Комментарии составили Б. В. Александров, В. Г. Гейман, Г. Е. Кочин, П. Ф. Лавров и Б. А. Романов, под редакцией акад. Б. Д. Грекова. Изд. АН СССР. Институт истории. М. 1947.

Рецензируемая книга является завершением огромной работы, предпринятой целым коллективом научных работников Института истории АН СССР по изучению "Русской Правды" - древнейшего и притом основного сборника русского права.

В рецензируемом томе даны комментарии к текстам "Русской Правды", приведённым в первом томе.

Надо всячески приветствовать мысль редактора данной работы, акад. Б. Д. Грекова, составить сводный комментарий к каждой статье "Русской Правды", который давал бы возможность читателям оценить то или иное предложенное, толкование, не навязывая им какого-нибудь единственного и притом собственного толкования комментатора. Опыт показал, что даже и наиболее проникновенные комментаторы часто давали такие толкования, которые не принимались историками.

В книге даётся подробный комментарий не только к какой-нибудь отдельной статье "Краткой" или "Пространной Правды", но и к отдельным терминам, словам и выражениям некоторых наиболее важных статей Краткой редакции, ст. 43 и 56 этой же редакции и т. д. Так, в комментарии к статье 1-й "Краткой Правды" даётся толкование словам "мужь", "мстить", "гридин", "ябетник" и пр.

Ценным надо признать то, что каждому толкованию той или иной статьи предшествуют переводы данных статей. Надо отметить, что работы всех сколько-нибудь известных историков и историков-юристов, занимавшихся текстом "Русской Правды", были привлечены составителями данного тома. По инициативе самого редактора акад. Б. Д. Грекова были привлечены работы исследователей "Русской Правды" из славянских стран (Раковецкий, Мациовский).

Как правило, составители комментариев в определённой хронологической последовательности приводят толкования отдельных авторов, изданные типографским путём. Но в некоторых случаях отдельные составители давали и свои толкования, которые по тем или иным причинам не были до сих пор опубликованы, причём эти собственные толкования составителей достаточно чётко выделялись от толкований других авторов. К весьма обстоятельному комментарию приложены и весьма обширные указатели: библиографический, предметно-терминологический, именной и географический. Кроме того, здесь даны приложения, которые по своему характеру относятся к первому тому, но, повидимому, по тем или иным соображениям не были во-время подготовлены к печати. Так, в этих приложениях напечатаны Татищевские списки "Краткой Правды" и две статьи В. И. Любимова: "О лаптевском списке "Правды Русской" и "Новые списки "Правды Русской".

В техническом отношении второй том "Правды Русской" так же, как и первый, издан отлично. Это прекрасный фолиант, который может украсить любую библиотеку. О тщательности печатания и корректуры говорит то, что на весь огромный том отмечено всего пять опечаток.

Надо признать", что составители вполне справились со своей сложной и ответственной задачей - дать полный " законченный комментарий к статьям "Русской Правды". Второй том "Правды Русской", как и первый, является крупным вкладом в советскую историко-юридическую науку.

Тем не менее, и этот труд имеет некоторые недостатки. Основным недостатком всего издания "Правды Русской", как мне кажется, является то, что составители обоих томов недостаточно учли взгляды современной советской исторической науки на общественно-экономический, политический и правовой строй Киевской Руси.

Необходимо подробно остановиться на этом положении. Длительное время в исторической науке господствовали взгляды о происхождении и характере "Русской Правды", утвердившиеся ещё в буржуазной исторической науке. "Русская Правда" считалась частным юридическим сборником. Источником её признавалось, как общее правило, иноземное право: или византийское (Максимейко и в значительной степени Сер-

геевич) или германское (скандинавское) право (например, Щепкин и др.). По мнению подавляющего большинства старых исследователей, правовой строй "Русской Правды" находился на низком уровне развития.

Все эти взгляды о характере и источниках "Русской Правды" были вполне естественными при том состоянии русской исторической науки, когда историками признавалось, что в Киевской Руси господствовали или родовые отношения, или общинные, или задружные (Леонтович, Покровский), или существовали одновременно элементы всех этих отношений (Любавский). Но когда советскими историками было доказано, что в Киевской Руси стал развиваться, а затем завершился процесс феодализации, то должен был немедленно измениться взгляд на характер "Правды Русской". Исходя из новых взглядов на характер общественных отношений в Киевской Руси, мы должны, прежде всего, указать, что "Русская Правда" является сборником русского права, и притом права, возникавшего и развивавшегося в феодальном обществе и государстве. Нормы, которые содержатся в "Правде Русской", - это нормы новые, издающиеся в отмену старых обычаев. Отсюда, вне всякого сомнения, официальное происхождение "Русской Правды", по крайней мере, основных её редакций. Поскольку "Русская Правда" - памятник феодализирующегося или феодального общества, то её нормы должны отражать уже достаточно высокий уровень правового развития.

Нетрудно представить себе, что в зависимости от развития феодальных отношений в Киевской Руси создавались отдельные пласты правовых норм, где всё более и более проявлялись элементы феодального права, по выражению Маркса, права привилегии.

Следует со всей решительностью присоединяться к мнению акад. Б. Д. Грекова, что поздние тексты "Правды Русской" - это уже не "Варварские Правды", а сборники, тождественные по своему социальному смыслу капитуляриям франкских королей и другим подобным им памятникам.

Составители комментария к "Русской Правде" и должны были руководствоваться этими принципами. Они должны были показать, как в зависимости от общественно-экономического развития изменялись правовые нормы, а при толковании отдельных норм "Правды Русской" им следовало исходить из представления о том, что в X - XII вв. развиваемся феодальное право.

Давая сводку отдельных толкований к тем или иным статьям, составители должны особо выделять те из них, которые исходят из представлений о "Правде Русской" как сборнике развивающегося феодального права. К сожалению, надо отметить, что при составлении тома эти установленные советской наукой принципы не нашли своего полного осуществления в издании "Правды Русской".

Во втором томе "Правды Русской" наблюдается разрыв между современным представлением о "Русской Правде" как сборнике феодального права и отдельными толкованиями статей и терминов, которые даются составителями. Совершенно правильна идея акад. Б. Д. Грекова: познакомить читателей со всеми толкованиями той или иной статьи "Русской Правды". Но это не освобождало составителей от обязанности давать какой-то стержень, который мог бы помочь читателям ориентироваться в приводимых толкованиях. Составители должны были отдавать предпочтение тем толкованиям, которые находятся в соответствии со взглядами на "Русскую Правду" как на памятник возникающего и развивающегося феодального права. Кроме того, надо было дать вступительную статью к комментариям, в которой следовало изложить точку зрения советских историков на характер "Русской Правды" как памятника феодального права и дать оценку её историографии.

Но вводной статьи о "Русской Правде", к сожалению, не было дано. Если же мы обратимся к тому, как составлен комментарий к отдельным статьям "Русской Правды", то окажется, что авторам, настаивающим на низком уровне правового развития или на иноземных источниках "Русской Правды", уделено незаслуженно большое внимание.

Конечно, можно и нужно было указать на то, что, например, Максимейко часто связывает ту или иную норму "Русской Правды" с нормами римского (византийского) права, или что Щепкин или Пресняков устанавливают связь системы наказаний "Русской Правды" с системой наказаний германских варварских правд, но цитировать целыми страницами работы данных авторов не было смысла. Ведь ни редактор, ни составители, ни даже подавляющее число читателей всерьёз теперь не думают, что вира "Русской Правды" - это разновидность германского вергельда, а нормы наследственного права "Русской Правды" - это нормы византийской эклоги. В рецензируемом томе материал часто даётся не столько для правильного уяснения той или иной нормы, сколько для своеобразного коллекционирования всех имеющихся толкований. Так, иногда при комментариях к той или иной статье приводятся подробные толкования давно забытых, и притом заслуженно забытых, авторов. Можно было ограничиться только кратким упоминанием о толкованиях этих авторов (см., например, толкования Алексеева, Бараца, Грыцко, Диева и др.). Воскрешение этих забытых авторов для советских читателей - это вид ненужного учёного снобизма.

Сравнивая количество приведённых составителями толкований старых авторов и толкований авторов современных, приходится констатировать явное предпочтение, которое составители отдавали досоветским авторам. Излюбленные и наиболее цитируемые составителями авторы - это Владимирский-Буданов, Гетц, Ланге, Максимейко, Сергеевич; современных же авторов составители цитируют значительно меньше. Достаточно указать, что Ланге, историк русского уголовного права первой половины XIX в., цитируется 142 раза, Владимирский-Буданов - 181 раз, в то время как акад. Б. Д. Греков цитируется всего 52 раза, проф.

М. Н. Тихомиров, автор многочисленных работ по Киевской Руси, - 24 раза.

Естественно, что в комментариях новейшие взгляды на многие важные вопросы, затронутые в современной советской исторической науке, не получили должного отражения.

Приведём примеры. Даётся комментарий к словам "русин" и "Словении". Известно, насколько серьёзно сейчас ставится проблема происхождения Руси. Казалось бы, что взгляды о происхождении Руси в свете борьбы с норманизмом должны были подвергнуться достаточно подробному освещению. Однако составители целыми страницами цитируют норманистические толкования И. Беляева, Мрочек-Дроздовского, Гетца, Преснякова и др., а о славянском происхождении Руси говорят весьма суммарно, не давая развёрнутой аргументации. Совершенно не упоминаются работы Гедеонова, Иловайского и в особенности современных авторов, настаивающих на славянском происхождении Руси. О взгляде М. Н. Тихомирова о "русинах" и "славянинах" указывается весьма кратко и мимоходом.

Словом, читатель, незнакомый со всей литературой предмета, должен придти к выводу, что, по мнению большинства комментаторов, "русин", который в статье 1-й "Краткой Правды" противополагается "славянину", - это так называемый "варяго-русс".

Комментаторы не отражают взглядов на институты русского права как институты феодального права. Давая комментарий к слову "изгой", составители опять целыми страницами цитируют толкования старых авторов, не излагая в сколько-нибудь развёрнутом виде новые взгляды по этому предмету. Главное и новое в этих взглядах заключается в том, что изгои рассматриваются как группа феодально зависимого сельского населения, т. е. это совершенно новый подход к этой группе населения.

Составители уделяют недопустимо мало внимания взглядам М. Н. Тихомирова, который так много занимался "Русской Правдой". Иногда они ограничиваются кратким упоминанием его взглядов, а между тем М. Н. Тихомиров часто совершенно по-новому подходит к толкованию норм "Русской Правды". Необходимо указать, что составители уделили недостаточно внимания и взглядам самого редактора, акад. Б. Д. Грекова, который принципиально по-новому подошёл к общественно-экономическому, политическому и правовому строю Киевской Руси. Во всяком случае, его полемика со мной и с другими советскими историками (С. В. Бахрушиным, Н. Л. Рубинштейном и др.) по основным вопросам общественного строя и права Киевской Руси (см. "Киевская Русь", 4-е изд.) не была должным образам отражена составителями второго тома "Правды Русской".

Наряду с этим основным недостатком рецензируемой работы надо указать и на другой. Дело в том, что "Русская Правда" не принадлежит к числу таких памятников права, в которых применялись бы особо утончённые юридические понятия. Но поскольку установлено, что "Русская Правда" является сборником феодального права, то составителям при тех или иных толкованиях надо было уделять большее внимание определениям и понятиям этого права. В тех случаях, когда прежние авторы, основываясь на взгляде о примитивном правовом строе Киевской Руси, не обнаруживали особого интереса к юридическим категориям, составителям следовало бы в своих дополнительных, или, вернее, заключительных, толкованиях остановиться более подробно на этих предметах. Так, например, следовало бы специально остановиться на понятии феодальной собственности, данном классиками марксизма-ленинизма.

Коснёмся приложений ко второму тому "Правды Русской". Они включают издание Татищевских списков (подготовлены к печати Р. Б. Мюллером), статью В. П. Любимова "О лаптевском списке "Правды Русской" и статью того же В. П. Любимова "Новые списки "Правды Русской".

Необходимо указать, что изданием некоторых Татищевских списков до известной степени восполняется досадный пробел, допущенный при издании текстов "Русской Правды", которые были приурочены как раз к 200-летию открытия этого памятника Татищевым. Теперь во втором томе "Правды Русской" даются три списка.

Р. Б. Мюллер, подготовивший текст к печати, не указывает, почему именно только три списка присваиваются Татищеву. В своё время было выдвинуто мнение, что ему принадлежало четыре других списка ("Руська Правда", стр. IV - V. Киев. 1935). Следовательно, надо было предварительно установить, сколько именно списков "Русской Правда" принадлежало Татищеву, и тогда уже напечатать все эти Татищевские списки.

Вопреки сложившейся традиции Р. Б. Мюллер почему-то не указал, что некоторые списки, например, АН СССР 16.14 были уже воспроизведены в печати (приведены варианты в "Правде Руськой"). Что же касается статей В. П. Любимова, они весьма типичны для стиля этого исследователя "Русской Правды". Он обратил внимание на список "Русской Правды", находящейся в Кормчей, которая принадлежала купцу Лаптеву. По свойственной ему манере классифицировать списки "Русской Правды" в зависимости от принадлежности Кормчей тому или иному приобретателю рукописи, список, находящийся в Кормчей Лаптева, получил название Лаптевского. В первом томе "Правды Русской" он был напечатан. Первоначально некоторые исследователи (например, Калачов) предполагали, что в одной из Кормчих, принадлежавшей как раз Лаптеву, имелся список, весьма близкий к Синодальному. Но эти предположения не оправдались. Так называемый Лаптевский список является близким к списку Троицкого извода. Таким образом, значение этого списка в истории "Русской Правды" невелико. Возникает вполне законное недоумение, почему в прекрасном фолианте, содержащем комментарий к "Русской Правде", помещена статья В. П. Любимова, по-

священная малозначащему списку "Русской Правды".

Другая статья В. П. Любимова - "Новые списки "Правды Русской", находящиеся в Кормчих, принадлежавших Никифорову. У. В. П. Любимова эти списки получили название II и III Никифоровских списков. Никифоровские кормчие принадлежат к числу поздних кормчих (III Никифоровский список написан даже скорописью XVII века). Каких-либо крупных особенностей по сравнению с ранее напечатанными Никифоровские списки, подобно Лаптевскому, не имеют.

В последней статье имеется раздел, посвященный вопросу о связи Никифоровского III списка "Пространной Правды" со списками Сокращённой и Пространной редакции, где автор доказывает, что особенности текста этой редакции Правды могут быть объяснены переработкой одного из видов "Пространной Правды", в данном случав Никифоровского II, а не использованием других каких-либо особых источников, как утверждал в своё время М. Н. Тихомиров. Но если бы В. П. Любимов уделил большее внимание тексту так называемой "Сокращённой Правды", то он мог бы давно установить, что имеется список, протограф которого послужил непосредственным источником "Сокращённой Правды". Это так называемый (по номенклатуре Любимова) Царский III список. В первоначальном тексте этого списка имелись все особенности текста "Сокращённой Правды". Приходится пожалеть, что наблюдения над текстом Царского III описка выпали из поля зрения В. П. Любимова. Таким образом, нетрудно уяснить, что статьи В. П. Любимова не имеют прямого отношения к основной теме второго тома "Правды Русской" и по своему качеству вовсе не таковы, чтобы входить в состав этого тома.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. ЮШКОВ:

Комментарии: