Деятельность Франсиско Морасана воплотила в себе наиболее характерные черты начального этапа независимости народов Центральной Америки. Для Южной Америки кульминацией этого этапа (войн за независимость) стала победа в битве при Аякучо (1824 г.), которая положила конец господству испанских колонизаторов ¹ . В Центральной Америке обстоятельства сложились по-иному. Ее путь к обретению политической независимости оказался более мирным. В результате тесно связанные с колониальным режимом силы местной реакции понесли самые незначительные потери. И поэтому после провозглашения в 1821 г. независимости генерал- капитанства Гватемала, объединявшего центральноамериканские колонии Испании, их народам потребовалось еще более двух десятилетий борьбы против олигархов-латифундистов и церковников, пытавшихся сохранить устои старого режима хотя бы и "без метрополии". В ходе этой борьбы Морасан возглавил выступавших за прогрессивные преобразования либералов, представлявших интересы торговой и нарождавшейся промышленной буржуазии, ремесленников и вообще широких городских слоев.

Наиболее обширная литература о Морасане и его времени принадлежит перу латиноамериканских авторов, в первую очередь историков из стран Центральной Америки ² . Опубликован также ряд биографий как ближайших соратников Дорасана, так и его противников из лагеря консерваторов. Наиболее интересные из них были подготовлены благодаря деятельности культурно-просветительского общества Сакер-Ти, объединявшего прогрессивную интеллигенцию в годы революции в Гватемале (1944 - 1954 гг.). Для этих исследований характерны объективность в подаче фактов, стремление оценивать события с точки зрения классовой борьбы, ведущейся в интересах трудящихся масс. В том же духе выдержаны и публикации по истории Центральной Америки, которые выходят в Никарагуа после победы в этой стране Сандинистской народной революции. Показательно, что издания по данной тематике, выходившие в Гватемале после контрреволюционного переворота 1954 г., полны: апологетики реакционных деятелей - противников Морасана ³ .

¹ См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 14, с. 176 - 177.

² См. Moreno L. Historia de las Relaciones Interestatales de Centroamerica. Madrid 1928; Duron - y - Camero R. E. Historia de Honduras desde su independecia hasta nuestros dias (1821 - 1829). T.1. Tegusigalpa. 1956; Villacorta C. A. Historia de la Republica de Guatemala (1821 - 1921). Guatemala. 1960; Valladares Rubio M. Estudios Historicos. Guatemala. 1961.

³ Salazar R. A. Manuel Jose Arce. Guatemala. 1952; ejusd. Mariano de Aycinena. Guatemala. 1952; Escritos del doctor Pedro Molina. Tt. 1 - 3. Guatemala. 1954; Humberto Montes A. Morazan y la Federacion Centroamericana. Mexico. 1958; Ricardo Duenas V. S. Biografia del general Francisco Morazan. San Salvador. 1961; Montufar L. Morazan. San Jose. 1978; Fonseca С. Bajo la bandera del Sandinismo (textos politicos). Managua. 1981; Wheelock Roman J. Raices indigenas de la lucha anticolonialista en Nicaragua. Managua. 1981.

стр. 77

Несколько фундаментальных работ, посвященных Морасану и проблемам становления единого центральноамериканского государства, написано американскими учеными. Публикации на эту тему периодически появляются на страницах "Hispanic American Historical Review", одного из главных рупоров латиноамериканистов США. Общим недостатком этих работ является характерная для буржуазной исторической науки установка на внеклассовый подход, а также проскальзывающее пренебрежение к месту "банановых республик" в мировой истории ⁴ .

К 150-летию провозглашения независимости Центральной Америки в некоторых странах субрегиона вышли специальные издания документальных материалов о различных периодах центральноамериканской истории. Наибольший интерес среди них вызывают периодически выходящие в свет мемуары главных участников событий той эпохи (в том числе и самого Морасана) и ее очевидцев ⁵ .

Советские ученые, опираясь на оценку К. Марксом схожих с центральноамериканскими особенностей классовой борьбы в Испании в первой половине XIX в. ⁶ , уже дали классовую оценку деятельности Морасана ⁷ . Однако до сих пор в нашей науке нет специального исследования о нем. Настоящая статья, не претендуя на решение вопроса о его роли в центральноамериканской истории, сознательно ограничивает рамки рассматриваемого материала временем, когда, продвигаясь к пику своей военной и политической карьеры, он объективно способствовал укреплению единства стран Центральной Америки.

Город Тегусигальпа, в котором в 1792 г. родился Морасан (отец его был выходцем из Италии, а мать - креолкой), был крупным центром интенденсии Гондурас ⁸ , входившей в состав генерал-капитанства Гватемала. Кроме Гондураса, в состав генерал-капитанства входили интенденсии Чиапас (позднее она объединилась с независимой Мексикой), Сан-Сальвадор, Никарагуа и губернаторство Коста-Рика. На рубеже XVIII - XIX вв. здесь проживало около 2 млн. человек, из них примерно 150 тыс. белых, т. е. испанцев, креолов и тех, кто сумел купить себе документы, подтверждающие "чистоту" их европейской крови, около 320 тыс. ладино (так в Центральной Америке традиционно называют метисов) и до 1,5 млн. индейцев, а также несколько тысяч негров ⁹ .

Расовые признаки предопределяли социальное положение человека. На самой верхней ступеньке общественной лестницы находились присылаемые из метрополии коренные испанцы, занимавшие руководящие посты в колониальной администрации, армии и церковном аппарате. Белые местного происхождения - креолы - могли претендовать на вто-

⁴ Karnes T. L. The Failure of Union. Central America. 1824 - 1975. Tempe. 1976; Rodriguez M. The Cadiz Experiment in Central America 1808 - 1826. Berkely. 1978; см. также журнал "Hispanic American Historical Review" за 1950 - 1980-е годы.

⁵ Valle R. H. La anexion de Centro America a Mexico (documentos y escritos de 1821 -1822). Mexico. 1927; Manuel Jose Arce. Memorias. Guatemala. 1959; Games J. D. Gerardo Barrios ante la posterioridad. San Salvador. 1965; Melendez Chaverri C. La Ilustracion en el antiguo Reino de Guatemala. San Jose. 1970; Textos de la Independencia Centroamericana. San Jose. 1971; Zelaya C. Nicaragua en la Independencia. San Jose. 1971; Dunn H. Guatemala, or the Ripublic of Central America in 1827 - 1828. Detroit (Michigan). 1981; см. также воспоминания Ф. Морасана в приложении к книге V. S. Ricardo Duenas. (Op. cit.).

⁶ См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 10, с. 423 - 480.

⁷ См. Альперович М. С. Война за независимость Мексики (1810 - 1824). М. 1964; Альперович М. С., Слезкин Л. Ю. Образование независимых государств в Латинской Америке (1804 - 1903). М. 1966; их же. История Латинской Америки. М. 1981; Национальные процессы в Центральной Америке и Мексике. М. 1974; Леонов Н. С. Очерки новой и новейшей истории стран Центральной Америки. М. 1975.

⁸ Интенденсиями в колониальную эпоху назывались относительно самостоятельные территориальные единицы, аналогичные испанским провинциям.

⁹ Национальные процессы, с. 101 - 106.

стр. 78

ростепенные должности в администрации, командные посты в местном ополчении. Несколько лучшие перспективы ожидали креолов, избравших духовную карьеру. Практически неограниченные возможности открывались перед ними в экономической сфере. Многие креолы становились богатейшими помещиками, они контролировали оптовую торговлю, были горнопромышленниками, юристами, лицами т. н. свободных профессий - врачами (их в то время тоже относили к этой категории), преподавателями и т. д. Ниже креолов на социальной лестнице стояли ладино - мелкие торговцы, ремесленники, солдаты, слуги и моряки, словом, основная масса самодеятельного населения. А на самом низу находились индейцы, наиболее угнетаемая часть населения, почти выключенная из любых форм общественной жизни колонии. Негры - в основном бывшие рабы - работали грузчиками в портах Атлантического побережья, были прислугой в богатых домах.

Тегусигальпа была городом креолов и ладино. Ее торговый и ремесленный люд резко отличался от чопорного населения столицы интенденсии г. Комайягуа, где жили чиновники-испанцы - наиболее богатые креольские помещики - и где находился центр гондурасской епархии. Оба города оспаривали друг у друга первенство в Гондурасе.

Политика испанского короля Карла III (1750 - 1788 гг.) способствовала тому, что, как писал А. Гумбольдт, век просвещения поселился даже в девственной американской сельве ¹⁰ . Сочинения Руссо, Вольтера, Дидро, Ламетри, Рейно, Гоббса, Гельвеция находили даже у чиновников колониальной администрации, они имелись в библиотеках всех сколько-нибудь образованных людей ¹¹ . Одна из таких библиотек принадлежала известному среди жителей Тагусигальпы своей просвещенностью Дионисио Эррера. Она-то и стала для стремившегося к знаниям молодого Морасана источником для образования. Ему пришлось практически самостоятельно учиться читать и писать. Чтение (особенно книг Вольтера, ставшего его духовным учителем) заменило Франсиско систематическое образование ¹² .

Вместе с отцом-негоциантом Морасан разъезжал по стране. Он рано увидел мир. Царившая кругом нищета была результатом глубокого экономического кризиса, в котором с начала XIX в. оказалось генерал-капитанство Гватемала. В Испании в то время под натиском наполеоновских войск рухнула монархия Бурбонов. Эти события не могли не оказать влияния на Центральную Америку.

14 марта 1811 г. генерал-капитан Гватемалы Антонио Гонсалес Мольинедо, передавая свои полномочия Хосе Бустаменте-и-Герра, сказал, что в подвластных ему землях "нет перемен, как у соседей" ¹³ . Он имел в виду создание в Каракасе, Буэнос-Айресе и Сантьяго независимых от Испании правительственных органов (апрель - сентябрь 1810 г.) и восстание под руководством Идальго, который призвал мексиканцев к борьбе за назависимость (16 сентября 1810 г.). Прошло чуть больше полугода после заявления Мольинедо, и 5 ноября 1811 г. в Сан-Сальвадоре, столице одной из гватемальских интенденсий, состоялось первое антииспанское выступление ("Клич из Мерсед"). Затем в конце 1811 - начале 1812 г. в городах Леоне и Гранаде (интенденсия Никарагуа) вспыхнули вооруженные восстания. Власти подавили их не без труда. Но в 1813 г. уже в самой столице генерал-капитанства был раскрыт заговор против колонизаторов ("Заговор в Белене"; он получил свое название по монастырю, где собирались заговорщики). А в 1814 г. вновь восстали сальвадорцы.

¹⁰ См.: Melendez Chaverri С. Op. cit., pp. 23, 128, 130.

¹¹ Ibid., pp. 144, 236.

¹² Ricardo Duenas V. S. Op. cit., p. 45.

¹³ Moreno L. Op. cit., p. 20.

стр. 79

Эти первые выступления центральноамериканцев за независимость были разрозненны, лишены четкой программы. И поэтому властям всякий раз удавалось в конечном счете одерживать верх. Борцов за свободу казнили, многих из них сослали в королевские тюрьмы в Испании и ее колониях в Африке ¹⁴ . Церковь своим авторитетом поддерживала власти. Обращаясь к своей мятежной пастве, викарий Гранады Хосе Антонио Чаморро говорил: "Тот предает бога, кто отрекается от Святого писания, указующего нам повиноваться королям, господам нашим" ¹⁵ .

По мере того как освободительное движение набирало силу, началась поляризация общества. Стало очевидным противоборство двух политических линий - сторонников независимости и защитников существующего режима, образовавших партии патриотов и роялистов. Их борьба особенно обострилась к началу 1821 г., когда из Мексики, игравшей в отношении центральноамериканских колоний роль "субметрополии" (конкистадоры в основном пришли на земли американского перешейка из уже покоренной ими Мексики), начали поступать первые сообщения об успехах восстания против испанского ига.

План Игуала (принят 24 февраля 1821 г.) и Кордовский договор (заключен 24 августа 1821 г.) зафиксировали компромиссный характер победы мексиканских патриотов. С одной стороны, они провозглашали независимость Мексики, с другой - власть в стране должна была перейти в руки угодного Мадриду принца из династии испанских Бурбонов. Это гарантировало сохранение привилегий католической церкви и выходцев из Испании, которые, однако, уравнивались в правах с местной креольской олигархией. На этой основе в Мехико возник новый правящий испано- креольский блок. Он ставил перед собой открыто экспансионистские цели - создать из бывших колоний Испании в Новом Свете, опираясь на ресурсы Мексики, т. н. Американскую монархию. В ее состав, по мнению авторов этих планов, должна была войти Центральная Америка ¹⁶ .

События в Мексике вызвали у тогдашнего генерал-капитана Гватемалы Габино Гаинсы растерянность. Власти явно опасались того, что народные массы провозгласят отделение от Испании. Это побудило Гаинсу 15 сентября 1821 г. опубликовать Акт о независимости "с целью упредить возможные тяжелые последствия ее провозглашения самим народом". Эти слова из преамбулы Акта о независимости подчеркивали его общую направленность на сохранение существующих властей (ст. 7 и 8 Акта). Сохранялись и привилегии католической церкви (ст. 11). Дальнейшую судьбу генерал-капитанства должен был решить созываемый (1 депутат от 15 тыс. жителей) конгресс Центральной Америки (ст. 2 и 3). Указом от 17 сентября любое покушение на единство провинций генерал-капитанства каралось смертной казнью ¹⁷ . Газета "Genio de la Libertad", издававшаяся в г. Гватемала пламенным патриотом Педро Молиной, вышла в те дни с патетическим воззванием к обретшей независимость стране: "Возможно ли, любимая моя родина, что глаза мои узрели тебя независимой" ¹⁸ .

Спустя неделю весть о событиях 15 сентября достигла г. Сан-Сальвадора. Улицы этого города - колыбели "клича из Мерсед" заполнили толпы ликующего народа. Энтузиазм сальвадорцев объяснялся господствовавшими среди них патриотическими настроениями. Не мешкая представители властей и сословий собрались в кафедральном со-

¹⁴ Лeонов Н. С. УК. соч., с. 11 - 13.

¹⁵ Textos de la Independencia, p. 14.

¹⁶ Альперович М. С. УК. соч., с. 282.

¹⁷ Textos de la Independencia, pp. 242 - 243, 252.

¹⁸ Escritos del doctor Pedro Molina. Op. cit. T. 3, р. 773.

стр. 80

боре города, где поклялись поддерживать независимость и бороться за нее. Еще через неделю, 28 сентября, интендант и военный губернатор Гондураса Хосе Грегорио Тиноко де Контрерас получил в своей резиденции в г., Комайягуа сообщение о провозглашении в столице генерал- капитанства Акта о независимости. На проведенном затем совещании власти Гондураса решили принять свой акт о независимости "в соответствии с планом Игуала". Это отражало стремление местных роялистов и сепаратистов обрести в монархической Мексике опору против не только патриотов-республиканцев, но и централизаторской политики гватемальского правительства ¹⁹ .

Своеобразный акт о независимости приняли никарагуанцы, которые собрались в г. Леоне. Прежде всего они заявили о своей независимости от... Гватемалы (ст. 1). Но, не очень разбираясь в доходивших до них с большим опозданием и через третьи руки сообщениях из Гватемалы, они постановили, провозглашая независимость и от Испании (ст. 2), что это решение вступит в силу, когда "рассеется туман неизвестности". Принятый в г. Леоне документ получил название Акта туманов ²⁰ . Несколько позднее к никарагуанцам примкнули костариканцы.

Так в содержании принятых центральноамериканскими провинциями актов о независимости проявились серьезные противоречия, подрывавшие их единство. В политической жизни бывшего генерал-капитанства явно ощущалось противоборство двух партий - патриотов и роялистов. Причем последние выступали теперь, как правило, под антигватемальскими и промексиканскими лозунгами. Вскоре роялисты получили новое название - имперцы, т. к. испанский король Фердинанд VII отказался 13 февраля 1822 г. признать план Игуала и Кордовский договор; 19 мая того же года испано-креольский блок провозгласил создание Мексиканской империи. Императором стал Агустин Итурбиде, один из создателей этого нового олигархического блока. Планы сменившей "Американскую монархию" империи в отношении Центральной Америки оставались, однако, прежними. Перед лицом грозящей аннексии Педро Молина от имени патриотов предупредил на страницах своей газеты искавших нового иностранного хозяина имперцев: "После трех веков рабства мы жаждем независимости, а не мексиканского ига" ²¹ .

Вопросы высокой политики, которые решались в столичных городах Мадриде, Мехико и Гватемале, возможно, были не совсем понятны жителям провинциальной Тегусигальпы. Однако, как заметил один их недоброжелательный современник, они "дико и безумно бросились в объятия независимости" ²² . На это были свои серьезные причины. Ведь это позволяло тегусигальпцам, поддержав Гаинсу, отложиться от властей Комайягуа, на которых опирались имперцы во главе с Тиноко де Контрерасом, выступавшие за присоединение к Мексиканской империи. Старое соперничество двух первых городов Гондураса получило новый импульс.

Борьба между интендантом Гондураса и Тегусигальпой приняла открытый характер. Первоначально успех сопутствовал имперцам Комайягуа. Сосредоточив до тысячи солдат, Тиноко де Контрерас захватил стратегически важные пункты на Атлантическом побережье американского перешейка - крепость Омоа и порт Трухильо. Любое сопротивление его приказам каралось смертной казнью. Несмотря на это, чиновники откупного ведомства в г. Тегусигальпа, поддержанные своими согражданами, отказались выдать главе интенденсии хранившиеся

¹⁹ Textos de la Independencia, pp. 267, 270.

²⁰ Ibid., p. 273.

²¹ Textos de la Independencia, p. 275.

²² Montufar L. Op. cit., p. XIV.

стр. 81

у них казенные средства. После этого начались боевые действия между патриотами Тегусигальпы и имперцами Комайягуа.

Морасану было тогда 29 лет. Занимая незначительную должность писца у известного тегусигальпского адвоката Леона Васкеса, он мало занимался делами в юридической конторе. Почти никак не проявил он себя и на поприще общественной деятельности. Правда, несколько раз Мор асан выступал на заседаниях кабильдо (совета, или думы) своего родного города в защиту прав бедняков. Как и всякий тегусигальпец, Морасан мечтал посчитаться с аристократами Комайягуа. И поэтому, когда тегусигальпцы решили создать вооруженные силы для борьбы против Тиноко де Контрераса (они получили название национальных рот), Франсиско без колебания сменил цивильное платье на мундир лейтенанта 1-й Национальной роты. Вскоре он стал адъютантом 1-го батальона городского ополчения (должность, аналогичная должности начальника штаба).

Вскоре обстановка в стране в целом изменилась. Прежде всего Тиноко де Контрерас утратил перевес в силах. Это произошло после того, как в Тегусигальпу прибыли посланные Гаинсой из Гватемалы под командой Хусто Мильи войска (по совету Д. Эрреры для борьбы против имперцев его сограждане-патриоты обратились за помощью к центральному правительству и незамедлительно получили ее). Затем восстания патриотов победили в ранее захваченных имперцами Омоа и Трухильо. Лишенный материальных средств и перевеса в вооруженных силах, утративший наконец стратегические преимущества, Тиноко де Контрерас оказался в безнадежном положении. Он потерпел поражение. Это позволило Тегусигальпе образовать самостоятельную провинцию, независимую от Комайягуа. Вскоре после этого Гаинса назначил Эрреру как активного сторонника союза с центральными властями главой политической власти в этой провинции ²³ .

Однако патриоты Гондураса неожиданно для самих себя все-таки превратились в подданных Итурбиде. Этот парадокс объяснялся тем, что в конечном итоге Гаинса, подавляя сепаратистские движения, решил примкнуть к имперцам и способствовать включению Центральной Америки в состав Мексиканской империи. Противоречивость политики Гаинсы вытекала из двойственности его положения испанца и бывшего генерал-капитана Гватемалы, оказавшегося во главе независимого государства, в котором он олицетворял недавнее колониальное прошлое. Современники считали Гаинсу "прагматиком до мозга костей" ²⁴ . И поэтому вполне возможно, что, раздумывая над своим положением, он пришел к выводу, что ему скорее всего удастся договориться с родственным по духу имперским режимом.

Сильным союзником Гаинсы в осуществлении его проамериканских планов была аристократия Гватемалы, которая хотела создания сильной власти. Это должно было обеспечить ей сохранение ведущего места в политической и экономической жизни Центральной Америки. После провозглашения независимости местные олигархические роды Павон, Батрес, Гарсия Гранадос, Монтуфар, Айсинена и другие (почти все они состояли между собой в родственных связях, почему их называли "семьей") ²⁵ решили, что наступил их час. Освободилась последняя, самая верхняя ступенька власти, куда раньше их не допускали присылаемые из Испании чиновники Бурбонов. (Выходцы из метрополии третировали креольскую верхушку; они видели в местной аристократии только плебеев, разбогатевших в Новом Свете. И для этого были основания. Например, первый Айсинена, приехавший в Гватемалу

²³ Duron - у - Gamero R. E. Op. cit., p. 53.

²⁴ Moreno L. Op. cit., p. 33.

²⁵ Woodward R. L. Origins of the Guatemalan Political Parties. - Hispanic American Historical Reviw, 1965, N 4, p. 566.

стр. 82

в середине XVIII в., был у себя на родине, в Наварре, пастухом. Но уже его осевшие в Центральной Америке потомки стали самой знатной фамилией генерал-капитанства и получили от короля титул маркизов ²⁶ .)

Политическая нестабильность и гражданские междоусобия, которые принесло с собой провозглашение независимости, реально угрожали благополучию олигархической "семьи". В этих условиях империя Итурбиде казалась гарантом твердой власти и безопасности ²⁷ . Следует также учесть, что император Мексики был не только социально, но и морально близок креольской верхушке Центральной Америки. Он отвечал ее тщеславным запросам, желанию стать имперской знатью и окончательно предать забвению свое простонародное происхождение. Есть все основания переадресовать слова Маркса об испанской феодальной реакции ²⁸ ее креольским эпигонам. "Семья" гватемальской аристократии жаждала появиться на арене истории, рядясь в одежды героев Кальдерона, которые принимали мнимое величие за истинное. Однако - к своему ужасу - она не была в состоянии ни на шаг продвинуться к независимости, не приближаясь одновременно к свободе ²⁸ . Поэтому "семья" предпочитала новое иностранное иго утрате своих привилегий, Союз Гаинсы и гватемальской олигархии освятила церковь в лице архиепископа Касаус-и-Торреса.

5 января 1822 г. временный консультативный совет при Гаинсе принял решение о вхождении Центральной Америки в состав Мексиканской империи. Преобладавшие в совете имперцы сделали это, несмотря на энергичные протесты патриотического меньшинства, от имени которого выступил Хосе Сесилио дель Валье (родственник Морасана, женатый на сестре Эрреры) ²⁹ . 12 июня 1822 г. в г. Гватемалу, столицу присоединенных к Мексике Восточных провинций - так теперь стали называть Центральную Америку - вступили войска генерала Филисолы, которого Итурбиде назначил туда своим наместником. Гаинсе пришлось сдать свои полномочия и отправиться в Мехико. Уехал в Мехико и Тиноко де Контрерас.

Установление мексиканского владычества сопровождалось антиимперскими восстаниями в Сальвадоре, Никарагуа и Коста-Рике. Оно вообще оказалось крайне непродолжительным. Уже в середине марта 1823 г. республиканское восстание покончило с режимом Итурбиде в самой Мексике. Узнав об этом, Филисола посоветовал представителям крупнейших городов созвать национальный конгресс, согласно Акту о независимости от 15 сентября 1821 года. В ответ теперь уже бывшие имперцы предложили Филисоле остаться у власти. Они надеялись с помощью его солдат обеспечить себе контроль над избранными в конгресс депутатами, опасаясь победы на выборах патриотов ³⁰ . Однако Филисола, как некогда Гаинса, понимал двойственность своего положения и считал, что для осуществления этого плана у него не хватило бы сил. Тем более что депутаты от Сальвадора и других провинций отказывались прибыть в столицу Центральной Америки до тех пор, пока ее не очистят войска бывшего мексиканского наместника.

Только 24 июня 1823 г. - после того, как Филисола и его солдаты ушли в Мексику, - 64 депутата созванной в г. Гватемала Национальной учредительной ассамблеи смогли начать свое первое заседааие в часовне университета Сан-Карлос на ул. Капуцинов ³¹ . Национальная учредительная ассамблея стала ареной борьбы двух сложившихся к тому времени в Центральной Америке политических группировок.

²⁶ Salazar R. A. Mariano de Aycinena, p. 21.

²⁷ Montufar L. Op. cit., p. 445.

²⁸ См. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 10, с. 445, 451.

²⁹ Valle R. H. Op. cit., p. 19.

³⁰ Леонов Н. С. УК. соч., с. 21.

³¹ Villacorta С. J. A. Op. cit., p. 57.

стр. 83

Одной из них были консерваторы - бывшие роялисты и имперцы, - представлявшие интересы креольской олигархии и церковной верхушки. Против них выступали патриоты, сторонники прогрессивных преобразований, которых называли либералами. За либералами шли буржуазия и ремесленники, городские жители.

Поначалу казалось, что самые худшие опасения консерваторов в отношении установления либерального господства начинают сбываться. Председателем ассамблеи был избран многолетний лидер сальвадорских патриотов Хосе Матиас Дельгадо, возглавлявший антииспанские и антимексиканские выступления своих сограждан. Затем, явно в пику бывшим роялистам и имперцам, специальная комиссия ассамблеи приняла "Решение по поводу полной и абсолютной независимости", которое отменяло аннексию Центральной Америки Мексикой. Был также утвержден Декрет об абсолютной независимости провинций Центральной Америки (1 июля 1823 г.). На этом активность депутатов почти иссякла. Только 17 апреля 1824 г. они смогли одобрить закон об отмене рабства (с очень большими ограничениями).

Никакой фактической властью ассамблея не обладала ³² . И ее положение только ухудшилось после принятия 22 ноября 1824 г. первой конституции независимой Центральной Америки. Согласно этой конституции, создавалась Федеральная республика Центральной Америки в составе пяти государств - Гватемалы, Гондураса, Коста-Рики, Никарагуа и Сальвадора. Каждое из них обладало своим парламентом, армией и финансами. Создавались также федеральные органы власти и армия. Конституция закрепила противоречивый характер отношений между центральными властями и правительствами государств федерации. Особенное неудовольствие у большинства членов федерации вызывало привилегированное положение Гватемалы. Самая населенная и экономически развитая часть Центральной Америки, Гватемала обладала большинством мест в федеральном парламенте, созданном по конституции 1824 года. Его решения были обязательными для всех членов федерации. Власти Гондураса, Коста-Рики, Никарагуа и Сальвадора не без оснований подозревали Гватемалу как бывший центр всей колонии в гегемонистских устремлениях.

Первым президентом федерации стал избранный голосами либералов бывший соратник Дельгадо сальвадорский помещик Мануэль Хосе Арсе. Однако он оказался скованным в своих действиях конституцией, которая, по его словам, "вместо того, чтобы установить политическую систему свободы и порядка, утверждает анархию" ³³ . Особенно острыми были его конфликты со стоявшими у власти в Гватемале либералами, которые считались ведущей силой всего либерального движения в федерации. Глава гватемальского правительства Хуан Баррундиа открыто выражал недовольство тем, что столица Гватемалы стала также и столицей федерации, то есть тем, что в ней появился второй, а скорее даже новый первый хозяин. Порой страсти разгорались вокруг кажущихся ничтожными вопросов. Например, антиклерикалы-либералы оспаривали у Арсе более почетное место во время торжественных богослужений в кафедральном соборе г. Гватемала ³⁴ .

За мелочными спорами о престиже стояли более серьезные противоречия по вопросу о политике в отношении церкви. Либералы настаивали на секуляризации духовной жизни общества, национализации имущества монастырей и т. д. Но Арсе, ставший президентом благодаря либералам, не спешил с осуществлением их требований. Между тем постоянные стычки с Баррундиа все больше отдаляли Арсе от либера-

³² Textos de la Independencia, pp. 403, 420; Moreno L. Op. cit., p. 44; Karnes T. L. Op. cit., pp. 46 - 47.

³³ Salazar R. A. Manuel Jose Arce, pp. 11, 17.

³⁴ Ibid., p. 55.

стр. 84

лов. Очередной острый кризис возник вокруг бывшего офицера наполеоновской армии Николя Рауля, которого либералы пригласили служить в артиллерии федерации. Арсе усмотрел в этом попытку лишить его опоры в федеральных вооруженных силах. Это привело к формальному разрыву. 16 августа 1826 г. ассамблея Гватемалы уполномочила свое правительство не признавать власти президента федеральной республики. Три недели спустя Арсе нанес ответный удар ³⁵ .

В ночь на 5 сентября 1826 г. он отдал приказ привести в состояние боевой готовности части федеральной армии в г. Гватемала. Ночью верные ему войска вышли на улицы города. Они заняли центральную площадь столицы, где были расставлены орудия, у которых расположились канониры с зажженными фитилями. К утру 6 сентября сторонники Арсе овладели главными казармами города, складами оружия и боеприпасов. Хуан Баррундиа и его приверженцы были арестованы ³⁶ . Начался антилиберальный террор. По приказу Арсе был расстрелян главнокомандующий гватемальской армии подполковник Пирсон. С. Флорес, заместитель Баррундии, попытался организовать в г. Кесальтенанго сопротивление перевороту. Но толпа религиозных фанатичек, которую подстрекали францисканцы, растерзала его в местном соборе с криками: "Да здравствует религия! Долой еретиков!"

Участие монахов в убийстве С. Флореса не было случайным. Церковь стала естественным союзником организаторов переворота. Ее помощь Арсе купил у архиепископа Касаус-и-Торреса обещанием сохранить нетронутыми церковные привилегии. Монахи и полицейские вместе рыскали по домам: искали инакомыслящих, запрещенные книги ³⁷ . Население было запугано. Посетивший Гватемалу год спустя английский купец Г. Дунн писал, что увиденная им страна менее всего напоминала демократическую республику. Это была типичная теократия, где все трепетали перед церковными властями. Особенно поразило англичанина то, что на улицах прохожие кланялись вслед проезжавшему мимо пустому экипажу архиепископа ³⁸ .

Олигархия Гватемалы также поддержала переворот. Она решила использовать стремление Арсе создать сильную центральную власть для того, чтобы попытаться вновь установить благоприятную для себя форму правления. Представитель "семьи" Мариано де Айсинена стал главой нового правительства Гватемалы, (Для Арсе это не было случайностью: ведь и сам он входил в олигархическую верхушку Сальвадора). Впрочем, Арсе понимал, что приобретает опасного союзника, всегда готового устранить его, если того потребуют обстановка и интересы "семьи". Но президент федерации рассчитывал, что он сможет руководить Айсиненой. Этот вечно больной, рахитичного сложения человечек, казалось, не знал ничего, кроме молитв. И здесь Арсе серьезно просчитался. Мариано де Айсинена горел огнем религиозного фанатизма, который в нем усердно поддерживали его сестра - монахиня-кармелитка и брат - доминиканский священник. И он совсем не собирался превращаться в марионетку Арсе ³⁹ .

В событиях 1821 -1826 гг. Морасан играл довольно скромную роль. Полем его деятельности была провинциальная по сравнению со столичной Гватемалой Тегусигальпа. В то время он скорее был известен как родственник Эрреры, для которого то было время большого

³⁵ Mоrеnо L. Op. cit., p. 67.

³⁶ Леонов Н. С. УК. соч., с. 30; Salazar R. A. Manuel Jose Arce, p. 58.

³⁷ Salazar R. A. Manuel Jose Arce, pp. 73 - 74, 80.

³⁸ Dunn H. Op. cit., p. 80.

³⁹ Salazar R. A. Mariano de Aycinena, p. 77.

стр. 85

политического успеха. Добившись независимости Тегусигальпы от Комайягуа, он осуществил давнишнюю мечту своих сограждан и стал их признанным лидером. К лету 1824 г. Эррера еще более упрочил свое положение, поскольку ему удалось прийти к соглашению с руководителями Комайягуа о воссоздании единого Гондураса, главой которого он стал. Его заместителем был назначен Хусто Милья, тот самый гватемальский офицер, который некогда привел в Тегусигальпу подмогу для борьбы против роялистов Комайягуа.

В сентябре 1824 г. Морасан вошел в состав гондурасского правительства как генеральный секретарь и заведующий канцелярией главы государства. Он также принимал активное участие в разработке первой в истории страны конституции. Осенью 1825 г. правительство Эрреры переехало в Комайягуа. Таково было одно из условий объединения Гондураса - попеременное пребывание руководящих органов воссоединенного государства в старой столице интенденсии и в Тегусигальпе. У части тегусигальпцев это вызвало недовольство. В городе распространялись позорящие Эрреру слухи и песенки. Во главе недовольных стоял некий Лагос, попытавшийся даже спровоцировать в городе беспорядки. Это ставило под угрозу недавно достигнутое единство страны. Лишь энергичное вмешательство Морасана спасло положение. Он вернулся в Тегусигальпу и арестовал Лагоса. В три дня волнения, перераставшие в открытый мятеж, были прекращены ⁴⁰ . Наступивший затем период затишья позволил правительству принять 11 декабря 1825 г. конституцию. Под ней поставил свою подпись и Морасан. За заслуги перед государством он был избран на пост председателя верхней палаты гондурасского парламента - Совета представителей ⁴¹ .

Но мир, который воцарился было в Гондурасе, оказался слишком кратковременным, хотя либеральное правительство Эрреры хотело добиться успокоения умов своих соотечественников. Сам Эррера, выступая в начале 1826 г. на одном из заседаний законодательной ассамблеи страны (нижней палаты парламента Гондураса), призвал все политические группировки к терпимости в отношении друг друга. Пять лет раздоров, говорил он, стоили Гондурасу 400 тысяч песо, в то время как весь бюджет страны на текущий год не достигает и ¹ / ₅ этой суммы. И поэтому Гондурасу нужен мир. Иначе неминуемо полное разорение ⁴² .

Однако уже весной 1826 г. консерваторы спровоцировали серьезный кризис только что организованной власти: они отказывались занимать государственные должности, выборные посты. Эта обструкция грозила парализовать деятельность правительственного аппарата. Стремясь найти поддержку у народных масс, Эррера издал 15 апреля закон о создании патриотических обществ для сплочения широких слоев населения в поддержку правительства. Но консерваторы, воодушевляемые антилиберальной политикой федерального президента Арсе, продолжали наступление на правительство Эрреры. Они объявили, что власть главы государства Гондурас незаконна, т. к. Эррера был назначен на этот пост до принятия конституции. Руководимый Морасаном Совет представителей принял решение о беспочвенности подобных заявлений. Затем обсуждение вопроса было перенесено в федеральные законодательные органы. Это принесло успех Эррере, поскольку либеральное большинство конгресса федерации поддержало его в пику Арсе.

Исчерпав легальные методы борьбы, реакция Гондураса становилась все более воинственной. Сентябрьский переворот, совершенный

⁴⁰ Duron -y- Gamero R. E. Op. cit., pp. 109, 145; Montufar L. Op. cit., p. XV.

⁴¹ Ricardo Duenas V. S. Op . cit., pp. 48 - 51.

⁴² Duron - y - Gamero R. E. Op. cit., pp. 161 - 173.

стр. 86

Арсе в столице федерации, подстегнул ее. Ударным отрядом консерваторов стали священники, чернившие в своих проповедях Эрреру и его сторонников. Во главе их стоял местоблюститель епископского престола в Комайягуа Хосе Николас Ириас - в свое время доверенное лицо Тиноко де Контрераса, Спустя месяц после начала кровавого террора в Гватемале Ириас призвал верующих гондурасцев расправиться с "франкмасоном: и еретиком" Эррерой.. В этой напряженной обстановке заместитель Эрреры Хусто Милья бросил свой пост и выехал в Гватемалу. Это ослабило правительство в критический для него момент. Положение либеральных властей становилось все более шатким.

В ночь на 2 ноября 1826 г. неизвестные лица попытались убить Эрреру. Окна его дома в Комайягуа были обстреляны. Но Эррера не пострадал ⁴³ . Было нетрудно догадаться, чья рука направляла действия террористов. И правительство нанесло ответный удар. 7 ноября в Комайягуа во главе правительственных войск вступил Морасан. В стране было введено чрезвычайное положение. Ириаса арестовали. В ходе начатого по делу о покушении 2 ноября следствия выяснилось, что в нем принимал участие некий Сириако Веласкес, замешанный ранее в попытках сместить Эрреру с поста главы гондурасского государства. Существование внутренней вооруженной оппозиции представляло особенную опасность для либерального правительства в этот момент, когда назревал военный конфликт с центральными властями федерации, то есть с Арсе, Дело в том, что либералы Гондураса не признали законности созданного Арсе после переворота режима. Более того, они вступили в союз с другими либеральными правительствами государств - членов федерации, разглядевших за спиной Арсе гегемонистские устремления "семьи" гватемальской олигархии. Эррера писал своему кузену Хосе Сесилио дель Валье, что этот союз либералов складывается под лозунгом защиты попранной федеральной конституции ⁴⁴ . Для всех было очевидно, что гражданская война уже не за горами.

В этот момент Ириас решил приободрить противников Эрреры. Из своего заключения лидер гондурасской реакции в конце 1826 г. предал либеральное правительство Эрреры церковному проклятию. Вскоре Ишиасу удалось бежать из тюрьмы в Белиз. С собой он прихватил из кафедрального собора Комайягуа ценные вклады прихожан, которые были проданы властям этой английской колонии. На вырученные деньги Ириас организовал зимой 1827 г. отбитое гондурасским правительством вторжение. В дальнейшем этот представитель "церкви воинствующей" активно участвовал во всех заговорах против либералов ⁴⁵ . Уже в марте 1827 г. либералы вновь вспомнили о нем, когда возглавляемые Хусто Мильей части федеральной армии, вторгшейся в Гондурас по приказу Арсе, были с распростертыми объятиями встречены боготворившими Ириаса жителями департаментов Грасиас и Санта-Барбара.

В сложной обстановке заговоров и предательств, которые сопутствовали успеху интервентов, Эррера действовал нерешительно. Вопреки советам Морасана он заперся со всеми наличными силами в Комайягуа, ожидая военной помощи из Сальвадора. 4 апреля войска Мильи осадили город. 21 апреля солдаты федеральной армии начали подготовку к решительному штурму. Но неожиданное и очень энергичное нападение набранного Морасаном в Тегусигальпе отряда на тылы осаждающих (бой у Марадиага) отсрочило падение Комайягуа. Вместе с полковником Р. Диасом Морасан опрокинул заслоны противника. Однако их отряд был слишком малочислен и его удалось рассеять. Спустя

⁴³ Вumgartner L. E. The Attempted Assassination of Honduran President Dionisio de Herrera, November, 1826. - Hispanic American Historical Review, 1962, N 1, p. 61.

⁴⁴ Ibid., p. 62; Duron - у - Gamero R. E. Op. cit., pp. 206 - 209.

⁴⁵ Duron - v - Gamero R. E. Op. cit., p. 223.

стр. 87

две недели, 5 мая, город сдался. Захваченный в плен Эррера был под конвоем отправлен в Гватемалу ⁴⁶ .

Узнав об этом, Клето Ордоньес, который командовал двигавшимися на помощь Эррере сальвадорскими войсками, решил отступить. К покидавшим территорию Гондураса сальвадорцам присоединился вместе с другими либералами, опасавшимися репрессий со стороны победителей, и Морасан. Однако вскоре произошел инцидент, который заставил его покинуть отступавшую колонну Ордоньееа. Мародерствовавшие при попустительстве своего командира сальвадорские офицеры убили и ограбили купца-испанца, выдав разбой за патриотическую акцию. Это потрясло Морасана. Под влиянием случившегося он обратился к Х. Милье с письмом, в котором обещал командующему войсками консерваторов прекратить политическую борьбу, если его самого и его семью не будут преследовать. Это письмо было продиктовано чувством глубокого отчаяния, которое вызвало у Морасана не столько поражение либералов в Гондурасе, сколько то, что святыми для него понятиями, как оказалось, совершенно свободно могли манипулировать обычные преступники.

Милья прислал охранное письмо. Положившись на него, тем более что их связывала почти пятилетняя совместная работа в правительстве Гондураса, Морасан выехал в свое поместье Охохона под Тегусигальпой, где и собирался проживать со своими домочадцами. Но еще не были распакованы все вещи, когда в Охохона появился известный своей жестокостью в отношении либералов лейтенант федеральных войск Сальвадор Ландаберри. Он привез приказ об аресте Морасана. Заключенный в тюрьму Тегусигальпы, он оказался в руках Сириако Веласкеса, который теперь был одним из главных заводил консерваторов. Ничего хорошего ожидать от старого своего врага Морасану не приходилось. Ему удалось, однако, бежать, и после нескольких дней скитаний по горным и лесным тропам Морасан оказался в Никарагуа. Здесь, у правителя г. Леона Хуана Аргуэльо находили себе приют гондурасские либералы ⁴⁷ .

Аргуэльо поддерживал либералов, поскольку боролся против своего двоюродного брата, правившего Гранадой, второй столицей Никарагуа, который выступал за консерваторов ⁴⁸ . Однако в Леоне Морасан не задержался. Он был слишком подавлен преследовавшими его несчастьями, к которым добавилась теперь и тревога за судьбу брошенной на произвол судьбы семьи ⁴⁹ . Мало вдохновляющую картину являла собой кучка эмигрантов-гондурасцев, среди которых был и Диас. Надежды либералов на скорое возвращение на родину то возгорались с новой силой, то гасли. Поражение армии Арсе при Милинго у стен Сан-Сальвадора (18 мая 1827 г.) обескровило главную ударную силу консерваторов - федеральные войска. Однако через несколько дней при Сабанагранде (Гондурас) Милья разбил сальвадорцев, попытавшихся организовать очередное наступление на Тегусигальпу.

Сообщение об этом застало Морасана в сальвадорском порту Ла-Унион, откуда он собирался отплыть в Мексику. Однако этому помешала его встреча с Мариано Видаурре, которого либеральное правительство Сан-Сальвадора послало в Никарагуа на помощь Аргуэльо в его борьбе против Гранады. Видаурре удалось отговорить Морасана от ухода в Мексику. Сальвадорец доказал ему, что в отсутствие Эрреры именно на Морасане лежит ответственность за судьбу Гондураса. С Видаурре в Леон вернулся совсем иной Морасан. В считанные дни он организовал с помощью Диаса отряд из либералов-гондурасцев,

⁴⁶ Montufar L. Op. cit., pp. XV - XVII.

⁴⁷ Duron - у - Gamero R. E. Op. cit., pp. 232 - 236.

⁴⁸ Zelaya C. Op. cit., pp. 244 - 245.

⁴⁰ Ricardo Duenas V. S. Op. cit., p. 52.

стр. 88

остатков разбитых при Сабанагранде сальвадорских войск и леонцев, сторонников Аргуэльо. В отряде было всего 135 человек, но его ядро составляли эмигранты из Гондураса, которые возвращались к себе домой. Для них победа или смерть в бою были по сравнению с эмигрантским прозябанием на чужбине почетным жребием ⁵⁰ .

Зимняя кампания 1827 - 1828 гг., которую Морасан с блеском провел против войск консерваторов, превратила его в бесспорного военного и политического руководителя Гондураса. И ноября 1827 г. у селения Ла-Тринидад авангард отряда Морасана с таким жаром атаковал передовые посты войск под командованием Мильи, что паника охватила и их основные силы, которые обратились в бегство ⁵¹ . 12 ноября колонна Морасана вошла в Тегусигальпу, жители которой устроили восторженную встречу своему соотечественнику. 26 января либералы под командованием Диаса захватили Омоа, получив ключ ко всему атлантическому побережью Гондураса. Тогда же в Комайягуа Морасан был избран, согласно конституции, главой гондурасского государства как высшее должностное лицо (председатель Совета представителей), способное в тот момент исполнять эту функцию.

Летом 1828 г. гондурасские либералы собрали значительные силы и нанесли серьезный удар федеральной армии, которая вновь вторглась в Сальвадор ⁵² . 5 июля у местечка Гуальчо армия Гондураса под командованием Морасана атаковала войска, которыми командовал гватемальский полковник Мануэль де Арсу. Обе стороны понесли в этом бою серьезные потери, де Арсу пришлось, хотя Морасан и отошел на территорию Гондураса, прервать свое наступление на Сан-Сальвадор.

Гватемальская аристократия окончательно овладела федеральными органами власти уже к началу этой летней кампании в Сальвадоре. Еще 14 февраля 1828 г. Арсе под давлением Айсинены отказался от президентского поста. "Семью" гватемальских олигархов не устраивали его попытки договориться с либералами. (После неудачи при Милинго президент федерации выпустил на волю Эрреру; он также разрешил Исидору Саже, офицеру федеральной армии, известному своими либеральными взглядами, перейти на службу в армию Сальвадора; затем Арсе установил контакты со своим дядей и давним соратником Хосе Матиасом Дельгадо, духовным лидером либералов Сан-Сальвадора на протяжении долгих лет.) Колебавшегося Арсе заменили Мариано Бельтраненой, одним из членов "семьи". Впрочем, Бельтранена был фигурой чисто номинальной, поскольку всем заправлял Айсинена, действовавший по указке архиепископа Касаус-и-Торреса. Так деление властей на федеральные и гватемальские - и до того весьма условное превратилось в чистую фикцию, прикрывавшую господство церкви. Однако это не положило конец политиканству Арсе, который, укрывшись в своем поместье в Санта-Ана в Сальвадоре, обращался к воюющим сторонам с лицемерными призывами прекратить военные действия. Он явно рассчитывал сыграть роль некоего арбитра в спорах между консерваторами и либералами ⁵³ . Но его надеждам не суждено было осуществиться.

Осенью 1828 г. гондурасская армия Морасана одержала на территории Сальвадора решающую победу над войсками де Арсу в двойном сражении при Мехиканос и Сан-Антонио. Де Арсу капитулировал. Это ослабило военный потенциал Гватемалы (вместе с де Арсу в плен попали многие члены "семьи": братья Монтуфар, братья Гарсия Гранадос и др.). 23 октября Ф. Морасан вошел в Сан-Сальвадор, встретивший его как избавителя от надвигавшейся оккупации гватемальских

⁵⁰ Montufar L, Op. cit., p. XVI; Umberto Montes A. Op. cit., p. 111.

⁵¹ Ricardo Duenas V. S. Op. cit., p. 122.

⁵² Фактически это была гватемальская армия (см. Леонов Н. С. УК. соч., с. 35).

⁵³ Valladares Rubio M. Op. cit., pp. 320, 382.

стр. 89

войск ⁵⁴ . Признательные сальвадорцы и гондурасцы, все либералы Центральной Америки провозгласили своего победоносного полководца генералом.

Конец года Морасан провел за реорганизацией войск Гондураса и Сальвадора, Они были сведены в единую Союзную армию - защитницу закона. Затем Морасан послал своего родственника и бывшего покровителя Эрреру в Никарагуа. Ему предстояло сменить Аргуэльо. Правитель Леона наконец победил с помощью гондурасцев своего двоюродного брата. Однако победители установили в Никарагуа режим террора и буквально залили всю страну кровью. При этом Аргуэльо все больше выказывал признаки сумасшествия, маниакального стремления к убийствам. Никарагуа находилась на грани всеобщего восстания. Этим непременно воспользовались бы консерваторы для того, чтобы нанести удар в тыл готовившемуся наступлению гондурасско- сальвадорской армии на Гватемалу. Эррера сумел арестовать Аргуэльо, который вскоре после этого скончался в одном из сумасшедших домов Сан-Сальвадора ⁵⁵ .

Укрепив свою армию и обеспечив тылы, Морасан в начале 1829 г. во главе Союзной армии - защитницы закона ступил на землю Гватемалы. 5 февраля его войска окружили гватемальскую столицу, в которой закрепился Мариано де Айсинена. После прошедших с переменным успехом боев при Миско, Сан-Мигелито и Лас-Чаркас обе стороны вступили в переговоры. Довольно мягкую позицию Морасана на переговорах, который соглашался сохранить у власти Айсинену, был готов к на взаимное сокращение вооруженных сил и предание забвению враждебных действий, Айсинена принял за признак слабости либералов и отказался от примирения ⁵⁶ . Тогда армия Морасана начала штурм города. Безнадежное положение заставило Айсинену направить 11 апреля 1829 г. Морасану письмо с предложением перемирия. Отвергнув его, Морасан потребовал немедленной капитуляции. Старания консерваторов потянуть время оказались безрезультатными.

12 апреля в штаб Морасана прибыли офицеры осажденной армии Мануэль де Арсу и Мануэль Франсиско Павон (незадолго до этого де Арсу был отпущен Морасаном из плена). Представители Айсинены подписали с командованием Союзной армии соглашение о капитуляции, по условиям которого военные действия прекращались (ст. 1). Солдаты капитулировавших войск могли при желании вступить в ряды Союзной армии (ст. 8). Им гарантировались жизнь и свобода, а также возможность покинуть город, получив для этого паспорта (ст. 6 и 7) ⁵⁷ . Однако Айсинена никак не мог примириться с поражением. Поэтому он, пока эмиссары консерваторов вели переговоры, спровоцировал беспорядки в занимаемой его войсками части города. Царившая там неразбериха помогла отрядам наиболее непримиримых консерваторов пробиться из города. Сам Айсинена укрылся во дворце архиепископа.

После того как в городе был наведен порядок, выяснилось, что сдаваемое капитулирующими войсками оружие негодно, а остальное вооружение, в том числе несколько сотен новых мушкетов, бесследно исчезло ⁵⁸ . Нарушение условий капитуляции консерваторами было налицо. 19 апреля Морасан пригласил нобилитет Гватемалы в занятый им президентский дворец. Все ведущие политические деятели, государственные чиновники - словом, вся "семья" устремилась туда. Офицер Со-

⁵⁴ Montufar L. Op. cit., pp. 33 - 34; Ricardo Duenas V. S. Op. cit., p. 134.

⁵⁵ Леонов Н. С. Центральная Америка в борьбе за независимость. - Новая и новейшая история, 1970, N 1, с. 77.

⁵⁶ Ricardo Duenas V. S. Op. cit., pp. 141 - 146.

⁵⁷ Montufar L. Op. cit., pp. 23 - 31.

⁵⁸ Ibid., pp. 36-38.

стр. 90

юзной армии сообщил им, что по приказу генерала они подлежат аресту ⁵⁹ .

В декрете от 20 апреля Морасан объяснил свои действия тем, что поведение консерваторов 13 апреля само по себе аннулировало условия капитуляции. Решительные действия Морасана заметно оздоровили обстановку. Политическая головка "семьи" была отсечена. Очищенные от консерваторов конгрессы Гватемалы и федерации поставили временно во главе государственных органов Хосе Франсиско Баррундию, брата свергнутого в 1826 г. Хуана Баррундии. Сам Морасан остался главнокомандующим Союзной армии, которая была преобразована в федеральную армию. Все принятые после 5 сентября 1826 г. федеральные и гватемальские законы были отменены. Чиновники обязывались вернуть государственной казне жалованье, полученное в этот период ⁶⁰ .

Решительные меры либералов ускорили нарастание сопротивления реакции по уже знакомому сценарию - место политических и военных вождей консерваторов заступили церковные иерархи во главе с архиепископом Касаус-и-Торресом. Вскоре стало известно, что церковники хранят оружие. Его должны были использовать при восстании, подготавливаемом: консерваторами. Обыск в доминиканском монастыре подтвердил это. Были обнаружены те самые мушкеты, которые исчезли 13 апреля во время капитуляции войск Айсинены ⁶¹ . Конгресс Гватемалы немедленно отреагировал на это декретом от 9 июня: "Считая это абсолютной необходимостью, принимаются следующие меры, имеющие своей целью сохранение порядка и защиту его от смутьянов: 1. На правительство возлагаются полномочия восстановить порядок всеми необходимыми средствами. 2. Эти полномочия могут быть переданы на сочтенное нужным время вызывающему доверие лицу".

Таким лицом: стал Морасан. В ночь с 10 на 11 июля по его приказу все доминиканцы, францисканцы и члены почти всех других монашеских орденов были арестованы и высланы из страны вместе с архиепископом Касаус-и-Торресом и ранее задержанными политическими лидерами консерваторов (Айсиненой, Арсе и др.) ⁶² . Но только к марту 1830 г. обстановка в федерации настолько стабилизировалась, что стало возможным проведение президентских выборов. Они принесли победу Морасану. 11 сентября 1830 г. Х. Ф. Баррундия ввел его в должность президента на заседании федерального конгресса. В истории Центральной Америки началась "эпоха Морасана" (1830 - 1839 гг.) ⁶³ .

Десять лет правления Морасана были заполнены неустанной борьбой против внешних (английских колонизаторов и авантюристов-янки) и особенно внутренних врагов. Военная победа Морасана над гватемальскими консерваторами принесла двойные результаты. Во-первых, она подвела итоги гражданской войны, в ходе которой олигархия Гватемалы лишилась доставшейся ей в наследство от колониальных времен монополии на политическую и экономическую власть в Центральной Америке. Во-вторых, через хитросплетения заговоров, восстаний и битв гражданской войны проглядывает революционное содержание триумфа союзных войск Сальвадора и Гондураса. Их победа обеспечила условия для создания в государствах - членах федерации либеральных правительств (например, М. Гальвеса в Гватемале и Д. Эррера в Никарагуа), которые приступили к осуществлению кардинальных реформ, направленных на преодоление отсталости сохранявшего свое по сути колониальное содержание общества.

⁵⁹ Manuel Jose Arce. Memorias, p. 181.

⁶⁰ Karnes T. L. Op. cit., p. 71.

⁶¹ Montufar L. Op. cit., pp. 67, 119.

⁶² Ibid., pp. 111, 120.

⁶³ Moreno L. Op. cit., p. 73.

стр. 91

Эти реформы вытекали из общедемократической и либерально-буржуазной платформы, вдохновлявшейся идеями Просвещения. Она включала в себя прежде всего антиклерикальные меры, направленные на подрыв засилья церкви в духовной жизни общества (введение свободы вероисповедания, гражданского брака и развода и др.). К ним тесно примыкали реформы и нововведения в области образования и просвещения: система всеобщего начального светского обучения, создание новых высших учебных заведений и т. д. Сам Морасан основал университеты в Никарагуа и Сальвадоре. Была предпринята попытка реформировать судебную систему. Однако либералы не осмеливались поднять руку на существовавшие социально-экономические отношения. В этом сказалась свойственная политике буржуазного реформизма ограниченность, слепое следование "священному" принципу неприкосновенности частной собственности. (Морасан активно боролся против креольской аристократии, против вмешательства церкви в общественно-политическую жизнь, иногда конфискуя состояния некоторых из вождей консерваторов. Но он никогда не покушался на экономические основы могущества церкви и помещиков.)

В итоге народные массы не пошли за либералами, которые мало что конкретно предложили для улучшения положения индейцев, составлявших основную массу населения. Индейцы-крестьяне часто выступали против властей, как правило, под лозунгами защиты религии, поскольку антиклерикализм либералов вызывал недовольство религиозных индейцев. Но главная причина восстаний индейских масс в период правления либералов коренилась в обострении классовых противоречий. Как писал Хайме Уилок Роман, один из руководителей сандинистской Никарагуа, провозглашение независимости способствовало тому, что рассеялись многие иллюзии и предрассудки индейцев, связанные с патерналистской политикой колониальной администрации, и во вновь созданной власти они увидели своих угнетателей, своих классовых врагов ⁶⁴ .

Этим умело воспользовались - с помощью церкви - консерваторы, нлправив социальный протест масс против Морасана и либералов. В итоге его правительство пало, и единая центральноамериканская федерация была растащена на вотчины-государства олигархическими семьями и сепаратистскими движениями. Попытка Морасана в 1842 г. восстановить федерацию закончилась его гибелью. Один из крупнейших революционных лидеров Центральной Америки, народный герой Никарагуа и основатель и бессменный руководитель (до своей гибели в ноябре 1976 г.) Сандинистского фронта национального освобождения Карлос Фонсека сравнил трагический финал судьбы Морасана с не менее трагическим концом жизни Боливара, Сеспедеса, Сапаты и Вильи ⁶⁵ .

Со смертью Морасана для стран американского перешейка наступил период т. н. мрачного тридцатилетия. "История Центральной Америки в этот период особенно пестрит "революциями и диктаторами" ⁶⁶ . Установившееся господство помещиков-феодалов и церковных иерархов способствовало проникновению в центральноамериканские страны иностранных (первоначально английских, а затем американских) капиталов. Так сложился союз внутренней и внешней реакции, который и до наших дней всеми силами стремится сохранять свои главенствующие позиции в субрегионе. В этих условиях морасановская традиция борьбы за единство Центральной Америки смыкается с традициями народной борьбы против империализма и его местной клиентуры.

⁶⁴ Wheelock Roman L. Op. cit., p. 89.

⁶⁵ Идейное наследие Сандино. М. 1982, с. 214.

⁶⁶ Фостер У. З. Очерк политической истории Америки. М. 1953, с. 403.

стр. 92

Столетиями Центральная Америка находилась как бы на периферии мировой цивилизации, вдали от магистральных путей исторического развития человечества. Однако ныне этот некогда глухой уголок испанских колониальных владений, бывшее захолустье "банановых республик"- вассалов американского империализма, стал ареной активного социального действия, горячей точкой планеты. Это обусловлено тем, что на рубеже 70 - 80-х годов Центральная Америка превратилась в эпицентр классовой борьбы в западном полушарии. Победоносная Сандинистская народная революция в Никарагуа (19 июля 1979 г.) стала катализатором нарастания народного движения в странах этого субрегиона, которое направлено на уничтожение полуфеодального господства местной олигархии и ее империалистических хозяев. И в настоящее время процесс подъема революционной волны в Центральной Америке не исчерпал до конца свой потенциал. Об этом свидетельствует дальнейшее углубление и расширение в Сальвадоре гражданской войны, которую патриотические силы этой страны ведут против марионеточного проамериканского режима. Набирающее силу в Гватемале партизанское движение, с которым правители этой страны не в силах справиться, привело фактически к кризису структур государственной власти и как его прямому следствию - чехарде сменяющих друг друга диктатур. Рухнул и "демократический" фасад реакционного правительства в Гондурасе. В Коста-Рике, стране с наиболее устойчивыми, исторически сложившимися традициями буржуазной демократии, местные магнаты, поддержанные США, для того чтобы снизить накал народной борьбы, были вынуждены поставить у власти политиков социал-реформистского толка.

Общий процесс нарастания классовой борьбы в субрегионе, в том числе борьбы вооруженной, сопровождается обострением идеологического противоборства. Реакция прилагает максимум усилий для того, чтобы в своих интересах использовать революционное наследие народов Центральной Америки. В Сальвадоре марионеточное правительство присвоило одному из карательных батальонов, прошедших подготовку в США, имя национального героя страны индейского вождя Атлакатля, который вел героическую борьбу против испанских колонизаторов. И это не единичный случай. Поэтому прав был в свое время К. Фонсека, когда писал, что в историческом прошлом народа необходимо искать проявления направленного против эксплуатации патриотизма. Именно широкая пропаганда такого рода проявлений, по его мнению, придает весомость наиболее решительным призывам к классовой борьбе ⁶⁷ . И первым в ряду политических и военных деятелей, представляющих эту традицию патриотизма в Центральной Америке, стоит Франсиско Морасан.

⁶⁷ Fonseса С. Op. cit., p. 303.

Постоянный адрес данной публикации: