Тот период в истории Восточного Вопроса, который совпал с расцветом дальне-восточной политики России, относительно слабо изучен. Кризис 1895 - 1897 гг., являющийся первым ярким моментом этого периода, не составляет счастливого исключения. Между тем, он заслуживает большого внимания. До войны 1914 года Ближний Восток занимал столь значительное место в комплексе империалистических противоречий, что без изучения любого этапа в истории ближне- восточного вопроса невозможно понять и современного ему международного положения в целом. Это относится в полной мере и к кризису 1895 - 97 гг. Этот период вовсе не был временем какого- то затишья на Ближнем Востоке и полного "ухода" русской политики на Дальний Восток. Наоборот, мы знаем теперь, что оба эти направления русской внешней политики друг с другом тесно связаны ¹ . Внимание царской дипломатии ни на минуту не отрывалось от Проливов. - Ближне-Восточный кризис 90-х годов составлял важный ингредиент как старой, но все еще острой англо-русской и англо-французской борьбы, так и нарождающегося англо-германского антагонизма. Без него не понять специфической ситуации этих лет, ситуации, предшествовавшей эпохе "окружения Германии".

I

Международные конфликты 1895 - 1897 гг. стоят в связи с внутренним кризисом, который разразился в эти годы в Турции. Но не каждый из очередных взрывов национального движения среди угнетенных наций старой Турции приводил к международным осложнениям. Кризис начала 90-х годов к таким осложнениям привел, - ибо были причины, которые заставили некоторые "великие державы" вмешаться в дела Турции под старым предлогом защиты христиан.

Мотивы к этому нашлись у Англии. В 1895 году к власти пришел консервативный кабинет лорда Солсбери. Его наиболее общие цели остались

¹ Покровский М. Н., Внешняя политика России в XX веке, М. 1926, стр. 17 и др.

те же, что были у консерваторов и раньше. Это была чисто империалистическая политика, политика возможного расширения и укрепления Британской Империи. Но в отношении Ближнего Востока это означаю изменение политических методов по сравнению с эпохой Биконсфильда и даже началом 90-х годов. "Политическая программа Солсбери со времени его последнего министерства в одном существенном пункте несомненно изменилась. Если раньше он выдвигал сохранение Турции как один из важнейших английских интересов, то теперь он рассчитывает на ее разложение" ¹ .

Начиная с 70-х годов, в 80-х и 90-х годах идет процесс перемещения центра экономических интересов английского капитализма с Ближнего Востока в Индию и на Дальний Восток ² . И вот тут для Англии приобретают совершенно исключительный интерес те области Оттоманской Империи, которые оказались господствующими над путями в Китай и Индию.

Чтобы обеспечить морской путь в Индию, нужно было укрепиться на Суэце, а это значило - укрепиться в Египте. Эту задачу начали осуществлять уже в 70-х-80-х годах, захватив Кипр и "временно" оккупировав Египет. Теперь надлежало окончательно решить этот вопрос.

Но кроме морского пути, в Индию существует и сухопутная дорога. Она идет через Северную Аравию, Месопотамию и Южную Персию. И интересы британской дипломатии приковываются ко всему этому поясу земель, расположенных вокруг Индийского океана и Персидского залива, в первую очередь - к Месопотамии ³ . В кругах английских империалистов носились грандиозные планы железно-дорожного строительства. В связи с захватами в Южной Африке стал намечаться проект сооружения линии Капштадт - Каир - Калькутта ⁴ . Постепенно вырисовываются контуры создания грандиозной азиатско-африканской империи с Индийским океаном как английским озером посредине. Набрасываются планы тех колониальных захватов, которые реализовал Севрский договор. При таких условиях крах и раздел Турции. Становятся выгодными для британской дипломатии. Это окончательно обеспечило бы за Англией Египет, а может быть позволило бы встать твердой ногой и на Персидском заливе⁵ .

¹ "Die grosse Politik der Europaischen Kabinette", Band X, N 2375, донесение Гатцфельда от 2 августа 1895 г. (В дальнейшем для этого издания принято сокращенное обозначение - X, N 2375, Гатцфельд 2 авг. 1895). Немецкий посол в Лондоне тут не совсем точен: лично Солсбери и в дни Берлинского конгресса уже не был таким ярым сторонником сохранения Турции, как Биконсфильд. Но политика консервативного кабинета в целом была в те годы действительно иной.

² Holborn, Deutschland und die Turkei, S. 38 - 39.

³ Jastrow, Die Weltstellung Konstantinopels in ihrer geschichtlichen Entwicklung, S. 29 (Deutsche Orientbucherei, 4). Meinecke, Deutsch-Enghsches Bundnissproblem", S. 46, 72 - 73.

⁴ Х., Записка Гогенлоэ 22 ноября 1895 г. Williams, Cecil Rhodes, 1921.

⁵ Ламздорф, Дневник, 1895, тетрадь IV, стр. 26, 42 и др.

Летом 1895 года Солсбери излагает немецкому послу Гатцфельду наброски проекта раздела Турции - себе он хотел взять Египет, указывал и на Месопотамию. Германия не пошла на это, и попытка провести раздел Турции в компании с Тройственным Союзом не удалась ¹ . Но отказ Германии не помешал британскому кабинету стремиться к расчленению Турции. По весьма сочному выражению лорда Солсбери, Англия "ставила не на ту лошадь", когда в 70-х годах она поддержала Турцию против России. Солсбери продолжает поддержку национально- автономистских движений в Турции, которую либеральное министерство лорда Розбери оказало обострившемуся в 1894 году армянскому движению. Помогая армянам, Солсбери поддерживает также и волнения в Македонии и на Крите. Поддерживая любое национальное движение, которое могло вести к отпадению от Турции одной области за другой, Англия, понятно, способствовала ее расчленению и тем подготовляла окончательный кризис Оттоманской Империи и ее раздел.

В Армении можно предположить, кроме того, еще и особые цели. Автономная Армения, с помощью Англии получившая свою автономию, и поэтому ориентирующаяся на Англию, имела бы очень существенное значение для утверждения в Месопотамии. Стратегически, армянское нагорье господствует над долиной Тигра и Евфрата; укрепить на нем свое влияние было бы чрезвычайно важно. В Месопотамии же Англия начинает проявлять в эти годы значительную активность. "Более чем когда-либо, английское правительство заявляет Порте" резкие требования, касающиеся местности около впадения Шат-Эль-Араба в Персидский залив, "представляющей с давних пор цель последовательных посягательств Англии". Англия требует учреждения там своих консульств, которые, как опасались и турки и русские, станут центром "враждебной деятельности английских агентов, в крае среди арабов" ² . Англия производила понемногу и прямые захваты - так она заставила два арабских селения на берегу Персидского залива против Бахрейнских островов признать свой протекторат ³ . Но эти прямые захваты - пока эпизоды, хотя и показательные. Основным методом была поддержка национальных движений. Она, конечно - не имела никакой иной цели, кроме облегчения колониальных захватов в будущем.

Эта линия британской дипломатии наталкивалась на энергичное сопротивление России, за которой шла и Франция. Когда, действуя формально на основании 61 параграфа Берлинского трактата, Англия вмешалась в армян-

¹ Переговорам относительно этого предложения Солсбери в Хт. "Grosse Politik" посвящена специальная глава.

² Архив русского Министерства Иностранных Дел, папка "Constantinople, III", 1896; донесение Жадовского от 19 ноября 1896 г. - В дальнейшем принято сокращенное обозначение: АМИД, Конст., III, 1896 (Жадовский 1 ноября 1896); Стиль везде, где не оговорено обратное, изменен на новый.

³ Там же, Париж, 1896, I (Гире, 28 мая 1895).

ские дела, обе союзницы последовали за ней с исключительной целью помешать Англии е ее нажиме на султана в пользу армян ¹ , не дать ей устраивать все эти дела одной: "наш отказ от интервенции в армянском вопросе, -писал русский министр, - мог бы толкнуть английское правительство на сепаратные действия"² . Русское правительство настояло, чтобы от султана, вместо автономии, потребовали для Армении лишь довольно умеренных административно-полицейских реформ ³ . Оно ободряет султана в его борьбе против армян. "У них надо вырвать"-говорили султану-"всякую надежду добиться автономии" ⁴ , и "султан никогда не должен сомневаться в дружбе русского императора" ⁵ . Эта "дружба" стояла в эти годы на пути всех национально-освободительных движений в империи султана.

Политика сближения с Турцией намечается русским правительством едва ли не тотчас же после того, как смолкли выстрелы русско-турецкой войны ⁶ .

После неудачной попытки захватить в 1878 году выход в Средиземное море, Россия всеми мерами стремится, по крайней мере, запереть вход из него в море Черное, и для этого, в полную противоположность Англии, поддерживать до поры до времени целость Турции, этого сторожа на Босфоре. До того самого момента, пока Россия не решила бы, что настал момент захватить Проливы, интересы России и Турции совпадали. Они сходились на защите принципа закрытия Проливов и охране самостоятельности и целости империи султана.

На почве защиты Проливов от возможных покушений стянутого в эти дни к Дарданеллам английского флота - усиливается сближение между султаном и Россией. Русский генерал по просьбе султана, "подсказанной ему русским посольством", приезжал осматривать укрепления Дарданелл Султану предлагали и техническую помощь ⁷ . Начинаются также переговоры о формальном соглашении для совместной защиты Дарданелл⁸ .

¹ X, 2446 (Радолин, 29 октября 1895).

² АМИД, Берл., 1895, II, ЕХР., Lettre de transmission от 28 августа 1895 г., ср. XII, N 2908; (Саурма 25 октября 1896).

³ АМИД, Беря., 1895, II, ЕХР, Lettre de transmission от 1 авг. 1895).

⁴ АМИД; Конст., I, 1896 (донес. Нелидова N 142, от 25 октября 1896 г., приложение).

⁵ АМИД, "Всеподдан. доклады за 1895" (докладная записка от 19 мая 1895 года); впрочем, иногда султана одергивали, напр., когда он доводил разгул реакции до армянской резни; одергивали, чтобы устранить повод для иностранной интервенции, "которая может существенно помешать русским планам в отношении Турции, рассчитанным на более отдаленное будущее" (Донес. Саурма, XII, N 2908). Но "Россия избегает всего, что может доставить серьезные затруднения султану" (там же).

⁶ Сказкин, Конец Австро-Русско-Германского Союза", I, стр. 121.

⁷ Нелидов, 25 сент. 1896 г. (АМИД., Конст., 1896, I).

⁸ Он же, 4 сентября 1896г., N 129 (там же) и телеграмма от 3 сентября 1896 г.

Однако, для русского правительства была не безразлична и физиономия этого турецкого сторожа. Он должен был быть надежным, т. е. послушным России. Для понимания дальнейшего мы должны в двух словах коснуться внутреннего положения Турции.

В 80-х годах в Турции торжествует крайняя абсолютистская реакция, которая приняла форму личного деспотизма султана. Опираясь на определенные социальные слои, он свел на-нет влияние министерства так называемой Порты. "Все дела сосредоточены в Ильдызе¹ . Отсюда отправляются важнейшие инструкции турецким послам и посылаются сообщения пребывающим здесь иностранным представителям. Составлением их занимается большей частью сам Абдул- Гамид" ² . Султан, на которого со всех сторон надвигались волны подымавшейся буржуазной революции³ , султан, колеблющаяся власть которого требовала опоры не только против внешних, но и против внутренних врагов, был для России самым удобным из всех возможных турецких "сторожей" на Босфоре. Таким образом, царская Россия должна была поддерживать султана и выступать в роли душителя национально-освободительных движений. Турецкая реакция с основанием видела в царской России опору для себя. Наоборот, все элементы буржуазной революции в Турции пытаются ориентироваться на Англию. Такова связь между внутренними отношениями Оттоманской Империи и международной стороной ближне-восточной проблемы в эти годы- Султан Абдул-Гамид II становится проводником русского влияния в Турции, Россия становится там доминирующей державой ⁴ .

В целом, России и султану удалось одержать победу над британской дипломатией в армянском вопросе. Но потерпев здесь поражение, Англия пытается организовать новую интервенцию во внутренние дела Турции - теперь уже не под предлогом защиты армян, а ради проведения коренных "реформ" во всем государственном устройстве Турции, с тем, чтобы, если (понадобится, навязать их султану силой. Выработать эти реформы должна была конференция послов шести держав в Константинополе.

Какова была действительная цель этого предприятия Солсбери?

Германская дипломатия видела ее опять-таки в стремлении ускорить развал Турции ⁵ . Вполне возможно, что это и правильно, но не подлежит сомнению, что, пытаясь организовать конференцию послов, британская ди-

¹ Ильдыз-Киоск - резиденция султана.

² АМИД, Конст., 1896., I (Нелидов, 7 окт. 1896 г., N 152).

³ О росте революционного движения не только среди христиан, но и среди самих мусульман, см. Von Sax, Geschichte des Machtverfalls der Türkei; см. также донесение Нелидова N 6 от 20 января 1896 и друг., особенно за авг. - окт. 1896 г.

⁴ Debidour, Histoire diplomatique de l'Europe depuis le Congres de Berlin I, 231.

⁵ XII, N 2885.

пломатия преследовала еще и другую цель. Посмотрим, как она представляла себе эти "реформы". Программа английского посла, доносил немецкий дипломат, заключается в свержении Абдул- Гамида и возведении нового султана с великим визирем, независимым от своего господина, но послушным сэру Ф. Керри ¹ . Этим путем будет восстановлено влияние Англии в Константинополе, утерянное ею в настоящее время² . Формально это могло бы иметь и вид интернационализации Константинополя: великий визирь назначался бы султаном по выбору шести великих держав ³ , а турецкие финансы ставились бы под международный контроль.

Какова была истинная цена всем либеральным фразам английского кабинета и его попечениям об ограничении "деспотизма" в Турции, мы поймем" если узнаем, что проекты этих реформ и нажим на султана иной раз вдруг прерывались форменными заигрываниями, и "лорд Солсбери унижается до лести, чтобы заслужить доверие падишаха и оторвать его от интимности с Францией и Россией" ⁴ . Очень любопытны две телеграммы турецкого представителя в Лондоне о его беседах с Солсбери, которые турецкие чиновники продали русскому послу. "Если Оттоманское правительство хочет действовать сообразно своим интересам, финансовым или всем остальным", - говорил Солсбери турецкому дипломату, -"оно должно изменить нынешнюю политику. Поднимая вопрос об Египте, Порта причинит себе лишь беспокойство, ничего не выгадывая" ⁵ . А в другой раз Солсбери намекал на возможность финансовой помощи за переход к английской ориентации ⁶ .

"Реформы" имели, значит, и еще одну цель. Они могли быть простым пугалом, средством нажима на султана, чтобы побудить его к уступчивости Англии в Египте, к смене русской ориентации на английскую. И в немалой мере с этой же самой целью -запугать султана возможностью вооруженной интервенции - был выдвинут в эти годы Англией и армянский вопрос.

В конце концов англичане так и не добились от султана ничего существенного. Но "минуты колебания у Абдул-Гамида все же были: "Глуп я был, - говорил он в минуту отчаяния одному из своих приближенных, - что рассорился с англичанами. Отсюда все мои несчастья" ⁷ .

¹ Английский посол в Турции.

² XII, N 3073, стр. 227 - 228 (Меттерних, 25 ноября 1896). О необходимости низвержения Абдул-Гамида неоднократно говорил Гатцфельду и сам Солсбери (XII, NN 3040, 3078, 3084). Официально на конференции послов говорилось, что проект реформ должен иметь в виду "изменение" организации центральной власти и в слишком преувеличенной власти султана". (АМИД, Конст., III, 1896, Нелидов, 24 дек. 1896).

³ АМИД, Париж, 1896, I (Моренгейм, 10 сент. 1896; ср. он же 10 дек.).

⁴ Нелидов, 9 апреля 1896 (АМИД, Конст., III, 1896).

⁶ Телегр. турец. посла от 1 марта (АМИД, Конст., 1896, III, Приложение к донесению Нелидова от 9 апреля).

⁶ Жадовский, 28 ноября 1896 (там же).

⁷ Ламздорф, Дневник, 1895, IV, стр. 32, запись от 5 декабря (23 ноября).

Как видим, тут дело шло не только о развале Турции. Очень верно резюмировал две линии английской политики Гатцфельд: "или удастся план сохранить турецкое государство в живых путем проведения действительных реформ под контролем Европы и этим вырвать его из-под исключительного влияния России, или этот план не удастся и дело дойдет до краха и раздела Турции" ¹ . Только порядок, в котором следовали эти две линии, следовало бы изменить: раз не удается раздел, то надо было по крайней мере вырвать Турцию из-под влияния России. А так как последняя опиралась на султана, то англо-русская борьба за гегемонию на берегах Проливов приняла форму борьбы за ограничение султана.

В России очень хорошо понимали, в чем дело. Все попытки вынудить согласие России на участие в каких-либо международных конференциях относительно Турции, по мнению русского министра, имеют своей целью связать ее свободу действий на Ближнем Востоке² . Проливы "из рук слабого султана можно было взять в будущем себе. Наоборот, "иностранное вмешательство на Босфоре представляет для нас огромную опасность", ибо оно "навсегда запрет нас в Черное море" ³ . Интернационализация Константинополя и кондоминиум шести держав обозначают, что Россия должна удовольствоваться одной шестой влияния там, определял положение Нелидов ⁴ . Россия выступает и против "оздоровления" турецких финансов путем европейского контроля: "Не говоря о том, что упрочение здесь западного влияния прямо противоположно нашим интересам, для нас невыгодно и самое упорядочение турецких финансов, могущее придать турецкому государству большую силу" ⁵ . Мы видим, что упрочить пресловутое "status quo" слишком уже основательно Россия вовсе не желала.

Если бы Англии удалось сколотить коалицию держав для проведения интернационализации Константинополя, "для водворении там прочного порядка, гарантированного Европой" ⁶ , то этим самым она чрезвычайно затруднила бы для России захват Проливов в будущем. Так как Франция была союзницей России, то от позиции Тройственного Союза зависело, на чьей стороне окажется европейский концерт- с Англией ли против России или с Россией против Англии. Та держава, которая была главой Тройственного

¹ Гатцфельд, 22 дек. 1896, XII, N 3086.

² Ламздорф, Дневник, 1896, I, стр. 12 (собственноручное письмо Лобанова Моренгейму от 22 янв. 1896 г.).

³ Нелидов, телегр. 26 августа 1896 (АМИД, Конст. 1896, III);

⁴ Архив Конст. Посольства за 1896 г.; черн. письма Нелидова от 7 окт. 1896 г. (папка "Depeche par Courrier. Minutes") и пометки на инструкции 23 окт. 1896 (папка "депеши министерства").

⁵ Нелидов, 14 января 1896 г., N 2 (АМИД, Конст., 1896, I).

⁶ Как формулировал задачи Англии Керри (АМИД, Констант. 1896, I, Нелидов 25 сент. 1896 г.).

Союза, решила дело в пользу последней комбинации, вопреки воле двух других его членов. От Германии английский кабинет получил решительный отказ поддержать его начинания с "реформами" ¹ . Еще одна карта оказалась у него битой.

Реальная опасность для царского правительства заключалась в том, что к Дарданеллам в моменты обострения армянского движения стягивалась сильная английская эскадра. Осенью 96-го года, например, она состояла из 34-х вымпетов² . Когда читаешь дневник Ламздорфа, обычно такой бесцветный, то определенно чувствуется тревога, охватившая в эти дни русскую дипломатию.

Русское правительство твердо решило, что одновременно с появлением английских судов у входа в Дарданеллы, русский флот войдет в Босфор. Черноморский флот был мобилизован и английские суда, войдя в Золотой Рог, должны были увидеть рядом с собою русскую эскадру ³ .

Что в будущем Проливы должны стать русскими - было для русских правящих сфер, за единичными исключениями, аксиомой. Разногласие могло быть лишь в одном, чрезвычайно существенном, но все же не принципиальном, а тактическом вопросе. Этот вопрос стоял так: надлежит ли Проливы захватить немедленно, пользуясь именно данным текущим кризисом в Турции, или же сейчас это невозможно, и этот шаг надо отложить, а пока что ограничиться тем, чтобы препятствовать всяким попыткам, которые могли бы помешать осуществлению этого захвата в будущем. Первую линию защищал посол в Константинополе Нелидов и некоторые военные круги. В конце 1896 г. был момент, когда чуть-чуть не удалось повернуть русскую политику по этому руслу. Но в итоге, нелидовский проект захвата Босфора остался эпизодом, весьма показательным для настроения русских правящих кругов, но не имевшим практических последствий. Восторжествовала вторая линия" которая разделялась официальным руководством министерства иностранных дел во главе с Лобановым-Ростовским ⁴ . Имела она, конечно, и других сторонников. Но во всяком случае, и по отношению к задачам текущего момента обе эти точке зрения сходились в том, что надо во что бы то ни стало помешать англичанам войти в Проливы.

Надо сказать, что все военные операции против Проливов чрезвычайно осложнялись из-за слабости черноморского флота, а между тем, целых два особых совещания, обсуждавших этот вопрос в 1895 году, признали, что в отличие от эпохи 77 и 78 гг., после образования Румынии и при на-

¹ XII, NN 2885, 3065, 3076, 3094 и др. Конференция по вопросу о реформах, как известно, состоялась, но не дала тех результатов, которых добивалась Англия.

² Моренгейм, телегр. 2 и 1 сент. 1896 г., (АМИД, Париж, 1896, I).

³ АМИД, Берлин, 1895(Остен-Сакен, 18декабря 1895г.; Ламздорф, Дневник, 1895, IV, 4; запись 13/I ноября 1895 г.

⁴ Был министром с начала 1895 г. до своей смерти в конце августа 1896 года.

тянутых отношениях с Болгариеи, к Проливам остается только морской путь ¹ . Морская программа, определенно ориентированная на подготовку к захвату Проливов, была намечена уже в 1881 году. Особое Совещание этого года постановило "иметь на первом плане заботу о восстановлении морских сил России на Черном море, а затем уже о развитии флотов на других морях". Черноморский флот должен был при этом располагать транспортными средствами, необходимыми для быстрой перевозки 30 тысячного дессантного корпуса ² .

Официально, эта программа считалась теперь выполненной. "Морской и военный министр меня заверили, - говорил Лобанов Ламздорфу, - что мы совершенно готовы. По первому сигналу могут выйти в море 5 броненосцев со всем необходимым для транспортирования 30 тыс. человек в Константинополь, и мы можем его оккупировать менее, чем через два дня. Но я нисколько не хочу - добавил Лобанов - этого шага без крайней необходимости" ³ . Я уже говорил, что Лобанов не принадлежал к энтузиастам немедленного захвата Проливов. На это были хорошие объективные основания.

В действительности положение черноморского флота было гораздо печальнее. В Севастополе знакомые морские офицеры говорили тов. мин. ин. дел Шишкину, что их сильно взволновал приказ о "мобилизации. Они передавали ему, что "наши суда плохо вооружены и не снабжены в достаточной степени углем и боевыми припасами. Максимальное количество войск, которое может быть перевезено из Севастополя, не "превышает 8 тыс." ⁴ . Я привел это свидетельство лишь для того, чтобы показать, что уже в 1895 г. в министерстве иностранных дел было известно о жалком состоянии черноморского флота. Надо отметить, что Шишкин сгустил краски уже чересчур. Но официальные документы, опубликованные в "Красном Архиве", во всяком случае доказывают, что с флотом дело обстояло далеко не благополучно⁵ . Такое положение дел располагало к умеренности, т. е. к тому, чтобы всеми мерами отсрочить окончательный кризис, поддерживая пока существующий статус в Турции и ограничиваясь в течение текущего кризиса Оттоманской Империи тем, чтобы не дать утвердиться в Проливах кому-либо другому, т. е. Англии, или режиму международного контроля. Ради этого готовы были итти на все. Почему - это с кристально-ясной экономической мотивировкой разъяснит сам руководитель русской внешней политики, дипломат, если не талантливый, то во всяком случае умный и очень блестящий - князь Лобанов-Ростовский: "Вся торговля южной России, не имея

¹ Ламздорф, Дневник, 1895 г., IV, 5 и сл.

² Там же, IV; стр. 26.

³ Там же, III, стр. 44 - 45; Запись от 11 ноября (30 окт).

⁴ Там же, IV, запись от 19/7 ноября.

⁵ Красный Архив, I, стр. 167, письмо ген. Ванновского Муравьеву от 2 мая 1897 г.; т. XVIII, стр. 19, письмо управляющего морск. мин. от 28 февр. 1900 г.

другого выхода, кроме Проливов, окажется отданной на произвол Англии"¹ . Нельзя было яснее выразить, что руководящая идея внешней политики царской России продиктована интересами торгового капитализма, в первую очередь - интересами хлебного экспорта.

Побаиваясь английской интервенции и готовясь всячески ей противодействовать, русская дипломатия в то же время не теряла надежды, что англичане не решатся на сепаратное военно- морское выступление. "Вопреки всем признакам, - а вы знаете, что количество военных английских судов у входа в Проливы теперь 18 ² , - я с трудом могу думать - говорил Лобанов Ламздорфу, - что Солсбери решится войти в Проливы; момент слишком плохо выбран. Англия может рассчитывать лишь на поддержку Италии. Вы знаете, что из-за африканских дел отношения между Берлином и Лондоном натянуты", Австрия же "не "посмеет ничего предпринять без Германии" ³ . Если только у Солсбери не повредились мозги, рассуждал Лобанов, он не пошлет британский флот в Проливы ⁴ .

Лобанов не ошибся. Пока Россия оборонялась, несмотря на слабость черноморского флота, ее позиции против Англии были довольно сильны. Кроме Германии, дипломатическая поддержка которой была ценна из-за Австрии, на стороне России - однако лишь до тех пор, пока последняя оборонялась-была Франция и ее флот⁵ . Английский посол в Берлине рассказывал немецким дипломатам, что в дни армянской резни Солсбери был готов форсировать Проливы, но встретил отпор со стороны кабинета. Первый лорд адмиралтейства (Гошен) заявил, что английский флот, войдя в Проливы, может там оказаться запертым Россией и Францией, как в мышеловке. Солсбери на это будто бы раздраженно ответил Гошену, что если его корабли сделаны из стекла, то он конечно, будет вынужден вести другую политику⁶ .

На сепаратную интервенцию Англия не шла. "Английский флот, - заверял Керри, - никогда не войдет в проливы один" ⁷ , ибо "изолированное выступление означает европейскую войну. Лишь совместное выступление держав, - говорил Розбери, - является средством разрешения Восточного во-

¹ Ламздорф, Дневник, 1895, III, Приложение - запись беседы Лобанова с Вильгельмом 13 окт. 1895 г. Курсив мой - В. Х.

² Речь идет об осени 1895 года.

³ Ламздорф, Дневник, 1895, III стр. 44 - 45, запись 11 ноября (30 окт.)

⁴ Там же.

⁵ Там же. Запись от 18/6 окт. и др.

⁶ XII, NN2918 и 2934; Солсбери тоже заявлял Гатцфельду, что Англия не согласится теперь форсировать Дарданеллы (XII, N 2929).

⁷ Нелидов, 1896 г., донес. N 139; (АМИД, Конст., 1896, I).

проса" ¹ . Но Англии представлялась возможность для военно-морского выступления и в довольно большой компании. Желая предупредить оккупацию Проливов Россией, австрийский министр иностранных дел граф. Голуховский обратился осенью 1895 г. к европейским кабинетам с предложением ввести по равному числу судов в Проливы, ибо "совместная интервенция гарантирует от изолированного выступления какой-либо одной державы" ² . В то же время Австрия ищет соглашения с Англией для защиты Проливов от России.

Но когда Австрия предложила Солсбери возобновить "accord а trois" 1887 года, она неожиданно получила решительный отказ³ . Такой же отказ был дан и Италии. Солсбери заявил, что он готов действовать в Леванте лишь "вшестером", но не "втроем". Вдобавок, он не слишком-то лойяльно рассказал об итальянском предложении русскому послу⁴ . В сущности он сорвал и предложение Голуховского о вводе судов в Проливы, заявив, что он пойдет на этот шаг лишь в том случае, если на это последует согласие всех держав. Это был срыв всего дела, так как было ясно, что Россия на предложение Голуховского не пойдет. На вопрос Гатцфельда, что же при таком положении следует предпринять в случае, если дела в Турции примут такой оборот, что иностранное вмешательство станет необходимостью, Солсбери ответил, что при отсутствии согласия всех великих держав, о" тут ничего не сможет сделать⁵ . Иначе говоря, он дал понять, что не пойдет с Австрией и Италией против России. Явным образом, английский кабинет не желал итти на конфликт с Россией, хотя имел верных союзников. И в то же время, несмотря на это, борьбы англичане не прекращали - как раз отказ Италии совпал с новым нажимом на султана по вопросу о реформах ⁶ .

Объяснение этой политики лежит в том, что весь этот жестокий англорусский конфликт, поскольку дело шло о Проливах, был конфликтом такого рода, что воевать из-за него англичане вовсе не собирались. Для Англии (отнюдь не для России), в противоположность более раннему времени, это был конфликт дутый, искусственно разжигаемый английским кабинетом. Когда-то очень значительная торговля Великобритании на Черном море и в Леванте теперь относительно падает. Точно так же, если когда-то сооружение железных дорог, начавшееся в Турции, целиком находилось в английских руках, то теперь и тут положение меняется. К 1896 г. Англия сохранила в Малой Азии одну лишь Смирно-Айдинскую жел. дор. Обследование малоазийских железных дорог, проведенное по поручению английского пра-

¹ Гуч, История современной Европы, стр. 146; ср. Меттерних, цитир. донес., XII, стр. 227.

² Капнист, 23 дек. 1895 г. (АМИД, Вена, 1895, I). Русскому послу Голуховский говорил, конечно, об изолированном выступлении не России, а Англии. Но на деле австрийцы боялись, несомненно, не ее, а именно России.

³ Гатцфельд, 8 февраля 1896; XI, N 2664.

⁴ Стааль, 11 дек. 1895 (АМИД, Лондон, 1895, I); X, N 2561, N 2660.

⁵ Гатцфельд, 20 нояб. 1895; X, N 2525; там же, N 2564.

⁶ X, N 2475, и др.

вительства, выяснило "невозможность для Англии бороться в деле железнодорожного строительства в Турции с предпринимателями других национальностей"¹ . Английский капитал уже в 80-х годах теряет свое доминирующее положение в Турции, и Лондонское Сити перестает так сильно интересоваться турецким рынком, как раньше² .

В связи с перемещением центра интересов английского капитала с Ближнего Востока, Константинополь в качестве ключа к Балканам, Малой Азии и Черному морю теряет свое прежнее значение для Англии ³ . И Солсбери, и другие английские дипломаты неоднократно заявляли, что Англия готова пожертвовать Проливами. На эксцентричный вопрос Вильгельма - не собирается ли Англия сменять России Проливы за Египет, Ласцельс, английский посол в Берлине, ответил, что "о" не может отрицать, что в английском общественном мнении становится заметным очень решительное, достойное внимания течение, которое не намерено непременно запирать Константинополь от России. Это течение восходит до высших сфер". Солсбери, добавил Ласцельс, тоже согласен отдать Стамбул России, но колеблется относительно Дарданелл ⁴ -. Заметим, что и Чемберлен был сторонником того течения, о котором говорил Ласцельс⁵ . Смысл того плана раздела Турции, который Солсбери развил летом в 1895 г. Гатцфельду, в сущности и заключался в обмене Проливы - России, Египет и, может быть, Месопотамия - Англии. Центром английских интересов на Ближнем Востоке, вместо Проливов, окончательно становится Египет: "Pour nous l'orient - c'est l'Afrique⁶ ".

За влияние в Проливах жестоко боролись. В этой борьбе, как мы видели, заключается истинный смысл вопроса о "реформах". Но, как очень метко заметил Ганото, реально Англия была заинтересована именно Египтом, а вовсе не внутренним положением Турции ⁷ . За влияние в Проливах боролись, но эта борьба велась лишь для того, чтобы их дороже продать. Нельзя же было их отдать России даром!

Будет, конечно, страшным преувеличением сказать, что Проливы потеряли всякое значение для Великобритании - они ведь сохранили его и до наших дней, это лорд Керзон доказал в Лозанне. Но по сравнению с эпохой Крымской войны, эпохой 1878 г. и даже 1887 г., года заключения "accord a trois", их значение как ключа к Балканам, Черному морю и Малой Азии

¹ АМИД, Лондон, 1896; донес. Лассара 27 мая 1896 г. об отчете Майора Ло; отчет составл. синюю книгу "Turkey N 4", 1896.

² Holborn, op. cit, 38 - 9, 74, 103 и др.

³ См. также Fried jung Zeitalter des Imperialismus, I, 158, и Meinecke, op. cit.

⁴ XII, Записка Вильгельма 27 авг. 1896, N 2918.

⁵ Ноlborn, op. cit. S. 62.

⁶ Как сказал однажды Монсон (англ, посол в Париже) в беседе с Ганото; (Моренгейм 10 декаб. 1896; АМИД, Париж, 1896 г., I).

⁷ Там же; стр. XI, N 2689, стр. 141.

пало. Осталось в силе, однако, их стратегическое значение. Проливы в руках России означали соединение русского флота с французским в Средиземном море. Этим еще раз ставилась под шах основная коммуникационная линия Британской империи: Средиземное море - Суэц - Красное море. Но при морском превосходстве Англии, при господстве над всеми опорными пунктами на этом пути, это было не так уже страшно - во всяком случае Египет и с этой стороны был важнее. Солсбери, будучи готов отдать Босфор, т. е. вход в Черное море, иной раз, как мы видим, колебался отдать Дарданеллы-выход в море Средиземное. Все же, развивая свои планы Гатцфельду, он соглашался дать России и Дарданеллы - " Константинополь, со всем, что к нему относится". Ничего подобного такой уступчивости Британская империя не проявляла до 90-х годов. Пожалуй и позднее, когда англорусское соглашение стало фактом, она не была так склонна к уступкам в вопросе о Проливах, как теперь.

Объяснить эту тенденцию английского кабинета можно лишь в связи с общим международным положением Англии. Это были годы грандиозного, пожалуй, наивысшего размаха британской колониальной экспансии едва ли не во всех частях света. Сталкиваясь повсюду то с той, то с другой державой, Англия перессорилась буквально со всеми. Это были годы, когда англо- германский антагонизм уже возник и достаточно обострился, а старые англо-французские и англо- русские противоречия еще не были изжиты. Наоборот, заключение франко-русского союза их обострило и, притом, усилило позицию Франции ¹ . То Германия, то Россия стараются в эти годы составить блок континентальных держав против Англии. Последняя оказывается изолированной, и это "одиночество" было, по существу, далеко не блестящим ² .

С Америкой у Англии идет конфликт из-за Венецуэлы. От объединенного континента Европы она терпит в 1895 - 97 гг. поражения на Дальнем Востоке. Неудача постигает ее и с вмешательством в армянский вопрос. Экспедиция в Судан обострила отношения с Францией, Южная Африка- с Германией. Наконец, набег Джемсона принес один только конфуз.

При таких условиях совершенно понятно, что в Англии начинают расти стремления выйти из состояния изоляции³ , уменьшить число своих врагов, договорившись с кем-либо из них. Мы имеем в конце 90-х годов ряд попыток в этом направленнии. В 1898 - 1901 гг. делаются шаги для сближения с Германией. Эти попытки исходили, по-видимому, главным образом, из юнионистских кругов, от Чемберлена и герцога Девонширского. К соглаше-

¹ Debidour, op. cit, I, 193 - 4.

² Ed. Grey, Memoires, стр. 28, (франц. перев.); Halevy, Histoire du peuple anglais. Epilogue, I, 29 - 30 и 35. Эта оценка является более или менее общепризнанной. (Debidour, op. cit, 225 и др., Brandenburg, Von Bismarck zum Weltkriege, S. 82, Гуч, цит. соч. 153).

³ См. Ed. Grey, цит. сочин. стр. 50 - 55. Эта мысль высказана и Стаалем в донес. от 16 марта 1896 г. (АМИД, Лондон, 1896).

нию с Германией склонялись в те годы и либералы-империалисты во главе с Розбери ¹ . Но ориентация на Германию не была единственной дорогой, по которой пытались выйти из состояния изоляции.

Еще до начала переговоров с Германией о союзе, в обеих группах, стоявших у власти в Англии, и у Солсбери, лидера старых ториев, и у Чемберлена, лидера юнионистов, - замечались известные тенденции договориться с Россией. В речи на банкете лорда-мера осенью 1896 г. Солсбери энергично отверг мысль, что англо-русский антагонизм составляет неизбежный составной элемент современной ситуации. Наоборот, отношения обеих держав допускают самое лучшее согласие. Из всех великих держав Россия является, быть может, той, с которой у Англии всего менее противоречивых интересов. "Английское правительство и здешнее общественное мнение, - доносит германский представитель в Лондоне, - кажется, считают момент подходящим для сближения с Россией и Францией" ² . Как раз в изучаемые нами годы у Англии существовали весьма серьезные основания, чтобы желать сближения именно с Россией. Никогда Россия не имела столько козырей против Англии, как именно теперь. Первым козырем были успехи России в Китае, где при этом Россия явно готовилась итти и еще дальше. "Стремление России захватить порт на Тихом океане", в Лондоне, по словам Стааля, уже в 1895 г. "не подлежит сомнению" ³ . Англичане не ошибались; такая цель уже тогда действительно стояла перед русским правительством. Между тем, это представлялось концом гегемонии, которой Англия так давно привыкла пользоваться на всей территории Китая ⁴ .Вполне вероятным представляется нам предположение Мейнеке ⁵ , что, идя на уступки на Ближнем Востоке, Англия рассчитывала "основательно занять здесь Россию и этим автоматически уменьшить русское давление в Восточной Азии".

Но в период кризиса 1895 - 97 годов, вплоть до оккупации Порт-Артура, особенно же в 1896 году, дальне-восточная проблема стоит для Англии все-таки менее остро, нежели вопрос о Египте. В марте 1896 г. Англия, как известно, начала завоевание Судана, и вот тут-то оказалось, что самое непримиримое отношение она встретила не со стороны Франции, как это следовало бы, казалось, ожидать, а со стороны России. Обе державы воспротивились финансированию экспедиции из резервных фондов кассы египет-

¹ Сам Солсбери относился к сближению с Германией гораздо холоднее и, повиди-мому, был больше склонен договариваться с Францией (Наlevy, Histoire du peuple anglais au XIX Siecle: Epilogue, I, 33 - 34).

² XII, N 3064, донес. 15 окт. 1896 г. Ср. аналогичные впечатления русского посла в донес, от 16 марта 1896 г. (АМИД, Лондон, 1896).

³ АМИД, Лондон, 1896, I; донес. от 18 сент. 1896.

⁴ Page, Commerce and Industry... I, p. 363.

⁵ Meineсke, op. cit., S. 57 - 59. Предположение это, при всем его правдоподобии, нельзя подтвердить источниками. Впрочем, мы не имеем пока английских документов 1806 - 97 гг.

ского долга. Но в то время, как ответ Франции на запрос лондонского кабинета о возможности использовать резервный фонд "оставлял открытой дверь для переговоров и дальнейших объяснений", ответ русского правительства "означал определенный отказ" ¹ .

Понятно, что в дальнейшем обе союзницы попытались скрыть от посторонних взоров свои разногласия, но по существу последние остались: "Россия кажется хочет действительно прогнать англичан из Египта, ибо английское владычество над Египтом, Суэцом и Красным морем стесняет мировые планы России; напротив, Франция оказывает англичанам в Египте больше кажущееся сопротивление, с целью получить таким путем компенсации в других местах ² ".

Надо сознаться, что пока мы не имеем публикации секретных архивов Франции за эти годы, ее позиция в египетском вопросе остается не вполне ясной. Но по-видммому, ее целью было соглашение с Англией об окончательном урегулировании египетского вопроса, путем взаимных уступок и компенсаций во всех колониальных проблемах, разделявших обе страны, на манер того, как это и осуществилось в 1904 г.³

Такое соглашение между Англией и Францией по колониальным вопросам для России было бы по меньшей мере бесполезно, а вернее-просто вредно. Устранив англо-французский антагонизм, оно ослабляло бы франко-русский союз, поскольку он был направлен и против Англии, ослабляло бы поддержку Франции против английского империализма. Русское правительство тщательно подчеркивает, что египетская проблема представляет не исключительно англо-французский, а общеевропейский интерес⁴ . Мечтой Лобанова-Ростовского был созыв международной конференции по египетскому вопросу⁵ , - идея, которая не могла увенчаться успехом из-за позиции Германии, которая, как и во время Бисмарка, в вопросе о Египте продолжала стоять на стороне Англии ⁶ . В 1896 г. Солсбери считал именно Лобанова, а не французское правительство главным врагом в египетском вопросе⁷ .

Россию привыкли считать материально совершенно незаинтересованной в Египте. Понятно, что при таких условиях ее сильнейший нажим мог легко вызвать мысль о компенсациях, т. е. снова привести к схеме, изложенной Солсбери Гатцфельду: Проливы - России, Египет, плюс, быть может.

¹ АМИД, Лондон, 1896, II; телегр. Стааля21 марта и его позднейшие объяснения в письме от 1 апреля.

² XI, N 2740 (Донесение Бюлова из Рима со слов Рудини); ср. NN 2728, 2730.

³ Hanotaux, Le partage de l'Afrique. Ср. также АМИД, Париж, 1896, I, Моренгейм, 28 окт. 1896; ср. там же телегр. от 8 мая.

⁴ XI, 2731 и др., а также многочисленные документы АМИД.

⁵ АМИД, Лондон, Ехр., 1896; телегр. Лобанова 31 марта; его же письмо от 17 апреля; XI, N 2737 и (там же) примечай, к стр. 209.

⁶ XI, N2733, N 2734, 2735; АМИД, Париж, 1896, Ехр., телегр. Лобанова 16 мая.

⁷ XI, N 2742, стр. 203.

Месопотамия - Англии. Нажим России в египетском вопросе в итоге оказался мыльным пузырем. Англию заставили, правда, финансировать Суданскую экспедицию за собственный счет. В начале экспедиции это грозило для кабинета затруднениями в парламенте. В значительной мере это и побудило Солсбери поднять вопрос об использовании резервного фонда. Но после победы при Фаркеллах, когда предприятие стало казаться явно выгодным и успешным, испросить кредиты у парламента стало значительно легче. Никаких иных последствий, кроме отказа от резервного фонда, русский нажим не имел. В конце-концов Франция, несмотря на большую склонность к соглашению, поскольку такового достигнуть не удалось, оказалась в состоянии угрожать Англии все-таки гораздо серьезнее. Когда в 1898 году кризис стал действительно грозить войной, к отступлению толкала уже Россия. Но все это стало ясно лишь позже. В 1896 году нейтралитет России в египетском вопросе мог казаться весьма ценным. Надо принять во внимание, что по авторитетному свидетельству Грея, англичане не могли держаться в Египте "без дипломатической поддержки иностранных представителей в Каире". Так как Россия и Франция шли там против Англии, то поддержка тройственного союза была незаменима¹ . Германия ее все еще оказывала, но с обострением англо-германского антагонизма эта поддержка становилась все менее и менее надежной. Это не могло не толкать к мысли договориться с Россией и Францией. "Англия старается отвлечь интересы держав, особенно России, от египетского вопроса". Поэтому она готова дать им любые гарантии свободы Суэцкого канала, с тем, чтобы обеспечить себе свою военную позицию в Египте, которую она хочет упрочить экспедицией в Судан ² . Вполне возможно, что Солсбери, пытаясь сблизиться с Россией, думал не столько о том, чтобы действительно продать ей Константинополь за Египет, сколько о том, чтобы завести переговоры и разными посулами смягчить ее позицию, пока длилась опасная для него ситуация. Ведь и в англо- германских переговорах о союзе в последующие годы этот мотив был очень силен у англичан, только роль Египта играла Южная Африка. Возможно также предположение, что Солсбери торопился предложить проливы России, боясь как бы она не получила их из рук Германии ³ , которая в эти годы под влиянием той же причины - растущего англо-германского антагонизма - тоже выказывала, как увидим ниже, энергичную тенденцию к сближению с Россией. В этом аспекте, мне кажется, и следует понимать все последующие попытки Англии сблизиться с Россией. Так, сквозь жесткий англо-русский антагонизм начинают просвечивать первые проблески англо-русского соглашения.

¹ Ed. Grey, op. cit pp. 24 - 25, 27.

² АМИД, Лондон, I, Стааль. 11 ноября 1896

³ Это предположение высказывает Мейнеке, указ. соч.

Со стороны Англии в этом направлении с начата 1896 г. ведется осторожное зондирование почвы.

В феврале 1896 г. Чемберлен "с большим жаром" говорил Слаалю и необходимости взаимного сближения России и Англии. Через несколько дней, правда в более сдержанном тоне, то же самое повторил ему Бальфур, третий по влиятельности член кабинета и племянник Солсбери. Однако, и пресса, и тон парламентских дебатов оставались весьма враждебными России ¹ .

В июне в Петербург приехал принц Людвиг Баттенбергский, близкий родственник королевы, со специальной миссией от королевы Виктории "выяснить и устранить те недоразумения, которые препятствуют полному соглашению между обоими правительствами". "Выяснить" Лобанов не отказался, "устранить" же недоразумения он предоставлял Англии. "Наши интересы - сказал он принцу - повелительно требуют абсолютной свободы навигации по Суэцкому каналу и Красному морю. Если Сибирская железная дорога должна, между прочим, облегчить транспорт наших сухопутных сил, то она не может повлиять на морские сообщения, которых отныне требует прогрессирующее развитие наших отношений с Дальним Востоком". Однако, вследствие оговорок, сделанных британским правительством, "конвенция о нейтрализации Суэцкого каната фактически сведена на-нет вплоть до тех пор, пока не будет произведена эвакуация английских войск из Египта"² .

Зондирования со стороны Англии продолжались однако и дальше, при чем они стали принимать характер более определенных предложений.

В тревожные дни, после августовской резни армян в Константинополе, Керри, только что вернувшись из Лондона, "сделал мне, - пишет Нелидов, - следующее экспозе, которое мне показалось предписанным из Лондона" "Единственная тенденция, высказываемая общественным лишением, -заявил Керри, -это желательность соглашения с Россией по восточным делам У нас очень хорошо знают, что нельзя предпринят ни одного шага, ни одного решения, которое не было бы согласовано с Россией". "Вы знаете, - продолжал Керри, - что это всегда было моим заветным желанием. Я спросил лорда Солсбери, могу ли я продолжать действовать в этом смысле. Он мне ответит, что это абсолютно согласно с его мыслями и что это также мнение его коллег" ³ .

Осенью, когда все еще продолжала держаться возбужденная атмосфера, созданная армянской резней, атмосфера чрезвычайно удобная для подыскания всяческих предлогов для интервенции, была произведена еще одна попытка позондировать почву относительно соглашения с Россией. Николай приезжал в это время в Англию. 26 сентября он беседовал с Сол-

¹ АМИД, Лондон, 1896, Стааль, 19 февр. 1896.

² АМИД, 1896, Лондон, Ехр., Лобанов Стаалю 18 июня 1896.

³ Нечидов, 9 сент. 1896, АМИД, Констант, 1896, III.

сбери в замке Бальмораль ¹ . Мы знаем об этом разговоре лишь косвенно из записки Стааля о беседе, которую он вел с премьером через несколько дней. Их беседа вращалась, главным образом, вокруг восточного вопроса - как текущего положения в Константинополе, так и вопросов будущего. "Эта беседа была, таким образом, не чем иным, как эхом того, что говорилось в Бальморале". Из немецких источников мы знаем, что Солсбери остался недоволен Николаем и своим свиданием с ним. "Я не сомневаюсь, - писал Гатцфельд, - что это недовольство является следствием неуспеха его усилий в Бальморале" ² . И тем не менее, Солсбери сделал Стаалю весьма решительные заявления, назвав при этом, в отличие от Керри, все объекты возможного соглашения своими именами. Поговорив о "текущих вопросах", "мы перешли, наконец, - пишет Стааль, -к вопросам будущего". Посол заметил, что хотя задачей всех держав является поддержание status quo, но надо подумать и о будущем, ибо разложение Турции делает быстрые успехи Инициатива постановки вопроса исходила таким образом, по-видимому, от русского дипломата. "Лорд Солсбери тотчас же вошел в этот круг мыслей. Он не скрыл от меня, что наиболее неприятным для "его режимом на Босфоре является режим двусмысленный и непрочный", "как, например, призрак султана рядом с Россией, действующей от его имени. Он предпочитает твердые решения. Он думает, что он смеет заключить из слов его величества императора, что интересы России сконцентрированы на вопросе о Проливах. Несомненно, решение этого острого вопроса в смысле требования России встретит резкую оппозицию Европы. Но эта оппозиция придет не со стороны Англии. Последняя, напротив, не увидит в этом нарушения своих интересов и готова договориться с нами"-. Конечно, добавляет Стааль, это не есть вполне "положительная декларация", но это тем не менее, "вехи для возможных гипотез" ³ .

Казалось бы, можно было думать, что англо-русское соглашение стало вполне возможным: в самом деле, наконец-то Англия готова отдать Проливы. Но это не так. Англо-русское соглашение оказалось теперь столь же невозможным, как и раньше. "Я против соглашения с Англией, - писал Николай, -это было бы на деле первым шагам к постепенному разделу Турции" ⁴.

Довольно естественно объяснить отказ России поворотом на Дальний Восток: занявшись Китаем, Россия перестает интересоваться Проливами. Этот поворот сыграл свою роль - Россия, занятая на Дальнем Востоке, старалась избежать войны на Ближнем, пока ее новые позиции на Тихом Океане и в Китае не упрочились. Она должна была избегать войны еще и

¹ Николай был в Англии с 22 сент. по 5 окт. 1896.

² XII, N 3078.

³ Стааль, 3 окт. 1896 ("Notice secrete", предназначенная специально для Николая; АМИД, Лондон, 1896, I).

⁴ АМИД, Конст, 1896, III, Ехр., лист 434 (12 сент. 1896).

просто потому, что была не готова в военном отношении не только на Тихом океане, но, как мы видим, и на Черном море. К тому же, подготовился переход к золотой валюте: интересы промышленного капитализма заставляли избегать всего, что может поколебать кредит России на парижской бирже, а всяческие слухи об авантюрах на Ближнем Востоке отражались на нем крайне неблагоприятно. Понятно, что Витте как представитель интересов промышленного капитала был главным врагом этих авантюр. Все это обусловливало перевес той линии русской политики, которая стояча за поддержание status quo в Турции в течение текущего кризиса.

Но стремление избежать в данный момент серьезных осложнений отнюдь не следует понимать таким образом, что в связи с поворотом на Дальний Восток пропал или уменьшился интерес к Проливам.

Интерес к Проливаем у русской дипломатии, как мы видели, ни мало не уменьшился, а может быть даже и совсем напротив - возрос. Когда Витте говорил, что "вопрос о Проливах потерял свое значение" ¹ , то он этим обнаруживал только, что он гораздо меньше был в те годы посвящен в смысл дипломатической игры, чем он хочет это изобразить в своих мемуарах, Лобанов и Муравьев думали иначе. Записка Муравьева от 1900 г. показывает, что с Проливов не спускали глаз² .

Но вот мы видим, что Англия готова как-будто отдать Проливы России, и тем не менее эта последняя не принимает руки, протянутой Англией. На пути англо-русского соглашения в те годы стоял один вопрос, который делал это соглашение невозможным. На пути этого соглашения стоял Египет. Интерес к Проливам у России ничуть не ослабел, но он стал такого рода, что платить за них Египтом стало неинтересно - это в половину обесценивало покупку. Проливы получали теперь новое значение - как калитка к Суэцу, к большим воротам морского пути на Дальний Восток. "Все наше внимание направлено на Дальний Восток, что мы будем делать без канала", говорил Лобанов Эйленбургу³ . Еще резче Лобанов развил эту мысль уже раньше в телеграмме Стаалю, носившей характер программного заявления ⁴ . Россия заинтересована в египетском вопросе в двояком смысле, пишет он: в виду наших отношений с Францией, что не требует особых пояснений, и, во-вторых, "из-за наших собственных интересов в Египте". "Наши все более и более значительные интересы на Дальнем Востоке повелительно требуют свободы прохода для наших военных и торговых судов через Суэцкий канал". Формально эта свобода установлена конвенцией 88 г., но реальную цену эта конвенция может иметь

¹ XII, N 2941.

² Красный Архив, т XVIII.

³ XI, N 2747 (Эйленбург, 28 авг. 1896). То же самое Николай повторил Гогенлоэ (Ноhelohe, Denkwürdigkeiten, II, S. 528).

⁴ АМИД, Лондон, 1896, Ехр, тел. 31 марта.

"лишь при условии, что Великобритания окажется в Египте на положении тождественном с другими державами. В действительности это не может иметь место до тех пор, пока Египет останется оккупированным английскими войсками". Экспедиция в Судан - новый признак, что оккупация Египта грозит продлиться бесконечно. Это заставляет нас стремиться поставить этот вопрос на обсуждение "Европы".

Нежелание уступить англичанам в египетском вопросе и делало англорусское соглашение невозможным. На заявление Керри, приведенное нами выше, Нелидов возразил ему в точности тоже самое, что и Лобанов принцу Баттенбергскому. Керри на это ничего не ответил¹ . Примерно этим же закончились и беседы Солсбери со Стаалем. Через месяц после описанного разговора, на который с русской стороны не последовало никакой реплик", премьер-министр и Стааль говорили о египетском вопросе. Если в тот раз Солсбери показал свой товар, то теперь он определенно назвал, так сказать, и цену соглашения с Англией. Солсбери заявил, что Англия согласна взять назад те оговорки, которые она сделала при подписании конвенции 1888 г. Эти слова были только повторением того, что он сказал Стаалю уже раньше, в начале той беседы, конец которой изложен выше. "Если Вам, - продолжал далее Солсбери, - нужны еще какие-либо гарантии свободы Суэца, то мы готовы их обсудить. Но если дело идет отныне об эвакуации долины Нила и о том, чтобы поднять египетский вопрос в его целом, тогда дело неизбежно меняет свой вид". Этим затрагиваются проблемы, "неразрешимые в ближайшем будущем", и для подобных переговоров момент сейчас неподходящий ² .

Итак, для соглашения с Англией надо было навсегда отказаться от мысли сделать свободу навигации по Суэцкому каналу "реальной". На это Россия не шла. Как и в 80-х годах, в вопросе о конвенции Друммонда - Вольфа, Россия предпочитала и теперь не признавать прав Англии на Египет. Только если раньше это делалось частью ради поддержки Франции, частью же Египет был просто средством давления на Англию, компенсационным объектом, то теперь, если доверять буквальному тексту источников, он приобрел реальный интерес. Говоря о "собственных интересах России в Египте", мы до сих пор лишь излагали документы - не более. Может явиться вопрос - так ли это было на деле. Может быть все эти заявления дипломантов говорят вовсе не о том, что они сами были действительно убеждены в реальности этих интересов. Может быть все это только дипломатическая аргументация, имеющая цель придать вопросу "европейский" характер, чтоб!." помешать англо-французскому соглашению или сохранить на будущее тот могучий рычаг давления на Англию, который представлял Египет. Нам кажется несомненным, что имели место оба мотива. Сомневаться в том, что

¹ Нелидов, 9 сент. 1896, АМИД, Конст. 1896, III.

² Стааль, 11 ноября 1896, N 71, АМИД, Лондон, 1896, I.

русские правящие круги свободу Суэца действительно считали необходимой для России, не приходится просто потому, что это вполне отвечает реальному положению вещей: путешествие русского флота к Цусиме вокруг Африки доказало это с полной наглядностью. Другое дело, что у России не было достаточных средств, чтобы эти интересы отстоять, и что это могло бы быть ясным с самого начала. Нельзя не признать, однако, что если мотивы для взаимного сближения со стороны Англии нам более или менее ясны, то в мотивах отказа России от схемы - Египет за Проливы - многое все же остается неясным. Быть может, дальнейшая разработка архива внешней политики поможет найти окончательный ключ к решению этого вопроса. Во всяком случае, английские попытки к сближению с Россией потерпели тогда крах, и лорд Солсбери признавался Гатцфельду, что Россия не принимает дружбы, которую ей предлагает Англия¹ .

II

Итак, англо-русское соглашение было невозможным. Готовность Англии к сближению с Россией, имея своим следствием конец средиземноморской антанты 1887 года, привела не к англо- русскому, а к австро-русскому соглашению, была одной из его предпосылок. Но обе стороны дошли до этого не сразу.

Мы остановимся сейчас на австро-русском антагонизме и на попытках Австрии найти союзников против России, а потом уже на той стороне русской политики этих лет, которая позволила Австрии, не найдя таких союзников, заключить договор со своим врагом.

Монархия Габсбургов переживает глубокий внутренний кризис. В ней идет борьба немецкого, мадьярского и славянского элементов. К старой борьбе между немецкими либералами- централистами и венграми против феодально-клерикально-федералистических элементов присоединяется волна демократических национальных движений: младо-чешского, а затем и южнославянского. Эта борьба принимает иной раз острые формы. Я имею в виду антидинастические демонстрации в Праге в 1890 году, беспорядки в 1897 году в Вене и Праге и т. д.

При таких условиях, австрийское правительство и при Кальноки, и при Готуховском ² боится каких бы то ни было аннексий на Балканах, ибо это усилит славянский элемент в Австро- Венгрии и еще больше затруднит лавирование между немцами и славянами, на котором держались в это время все австрийские кабинеты. "Усиление южно-славянского элемента не же-

¹ XI, N 2694; ср. XII, N 3078 и др.

² Кальноки был министр ин. дел до 1895 г., после его отставки был назначен Голуховский.

лательно с точки зрения сохранения равновесия австро-венгерской монархии" ¹ .

Таковы же были и интересы венгерских аграриев, с той только разницей, что включение аграрных славянских областей в состав Австрии наносило бы им и непосредственно-экономический ущерб. Уже и без того, соперничество чешских и польских аграриев давало себя чувствовать на австрийском рынке, а тут еще грозила прибавиться южно-славянская конкуренция, грозила пасть та таможенная стена, которая защищала империю Габсбургов от балканского сырья² . Венгерский хлебный экспорт, интересы которого могли играть значительную роль в борьбе за торговые пути по Дунаю и на Салоники, к 90 годам значительно сокращается ³ . В Венгрии в экономической экспансии на Балканах были заинтересованы может быть лишь отдельные элементы торгового капитала, который работал и в балканских странах. Но интересы самих мадьярских магнатов требовали не экономического проникновения на Балканы, а экономической изоляции от них. Исключение среди них представляли разве лишь сахарозаводчики. Наоборот, в противоположность венграм, немецкая буржуазия, хоть и боялась усиления славянского элемента, но зато в экономическом завоевании балканского рынка была кровно заинтересована, с тем, однако, чтобы оно не переходило в политическую аннексию. Таковы классовые интересы, обусловливавшие австрийскую политику. В то время, как политика других западных держав в изучаемые годы уже была политикой современного империализма, политика Австро-Венгрии направлялась еще интересами промышленного капитала Австрии и венгерских аграриев - того блока, господство которого политически выражалось в системе дуализма.

Из интересов этого блока вытекают три внешне-политические задачи. Во-первых, поддержание территориального status quo. Во-вторых, в рамках этого "status quo"-усиление австрийского влияния. Наконец, в третьих, решительная борьба с русским влиянием на Балканах. Все это приводило к формуле - экономическая гегемония без политической аннексии.

"О компенсациях для Австрии в случае развала Турции не может быть речи, так как каждое приращение на Балканах будет означать для существующего государственного устройства Австро-Венгрии затруднение первого ранга" ⁴ . "Status quo единственно возможно", "Турция должна быть сохранена, поддержана и усилена" ⁵ . Что Австрия в эти годы не хотела аннексий на Балканах, это неоспоримо⁶ . Но это не означало отказа от весьма активной политики там. В 1895 году должен был уйти граф Кальноки, ко-

¹ XII, N 2886; ср. письмо Капниста, 21 янв. 1896, АМИД, Вена, 1896, П.

² Донес, ген. консула в Будапеште Базили 31 июля 1896, АМИД, Вена, 1896, 11.

³ Донесение Бенкендорфа 10 окт. 1896., N 56, АМИД, Вена, 1896, I. X, N 2497.

⁵ X, 2500. Ср. Sosnosky, Die Balkanpohtik Oesterreich-Ungarns, II, 116.

⁶ В этом согласны и немецкие и русские документы.

торый с 80-х годов руководил внешней политикой двуединой монархии. Его выжили венгерские магнаты в блоке с немецкими либералами¹ . Кальноки не сумел поддержать австрийское влияние Назначение Голуховского означало усиление активности на Балканах² . Голуховский изменил лишь метод Кальноки, метод угроз и нажима на более мягкий³ Голуховский распространяет свою активность и на Грецию, лежавшую ранее вне сферы австрийских интересов. Одновременно на Грецию распространяются и аппетиты венского капитала, пошляются проекты железнодорожных концессий в Греции ⁴ . Голуховский старается подготовить почву и для проникновения австрийского капитала в Турцию. В январе 1896 года Голуховский настойчиво убеждал Капниста, что в Турции необходимо провести финансовые реформы: европейские денежные рынки непрочь предоставить ей заем, но конечно, лишь в том случае, если будут даны соответствующие гарантии. Русскому послу удалось выяснить, что существует "финансовая группа, представляемая венским Credit Bank, которая готова" реализовать для оттоманского правительства "довольно солидный заем". Эта комбинация, по мнению Капниста, и руководила Голуховским, когда он говорил о финансовых реформах. Существуют еще проекты, более мелкие, относительно государственных монополий в Турции на спички и на папиросную бумагу ^5. Существовал еще и проект монополии на керосин, которую хотел взять на себя нефтяной завод дома Ротшильдов⁶ . Тут интересы австрийского капитала сталкиваются с интересами русского: керосин ввозился в Турцию исключительно из России. Нелидов выставил в противовес Ротшильдам проект передачи монополии в русские руки⁷ . Об этом велись даже переговоры с турецким правительством председателем "Русск. Общ. Пароходства и Торговли" ⁸ . О дальнейшей судьбе этого дела нам неизвестно, и, конечно, такие факты не сыграли решающей роли: проникновения русского промышленного капитала в Турцию и на Балканы, как сколько-нибудь массового явления, тогда не было.

Посте поражения России в Болгарии на Балканах окончательно установилось экономическое и политическое засилие Австро-Венгрии. И точно гак же, как когда-то засилие России вызвало реакцию в пользу Австрии, так и сейчас засилие этой последней вызвало в балканских государствах снова поворот к России. С падением министерства Стамбулова в Болгарии,

¹ Базили, 9 мая 1895, АМИД, Вена, 1895, 11, Бенкендорф, 11 июля (там же).

² Капнист, 22 авг. 1895, АМИД, Вена, 1895; X, N 2489.

³ Он же 12 ноября 1896 (там же, 1896, II).

⁴ Бенкендорф, 29 октября 1896, АМИД, Вена, 1896, I.

⁵ Капнист, 27 янв. и 3 февраля 1896, NN 7 и 9, АМИД, Вена, 1896, I.

⁶ Нелидов, 14 янв. 1896, АМИД, Конст., 1896, I.

⁷ Он же, 23 янв. 1896, N 10 (там же).

⁸ Он же, 22 апр. 1896 (там же, 1896, II).

с падением Милана в Сербии, обе страны, казалось, снова переходили к русской ориентации. В Болгарии вставшее у власти после падения Стамбулова министерство Стоилова ищет политической поддержки вне Австрии. Отсюда попытки добиться признания Фердинанда Кобургского со стороны России. Признание последовало. Лобанов обставит его так, что после крещения наследника болгарского престола по православному обряду Россия разрешила султану, вассалом которого формально числился болгарский князь, предложить державам признать Фердинанда. Наступал конец той "политической монополии", которой в течение 8 лет привыкла пользоваться здесь Австро-Венгрия ¹ . Это сразу же ударило по карману австрийской буржуазии. Болгария отменила крайне выгодную для Австрии торговую конвенцию 1889 года и, кроме того, нарушила режим капитуляции по отношению к австрийским купцам. Австрии пришлось согласиться на повышение пошлин на австрийские фабрикаты на 25%, и, вдобавок, многие из них были, кроме пошлины, обложены акцизом. При этом новый закон об акцизе был составлен так, что обложение падало как раз на предметы, которые ввозились почти исключительно из Австрии² . В Сербии экономические позиции Австрии держались еще вполне крепко. Как раз в 1895 году Сербия заключила в Вене заем на крайне тяжелых условиях. Русский дипломат сообщает, что экс-король Милан получил при этом взятку от венских банкиров за "советы", преподанные им своему сыну ³ . Но и тут австрийская 'политическая гегемония, как она существовала при Милане, кончилась, и с 1894 году перестал существовать заключенный за десять лет перед тем договор, фактически отдававший Сербию под австрийский протекторат. В Константинополе русское влияние доминировало. Если мы добавим ко всему этому опасения, что балканские государства могут забыть свою взаимную борьбу ⁴ и, опираясь на Россию, стать центром притяжения для юго-славян Австро-Венгрии, то нам станет понятным австро-русский антагонизм в эти годы, годы так называемого "ухода" России на Дальний Восток ⁵ .

Что в будущем конфликт неминуем, в этом с обеих сторон были совершенно уверены.

Надо отметить, что в те годы уже зарождается "новая идея" - "трансформации Австрии в великую славянскую империю" и аннексии пути на Салоники. Это было новое течение, которое шло на смену старому принципу - экономическая гегемония без политической аннексии. Правда, пока

¹ Капнист, 22 авг. 1895, АМИД, Вена, 1895; он же 5 авг. 1896, N 50 (там же, 1896, I).

² Бенкендорф, 7 февр. 1895 (там же, 1895).

³ Он же, 2 мая 1895

⁴ Капнист, 26 мая 1896, N 22, АМИД, Вена, 1896, I.

⁵ Венгры требовали даже поддержки притязаний автономной болгарской церкви на Македонию, ибо иначе Россия может оказаться единственной покровительницей православия на Балканах (Капнист, 21 мая 1896; АМИД, Вена, 1896, I).

сторонники этой новой идеи были малочисленны. Капнист называет в своих донесениях министра финансов и наместника Боснии графа Каллая и бана Кроатии графа Куен-Гедовари, как лидеров этого течения¹ . Это были зародыши политики Эренталя и той идеи триализма, носителем которой стал эрцгерцог Франц-Фердинанд. Эта политика стала впоследствии политикой финансового капитала в Австрии. Эта новая политика неизбежно влекла бы за собой и внутреннюю перестройку монархии Габсбургов, ибо с одряхлевшей системой дуализма аннексии были плохо совместимы. Но это было будущее, а пока, во всяком случае, были бесспорные основания, чтобы бояться роста русского влияния.

Австрийское правительство боится возврата русской гегемонии в Болгарин. Но, конечно, самым страшным для него было бы покушение России на Проливы: "Австрия не может потерпеть Россию в Константинополе, ибо тотчас же балканские государства, особенно Болгария, кристаллизуются вокруг этого нового центра" ² . Он может стать магнитом для угнетенных славянских наций Австро-Венгрии.

В своем страхе, часто паническом, перед грядущим балканским кризисом монархия Габсбургов лихорадочно ищет союзников против России. И тут надежды Австрии, естественно, по традиции обращаются на Лондон. "Эта тенденция, более или менее явная при Кальноки, обрисовалась более открыто при Голуховском" ³ . Понятно, что Австрия старается поддерживать Англию в вопросе о реформах. Голуховский является энергичным сторонником и военно-морской интервенции 6 держав в Проливах. Ведь это "обеспечит от преобладания одной державы в Константинополе посредством систематического разделения влияния между всеми шестью"⁴ - оккупация Проливов Россией этим исключалась бы, может быть, навсегда.

Голуховский воображал, что и он дозарезу нужен Англии и что Солсбери только и делает, что ждет австрийских предложений⁵ . Как Солсбери на самом деле отнесся к этим предложениям, мы уже знаем. Его отказ - после тех надежд, которые на него возлагались, означал для Вены страшный удар. Австрия осталась без союзника перед лицом России как раз в момент успеха русской дипломатии - это были дни крещения болгарского наследника ⁷ . В таких условиях Австрия в конце концов пришла к необходимости договориться со своим противником. Но это было очень нелегко для австрийских дипломатов, и они пришли сюда большим зигзагом- зигзагом на Берлин.

¹ Капнист, 21 января 1896, АМИД, Вена, 1896, П.

² X, N 2497. Ср. N 2490.

³ Капнист, 29 марта 1896, АМИД, Вена, 1896, II.

⁴ Капнист, 11 ноября 1896, N 62, АМИД, Вена, 1896, I.

⁵ X, N 2568.

⁶ X, N 2488; XI, N 2673 и др.

⁷ Февраль 1896

Отказ Англии вызывает попытки заручиться более активной помощью Германии на случай ближневосточных осложнений с Россией. 29 февраля один из виднейших сотрудников министерства иностранных дел граф Вельзерсхеймб имел довольно необычный разговор с кн. Лихновским - секретарем германского посольства в Вене. Вельзерсхеймб начал с того, что очень пессимистически обрисовал положение Австрии. Каждый, к го знаком с австрийскими условиями, должен понять, объяснял он Лихновскому, что успехи России на Балканах не могут здесь не беспокоить. Австрия вынуждена защищать изо всех сил свои ближневосточные интересы. Для Австрии является вопросом жизни или смерти не допустить, чтобы русское влияние растекалось до Адриатики. Уже сейчас оно растет и в Сербии и в Болгарии. Что же будет, если Россия захватить Константинополь? Австрия совершенно изолирована в защите своих важнейших интересов. Италия-союзник никуда негодный; Англия видимо хочет совсем отойти от балканских дел; Германия смотрит на них с безразличием и советует договориться с Россией о разделе сфер влияния. Это, однако, ни к чему не поведет, ибо Россия все равно не прекратит своих интриг и в австрийской сфере. Чего же стоит тройственный союз для Австрии - спрашивал граф Вильзерсхеймб? На что он ей? Ведь Австрии, собственно говоря, безразлично, кому принадлежит Эльзас-Лотарингия - "So?!"- начертал тут Вильгельм на полях донесения Лихновского. Вильзерсхеймб заметил еще, что, поссорившись с Англией, Германия испортила для Австрии возможность договориться с Солсбери. Интересы держав тройственного союза расходятся, заключал граф; стремясь к сближению с Россией, Германия приносит в жертву восточные интересы Габсбургов. После такого выступления граф перешел к делу и заявил, что Австрия должна знать, чем поможет ей Германия в случае столкновения с Россией на Востоке - в единственном случае, где Австрии собственно и нужна немецкая помощь ¹ .

В ответ на это последовала такая отповедь, какой австрийцы вряд ли ждали. Гогенлоэ придрался к замечанию Вильзерсхеймба, что Германия, поссорившись с Англией, помешала австро- английскому соглашению. Если австрийское правительство полагает, что ее союзница мешает ей в ее внешней политике, то Германия охотно освободит ее от всяких союзных обязательств. Это сопровождалось категорическим отказом распространить свои обязательства на ближневосточные осложнения² .

В результате этого ответа немецкий посол мог сообщить, что Голуховский все свои надежды возлагает ныне на тройственный союз. Когда же через несколько дней Глуховский, в состоянии "обманутых надежд" и "полный опасения и неуверенности", приехал в Берлин, как объяснял Эйленбург, вследствие потребности "получить надежду и совет, а вместе с тем, уверен-

¹ Записка Лихновского 29 февр. 1896 (прилож. к N 2673, XI).

² Гегенлоэ, 2 марта (XI, N 2674); он же 5 марта (там же, N 2676).

ность, что наша политика не примет нежелательного для него направления" ¹ , то он решился просить "совета и уверенности" только по таким "актуальным" вопросам, как испано-итальянские отношения² .

Причины отказа английского кабинета мы уже выяснили выше. Теперь нам необходимо остановиться на позиции Германии в восточном вопросе. Германское правительство по крайней мере до 1897 года продолжало держаться бисмарковского тезиса о полной незаинтересованности Германии на Востоке. Лишь с самого конца 90-х годов германский капитализм приобретает в Турции интересы первостепенной важности. И лишь еще позже эти интересы (т. е. Багдадская дорога) заставляют отказаться от взгляда Бисмарка, что "из-за вопроса, кто правит на Босфоре", Германии воевать не стоит³ . В изучаемые нами годы, этот момент еще не наступил: "Основания, которые в свое время заставили исключить из союзного договора все вопросы, относящиеся к Востоку и Средиземному морю и ограничить casus f?deris с Австро-Венгрией лишь случаем прямо направленного на это государство нападения России, сохраняют для Германии свою прежнюю силу" ⁴ . Австрийцам указывали, что в войне из-за Проливов они будут действовать на свой собственный страх и риск. Германия вступит в войну лишь в тот момент, когда станет под угрозу самое существование Австрии как великой державы. Но когда наступит этот момент, какие действия России считать такой угрозой - решать этот вопрос Германия сейчас отказывалась, несмотря на все домогательства австрийской дипломатии⁵ . "Если мы, - продолжал Гогеклоэ в только что цитированном документе, - обещаем Австро-Венгрии поддержку на случай, если она в движении России на Константинополь усмотрит повод для войны, то мы пожертвуем основами нашей восточной политики и приблизим опасность войны на два фронта" ⁶ . Тут перед нами целиком бисмарковская схема. Война с Россией влекла за собой войну с Францией, войну на два фронта, становился реальностью тот "кошмар коалиций", который всегда преследовал Бисмарка. Но ведь если бы австро-русская война все-таки началась, то практически Германия не могла бы не оказать помощи Австрии. Сил последней нехватило бы для борьбы с Россией. "Германия будет, следовательно, поставлена перед неприятной альтернативой или оказать" Австрии "вооруженную поддержку, или стать перед перспективой остаться изолированной перед победившей франко-русской группой" ⁷ . Во избежание таких неприятностей, немецкая политика ставит своей зада-

¹ Эйленбург, 6 марта (XI, N 2678).

² XI, N 2680; ср. стр. 126, прим.

³ VI, N 1343.

⁴ Гогенлоэ, 2 февр. 1896 г. XI, N 2671.

⁵ XI, NN 2672, 2676.

⁶ XI, N 2671.

⁷ XI, Записка Гогенлоэ от 22 ноября 1895 г.

чей предотвращение австро-русскою конфликта. Отказывая Австрии в гарантии своей поддержки на Балканах, Германия этим самым удерживала ее от конфликта с Россией, как и во времена Бисмарка. Для достижения этой цели, т. е. для предотвращения австро-русского конфликта, "надо избегать всего, что может ускорить развал Турции, но если его нельзя будет остановить, то надо оставить балканские народы драться друг с другом ¹ и беспрепятственно пустить Россию в Средиземное море". Для Австрии и Германии это будет только выгодно. Ведь Дарданеллы - это лишь подступ к Суэцкому каналу, и захват Россией Проливов будет означать только страшное усиление англо-русского антагонизма, "еще на шаг приблизит англо-русский конфликт". Это заставит и Англию и Россию еще больше дорожить расположением могущественной австро- германской группы ² и отвлечет военную мощь России от границ центральных держав³ . Вследствие всего этого Австрия тоже не должна торопиться мешать России утвердиться в Проливах. "Мы должны добиваться, чтобы венский кабинет не вводил свою восточную политику во враждебное России русло до тех пор, пока по отношению к Англии дело идет лишь о настроениях и надеждах, а не о твердых договорных условиях" ⁴ .

И продолжая и тут систему Бисмарка, у которого соглашение с Россией дополнялось соглашением Австрии с Англией против России, германская дипломатия и теперь стремится добиться от Англии этих "твердых, договорных обязательств". Осенью 1895 года немецким послам в Вене, Риме и Лондоне предписывается действовать "в смысле поощрения австро-английского соглашения" ⁵ , которое "рассматривается нами как важнейшая цель как австрийской, так и английской политики" ⁶ . Однако, в скором времени германскому правительству пришлось признать безнадежной попытку добиться от Англии прочного соглашения ⁷ .

В этом заключается тот слабый пункт, в котором уже в 1895 году терпела крах старая бисмарковская система политики. Закулисный руководитель германской политики, барон Гольштейн, никак не хотел понять, что изменились реальные интересы Англии в Проливах. В отказе от соглашения 1887 года он видел только простой дипломатический трюк Солсбери с целью заставить Австрию "таскать для него каштаны из огня", заставить ее выступить против России без Англии, и, таким образом, решить восточный

¹ На этот случай австрийцам рекомендовали "старый рецепт кн. Кауница но отношению к французской революции- laisser la France cuire dan son jus" (XII, N 2885).

² XII, N 2914; XI, N 2665.

³ XI, N 2676.

⁴ XI, N 2665.

⁵ X, NN 2541, 2546, 2555.

⁶ X, N 2552.

⁷ X N 2663 и др.

вопрос путем войны континентальных держав. Гольштейн ошибался в оценке позиции Англии в Проливах, Он недооценивал возможностей англо-русского соглашения. Но в ближайшие годы эта ошибка не оказала роковых практических последствий для Германии, ибо, несмотря на изменение позиции Англии в Проливах, на пути англо-русского соглашения пока что стоял Египет и, следует добавить, -Китай.

Отказ Англии от соглашения с Австрией заставил немецкое правительство еще сильнее добиваться того, что опять-таки всегда было идеей Бисмарка, - австро-русского соглашения о Балканах.

Тут следует отметить еще одно обстоятельство, делавшее это соглашение теперь вдвойне желательным для"Германии, Начинающееся англо-германское соперничество вызывает на грани 1895 и 96 годов у Гольштейна идею континентального блока против Англии, идею, за которой скрывалась мысль, изолировав Англию, заставить ее этим самым пойти на уступки Германии в колониальных вопросах, пойти на сближение с ней ¹ . Это следует подчеркнуть, так как антантовская публицистика склонна искажать смысл этой антианглийской политики Германии.

Ближневосточный кризис был одним из тех международных осложнений, которые были использованы с этой целью и с большим успехом, чем Трансвааль-этот опыт, впрочем, был совсем неудачен-с большим, чем даже Симоносеки. Уму Гольштейна рисовалась перспектива соглашения тройственного союза с двойственным. Гольштейн мыслил себе не настоящий союз, а серию соглашений по конкретным вопросам. Франция получила бы свободу рук в Конго, Россия - в Корее, Германия - угольную станцию на Дальнем Востоке, Австрия - гарантию России блюсти status quo в Турции, "т. к. Австрия, по заверению Глуховского, не желает ничего, кроме как status quo на Балканах". Индия, Персия и Египет исключались бы из числа объектов соглашения. Тут Германия желала сохранить себе свободу действий. Эти вопросы и заставили бы Англию искать поддержки у Германии. Англия поймет необходимость последнего лишь тогда, когда убедится, что тройственный союз может объединиться с ее врагами-с Россией и Францией ² . В частности, на Ближнем Востоке Австрия должна показать Англии, что она не станет таскать для нее каштаны из русского огня, и для этого должна обеспечить свои интересы путем соглашения с Россией.

Если на Ближний Восток молодой германский империализм в эти годы еще не проник, то этого нельзя сказать про ряд других пунктов земною шара. Рост германского империализма создал в эти годы начало англо-германского антагонизма. Эго давало немцам новый повод желать сближения

¹ Brandenburg, Von Bismarck zum Weltkriege, 2 Auflage, S. 73, 74, 79; см. также Grosse Politik, Bd. XI, Kapit. LXIV.

² XI, N 2640.

с Россией. Старые задачи предотвращения "двухфронтовой войны" сочетались при этом с идеей континентального блока. А то обстоятельство, что Ближний Восток был тем участком, где германский империализм еще не проявлялся, делало пока еще возможным и осуществление этой идеи. В этом своеобразие этого этапа международных отношений.

Русско-германские отношения, наладившиеся было после подписания торгового договора в 1894 году¹ и снова охладевшие вскоре после Симоносеки, когда Россия и Франция обошли Германию в истории с китайским займов, теперь осенью 1895 года опять быстро улучшаются² .

Это следует поставить в связь с обострением англо-германского антагонизма в эти месяцы из-за Южной Африки. Германская дипломатия идет в ногу с Россией на Ближнем Востоке. Особенно ярко это проявляется в деле ликвидации взрывов национального движения в Турции, где, как мы видели, Россия сталкивается с Англией. Так, в критском вопросе германский посол получает инструкцию действовать, "учитывая согласие не всех держав, а лишь России, Австрии и Италии", но не принимая в расчет Англии ³ . Те же инструкции он получил и по случаю конференции послов о "реформах", но с весьма характерной добавкой: "Против предложений России вы даже и тогда не должны итга, когда Россия и Австрия не единодушны. В случаях этого последнего рода вы должны соблюдать строжайший нейтралитет" ⁴ . Нечего и говорить, как это помогало русской дипломатии: такая позиция главы тройственного союза действительно означала изоляцию Англии. Когда Николай был в Германии осенью 1896 года, обе стороны могли констатировать полное согласие "в деле охранения авторитета султана и "status quo" на Ближнем Востоке" ⁵ . Это соглашение было в сущности предтечей австро-русского соглашения, последовавшего через полгода. Более того, Муравьеву⁶ дают понять, что Россия может рассчитывать на сочувствие Германии, даже "если она в определенных вопросах должна будет перейти к решительным действиям". Германия должна быть только уверена, что будут приняты во внимание интересы Австрии. Это был намек совсем бисмарковского пошиба⁷ . Сам Вильгельм шел еще дальше и прямо спросил Лобанова: "почему вы не возьмете Константинополь? Я с своей стороны не сделаю на этот счет ни одного замечания" ⁸ .

¹ Чарыков, 3 апреля 1895, АМИД, Берлин 1895, II.

² Остен-Сакен, 19 июня, 22 июля и 1 августа 1895, АМИД, Берлин, 1895, I и II.

³ XII, NN3029 и 3024.

⁴ XII, N 3094.

⁵ XI, N 2858.

⁶ Был назначен министром после последовавшей 31 авг. 1896 г. смерти Лобанова- Ростовского.

⁷ XIII, N 3427.

⁸ Ламздорф, Дневник, 1895, III, Приложение.

Как видим, современная немецкая бисмаркианская литература чрезвычайно преувеличивает зависимость, в которую будто бы попал "Новый Курс" о г Австрии, не возобновив договора "перестраховки" с Россией. Из источников никак нельзя усмотреть, чтобы Германия была теперь увлечена на более активную поддержку Австрии, чем при Бисмарке, -пока того не потребовали собственны" интересы германского капитализма на Ближнем Востоке.

Обстоятельства ближневосточной политики, таким образом, не мало помогли еще раз оживить русско-германский союз, направленный, как известно, прежде всего на Дальний Восток ¹ .Для Германии Дальний Восток приобретал, между прочим, значение и с точки зрения предотвращения австро-русского конфликта. Считали полезным "привязать Россию к Восточной Азии, чтобы она меньше занималась европейским Востоком"² . Не мешая России в Проливах, ее все-таки старались занять где-нибудь в другом месте.

С 1898 года - и чем дальше, тем больше-багдадская политика Германии создает трещину в русско- германской дружбе, которая постепенно растет ³ , оставаясь, правда, относительно долгое время скрытой. Поражение России в японской войне уничтожило навсегда русско-германский союз, - но и без него конец "незаинтересованности" Германии на Ближнем Востоке неизбежно похоронил бы его. Но до этого, начиная с 1895 года, еще раз-последний раз - мы имеем оживление этой старой комбинации.

III

Сближение Германии с Россией и ее отказ более активно поддержать Австрию в Балканских делах заставили Австрию почувствовать себя уже совершенно изолированной перед лицом России.

Интересно, что уже в 1893 году, в связи со слухами об уменьшении интереса Англии к Проливам, в Австрии мелькает мысль о соглашении с Россией.

Мы постарались показать, почему Австрия искала союзников для борьбы с Россией. Мы видели, что поддержание территориального status quo составляло одну из важнейших задач австрийской дипломатии той эпохи. При этом Австрия особенно интересовалась поддерживанием этого status quo в одном месте - на той территории, которая на старой ⁴ карте Турции идет полосой от австро-турецкой границы Новобазарского Санджака до Эгейского моря и которая представляет путь из Австрии на Салоники. Поэтому в центре внимания австрийской дипломатии на Балканах стоит македонский вопрос:

¹ Покровский, указ сочин.

² Brandenburg, op. cit. S. 59.

³ Эта трещина проявилась в первый раз в связи с критским вопросом в 1898 году, когда Австрия и Германия отделились от европейского концерта. Эти события стоят, таким образом, под знаком уже несколько иной международной ситуации. Поэтому они не затрагиваются в настоящей работе.

⁴ До балканской войны 1912 г.

"опасности, которые грозят в Македонии, для Австрии страшнее всех других"¹ ."Внимание Австрии также приковано к Македонии, как наше к Проливам", писал Нелидов² . Опасность заключалась в том, что в Македонии шло брожение против Турции, которое могли поддержать претенденты на Македонию - Сербия, Болгария и Греция. Македония могла вызвать не только войну их с Турцией, но и друг с другом. Результат всего этого мог получиться весьма нежелательный для Австрии ³ .

Признание Фердинанда Кобургского и рост русского влиянии в Болгарин в умах австрийских дипломатов вызывали призрак болгарского ирредентизма, подымающегося под русским протекторатом. Если Россия толкнет Болгарию на захват Македонии, то ведь это означало бы, что, во-первых, путь на Салоники попадет под угрозу России и ее вассалов и что, во-вторых, на Балканах образуется крупное славянское государство. Не допустить образования такой державы - это с давних пор составляло постоянную задачу австрийской политики: ее преследовали и в Рейхштате, и на Берлинском конгрессе, и, как увидим, при соглашении 1897 года. Не имея союзников, Австрия боялась остаться один на один в решении македонского вопроса со своим врагом. Одно время Голуховский носился с мыслью поставить македонский вопрос на решение европейской конференции ⁴ . Но всего удобнее казалось просто замять этот вопрос. Для этого надо было задавить национальное движение в Македонии и, главное, удержать от интервенции Болгарию, Сербию и Грецию. И вот, в исполнении этой-то задачи Австрия нашла себе ревностного помощника в лице той самой России, интриг которой так боялись ⁵ и которая на деле вовсе не намеревалась поощрять болгарский ирредентизм. В балканских столицах и Россия, и Австрия сообща предостерегают от вмешательства в македонские волнения. Армянский и критский вопросы сами по себе, собственно, не интересуют венский кабинет. Их опасность, особенно критского (ибо Крит был ближе к Македонии), заключалось в том, что они могли повлиять как пример и на македонских революционеров ⁶ . Отсюда линия на подавление национального движения вообще, т. е. на то самое, чем не без ус-

¹ XII, N 2969.

² Донесение 31 дек. 1896, АМИД, Конст. 1896, III.

³ Вот образчик того, как боялся глава австр. кабинета войны. Граф Бадени говорил в частном разговоре Волькенштейну (герм, послу в Париже): "всякая война для Австрии представляет невозможность. Если на нас нападут, то мы, с божьей помощью, должны акцептировать положение. Но наступательная война, например, из-за Константинополя или других балканских вопросов - есть безумие. Многонациональное государство не может вести войну без ущерба для себя. Победа или поражение для конгломерата наций представляют почти одинаковые трудности" (10 ноября 1895 г.; X, N 2499).

⁴ XII, N 2969 (Эйленбург 8 дек. 1895).

⁵ "Македонский вопрос давно бы успокоился, если бы Россия убрала оттуда свои руки", говорил Голуховский Эйленбургу (донесение 23 января 1896, XII, N 2972).

⁶ XII, N 3033, ср. N 3018, АМИД, Вена, 1896, II, Капнист 9 июля 1896; Ср Sosnosky, Die Balkanpolitik Oesterreich-Ungarns", II, 125.

пеха уже занимаюсь царская Россия¹ . Таким образом, неожиданно сошлись на одной задаче политические линии обоих противников ² . Русское правительство не хотело в то время впутываться в болгарско-македонский вопрос. Поэтому ему тоже надо было, по возможности, снять этот вопрос с повестки дня. Русскому правительству "обострение кризиса" было "нежелательно" ^{в момент, "когда наше внимание занято в другом месте"- подразумевался Дальний Восток4 . Укрепляя свое влияние на будущее, Россия избегала на Балканах таких шагов, которые могли бы вызвать осложнения в данный момент. Тотчас по признании Фердинанда, русское правительство делает Болгарии предостережение, что Россия не хочет осложнений в Македонии и что Болгария ответит перед Европой за помощь македонским революционерам 5 .}

При таких обстоятельствах, уже летом 1895 г. между русским послом в Вене и Голуховским начинаются разговоры о согласованных действиях на Балканах. Инициатива исходила, по- видимому, от русского посла в Вене графа Капниста. Голуховский шел на это с большими колебаниями, не доверяя России ⁶ . Зато германское правительство ведет активную пропаганду за сближение с Россией перед австрийскими правящими сферами ⁷ , стремясь уверить Австрию в мирных намерениях России. Точно так же, русское правительство немцы стараются уверить в миролюбии Австрии ⁸ . Гогенлоэ говорил Капнисту, что в австро- русском соглашении он видит лучшую комбинацию на Ближнем Востоке⁹ . И тут пробивается этот новый штрих - идея блока против Англии: "я могу вам гарантировать, что с нами будут Австрия и Италия, -говорил Маршаль-фон Биберштейн, -а Франция не покинет вас, и мы сумеем оставить Англию в изоляции" ¹⁰ .

Австрия долго упиралась, не желая итти против Англии. "Никогда, никогда, -восклицал Голуховский, - я не соглашусь" на исключение Англии из

¹ "Программа русского правительства, -писал Лобанов, -заключается в том, чтобы уничтожать все элементы беспорядка, которые проявляют балканские народы".

² Ср. Sosnоsky, op. cit. II, 130.

³ АМИД, Вена, 1896, II; Лобанов, 30 янв. - послу в Вене: "конечно, не в интересах России водворять в Софии своего ставленника, так как это причинило бы более затруднений, чем пользы нашим интересам".

⁴ Капнист, 22 октября 1895, АМИД, Вена, 1895, II.

⁵ XII, N 2978.

⁶ ХII,NN 2972,2974 АМИД. Вена, 1895. Капнист, 22 октября и 12 декабря. Ср. Лобанов Капнисту 21 янв. 1896, АМИД, Вена, 1896, Ехр.

⁷ XII, NN 2973, 2955 и др.

⁸ "Маршаль почти что гарантирует" исключительно "миролюбивые намерения Австрии". Наконец, в "крайнем случае", заявил он, "мы ведь находимся на своем месте и мы вполне разделяем вашу точку зрения на текущие вопросы; вы макете рассчитывать на нас" (АМИД, Берлин, 1895, Остен-Сакен, 16 ноября 1895).

⁹ АМИД, Вена, 1895, Капнист. 9 янв. 1896.

¹⁰ АМИД, Берлин, 1895, Остен-Сакен. 16 декабря 1895.

европейскою концерта, "на континентальный блок прошв нее"¹ Положение Австрии было в высокой степени противоречивым: всеми силами стремясь к союзу с Англией, вместе с которой она и шла там, где дело шло о борьбе с русским влиянием - например, в вопросе о "реформах", -не достигнув этого союза, Австрия оказывалась вынужденной цепляться за "tatus quo ² и подавлять вместе с Россией национальное движение, т. е. выступать против Англии, вынуться в фарватер германской политики континентального блока^3. Теперь Австрия и Россия нашли общий язык, общую задачу в деле подавления национально- освободительного движения. Конечно, это вело к усилению взаимного доверия. Царь нанес в 1896 году визит в Вену.

В дни критского восстания отношения стали прямо-таки "нежными-", ("zärtlich") ⁴ . Понадобились, однако, еще две неудачных попытки австрийской дипломатии в начале 1897 года заполучить союзников против России - одна в Лондоне⁵ , другая в Берлине⁶ , - чтобы притти, наконец, к соглашению с последней. Кстати, и русскому правительству понадобилось известное время, чтобы привыкнуть к мысли о соглашении. К первым разговорам между Капнистом и Голуховским об австро-русском соглашении (инициатива их исходила, кажется, от русского посла, большого сторонника этого соглашения, который старался туг иногда вести собственную линию и представлял при этом иной раз в Петербурге дело так, будто инициатива переговоров исходит от Австрии) Лобанов отнесся довольно подозрительно. Предложение о соглашении с Австрией совпало с английским предложением созвать конференцию послов по вопросу о "реформах". "Обе державы, писал Лобанов, хотят связать нам свободу действий", на случай, если весной, - как тогда ожидали, - разразится общий кризис в Турции⁷ .

Соглашение было заключено лишь в 1897 году в Петербурге, куда Франц-Иосиф прибыл с ответным визитом к Николаю. Оно открыло собой эру австро-русской "дружбы", совпавшей - хронологически и логически-с русско-германским сближением. Собственно говоря, все, о чем действительно

¹ XII, N 2927 (Эйленбург, 21 сент. 1896, т. е. уже после отказа Англии от соглашения 1887 г.).

² "Беречь status quo как зеницу ока" (Капнист, 21 янв. 1896 АМИД, Вена, 1896 II).

³ Когда было заключено австро-русское соглашение, Вильгельм так и поздравит Франца- Иосифа - "с объединением континентальных держав" (XII, N 3123).

⁴ XII, N 3049, Эйленбург 6 авг. 1896. Он отмечает также раздражение против Англии в Вене в дни критского восстания, когда Англия поддерживала повстанцев. (XII, N 3058). После этою, когда Солсбери поставил вопрос о реформах, снова наступает скачок в сторону Англии с тем, чтобы весной 1897 г. придти к соглашению с Россией.

⁵ XII, NN 2934, 2935, 2937, 2938, 3106.

⁶ XII, NN 2933, 3114, 3116, 3117

⁷ Ламздорф, Дневник 1896, I, стр. 12.

договоритесь, сводилось к обязательству поддерживать status quo на Востоке ^1.

В случае же, если status quo поддержть не удастся, обе стороны обязуются не стремиться к аннексиям и договориться о взаимных интересах, которые надлежит принять во внимание при территориальных переменах на Балканах. При этом, однако, вопрос о Проливах совершенно исключался как из сферы данного соглашения, так и будущих переговоров - как вопрос не австро- русский, а "европейский". Россия и Австрия в своем "соглашении" заранее расписывались таким образом, что по основному вопросу соглашение между ними невозможно. Гольштейн справедливо усматривал в этом признак неизбежности столкновения в будущем ² . Но на деле оказывалось, что и по другим вопросам будущего устройства Балкан общей точки зрения не было. Австро-русскому соглашению 1897 года была придана форма обмена нотами. Эта форма очень хорошо выявила любопытное явление: за исключением тезиса об охране status quo, тут не одна общая точка зрения, а две. Одна - выявлена в ноте Голуховского, резюмирующей петербургские переговоры, как их понимали австрийцы. Другая - в ответе Муравьева. Австрийская нота перечисляет ряд пунктов, по которым Австрия хочет обеспечить себе согласие России. Эти пункты следующие: в случае если поддержание status quo окажется невозможным, Австрия имеет право аннексировать оккупированные ею Боснию и Герцеговину и сверх того часть Новобазарского Санджака, необходимую для разъединения Сербии от Черногории ³ .Далее, остальная европейская Турция, кроме полосы у берегов Проливов, делится между Балканскими государствами, но так, чтобы не было нарушено равновесие между ними. Цель обоих этих условий одна: Австрия хочет помешать созданию одного большого славянского государства на Балканах. Третье условие касалось Албании. Она должна была стать самостоятельной - выход из Адриатики не должен был стать итальянским. Ответная нота Муравьева отказывалась фиксировать сейчас все эти условия: не следует предвосхищать будущего. Он возражал Голуховскому и по отдельным пунктам. Берлинский трактат, на который ссылался Голуховский, дает Австрии лишь право оккупации Боснии и Герцеговины, но ничего не говорит об их аннексии. Что касается границ Санджака и Албании, то они еще нуждаются в более точном определение и т. д. В инструкции Капнисту Муравьев объяснил смысл своей ответной ноты. Дело не в том, что России страшна аннексия Боснии, или она возражает прошв самостоятельности Албании. Но дать согласие на все это, поскольку Голуховский ничего не предлагает России относительно Проливов, сейчас неце-

¹ К этому добавлялось еще пожелание не искать "преобладающего и исключительного" влияния в балканских государствах - намек на положение России в Болгарии в 80-х годах, зафиксированное договорами 1881 и 1884 гг. (см. "Красн. Арх.", I),

² XII, N 3130, записка Гольштейна 13 июля 1897. Ср. также N 3118. стр. 286.

³ XII. N 3126.

лесообразно. Это означает отдать все это Австрии даром. Если для Австрии "европейским вопросом" являются Проливы, так для нас - им является Босния. И вообще обсуждение "вопросов будущего" может повести к одним только осложнениям, которых сейчас лучше избегать¹ . - Таким образом, от всего соглашения реальным оставалось лишь обязательство блюсти status quo, "пока возможно", т. е. до тех пор, пока какая-либо из сторон не сочтет это для себя невыгодным. Это было решение - не решать балканского вопроса. Понадобилось еще шесть лет, чтобы в Мюрцштеге договориться о реформах в Македонии, т. е. вынести решение, которое имело своей целью предотвратить решение более радикальное.

¹ Муравьев, 25 мая 1897, АМИД, отдельн. конверт с надписью: "Австро-русское соглашение 1897 г.", см. там же черновик этого же письма.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. Хвостов:

Комментарии: