ЛУРЬЕ А. Гарибальди. М. Журн. -газ. объединение. 1938. 320 стр. 46000 экз. 2 р. 50 к. "Жизнь замечательных людей", вып. 5 - 6 (125 - 126).

ЛУРЬЕ А. Гарибальди. М. Воениздат. 1939. 103 стр. 1 р. 50 к.

Несколько лет тому назад ЦК братской компартии Италии, формулируя задачи борьбы трудящихся масс Италии "за хлеб, за мир, за свободу, против новых эксплуататоров и угнетателей нашей стра-

ны"¹ , в первом ряду предшественников этой великой борьбы поставил имя Гарибальди, этого замечательного борца за свободу своей родины, человека, имя которого долгое время было и до сих пор остается символом глубокой преданности, энергии и неустрашимости в борьбе за счастье народа.

Глубок интерес к личности и деятельности Гарибальди и в нашей стране. Поэтому почин редакции "Жизнь замечательных людей" и Воениздата - издать массовые биографии этого великого человека можно только приветствовать. За исключением нескольких страниц у Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского, Л. Мечникова ("Записки гарибальдийца") и небольшой брошюрки С. Степняка (Кравчинского) советский читатель не имеет литературы о жизни Гарибальди. Выпущенный в 1931 г. "Молодой гвардией" безграмотно сокращенный перевод "Мемуаров" Гарибальди дает очень мало. Десятки статей и упоминаний о Гарибальди и его деятельности в сочинениях Маркса и Энгельса (тт. VII, X, XI, XII, XV, XVI, XXII, XXIII, XXV, XXVI) могут быть доступны рядовому читателю лишь после предварительного изучения биографии Гарибальди в целом.

Довольно трудно дать облик этого замечательного человека, о котором с таким огромным уважением писали наши учители Маркс и Энгельс, человека, именем которого Ленин называет целую и притом важнейшую эпоху в истории Италии и о котором он неоднократно упоминает в связи с крупнейшими теоретическими вопросами марксизма² . Эта задача осложняется еще и тем, что, как известно, в свое время некоторые поступки и выступления Гарибальди встречали положительную оценку со стороны таких прямых врагов революционной борьбы, как Пальмерстон, Гладстон и др. Фашистские мерзавцы в своих жалких попытках украсить себя "чужими перьями" изо всех сил фальсифицируют образ Гарибальди, рисуя его "убежденным монархистом", "аннексионистом" и т. д.

Автору, приступающему к изложению биографии Гарибальди, предстоит собрать, привести в систему и обработать обширный материал различных, нередко резко противоречащих друг другу источников; тщательно изучить высказывания классиков марксизма-ленинизма об эпохе и о личности Гарибальди; нарисовать его исторически правдивый образ как человека и как политического деятеля и, наконец, дать все это в форме, доступной и интересной для массового читателя.

Книги А. Лурье производят хорошее впечатление. Они написаны живым, выразительным языком. Увлеченный личностью великого борца за свободу, автор нашел много красок и теплых слов для его характеристики. С большим вниманием подобраны отдельные штрихи из жизни Гарибальди, умело и вдумчиво созданы сцены и приведены высказывания самого Гарибальди. Хорошо показаны большое душевное благородство, мужество, храбрость, энергия и настойчивость Гарибальди, его любовь к родине, преданность ей, его исключительные способности, обаяние и авторитетность. Автор хорошо знает некоторые основные материалы биографии Гарибальди³ , привлекает много цитат из мемуаров самого Гарибальди, записок его современников - друзей (главным образом Л. Мечникова, Джемса Уайта и других) и врагов (сообщения корреспондента "Таймс" о сицилийском походе Гарибальди в 1860 г.). Большим достоинством обеих книг Лурье является подробное изложение военных кампаний Гарибальди, что особенно важно в истории этого "мастера своего дела", человека, многие операции которого "носят печать военного гения" (Энгельс). Язык книг достаточно прост и выразителен; автор хорошо представляет себе своего читателя и вполне отвечает его запросам.

Читатель получает в книгах Лурье яркую характеристику Гарибальди как человека, довольно полную историю его жизни и деятельности. Много места отведено описанию южноамериканского периода в жизни Гарибальди, главное же внимание автор уделяет истории его борьбы за освобождение Италии (1848 - 1861 гг.). Обе книги заканчиваются кратким обзором последних лет жизни Гарибальди.

При всех своих достоинствах книги Лурье все же страдают рядом значительных недостатков, объясняющихся тем, что автор подошел к Гарибальди прежде всего как литератор, а не как историк.

Читатель, прочитавший его книги, получит яркое представление о Гарибальди как о человеке, но четкого, ясного ответа на вопросы: почему, в силу каких именно объективных обстоятельств Гарибальди стал вождем национально-освободительного движения в Италии, представителем каких общественных классов он был, что в Гарибальди личного и что от эпохи, - на все эти вопросы ответа в книгах или совсем нет или они весьма неясны Как видно, Гарибальди как исторический деятель, как выразитель определенных настроений и стремлений определенных общественных классов не заинтересовал автора, и поэто-

¹ Воззвание ЦК итальянской компартии. Апрель 1935 года. "Коммунистический Интернационал" N 31 - 32 за 1935 г., стр. 64.

² См., например, Ленин. Соч. Т. XVII, стр. 460; т. XVIII, стр. 103, 250, 289; т. XIX, стр. 42.

³ Наиболее значительным пропуском в этом отношении являются статьи Н. А. Добролюбова об итальянских делах 1859 - 1861 годов. В частности, статья "Жизнь и смерть графа Камилла Бензо Кавура" сильно помогла бы автору в правильной характеристике этого душителя демократической революции (Соч. Т. IV, стр. 677 - 737. СПБ. 1911; о Гарибальди см. еще стр. 442 - 518, 537 - 548, 572 - 575, 602 - 623, 638 - 668 и др.).

му данный им образ, Гарибальди неполон.

Автор должен был раскрыть общественную обстановку, объективные процессы и сущность деятельности Гарибальди. Надо было показать, что не только вследствие своих личных свойств, а в первую очередь в силу объективных условий общественного развития Италии 40 - 60-х годов прошлого века Гарибальди действовал так, а не иначе. Величайшие недосягаемые образцы такого объективного анализа деятельности исторических личностей даны нашими великими учителями - классиками марксизма-ленинизма - в таких работах, как "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", "Памяти Герцена", "Лев Толстой, как зеркало русской революции" и многих других.

Это требование - раскрывать в биографии исторического деятеля влияние коренных общественных процессов, строго и отчетливо проводить грань между объективным, основным, и субъективным, случайным, - становится теперь особенно важным. Авторы биографий из серии "Жизнь замечательных людей" и других подобных изданий должны твердо помнить и всегда руководиться указанием "Краткого курса истории ВКП(б)" о том, что "не герои делают историю, а история делает героев... не герои создают народ, а народ создает героев и двигает вперед историю. Герои, выдающиеся личности могут играть серьезную роль в жизни общества лишь постольку, поскольку они сумеют правильно понять условия развития общества, понять, - как их изменить к лучшему"¹ (разрядка моя. - В. Д. ). К этому же, как известно, призывает и постановление ЦК ВКП(б)² . Однако, как видно, эти основные идеи и указания в работе А. Лурье не нашли отражения.

Начать с того, что вместо ясного и четкого описания общественной обстановки, в которой жил и работал Гарибальди, автор всюду дает характеристику итальянского общества и различных его классов не конкретно, а штампованными, избитыми фразами: "гнев к угнетателям", "недовольство буржуазии" (стр. 29, 35 и др.), "бедность и нищета низов" и т. д. Ничего специфического в общественном развитии Италии, чему Маркс и Энгельс в их гениальном конкретном анализе отводили так много места, автор не отмечает. Больше того: нередко автор повторяет буржуазно-либеральных историков (Б. Кинга, Орги и др.), - как например о "предусмотрительном "реформаторстве" итальянских монархов", которое будто бы "еще больше укрепляло позиции умеренных элементов итальянской буржуазии" (стр. 83). Страх перед взрывом революции, заставлявший этих монархов идти на уступки, автор считает "предусмотрительностью".

Один из важнейших моментов в биографии Гарибальди - его союз с "королем-изменником" (Энгельс о Карле-Альберте) - автор объясняет исключительно узко субъективными причинами (стр. 98, 112). Это, конечно, неправильно. Если бы автор книги встал на позиции объективного изучения условий деятельности Гарибальди, то он увидел бы, что и эта сторона деятельности Гарибальди отражает соотношение общественных сил в Италии 40 - 60-х годов прошлого века, состояние итальянской демократии того времени Вот почему и рассуждения автора об ошибках Гарибальди попадают не туда, куда следует. "Ошибка" Гарибальди была не в том, что он координировал свои действия с умеренными либералами и пьемонтской монархией, а в том, что он не шел дальше, не использовал сложившейся ситуации для развертывания революционной демократии. Гарибальди, как хорошо замечает тов. Якопо³ , должен был использовать этот "единый фронт" в целях дальнейшего развязывания революции, а он этого не сделал. Почему? Опять-таки не по каким-то личным соображениям, а потому, что в это время в Италии, в условиях борьбы за воссоединение страны, не было еще достаточно четкого размежевания классовых интересов.

Если бы автор дал читателю ясное изложение специфики итальянской революции 1848 - 1849 гг. (хотя бы в ее отличии от немецкой или французской) и состояние итальянской демократии 1840 - 1860 гг., то читатель без труда понял бы, почему Гарибальди так долго якшался с жуликами из савойского королевского дома (стр. 170 и др.).

Именно то обстоятельство, что Гарибальди искренне разделял многие предрассудки итальянской демократии 1840 - 1860 гг., предрассудки, корни которых лежат в особенностях национально-освободительного движения в Италии (борьба против австрийского ига), объясняет нам и его блок с королем. В этом отношении Гарибальди - человек своего времени и своего класса (революционной городской мелкой буржуазии и шедшей за нею крестьянской массы). С этой точки зрения надо более критически подходить и к "Мемуарам" самого Гарибальди. Республиканизм Гарибальди 40-х годов прошлого века - автор неправильно утверждает, что Гарибальди вывез его из Южной Америки (стр. 112, мал. кн. стр. 27) - не есть еще твердо обоснованное, выношенное политическое убеждение, а скорее, настроение, эмоциональное ощущение, весьма распространенное в это время (ср. Мадзини). Но в том и отличие Гарибальди от других представителей итальянской общественности, в том и его величие, что он, идя в авангарде народных масс, прислушиваясь к их развитию, скоро уходит от республиканизма чувства к республиканизму

¹ "Краткий курс истории ВКП(б)", стр. 16.

² "О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса истории ВКП(б)". Раздел I, п. 4-й. Огиз. 1938.

³ Jacopo "Garibaldi nelia rivoluzione nazionale italiana". "Lo Stato operaio" N 9. 1936.

убеждения. В этой своей эволюции Гарибальди лишь отражает развитие общественных сил в Италии 1850 - 1870 гг., процесс высвобождения итальянской демократии от многих иллюзий и зарождения ее более или менее четкой политической идеологии¹ . Известно, что в Италии слово "гарибальдиец", начиная с 60-х годов прошлого века и кончая нашим временем, является синонимом борца; за демократическую республику² .

Так же точно обстоит дело и с вопросом об отношении Гарибальди к крестьянству. Утверждение автора, что "если бы Гарибальди серьезно попытался найти ключ к сердцу крестьянина, он безусловно нашел бы его" (стр. 115), относимое к 1848 г., просто неправильно. Во-первых, почти никто (кроме Пизакане) в Италии 1848 г. даже и не пытался ставить вопроса о крестьянстве, и в этом отношении Гарибальди не является исключением. И не ставил именно потому, что специфика борьбы за освобождение страны подчиняла крестьянский вопрос другим, более значительным. Во-вторых, Гарибальди в 1848 г. выступает прежде всего как партизанский вождь, как боец, но не как политический деятель. Ведь если бы Гарибальди был в это время политическим деятелем с определенной Стройной программой, то он понимал бы, что поднять на освободительную борьбу измученных многовековым гнетом крестьян можно было бы лишь в условиях сочетания борьбы с длительной агитационно-пропагандистской работой, которую Гарибальди не умел вести (да, пожалуй, и не понимал ее значения). И, наконец, самое важное: он не понимал, особых условий жизни итальянского крестьянства, "благодаря которым оно, - как писал Энгельс еще в 1853 г., - до настоящего времени если и не реакционно, то, по меньшей мере, равнодушно к национальной борьбе своей страны"³ .

Совершенно иначе обстоит дело в 1860 г., при походе Гарибальди в Сицилию. Игнорируя изучение общественного развития страны, автор не замечает, что в положении итальянского общества за период 1848 - 1859 гг. произошли крупные изменения. Произошло резкое размежевание внутри "единого фронта" бойцов за национальную свободу и воссоединение страны. Окончательно отделились либеральная буржуазия и либеральное дворянство ("кавуровцы"), которые готовы были совсем отказаться от дальнейшей борьбы, если она будет вестись руками масс. Значительно окрепла и оформилась как самостоятельная сила итальянская демократия. Вот этот объективный процесс и явился основой эволюции взглядов Гарибальди. "Народ создает героев" - именно народ, его развитие, его движение вперед и создали героические действия Гарибальди в 1860 году.

Поэтому следует говорить не столько об ошибках Гарибальди в 1848 г., сколько о его правильном классовом чутье в 1860 году. К Гарибальди можно целиком отнести сказанное Лениным о Герцене: "Не вина Герцена, а беда его, что он не мог видеть революционного народа в самой России в 40-х годах. Когда он увидал его в 60-х - он безбоязненно встал на сторону революционной демократии против либерализма"⁴ .

Величие Гарибальди - и этого никогда не смогут отнять у него псевдонаучные писаки и мастера фальшивок из лагеря фашистских "историков" - в том, что он, идя вместе со своим народом, в его рядах, сумел найти в себе силы порвать со многими иллюзиями.

В этом плане было бы чрезвычайно важно остановиться подробнее на политической деятельности Гарибальди в Сицилии, но автор прошел мимо нее, отделавшись всего лишь пятью, к тому же недопустимо фальшивыми ("его декреты носят подчас поверхностный характер") строчками (стр. 215, мал. кн. стр. 30). В этих своих декретах, наносящих тяжелые удары пережиткам феодализма, Гарибальди встает во весь рост как подлинный вождь революционного народа. И можно с уверенностью сказать, что его блестящие победы в Сицилии многим обязаны этим декретам.

Погоня за одними только фактами, без их хотя бы краткого анализа приводит автора к тому, что он иногда выступает в роли простого регистратора, предоставляя читателю или самому догадываться, в чем же дело (например по вопросу о крайне равнодушном отношении крестьян к Гарибальди после ухода его из Рима, стр. 151) или теряться в противоречивых заявлениях автора. Подлинно же интересные и нужные для понимания истории Гарибальди факты автором нередко обходятся; например: речь Гарибальди в пьемонтском парламенте 1860 г (против Кавура), его отношение к Мадзини в 70-х годах прошлого века и др.

Этот регистраторский характер изложения и взятый автором метод субъективного анализа не дают возможности чита-

¹ О нечеткости и путаности идеологии итальянской демократии еще в 1872 г. хорошо говорит Энгельс в письме к В. Либкнехту: "Одно общество в Мачерате (в Романье) избрало в почетные председатели троих - Гарибальди, Маркса и Мадзини. Этот сумбур даст тебе точное представление о состоянии общественного мнения итальянских рабочих" (Соч. Т. XXVI, стр. 193).

² Ср. любопытное свидетельство В. Папазяна ("По театрам мира", стр. 46 - 47. М. 1937) об исключительной популярности имени Гарибальди в 1908 - 1909 гг.: "Гарибальди... во всех случаях жизни олицетворял собою дух и совесть итальянского народа". Ср. "батальоны имени Гарибальди" в антифашистских войсках республиканской Испании в 1935 - 1937 гг. ("Гарибальдийцы в Испании в 1936 - 1937 гг.". Мадрид. Декабрь 1937 г.).

³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IX, стр. 284.

⁴ Ленин. Соч. Т. XV, стр. 468.

телю восстановить истинную картину эволюции взглядов Гарибальди. По Лурье, выходит, что "у Гарибальди открываются глаза" лишь в 1871 г., когда он "стал по-настоящему понимать" и т. д. (стр. 298). Достаточно прочесть воззвание Гарибальди перед Волтурно, в котором он говорит, что, "наше войско - это, в сущности, вооруженная нация, которая освободит и объединит Италию" (стр. 240), проследить его поход на Неаполь и на Рим, чтобы увидеть, что "глаза" у Гарибальди "открываются" значительно раньше, примерно в 1860 году.

Только приняв во внимание эту эволюцию взглядов Гарибальди, шедшую не прямолинейно, а (как это и соответствовало объективному развитию итальянской демократии) зигзагообразно, и можно понять нелепую поездку Гарибальди в Англию в 1864 г., когда он, по выражению Маркса, был "жалок" (т. е. глуп)"¹ а по заслугам получил "по шапке". В этом же, плане понятно и нелепое выступление Гарибальди на Женевском конгрессе мира в 1867 г. с тезисом о законности и справедливости войны рабов с тираном.

А. Лурье много раз упоминает об ошибках Гарибальди: он ошибался в 1848 г., в 1860 г., в 1861 г., в 1866 г. и т. д.² . Говорить об ошибках крупных исторических деятелей прошлого надо обязательно, и в этом нам опять-таки надо многому поучиться у Ленина. Но надо различать ошибки и "ошибки"³ , надо вскрывать объективное историческое содержание ошибок, их характер и причины. Плохо, когда автор биографического очерка в изложении "ошибок" не выходит из рамок субъективного анализа.

Так например разве можно считать только личными ошибками Гарибальди его действия после Волтурно (стр. 245), его известное "повинуюсь" (1866 г.)? Не видна ли, в этих колебаниях полная противоречий линия развития итальянской демократии 60-х годов прошлого века, внутри которой начинается и идет процесс расслоения и размежевания? Ведь хорошо известно, что не один из славной "тысячи" Гарибальди завершил свою карьеру в лоне буржуазной демократии, так же как и далеко не один ушел в ряды бойцов за торжество пролетарской демократии. К сожалению, автор скомкал описание последних 12 лет жизни Гарибальди, особенно важных для понимания всего облика этого замечательного человека. К тому же эти главы (стр. 298 и сл.) написаны без упоминания о таких важных событиях в развитии итальянского общества, как начало пропаганды принципов Интернационала в Италии (1865 г.), зарождение и развитие социалистического движения и секций Интернационала, распространение раскольнического, вредного для развития пролетарской демократии бакунизма и др. Надо было подробно остановиться на окончательном превращении мадзинизма в реакционно-буржуазную группировку, на борьбе гарибальдийцев с мадзинистами. Вместо всего этого автор очень бегло и недостаточно связно (стр. 310 - 317) рассказывает о некоторых фактах из жизни Гарибальди, не упоминает даже о таком замечательном документе, как письмо Гарибальди к Дж. Тривульцио от 14 ноября 1871 г. ("Интернационал - это солнце будущего"), о борьбе Гарибальди с анархистами, о письме к Арт. Арнольду, в котором Гарибальди защищал принципы Интернационала, и др. Ведь все это важно не только для биографии Гарибальди, но еще более для понимания исторического значения личности и деятельности Гарибальди. Известно, с каким вниманием наши великие учители следили за деятельностью Гарибальди последних лет его жизни и как Энгельс незадолго до смерти Гарибальди заботился о посылке ему "наших" книг⁴ .

Дать развернутое изложение последних лет жизни Гарибальди надо было хотя бы для того, чтобы еще более ярко показать, как эволюция взглядов Гарибальди строго соответствовала политическому развитию лучшей части итальянской демократии. Это значительно повысило бы и антифашистскую направленность книг Лурье.

Бросаются в глаза и отдельные ошибки, неточные формулировки автора. Так, приведя на стр. 192 слова Энгельса о том, что Италия была, по существу, "объединена... революцией"⁵ , автор на стр. 291 вдруг пишет, что "победило объединение Италии "сверх у", на базе савойской династии", т. е. повторяет россказни буржуазно-либеральных историков. Хорошо, что в маленькой книге автор, взяв вышеприведенные слова Энгельса в качестве эпиграфа ко всей книге, вносит во все свое изложение значительные поправки, приближаясь к правильному освещению событий.

Думаем, что лишь небрежностью могут быть объяснены такие фразы, как "Италия обязана своим воссоединением" (стр. 37, мал. кн. стр. 20) или "своим освобождением - Мадзини и Гарибальди" (стр. 291), причем первая относится к 1833 г., а вторая - к 1870 году. Ошибочно характеризовать идеи и давать оценку деятельности Мадзини в 1830 г. (стр. 32 - 33, мал. кн.,

¹ К Маркс и Ф. Энгельс. Соч., Т. XXIII, стр. 176 - 177.

² Ср. еще о "большой ошибке Гарибальди" - его участии в "Societe Nationale italienne" (стр. 166), о "крупной ошибке" после Волтурно (стр. 245), причем автор здесь доходит до того, что считает в это время Мадзини "более последовательным"; ср. еще стр. 250 о возможности "плебейской" революции в Италии в 1860 году.

³ Ленин. Соч. Т. XI, стр. 178.

⁴ Кстати, автор совершенно не упоминает об очень важном факте - посылке Гарибальди в конце 1860 г. Марксом и Энгельсом своих работ по итальянскому вопросу (см. письмо Маркса от 27 декабря 1860 г. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXII, стр. 555).

⁵ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI, Ч. 1-я, стр. 461.

стр. 24) на основе известного отзыва Маркса (в письме к Вейдемейеру от 11 сентября 1851 г.), характеризующего деятельность Мадзини в 1848 - 1849 годах. Уже одно только сопоставление этого отзыва и писем Маркса и Энгельса от 13 и 23 сентября 1851 г. с оценкой Марксом последующей деятельности Мадзини должно было предостеречь автора от ошибочного приписывания Мадзини роли освободителя Италии, т. е. от повторения легенды либерально-буржуазной историографии.

Из других ошибок автора отметим: а) неправильное освещение плебисцита, проведенного в Савойе и Ницце в 1860 г. (стр. 186); б) повторение созданной буржуазными историками легенды о том, что будто Пьемонт и, в частности, Кавур веля работу по воссоединению Италии (стр. 36, 170 и др.). Маркс и Энгельс (и независимо от них блестящий представитель русской революционной демократии Н. Добролюбов) давно уже совершенно неоспорима доказали фальшь этой легенды, установили, что пьемонтский король и его верный слуга Кавур мечтали лишь о расширении Пьемонта за счет Ломбардии и что только безумный страх перед возможным (и уже начавшимся) революционным движением заставил их присоединиться к движению за освобождение и воссоединение Италии¹ . Неправильно, не учитывая замечаний Маркса, оценивает автор поход мадзинистов на юг в 1860 г. (стр. 229 - 230)² , истинное существо политики Кавура³ . Упоминая о Тюрре, автор не дает его характеристики, хотя мнение Маркса об этом интригане известно⁴ . Историю пребывания Гарибальди в Неаполе в сентябрьские дни 1860 г. автор описывает поверхностно, замалчивая громадные трудности положения Гарибальди и сделанные им ошибки⁵ . Совершенно неправильно автор дает положительную оценку таким фактам, как письмо Гарибальди к Линкольну (стр. 253) и его выступление на конгрессе "Лиги мира и свободы" (стр. 274), оцененные Марксом как недопустимые для честного демократа⁶ . Если уж нужно было останавливаться на участии Гарибальди в этом конгрессе "буржуазных ослов", участии, которое демонстрировало непонимание им "Международного товарищества рабочих", то надо было тут же отметить и подчеркнуть, что вскоре сам Гарибальди исправил эту свою ошибку и стал горячим сторонником Интернационала.

Автор часто уклоняется от самостоятельной характеристики эпохи, предпочитая обрисовывать ее своеобразным монтажом цитат из сочинений Маркса и Энгельса (например стр. 18 - 22, 27, 33, 103 - 104, 185, 297 и др.). Нередко при этом цитаты повисают в воздухе, не развиваются и не иллюстрируются (например замечательные слова Маркса о том периоде истории савойского королевского дома, "когда он старается использовать мировую борьбу между революцией и контрреволюцией..."⁷ . В собственных же рассуждениях автора встречаются такие ошибки, как утверждение, что "на Венском конгрессе большая (?! - В. Д. ) часть Италии была окончательно (?! - В. Д. ) отдана (? - В. Д. ) австрийцам" (стр. 19, мал. кн., стр. 22), или путаница с австрийским императором Фердинандом и др.

Маленькая книжка А. Лурье написана значительно лучше первой. Выправлены многие недостатки, исключено много лишнего, подверглись дополнительной шлифовке спорные утверждения. Сжатость изложения (в большой книге 14, в маленькой - 5 - 7 авторских листов), более яркий и образный язык делают эту книгу интереснее и легче читаемой по сравнению с первой. Однако, улучшив стиль, автор все же сохранил многие недочеты первой книги: тот же упор на Гарибальди - человека, а не политического деятеля, те же путаные рассуждения об ошибках Гарибальди (стр. 39, 57, 59, 63, 89 - 90, 96), противоречия (стр. 29 и 68, стр. 33 и 35), неточности (вроде того, что аргентинский диктатор Розас - "предтеча современных фашистских "фюреров" (стр. 14), или "машинное шелкоткачество" в Италии 30-х годов (стр. 24), Джоберти в роли одного из вождей "умеренно-либеральной" партии (стр. 26), "риу-грандский народ" (стр. 60), когда это просто бразильцы, жители провинции Риу-Гранде до Суль).

Приветствуя издание этих книг, свидетельствующих об обращении литераторов к разработке новых исторических тем, мы призываем их к углубленной работе над историей и к созданию подлинно марксистских биографий замечательных людей прошлого.

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI. Ч. 1-я, стр. 462. Ср. еще Т. XXII, стр. 452.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXV, стр. 377.

³ "Кавур... является прямым орудием Бонапарта". К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXV, стр. 377 и др.

⁴ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXIII, стр. 43; Т. XXV, стр. 398.

⁵ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXII, стр. 531; Т. XXV, стр. 372.

⁶ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXIII, стр. 27 и 439.

⁷ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XI. Ч. 1-я, стр. 13.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. ДИТЯКИН:

Комментарии: