Libmonster ID: RU-9061
Автор(ы) публикации: П. А. Панарин

Мы начисто лишены всякой свободы воли, 
 мы во власти произвола, которому нет имени, 
 и спасения от которого - тоже нет. 
  
 

Венедикт Ерофеев "Москва-Петушки"

В дискурсе о свободе слышатся отголоски давнего философского спора о природе универсалий. Но это не лишает его актуальности относительно судьбы человека, поиска им жизненного смысла и меры своей ответственности. Сам по себе вопрос о реальности или номинальности свободы дробится на три основных аспекта. Первый из них - это онтологический аспект. Здесь рассматривается природа причинных связей - онтологический статус самой причинности, предопределённости всех вещей и явлений мира. Второй аспект - социально-политический - это вопрос о статусе свободы в обществе, о её степени и достижимости вообще. Третий аспект - психологический или антропологический. Здесь кроется проблема свободы воли, проблема свободы личности, которая в данном случае тесно переплетается со вторым - социально-политическим аспектом и проблемой глубинного человеческого чувства, ощущения свободы. Сразу оговорюсь, что во всех этих трёх аспектах я стою на твёрдой детерминистской почве, что, конечно же, не значит, будто бы я берусь раз и навсегда разрешить кантовскую антиномию о свободе. Чем дальше мы отходим от онтологического аспекта и чем больше мы погружаемся во внутренний мир человека, в его переживания себя в этом мире, тем более проблематичным кажется нам тезис о тотальном предопределении. Достаточно сказать, что и в первом, и во втором, и в третьем аспекте проблемы мы

стр. 21


вынуждены давать разные определения свободы, отражать разные её понимания. Если в первом, онтологическом вопросе свобода понимается как возможность и реальность беспредпосылочных, непредопределённых явлений и потому её статус, по крайней мере, в науке в противовес обыденному сознанию весьма низок, то уже во втором, социально-политическом аспекте положение дел меняется. Здесь вопрос о свободе решается в рамках взаимодействия категорий права, с одной стороны, и социальной категорией человеческих возможностей, с другой. В последнем, третьем аспекте проблемы мы затрагиваем более тонкие психологические мотивы глубоких личностных переживаний человека, его чувств и эмоций, игнорировать реальность которых мы не можем независимо от степени их обусловленности внешними обстоятельствами.

Важно отметить, что как бы не решался вопрос об онтологическом статусе свободы в рамках той или иной системы философских взглядов, точные науки не допускают возможности беспричинных, беспредпосылочных явлений, а значит и свободы как таковой. Даже знаменитая метафора о свободе воли электрона остаётся лишь метафорой, обозначающей временные границы проникновения науки вглубь изучаемого явления. Да, наука не всегда может ответить на вопрос "почему", но она всегда ставит перед собой этот вопрос, и лишь до тех пор остаётся наукой, пока ищет на него ответ. Любая "статистическая вероятность" есть лишь необходимая уступка нашему незнанию или неполноте нашего знания об исследуемом явлении. И далее за ней последует рано или поздно новый методологический поиск и новый интеллектуальный научный штурм неразгаданной до конца проблемы. Да, наука может прибегнуть к этой и подобным временным сугубо философским метафорам, чтобы не стоять на месте, особенно в области прикладных исследований, но удовлетвориться ими она не может. Метафора свободы воли лишь на первый взгляд затушевывает проблему, но на деле лишь резче очерчивает её, потому именно, что это не научный и по большому счёту даже не философский, а скорее какой-то теологический ответ. Но для науки это не ответ, а вопрос. Что же касается философии, то такое использование наукой её категорий представляет для философии серьёзную проблему, так как авторитет науки в данном случае поддерживают в философии те идеи и направления, которые по сути своей в строгом смысле науке же и противоречат.

Наука даёт общеобязательные ответы, философия допускает широкую творческую альтернативность мнений, в этом их основ-

стр. 22


ное различие, что не раз подчёркивалось. Но есть нечто общее в науке и в философии - это поиск ответа на все "детские" и недетские вопросы "почему?" и "как?". А сам по себе этот вопрос "почему?" подразумевает причину явную или скрытую от нас, но причину и причины, определяющие - предопределяющие явления.

Итак, что же такое свобода, как мы понимаем ее, когда стремимся к ней, вопреки всякой необходимости? Попросту говоря, для человека существуют две разновидности свободы. Первая - это свобода делать что хочешь, а вторая, главная, настоящая свобода, быть может, еще более призрачная и желанная - не делать того, чего тебе не хочется. В этой известной шутке скрыт глубокий смысл. Так как в первом случае это свобода для самовыражения, которое по сути, как мы покажем в дальнейшем, не всегда и не вполне свободно. В другом случае, это свобода от обстоятельств, от всякого принуждения со стороны каких бы то ни было внешних и внутренних причин и факторов воздействия на субъекты. Как в мире людей, так и в мире природы, в мире физических явлений мы можем признать свободным лишь то явление, то событие, которое происходит беспредпосылочно - беспричинно. Ибо только тогда сохраняется главное условие свободы - амбивалентность: могу делать, могу не делать; может произойти - может не произойти; может случиться, а может и не случиться. Быть или не быть - вот в чем состоит свобода.

К счастью или к несчастью далеко не каждое наше действие имеет определённую цель, но каждое имеет свои последствия. Равно как и причины есть всегда, а основания есть не часто и не у каждого. В связи с этим сразу же надо отметить, что вопреки устоявшейся точке зрения у детерминистов совесть гораздо в большей степени должна быть перегружена чувством ответственности, чем у их оппонентов. Хотя бы потому, что они понимают: любой поступок должен быть, во-первых, в достаточной степени обусловлен, а во-вторых, никогда не останется без последствий и не просто без последствий, а будет иметь бесконечное число последствий во времени и пространстве. Там, где индетерминист полагается на авось, детерминист знает, что прошлое обязательно предъявит счёт настоящему. И всё тайное, незаметное или, казалось бы, незначительное станет явным и значимым само по себе или по своим последствиям, не завтра, так послезавтра. При этом опять же вопреки распространённому мнению именно индетерминист может позволить себе ничего не делать, уповая на случай. Тогда как детерминист понимает, что случайность есть лишь результат скрытых

стр. 23


закономерностей, и просто так само собой ничего не происходит и не приходит к нам в руки без труда и без особых причин.

Конечно же, пассивность и безответственность, свойственные разным людям в различной степени, не являются следствием их философских взглядов. Скорее это определённые черты характера. И далеко не каждый человек и не каждый философ живёт в строгом соответствии с теми идеями, которые он декларирует, и готов, как Сократ, умереть за них.

Но тем не менее интересно, можем ли мы разрешить этот извечный спор, обосновать или опровергнуть одну из крайних позиций. Можем ли мы доказать, что в мире существует свобода беспредпосылочных явлений или есть лишь одна необходимость, где всё и вся скованы железной цепью причинно-следственных связей?

Определяя свободу в онтологическом плане, мы можем констатировать, что свобода - это возможность невозможного. Свобода проявляется лишь там, где явление происходит безо всякой видимой или невидимой, известной или неизвестной причины, потому что любая причина, самая, что ни наесть незначительная, делает явление необходимым либо, наоборот, невозможным, а для свободы нужно, чтобы явление, событие или предмет были бы возможными, не будучи при этом необходимыми, неотвратимыми и обязательными. Вероятность такого явления мы можем допустить лишь гипотетически, потому что на практике всякое явление имеет свою причину. Из этого следует, что беспричинные явления мы можем лишь предполагать, тогда как все наблюдаемые явления обусловлены. Значит, и свободу мы предполагаем, но не наблюдаем в природе. Отсутствие опытных данных в данном контексте делает бессмысленными все разговоры, даже об относительной свободе.

На мой взгляд, если, вооружившись бритвой Оккама, отсечь все сущности, изобретённые без необходимости, и рассматривать только то, что нам дано в ощущении, мы вскоре убедимся, что всякое явление имеет свою причину. И, что самое главное, причина, а точнее совокупность огромного числа причин делают это явление необходимо, неизбежно и неизменно таковым, каково оно есть. Проще говоря, то, что произошло, не могло не произойти, а то, что стало таковым, не могло стать иным, другим, третьим, так как причины - это прошлое, которое не меняется, потому что не существует. А всё то, что существует, существует не само по себе, существует во времени, т. е. является следствием по отношению к прошлому и причиной в отношении к будущему. И только вечная текучесть, изменчивость и пространственная бесконечность мира (здесь

стр. 24


имеется в виду и многоуровневость и многоплановость реальности) делают его непознаваемым и плохо предсказуемым для нас с вами. Здесь следует особо подчеркнуть, что детерминизм вовсе не настаивает и не утверждает, что мир познаваем и предсказуем уже хотя бы потому, что в основе всякого явления видит не какую-то одну, а бесконечное количество причин, которые действуют порой даже как взаимоисключающие, направляя события в разные стороны, каждое по своему все в совокупности приводят его в какое-то одно, единственно возможное направление.

Надо сказать, что если обыденное сознание может позволить себе роскошь индетерминизма, иногда даже полезную для его носителя, то научное сознание остаётся научным до тех пор, пока стоит на детерминистской платформе. И в этом смысле теория вероятности не должна быть и не является исключением из правил, так как речь всегда идёт только лишь о статистической вероятности, т. е. делаются определенные расчёты в условиях, когда невозможно учесть все без исключения факторы воздействия на объект. Погрешность при таких расчётах стремится к нулю, но не достигает нулевого значения.

В связи со всем этим следует признать тот факт, что какой бы позиции не придерживался человек на практике, и детерминист, и индетерминист одинаково ведут себя в соответствии с законом причинно-следственных связей. Если мы анализируем некое событие, мы спрашиваем, почему и как это произошло. Если мы хотим добиться чего бы то ни было, мы задаёмся вопросом: "Что для этого нужно сделать и как это нужно сделать и что из всего этого получится в результате?". Хотим мы того или нет, мы не можем игнорировать всеобщую связь вещей, событий и явлений.

Но если всё это так, то почему многие люди находятся во власти коварного заблуждения и допускают возможность свободных, непредоопределённых явлений? Может быть, нам просто хочется, чтобы так было. Хочется верить в чудо? Или хочется чувствовать себя свободными, не связанными ничем и никем? Почему? Как детерминист я должен найти причину.

Обратите внимание, что поиском причин мы занимаемся не всегда. Чаще всего нечто, происходящее с нами и вокруг нас, мы воспринимаем как голый факт. Иногда поиск-анализ причин ведётся, но не приносит результата или приводит нас к заблуждению. Зачастую человек сталкивается с явлениями столь необычными, загадочными и невероятными, что все известные ему причины не "подходят" к данному случаю. И не надо думать, что сфера

стр. 25


таких явлений сокращается по мере накопления знаний. Ещё древние заметили, что чем шире область известного, тем больше соприкасается она с неизведанным. Так вот и получается, что в ряде случаев мы не ищем причин, в ряде случаев ищем и не находим или находим, как потом выясняется, совсем не те, что искали, или не те, что следовало искать. И в результате напрашивается самый простой и нелепый вывод, что якобы в мире нечто происходит случайно, т. е. без причин, которые, как известно, не допускают случайностей.

Конечно, на сегодняшний день научное расколдование мира зашло очень далеко. Так далеко, что даже в обыденном сознании вера в чудеса поколеблена. Современные маги, колдуны, гадатели и предсказатели всех мастей, заполонившие своей рекламой всю бульварную прессу, всё чаще и чаще ссылаются не на чудеса, а на псевдонауку, которой они якобы обладают. Даже чудо сегодня имеет свои причины. И в свободное, в непредопределённое чудо уже мало кто готов так легко поверить. Раньше чудеса были уделом богов, сегодня человек сам взялся за это дело. У Бога, надо сказать, получалось гораздо лучше. Наши рукотворные чудеса слишком дорого обходятся нам самим.

Тем не менее, когда мы принимаем решение, делаем свой выбор, перед нами стоят две основные задачи. Первая - чётко и ясно сформулировать и представить себе цель. Вторая - найти наиболее адекватные, самые оптимальные средства для её достижения, а именно те, которые позволяют достичь наибольшей эффективности при наименьших затратах. Надо признать, что, к счастью, некоторые люди при этом ещё думают о последствиях и об этической стороне вопроса. Да вот, пожалуй, и всё. Конечно, в процессе, когда действие совершается, могут быть внесены какие-то коррективы или даже, столкнувшись с непредвиденными обстоятельствами, человек вообще может отказаться от поставленной цели либо радикально изменить средства для её достижения. Но, как бы там ни было, каждый из нас чувствует себя в той или иной мере свободным и вполне допускает, что в одних и тех же обстоятельствах он мог бы поступить как-то иначе. Особенно часто мысли о возможности иного выбора появляются у нас тогда, когда мы раскаиваемся в своих словах и поступках. Казалось бы, стоило нам лишь немного подумать, учесть неучтённое, предположить то, что тогда мы и не могли вовсе предположить, и всё было бы по-другому. Мы начинаем жалеть о сделанном или о несделанном, винить себя в легкомыслии или искать оправдания. Хочется вернуться в прошлое, исправить свои

стр. 26


ошибки. Само по себе раскаяние вещь полезная, но полезна она на будущее, к прошлому она, увы, просто неприменима: прошлого уже нет, оно ушло безвозвратно. Человеку остаётся только одно - быть предельно честным с самим собой. И, если это условие соблюдается, то при разборе полётов становится ясно - поступить иначе в то время и в тех условиях ты, такой, каким ты был в ту минуту, ты не мог, потому что ты не свободен в онтологическом смысле слова. У тебя не было выбора, была только иллюзия выбора. Выбор был предрешён, предопределён той информацией (в самом широком смысле), которую ты приобрел, вобрал в себя к тому времени.

Как бы там ни было, слово и само понятие Свободы существуют, что, конечно же, еще не гарантирует явлению определенного онтологического статуса, но и не позволяет нам его игнорировать. Существует точка зрения, согласно которой в мире только человек является субъектом свободы (актуально или потенциально), что вполне укладывается в концепцию антропоцентризма в качестве одной из основ. При поверхностном рассмотрении кажется, что это так, ведь именно человек единственный, кто способен на беспричинные, бессмысленные поступки (собака просто так не укусит). Однако это именно поверхностный обыденный взгляд на вещи. Достаточно сказать, что психоанализ, открыв нам мир подсознательного, легитимировал любой поступок субъекта как обусловленный, однако лишив его при этом статуса свободно определяемого поступка. Выходит, что человек не имеет "за спиной" ничего своего, он целиком и полностью обусловлен внешними по отношению к нему факторами. Если мы оставим в стороне как недоказуемую, не верифицируемую гипотезу извечного существования души, нам придется принять это положение. Встает вопрос, почему же тогда личность позиционирует себя по отношению к внешнему окружающему миру? Почему же тогда те побудительные импульсы, которые идут непосредственно извне, человек воспринимает как факторы принуждения, а те, что уже были опосредованы его внутренним миром и теперь диктуют ему свою волю и свою логику, воспринимаются как факторы свободы? За всем этим встает третий, и главный вопрос: что такое есть человек, где пролегает грань между внутренней и внешней реальностью его бытия и существует ли эта грань?

Мы не так часто задумываемся об этом, но стоит нам лишь задуматься, мы понимаем, что всё имеет значение: и семья, в которой мы родились, и страна, в которой мы выросли, и люди, с которыми мы общались, и книги, которые мы читали. Гены - это

стр. 27


бесконечность прошлого. Собранные в нас в сжатом виде воспитание, культура, социум формируют нашу личность и жёстко детерминируют любой наш поступок, выбор слова и дела. Иллюзия свободы выбора рождается в нас, потому что мы задаёмся вопросами: "Что, как и зачем мы делаем?". Но мы редко, ох как редко думаем о том: "Почему?". "Почему?" чаще всего спрашивают у нас дети, и мы порой не знаем, что им ответить. Очень трудный вопрос, и нам нелегко найти ответ, и им, кажется, не понять. А, повзрослев, мы забываем об этом вечном и единственно важном "почему", и вместо него только "что" и "как".

Получается, что человек как будто бы сам, свободно принимает заранее предопределённое решение, сам, казалось бы, делает давно предрешённый выбор. По сути, мы только формулируем идею, давно назревшую в информационном пространстве. В недрах человеческого " я", в глубинах его сознания идёт процесс обработки информации, порой даже неосознаваемый. Так, прошлое актуализирует себя в настоящем, и человек есть только проводник этого процесса или, если хотите, жертва.

Парадокс в том, что человек несёт ответственность за свои, якобы самостоятельные поступки. Ответственность невозможна, но она неизбежна и неотвратима, потому что, по сути дела, последствия - это и есть ответственность, а последствия есть у всего и вся.

В онтологическом смысле свобода - это чудо, т. е. явление, причину которого мы не знаем. Чудо в гносеологическом плане - величина переменная: выяснили причину, и чудо превратилось в обыденность, в закономерный процесс. В антропологическом плане свобода - это иллюзия, результат невежества, незнания или нежелания познать самого себя. Серьёзная и глубокая рефлексия способна нас от этого избавить. В социальном аспекте свобода - это стремление к самореализации, это данность. И мы должны понять, что нам для этого нужно.

"Старая", либеральная теория, рассматривая человека как атомарного индивида, грешит против истины. Ведь человек - существо социальное, и социум задаёт нам не только рамки, условия, но и смыслы. Сами по себе понятия "личность" и "самореализация" вне социума просто теряют смысл. Социум, среда, общественные отношения, как я уже говорил, одни из факторов, которые определяют человека. Социум направляет наши действия, наши желания, формирует цели. Но ведь не одни только животные потребности свойственны человеку, да и их он удовлетворяет в социально-заданной форме. Но, что не менее важно, социум помогает нам дос-

стр. 28


тичь цели, выжить, проявить себя. Социум в чём-то ограничивает нашу свободу, а в чём-то расширяет её пределы. Потому что свобода - это право использовать свои возможности, не стесняя свободу других людей. В той мере, в какой мы взаимодействуем с обществом, свобода определяется уровнем наших прав. Но одних только прав (как мы видим из определения понятия) для свободы недостаточно. Если общество, государство предоставляют нам одни только права, пусть даже самые широкие, мы не станем свободнее, пока наши возможности не будут соответствовать им в достаточной степени. Государство, будучи только лишь "ночным сторожем" и не будучи врачом, учителем, работодателем, адвокатом, социальным работником и деятелем культуры, учёным, строителем, транспортником и хорошим управленцем, никого свободным не сделает. Ведь свобода - это не только право делать что хочешь, но и возможность что-то сделать. Это здоровье, образование, хорошая, достойно оплачиваемая работа, знания закона, уверенность в завтрашнем дне, обеспеченная старость, культурное развитие, техническая оснащённость, жильё и возможность перемещаться по городу, по стране, по планете и многое-многое другое. Для всего этого одних только прав недостаточно, но и без прав нельзя. Если либерализм не учитывает всего этого, то это не либерализм, а полная его противоположность. Права, хотя бы теоретически, могут быть у всех одинаковы, но возможности у людей разные. И государство, обеспечивая равные права, должно обеспечить людям равенство возможностей. Иначе свобода будет неравная и далеко не у всех. Делать деньги (зачастую из воздуха) могут очень немногие, и одного только права заниматься бизнесом обществу недостаточно. Власть денежного мешка не менее тоталитарна и жестока, чем идеологический деспотизм. Какими бы правами не располагал человек, если он болен, если он инвалид, его возможности ограничены, и государство, общество сделает его свободным, только дав ему возможность поправить своё здоровье, получить необходимую медицинскую помощь, лекарства, протезирование, пройти реабилитацию. Какими бы правами не располагал человек, если у него нет образования, его возможности ограничены. Ему нужно учиться, и знания сделают его свободным. Общество должно учить и воспитывать. Даже право иметь детей надо не просто предоставить, а обеспечить пособиями, бесплатными, доступными детскими дошкольными учреждениями, чтобы родители могли работать и участвовать в жизни общества. Нужно обеспечить старость, нужно дать гарантии человеку, потому что свобода неразделимо связана с чувством челове-

стр. 29


ческого достоинства, страх и неуверенность в завтрашнем дне несовместимы со свободой. Что толку от прав свободно перемещаться, если транспорт не по карману, что толку от права на труд, когда нет работы? Может ли чувствовать себя свободным человек, которому негде жить? Свободен ли гражданин той страны, все богатства которой принадлежат узкому кругу лиц, которые ничего не дают обществу в обмен на то, что присваивают себе якобы по праву. Может ли право формироваться без учёта справедливости, при неэквивалентном обмене? Разве мошенничество и грабёж мы называем правом? Как обстоят дела с чувством свободы у людей, если они не защищены от преступности или от произвола чиновников? Какие права охраняют правоохранители, склонные к превышению полномочий вплоть до полного беспредела? Долго ли ещё предстоит оставаться свободными гражданам той страны, которая не может защитить себя, свои интересы, свои границы? Может ли свободно мыслить человек, если общественным мнением манипулируют? Многих ли сделает свободными власть, которая преследует только свои собственные, узко клановые интересы? Демократия как форма власти с её популистскими, сиюминутными, краткосрочными решениями и действиями ещё не гарант свободы.

Из всего этого следует главный вывод: свобода есть понятие не абсолютное, а относительное. Про свободу нельзя сказать, что она есть или её нет совсем. Свобода может быть большей или меньшей в зависимости от того, насколько пропорционально обеспечены права людей и их возможности. Самое большое, быть может, из возможных заблуждений состоит в том, что человек, если он находится вне общества, полностью свободен. Невозможно быть в обществе и быть свободным от общества. Да, но невозможно быть свободным и вне его. Вне общества, в одиночестве человек имеет все права. Их никто не ограничивает, никто не ставит рамки, запреты, никто даже не осуждает. Но как мало возможностей у такого человека: только две ноги, две руки. Незабвенный Робинзон Крузо, живя на необитаемом острове, не мог один сдвинуть с места построенную им лодку. Он даже поговорить не мог ни с кем: не было собеседников. А что было у Робинзона? Нож, топор, ружьё, порох, пули, чтобы охотиться, необходимые знания. Откуда всё это? Это ему дало общество, которое он покинул не по своей воле. Что бы он был без всего этого? Был бы он Робинзоном Крузо? Был бы он человеком и был бы он вообще?

Итак, если понимать свободу как право использовать свои возможности, не стесняя возможности других людей, то, исходя из

стр. 30


этого определения, становится ясно, что свобода есть понятие не абсолютное, а относительное, что свободы может быть больше или меньше, смотря по тому, больше или меньше у человека прав и возможностей. И здесь права или право есть сфера коллективного, они определяются обществом, впрочем, не без участия самого человека как субъекта права. А возможности есть сфера индивидуального, и они присущи самому человеку, хотя и формируются в нем не без помощи и участия других людей. Из этого моего определения прямо вытекает, что свобода, ее большая или меньшая степень, зависит от обеих этих составляющих (возможностей и прав) и оттого, насколько они велики и пропорциональны. Здесь же следует указать и на другое важное деление этого понятия: Свобода моего Я, т. е. мои права и мои возможности, и Свобода другого, т. е. его возможности и его права, которые одновременно находятся в отношении противоположности, ограничивая друг друга, и в отношении взаимозависимости, не менее часто друг друга дополняя. Дело в том, что свобода других людей - это ограничение, но не всегда только ограничение моей свободы. "Опыт Робинзона" показывает, что, если нет "другого", мои права абсолютны, а возможности ничтожны. Право - это сфера коллективного, возможности - сфера индивидуального, и в обществе для человека ограничение индивидуальных прав дает рост коллективных возможностей. Робинзон жил на острове в полном одиночестве, но он не был свободен. Он мог делать все, что захочет, но он почти ничего не мог. Во-первых, обстоятельства заставляли его делать то, что было нужно, чтобы выжить. А во-вторых, он не мог ни с кем говорить - не было собеседников. Он хотел уплыть с острова, построил лодку, но не мог один сдвинуть ее с места и т.д. и т.п. Робинзону Крузо, как и каждому из нас, нужен "другой", несмотря ни на что, ни на какие ограничения моих прав. Один из парадоксов этой теории гласит: "Чем меньше мои возможности, тем большими правами я готов пожертвовать". Потому что, если возможностей у меня нет, то мне не нужны и права, которые соответствуют этим возможностям, - я не могу воспользоваться ими. Теперь я хочу обратить внимание на две оппозиции - в сфере коллективного и в сфере индивидуального. В сфере коллективного плюсом является то, что расширение моих прав стимулирует рост возможностей, но вместе с тем растет груз ответственности, возложенной на меня обществом. В сфере индивидуального человек, чьи возможности выросли, требует для себя и расширения своих прав, необходимых для их реализации, что само по себе есть положительное явление, но вместе с тем, что

стр. 31


возможности - это потенциал личности, они же, возможности, это и ее искушение. Парадокс моральной личности часто состоит в борьбе с ними, в борьбе со своими возможностями, ставшими искушением, способным ее разрушить. Ведь под возможностями здесь следует понимать физические возможности, параметры человека, его силу, ловкость, выносливость и здоровье, интеллектуальные возможности: ум, сообразительность, опыт, знания, способности творчества, памяти, выражения своей мысли - владение языком, воображение и др. Плюс материальные возможности, наличие денежных средств, обладание какими-то вещами, имуществом и другими продуктами природы или человеческой деятельности, необходимыми для жизни и развития. Права же нужно понимать как гарантии от насилия или угрозы насилия, как отсутствие ограничений, налагаемых на тебя законом, обычаем, моральными нормами, сформировавшимся в данном обществе. Чем меньше этих ограничений, тем больше прав, чем больше ограничений, тем прав соответственно будет меньше. В то время как права ограничивает общество, в котором мы живем, возможности ограничивают обстоятельства твоей жизни: наследственные факторы, материальные, информационные, культурные, климатические и многие, многие другие, определяющие характер твоей жизни и развития. Вся жизнь человека - это стремление к свободе, это борьба и преодоление тех ограничений, тех преград и барьеров, которые встают на пути развития и самореализации его личности. И в сфере коллективного, и в сфере индивидуального человек может избрать для себя активную или же занять пассивную позицию, смотря по обстоятельствам или в зависимости от его характера. В случае, если права человека ограничиваются, пассивная позиция - это отказ от реализации возможностей, которые им соответствуют и которыми обладает личность. Нереализованные возможности следствием своим имеют деградацию возможностей личности и умаление (уменьшение) ее свободы. В противоположность ей активная позиция - это либо поиск новых, реализация других возможностей, способных компенсировать те, что были ограничены обществом, либо попытки снять, преодолеть или обойти эти ограничения, т. е. расширить свои права. Отсюда вывод - активность ведет к расширению, к увеличению свободы.

В другом же случае, в сфере индивидуального, если по каким-то причинам личные возможности человека ограничены или ограничиваются, пассивная позиция приводит к потере прав, которые не реализуются и поэтому часто постепенно утрачиваются людьми

стр. 32


(так как общество имеет тенденцию наступать на те права, которые не отстаиваются и не защищаются постоянно и каждодневно с должной силой и энергией). Здесь как следствие мы видим деградацию человека как гражданина и умаление его личной свободы. В то же время активная позиция в этой ситуации подразумевает интеграцию человека в общество, кооперацию с другими его членами ради обретения новых замещающих возможностей или восстановления утраченных благодаря этой взаимопомощи, либо энергичный рост, всплеск волевых усилий личности с той же целью. Как правило, результатом этих усилий становится обретение еще большей свободы.

Исходя из этого, кажется совершенно очевидным, что активная позиция в обоих случаях - это путь к свободе. На первый взгляд, активность всегда вознаграждается ею. Но практика показывает, что решение одной проблемы - это обретение новой, нерешенной. Активная позиция зачастую оказывается слишком уж и неоправданно затратной и не всегда результативной. Мало того, что результат сам по себе бывает под большим вопросом, он иной раз является нам вовсе не таким, каким мы хотели бы его видеть. Часто, к сожалению, он ставит нас в тупик, и мы не знаем, что делать. Приходится все исправлять, вновь что-то перерешать, переделывать, преодолевать последствия, в то время как на него уже истрачено столько сил, столько средств и времени, что их просто больше не остается. Я не говорю уже о фатальных и трагических следствиях и о невосполнимых утратах. Что бы мы ни изменили в своей жизни или в жизни общества, нам приходится вновь приспосабливаться к другим условиям потому, что любое, даже вполне позитивное, на первый взгляд, новшество имеет и свои негативные аспекты.

В то же время пассивная позиция во многих случаях - это всего лишь приспособление к сложившейся ситуации. Она дает нам экономию сил и средств, уменьшает риск и затраты. Одно дело - ответ на некий вызов, сам по себе неожиданный. Одно дело - решение какой-то серьезной, вновь возникшей, проблемы. Другое дело - изменение уже давно существующего положения вещей, которое кажется далеко не идеальным. Но может ли человек достичь идеальных условий в неидеальном мире? Мы хотим все время лучше и лучше, а получается, как всегда Значит, не от нас зависит все это, значит, нет свободы. Ее, той свободы, к которой мы так стремимся, не становится больше ни при активном, ни при пассивном варианте нашего поведения - ее просто нет. Вначале я говорил уже, что свобода - это относительное понятие, она может быть

стр. 33


большей или меньшей. Следовательно, это понятие динамическое, она должна расти или уменьшаться, но ничего подобного не происходит, потому что, если где-то и в чем-то ее становится больше, как нам кажется, в чем-то другом ее становится меньше. Мы, что бы мы ни делали или не делали бы вовсе ничего, не проигрываем и не выигрываем ее в целом. Она есть всего лишь наша мечта и иллюзия. И такой же нашей мечтой, нашей иллюзией является и прогресс, о котором столько говорят и спорят. Прогресса и регресса в обществе, в мире, в нашей жизни нет, есть только смена форм, различных форм существования - смена времени, смена состояний пространства. Будущее не лучше и не хуже прошлого, оно просто иное и отличное от него, и все наши оценочные категории по сути лишь субъективны. И сто, и тысячу, и много тысяч лет назад люди так же жили и умирали, так же, как сейчас, они болели и выздоравливали, смеялись и плакали, любили и ненавидели, они были не более и не менее нас счастливы и несчастны. Но во все времена они хотели жить лучше и верили в возможность этой лучшей жизни просто потому, что такими уж они созданы. Кому-то кажется, что мы стали жить лучше теперь, чем в какой-то отдаленной эпохе, давным-давно ушедшей в небытие. И это справедливо отчасти потому, что мы нынешние в силу своих привычек не смогли бы, наверное, выжить в той далекой эпохе. Но и они, те люди, которых нет, не смогли бы выжить сейчас с нами и среди нас как равные, потому что и они не приучены были к той жизни, которой живем мы, к тем условиям, в которых мы существуем. Кому-то кажется, что мы живем гораздо хуже, чем прежде, и у нас сейчас много таких людей, особенно среди старшего поколения, и это тоже верно отчасти, потому что жизнь наша так резко изменилась, потому что "свободы" стало вдруг так много, что они не знают, как же им теперь от нее спастись. Но каждое новое поколение людей будет строить свою жизнь по-новому, будет бороться за свою, за новую свободу и решать новые, обретенные вместе с ней проблемы.

Данный подход в понимании Свободы имеет явную социально-политическую направленность. И как мы видим, демонстрирует нам призрачность, иллюзорность больших надежд, связанных с ее достижением. Однако, постольку, поскольку представления о свободе, о ее необходимости и возможности прочно укоренились в сознании человека, нам следует провести антропологический анализ этого явления. Встает вопрос: для чего и зачем нужен человеку такой широкий спектр прав и возможностей в каждой конкретной ситуации, если его действие, его поступок, во-первых, строго пре-

стр. 34


допределены, а во-вторых, всегда носят единичный характер? Каков смысл потенциальной альтернативности в условиях актуальной безальтернативности выбора? Если реального выбора у нас нет, зачем тешить себя иллюзией?

По-видимому, проблема состоит в том, что свобода не есть онтологическая реальность, но она есть психологическое ощущение - феномен сознания, возникающий в условиях ошибочного восприятия действительности. Свобода - это ощущение, которое возникает в той ситуации, когда кто-то другой может поступить иначе, чем ты. Нам кажется, что наш поступок имеет одну или несколько, порой множество альтернатив. Но альтернативность поступка - это альтернативности личности1. Тогда, как в каждый конкретный момент времени, ты - это только ты, и не можешь быть кем-то другим, таков закон самоидентичности любой вещи, и человек здесь не исключение. Чтобы вести себя по другому, нужно самому стать другим, не себя поставить на место другого человека, а другого человека поставить на свое место в те условия, в которых ты сейчас находишься. Невозможно изменить поведение, стиль мышления, совокупность ощущений, не изменившись самому, не изменив себя и не изменив себе. Недаром, когда мы сталкиваемся с неожиданной для нас реакцией человека, мы говорим, что он изменил себе, или наоборот, когда его реакции вполне предсказуемы, мы говорим, что он как всегда верен себе во всем. Разница только в том, что в первом случае наше удивление вызвано недостаточным знанием или ошибочным впечатлением, которое сложилось у нас об этом человека, а во втором случае его поступки лишь подтверждают правоту наших о нем суждений. В трудных жизненных ситуациях, делая ошибки, мы успокаиваем себя тем, что в другой раз будем действовать иначе. И если нам это удается, значит, что под воздействием негативного опыта мы сможем в чем-то измениться, изменить характер - свою судьбу. Это значит, что другими стали наши цели, задачи, методы, наши ценности, наши представления о должном - мы стали другими. Но другими, в другое время, в другом пространственно-временном континууме. И это вполне естественно, ибо че-


1 Говоря, например, о том, что в данной ситуации человек может чувствовать себя свободным, мы сами вводим себя в заблуждение, так как слово "человек" употребляем во множественном значении, имея в виду лишь то, что разные люди в этой ситуации могут вести себя по-разному. Тогда как пытаясь показать крайнюю степень несвободы, полное отсутствие вариантов выбора, человек говорит порой, что на его месте каждый вынужден был бы поступить так, как он.

стр. 35


ловеческая личность изменчива с течением времени, но в одном и том же времени она всегда постоянно.

Таким образом, мы видим, что человек стремится к свободе, сознавая, что поступок его в какой-то конкретной ситуации может быть другим, но не осознавая при этом, что он сам должен быть другим. Человек подсознательно завидует другому, его инаковости. Человек хочет прожить одновременно свою и другую жизнь, жизнь многих других людей, все вместить в себя, все варианты и все возможности объять необъятное или уж по крайней мере из множества судеб выбрать для себя наилучшую. Не задумываясь над тем, что он сам, его характер и есть его судьба.

С одной стороны, нам кажется, что свобода, удача, счастье зависят от внешних обстоятельств, от той ситуации, которая вокруг нас сложилась. Это во многом верно, но в то же время надо понимать, что обстоятельства времени и места неизменны. Бесполезно сетовать на то, что ты родился не в ту эпоху, не в той стране или не в той семье. Времена не выбирают, не выбирают родителей и не выбирают Родину. С другой стороны, человек зачастую осознает, что его жизнь могла бы быть совсем другой, могла бы сложиться как-то иначе, если бы он вел себя по-другому, демонстрировал и проявлял совсем другие качества характера ("был бы я умней и настойчивей") и т.д. и т.п. Но ведь и характер, и ум, и воля, и способности меняются лишь со временем, а здесь и сейчас, в момент принятия решения, в момент поступка это - константа, которая определяет поступок. Таким образом, можно сделать вывод, что чем ближе точка бифуркации, точка соприкосновения внешних и внутренних импульсов, тем инертнее становится вся система, и лишь только в ней, в этой точке столкновения нескольких казуальных векторов происходит качественное изменение всей системы, когда накопленные количественные показания меняют качество обстоятельств. Только совершив поступок, человек меняется под воздействием обстоятельств, и сами обстоятельства меняются от его поступка.

Таким образом, основное заблуждение, которое порождает в нас иллюзию свободы как возможности альтернативного поведения и плюралистичности поступков и обстоятельств, состоит в том, что мы как бы допускаем вариативность условий и множественность различных индивидов, различных индивидуальных характеров в момент принятия решения и совершения действия, тогда как на деле в определенной ситуации действует только один единственный конкретный субъект. При постоянстве условий результат все-

стр. 36


гда будет постоянным. Другое дело, что добиться абсолютной полной идентичности всех условий и факторов, влияющих на процесс, мы не можем далее в условиях эксперимента. Всегда в той или иной степени в ход процесса будут вкрадываться какие-либо, пусть даже незначительные, погрешности, не учитывая, не замечая которые мы можем сделать ошибочный вывод об актуальности свободы как не предопределенности результата2. Но субъективное желание чувствовать себя творцами своей судьбы, своего будущего не дает нам права отрицать объективную истину и закон причинности. Антропоцентричные представления о человеке как о высшем существе, стоящем над природой и ее законами, представляют серьезную опасность как для самой природы, так и для человека.

Рассмотрев кратко онтологическую, социально-политическую, антропологическую составляющие свободы, проведем теперь небольшой анализ религиозно-этической концепции свободы в совокупности с психологическим подходом. Известно, что многие религии, в частности, христианство и в особенности буддизм трактуют свободу, как преодоление страстей, идущих из глубин подсознания. Так, христианство в борьбе с человеческими слабостями и животными инстинктами в человеке широко использует Эдипов комплекс как фактор, порождающий чувство вины и совесть. Разница такого подхода с концепцией З. Фрейда состоит лишь в том, что Фрейд говорит о первобытных комплексах, возникших у людей после убийства главы рода, владевшего всеми женщинами племени, о сложностях в отношении сына и отца, порождаемых инцестуальными импульсами в отношении своей матери. Христианство же порождает стыд раскаяния и чувство вины, трактуя грех как соучастие в казни Христа. Если Бог умер за наши грехи, значит твой грех - это повод и причина его смерти. Грех, любой грех - это убийство Бога - нашего небесного Отца, и совершая его, человек открывает себе путь к земным радостям, но лишает себя жизни вечной. (Если проводить параллель с Фрейдом, - грех разрушает основы человеческой культуры и социальности.) В этом ключе христианская традиция широко используется, чтобы насаждать принципы и устои репрессивной цивилизации для торжества принципа реальности над принципом удовольствия. Механизм действия


2 Сам по себе идеальный эксперимент, который исключает возможность погрешности, несостоятелен, так как требует полной и абсолютной замкнутости системы, что противоречит одному из главных принципов синергетики.

стр. 37


репрессивной цивилизации широко и подробно описан в работе Маркузе "Эрос и цивилизация". Однако, если христианство в обмен на земные радости обещает человеку жизнь вечную и небесное царство, буддизм уводит своего адепта в летаргический сон нирваны, по сути своей плохо различимой со смертью, где избавление от страданий достигается за счет отказа от любых желаний и потребностей вообще. Здесь свобода смыкается со смертью уже при жизни человека, когда бытие и небытие человека в мире практически неразличимы.

Будучи неотъемлемой частью человеческой культуры, любая религия, будь то христианство, буддизм, иудаизм, ислам, налагает массу ограничений и запретов на реализацию тех или иных человеческих потребностей и желаний, ограничивает стремление человека к земным радостям, благам и удовольствиям, и нет ни одной религии, которая запрещала бы страдания и лишения.

Теперь, может быть, будет не совсем понятно, почему я от разговора о свободе перехожу к дискурсу о прогрессе. Во-первых, потому что прогресс обеспечивает нам рост наших возможностей. Точнее говоря, как я уже показал, рост одних возможностей за счет уменьшения других. Во-вторых, потому что идея прогресса, стоящего на службе человеку и обществу, активно эксплуатируется сегодня финансово-промышленными кругами и вводит в заблуждение очень многих. На самом деле прогресс стоит скорее на службе у производителя, т. е. у собственника, чем у покупателя - потребителя товаров. Из чего собственно формируется прибыль производства? Маркс показал, что источник прибыли - эксплуатация, т. е. присвоение предпринимателем прибавочной стоимости, произведенной рабочим в то "лишнее" время, которое он отработал сверх необходимого, нужного на покрытие издержек его существования. Но по идее социалистического предприятия, предприятие коллективной собственности тоже производит прибыль. В чем состоит главная цель производства? Для предпринимателя - это производство прибыли. Для потребителя - это производство продукции, удовлетворение его нужд. Марксов пролетарий, работая по 16 часов в сутки, производил не только некую прибыль, он производил конкретный товар, очень нужный людям. И не будь он нужным, не было бы никакой прибыли. Представьте себе обувную фабрику. Она производит обуви в сотни раз больше, чем нужно ее самим работникам фабрика и даже больше, чем нужно ее им, чтобы обменять на другие материальные блага. Для общества, я подчеркиваю, производство прибыли как цель - вторична. Первичная цель -

стр. 38


удовлетворение потребностей. Ради этой главной цели и трудится человек с первобытных времен (а прибыль, сделав возможной эксплуатацию, стала в результате эксплуатации еще больше), и испокон веков прогресс играет важную роль в реализации этих обеих целей. Чем выше уровень прогресса, тем больше и лучше удовлетворены потребности, тем выше прибыль предприятия. Прогресс - это новые технологии производства. Однако, чем больше развивается производство, тем больше эксплуатируется не столько даже рабочий, сколько окружающая среда - природа, тем больше расходуются невосполнимые запасы планеты. Современное производство эксплуатирует не только современников, но и потомков, присваивая себе сегодня те ресурсы, без которых их существование будет невозможно. Таким образом, мы видим, что прогресс ведет не к росту возможностей, а к их перераспределению. Возможности рабочих перераспределяются в пользу буржуазии, возможности народов стран третьего мира в пользу Запада, возможности будущих поколений в пользу нынешнего. Но при этом самым парадоксальным и даже кощунственным в эпоху глобального экологического кризиса выглядит современный прогресс - не прогресс производства, а прогресс потребления. Основную прибыль сегодня дает производство информации. Выигрывает на рынке тот, кто выбрасывает наиболее новый товар - новую потребность, в то время как все действительно необходимые потребности человека удовлетворены. Все более растущее производство новых электронных "цацек", игрушек для играющего человека современности. Сегодня настоящая прибыль возможна (по теории Ю. Р. Трофимова) только в том случае, если ты создал, произвел и продаешь нечто новое, т. е. даешь человеку возможность иметь нечто, чего пока еще нет ни у кого (тешим его тщеславие и удовлетворяем его интерес ко всему необычному, подобный тому, который испытывали американские индейцы, выменивая у испанцев зеркальца и побрякушки). Люди платят настоящие деньги только за новую информацию в виде новых технологий производства, потребления или досуга. Все мечтают иметь новый компьютер или телевизор последнего поколения, так как он предоставляет тебе новые возможности, о которых ты еще не догадывался и которые поэтому были тебе просто не нужны. Ты был счастлив и спокоен, пока эти новые возможности не приобрел твой сосед. Мало того, ты был свободен, потому что не был тогда еще рабом этой новой, искусственно навязанной тебе потребности, на удовлетворение которой ты теперь как раб потратил свои силы и свое время, время своей жизни, потому что свобо-

стр. 39


да - абсолютная свобода - в чем-то близка смерти: и там и тут покой, полное отсутствие желаний. В свободе они все наконец-то реализованы, исполнены наконец-то, в смерти они никогда уже не исполнятся, но их нет уж больше. Жаль только, что смерть реальна, а свобода несбыточна, ибо не желать ничего можно, если не жить, а достичь всего желаемого нельзя, даже если жить вечно.

"Хотеть означает постоянно держать себя в состоянии лихорадочного возбуждения. Всякое усилие утомляет, и нельзя сказать, что человек может долго выдерживать его. Полагать, что ему удастся сменить свой удел на удел сверхчеловека, - значит забыть, как трудно просто быть человеком, забыть, что это даётся лишь максимальным напряжением воли и сил. Между тем воля, в которой присутствует какой-то подозрительный и пагубный принцип, оборачивается против тех, кто хочет слишком многого. Хотеть противоестественно или, точнее говоря, хотеть нужно ровно столько, сколько необходимо, чтобы жить, а когда человек хочет чего-то большего, рано или поздно у него всё разлаживается и он терпит крах. Если отсутствие желаний - болезнь, то и само желание тоже болезнь, ещё худшая; именно из-за неё и её рецидивов - чаще, чем из-за отсутствия желаний, - происходят все несчастья. Но если даже в том положении, в котором человек находится, он хочет слишком многого, то что было бы с ним, стань он сверхчеловеком? Несомненно, он сломался бы и рухнул. И тогда, сделав гигантский крюк, вынужден был бы выпасть из времени, то есть пробраться в вечность снизу, прибыть на назначенную ему конечную остановку, так что в результате не имеет значения, попадёт оно туда от истощения сил или в результате катастрофы"3.

Сторонники идеи прогресса вменяют ему в заслугу тот якобы несомненный факт, что качество и условия жизни человека улучшились, и что якобы это привело к увеличению продолжительности жизни. Я говорю "якобы", потому что прогресс здесь абсолютно не причем, на мой взгляд. Известно, что средняя продолжительность жизни человека в первобытном обществе была 20 - 25 лет, тот, кто редко, но все же доживал до 30, считался глубоким стариком. Сегодня она выросла до 70 лет в среднем. Все верно, кроме слова "сегодня", потому что она выросла не сегодня, не в последние 100 - 200 лет, когда мы действительно можем говорить о скачке прогресса, а росла постоянно и очень медленно на протяжении всей истории человечества. Известно также, что продолжительность


3 Сиоран. Искушение существованием.

стр. 40


жизни - фактор во многом наследственный. Современная наука говорит, что у тех, чьи родители прожили долгую жизнь, шансов стать долгожителем гораздо больше, чем у всех остальных (в частности, тех, кто лишился родителей довольно рано). Связав оба эти факта, можно сделать вывод, что продолжительность жизни людей увеличилась в результате их эволюционного становления как вида. С древнейших первобытных времен до сегодняшнего дня, пожалуй, так повелось, что те люди, что жили дольше других, соответственно больше, чем другие, успевали родить детей, соответственно более длительную заботу о них могли обеспечить, соответственно больше навыков успевали приобрести и передать потомству. Значит, и потомство их выживало в большем количестве, постоянно превалируя над коротко живущими и улучшая статистику. А что касается пользы прогресса для человеческого организма, то здесь "бабушка надвое сказала". Когда Эдисон изобрел электрическую лампочку, и мы все перестали спать по ночам, человеческому организму пришлось изрядно претерпеть, пока он приспособился (если еще можно сказать "приспособился") к этому грубому нарушению биоритмов. Давайте не будем забывать, что прогресс - это не только возможность ездить на авто в соседнюю булочную и страдать гиподинамией. Или, лежа на мягком диване, смотреть видео по ночам. (Почему современный человек ничего не успевает? Казалось бы, цивилизация высвободила ему много времени. Да, для досуга, формы проведения которого навязаны в таком количестве, что не остается времени на нормальный сон.) Давайте не будем забывать, что прогресс сам по себе ценностно нейтрален, и вместе с прогрессом медицинских препаратов, породившем массовую аллергию, прогресс создал такие виды оружия, способы убивать людей массово, без разбора, что, начнись война, средняя продолжительность жизни будет равна нулю, и даже пожалеть о прогрессе будет некому. Прогресс заложил на нашей планете такие экологические мины быстрого и замедленного действия, что теперь уже речь идет не об увеличении числа людей, живущих на планете, которых прокормил прогресс (что уже неверно, так как численность населения в тех странах, где прогресс менее развит, гораздо выше, чем в развитых), а об уменьшении, в частности, искусственном уменьшении, о котором говорят самые "прогрессивные".

Рассуждая о прогрессе, я не хотел касаться этики и эстетики прогресса, выражаясь точнее, прогресса в этике и в эстетике как сфер, гораздо более субъективных. В частности, не каждый согласится со мной, что путь от Сикстинской Мадонны Рафаэля к "Чер-

стр. 41


ному квадрату" Малевича - это скорее наоборот регресс. "Дело вкуса", который, как видно, не очень-то у нас прогрессирует. Но как обойти тему этики, которой, как нас уверяют, прогресс не чужд. Человек стал добрее и гуманнее, человек стал не в пример более сознательным, чем прежде. "Прежде он видел в кровопролитии справедливость и со спокойною совестью истреблял, кого следовало; теперь же мы хоть и считаем кровопролитие гадостью, а все-таки этой гадостью занимаемся, да еще больше, чем прежде. Что хуже? Сами решите"4.

Посмотрим теперь как решает вопрос о роли прогресса Сиоран в книге "Искушение существованием": "За каждым шагом вперёд следует шаг назад: таково неплодотворное подёргивание истории: стационарное становление... То, что человек позволил себя обольстить миражами Прогресса, дискредитирует его притязания на изощрённость ума. А сам Прогресс? Мы находим его разве что в гигиене... Ну а в иных сферах? В научных открытиях? Которые являются совокупностью дел, пользующихся дурной славой... Кто сможет искренне сделать выбор между каменным веком и эпохой современной техники? Мы остаёмся такими же близкими родственниками обезьяны, как и прежде, и в облака мы взмываем, подчиняясь тем же рефлексам, которые заставляли лазать по деревьям: изменились только средства удовлетворения нашего чистого либо криминального любопытства, прикрылись маскарадными костюмами наши рефлексы, а наша алчность стала разнообразнее. Принимать или отвергать тот или иной исторический период - это всего лишь простой каприз: историю надо принимать либо отвергать целиком. Идея прогресса превратила нас всех в самодовольных фатов, рассевшихся на верхушках времени, однако верхушек этих не существует: троглодит, дрожавший от ужаса в пещерах, теперь дрожит в небоскрёбах. На протяжении долгих веков наш капитал горестей сохраняется в неприкосновенности; и всё-таки у нас есть преимущество над нашими пращурами: мы лучше инвестировали этот капитал, поскольку сделали нашу катастрофу более организованной".

Прогресс дал человеку больше только так называемого свободного времени. "Так называемого" потому, что большую его часть человек тратит "на учебу" (а не на работу, инвестируя это время в дальнейший прогресс - т. е. круг замкнулся и здесь). А другую часть времени проводит в процессе таких развлечений, которые


4 Достоевский Ф. М. Записки из подполья.

стр. 42


никак не делают его чище, лучше, добрее. Известно, что безделье - мать пороков, а труд - отец добродетели. Я не скажу об этом лучше Достоевского: "Цивилизация вырабатывает в человеке только многосторонность ощущений и... решительно ничего больше". Ф. Энгельс ярко описывает силу человеческих страстей и их роль в становлении цивилизации: "...цивилизация совершила такие дела, до каких древнее родовое общество не доросло даже в самой отдалённой степени. Но она совершила их, приведя в движение самые низменные побуждения и страсти людей и развив их в ущерб всем их остальным задаткам. Низкая алчность была движущей силой цивилизации с его первого до сегодняшнего дня; богатство, ещё раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, а вот этого отдельного жалкого индивида было её единственной определяющей целью. Если при этом в недрах этого общества всё более развивалась наука и повторялись периоды высшего рассвета искусства, то только потому, что без этого невозможны были бы все достижения нашего времени в области накопления богатства". Мне говорят, что современный человек - детище прогресса - стал более изнеженным и как следствие более мягким. Его, дескать, пугает вид крови. Да, человек стал куда как изнеженнее: он сам лично, своими руками, уже не будет никого убивать. Или лень, или страх мешают. Утрата пассионарности. По статистике, убийств на почве ревности стало меньше, а на почве алчности куда как больше - значит, стимул нужен. Но крови он не боится, он пьет эту кровь с экрана и уже захлебывается ею.

Здесь я позволю себе остановиться, чтобы не уходить слишком далеко от основной темы моей работы. Хочу только еще раз пояснить, что я не отрицаю прогресс как данность, как наличествующее сущностное явление. Я только подчеркиваю, что прогресс сам по себе не делает нас свободнее, потому что ничто не дается человеку просто так, за все придется платить, и все имеет свою обратную сторону. Только глупая поверхностная восторженность мешает нам видеть мир объемно, ведет нас к горьким разочарованиям и потерям.

Но несмотря ни на что, сознательно или бессознательно, вольно или невольно человек верит в свою свободу. На чем же основана эта непоколебимая вера?

Человек есть продукт своего воображения. В воображении он создает идеал, к которому всю жизнь стремится приблизиться. Человек сам многое меняет в себе, работает над собой. Он обладает памятью. Воображение рисует в его сознании картины прошлых

стр. 43


событий. Человек мыслит в оценочных категориях. Он что-то одобряет, что-то он не приемлет. Думая о прошлом, он видит его по-своему. И даже последовательный детерминист не всегда вполне свободен от этих заблуждений. Он бывает доволен собой или, наоборот, осуждает себя за неправильные действия и поступки. Ему хочется вернуть прошлое и переиграть, пережить его по-новому. Всякий нормальный человек знает, что это невозможно. Но в свою власть над будущим он верит почти безоговорочно. Воображение строит множество различных его вариантов. Они делятся на две основные группы: наиболее вероятных и наиболее предпочтительных. И если вероятное не совпадает с желаемым, встает вопрос: "Что же делать?". И здесь в попытке ответить на него человек, как никогда более чувствует себя свободным. Он может поступить так или иначе, может придумать третий путь, пятый или десятый. Но выбрать нужно всегда только что-нибудь одно. Ошибку ты можешь попытаться потом исправить, но прошлого тебе уже не вернуть. Однако уже на стадии принятия решений приходит осознание возможности или невозможности своих действий, и здесь мы сталкиваемся с несвободой. Всегда по мере детальной разработки проекта, а пуще всего по мере его воплощения, коридор все время сужается. Реальность оказывается предельно жесткой субстанцией. Но дело даже не в этом.

Главное, что нам надлежит понять и осознать - это ограниченность самой нашей фантазии, нашего воображения. Любой творческий процесс питается наличными знаниями и опытом. Человек всякую мысль свою выражает словом. Слово - это смысл, т. е. то, что ему известно и понятно. Это кубики, из которых ребенок строит свой игрушечный замок. Ребенок, как и всякий человек, может идти разными путями. Первый путь - это действие в соответствии с определенной программой: нужно построить домик, изображенный на рисунке в инструкции. Здесь трудно усмотреть какую-либо свободу.

Второй вариант диаметрально противоположен первому - это бездумные хаотичные действия по нагромождению кубиков один на другой. Но в этом хаосе тоже нет свободы: берется тот кубик, который лежит ближе под рукой, или тот, который первый попался на глаза, и кладется туда, где есть место, откуда он не свалится. Здесь работает не свобода творчества, а чисто мышечные, моторные функции. Третий вариант самый интересный - это строить тот замок, тот дом, который ты сам задумал. Но сам ли ты задумал его? Все творчество ребенка здесь будет построено на комбинато-

стр. 44


рике различных элементов строений, которые он где-либо когда-либо уже видел. Связки и дополнения этих элементов будут осуществляться в рамках, заданных материалом: прочностью и размерами кубиков. Общая форма будет, возможно, абсолютно своеобразная, но все отдельные ее элементы - это либо где-то виденное раньше и на что-то похожее, либо они продиктованы целерациональными побудительными либо внутренними характеризующими (материалом) причинами. Здесь я хочу на этом примере подчеркнуть, что творчество невозможно без памяти, хранящей в себе весь накопленный нами опыт. Память хранит в себе наш опыт и в нужный момент предлагает нам различные эпизоды, формы, впечатления, которые мы комбинируем на основе целевой или ценностной рациональности и с учетом их сочетаемости, сопрягаемости друг с другом. Поэтому творчеству всегда предшествует если даже не строгое методическое образование, то по крайней мере овладение навыками и насыщение памяти необходимым материалом образов. Способность памяти всегда предшествует способности творчества. Прошу прощения, но что тогда такое есть человек? Только ли информация, только ли то, что он узнал, только ли то, что он накопил, вобрал в себя за прожитые им годы? Может ли человек не родить человека, а сконструировать его из железа? Не может, но ведь компьютер он сконструировал. Значит человек не компьютер, не только информация, не база данных, а чувства! Чувства человека придают информации смысл и значение, без них она мёртвая, а человек-то живой.

В этом смысле человек как личность - это то, что он знает, то, что он пережил к этому моменту. Человек все время меняется, это вечно текущая гераклитова река, в которую нельзя войти дважды. Поэтому: "Не зарекайся на будущее". Человек, как я говорил в начале статьи, - сосуд информации. И если бы не скоротечность нашей жизни, это был бы поистине бездонный сосуд. Человек определен генами - по сути дела это бесконечность прошлого, заложенная в нем в сжатой форме. Человек - это язык, на котором он говорит и думает. Человек - это воспитание в родительском доме, в школе. Это все те впечатления, которые вобрал он в себя к этому моменту. Человек - это опыт жизни и опыт общения. " Скажи мне, кто твой друг..." Человек - это увиденное и прочитанное. Человек - это прожитое, в смысле, пережитое им. И все это вместе определяет его мысли, его поступки и желания, его способности и его возможности. Все это есть бесконечные причины его конечных поступков, и здесь нет, как ни ищи, никакой свободы. И только

стр. 45


невозможность, в силу ограничений, или нежелание, в силу малодушия, ответить себе на вопрос: "Почему я так поступил?" дарит нам иллюзию этой свободы. И только вечное недовольство жизнью, тем наличным состоянием, в котором мы пребываем, неумение жить сегодняшним днем, неспособность видеть нестоящую красоту этого мира, неблагодарность Богу, подарившему нам этот день, который мы не проживем дважды, порождают в человеке мечту, мечту о некой свободе. Мечту о возможности лучшего будущего, ради которого жертвуют этим единственным днем, который только и есть у нас без обмана. Плох он или хорош, он не лучше и не хуже того, что был вчера, и того, что наступит завтра, как бы мы ни старались. Этот день всегда будет плох и черен, если сравнивать его со своей мечтой, с иллюзией, полностью свободной от реальности. Но этот день всегда будет хорош, прекрасен или, на худой конец, сносен, если понимать, что другим он быть просто не может, потому что полностью определен прошлым.

Главное надо чётко различать два понятия: фатализм и детерминизм. К сожалению, их часто путают, хотя общего между ними совсем немного. Из-за этого детерминизму порой ставят в упрёк ошибки и заблуждения фатализма. Дело в том, что фатализм утверждает: всё необходимое, предначертанное неизбежно должно будет случиться, даже если мы для этого не ударим палец о палец, или даже если мы будем прилагать отчаянные усилия вопреки тому. Детерминизм же всего лишь констатирует безо всякой мистики и суеверного страха, что всё необходимое и предопределённое прошлым неизбежно случится в будущем, потому что в настоящем мы столь же необходимо совершим все те действия, которые станут причиной последующих событий, будучи при этом сами следствием событий предшествующих. При этом детерминизм вовсе не предполагает, что будущее столь же познаваемо, сколь оно неизбежно. Дело в том, что всякое событие имеет не одну, а массу причин, уходящих корнями в бесконечность прошлого и причудливо переплетающихся между собой в настоящем. И постольку-поскольку прошлое для нас далеко, увы, не прозрачно, а настоящее неуловимо как миг в бесконечности пространства, то и будущее туманно весьма-весьма. Мы не можем познать до конца связь вещей и событий, мы должны только уяснить для себя, что она есть и быть крайне осмотрительными при любых поступках.

"И, связь всеобщую вещей поняв, легко мы подытожим:

Когда касаемся цветка, звезду далёкую тревожим".

Не об этом ли писал эти строки Омар Хайям?


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/УСКОЛЬЗАЮЩАЯ-СВОБОДА-ПОИСК-СМЫСЛА-ПОНЯТИЯ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Galina SivkoКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Sivko

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

П. А. Панарин, УСКОЛЬЗАЮЩАЯ СВОБОДА - ПОИСК СМЫСЛА ПОНЯТИЯ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 14.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/УСКОЛЬЗАЮЩАЯ-СВОБОДА-ПОИСК-СМЫСЛА-ПОНЯТИЯ (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - П. А. Панарин:

П. А. Панарин → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Galina Sivko
Краснодар, Россия
741 просмотров рейтинг
14.09.2015 (3119 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
УСКОЛЬЗАЮЩАЯ СВОБОДА - ПОИСК СМЫСЛА ПОНЯТИЯ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android