Libmonster ID: RU-9733
Автор(ы) публикации: Н. РУБИНШТЕЙН

Проф. Н. Рубинштейн

В статье "Крепостное хозяйство и зарождение капиталистических отношений в XVIII в.", опубликованной в "Учёных записках" Московского государственного университета (вып. 87-й), я сделал попытку коротко определить существо основных сдвигов, происшедших в социально-экономическом строе России в XVIII веке. Такая постановка проблемы потребовала совокупного рассмотрения вопросов развития рыночных отношений ("всероссийский рынок") промышленности, сельского хозяйства, наконец, социально-экономической политики и экономической мысли. Статья Е. И. Заозерской "К вопросу о развитии крупной промышленности в России в XVIII веке" рассматривает лишь один из этих вопросов - промышленное развитие России. В силу этого полемика с Е. И. Заозерской значительно затрудняется.

Сущность поставленной мною проблемы заключалась в определении исторических этапов общего социально-экономического развития России, и в таком плане промышленное развитие не могло рассматриваться само по себе, изолированно от социально-экономического развития в целом. В этом изолировании, представляется мне, и заключается первая, основная методологическая порочность постановки вопроса в статье Е. И. Заозерской, определившая всё построение статьи. Во-вторых, Е. И. Заозерская в основном аргументировала свои положения конкретными данными о промышленности петровского времени, не приводя таких же данных по второй половине XVIII века.

В настоящей, ответной статье я, конечно, не в состоянии полностью развернуть конкретную аргументацию намеченных мною положений, но, поскольку пройти мимо этих конкретных фактов нельзя, я и попытаюсь дать представление о них.

Начну, однако, с некоторых моментов общего, теоретического порядка. Выступай против предложенной мною периодизации, Е. И. Заозерская склонна вообще отрицать периодизацию экономической истории. Процесс экономического развития и зарождения буржуазных отношений в России в XVIII в. оказывается таким постепенным, что не даёт оснований искать "переломный момент". Далее, автор утверждает, что "за эти 50 - 60 лет в экономической жизни России происходило лишь количественное накопление новых явлений, не успевшее ещё дать новых, качественных изменений". Автор заявляет, что "однородность тех явлений, которые мы наблюдаем в этой области при Петре и после него дают возможность считать, что явления второй половины века "служат продолжением и развитием тех, которые наблюдаются в более раннее время".

Несомненно, изменения в области экономического строя, как и всё развитие, происходят постепенно. И всё же где-то совершается перелом - качественный скачок. Обязанность историка как раз и состоит в том, чтобы определить этот скачок. Между тем автор настойчиво уходит от этой проблемы. Отсюда, видимо, и вытекает своеобразное истолкование автором моей периодизации социально-экономического развития России. Е. И. Заозерская непременно хочет уверить читателя, что я строю свою концепцию на противопоставлении 40 - 50-х годов XVIII в. петровской эпохе, что я ищу грань между этими двумя периодами. Внимательный читатель легко убедится, что весь свой анализ я строю на противопоставлении второй половины XVIII в. в целом первой половине века, и, именно исходя из этого противопоставления, я и пытаюсь наметить момент перелома как момент "формирования завязей новых социально-экономических отношений". Между тем Е. И. Заозерская настойчиво отрывает 40 - 50-е годы от всего последующего развития и тем самым только мешает раскрытию действительного исторического содержания этого периода. Автору это нужно для того, чтобы в конечном счёте безраздельно слить вторую, а затем и третью четверти XVIII в. с петровским временем, ибо вольно или невольно автор ратует именно "за Петра". Отрицая экономическую периодизацию, Е. И. Заозерская всё же утверждает, что буржуазное развитие началось именно с Петра Великого, ибо с этого времени возникла мануфактура XVIII века.

Здесь мы стоим перед вторым теоретическим противоречием концепции Е. И. Заозерской, которая не замечает разницы между "мануфактурным периодом" в русской промышленности и появлением отдельных мануфактур. Е. И. Заозерская гари этом далеко не последовательна, так как, видимо, не собирается распространять своё толкование на мануфактуру XVII в., хотя последняя формально вполне подходит под определение автора. Эта путаница понятий полностью сказалась в толковании автором ленинской периодизации развития промышленности. "Маркс и Ленин считали мануфактуру явлением капиталистического порядка, - пишет

стр. 74

Е. И. Заозерская, - согласно учению Ленина, она является второй стадией развития капитализма в промышленности, хотя Владимир Ильич прекрасно знал, что весь мануфактурный период проходил в России в условиях крепостного строя, его господства и его разложения".

Никто не собирается отрицать, что мануфактурный период промышленности - период феодальной формации, так же как и капиталистический уклад, являясь только укладом, тоже принадлежит феодальной формации. Но самое выделение мануфактурного периода уже предполагает особую систему социально-экономических отношений, а Е. И. Заозерская склонна свести всё к вопросу о мануфактурном типе предприятия как этапе "в истории крупной промышленности России".

Именно поэтому она совсем не задумалась над тем обстоятельством, что Ленин, определяя при этапа развития капитализма в промышленности - мелкое товарное производство, мануфактуру, фабрику, или индустрию, - начинает с мелкого товарного производства, или промысла конца XVII в., и нигде ни разу не упоминает о "мануфактуре" XVII в. и даже о петровской мануфактуре как о начале русской капиталистической промышленности. Мы хорошо знаем, что то мелкое товарное производство Тулы, Ворсмы, Павлова, Иванова и др., о котором пишет Ленин, стало превращаться в мануфактуры именно во второй половине XVIII в., и недаром Ленин указывал, что "оформление современного русского пролетариата имеет уже давность нескольких поколений"1 .

С выдвинутыми выше положениями связана и другая ложная концепция Е. И. Заозерской, повторяемая ею по традиция, что переход к мануфактуре неизменно связан с образованием обязательно крупного предприятия. Этой ошибки не избежал и такой тонкий исследователь, как П. Г. Любомиров. Между тем Ленин специально подчёркивал, что "типичным для капиталистической мануфактуры является именно небольшое число сравнительно крупных заведений наряду с значительным числом мелких.., что связь между ними самая тесная, что крупные заведения вырастают именно из этих мелких"2 . Отсюда вытекает и другое указание Ленина: "Пересмотреть данные о всех важнейших отраслях обрабатывающей промышленности и показать, какова была их экономическая организация после того, как они выросли из стадия мелких крестьянских промыслов, и до того, как они были преобразованы крупной машинной индустрией"3 . Не ясно ли, что эта указания Ленина как раз полностью относятся к русской мануфактуре второй половины XVIII в. и совершенно неприменимы ни к мануфактуре XVII в., ни к мануфактуре петровской эпохи.

В связи с этим два слова о термине "крепостная мануфактура". Если понимать под крепостной мануфактурой просто мануфактуру феодального периода, то этот термин действительно оказывается неверным или, во всяком случае, лишённым конкретного содержания. Но под крепостной мануфактурой я понимаю те предприятия XVII и первой половины XVIII в., которые являлись мануфактурами лишь по внешним, формальным признакам, в действительности же представляли чисто крепостнические, вотчинные предприятия - государственные или частные. В России они получили особое значение в связи с общим отставанием в развитии русского города, в развитии буржуазных отношений. Поэтому я считаю вполне законным употребление термина "крепостная мануфактура" в отношении этих предприятий, стоящих ещё вне капиталистического развития русской мануфактуры, в отличие от капиталистической мануфактуры мануфактурного периода, единичные представители которой появляются, конечно, и раньше.

Прежде чем перейти к разбору конкретных возражений, напомню в двух словах сущность данной мною периодизации. Отнюдь не отрицая исторического значения петровской эпохи в развитии России XVIII в., я ограничиваю его значением "той материальной технической базы, которую создали петровские реформы"4 . При этом речь должна идти не только о мануфактурах собственно петровского времени. Экономическая политика Петра логически завершилась указами 1720-х годов (в частности указом 1721 г. о посессионности рабочих), и продуктом её явилась вся мануфактурная промышленность первой половины XVIII века. Эта промышленность последовательно сворачивается с середины XVIII в. и уступает место промышленности нового типа. Формирование последней неразрывно связано с общей перестройкой экономики России: с развитием капиталистического "всероссийского рынка", определяющего новый, товарный характер производства, направляемого рыночным спросом, опирающегося на создающийся промышленный капитал и на расслоение крестьянства, выделяющего первые кадры наёмных рабочих из крепостных крестьян.

Раскрыть становление этих сдвигов - такова задача, поставленная Лениным в VI главе "Развития капитализма в России" и определившая направление моей работы. Отсюда вытекали и те три основных момента, которые я выдвинул в характеристике эволюции промышленности XVIII в.: количественный рост; структурные изменения; функциональные изменения. Речь идёт при этом о совокупности этих трёх признаков, а не о каждом в отдельности; пытаться оторвать один от другого - значит не понять самого существа совершающегося процесса.

Начнём, однако, с количественного роста предприятий. Автор приводит следующие общие данные: 35 предприятий за XVII в., около 200, возникших при Петре I, около 700 по ведомостям 1761 - 1763 гг. и около 2200 по ведомостям 1796 - 1804 годов. Это примерно те цифры, которые даны проф. Любомировым на оснований ведомостей Мануфактур-коллегии и Комиссии о коммерции, кото-


1 Ленин. Соч. Т. III, стр. 666.

2 Там же, стр. 341.

3 Там же, стр. 299.

4 "Учёные записки" МГУ. Вып. 87-й, стр. 101.

стр. 75

рыми пользовался и я в Ленинградском архиве5 .

Какие же выводы делает из этих данных Е. И. Заозерская? Приняв мою поправку в отношении исключения казённых предприятий, Е. И. Заозерская указывает, что число предприятий за время царствования Петра возросло в пять раз против XVII в. (или за 25 лет), в пять с половиной раз - со времени Петра I до 1769 г. и, наконец, в три с лишним раза за следующие 40 лет.

Прежде всего, однако, нельзя сопоставлять пропорцию петровской мануфактуры и мануфактуры XVII в., ибо последняя - явление особого порядка и в расчёт приниматься не может. Так ведь можно дойти и до утверждения о тридцатипятикратном росте числа мануфактур на протяжении XVII в., однако вряд ли такой расчёт кого-либо в чём-либо убедил бы. Начнём поэтому с петровского времени и попробуем определить общий рост предприятий на протяжении XVIII века.

Характерен сам по себе состав 200 предприятий петровского времени, которые приводит Е. И. Заозерская в статье в "Исторических записках" N 1, на которую она ссылается. Прежде всего в числе 200 мануфактур оказывается, как она отмечает выше, 86 казённых, которые сразу должны быть исключены из общего числа (что Е. И. Заозерская сейчас и делает), так как казённое предпринимательство является одним из характерных моментов именно феодальной эпохи и в дальнейшем уступает место частному предпринимательству. Отмечу, далее, девять пороховых заводов, из которых только три упоминаются в последний раз в 1720 году. Едва ли следует относить к числу подлинно мануфактурных предприятий 15 лесопилок. Так или иначе, общее число частных мануфактур, открытых при Петре, составляет не более 100, из которых 9 закрылись, а о 8 нет известий уже к концу царствования Петра I. Автор не следил за дальнейшей судьбой остальных предприятий, между тем по ряду отраслей промышленности (см. ниже) к средине столетия остались уже единичные предприятия, и те в значительной части оказались перешедшими в руки новых владельцев. Сопоставляя, однако, даже эту полученную нами цифру с общей цифрой для 1761 - 1763 гг., мы получаем уже пропорцию 7:1. Но и эта цифра является преуменьшенной, так как преуменьшена цифра предприятий 60-х годов XVIII века.

При обсуждении настоящей статьи Е. И. Заозерской на роль безуказных или неучтённых предприятий в средине XVIII в. указала также Е. Н. Кушева. Могу специально отметить отсутствие в официальных списках 60-х годов крестьянской мануфактуры, отдельные предприятия которой известны нам из других источников, а между тем Е. И. Заозерская без всяких оговорок даёт таблицу распределения текстильных предприятий по владельцам без единой крестьянской мануфактуры. Число крестьянских предприятий в одной полотняной мануфактуре достигало в конце века 54 (зарегистрированных по ведомостям). Следовательно, указанная пропорция скорее преуменьшена, чем преувеличена. Для последующих 40 лет я сохраняю пропорцию 3:1, совпадающую с данными Е. И. Заозерской.

Таким образом, мы видим, что даже количественный скачок приходится в основном на средину века. Вывод этот оборачивается против основного тезиса рецензента.

Как указывалось, разрыв представится несравненно более глубоким, если мы сопоставим число сохранившихся петровских мануфактур с числом вновь организовывавшихся примерно с 40-х годов. Надо отметить, что в ведомости Мануфактур-коллегии 1761 - 1763 гг.6 имеются также даты открытия мануфактуры. Согласно этим датам, большая часть мануфактур (кроме металлургических заводов) возникает после 1745 года. Приведу несколько примеров по ведущим отраслям промышленности. На 1761 г. по ведомостям числилось полотняных мануфактур 53, из них только 5 возникло до 1735 г., а 39-после 1745 года. Фактическое число новых предприятий должно быть увеличено за счёт неучтённых крестьянских мануфактур. К концу века число полотняных предприятий достигло около 300. Из 43 суконных мануфактур от петровского времени сохранилось только 4 частных предприятия, но и те сменили своих владельцев. Более сложные процессы совершались в области металлургии.

Существо дела, однако, не в одних количественных сдвигах. Большее значение имеют качественные изменения, определяемые мною как структурные и функциональные7 . Первые характеризуются изменением состава предпринимателей, составом рабочей силы, уровнем капиталовложений; вторые - способом снабжения сырьём и материалами и сбытом готовой продукции, т. е. отношением производства к рынку и к рыночному товарному спросу.

Е. И. Заозерская хочет уверить нас в том, что и в этом отношении начиная с петровского времени не произошло никаких изменений.

Обратимся прежде всего к некоторым явлениям общего порядка, характеризующим развитие промышленности в целом. Таков, например, вопрос о составе рабочей силы. Действительно формально петровская мануфактура начинала с вольного найма рабочих. Но именно Петру пришлось зафиксировать нереальность этого источника рабочей силы и утвердить указом 1721 г. переход на крепостной рабочий труд. Вся промышленность Урала в первой половине XVIII в. выросла "а крепостном труде. На крепостном же тру-


5 Мне совершенно непонятно, зачем потребовалось автору уверять, что я пользуюсь устарелыми данными Туган-Барановского и недооцениваю данные П. Г. Любомирова, когда в моей статье даны параллельно те и другие (стр. 109) и специально подчёркнута правильность; последних (примечание 3 на той же странице).

6 Это те самые ведомости, которыми пользовался и проф. Любомиров.

7 Е. И. Заозерская неизвестно почему приписывает мне противоположную точку зрения по этому вопросу.

стр. 76

де строилась в основном и текстильная мануфактура после указа 1721 года. Именно поэтому центральным вопросом борьбы дворянства и купечества за экономические позиции являлся вопрос о том, кому владеть крепостными. В итоге купцы-фабриканты лишились права приобретать крепостных. Это привело лишь к превращению отходничества в источник нового дохода для класса помещиков и к переходу фабрикантов к найму рабочих из числа крепостных крестьян. Так создалась своеобразная категория рабочих второй половины XVIII в. - вольнонаёмных в отношении фабриканта и крепостных в отношении помещика. 40-е и 50-е годы явились как раз периодом ожесточённой борьбы по этому вопросу.

Пытаясь опровергнуть моё положение, Е. И. Заозерская приводит 21 указ, появившийся по этому вопросу на протяжении этих 20 лет. Причём автор применяет весьма странную аргументацию, требуя, чтобы я видел соответствующее изменение социально-экономических отношений в появлении каждого нового указа. "Из этого же положения автора, - пишет Е. И. Заозерская, - следует оценка указов 27 июня 1744 и 15 октября 1763 годов, разрешавших вновь эту покупку, как свидетельствующих о победе купечества в области мануфактурного строительства". Мне думается, что это заявление Е. И. Заозерской свидетельствует только о её полном нежелании понять сущность поставленного вопроса. Неужели она всерьёз полагает, что каждый правительственный указ автоматически определяется конкретной экономической ситуацией данного месяца и года? И почему же получение права покупки крестьян к фабрикам является признаком торжества новой купеческой мануфактуры? Дело не в том или ином указе, а в общем обострении экономической борьбы между купечеством и дворянством, и приведённая автором справка из Полного собрания законов служит тому ярким свидетельством. Наконец, только сугубое пристрастие может привести к утверждению, что правительственное запрещение (от 29 марта 1762 г.) покупки крестьян, отражающее политическое влияние дворянства, означает якобы экономический кризис купеческой мануфактуры. Все понятия здесь оказываются безнадёжно перепутанными.

Другой вопрос - имеем ли мы дело с рыночным или товарным характером промышленной продукции. Районная специализация промышленности - одно из проявлений (развития рыночных и товарных отношений. "Мануфактура не только создаёт сплошные районы, но и вводит специализацию внутри таких районов (потоварное разделение труда)"8 - указывал Ленин. И в данном вопросе Е. И. Заозерская пытается уверить нас, что мануфактурный период XVIII в. не внёс никаких изменений, что эту специализацию знал уже XVII век. Но разве не ясно, что специализация XVIII в. имеет уже другое качество? Полотняное ткачество XVII в. охватывало обширную территорию от Вологодского края на севере до Калужского и Тульского на юге, до Новгорода и Пскова на западе. А полотняная промышленность второй половины XVIII в. решительно сосредоточивается на территории Владимирской, Ярославской и Костромской губерний, в пределах Окско-Волжского района, и затем переходит ещё к дальнейшему размежеванию с растущей хлопчатобумажной промышленностью. Сырьевая база определила основной район суконной промышленности в юго-западных городах, на степном пограничье - в районе Тамбова, Воронежа, Казани. В силу тех же условий Поволжье стало центром развития салотопенной и мыловаренной промышленности. Развитие рынка обусловило стремительный рост металлургии Южного Урала и центрального промышленного района.

Отрицая районирование и создание особого текстильного района уже с середины XVIII в., Е. И. Заозерская утверждает, в частности, что на протяжении всего столетия концентрация текстильной промышленности сохранилась в самой Москве. Для этого сна приводит общую таблицу текстильных предприятий, по которой на Москву падает в 1725 г. 61,3% общего числа текстильных предприятий, в 1752 г. - 43,4% и в 1765 г. - 44%. Однако она же затем приводит данные, показывающие, что эта концентрация относится целиком к шёлковым и суконным предприятиям. Что же касается полотняных, то они составляли в Москве 50% в 1725 г. и всего 20% - в 1752, сохранив этот уровень в 1765 году. Увеличение их с 1725 по 1752 г. составило для Москвы 4 предприятия, или 100%, а всего - 32 предприятия, пли 400%. Не ясно ли, что и эти цифры подтверждают скорее моё положение, чем положение Е. И. Заозерской, и свидетельствуют именно о глубоких сдвигах в середине XVIII века? При этом Е. И. Заозерская и здесь говорит только об общем числе предприятий, не пытаясь определить их реальный удельный вес.

Этот частный пример является вместе с тем наглядным проявлением той системы обобщённых характеристик, которая господствует в нашей литературе по экономической истории XVIII века. Определение глубоких внутренних сдвигов переходных периодов возможно лишь при условии индивидуализированного рассмотрения отдельных отраслей хозяйства, в данном случае промышленности, и выявления в составе их каждого специфического комплекса. Поэтому в своём ответе Е. И. Заозерской я и попытаюсь на конкретных примерах выявить существо действительно совершившихся изменений. Остановлюсь для этого на развитии полотняной промышленности и на развитии металлургии.

Полотняная мануфактура петровского времени, по данным П. Г. Любомирова, представлена на 1726 г. всего 15 предприятиями; у Е. И. Заозерской значится лишь 5 предприятий, из них 4 парусных. Как бы то ни было, к 1761 г. уцелело всего 5 предприятий петровских фабрикантов, и те претерпели существенные изменения. Фабрика Гончаровых "превратилась в типичную вотчинную мануфактуру. Тамес и Затрапезнов разделились, и последнего скоро вытеснил предприниматель нового типа выходец из торгую-


8 Ленин. Соч. Т. III, стр. 335.

стр. 77

щего крестьянства - Савва Яковлев. Из числившихся в 1761 г. 54 предприятий 40 возникли после 1740 года. Это даёт нам право говорить, что самое развитие полотняной промышленности, по сути дела, относится к этому периоду середины века. В числе полотняных предприятий 1761 г, имеется 6 дворянских фабрик, и из них по двум - князя Репнина и графа Воронцова - в качестве поверенных или управляющих значатся купцы, а под именем Шереметева в селе Иванове фигурируют предприятия его крепостных крестьян. Здесь мы сразу сталкиваемся с фактом, что крестьянское предпринимательство остаётся вне официального учёта. Из других источников нам уже известны для 1740-х годов крестьяне-фабриканты села Иванова: Грачёв, Бутримов, Бурылин. По данным Экземплярского, к этому времени начинают свою деятельность также Гарелин и Ямановский. Таким образом, за счёт этих предприятий должно быть увеличено общее число предприятий на 1761 год. Важен и самый факт появления предприятий, вырастающих из мелких крестьянских промыслов. Можно с полным основанием полагать, что фактическое число их было более значительно. Правда, Е. И. Заозерекая отрицает их мануфактурный характер и, ссылаясь на неопубликованную рукопись Мешалина, считает их мелкими товарными промыслами. Однако сам Мешалин подчёркивает, что именно для средины XVIII в. характерно вступление на широкий рынок текстильного производства ивановских крестьян. Для первых же этапов мануфактурного производства его товарность куда характернее, чем степень укрупнения производства. Выше мы приводили соответствующее указание Ленина. Напомним и другое указание Ленина и Маркса о том, что именно превращение мелкого производства в мануфактуру является наиболее прогрессивной формой развития капиталистической промышленности9 . В свете этого указания проблема крестьянской мануфактуры в России приобретает особое значение. Её роль в этом районе (и в ряде соседних) дальше растёт ускоренными темпами. Источники рабочей силы этих предприятий показывают нам экономические примечания к генеральному межеванию. Крайняя перенаселённость крестьянских дворов (8 - 10 и более душ взрослого населения) при крайней скудости пашенной земли (до 1/2 десятины на душу) обеспечивали дешёвую наёмную рабочую силу. В товарном ассортименте в это время ещё преобладают экспортные сорта - равендук, фламское и др. Но в то же время с этого момента начинается развитие производства пестряди, а позже переход к хлопчатобумажной ткани, с преобладающим сбытом их на внутреннем рынке, который начинает занимать к концу столетия первое место и даже вытесняет многие крупные, работавшие на экспорт, купеческие предприятия, заменяя их новыми, на первых порах мелкими производствами "капиталистах" крестьян.

Есть ещё одна черта, отражающая капиталистический характер предпринимательства. Устройство полотняных предприятий становится формой выгодного капиталовложения. Несомненно, большой спрос и быстрая оборачиваемость капиталов привели к тому, что крупные фабриканты из других промышленных отраслей начинают вкладывать свои капиталы в текстильную промышленность. Неслучайно именно к 1760-м годам среди полотняных фабрикантов появляются имена Лугинина, Масалова, Баташевых, Саввы Яковлева и др. Таково действительное существо отмечаемого Любомировым "объединения предприятий".

Металлургию принято рассматривать как область полного господства крепостного труда и вотчинного предпринимательства. Между тем и здесь вторая половина XVIII в. отмечена существенными сдвигами, которые снова приведут нас к изменениям в общей системе экономических отношений с середины века. Любомиров и Кашинцев уже отметили, что с 70-х годов не только останавливается рост промышленности Среднего и Северного Урала - первоначальных центров развития русской металлургии - но обозначается уже и её кризис. За последние 30 лет здесь закрылось свыше 20 заводов. Зато с 50-х годов начинают расти новые металлургические районы: прежде всего район Южного Урала - Оренбургский край, - а также Центрально-промышленный район. Это явное смещение промышленных центров совпадает с различием во внутренней природе предприятий этих районов. Средний и Северный Урал характеризовались крупными предприятиями, принадлежавшими либо новым дворянам, как Демидов, либо родовитым фабрикантам - князьям Голицыным, графам Строгановым, Воронцовым и др. Эти предприятия обеспечены крупными земельными пожалованиями и располагают тысячами крепостных и приписных крестьян. Продукция этих заводов идёт в основном на армию (пушки, снаряды, ружья), в меньшей мере - на казённое строительство, и затем в порядке заморского отпуска полуфабриката - чугуна и железа - по контрактам с иностранцами преимущественно в Англию. Поэтому именно эта отрасль промышленности с конца XVIII в., в связи с промышленной революцией в Англии, вступает в полосу глубокого кризиса. Таков характер старой металлургической промышленности, сложившейся на Урале на базе петровской экономики и на протяжении первой половины века имевшей около 80 предприятий.

Рядом с нею с конца 40-х годов рос новый Оренбургский район, представленный уже к 60-м годам 23 предприятиями. В основном он создавался русским купечеством, которое привлёк, сюда транзитный торг с Востоком. Таковы симбирские купцы - Твердышев и Мясников., Глазов; тульские купцы-фабриканты - Лугинины, Мосоловы, Красильниковы; купечество волжских городов - Яковлев, Осокин и др. Постепенно в их руки перешли и некоторые возникавшие здесь одновременно дворянские заводы. В организа-


9 Ср. К. Маркс. Капитал. Т. III, гл. XX. Из истории купеческого капитала. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIX. Ч. 1-я, стр. 362 - 364. Ленин. Развитие капитализма в России, гл. VI ( в частности §1).

стр. 78

ции этих заводов, по свидетельству Лепёхина, значительно большую роль играл наёмный труд. В ассортименте их производств видное место занимают медная посуда, котлы, косы и др. Фабрикаты широкого потребления сбывались внутрь страны на ярмарках или в Сибирь и Среднюю Азию. Сама структура этих предприятий отлична от крупных, значительно более концентрированных предприятий Северного Урала. Те же черты характеризуют и частную металлургическую промышленность центрального района, развёртывавшуюся с середины XVIII века. Назову хотя бы характерную группу баташевских предприятий в Окском районе, на стыке Владимирской, Рязанской, Нижегородской и Тамбовской губерний. Баташевы пользовались казёнными заказами для получения привилегий и земельных пожалований. И всё же экономическая природа их предприятий совершенно иная. Их доменные предприятия были окружены металлообрабатывающими заводами, изготовлявшими косы, проволоку, гвозди, посуду и пр. Их изделия сбывались внутрь страны, по городам и ярмаркам, куда направлялись специальные торговые агенты. По мере надобности они закупали на рынке я уральское железо (более высокого качества) для нужд всего производства. Неслучайно период кризиса уральской вотчинной промышленности являлся для них временем дальнейшего развития их предприятий, окончательно ликвидированных лишь в начале XX века. На базе рыночного спроса степного юга и черноморских портов (строительство флота) растут во второй половине XVIII в. и металлургические предприятия в бассейне Десны и Верхнего Дона.

Я указал бы третью своеобразную группу предприятий - кожевенную, мыловаренную, салотопенную мануфактуру, где переход от мелкого товарного производства к мануфактуре совершался особенно постепенно и потому незаметно и представляет тем самым особый интерес. Думается, что не приходится отрицать за большинством этих предприятий на данном этапе характер мелких мануфактур нового типа, даже при малом числе рабочих (иногда 8 - 10 человек). Вопрос этот требует, во всяком случае, пристального изучения.

В кратком ответе невозможно исчерпать всю проблему. Мне хотелось лишь на двух - трёх примерах показать, что утверждение наличия качественных сдвигов во второй половине XVIII в. в пределах собственно промышленного развития - не абстрактная схема; а конкретный факт. Для того чтобы полностью раскрыть намеченную мною картину и ответить на возражения Е. И. Заозерской, нужно дать не статью, а монографию, и я от этого обязательства не отказываюсь. Может быть, я сам виноват, что слишком кратким, тезисным изложением своих взглядов породил неясность и споры. Но я не сожалею о постановке мною этого вопроса: острота начавшейся дискуссии - лучшее свидетельство того, что вопрос назрел.

И, каких бы поправок ни потребовала в дальнейшем выдвинутая мною концепция, я убеждён, что иной постановки и другого пути для решения вопроса нет. Речь должна идти о принципиальных изменениях общей социально-экономической структуры. И если отказаться от этой постановки, то придётся, действительно, придти к тому "решению вопроса", к которому пришла Е. И. Заозерская в итоге своей полемики: "В форме капиталистического явления - мануфактура возникла на Западе, в этой форме с ней познакомились в России, в этой форме её пытались заводить в XVII в. и заводили в XVIII веке". А дальше указывается, что господство крепостного строя в России привело к тому, что эта мануфактура на русской почве представила в XVIII в. своеобразное смешение крепостнических и капиталистических отношений. Не ясно ли, что такая постановка вопроса, не порывающая со старой традицией, ничего не может нам объяснить в процессе социально-экономического развития самой России?


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/О-МАНУФАКТУРНОМ-ПЕРИОДЕ-РУССКОЙ-ПРОМЫШЛЕННОСТИ-И-СКЛАДЫВАНИИ-КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО-УКЛАДА-В-РОССИИ-XVIII-ВЕКА-ОТВЕТ-НА-СТАТЬЮ-Е-И-ЗАОЗЕРСКОЙ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Svetlana StepashinaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Stepashina

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Н. РУБИНШТЕЙН, О МАНУФАКТУРНОМ ПЕРИОДЕ РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И СКЛАДЫВАНИИ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО УКЛАДА В РОССИИ XVIII ВЕКА (ОТВЕТ НА СТАТЬЮ Е. И. ЗАОЗЕРСКОЙ) // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 21.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/О-МАНУФАКТУРНОМ-ПЕРИОДЕ-РУССКОЙ-ПРОМЫШЛЕННОСТИ-И-СКЛАДЫВАНИИ-КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО-УКЛАДА-В-РОССИИ-XVIII-ВЕКА-ОТВЕТ-НА-СТАТЬЮ-Е-И-ЗАОЗЕРСКОЙ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Н. РУБИНШТЕЙН:

Н. РУБИНШТЕЙН → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Svetlana Stepashina
Вологда, Россия
1148 просмотров рейтинг
21.09.2015 (3111 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
9 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
О МАНУФАКТУРНОМ ПЕРИОДЕ РУССКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ И СКЛАДЫВАНИИ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО УКЛАДА В РОССИИ XVIII ВЕКА (ОТВЕТ НА СТАТЬЮ Е. И. ЗАОЗЕРСКОЙ)
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android