М., Юрайт-Издат, 2004, 688 с.

Среди великого множества современных учебников для высшей школы по дисциплине "Философия" учебник "История философии" Г. В. Гриненко (как первая часть общего курса), несомненно, найдет свою читательскую нишу. Ибо учебник этот необычен, как своеобразны и читательские аудитории студентов различных вузов. Действительно, сегодня читать унифицированный курс философии для студентов инженерно-физических институтов и вузов гуманитарно-экономического профиля - значило бы платить непомерно высокую дань административно-бюрократическому универсализму. Ибо гибкая "настройка" на специфику читательской аудитории - непременное условие живого читательского отклика. Возможно, именно поэтому современные образовательные стандарты отдают почти 50% аудиторного времени программам по выбору вузов.

Г. В. Гриненко преподает философию в Институте международных экономических отношений (г. Химки Московской области) и Всероссийской академии внешней торговли. Однако данный учебник выходит далеко за рамки обобщения опыта преподавания философии в этих вузах. Он во многом созвучен современным тенденциям преподавания социально-гуманитарных дисциплин в ситуации непрерывно возрастающей технологизации (компьютеризации) вузовского обучения и как следствие этого - возрастающую визуализацию преподаваемого материала. Одной из первых попыток "графического", максимально визуализированного способа подачи историко- философского материала, по-видимому, стал Атлас истории западно-европейской философии (М., 1997) А. А. Крушанова, поразивший вузовских педагогов непривычным способом презентации истории философии "в географических схемах". Между тем, в нем впервые предстали в зримых образах прочерченные автором реальные каналы культурной трансляции. Это представление логики историко-философского процесса не в ее диахроническом развертывании как "вертикальной трансляции" философских смыслов - "филиации идей", а своего рода "география истории философии", в которой пространственный аспект не довлеет над временном, но существенно дополняет его. Такой способ презентации позволяет наиболее адекватно представить синхронный срез культурной миграции философских смыслов.

стр. 217

Едва ли найдется другой такой учебник философии, который содержал бы столь значительное количество тщательно прочерченных логических схем (203!) и таблиц (126!). Именно в этом и состоит его своеобразие. Учебник истории философии Г. В. Гриненко воплощает разумный компромисс между схематичным (визуализированным) и нарративным способом изложения. Среди таблиц - не только пояснительные, такие как "Диалектика инь и янь" (с. 33), "Трансцендентальная апперцепция" (с. 373), "Ноэма и ноэзис" (с. 530), "Интенциональность экзистенции" (с. 535), но и обобщающие, например, "Виды первоначал в древнегреческой философии" (с. 105), "Влияние античной философии на христианскую" (с. 122), "Номинализм и реализм в европейской схоластике" (с. 242) и даже "Общее развитие мировой философии: хронологические рамки" (с. 417). В отличие от тщательно разработанных схем,, которые служат не только средством концентрированной подачи материала, но и конституируют новые смыслы за счет эффекта когеренции и сопоставления, таблицы выполняют вспомогательную роль. Но они не только "сгущения" описанного материала, но и способ его подытоживания и сравнения. Таковы "Истоки гуманизма" (с. 250), "Этапы познания" (с. 259), "Виды социальных законов" (с. 357). И хотя учебник воплощает удачный опыт визуальной подачи материала, текст все же "первичен", тогда как схемы и таблицы являются дополнительным средством концентрации информации и прослеживания имманентных смысловых связей. В учебнике дано краткое изложение основных идей важнейших философских течений, их истоки и влияние на последующее развитие философской мысли, определения используемых философских терминов. Охват материала поистине огромен: от древнекитайской философии (конфуцианство, даосизм) до современной западной (структурализм, очень кратко - постмодернизм) и отечественной философии (вплоть до русского космизма). Размах "философской географии" (философия древнего Востока, греко-римская философия, индийская, китайская, мусульманская, еврейская, византийская, европейская и отечественная философия) имманентно заряжен отвержением европоцентризма, однако вопрос о том, любую ли "мудрость" (в частности, мировоззренческие рефлексии мистических практик) можно отнести к философии, я считаю дискуссионным и оставляю открытым.

Столь масштабный охват материала неизбежно чреват и некоторыми диспропорциями. В разделе, посвященном позитивизму, например, мне недостает упоминания о теории принципиальной координации Р. Авенариуса. Коллеги моего и более старшего поколений знают о ней из печально знаменитой работы В. И. Ленина

стр. 218

"Материализм и эмпириокритицизм". Вождь мирового пролетариата совершенно не понял содержащейся в ней идеи интенциональности и грубо осмеял то, что составило исток одного из наиболее заметных философских течений XX в. - феноменологии. Но сегодня настало время собирать камни. Всего несколько строк посвящено постпозитивизму, во многом определившему облик философии науки XX в. Сегодня, увы, нет и серьезных свидетельств того, что "постмодернизм... себя исчерпал" (с.581). Думаю, что процесс его преодоления длительный и потребует серьезных культурных усилий. Несколько обедненной и "выпадающей" из контекста своей эпохи представлена философия марксизма.

Однако в целом учебник истории философии Г. В. Гриненко, несомненно, обладает целым рядом неоспоримых достоинств. По способу презентации материала он, по-видимому, в первую очередь адресован студентам технических вузов, особенно специализирующихся в области компьютерных наук. Студенты-гуманитарии более тяготеют не столько к абстрактным логическим схемам, сколько к углубленному анализу порождающих культурных механизмов, теоретических предпосылок и форм культурной преемственности, привязке к социально-культурному климату эпох. Но и они найдут в учебнике богатейший справочный материал, столь скрупулезно подобранный автором. Да и преподаватель найдет в книге немало полезного как в дидактическом, так и в собственно методическом отношении, а проекция содержащихся в учебнике схем и таблиц в лекционной аудитории на экран избавит его от дотошного описания философской "конкретики" и высвободит время и энергию для рассуждений о том, в чем он лично видит суть "любви к мудрости".

Постоянный адрес данной публикации: