В последние годы, как известно, США стали средоточием милитаризма. Дело не только в том, что милитаризм лишает американское общество громадных материальных ресурсов (500 млн. долл. в день), что его интеллектуальный авангард нацелен на создание средств массового уничтожения людей во имя сугубо аморальных целей. На службу милитаризму поставлено грандиозное достижение человечества - современная научно-техническая революция. Отношения с внешним миром мыслятся теперь в Вашингтоне исключительно в категориях империалистического насилия. Американский милитаризм несет смертельную угрозу человечеству.

В истории цивилизации еще не было социальной силы, сулящей гибель каждому живущему индивиду независимо от социальной и национальной принадлежности, цвета кожи, возраста, убеждений и т. д. Глобализация угрозы, исходящей от империализма США, использование им научно-технического прогресса в преступных целях становятся в последние годы важнейшей стороной нынешнего этапа всеобщего кризиса капитализма.

Практика руководства США в начале 80-х годов подтверждает глубину мысли В. И. Ленина о том, что "империализм... отличается наименьшим миролюбием и свободолюбием, наибольшим и повсеместным развитием военщины" ¹ .Милитаристское ослепление, классовая ненависть к социализму берут в Вашингтоне верх над чувством реальности, иногда просто над здравым смыслом. Милитаризм стал движущей силой, самодовлеющим средством Вашингтона в борьбе за достижение гегемонистских целей США за рубежом. Ради того, чтобы повернуть вспять исторический процесс, агрессивные империалистические силы стремятся не допустить оздоровления мировой обстановки, под менить раздрядку конфронтацией, поколебать единственно разумную основу межгосударственных отношений - мирное сосуществование. В качественно новую, намного более опасную стадию переходит гонка вооружений.

Цель данной статьи - обобщить новое в международной деятельности США начала 80-х годов. Речь идет о предпосылках и конкретно-исторических условиях усиления политических тенденций, которые привели к власти администрацию Р. Рейгана, о политических взглядах тех, кто внес набольший вклад в усиление агрессивной направленности политики США. Исследовать основы политической стратегии и военной программы республиканской администрации, взаимосвязь ее попыток изменить в пользу империализма сложившееся соотношение сил в мире путем наращивания гонки вооружений, проанализировать политическое обоснование современного курса США - в этом видит свою задачу автор.

¹ Ленин В. И. ПСС. Т. 37, с. 248,

стр. 55

На выборах 1980 г. к власти в США пришло правое крыло республиканской партии, объединенное глубоким убеждением: для США якобы нет иной альтернативы в мировых делах, кроме борьбы за мировую гегемонию. Это был авангард тех политических кругов, которые с середины 70-х годов наращивали борьбу против внешнеполитического реализма, процесса разрядки, развития отношений с СССР, прогресса в области разоружения, прежде всего в деле ограничения и сокращения стратегических вооружений. Они активно и последовательно добивались сдвига политики Вашингтона в сторону конфронтации ² .

Политические тенденции, которые привели к власти представителей консервативно-милитаристских группировок США, набирали силу еще в середине 70-х годов, когда американское руководство фактически стояло перед выбором: идти ли дальше по пути хотя бы ограниченного участия в конструктивной перестройке мировой политики, как это было в первой половине десятилетия, решиться на углубление политической разрядки и ее дополнение разрядкой военной, присоединиться ли к усилиям СССР, социалистического содружества, всех миролюбивых сил, направленным на качественное оздоровление международных отношений и существенное снижение уровня военного противостояния двух социальных систем на равноправной основе? Это был первый путь. Идти по нему призывали Советский Союз, социалистическое сообщество, все миролюбивые силы. За это выступала и реалистически мыслящая часть американских верхов, большинство населения страны, понимавшее пользу разрядки для самих Соединенных Штатов. Или же, отказываясь от более умеренных представлений о возможностях и целях США в мире, возобладавших в руководстве страны в начале 70-х годов, активизировать борьбу за гегемонию и вести линию на срыв разрядки. Это был путь второй.

Уже в первые годы президентства Дж. Картера выявилось, что идти по первому пути руководству США мешает не только отсутствие политического мужества и податливость нажиму консервативно-милитаристских сил. В американской социальной элите рос соблазн вернуться к привычной агрессивной политике, преодолеть те ограничения на борьбу за свои интересы методом силы, которые объективно устанавливает процесс разрядки с его принципами равенства, равной безопасности, невмешательства во внутренние дела, широкого международного сотрудничества на основе взаимной выгоды. Гегемонистский настрой в значительной мере обусловливался озабоченностью американских верхов провалами США в Юго-Восточной Азии, на южном фланге НАТО, в Африке, в экономических отношениях с развивающимися странами (в особенности в связи с обострением проблемы импорта энергоресурсов). Вместе с тем в середине 70-х годов в США усиливались представления о том, что "худшие времена" остались позади. Многим казалось, что подходит к концу затяжная полоса внутренних и внешних потрясений: многолетняя война во Вьетнаме, массовое антивоенное движение, антимилитаристские тенденции в целом, "Уотергейт", беспрецедентные разоблачения разведывательных и репрессивных органов, злоупотреблений в конгрессе, самый глубокий после второй мировой войны экономический кризис 1973-1975 годов.

В этих условиях политика администрации Картера до окончательного поворота к конфронтации отразила подход той части правящих кругов США, прежде всего умеренно-либеральных, которые отдавали

² См. Вгoder D. et al. The Persuit of Presidency. N. Y. 1980; White C., Gill W. T. Why Reagan Won. A Narrative History of the Conservative Movement 1964-1981. N. Y. 1981; President Reagan and American Foreign Policy. Lnd. 1981; Mandate for Leadership. Washington. 1981; Viguerie P. The New Right We're Ready to Lead. Falls Church. 1981.

стр. 56

предпочтение наращиванию гегемонистских тенденций во внешних делах постепенно, эволюционным путем. У этой группировки, особенно в первые годы президентства Картера, в наибольшей мере просматривался оптимизм относительно способности США навязать свои "правила" разрядки и добиться односторонних преимуществ в отношениях с СССР, с развивающимися странами и в отдельных регионах мира, существенно подправить свои позиции в капиталистическом мире.

Усиление гегемонизма в политике Вашингтона в 1977-1979 гг. проявилось в его настойчивых попытках пересмотреть ряд основополагающих принципов позитивной основы советско-американских отношений, в общем усилении акцента на "соперничество" с СССР, в последовательных усилиях по модернизации стратегического потенциала США, в принятии массированных программ наращивания военной мощи НАТО, в ужесточении региональной политики, в частности в окончательном отходе администрации Картера от совместных советско-американских поисков всеобъемлющего, справедливого решения ближневосточной проблемы, в активизации силовой политики в районе Персидского залива и Индийского океана в целом.

Но дистанция между возможностями США и их возросшими имперскими претензиями все более увеличивалась. Уже к 1979 г. четко обозначилось, что Вашингтон не может добиться своих гегемонистских целей ни на одном из главных внешнеполитических направлений. Попытки США изменить в свою пользу соотношение сил в мире тормозились прежде всего продолжающимся процессом усиления мощи и международной активности СССР, социалистического содружества. Несмотря на все попытки Вашингтона изменить мировой военный баланс в пользу США и НАТО, примерное военное равновесие между СССР и США, Организацией Варшавского Договора и НАТО сохранялось и продолжало служить объективным фактором мира. В годы президентства Картера стал очевидным полный провал иллюзий об использовании разрядки в своекорыстных целях, которые вынашивало руководство США в течение 70-х годов. Обобщая эти иллюзии, американский профессор Л. Колдуэлл выделял три основных положения: "США обладают либо могут быстро восстановить военное превосходство над СССР"; "США способны содействовать трансформации политической системы СССР в выгодном для Запада направлении"; "СССР не может обойтись без западной технологии". Он подчеркивал: "Все эти фантазии не имеют никакой перспективы" ³ . Спустя некоторое время министр обороны администрации демократов Г. Браун признал: "Наше влияние на русских в плане их внутренней политики ничтожно мало" ⁴ .

В конце 70-х годов стало ясным и то, что США не в силах выправить неблагоприятные для себя тенденции в сфере межимпериалистической политики и экономики. На первые три года президентства Картера пришлась основная часть совокупного внешнеторгового дефицита США в 70-е годы ⁵ ; американская доля в мировом капиталистическом экспорте промышленной продукции упала до 16% в 1979 г. против 20,5% в 1976 году. В этой области США уступили первое место ФРГ. Тем временем Япония опередила США в производстве автомобилей. Сокращалась общая доля США в капиталистическом экспорте, в прямых частных инвестициях развитых капиталистических стран, в валютных запасах капиталистического мира ⁶ . Обострение экономических

³ Galdwell L., Diebold W. Soviet-American Relations in the 1980s. N. Y., 1981, p. 35.

⁴ US News and World Report, September 6, 1982, p. 17.

⁵ См. Наборов В. Б. Внешняя торговля США (обзор данных за 70-е годы).- США: экономика, политика, идеология, 1981, N 2, с. 29.

⁶ The Decline of American Power (And What We Can Do About It). Boston. 1980, pp. 7, 141-142; см. также: Business America, 1979, March 26, pp. 7-8; Boilings R., Bowies J. America's Competitive Edge. N. Y. 1982.

стр. 57

отношений с союзниками по НАТО и Японией, растущее стремление к политической самостоятельности других империалистических центров подтверждались на встречах лидеров Запада в Бонне (1978 г.), на о. Гваделупа (1979 г.), в Токио (1979 г.), в Венеции (1980 г.). Американские союзники продолжали участвовать в процессе разрядки, искали пути к обеспечению своих экономических и политических интересов по линии новых договоренностей с СССР и социалистическим содружеством.

Что касается региональной политики и отношений с развивающимися странами, то и здесь американское руководство явно не могло добиться гегемонии. Вопреки усилиям Вашингтона навязать свою волю государствам и народам углублялась и ширилась антиимпериалистическая борьба во многих районах мира. За себя говорили такие крупные факты, как объединение Вьетнама, укрепление народной власти в Лаосе, ликвидация режима полпотовских палачей в Кампучии, успешная защита и укрепление форпостов социалистической ориентации в Африке - Эфиопии, Анголы, Мозамбика, победа патриотов Зимбабве, активизация освободительного движения на Юге Африки, ликвидация шахской монархии в Иране, свержение антинародной диктатуры в Никарагуа.

В таких условиях в правящих кругах США явно обозначился кризис оптимистических представлений о возможности укрепления американских позиций прежними средствами. Усиливался пессимизм, сомнения в том, что США способны изменить в свою пользу соотношение сил в мире эволюционным путем. В марте 1979 г. редакция ведущего органа американских деловых кругов констатировала : "Сила и влияние США идут на убыль так стремительно, что многие руководители других стран сомневаются в способности Вашингтона реализовывать собственные интересы и выполнять свои обязательства... Отношения между США и их союзниками сильно обострены, ослаблены союзы, созданные Америкой во времена ее былой мощи... Все говорит о том, что абсолютно необходим пересмотр нашей внешней политики" ⁷ . Ранее, 27 ноября 1978 г., журнал "US News and World Report" в специальном выпуске констатировал: "Идет ли речь о долларе, военной сфере или дипломатии, США, кажется, везде уступают значительную часть своего прежнего первенства в мировых делах".

Такие оценки становились нормой политического мышления в стране. "Правительство Картера ухитрилось совершить необычайный подвиг: небывало ухудшились отношения США с союзниками, небывало ухудшились отношения с нашими противниками, произошли небывалые потрясения в развивающемся мире, такие потрясения, которым не было подобных со времен второй мировой войны". Так говорил на съезде республиканцев в июле 1980 г. Г. Киссинджер, начинавший выступление словами: "Мы пришли сюда, чтобы добиться избрания Рональда Рейгана" ⁸ . Суть дела, однако, заключалась не только и даже не столько в конкретных международных провалах администрации демократов.

В американских правящих кругах росло понимание не преходящего, а долговременного и, главное, прогрессирующего характера процесса ослабления позиций США в условиях нового соотношения сил в мире и одновременно растущего нежелания принять этот процесс. И то, что он усиливался теперь, в конце 70-х годов, уже нельзя было объяснить какими-либо временными или отдельными, пусть и крупными, потрясениями прошлых лет (война в Юго- Восточной Азии, "Уотер-гейт" и пр.), на которые раньше списывалось многое. "Разочарование

⁷ BusinessWeek (Special Issue), 1979, March 12.

⁸ The New York Times, 26.VII.1980.

стр. 58

в действиях Дж. Картера,- обобщал профессор С. Хофман,- накапливается именно потому, что его политика все чаще соотносится с временами, когда США доминировали в мировых делах" ⁹ . На рубеже 1979-1980 гг. американское руководство подверглось острейшей критике фактически по всей совокупности несбывшихся гегемонистских притязаний за многие предшествующие годы. В этом смысле воинственная часть социальной элиты страны рассматривала минувшее десятилетие как "потерянное" ¹⁰ .

Кризис гегемонистсмой политики сопровождался и обострялся небывалым за послевоенные годы нарастанием экономических и социальных трудностей американского империализма. Дело не только в том, что конец президентства Картера совпадал с очередным кризисом в экономике. В области внутренней жизни итоги 70-х годов были для США особенно плохими. Американский империализм вступил в затяжную полосу нарастающих внутренних трудностей, и перспектив скорейшего выхода из этой полосы не было. Три экономических кризиса в течение десятилетия, почти двукратное сокращение темпов прироста промышленного производства по сравнению с 50-60-ми годами, трехкратное возрастание темпов инфляции по сравнению с 60-ми годами, полуторакратное увеличение среднегодового уровня безработицы - все это подтверждало, что во внутренних делах США пережили поистине "десятилетие кризисов". Дефицит государственного бюджета страны, который в 1946-1970 гг. лишь трижды превышал 10 млрд. долл., в 70-х годах составил в совокупности свыше 300 млрд. долларов. Ежегодный прирост производительности труда в 70-е годы снизился до 1,3%. Рост стоимости импортной нефти вызвал в США хронический энергетический кризис. Небывалую остроту приобрела проблема налогообложения. Обострилось положение и в других сферах внутренней жизни страны, в том числе в здравоохранении, социальном обеспечении, положении национальных меньшинств, женщин и т. д. ¹¹ .

Положение в стране ухудшалось, несмотря на то, что в 70-е годы государственная власть испробовала, в сущности, все известные рецепты либеральных методов государственно-монополистического регулирования и социального реформизма. В полной мере проявлялась тенденция, о которой Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов говорил: "Что касается мира капитализма, то мы являемся свидетелями значительного углубления всеобщего кризиса этой общественной системы. Все более теряют эффективность методы, с помощью которых капитализму удавалось поддерживать относительную стабильность своего развития в послевоенный период" ¹² .

В этих конкретно-исторических условиях политическую инициативу в США захватили консервативно-милитаристские силы, которые давно рвались к вершине власти. Утрата былого военного превосходства, твердили они, является чуть ли не единственной причиной ограниченности мировых возможностей США. Панацею решения всех проблем они видели в массированном наращивании вооружений, достижении военного превосходства, всемерном использовании военного строитель-

⁹ International Herald Tribune, 5-6. VIII. 1978.

¹⁰ О генезисе агрессивной тенденции в политике США во второй половине 70-х годов подробнее см.: Арбатов А. Безопасность в ядерный век и политика Вашингтона. М. 1980; Овчинников Р. С. Уолл-стрит и внешняя политика. М. 1980; Петровский В. Ф. Доктрина "национальной безопасности" в глобальной стратегии США. М. 1980; Кокошин А. А. За фасадом глобальной политики. М. 1981; Яковлев Н. Н. Силуэты Вашингтона. М. 1983; Мельников Ю. М. Сила и бессилие. Внешняя политика Вашингтона. М. 1983.

¹¹ Павлов И. Море бесправия - Америка. Капитализм США и дискриминация личности. М. 1981, с. 16-18.

¹² Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 14-15 июня 1983 г., с. 23-24,

стр. 59

ства для глобального политического нажима, активизации интервенционистской практики. "В 70-е гг. имел место существенный отход от того, что иногда называют "имперским" подходом",- возмущался один из теоретиков американских правых, П. Конкуэст ¹³ . Чтобы обосновать возвращение к такому курсу, консервативно-милитаристские силы США изощрялись в попытках создать представление о "кризисе американской безопасности", "военной угрозе" со стороны СССР. Драматизировалась каждая трудность Вашингтона за рубежом. Любые попытки вести внешние дела на сколько-нибудь компромиссной основе приравнивались к "поражениям". В области внутренней политики правые силы выдвинули консервативную альтернативу развития США, доказывая необходимость отказа от либеральных методов государственно- монополистического регулирования. Идейно-политическим ядром сторонников консервативно-милитаристской линии стал Комитет по существующей опасности.

Логика внешнеполитического курса Картера, прогрессирующее смещение в сторону гегемонизма, податливость демократов нарастающему нажиму правых сил, общее обострение внутренних и внешних проблем американского империализма, стремление правящих кругов страны вырваться из затяжной полосы трудностей, использовать более агрессивные методы борьбы за гегемонию в мире - это сочетание внутренних и внешних, непосредственных и долговременных, объективных и субъективных факторов вело к повороту политики США на рубеже 70-80-х годов в сторону конфронтации.

После выборов 1980 г. реакция шагнула на вершину власти. Управление страной, во всяком случае ее внешней политикой, во многом перешло к Комитету по существующей опасности. Это отнюдь не преувеличение. Список его членов, оказавшихся - на высших постах, открывал президент Рейган. Далее шли Дж. Шульц (с июня 1982 г. государственный секретарь), директор ЦРУ У. Кейси, помощник президента по национальной безопасности (до января 1982 г.) Р. Аллен, глава Агентства по контролю над вооружениями и разоружению Ю. Ростоу (до января 1983 г.), министр ВМФ Дж. Леман, представитель США в ООН Дж. Киркпатрик, заместитель госсекретаря Дж. Бакли, заместитель министра обороны Ф. Икле, глава делегации США на переговорах с СССР об ограничении ядерных вооружений в Европе П. Нитце, глава делегации США на Мадридской встрече государств - участников общеевропейского совещания М. Кампельман. Всего в высшем эшелоне власти оказалось 32 ведущих деятеля комитета ¹⁴ .

Мечта о гегемонии, желание добиться того, чего не удалось сделать в годы "холодной войны",- с этим устремлялись в Вашингтон представители разнородных политических кругов. Ключевые позиции в администрации заняла "калифорнийская" группировка, наиболее близкая к военному бизнесу американского Запада ¹⁵ . Помимо Р. Рейгана, ее представляли министр обороны К. Уайнбергер, один из главных советников президента Э. Миз, ставший впоследствии помощником президента по национальной безопасности У. Кларк и др. Испытанных деятелей направили в Вашингтон ветераны "холодной войны", особенно из рядов политической элиты Востока США. За плечами у П. Нитце, Ю. Ростоу, главы делегации США на переговорах с СССР об ограничении и сокращении стратегических вооружений Э. Рауни, первого

¹³ Conquest P. Present Danger. Toward a Foreign Policy. Stanford. 1979, p. 85.

¹⁴ Brownstein R., Easton N. Reagan's Ruling Class. Portraits of the President's Top 100 Officials. The Presidential Accountability Group. Washington. 1982, pp. 523- 534.

¹⁵ A Tide of Discontent. The 1980 Elections and Their Meaning. Washington. 1981, pp. 59-61; см. также: Smith H., Сlуmer A., Silk K, Lindsау R., Вurt R. Reagan the Man, The President. N. Y. 1980.

стр. 60

заместителя министра обороны Ф. Карлуччи - десятилетия пребывания на самых ответственных участках американской политики в 50-60-х годах.

В администрацию республиканцев вернулись деятели времен Р. Никсона - Дж. Форда, которые и в те годы выступали главным образом за жесткий силовой подход к мировым делам,- ставший вице-президентом Дж. Буш, министр ВМФ Дж. Леман, министр сухопутных сил Дж. Марш, заместитель госсекретаря Л. Иглбергер и др. В этой группе, однако, выделялся первый государственный секретарь новой администрации А. Хейг. Люди, работавшие бок о бок с ним в аппарате Совета национальной безопасности (СНБ) в начале 70-х годов, напоминали, что Хейг тогда выступал за неограниченные воздушные налеты на ДРВ, блокаду вьетнамских портов. И еще за применение в Индокитае ядерного оружия ¹⁶ . В начале 1981 г. Хейг заявил в сенате: "Это была величайшая ошибка в истории Америки - не сама война во Вьетнаме, конечно, а то, как ее вели" ¹⁷ . В администрации обосновались и те, кто наиболее активно в 70-е годы боролся в конгрессе против улучшения советско-американских отношений. Среди них были ближайший сотрудник одного из лидеров антисоветских сил в сенате, Г. Джексона,- нынешний заместитель министра обороны Р. Перл, а также ставший заместителем госсекретаря бывший сенатор Дж. Бакли, который еще в 1972 г. говорил о "возможности и желательности нанесения выборочных ядерных ударов против СССР" ¹⁸ .

Внешнеполитическая программа республиканцев (как и демократов) на выборах 1980 г. была трактатом на тему о милитаризме. Однако республиканцы шли дальше соперников. Они твердили о "недостаточности" военной программы Картера, предусматривавшей 1,2 триллиона военных расходов на последующее пятилетие, именовали "слабым и нерешительным" поворот демократов к политике конфронтации ¹⁹ . В сборнике Гуверовского института, где излагалось кредо десятков консультантов Рейгана и будущих деятелей его администрации, в качестве главной задачи выдвигалось "многократное увеличение военных усилий". В частности, Икле возмущался тем, что союзники США опасаются ядерной угрозы. Ни в коей мере нельзя допускать, заявлял он, чтобы "парламенты, пресса... оказывали воздействие на государственных лидеров (Запада.- И. С.), побуждая их уходить от риска всеобщей ядерной войны". Подчеркивалось, что "без стратегического превосходства США теряют огромное преимущество". Совершенно открыто авторы сборника призывали "вести политико-экономическую войну против СССР" ²⁰ .

Программа Рейгана и его ближайшего окружения обобщала тот подход к внешней политике, который отстаивали консервативно-милитаристские силы во второй половине 70-х годов. Вся эта проповедь гегемонизма, оголтелого антисоветизма объединялась прежде всего отказом от приспособления к международным реальностям, стремлением к фронтальной борьбе против всего, что мешает американскому империализму добиваться мирового господства.

После прихода к власти республиканцы сосредоточились на том, чтобы закрепить и резко продвинуть дальше военные программы, оставленные их предшественниками. Дополнительно к выкладкам военных программ Картера новое руководство запрашивало около 20 млрд.

¹⁶ Der Spiegel, 1982, N 24, S. 163-167.

¹⁷ The Nomination of Alexander M. Haig. Hearing before the Committee on Foreign Relations. U. S. Senate. Washington. 1981, p. 17.

¹⁸ Вrownstein R., Eastоn N. Op. cit., p. 571.

¹⁹ The New York Times, 22-23.VIII.1980.

²⁰ The United States in the 1980s. Stanford. 1981, pp. 431, 489.

стр. 61

долл. на 1982 фин. г., свыше 30 млрд. долл.- на 1983 г., свыше 36 млрд. долл.- на 1984 г., свыше 42 млрд. долл.- на 1985 г. и около 50 млрд. долл.- на 1986 год ²¹ . В октябре 1981 г. была объявлена всеобъемлющая военная программа на 1981 -1987 годы. Если за предыдущие 30 лет совокупные военные расходы США составили около 1,8 триллиона долл., то теперь планировалось истратить немногим меньшую сумму почти в 5 раз быстрее. Причем администрация намеревалась не ограничиться суммой в 1680 млрд. долл., которой она оценила свою программу. Заместитель министра обороты Р. Делауэр на секретном заседании Комитета по военным ресурсам 7 января 1982 г. дал понять, что дополнительные расходы могут составить еще 750 млрд. долларов ²² . Военно-промышленному комплексу США предоставлялся едва ли не "открытый чек". Из публикации конфиденциальных интервью директора административно-бюджетного управления Д. Стокмэна в конце 1981 г. стало известно, что бюджетные органы имели категорическое указание Белого дома никоим образом не касаться заявок военных: "Они получали ровно столько денег, сколько хотели" ²³ .

Основные усилия администрации были направлены на реализацию программы наращивания стратегических наступательных вооружений. "Это является нашей задачей номер один",- заявил Кларк 21 мая 1982 года ²⁴ . Расходы на создание подводных атомных ракетоносцев "Трайдент" увеличивались в 5 раз; более чем в 2 раза возрастали расходы на ракеты "MX", "Першинг-2", бомбардировщик Б-1 ²⁵ . Всего на 1982-1987 финансовые годы на стратегические вооружения выделялось 220 млрд. долларов ²⁶ . Суть программы сводилась к тому, чтобы довести до конца текущий этап американского военно-стратегического строительства, заложить основы для его следующего этапа и в целом сформировать структуру стратегического потенциала, с которым США вступили бы в XXI век.

Практически доводилось до конца переоснащение межконтинентальных баллистических ракет (МБР) "Минитмэн-3" боеголовками с высокой точностью наведения. Пентагон рассчитывал получить в 80-е годы 13 подводных ракетоносцев класса "Огайо". Намечалось вооружить крылатыми "ракетами большой дальности почти половину всех стратегических бомбардировщиков. Предполагалось принять на вооружение начиная с 1986 г. ракеты "MX", в течение 80-х годов - почти 4 тыс. крылатых ракет воздушного базирования большой дальности действия, оснастить 150 кораблей и атомных подводных лодок примерно 4 тыс. крылатых ракет морского базирования "Томагавк", обеспечить производство почти 600 стратегических крылатых ракет наземного базирования. Начиналось качественное переоснащение стратегической авиации США путем создания бомбардировщика Б-1 и в последующем - бомбардировщика "Стелт" ²⁷ . Всего к 1990 г. США рассчитывали удвоить число ядерных боезарядов в составе своих стратегических сил, доведя их количество до 20 тыс. единиц ²⁸ .

В директивах Белого дома определялась программа милитаризации космоса. Ставилась задача обеспечить условия для достижения господства США в космосе с помощью средств, предназначенных для нанесе-

²¹ Reagan's First Year. Washington. 1981, p. 51.

²² Brownstein R., Easton N. Op. cit., p. 466.

²³ CM. The Atlantic Monthly, November 1981.

24 International Herald Tribune, 22.V.1982.

²⁵ Рассчитано по: Program Acquisition Costs by Weapons Systems Department of Defense. Budget for FY 1983. Washington. 1982.

²⁶ The New York Times, 22.V.1982.

²⁷ Откуда исходит угроза миру. М. 1982, с. 37-40.

²⁸ Ответы министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова на вопросы корреспондента ТАСС.- Правда, 7.XII. 1982.

стр. 62

ния ударов по наземным, морским, воздушным и космическим целям. В марте 1983 г. Рейган объявил о начале разработки широкомасштабной противоракетной обороны: обозначилось намерение США разорвать неразрывную связь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями и в итоге открыть шлюзы для безудержной гонки всех видов вооружения - и наступательного и оборонительного.

Планировалось наращивать ядерный потенциал американских сил общего назначения в Европе, прежде всего путем размещения "Першингов-2" и крылатых ракет наземного базирования. В августе 1981 г. было объявлено о начале полномасштабного производства нейтронного оружия. В области обычных вооружений ускорялась работа над всеми программами, начатыми или запланированными администрацией Картера. В частности, в 80-е годы в сухопутные войска США намечалось поставить 7 тыс. новых танков М-1 "Абраме", почти удвоить противотанковые средства ²⁹ . Резко наращивался интервенционистский потенциал США в рамках "сил быстрого развертывания" - на это в перспективе нацеливалось до трети войск общего назначения ³⁰ . Предусматривалось довести численность судов ВМФ до 600 с лишним единиц к концу 80-х годов, причем расходы на строительство новых кораблей возрастали в 2 раза.

В целом руководство США отказалось от выборочного наращивания тех или иных компонентов военного потенциала, как это было в 70-е годы. Ставилась задача осуществить коренную реорганизацию и комплексную модернизацию вооруженных сил американского империализма. Наиболее динамичной тенденцией становилась закупка новых систем вооружения. Ежегодные расходы по этой категории в совокупных военных расходах США увеличились примерно в 1,5 раза по сравнению с прошлым десятилетием. В Вашингтоне теперь форсировали осуществление программ и стратегических и обычных вооружений. В расчетах республиканцев расходы по данным категориям увеличивались соответственно в 2,5 и в 2 раза до 1985 года.

Перестраивалась и сложившаяся в "послевьетнамский период" Военно- экономическая практика США. В американской послевоенной истории военные расходы лишь трижды единовременно повышались более чем на 7% в год (в постоянных ценах). Это происходило под воздействием таких чрезвычайных факторов, как войны в Корее и Вьетнаме, Карибский кризис 1962 года. Теперь подобные рывки в гонке вооружений возводились в норму, причем минимальную. Уже в первом военном бюджете Рейгана военные расходы почти на 17% превышали американские расходы в момент кульминации войны во Вьетнаме и более чем на 30%-в пик войны в Корее. Стартуя с рубежа 214 млрд. долл., администрация Рейгана планировала довести военные ассигнования до 425 млрд. долл. в 1988 фин. году ³¹ .

В пересчете на среднегодовые темпы роста (в постоянных ценах) в первой половине 80-х годов предполагалось наращивать военные расходы на 8,7%. В целом же на период до 1987 фин. г. предусматривался ежегодный рост на уровне примерно 8% (в постоянных ценах) ³² . Это означало, что военно- промышленный комплекс США и его политический авангард не просто получали то, к чему давно стремились. В 1980 г. лидеры милитаристских сил в сенате, например, Б. Голдуотер, требовали роста военных расходов "лишь" на 5% ежегодно. Теперь же, по первоначальным расчетам республиканцев, военные расхо-

²⁹ Откуда исходит угроза миру, с. 43-44.

³⁰ The New York Times, 30.V.I982.

³¹ Откуда исходит угроза миру, с. 55; Правда, 8.IV.1983; см. также: FY 1983, Department of Defense Budget. 1982. Washington.

³² FY 1983, Department of Defense Budget.

стр. 63

ды в 1982 фин. г. должны были увеличиваться чуть ли не в 3 раза быстрее, в 1983 фин. г.- в 2 с лишним раза быстрее, а в целом в 1981 -1987 гг.- почти в 1,5 раза быстрее ³³ . Военная программа Рейгана превосходила ожидания многих американских милитаристов.

Громадное военное бремя, которое возложила на страну администрация, существенно деформировало систему национальных приоритетов США, сложившуюся в предшествующие годы и даже десятилетия. Пресекалась тенденция 70-х годов к снижению относительной роли военного сектора в государственном бюджете страны. Теперь ставилась задача поднять эту долю с 26% в 1982 фин. г. до 37% в 1987 фин. году. Доля федеральных расходов на многие социальные программы "замораживалась" и снижалась. Предпринималась попытка ликвидировать или свести на нет ряд социально-экономических программ, за которые американские трудящиеся вели напряженную борьбу еще со времен "нового курса" Ф. Рузвельта. Значительным было и сокращение относительной доли федеральных расходов на экономические, научно-технические, экологические и прочие невоенные нужды. Рост военных расходов обрекал США на громадные бюджетные дефициты. Такова была цена, которую американцы платили за перестройку всей политики на основе милитаризма ради попытки правящих кругов добиться военного превосходства над социализмом.

Объявлять свою международную стратегию администрация Рейгана не торопилась. Первое официальное изложение "стратегии прямого противоборства" было сделано 21 мая 1982 г. Кларком. Все так или иначе определялось фактором силы: "Успешная стратегия должна иметь дипломатические, политические, экономические и информационные компоненты, которые строятся на базе военной мощи". На первом месте стояла идея глобальной конфронтации с Советским Союзом. Открыто указывалось, что одной из государственных задач США является экономическое изматывание СССР путем гонки вооружений. Не менее откровенно признавалась тяга к интервенционизму: "Не исключаются никакие варианты действий в регионах". Суть стратегии США, подчеркивал помощник президента, состоит в том, чтобы "использовать вооруженные силы для достижения конкретных политических целей и делать это быстро, на условиях, благоприятных для США и их союзников" ³⁴ . Изложение политической части стратегии дополнялось документом Пентагона "Директивные указания по строительству вооруженных сил США на период 1984-1988 гг. ", ряд положений которого был фактически разглашен администрацией через "The New York Times" ³⁵ .

Оба документа подтверждали, что в Вашингтоне концептуально закрепляется поворот, происшедший во внешней и военной политике США на рубеже 70-80-х годов. Главное сводилось к отказу США признать то, что их стратегическое превосходство утрачено и не может быть материализовано в осязаемых политических выгодах. "Может",- уверяла администрация. США должны стать "державой N 1" по всем военным показателям с тем, чтобы достичь "победы" в случае войны, а в мирное время "преобладать" над всеми, добиваться с позиции превосходства решения любой внешнеполитической проблемы. Военное превосходство понималось как нанесение удара по Советскому Союзу там и тогда, где и когда Вашингтон сочтет это целесообразным, в расчете на то, что ответный удар по США станет меньшим по мощи, чем в иных условиях ³⁶ .

³³ Reagan's First Year, p. 51.

³⁴ The New York Times, 22.V. 1982.

³⁵ Ibid., 30.V.1982.

³⁶ Устинов Д. Ф. Отвести угрозу ядерной войны.- Правда, 12.VII.1982.

стр. 64

9 августа 1982 г. Уайнбергер подтвердил, что "все мероприятия Пентагона направлены к достижению превосходства над СССР в ядерной войне и ее завершению на выгодных для США условиях... Ядерные возможности США должны превосходить аналогичные показатели СССР на всех этапах ведения войны". Еще откровеннее суть военной доктрины США охарактеризовал видный теоретик американских милитаристов, ныне консультант госдепартамента К. Грэй: "Соединенным Штатам следует разработать план разгрома СССР, причем такой ценой, чтобы это не исключало восстановления самих США... Указать такие цели в войне, которые в конечном счете предусматривали бы уничтожение советского политического руководства, а также создание послевоенного порядка в мире, который был бы совместим с ценностями Запада" ³⁷ .

Доктрина применения ядерного оружия-наиболее полное воплощение тех агрессивных концепций, которые еще в 1974 г. выдвигались тогдашним министром обороны США Дж. Шлесинджером, а также всех агрессивных элементов пресловутой директивы N 59 правительства Картера. Ставка делалась на подготовку к ядерной войне, на использование стратегических ядерных сил США на многовариантной основе - от т. н. ограниченных до массированных ударов по территории СССР. Доктрину пронизывала идея подготовки Соединенными Штатами первого, упреждающего удара с целью "победы" в ядерной войне. Военное устрашение, прежде всего угроза первого ядерного удара, рассматривалось в Вашингтоне как важнейшая форма военно-политического давления на СССР и социалистическое содружество в мирное время. Задаче усиления мощи американского оружия массового поражения в расчете на "устрашение" СССР подчинялись и 1,5-кратное увеличение к концу 80-х годов количества ядерных зарядов США, поднимаемых в одном пуске (вылете) ³⁸ , и безусловный приоритет в развертывании высокоточных систем ядерного оружия, и усиление агрессивности системы нацеливания этого оружия, и программа коренной модернизации военно-химического потенциала США с целью увеличения количества химических боеприпасов в 1,5 раза.

В американской военной доктрине четко обозначилась линия на дальнейшее резкое усиление стратегической угрозы Советскому Союзу с различных географических направлений, в том числе ядерными средствами средней дальности. В этом был смысл запланированного развертывания в Западной Европе 572 "Першингов-2" и крылатых ракет, планов размещения новых ядерных средств средней дальности в Японии и в целом на Дальнем Востоке ³⁹ , значительной активизации усилий по созданию стратегической угрозы СССР из зоны Индийского океана. Все это предполагалось осуществить вне американской территории, с тем чтобы отвести от США карающее возмездие. Со всей очевидностью выявлялось: в создании и развертывании новых боевых средств для нанесения первого, "обезоруживающего" удара по СССР и другим социалистическим странам в Вашингтоне видят главный военно-политический смысл, отличительную особенность нового витка гонки стратегических вооружений.

Что касается доктрины использования сил общего назначения, то администрация Рейгана во многом отказывалась не только от ряда установок прошлого десятилетия, нацеливавших американское военное строительство в этой области на готовность к ведению "большой" войны в Европе и "локальной" войны в каком- либо другом районе мира (концепция "1 ¹ / ₂ войн"), но и от идеи "2 ¹ / ₂ войн", которая в 60-е

³⁷ The New York Times, 10.VIII. 1982; Progressive, June 1983.

³⁸ Устинов Д. Ф. Отвести угрозу ядерной войны.

³⁹ См. International Herald Tribune, 2-3. Х.1982.

стр. 65

годы предусматривала наивысший количественный уровень сил общего назначения США за послевоенный период. Теперь в значительной мере снимались прежние ограничения на "географическую эскалацию" возможных военных действий. "Войска США могут потребоваться одновременно на различных географических театрах",- гласила директива Пентагона ⁴⁰ .

В широком плане те коррективы, которые вносились в военную доктрину США, касались представлений о характере потенциальных военных конфликтов, их географии, продолжительности, возможного исхода, способов американской реакции как в части применения ядерного оружия, так и использования сил общего назначения. Навязчиво звучало одно - возможное использование военной силы США почти не ограничивается ни географией, ни временем, ни типом, ни объемом потенциальных конфликтов. На второй план, в сущности, отходил принцип распределения военных ресурсов как таковой. Это существенно отличало "стратегию прямого противоборства" от американских военно-политических доктрин 60-70-х годов. Тотальное применение военной силы или угрозы ее применения на основе всеобъемлющего военного строительства - это и было основополагающей идеей новой американской "стратегии". Других идей не было.

В совокупности действия США, подчеркивалось в "Директивных указаниях", должны были направляться на создание предпосылок для "уничтожения социализма как общественно-политической системы" ⁴¹ . По существу, о том же говорилось в призыве президента к "крестовому походу" против социализма, с которым он выступил в Лондоне в июне 1982 года. Во главу угла администрация выдвигала задачу ликвидации исторического завоевания советского народа, достигнутого под руководством КПСС,- примерного военного равновесия между СССР и США, странами Варшавского Договора и НАТО. В более широком плане речь шла о том, чтобы поколебать единственно разумную основу отношений между социалистической и капиталистической системами - мирное сосуществование, заменив его империалистическим диктатом, прежде всего американским. В качестве государственной задачи США выдвигалось также воздействие на внутреннее развитие СССР средствами торгово-экономического нажима и политико-идеологического давления. Эти установки фиксировались, в частности, в секретной директиве СНБ N 75, ставшей известной в марте 1983 г. ⁴² , а также в т. н. программе "Демократия", развивавшей в практическом плане призыв Рейгана к "крестовому походу" против СССР.

Вашингтон в целом старался отмежеваться от всяких попыток приспособления американской политики к мировым реальностям. Фактически снималось, например, такое направление международной деятельности США времен Форда - Картера, как "диалог" с развивающимися странами по экономическим проблемам. Его заменял откровенный диктат, военно-политический нажим, все более активные попытки втянуть эти страны в военную орбиту Вашингтона. Это отчетливо проявилось, в частности, в создании объединенного командования вооруженных сил США СЕНТКОМ. Районы, на которые распространяется действие СЕНТКОМ, находятся на стыке трех континентов к югу и юго-востоку от границ СССР и включают около 20 государств Азии и Африки. Появление командования явилось новшеством в системе глобального развертывания и использования американских войск: речь шла о материально-техническом и оперативном обеспечении задач сугубо интервенционистского плана.

⁴⁰ The New York Times, 30.V.I982.

⁴¹ . Устинов Д. Ф. Отвести угрозу ядерной войны.

⁴² См. International Herald Tribune, 17.IIU983.

стр. 66

"Стратегия прямого противоборства" выдвигала задачу подавления и ликвидации наиболее активных национально-освободительных движений с использованием реакционных сил империалистического мира: Израиля - против Палестинского движения сопротивления на Ближнем Востоке, ЮАР - против СВАПО на Юге Африки. Особое значение придавалось тому, чтобы повсеместно ослабить прогрессивные силы развивающихся стран, в особенности дестабилизировать и затормозить революционный процесс в Анголе, Афганистане, Кампучии, Никарагуа, Сальвадоре и т. д. Администрация явно нацеливалась на то, чтобы усиливать очаги военной опасности, создавать конфликтные ситуации практически во всех регионах мира.

Что касается отношений по линии "Запад - Запад", то курс Вашингтона в конечном счете сводился к задаче изменить или во всяком случае скорректировать в свою пользу соотношение сил между тремя центрами мирового империализма, подорвать возросшую экономическую и политическую самостоятельность стран Западной Европы и Японии, увеличить их зависимость от американских решений. Л. Иглбергер, в частности, безапелляционно подчеркивал: "Некоторые говорят, что вопросы безопасности Западной Европы должны решаться самими западноевропейцами. Это неверно. Мир в Европе могут обеспечить только Соединенные Штаты" ⁴³ . Главная идея администрации сводилась к тому, чтобы активизировать наиболее весомый инструмент воздействия США на межимпериалистические отношения - военную гегемонию Вашингтона в капиталистическом мире, всемерно использовать обстановку международной напряженности для наращивания нажима на союзников, систематически вынуждая их к уступкам в интересующих США областях, особенно в сфере экономики. Администрация целенаправленно добивалась подключения стран Западной Европы и Японии к усилиям по подрыву процесса разрядки. Как и в годы "холодной войны", в Вашингтоне исходили из того, что в условиях конфронтации сработает рефлекс классовой солидарности - запуганные союзники пойдут за лидером, забывая о национальных интересах.

В более широком плане в политике администрации Рейгана проглядывала идея, развернутая в конце 70-х годов одним из доверенных консультантов нынешнего президента Р. Клайном. Он доказывал необходимость консолидации под эгидой США политической, отчасти военной и особенно экономической деятельности развитых стран капиталистического мира независимо от их географического местоположения: "усиления упора на коллективную или взаимную безопасность примерно 20 американских союзников, которые разделяли бы с нами экономическое, военное и политическое бремя" ⁴⁴ . Речь шла об "активизации глобальной системы союзнических отношений" в рамках предлагаемого добровольного "Всеокеанского союза", ядром которого была бы НАТО. Эта линия особенно ясно проявилась на многосторонней встрече на высшем уровне руководителей США, их союзников по НАТО и Японии в июне 1983 г. в г. Уильямсберге. Фактически речь шла о создании новой военной коалиции против СССР.

С самого начала пребывания у власти администрация Рейгана пыталась уйти от национальной и международной ответственности за то, что ее политика в небывалой мере угрожает безопасности самих СИТА и мировой цивилизации в целом. Эта проблема решалась в Вашингтоне просто и цинично. Республиканцы вернулись к приемам "холодной войны" и нагнетанию мифа о "советской угрозе", выдвигая тезис о "затяжном общем кризисе национальной безопасности США" и всей

⁴³ Цит. по: Известия, 16.11.1983.

⁴⁴ С1inе R. World Power Trends and U. S. Foreign Policy for the 1980, Washington. 1980, p. 182.

стр. 67

мировой капиталистической системы. К "советской военной угрозе" сводились теперь все без исключения международные тенденции, мешающие Вашингтону бороться за гегемонию. Причем в администрации знали, что это абсурдный подход. "В стратегическом отношении СССР и США находятся в точке относительного равновесия и эквивалентности",- констатировал Хейг в начале 1981 года. Примерно тогда же министр обороны уходящей администрации Браун подчеркивал: "США и СССР сохраняют примерно эквивалентным свой общий стратегический баланс" ⁴⁵ .

В Белом доме не могли, например, не знать о фактах, которые привел в апреле 1982 г. бывший глава Агентства по контролю над вооружениями и разоружению П. Уорнке: "В течение 70-х гг. ежедневно - каждый божий день - ядерный потенциал США пополнялся 3 новыми боеголовками" ⁴⁶ . Где, как не в Вашингтоне, должны были знать о резких качественных изменениях в стратегических силах США в предыдущие десятилетия? В частности, о том, что США перешли на разделяющиеся головные части на своих баллистических ракетах, в результате чего, например, суммарная мощность их лишь на одной стратегической подводной лодке была доведена до эквивалента почти 500 атомных бомб, сброшенных на Хиросиму; о том, что число ядерных зарядов стратегических вооружений США возросло в 2,5 раза, достигнув 10 с лишним тысяч, а число американских ядерных боеприпасов в Европе возросло в 3 раза и превысило 7 тыс. единиц ⁴⁷ . "Ни один президент, будучи информированным относительно существующих ядерных арсеналов сторон, не может прийти к заключению о превосходстве русских - такого превосходства просто не существует",- возмущался сенатор П. Мойнихэн, член комиссии сената по делам разведки ⁴⁸ . Шлесинджер также подтверждал наличие "примерного равенства" между стратегическими потенциалами СССР и США ⁴⁹ . "Советского превосходства нет - ни сейчас, ни в перспективе",- указывали ведущие авторитеты в области внешней и военной политики США Р. Макнамара, М. Банди, Дж. Кеннан, Дж. Смит ⁵⁰ .

Но администрация Рейгана твердила, что США и НАТО "слабее" СССР и стран Варшавского Договора едва ли не по всем категориям военных сил. Громоздились горы лжи, допускались грубейшие искажения, игнорировались громадные различия в структурах военного потенциала сторон. Сопоставлялось только то, что было выгодно для Запада. Фальсификация возводилась в систему. В частности, число баллистических ракет, подводных лодок и количество тяжелых бомбардировщиков, официально объявленные США при подписании документов ОСВ-2, занижались почти на 400 единиц, со счетов сбрасывалось почти 1,5 тыс. ядерных боеприпасов США ⁵¹ . Исчезли, будто бы их не было и в помине, свыше 700 американских самолетов с мощными ядерными боезарядами на базах в Европе и прилегающих акваториях, которые могли достигать СССР, а также предоставленные в распоряжение НАТО стратегические подводные лодки США. Не принимались в расчет ядерные средства средней дальности Англии и Франции, грубейшим образом извращалось соотношение вооруженных сил и вооружений стран Варшавского Договора и НАТО в Центральной Европе.

⁴⁵ Цит. по: Угроза Европе. М. 1981, с. 13.

⁴⁶ The New York Times, 23.IV. 1982.

⁴⁷ См. Ответы Ю. В. Андропова на вопросы корреспондента "Правды".- Правда, 27.111.1983.

⁴⁸ Цит. по: Правда, 11.IV. 1982.

⁴⁹ См. Откуда исходит угроза миру, с. 73.

⁵⁰ Foreign Affairs, 1980, vol. 60, N. 4, pp. 7БЗ-768.

⁵¹ Откуда исходит угроза миру, с. 74.

стр. 68

Подобное "обоснование" агрессивного курса США одновременно закладывалось в основу практической линии Вашингтона по многим, если не всем, конкретным направлениям. Так, на советско-американских переговорах об ограничении ядерных вооружений в Европе США пытались доказывать, что у них якобы вообще нет средств средней дальности на Европейском континенте. Фальсификация соотношения военных сил служила для США исходным рубежом для оправдания милитаристской политики в регионах, в попытках воздействовать на союзников, в требованиях наращивать военный потенциал НАТО и т. д. "Президент, как и в свое время Черчилль, понимает, что мы должны вооружаться, чтобы вести переговоры" ⁵² ,- пояснял Рауни. Исходя из концепции "переговоров с позиции силы", администрация Рейгана вносила крупные изменения в подход США к отношениям с СССР и социалистическим содружеством, особенно применительно к переговорам, относящимся к снижению уровня военного противостояния и разоружения. Происходил радикальный пересмотр наследия 60-х и тем более 70-х годов. Вытравлялось практически все, что было хотя бы отдаленно связано с фундаментальной заинтересованностью народов в предотвращении ядерной катастрофы, с идеей результативных переговоров на основе разумных компромиссов и баланса интересов сторон, прежде всего принципа равенства и одинаковой безопасности.

Впервые концептуальную основу подхода администрации Рейгана к разоружению раскрыл Хейг в июле 1981 г. в докладе "Контроль над вооружениями в 80-е годы: политика США". Суть его сводилась к тому, что "контроль над вооружениями не может быть политическим краеугольным камнем или определяющим барометром советско-американских отношений". И далее подчеркивалось, что "контроль в области вооружений должен... дополнять военные программы", а переговоры в этой области никак не должны ограничивать военное строительство ⁵³ . Все это предвещало практические попытки США саботировать переговоры в области разоружения ⁵⁴ .

Первоначальная "программа" администрации в области разоружения была выдвинута осенью 1981-весной 1982 года. В ноябре 1981 г. появился пресловутый американский "нулевой вариант" в отношении ограничения ядерных вооружений в Европе. В мае 1982 г. была выдвинута "программа" США по ограничению и сокращению стратегических наступательных вооружений СССР и США. Несколько позже, в июне 1982 г., было официально объявлено о "новом подходе" США и других стран НАТО к взаимному сокращению вооруженных сил в Центральной Европе. Эти предложения не имели ничего общего со стремлением добиваться взаимоприемлемых решений по наиболее актуальной и острой международной проблеме современности. Напротив, выдвигалась система мер политического - путем переговоров - решения той же задачи, которую Вашингтон всячески пытался решить на путях наращивания военного потенциала США и НАТО,- обеспечить военное превосходство Запада. Предусматривалось действительно реальное, радикальное разоружение, но только одной стороны - Советского Союза. В Европе, например, администрация Рейгана стремилась добиться полной ликвидации советских ракет средней дальности. В результате США и НАТО приобрели бы 2-кратное превосходство по носителям и 3-кратное по ядерным зарядам. А в случае отказа СССР от "нулевого варианта" в Европе развертывались бы почти 600 новых американских ядерных средств средней дальности, что давало бы при

⁵² The New York Times, 12.VIII.1981.

⁵³ Haig A. Arms Control for the Eighties: An American Policy. - Department of State Press Release, July 1981.

⁵⁴ См. также: Arms Control Impact Statements, March 19&2; Arms Control and Disarmament Agency. Washington. 1982.

стр. 69

отсутствии контрмер советской стороны 1,5-кратный перевес США и НАТО над СССР по числу носителей.

"Промежуточный" вариант США, предложенный в начале 1983 г., наделял бы НАТО почти 2,5-кратным преимуществом над СССР по числу боезарядов средней дальности ⁵⁵ . Аналогичный подход имел место и на переговорах об ограничении и сокращении стратегических вооружений. Советскому Союзу предлагалось в 1981-1982 гг. сократить баллистических ракет в 2 раза больше, чем США. В итоге число американских носителей ядерного оружия стало бы почти в 1,5 раза больше, а по ядерным зарядам США получали бы почти 3-кратное превосходство ⁵⁶ . Очередной иллюстрацией подхода Вашингтона к разоружению стало объявление "условий", при которых США были бы готовы отказаться от развертывания ракет "MX",- только в том случае, если СССР пустит на слом ² / ₃ своих межконтинентальных ракет. Так заявил в июне 1983 г. директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению К. Эделман. Практически на всех соответствующих переговорах США пытались так или иначе вести дело к изменению в пользу Запада сложившегося глобального и регионального баланса военных сил.

Агрессивный вызов, брошенный социализму и всем миролюбивым силам реакционными кругами империализма на рубеже 70-80-х годов, получил решительный отпор, прежде всего со стороны СССР. Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов со всей определенностью указал: "Все потуги добиться военного превосходства над СССР тщетны. Советский Союз никогда не допустит этого, он никогда не окажется безоружным перед лицом любой угрозы. Пусть крепко усвоят это в Вашингтоне" ⁵⁷ . Как заявил член Политбюро ЦК КПСС, министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов, "мы обязаны принять меры и ответить на возрастание ядерной угрозы. Ответить так, чтобы у потенциального агрессора над намерением развязать агрессию против нас возобладало чувство самосохранения" ⁵⁸ .

Угроза, исходящая от консервативно-милитаристских кругов США, по-новому ставила в международных отношениях фундаментальный вопрос о войне и мире. Значительно расширилась социальная база, возросла активность антивоенного движения.

В начале 80-х годов в нем приняли участие представители самых различных классов и слоев, в том числе и в самих Соединенных Штатах. В апреле 1982 г. исследовательская фирма "Янкелович, Скелли энд Уайт" подвела итог опросов американцев: "Население категорически не согласно с политикой Рейгана в области ядерных вооружений... с его жесткой линией в отношении СССР, стремлением искать руку Москвы в любой точке земного шара, вольными заявлениями о применении ядерного оружия" ⁵⁹ . На промежуточных выборах 1982 г. американское антивоенное движение успешно провело самый крупный в истории страны референдум по вопросам войны и мира, ослабления военной опасности. Значительным событием стала демонстрация против ядерной опасности, проведенная в Нью-Йорке 12 июня того же года, в которой участвовало более 1 млн. человек.

Участников американского антивоенного движения объединило понимание громадных масштабов созданного потенциала уничтожения и бессмысленности надежд на "выживание" в ядерной катастрофе, готовность добиваться неотложных практических мер по сдерживанию гонки

⁵⁵ Красная звезда, 2.V.1983.

⁵⁶ Правда, 2.1.1983.

⁵⁷ Ответы Ю. В. Андропова на вопросы корреспондента "Правды".- Правда, 27.111.1983.

⁵⁸ Ответы министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д. Ф. Устинова на вопросы корреспондента ТАСС.- Правда, 31.VII.83.

⁵⁹ Вrоwnstein R., Eastоn N. Op. cit., p. 537.

стр. 70

ядерных вооружений, протест против невиданного крена Вашингтона в сторону милитаризма, стремление выправить государственные приоритеты страны в пользу решения задач невоенного характера. Центральная политическая идея нынешнего этапа антивоенного движения - "замораживание" ядерного оружия - обрела поддержку подавляющего большинства населения США. Мнение многих американцев обобщил П. Уорнке: "Независимо от того, какое количество вооружений мы производим, СССР в состоянии производить столько же... Мы увеличиваем угрозу прежде всего для самих себя" ⁶⁰ . Редактор- управляющий ведущего американского внешнеполитического журнала "Foreign Affairs" Дж. Чейз еще в начале президентства Рейгана предупреждал: "Антисоветизм как основа политики отдаляет нас от союзников, глобальное военное сдерживание выматывает наши силы... Стремление к военному превосходству означало бы такое отвлечение материальных ресурсов на военные цели, которое неотделимо от снижения жизненного уровня населения" ⁶¹ . Все большее число людей в США проникается пониманием значимости нормальных отношений с СССР. "Хотим мы этого или не хотим,- пишет проф. С. Коэн,- Советский Союз стал законной великой державой с соизмеримыми с нами интересами и обязательствами в мировых делах" ⁶² .

В условиях небывалого обострения борьбы двух общественных систем, двух полярно противоположных идеологий Советский Союз выполняет историческую миссию оплота мира. Им развернута широкая, реалистическая программа мер по ослаблению военной угрозы, ограничению и сокращению военной опасности на всех направлениях гонки вооружений на основе равенства и одинаковой безопасности. СССР торжественно взял на себя обязательство не прибегать первым к применению ядерного оружия, совместно с другими странами Варшавского Договора предлагает государствам - членам НАТО договориться о взаимном неприменении военной силы и поддержании отношений мира. Советской стороной выдвинуто предложение о том, чтобы все ядерные державы одновременно заморозили имеющиеся у них ядерные вооружения в количественном и качественном отношениях, причем такое замораживание могло бы вступить в действие первоначально применительно к СССР и США. СССР делает все необходимое для позитивного исхода переговоров о ядерном оружии в Европе, об ограничении и сокращении стратегических вооружений, о взаимном сокращении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе.

СССР и его союзники выдвигают альтернативу ядерной катастрофе, реальный путь к сотрудничеству всех государств во имя сохранения цивилизации и жизни на Земле. Социалистическое содружество твердо убеждено, что никакие мировые проблемы, включая исторический спор между социализмом и капитализмом, не могут быть решены военным путем. Вместе с тем социалистические страны не допустят военного превосходства над собой. СССР, страны социалистического содружества объединяют свои усилия с усилиями всех, кто выступает за укрепление мира и международной безопасности в целях осуществления практических шагов, способных предотвратить ядерную катастрофу. Силы мира более могущественны, чем силы милитаризма и войны.

⁶⁰ Der Spiegel, 1982, N 15, p. 159.

⁶¹ Сhасе Т. Solvency: The Price of Survival. An Essay on American Foreign Policy. N. Y. 1981.

62 International Herald Tribune, 26-27.111.1983.

Постоянный адрес данной публикации: