Установление великими державами на рубеже XIX и XX вв. системы прямого экономического контроля над странами Балканского полуострова явилось событием, чреватым тяжелыми последствиями для их дальнейшего развития. Анализ внешних и внутренних факторов, которые привели к такому контролю, представляет не только исторический интерес: он важен и для наших дней, когда народы многих стран ведут упорную борьбу за свою экономическую независимость. Контроль великих держав над финансами ряда государств Африки, Азии, Европы и Латинской Америки получил распространение в последней трети XIX - начале XX века. В 1879 г. он был навязан Египту, в 1880- м - Турции, в 1885-м - Сербии, в 1898-м - Греции, в 1902-м - Болгарии, в 1904-м - Марокко, с 1907 по 1915 г. - нескольким небольшим государствам Центральной Америки: Сан-Доминго, Никарагуа, Гондурасу, Гаити.

Такое совпадение во времени не является случайным. Это был период глубоких изменений в области экономики, связанных с вступлением капитализма в империалистическую стадию. Экспансионистская внешняя политика капиталистических держав приобретает новые черты: экспорт "излишков" капитала, накопленных монополиями, начинает преобладать (по своему экономическому значению) над экспортом товаров. Крупные державы завершают территориальный раздел мира. Обостряется борьба за рынки. Для того, чтобы ослабить или устранить конкурентов, монополии стремятся создать свои "заповедные зоны". Именно в этой международной обстановке и развивается особая форма экономического господства - финансовый контроль со стороны одной или нескольких империалистических держав. Во всех случаях его установлению предшествует экспорт капитала, главным образом займы, которые банки предоставляют правительствам экономически отсталых стран. Почти во всех случаях займы приводят к банкротству государств-должников, а после банкротства - к иностранному контролю. Установление такого контроля вело к ограничению национального суверенитета стран-должников. В некоторых странах - Египте, Тунисе, Марокко - финансовый контроль был преддверием их колониального порабощения. С балканскими странами этого, однако, не произошло: империалистическое господство не повлекло за собой ликвидации их статуса независимых государств.

Различие форм и последствий империалистического господства в значительной степени объяснялось сопротивлением народов, ставших объектом экономической экспансии, активностью общественных сил, выступавших против империалистического порабощения. В балканских государствах это сопротивление носило более действенный характер, нежели в странах Азии и Африки, благодаря большей развитости их социальных структур, а также ряду исторических факторов, анализ кото-

стр. 97

рых выходит за рамки данного исследования. Отметим лишь один, общий для всех, кроме Турции, фактор: сравнительно недавнее завоевание национальной независимости. В случае же с Турцией важную роль сыграло соперничество империалистических держав, которые выработали модус коллективного экономического контроля, отложив на время осуществление своих планов окончательного раздела Османской империи. Государства Балканского полуострова оказались в положении стран, которые, как писал В. И. Ленин¹ , занимали среднее положение между независимым государством и колонией. В. И. Ленин подчеркивал разнообразие переходных форм - от некоторого ограничения независимости до ее полной потери, причем финансовый контроль, устанавливаемый, как правило, в связи с отсрочкой выплаты долгов этими странами, являлся лишь одним из многочисленных вариантов империалистического господства. Вместе с тем отсутствие этой формы господства отнюдь не означало, что эта зависимость была слабее, чем в других случаях. Так, хотя в Румынии не было прямого внешнего контроля над ее финансами, это вовсе не означало отсутствия господства иностранных монополий над экономикой этой страны. Под воздействием дальнейших изменений в соотношении сил на мировой арене и особенно под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции империалисты вынуждены были изыскивать более замаскированные и менее компрометировавшие их формы эксплуатации слаборазвитых стран, хотя в ряде случаев, например, в Греции, сохранялись в той или иной форме порядки, установленные в предшествующий период.

В данной статье рассматривается главным образом история установления империалистического экономического контроля в Греции. До 1860 г. эта страна, кроме некоторых незначительных кредитных операций² , имела соглашения о следующих внешних займах: 1) двух займах, предоставленных ей Англией в 1824 - 1825 гг. во время греческого национально-освободительного восстания, номинально на сумму 800 тыс., а фактически 2 млн. ф. ст.; 2) так называемом "займе трех держав", предоставленном банком Ротшильда и гарантированном правительствами Англии, Франции, России. Его номинальная сумма составляла 64 млн. зол. драхм. Этот заем последовал за вступлением в 1832 г. на греческий трон баварского принца Оттона Виттельсбаха. Последствия этих займов оказались для греческой экономики весьма плачевными. При оформлении займов 1824 и 1825 гг. в результате взяток и растрат³ в комитет, созданный для получения фондов, поступило менее 20% от суммы займа, причем значительная часть этих средств была в дальнейшем также разбазарена. Молодое греческое государство столкнулось с серьезными экономическими трудностями и не смогло выплатить этот долг. Уже в 1827 г. последовала отсрочка платежей. При этом лондонские банкиры получили в залог "национальные владения" Греции, бывшие турецкие земли, а в руках британского правительства оказался тем самым постоянный предлог для вмешательства во внутренние дела страны. Не лучше обстояло дело и с займом 1832 года. Ничтожная часть чистой прибыли от него поступила в государственный

¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 27, стр. 383 - 384.

² Патриотические займы внутри страны, займы, полученные у правительств других стран или иностранных банкиров, займы греческих финансистов и Национального банка Греции и т. д.

³ В истории международных финансовых скандалов трудно найти другой такой случай, когда бы часть займа, предоставленного банкирами, была присвоена ими и они сами распоряжались прибылью от него. Займы 1824 - 1825 гг. лондонские банкиры использовали для нечестных сделок, а также для выкупа на бирже облигаций этих займов (то есть, по сути дела, для их вторичной оплаты). При этом они приводили поистине оригинальный аргумент, утверждая, что сама Греция морально заинтересована в том, чтобы поддержать падающий курс облигаций займа на лондонской бирже!

стр. 98

бюджет и была растрачена баварской кликой⁴ . Таким образом, банкротство государства становилось неизбежным. Во время Афинского восстания 3 сентября 1843 г., одной из причин которого являлись тяготы, вызванные внешними долгами, абсолютная власть короля была ликвидирована и, несмотря на сильное давление со стороны посольств держав-кредиторов, была отсрочена выплата долга. Однако английское правительство смогло все же выколотить некоторые суммы из греческой казны. После Крымской войны в 1859 г. Греция была вынуждена возобновить выплату долгов по займу 1832 г., обязавшись делать ежегодные взносы с уплатой процентов в размере 900 тыс. франков. Накануне новой серии внешних займов, заключенных в 1875 г., греческому правительству пришлось "ради восстановления греческого кредита на рынках капиталов" согласиться на признание и возобновление выплат по займам 1824 - 1825 годов.

С 1844 по 1860 г. греческие правительства не прибегали к внутренним или внешним займам. Однако между 1860 и 1876 гг. они несколько раз использовали местные кредиты, особенно от греческого Национального банка, что нередко предшествовало обращению к крупным европейским банкам с просьбой о займах. Все это вело к дальнейшему росту внешней задолженности, а стало быть, к банкротству государства и к установлению иностранного контроля над его экономикой. Внутренние займы создавали замкнутую систему долговых обязательств государства, поскольку местные банки были тесно связаны с крупными европейскими банками. Поэтому часто за авансом, полученным из местного банка, следовал иностранный заем. Нечто похожее мы наблюдаем в Турции. Каждому внешнему займу предшествовал аванс от константинопольских банкиров на ростовщических условиях - под 20 и даже 25%⁵ . Знаменателен в этом отношении рост числа местных банков в Константинополе после Крымской войны. Сотрудничество турецких банкиров с банкирами европейских столиц в расхищении турецкой казны было самым тесным. Не случайно впоследствии многие из них проникли в финансово- кредитную сферу Западной Европы.

Национальный банк Греции предоставлял займы на крайне жестких и унизительных для государства условиях. По словам А. Андреадиса, внутренние государственные займы этого периода содержали в себе "зародыш будущего экономического иностранного контроля"⁶ . Государство закладывало в банк или уступало ему свои владения, например, обширные оливковые рощи в долине Амфиссы; отказывалось в пользу банка от части доходов, сбора таможенных пошлин в ряде портов, некоторых налогов и доходов, поступавших, в частности, от государственной монополии на спички, керосин и другие товары. Источником средств, которые предоставлялись Национальным банком в долг государству, была в основном переданная этому банку в 1841 г. государственная привилегия на выпуск казначейских билетов, неоднократно впоследствии возобновлявшаяся и расширявшаяся. Как отмечал К. Маркс, эмиссионные банки, "общества спекулянтов", могли благодаря этой привилегии одалживать правительствам крупные суммы. Указывая на огромные прибыли, получаемые банками в результате этих операций, К. Маркс писал,

⁴ Согласно докладу, сделанному в палате депутатов Франции будущим министром иностранных дел Друйном де Лиэном, из 44 млн. драхм (40 млн. золотых франков) только 9 млн., составлявших две первые части займа, поступили в греческий бюджет. Остальные поглотили прибыли банка Ротшильда, выплата авансов правительством кредиторам, возмещение ущерба Турции, а также расходы, связанные с приездом в Грецию баварской клики Оттона, с вербовкой, транспортировкой и содержанием в Греции баварских войск.

⁵ Ch. Moravitz. Les finances de la Turquie. P. 1902.

⁶ А. Андреадис. Государственные финансы Греции с 1821 по 1925 год. Афины. 1925, стр. 79 (на греч. яз.).

стр. 99

что "самым непогрешимым мерилом накопления государственного долга является прогрессивное повышение акций этих банков"⁷ . В условиях Греции этот процесс может быть проиллюстрирован следующими данными: выплата государственного долга составила в 1861 г. 1,28 млн., в 1872 г. - почти 8,2 млн. и в 1879 г. - более 17,32 млн. драхм. Одновременно увеличивались доходы Национального банка, курс его акций повысился в три раза. С 1861 по 1874 г. капитал банка вырос с 8,75 млн. до 18 млн. драхм⁸ .

В последней четверти XIX в., продолжая прибегать к внутренним займам в Национальном банке, правительство, однако, все чаще стало обращаться к внешним займам. В переговорах по этим вопросам активную роль играл и сам указанный банк. Первым иностранным банком, предоставившим заем Греции, был Парижский учетный банк, который вместе с греческим миллионером, крупным акционером Национального банка Греции, доверенным лицом короля Георга I Андреасом Сингросом подписался на одну треть займа и взял на себя обязательство открыть общественную подписку на остальную часть займа, общая сумма которого составляла 60 млн. франков. За ним последовали другие займы. С 1879 по 1890 г. греческое государство заключило соглашения о внешних займах на общую сумму 630 млн. драхм, что составляло огромную сумму для Греции того времени.

Каковы же были причины таких изменений, кто в Греции был заинтересован во внешних займах и кто за границей торопился удовлетворить эти интересы? Если говорить о внутренних факторах, то обращение к иностранным займам было связано для греческого правительства с необходимостью своевременно выплачивать краткосрочные внутренние займы, финансировать проекты так называемой инфраструктуры (строительство железных и шоссейных дорог. Коринфского канала) и, что считалось особенно важным, обеспечивать растущие военные расходы, которые с 1846 по 1890 г. увеличились с 563 тыс. до 23110 тыс. драхм. Прямая связь между ростом военных расходов и увеличением государственного долга, ведущим к иностранному контролю, характерна не только для Греции, но и для других стран, например, Турции после Крымской войны, Сербии и Болгарии - после войны 1885 - 1886 годов.

Что касается внешних факторов, повлиявших на рост государственной задолженности, то массовый ввоз капиталов в Грецию был следствием развития империализма, стремления соперничавших империалистических держав подчинить своему влиянию всю жизнь стран-должников и превратить их в заповедные зоны для своего финансового капитала, одновременно используя их как опорные стратегические пункты. Последний фактор играл большую роль в странах Балканского полуострова и в Османской империи, где происходили особенно острые столкновения империалистов. Что касается явного экономического риска займов, то нельзя упускать из виду, что по многим причинам в то время капитал было легче увлечь на "тропы авантюры". Готовность к риску на стадии перехода к империализму прямо зависела от размеров "излишков" капитала в метрополиях. Наличие этих "излишков" на рынках капиталов отражалось на размерах долгового процента, который можно было получить на этих рынках. Привлекательная возможность поместить капиталы под более высокий долговой процент, как это было в случае с греческими займами, уменьшала в определенной степени страх перед риском, с которым были связаны эти операции. Изобилие капитала облегчало проведение сомнительных операций. Долговой процент в 1879 г., то есть в самом начале периода крупных греческих займов, в

⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. 23, стр. 765.

⁸ Ст. Спилиотопулос. История Национального банка Греции. Афины. 1949 (на греч. яз.).

стр. 100

Лондоне составлял 2,38, а в Париже - 2,58⁹ , в то время как долговой процент первого крупного греческого займа 1879 г. - номинально 6, а фактически - 8,17, не считая комиссионных банку, предоставлявшему его. Следовательно, если и был определенный риск, то он покрывался огромными размерами прибыли. Говоря о риске, нужно учитывать, что при отсутствии формальной государственной гарантии в конце XIX в. существовала косвенная гарантия со стороны империалистических правительств, прибегавших в определенных случаях и к военному вмешательству для того, чтобы обеспечить непрерывность платежей по займам.

Наконец, крупные банки, заключавшие сделки с правительствами балканских стран, стремились свести до минимума свой собственный риск, перекладывая его на держателей облигаций (предоставление займа, как правило, сопровождалось открытием подписки на его облигации). Нередко банки сами подписывались на заем. Будучи лучше информированы, чем их клиентура, они могли легко сбывать с рук сомнительные акции и облигации. Зато плохо информированные или даже сознательно дезинформированные держатели облигаций неизменно оплачивали убытки, понесенные в неудачных операциях. В целом выпуск облигаций приносил банкам огромные прибыли¹⁰ . Даже политические деятели, экономисты и публицисты, консервативные и умеренные в своих оценках, сурово осуждали процедуру предоставления этих займов, их условия и использование. С одной стороны, иностранные банкиры обманывали своих клиентов, обходя молчанием риск этих сделок. Влекомые высокими долговыми процентами, иностранные рантье охотно подписывались на эти займы. С другой стороны, высокие проценты, различные банковские комиссии, обязательная покупка дорогих материалов, уступки иностранным предприятиям, имеющим свои интересы в Греции, биржевые банковские операции и спекуляции греческими облигациями наносили ущерб греческому государству и его экономике. Наибольшая часть займов была связана либо с военными поставками, либо с различными концессиями, которые предоставлялись различным обществам - членам банков-кредиторов. Самый большой заем был предоставлен Греции французским банком "Контуар д?Эсконт де Пари" в 1887 г. на сумму 135 млн. золотых франков. Полученная от этого займа сумма 96,9 млн. франков была использована для оплаты авансов, выданных ранее греческому правительству этим банком, а также стоимости трех военных кораблей, поставленных греческому правительству французским обществом "Форж э Шантье де ла Медитаранне", акционером которого был и банк "Контуар д?Эсконт".

Как отмечал В. И. Ленин, монополисты дерут "две шкуры с вола"¹¹ , с одной стороны, извлекая прибыли от предоставленных займов, а с другой - навязывая поставки товаров. В Греции эти поставки включали в себя военные материалы, вагоны, оборудование для строительства железных дорог, которые вели иностранные компании на правах концессии. Экспорт капитала в определенной степени стимулировал экспорт товаров в Грецию, а следовательно, и греческий импорт. Торговый баланс Греции вследствие этого имел хронический дефицит, который, будучи вообще характерным для греческого товарооборота, временами почти достигал уровня всего экспорта. В сочетании с другими выплатами Греции на внешнем рынке - погашением задолженности, прибылями от частных иностранных вложений и т. д. - этот дефицит торгового баланса способствовал созданию огромного дефицита и в балансе

⁹ См. Р. Гильфердинг. Финансовый капитал. М. 1959, стр. 144.

¹⁰ Напомним заявление немецкого журнала "Bank", приведенное В. И. Лениным: "Внутри страны нет ни одного гешефта, который бы давал хотя приблизительно столь высокую прибыль, как посредничество при выпуске иностранных займов" (В. И. Ленин. ПСС. Т. 27, стр. 352).

¹¹ В. И. Ленин. ПСС. Т. 27, стр. 414.

стр. 101

внешних выплат, что влекло за собой падение курса драхмы, которая с 1885 по 1893 г. потеряла 60% своей золотой стоимости¹² . Ввоз промышленных и сельскохозяйственных товаров в этот период оказывал значительное влияние на греческую экономику. Греция переживала сельскохозяйственные кризисы, которые были отзвуками мировых сельскохозяйственных кризисов. Разоряющиеся греческие крестьяне эмигрировали в США и другие страны. Импорт промышленных товаров отрицательно влиял на развитие молодой и еще слабой национальной промышленности.

Займы, заключенные греческим правительством в 1879 - 1890 гг., исчислялись следующими суммами:

-----

* Разница между номинальной и реальной суммами является результатом так называемой эмиссии "ниже номинальной стоимости", иными словами, между суммой, признанной должником в качестве долга, и суммой, действительно им полученной. Процент исчислен из реальной суммы займов (см. А. Андреадис. Лекция о государственных финансах Греции. Афины. 1925 (на греч. яз.); Д. Стефанидис. Приток иностранных капиталов в Грецию. Салоники. 1930 (на греч. яз.).

** В 1887 г. было заключено два займа.

Характерно, что при заключении займов греческие правительства почти всегда сами соглашались на выдачу гарантий, что было нарушением национального суверенитета. Наибольшая часть займов была размещена на парижском рынке капиталов, специализировавшемся в то время по займам в Европе; Лондон занимал второе место, на третьем был Берлин, ставший финансовым центром несколько позже. Во Франции займы предоставлялись такими крупными банками, как "Контуар д?Эсконт", "Сосьете женераль", "Парижский и нидерландский", а также "Египетский". Греческими займами в Лондоне занимался прежде всего банк "Хэмбро и сын", затем "Энтони Джиббс и сыновья", в Берлине - "Национальный банк" и "Банк Блейхрёдера"¹³ .

Выплата основной части и процентов греческого долга поглощала все большую часть бюджетных поступлений, которые также возрастали за счет увеличения налогов. Рост бремени государственного долга может быть проиллюстрирован следующими данными:

¹² А. Андреадис. Государственные финансы Греции с 1821 по 1925 год, стр. 113 и 170; К. Золотас. Греция на стадии индустриализации. Афины. 1926. Приложение: курсы обмена (на греч. яз.).

¹³ Подробнее описание банковских операций и концессий см.: Д. Стефанидис. Указ. соч.

стр. 102

Уже в 1882 г. почти половина поступлений в государственный бюджет уходила на выплату долга. Были годы, когда этот процент поднимался до 60.

Отсутствие полных статистических данных за этот период затрудняет более или менее точную оценку положения Греции на внешнем рынке. Тем не менее цифры, приведенные ниже, все же позволяют получить известное представление о размерах средств, которые иностранный монополистический капитал выкачивал из Греции. С 1879 по 1890 г. реальная сумма займов в валюте исчислялась в 458,5 млн. франков. Но в то же время платежи Греции по погашению новых и старых внешних займов, а также расходы по займам составили общую сумму в 535 млн. франков. За неимением соответствующих данных невозможно оценить размеры других статей в балансе греческих внешних платежей, а также в полной мере охарактеризовать поступления на баланс. Однако не приходится сомневаться в том, что в балансе внешних выплат существовал большой дефицит в связи с выплатой долга и дефицитом товарообмена. Только торговый дефицит с 1879 по 1890 г. достиг общей суммы в 445 млн. драхм (импорт составлял 1422 млн., экспорт - 977 млн.). В 1890 г. дефицит государственного бюджета достиг 50 млн., дефицит торгового баланса - 25 млн. драхм. На погашение долга требовалось в том же году 36 млн. драхм.

Очевидно, что в столь отсталой, аграрной стране, какой была Греция, подобное положение вело в тупик, что сознавали даже представители правящих кругов.

Министр финансов Симопулос в одной из своих речей в парламенте заявлял, что государственное банкротство Греции относится не к 1893, а к 1881 г., когда был ратифицирован заем на 120 млн. франков. Еще в 1879 г., когда было подписано соглашение о первом крупном внешнем займе, профессор Афинского университета Сутсос писал: "Мы вступили на путь, ведущий прямо к банкротству типа константинопольского или египетского"¹⁴ . Подобные же суждения высказывали и иностранные наблюдатели. Французский публицист Э. Тери называл 1880 - 1890 гг. в истории Греции временем "финансового безумия"¹⁵ .

Весь рассматриваемый период, а особенно его последние годы, характеризовался отчаянными усилиями греческих правительств, сменявших друг друга, предотвратить банкротство государства. Увеличивая старые и вводя новые налоги, заключая соглашения о новых займах, эти правительства старались как-то поддержать государственный бюджет. Однако новые займы не спасали положения, они служили лишь для выплаты по старым. Рассчитаться с долгами греческое правительство уже не могло, и в декабре 1893 г. председатель совета министров Ш. Трикупис был вынужден заявить в парламенте: "Господа, к несчастью, мы обанкротились"¹⁶ . С личностью Ш. Трикуписа, который в 1875 - 1895 гг. несколько раз занимал посты премьер- министра и министра иностранных дел, связана политика особенно широкого привлечения в Грецию иностранного капитала. Представитель молодой греческой буржуазии, стремившейся к переменам, он, придя к власти, задался целью ликвидировать отсталость Греции и сделать ее, как тогда говорили, "маленькой Англией" на Балканах и Ближнем Востоке. Не желая идти на радикальные реформы демократического характера, недооценивая важность мобилизации внутренних ресурсов, он ориентировался главным образом на "помощь" иностранного капитала и дипломатиче-

¹⁴ Цит. по: А. Каллиавас. Международный финансовый контроль в Греции и его результаты. Афины. 1929, стр. 7 (на греч. яз.).

¹⁵ Ed. Thery. La Grece actuelle au point de vue economique et financier. P. 1905.

¹⁶ А. Андреадис. Государственные финансы Греции с 1821 по 1925 год, стр. 176.

стр. 103

скую поддержку со стороны британского империализма. Все это делало нереальными "грандиозные" планы Трикуписа. Прибегая к внешним займам, он не сумел даже обеспечить их рациональное использование и греческой экономике. По утверждению А. Ангелопулоса, та часть займов, которая использовалась в производстве, составляла лишь 6% от общей номинальной суммы займов. 25% были, по его подсчетам, израсходованы на военные цели, 17% - для покрытия дефицита государственного бюджета и 52% - на расходы по займам и их погашение¹⁷ . Новые займы лишь усугубили финансовые и экономические трудности Греции: политика Трикуписа и других правительств привела к банкротству. Иного результата и не могло быть, поскольку сохранялось зависимое положение страны, иностранные займы использовались не в производительных целях, не были проведены демократические преобразования, способные обеспечить мобилизацию внутренних ресурсов для развития производительных сил.

В 1893 г. было объявлено об отсрочке платежей по внешнему государственному долгу Греции, а в 1898 г. установлен иностранный финансовый контроль. То, что империалистам потребовалось пять лет для его установления, свидетельствует о трудностях этой операции, о наличии в Греции сил, понимавших опасность такого контроля для страны и готовых оказать сопротивление империалистическому давлению. "Общественное мнение рассматривало любую попытку увеличения выплачиваемых процентов и навязывания иностранного контроля как акцию, направленную против нации, наносящую вред национальному суверенитету и независимости, как национальное самоубийство"¹⁸ .

Установление прямого экономического контроля, причем такого жесткого, каким был контроль 1898 г., несмотря на сопротивление греческого народа, может быть объяснено рядом причин. Во-первых, в результате поражения Греции в войне 1897 г. с Турцией возник глубокий национальный кризис, который использовали пропагандисты "неизбежности" иностранного контроля. Во-вторых, иностранные монополии нашли пособников внутри самой Греции. Ими были местные банкиры, игравшие роль посредников в кредитных операциях. Кроме того, международный империализм пользовался широкой политической поддержкой монархии. Необходимо учитывать также аграрный характер экономики Греции, наличие устаревшей социально-экономической структуры и многочисленных феодальных пережитков, зависимое положение от других стран. Несмотря на развитие капитализма, в экономике по-прежнему преобладали отрасли, производящие продукты потребления. Капиталистические отношения получили наибольшее распространение в районах, производящих товары на экспорт. Рост греческого капитализма проявлялся прежде всего в финансовых спекуляциях и компрадорской деятельности банков, в росте торгового флота и торговли, главным образом внешней, а промышленность, носившая в основном кустарный характер, развивалась медленно. Банковский капитал не сыграл в Греции роли стимулятора развития производительных сил. Он был представлен в основном Национальным банком - кредитором государства, а также посредником и союзником иностранного финансового капитала. Этот банк имел солидную долю акций в иностранных предприятиях, созданных в Греции¹⁹ . Он не был заинтересован во вложении капиталов в молодую национальную промышленность. "Среди греческих банков и в пер-

¹⁷ А. Ангелопулос. Государственные финансы. Афины. 1942. стр. 502 (на греч. яз.).

¹⁸ А. Андреадис. Государственные финансы Греция с 1821, по 1925 год, стр. 284.

¹⁹ Например, английская плантация "Лай Копэйз Лимитед", угольные общества и железные дороги, общество "Управление товарами государственной монополии" и т. д.

стр. 104

вую очередь в Национальном банке Греции, - писал К. Золотас, - господствовало убеждение, что Греция - страна, непригодная для промышленного развития"²⁰ .

Краткий обзор структуры греческого общества помогает уяснить различия в отношении разных классов и общественных слоев к иностранному капиталу. Вместе с тем надо учитывать и особенности политического строя Греции. После свержения короля Отгона в результате революции 1862 г. на трон был посажен другой иностранный принц, Георг Глюксбург (из Дании). Как и раньше, выбором короля занимались великие державы, которые считали излишним советоваться по этому вопросу с самими греками. Показательно, что кандидатура датского принца была выдвинута лондонским банкиром Хэмбро, поддерживавшим тесные связи с правившей в Дании династией и специализировавшимся в дальнейшем на операциях в Греции. Большинство историков расценивает выбор нового короля как результат соглашения европейских держав о приемлемом для всех "верховном комиссаре", способном поддержать порядок у "беспокойных" греков и "беспристрастно" служить интересам великих держав. Позиции короля в вопросе о внешних займах облегчали установление международного финансового контроля.

Обратимся теперь к экономическим последствиям моратория 1893 года. Заявив о банкротстве государства, правительство 9 и 10 декабря 1893 г. издало законы об отсрочке выплаты внешнего долга. Долг, который подвергся полному мораторию, составлял более 554,4 млн. зол. франков. Что же касается выплаты процентов по займу, то они сокращались на 70% - Мораторий не затрагивал внутреннего долга, который составлял свыше 199,4 млн. драхм. Отсрочка выплаты долга, облегчившая положение экономики, государственного бюджета и баланса внешних выплат, однако, не освободила страну от засилья иностранного капитала. Лидеры главных политических партий воспользовались этим для критики Трикуписа и демонстрации своей услужливости по отношению к великим державам. Банкиры, как более сильная в экономическом и политическом отношении прослойка греческой буржуазии, казалось, должны были приветствовать отсрочку платежей. Однако в банковских кругах возобладали иные соображения. Выше уже говорилось о зависимости Национального банка от крупных европейских банков, о той роли посредника и компаньона, которую он играл в осуществлении их экспансии в Грецию. Именно эти связи и определили в конечном счете его позицию. Дело в том, что прекращение вывоза капитала в Грецию в связи с ее банкротством лишало Национальный банк многочисленных доходов и преимуществ, которые он извлекал из этих операций. С другой стороны, перспектива иностранного контроля позволяла надеяться хотя бы на кратковременную стабилизацию денежной системы, которой государство намеревалось добиться с помощью дефляции и сокращения доходов. Греческие банковские круги рассчитывали на то, что при возобновлении выплаты долгов по займам вновь начнется приток иностранного капитала и совместная эксплуатация национальных богатств, надежно подкрепленная непосредственным империалистическим контролем. При этом банк надеялся, как и в прошлом, получить свою долю прибылей и выгод. Эта политика была недальновидной, поскольку сокращение доходов и дефляция, предпринятые после 1898 г.. привели к застою экономики и тем самым затронули насущные интересы греческого капитализма, а следовательно, и банковского капитала. Объективно существовало некоторое противоречие между интересами и целями иностранных финансовых монополий и греческого банковского капитала, в определенной степени все же заинтересованною в расширении национального рын-

²⁰ К. Золотас. Указ. соч., стр. 110 (на греч. яз.).

стр. 105

ка. Однако, отодвинутое на задний план по указанным выше причинам, это противоречие не оказало заметного влияния на ход событий. В период с 1893 по 1897 г. греческий банковский капитал вел себя как пособник иностранных монополий и как их "технический помощник" в деле установления самого жесткого империалистического контроля в Гренки.

На следующий день после провозглашения моратория Трикупис объявил, что он считает его временным и готов путем переговоров уладить дела с иностранными кредиторами. Переговоры продолжались до 1894 г., и хотя Трикупис проявлял склонность к уступкам, он натолкнулся на твердую позицию кредиторов, которые исходили из того, что рано или поздно финансовый контроль в Греции все равно будет установлен. В этом их поддерживали правительства европейских держав, особенно Бисмарк. Надежды иностранных кредиторов поощрялись также греческим двором и правящими партиями.

В начале 1895 г., после серьезного поражения партии Трикуписа на очередных выборах, в Греции произошла смена кабинета. Одним из первых шагов нового премьера Т. Делиянниса была рассылка греческим посольствам за границей циркуляра, в котором заявлялось, в частности, что "честь Греции и долг перед родиной и королем требуют соглашения с кредиторами"²¹ . Переговоры возобновились, однако комитеты держателей облигаций не всегда проявляли сговорчивость. Еще одним шагом, подготавливавшим иностранный финансовый контроль, являлось назначение в октябре 1896 г. на пост управляющего Национальным банком Греции С. Стрейта, баварца по происхождению, получившего образование в Германии, готового полностью удовлетворить требования иностранных кредиторов.

Практическое осуществление плана империалистического контроля над греческой экономикой началось лишь после греко-турецкой войны 1897 года. Собранные исследователями свидетельства не оставляют сомнений в ее подлинных причинах. "Именно государственный долг Греции был истинной причиной войны"²² , - справедливо указывал А. Андреадис. Предлогом же для нее послужило восстание на о. Крите, жители которого требовали объединения с Грецией. Это справедливое национальное требование жителей Крита было, однако, использовано безответственными элементами, стремившимися втянуть Грецию в войну. Правительство Делиянниса перестало быть хозяином положения. Подлинную власть осуществляла ассоциация офицеров-националистов - "Национальное общество", проводившее шумную кампанию в пользу войны. В числе его руководителей имелись люди, связанные с посольствами великих держав и с двором. Король Георг, обычно препятствовавший проведению манифестаций солидарности с порабощенными греками, превратился в сторонника войны и громогласно требовал решительных действий. Он поручил своему адъютанту Вассосу командовать экспедиционным корпусом, направляемым на Крит. С чисто военной точки зрения операция не имела смысла, так как города Крита уже были заняты войсками Англии, Франции, Германии, Австро-Венгрии и Италии. Вместе с тем она втягивала Грецию в рискованную авантюру, поскольку последней угрожала опасность столкновения с Турцией один на один и притом без всякой подготовки. Греция, которая во время русско-турецкой войны 1877 - 1878 гг. сохранила нейтралитет, теперь под давлением Англии предполагала завязать дуэль с Портой, несмотря на то, что одним из принципов греческой внешней политики было стремление избегать этого столкновения при отсутствии союзников. "14 марта 1897 года греческое правительство отдало приказ о мобилизации и держало себя так, будто

²¹ А. Андреадис. Государственные финансы Греции с 1821 по 1925 год, стр. 282.

²² Там же, стр. 330, 331.

стр. 106

оно было удовлетворено позицией великих держав и уверено в сотрудничестве балканских государств"²³ . Германия, Австро-Венгрия и - более замаскированно - Англия толкали султана на объявление Греции войны. Французский историк Леритье писал по этому поводу: "Большинство великих держав было скорее заинтересовано в войне, нежели в примирении Греции и Турции. Кто тогда думал о людских потерях, о землях, опустошенных войной?". Охарактеризовав цели финансовых кругов, для которых важнее всего была "их война", помогавшая установить финансовый контроль, этот историк, как и А. Андреадис, приходил к выводу, что причиной греко-турецкой войны был государственный долг Греции²⁴ .

18 апреля 1897 г. Турция объявила Греции войну. Греческие войска были вынуждены отступить. Вскоре турки заняли столицу Фессалии Ларису. Фронт был прорван, и лишь энергичный демарш со стороны европейских держав, предпринятый 8 мая 1897 г., остановил продвижение турецких войск. Тогда был приведен в действие дипломатический аппарат великих держав, стремившихся использовать отчаянное положение Греции для того, чтобы навязать ей контроль, которого так жаждали финансовые монополии. Предварительное соглашение было подписано в Константинополе 11 сентября 1897 г. послами Англии, Германии, Австро-Венгрии, Франции, России и Италии. 4 декабря 1897 г. оно было заменено, по существу, идентичным мирным договором, который предусматривал: возмещение Грецией убытков, понесенных Турцией в результате войны; предоставление Греции займа для возмещения этих убытков; установление экономического контроля в Греции в целях гарантии этого займа, а также всех других займов, ранее ею заключенных. Знаменателен тот факт, что на переговорах, которые предшествовали подписанию Константинопольского договора, греческое правительство не было представлено. Как явствует из документов, опубликованных позднее (инструкций министерства иностранных дел Греции посольству Греции в Лондоне), "было сочтено, что предпочтительнее избегать участия Греции в переговорах, чтобы не раздражать турок"²⁵ . Подлинная же причина этого неслыханного факта, когда суверенное государство не было представлено на мирных переговорах, непосредственно его касающихся, заключалась в стремлении европейских монополий избежать стесняющего их присутствия греков и поставить последних перед свершившимся фактом.

Константинопольский договор предусматривал гарантии Греции перед ее кредиторами. Оставалось уточнить эти гарантии, конкретизировать формы иностранного контроля и представить на утверждение греческому парламенту соответствующие документы. Обстоятельства проведения этой операции весьма поучительны для характеристики той роли, которую сыграли пособники империализма в Греции. Сразу же после подписания Константинопольского договора король Георг передал пост министра финансов управляющему Национальным банком С. Стрейту. Это назначение было весьма знаменательным, поскольку именно министр финансов должен был вести переговоры с иностранными представителями и представить парламенту закон о ратификации договора. Стрейт занимал этот пост всего несколько месяцев, как раз столько, сколько было необходимо для переговоров о контроле. Переговоры проходили в обстановке полной секретности. 21 февраля 1898 г. греческий парламент проголосовал за проект закона, представленный министром финансов. Контроль стал свершившимся фактом. Выполнив, таким

²³ Ed. Driault-Lheritier. Histoire diplomatique de la Grece de 1821 a nos jours. Vol. 1 - 3. P. 1925.

²⁴ Ibid.

²⁵ J. Politisz. Az ujkori Gorogorszag tortenete. Budapest. 1966, 130 old.

стр. 107

образом, свою задачу, Стрейт вернулся на пост управляющего Национальным банком.

Рассмотрим теперь закон 1898 года. Остановимся сначала на формах и объеме контроля над греческой экономикой. Контроль осуществлялся комитетом, состоявшим из представителен великих держав, а не держателей греческих облигаций. Следовательно, как говорили тогда в Греции, он имел форму "дипломатического контроля". Это означало расширение числа держав, участвовавших в нем, путем включения в указанный комитет представителей государств, которые отнюдь не были кредиторами, но не хотели упустить возможность расширить свое влияние в Греции. Таким образом, вопрос о кандидатурах в комитете свелся к достижению соглашения о некотором равновесии между европейскими державами в греческом вопросе. Кандидатуры Австро-Венгрии и Италии, поддержанные Германией, отвечали условиям этого компромисса. Из всех держав, принимавших участие в Международной финансовой комиссии, позиция России была наиболее благоприятной по отношению к Греции²⁶ . По сравнению с контролем, осуществляемым одной державой, этот многосторонний контроль имел для Греции некоторые положительные стороны, поскольку соперничество империалистических держав мешало установлению монопольного господства империалистов одной из них. Тем не менее влияние Англии по-прежнему оставалось сильным. Соперничество держав сыграло свою роль и накануне первой мировой войны, когда были несколько ослаблены валютные ограничения, установленные в 1898 году.

В виде гарантии правительство Греции уступило Международной финансовой комиссии почти все поступления в государственный бюджет, в том числе государственную монополию на соль, керосин, папиросную бумагу, спички, наксосский наждак, игральные карты, а также пошлины на табак, продажу марок и доход от четырех главных государственных таможен. Общая сумма дохода от этих статей определялась примерно в 47 млн. драхм, что намного превосходило сумму, установленную для погашения долга. Смешанное частное общество с участием Национального банка должно было следить за поступлением средств. Оно зависело непосредственно от Международной финансовой комиссии и не подчинялось греческому законодательству. Кроме того, комиссия обеспечила себе право надзора над греческой администрацией, в том числе и право вето при смене персонала в государственных учреждениях Греции. Статьи 36 и 37 закона обязывали правительство предоставлять в распоряжение комиссии или ее представителей все государственные документы и государственные архивы. Законом 1898 г. было также предусмотрено присутствие в Международной комиссии уполномоченного греческого правительства. Однако в его функции входило простое посредничество. Он должен был обеспечивать контакт между комиссией и греческими государственными учреждениями. Но даже эта тень греческого присутствия была для комиссии нежелательной, и она добилась отзыва первого уполномоченного (Дурутиса), а затем согласия правительства на то, чтобы его никем не заменяли.

Кому же принес главную выгоду международный контроль? Отвечая на этот вопрос, необходимо прежде всего иметь в виду, что не все учреждения и лица, получавшие выгоду, были участниками Международной финансовой комиссии Так, Национальный банк Греции не был представлен в ней, хотя и получал прибыль от установленного контроля на тех же основаниях, что и иностранные банки. Механизм контроля

²⁶ Описывая внешние факторы установления контроля в 1898 г., А. Андреадис отмечает: "Во время всей этой авантюры Петербург проявил по отношению к нам большую благосклонность" (А. Андреадис. Государственные финансы Греции с 1821 по 1923 год, стр. 310).

стр. 108

использовался также для погашения займов, предоставленных этими банками греческому государству. Законом 1898 г. займы Национального банка были отнесены к компетенции Международной финансовой комиссии. С точки зрения перечисленных выше гарантий и особых выгод менаду внешними и внутренними займами разница была, в сущности, невелика. Греция являлась, может быть, единственной страной, где осуществление иностранного контроля приносило выгоду не только иностранным банкам, но и ее Национальному банку. В отличие от других балканских стран Греция не имела права на какое- либо уменьшение основной части своего долга. Греческое правительство брало обязательство полностью выплатить не сумму займов, отнесенную на ее кредит, а номинальную сумму займов. Разница между номиналом и действительным кредитом составляла 172 млн. франков (по займам 1879 - 1890 гг.). Это относится и к основной сумме долга. Что же касается процентов, то кредиторы сделали весьма иллюзорную уступку. Была достигнута договоренность о том, что процентная ставка по внешним займам составит примерно 43% - 32% от существовавшей до 1898 г. - очень высокой процентной ставки. При этом указывалось, что эти ограничения будут сняты - и были действительно сняты - по мере роста поступлений от тех статей государственных доходов, которые были переданы в качестве гарантии займов. Такая же процедура была установлена для погашения долга, то есть в счет уплаты основной части займа ежегодно вносилась определенная сумма, размер которой должен был возрастать по мере увеличения поступлений, составлявших гарантию выплаты государственного долга. Более того, процентные ставки и суммы ежегодных взносов в счет уплаты долга должны были увеличиваться и по мере повышения обменного курса греческой валюты. Таким образом, кредиторы получали дополнительную прибыль от повышения курса драхмы, и в то же время они были защищены от потерь, связанных с обесцениванием ее или их собственных валют. В этих случаях выплата долга должна была производиться в золоте.

Таким образом, финансовые монополии получали оптимальные условия для постоянной эксплуатации Греции: гарантированный минимум прибылей и выгоду от возможных увеличений государственных доходов. На последнее они особенно рассчитывали, навязав Греции политику усиления налогового гнета. Сравнение с формами контроля, установленными в других балканских странах, свидетельствует, что в Греции он был особенно тяжелым. Наиболее обременительным было то, что в соответствии с законом 1898 г. предусматривалась уплата долга в золоте, а не в той валюте, в которой был предоставлен заем. Показательно, например, что, когда Греция и Сербия заключили займы во Франции, держатели греческих облигаций получили свои деньги полностью, тогда как сербские займы были выплачены в валюте, потерявшей 4/5 своей покупной стоимости. Даже по отношению к полузависимым государствам Африки, пишет А. Андреадис, великие державы были милосерднее, чем к Греции.

Буржуазные историки в большинстве случаев не уделяют должного внимания анализу факторов, определивших особенности империалистического экономического контроля в Греции. Так, исследуя роль, которую играли с 1893 по 1898 г. греческие банкиры, и выгоду, которую получил Национальный банк Греции начиная с 1898 г., А. Андреадис ограничивается перечислением разоблачающих фактов, однако никак не комментирует их. При этом он игнорирует главное, а именно сотрудничество греческого банковского капитала с иностранным империализмом и пособничество последнему в установлении иностранного контроля. Этим и объясняются особенности установленного в 1898 г. в Греции контроля, одного из самых тяжелых и унизительных. Привилегирован-

стр. 109

ное положение греческого банковского капитала было вознаграждением за услуги, которые он оказывал международному империализму.

Установление империалистического контроля в Греции имело далеко идущие последствия для всей экономической и политической жизни страны. Международная финансовая комиссия стала орудием постоянной эксплуатации, средством давления на правительство и империалистического вмешательства во внутренние дела страны. В 1901 г., то есть через три года после создания этой комиссии, расходы государственного бюджета Греции складывались следующим образом: расходы министерства - более 54,6 млн., выплата долга - свыше 33,6 млн., расходы по сбору пошлин (частично отданных Международной финансовой комиссии) - почти 11 млн., цивильный лист короля, парламент и другие расходы - 14,8 млн. драхм. В то же время расходы государства на образование составили только 150 тыс. драхм. Эта цифра была установлена Международной финансовой комиссией. Таким образом, на народное образование греческое правительство расходовало менее 0,5% от той суммы, которая выплачивалась иностранным и греческим кредиторам. Представление о доходах, получаемых банками и спекулянтами, держателями греческих облигаций, могут дать следующие цифры: между 1893 и 1898 гг. курс золотых облигаций греческих займов 1881 и 1887 гг. колебался от 117 до 183 зол. драхм. В 1918 г. курс тех же облигаций на бирже достиг 310 - 340 драхм. Будучи заинтересованной в повышении курса драхмы. Международная финансовая комиссия навязала греческому правительству политику дефляции, оказывавшую отрицательное влияние на экономическую жизнь страны и особенно на ее слаборазвитую промышленность. В период между 1896 и 1910 гг. было основано меньше промышленных предприятий, чем между 1885 и 1895 годами. Промышленность в целом пришла в упадок²⁷ . Признаком застоя экономики и нищеты трудящихся масс был рост эмиграции. Незначительная в предыдущий период, она в последнее десятилетие XIX в. достигла (по сравнению с количеством населения) огромных размеров. Между 1899 и 1911 гг. число эмигрантов составило почти 254 тыс. человек, более чем вдвое превысив число эмигрантов из Сербии, Болгарии и Черногории, вместе взятых²⁸ .

Через четырнадцать лет после установления финансового контроля Греция оказалась втянутой в военные авантюры, в чем особенно сильно проявились результаты империалистического влияния. Десятилетие 1912 - 1922 было периодом тяжелых испытаний для греческого народа. В результате военных операций, убийств, ссылок, эпидемий и т. д. погибло около миллиона греков. В течение всех этих лет, принесших трудящимся массам страдания и тяжкие лишения, Международная комиссия финансового контроля²⁹ продолжала, используя закон Стрейта, изымать значительную часть национального дохода. В своих ежегодных докладах, подлинных свидетельствах полуколониальной зависимости Греции, комиссия выражала удовлетворение тем, что сумела, несмотря на "потрясения, происходившие в Греции", обеспечить регулярную и полную выплату задолженности по займам, размещенным под ее гарантией. 1922 год - один из самых мрачных в истории Греции. Он был отмечен катастрофой в Малой Азии, эвакуацией 1,5 млн. греков. Однако в докладе комиссии, опубликованном в 1923 г., этот год описывается как один из "благоприятных": сумев добиться от греческих правительств дополнительного взноса, комиссия выражала удовлетворение по поводу того, что увеличила процентную ставку, выплачиваемую креди-

²⁷ К. Золотас. Указ. соч., стр. 16 - 17.

²⁸ Там же, стр. 26.

²⁹ После Октябрьской революции, когда Советское правительство расторгло царские договоры. Советская Россия вышла из этой комиссии.

стр. 110

торам. В 1928 г., через тридцать лет после установления контроля, Международная комиссия по-прежнему осуществляла прямое управление и поручительство по займам, в общую сумму которых входили: 829703 тыс. зол. франков, 13790960 ф. ст., 27691 тыс. долл., 122940 тыс. драхм плюс займы в 144 млн. зол. франков, полученные на строительство железной дороги Салоники - Константинополь, и 11 млн. долл. на сооружение водопровода Афины - Пирей. Закон Стрейта, выдавший Грецию монополиям, в значительной мере влиял и на будущее этой страны. Именно в 1928 г. кредиторы использовали привилегии, предоставленные им законом 1898 г., для того, чтобы добиться через Гаагский суд дополнительных выплат под видом штрафов.

6-й пленум ЦК Коммунистической партии Греции, состоявшийся в 1934 г., отмечал: "Особенность Греции заключается в ее большой зависимости от иностранного капитала и в связи с этой зависимостью в слабом и одностороннем развития ее промышленности... Зависимость Греции от иностранного капитала, главным образом от английского и французского, проявляется более четко в ее внешнем долге, значительно превосходящем долги других балканских стран. Ежегодные выплаты внешнего долга, государственного и частного, поглощают почти полностью стоимость греческого экспорта. Иностранный капитал занимает господствующие позиции в экономике, он контролирует минеральные богатства, ряд промышленных предприятий, городское хозяйство и транспорт; его позиции сильны в сельском хозяйстве, в ключевых звеньях банковской системы." Некоторые существенно важные статьи государственного дохода, а также доход от торговли товарами, на которые установлена государственная монополия, отданы иностранному капиталу в качестве залога... Со времени появления капитализма в Греции развитие производительных сил страны тормозится иностранным финансовым капиталом"³⁰ .

Необходимо в заключение подчеркнуть важную особенность развития событий в Греции после 1898 г.: ни одна из буржуазных партий, находившихся у власти или в оппозиции, не предприняла никаких усилий, чтобы освободиться от навязанного стране империалистического контроля. Между тем возможность для этого имелась, особенно во время первой мировой войны, когда за Грецию боролись оба империалистических лагеря и когда она могла использовать соперничество империалистических держав.

Это не означает, однако, что в Греции не было сил, боровшихся за освобождение страны от тяжелых последствий империалистического контроля. Передовые силы нации стремились покончить с национальным унижением и застоем. Но парадокс греческого национализма после Афинского восстания 1909 г. заключался в том, что он игнорировал "проблему проблем" Греции: ее зависимое положение и империалистический гнет. Только греческие социалисты, а потом их преемник - Коммунистическая партия Греции выступали против иностранного господства и эксплуатации. Только коммунисты, начиная с 1918 г., в условиях жесточайших преследований и террора вели трудную работу просвещения масс и организации их на борьбу за прекращение контроля, введенного в 1898 г., за уничтожение всех форм империалистического господства.

³⁰ "КПГ с 1931 по 1952 г. Основные документы". Б. м. 1952, стр. 31 (на греч. яз).

Постоянный адрес данной публикации: