В декабре 1973 г. в Токио состоялась конференция советских и японских историков - первая такого рода встреча историков двух стран. Ее организаторы и участники отнеслись с вниманием к выработке программы симпозиума и проявили большую активность в процессе его проведения. В деятельности конференции приняли участие представители ряда научно-исторических обществ Японии и многие видные японские историки, в том числе Андо Есио (Общество социально-экономической истории при университете Васеда), Бандо Хироси (Совет исторических наук), председатель Национального комитета историков Японии Вакамори Таро (Историческое научное общество Оцука), Инагаки Ясухико (Общество изучения истории), Кадоваки Кэндзи (Общество изучения истории Японии), Сиота Себэй (Общество изучения истории рабочего движения), прежний председатель Национального комитета историков Японии Такахаси Кохатиро, известный ученый, специалист по новейшей истории Эгути Бокуро, Мория Фумио, Вада Харуки и др. Национальный комитет историков Советского Союза и Отделение истории АН СССР делегировали на симпозиум акад. А. Л. Нарочницкого (глава делегации), чл. -корр. АН СССР М. П. Кима и доктора ист. наук И. А. Латышева (корреспондент газеты "Правда" в Японии).

По предложению японской стороны в программу симпозиума были включены следующие темы: 1. "Основные направления и проблемы исследования новой истории в СССР и Японии"; 2. "Великая Октябрьская социалистическая революция и общественное движение в Японии"; 3. "Народничество и народники". По каждой теме были заслушаны два основных доклада - от советской и от японской стороны.

А. Л. Нарочницкий в докладе "Основные направления в изучении новой истории в СССР" дал глубокий анализ состояния исследовательской работы советских историков в этой области, изложив итоги деятельности и задачи советской историографии нового времени. Помимо трудов по истории Западной Европы и Америки, им были охарактеризованы работы по истории международных отношений, в том числе на Дальнем Востоке. В частности, докладчик изложил выводы советских исследователей относительно завоевательной политики Цинской империи (XVII-XVIII вв.) и по истории русско- китайских отношений, включая проблему установления границ России с Китаем. Положения доклада не встретили каких-либо возражений со стороны японских ученых.

Фудзивара Акира в докладе о важнейших тенденциях исследования новейшей истории Японии, подчеркнув крушение в 1945 г. довоенных реакционных концепций официальной историографии, осветил ход разработки японскими передовыми учеными истории империализма и фашизма в Японии. Он отметил, что эти ученые разоблачили захватнический характер войн, ведшихся Японией с 1931 по 1945 г., и остановился на истории сопротивления японского народа и всех народов Азии японскому империализму. В то же время А. Фудзивара указал на наблюдавшееся в 60-е годы оживление попыток пересмотреть новейшую историю Японии с реакционных позиций, идеализировать экономический рост страны, затушевать критику войн и фашизма. В Японии появились печатные работы, составленные в реакционном духе, авторы которых стремятся представить агрессию Японии как попытку "освобождения" народов Азии от западного империализма. В то же время вторая половина 60-х годов ознаменовалась новым подъемом марксистских исследований, преодолевающих схематизм первых работ японских марксистов и опирающихся на последние публикации источников, в том числе на "Материалы по но-

стр. 176

вейшей истории" ("Гэндай си сире"). В стране растет число молодых исследователей новейшей истории, активно участвующих в деятельности научных обществ. С 1968 г. Общество изучения истории Японии при участии 60 ученых разрабатывало шеститомную "Историю войны на Тихом океане" ("Тайхэйе сэнсо си") в 1941-1945 гг. Этот труд противостоит 100-томному официальному изданию "Вторая мировая война на Тихом океане", написанному с реакционных позиций. Ежегодно созывается национальный семинар исследователей новейшей истории. Уделив значительное внимание проблемам японского фашизма, докладчик заявил, что это обстоятельство отражает активное обращение историков к данной проблематике. Появились исследования по вопросам об усилении влияния фашизма среди крестьянства, о роли бюрократии в годы фашистской диктатуры, о колониальной политике Японии. По многим аспектам истории японского фашизма ведутся дискуссии. Так, идет спор по вопросу, имелись ли объективные условия для борьбы за единый Народный фронт против фашизма в Японии 30-х годов. Докладчик высказал свою точку зрения: слабость сопротивления народных масс реакции и фашизму была связана отчасти с сектантскими ошибками коммунистов; а также с шовинизмом, охватившим социал-демократов и мелкобуржуазные слои населения. Японские историки- марксисты обсуждают также вопрос о типе фашизма в довоенной Японии и о степени влияния монополий на правительство. Однако глубоких исследований японской экономической и политической структуры 30-х годов пока еще нет.

По докладам А. Л. Нарочницкого и А. Фудзивара состоялся обмен мнениями; предметом которого служили главным образом вопросы новейшей истории Японии. Бандо Хироси отметил повышение интереса среди японских историков к новейшей истории стран Азии. Эгути Бокуро подчеркнул, что нужно выяснить в деталях связь между возникновением японского империализма и ролью монополистического капитала. Он отметил расширение исследовательского диапазона японских историков, появление работ о странах Восточной Европы, широкое изучение русских и советских публикаций источников, в особенности документов внешней политики России. К важнейшим задачам историков Японии, по мнению Б. Эгути, относится изучение влияния на Японию событий первой мировой войны, Великой Октябрьской социалистической революции и второй мировой войны. И. А. Латышев остановился на некоторых аспектах истории японского фашизма, указав, что фашизм в Японии оформился окончательно к лету 1940 г., когда были распущены все политические партии и профсоюзы и создана Политическая ассоциация Великой Японии, хотя профашистские тенденции усилились еще в начале 30-х годов. Одна из особенностей местного фашизма заключалась в том, что наблюдалось деление власти монополистическим капиталом с милитаристскими кругами и с монархическим аппаратом старого типа. Использование традиционного аппарата и других старых политических учреждений роднит японский фашизм с болгарским, венгерским и румынским. Далее И. А. Латышев указал на такие общие черты фашизма в Японии, Италии и Германии, как подготовка агрессии и войны, антикоммунизм, социально-националистическая и расистская демагогия и выработка концепции "нового порядка" в оккупированных странах.

По второму пункту программы симпозиума был заслушан доклад Инумару Гиити "Октябрьская революция и социальное движение в Японии" и зачитан доклад доктора исторических наук П. П. Топеха "Влияние Великой Октябрьской социалистической революции на общественное движение в Японии". Оба доклада вызвали оживленный обмен мнениями. Внимание участников встречи фиксировалось на многочисленных фактах, свидетельствующих о плодотворном влиянии Октябрьской революции на политическую жизнь в Японии, на рост стачечного и профсоюзного движения, крестьянских выступлений, на так называемые рисовые бунты 1918 года. В докладах подчеркивалось, что важнейшим проявлением воздействия Октябрьской революции на японское общество стало образование в 1922 г. Коммунистической партии Японии.

В прениях японские историки Инумаруи Нисидзима подчеркивали внутренние причины подъема общественного движения в Японии и высказались против объяснения его прямым влиянием Октябрьской революции, хотя и отмечали, что ряд движений японских трудящихся был направлен против японской интервенции на Советском Дальнем Востоке. Инумару полагает, что сведения о событиях Октябрьской революции стали достаточно известны в Японии не ранее 1920 года. Нисидзима,

стр. 177

указав, что японское правительство боялось распространения революционных идей, отметил, что интервенция была предпринята в значительной мере именно из страха перед революцией в России. В целом японские участники конференции правильно оценивали эту интервенцию как агрессивную войну японских империалистов против революционной России и подчеркивали, что составной частью революционного движения на Дальнем Востоке явилась также освободительная борьба корейского народа.

Советские ученые, выступая в прениях, тоже указывали на необходимость освещать внутренние причины революционного подъема в Японии, но вместе с тем стремились выявить и непосредственное влияние на него Великой Октябрьской социалистической революции. Советские историки высказывались против попытки уменьшить значение прямого влияния Октябрьской революции на общественный подъем в Японии 1918 - 1922 годов. Возражали советские историки и против имевшего место в выступлениях японских ученых преувеличения экономической отсталости России перед социалистической революцией. В заключительной речи на симпозиуме А. Л. Нарочницкий уделил специальное внимание методологии исследования советскими учеными влияния Великого Октября на революционный подъем в других странах, изучения соотношения внутренних причин этого подъема и воздействия на него Октябрьской революции. В этой связи он остановился на характеристике Великого Октября как поворотного пункта всемирной истории и как начала новейшей истории, ознаменовавшегося расколом мира на две общественные системы - капиталистическую и социалистическую. А. Л. Нарочницкий подчеркнул, что победа Октябрьской революции изменила весь ход истории человечества, предопределив превращение былой России в первую в мире социалистическую державу с мощным экономическим потенциалом, победившую фашизм во второй мировой войне, после которой образовалась мировая социалистическая система и ускорился крах колониализма. Поэтому вопрос о всемирно-историческом значении и международном влиянии Великой Октябрьской социалистической революции вовсе не сводится лишь к воздействию ее на общественное движение 1918-1922 годов.

Доклад и заключительная речь А. Л. Нарочницкого и доклад А. Фудзивара вызвали у японских участников конференции повышенный интерес к характеристике Великого Октября как события, ознаменовавшего начало новой эры в истории человечества. Б. Эгути сказал, что в японской историографии период с 1917 г. все еще рассматривается как простое продолжение новой истории, а не как самостоятельная эпоха новейшей истории. Он высказал мысль, что японским ученым нужно дополнительно рассмотреть роль Октябрьской революции во всемирной истории. Ряд японских историков (Кимура, Хинада и др.) рассказали об изучении истории распространения марксизма в Японии, о японских исследованиях по истории России и Советского Союза. Ими отмечался рост интереса японских историков к изучению некапиталистического пути развития советских республик Средней Азии. В Японии появились также работы, посвященные решению национального вопроса в СССР.

По третьему пункту программы симпозиум заслушал, и обсудил два доклада: чл. -корр. АН СССР М, П. Кима "Марксизм и народничество" и Вада Харуки "Народник- эмигрант Н. К. Рассель-Судзиловский и вопросы истории революционного народничества". Эти доклады тоже вызвали оживленную дискуссию. Следует отметить традиционный интерес японских историков к народничеству. Ими создана значительная литература как по истории народничества в целом, так и об отдельных народниках. В частности, Х. Вада совсем недавно выпустил двухтомный труд "Николай Рассель (народник в изгнании)". М. П. Ким изложил в своем докладе современную концепцию советских историков о народничестве, основывающуюся на марксистско-ленинском понимании сущности этого сложного и противоречивого явления в русской общественной мысли и освободительном движении. Он подчеркнул необходимость строго исторического подхода к нему, с учетом эволюции его от революционного народничества к либеральному. Прогрессивное значение народнической теории и практики упало с появлением в России пролетарского движения и распространением марксизма, а ленинская партия возникла, именно громя либеральное народничество. Х. Вада дал содержательный обзор японской литературы о русском народничестве, рассказал об интересе японской интеллигенции к народнической идеологии и изложил важнейшие вехи деятельности народника Расселя. Вместе с тем он, высказав ряд положений, относящихся к оценке

стр. 178

народничества в целом, игнорировал исторический подход к народничеству. В частности, он пытался однозначно положительно оценить роль народничества как внутренне цельного явления от начала и до конца его истории. Х. Вада объединяет в "одну компанию" А. И. Герцена и эсеров, утверждая: "Нужно изучать историю народничества в целом, на всех фазах его развития, начиная с Герцена и кончая партией социалистов-революционеров". Это положение было дополнено другим - о "непрерывной революционности" народничества: "Народничество продолжало существовать как революционное течение до 1917 года". Столь превратное представление о народничестве связано у докладчика, в частности, с преувеличением отсталости российской экономики предоктябрьского времени.

Советские историки решительно возражали против такого подхода к оценке народничества. Они обратили внимание участников симпозиума на необоснованность преувеличения экономической отсталости России в период до Октябрьской революции, а также на недопустимость отнесения всех эсеров в 1917 г. к революционным силам. Было подчеркнуто, что правые, а позднее и левые эсеры, эти выродившиеся потомки народников, не случайно попали в лагерь контрреволюции.

Идеология Сунь Ятсена и ее близость к взглядам народников были рассмотрены в докладе чл. -корр. АН СССР С. Л. Тихвинского, зачитанном на симпозиуме. Положения, выдвинутые в нем, никем не оспаривались. С параллельным докладом по данной теме выступил Нодзава Ютака, посвятивший свое выступление изучению новейшей истории Китая и идей Сунь Ятсена. Он констатировал недостаточную разработанность этих проблем в японской историографии. Главным в деятельности Сунь Ятсена Ю. Нодзава считает объединение усилий Китайской компартии и Гоминьдана в 20- е годы.

В заключительных выступлениях советских и японских ученых отмечалась плодотворность состоявшегося симпозиума, целесообразность проведения такого рода встреч и расширения взаимной информации об исторических исследованиях в обеих странах в дальнейшем. Было решено опубликовать материалы симпозиума на русском языке - в СССР, на японском языке - в Японии. Участники встречи рекомендовали провести следующий советско-японский симпозиум историков через два года в Москве и пожелали обсудить на нем основные итоги и направления в разработке проблем новейшей истории в СССР и в Японии.

По завершении конференции советские историки имели встречу с президентом японской Ассоциации культурных связей с зарубежными странами Мацумаэ Сигэеси и ее генеральным секретарем Сугимори Кодзи. Советская делегация посетила также университет Сока. Это - молодое высшее учебное заведение (открыто в 1971 г.). На трех его факультетах - экономическом, юридическом и литературном - обучается 2 300 студентов. При университете имеются две средние школы - мужская и женская. Лекционные залы и учебные кабинеты хорошо оборудованы, оснащены современными техническими средствами. В библиотеке университета есть советские книги как в японском переводе, так и на русском языке. Основателем университета является президент буддийского общества "Сока гаккай" Икэда Дайсаку. В университете советским гостям был оказан теплый прием. Советские ученые имели дружеские беседы с ректором Такамацу Кацуо и профессурой. Состоялась также беседа с представителями студенчества. Для студентов и профессоров университета советскими учеными были прочитаны лекции: А. Л. Нарочницким - "Советская программа миролюбивой внешней политики в действии" и М. П. Кимом - "Интернациональное единство народов СССР и расцвет их культуры". Лекторы ответили на вопросы слушателей, обнаруживших большой интерес к СССР. Встреча протекала в дружелюбной атмосфере. Как работа симпозиума, так и посещение советскими учеными университета Сока и их лекции там подробно освещались в японских газетах.

Постоянный адрес данной публикации: