Жизненно важными для истории, как и для всякой науки, являются вопросы методологии. Именно методология в конечном счете определяет научность, глубину, практическую значимость в объяснении прошлого, изменении настоящего, предвидении будущего. Методологической основой советской исторической науки является марксистско-ленинское учение. Для историков нашей страны марксизм-ленинизм - это основа мировоззрения, позволяющая выявлять исторические закономерности, анализировать факты и события прошлого и настоящего.

По мере превращения марксистской идеологии в мировоззрение всего народа потенциальная сила марксизма-ленинизма все более превращается в действующий, активный фактор.

Утверждение марксизма в советской исторической науке не было единовременным актом.

20-е - середина 30-х годов, согласно установившейся периодизации¹ , - время становления советской исторической науки, период, когда дворянско- буржуазная методология истории окончательно была вытеснена марксистско- ленинской методологией; когда многие представители старого поколения историков, часто не без внутренней борьбы и жарких споров, усваивали революционную методологию, принимали ленинскую концепцию исторического процесса, а молодое поколение историков активно овладевало марксизмом.

Победа социализма явилась рубежом и в развитии отечественной исторической науки. Это было время значительной консолидации марксистско-ленинских сил и укрепления ленинской концепции, время, когда утверждалось единство историков в понимании и дальнейшей разработке этой концепции. Если в изучении более ранних периодов истории СССР - феодального и капиталистического - наряду с выявлением новых фактов шло переосмысливание, критическая оценка уже имеющегося богатого материала, накопленного дореволюционной историографией, то изучение истории Советской страны переживало юношеский период. Бурное развитие социализма, наступление новой жизни по всем фронтам - в экономике, культуре, идеологии, в социальной области и в политике - давало историку лавину фактов. Шел первичный процесс исторического исследования - выявления, отбора фактического материала, описания событий, осмысливания их с точки зрения марксистской теории. Труд историков осложнялся несовершенством источниковедческой работы, недостатками в организации архивного дела, учета, статистики и т. д.

Становление советской исторической науки проходило в сложнейших условиях классовой борьбы как внутри страны, так и на междуна-

¹ "Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС". М. 1962, стр. 11.

родной арене. Наступление наших идеологических противников в различных сферах и особенно в области истории советского общества не позволяло нашим историкам сосредоточить внимание только на решении своих внутренних задач. Необходимо было активизировать борьбу против этих идеологических противников в области истории. Не имея еще глубоких исследований по основным вопросам Великой Октябрьской социалистической революции и ее предпосылок, переходного от капитализма к социализму периода, строительства социализма, историки, критикуя буржуазные концепции, часто уходили в область социологии. И все же советской исторической наукой за короткий срок было сделано немало.

После XX съезда партии историки все больше переходят к обобщению накопленного фактического материала, выявлению закономерностей развития общества, процесса строительства социализма и коммунизма. Зрелость - пора размышлений, анализа, пора не только впитывания, усвоения опыта, но и отдачи, пора действенного служения практики теории, обогащения последней результатами опыта. В этих условиях вопросы методологии истории становятся первостепенными. От их решения зависит успех фундаментальных исследований, коллективных трудов, все дальнейшее развитие советской исторической науки.

Всесоюзное совещание историков, дискуссия, проведенная по докладу П. Н. Федосеева и Ю. П. Францева о разработке методологических вопросов истории, привлекли внимание историков, философов к вопросам методологии, дали пищу для размышления, толчок к дальнейшей творческой разработке методологии советской исторической науки.

Обсуждение доклада П. Н. Федосеева и Ю. П. Францева² , выступления по проблемам методологии истории в печати³ выявили, что многие вопросы теории исторической науки нуждаются в уточнении, требуют дальнейшего обмена мнениями.

Разработка методологии истории возможна в самых различных направлениях: речь может идти о методологии отдельных крупных исследователей, школ, о методологии изучения конкретных проблем истории, например, изучения общественных формаций, их смены, изучения истории революции, классов и классовой борьбы, а не только о взятых в целом проблемах гносеологии, исторического познания. Большое значение в этом плане приобретает, например, изучение творческого опыта видных советских историков, что позволяет проследить формирование их марксистского мировоззрения и его применение ученым на примере конкретных исследований. Словом, пути разработки методологии истории могут быть различными. Однако в данном случае хочется поставить вопрос о другом - об основных методологических недостатках отечественной историографии советского общества и вытекающих отсюда задачах.

Разговор о методологии истории в этом смысле представляется целесообразным вести в трех аспектах и разрабатывать ее соответственно в трех направлениях: 1. Повышение теоретического уровня отдельных исследований. 2. Оценка степени изученности конкретных исторических проблем на данном этапе - степени разработки и полноты исторических концепций. 3. Критический анализ методологии буржуазных историков.

² См. материалы обсуждения. "Вопросы истории". 1964, N 4; "История и социология", М. 1964.

³ А. В. Гулыга. О предмете исторической науки. "Вопросы истории". 1964, N 4; его ж е. О характере исторического знания. "Вопросы философии". 1962, N 9. Заслуживает внимания коллективная монография Б. С. Украинцева, А. С. Ковальчука, В. П. Черткова "Диалектика перерастания социализма в коммунизм" (М. 1963 г.), где дается философский анализ основных процессов строительства коммунизма. См. также Г. М. Андреева. Методологическая роль теории на разных этапах социального исследования. "Вопросы философии". 1964, N 7; М. А. Барг. Структурный анализ в историческом исследовании. "Вопросы философии". 1964, N 10; В. Горбач. О видах противоречий. Минск. 1964.

Теоретический уровень отдельного исследования

Необходимость повышения теоретического уровня каждого отдельно взятого исторического исследования как будто не нуждается в пояснении. Все советские историки - марксисты по своему мировоззрению, и, бесспорно, в основе каждого их исследования лежит марксистско-ленинская теория исторического процесса и методология исследований. Вместе с тем еще имеют место слабые в теоретическом отношении работы, фактологичные, недостаточно связанные с жизнью монографии, сборники, статьи, диссертации. Это объясняется рядом причин.

Если историография прочно завоевала свое место в исторической науке и ни одна работа уже не является полноценной без историографического анализа, то этого еще нельзя сказать о теоретическом анализе проблем, являющихся объектами многих исторических исследований. Недостаточно внимания уделяется тем теоретическим положениям, которые легли в основу конкретного исследования историка. Авторы монографий, статей не всегда считают важным обоснование темы и своего решения ее. В предисловиях, вводных главах, историографических введениях нередко отсутствуют указания на то, какое место занимает избранная тема в комплексной проблеме, какие теоретические положения легли в основу работы, что дают наблюдения и выводы автора в связи с этими положениями. Особенно ярко это видно на примере диссертаций.

Стала стандартной небогатая вариация фразы следующего содержания: "Методологической основой изучения темы послужили работы основоположников марксизма-ленинизма". Без нее кажется упущенным существенный момент, хотя она мало что проясняет.

Задача историка состоит не только в том, чтобы описать событие, но и в том, чтобы установить его взаимосвязь с другими явлениями, найти его причины, показать, почему и как оно произошло, определить его значимость. Но и этого еще недостаточно. Важно установить не только причину и значимость факта, явления, но обнаружить и показать его "объективную логику" ⁴, обусловленность его в данных конкретных условиях и тем самым обнаружить закономерность хода событий.

Блестящий пример этого представляет собой работа Ф. Энгельса "К жилищному вопросу". Именно историзм в подходе к теме позволил Ф. Энгельсу показать место жилищной проблемы во всем комплексе противоречий буржуазного строя и разоблачить полумеры и мелкобуржуазные средства, предлагаемые для ее решения Прудоном. Жилищная нужда при капитализме - лишь одно из "бесчисленных", причем "более мелких", второстепенных зол, вытекающих из капиталистического способа производства. "Она вовсе не является прямым следствием эксплуатации капиталистом рабочего как рабочего", - полемизировал Ф. Энгельс с Прудоном, который представлял жилищный вопрос как чисто рабочий. Корень зла заключается в эксплуатации, которую можно уничтожить лишь вместе с капиталистическим способом производства⁵ .

Четкая теоретическая постановка вопроса, определение его места в комплексе смежных проблем, анализ действительных, фактических условий, в которых происходит явление, позволили Ф. Энгельсу не только показать, что происходит с жилищным вопросом, как это происходит, выявить причинную связь и зависимость событий, но и прийти к правильному решению, вскрыв несостоятельность мелкобуржуазных и буржуазных теоретиков и практиков. Как важно помнить об этом историкам, исследующим конкретные явления, факты, события, как важно уметь определить их место, взаимосвязь, значимость, не превращая предмет

⁴ В. И. Ленин. ПСС. Т. 18, стр. 345.

⁵ См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 18, стр. 208.

изучения во "флюс", который закрывает перспективное зрение исследователя, лишает его работу теоретической и практической ценности, снижает ее научное значение.

Чем, например, можно объяснить, что в диссертации, посвященной культурно- просветительной работе в Сибири в годы восстановления народного хозяйства ⁶ , вопрос взят в так называемом "чистом виде"? Рассмотрев состояние культурно-воспитательной работы в Сибири в 1921 - 1922 гг., подробно остановившись на фактах, свидетельствующих о подъеме этой работы в 1923 - 1925 гг., автор наиболее полно характеризует количественную сторону культурного строительства, рассматривает вопрос о формах и методах культпросветработы. В выводах сказано, что, несмотря на трудности восстановительного периода, культурно-просветительная работа "медленно, но неуклонно росла вширь и вглубь, занимая все большее место в практике работы партийных и советских органов Сибири". Однако если по цифрам и фактам можно проследить, как культурно-просветительная сеть росла вширь, то понять глубину ее работы в полной мере невозможно. Происходит это потому, что все описание ведется в отрыве от хозяйственных и главным образом политических задач, решавшихся в то время. Автор рассказывает о домах крестьянина, красных уголках, клубах, библиотеках, об их количестве и формах работы, а вот каким образом все это влияло на настроение населения, на сознание крестьянства, как отражалось на восстановлении народного хозяйства, на важных политических кампаниях, выборах в Советы, - этого узнать из работы нельзя.

Теоретическое обоснование и четкая направленность исследования в диссертациях необходимы еще и потому, что они являются, как правило, сводными трудами, которые обобщают предшествующие защите публикации, сообщения, статьи, где для постановки общих теоретических вопросов еще недостаточно данных. Так и вышеупомянутой диссертации предшествовал ряд интересных, насыщенных фактами сообщений и статей⁷ по работе отдельных звеньев "культурного" аппарата.

Отсутствие четких исходных критериев при исследовании фактического материала, не всегда верная его группировка также часто снижают общий уровень работы. Примером может служить интересная диссертация С. Л, Сенявского⁸ . Само по себе стремление дать всестороннее исследование социально-экономических истоков развития рабочего класса, его количественного и качественного роста на современном этапе не может не вызвать одобрения, но вместе с тем требует максимально четкой постановки вопроса, точного обоснования исходных позиций и методов исследования, учета исторических изменений в социально-экономической основе общества в связи со вступлением СССР в стадию развернутого строительства коммунизма и воздействия этих изменений на историю рабочего класса.

С. Л. Сенявский правильно отмечает необходимость учитывать интенсивный процесс стирания существенных различий между городом и деревней, между классами, но выдает тенденцию за уже совершившийся факт и поспешно делает вывод о социальной унификации источников по-

⁶ Л. И. Боженко. Культурно-просветительная работа в Сибири в годы восстановления народного хозяйства (1921 - 1925 гг.). Автореферат кандидатской диссертации. Томск. 1963.

⁷ Л. И. Боженко. Из истории культурного строительства в Сибири. "Труды" Томского государственного университета. Сборник научных трудов исторических кафедр. Томск. 1963; его же. Борьба за ликвидацию неграмотности среди населения Сибири (1920 - 1925 гг.). "Ученые записки" Томского государственного университета, N 46, 1963; его же. "Коммунистическое просвещение трудящихся Сибири. Из опыта культурно- просветительной работы в Сибири (1921 - 1925 гг.)". Томск. 1963, и др.

⁸ С. Л. Сенявский. Рост рабочего класса СССР в период завершения строительства социализма и в первые годы развернутого строительства коммунизма (1953- 1961). Автореферат кандидатской диссертации. М. 1963.

полнения рабочего класса, отказывается от анализа их по социальному признаку. Считая этот метод недостаточным, автор заменяет его "классификацией источников пополнения рабочего класса по роду занятий людей"⁹ , не анализируя "старые, традиционные источники рабочего класса". С другой стороны, считая источники пополнения рядов рабочего класса все же категорией социальной, С. Л. Сенявский не может не говорить о крестьянстве и интеллигенции. В итоге классификация источников у автора лишена единого принципа. Всего он насчитывает шесть таких источников: 1 - колхозное крестьянство, 2 - средняя общеобразовательная школа, 3 - работники промкооперации, 4 - служащие административно-управленческого аппарата, 5 - военнослужащие, 6 - трудоспособное, но не занятое в производстве население. Этот перечень дополнен автором и седьмым источником - "отмирание старых и рождение новых профессий в результате технического прогресса и реорганизации труда" ¹⁰ . Средняя школа у него является и источником пополнения рабочего класса и формой массовой подготовки квалифицированных рабочих¹¹ . Объясняя расширение самого понятия "рабочий класс" в условиях строительства коммунизма, что вызывается рождением новых его отрядов, и в частности сельскохозяйственных рабочих, автор не показывает, как колхозники превращаются в рабочих именно этой категории, а утверждает, что крестьянство не представляет собой существенный источник пополнения рабочего класса в последние годы, хотя цифры, которые он дает, подводят к противоположному выводу. Количество рабочих, занятых в промышленности, за 1953 - 1961 гг. выросло более чем на 6 млн. человек ¹² . Количество сельскохозяйственных рабочих за это же время увеличилось на 4 млн. человек и главным образом за счет колхозного крестьянства ¹³ .

Или другой пример. В целом хорошая и полезная книга И. Я. Трифонова "Классы и классовая борьба в начале нэпа" все же не дает ясного представления об оценке кулацких мятежей, характеризуя их как проявление внутренней контрреволюции в одних случаях и как форму вмешательства империалистов во внутренние дела страны - в других ¹⁴ . При всей взаимосвязи этих явлений, очевидно, все же - можно определить социальную природу кулацкого мятежа как форму гражданской войны, то есть борьбы классов за свои интересы. Разделение глав о введении нэпа как основной социально- политической предпосылки ликвидации кулацкого бандитизма (гл. III) и об организации Коммунистической партией и Центральным Комитетом вооруженной борьбы с бандитизмом и агитационно-пропагандистской работы приводит к тому, что активизация крестьянства в борьбе с кулацкими мятежами описывается раньше, чем работа партии по разъяснению нэпа и по организации целенаправленных действий крестьян. Эти просчеты, когда логика исследования не соответствует логике событий, не колеблют общей положительной оценки работы, но снижают ее убедительность.

Теоретическая непродуманность темы и логики доказательств имеет место и в некоторых монографиях, учебниках, коллективных трудах. В печати уже отмечались факты недооценки теоретических проблем, методологической слабости анализа исследуемого предмета в учебниках по истории государства и права СССР ¹⁵ . В связи с этим следует лишь приветствовать отдельные попытки предпослать учебникам по истории

⁹ Там же, стр. 7.

¹⁰ Там же, стр. 8 - 9.

¹¹ Там же, стр. 14.

¹² Там же, стр. 16.

¹³ См. "Вопросы истории". 1963, N 11, стр. 202.

¹⁴ И. Я. Трифонов. Классы и классовая борьба в СССР в начале нэпа. Л. 1964, стр. 298 - 299.

¹⁵ См. Ф. Петров, З. Двойрис. Серьезные методологические просчеты. "Коммунист". 1964, N 3, стр. 121 - 124.

краткие теоретические введения, где дается определение предмета изучения, освещаются основы теории и методологии, положенные в основу курса ¹⁶ . Примером в этом отношении может служить предисловие к многотомному изданию "Истории Коммунистической партии Советского Союза". В первой части его охарактеризованы принципы, положенные в основу разработки и освещения истории партии: стремление глубоко раскрыть творчество трудящихся масс и прежде всего рабочего класса как движущей силы развития человечества, раскрыть руководящую и направляющую роль партии коммунистов, показать это как закономерный процесс исторического развития. "Весь дух марксизма, вся его система требует, - подчеркивает предисловие слова В. И. Ленина, - чтобы каждое положение рассматривать лишь (α) исторически; (β) лишь в связи с другими; (γ) лишь в связи с конкретным опытом истории" ¹⁷ . Предисловие также дает обоснование периодизации, хронологии изложения материала, структуры издания.

По характеру исторические работы бывают как описательные, так и аналитические. Бесспорно, резкой грани между ними нет, но все же тот или иной уклон работы может быть определен и связан со степенью изученности вопроса, а также целевым назначением работы. К монографии, специальной исследовательской работе предъявляются одни требования, к учебникам - другие, к популярным изданиям, массовой литературе - третьи. Но и в исследовательской работе возможны различные стадии, характер которых определяется уровнем требований к ним. Когда речь идет о накоплении материала, выявлении фактов, первых контуров события, вполне оправданно появление так называемых описательных работ. К этой категории прежде всего, как правило, относятся "сообщения", "заметки", комментарии к публикациям. Более высокой стадией является исследование. Здесь ожидается не только фиксирование, констатация фактов, но и раскрытие их причинной связи, значимости, внутренней логики, закономерности. Разумеется, масштаб исследовательской работы в каждом конкретном случае зависит от степени изученности темы, от состояния источников, наконец, от научной подготовки исследователя. Но даже в первом случае, когда речь идет об описательной работе, нельзя игнорировать необходимость определенных критериев выбора и оценки факта, определения его места среди других, связанных с ним. Особенность социального исследования и состоит именно в том, что оно обязано отразить место факта, явления, которые тесно вплетены в многообразную ткань общественных отношений.

Примером проникновения в существо проблемы, методологической обоснованности авторских оценок может служить статья Ю. А. Полякова, посвященная нэпу ¹⁸ . Автор рассматривает решение партии о переходе к нэпу с точки зрения социально-экономической и классовой значимости новой экономической политики для построения социализма: стимул для беднейшего и среднего крестьянства, мера ограничения кулака и частного предпринимателя, темпы социалистического строительства. По нашему мнению, такой подход к теме является теоретически верным и весьма перспективным для дальнейшего исследования всех вопросов, связанных с изучением истории нэпа.

За последнее время вышло немало трудов по истории советского общества, представляющих собой определенный вклад в исследование социалистического строительства. Постановка тем, уровень их решения (особенно это относится к истории рабочего класса и советского кресть-

¹⁶ См. "История СССР". Учебное пособие. Изд-во ВПШ при ЦК КПСС. М. 1960 (переиздано в 1964 г.).

¹⁷ В. И. Ленин. ПСС. Т. 49, стр. 329.

¹⁸ См. Ю. А. Поляков. Стимул, мера, темп. "Вопросы истории". 1964, N 7.

янства¹⁹ ) свидетельствуют о растущем мастерстве советских исследователей, об умелом использовании марксистско-ленинской методологии в историческом исследовании.

Уместно сказать о сочетании исторического и логического методов исследования. Нельзя считать убедительными попытки ограничить внутреннюю лабораторию историка лишь одним историческим методом, неправильное использование которого часто приводит к появлению чисто описательных работ, к изложению фактов и событий без должной их оценки и выводов, теоретического обоснования. С другой стороны, злоупотребление логическим методом также не дает полного исследования и создает опасность того догматического подхода, когда под уже известные, апробированные наукой теоретические положения или просто цитаты подводятся собранные новые факты. Диалектическое сочетание исторического и логического способов исследования - одно из условий высокого уровня труда историка. Блестящие примеры эффективности сочетания этих методов являют собой работы основоположников марксизма-ленинизма.

"Синяя тетрадь" В. И. Ленина - "Марксизм о государстве" - подготовительный труд, она раскрывает лабораторию мысли Владимира Ильича при работе над "Государством и революцией". В. И. Ленин так предварительно оценивал в ней способы изложения материала: "Историко-догматический (а) порядок изложения выбрать или логический (в)?"²⁰ . Учитывая состояние изученности вопроса, а главное, назначение труда, Владимир Ильич избрал логический порядок изложения. Но это не значит, что он хотел свести работу к чистой социологии: он наполнил ее историческим анализом событий 1848 - 1852, 1871, 1905, 1917 годов. В. И. Ленин в исследовании сочетал логический и исторический методы. Классическим примером сочетания исторического и логического методов исследования являются "Капитал" К. Маркса, "Происхождение семьи, частной собственности и государства" Ф. Энгельса, "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?" В. И. Ленина, его статья "Карл Маркс" и др. Необходимость для историка изучить творческую лабораторию основоположников марксизма-ленинизма, извлечь уроки применительно к своему профилю исследования является одной из важных сторон теоретической подготовки.

Ценными в методологическом отношении являются обобщающие монографии, многотомные издания, где должны как бы синтезироваться все важнейшие достижения исторической науки на данном этапе по основным проблемам исторического процесса. Историки широко используют такой путь работы, как создание тематических сборников, объединяющих как статьи общего характера, так и результаты разработки конкретных вопросов. К сожалению, такие сборники, как правило, не имеют вводных статей, которые бы обобщали теоретические материалы сборников, устанавливали преемственность, связь статей данного сборника и уже имеющейся литературы ²¹ .

¹⁹ См. А. А. Матюгин. Рабочий класс СССР в годы восстановления народного хозяйства. М. 1962; А. В. Митрофанова. Рабочий класс Советского Союза в первый период Великой Отечественной войны. М. 1960; Г. Г. Морехина. Рабочий класс - фронту. М. 1962; А. Ф. Xавин. Краткий очерк индустриализации СССР. М. 1962. См. также ряд книг по истории рабочего класса Советских республик (И. Н. Владимирцев. Обзор литературы по истории советского общества за 1962 - 1963 годы. "История СССР". 1964, N 6.)

²⁰ "Ленинский сборник" XXI, стр. 15.

²¹ См., например, "Из истории рабочего класса СССР". Сборник. Л. 1962. Почти во всех статьях затрагивается вопрос о социалистическом соревновании, но глубоко он не рассмотрен ни в одной. Статья А. В. Митрофановой "Об основных этапах развития советского рабочего класса" и статья Л. Е. Анкудиновой "Изменение состава рабочего класса в период построения социализма" имеют разную периодизацию. В статье Л. Е. Анкудиновой говорится о безработице в 1921 - 1922 гг. и об отсутствии роста рабочего класса до 1925 г., а в статье И. Я. Трифонова, наоборот, подчеркивается рост числа рабочих в этот период.

Таким образом, выбор темы, определение задачи и обоснование ее не только самым распространенным аргументом, который сводится к тому, что на данную тему ничего или мало написано, а именно теоретическим анализом значимости вопроса, определение главных направлений исследования, подчинение им как историографического анализа литературы, так и собственно работы являются одним из условий повышения методологического уровня работы историка.

Оценка степени изученности проблемы

Развитие отдельных отраслей истории, исследование ее конкретных проблем происходит неравномерно. Установить степень разработанности того или иного вопроса истории возможно лишь с помощью теоретического анализа уже имеющихся в научном обиходе знаний.

Анализ состояния изученности вопроса предполагает выяснение соответствия накопленных историками знаний общим закономерностям общественного развития. Это практически преследует две цели: помогает, во-первых, путем теоретического анализа выявить недостаточно изученные аспекты проблемы, во-вторых, обобщить уже накопленные знания и наблюдения и заложить основу для дальнейшего развития теории.

Долг ученого - приступая к исследованию той или иной проблемы, дать ее историографический анализ. Уместно в связи с этим напомнить слова Ф. Энгельса, сказанные в одной из многочисленных его рецензий на "Капитал", где он разъяснял, как следует понимать великое открытие К. Маркса, как умело нужно обращаться с ним. "Мы должны признать, что исторический подход, который пронизывает всю книгу и который позволяет автору видеть в экономических законах не вечные истины, а лишь формулировку условий существования известных преходящих состояний общества, нам очень понравился"²² .

Глубина теоретического анализа состояния исторической науки зависит не от самого признания принципа обобщения и проверки знаний с помощью марксистской философии, а от умения пользоваться ею при анализе. Оценка состояния методологии разработки определенной проблемы дает наилучший результат в том случае, если она основывается на тех категориях диалектического и исторического материализма, которые отвечают природе, специфике изучаемого явления. Так, изучение истории развития классовых отношений в СССР в переходный от капитализма к социализму период требует методологически иного подхода, нежели история развития тех же отношений в обществе победившего социализма.

Методологическая глубина анализа определяется характером изучаемого явления, а также степенью разработки теории в этой области. В связи с этим возникают различные варианты анализа.

Занимаясь, например, изучением предпосылок революции 1905- 1907 гг., Февральской революции, Великой Октябрьской социалистической революции в России, историк всегда может проверить направленность, полноту своего и других исследований с помощью разработанного В. И. Лениным основного закона социальной революции, учения о революционной ситуации, марксистского учения о смене социально-экономических формаций. Сопоставляя с каждым из положений закона о революционной ситуации степень охвата, изученности конкретной исторической обстановки, историк выявляет степень изученности той или иной составной части революционной ситуации, направляет усилия на восполнение пробелов.

Тем самым с помощью "консультации" с теорией исследователь придает своей дальнейшей работе целенаправленный характер. Убедившись

²² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 16, стр. 212.

в полноте накопленного материала по истории революционной ситуации, историк может перейти к обобщению полученных данных с тем, чтобы не только выявить и подтвердить общие закономерности, а также показать и особенности, присущие каждой отдельной революционной ситуации, вывести, таким образом, частные исторические закономерности. И если благодаря успешной работе специальной группы по изучению первой революционной ситуации в России в 1859 - 1861 гг. накоплен огромный материал, позволяющий перейти к глубокому историческому обобщению, то в изучении революционных ситуаций XX столетия в России сделано еще далеко не все.

К сожалению, не каждая историческая проблема подробно и тщательно разработана теоретически. История так богата, многогранна, бесконечна и стремительна, что теория иногда не поспевает за практикой. Вот здесь-то и нужно историку самостоятельное умение применить марксистско-ленинскую диалектику для проверки степени изученности той или иной проблемы.

Опираясь на богатейшую методологическую основу, содержащуюся в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, на теоретические положения Программы партии, историк, например, может успешно проследить весь сложнейший путь развития диктатуры пролетариата и процесс перерастания ее в условиях СССР в общенародное государство. Он призван проследить исторический процесс этого качественного изменения. Однако до сих пор мы не имеем обобщающих трудов на эту тему. Решение задачи, очевидно, следует искать в исследовании процесса развития советской демократии, учитывая, во-первых, изменение значимости тех форм демократии, которые сложились и действовали в условиях социализма и которые целиком сохраняются в новых условиях строительства коммунизма, во-вторых, тщательный анализ разносторонних данных, позволяющих проследить переход различных институтов демократии из одного качества в другое. Даже на примере такого учреждения, как банк, менее связанного в своей деятельности с формой демократии, В. И. Ленин подчеркивал переход в новое качество: "...сделать его еще крупнее, еще демократичнее, еще всеобъемлющее. Количество перейдет в качество"²³ .

Возможен и такой случай при теоретической оценке состояния изученности вопроса, когда теория разработана лишь в общих чертах и историку известны ее отправные и конечные положения, но сам процесс еще совершается на глазах историка. Здесь для методологического анализа могут быть применены самые общие категории теории, и сама история призвана помочь выявлению и формулированию закономерностей процесса. Примером в этом отношении может послужить исследование вопроса о сближении наций в условиях развернутого строительства коммунизма.

В настоящее время по всем крупнейшим проблемам отечественной истории накоплено огромное количество материала, настоятельно нуждающегося в обобщении и оценке с теоретической точки зрения: насколько глубоко, всесторонне, научно освещена та или иная проблема, на что должны быть направлены усилия историков в дальнейшем, позволяет ли степень изученности проблемы проследить закономерности развития процесса. Такая разработка состояния изученности отдельных участков истории тесно связана с историографией.

В настоящее время историография истории СССР, если сравнить с предшествующим периодом, развивается семимильными шагами. Быстро растет количество работ, посвященных анализу исторической литературы по всем периодам истории СССР. Свидетельство тому - три то-

²³ В. И. Ленин. ПСС. Т. 34, стр. 307.

ма "Очерков истории исторической науки в СССР", сборник по историографии за период с 1956 по 1961 г., другие коллективные работы²⁴ , отдельные монографии ²⁵ , статьи ²⁶ . Ознакомление с этими работами вызывает большое удовлетворение. Однако историография пока больше развивается вширь, чем вглубь. Сделано многое: установлены этапы развития историографии, начато историографическое изучение кардинальных проблем по всем периодам отечественной истории. Но все же это первая ступень, первые шаги.

Дело в том, что почти все работы в этой области еще не выходят за рамки историографии историков и книг. В большинстве из них анализ литературы ведется по этапам развития самой историографии, а внутри каждого периода разбираются более или менее подробно отдельные работы, что часто приводит к обыкновенному перечню литературы, к ее простому аннотированию. Возьмем для примера статью П. П. Никифорака "Историография создания и развития советской государственности" ²⁷ . В ней предпринята попытка выделить основные теоретические положения проблемы, но сделано это без достаточной тщательности и полноты. В дальнейшем же при рассмотрении литературы теряются и эти слабые попытки систематизировать материал по проблемам. Вновь перечисляются книги и брошюры, вышедшие в 20-х, 30-х, 50-х годах, с краткой характеристикой каждой из них. О главе "Организация власти" в "Истории гражданской войны в СССР" сказано, что там обобщен большой материал, но в целом глава "содержит ряд неверных положений". Каковы эти неверные положения, читатель так и не узнает. Или что, например, могут дать слова о том, что слом буржуазной государственной машины не был освещен в 30 - 50-х годах, а по истории Советов написано очень мало? Такой лаконизм себя не оправдывает.

Особенно богата историография истории гражданской войны и военной интервенции в СССР. Но до тех пор, пока анализ будет вестись подобно тому, как это сделано в большинстве работ на эту тему²⁸ (оценка литературы по периодам или по театрам военных действий, а внутри отдельных глав - обзоры по авторам и книгам), положительные результаты дадут себя знать не скоро. На основании этой историографии трудно уяснить, насколько изучены такие кардинальные вопросы темы, как классы и партии в гражданской войне в СССР и т. п.

²⁴ "Некоторые проблемы истории советского общества. Историография". М. 1964.

²⁵ И. Л. Шерман. Советская историография гражданской войны в СССР. Харьков. 1964.

²⁶ Д. К. Шелестов. Советская историография гражданской войны и военной интервенции в СССР; Л. М. За к. История культурного строительства СССР в советской историографии (1956 - 1963). "Вопросы истории", 1964. N 2; В. А. Дядиченко, Ф. Е. Лось, В. Г. С ар бей. Развитие исторической науки на Украине (1917 - 1963 гг.). "Вопросы истории". 1964, N 1; Г. Ф. Дахшлейгер. Основные этапы развития исторической науки в Советском Казахстане. "Вопросы истории", 1964, N 10; В. П. Шерстобитов. Д. Ф. Винник. Развитие исторической науки в Советской Киргизии (1917 - 1964 гг.). "Вопросы истории". 1964, N 2; М. Л. Иткин, В. И. Селицкий, И. Ш. Черномаз. Современная советская историография рабочего контроля в 1917 - 1918 гг. "Вопросы истории". 1964, N 11; А. И. Зевелев. Гражданская война в Туркестане в советской исторической литературе. "История СССР". 1963, N 3; Е. Э. Бейлина. Об изучении современного этапа социалистического соревнования. "История СССР". 1964, N 1; Н. Ф. Варгин. О литературе по истории гражданской войны и иностранной интервенции в Сибири. "История СССР". 1964, N 4; Е. Г. Гимпельсон. Литература о Советах первых лет диктатуры пролетариата. "История СССР". 1963, N 5, и др.

²⁷ П. П. Никифорак. Историография создания и развития советской государственности (1917 - 1920 гг.). "Некоторые проблемы истории советского общества", стр. 34 - 85.

²⁸ См., например, В. П. Наумов. Советская историческая литература о важнейших вопросах иностранной интервенции и гражданской войны. "Некоторые проблемы истории советского общества", стр. 3 - 34; И. Л. Шерман. Указ. соч.; Д. К. Шелестов. Указ. соч., и др.

Все это говорит за то, что без теоретического анализа проблемы, выявления основных направлений исследования и подчинения историографического обзора литературы методологически продуманным исходным позициям трудно ожидать сдвигов в историографии. Теоретическая оценка уже достигнутого историками требует проблемных историографических исследований.

Недавно прошедшая на страницах журнала "Вопросы истории" дискуссия о содержании университетского курса историографии истории СССР выявила единодушное мнение о том, что курс должен стать предметом теоретического и методологического воспитания молодых историков. Органическая связь методологии и историографии общепризнана²⁹ . Следовательно, задача состоит в том, чтобы найти пути для их синтеза. И если говорить о курсе историографии для студентов, то наилучшим, по-видимому, будет курс, раскрывающий историю развития и борьбы направлений, научно-идейных течений и школ в исторической мысли. Но этого еще недостаточно для исследовательской работы историков.

Глубокое изучение отдельных вопросов исторического процесса требует не только знания направлений их разработки в прошлом, но и тщательной оценки их современного состояния. Научная разработка истории настоятельно выдвигает вопрос о проблемных историографических исследованиях. Нельзя сказать, что в историографии отсутствуют такие работы. Серьезной в этом плане нам представляется статья А. М. Чинчикова "О некоторых проблемах историографии социалистического преобразования сельского хозяйства СССР". Цель статьи автор определяет как попытку "на основе анализа советской литературы 1917 - 1963 годов показать степень изученности основных проблем" темы. Учитывая широту темы, А. М. Чинчиков выделяет лишь два вопроса: историографию первых социалистических преобразований в деревне и историографию роли партии и рабочего класса в осуществлении коллективизации и организационно-хозяйственном укреплении колхозов.

Остановившись на значимости ленинского теоретического наследия для разработки темы, автор дает краткую характеристику трех этапов развития советской историографии, рассматривает основные направления в исследовании избранных им вопросов, раскрывает суть буржуазного и мелкобуржуазного направлений на первом этапе. Дальнейшее изложение материала характеризуется тем, что А. М. Чинчиков прослеживает преемственность работы исследователей от этапа к этапу. Оценка работ с теоретических позиций позволяет выявить слабые стороны изучения вопроса, заострить внимание на различных точках зрения, показывает, какие стороны темы еще нуждаются в исследовании, в каком направлении должна вестись работа историков³⁰. Заслуживает внимания оценка литературы о развитии сельского хозяйства в годы Великой Отечественной войны, данная в книге Ю. В. Арутюняна "Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны" (М. 1963). Выявление центральных вопросов темы, оценка их изученности, определение исходных принципов автора и последовательное их применение в работе характерны для монографии Ю. В. Арутюняна и ставят ее в ряд серьезных исследований.

Попытка подчинить историографический анализ методологическим целям предпринята в статье М. Л. Иткина, В. И. Селицкого, И. Ш. Черномаза по проблеме рабочего контроля в 1917 - 1918 гг., а также в статье Н. Ф. Варгина, посвященной истории гражданской войны в Сибири. Автор выделяет в качестве основных следующие вопросы: 1. Место и роль Сибири в иностранной интервенции и гражданской войне в СССР. 2. Создание военно-политического союза рабочего класса и трудового кре-

²⁹ См. "Вопросы истории", 1963, N 8, стр. 80, 86.

³⁰ "Некоторые проблемы истории советского общества", стр. 85 - 147.

стьянства. 3. Две формы гражданской войны: сражение регулярных армий и партизанская война. 4. Осуществление мирной внешней политики Советской Россией и ее стремление к решению мирными средствами не-' которых проблем Сибири. В ходе разбора литературы автор определяет состояние изученности каждого из вопросов, нацеливает внимание историков на менее разработанные стороны темы³¹ .

Сами историки, занимающиеся историографией, приходят к выводу о необходимости исследований в "теоретико-методологическом плане". Порой они говорят об этом лишь в связи с отдельными вопросами. Так, Е. Н. Городецкий правильно отмечает, что "новейшая литература по истории Октябрьской революции отличается поисками все новых и новых сторон этой неисчерпаемой проблемы"³² . И чтобы эти поиски не были бесплодными, нужен теоретический анализ достигнутого в области изучения как этой, так и других важнейших проблем отечественной истории.

Критика методологии буржуазной историографии истории СССР

Учитывая классовый смысл самого понятия "методология", исходя из общего понятия методологии как отражения мировоззрения в деятельности ученого, следует, очевидно, говорить об основных методологических позициях буржуазных историков, оставляя открытым для решения в каждом конкретном случае вопрос о степени ее научности. Несмотря на явную научную несостоятельность преобладающих в буржуазной историографии идеалистических способов истолкования явлений человеческого общества, но учитывая все же значительность распространения³³ и вредные последствия воздействия на сознание масс идеалистического мировоззрения, марксистская историческая наука не может просто отмахнуться от буржуазной историографии как от ненаучной. Знать ее направления, содержание каждого из них, обнаружить научную несостоятельность исходных позиций буржуазных историков, выявить как отрицательные, так и положительные стороны в их работе, объективно оценить их - все это трудная и вместе с тем благодарная работа. Учитывать не только сумму научно полезных знаний на каждой стадии исторической науки, но и антинаучные течения и направления мысли - один из залогов глубины и объективности исследования. В области идеологии даже такие антинаучные явления, как фальсификация истории, наличие такого "политизированного", антикоммунистического освещения истории, каким является "остфоршунг", не могут быть оставлены без внимания, без последовательного разоблачения их несостоятельности.

Исходя из основного критерия - признания материалистического или идеалистического истолкования действительности, - всех историков можно было бы разделить на две методологически противоположные группы - материалистов и идеалистов. Но в современных условиях широкого распространения и активного влияния марксистской философии, политической экономии в истории трудно найти идеализм в чистом, классическом виде. Сложные переплетения объективного и субъективного идеализма, позитивизма, прагматизма, клерикализма, вульгарного и экономического материализма и т. д. породили целый ряд эклектиче-

³¹ М. Л. Иткин, В. И. Селицкий, И. Ш. Черномаз. Указ. соч.; Н. Ф. Варгин. О литературе по истории гражданской войны и иностранной военной интервенции в Сибири, стр. 141 - 142, 155.

³² Е. Н. Городецкий. Октябрьская революция и создание социалистического государства в освещении советской исторической литературы. "Советская историческая наука от XX к XXII съезду КПСС", стр. 359, 362.

³³ См. об этом "Вопросы истории КПСС", 1964, N 7, стр. 122; "История СССР", 1964, N 6, стр. 167 - 183.

ских направлений буржуазной идеологии, мечущейся в поисках выхода из кризиса, в поисках "середины" между идеализмом и материализмом. Все это находит отражение и в буржуазной науке, занимающейся изучением истории советского общества. Рассматривая различные направления буржуазной историографии истории СССР, следует учитывать не только пестроту философских исходных позиций историков, но и то, что история является самой политической наукой из всех существующих, а буржуазная историческая наука при всем ее видимом многообразии в конечном итоге служит объяснению общественных явлений с позиций классов и групп буржуазного общества.

Сам ход исторического процесса, бурное развитие лагеря социализма, экономический и культурный, духовный расцвет народов социалистических стран, вступление СССР в период развернутого строительства коммунистического общества наглядно демонстрируют силу марксистской идеологии и подчеркивают кризис идеологии буржуазной. В силу этих обстоятельств даже самые реакционные историки не в силах отрицать могущество сил социализма, однако при этом они все свои силы направляют на дискредитацию политического строя СССР, искажают сущность и значение диктатуры пролетариата, роль советской демократии в организации сил трудящихся в деле преобразования своей страны. Усилия значительной части буржуазных историков направлены на то, чтобы свести к минимуму смысл различия в классовой природе, в классовой сущности социалистического и буржуазного общества. Появляются теории "демократического социализма", "единого индустриального потока" и т. д. Они проповедуют всеобщий стихийный прогресс, сосуществование в области идеологии.

Применительно к истории это находит яркое выражение во взглядах итальянского историка А. Момильяно.

Стремясь найти противоядие против марксизма, буржуазные историки, особенно в последние два десятилетия, переходят от прямого отрицания истории как науки к признанию ее как орудия психологического, морального воздействия на массы.

Сила живой истории, влияние марксистско-ленинской исторической науки на сознание масс, успех марксистского конкретно-исторического метода в изучении действительности, его роль в революционной переделке этой действительности обусловливают среди буржуазных историков особое внимание к методологии истории. Вооружить буржуазную историю "самоновейшей" методологией, фальсифицировать марксистско-ленинскую методологию исторической науки, внести в нее бациллу разложения - откровенная задача буржуазной идеологии. В США выходит огромное количество работ по методологии истории, по истории философии. Проблемы методологии истории обсуждаются на страницах периодических изданий. Аналогичные издания с аналогичной проблематикой существуют в ФРГ, Англии, Италии.

Анализ буржуазной литературы по теории и методологии истории показывает, насколько тесен союз буржуазных философов и историков, как совместными усилиями они пытаются вывести из кризиса буржуазную историю и поставить ее на службу антикоммунизму. Для успешной борьбы советской историографии с фальсификацией истории СССР немаловажное значение имеет вопрос о том, какие методологические тароблемы ставятся буржуазной историографией и как они ею решаются.

Выявление и изучение методологии различных направлений буржуазной историографии советского общества - задача всех советских историков. В данном случае хотелось бы подчеркнуть важность разоблачения методологической несостоятельности буржуазной истории на примере крайних направлений: с одной стороны, антикоммунизма и, с другой - буржуазного объективизма. Наиболее активным направлением

антикоммунизма наряду с "остфоршунгом" является школа американского прагматизма, возглавляемая С. Хуком.

Не останавливаясь на всех вопросах, рассмотрим лишь прагматистскую теорию познания и опыт "применения" марксизма прагматистами США. Облегчая себе задачу, прагматистские антимарксисты типа Хука фальсифицируют Марксову теорию отражения, противопоставляя ей с помощью выдуманных противоречий между ними ленинскую теорию познания ³⁴ . Но и теория К. Маркса, по мнению прагматистов, - "инструмент", нуждающийся в очистке от "ненаучного" исторического детерминизма. А. И. Титаренко подробно рассматривает приемы, с помощью которых прагматисты фальсифицируют марксистскую теорию познания, стремясь обнаружить общность между марксизмом и прагматизмом в вопросе о сущности и роли человеческой практики ("инструменталистская теория опыта").

Если марксизм-ленинизм подчеркивает определяющую роль практики в процессе познания, активную роль субъекта познания, то прагматисты, щеголяя теми же терминами "практика", "опыт", "активный опыт", выхолащивают суть марксистской теории познания, отрывая ее от материалистической теории.

"Инструменталистское" понимание практики, по Хуку, приводит к подмене объективного субъективным. Объективная связь, преемственность между прошлым и настоящим "опытом", основанная на закономерности, повторяемости тех или иных явлений в ходе практической деятельности человека, подменяется субъективной связью между прошлой и настоящей активностью субъекта, реконструирующего "ситуацию". Теория активного опыта служит для замены объективной действительности субъективной активностью действующего человека. Новая терминология, в частности термин "трансакция", призвана сделать невидимыми грани между субъектом и объектом.

Несмотря на различия в выборе предмета изучения: отдельные факты, проблемы, "многие факторы" без "мифических причин" (теория, на которой настаивает Д. Каль, профессор Вашингтонского университета), сведение задач исторической науки к описанию частных случаев "во всем их многообразии и богатстве" ³⁵ или же "ситуации" и "среды" ³⁶ , - буржуазные антимарксисты сходятся в одном - в идеалистической трактовке предмета изучения. С помощью взятой у К. Маркса и прагматистски истолкованной диалектики (которую один из американских прагматистов, И. Эдмен, громко называет "грамматикой познания и синтаксисом изложения"³⁷ ), они отделяют душу от тела, метод от теории и, балансируя, подобно акробату, умудряются превратить метод в "автономную область" и уйти от главного в марксизме-ленинизме - от материальности мира, от первичности материи, от значения практики, революционного опыта в познании. Диалектика Маркса заменяется "инструментом", "методом действия". От единства марксистского метода и материалистической теории, раскрывающих общие закономерности развития природы, общества и мышления, остаются выхолощенные категории, с помощью которых буржуазная история пытается так истолковывать факты, чтобы со своих позиций объяснять настоящее и "контролировать" будущее. Познание, по существу, превращается в функцию приспособления к среде, к оправданию действительности, какой бы она ни была. Идеи и понятия не являются знанием об объекте, а выступают как "правила действия", и они приемлемы лишь тогда, когда успешно "ра-

³⁴ См. А. И. Титаренко. Прагматистский лжемарксизм - философия антикоммунизма. М. 1964, стр. 38.

³⁵ А. И. Титаренко. Указ. соч., стр. 177.

³⁶ А. С. Богомолов. Англо-американская буржуазная философия. М. 1964, стр. 153.

³⁷ См. А. И. Титаренко. Указ. соч., стр. 27.

ботают". Благодаря такому подходу теория и вера оказываются в одном арсенале.

"Истина", добытая путем извращения марксизма-ленинизма, у прагматистов не обязательно должна быть объективной, важно, что она "чистая", а еще лучше, если она "актуальная". Не секрет, что "актуальность" истины исследования американского прагматиста будет определять не кто иной, как та сила, которая содержит все многочисленные институты по изучению СССР: монополии США, фонды Форда, Рокфеллера, Карнеги и пр. Так, сражаясь с материалистической теорией марксизма-ленинизма, извращая диалектику Маркса, буржуазная наука не в состоянии замаскировать свой антикоммунизм.

Теоретически научная несостоятельность этого направления американского антикоммунизма не вызывает сомнения, но дело в том, что она приносит огромный практический вред. Украшенная флером марксистской терминологии, теория прагматизма под видом "действительно обновленного марксизма" проникает в сознание трудящихся. Как отмечал У. Фостер, "огромная ценность прагматизма для капиталистов состоит в том, что он лишает рабочий класс общественной теории. Он пытается подменить научный марксистский анализ законов общественного развития эмпирическим методом и субъективно- идеалистически понимаемой практикой. Эта циничная философия проникает не только в буржуазные круги, она распространяется также и среди ставленников буржуазии в рабочем классе. Она отравляет всю систему образования в нашей стране" ³⁸ . Мировоззрение и метод прагматизма значительно затрудняют работу Компартии США.

Две перспективы манят Хука и его последователей: подорвать авторитет марксистско-ленинского мировоззрения, сделать прагматизм доктриной американского рабочего движения. Прагматист Д. Корк замахивается на принцип диктатуры пролетариата и выражает надежду, что прагматистский "демократический социализм" станет интернациональной концепцией в мировом рабочем движении. Его коллега М. Бродский требует пересмотреть ленинское учение о партии пролетариата, считая, что партия в своих взглядах должна приспосабливаться к сознанию класса. Вот какие отдельные "факты" и "ситуации", далеко не случайные и не беспричинно выбранные, изучают прагматисты.

Вряд ли будет ошибочным сказать, что вопросы чистой гносеологии, особенно исторического познания, - это сознательно выбранное буржуазными историками поле дискуссии. Увести в область мышления, где всего легче сомкнуть объективное с субъективным, сузить проблемы методологии - сознательная цель буржуазных идеологов.

Советские историки и философы уделяют внимание особенностям исторического познания ³⁹ . Однако, по нашему мнению, сводить методологию лишь к гносеологическому моменту - значит сужать проблему. Методологические же проблемы в споре с нашим противником предполагают прежде всего разоблачение их концепций на основе выявления исходных позиций в объяснении исторического процесса в целом, применения материалистической теории в конкретных исторических исследованиях, обобщения исторических знаний и установления закономерностей общественной жизни. Особое значение приобретает ленинская методология изучения истории, ленинская концепция исторического процесса, опыт борьбы В. И. Ленина с буржуазным мировоззрением. Как показывает знакомство с современным прагматизмом в США, он не в

³⁸ W. Foster. History of the Communist Party of the United States. New York. 1952, p. 535.

³⁹ См. ПИСЬМО А. И. Данилова, призывающее к совместной разработке историками и философами гносеологии и логики истории, статьи А. В. Гулыги "О характере исторического знания", "О предмете исторической науки" ("Вопросы истории", 1961, N 3, "Вопросы философии", 1962, N 9, "Вопросы истории", 1964, N 4).

состоянии бороться против ленинской методологии и уходит от прямого сражения с ней. И это надо учесть.

Явный кризис буржуазной методологии, нечистоплотность "самоновейших изысканий" антимарксистов приводят к тому, что многие буржуазные историки отказываются от крестового похода против коммунизма, они ищут "золотую середину", тихую, спокойную, "научную", отдаленную от политики и идеологии область исследований, выдвигают на первый план интерес к изучению конкретного факта с сохранением известной "интеллектуальной свободы", оставляя за ее пределами основополагающие положения о монистическом объяснении исторического процесса. Кодекс "приличий" "благовоспитанного" буржуазного историка не позволяет говорить об убеждениях, о его позиции при подборе и оценке фактов. Своеобразный "этикет" не позволяет выявлять мотивы и принципы его действия. Работа над фактами подается как бы в совершенно стерильной атмосфере, изолированной от влияний общества, его проблем. Рано или поздно этот "индивидуализм", эта "интеллектуальная свобода" приводит ученых в один из крайних лагерей - либо к материалистам, либо к махровым антикоммунистам, в противном случае историк теряет свое лицо, превращается в констататора отдельных фактов. Отвечая Ф. Вентури, Н. М. Дружинин дал ответ и всем историкам, желающим уйти от теории, а вместе с тем и от живой жизни в поисках отвлеченной "истинности" факта, противопоставить факты теориям, а индивидуум-схеме: "Факты не могут быть собраны, критически проверены и объединены внутренней связью, если историк не обладает общими принципиальными взглядами на критерии отбора, критики и причинного объяснения исторических явлений. По-моему, факты, взятые сами по себе, изолированно, вне связи с характеристикой эпохи и событий, породивших то или другое индивидуальное явление, теряют свое научное значение, выпадают из понятия науки... Долг ученого как гражданина собственной страны и в то же время интернационалиста - исследовать исторический опыт человечества, понять закономерные пути его развития и силами своей мысли, своего сердца и своей воли содействовать победе нового мира над старым, обреченным и отмирающим. Метод исторического материализма - лучшее оружие для такого познания и активного действия" ⁴⁰ .

Представление об уровне работы советских историков по разоблачению и критике буржуазной историографии советского периода можно составить по ряду коллективных сборников статей, отдельным монографиям, статьям. Наиболее систематическая информация в этом направлении дается историческими журналами.

Критические рецензии и аннотации работ по истории СССР, выходящих за рубежом, в совокупности с исследовательскими статьями дают возможность составить известное представление о разнообразии направлений буржуазной историографии, об их методологии, об уровне борьбы в советской исторической литературе с фальсификацией истории СССР на Западе.

Лишь за последнее время на страницах журнала "Вопросы истории" был дан критический разбор методологических принципов в работах итальянских историков А. Момильяно и П. Росси ⁴¹ , Д. Пасмора, Р. Л. Минза ⁴² и др. Специальный раздел "Против буржуазных фальсификаторов истории КПСС" существует в журнале "Вопросы истории

⁴⁰ См. акад. Н. М. Дружинин. Ответ Франко Вентури. "История СССР". 1964, N5, стр. 200 - 201.

⁴¹ Г. Г. Дилигенский. Марксистско-ленинская теория и конкретно- историческое исследование. "Вопросы истории", 1963, N 3; И. С. Кон. П. Росси. История и историзм в современной философии. "Вопросы истории", 1962, N 2.

⁴² Е. Э. Печуро. О логике исторического объяснения. "Вопросы истории", 1963, N 4; ее же. О соотношении социологии и истории. "Вопросы истории", 1963, N 5.

КПСС". Значительный интерес представляют переводы работ зарубежных историков, посвященных советской тематике⁴³ .

Уровень трудов советских историков, посвященных разоблачению фальсификации истории СССР, анализу методологии направлений, несовместимых с марксистской, очень часто оставляет желать лучшего. Мало еще работ, которые от разоблачения фальсификации или искажения отдельных фактов истории поднимаются до глубокой критики концепции автора в целом. Слабым местом в борьбе с фальсификацией истории СССР продолжает оставаться недостаточное знакомство исследователей с зарубежной историографией, случайность в выборе работ для критического анализа. Наибольшее внимание уделяется разоблачению методов фальсификации советской истории "остфоршерами", неопозитивистами, историками правосоциалистических политических направлений; менее освещена работа буржуазных историков демократического направления, честных по своим намерениям историков, но опирающихся на идеалистическое мировоззрение.

Но и в разоблачении фальсификаторов советской истории еще нередки случаи, когда статьи информационного или полемического характера сводятся к перечислению наиболее ярких фактов из работ буржуазного историка, без достаточного анализа исходных позиций, его способов работы над материалом, источниками. Фактам, искаженным или произвольно взятым, часто противопоставляются также факты, но лишь другого свойства, без глубокого анализа того, как они получены, доказательства их закономерности, исторической необходимости, значимости. Нередко критические статьи наполнены цитатами, цифрами, даже сильными эмоциональными сравнениями. Так, статья В. И. Куликова "Буржуазная фальсификация роли КПСС в освоении целинных земель" пестрит цитатами, цифрами и фактами. Однако одни они не всегда помогают убедить читателя в правоте слов автора. К тому же, говоря о формах хозяйства на целинных землях, В. И. Куликов оперирует уже устаревшими материалами 1957 - 1958 годов⁴⁴ .

Хорошее впечатление производят статьи О. И. Величко "Извращение истории социалистической индустриализации СССР в западногерманской буржуазной литературе" и Э. П. Горбунова "Буржуазная фальсификация вопроса о темпах социалистической индустриализации СССР", но и здесь преобладают прямолинейные, однотипные логические приемы - факт против факта, апелляция к решениям и документам, а не к самому процессу истории. Однотипность средств и способов разоблачения фальсификаторов делает эти статьи похожими друг на друга ⁴⁵ .

Отмечая значение специальных работ, анализирующих различные идеалистические концепции и направления буржуазной историографии СССР, все же следует сказать, что основным оружием в борьбе за чистоту марксистско-ленинской исторической концепции, единственным путем ее развития являются исследования, посвященные важнейшим проблемам исторического процесса, основанные на глубоком анализе действительности с помощью теории исторического материализма. Только конкретный разговор, а не спор вообще является лучшим доказательством правоты метода советской истории.

* * *

Три упомянутые стороны разработки методологии истории находятся в тесной взаимосвязи. Любой из участков исторической работы - будь то создание позитивного исследования или труда полемического - тре-

⁴³ См. "История СССР", 1964, N 4; 1963, N 6; 1963, N 3.

⁴⁴ "Вопросы истории КПСС", 1964, N 5, стр. 119 - 127.

⁴⁵ "Вопросы истории КПСС", 1964, N 7, стр. 122 - 130; 1963, N 9, стр. 129 - 134.

бует одновременно научно обоснованной постановки темы, четкого определения исходных позиций автора по данному вопросу, максимального учета уже сделанного предшественниками и современниками в этой области, определения места данной работы в системе исторических знаний, разоблачения антинаучных или ошибочных концепций. Все это в конкретном историческом исследовании в конечном итоге сводится к исходным методологическим позициям автора, к его умению на практике применить марксистскую философию.

Историки справедливо обеспокоены тем, что "серость" многих трудов объясняется односторонностью проблематики, логическим однообразием, происходящим оттого, что множество разнотипных "узлов" общественных связей рассматривается с помощью одинаковых логических приемов. Историки и сами начинают понимать, что надо шире использовать логические средства и пути исследования, таящиеся в марксистско-ленинском диалектическом методе, пользоваться всеми достижениями философской науки.

Использование электронно-вычислительной техники в области исторического исследования в сочетании с прежними способами работы над источниками позволяет значительно изменить, улучшить, приблизить к совершенству методику добывания и обработки первичного материала. Более глубокое и творческое применение марксистской философской науки в объяснении получаемых сведений позволит историкам дать действительно научный анализ процесса развития общества, создать интересные, правдивые, жизненно важные исследования.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - И. Л. БАЧИЛО:

Комментарии: