Libmonster ID: RU-7166
Автор(ы) публикации: Ромэн РОЛЛАН

НЕИЗБЕЖНОСТЬ РЕВОЛЮЦИИ 1789 ГОДА*1

Истинное величие революции 1789 г. состоит в том, что она не могла не произойти. Она не была какой-то случайной катастрофой, которую можно было бы предотвратить. Она была великим переломом, ожидавшимся и необходимым для развития человечества, неизбежным кризисом, и кризисом не одной нации, но всего человечества, авангардом которого являлась эта нация.

Удивительно то, что для такого вывода не было нужды отдаляться на полтора века, когда на горизонте уже вырисовывается во всем своем величии другая цепь приведенных в движение громад, восходящих из почвы благодаря такой же Революции, как и в природе. Люди, участвовавшие в этом первом потрясении, предвидели его приближение и желали его. Никогда раньше ни одно событие не было осознано наперед с такой ясностью. Революция совершилась в умах раньше, чем был разыгран хотя бы первый ее великий акт.

Это суждение может показаться противоречащим выводу Даниэля Морнэ, который пишет на основании тщательных изысканий об интеллектуальной подготовке Французской революции (1933):

"Если бы не нашлись другие силы, кроме интеллектуальных, чтобы угрожать старому режиму, то старый режим был бы вне опасности".

Но сама книга Даниэля Морнэ наносит удар этому заявлению, впрочем, исправленному в ходе дальнейших его рассуждений2 .

Правильно, что величайшие писатели: Монтескье, Дидро, даже, если угодно, Жан-Жак - не были самыми смелыми провозвестниками революционного движения, правильно, что "писатели второй или третьей категории", Мабли, Себастьян Мерсье, Делиз де Саль и Рейналь - являются наиболее популярными герольдами Революции (впрочем, трусливо от нее отказавшимися, как только их призыв к восстанию был претворен в дело)3 , все же самое поразительной и самое существенное заключается в той взрывчатой силе, какой обладали революционные идеи, которые начинают зажигаться и производят взрывы по всей стране в тече-


* Перевод на иностранные языки без разрешения автора воспрещается.

1 Настоящая статья Ромэн Роллана в несколько ином варианте одновременно печатается во французском журнале "L'Europe".

Ромэн Роллан в своей статье рассматривает Великую Французскую революцию XVIII века с точки зрения ценности для нашего времени демократических идей, служивших массам в этой революции в качестве лозунгов борьбы. Эти идеи Ромэн Роллан как республиканец-демократ, как борец единого фронта трудящихся, противопоставляет расистским теориям фашистских мракобесов. В конце статьи Ромэн Роллан выражает уверенность в том, что только русский опыт, т. е. опыт пролетарской революции, показывает, как следует разрешать социальные проблемы, затрагивающие жизненные интересы миллионных масс. В этом отношении его статья для советского читателя весьма ценна и представляет особый интерес.

2 "Этому интеллекту, чтобы действовать, необходимо было иметь точку опоры - народную нищету, политические изъяны. Но политических причин было бы, несомненно, недостаточно, чтобы вызвать так скоро революцию. Интеллигенция развязала, организовала выступления, подготовила мало-помалу Генеральные штаты..."

3 Яростный призыв аббата Рейналя: "К народам трусливым, народам глупым, которые стонут вместо того, чтобы рычать, и которые позволяют руководить собой кучке

стр. 37

ние двадцати лет, предшествовавших и подготовлявших Революцию. Никто это не показал лучше чем сам Даниэль Морнэ.

Начиная с 1770 г., говорит он, - "вся Франция принялась размышлять... Это складывалась новая Франция, т. е. народ, который не хотел больше довольствоваться тем, что он живет, но который хотел понимать и обдумывать". И дальше: "Мыслящая Франция, по выражению д'Аржансона, не походила больше на паука с большой головой и тощими длинными лапами. Накануне Революции повсюду встречаются "мыслящие головы". Это одна из причин, почему Революция не была лишь насильственным переворотом в столице, которая тащит потом за собой всю страну, напуганную и пассивную, а была творением всей страны в целом".

Доказательства изобилуют: провинциальные издания и издания в Париже, дискуссии и конкурсы в провинциальных академиях, в лицеях (colleges), не только ученики, но и преподаватели которых сделаются позже смелыми трибунами Учредительного собрания и Конвента. В свидетельствах, наименее подозрительных в смысле классового духа, свидетельствах аристократов, как, например, аббата Вери1 , констатируется, что за пятнадцать предшествовавших лет Революция совершилась уже в мнении всей Франции "в форме философских размышлений о равенстве людей, о естественной свободе каждого индивида... в форме распространения книг и роста просвещения, дававшего возможность все взвесить на весах естественного права... Дух критики охватил все классы нации... Никто не посмел бы больше сказать в парижских кругах: "служить королю"; вместо этого говорили: "служить государству"... На короля смотрят теперь не иначе как на поверенного нации". Дело доходит до того, что спрашивают себя, как это сделала одна придворная дама: "Будет ли здесь еще Людовик XVI через два года..."; больше того, идут разговоры о том, "что через пятьдесят лет не будет больше королевства ни во Франции, ни в Англии".

И, наконец, Американская Революция помогает французскому сознанию перейти от революционной идеи к революционному действию. Итак, это больше не утопия, не бесплодные желания или возмущения в глубине сердец: мысль наших "философов" в руках Франклина, Вашингтона и Джефферсона становится оружием, которое сокрушает угнетение и воздвигает новый человеческий порядок.

"Мы считаем само собой разумеющимися, - говорится в Декларации о независимости, - следующие истины: "Все люди сотворены равными. Они наделены некоторыми неотъемлемыми правами; среди этих прав - право на жизнь, на свободу и на стремление к счастью".

Какой торжественный звук фанфар поднимается из-за моря! Обеспокоенное правительство Франции пытается заглушить эти раскаты: оно запрещает печатание Декларации, Декларация ходит из рук в руки, выходит в трех французских изданиях; ее прославляют в сотне трудов Бомарше, Кондорсэ, Мирабо, Бриссо, Рейналь и Мабли. Молодые люди в лицеях увлекаются ею больше чем речами Цицерона; народ устраивает в ее честь общественные празднования, при этом - не допустите ошибки! - празднуется не независимость Америки, а независимость человеческого рода! Один из сторожевых псов старого режима,


детей, вооружившихся палкой..." ("Философская и политическая история учреждений и торговли европейцев в обеих Индиях". 1772).

Апологию кровавого восстания и гражданской войны мы находим у Луи-Себастьяна Мерсье: "Есть эпоха, сделавшаяся необходимой для некоторых государств: эпоха ужасная, кровавая, но ведущая к свободе. Я говорю о гражданской войне..." ("Год 2440". 1770. Новое издание 1786 года). Ожидание и уверенность в победе: "Свобода родится из недр угнетения. Она в сердцах, она проникнет через печатное слово в просвещенные души, а через тиранию - в душу народа... День пробуждения недалек" (аббат Ренналь, цит. соч.).

1 Abbe de Veri. Journal, ed. P.J. Tallandier. 1928 - 1930.

стр. 38

королевский цензор аббат Жанти, вылезает из своей конуры, визжит от радости и приветствует каждого входящего в дом:

"Независимость англо-американцев есть событие, более всего способное ускорить Революцию, которая должна установить счастье на земле".

Кондорсэ приветствует пример, который "учит уважению прав человека и подготовляет торжество истинных принципов на земном шаре".

Прежде даже чем собрались Генеральные штаты, в наказах по всей Франции выставляется требование, чтобы эти "истинные принципы" и эти "права человека" преподавались в школе как "национальный катехизис"1 .

Так возникает новая вера. Новая эра открывается.

"Мы начинаем историю людей", - гордо сказал Мирабо на Собрании 27 июня 1789 года.

И один из самых развитых умов Учредительного собрания, Барнав, психологический склад которого представляется Жоресу близким к психологическому складу его земляка по Дофинэ - Стендаля, - высказывает в "Введении к Французской революции" свое полное признание великих законов вселенной, руководящих движением человечества и порождающих великие эпохи в истории, одну из вершин которой составляет Революция. Для него, как и для всех ведущих умов движения, дело идет гораздо больше чем об одной французской Революции: дело идет о Революции европейской, а Франция представляется лишь отправной точкой. Точно та же мысль будет развита Кондорсэ в его бессмертной "Картине прогресса человеческого разума".

"Все говорит нам о том, что мы приближаемся к одной из величайших Революций человеческого рода".

И когда бьет час, она совершается просто в силу наступления зрелости так же естественно и с такой же неизбежностью, как смена времен года2 . Человек избавляется от могущества слепой необходимости. Он проник в законы развития и берет в свои руки управление ими. Он расширяет свои права и объявляет об этом. Этот решающий акт значит гораздо больше чем политическая борьба против старого режима, гораздо больше даже чем победа класса буржуазии, третьего сословия. Он знаменует разрыв с эпохой рабства человека перед лицом судьбы. Теперь человек становится господином себя самого и всего мира. Его права, незыблемые, неотъемлемые, начиная с 1789 г. провозглашают extra muros и intra muros самые просвещенные наказы во главе с парижскими, требуя, чтобы раньше всякого другого обсуждения на Собрании они стали предметом Декларации и основой Конституции.

"Самая могущественная нация Европы должна дать самой себе политическую Конституцию, т. е. прочное существование, при котором злоупотребления власти станут невозможны... Декларация своих естественных прав, гражданских и политических, сделается национальной хартией и базой французского правительства".

Эта хартия дается отнюдь не привилегированному народу. 18 августа 1789 г. Дюпор сказал:

"Мы хотели создать Декларацию пригодную для всех людей, для всех наций. Вот какое обязательство мы взяли перед лицом Европы".

Среди этих великих французов в Учредительном собрании нет ни одного, кто не думал бы, что ом работает для мировой Революции.

"Мы требуем, чтобы в качестве основного закона в Конституцию было занесено, что все люди рождаются свободными и что они имеют


1 "Cahiers de la noblesse du bailliage de St. Mihiel".

2 С 1751 г. Дюкло уже предсказывал будущую зрелость, "известную ферментацию вселенского разума".

стр. 39

равное право на безопасность и на обладание своей личностью и своим имуществом".

Первый параграф Декларации, предложенный парижскими наказами extra muros, почти дословно принят Собранием. Эта Декларация имеет ценность для всех людей всех стран земного шара. Она представляет ценность и для нас. Мы ее снова требуем.

В 1789 г. она имела характер Кредо. Отэнский епископ Талейран в своем докладе о "Всеобщем государственном образовании", прочитанном в течение 10, 11 и 19 сентября 1791 г. и являющемся как бы интеллектуальным завещанием Учредительного собрания, хотел сделать из нее катехизис для детей:

"Необходимо, чтобы Декларация прав и конституционные принципы составляли в будущем катехизис для детей и чтобы его преподавали повсюду вплоть до самых младших школ королевства. Напрасно хотели оклеветать эту Декларацию: именно в правах всех всегда будут заключаться обязанности каждого".

Запомним эти слова, в которых сделано наперед возражение тем, кто позже пытался противопоставить этой Декларации Декларацию обязанностей. Чтобы утвердить права, Революция исходит отнюдь не из понятия об обязанности, которое всегда содержит оттенок принуждения; она дает их как хозяин. Она получает свой размах в радостной полноте человеческой личности, идущей совершенно добровольно, под влиянием свободного разума, к выполнению обязанностей, которые она признает и принимает.

*

То, что отличает эту новую веру от других Кредо, по словам великих мыслителей, ее провозглашающих, состоит в том, что она не загипнотизирована самообожанием, подобно Нарциссу. Она не предлагает себя как конечную цель человеческому уму. Она представляет собой такой этап на пути прогресса, который можно и должно преодолеть.

"Нужно научиться совершенствовать Конституцию, - писал Талейран. - Принося клятву защищать ее, мы не могли отказаться ни за себя, ни за своих потомков от права и от надежды её улучшать".

Еще более твердо и более энергично устанавливает Кондорсэ не только право, но и обязанность всех граждан свободно обсуждать и пересматривать веру, которая им предлагается:

"Ни французская Конституция, ни даже Декларация прав не будут предложены какому-либо классу граждан, как скрижали, спустившиеся с неба, которые нужно чтить и в которые нужно верить. Их энтузиазм будет основываться, отнюдь не на предрассудках или привычках детства; мы сможем им сказать: "Эта Декларация прав, которая вас учит одновременно вашим обязанностям в отношении общества и тому, что вы в праве требовать от общества, эта Конституция, которую вы должны впредь защищать хотя бы ценою жизни, - все это лишь воплощение тех принципов, диктуемых природой и разумом, вечную истину которых вы научились понимать с молодых лет. До тех пор, пока будут существовать люди, которые слушаются не разума, а заимствуют свои взгляды из чужого мнения, до тех пор напрасно было бы разбивать оковы, будь даже эти навязанные мнения самыми истинными и полезными; ведь человеческий род оставался бы в таком случае попрежнему разделенным на два класса, на людей, которые рассуждают, и на таких, которые верят, т. е. на господ и на рабов".

Пожалуй, нелишне напомнить эту великолепную Декларацию независимости разума в такую эпоху почти всеобщего закрепощения, как наша. Несравненная сила наших великих революционеров состоит в том,

стр. 40

что дело Революции они отождествляли с освобождением разума. У них не было трусливого недоверия к нему, не было стремления его ограбить и поставить под опеку. Почему было бояться разума великим мыслителям Конвента? Они слуги истины, и они уверены в разуме, который является орудием ее исканий. В поисках истины при помощи разума они и пришли к Революции. Зачем же станут они не доверять ему? В силу какого права осмелились бы они сказать разуму, как Иисус Навин сказал солнцу: "Остановись!" Какой преступной узурпацией было бы устанавливать границы истине: "До сих пор, но не дальше!"

"Независимость образования, - говорил Кондорсэ в своем докладе Законодательному собранию в апреле 1792 г., - составляет в известном смысле часть прав человеческого рода. Поскольку человек получил от природы способность к совершенствованию, пределы которого, если даже они существуют, все время будут расширяться, и гораздо дальше того, что мы в силах теперь себе представить, ибо познание новых истин является для него единственным средством развивать эту счастливую способность, источник его благоденствия и его славы, то какая же власть могла бы иметь право ему сказать: "Вот что ты можешь знать, вот граница, где ты должен остановиться?! Поскольку одна только истина полезна, поскольку всякое заблуждение есть зло, то по какому праву какая бы то ни было власть возьмет на себя смелость определить, где кончается истина и где начинается заблуждение?"

Указывая на гибельные последствия застоя мысли для таких развитых цивилизаций, как цивилизации Египта, Индии и Китая, которые были "нашими учителями во всех науках", Кондорсэ дает сигнал тревоги:

"На основании этих примеров будем же опасаться всего, что может нарушить свободное движение человеческого разума! Каких бы пределов он ни достиг, но, если какая-либо власть прервет его прогресс, ничто не сможет нас гарантировать от возврата к самым грубым заблуждениям: разум не может остановиться в своем движении, не возвращаясь назад; а с того момента, когда ему указывают объект, которого он не должен касаться, то этот первый предел, положенный его свободе, должен заставить нас опасаться, что вскоре не станет пределов его порабощению".

И все Собрание ему аплодировало.

Сильный такой поддержкой и опираясь на Конституцию, Кондорсэ выводит из этих принципов правила поистине демократического правления, постоянно подвергающегося свободному обсуждению со стороны всех граждан:

"Сама французская Конституция вменяет нам эту независимость в строжайшую обязанность. Ведь она признает, что нация имеет неотъемлемое и незыблемое право изменять все свои законы; следовательно, она стремится к тому, чтобы в области народного образования все было подвергнуто тщательному пересмотру. Ни одному закону она не придала неизменяемость больше, чем на десять лет; следовательно, она стремилась к тому, чтобы основы всех законов были подвергнуты обсуждению, чтобы все политические теории послужили предметом изучения и боевой критики, чтобы ни одна система общественного устройства не опиралась на слепой энтузиазм или предрассудки, как предмет мистического культа, но чтобы все они были предложены на рассмотрение разума, как различные комбинации, между которыми он имеет право выбирать; и разве это было бы соблюдением неотъемлемой независимости народа, если бы мы позволили себе подкрепить некоторые частные мнения всем весом, какой им может придать общее образование, и власть, которая присвоила бы себе право выбирать эти мнения, не узурпировала ли бы она тем самым часть национального суверенитета?"

стр. 41

Когда еще, кроме как в эти дни первой весны Республики1 , произносились с такой силой слова о безграничной, почти опьяняющей свободе устами официального докладчика Собрания? Какое великодушие, какое беспристрастие законодателя, призывающего оппозицию к изменению законов, выражающего доверие сознательности и независимости суверенного народа!

Напомним, что эта величественная речь была заслушана - увы! - 20 апреля 92 г., накануне объявления войны, прервавшей ход величественного развития свободной революционной мысли и навязавшей европейскому сознанию кабалу и постоянную угрозу военного положения, которое с тех пор и до наших дней, то усиливаясь, то ослабевая, никогда больше не прекращалось.

Но эта высокая ступень независимости, с которой мы сорвались, остается, тем не менее, вершиной духа Революции; и наши взгляды обращаются к ней как к одной из целей наших усилий.

*

На чем покоилась эта гордая и вместе с тем скромная уверенность? На двух убеждениях. Одно, чисто научное, сильно развившее с тех пор свои гениальные перспективы, - убеждение в относительности всех истин, которые мы завоевываем шаг за шагом неотделанными кусками. Другое - это грандиозная гипотеза, обоснованная молодым разумом современности, освободившимся от своих цепей и возбуждающимся от своих новых побед, от поразительных успехов своих наук: это - убеждение в способности к безграничному совершенствованию.

Оно имело во Франции славных предтеч, даже в век классического феодального порядка. Разве не епископ из Мо (кто бы мог думать?) провозгласил:

"В течение шести тысяч лет наблюдений человеческий разум не был истощен; он ищет, и он все еще находят достаточно, чтобы понять, что он может искать и находить бесконечно и что одна только леность может положить границу его познаниям и его изобретениям"2 .

И если Паскаль после пережитого им "кризиса обращения (conversion), может быть, и отказался бы от своих великих слов веры в человека: "Человек сотворен для бесконечности", - и от своей прославленной идеи о "следующих друг за другом в течение многих столетий поколениях людей... являющихся как бы одним человеком, который все время существует и постоянно учится"3 , то идущее вперед человечество ее подхватило. Этот литературный образ так часто возобновлялся и развивался во Франции в XVIII в., как никогда никакой другой. Впротивовес итальянцу Вико с его учением о возобновлении мыслящая Франция с момента поворота великого века берет знамя человека, вечно растущего и возвышающегося. И "этот человек не состарится; он всегда будет способен к тому, для чего подходит юность, и все больше станет способен к тому, для чего требуется зрелый возраст"4 .

Аббат св. Петра, создавший "Основы всемирного Разума", прославляет в них также движение и законы "Постоянного прогресса"5 . Эта уверенность, которая господствует на страницах Энциклопедии и в писаниях Даламбера и д'Ольбаха, впервые воплощается в действие у Тюрго,


1 Она не была еще провозглашена. Но с июля 1791 г. Кондорсэ первый подтвердил необходимость Республики.

2 Bossuet "Traite de la connaissance de Dieu et de soi-meme".

3 "Fragment d'un traite sur le vide".

4 Fontenelle "Digression sur les Anciens et les Modernes".

5 "Observations sur le progres continuel de la Raison universelle".

стр. 42

у которого, как кажется, Кондорсэ заимствовал свою доктрину бесконечного прогресса1 .

У всех этих людей, апостолов и защитников Прогресса, одинаковая вера в разум. "Все следует за генеральным маршем духа"2 . И его прогресс обусловливает остальное развитие, совершающееся во всех областях. В современных доктринах формула перевернута; в них дух является результатом социальных и экономических условий, в развитии которых он принимает участие. Но опережает ли дух в силу своего предвидения это развитие, сопровождает ли его или следует за ним, нет никакого сомнения в том, что он теснейшим образом с ним связан. Разум освещает это движение. Как говорит Тюрго, "люди, наученные опытом, становятся наиболее человечными". И защита культуры в битвах сегодняшнего дня тесно связана с защитой свободы и прогресса человеческого рода.

В этом смысле мы всегда являемся наследниками пламенных носителей идей Революции. Не забудем, что они призывали к свету всю нацию, крестьян, рабочих - "тех, кто представляет действительно человеческий род, массу семей, которые существуют почти полностью своим трудом"3 . Они указали науке и прогрессу истинную цель - "воздействовать на эту часть, которая составляет действительно большинство человеческого рода"4 . Их "надежды на будущий порядок в человеческом обществе" сводятся "к следующим трем (главным) пунктам: уничтожение неравенства между нациями; движение к равенству внутри одного и того же народа; наконец, действительное усовершенствование человека"5 . Разве нельзя сказать об этой программе, что она задумана для знамени демократий, которые сегодня противопоставляют свой фронт армиям фашистской и расистской реакции? Нам нечего в ней урезать. Эта тройная цель является нашей целью. Это Кредо - нашим Кредо.

Если у нас осталось меньше оптимизма, потому что он подвергался серьезному испытанию в течение ста пятидесяти лет жестоких битв, мы все-таки не имеем никакого основания сомневаться в разуме и обвинять людей 93-го года в том, что они предавались иллюзии. Они прошли через жестокое испытание. Но они не дрогнули. Ничто не заставило дрогнуть перо Кондорсэ, ничто не нарушило спокойного хода его мыслей, его уверенности, когда, преследуемый в своем убежище на улице Сервандони, находясь под угрозой эшафота, от которого его спасла только добровольная смерть, он все-таки созерцая грядущую победу - "эту картину человеческого рода, освобожденного от всех цепей, избавленного от власти случайности, как и от власти врагов прогресса, и идущего твердым, уверенным шагом по дороге правды, добродетели и благоденствия".

И это зрелище "утешало философа в тех заблуждениях, преступлениях, несправедливостях, которыми загрязнена пока еще земля, в которых он часто бывал жертвой"6 и продолжает быть и теперь. Наше сердце не должно быть слабее его сердца. Мы никогда не думали, что "заключили союз с победой, но что мы заключили его с битвой", говорил отважный Франси де Прессансэ. Неудачи одного дня - и хотя бы века! -


1 Ср. интересный опыт Жюля Дельвайя "Sur l'histoire de l'Idee du progres jusqu'a la fin du XVIII-e siecle". Alcan, 1910: "Бесконечная способность к совершенствованию - одно из отличительных качеств человеческого рода... Прогресс люден, которому нельзя предписать никакого предела, является результатом совершенствования человеческого разума, совершенствования, которое Тюрго считал бесконечным. Это мнение, от которого он никогда не отказывался, составляло один из главных принципов его философии" (Condorcet "Vie de M. Turgot").

2 Turgot "Plan du Premier discours sur l'histoire universelle". 1750.

3 "Esquisse d'un tableau historique des progres de l'esprit humain".

4 Ibidem.

5 Ibidem.

6 Ibidem.

стр. 43

не могут лишить нас мужества. Развитие, которого ничто не задержит, может, как течение Роны в Белгарде, скрыться под землей, оно выйдет на поверхность несколько дальше, более мощным.

"Таковы эти реки, - говорил Тюрго, - которые, исчезнув на некоторое время из виду в каком-нибудь подземном потоке, появляются на поверхности, пополненные всеми водами, просачивающимися в подпочву".

Эти исчезновения или остановки и временные возвращения назад не ускользали от взора просвещенных и мужественных людей, руководивших Революцией. Было бы ошибкой приписывать им слепую доверчивость, стремление обмануть себя сновидением прогресса, нежелание видеть реальную угрозу. Они ей противостояли. Они хорошо знали, что среди этапов своего развития история идущего вперед человечества насчитывает и разрушительные эпохи1 . Они знали, что будущее будет таким, каким его воздвигнет энергия людей, и что у них не хватит сил предотвратить обратное наступление прошлых злодеяний...

"Достигли ли мы такого положения, что можем не бояться больше ни новых заблуждений, ни возвращения старых; такого положения, когда старое вредное учреждение не может быть больше выдвинуто лицемерием и поддержано невежеством или слепым энтузиазмом, когда никакая злостная комбинация не сможет больше причинить несчастье великой нации?"2 .

Разве это - не предупреждение в общих чертах о тех провалах, в которые теперь попала Европа, о тенетах диктатуры лжи, опирающейся на невежество и самообман? Если менее недоверчивый, чем Робеспьер и его коллеги из Большого комитета, Кондорсэ не верил даже в преходящий успех диктатур, так это потому, что он справедливо рассуждал, что дуче и фюреры будущего, "народные тираны, не смогут действовать иначе, как под маской"3 . Итак, он рассчитывал на свободу прессы, чтобы заставить их выступить без маски. Он не предвидел, что эта пресса будет немедленно ими конфискована, куплена, подделана, милитаризирована, что она будет служить орудием угнетения4 .

Только по мере развития боя обнаруживается новая тактика врага, но вместе с тем выявляется и та тактика, которую мы ей противопоставляем. Поле битвы расширилось. И если средства врага усложни-


1 Такова шестая эпоха Кондорсэ - позднее средневековье. Но наблюдение Кондорсэ порождало в нем уверенность в солидарности всемирной мысли, которая невидимыми корнями соединяет между собою через головы веков события и умы. "Результат каждого данного мгновения влияет на каждый следующий момент... Явление, которое отмечается у одной нации в одном веке, вызвано зачастую революцией, происшедшей за тысячи лье и на расстоянии десяти веков; и ночь времени покрыла большую часть этих событий, влияние которых мы наблюдаем на людях, нам предшествовавших, а иногда и на нас самих" ("Esquisse d'un tableau historique des progres de l'esprit humain". VI).

2 Esquisse... etc", VI.

3 "Discours de juillet 1791, pour affirmer le principe de la Republique".

4 Пессимизм Робеспьера, придававший ему обостренную прозорливость, это видел:

"Какова цель? - Осуществление Конституции в интересах народа.

Кто будут наши враги? - Порочные люди и богачи.

Какие средства они пустят в ход? - Клевету и лицемерие.

Какие причины могут благоприятствовать использованию этих средств? - Невежество санкюлотов.

Итак, необходимо просветить народ. А какие препятствия мешают народному образованию? - Продажные писатели, которые вводят его в заблуждение при помощи ежедневных выдумок... Какое еще есть препятствие народному образованию? - Нишета.

Когда же народ будет просвещен? - Когда он будет иметь хлеб и когда богачи и правительство перестанут подкупать подлые перья и подлые языки, чтобы его обманывать, когда их интерес совпадет с интересами народа.

Когда же произойдет это совпадение? - Никогда". (Заметки Робеспьера, сделанные, вероятно, между концом июля и сентябрем 1793 г., когда он вступил в Комитет общественной безопасности).

стр. 44

лись, то и наши - колоссально возросли. Тем из нас, кто поддался бы сомнению, сравнивая печальное положение наших демократий, лишившихся веры и обессиленных, с тем пламенным порывом, который поднимал наших предков в Революции, я напомню то бесценное преимущество перед нашими великими дедами, которое в наше время имеют демократии: у нас есть Народ - народ Франции, народ мира, - сознание которого прояснилось. Революционеры 89-го года не имели этого. Саль1 , бродя по деревням, высказывал свое беспокойство по поводу того, смогут ли, наконец, крестьяне проснуться от своего векового сна и понять свободу2 . Кондорсэ мучился сознанием, что "существует класс бедный и развращенный". Интеллигенция 89-го года ощущала страх перед массовой безграмотностью. Эти великодушные люди напрасно напоминали 22 октября 89 г. голосом аббата Грегуара и Дюпора "великий принцип... что всякое правительство учреждается для народа, т. е. для самого многочисленного класса общества, и что благоденствие народа является его целью". Чтобы облегчить свое сознание, они могли сколько угодно напоминать о долге буржуазных представителей в отношении этого народа, который "в нашем современном обществе не имеет времени узнать свои права и который возлагает на богачей заботу об их защите, в то время как сам он продолжает работать, чтобы прокормить их". Когда в Учредительном собрании шли прения об избирательном праве, то Собрание согласилось на то, чтобы различить среди граждан активных и пассивных; и "три миллиона бедняков остались за флагом". Крайняя левая не протестовала. В глубине сердец, даже самых преданных народному делу, было недоверие и страх в отношении этих невежественных масс3 . И даже в записках Робеспьера, которые мы цитировали, есть горькое признание этого опасения - опасения, как бы деньги богачей, дворян и духовенства не направили фанатизированный народ против разума и свободы4 . Ужасные восстания в Вандее вполне оправдывают это беспокойство. Понадобилось решительное вмешательство народа Парижа в революционные дни 20 июня и 10 августа 1792 г., чтобы всеобщее избирательное право было внесено в декреты Собрания. Народ не имел ни времени, ни охоты воспользоваться им. После 10 августа едва ли одна пятая активных граждан использовала право подачи голоса. Революция терпела поражение в значительной мере из-за недостатка политической зрелости, которую народ не смог приобрести и которую просвещенная "система народного образования", намеченная Кондорсэ, спешно должна была ему привить.

В настоящее время мы более счастливы. В нашей власти теперь, если мы хотим, реализовать союз всех тружеников как физического труда, так и тружеников мысли, ибо в настоящее время нет такого вида техники и нет такого вида труда, куда этот союз не проникал бы; как нам есть, чему поучиться у наших товарищей рабочих и крестьян, так и им есть, чему поучиться у нас. И все вместе мы достаточно сильны, чтобы перенять цепь великих трудов и боев Революции.

Революция 1789 г. была остановлена на полпути. Необходимо, по примеру наших товарищей в СССР, сделать так, чтобы она двинулась вперед во всем мире, пока все ее великие обещания не будут выполнены и социальная справедливость не будет установлена.


1 Жирондист, автор "Charlotte Corday".

2 Jaures "Histoire socialiste de la Revolution". T. I, p. 753.

3 Один публицист с таким же независимым образом мыслей, как у Лустало, с наивным цинизмом выставляет напоказ заботу интеллигенции, в теории признававшей право народа на осуществление власти посредством всеобщего избирательного права я соглашавшейся записать это право в законе, - указать средства, как на практике помешать трудящемуся народу придти на голосование.

4 Характерно, что только один член правой 20 октября протестовал против различения активных и пассивных граждан.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/НЕИЗБЕЖНОСТЬ-РЕВОЛЮЦИИ-1789-ГОДА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Svetlana LegostaevaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Legostaeva

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Ромэн РОЛЛАН, НЕИЗБЕЖНОСТЬ РЕВОЛЮЦИИ 1789 ГОДА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 18.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/НЕИЗБЕЖНОСТЬ-РЕВОЛЮЦИИ-1789-ГОДА (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Ромэн РОЛЛАН:

Ромэн РОЛЛАН → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Svetlana Legostaeva
Yaroslavl, Россия
1765 просмотров рейтинг
18.08.2015 (3146 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
19 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
НЕИЗБЕЖНОСТЬ РЕВОЛЮЦИИ 1789 ГОДА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android