(К 30-летию II съезда партии)

"Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 г. Только история большевизма за весь период его существования может удовлетворительно объяснить, почему он мог выработать и удержать при самых трудных условиях железную дисциплину, необходимую для победы пролетариата" (Ленин).

Как течение политической мысли и как политическая партия большевизм возник, по определению Ленина, в 1903 г., оформившись на II съезде нашей партии. Отсюда понятно то громадное значение, которое имеет II съезд для всей последующей истории нашей партии, а вместе с тем для международного большевизма.

Прежде чем вполне оформиться, большевизм должен был однако проделать значительный путь предварительного развития. Он складывается в жесточайшей борьбе с оппортунизмом, вырастая через искровство в господствующее течение внутри социал-демократии. Основные положения большевизма, его программно-тактические и организационные установки впервые формулируются гением Ленина, который в качестве теоретика и вождя ортодоксального направления русской социал-демократии не только очищает учение Маркса от всех оппортунистических его искажений, но ставит и разрешает ряд основных проблем, связанных с ленинским этапом в развитии марксизма, отвечающих новым задачам "эпохи империализма и пролетарских революций".

В этот период Ленин приходит к важнейшей задаче построения выдержанной, сплоченной и централизованной партии, способной повести рабочий класс на победоносную борьбу с царизмом и одновременно на борьбу за конечную цель - осуществление коммунистического общества.

Это развитие идей большевизма происходит в сложной обстановке конца XIX и самого начала XX столетия, уходя своими корнями в предшествующий период возникновения и развития социал-демократии.

Каким образом наша партия, вырастая и закаляясь в ожесточенной борьбе с оппортунизмом, сумела победоносно разрешить в процессе трех российских революций те величайшие задачи, которые нашли свою полную реализацию в всемирно-исторической победе пролетариата в нашей стране и осуществлении его диктатуры, сделав его ударной колонной всего международного революционного пролетариата? Уже в брошюре "Что делать?" в 1902 г. Ленин, пророчески ставя этот вопрос, пишет:

"Русскому пролетариату предстоят испытания еще неизмеримо более тяжкие, предстоит борьба с чудовищем, по сравнению с которым исклю-

чительный закон в конституционной стране кажется настоящим пигмеем. История поставила теперь перед нами ближайшую задачу, которая является наиболее революционной из всех ближайших задач пролетариата какой бы то ни было другой страны. Осуществление этой задачи, разрушение самого могучего оплот не только европейской, но также (можем мы сказать теперь) и азиатской реакции сделало бы русский пролетариат авангардом международного революционного пролетариата"¹ .

Чтобы ясно представить себе, в каких условиях, экономических и политических, подготовлялась и росла колоссальная сила большевизма, что определило победу большевизма в борьбе с самодержавием и дало возможность осуществления затем в 1917 г. диктатуры пролетариата, рассмотрим общие исторические условия и прежде всего состояние экономики страны, как они сложились в этот решающий, переломный период.

В период 90-х годов, особенно в конце этого периода, определился большой экономический подъем. Достаточно указать на несколько цифр, чтобы получить представление о том, какие стремительные процессы совершались в это время в нашей экономике и как значительно меняли они общеэкономический облик страны.

Согласно выкладкам Ленина, распределение основных групп населения составляло в конце XIX в. следующие пропорции: крупная буржуазия и помещики составляли 3 млн., зажиточные мелкие хозяйства - 23 млн., беднейшие мелкие хозяйства - 35,8 млн., пролетарии - 22 млн. и полупролетарии - 41 млн.

Уже из этого распределения основных производственных классов мы видим наличие далеко идущей диференциации и резкое обособление двух общественных полюсов.

Возьмем развитие производства в тяжелой промышленности за последнее десятилетие XIX в. Производство чугуна за период с 1890 по 1900 г. вырастает с 55 до 177 млн. пуд., т. е. увеличивается на 220%; производство железа - с 51 до 133 млн. пуд., т. е. на 158%; каменного угля - с 367 до 986 млн. пуд., т. е. на 272%; нефти - с 226 до 631 млн. пуд., т. е. на 179%. Растет и легкая промышленность. Так, производство хлопка увеличивается ровно в 2 раза.

Мы видим, какими быстрыми темпами рос в этот период ряд ведущих и важнейших отраслей народного хозяйства. Параллельно с этим происходит значительная концентрация рабочего класса на крупнейших фабриках и заводах. Достаточно отметить, что в конце 90-х годов уже ярко обнаруживается в стране преобладание крупнопромышленных предприятий, которые, составляя всего 5% общего числа предприятий, охватывают тем не менее 53% всех рабочих. Этот процесс концентрации характеризует и целый ряд других отраслей народного хозяйства. Параллельно идут интенсивное развитие банковского капитала и быстрый рост промышленного капиталовложения. Так, основной капитал промышленности только за какие-нибудь 5 лет - с 1893 по 1898 г. - возрастает на 1,5 млрд. руб., в то время как перед этим за длительный период в 38 лет этот рост составлял всего лишь 990 млн. руб. Наконец общеизвестен большой приток иностранного капитала, искусственно форсируемый царским самодержавием, и рост акционерной его формы.

Это развитие промышленности и внедрение капитала во все отрасли народного хозяйства, в том числе и в наиболее отсталую отрасль -

¹ Ленин, т. IV, стр. 382.

сельское хозяйство, не могли не произвести громадного переворота во всех производственных отношениях и не определить дальнейших путей развития народного хозяйства в России.

В своем капитальном труде "Развитие капитализма в России" Ленин с исключительной точностью определяет процессы дальнейшего капиталистического развития России. Сокрушая всякого рода народнические иллюзии, он вскрывает глубочайшие процессы развития, которые тесными узами связывали тогдашнее хозяйство России с мировым рынком. Конечно это развитие капиталистических отношений в отсталой стране, какой была тогдашняя Российская империя, не могло не наталкиваться на колоссальные трудности и препятствия. Вот почему, несмотря на все эти видимые успехи капитализма и капиталистической переделки страны, Ленин, ставя вопрос о том, какими темпами развивается наша экономика в этот период, отвечает так:

"...все зависит от того, с чем сравнивать это развитие. Если сравнивать докапиталистическую эпоху в России с капиталистической.., то развитие общественного хозяйства при капитализме придется признать чрезвычайно быстрым. Если же сравнивать данную быстроту развития с той, которая была бы возможна при современном уровне техники и культуры вообще, то данное развитие капитализма в России действительно придется признать медленным"² .

Эта медленность объяснялась Лениным тем, что общественные условия, остатки крепостничества и прежде всего наличие царского самодержавия серьезным образом препятствовали дальнейшему сколько-нибудь нормальному развитию капиталистических отношений. Параллельно с развитием капитализма, капиталистических производственных отношений происходит глубокая пауперизация широчайших масс. Вот почему Ленин, отмечая успехи развития капитализма в России, должен был в то же время констатировать безмерно ухудшающееся положение производителей, которые "страдают и от капитализма и от недостаточного развития капитализма"³ .

Крупная капиталистическая промышленность к концу 90-х годов уже завоевывает ведущую роль в общем хозяйстве страны. Уместно вспомнить при этом ту оценку Лениным тогдашней экономики, которую он дал в споре с Плехановым при обсуждения проекта программы, разрабатывавшейся редакцией "Искры" перед II съездом партии. Плеханов в своем втором проекте отмечал, что "в России капитализм все более и более становится преобладающим способом производства...", в ответ на что Ленин в своем возражении по этому пункту пишет: "Этого безусловно мало, он уже стал преобладающим (если я говорю, что 60 уже стало преобладающим над 40, - это вовсе не значит, что 40 не существует или сводится к неважной мелочи). У нас еще такая масса народников, народничествующих либералов и быстро пятящихся к народничеству "критиков", что тут ни малейшей неопределенности оставлять невозможно. И если капитализм еще даже не стал "преобладающим", тогда, пожалуй, и с социал-демократией бы погодить"⁴ .

Мы видим, как резко ставит вопрос Ленин и как правильно он намечает характерные сдвиги в развитии российской экономики. В сложном переплете целого ряда укладов, когда ломаются вековые прадедовские устои, Ленин совершенно ясно указал, что капитализм у нас является господствующей формой производства. Установить это обстоятель-

² Ленин, т. III, стр. 469.

³ Там же.

⁴ Ленин, Замечания на проект программы, "Ленинский сборник", т. II, стр. 85.

ство представлялось особенно важным, поскольку его надлежало связать с теми общеполитическими условиями развития России, которые определяли характер развития классовой борьбы в России и роль российского пролетариата в тот период; только наличие полной ясности в оценке уровня капиталистического развития России дает возможность уяснить причины ближайшего выступления большевизма на международной арене. Мы все помним ту блестящую характеристику империализма как эпохи войн и пролетарских революций, которую дает т. Сталин. И первый вопрос, который нам надлежит решить, - это вопрос о том, подошла ли Россия конца 90-х годов к этому новому империалистическому периоду развития мировой экономики.

Можно ли ставить вопрос о всемирно-историческом развитии большевизма на основе новой империалистической стадии развития, в которую вступила Россия (хотя и с учетом большого своеобразия ее экономики) и которая превратила ее в плацдарм империалистической политики царского самодержавия л соучастника выступлений международного капитала? Мы знаем, что Ленин не раз характеризовал политику царского самодержавия этого времени как, политику империалистическую, или, как он выражался, "военно-феодально-империалистическую".

Вот почему в России в этот период - при ограниченности рамок, и возможностей для развития внутреннего рынка, хищнической политике царского самодержавия и его полуколониальной зависимости от иностранного империалистического капитала - все же создаются и зреют условия, которые толкают молодой российский капитализм на путь империалистической политики, на путь развертывающихся в это время в Европе и Америке империалистических отношений. Благодаря этому особенно прочно стягивался клубок противоречий, решение которых нужно было искать не только в свержении российского царизма как основной помехи развитию экономики страны, но и в борьбе за перерастание буржуазно-демократической революции в пролетарскую, в борьбе за пролетарскую революцию.

Исследуя сложный переплет мировых хозяйственных и политических взаимоотношений, Ленин следующим образом определяет начало возникновения империализма в отдельных странах:

"Империализм, как высшая стадия капитализма - Америки и Европы, а затем и Азии - сложился вполне в 1898 - 1914 гг. Войны: испано-американская (1898), англо-бурская (1900 - 1902), русско-японская (1904 - 1905) и экономический кризис в Европе в 1900 г. - вот главные исторические вехи новой эпохи мировой истории"⁵ .

Останавливаясь же на специально русских условиях, Ленин говорит: "В 1903 г. империализм уже был, но тогда в числе доводов не было упомянуто об империализме".

Итак, Россия, по Ленину, с начала XX столетия прочно входит в общую систему империалистических отношений ряда держав. Вместе с тем становятся ясными и пути дальнейшего развития ее экономики и политики, определяемой развитием классовой борьбы на рубеже двух столетий. Это объясняет постановку в тот момент задач, формулированных Лениным в области теории и практики ленинизма, которые все в конце концов упираются в борьбу за осуществление пролетарской революции и диктатуры российского пролетариата и за создание условий для его побед. Только предварительное осуществление этих условий могло привести к тому моменту, когда, как это предуказывал Ленин еще в 1894 г., "русский рабочий, поднявшись во

⁵ Ленин, Империализм и раскол социализма.

главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведет русский пролетариат (рядом с пролетариатом всех стран) прямой дорогой открытой политической борьбы к победоносной коммунистической революции"⁶ .

Оценивал специфические условия экономического подъема, в частности чрезвычайно благоприятствовавшие экономической борьбе и развитию стачечного движения в России, Ленин в то же самое время предвидит, что за "процветанием" промышленности, особенно характерным для конца 90-х годов, неминуемо последует экономический крах, который не может не подвести борьбу рабочего класса непосредственно к условиям приближающейся революции и постановке ряда новых задач.

"Такой крах, - говорит Ленин, - разорит массу мелких хозяйчиков, бросит массы рабочих в ряды безработных и поставит таким образом перед всеми рабочими массами в острой форме те вопросы социализма и демократизма, которые давно уже встали перед каждым сознательным, каждым думающим рабочим. Русские социал-демократы должны позаботиться о том, чтобы этот крах застал русский пролетариат более сознательным, более объединенным, понимающим задачи русского рабочего класса, способным дать отпор классу капиталистов, пожинающих ныне гигантские барыши и стремящихся всегда свалить убытки на рабочих, способным вступить во главе русской демократии в решительную борьбу против полицейского абсолютизма, связывающего по рукам и по ногам русских рабочих и весь русский народ"⁷ .

Пережитый Россией кризис 1900 - 1903 гг. со всей остротой поставил вопрос о дальнейших монополистических формах развития российской промышленности. Быстрый процесс трестирования и картелирования характеризует состояние промышленности, начиная с момента кризиса.

Развитие русской экономики к моменту II съезда подводит Россию к новому этапу развития, она все теснее вовлекается в круг общехозяйственных, а следовательно и политических противоречий, характерных для новой эры "периода империализма и пролетарских революций".

Ленин с первых шагов своей деятельности не только борется за очищение марксизма от оппортунистических извращений, но и применяет теорию марксизма к вновь создавшимся условиям, он выдвигает целый ряд новых задач в области развития теории марксизма и использования этой теории для борьбы рабочего класса в новой обстановке. Ленин дает конкретный план стратегии и тактики пролетариата на весь дальнейший период, неразрывно связывая задачи, стоящие перед российским пролетариатом, с задачами всего международного рабочего движения, подчеркивая, что революционное социал-демократическое движение международно по самому своему существу.

Что является особенно характерным для теоретической работы Ленина за весь этот период (с 1894 г. до II съезда)? Это, во-первых, громадная борьба за революционную теорию. Мы знаем, что большевизм "остается самой революционной теорией" с момента своего возникновения. Однако теория, пишет Ленин, "вырабатывается лишь долгим трудом, тяжелым опытом...", теория "не является догмой, а окончательно складывается лишь в тесной связи с практикой действительно массового, действительно революционного движения". Во-вторых, Ленин развертывает поистине грандиозную борьбу за партию, за создание выдержанной партийной программы, стратегии и тактики,

⁶ Ленин, Что такое друзья народа, т. I, стр. 194.

⁷ Ленин, т. II, стр. 168.

за организацию правильного руководства рабочим движением, обеспечивающую осуществление на практике тех задач, которые ставит революционная теория перед рабочим классом.

Теория марксизма, говорит Ленин в статье "Наша программа", написанной в 1899 г., "впервые превратила социализм из утопии в науку, установила твердые основания этой науки и наметила путь, по которому должно итти, развивая дальше эту науку и разрабатывая ее во всех частностях"⁸ . Именно эта теория, говорит Ленин, "под покровом укоренившихся обычаев, политических интриг, мудреных законов, хитросплетенных учений" научает нас видеть "классовую борьбу, борьбу между всяческими видами имущих классов с массой неимущих, с пролетариатом, который стоит во главе всех неимущих". Она выяснила настоящую задачу революционной социалистической партии: "организацию классовой борьбы пролетариата и руководство этой борьбой, конечная цель которой - завоевание политической власти пролетариатом и организация социалистического общества"⁹ .

Останавливаясь на роли и значении, революционной теории для правильной революционной практики, Ленин в брошюре "Что делать?" подчеркивает, что без революционной теории не может быть и революционного движения" (разрядка моя - М. С. ). А для русской социал-демократии значение теории усиливается еще целым рядом особых обстоятельств, которые также отмечаются Лениным. Во-первых, "наша партия только еще складывается, только еще вырабатывает свою физиономию и далеко еще не закончила счетов с другими направлениями революционной мысли, грозящими совлечь движение с правильного пути"¹⁰ . Во-вторых, поскольку "социал-демократическое движение международно по самому своему существу", это "означает, что мы должны бороться с национальным шовинизмом. Это означает также, что начинающееся в молодой стране движение может быть успешно лишь при условии претворения им опыта других стран". Наконец, в-третьих, "национальные задачи русской социал-демократии таковы, каких не было еще ни перед одной социалистической партией в мире...", а "роль передового борца может выполнить только партия, руководимая передовой теорией"¹¹ .

Так широко ставил Ленин вопрос о революционной теории, непосредственно связывая развитие теории с теми историческими задачами, которые встают перед революционным пролетариатом не только в российских "рамках, но и в международном масштабе. Ведя борьбу за революционную теорию, Ленин должен был уже с середины 90-х годов столкнуться с международным оппортунизмом. Исключительно метким является его замечание, что либеральное оппортунистической движение, воплощающееся в целом ряде антимарксистских течений (западноевропейский ревизионизм, возглавляемый бернштейнианством, проповедь либеральных идей Струве под флагом марксизма, кредизм, рабочедельчество), со своей стороны чрезвычайно быстро завязывает международные связи, пытаясь установить взаимную информацию и помогать друг другу. Ленин следующим образом характеризует эти связи: "В настоящее время (теперь это уже явственно видно) английские фабианцы, французские министериалисты, немецкие бернштейнианцы, русские

⁸ Ленин, т. II, стр. 491.

⁹ Там же.

¹⁰ Ленин, т. IV. стр. 380.

¹¹ Там же.

критики, - все это одна семья, все они друг друга хвалят, друг у друга учатся и сообща ополчаются против "догматического" марксизма".

Ленин решительно подчеркивает необходимость "международной схватки с социалистическим оппортунизмом"¹² .

Борясь за чистоту теории, Ленин уже в тот период ставит во весь рост вопрос о партийности теории, о необходимости резкого противопоставления пролетарской теории всяким иным постановкам общих вопросов. Он тесно связывает партийность теории с высоким подъемом классовой борьбы и пониманием этих задач со стороны пролетариата. В своей статье "Социалистическая партия и беспартийная революционность", написанной несколько позже (декабрь 1905 г.), Ленин, призывая революционный пролетариат отмежеваться и отгородиться прежде всего от всех шатающихся и оппортунистических элементов, прекрасно излагает это положение. Он говорит: "Строгая партийность есть спутник и результат высокоразвитой классовой борьбы. И, наоборот, в интересах открытой и широкой классовой борьбы необходимо развитие строгой партийности"¹³ .

В этой же статье Ленин подчеркивает, что "беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая"¹⁴ .

Много внимания уделяет Ленин борьбе с наиболее значительными оппортунистическими течениями того периода - легальным марксизмом, экономизмом, впоследствии с разновидностью последнего - рабочедельчеством, не говоря уже о той громадной теоретической борьбе, которую Ленин проводит против народничества и его эпигонов (эсерства и т. д.). Характеризуя третий предисторический этап в развитии русской социал-демократии, "период шатаний, период упадка", Ленин чрезвычайно резко обрушивается на теорию "стихийности", теорию стадий, теорию снижения политических задач рабочего класса, приспособления их к экономической борьбе, которую проповедывали и пытались протащить в широкие рабочие массы рабочедельцы. Заостряя борьбу против всех этих течений, извращающих роль и значение революционной теории, роль и значение партии как передового отряда рабочего класса, Ленин подчеркивает невозможность развития революционной теории непосредственно из экономической борьбы, из "тред-юнионистской политики рабочего класса", ибо "тред-юнионистская политика рабочего класса" сама по себе есть лишь "буржуазная политика", которая никогда не может поднять рабочее сознание до общих теоретических революционных задач.

В своей брошюре "Что делать?" Ленин ясно указывает на тот факт, что с. -д. сознание может быть привнесено в рабочий класс только извне, т. е., поясняет он, "извне экономической борьбы, извне сферы отношений рабочих и хозяев". Вот почему, подчеркивает он, "идеалом социал-демократа должен быть не секретарь тред-юниона, а народный трибун, умеющий откликаться на все и всякие проявления произвола и гнета, где бы они ни происходили, какого бы слоя или класса они ни касались, умеющий обобщать все эти проявления в одну картину полицейского насилия и капиталистической эксплоатации, умеющий пользоваться каждой мелочью, чтобы изложить перед всеми свои социалистические убеждения и сбои демократические требо-

¹² Ленин, т. IV, стр. 412.

¹³ Там же, т. VIII, стр. 412.

¹⁴ Там же, т. VIII, стр. 416.

вания, чтобы разъяснить всем и каждому всемирно-историческое значение освободительной борьбы пролетариата"¹⁵ .

Борясь за революционную теорию, Ленин, как мы видели, в то же время ведет последовательную борьбу за революционную партию, подчеркивая ее громадное и решающее значение в грядущих событиях. "Авангардом революционных сил сумеет стать в наше время только партия, которая сорганизует действительно всенародные обличения"¹⁶ - говорит он. Формулируя задачи, стоящие перед партией, и связывая российский революционный опыт с борьбой рабочего класса в Западной Европе, Ленин в статье "Наша ближайшая задача" пишет: "История социализма и демократии в Западной Европе, история русского революционного движения, опыт нашего развития - таков тот материал, которым мы должны овладеть, чтобы выработать целесообразную организацию и тактику нашей партии. "Обработка" этого материала должна быть однако самостоятельна, ибо готовых образцов нам искать негде"¹⁷ .

Подчеркивая значение революционной теории и неустанно разъясняя величайшую важность задачи создания крепкой революционной партии, Ленин с исключительной дальнозоркостью уже тогда, в этот начальный период движения, формулирует ряд основных руководящих идей ленинизма, которые становятся впоследствии могучим орудием в борьбе большевизма за осуществление победы пролетариата.

Какие же новые идеи и важнейшие руководящие положения намечаются в это время Лениным как в борьбе против народничества, экономизма и легального марксизма в период 1894 - 1898 гг., так и в последующей борьбе, связанной с организацией "Искры" и с подготовкой II съезда партии и направленной против рабочедельчества и эсеров?

Одна из важнейших идей ленинизма, которая уже в то время выдвигается Лениным, - это идея борьбы за гегемонию пролетариата. Тов. Деборин делает несомненную ошибку, пытаясь доказать, что именно Плеханов является родоначальником постановки вопроса о гегемонии пролетариата в наших условиях. Это неверно во всяком случае в том смысле, что плехановская постановка вопроса о гегемонии пролетариата очень серьезно разнится от ленинской постановки этого вопроса. Это и понятно, поскольку идея гегемонии пролетариата в понимании Ленина уже тогда теснейшим образом связывается с учением о диктатуре пролетариата как особой социальной силы, резко отличающейся от всех остальных классов общества, и с другой стороны, - с задачей возглавления пролетариатом всего оппозиционного и революционного движения в стране. Тут особенно важно отметить мысль Ленина об особых задачах крестьянского революционного движения, которое должно быть связано с революционной борьбой пролетариата, толкающего широчайшие массы крестьянства на борьбу и возглавляющего эту борьбу по мере ее развития и углубления.

Вот почему уже в своем проекте программы с. -д. партии, написанном в конце 1899 г., Ленин, отмечая общность задач, стоящих перед российской социал-демократией и западноевропейскими социал-демократическими партиями, одновременно подчеркивает: то, что мы и здесь я там "видим те же основные задачи социалистов и рабочего класса", ни в коем случае не должно однако привести "к забвению особенностей России, которые должны найти полное выражение

¹⁵ Ленин, Что делать, т. IV. стр. 423.

¹⁶ Там же.

¹⁷ Ленин, т. II, стр. 497.

в особенностях нашей программы". В числе этих особенностей Ленчи указывает необходимость борьбы со всеми остатками патриархального докапиталистического режима и вызываемую этой борьбой особую постановку крестьянского вопроса. Эта особая постановка, как мы знаем, чрезвычайно рельефно выступила в формулировке Лениным задач гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции 1905 г., когда Ленин в противоположность меньшевизму выдвигает лозунг "революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства" и ставит во весь рост задачу руководства со стороны пролетариата в намечаемом им союзе революционного пролетариата и крестьянства.

Вот почему идея гегемонии в понимании Плеханова, отрицавшего революционную роль крестьянства и по-меньшевистски рассматривавшего взаимоотношения между пролетариатом и крестьянством в буржуазной революция, а впоследствии, в 1905 г., прямо делавшего ставку на либеральную буржуазию, никак не могла совпадать с ленинской постановкой этого вопроса. Если в период до II съезда Ленин еще не имел возможности во всей полноте и конкретности развернуть свой стратегический план и в частности сформулировать все задачи буржуазно-демократической революции и ее перерастания в пролетарскую, то во всяком случае целый ряд важнейших мыслей, положенных впоследствии Лениным в основу учения о революции, в том числе и постановку вопроса о союзниках пролетариата в буржуазно-демократической революция, мы находим уже и в этот начальный период, еще до оформления большевизма в партию.

С такой же гениальностью предвосхищает Ленин и разрешение вопросов диктатуры пролетариата в новых условиях, в условиях, дающих возможность подойти к развертывающейся и углубляющейся пролетарской борьбе, к постановке в порядок дня пролетарской революции и диктатуры. Характерно указание Ленина в споре с Плехановым по поводу программы на то, что у Плеханова в одном из вариантов его проекта выпало указание на диктатуру пролетариата. "Если бы мы, - говорит здесь Ленин, - положительно знали, что мелкая буржуазия поддержит пролетариат при совершении им его пролетарской революции, тогда не к чему бы и говорить о "диктатуре", ибо тогда вполне обеспечено было бы нам такое подавляющее большинство, что и без диктатуры прекрасно обошлись бы (как и хотят уверить "критики"). Признание необходимости диктатуры пролетариата самым тесными неразрывным образом связано с положением "Коммунистического манифеста", что пролетариат один только есть действительно революционный класс".

Мы видим, как глубоко понимал Ленин марксову постановку вопроса о диктатуре. Исключительно метки ссылки его на те специфические условия, которые представляла Россия как арена будущей борьбы за диктатуру пролетариата.

В целом ряде своих произведений, начиная с уже цитированной нами брошюры "Что такое "друзья? народа", Ленин подчеркивает актуальность борьбы за пролетарскую революцию. Это приводит его уже тогда к целому ряду исходных установок для развития в дальнейшем тезиса о перерастай ни и о конкретных путях и возможностях этого перерастания, как этот тезис ставится им в 1905 и 1917 гг. Знаменательно уже то, что еще в 1904 г. Ленин в статье "Самодержавие и пролетариат" ясно формулирует этот вопрос, указывая, что "для пролетариата борьба за политическую свободу... в буржуазном обществе есть лишь один из необходимых этапов в борьбе за социалистическую революцию...".

Вот почему нам становится таким понятным ироническое отношение Ленина к т. Мартынову, пытавшемуся в качестве рабочедельца всячески тащить революционное рабочее движение назад. Ленин, резюмируя страхи т. Мартынова, указывает, что "Россия чревата социалистической опасностью", и именно этого и боится т. Мартынов. Вот это признание "социалистической опасности", подчеркивание ее как величайшей важности факта в развитии политики и экономики России на рубеже двух столетий и является одним из тех величайшей важности обобщений, которые стоят перед умственным взором Ленина и вынуждают его держать курс на революцию в России, держать курс на максимальное развертывание всех ее внутренних революционных ресурсов.

Совершенно ясно, что подготовка революции, борьба с оппортунизмом уже тогда вырисовываются перед Лениным все больше и больше как борьба в международном масштабе, как борьба революционной теории марксизма с международным (и российским в том числе) оппортунизмом. Вот почему с такой решительностью Ленин подчеркивает в ряде своих произведений необходимость беспощадной борьбы с оппортунизмом, невзирая на крики о раскольничестве, о дезорганизации и т. д. Вот почему Ленин констатирует, что "российское бернштейнианство" и "критическое направление" российской социал-демократии развращают социалистическое сознание, опошляя марксизм, проповедуя теорию притупления социальных противоречий. Объявляя нелепостью идею социальной революции и диктатуры пролетариата и сводя рабочее движение и классовую борьбу к узкому тред-юнионизму и "реалистической" борьбе за мелкие постепенные реформы, они стремятся превратить возникающее рабочее движение в "хвост либералов". Естественно, говорит Ленин, что при таких условиях разрыв необходим.

К числу важнейших идей ленинизма того периода относится также и идея борьбы за новую партию, монолитную, с железной дисциплиной, свободную от оппортунизма, партию, борющуюся за "тактику-план", партию, свободную от тех ошибок, и недостатков, которые так разъедали с. -д. движение в период шатания, разброда и кустарничества. "У пролетариата, - говорит Ленин, - нет иного оруужия в борьбе за, власть, кроме организации. Разъединяемый господством анархической конкуренции в буржуазном мире, придавленный подневольной работой на капитал, отбрасываемый постоянно "на дно" полной нищеты, одичания и вырождения, пролетариат может стать - и неизбежно станет - непобедимой силой лишь благодаря тому, что идейное объединение его принципами марксизма закрепляется материальным единством организации, спалчивающей миллионы трудящихся в армию рабочего класса"¹⁸ .

Итак, борьба Ленина за революционную теорию, - величайший триумф которой мы видим в образовании и развитии большевизма и в его выступлении на мировой арене, - была начата в исключительно трудных условиях еще в середине 90-х годов и затем постепенно развивалась и углублялась до официального оформления большевизма.

Ведя беспощадную борьбу с принижением значения революционной теории против проповеди постепеновщины, экономизма и стихийности, Ленин в то же время исключительно внимательно прислушивается к каждому действительно революционному выступлению рабочего класса, к каждому протесту, каждому выражению недовольства - от забастовки до более решительных и резких выступлений. Ленин стремится связать эту борьбу в единое целое, старается использовать всякое недоволь-

¹⁸ Ленин, т. VI, стр. 328.

ство, чтобы шаг за шагом вести политическую агитацию и пропаганду и строить партийную организацию, возглавляя и направляя стихийное революционное движение.

"Литературные выступления русских марксистов, - пишет он в своем предисловии "За 12 лет", - были непосредственными предшественниками выступления на борьбу пролетариата, знаменитых петербургских стачек 1898 г., которые открыли эру неуклонно поднимавшегося затем рабочего движения - этого самого могучего фактора всей нашей революции". Вот почему так неуклюжи и так жалки были попытки врагов ортодоксального марксизма спекулировать на якобы недооценке Лениным и искровцами рабочего движения. Характеризуя последствия стачечной борьбы рабочих масс России в период до II съезда, Ленин неоднократно подчеркивает связь революционной теории с практикой, значение теории для развития и углубления практической борьбы. "До начала 90-х годов социал-демократия, - говорит он, - оставалась идейным течением без связи с массовым рабочим движением в России. В начале 90-х годов общественный подъем, брожение и стачечное движение среди рабочих сделали социал-демократию активной политической силой, неразрывно связанной с борьбой (как экономической, так и политической) рабочего класса"¹⁹ .

"Только агитация 1894 - 1895 гг. и стачки 1895 - 1896 гг., - пишет он в другом месте, - создали прочную, определенную связь социал-демократии с массовым рабочим движением, и тотчас же началась идейная борьба двух течений в марксизме: борьба "экономистов" с последовательными или (позже) "искровцами", (1895 - 1902 гг.), борьба "меньшевиков" с "большевиками" (1903 - 1908 гг.), борьба ликвидаторов с марксистами (1908 - 1914 гг.)"²⁰ .

Мы видим, что Ленин не только четко формулирует роль массового рабочего движения в России, но и связывает подъем рабочего движения с борьбой внутри социал-демократии, с борьбой ортодоксии против оппортунизма. Вот почему так резко ставится им вопрос о роли и значении пролетарского авангарда. "У нас, в России, - пишет он, - дьявольские муки трудящихся и эксплоатируемых масс не вызвали никакого народного движения, пока "горстка" фабрично-заводских рабочих не начала борьбу, классовую борьбу. И только эта "горстка". гарантирует ее ведение, продолжение, расширение"²¹ .

Эта постановка вопроса целиком и полностью вводит нас в круг тех основных тактических задач, которые выдвигает Ленин, подчеркивая необходимость сперва отмежеваться, обособиться, выделять "один только единственно и исключительно пролетариат", чтобы потом уже заявить, что "пролетариат приглашает всех", "пролетариат всех освободит" и т. д.

Рост экономического подъема, резко обозначившийся начиная с первой половины 90-х годов и закончившийся кризисом 900-х годов, чрезвычайно благоприятствовал широкому стачечному движению. А политика варварской эксплоатации пролетарских масс и нищенской зарплаты, которая характеризовала российский капитализм, а также открытая солидаризация с этой политикой царского самодержавия, подавление им всякого проявления рабочими своего "недовольства хозяевами, - только подливали масла в огонь, создавая чрезвычайно благоприятные условия для политической агитации социал-демократии среди рабочего класса.

¹⁹ Ленин, Социализм и война, т. XVIII, стр. 218.

²⁰ Ленин, Идейная борьба в рабочем движении, т. XVII, стр. 353.

²¹ "Ленинский сборник", II, стр. 133.

Данные о развитии стачечного движения с начала 90-х годов говорят о постепенном нарастании недовольства рабочего класса, что особо отмечает Владимир Ильич. Так, по самым грубым подсчетам, за период 1890 - 1893 гг. общее количество рабочих, принимавших участие в стачках, выражается цифрой не менее чем в 180 тыс. С середины 90-х годов пачечное движение значительно развивается. Число бастовавших, достигшее за пятилетие 1890 - 1894 гг. приблизительно 200 тыс., за второе пятилетие 90-х годов больше чем удвоилось.

Громадный кризис, обозначившийся, начиная с конца 1900 г., как бы обрывает полосу экономических стачечных боев. Но зато, чем ближе к 1905 г., тем выше поднимается волна политических забастовок. Особенно характерным в этом отношении является 1903 год, с его массовыми политическими забастовками, прокатившимися широкой волной по югу России и вызвавшими громадный взмах революционного движения. Так в 550 наиболее крупных промышленных предприятиях России бастовало в 1903 г. 87 тыс. рабочих, а знаменита, ростовская стачка, начавшаяся 2 ноября 1902 г., длилась три недели, выдерживая натиск присланных для усмирения 2 тыс. солдат.

Касаясь ростовской забастовки, Ленин пишет: "Пролетариат впервые противопоставляет себя как класс всем остальным классам и царскому правительству²² .

Широчайшее массовое пролетарское движение, все более и более революционизирующееся, создает исключительно благоприятную почву для формулирования программы стратегическо-тактических и организационных задач революционной партии. Скорейшей выработке революционной программы российской социал-демократии, выяснению ее тактики и построению партийной организации и должны были содействовать, организованная при ближайшем участии и руководстве Ленина "Искра" и связанная с ней искровская организация. Имея за собой опыт практической работы, глубокие основы революционной теории, непрерывно развертывающуюся классовую борьбу двух основных сил: русского революционного пролетариата и капиталистического, монархического лагеря, борьбу, тесными узами переплетающуюся с классовой борьбой в международном масштабе, - рождающийся большевизм, возглавляемый гением Ленина, имел возможность сформулировать основные задачи и выработать стратегию и тактику, которые становятся отныне основой для самой революционной партии, какой по праву является партия большевиков.

II съезд сыграл исключительно важную роль в оформлении большевистской партии.

Давая общую характеристику значения II съезда, Ленин в следующих словах подчеркивает его роль в качестве новой вехи, нового громадной важности этапа в борьбе за партию. Ленин пишет: "Наш партийный съезд был единственным в своем роде, невиданным явлением во всей истории русского революционного движения. Впервые удалось конспиративной революционной партии выйти из потемок подполья на слет божий, показав всем и каждому весь ход и исход нашей внутренней партийной борьбы, весь облик нашей партии и каждой ее сколько-нибудь заметной части в вопросах программы, тактики и организации. Впервые удалось нам освободиться от традиции кружковой распущенности и революционной обывательщины, собрать вместе десятки самых различных групп, зачастую отчаянно враждовавших друг с другом,

²² Ленин, т. VII, стр. 105 - 106.

связанных исключительно силой идеи и готовых (в принципе готовых) пожертвовать всей и всяческой групповой особенностью и групповой самостоятельностью в пользу великого, впервые на деле создаваемого нами целого - партии".

Однако, несмотря на тот большой шаг вперед, который сделало социал-демократическое движение в этот период, обнаружилось, что партийные большевистские формулировки, важнейшие постановления принципиального порядка оказались еще не по плечу значительной части элементов социал-демократии, не смогших по-партийному подойти к этому событию. "Свежий ветер оказался, - пишет Ленин, - еще слишком свеж для привыкших к затхлой обывательщине" элементов. Кружковщина, которая не смела выступить открыто по наиболее существенным вопросам партийного строительства и рабочего движения, пыталась дать бой на съезде хотя бы из-за угла, хотя бы с прикрытием.

С другой стороны, именно откол меньшевистско-оппортунистических элементов, разрыв их с партийным большинством, оформившийся непосредственно после съезда, так же как и уход еще в середине съезда бундовских и рабочедельческих представителей, - все это размежевание ортодоксальных и оппортунистических элементов означало процесс, который - при всей своей болезненности и при всех своих отрицательных сторонах, нанесших громадный урон консолидации партии, партийному единству, - в то же самое время был естественным и неизбежным процессом, не ослабившим, а укрепившим партию.

В одном из своих писем к Калмыковой Ленин, объяснив ей раскол, произошедший на съезде, и смысл съездовской борьбы между двумя течениями, указывает, что этот раскол вовсе не является каким-то "подвохом", а представляет собой "прямой, естественный и лучший, ей-богу, лучший выход из трехлетнего "раздирательства".

Ленин не был сторонником раскола. Но когда он окончательно убедился, что 'эта публика безнадежна, что она движется все дальше и дальше по оппортунистической дорожке, он резко разорвал со всеми бывшими своими соратниками и решительно поставил вопрос о необходимости проведения "самоопределения" их в ту или другую сторону. Вопрос был поставлен так: или с партией, то-есть признание партийных решений, подчинение воле съезда, или борьба, до конца. Ничто не могло сломить его железной воли и решимости, какой бы трудный путь ни намечался в тогдашних условиях для борьбы за единство партии не на основе гнилых компромиссов, а на основе четких и ясных принципов партийного строительства.

"Мы провозгласили раскол, - пишет Ленин в одном из своих писем к Гусеву и Рядовому²³ , - мы зовем на съезд впередовцев²⁴ , мы хотим организовать "впередовскую" партию и рвем все и всяческие отношения с дезорганизаторами".

Эта ясная, единственно правильная партийная постановка вопроса, вытекавшая из всей сущности большевистской стратегии и тактики, решительно отвергавшая возможность сожительства с оппортунизмом г. единой партии как с "законным оттенком партийной мысли", - эта позиция оказалась не только глубоко верной для данного момента, но и, войдя в общепартийные установки большевизма, сыграла громадную роль в деле исторической борьбы партии со всякого рода шатаниями к уклонами, с оппортунизмом в своих собственных рядах на протяжении всей последующей ее истории.

Вот почему глубоко неправильным, антипартийным будет рассматри-

²³ Богданову.

²⁴ По названию вновь созданного тогда большевистского органа "Вперед".

вать раскол большинства и меньшинства как "непоправимый" урон для партии или как какой-то скат с завоеванных позиции. Если Ленин совершенно правильно характеризовал позицию мартовцев как "два шага назад", если он оценивал эту позицию как свидетельство того, что значительная часть тогдашней социал-демократии оказалась неспособной подняться на ступень выше в партийно-политической борьбе, не способной понять задачи момента, то уже по этому самому он конечно не мог рассматривать факт раскола - этот, по его выражению, в тогдашних условиях "лучший выход из создавшегося положения" - как откат партии на прежние позиции кустарничества и разброда.

Вот почему так неверно и оппортунистически фальшиво звучат слова Астрова, который дает оценку факту партийного раскола в форме риторического вопроса: "Но почему же, - спрашивает он, - сделав шаг вперед, с. -д. партия в 1903 г. тотчас сделала, по выражению Ленина, "два шага назад", почему ее поразил острейший раскол?" И отвечает: "Потому, что российский пролетариат не огражден стеной от других классов населения и его партия подвергается буржуазным и мелкобуржуазным влияниям".

Такая постановка вопроса является глубоко фальшивой я глубоко оппортунистической. Нет, партия не сделала два шага назад, как пытается клеветать на нее Астров, не она оказалась в плену буржуазных и мелкобуржуазных влияний; эти буржуазные и мелкобуржуазные влияния сказались в той дезорганизаторской борьбе, которую меньшевизм поднял против большинства партии, ее партийного ядра. Именно "бунт" против партии антипартийных меньшевистских элементов с их барским анархизмом, элементов, являющихся родоначальниками и предтечами всех тех последующих меньшевистских правооппортунистических и троцкистских фракций, которые столько раз подкапывались под партийное единство, - к чему и сам Астров впоследствии тоже руку приложил. - вот что характеризует позицию меньшевизма. Эта позиция была направлена против большевистской линии Ленина, проводившего неуклонную борьбу на два фронта и ведшего нашу большевистскую партию на трудный и славный путь исторических побед.

Прекрасный урок, как нужно по-партийному относиться к принципиальным вопросам борьбы за генеральную линию партии, дан самим Лениным, в рассказе о разговоре, происшедшем у него с одним из членов съезда, представителем меньшевистско-"болотной" позиции.

Давая историческую оценку съезду и сложившимся на съезде группировкам, мы должны в двух словах остановиться также на примиренчестве. Оно конечно, сказывалось уже во всех "болотных" выступлениях колеблющихся элементов, но особенно выпуклое выражение оно получило в наметившемся на съезде определенном течении внутри самого большинства, - в позиции примиренчества среди большевизма. Это последнее "сдрейфило" перед фактом раскола и попыталось нанести серьезный удар в спину искровскому большинству, на долю которого выпала на съезде вся тяжесть борьбы с оппортунистическими антиискровскими элементами. Мы говорим, во-первых, о "примиренчестве" Плеханова, который, как известно, занимал на II съезде большевистские позиции и лишь после съезда переметнулся к меньшевикам, а затем - о специфическом примиренчестве, свившем себе гнездо в только что избранном Центральном комитете, возглавлявшемся тогда Носковым.

Как известно, это примиренчество среди большевиков, оформившееся как особое течение в послеискровский период, сыграло весьма существенную роль в дальнейших внутрипартийных отношениях. Это течение,

виднейшими фигурами которого были помимо Носкова Рыков, Ногин" Красин, впоследствии Каменев, целиком и полностью отражает мелкобуржуазные идеологические влияния, которые сказываются в известные периоды партийного развития. Показательно то, что будущий лидер примиренчества Носков еще задолго до II съезда, в одном из своих писем на имя Мартова жалуется, что нас "...со всех сторон постигают неудачи, социал-революционеры буквально с каждым днем все усиливаются, а мы, - заключает Носков, - будем ослаблять себя внутренними; инцидентами". Знаменательные настроения в условиях революционного подъема начала XX века!

Вот эта-то боязнь "ослабления себя внутренними инцидентами", нежелание ясной постановки вопроса, попытка уйти от решения вопроса, а фактически - прислужничество оппортунизму, защита оппортунизма против ортодоксии, - и являются характернейшими чертами примиренческого течения.

К характеристике примиренческих позиций должно быть отнесено и то, что представители примиренчества иногда даже сами сознают; фатальные последствия собственной политики. Так например, тот же Носков в одном из своих писем, относящихся к периоду 1904 г., пишет: "Их (меньшевиков - М. С. ) стремления - при помощи нашего попустительства, нашими силами и средствами завоевать комитеты и потом турнуть нас". Но такова, уже "горькая участь" всякого примиренчества - вытаскивание каштанов из огня для откровенного оппортунизма. Таково историческое назначение примиренчества на всем протяжения нашей партийной истории.

Нечего и говорить, что у откровенных, так оказать, матерых оппортунистов факт совершившегося на съезде раскола при победе искровского большинства вызывает единодушное резко отрицательное к себе отношение. Вот например какую оценку дает Рязанов II съезду в своей брошюре "Разбитые иллюзии", написанной специально для этой дели. "Ленин и Плеханов, - изрекает он, - хотели, чтобы партия окончательно превратилась в секту. Аксельрод и Мартов, плохо ли, хорошо ли, хотели сделать ее партией класса". И дальше он приходит к следующим выводам: "И чем скорее будет произведена ликвидация "политического" или "искровского" периода нашего движения, тем больше гарантий, что при надвигающейся ликвидации русского абсолютизма русская социал-демократия действительно окажется передовым отрядом" и т. д. и т. п. Не менее решительно ставит вопрос и другой "Аника-воин", небезызвестный Акимов, так яростно выступавший на II съезде против искровцев. Он пишет: "Из девиза "твердых" с естественной необходимостью и с логической последовательностью вытекает гнечаевщина".

Интересно то, что откровенные враги из буржуазного лагеря типа Струве вполне солидаризируются с подобного рода оценками. Струве" тот прямо "пляшет и играет" по поводу зарождения меньшевизма. "Знаменательный поворот, - говорит ой, - и отрадный симптом победы реалистического понимания над доктринерским утопизмом". Вот что особенно прельщает в возникшем меньшевистском течении этого идеолога империалистической буржуазии.

Показательным для настроений международного оппортунизма и центризма является то, что почти все лидеры II Интернационала решительным образом высказываются против "раскольничества" большевиков, все они выражают симпатии меньшевизму. Мы не говорил уже о Каутском, очень тесно связанном с Аксельродом и Плехановым,

но касаемся тем более жоресистов и бернштейнианцев, но даже "левые" и те не могли правильно разобраться в происшедшем идейном и организационном размежевании российской социал-демократии. Вот как например характеризует Роза Люксембург суть разногласий, имевших место на II съезде. Для нее эта суть заключалась в "боязливом стремлении частя русских социал-демократов (т. е. Ленина и большевиков - М. С. ) опекой вездесущего, всеведущего ЦК предохранить от ложных шагов столь многообещающее и жизнерадостно развивающееся русское рабочее движение".

В связи со II съездом решительная борьба Ленина с оппортунизмом в рядах российской социал-демократии и образование большевистской партии имели колоссальное значение для будущих судеб всего международного революционного движения, для всей дальнейшей борьбы за коммунистическую революцию. А та борьба, которая развернулась вокруг II съезда и так резко противопоставила оппортунизм ортодоксии в российской социал-демократии, начинает все более и более сказываться в международной борьбе рабочего класса, чувствуется она и в затхлой обстановке II Интернационала

Оформление на II съезде вместе с большевизмом также и меньшевизма (свидетельствовавшее о том, что либеральное влияние на молодое революционное рабочее движение уже успело развратить часть с. -д. организации и что, с другой стороны, партией еще не изжиты тенденции кустарничества и интеллигентского мелкобуржуазного барского анархизма) говорило за то, что большевизму предстояла еще упорная, длительная борьба, которую он должен был, как выразился Ленин, "выстрадать" всей своей последующей историей. В то же самое время было ясно, что зародившийся меньшевизм не представляет чего-нибудь принципиально особенного от его предтеч - "экономизма" и "легального марксизма". Вот почему прав Ленин, когда он в предисловии к своему сборнику "За 12 лет" пишет: "Бросив общий взгляд на борьбу двух течений в русском марксизме, нельзя не притти к выводу, что "легальный марксизм", "экономизм" и "меньшевизм" представляют собой различные формы проявления одной и той же исторической тенденции - тенденции оппортунизма, решительно боровшегося на протяжении всей партийной истории с революционным большевизмом".

Совершенно очевидно, что II съезд нашей партии отметил собой громадной важности новый этап в развитии классовой борьбы пролетариата, этап, связанный с новой эпохой развития империализма и пролетарских революций; а громадная теоретическая и практическая борьба, проведенная Лениным до и во время II съезда, обозначает не только возрождение революционного марксизма, извращенного оппортунизмом II Интернационала, но и знаменует собой начало ленинского этапа в развитии марксистской теоретической мысли, перехода ее на высшую ступень.

Вчитываясь в отдельные высказывания Ленина, в его характеристику данного периода, в формулировку им стоящих перед партией задач, мы видим, как могучая мысль Ленина подходит к ведущим положениям ленинизма, являющимся решающими в борьбе за пролетарскую революцию и диктатуру на протяжении всего последующего периода развития нашей партии.

Уже в 1904 г. Ленин говорит о "дряхлеющем международном капитализме"²⁵ , утверждая в то же самое время с гениальной силой предвидения задачи перерастания надвигавшейся буржуазно-демократической

²⁵ Ленин, Шаг вперед, два шага назад.

революции в революцию пролетарскую. Правильная оценка задач гегемонии пролетариата в предстоящей революции, борьба за союзников в революции и наконец четкая и правильная большевистская борьба за партию - вот арсенал идей, с которыми выступает Ленин уже в этот начальный период развития нашей большевистской партии.

Правильно подходит Ленин и к вопросу о надвигающейся революции 1905 г., подготовляя партию к возглавлению революционной борьбы пролетарских и широчайших народных масс против царского самодержавия. "Осуществление этой задачи, - говорит он, - разрушения самого могучего оплота не только европейской, но также, мы можем сказать теперь, азиатской реакции сделало бы русский пролетариат авангардом международного революционного пролетариата". И совершенно прав Сталин, говоря, что "...интересы царизма и западного империализма сплетались между собой и сливались в конце концов в единый клубок интересов империализма.., кто хотел бить по царизму, тот неизбежно замахивался на империализм, кто восставал против царизма, тот должен был восстать и против империализма, ибо кто свергал царизм, тот должен был свергнуть и империализм, если он в самом деле думал не только разбить царизм, но и добить его без остатка".

Из всего вышесказанного ясно громадное значение II съезда для дальнейшей борьбы российского и международного пролетариата, для победоносного завершения российским пролетариатом трех величайших революций - 1905 г., Февральской и Октябрьской 1917 г. - и осуществления диктатуры пролетариата в. нашей стране. Мы видим, какими крепкими нитями связывается наше славное большевистское прошлое с нашим настоящим, какой громадный опыт был воспринят нашей партией в результате 30-летней борьбы за большевизм с момента II съезда. Мы видим, что задачи, поставленные тогда перед партией как дальняя цель, которая маячила перед нами путеводной звездой, сейчас уже в значительной части осуществлены. А наша партия в новых условиях, в обстановке диктатуры пролетариата, в момент, когда страна уже вступила в период социализма, имеет возможность руководствоваться громадным накопленным опытом прошлого, разрешая стоящие перед ней всемирно-исторические задачи.

Изучение условий борьбы прошлого, изучение славного периода зарождения большевизма является поэтому необходимым для использования богатейшей сокровищницы большевизма в наше время. Мы видим, как наша история теснейшим образом переплетается с сегодняшней борьбой, с теми задачами, которые стоят перед нами сейчас я которые встанут перед нашей партией завтра.

Мы видим, что наша партия под гениальным водительством Сталина поднимает марксо-ленинскую теорию на новую высоту, претворяя в жизнь те величайшие заветы, которые были оставлены ей в наследство Марксом, Энгельсом и Лениным. Мы видим, как железное единство и сплоченность, за которые так решительно боролся Ленин на заре образования нашей партии, становятся могучим рычагом в осуществлении новых громадных задач, а вождь и теоретик нашей партии и международного пролетариата - Сталин - дает нам на основе марксо-ленинской теории образцы дальнейших величайшей важности обобщений, ставя эту теорию на службу новым громадным победам.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - М. САВЕЛЬЕВ:

Комментарии: