Появление брошюры Н. П. Киценко объясняется, видимо, желанием автора познакомить широкий круг читателей с традициями запорожского казачества. Ему известны результаты археологических раскопок в изучаемом районе, местные предания, фольклор и другие источники, а также литература (преимущественно дореволюционная).

Однако в брошюре имеется ряд серьезных недостатков, и она явно не соответствует уровню, достигнутому советской наукой в изучении истории Запорожской Сечи. Н. П. Киценко лишь формально признает наличие в запорожском казачестве "острых внутренних противоречий" (стр. 7 - 8, ср. стр. 74): он не выясняет их причин, не прослеживает, как они отражались на казачьем быте, не показывает борьбы угнетенной части казачества - серомы против старшины и богатых казаков. Между тем он мог бы воспользоваться в данном случае обстоятельным освещением этих вопросов в работах В. А. Голобуцкого¹ .

Для характеристики политической организации Запорожской Сечи автор цитирует два отрывка из конспектов К. Маркса по истории России. Безусловно, эти конспекты должны быть предметом исследования: самый отбор К. Марксом тех или иных фактов из изучаемого им труда представляет для историка большой интерес. Но при этом следует учитывать состояние науки того времени и характер конспектируемой литературы, чтобы не приписать К. Марксу выводов, которые на самом деле принадлежат авторам изучаемых им работ. Н. П. Киценко пренебрегает этим требованием и в результате называет Запорожскую Сечь "христианской казацкой республикой"² , приписывая данное определение К. Марксу (стр. 8). Между тем это почти дословная выписка из книги Н. М. Карамзина ("казаки образовали воинскую христианскую республику")³ . Та или иная выписка К. Маркса еще не означает, что он был согласен с определением, предлагаемым автором конспектируемой им книги. В тех случаях, когда советские историки, обращаясь к конспектам К. Маркса, анализируют приведенную формулировку, они высказывают свое отношение к проблеме государственности в казачьих областях - украинских и русских⁴ . Однако, к сожалению, чаще просто цитируется конспект К. Маркса (без указания источника его сведений), причем слово "христианская" опускается или заменяется словом "вольная"⁵ .

М. КИЦЕНКО. Хортиця в героїці і легендах. Видання друге, доповнене і перероблене. Вид-во "Промінь". Дніпропетровськ. 1972. 132 стор. з іл. Тираж 50000. Ціна 31 коп.

¹ См. В. А. Голобуцкий. Запорожское казачество. Киев. 1957; его же. Черноморское казачество. Киев. 1956; его же. Запорожская Сечь. "Вопросы истории", 1970, N 12; 1971, N 1.

² Цитата из конспекта К. Маркса по истории России. "Архив Маркса и Энгельса". Т. 8. М. 1946, стр. 154.

³ Н. М. Карамзин. История государства Российского. Т. V. СПБ. 1842. стр. 231.

⁴ См. И. Г. Рознер. Антифеодальные государственные образования в России и на Украине в XVI - XVIII вв. "Вопросы истории". 1970, N 8; В. А. Голобуцкий. Запорожская Сечь.

⁵ В первом издании своей брошюры Н. П. Киценко (1967 г.) так и поступил (стр. 7), и выражение "вольная казацкая республика", приписанное К. Марксу, было подхвачено рецензентом брошюры Г. Забиякой (см. "Индустриальное Запорожье", 24.XI.1967). Хотя Н. П. Киценко и исправил данную ошибку во втором издании брошюры (см. стр. 8), этот факт свидетельствует о том, что он не владеет методикой исторического исследования. Это подтверждается и тем, что в другом месте брошюры он неверно цитирует слова Т. Г. Шевченко (стр. 92; ср. Т. Шевченко. Повне зібрання творів. Т. 6. Київ 1964, стор. 34) для того, чтобы подкрепить свой ошибочный тезис, будто поэт противопоставлял Запорожскую Сечь как единое социальное целое колонистам, поселившимся на Хортице в конце XVIII века.

стр. 203

Что касается другого отрывка, относящегося к Запорожской Сечи, то по поводу его имеется прямое указание К. Маркса на Н: И. Костомарова, работу которого следует называть в качестве источника выписок К. Маркса. У Костомарова говорится: "заложилось славное Запорожье и разлило из себя дух казачества по всей Украине"⁶ . К. Маркс конспектирует это место следующим образом: "заложилось славное Запорожье, и дух казачества разлился по всей Украине"⁷ . Н. П. Киценко полагает, что, по К. Марксу, "дух казачества" означал стремление угнетенных бороться за свое социальное и национальное равенство (стр. 8). В соответствии с этим определением (которое представляется вполне приемлемым) автору следовало подробно остановиться в брошюре на социальных движениях запорожского казачества (в том числе на борьбе против польских феодалов, российских крепостников и казацкой старшины). Запорожская Сечь была очагом таких движений. Однако в брошюре нет их характеристики.

Классовая борьба казачества отступает у Н. П. Киценко на второй план; основное содержание его брошюры составляет история борьбы против внешнего врага. Не Наливайко, Тарас Федорович, Палий и другие народные вожди и казацкие предводители, выступавшие против феодально- крепостнического гнета, обрисованы автором, а такие лица, как литовский князь Д. Вишневецкий и выходец из польской шляхты П. Сагайдачный. Вишневецкому отведено 15 страниц из 82, посвященных прошлому Хортицы (стр. 34 - 48). По сравнению с первым изданием эта часть брошюры расширена. Прибавился и портрет Д. Вишневецкого как "основателя малохортицких укреплений", который "водил отряды против турок и татар". Но ведь строительство Вишневецким крепости на Хортице было лишь эпизодом из истории освоения южных украинских степей шляхтой, которая шла по следам народной колонизации этой территории. Феодалы (в том числе и Вишневецкий) стремились захватить освоенные казаками земли, а для этого нужно было иметь здесь свои опорные пункты и совершать походы против турок и татар, также претендовавших на эти земли. По данным В. А. Голобуцкого, Вишневецкий, используя реестровых казаков и крепость на Хортице, пытался не пропускать беглых крестьян в низовья Днепра.

Во втором издании брошюры автор расширил и характеристику П. Сагайдачного, деятельность которого рассматривается только с положительной стороны (см. стр. 50 - 52). Во введении к книге его имя названо в числе героев, прославивших Запорожскую Сечь (стр. 7); в конце брошюры помещен его портрет. Никто не станет отрицать значения смелых рейдов этого гетмана на турецкие крепости и освобождения им томившихся в плену невольников. Однако Сагайдачный оставался представителем богатой казацкой верхушки, он поддерживал польского королевича Владислава, пытавшегося захватить московский престол в интересах ненавистных казачеству польских феодалов. Во время походов на Москву он жег русские города и жестоко расправлялся с населением⁸ . Во время войны 1621 г. с Турцией Сагайдачный держался иной позиции, чем выдвинутый казачьими низами Я. Неродич-Бородавка, и зверски разделался с последним. Поэтому вряд ли правомерно ставить Сагайдачного рядом с Б. Хмельницким, И. Сирко, Т. Трясило и другими народными героями (см. стр. 125). Ошибочность методологических позиций Н. П. Киценко состоит в данном случае в том, что для него главным, определяющим было не то, что разделяло, а то, что объединяло казацкую старшину с серомой: борьба против турок и татар. Тем самым он сползает на позиции дореволюционных буржуазных историков типа А. А. Скальковского, видевших в Запорожской Сечи общество равных - своего рода украинский рыцарский орден.

Политику русского правительства на Украине Н. П. Киценко рисует поверхностно и односторонне. Например, он не счел нужным пояснить читателю, что Мазепа и его подручные из казацкой старшины стремились при помощи шведских и польских феодалов вновь надеть на украинский народ ярмо, от которого он освободился в 1648 - 1654 годах. Говоря о русско-турецких войнах XVIII в., Н. П. Киценко делает ударение на бездарности Миниха, не отмечая военно-

⁶ Н. Костомаров. Бунт Стеньки Разина. СПБ. 1859, стр. 6.

⁷ К. Маркс. Конспект работы Н. И. Костомарова "Бунт Стеньки Разина". "Молодая гвардия", 1926, N 1, стр. 107.

⁸ См. В. А. Голобуцкий. Запорожское казачество, стр. 158 - 162; ср.: "Сагайдачный, Петр Кононович". "Русский биографический словарь". СПБ. 1904, стр. 39 - 44.

стр. 204

го искусства П. А. Румянцева, А. В. Суворова, Г. А. Спиридова, Ф. Ф. Ушакова и других военачальников, своими победами обеспечивших прочность южных границ России, а следовательно, и Украины. Последствия ликвидации Запорожской Сечи в 1775 г. были иными, чем те, которые изображены в брошюре. Автор утверждает, будто бы рядовым казакам земля не была дана и им предложено было "итти в рабство к помещикам" (стр. 83). В действительности казакам было предложено переселяться в казенные слободы и записываться в сословия государственных крестьян, мещан и купцов. Такая политика диктовалась стремлением царского правительства как можно скорее заселить и освоить в хозяйственном отношении Новороссию⁹ . Бывшие запорожцы активно участвовали в этом освоении. В частности, из их рядов рекрутировались лоцманы, проводившие через пороги груженые барки и другие суда; для развития судоходства на Черном море большое значение имел опыт строительства знаменитых "чаек" (лодок), так же как и смелые морские походы запорожских казаков. Наконец, не следует забывать о такой традиционной сфере их деятельности, каким было чумачество. Оно получило особенный размах в XIX в., когда к черноморским портам потянулись обозы с хлебом и другими товарами.

Все эти данные не привлекли внимания Н. П. Киценко, так же как сведения о сотрудничестве украинцев с другими народами на хозяйственном и культурном поприще. Самый факт поселения рядом с украинцами других народов он рассматривает только с отрицательной стороны. Выходцев из заграницы он квалифицирует не иначе как "иностранный сброд" (стр. 76), некритически используя цитату, взятую из дореволюционной литературы. Он договаривается даже до восхваления погромов, направленных против колонистов и организованных, по его сведениям, какими-то (очевидно, отсталыми) слоями местного населения (стр. 87)¹⁰ . Противопоставляя запорожцам колонистов-богачей, автор забывает, что и в среде запорожцев были богатые люди, владевшие многотысячными стадами овец и рогатого скота и табунами лошадей. В. И. Ленин в свое время писал, что "русский зажиточный крестьянин ближе к немцу-колонисту, чем к своему бедному соотечественнику"¹¹ . То же самое можно сказать и о запорожской старшине. Кстати, сами запорожцы никогда не считали себя замкнутой в национальном отношении группой и охотно включали выходцев из других народов в состав своего войска.

Подведем итог. Социально-экономические отношения в Запорожской Сечи, классовая борьба казачества, а также политика русского правительства в отношении запорожцев не получили в брошюре Н. П. Киценко правильного освещения. Героические традиции Хортицы представлены в ней неполно. В брошюре не нашел должного отражения дух братства и дружбы, связывавший запорожцев с представителями других народов, как во время войн и классовых боев, так и в годы мирного труда, направленного на хозяйственное освоение просторов Степной Украины.

Очень жаль, что украинские историки не обратили внимания на ошибки брошюры Н. П. Киценко, когда вышло первое ее издание. В результате автор не только повторил, но в ряде случаев даже усилил их.

⁹ Подробнее см.: Е. И. Дружинина. Северное Причерноморье. М. 1959, стр. 65 - 66.

¹⁰ И в этом случае Н. П. Киценко снова прибегает к недопустимому, с точки зрения историка, приему, вводя в текст слова Т. Г. Шевченко, употребленные поэтом в отношении гайдамаков.

¹¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 1, стр. 58.

Постоянный адрес данной публикации: