2 - 7 апреля 1956 г. в Ленинграде происходила сессия Отделения исторических наук Института истории материальной культуры Академии наук СССР, посвященная итогам археологических экспедиций 1955 года. В работе сессии приняли участие представители академий наук союзных республик и различных научных учреждений, высших учебных заведений, музеев. Были заслушаны и обсуждены 193 доклада, из них 97 о деятельности местных научных учреждений. Работали секции: палеолита, неолита и бронзы, раннего железного века, античной археологии, славяно-русской археологии, археологии Кавказа, Средней Азии, Прибалтики, нумизматики. Однако сессия была перегружена докладами, причем некоторые из них были посвящены только что начатым работам. Такая перегрузка привела к тому, что некоторые важные доклады не подверглись серьезному обсуждению.

Полевые работы, проведенные археологами в различных местах Советского Союза в 1955 г., дали новые важные материалы по истории нашей страны. Работы в области палеолита увенчались открытием новых нижнепалеолитических местонахождений в Южной Осетии. Большую ценность представляют исследования многослойных памятников верхнего палеолита на Днестре и Дону; впервые обнаружены мезолитические памятники на Кавказе. Раскопки памятников эпохи неолита, бронзового и раннего железного веков позволили уточнить палеоэтнографическую карту Советского Союза. Интересный материал получен в результате работ по изучению рабовладельческих государств Средней Азии, античных городов Крыма, Ольвии, урартского города Тейшебаини (Кармир-Блур). Положительной стороной этих работ является изучение не только городов, но и связанных с ними сельскохозяйственных территорий. Значительные работы проведены по изучению древнерусских городов и деревень. Археологические наблюдения, проведенные на крупнейших новостройках страны, спасли для науки большие ценности. Вместе с тем выявилась необходимость составить перспективный план археологических исследований для всей страны, установить более тесный контакт археологов с работниками естественных наук - палеоботаниками, почвоведами, геологами, остеологами, антропологами, а также с работниками по истории техники, повысить техническую оснащенность экспедиций, усовершенствовать методику полевых исследований. Участники сессии отмечали, что за последние годы резко ухудшились состояние музейных фондов и охрана памятников культуры. Ценнейшие археологические коллекции, хранящиеся в краеведческих музеях, и памятники культуры разрушаются.

Среди научных проблем, обсуждавшихся на сессии, большой интерес вызвал доклад П. Н. Третьякова "Спорные вопросы этнического развития восточных славян". Эти вопросы могут успешно решаться в результате совместных усилий представителей ряда дисциплин: языкознания, этнографии, археологии, антропологии и др. - и накопления необходимого фактического материала. При рассмотрении проблем происхождения и этнического развития восточного славянства многие советские археологи, в том числе П. Н. Третьяков, Б. А. Рыбаков, пришли в некоторых вопросах к субъективным, пока не подтвержденным фактическими данными выводам. Эти выводы подверглись в последнее время научной критике. Так, например, был оспорен вывод о славянской принадлежности Черняховской культуры полей погребений, о славянских древностях Среднего Поднепровья и Поднестровья V - VIII вв. и ряд других. В докладе, сделанном на сессии П. Н. Третьяковым, эта критика была учтена.

Докладчик представил четыре археологические карты и два культурно-стратиграфических разреза, которые научно аргументировали и иллюстрировали его выводы. В конце III - II тыс. до н. э. в бассейн Днепра и в Поволжье проникло новое население из более западных и юго-западных

областей, которое оставило поздненеолитические памятники так называемой фатьяновской и среднеднепровской культур. Весьма вероятным является предположение, что па основе среднеднепровской культуры развилась культура населения Среднего и Верхнего Поднепровья VI - III вв. до н. э., представленная двумя группами археологических памятников: городищами со штрихованной керамикой и городищами подгорской, милоградской и юхновской археологических культур. Эти культуры должны быть включены в рамки индоевропейских древностей протославянского, балтославянского или близкого им характера. Имеются данные, свидетельствующие о генетических связях этих культур с зарубинецкой культурой полей погребений, о которой уже определенно можно говорить как о раннеславянской. Однако сменяющая зарубинецкую черняховская культура в течение I - II вв. н. э. распространилась на территории, занятые разноплеменным населением: гетодакипскими, скифо-сарматскими и славянскими племенами. Позднее сюда пришли готы, также усвоившие эту культуру. Поэтому, хотя материалы черняховской культуры и могут привлекаться для характеристики восточнославянских племен, собственно славянской ее считать нельзя. Особенно спорным является вопрос об исчезновении Черняховской культуры и о славянских древностях Среднего Поднепровья V - VIII веков. Имеющийся в нашем распоряжении фрагментарный материал не позволяет сделать сколько-нибудь определенные выводы, связывающие эту эпоху с культурой Руси IX - X веков. Значительно лучше известны памятники IV - IX вв. в области Верхнего Поднепровья и Верхней Оки, так называемые длинные курганы кривичей, сопки славян новгородских и курганы с деревянными камерами вятичей. За последние годы изучалась давно уже известная, но незаслуженно забытая археологами группа древних, вероятно, древлянских курганов и поселений в Восточной Волыни (культура типа Корчак). К сожалению, интересная, хотя и спорная во многом концепция П. Н. Третьякова в целом на сессии не была обсуждена. Товарищи, выступавшие в прениях, оспаривали лишь отдельные вопросы. Так, М. И. Артамонов считает, что если черняховская культура и охватывала какую-то часть славян, то эти славяне были уничтожены гуннами и черняховская культура не сыграла никакой роли в сложении русской исторической культуры. Е. И. Горюнова оспаривала славянскую принадлежность городища Березняки. А. И. Тереножкин указал на отсутствие генетических связей между милоградской и зарубинецкой культурами. Но какой-либо другой схемы этнического развития восточных славян на сессии предложено не было. По существу оппоненты П. Н. Третьякова рекомендуют воздержаться от решительных выводов при настоящем состоянии источников. Обсуждение вопроса об этническом развитии восточных славян показало необходимость расширения работ славянской экспедиции.

На сессии был рассмотрен вопрос о времени и условиях становления человеческого общества. С докладом на эту тему выступил А. П. Окладников. Исходя из общей марксистско-ленинской концепции о первобытно-общинном строе и становлении человека и учитывая новейшие достижения археологии и антропологии, он выдвинул следующие положения о ранних этапах истории первобытного человека: а) первобытное стадо - "стадо обезьян, берущих палки", - время наиболее высокоорганизованных древних обезьян типа австралопитека, пользовавшихся готовыми, естественными орудиями, время первых инстинктивных форм труда, начало обуздания зоологического индивидуализма; б) время первобытных, формирующихся людей. Возникновение общества. Возникновение зачатков абстрактного мышления и сознательной трудовой деятельности. Древнейшие люди типа питекантропа, неандертальца. В археологической классификации это шелльский, ашельский и мустьерский периоды; в) сложение материнского родового строя, возникновение современного человека (homo sapiens); развитие верхнепалеолитической культуры, выделение первых больших локальных культур палеолитического человечества. Становление больших расовых групп.

Взгляды Б. Ф. Поршнева, высказанные им в статье, напечатанной в журнале "Вопросы философии" N 3 за 1955 г" "Материализм и идеализм в вопросах становления человека" докладчик охарактеризовал как вульгарно-материалистические. Б. Ф. Поршнев отрицает социальные закономерности для нижнего и среднего палеолита и подменяет их биологическими законами, отождествляет первобытных формирующихся людей с животными, отрицает наличие переходного этапа от животного состояния к человеческому. Выступавшие в прениях П. И. Борисковский,

Г. Ф. Дебец, А. Я. Брюсов, О. Н. Бадер, С. В. Киселев и А. А. Формозов, огласившие совместное заявление, и другие, поддержав основные положения доклада А. П. Окладникова, отмечали, что утверждение Б. Ф. Поршнева о том, что труд в древнем палеолите, до появления человека современного вида, имел инстинктивный характер, противоречит всем данным археологии и антропологии и марксистским взглядам на проблему становления человеческого общества: история человеческого общества начинается с нижнего палеолита.

На сессии был заслушан доклад Б. В. Горнунга "Проблема расселения индоевропейцев в доисторические эпохи (по данным языкознания)". Докладчик исходит из предположения, что начальный момент образования индоевропейской языковой общности относится не к эпохе раннего неолита, а к середине IV тысячелетия, когда индоевропейский язык-основа являлся уже вполне обособившейся группой племенных диалектов. Процесс распада индоевропейской языковой общности заканчивался к началу I тысячелетия до н. э. Докладчик поддерживает гипотезу П. Н. Третьякова (и отчасти В. Георгиева), согласно которой первоначальная территория распространения индоевропейского языка-основы локализуется в балкано-дунайских областях, бывших очагом высокой земледельческо-скотоводческой культуры, связанной с древнейшими центрами переднеазиатских цивилизаций и рано перешедшей от неолита к энеолиту. Охарактеризовав отдельные предполагаемые диалектные группы индоевропейского языка-основы, Б. В. Горнунг приходит к выводу, что "балто-славянское единство" сводилось к тому, что славянские языки частично, а балтийские целиком происходят из "северовосточной" диалектной группы. Экспансия носителей лужицкой культуры - это заключительный акт продолжавшегося не менее 2 тыс. лет процесса распадения индоевропейской языковой общности. Эта диалектная группа растворилась без остатка в ранее сформировавшихся группах, но видоизменила характер некоторых из них. В начале I тысячелетия до н. э. все те группы индоевропейских языков, письменная история которых начинается много позже, существуют уже обособленно и приблизительно в том же виде, в каком застает их история. Процессы взаимодействия диалектов и их слияния совершались после этого уже только внутри сформировавшихся групп, или "ветвей", индоевропейской языковой семьи.

А. Я. Брюсов, В. Д. Блаватский, М. Г. Левин, М. А. Тиханова, С. В. Киселев считают, что докладчик, подчас забывая о том, что общность материальной культуры далеко не всегда свидетельствует об этнической общности, пытался связать отдельные археологические культуры с языковыми общностями. По мнению выступавших, доклад был основан не на сумме доказательств, а на серии гипотез. Нельзя, однако, не отметить, что создание общих концепций по вопросам происхождения и распада индоевропейской языковой общности и их обсуждение могут способствовать продвижению вперед в изучении этой проблемы.

Г. Ф. Дебец выступил с докладом "Современное состояние палеоантропологических исследований в СССР". Первобытная история и археология немыслимы без сотрудничества с антропологией, которая раскрывает путь, пройденный человеком в своем развитии от обезьяны-человека до современного вида разумного человека. Изучение останков древнего человека дает представление о физическом типе человека минувших эпох, об изменении этого физического типа под влиянием различных социальных и природных условий. Докладчик характеризует палеоантропологические данные, начиная от древнего каменного века до XVIII в., и показывает, какую роль в изучении истории могут сыграть эти данные. На сессии отмечалось неудовлетворительное состояние с накоплениями в коллекциях музеев СССР находок костных останков человека раннепалеолитического времени. Выяснилась необходимость организации постоянной экспедиции и специальных раскопок в Крыму, на Кавказе, в Средней Азии и в других местах с целью поисков мустерских и более древних погребений.

Б. А. Рыбаков в докладе о перспективном плане археологических исследований обратил внимание на необходимость широкой популяризации результатов работы археологов и привлечения к этим работам краеведов. Охватить исследованиями огромную территорию нашей страны силами только профессиональных археологов невозможно. На археологической карте СССР имеется еще много белых пятен, ликвидация которых является ближайшей задачей археологов. Необходимо увеличить количество сквозных научных тем, охватывающих разные хронологические периоды истории и географиче-

ские территории (история охоты, рыболовства, земледелия, скотоводства, ткачества, гончарства, история религии и т. п.), В целях развития археологического источниковедения необходимо расширение лабораторных работ, радиокарбонного анализа, спектрографии, привлечение к этим работам зоологов, ботаников, химиков, составление археологической типологии и картографирование археологических памятников всех эпох и всех областей, издание многотомного труда по археологии СССР. Необходимы координация работ всех археологических научных учреждений СССР и четкое планирование исследований.

Выступавший в прениях С. В. Шухардин отметил, что в разработке истории металлургии и горного дела требуются совместные усилия археологов и историков техники. Н. Н. Воронин, В. Д. Блаватский говорили о необходимости организации комплексных работ в области истории культуры, истории техники, письменности и т. п. И. Г. Шовкопляс указал на неправильную организацию научных работ и на недостаточное использование исследователями материалов музеев. В. И. Громов находит, что научные результаты работы в области изучения палеолита снижаются вследствие того, что они ведутся без участия геологов и палеонтологов. П. Н. Третьяков, Е. М. Чайкин и другие отметили, что в докладе Б. А. Рыбакова отсутствует освещение научных проблем перспективного плана. Выступавшие касались главным образом научно-организационных вопросов.

А. В. Арциховский сообщил о результатах раскопок в Новгороде в 1955 г. (см. "Вопросы истории, 1956 г., N 3). О результатах работ Молдавской экспедиции в 1955 г. сообщила Т. С. Пассек. Один из отрядов этой экспедиции (руководитель - Г. Д. Смирнов) продолжал раскопки молдавского средневекового города XV- XVI вв. - Старого Орхея на р. Реут. Открыты новые ремесленные кварталы и жилища горожан. Отряд славяно-русской археологии под руководством Г. Б. Федорова провел раскопки и разведку в бассейне р. Реут, где исследовались молдавские и древнерусские поселения, а также раскопки селищ у с. Лопатна на Днестре, относящихся к эпохе черняховской и древнерусской культур. Отряд раннеславянской археологии (руководитель - Э. А. Рикман) продолжал раскопки могильника и поселения III - IV вв. н. э. у с. Будешты. Вскрыто 194 погребения с очень богатым и разнообразным инвентарем, исследованы остатка глинобитных жилищ и печь для обжига посуды. Отряд скифской археологии под руководством А. И. Мелюковой изучал могильник и поселение предскифского времени (VIII в. до н. э.) у с. Шолданешты. Отряд первобытной археологии (руководитель - Т. С. Пассек) проводил раскопки позднетрипольского бескурганного могильника у с. Выхватинцы. Антропологический материал дает возможность реконструировать внешний облик трипольского человека, а инвентарь могильника и обряд погребения помогают решить вопросы о социальной организации общества, о его экономике и быте. У с. Солончены II велись раскопки большого родового поселения трипольской культуры. У с. Флорешты открыто неолитическое поселение, относящееся к более древнему периоду, чем все известные до сих пор раннетрипольские памятники. Вероятно, здесь удастся проследить связь трипольской культуры с более древними неолитическими культурами.

Начиная с 1939 г. ведутся систематические раскопки урартского города Тейшебаини (на холме Кармир-Блур, около Еревана). Как сообщил Б. Б. Пиотровский, за 14 археологических сезонов исследовано 77 помещений на территории цитадели, а также начались раскопки поселения, примыкавшего к цитадели с юга и запада. Найдены ценные материалы, характеризующие культуру и искусство государства Урарту. Открыты 14 кладовых для зерна, 7 кладовых для вина, 3 помещения для изготовления кунжутного масла, 3 кладовые для керамики и др. В цитадели были найдены глиняные таблички с клинописью - документы хозяйственного архива крепости. Раскопки Кармир-Блура дали громадное количество урартских бронзовых изделий, преимущественно предметов вооружения, часто украшенных изображениями и имеющих клинообразные надписи урартских царей. Обнаружены предметы, доставленные из других стран древнего Востока, из Сирии, с Северного Кавказа, Поднепровья, позволяющие изучать взаимоотношение урартов с этими странами.

С. С. Черников рассказал об итогах работы Восточно-Казахстанской (Бухтарминской) археологической экспедиции. Особенно широкие работы развернулись в связи с археологическим обследованием зоны затопления Бухтарминской ГЭС. За десять полевых сезонов экспедицией была произведена археологическая разведка большей части Восточно-Казахстанской и Семипалатинской

областей, исследованы 5 палеолитических местонахождений, 2 неолитические стоянки, 9 поселений андроновской культуры, древние выработки олова, золота и меди, около 200 курганов эпохи ранних кочевников и тюркского времени и ряд других памятников. Эти материалы впервые позволяют наметить общие контуры древней истории Восточного Казахстана. Одним из переломных моментов в .этой истории был переход к кочеванию, которое на 3 тысячелетия стало здесь преобладающей формой хозяйства. История казахского народа уходит своими корнями в более глубокую древность, чем это казалось до недавнего времени.

В 1955 г. продолжались исследования древних поселений в долине Ангары, выше г. Иркутска, в зоне строительства Иркутской ГЭС, и начаты работы в низовьях р. Ангары, в зоне строительства Братской ГЭС. Об этих работах доложил А. П. Окладников. Раскопки у Иркутска рисуют картину последовательной смены ряда культурных этапов, начиная со второй половины III тысячелетия до н. э. и до X - XI вв. н. э., причем последними на островах Ангары жили тюрки-скотоводы, курыханы китайских летописей. Открытия в низовьях Ангары позволили установить, что у Братска и Иркутска в бронзовом и раннем железном веках были одни и те же археологические культуры, жили одни и те же племена. Это во многом неожиданное для археологов открытие показывает единство культуры племен на гигантских пространствах Восточной Сибири.

Дальневосточная экспедиция под руководством А. П. Окладникова продолжала раскопки в районе Владивостока, у г. Ворошилова-Уссурийского, а также в районе устья р. Тетюхе. Обнаружены ряд ранее неизвестных памятников эпохи неолита, памятники племен илоу и более поздние, в том числе средневековые. Особые отряды экспедиции вели работы на Сахалине и по изучению культур I тысячелетия до н. э. в заливе Петра Великого, а также древних рудников на р. Ампу.

Е. И. Крупное выступил с докладом об археологическом изучении Северо-Восточного Кавказа и Северо-Западного Прикаспия (итоги работы Прикаспийской экспедиции 1955 года). Изучаемая экспедицией территория, лежащая на скрещении древнейших путей сношений племен и народов Восточной Европы и Азии, несмотря на важную роль в древней истории юга" нашей страны, до последнего времени оставалась слабо изученной в археологическом отношении. В результате работ экспедиции установлено, что в глубокой древности природные условия ныне полупустынных районов Северо-Западного Прикаспия были более благоприятными для обитания здесь значительных человеческих коллективов. Только в средневековый период нерациональное ведение скотоводческого хозяйства привело к исчезновению растительности и наряду с природными факторами способствовало затуханию в этих районах общественной жизни и превращению их в полупустыни. Исследуемые памятники материальной культуры позволяют установить последовательное развитие местных культур и проследить широкие связи их носителей как с народами Закавказья и Малой Азии, так и со скифо-сарматскими племенами Приазовья, Подонья и Нижнего Поволжья.

О. Н. Бадер сообщил, что десятилетние работы Камской археологической экспедиции Молотовского университета охватили территорию от верховьев Камы до устья Белой. Более 400 обследованных и более 50 раскопанных памятников относятся ко всем основным этапам ранней истории Северного Прикамья от раннего палеолита до памятников русской культуры. Е. И. Леда сделала доклад о новых материалах Ольвийской агоры. Открыты фундаменты храмов V - III вв. до н. э., монументальный алтарь, жертвенник. Обнаружено, что около храмов стояли статуи и плиты с посвятительными надписями и государственными постановлениями. В цистерне, засыпанной во второй половине II в. до н. э., найдено более тысячи обломков терракот, изображающих различные божества. Большая часть статуэток была изготовлена в самой Ольвии. Новые материалы из раскопок агоры указывают на какие-то чрезвычайные события, связанные с общим экономическим и политическим упадком Ольвии, которые происходили в городе еще задолго до его разгрома гетами.

На сессии с сообщением о развитии археологической науки в Голландии выступил присутствовавший в качестве гостя профессор Глазема.

Сессия отметила успешное решение ряда научных проблем и наметила предложения, направленные на дальнейшее развитие археологических исследований.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. Л. МОНГАЙТ:

Комментарии: