мне известно, что у неё сильная аллергия на цветы, но одновременно она не из тех людей, чтобы что-то даже переставлять в чужом доме, тем более выбрасывать, и также я знаю, что стоит тёплая, но не жаркая погода, то при отсутствии возможности ей позвонить, я буду уверена, что букет белых роз ждёт меня дома, только не в гостиной, а почти наверняка на балконе. В данном примере знание, с одной стороны, не только является основанием

стр. 21

предвидения, но с другой - само выступает как предвидение в отношении определённых событий будущего или возможного опыта. Предсказывая местоположение вазы с розами, мне необходимо осуществлять определённые логические операции, но, например, знание о цвете роз или о наличии у них шипов, или о том, что им необходимо стоять в воде уже не предполагает выведения одних положений из других. Такое знание в силу своей универсальности просто переносится, экстраполируется на прошлое и будущее.

Из приведённого примера становится ясно, что собственно единичного в нём не так уж и много, и даже такая элементарная повседневная ситуация апеллирует к универсальным понятиям и закономерностям. Нужно знать, что такое вазы, для чего и сколько они служат (в противном случае, не возникнет убеждение, что ваза всё ещё будет стоять через двенадцать часов, а не растрескается и не рассыплется). Необходимо знать не только тот конкретный букет, который стоит у меня дома, но и что такое роза вообще и какие у неё свойства (это позволит предвидеть поведение моей сестры, у которой аллергия на цветы) и т.д. И если в обычной жизни мы часто употребляем глагол "знать" применительно к каким-то единичным вещам и ситуациям (я знаю, что этот замок сломан, что у соседа сегодня много дел и т. д.), то когда говорится о научном знании, имеется в виду подлинно универсальное знание - знание всеобщих и необходимых свойств изучаемых объектов и связей между ними, т.е. всеобщих законов. Очевидно, что прогностический потенциал такого знания намного выше, чем у знания обыденного, которое, хотя и полагается (по преимуществу неосознанно) истинным и верным всегда и везде, в действительности обладает невысокой степенью универсальности. Например, свойство срезанных цветов не увядать па протяжении, по крайней мере, несколько дней может не распространяться на какой-то отдельный сорт.

В науке также имеют место ситуации, когда качество, присущее одним членам некоторого класса, не присуще другим. Однако это не просто тщательно оговаривается, но становится основанием для дальнейшей классификации и поиска причин, почему ⌈V(x) (R(x) →D(x)), или, другими словами, почему E(x) (R(x) ⌈ D(x)). Таким образом, с одной стороны, сфера применения закона или наличия свойства сужается, но с другой, благодаря этому достигается подлинная всеобщность, позволяющая делать верные предсказания.

Однако и в науке не все универсальности имеют чёткие границы применимости. Хрестоматийный пример: законы Ньютона до XX в.

стр. 22

представлялись подлинно фундаментальными, а сейчас рассматриваются как апроксимация теории относительности к определённой области реальности. В этом смысле многие универсальности являются "знанием в развитии", т.е. границы их применимости ещё должны уточняться, хотя иногда этот факт не очевиден и становится очевидным только в результате обнаружения каких-то новых данных. С формальной же точки зрения проблематично любое универсальное утверждение, поскольку всё, что мы знаем из опыта - это частные случаи. Но если опыт не даёт нам универсального знания, то нельзя и сказать, что законы открываются. Претендуя на описание всех возможных событий данного рода, универсальное высказывание по самой своей сути оказывается результатом выхода за пределы актуального опыта. Другими словами, универсальность нельзя открыть, но можно только предложить или предположить. Таким образом, знание как обладающее свойством всеобщности неразрывно связано с выходом за пределы актуального опыта, представляя собой, с одной стороны, результат процедур такого рода, а, с другой, само становясь основой дальнейшего предвосхищения содержания будущего или возможного опыта. Наиболее достоверны в этом смысле законы природы, наименее - какие-то неподкреплённые и необоснованные обобщающие выводы, которые люди повсеместно делают в повседневной жизни.

Единообразие природного и уникальность человеческого. Предвидение в гуманитарной и исторической науке. При ответе на вопрос, почему физики способны предсказать время и место падения небесного тела, а социологи, экономисты и историки вместе взятые не могут указать, когда и где возникнет следующий общественный катаклизм, обычно выделяют несколько причин такой асимметрии в возможностях. Большинство из этих причин можно суммировать следующим образом: природа устроена законообразно, все природные процессы протекают в соответствии с некоторым набором регулярностей, в то время как процессы, в которые в качестве активной силы и фактора включён человек, не поддаются разложению на конечное число регулярно повторяющихся причинно-следственных рядов. Деятельность людей не определяется какими-то неизменными законами, и, соответственно, человеческое общество функционирует не как отлаженный часовой механизм. А раз нельзя обнаружить строгие зависимости между явлениями, то и предсказывать невозможно, можно только гадать.

Данную аргументацию можно выразить и посредством оппозиции всеобщее-уникальное: законы, управляющие множеством

стр. 23

природных явлений, универсализируют ситуации, с которыми мы можем столкнуться, в человеческом же мире - не только в обществе в целом, но также в культуре, истории государств и отдельных людей (биетрафиях) - ситуации нельзя свести к набору инвариантов. Тем самым универсальность перестаёт быть одной из главных характеристик знания, последнее, наоборот, может относиться к некому единичному опыту, содержание которого воспринимается, но не предсказывается и само не может служить основанием для предположений об иных ситуациях.

Нужно признать, что подобной точке зрения исторически противостояла другая, долгое время остававшаяся доминантной. Для тех, кто её отстаивал, несомненным казалось, что жизнь человеческого общества и поведение человека определяются непреложными законами аналогично физическим явлениям. Эта позиция присуща позитивизму (О. Конт, Г. Спенсер), внесшему огромный вклад в становление наук о социуме и человеке. Но постепенно на первый план выдвинулась совершенно иная парадигма, которая нашла выражение в нескольких близких концепциях. Во-первых, это предложенное В. Дильтеем деление наук на науки о природе и науки о духе, во-вторых, дихотомия, разработанная в рамках Баденской школы неокантианства. В этих философских теориях подчеркивалось фундаментальное различие между познанием человеческого бытия, а значит, изучением того, что создано человеком - культуры, и - функционирования природных объектов.

Дильтей включил в перечень наук о духе достаточно широкий круг дисциплин. Это - "история, политическая экономия, юридические и политические науки, религиоведение, исследования в области литературы и поэзии, изобразительного искусства и музыки, философских мировоззрений и систем и, наконец, психология"2. Двумя главными критериями выделения этих дисциплин в отдельную группу у него выступает отнесённость "к одному и тому же существенному факту: роду человеческому"3 и особый метод получения знаний об этом "факте", а именно, понимание. Оба критерия тесно взаимосвязаны между собой, поскольку восходят к фундаментальному постулату дильтеевской концепции - делению всей действительности на природную и духовную. Хотя Дильтей признаёт, что в реальности природное и духовное переплетаются


2 Дильтей В. Собрание сочинений: в 6 тт. Т. 3. Построение исторического мира в науках о духе. М., 2004. С. 123 - 124.

3 Там же. С. 124.

стр. 24

между собой, при исследовании в рамках наук о духе, как он полагает, во внешних факторах всегда выделяется подлинный объект - смысл.

Нас здесь в первую очередь интересует методологический аспект, а именно, обоснование Дильтеем принципиально иной методологии познания в науках о духе. Поскольку универсум духовных явлений не отделим от человека и представляет собой своеобразный эпифеномен человечества, потому "всё, на что человек, действуя, наложил свой отпечаток, составляет предмет наук о духе... всё, в чём объективируется дух, входит в область наук о духе"4. Эта "единородность" или "сродность" субъекта и объекта научного изыскания и задаёт особый вид познания, когда от внешнего факта переходят к внутреннему содержанию, тогда как в науках о природе движение идёт прямо в противоположном направлении. Только благодаря существованию этой взаимосвязи субъекта и объекта, которую Дильтей определяет как "жизненное отношение", и становится возможным акт понимания - схватывания духовного в рассматриваемом внешнем предмете или событии. Введённая Дильтеем методологическая дихотомия продолжает использоваться и в наши дни в виде противопоставления объяснения, применяемого в естественно-научных дисциплинах, и понимания, составляющего основу познавательных процедур в гуманитарной сфере (хотя существуют работы, доказывающие несостоятельность подобного противопоставления5).

Дильтей указывает в своих произведениях на ещё одну важную характеристику познания в науках о духе, отмечая, что "постижение сингулярного, индивидуального является для них такой же последней целью, как и развитие абстрактного единообразия"6. Позднее именно эта особенность получает дальнейшее развитие в концепции В. Виндельбанда, выделяющего две противоположные стратегии познания - номотетическую и идеографическую. При первой объект рассматривается через призму всеобщего и универсального (законы природы), а при второй - через призму индивидуальной уникальности, схватывания чего-то, не имеющего представления в общих понятиях.

Очевидно, что предвидению в форме предположений, стано-


4 Дильтей В. Указ. соч. С. 194.

5 Ивин А. А. Ценности и проблема понимания // Полигнозис. 2002. N4.

6 Дильтей В. Собрание сочинений: в 6 тт. Т. 1. Построение исторического мира в науках о духе. М" 2004. С. 33.

стр. 25

вящихся как бы первым шагом на пути получения нового знания, в рамках парадигмы "понимающей науки" нет места. Понимание, как оно выступает у Дильтея, скорее является разновидностью опыта, чем выходом за его пределы, поскольку сам механизм получения знания основан на возвращении от культурно-исторической действительности к духовному опыту, из которого она и происходит. Сам Дильтей отмечает, что "науки о природе восполняют феномены путём примысливания"7, в то время как в науках о духе "не существует никаких гипотетических допущений, которые бы предшествовали этой данности (исторической действительности. - С. П.). Ибо понимание проникает в проявления чужой жизни, руководствуясь множеством собственных переживаний"8.

Направленность на единичное и схватывание уникальных смыслов противоположны принципу единообразия. Дильтей отмечает, что хотя науки о духе так же как и науки о природе упорядочивают внешнюю действительность, способ, каким это совершается, противоположен унифицирующей позиции. Он состоит в возвращении от "более широкой внешней действительности человеческих исторически-общественных отношений обратно, в живой духовный опыт, из которого она вышла"9. Ясно, что подобное "упорядочивание" фактически сводит разнообразие к конечному набору уникальных переживаний и не имеет ничего общего со стратегией наук о природе, когда единичное явление подводится под некое общее положение. При этом явление представляется как следствие некоторых причин, и принимается за аксиому, что одни и те же причины всегда порождают одно и то же следствие, и это позволяет делать предсказания, духовный же опыт переживается, но не раскладывается на составляющие, доступные для последующей калькуляции. При обозначенном способе организации социально-гуманитарной науки предсказания вообще не нужны.

Научные предсказания имеют практическое и теоретическое значение. Первое сводится к использованию знаний для управления различными явлениями и процессами, а также преобразованию внешней действительности сообразно человеческим потребностям. Второе отражено в практике проверки отдельных догадок или гипотез и целых теорий посредством выведения сингулярных предсказаний, подлежащих верификации или фальсификации.


7 Дильтей В. Собрание сочинений: в 6 тт. Т. 3. Построение исторического мира в науках о духе. М., 2004. С. 164.

8 Там же. С. 162.

9 Там же. С. 164.

стр. 26

Как последнее, так и первое не вписываются в рамки ни "наук о духе", ни идеографических дисциплин. Здесь не строятся теории, а управление или преобразования ни то что не являются целью, но рассматриваются как недопустимые формы деятельности. Предсказания, следовательно, можно представить лишь как результат озарения или иного мистического опыта. Другими словами, уникальный объект нельзя предсказать, его можно только узнать в непосредственном опыте.

Разведение наук по направленности на всеобщее или уникальное неразрывно связано с идеей исторического процесса и его описания. Отличительной чертой наук о духе Дильтей называет исторический подход, а Г. Риккерт, развивая дихотомию, созданную Виндельбандом, подкрепляет её противопоставлением природы и истории, как направленных, соответственно, на изучение общего и конкретного, индивидуального10. Человеческое раскрывается и разворачивается в истории, тогда как в природе существуют лишь эволюционные процессы. Фундаментальное различие между ними заключается в наличии целеполагающей деятельности, соотносящейся с ценностями, которые становятся для учёного-гуманитария своеобразным инструментом, позволяющим работать с универсумом единичного. Таким образом, предсказания выносятся за рамки исторической науки, и надо отметить, что историческая наука не только в рамках вышеназванных классификаций получает особый статус. Так, К. Поппер, выступая против жёсткого деления социальных и естественно-научных дисциплин по их методологии, вводит дихотомию теоретические-исторические науки, исходя из тех же оснований, что и Риккерт: теория универсализирует, история изучает конкретные факты. В свете нашей темы важной является и дихотомия, которую предлагает И. В. Бестужев-Лада. Все науки, полагает он, занимаются либо прошлым (история), либо будущим, перетекающим в настоящее (все остальные дисциплины)11.

Итак, дают ли обрисованные концепции основания полагать, что проблематика предвидения в рамках социально-гуманитарных наук не актуальна? Прежде всего, дадим односложный ответ: нет. А теперь давайте разбираться.

Во-первых, надо подчеркнуть, что в человеческом опыте практически не существует уникальных объектов. Имеется в виду,


10 Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998.

11 Бестужев-Лада И. В., Наместникова Г. А. Социальное прогнозирование. М" 2002. С. 75.

стр. 27

что за исключением мира в целом - Вселенной, каждый объект можно сравнить с каким-то другим, и это становится возможным благодаря наличию у любого предмета опыта не только качеств, его индивидуализирующих, но и общих. Во-вторых, именно тот факт, что все предметы опыта представляют собой сплав из общего и единичного, позволяет человеку использовать в отношении них две познавательные стратегии, направленные: первая на то, что есть в них общего с другими предметами, вторая на то, что их отличает от всего окружающего ландшафта12. Однако ни одна из этих стратегий не существует обособленно, и, кроме того, само понятие "стратегия" указывает лишь на превалирование каких-то методов. И хотя познавательный интерес в этих ситуациях действительно различен - выявить закономерность или изучить объект во всех его индивидуальных проявлениях - невозможно выделить единичное, не усмотрев общего и наоборот.

Из двух указанных моментов следует, что и в сфере человеческого мы имеем дело с объектами в чём-то отличными, а в чём-то схожими между собой. Изучая живопись либо поэзию, искусствовед или литературовед сосредоточены на уникальности и ценности каждого из рассматриваемых произведений. Но одновременно они отмечают и общие черты у различных картин или текстов, анализируют близкие мотивы и смыслы в творчестве различных художников или поэтов. Г. Шпет отмечает, что развитая описательная наука применяет классификацию и систематизацию13. Действительно, искусство рассматривается с точки зрения универсальных идеалов, а само описание выражается в универсальных понятиях - прекрасное, жестокое, драматичное и т.д. Благодаря этой выраженности в языке о многих культурных артефактах мы имеем представление ещё до того, как они станут частью нашего


12 Можно задаться вопросом, где здесь курица, а где яйцо, но эта линия размышлений не очень продуктивна: установить первичность именно такого содержания опыта или именно таких познавательных способностей, присущих человеку, невозможно, поскольку человек не способен выйти за пределы этой пары - иметь или только помыслить иной когнитивный аппарат, либо по-другому структурированный опыт не в наших силах. Тем не менее, реалистическая (в противовес конструктивистской) установка требует полагать, по крайней мере, взаимную адекватность, определённую степень соответствия между реальностью и нашими представлениями о ней, в противном случае мы должны признать, что не взаимодействуем ни с какой внешней реальностью, и существуем в виртуальном пространстве, полностью определяемом нашими знаниями, но не наоборот.

13 Шпет Г. Г. Сочинения. М., 1989. С. 450.

стр. 28

непосредственного опыта. Если нам расскажут о картине, то у нас сложится предварительное представление, и это будет не дильтеевское понимание, а предпонимание14. Более того, любое описание единичного факта уже просто постольку, поскольку оно выражено в языке содержит момент обобщения. И это позволяет переходить от одних фактов к другим, например реконструировать процесс научного творчества, основываясь на анализе произведения, или делать выводы об идеалах, умонастроениях, основах мировоззрения той эпохи, в которую оно создавалось. Причём, если имеется возможность независимо проверить какое-то достаточно строго сформулированное предположение, то можно говорить о нём как о ретросказании.

Подобная неустранимая генерализирующая установка познания работает не только в искусствоведении, но и в любых исторических исследованиях. Содержание истории не сводиться только к объяснению единичных фактов. Изучение источников требует интерпретации и достраивания. Запись в хронике может послужить основанием для предположений, а они, в свою очередь, заставят учёного обратиться к каким-то другим источникам, которые он возможно первоначально и не предполагал использовать, или даже искать те, о которых вначале ничего не было известно. Вывод о необходимом существовании неизвестного прежде письменного документа или артефакта материальной культуры, сделанный на основе анализа и сравнения имеющихся данных и достоверных свидетельств, а также сформулированный чётко, с указанием условий, позволяющих его верифицировать или фальсифицировать, вполне допустимо определять как предсказание. Последнее будет отличаться от предсказаний в естественных науках: насколько проверенными не были бы факты и насколько тщательным и строгим не было бы их изучение, не существует гарантий истинности получаемого следствия. Однако, строго говоря, абсолютных гарантий не дают и естественные науки. Даже при соблюдении всех методологических требований истинность универсальных высказываний, лежащих в основе вывода, заключением которого является предсказание, невозможно эмпирически установить или проверить. Кроме того, если рассматривать научные предсказания как полученные не выведением из гипотетико-дедуктивной системы, а путём более сложных процедур, то их достоверность становится


14 См.: Шульга Е. М. Проблематика предпонимания в герменевтике, феноменологии и социологии. М., 2004.

стр. 29

ещё более проблематичной. Тем не менее при использовании для получения предсказаний хорошо разработанных и апробированных теорий вопрос об их истинностном статусе не ставится. И подобная практика оправдывает себя - и безусловным свидетельством тому выступает технико-технологическое преобразование окружающей действительности, невозможное без верных предсказаний, да и сам факт выживания человеческого вида, которое стало бы невозможным, будь наши предсказания по большей части ошибочными.

Историк может сделать не только предсказания, но и ретро-сказания, например, заключив на основе каких-то данных, что в таком-то месте в такое-то время существовал город или произошло сражение. Что касается объяснения единичных фактов, то, как отмечает Поппер, любое причинное объяснение по форме идентично предсказанию и требует универсальных и сингулярных утверждений для своего вывода, т. е. основывается на закономерностях и наборе конкретных условий. В этом смысле отличия от теоретических наук нет, демаркационная линия связана с интересом историка - объяснением конкретного факта, а не проверкой закона, и содержанием самих используемых универсалий - Поппер называет их тривиальными законами. Он размышляет приблизительно так: если известно, что одно государство напало на другое, и при этом у агрессора сильная централизованная власть и мощная, отлично оснащённая армия и ослабленное ввиду этого народное хозяйство, а у соседа развитые сельское хозяйство, городское ремесло и торговля, то историк сделает вывод, что причина войны - борьба за экономические ресурсы. В качестве универсалии здесь можно выделить, например, следующий принцип: государство военного типа для поддержания своей мощи нуждается в финансовых средствах. Поппер также оговаривается, что большую роль играет логика ситуаций. Действительно, иные известные нам факты, связанные с рассматриваемым, способны повлиять, и существенно, на получаемое в итоге объяснение. Подобные выводы имеют характер предвидения и в силу того, что они описывают сингулярные явления, их можно назвать предсказаниями. Однако в рамках предложенной выше классификации такое отнесение выглядит ошибочным - исторические суждения о причинах, мотивах, неизвестных факторах вероятностно истинны, поэтому правильно называть их предположениями, но не предсказаниями. В число посылок входят, во-первых, лишь квазиуниверсальные утверждения, а, во-вторых, не исчерпывающее количество высказываний, описывающих на-

стр. 30

чальные условия. Тем не менее, если историк указывает какие-то условия проверки своего объяснения, а, значит, ставит вопрос о его истинности, то тогда появляются основания говорить об этом предположении как о предсказании.

Существует и ещё один момент, который противоречит попперовскому пониманию исторической науки. Помимо тривиальных законов, т.е. неких общеизвестных истин вроде "человек всегда стремится к благу", в истории наблюдаются проявления неких закономерностей. Эти закономерности не есть исторические законы, законы смены стадий исторического развития, против которых выступает Поппер. Речь идёт о тех регулярностях, которые он сам провозглашает предметом социальных наук. Так современные историки занимаются изучением экономических и демографических зависимостей15. Более того, в XX в. даже возникли в качестве самостоятельных такие направления как экономическая история16. История в данном случае есть уже повествование не о последовательно выстраивающихся единичных фактах, но скорее о функционировании определённых общественных институтов. Хотя выделение и изучение этих закономерностей представляет задачу социологии, экономики, демографии, политологии, интересы и усилия истории и названных дисциплин здесь тесно переплетаются. При этом социологические, экономические, демографические законы служат основанием не только для объяснения фактов прошлого, но и для ретросказаний.

В идеале любое историческое объяснение должно быть истинным, однако этот идеал практически недостижим, и поэтому многие объяснения и результаты исторических исследований представляют собой лишь интерпретации, которые невозможно проверить независимым образом. Но наравне с ними всегда существовало и достоверное историческое знание, получившее подтверждение из различных источников. Необходимо понимать, что какая-то часть этого знания была получена только благодаря предвидению, благодаря переходу от имеющихся в распоряжении учёных следов прошлого к фактам, реконструировать которые без догадок, предположений и даже гипотез было бы невозможно. И это позволяет заключить, что предвидение имеет в исторических науках то же


15 В качестве родоначальника такого подхода мы можем назвать Ф. Броделя (см., например: Бродель Ф. Что такое Франция? В 2 кн. М., 1995).

16 Postan M. M. The medieval economy and society: an economic history of Britain, 1100 - 1500. London, 1972.

стр. 31

значение, что и в естественных, выступая стратегией открытия неизвестных фактов и направляя научное исследование.

Роль предвидения будущего в гуманитарных науках, в том числе истории, достаточно скромна. История по определению (что подчёркивает Бестужев-Лада) не занимается будущим. То же верно и в отношении искусствоведения. Фиксировать, классифицировать, исследовать особенности и сходства - таковы основные задачи гуманитарных дисциплин. И что особенно важно для нас, сама их методологическая организация не позволяет предсказывать будущее. Тем не менее предвидение как предположение о будущем, как разработка вероятностных сценариев развития может иметь здесь место. В меньшей степени это дело историка, но вот изучающий художественное творчество вполне может осуществить исследования, обладающие футурологической направленностью. Действительно, науками о культуре разработаны периодизации и обобщённые характеристики, позволяющие представить становление культуры как упорядоченный процесс. Эти периодизации нельзя использовать для получения предсказаний, они могут служить основанием для предположений и гипотез в отношении будущего культуры и искусства. Что касается статуса таких предположений, то надо понимать: они не являются знанием и не способны привести нас к знанию, но вместе с тем обладают определённой практической значимостью. Выстраивая виртуальные миры, не претендующие на адекватность действительному будущему, мы вынуждены продумывать различные перспективы и определяться с собственной позицией относительно тех или иных ситуаций и явлений культуры и общественного развития.

Предвидение в социальных и естественных науках. В методологической литературе принято разделять социально-гуманитарные науки на собственно гуманитарные, о которых говорилось выше, и социологические. Предметом последних являются не столько или, по крайней мере, не только какие-то отдельные факты, но и определённые структуры, и их функционирование. Этот момент отражён в институциональном подходе, требующем, чтобы изучались именно институты, а не человеческие действия. Здесь можно сказать, что хотя институты и рукотворны, как и многое созданное человеком, они существуют по определённым внутренним законам, которые можно рассматривать независимо от человеческой деятельности. Проявление подобных социологических или экономических закономерностей можно обнаружить и при изучении истории, но целостная разработка требует, чтобы они могли выступать

стр. 32

основанием для предсказаний. В этом смысле социальные науки максимально близки к естественным дисциплинам.

Конечно, они имеют свою специфику, но она заключается не в отсутствии регулярностей в изучаемой предметной области, а в их особенностях и особенностях их выделения и изучения. Речь идёт о цикличности социальных и экономических закономерностей, сложности различения их и трендов и т. д. Эти особенности часто абсолютизируются и выставляются в качестве контраргументов против возможности социальных предсказаний вообще. Так, упомянутая сложность исторического объяснения, когда все факторы невозможно принять во внимание, экстраполируется и на социологию: якобы в отличие от ситуаций, имеющих место в природе, социальные устроены намного сложнее, число условий, которые должны быть приняты во внимание для получения верного предсказания, слишком велико. В действительности, естественные процессы устроены не проще общественных, различие между ними касается возможностей изучения. Природные ситуации можно воспроизводить в эксперименте, т.е. воспроизводить в различных модификациях, организовывать различными способами и благодаря этому выяснять существенные факторы и те, что являются случайными. Ясно, что в отношении социальных процессов экспериментальный метод имеет очень узкие рамки применения. Но здесь помогают статистические методы и различные виды моделирования. И это не составляет какого-то радикального отличия в методологии, потому как и большинство природных процессов не могут быть непосредственно помещены в экспериментальные условия. То, что является предметом эксперимента, представляет собой сконструированные ситуации, своеобразные модели естественных. Что касается предсказания реальных будущих событий, то предсказать природное явление не менее сложно, чем социально-экономическое. Трудность состоит в невозможности учесть (предсказать) все начальные условия рассматриваемого события. Это можно сделать только в отношении закрытой системы, где факторы остаются постоянными. В реальности в отличие от эксперимента мы имеем дело в основном с открытыми системами, где количество условий, способных стать определяющими, позволяет строить только сценарии и вероятностные предсказания. Но даже обработка (становящаяся возможной благодаря использованию мощных компьютеров) огромного количества параметров не гарантирует успеха, так как именно тот, который в результате станет пусковой причиной некоторого события, может оказаться

стр. 33

неучтённым - и не в силу нашей несознательности, а просто потому, что нам о нём не было известно.

Таким образом, если речь идёт о предсказаниях естественных событий, а не того, что конструируется или управляется человеком (т.е. технической системы или естественной, но искусственно изолированной от внешней среды), знание законов уже не гарантирует верных предсказаний объективного будущего, поскольку все возможные условия не могут быть учтены.

Ещё один довод в пользу принципиального расхождения естественных и социально-гуманитарных наук апеллирует к человеческой деятельности как источнику неопределённости. И дело здесь не столько в невозможности предсказывать поведение отдельных людей, а в том, что их действия, насколько продуманными они бы не являлись, порождают непредвиденные последствия.

Один из возможных аргументов против такой точки зрения заключается в утверждении, что в большинстве случаев люди ведут себя более или менее рационально, и, исходя из этого, их поведение предсказать довольно легко. Такой позиции придерживается, например, Поппер. Надо признать, что она довольно уязвима. Во-первых, среднестатистический человек довольно часто действует импульсивно, не обдумывая должным образом то, что делает. Можно возразить: при предсказании развития социальных институтов прежде всего следует учитывать действия не какого-то среднестатистического гражданина, а либо ответственных лиц, которые, что называется, по долгу службы должны поступать рационально, либо сознательных граждан, составляющих костяк гражданского общества. Однако достаточно очевидно, что это идеализация. Иногда действия ответственного лица имеют очень малое влияние на ситуацию, а гражданское общество состоит не только из сознательных и рассудительных людей, более того, часто на первый план выдвигаются активные, но менее "рациональные" граждане. Во-вторых, рациональность тоже не есть нечто однозначное, действие, представляющееся рациональным в одной культуре, будет нерациональным в другой. Попперовский критицизм, отождествляющийся им с рациональностью, явно не является универсальной ценностью и принципом поведения.

Однако существуют и иные контраргументы. Признавая человеческие действия по преимуществу нерациональными, их можно предсказывать вероятностным образом. Также в определённых ситуациях допустимо искусственно защищать процесс от чело-

стр. 34

веческого фактора (аналогично тому, как при непрогнозируемых последствиях продажи какого-то важного государственного объекта жёстко прописываются условия его выставления на рынок и эксплуатации). При этом последнее не будет противоречить демократическим или гуманистическим принципам, если такое решение принимается большинством граждан. Ещё одна возможность минимизации неопределённости, идущей от разномотивированных человеческих поступков, заключается в стратегии не прогнозирования, а планирования и проектирования поведения людей. Речь идёт о социальных технологиях, причём не обязательно представляющих собой манипуляцию. Как отмечает С. Лем17, в обществе существует враждебность в отношении всего, что связано с инженерным вмешательством в сферу социальной или биологической организации человеческого существования. Но если отдельный человек старается развиваться, управлять своими эмоциями и действиями, почему то же самое не может происходить в масштабе общества в целом?

Помимо человеческих действий, выступающих источником непредсказуемости, предсказание будущего социальных процессов затрудняется, по мнению многих, так называемым эффектом Эдипа, т.е. влиянием предсказания на реализацию предсказанного события. Название подчеркивает, что представление о подобной взаимосвязи появилось еще в античное время. Надо отметить, что в трагедии Софокла этот эффект служит скорее доказательством неотвратимости судьбы - даже обладая знанием о будущем событии, человек не в силах его избежать. Все действия, предпринимаемые для предотвращения нежелательного будущего события, становятся звеньями причинно-следственной цепочки, ведущей к его осуществлению.

Применительно к социальной жизни эффект Эдипа описывает ситуации, когда факт предсказания становится условием - либо одним из многих, либо даже решающим - возникновения того или иного явления. Так, пророчество К. Маркса относительно неизбежности социальной революции с некоторыми оговорками, но все же осуществилось в ряде стран. Однако правомерным будет вопрос: произошла бы, например, Октябрьская революция в России не будь этого пророчества? Ведь возможно проследить причинно-следственную цепочку, связывающую два этих события - публичное утверждение Маркса о неизбежности революции


17 Лем С. Фантастика и футурология. М., 2004.

стр. 35

и приход к власти большевиков. Безусловно, можно возразить, что с точки зрения самого Маркса его социальная теория и пророчество, выведенное (хотя, как отмечает Поппер, формально этот вывод не безупречен18) из нее, являются описанием необходимого хода вещей. Но если представить, что теория марксизма по какой-то причине не была создана, то необходимо признать, что многие исторические события не имели бы место, в том числе не было бы - по крайней мере в том виде, в котором мы ее знаем - большевистской революции.

Этот пример вводит проблему, относящуюся в большей степени к области социальной философии, политологии и этики, чем эпистемологии. Теорию Маркса нельзя рассматривать только как знание. Она является также социально-политическим учением и в этом смысле скорее не описывает, а предписывает, является не отображением реальности, а руководством к действию. В этом смысле марксизм становится фактом общественно-политической жизни и включается в процесс "производства будущего". Этот же момент отмечает Поппер, когда говорит, что "предсказание является социальным событием, которое может взаимодействовать с другими социальными событиями, в том числе и с тем, которое оно предсказывает"19. Такое взаимодействие может быть различным: на одном полюсе возможностей предсказание становится причиной события, о котором оно повествует, на другом - приводит к предотвращению этого события. Поппер расширяет область действия эффекта Эдипа, включая случаи не только самоосуществления, но и саморазрушения предсказания. Это в свою очередь позволяет дать этому понятию более широкое определение, выводящее на новый уровень рассмотрения.

Определяя эффект Эдипа как "влияние информации на ситуацию, к которой эта информация относится"20, Поппер вводит в состав данного феномена все последствия, которые возникают, когда то или иное знание о внешней среде включается в процесс взаимодействия с нею. Из этого следует, что данный эффект действует в отношении предсказаний как в социальных, так и в естественных науках. Более того, в этом смысле можно говорить об эффекте Эдипа и применительно к универсальным законам, что по-


18 Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. В 2-х тт. М., 1992. Т. 2. С. 174.

19 Поппер К. Р. Нищета историцизма // Вопросы философии. 1992. N 8. С. 58.

20 Там же. С. 57.

стр. 36

зволяет утверждать: эффект Эдипа сопутствует любому виду познания.

С развитием технической и технологической мощи человек получает возможность все более существенным образом влиять на естественные процессы. В этом смысле прогноз, сообщающий об экономической ситуации на каком-то предприятии, и прогноз, описывающий будущее состояние экспериментальной установки, равно предполагают возникновение эффекта Эдипа. Причем речь идет и о саморазрушении (в случае неблагоприятной информации), и о самоосуществлении (в случае благоприятной информации) прогноза. В социальной сфере имеют место случаи, когда информация может использоваться заинтересованными лицами в ущерб прогнозируемому объекту. Но в принципе это возможно и относительно любого естественного - физического, химического, биологического - объекта. Ученый, предсказывающий будущие состояния экспериментальной установки, и ученый, вносящий коррективы в ее устройство и функционирование, - это, как правило, один и тот же человек. Поэтому предсказание незамедлительно включается в цепочку взаимодействий, определяя происходящие с прогнозируемым объектом изменения.

Строго говоря, речь идет не об изолированных изучаемых объектах, но системах объект-субъект, где последний выступает как активное, а не пассивное начало, только отражающее имеющееся положение дел. Наличие обратной связи, когда полученная информация о реальности начинает использоваться в процессе взаимодействия с этой реальностью и таким образом видоизменяет ее, не может рассматриваться в качестве парадокса и препятствия возможности предсказывать будущее, если конечно в посылках, на которых основано предсказание, чётко фиксируются начальные условия, в том числе связанные с нашим участием в процессе. Действительно, если в прогноз вводится ссылка на условия, то рассматривать его верность или неверность, истинность или ложность можно только относительно этих условий. Такое уточнение элиминирует парадоксальность эффекта Эдипа. Влияние полученного знания на последующее содержание ситуации отсылает к проблеме взаимодействия субъекта со средой, но не ограничивает познавательные возможности. Конечно, идеальное познание в смысле точного отражения предполагает, что человек ничего не меняет в исследуемых процессах, но это в принципе невозможно, так как, по замечанию Попиера, познающий субъект и познаваемый объект

стр. 37

"принадлежат одному и тому же физическому миру действия и взаимодействия "21.

В то же время эффект Эдипа может перестать быть проблемой, если его интегрировать в получаемые предсказания. Это можно сделать по схеме, предложенной А. М. Гендиным, т.е. путем составления прогноза "А", описывающего будущее без учета воздействия на его формирование, затем прогнозирования возможных действий, инициируемых полученным знанием, и, наконец, получения прогноза "Б", в содержание которого включается предвидение соответствующей деятельности22.

* * *

Итак, суммируя всё вышесказанное можно заключить, что наличие особенностей и специфики не элиминирует предвидение как важнейший вид познавательной деятельности в естественнонаучных и социально-гуманитарных дисциплинах. Во-первых, стратегия перехода от того, что дано в опыте, к тому, что ещё не являлось предметом опыта, одна из основных характеристик человеческого познания и не зависит от объекта и области.

Во-вторых, использование языка уже детерминирует формирование знания как универсального, обладающего характером не только фиксации имеющегося, но и предвосхищения возможного и будущего опыта и в этом также проявляется фундаментальность предвидения в структуре познания.

В-третьих, в исторических исследованиях, помимо предположений большую роль играют выводы, которые можно назвать квазипредсказаниями (в основном в форме квазиретросказаний). Последние отличаются от естественно-научных отсутствием структурированной, отреферированной, содержащей строго универсальные высказывания и необходимый набор сингулярных высказываний базы, которая обеспечивает при соответствующих правилах вывода получение знания. Поэтому истинностный статус исторических ретросказаний в высокой степени проблематичен. Однако в некоторых случаях заключения о прошлом или настоящем, получаемые в исторических исследованиях, могут терять приставку "квази" и становится подлинными предсказаниями,


21 Поппер К. Р. Указ. соч. С. 58.

22 Гендин А. М. "Эффект Эдипа" и методологические проблемы социального прогнозирования // Вопросы философии. 1970. N 4.

стр. 38

открывая неизвестные артефакты или обнаруживая неизвестные факты прошлого.

В-четвёртых, предметом социальных наук являются определённые структуры, функционирование которых определяется рядом регулярностей. Последние позволяют строить социальные науки как теоретические и получать предсказания, аналогичные естественнонаучным предсказаниям. Поэтому в социальных науках предвидение выступает уже не только в форме предположений, но и в форме утверждений, носящих достоверный характер (при условии, что соблюдены все правила получения таких утверждений, а их посылки можно рассматривать как знание). Также здесь предвидение будущего состояния изучаемого явления представляет собой одну из главных задач, тогда как в гуманитарных дисциплинах не представляет непосредственного интереса для учёного.

Что касается факторов, вносящих неопределённость в социальные и экономические предсказания (невозможность учесть все условия, влияние предсказания на предсказанное событие), то они до определённой степени общи всем областям знания - как наукам о природе, так и наукам о культуре и обществе. В заключение хотелось бы отметить, что за пределами настоящего анализа осталась такая дисциплина как психология. Хотя в общем предвидение как форма познавательной деятельности в психологии выполняет функции, сообразные описанным выше, более детальное рассмотрение и выявление специфики предвидения и его различных форм в психологических исследованиях требует отдельного рассмотрения.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/НАУЧНОЕ-ПРЕДВИДЕНИЕ-МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ-ПАРАЛЛЕЛИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Tatiana SemashkoКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Semashko

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

С. В. Пирожкова, НАУЧНОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 15.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/НАУЧНОЕ-ПРЕДВИДЕНИЕ-МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ-ПАРАЛЛЕЛИ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - С. В. Пирожкова:

С. В. Пирожкова → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Tatiana Semashko
Казань, Россия
2863 просмотров рейтинг
15.09.2015 (3117 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
3 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
НАУЧНОЕ ПРЕДВИДЕНИЕ: МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android