Единство Сущего состоит не в его материальности, а в действии одного- единственного неформального оператора актуализации трансцендентного.

Нетерпимость философа, достаточно уставшего от вечной тирании противоречий и антиномий, имеет своим основанием постоянную неудовлетворенность ответами на вопрос о том, что же все-таки представляет собой Сущее, мир в целом, если иметь в виду, что само Сущее не промысел божий. В общей массе мы с пристрастием отдаем предпочтение больше вере, чем науке. Может быть в этом вина метафизики, которая оставила нам в наследство целый ряд антиномий, ставящих на первый взгляд схоластический вопрос: действительно ли они непреодолимые тупики для мысли, для человеческого разума. Однако столь же естественно спросить, почему метафизика должна нести ответственность за нашу личную некомпетентность? Ответа нет. Прямым следствием очередного кризиса философии оказалась пессимистическая позиция Канта, согласно которому разум невольно впадает в антиномии, когда выходит за пределы мира опыта. Это означало, что невозможность адекватного постижения трансцендентного по Канту заложена в самой природе разума, оставляя ему лишь регулятивную способность познавать эмпирическую действительность. В таком же негативном духе высказывался и наш религиозный философ С.Н. Булгаков, утверждавший, что человеческий ум порождает лишь антиномии, когда стремится мыслить трансцендентальную реальность - бога. Понять Булгакова нетрудно, если иметь в виду его высказывание о том, что антиномия "обнаруживает недостаточность сил человеческого разума, который на известной точке принужден останавливаться, ибо приходит к обрыву и пропасти" 1 . Более того, согласно Булгакову следует, что нет никакой необходимости разрешать антиномию, поскольку она есть всего лишь знак трансцендентного объекта. Конечно, верно, что запредельный объект, оставаясь за кадром нашего эмпирического опыта, есть прямое подтверждение

1 Булгаков С.Н. Свет невечерний. М., 1916. С. 98.

стр. 219

того, что в чем-то недоступен познанию. Причем недоступен не только в том смысле, что разум, якобы, не в состоянии понять способ превращения "непостижимого" в объективную реальность, но и в том, что формализм нашего рассудка оказался неприспособленным к адекватному познанию трансцендентного.

О подлинных особенностях трансцендентного будет поведано ниже, здесь же следует еще раз напомнить о том, что представители немецкого идеализма, опираясь на диалектику противополагания объективного и субъективного, чистого бытия и чистого ничто, каждый по своему стремились рационализировать становление Сущего, найти, наконец, то "окно", через которое мы могли бы увидеть, как простейшая "монада" абсолютной идеи и абсолютного "Я" в панлогизме Гегеля и в наукоучении Фихте "отпускает" их в природу, конструирует на их основе объективную реальность.

Разумеется, в глубоком понимании сущности трансцендентного Булгакову отказать нельзя. Осмысливая все метафизические приключения в постижении Абсолютного как трансцендентного, наш русский богослов оставил нам весьма тонкий анализ того, почему оно непостижимо. Однако как ни глубоки его критические замечания в адрес диалектики Гегеля и богословских изысканий В. Соловьева, он не оставил пределы религиозного сознания. Иными словами, его богословские откровения не подвинулись дальше и глубже догматических утверждений о "творении" как непосредственном акте божественной воли, подвизающейся, якобы, в самой основе мира. Известно, что такую же позицию относительно волевых способностей божества занимали не только поздний Шеллинг, но и А. Бергсон, не только В. Соловьев, но и Е. Трубецкой, не только П. А. Флоренский, но и С. Франк и многие другие. Как видно из перечня, религиозное сознание, охватившее собой значительную часть корифеев философии за последние 3-4 столетия, не позволило философии вырваться на простор свободного анализ особенностей трансцендентного. Поэтому не случайно, вопреки сложившейся ныне негласной инквизиции против постижения истинной сущности трансцендентного, автор не мог не попытаться преодолеть увязнувший в нашем сознании скептицизм, не придать учению о Сущем наукообразный вид.

Что же представляет собой Абсолютное как условный символ в рамках интуиции нашего сознания? Отвечая на вопрос, следует обратить внимание на то, что сама действительность "непостижимого" (трансцендентного), оставаясь вне нашего сознания, превосходит ту словесную условность, которой мы ее обозначаем. Строго говоря. Абсолютное - это не абстрактное понятие, которым определяется наша попытка представить его в качестве воображаемой наличности. Это совершенно другое, чем то, что в состоянии представить наш формальный рассудок. Поэтому неудивительно, почему подавляющая масса людей не в состоянии

стр. 220

без достаточных усилий осознать специфику Абсолютного, оценить смысл его бескачествснного "качества" и безосновного "основания". Если сказать более корректно, оно не есть отрицание чего-либо предметного из всех известных нам естественных представлений. В установленном выше смысле весьма характерно и то, что уже в мистике Плотина и частично Николая из Кузы непостижимое определялось через апофатику, т.е. как безличностное единое, неделимое, неисчерпаемое, ни в чем не нуждающееся, не допускающее в себе никакого различия, не занимающее места и т.д.

На основании подобной апофатики в ряде словарей делается ложный акцент на том, будто это и есть диалектика Абсолютного в его отрицательном определении. Мы, однако, не исключаем того, что всеведущая отрицательность непостижимого есть именно та предтеча, тот первый мистико-богословский опыт, который позволил идеалистам предугадать известную идею единства взаимно отрицающих противоположностей, каждая из которых по неизвестной причине обречена исключать другую. Между тем, вполне понятна озабоченность вопросом: как сохранить противоположности в единстве, если их формальная определенность несет в себе неизбежность их взаимоисключения. Неудивительно, почему любые словесные ухищрения с целью придать противоположностям способность действовать по своему диалектическому назначению в итоге заканчивались неудачей. Частично это характерно для попыток Фихте сохранить противоположности субъективного "я" и объективного "не-я" на основе абсолютного "Я". Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что оперировать подобными категориями, не учитывая того, что философская идеализация абсолютного "Я" как основополагающего субъекта по здравому смыслу неприемлема, означала бы неосознанную попытку уйти от притязаний на более строгие определения сущности трансцендентного, от полной независимости последнего от рассудочных фальсификаций.

Мистическая версия отрицательности непостижимого, положив начало разработке идеи единства двух отрицательных полаганий, в рамках немецкой классической философии завершилась чрезмерной идеализацией диалектического противоречия. Последнее место стало вершителем всех проблем и вопросов, в том числе и вопросов метафизики трансцендентного. Однако, если ближе присмотреться к функции противоречия, нельзя не видеть, что оно есть не что иное, как следствие непосредственного отношения одной противоположности к другой. На уровне трансцендентного это недопустимо, поскольку означало бы, что каждая из них предполагает в другой "свое" иное. Спрашивается, как это возможно в самом основании сущего, где нет ни коммуникаций, ни разума, согласно которым одна противоположность могла бы видеть и сознавать необходимость единства с другой при наличии пустоты в неизбежном

стр. 221

промежутке между ними. Между тем уже В. Соловьев имел достаточно ясное представление о том, что соприсутствие иного в качестве фундаментально полагаемой противоположности в корне противоречиво, но по нашим соображениям теперь уже в не смысле его диалектической противоречивости, а в том смысле, что в рамках нашей интуиции она высвечивает ложность непосредственного отношения противоположностей, заведомо объявляющего собой то, что по ошибке было принято за действительное 2 . Иначе говоря, идея подобной (недиалектической) противоречивости, будучи не менее познавательной, фактически ограничивает гегелевскую идеализацию противоречия, поскольку в самом акте постижения трансцендентного оно вовсе не является предрешающим источником, якобы, причастным к объективному развертыванию последнего в систему Сущего.

Для непосвященных в открывшейся перед нами тайной непротиворечивости Абсолютного познавательное значение имело бы знание о том, почему оно не есть сам себя полагающий бог с его, якобы, волевым устремлением к творению Сущего. В самом деле, если остановиться на том, что бог все-таки есть разумный благотворитель, тем самым возникает неразрешимая коллизия нравственных категорий добра и зла. Известно, что Шеллинг, как и вся средневековая схоластика, несмотря на изощренность ума, не мог примирить эти категории, полагаясь на врожденную благость всевышнего. Именно поэтому на основе противостояния добра и зла в рамках одного лица невольно складывалось некоторое осквернение идеала, нежелательная погрешность действий божества. Следовательно, будучи столь же реальны, как и сама действительность, добро и зло по религиозным соображениям должны быть как-то сняты и вместе с тем сохранены ради того, чтобы лицо всевышнего оставалось приемлемым в качестве благотворителя. Здесь-то и раскрывается познавательная действенность вышеупомянутого недиалектического противоречия, которое свидетельствует о том, что, будучи даны через непосредственное противопоставление, добро и зло на уровне трансцендентного суть не что иное, как ложные представления, не имеющие познавательного значения. А ложны потому, что. будучи совмещены в одном лице, подвигают нас на жесткий вывод о том, что не может существовать внутренне противоречивая духовная сверхреальность, притязающая на абсолютную благость. Это позволяет сделать решающий вывод, согласно которому не божество и не "абсолютная идея" - воображаемые творцы Сущего, а бездуховное Абсолютное, являясь безжалостной ("безответственной)

2 О философской проблематике "другого" свидетельствует одно из. высказывании В. Соловьева о том, что "мы прекрасно можем мыслить Абсолютное бел реального другого: очевидно, что из логического понятия Абсолютного отнюдь нe вытекает "божественный фатум" в смысле необходимости Абсолютному входить в реальное отношение с другим" (Соловьев В. Соч. М.. 1914. Т. 10. С. 319).

стр. 222

стихией вечной неопределенности, творит его без соучастия неких трансцендентных подобий добра и зла. Без излишних комментарий сказанное выше вполне достаточно для умозаключения о том, что трансцендентное суть не что иное, как сугубо непротиворечивая бездуховная сверхсущая предреальность.

До сих пор среди философов нет единой точки зрения как на предрешающую специфику, так и на творческие возможности Абсолютного. И это не удивительно, поскольку, будучи "беспредметным" в строго неотрицательном смысле слова, оно тем самым не позволяет диалектическому разуму и формальному рассудку понять те подлинные мотивы его непротиворечивой созидательной активности, которые лежат в основе развивающейся действительности. Впрочем, многим Абсолютное представляется непреступной крепостью, куда не залетал еще дух человеческого разума. Иногда мысль скатывается до не терпящего возражения утверждения, будто всякая попытка ответить на вопрос, почему мир устроен так, а не иначе, была бы равносильна попыткам "залезть" в голову всевышнего. Между тем, вне всякого сомнения оно и есть не что иное, как следствие недопустимости нашего партикулярно-субъективного вмешательства в сам процесс актуализации (деформализации) трансцендентного. Одним словом, речь идет о том, Что, согласно логике актуализации последнего, материально частное не может возвышаться над идеально общим. И все-таки, если вопреки ложным запретам соединить вопросы "почему" и "как" в одно целостное вопрошание, мы, несмотря на нашу, на первый взгляд, объективную ограниченность, окажемся способными постигнуть как сам смысл трансцендентного Абсолютного, так и способ его неформальной актуализации. Ведь миллионы лет становления человеческого разума подсказывают, что создан он не только для физического выживания, но и для того, чтобы постижение самой логики развертывания первоначала в бытие Сущего в конечном итоге закончилось триумфом осуществившейся человеческой мечты. В противном случае разум попросту оказался бы незаконнорожденной невостребованной реальностью.

Ниже нам представится возможность оправдать столь торжественный пассаж по поводу реальной возможности постигнуть "непостижимое", придать ему вид респектабельной метафизической реальности. То, чем мы воспользуемся в итоге, означает отход метафизики от алофатики множества отрицательных определений Абсолютного, под которым до сих пор подразумевается духовное начало. Дело в том, что попытка остановиться на них была бы равносильна ложному распредмечиванию Абсолютного посредством отрицания того, чем в действительности оно не располагает. Одним словом, формализм отрицательности относительно последнего не может быть оправдан, поскольку по своему метафизическому статусу оно выше не только отрицательного, но и положительного представления о нем.

стр. 223

Перед тем, как представить себе специфику двух важнейших особенностей Абсолютного, сделаем небольшое отступление с тем. чтобы еще раз покачать деструктивный характер квантовой гносеологии, согласно которой постижение трансцендентного, "потустороннего", якобы, невозможно вследствие замыкания "вещи в себе" в некую равную самой себе монаду. Речь идет о том, что Абсолютное, если довериться подобию его вещи в себе, невольно становится ложной одноположенной однозначностью. Тем самым складывается недопустимое равенство его самому себе, подобно известной формуле А = А . Спрашивается, как можно представить эту формулу истинной, если одно А находится слева, а другое А справа от знака равенства? А истина в том, что равенство, оказавшись в роли разделяющего обозначения, на уровне трансцендентного представляло бы собой недопустимое огрубление того, что имеет место в действительности.

В связи с этим автор вынужден был отказаться от формул равенства и тем самым придать Абсолютному смысл строгой несамотождественности как элементарнейшей его особенности. Но этим не заканчивается наше постижение трансцендентного. Так, несмотря на формальный характер несамотождественности, из нее с необходимостью вытекает другая отрицательная особенность Абсолютного, которая характеризует его как безотносительный метафеномен, т.е. как метафеномен, не располагающий отношением к другому.

Итак, установлены две простейшие наиболее рафинированные фундаментальные особенности, которые, как это видно по смыслу их отрицательного определения, взаимно дополняют друг друга. Дня полного представления следует отметить, что здесь мы не утверждаем, будто эти две особенности составляют долгожданный факт первоначального раздвоения, которое со времен античности всегда было предметом пристального внимания философов. Между тем в действительности указанные особенности суть не что иное, как наши чисто субъективные отрицательные определения, имеющие преходящее отношение к Абсолютному лишь на первой (формальной) стадии его постижения. Кстати говоря, проблема перехода от единого к двоице до сих пор не имеет окончательного решения, поскольку такая возможность не вытекает из его необходимости.

Учитывая существенно важный момент вычленения двух отрицательных особенностей трансцендентного, следует еще раз напомнить, что единство их, вопреки известной версии Гегеля о противоречивости единства противоположностей, будучи основано на отношении их взаимной дополнительности, не страдает пароксизмом диалектического противоречия между ними. Ибо каждому представляется очевидным, что по статусу своей запредельной отрешенности трансцендентное не допускает никаких сомнений по поводу противоречивости актов его неформальной самореализации.

стр. 224

Итак, согласно сложившемуся в философии "разделению труда" непостижимое (Абсолютное) на первой ступени познания постигается пока лишь на основе субъективных узкоформальных определений, свидетельством чего как раз и являются две его отрицательные особенности. Причем, существенно то, что само различие (по факту взаимного разграничения) особенностей как непосредственная данность может быть установлено лишь при субъективно фиксированной определенности их отрицательных значений. Поэтому нет ничего удивительного в том, что их непосредственное различие на первой ступени постижения возможно как познавательная удовлетворенность разума фактом открытия причастных к Абсолютному двух его формальных определений. Отсюда с необходимостью следует, что различие особенностей, будучи прямым результатом отрицательности субъективных определений, в дальнейшем не может быть принято в качестве непосредственной объективной данности априорно осознанных нами представлений. А это значит, что на второй ступени постижения Абсолютного складывается необходимость снятия отрицательности его определений, превращения их в нечто более конструктивное, позволяющее в перспективе оперировать им как объективным средством ("агентом") актуализации. Тем самым становилось все более очевидным, что в действительности нет иного способа исключения субъективности, кроме как посредством снятия узкоформальной отрицательности особенностей трансцендентного полаганием границы, схватывающей собой единство между ними. Будучи основополагающим, конструктивный смысл подобного полагания был установлен Фихте (частично Шеллингом), который, пытаясь избежать взаимного уничтожения противоположностей ("Я" и "не-Я"), вынужден был провести между ними границу. Справедливости ради заметим, что полагание границы между противоположностями было глубокой догадкой философа. Однако она не стала предрешающим актом познания, вследствие введения в систему Фихте формализма отрицательности как явно деструктивного неадекватного отражения подлинной специфики трансцендентного. Использование оперативной функции границы не является предрешающим заимствованием у Фихте, поскольку в отличие от него в принятом подходе ее полаганием акцентируется не сохранение противоположностей, а напротив, снятие непосредственной данности особенностей Абсолютного как неадекватных самой действительности формальных определений.

Несмотря на это положительное сопоставление двух позиций, в ходе исследования мы натолкнулись на очередную трудность, поскольку вместе с введением оперативной функции границы невольно возникает сложность, которая остается непреодолимой средствами ограниченного рассудка. Речь идет о том, что граница как результат деформализации особенностей впадает в противоречие, но теперь не в диалектическом

стр. 225

значении последнего, а как следствие неспособности рассудка предотвратить его ложное появление на уровне трансцендентного. Суть складывающейся при этом ситуации состоит в том, что граница, сняв отрицательности особенностей, тем же самым актом оставляет их неразличимыми, т.е. неспособными актуализироваться в качестве конкретных характеризаций Абсолютного. Короче говоря, сама граница будучи по определению внепространственным и вневременным полаганием, не может быть достаточным средством необходимого различения особенностей. А не может быть таковым, поскольку формализмы несамотождественности и безотносительности остаются пока лишь в пределах нашего сознания. Тем самым, по чисто логической необходимости граница передает эстафету постижения Абсолютного дальнейшему анализу его особенностей, но теперь уже без ограничений их узкорассудочного схватывания.

Каким же образом складывается та подлинно объективная логика, которая составляет предельно элементарную основу деформализации Абсолютного? Как для автора, так и для внимательного читателя - это порог, через который им необходимо переступить с немалым усилием воли. Поэтому следующее, на чем необходимо акцентировать внимание, состоит в радикальном исключении однозначности границы, которая влечет за собой сползание ее значения в ложную самотождественность. Таким образом, следующей задачей должно быть определение средств, которые могли бы устранить подобную дисфункцию границы. Очевидно, речь идет о том, что последняя, не должна быть схвачена одним- единственным актом ее полагания. Но как достигнуть этого, если повторное полагание границы невозможно вследствие исполнения ею строго фиксированного единства двух особенностей Абсолютного? Отвечая на вопрос, невозможно было не прийти к заключению о том, что именно "служебная" чисто оперативная функция границы позволяет придавать ей разные значения в зависимости от складывающейся в процессе актуализации их последовательности. В конкретной ситуации это означает, что вновь полагаемые границы должны отличаться не по своему индивидуальному "качеству", а лишь по значению в зависимости от чередования в порядке слежения каждой предшествующей. Иначе говоря, в строгом порядке должен быть установлен такой способ различения, когда границы не должны располагать собственной индивидуальностью, а, напротив, составляют рядовые звенья в общей цепи их переменчивых значений. Если более наглядно, само значение как отличительная особенность не должно быть привязано к самой границе подобно тому, как отрицательный заряд присущ электрону или как имя принадлежит человеку. Это наглядное сопоставление свидетельствует о том, что граница должна так или иначе стать неявной, имплицитно подразумеваемой в акте снятия ее предметной фальсификации. К сказанному следует добавить,

стр. 226

что каждой следующей границе при соблюдении ее неоднозначности должна предшествовать столь же неявная другая.

Так, в порядке необратимой актуализации "непостижимого" складывается объективная непротиворечивая необходимость введения в процесс актуализации одной из двух фундаментальных функций - функции опосредования. Из контекста следует, что опосредование есть именно то оперативное действие, которое делает границу неявной, т.е. такой, что она не может быть зафиксирована непосредственно, так сказать, в наглядном представлении. Иначе говоря, граница становится неявной, поскольку не имеет другой возможности, кроме как "перепоручать" свой "нейтрализм" акту опосредования, избегая при этом ложного материального опредмечивания. Отсюда же неизбежно следует, что граница оставляет лишь свой след, никогда не схватываясь в качестве явного предметного полагания. А это значит, что отсутствие жесткой связки между опосредуемой границей и ее бесконечно меняющимися значениями может иметь место лишь в необратимо развивающейся системе актуализации, где значения границы обозначаются не различием знаков, как это принято в логике высказываний, а всей ее (системы) переменчивой структурой.

Но если опосредование есть реальный акт, то что же является действующим его основанием, что делает его не только необходимым, но и возможным? Как видно, суть вопроса в том, что в трансцендентной реализации граница не может быть опосредована, пока не будет задействована, условно говоря, опора, на которой было бы возможно поставить "метку" о том, что сама граница должна быть не иначе, как результатом несобственного (нетождественного себе) полагания. Отсюда парадоксальный на первый взгляд вывод о том, что граница должна иметь своего двойника как неформальное средство против определения ее в качестве фигуры ложного самополагания. Так образуется единство двух границ (границы и ее дубликата), каждая из которых взаимно упреждает в другой возможность сползания в собственную тождественную себе "вечную" одноположенность.

Перед нами одно из важнейших следствий принятого подхода, согласно которому акт опосредования границы, будучи сам запрограммирован предшествующим, в свою очередь сам же программирует опосредование двух новых значений границ (границы и дубликата!). Таким образом, мы еще раз убеждаемся в том, что граница и дубликат как неявные агенты перестают быть однозначными. Это равносильно тому главному, на что было рассчитано наше решение, а именно тому, что Абсолютное посредством оперативного действия функций опосредования и программирования не только остается нетождественным себе, но и становится таковым как постоянно задаваемая возможность, но теперь уже не в качестве субъективно препарированных особенностей, а в порядке

стр. 227

самостоятельного объективного их развертывания и превращения актуализации Абсолютного в систему. Здесь в пору задаться бы вопросом, о каком волеизъявлении творческой роли Всевышнего может идти речь, если во главу угла ставится реализация двух совершенно бездуховных оперативных функций актуализации Абсолютного!?

Далее, в порядке развертывания системы происходит следующее: в процессе актуализации складывается особая оперативная фигура распадающейся, формально не схватываемой точки, которая, фиксируя собой единство стыкующихся функций (программирования и опосредования), приобретает значение Модуля (для краткости назовем ее так) как бездуховной "монады", лишающей нас возможности увидеть ее непосредственную конкретность. Говоря более наглядно, Модуль - это по существу постоянно действующий оператор, который в точке распада воспроизводит опосредование и программирование границ и дубликатов, неявно реализующих через смену значений свою реконструирующую локализацию в системе.

Исследование основополагающих функций, актуализируемых на основе Модуля, не ограничивается вышеизложенным. Дело в том, что оно не до конца раскрывает то, каким образом происходит превращение столь далекой от обычных представлений логики актуализации Абсолютного в естественную реальность. В самом деле, ведь существует же материя, пространство и время и, стало быть, сама Вселенная как расширяющееся единство сложной системы. Здесь мы сталкиваемся с не меньшей, если не с большей, трудностью, поскольку уверенность в том, что материя, пространство и время - это все-таки не то, что мы видим и представляем, требует существенной перестройки сознания, что часто не осознается малоопытным рассудком.

Итак, переступив порог неведомого, впервые представляется реальная возможность окончательно преодолеть ложную однозначность оперативных средств актуализации Абсолютного. Нельзя не напомнить об одной ускользнувшей от нашего внимания конструктивной особенности дубликата, имеющей прямое отношение не только к самой действительности, но и к возможности построения наглядной схемы вне пространственной и вневременной актуализации трансцендентного. Суть возникшей проблемы в том, что само введение дубликата в процесс актуализации оказалось необходимым не только вследствие снятия однозначности границы, но и вследствие невозможности представить акты их опосредования в виде чередования во времени. Иначе говоря, непосредственное следование границы и дубликата вынуждает принять ложную порядковую нумерацию актов опосредования за действительную, напоминающую собой следование в порядке непосредственного полагания. Между тем, вопреки предельной неопределенности Абсолютного ординарная определенность нумерации суть не что иное, как спекуляция кантовской

стр. 228

априорностью времени, которого на уровне трансцендентного не существует. А это значит, что на этом уровне невозможно определить, почему, к примеру, опосредование дубликата в качестве первого предпочтительнее опосредования границы в качестве второй. Кстати, даже в схоластике подобная ситуация известна под названием буридановой альтернативы, согласно которой выбор вожделенных предметов невозможен по причине их одинаковости.

Итак, если опосредование есть вневременной процесс, встает вопрос: как должен быть положен дубликат, чтобы избежать формализма ложной последовательности его относительно программно сопряженной с ним границы? Предварительно следует заметить, что речь пойдет о том, чтобы в системе объективной актуализации несамотождественности Абсолютного была столь же реальной и актуализация безотносительности как другой его особенности. Таким образом, здесь мы возвращаемся к той ситуации, с которой было начато их исследование на уровне формального постижения, где испытывалось затруднение в связи с невозможностью их различения. Теперь это становится возможным, поскольку здесь мы встречаемся с новой системообразующей ситуацией, где дубликат, совершив акт деформализации границы и. несмотря на понятийную самоидентификацию, должен во исполнение безотносительности Абсолютного перестать быть рядоположенным дубликатом относительно программно сопряженной с ним границы. А это значит, что он должен быть чем-то скрыт от непосредственного отношения к ней. Таким "чем- то" может быть только одно средство, а именно, полное отторжение дубликата от границы, которое осуществляется не иначе, как тем. что акты их опосредования не должны совпадать на одних и тех же уровнял системы в силу невозможности непосредственного совмещения новых актов опосредования на уровне программирующего действия Модуля. Так образуется некое условное подобие перевернутой пирамиды бесконечно продолжающихся разветвлений актов программирования, которые, благодаря действиям дубликатов, как раз и создают систему уровней актуализации, избегая тем самым формализма последовательности ложной пространственно-временной нумерации границ. Таким образом, в системе актуализации посредством, образно говоря, "внутреннего" восхождения на новые уровни (где в качестве обязательного условия необратимости процесса программируется бесконечный ряд распадов оперативных функций Модуля) складывается несовпадение актов опосредования границ и дубликатов, актуализируемых теперь строго по разным уровням в системе. В конечном итоге это означает, что дубликаты, в силу объективной необходимости их упредительного отторжения от границ, строго повязаны с опосредованном их по образу и подобию "прямых" и "обратных" связей либо на высших, либо на низших уровнях системы, заполняя собой как раз те "места", которые освободились в результате отторжения предшествующих дубликатов и т.д.

стр. 229

Здесь мы находимся на завершающей стадии предлагаемого подхода, где стало, наконец, возможным снятие установленной выше неразличимости особенностей Абсолютного, которая на уровне субъективных определений была оставлена нам "в наследство" в результате снятия границей ложных формальных отрицательностсй. Таким образом, становится совершенно очевидно, что подлинное различие между несамотождественностью и безотносительностью трансцендентное объективируется теперь не в нашем сознании, а в развивающейся системе его актуализации, где благодаря оперативным отторжениям дубликатов по уровням представилась, наконец, возможность упреждать сползание последнего, с одной стороны, в ложную тождественность себе, а с другой, - в ложную относительность к другому. Отсюда с очевидностью следует, что разность между двумя подходами в характеризации особенностей Абсолютного заключается в том, что первый из них представлял собой тупиковую спекуляцию формализмом их отрицательности, а другой представляет собой возможность достижения различия особенностей ценой бесконечного расширения системы актуализации, где само различие никогда не схватывается явно в качестве непосредственной данности, хотя и проявляется наглядной текучестью естественных процессов. Неизбежность подобного финала очевидна, ведь каждый шаг актуализации, программируя (на основе Модуля) расчленение на две сопряженные границы, тем самым "отпускает" систему в бесконечный необратимый процесс воспроизведения непротиворечивой неоднозначности Абсолютного, который собственно и удерживает от превращения в ложное предметное представление, давая ему возможность оставаться формально непостижимой, бездуховной, постоянно задаваемой предреальностью.

* * *

Станет ли доступной предлагаемая проблематика трансцендентного - покажет время. Однако вышеизложенное станет более доступным, если попытаться наглядно показать, каким образом реконструируется сама система актуализации последнего. Следует отметить, что читатель может оказаться лишь на полдороге к адекватному пониманию достигнутого решения. В этом плане представляет познавательный интерес, о чем уже говорилось выше, одна особенность становления системы актуализации, с которой порой трудно согласиться, если схематически и досконально не проанализировать ее смысл. Речь идет о том, что было бы неправильно утверждать, будто Универсум развертывается на основе множества одновременно полагаемых Модулей. Все, что представляет собой Универсум, есть не более, как результат оперативного действия одного-единственного Модуля, который в точке распада на функции опосредствования и программирования (при совершенной

стр. 230

непричастности к ним воображаемой "скорости" логических переходов по уровням системы) воспроизводит всю сложность физической реальности. Более того, оказывается, что процесс актуализации Абсолютного представляет одну магистральную линию порождения отторгнутых от нее мировых систем с возрастающей степенью сложности, где каждая имела свое "ранее" запрограммированное начало. Если сказать более доступно, наша космологическая система в целом не является единственной в общем ряду подобных. Но это станет более понятным в том случае, если прибегнуть к схематическому изображению исходных элементов актуализации Абсолютного. Причем, не исключается, что в порядке схематической реконструкции начала актуализации в целях большей связности станут неизбежными повторы и отождествления элементов схемы с тем, о чем уже говорилось выше.

Итак, несмотря на относительную доступность проведенного анализа, сам факт деформализации задействованных в системе актуализации Абсолютного двух его отрицательных особенностей пока еще не позволяет с достаточной наглядностью представить специфику ее элементарной реконструкции. Трудность ее адекватного восприятия заключалась не столько в том, что кое-где весьма кратко на эзотерическом уровне мы подвергли анализу логику деформализации трансцендентного, сколько в том, что сама логика складывается независимо от принятых на современном этапе субъективных, узкоматематических, топологических и прочих представлений о пространстве и времени, воспринимаемых многими как "коренные", априорно данные условия бытия (Р. Декарт, И. Кант. Ф. Энгельс и др.). Между тем, ни классическая концепция пространства и времени, ни ее теоретико-относительное видоизменение (Эйнштейн, Лоренц. Пуанкаре) не отражают подлинную сущность того, что представляют собой эти философские категории. И это понятно, поскольку пространство и время не являются суверенными реальностями, а представляют результат развертывания каждой отдельной системы актуализации из бесконечного множества подобных.

Коль скоро речь пойдет о достаточно сконцентрированном опыте исследования деформализации Абсолютного, предлагаемая схема представляет пока единственную возможность более наглядно раскрыть специфику реконструкции системы его актуализации, равно как и неординарную особенность подхода к решению до сих пор неразрешимой проблемы. Естественно, как прямое следствие упрощения, то, что будет показано на схеме (ввиду пространственного расположения знаков) невольно окажется несколько огрубленным представлением о том, что происходит в самом основании мировой действительности.

Схема строится начиная с полагания Модуля М 1 в качестве результата становления предшествующего начала (последнее остается за кадром схемы). Итак, первый акт опосредования одной из границ в

стр. 231

качестве дубликата Г 1 , запрограммированной тем же Модулем, может быть осуществлен только при условии полного, порывающего всякую непосредственную связь отторжения этой границы (Г 1 ) опосредующей

Схема начала одного из звеньев актуализации Абсолютного

стр. 232

функцией Модуля М 2 , который, собственно и лишает границу Г 2 ложного отождествления ее с собой. Одним словом, дубликат Г 1 и граница Г 2 теперь не подпадают под непосредственное отождествление их как двух рядоположных подобий.

Новое, что складывается здесь при построении системы слежения начала состоит в том, что Модуль М 2 своим абсолютным отторжением от исходного разблокирует путь для реализации опосредующей функции О 3 Модуля М 3 , в результате чего граница Г 2 , запрограммированная исходным Модулем М 1 , фиксируется, наконец, в качестве неявного феномена, становясь таким образом, как и дубликат Г 1 , следствием неформального опосредования. Далее происходит следующее: граница Г 1 , будучи запрограммирована Модулем М 3 , не опосредуется на одном и том же уровне N 2 Модулем М 4 в качестве дубликата границы Г 2 , т.е. непосредственно не "привязывается" к последней (по Модулю А/?), поскольку обе функции Модуля М 4 не актуализируются на одном и том же уровне N 2 системы слежения начала, а возвращаются (показано обратной стрелкой) на исходный уровень N 1 границы Г 1 , полагая тем самым начало следующему акту программирования границы и дубликата и т.д. Короче говоря, в самом построении схемы слежения запрограммированная Модулем М 2 граница Г 1 , будучи опосредована Модулем М 4 на уровне N 1 , занимает теперь ту "нишу", которая освободилась вследствие полного отторжения вместе с Модулем М 2 'предшествующей границы от исходного начала.

Как видно на схеме, исходная ситуация складывается так, что обе запрограммированные границы, вопреки пограничной фиксации ими особенностей Абсолютного, опосредуются не по типу предметно- наглядной рядоположности, а строго посредством функционального разведения или, говоря по-гегелевски, взаимного "отчуждения" границ и дубликатов, обретающих свои конкретные значения лишь после прохождения в порядке "обратной связи" круга их актуализации в системе.

Из вышеизложенного следует вывод, согласно которому границы и дубликаты, будучи последовательно программированы и опосредованы на нисходящих и восходящих уровнях, тем самым воспроизводят бесконечный процесс "сканирующих" переходов значений Модуля по уровням и ветвям складывающегося подобия логического каркаса системы. Причем, как установлено выше, особенность подобных "пробеганий" по каркасу от функции опосредования к функции программирования и обратно состоит в том, что они осуществляются на основе оперативного действия единого Модуля. К тому же значения последнего, как бы мы ни пытались их однозначно представить, остаются лишь конструкцией (но преходящей!), вследствие чего их формальное выхватывание из процесса актуализации не представляется возможным.

стр. 233

Не менее существенно и то, что сопряженные одним актом программирования значения границ и дубликатов не противопоставляются друг другу по типу непосредственного "взаимоисключения противоположностей". А суть в том, что, пробегая по уровням каркаса, они лишаются диалектического статуса противоположностей, поскольку структурируются последовательно и рекурсивно посредством отторжения дубликатов в порядке обусловленного цикличностью их круговорота по уровням в развивающейся системе слежения начала.

Последовательность дальнейших переходов складывается так, что оказавшийся на уровне N 2 Модуль М 5 и его восходящие подобия, как и Модуль М 4 на уровне N 1 , продолжают свои распады на функции опосредования и программирования, но теперь уже в более сложном составе развивающейся системы слежения исходного начала. Причем чередование этих функций на восходящих и нисходящих уровнях продолжается бесконечно со всеми особенностями внепространственного и вневременного проявления его в необратимо развивающемся магистральном ("сквозном") процессе актуализации Абсолютного.

Важное место в доказательстве объективности принятых решений представляет собой факт бесконечного продолжения актуализации Абсолютного, подтверждающий неизбежность последовательного становления бесконечного множества систем (в обычном представлении - вселенных) с возрастающей степенью сложности, среди которых наш Универсум составляет зафиксированное человеческим разумом развитое рядовое звено. В этой связи предлагаемая схематическая реконструкция позволяет, наконец, наглядно увидеть, почему Модули М 2 , М III , М IV , ... М ?00 , вследствие полного отторжения их от каждого подобного, как раз и представляют собой очередные начала новых мировых систем. Так, собственно, окончательно снимается известный со времен античной философии парадокс "единого начала", согласно которому наш мир без божественного провидения якобы не мог возникнуть иначе, поскольку начало его всегда оставалось бы недоказуемым актом случайного творения 3 .

Далее, опираясь на особенности развертывания каждой очередной системы слежения исходного начала, становится очевидным, в чем именно заключается секрет "перемещения" значений Модуля с одних уровней на другие. Состоит он в том, что своим строго одиночным действием Модуль упреждает как ложную пространственную рядоположность, так и временную последовательность актов опосредования границ. При этом, как установлено выше, происходит сканирующее "шатание" значений Модуля по высшим и низшим (отставшим) уровням и ветвям системы, которое осуществляется посредством заполнения (образно говоря)

3 См.: Антология мировой философии. М., 1968. Т. 1. Ч. 2. С. 585-587.

стр. 234

пустых промежутков, образовавшихся в результате вынужденного изъятия из них значений Модуля одних уровней системы в счет перехода новых его значений на другие уровни. Образующийся при этом круговорот прямых и обратных переходов опосредуемых дубликатов, в порядке заполнения ими ранее сложившихся пустых интервалов в системе, представляет не что иное, как замкнутый бесконечно воспроизводящийся процесс, а если более наглядно, как простейший (по смыслу) объективно действующий алгоритм слежения своего начала при непрерывном расширении объема логических переходов в системе. При этом сам процесс следящего становления последней неизбежно приобретает пульсирующий характер. Это объясняется тем, что периодически сменяющие друг друга последовательности преимущественного восхождения, равно как и преимущественного нисхождения оперативных значений Модуля по уровням системы в силу внепространственной и вневременной ее реализации могут происходить при условии "накопления" резерва логически задействованных значений Модуля на одних уровнях и соответствующего (комплиментарного) ему изреживания их на других. Подобная смена изреживаний и концентраций значении Модуля невольно шокирует не только внезапно открывшейся тайной специфики элементарного уровня реальности (в частности, обоснованием физического закона сохранения энергии), но и своей убеждающей необходимостью. Ибо становится очевидным, что для развертывания каждого звена актуализации Модуль, в порядке преимущественного выполнения функции программирования, должен действовать с некоторым "опережением графика". Это означает, что Модуль на одной из краевых ветвей предполагаемого каркаса системы должен создавать избыточную последовательность своих значений для последующего погашения очередных его действий на других, скажем, на пониженных ветвях каркаса, когда восходящая концентрация его значений существенно изменяется в сторону увеличения и поэтому требует для себя новой корректировки резерва значений Модуля, и так до бесконечности. Переходя стадию насыщения, процесс актуализации в системе осуществляется в обратном направлении.

Именно подобная периодичность резервирования значений Модуля как раз и создает пульсации, которые в физическом претворении (на поздних стадиях развития системы) проявляются не только периодичностью активности локальных космических объектов (галактик, квазаров, новых и сверхновых звезд), но и поочередным ускорением и замедлением развертывания всей системы Вселенной в зависимости от ступени ее развития.

На основании приведенных выше рассуждений представляется достаточно убедительным тот факт, почему конструктивное разведение значений Модуля по уровням системы слежения начала является ближайшим

стр. 235

обоснованием известного в квантовой теории "принципа неопределенности". Так, согласно принципу точность определения одного из двух сопряженных физических параметров (например: импульса) может быть достигнута только за счет понижения точности определения другого (координаты). Именно здесь с предельно эмпирической ясностью становится очевидным, почему актуализируемые в системе значения Модуля никогда не реализуются последовательностью во времени, а напротив, фиксируются посредством "сканирования" их по уровням и ветвям системы, где они задействуются чисто логической последовательностью актов строго ориентированного слежения. А это значит, что вследствие вневременного действия Модуля при физическом измерении происходит изреживание последовательностей его ближайших значений в составе одного параметра и комплиментарная концентрация его значений в составе другого. Таким образом, становится очевидно, что принцип неопределенности - это, по существу, неизбежное следствие неформального действия Модуля в системе следящей актуализации.

Итак, из вышеизложенного следует, что пограничные особенности Абсолютного, приобретая качества неявного значения, объективно проявляются не иначе, как в порядке смены складывающихся асимметрии и не строгой симметрии каждой отдельной системы слежения в целом. То, что в последней происходит программное опережение актуализации границ относительно дубликатов, как раз и является показателем, что периодическая смена асимметрии и неполной симметрии общей структуры системы является следствием выборочного действия Модуля, где программированию границ отдается превалирующая роль. Отсюда вывод: единство асимметрии и неполной симметрии представляет собой предельно элементарную постоянную их дополнительность (иначе: комплиментарность) с бесконечной последовательностью актов объективного программирования и опосредования на основе непрерывных полаганий границ и отторжений дубликатов по разным уровням системы.

Здесь впервые представляется возможность сопоставить подлинное основание установленных на всех уровнях системы слежения конкретных степеней асимметрии с фактом неравенства количества элементарных частиц и античастиц в наблюдаемых пределах Вселенной, а также с фактом нарушения симметрии на уровне слабых взаимодействий, равно как и с фактом наличия пространственных асимметрий в структурах космологических объектов. Именно при таком раскладе актов опосредования и программирования границ и дубликатов происходит нечто похожее на взаимно согласованное "соревнование" физических форм неполной симметрии и асимметрии по мере развертывания системы слежения с постоянным преобладанием последней. В конечном итоге становится понятным, почему одна из двух ранее запрограммированных

стр. 236

границ (границы и дубликата) всегда опосредуется с преимуществом относительно другой, в результате чего система слежения начала никогда не достигает состояния идеальной симметрии составляющих элементов. В противном случае при отсутствии асимметрии процесс актуализации (слежения) дальше не пойдет, вследствие невозможности периодического накопления резервов отторгаемых дубликатов как по высшим, так и по низшим уровням системы. Иначе говоря, сам процесс актуализации при асимметрии должен постоянно оставаться незаконченным, а это равносильно непротиворечивому побуждению его к постоянному воспроизводству новых актов программирования и опосредования, но теперь при достижении более "высоких" (относительно начала) уровней асимметрии в рамках системы. В этом, очевидно, и заключается идеальная устойчивость атомно-молекулярного фундамента Вселенной со всеми вытекающими отсюда возможностями для строго ориентированной органической эволюции.

Если перейти на язык конкретных фактов. Модуль, действующий в системе в качестве одного-единственного оператора, порождает ситуации, из которых вытекает необходимость локальных концентраций близких по интервалам действий его функций. Это означает, что всеобъемлющая целостность расширяющейся системы является общей по своему формальному подобию "дедуктивной" предопределенностью концентраций и распределения значений Модуля по группам компактного взаимодействия. Именно здесь, собственно, и находит свое последнее обоснование известный в физике и механике "принцип наименьшего действия", свидетельствующий о том, что в порядке внепространственного и вневременного слежения начала происходит не хаотическое нагромождение "локальных" значений Модуля, а вариационный процесс концентрации их по уровням и ветвям каркаса с преимуществом воспроизводства асимметрии всей системы в целом. Это равнозначно тому, что фрагментация компактных последовательностей задействованных значений Модуля делает их взаимные отторжения способными кратчайшим путем резервировать значения последнего на более высоких уровнях логического каркаса с последующей разрядкой их на более низких уровнях в рамках одной и той же системы. В связи с этим представляется существенным тот факт, что и гравитация в соответствии с требованиями локальных концентраций значений Модуля в системе вовсе не есть некая грубо механическая "сила" притяжения и даже не следствие "геометрического искривления пространства", а следствие космологического проявления "принципа наименьшего действия", который, собственно, и предопределяет необходимость централизации, интеграции и организации любых форм физического, органического и даже социального происхождения.

стр. 237

Подобное отождествление можно продолжить и на примере обоснования известного в космологии эффекта "красного смещения", зависящего от фазы вариаций асимметрии и симметрии значений Модуля по уровням системы, где высокая концентрация последних на высших уровнях по конструктивной необходимости периодически "отнимает" их от низших уровней, создавая здесь эффект изреживания "квантовых потоков", вызывая видимое "покраснение" спектра излучений космологических объектов. Опираясь на достигнутое, следует с определенностью сказать, что здесь в новом качестве, но более масштабно, проявляется тот же принцип, который известен в квантовой теории как принцип неопределенности. В добавление к тому, о чем было сказано выше, этого достаточно для того, чтобы погасить в себе сомнения насчет конструктивных возможностей Модуля как неформального, распадающегося на функции опосредования и программирования оператора актуализации Абсолютного.

Внимания заслуживает и тот факт, что структурирование экстремально формируемых в системе избытков оперативных значений Модуля на одних уровнях и комплиментарного изреживания их на других, если подойти поверхностно, невольно явилось поводом для имитации и чрезмерной идеализации без достаточного обоснования диалектического принципа "взаимоисключения противоположностей". Поэтому нетрудно понять, почему именно подобная "динамика" взаимоизреживания значений Модуля на классическом этапе развития философии по недомыслию была ложно истолкована как прямое следствие диалектической противоречивости и "борьбы" противоположностей как, якобы, единственных объективных источников становления и развития объективной реальности.

В соответствии с вышеизложенным становится очевидно, что взаимная дополнительность оперативных функций Модуля (действующего в одном-единственном "числе") как раз и составляет тот подлинный (нематериальный) объективно-логический фундамент, который лежит в самом основании единства и структурирования каждой отдельной системы слежения своего начала, определяя собой высшую меру объективности относительно субъективно угаданной Гегелем диалектики "взаимоисключения и единства противоположностей". Что касается того, что физический мир в целом структурируется не по образу и подобию субъективно принятых понятий и категорий, то, естественно, и противоречие соответственно должно рассматриваться не более, как условный субъективно принятый императив, отражающий собой лишь внешнюю видимость происходящих в действительности процессов.

стр. 238

* * *

В заключение необходимо отметить, что основным стимулом для исследования запутанной многообразием идей метафизической проблемы трансцендентного явилось использование нового аналитического метода - метода "фундаментальной деформализации", включающего в себя диалектический, как опередившее свое время предвосхищение в рамках немецкой классической философии. Как показывает опыт данного исследования, только разум, лишенный недостатков формального подхода, в состоянии принять метод фундаментальной деформализации в качестве объективного и достаточного средства на последнем этапе теоретического познания, когда вместо объективной истины в науку стала внедряться мифология явно пантеистического и мистического содержания. Так, благодаря использованию нового метода представилась реальная возможность существенно приблизиться к пониманию той вековой тайны Сущего, которую до сих пор скрывала подлинная трансцендентальность Абсолютного.

Постоянный адрес данной публикации: