Libmonster ID: RU-7682
Автор(ы) публикации: А. МАКСИМОВ

(К ИСТОРИИ МАНУФАКТУР В РОССИИ)

Для истории мануфактур XVIII в. - века торжества крепостничества и абсолютизма - суконные "фабрики" во многих отношениях типичны и показательны. "Суконное производство, - писал Ленин, - является примером того самобытного явления в русской истории, которое состоит в применении крепостного труда к промышленности"1 . Во второй половине XVIII в. дворянство буквально хлынуло в суконное дело. Крупнейшие феодалы, вроде князей Юсуповых и Барятинского, графа Разумовского, фельдмаршала Потемкина и др., не брезговали заведением суконных "фабрик". И если во многих отраслях промышленности к концу XVIII в. крепостные дворянские "фабрики" явно отступали перед вольнонаемными мануфактурами, то в сукноделии крепостные заведения в то время находились в полном расцвете. В 1725 г. из 10 суконных мануфактур лишь одна принадлежала дворянам (организованная Дубровским в Путивле на деньги императрицы); в 1742 г. из 16 мануфактур 3 было в руках дворян, в 1773 г. дворянам принадлежало уже 28 суконных "заведений" из общего числа 45, а в 1813 г. - 165 из 235 (купцам принадлежало 28, остальные были в руках крестьян, мещан, иностранцев).

О росте производства мануфактур можно судить по поставкам сукна в казну, составлявшим, однако, далеко не всю продукцию. В 1724 г. было поставлено 81500 арш. сукна, в 1742 г. - около 170000 арш. в 1760 г., - 929065 арш. (стоимость 548958 р.), в 1765 г. - 1275680 арш. на сумму 739892 р., в 1773 г. - 1838600 арш. на сумму 1066390 р. 11 к.2 . В конце века одни только обязанные мануфактуры, числом 24, поставляли в казну 1212601 арш. в год.3 . В 1813 г. вся продукция мануфактур поднялась до 3475732 арш.4 Продукция дворянских "заведений", ничтожная в первой половине века составила в 1773 г. 48% выработки всех суконных мануфактур (882550 арш.), а в 1813 г. - свыше 60% (2183000 арш.).

Развитие дворянской мануфактуры было обусловлено расширением рынка, появлением в деревне в середине XVIII в. лишних крестьянских рук, наличием шерсти-сырья и распространением крестьянского домашнего сукноделия. От работы по крестьянским избам с концентрацией сукна по оброку в помещичьих амбарах до организации крепостной мануфактуры дистанция невелика. Создание дворян-


1 Ленин, Соч., т. III, с. 365.

2 По данным Чулкова, Историческое описание российской коммерции, Спб. 1787.

3 Ленинградское отделение Центрального исторического архива (ЛОЦИА), Мануфактур-коллегия, д. 1312, л. 98 - 99.

4 "Ведомость о фабриках и мануфактурах", 1814 г.

стр. 178

ских "фабрик" било таким образом по крестьянским промыслам, лишь в некоторой части задевая интересы купеческих мануфактур. Дворянство, пользуясь мерами внеэкономического принуждения, стремилось разрушить крестьянские промыслы путем объединения крестьян на "фабрике". Поэтому крепостные "фабрики", хотя они и работали в значительной степени на рынок5 , консервировали феодальный способ производства, расширяя область крепостнических отношений.

По руслу феодально-крепостнических производственных отношений пошло также развитие организованных в начале XVIII в. и пользовавшихся наемным трудом купеческих мануфактур. Возникавшие в конце века купеческие и крестьянские мануфактуры уже в меньшей степени были охвачены крепостническими отношениями и в известной мере были провозвестниками нового типа мануфактур. Ленин, дав классическое определение мануфактуры и указав ее место между мелким товарным производством и фабрикой, констатирует для крепостной России середины XIX в. "развитие чисто капиталистических фабрик из купеческих заведений", наряду с упадком "помещичьих заведений вотчинно-посессионного характера"6 .

Эти явления, как подчеркивает Ленин, характерны для середины XIX в. В первой же половине XVIII в. не было еще достаточных условий для развития капитализма, а потому даже купеческие вольнонаемные мануфактуры не стали капиталистическими, предприятиями, как сто лет спустя, а превратились в посессионные, обязанные и т. п. заведения, представлявшие собой разновидность крепостной "фабрики". Однако, неверно было бы и для XVII в. вовсе стереть грань между купеческой и дворянской мануфактурой. Дело не в том, что в России, как думает С. Томсинский, одни и те же причины (рынок, развитие производства) привели к иным; по сравнению с Западом, результатам - крепостной мануфактуре, а в том, что в России мануфактуры зарождались в период консолидации феодально-крепостнического строя, наложившего на них свою печать и обусловившего их развитие.

Задача настоящей статьи - рассмотреть эту сложную проблему на конкретных примерах возникновения первых суконных мануфактур в России. Последовательно будут рассмотрены вопросы об условиях возникновения суконных мануфактур и о первых мануфактуристах, о кадрах и положении суконщиков и о формах классовой "борьбы.

*

Попытки организации суконных мануфактур в XVII в., делавшиеся "Ильей Торнтоном в 1683 г. и Иоганном Ван-Сведеном в 1661 г. в Москве и в 1668 г. в Кашире потерпели неудачу. Ван-Сведен, по свидетельству современника Кильбургера, "славный московский купец,


5 При сбыте сукон помещики предпочитали вольную продажу поставкам в казну; От настойчивых обращений правительства многие из них отговаривались тем, что на их фабриках "сукна за домашними расходами употребляются в партикулярную продажу, а для адмиралтейских служителей на мундиры неспособны" (Государственный архив феодально-крепостнической эпохи (ГАФКЭ), Архив сената, д. N 268/6219, л. 273, ответ помещика Сахарова). Они соглашались "из усердия внести" в казну сукно, "которое естли не продано" (там же, ответ майора Свечина).

6 Ленин, т. III, с. 365 (разрядка моя).

стр. 179

привез туда суконных мастеров, но от фабрики получил такой наклад, что принужден был их отпустить"7 .

Причина неудачи лежала в неразвитости рынка. Внутренний спрос: на сермяжное сукно, включая поставки на армию, удовлетворялся крестьянскими простыми сукнами. Мелкопоместное дворянство и население посадов довольствовались сермяжными кафтанами. Крестьяне, даже два столетия спустя носившие домотканные зипуны, не только в XVII, но и в XVIII в. не были потребителями продукции суконной мануфактуры. Казна не стала еще покупательницей солдатского сукна, так как обмундирование армии в суконную шинель началось при Петре I, да и тогда было проведено далеко не полностью; долгое время сукно носили только гвардейские полки. Спрос на тонкие сукна, шедший от высшей бюрократии и военщины, от знатного дворянства и торговых гостей, удовлетворялся ввозом из-за границы (в конце XVII в. ежегодно ввозилось до 200000 арш. сукна). Первые мануфактуристы не могли наладить производство тонких сукон, а на обыкновенные не было спроса, обеспечивавшего выгоды. Предприятия ликвидировались, но опыт их организации не прошел бесследно. Выявился вполне благоприятный результат обработки шерсти русских овец. "Русская шерсть дурна, но из опыта видно, что из нее можно выделывать такое же хорошее сукно, как гамбуржское"8 , свидетельствует Кильбургер. И первым результатом этого опыта было разведение овец, с целью экспорта шерсти, купцами, Артамоном Матвеевым и самим царем Алексеем Михайловичем. Таким образом в 60-х и 80-х годах XVII в. не было минимальных условий для успешного развития суконных мануфактур. Но уже в начале XVIII в. расширившийся внутренний рынок при сократившемся в период шведской войны ввозе сукон из-за границы, а также усилившийся спрос на сукно со стороны казны в связи с реорганизацией армии создали эти условия, как и условия для роста сукноделия вообще. Развитие суконных мануфактур и ремесла к концу войны9 шагнуло далеко вперед, особенно по производству легких шерстяных тканей - каразеи, стамедов. Здесь предложение превысило спрос, и некоторые каразейные "фабрики" вынуждены были или ликвидироваться или перейти на производство сукон, выработка которых отставала от спроса на протяжении всего XVIII в.10 .

Создавшимися на рынке сукна условиями прежде других воспользовались купцы, еще до того связанные с сукноделием в качестве скупщиков. Если в факте основания суконной мануфактуры в 1698 г.


7 Кильбургер, Известия о русской торговле, с. 173.

8 Там же.

9 Влияние частых войн XVIII в. на рост наживы и развитие отраслей промышленности, связанных со снабжением армии, неоспоримо. Уже тогда видно было, что "фабриканты и заводчики... паче умножающимся по причине войны подрядам и другими промыслами получают в военное время новые способы к умножению своего имения" (Полное собрание законов, т. XVIII, N 13375).

10 На почве перепроизводства легких шерстяных материй появилась конкуренция ремесла и мануфактуры. Московская мануфактура жалуется в 1724 г. на то, что "от вышеуказанных мелких разных ремесленных людей тем нашим указным большим фабрикам... чинятся великие повреждения и остановки" ("Московский суконный двор", изд. Академии наук, Москва, 1934, с. 4). Не следует, однако, преувеличивать эту конкуренцию. Она проявлялась главным образом в области производства каразеи и свелась к тому, что мануфактура расширилась за счет отдельных операций (прядение), производившихся частично ремесленниками. В суконной промышленности XVIII в. ремесло и мануфактура существовали рядом, подтверждая положение Ленина: "... Сохранение (и даже... развитие) мелких заведений при мануфактуре есть явление вполне естественное. При ручном производстве крупные заведения не имеют решительного преимущества перед мелкими" (Ленин, Соч., т. III, с. 341).

стр. 180

Сериковым и Дубровским можно сомневаться, то совершенно несомненна организация суконной мануфактуры в Казани в первое десятилетие XVIII в.

Суконной сотни купец Иван Микляев, владелец двух кожевенных, двух винокуренных заводов, 34 лавок, имевший свои торговые конторы в Москве, Архангельске, Сибири, на Кавказе и в Персии, основал суконную фабрику в Казани без всякой поддержки правительства, еще до организации казенного "шерстяного завода". Фигура Ивана Микляева весьма показательна. Он, как и некоторые другие суконные мануфактуристы первой половины XVIII в., вышел в купцы из крестьян, проделав путь, ставший особенно характерным в конце XVIII в., когда разложение натурального хозяйства пошло прогрессирующим темпом. Этот типичный представитель купечества феодальной эпохи, связавшийся с Западом через Архангельск и с Востоком через Астрахань и Кяхту, разбогател на грабительской торговле с башкирами, татарами и сибирскими народностями. Это был человек, начавший со скупки мелких партий пряжи, сала, шерсти и доведший свои обороты до десятков тысяч рублей. В одном Архангельском порту у Микляева в 1701 г. было товаров "на 24000 р. с небольшим". К началу XVIII в. Микляев имел огромный штат приказчиков во многих городах России и Сибири; он потерял счет своим оборотам. "А что тех вышеписаных товаров гороцкого и астраханского торгов, - сообщал он, например, в 1703 г., - на Москве и в иных городах продавали на деньги и в долги отдавали насколько и кому имяны люди мои и прикащики, того мне сказать имянно невозможно, на Москве и в иных городах живут за тою продажею и за долгами многое время и те долговые денги выбирают они, а ныне те люди мои и прикащики в рассылке для торгового моего промыслу у г. Архангельска, в Астрахани и в сибирских городах"11 .

Микляев свои торговые операции умело сочетал с промышленной деятельностью. В зависимости от конъюнктуры он торговал то юфтью и кожевенными товарами, организуя в то же время кожевенные заводы для обработки сырья, то вином, опять же заводя свои винокуренные заводы, то шерстью и сукном, основав в условиях увеличившегося спроса суконную мануфактуру. Микляев старался для расширения торговых оборотов получать от казны и иностранцев под поставки юфти, шерсти или вина деньги вперед, а товар брать в долг. Так, под поставки вина, которое он продавал "в Казань и в Астрахань и в иные города и села... по 25000 ведер и больши и меньши"12 , Микляев получал из казны "тысячи по 3 по 4 и больши и меньши". "Теми денгами, - говорит он, - в отпусках в вышеписаных товарах своих для управления своего промыслу покупаю товары и как из товаров обращаютца денги и к тому винному куренью хлебные и всякие припасы, что к тому надлежит, покупаютца"13 . На деньги Микляев покупал товары, главным образом на местных рынках, предпочитая брать товар в долг у купцов, особенно иностранцев, и расплачиваться после продажи товара. В 1700 г. такого долга за ним было англичанину Даниле Кареле 1091 р. 29 алт., гамбуржцу Ивану Говарсу 228 р. 8 гривен и голландцам - Христофору Брандту 160 р. 11 алт., Ивану Любсу 1 816 р. 29 алт. 3 д., Андрею Зве-


11 ГАФКЭ, Монастырский приказ, св. 222, д. 104, л. 7. Материал мне сообщен С. В. Бахрушиным.

12 Там же.

13 Там же, л. 8.

стр. 181

ниребелю 1175 р., Елисею Клюву 5042 р.14 . Не успел он к 1702 г. рассчитаться со старыми долгами, как забрал товаров вновь - у Ивана Любса на 616 р. 2 алт. 1 д. (да по заемному письму 2150 р.), У Христофора Брандта на 450 р. 25 алт., у Видима Балемы на 683 р., у Владимира Фингевера на 450 руб. 20 алт. 5 д., у Николая Фаруфа. на 817 р. 20 алт.15 . Распространенность торговли в долг объясняется еще и тем, что при медленности товарооборота и отсутствии банков купец не всегда имел свободные наличные средства.

Совершенно не случайно Микляев завел суконную фабрику. До того он торговал заграничными сукнами и поставлял для экспорта шерсть. Христофору Брандту и Ивану Любсу с которыми был в тесных торговых отношениях. В условиях усилившегося спроса на сукна он налаживает собственное производство их. Не случайно также местом основания мануфактуры была выбрана Казань (Микляев мог основать ее и в другом месте, как показывает его участие в полотняной мануфактуре Тамеса). В начале XVIII в. Казань - основной очаг колонизации Поволжья и Прикамья и перекресток торговых путей из Архангельска в Астрахань и из Москвы в Сибирь - была центром области развитого овцеводства. "Самые лучшие из русских овец белые и других шерстей находятся в южных урочищах реки Камы"16 , писал немного позже владелец казанской мануфактуры И. Осокин. Шерсть прикамских овец была в то же время очень дешевой. Микляев путем обмана, вымогательства и прямого административного нажима со стороны старательного начальства добился кабальных для башкир и татар условий продажи шерсти.

Наладив собственное суконное производство, Микляев крепко ухватился за него, как показывает его борьба с казенной мануфактурой. В Казани в 1714 г. был организован казенный "шерстяной завод", с которого обычно и начинали буржуазные исследователи историю' казанской суконной мануфактуры, проходя мимо существования купеческого заведения. А между тем интерес как раз заключается во взаимоотношениях частной и казенной мануфактур. Конечно, в тогдашних условиях нельзя говорить о конкуренции между ними на рынке сбыта (хотя микляевские сукна без задержки принимались казной для казанских полков, а сукна казенной мануфактуры браковались), но столкновения в вопросе получения рабочей силы несомненны. Квалифицированных рабочих было очень мало. Они были у Микляева, но на шерстяном заводе в них чувствовался острый недостаток. Петр I собирался если не запретить фабрику Микляева, то во всяком случае отнять у купца мастеров, и Микляеву удалось откупиться только значительным денежным подношением. Далее, не без влияния Микляева местные власти тормозили организацию казенного шерстяного завода. Два года шла борьба за мельницу, которую казанский губернатор не хотел отдавать подполковнику Грузинцеву, посланному правительством "для установления суконного дела". Хотя в промемории Грузинцеву было указано "для валяния сукон мельницы требовать у казанского губернатора", но два года спустя, 14 июня 1716 г., Грузинцев вынужден был доносить в военную канцелярию: "Мельницы господин казанский губернатор, также дубу и клену к тому делу без указу не дает, а сукон есть в готовности не малое число, а к окончанию приводить негде"17 . Вопрос до-


14 ГАФКЭ, Монастырский приказ, св. 222. д. 104, л. ч. Материал мне сообщен С. В. Бахрушиным.

15 Там же, л. 6.

16 И. Осокин, Примечания к обработке русской шерсти, Петербург 1791, с. 30.

17 ГАФКЭ, Архив сената, д. 2/29, л. 209, 212.

стр. 182

шел до сената, который приказал губернатору: "Мельницу, которую требует подполковник Грузинцев на валяние сукон, ему Грузинцеву отдать.., а дубу и клену ему Грузинцеву к тому делу по требованию давать же, чтоб в том суконном деле остановки не учинилось"18 .

Борьба все же не прекратилась. Грузинцева начали обвинять в разного рода злоупотреблениях и в производстве сукон плохого качества. В то же время микляевские сукна признавались хорошими и закупались для нужд стоявших в Казани и следовавших через Казань полков. В отчете о казенных расходах на содержание шерстяного завода в 1717 - 1718 гг. указан порядочный долг Микляеву за сукна. В результате доносов Петр I в 1719 г. отстранил Грузинцева от заведывания шерстяным заводом, поручив вице-губернатору Кудрявцеву взять "в свое ведение" "мастеров со всем заводом"19 . После смены директоров шерстяной завод продолжал попрежнему работать "вяло и убыточно". Кудрявцев не старался развертывать казенное предприятие, явно клоня дело в сторону передачи завода Микляеву. Упорная борьба последнего за полное руководство суконным делом в Казани завершилась успехом. Письмом Петра I от 15 июня 1724 г. "шерстяной завод с готовым домом и со всеми станами и прочим инструментами" был передан Микляеву с предложением приложить "свое старание оный размножить для своего интересу"20 . Вице-губернатор Кудрявцев получил "за труды" в частную собственность казенное овчарное заведение в Услонах; оно было не нужно купцу, который прекрасно обходился покупной шерстью.

Так произошло объединение частной суконной фабрики и казенного шерстяного завода. Развитие первой купеческой фабрики, носившей элементы капиталистической мануфактуры, пошло по единственно возможному в условиях крепнущего феодально-крепостного строя руслу - фабрика стала обязанной. Феодальный характер ее несомненен. Верховным собственником мануфактуры было государство, а мануфактурист получал ее на праве владения. Таков вообще путь первых суконных мануфактур. Объединение с казенной лишь один, вовсе не обязательный эпизод на этом пути.

Но уже пример Микляева показывает, что купцы сами стремились попасть в фарватер феодальных отношений, используя все возможности для занятия высокого места в системе феодальной иерархии.

Возвращаясь к истории Казанской мануфактуры, надо отметить, что права владения шерстяным заводом добивался не один Микляев. Его конкурентом выступил другой казанский купец Борис Пушников, В 1720 г. правительство включило Пушникова в число "компанейщиков" Московского суконного двора. Уезжать в Москву Пушникову не хотелось, и он продолжал добиваться уступки ему казанского шерстяного завода, войдя даже в соглашение с Микляевым. Когда шерстяной завод был передан последнему, Пушников стал его компаньоном, немедленно выйдя из компании Московского суконного двора, где он числился формально.

В 1728 г., после смерти Микляева, мануфактура перешла к его вдове Авдотье Микляевой с братом Афанасием Дрябловым, которые отстраните Пушникова от компании. Пушников целых двадцать лет, до самой смерти, не мог простить этого и всеми средствами старался вернуть себе право владения мануфактурой. Он даже пытался использовать выступления мастеровых против Афанасия Дряблова, остав-


18 ГАФКЭ. Монастырский приказ, св. 222, д. 104, л. 215.

19 Там же, д. 5136/233, л. 58.

20 Там же, л. 271.

стр. 183

шегося после смерти Авдотьи Микляевой полновластным распорядителем мануфактуры. При помощи широких обещаний и посулов Пушников перетянул на свою сторону суконщиков, которые в свою очередь стремились использовать Грызню купцов для улучшения собственного положения. В начале 1741 г. в челобитной, поданной на имя императрицы, мастеровые просили: "Дабы повелёно было оную фабрику от него Дряблова отрешить, а поручить казанскому гостинной сотни купцу Борису Пушникову, который у себя капитал имеет неменьше его Дряблова и содержать может. К тому же при оной фабрике он Пушников был и прежде в компании с купцом Иваном Микляевым"21 . Сенат в своем решении обошел молчанием этот пункт прошения мастеровых. В следующей челобитной от 23 марта 1743 г. суконщики, упорно требуя отрешения Дряблова, просят уже передать мануфактуру адмиралтийской конторе.

Пушников притих, но не надолго. В 1745 г., когда указом 3 июля фабрика была утверждена за братом умершего Афанасия Дряблова, Пушников стал "злобствовать на крупнейшего из купцов Федора Дряблова"22 и обвинил его в неправильном владении фабрикой. Пушников был президентом Казанского городового магистрата! и это дало ему возможность отстранить Дряблова от участия "в мирских советах купечества... отрешить от приема соли" и т. д. на том основании, что" Дряблов бросил торговлю и даже ратманство в г. Чебоксарах, чтоб управлять фабрикой.

Все казанское купечество разделилось на две партии. Одна партия горой встала за Дряблова, который "подати платит бездоимочно со ста душ да сверх того платит же с купечества своего в казанскую таможню пошлин в каждый год рублев по тысячи и более"23 ; другая партия была за Пушникова. Дряблов и его партия подали Елизавете Петровне на Пушникова жалобу, по которой была назначена комиссия для расследования злоупотреблений Казанского магистрата. Другая часть купечества подала встречный донос на Дряблова, обвиняя последнего в том, что он имеет много "без кредиту разночинцев и татар яко приказчиков своих", что он неправильно "платит пошлины и т. д. Дело кончилось победой Дряблова, хотя ему и пришлось уплатить 600 руб. утаенных пошлин. Пушников был снят с президентства.

Ожесточенная борьба за фабрику разыгралась в 1774 - 1776 гг. после смерти последнего Дряблова. В качестве претендентов выступили близкие родственники И. Дряблова (хотя и не прямые его наследники), а также сыновья Б. Пушникова, но мануфактура досталась дальнему родственнику первого, богатому заводчику Осокину24 Осокин дал претендентам отступное, почти равное стоимости фабрики. За недостатком оборотных средств" фабрике грозила остановка, и Осокин перезаложил ее.

Стремление купцов владеть фабрикой, быть участниками промышленного предприятия подтверждает история другой мануфактуры начала XVIII в. - Московского суконного двора. В 1704 г. "на Москве в Набережных Садовниках у каменного Всесвяцкого мосту (учинены


21 ГАФКЭ, Архив сената, д. 2/29, л. 20.

22 ГАФКЭ, Дело Главного городового магистрата N 63/602, л. 132.

23 Там же.

24 Осокиным мануфактура принадлежала до 80-х годов XIX в., когда она прекратила свое существование. Корпуса ее были проданы в 1899 г. с аукциона в погашение огромных долгов последнего представителя рода Осокиных. Петр Гаврилович Осокин был объявлен несостоятельным должником, так как за ним числилось 397259 р. 35 к. долга, а все его имение было оценено в 312000 р. (Татцентрархив, Конкурсное управление, 1899 г. д. N 1).

стр. 184

заводы для дела немецких сукон, а у тех заводов велено быть и ведать их Илье Исаеву с товарищи"25 . В 1708 г. Исаев получил от А. Меншикова "повеление о управлении компанейского дела в наследие паю Ивана Григорьева"26 , т. е. Исаев должен был заведывать и казенными купеческими паями, вложенными в Московский суконный двор. С начала основания суконного двора был и Владимир Щеголин "у всякого дела и у припасу к тому суконному делу купчиною, а 710-го году определен в надзиратели"27 . 7 апреля 1712 г. Илья Исаев стал обер-инспектором по приему сукон, а управление Московским суконным двором было передано "дьяку Артемию Навроцкому да при нем для присмотру быть Федору Григорьеву, Володимеру Щеголину"28 .

Словом, хотя Московский суконный двор и был заведен казной, но с самого начала основную роль в нем играли купцы, имевшие даже свои паи. Особенно крепко ухватился за суконное дело Владимир Щеголин. После 1712 г. он определенно стремился овладеть фабрикой на частнокомпанейских началах. Донесение Петру I президента Берг-коллегии29 Якова Брюсса от 29 января 1720 г. говорит об этом достаточно прозрачно. Яков Брюсе начинает с утверждения о невыгодности для казны содержать Московский суконный двор ("в том есть и не без убытка, а оные сукна и протчёе добротою в плохом состоянии"30 ), затем рекомендует передать Суконный двор компании со вспоможением в 30000 руб. и заключает: "А за оные деньги велеть им ставить в Военную коллегию на мундир сукнами добротою, хотя б такие, каковы объявил вашему величеству и в Берг-коллегии и с купечества Щеголин, который при том заводе несколько лет у того дела был"31 . А отсюда вывод: "в той компании быть бы ему Щеголину". Факт сопоставления "добротою в плохом состоянии" продукции Суконного двора с "объявленными" самому царю хорошими сукнами Щеголина говорит о том, что Щеголин добивался передачи ему мануфактуры и образцами сделанных "в доме своем"32 сукон доказывал выгоду для казны от такой передачи. 17 февраля 1720 г. Московский суконный двор был отдан компании из 14 купцов, в которую вошли частью родственники Щеголина (Мушников, Сергей Щеголин, Болотин), частью люди, известные правительству своей промышленной деятельностью (Твердышев, Пушников, Сериков, Волков и др.).

Из 14 человек фактически участие в компании приняли только 5 (Щеголин, Болотин, Докучаев, Сериков, Соколовский). Остальные не нашли выгодным для себя участие в деле, далеком от места их деятельности, и правительство не могло их принудить вступить в компанию.

Между оставшимися компаньонами началась борьба за прибыль и степень участия в эксплоатации мануфактуры. Неограниченным хозяином оказался Вл. Щеголин, и на него ополчились остальные "ком-


25 "Московский суконный двор", с. 87.

26 Там же, с. 85.

27 Там же, с. 108.

28 Там же, с. 74.

29 Подведомственность мануфактуры была следующей: в 1705 - 1712 гг. Ингерманландской концелярии, в 1712 - 1714 гг. - сенатской, в 1714 - 1719 гг. - военной в 1719 - 1722 гг. - Берг-коллегии, затем - Мануфактур-коллегии.

30 "Московский суконный двор", с. 1.

31 Там же (разрядка моя).

32 Там же, с. 100.

стр. 185

панейщики", обвиняя его в "похищении заводских денег". Болотин жаловался, что Щеголин, "будучи яко первым у фабрики, забрал из общекомпанейских денег сумму не малую"33 . Путем разного рода махинаций и подлогов у постели умирающего Щеголина34 Степану Болотину (сыну первого пайщика) удалось оттеснить Мушникова - наследника Щеголина по завещанию - и самому стать на место Щеголина "яко первым у фабрики" (6 июля - 1736 г.). Болотин повел дело "столь же корыстно", как и Щеголин. 25 июля 1737 г. Докучаевы и Соколовский подали жалобу на Болотина, который "взяв самовластие делал многое в фабрике по своей воле"35 .

Активное участие в борьбе за мануфактуру принял Федор Сериков, пошедший по несколько другому пути. Когда ему не удалось добиться равенства пая и прав с Щеголиным, Сериков в 1727 г. вовсе отстранился от управления мануфактурой, мотивируя свой шаг несогласием с Вл. Щеголиным, якобы "за непорядочные его с работными людьми поступки"36 . Он завел собственную мануфактуру, на которую переманил часть мастеровых с Московского суконного двора. После смерти В. Щеголина Сериков потребовал выделения своего пая из Московского суконного двора. К этому требованию присоединились прочие "обиженные" компаньоны, и Коммерц-коллегия 10 марта 1741 г. утвердила раздел: Болотину было дано два пая, братьям Докучаевым - один пай, Соколовскому - один пай и Серикову - два пая. Было предложено составить ведомость "кому и сколько по разделу станов и мастеровых людей и протчего достанетца и с какого числа кто в оные свои части вступит"37 , но мануфактура все же не была раздроблена. Впрочем, паями компаньоны пользовались по своему усмотрению. Так, племянник Степана Болотина продал 22 ноября 1767 г. доставшиеся ему по наследству три доли из двух паев обер-директору Суконного двора Михаиле Гусятникову, а четвертая доля' еще раньше (в 1743 г.) была продана Ф. Серикову; сын Серикова все свои паи продал в 1764 г. директору фабрики Григорию Лихонину. К началу 70-х годов XVIII в. Московским суконным двором владела Гусятников и Лихонин на праве покупки, Илья Докучаев по наследству и Василий Суровщиков после тестя И. Соколовского.

Возьмем другие суконные мануфактуры, заведенные в первые десятилетия XVIII в. Здесь мы увидим те же примеры предпринимательской инициативы. Заявление устюжских купцов Якова Бобровского, Якова Курочкина и московских - Мамонтова, Плетнева и Крюкова об организации суконной фабрики в Восточной Сибири было основано на верном расчете. Мануфактура была ими организована в Тельме в 1731 г. "своим иждивением".

Купец Пустовалов "своим коштом" завел в Воронеже в 1739 г. суконную мануфактуру, которая в 1743 г. "по осмотру, хотя еще через малое время заведена, в немалом действительном размножении и в добром состоянии явилась, в которую употреблено капиталу сорок тысяч рублей". Видя это, правительство отдало Пустовалову казенное каменное здание, Линскую суконную фабрику, отобрав ее у арендатора Арнольда, и "запустелые старые казенные и партикулярные мельницы"38 .


33 "Московский суконный двор", с. 8.

34 Там же, документ N 6.

35 Там же, с. 10.

36 Там же, с. 33.

37 Там же, с 12.

38 Николаев, Суконная промышленность в России, Петербург, 1900, с. 43.

стр. 186

Аналогичную картину предпринимательской инициативы дают мануфактуристы Воронов (1713 г.), Александров (1720 г.), Полуярославцев, дважды заводивший суконную фабрику (в 1728 г. и в 1746 г.), Еремеев, Бабкин, Коросов и др.

Итак, конкретные исторические факты показывают, что мануфактуры, подготовляемые расширяющимся рынком и развитием кустарных изб, организовались купцами, которые в своем стремлении занять подобающее место в системе феодального способа эксплоатации обратились к промышленности, поскольку основной источник богатства и власти в феодальную эпоху - землевладение - был для них недосягаем. Даже пример казенного Московского суконного двора говорит о том, что купечество в начале XVIII в. не боялось участия в суконном деле и отнюдь не насильственным путем было собрано в компанию. В ней участвовали только те купцы, которые так или иначе были заинтересованы в суконном производстве.

Само собой разумеется, купцы, включаясь в систему феодального хозяйства, шли в открытую для них область промышленности вообще и в сукноделие в частности не из патриотических побуждений развития отечественной промышленности, а из интересов наживы. Прямых и точных сведений о прибылях суконных мануфактуристов не сохранилось, но имеющиеся данные позволяют судить о них с достаточной степенью вероятности. Хороший материал для подсчетов дает документ N 16 "Московского суконного двора" - ведомость об убытках в сумме 7374 р. 05 к., причиненных владельцам Московского суконного двора выработкой сукон по "акеровым образцам" за 5 лет, с 1737 по 1742 г.39 . В ведомости показан, конечно, не абсолютный убыток, а только "убыток" по сравнению с тем, что получили бы компаньоны, работая по старым образцам.

Взяв в основу нормы, приводимые самими владельцами Московского суконного двора, мы получим следующие расходы на производство 515679 арш. или 17189,3 половинки сукна за пятилетие:

Заработная плата рабочим, по 1 р. 60 к. за переработку 1 пуда шерсти

37531 р. 20 к.

Покупка 23457 пуд. шерсти, по 5 р. за пуд

117285 р.

Покупка 2062,7 ведер масла по 6 ф. на половинку, по 1 р. 50 к. за ведро

3094 р. 05 к.

Покупка 2148 пуд. 26 1/2 ф. клею, по 5 ф. на половинку, по 1 р. за пуд

2148 р. 66 к.

Покупка 1 718 пуд. 37 ф. мыла по 4 ф. на половинку, по 1 р. 20 к. за пуд

2062 р. 71 к.

На красильные материалы (винный камень, крап, краски, поташ, дрок и т. д.) на 161130 арш. по расчету мануфактуристов затрачено

9425 р. 55 к.

На производство 515679 арш. потребуется

30161 р. 76 к.

Амортизация инструментов

3865 р.

Всего расходов за 5 лет

196148 р. 38 к.

За выработанные 515679 арш. сукна ценой по 54 коп. за аршин40 компания владельцев Московского суконного двора получила 278466 р. 66 к. Следовательно, прибыль за 5 лет выразилась в сумме 82318 р. 28 к., за один год - 16463 р. 66 к.

Правильность этих подсчетов подтверждается донесением мастеровых Московского суконного двора. В 1739 г. мастеровые пишут: "Мокрые сукна для расправливания надевают на рамы на крючки и


39 "Московский суконный двор", с. 42 - 43.

40 Казна платила по 58 коп., но с 1736 г. бралась пошлина по 4 коп. с аршина.

стр. 187

вытягают железным воротом человек до 40 и притягают у каждого сукна аршина по 2 и по 3 для своего воровства... им, компанейщикам Болотину с товарищи оной воровской прибыли приходит в год более 20000 руб."41 . Несомненно, мастеровые имеют в виду всю прибыль мануфактуриста; "притяг" у каждого куска трех аршин составит в год 8 - 9 тысяч аршин, которые дадут всего 4500 руб.

Взяв в основу заработную плату, показанную в "улике" мастеровых Московского суконного двора и в прошениях казанских суконщиков, стоимость шерсти для 20-х годов XVIII в. 2 р. за пуд и вышеприведенные нормы расхода сырья, можно вычислить прибыль Московского суконного двора для 1725 г. и Казанской мануфактуры для 1725 и 1742 гг. Московский суконный двор в 1725 г. выработал 22600 арш. сукна и 59700 арш. каразеи. Эта продукция стоила 21456 р. Расходы составляли около 17500 р. Прибыль равнялась 3956 р. На Казанской мануфактуре в 1725 г. выработано 18000 арш. сукна стоимостью 9 720 р.; расходы составили 7600 р., прибыль от одного только сукна - 2120 р.

В 1742 г. на Казанской мануфактуре выработано 60000 арш. сукна, за которые получено 32400 руб. Производство одного аршина сукна обошлось в 38 к. Всего расходов было сделано 22800 р. Прибыль составила 9600 р. Выработка каразеи, шедшей главным образом на рынок, также приносила немалую прибыль, для вычисления которой, к сожалению, нет данных.

Приведенные подсчеты показывают, что капитал, вкладывавшийся в производство Московского суконного двора, приносил в 1725 г. 22,6%, а в 1742 г. - 41% прибыли. На казанской "фабрике" прибыль составляла соответственно 26,5% и 42%. Однако, эти проценты весьма относительны даже для указанных мануфактур, не говоря уже о всей суконной промышленности: они не отражают первоначальной затраты капитала. Если в наших примерах последнее обстоятельство играет незначительную роль, поскольку здания, мельницы, часть оборудования получены мануфактуристами от казны и амортизация их в течение 20 лет почти не производилась, то в отношении мануфактур, "целиком заведенных "своим иждивением", первоначальные затраты имели большое значение. Владельцы этих мануфактур в первое время не могли получить значительной прибыли. Бывали случаи, когда купец оказывался без оборотных средств и прогорал, если не получал казенной ссуды. Так например, у купца Голикова "сукно и каразея не делается затем, что из содержателей той фабрики двое померли, а двое за оскудением денег на ту фабрику не дают"42 . На мануфактуре Еремеева Мануфактур-коллегия констатировала в 1744 г. упадок производства "за их другими торговыми" промыслами и за нерачительством"43 . Но подобных примеров немного. В суконной промышленности вместо одной прогоревшей мануфактуры возникало 7 - 8 новых. Это объяснялось тем, что суконное дело, как правило, давало выгоды часто более верные, чем торговля. Конечно, и Московский суконный двор, и казанская "фабрика" не всегда приносили огромные прибыли, но общее положение о выгодности суконных мануфактур неоспоримо. Правительство, произведя обследование суконной промышленности в 1741 г., пришло к выводу, что "суконные фабриканты уже в состоянии пребывают и положенными капиталами своими таким образом спокойно, надежно и нарочито прибыльно


41 "Московский суконный двор", с. 149.

42 Кулишер, Очерки истории русской промышленности, Петроград 1922, с. 32.

43 Николаев, Суконная промышленность России, с. 45.

стр. 188

пользуются"44 . А разве не о прибыльности суконного дела говорит такой, например, факт, когда князь Юсупов, имевший 5-миллионный годовой доход, устроил суконные заведения в большей части своих поместий, купил фабрику Миниха и взял во владение Путивльскую мануфактуру.

Факты возникновения первых мануфактур доказывают совершенную несостоятельность дворянско-буржуазной теории создания крупной промышленности государством. Эту теорию, зародившуюся вместе с теорией о надклассовом происхождении самодержавия и из нее вытекающую, ярко сформулировал Милюков: "У нас мануфактура и фабрика не успели развиться органически, из домашнего производства, под влиянием роста внутренних потребностей населения. Она создана была впервые правительством, руководившимся при этом как своими практическими нуждами (например, в сукнах для армии), так и теоретическими соображениями о необходимости развития национальной промышленности"45 . Контрреволюционер Троцкий продолжал линию Милюкова об искусственности насаждения русской промышленности, доказывая, что крупная промышленность создана государством.

Суконные мануфактуры - Казанская, Воронежская, Тельминская и др., возникшие вполне "естественным" путем, показывают, что дворянско-буржуазная теория, завершенная Троцким, неверна даже в применении к этой отрасли промышленности, считавшейся одной из самых крепких ее опор. Методологически совершенно правильно указывал М. Н. Покровский, что "в России конца XVII в. были налицо необходимые условия для развития крупного производства"46 . Но развитие крупного производства в виде крепостных мануфактур обусловливалось всем строем феодально-крепостнического общества".

На примере суконной промышленности ясно видно также, что у правительства Петра I не было заранее выработанной теории насаждения отечественных мануфактур. Так, с 1699 по 1711 г. действовала привилегия на торговлю и вывоз шерсти, данная Христофору Брандту и Ивану Любсу, которая отнюдь не содействовала возникновению суконных мануфактур. Но в тот же период возникают купеческие мануфактуры и казенный Суконный двор в Москве. Правительство пыталось взять инициативу создания суконной промышленности в свои руки, но эта инициатива выразилась лишь в основании 3 шерстяных заводов, вскоре переданных купцам, хорошо наладившим суконное производство как раз в районах расположения казенных заводов.

Роль государства сводилась в лучшем случае к поощрению частной инициативы, когда последняя уже проявлялась. Но и здесь правительство поощряло не всякую инициативу, поддерживало не всех суконных мануфактуристов, а только крупных. Правительственная политика покровительствовала определенному виду мануфактур и отрицательно влияла на развитие суконной промышленности в целом. Эта политика в концентрированном виде выражала господствовавшие в стране общественно-экономические отношения, обусловившие длят начала XVIII в. глубоко реакционный путь развития промышленности по образцу помещичьих хозяйств в земледелии. На первых суконных мануфактурах не создавались новые производственные отношения,


44 Регламент 1741 г.

45 Милюков, Очерки по истории русской культуры, 1900, с. 83.

46 М. Н. Покровский, Русская история, изд. 1933 г., т. II, с. 207.

стр. 189

а в основном использовались готовые формы производственных отношений феодализма. Победное шествие дворянской крепостной суконной фабрики 40 - 50 лет спустя означало не вытеснение капиталистических мануфактур первой половины века, а завершение процесса развития мануфактуры феодального типа, более последовательной и доведенной до логического конца.

*

Рассмотрим теперь первые суконные мануфактуры с точки зрения вопроса о формировании рабочих кадров в промышленности XVIII в. Вопросу о кадрах мануфактуры в исторической литературе последних лет уделено большое внимание, но постановка этого вопроса зачастую страдала односторонностью и абстрактностью. Чрезвычайно показательно в этом отношении противоречие двух предисловий - академика Солнцева и С. Томсинского к одной и той же книге "Социальный состав рабочих в первой половине XVIII в.". Академик Солнцев считает наивным взгляд, по которому "основные кадры нашей крепостной мануфактуры раннего периода это крестьяне, главным образом именно крестьяне, состоящие на оброке"47 . Он утверждает, что "даже на первых этапах нашей крупной промышленности большинство рабочих успевало прежде чем попасть на "фабрики" предварительно уже оторваться от земли и, как общее правило, перенести ряд тяжелых испытаний выбитых из колеи людей - людей, лишенных уже всяких средств производства"48 . Не только эти мастеровые, но даже "рабочие из крестьян, подходя к рабочему станку, обычно оставались связанными с крестьянством лишь своим происхождением, не больше".

С. Томсинский в той же книге стоит на прямо противоположной позиции. На мануфактуры вербовалось, говорит он, "подавляющее большинство из среды крестьянства, т. е. из среды тех социальных групп, которые были целиком и полностью закрепощены в XVI в."49 . Да и наемные рабочие - "большей частью обыкновенные казенные или крепостные крестьяне, поступившие на работу с разрешения помещика"50 .

Это принципиальное расхождение основано на различном определении социального положения солдатских детей. С. Томсинский объединяет солдатских детей в одну категорию с крепостными крестьянами, откуда и получает высокий процент крестьян среди мастеровых мануфактуры. Солнцев говорит, что "солдатские массы составились из самых различных социальных категорий"51 .

Нельзя, конечно, солдатских детей объединять в одну группу с крестьянами52 . Но суть вопроса о рабочих кадрах первых мануфактур не в солдатских детях. То или иное решение вопроса о связи солдатских детей с сельским хозяйством не дает еще права делать вы-


47 "Социальный состав рабочих в первой половине XVIII в.", изд. Академии наук, 1934, с. VII - VIII.

48 Там же.

49 там же, с. XXXVII.

50 Там же, с XXXIX.

51 Там же, с. XVII.

52 Солдатские дети "крестьянского житья не знают". Очень интересен с этой точки зрения проект князя Щербатова, относящийся к 60-м годам XVIII в., по которому предполагалось солдатских детей и отставных солдат посадить на землю и закрепостить за помещиками (Архив Исторического музея; проект не опубликован, с ним ознакомил меня П. Г. Любомиров).

стр. 190

воды о социальной природе рабочих кадров мануфактуры. Солдатские дети не продукт разложения феодального способа производства, а типичное для военно-феодальной России явление. И в приходе на мануфактуру безземельных, лишенных средств производства солдатских детей еще нельзя видеть наличие капитализма. Только в период массовой экспроприации мелких производителей создаются условия для формирования первых отрядов мануфактурного пролетариата. В России первым крупным шагом в этом направлении было генеральное межевание 60-х годов XVIII в. В начале века этих условий не было. Вот почему мало дают исследователю таблицы IV тома "Крепостной мануфактуры" - "Социальный состав рабочих в первой половине XVIII в.", основная база выводов Солнцева и Томсинского. Можно, конечно, произвести подсчеты по 6 крупнейшим суконным мануфактурам - Болотина, Дряблова, Еремеева, Серикова, Полуярославцева, Третьякова - и показать для 1737 - 1738 гг., что из 4836 мастеровых крестьян по происхождению было 932 чел. (17%), из них помещичьих крестьян всего 55 чел., в то. время как солдатских детей было 1556 чел., или 32,2% (у Дряблова в 1742 г. было даже 62% солдатских детей); посадских - 851 чел. и т. д. Далее, можно подсчитать, что 48,6% мастеровых из крестьян до поступления на мануфактуру занимались ремеслом или работали по найму, а 22,4% нищенствовали; солдатские дети, наоборот, нищенствовали на 41,4%, а работали по найму из них 20,2%; мастеровые из "фабричных" на 61,8% поступали на мануфактуру прямо из семьи53 .

Но что дают эти подсчеты?

Крестьяне были гораздо крепче связаны с производительным трудом, чем солдатские дети. Даже оторвавшись от земледелия, они принимались за ремесло или работали по найму, тогда как солдатские дети "бродили меж, двор", нищенствовали. Дети "фабричных", вынужденные содержать себя с раннего возраста, шли, естественно, по пути родителей, т. е. на мануфактуру. Вот все, что можно почерпнуть из этих подсчетов. Они не решают вопроса о характере найма.

"Свободный" наем - условный, ограниченный - был по своему характеру лишь методом использования в новой области, в промышленности, людей "гулящих", не занесенных в оклад, не платящих подати, выпавших из ярма феодальной эксплоатации - бродяг, нищих, бобылей, солдатских детей и т. д., что было определено М. Н. Покровским как "поиски суррогата свободного труда". Точнее сказать поиски свободного труда в качестве суррогата крепостного. Поиски эти в первое время облекались в такие формы. Приехавший в 1714 г. в Казань "для установления суконного дела" подполковник Грузинцев имел инструкцию "взять от суконного дела ремесленных людей, в том числе ткачей двух человек, с принадлежащими к тому делу инструменты, и объявлять всякого чина людям, буде которые из них возымеют к тому делу охоту и похотят того дела сами быть мастерами и они бы приходили невозбранно"54 .

Указы 1705, 1708, 1712, 1720 гг. подтверждали право найма на Московском суконном дворе. 17 февраля 1720 г. при передаче Московского суконного двора компании указ гласил: "В ученики в Москве принимать им свободных, а не крепостных; а о платеже с оными учениками соглашаться им самим и держать тех учеников только


53 См. "Социальный состав рабочих в первой половине XVIII в.", с. 58 и табл. 70

54 Татцентрархив, Казанское губернское управление, 1904 г., д. I (разрядка моя).

стр. 191

лет"55 . Одновременно правительство приписывало к мануфактурам бродяг, солдаток и государственных крестьян. Оно же широко пользовалось правом переводить с одной мануфактуры на другую "свободно" нанявшихся мастеровых.

Поступление работников на мануфактуры было свободным, но уход уже в начале XVIII в. был стеснен. Установленный 7-летний срок обучения уже говорит о феодальном характере найма. Так поступали ученики к мастерам в средние века на Западе. Впрочем, этот срок не соблюдался. Мануфактуристы задерживали мастеровых под предлогом, что "вновь никто волею не записываются" и что если их отпустить "тогда б весьма суконная фабрика остановилась и уничтожилась"56 . Увольнение работников производилось только в том случае, если они к фабрике "не прилежно радеют и к доброму суконному ремеслу не усердно труд прилагают, но и весьма с ленностию и ослушанием"57 . Мануфактурист увольнял тех, кто возглавлял борьбу против его хищнической эксплоатации, "дабы впредь от таких ленивых другим трудолюбивым к прилежанию помешательства не было"58 .

Распространенными способами ухода были бегство и переманивание мастеровых на другую мануфактуру. Против этого обрушивался чуть ли не каждый указ о мануфактурах. За сманивание рабочих с Московского суконного двора налагалось "править штрафу за всякого человека по 100 руб. на год, из оного на государя треть, доносителю треть, в компанию треть"59 . В Казани Коммерц и Мануфактур-коллегии неоднократно "в пристойных местах" публиковали, чтобы беглых суконщиков "никто и ни в какие работы не принимал и не держал под опасением штрафа в 100 руб. за каждого человека"60 .

По существу, в промышленности в первой половине XVIII в. шел процесс закрепощения, напоминающий процесс закрепощения, крестьян в XVI - XVII вв. Как для крестьян в XVI в. право выхода фактически сводилось к бегству или свозу, так для мастеровых в XVIII в, поступление на "фабрики" приводило к закреплению их за мануфактурой. Купцы стремились воспользоваться крепостными отношениями. Жалоба мастеровых Московского суконного двора в 1722 г. - "стали мы быть ими компанейщиком вместо подданых работников невольных, а не учеников тому суконному мастерству"61 , - выражала истинное положение вещей. Практика опережала законодательство. Государство шло мануфактуристам навстречу в той мере, в какой это не затрагивало основных интересов дворян. Смысл всех указов о рабочей силе в первой половине XVIII в. заключался в том, чтобы, с одной стороны, оставить открытым путь вольного найма, а с другой - закрепить нанимающихся работников за производством.

Остановимся на указах 1721 и 1736 гг. Указ 1721 г. гласил: "Хотя прежде купецким людям деревень покупать было запрещено, а ныне, как многие купецкие люди компаниями и особо возымели к прирощению государственной пользы заводить вновь разные заводы, из которых многие уже и в действо произошли; того ради дозволяется


55 "Московский суконный двор", с. 3 - 4.

56 Там же, с. 74.

57 Там же, с. 120.

58 Там же, с. 123.

59 Там же, с. 4.

60 ГАФКЭ, Архив сената, д. 5136/233.

61 "Московский суконный двор", с. 117.

стр. 192

для размножения таких заводов, как шляхетству, так и купецким людям, к тем заводам деревни покупать невозбранно, с позволения Мануфактур и Берг-коллегии, токмо под такою кондициею, дабы те деревни были уже при тех заводах неотлучно"62 . Указ расширял источник снабжения мануфактур крепостной рабочей силой, в то же время не закрывая путь найма. Дворянское государство пошло на этот шаг, так как в его руках был рычаг регулирования покупки крестьян купцами.

Суконные мануфактуристы в первое время, имея достаточно рабочей силы, слабо воспользовались указом 1721 г. После указа 1736 г., значительно сузившего приток новых мастеровых, мануфактуристы прибегли к покупке крепостных. Владелец Казанской мануфактуры купил две деревни с 221 крестьянином, Московский суконный двор получил в 1762 г. разрешение на покупку 2000 крестьян, но не успел его реализовать. Другие суконные мануфактуристы также взялись, хотя и с некоторым опозданием, за осуществление прав, дарованных им указом 1721 г. Однако вскоре последовал указ 1762 г., запретивший купцам покупку крепостных. Дворянство в новых условиях считало более выгодным отпускать крестьян по оброку на мануфактуры; тем же из дворян, которые сами имели промышленные предприятия, казалось легче при даровом труде конкурировать с вольнонаемными купеческими мануфактурами.

Следовательно, для суконных мануфактур первой половины XVIII в. характерен не труд крепостных крестьян, а труд наемных мастеровых людей, становящихся крепостными. В этом отношении интересен указ 1736 г.

Для понимания условий издания этого указа следует вспомнить, что за 10 - 12 лет перед 1736 г. было несколько неурожайных лет. Много крестьян убежало от помещиков, часть была отпущена в город на оброк. Некоторые из них поступили на мануфактуры. С изменением хозяйственной конъюнктуры помещики, а также монастыри, с 1734 г. начали усиленно разыскивать своих крепостных и в первую очередь заглянули на фабрики, подняв вопрос о возвращении им их бывших крепостных. Это вынудило крупнейших мануфактуристов - суконных Щеголина и Авдотью Микляеву, полотняных - Затрапезнова, Подсевалыцикова и Тамеса - обратиться к правительству с челобитной, в которой они писали: "Для невозможностей своих принимаем в ученики солдатских детей, коих по указам велено писать в службу, а другим никому держать под штрафом запрещено, также дворцовых и синодальных и архирейских и монастырских и помещиковых людей и крестьян и прочих разночинцев, положенных и не положенных в подушной оклад, которые через многие годы на тех фабриках мастерству обучились, а явились после беглыми, за которых в пожилых денгах и в штрафах их волочат и убытчат"63 . Хотя у них на мануфактурах "большая часть солдатских, рекрутских, пушкарских детей"64 , а помещичьих крестьян всего 413 чел. из 8540 мастеровых, мануфактуристы все же просят урегулировать положение, не наносить убытка им и дворянам, так как "чьи они (мастеровые - А. М.) беглецы есть лишаются от них и крестьянской работы и с пуста платят подушные деньги"65. Этот двойной мотив подействовал на прави-


62 Цит. по Корсак, О формах промышленности, Москва 1861, с. 129.

63 ГАФКЭ, Архив сената, д. 90/2573, л. 297.

64 Там же.

65 Там же.

стр. 193

тельство, и вот "для пользы государственной и чтоб те фабрики о разорении мастеровых и работных людей в упадок и разорение не пришли", был издан указ, стремившийся удовлетворить и купцов и дворян. Правительство продолжало политику Петра I, который "сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождающегося купеческого класса... за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры"66 .

Вот основной пункт указа: "Которые поныне на тех фабриках и мануфактурах были в черных работах, тех всех отдать чьи они были, а за то, что они поныне были на фабриках, пожилых денег не взыскивать... впредь в те работы нанимать вольных с пашпортами и с записьми, так как обыкновенно чинится при кожевенных и иных тому подобных заводах"67. Мастеровым, "которые обучились какому нибудь мастерству, принадлежащему к тем фабрикам и мануфактурам, а не в простых работах обретались, тем быть вечно при фабрике".

Мануфактуристы просили издать указ, прикрепляющий мастеровых к фабрикам, и тем самым санкционировать фактически существовавшее положение. Правительство, ограждая интересы дворян, не пошло на это целиком. Оно прикрепило только квалифицированных рабочих, поскольку они и мануфактуре были нужнее, и от прежних владельцев давно отошли, успев приобрести квалификацию. В то же время указ подтверждает для дальнейшего времени использование вольного найма, обеспечивая помещикам возможность брать обратно крестьян-мастеровых после окончания срока найма: "У кого на фабриках ныне обретаются в учениках или в подмастерьях и в мастерах, которые к ним пошли или от других от кого отданы на урочные годы для науки, такие, хотя и в переписи за ними написаны, однако же по урочных лет отпущать их без всякого удержания, а ежели помещики сами похотят людей своих и крестьян отдавать, а дворцовые и синодальные и архирейские и монастырские люди и крестьяне и посацкие и разночинцы сами же пожелают на тех мануфактурах и фабриках сверх тех урочных лет быть насколько времени кто похочет, в том поступать по полюбовным с ними договорам".

Юридически, по букве указа, закрепощались только те мастеровые, которые до поступления на мануфактуру были в крепостном состоянии либо беглыми со службы или "из каких чинов отцы и деды их не знают". Те же, кто мог доказать свое некрепостное происхождение, например посадские, не закрепощались. Указ предупреждает: "Кои показывали себя не помещиковыми и не беглыми из службы, а явятся после беглые солдаты и рекруты и других служилых чинов или помещиковы крепостные люди и крестьяне, положенные и не положенные в подушный оклад", тем "чинить жестокое наказание, бить плетьми нещадно, дабы другим так облыгать было неповадно".

Это - юридическая форма указа. На практике только единицам удавалось уйти с мануфактуры. Об этом ярко свидетельствует пример купца Войлошникова, который работал по браковке сукон на казанской "фабрике" Дряблова с 1729 г. Дряблов упорно не хотел отпускать Войлошникова. Основным мотивом, кроме квалификации Войлошникова, был тот, что "буде оного Войлошникова от той фабрики выключить, то и все имеющие на той фабрике подобные ему Войлошникову из купечества мастеровые и работные люди, коих


66 И. Сталин, Беседа с Эм. Людвигом, "Большевик" N 8 за 1932 г.

67 Все выдержки из указа приводятся по делу Сената N 90/2573, л. 298 - 900.

стр. 194

имеется доволное число, могут возыметь от фабрики отбывательство, в чем может произойти помешательство и в делании сукон остановка"68 . За Войлошникова, который платил в Казани по 80 руб. тягла в год и вел большую торговлю с заграницей (с 1741 по 1748 г. через Петербург прошло его товаров на 14500 руб.), вступился Главный городовой магистрат. Магистрат широко цитирует указ 1736 г., трактуя его так, что "велено при фабриках и мануфактурах писать мастеровых людей, которые обучились какому нибудь мастерству... по указам отданных, купленных, а не посадских людей". Кроме того магистрат ссылается на указы 16 декабря 1743 г. и 22 июня 1744 г. Войлошников добился ухода с мануфактуры69 .

Конечно, простым мастеровым было не так просто доказать свое право на личную свободу. Фактически работники обязанных фабрик были почти полностью прикреплены к фабрике. Во второй половине XVIII в. стало невозможно провести четкую границу между свободными, приписными, временно или вечно отданными, и даже купленными крепостными работниками. Если сразу после 1736 г. наем не прекратился, то уже в 40-х годах XVIII в. он резко сократился, а затем и вовсе прекратился. Никто не шел на обязанные мануфактуры, превращавшие мастерового в раба.

Говоря о победе крепостного труда на мануфактурах XVIII в., не следует упрощать вопрос. Массовая эксплоатация крепостных крестьян на дворянских фабриках, закрепощение мастеровых на указных мануфактурах - характернейшее для XVIII в. явление. Но, с другой стороны, растет, особенно к концу века, и наемный труд, в частности наемный труд крепостных крестьян. Уже указ 1736 г. отразил повысившийся интерес дворян к найму на купеческие фабрики своих оброчных крестьян. Указ 1762 г. выражал эти интересы дворян особенно рельефно. Основой его был рост отходничества, так как иначе указ вызвал бы разгром купеческих мануфактур, на что дворянское правительство не пошло бы. Многие государственные и крепостные крестьяне, по свидетельству современника, "по употреблению старания летом на хлебопашество зиму препровождают в найме"70 . В 1765 г. 50% всех наемных рабочих было из крестьян, в большинстве уходивших на лето в деревню. Зависимость от сезонного предложения рабочих рук нередко приводила к перерыву производства на мануфактурах, не только помещичьих, специально использовавших сезонность крестьянского труда, но и вольнонаемных купеческих. На некоторых из них летом стояли "праздные станки за неимением работных людей, которые приходят на ту фабрику с пашпортами после летней деловой поры"71 .


68 Выдержки из дела сената N 90/2573, л. 299 - 301.

69 Как увидим ниже, не всегда и не всех купцов мануфактурист задерживал на мануфактуре. Не всегда также толковали мануфактуристы указ 1736 г. в духе крепостничества. Болотин в 1742 г. писал в донесении Коммерц-коллегии: "После оного указу мастеровых людей иметь нам равным образом, как помещики своих людей и крепостных" ("Московский суконный двор", с. 160). Но почти тогда же (в 1741 г.) Болотин по сыскному делу о краже мастеровыми Московского суконного двора, когда ему грозило денежное взыскание, заявлял, что "оные мастеровые люди не собственные и не крепостные наши, но государевы" (ЛОЦИА, Мануфактур-коллегия, д. 3231). Так же поступал и владелец Казанской мануфактуры, который то признавал, что его мастеровые "суть люди государевы", то заявлял на просьбы суконщиков составить соглашение в заработной плате: "Ни при каком случае не обязан он с крепостными своими людьми делать договоры" (ЛОЦИА, Министерство внутренних дел, 2 эксп., д. 11).

70 Цит. по статье С. Пионтковского в журн. "ИКП" N 5 за 1934 г.

71 Кулишер, Очерки истории русской промышленности, с. 108.

стр. 195

Характер найма в начале и в конце XVIII в. различен. Наемный труд крепостного не равнозначен крепостному труду. Это переплетение феодальных отношений с постепенно вызревающими капиталистическими - результат своеобразной экспроприации крепостного крестьянства, в заметных размерах произведенной в 60-х годах XVIII в. В суконной промышленности до промышленного переворота в России наемный труд не был преобладающим. В 1813 г. в суконном, производстве вольнонаемных было 10377 чел., в то время как приписных - 14679 чел. и крепостных - 20298 чел.72 .

*

Решающее значение в определении характера первых суконных мануфактур имеют формы эксплоатации и формы классовой борьбы.

Мануфактурный период, как известно, сопровождается созданием рынка труда, правда, очень узкого. "Мастеровой в мануфактуре остается обыкновенно прикованным к тому небольшому району... промышленности, который создается мануфактурой"73 . Россия в первой половине XVIII в. еще не вступила в мануфактурный период капитализма. Мастеровой, убегая с мануфактуры, вынужден был работать по найму, если он не хотел быть нищим и бродягой. Но работать чаще всего приходилось не по специальности, полученной на мануфактуре, а на каком придется деле - сторожем, грузчиком, "у ямщиков в ямах" и т. д.

Так же обстоит дело и с разделением труда, которое суконная мануфактура в России знала лишь в зачаточной форме. Если ремесленник, кустарь выполняет все или большинство операций по изготовлению предмета, приобретая подчас виртуозность, то мануфактура делает шаг в направлении выработки "частичного рабочего". На суконных мануфактурах имелся ряд дробных специальностей - шерстоснимателей и шерсторазбирателей, скребольщиков, кардовщиков, прядильщиков, шпульников, ткачей, сукновалятелей, ворсовщиков, дрокшейдеров, красильщиков, прессовщиков. Но эта специализация не была глубокой. Даже прядильщики и ткачи, составлявшие ядро мастеровых (50 - 55%), легко перебрасывались на другие работы и использовались для "домовых поделок" на мануфактуриста. Словом специальности не стали еще профессиями мастеровых. Разделение труда не развилось до таких форм, чтобы его можно было назвать капиталистическим, при котором "рабочий приспособляется и захватывается на всю его жизнь одной какой-нибудь односторонней функцией"74 . Прогресса в разделении труда на протяжении века не было, как не было и прогресса в технике. "Развитие и углубление разделения труда происходит весьма медленно, так что мануфактура целыми десятилетиями (и даже веками) сохраняет раз принятую форму"75 . Эксплоатация увеличивалась количественно не переходя еще в капиталистические формы. Этому положению не противоречат факты организации в 20-х годах XVIII в. на Московском суконном дворе, на Казанской мануфактуре, а затем и на других предприятиях постоянных производственных групп. Основная производственная группа состояла из двух ткачей, трех прядильщиков,


72 "Ведомость о мануфактурах и фабриках" за 1814 г.

73 Ленин, Соч., т. III, с. 429.

74 К. Маркс, капитал, Москва, Партиздат, 1934, т. I, с. 397 (разрядка моя).

75 Ленин, Соч., т. III, с. 332.

стр. 196

шпульника, скребольщика и кардонщика. Вспомогательный персонал также рассчитывался постанно (на стан полагалось 12 - 13 работников), но в производственную группу не входил. В организации производственных групп следует видеть только элементы мануфактурного разделения труда, не менявшие докапиталистических форм организации труда на суконных мануфактурах первой половины XVIII в. в России.

*

Крепостнические порядки на суконных мануфактурах XVIII в. ярко иллюстрируются положением суконщиков, условиями, в которых протекала работа. Начнем с рабочего места, с помещения, в котором мастеровой суконной мануфактуры проводил свыше 2/3 своей жизни. Эти помещения, называвшиеся "светлицами", "светилками", "палатами", были на протяжении всего XVIII в. низкими, темными, тесными и сырыми каморками. В 1721 г. на Московском суконном дворе "полаты и светлицы боле годны употребить х конюшням и сараям, ибо в них таковая вонь, что нельзя в них быть"76 , официально устанавливала Берг-коллегия. В конце 30-х годов XVIII в. правительственная комиссия установила, что "у некоторых фабриканов строение в такой плохой почине содержится, что теча от снегу и дождя, и валящийся сквозь щели неплотных потолков песок и сор людям работу в руках марает и портит, а полы иные ни досками, ни же кирпичем, или камнем не выстланы, а которые выстланы же гнилы и в досках множество скважин"77 . Наконец, для конца века приведем описание Казанской суконной мануфактуры: "Комнаты на фабрике от малой топки сыры, холодны и угарны, от чего рабочие бывают почти мертвые, а инструменты и материалы к работе не способны"78 .

В этих условиях мастеровой мануфактуры должен был проработать в среднем 15 - 16 часов в день. 15-часовой день считался мануфактуристами минимальной нормой, из расчета которой устанавливались задания и расценки, как это и доносил Мануфактур-коллегии владелец Московского суконного двора79 . 15-часовой рабочий день был санкционирован регулами - правилами, - приложенными к регламенту 1741 г.

Продолжительному рабочему дню сопутствовала в течение XVIII в. низкая заработная плата, на суконных мануфактурах более низкая, чем на шелковых, бумажных и т. д.

В начале деятельности той или иной мануфактуры, когда надо было привлечь работников, заработная плата была более высокой, чем в дальнейшем, когда с закрепощенными работниками не считались. Кривую понижения заработной платы на протяжении XVIII в. показывают нам Московский суконный двор и Казанская мануфактура. На Московском суконном дворе в первом десятилетии XVIII в. ткач в среднем зарабатывал в день 15 к., прядильщик - 12 к., скребольщик и кардовщик - по 11 к.80 . В 20-х годах XVIII в. ткач получал 11 - 12 к., прядильщик - 8 к., скребольщик и кардовщик - по 9 к. В 40-х годах того же столетия ткач получал 12 к., прядильщик - 9 к., скреболь-


76 "Московский суконный двор", с. 78.

77 М. Чулков, Историческое описание российской коммерции, т. VI, кн. 3, с. 335.

78 ЛОЦИА, Департамент мануфактур, св. 9, д. 216, л. 7.

79 "Московский суконный двор", с. 170.

80 Там же, с. 100.

стр. 197

щик - 7 1/2 к. и кардовщик - 8 1/2 к. Наконец, в 90-х годах ткач зарабатывал только 7 - 8 к., прядильщик - 5 - 6 к., скребольщик - 6 к.81 . Такую же картину мы видим и на Казанской мануфактуре, где в 20-х годах XVIII в. ткач получал 12 - 13 к., прядильщик - 10 к. в день, а в 40-х годах соответственно - только 10 к. и 8 к.82 .

Заработная плата на суконных мануфактурах только в первой четверти XVIII в. приближалась к прожиточному минимуму работника. В середине и особенно в конце века суконщики влачили полуголодное существование. "Не редко случается, что по окончании работы старые и малые, и инде и совершенных лет люди, не имея ни пропитания, ни домоводства, скитаются с испрашиванием милостинного подаяния, которым пропитывая себя обрасчаются в необходимости к работе"83 .

*

Жестокая эксплоатация, доведенная в современном капиталистическом мире до высшей степени изощренности и утонченности, "высасывающая мозг и душу пролетария" (Марк с), отбрасывающая работника "на дно полной нищеты, одичания и вырождения" (Ленин), уходит корнями в глубину веков мировой истории. Создаваемые в мануфактурный период на Западе новые формы эксплоатации сопровождались усиленным нажимом на мускулы и нервы рабочего. Рабочий день на Западе в XVI - XVIII вв. продолжался 15 и более часов. В Лондоне в середине XVIII в. на 65% мануфактур рабочий день равнялся 14 - 15 ч. По словам Роджерса, весь заработок английского рабочего в XVIII в. уходил на один только хлеб. Во Франции рабочих прикрепляли к мануфактурам (например, суконная фабрика Ван-Робэ); в Шотландии еще в конце XVIII в. горняки носили знак с именем владельца и продавались вместе с копями. В Пруссии рабочие подчинялись особой юрисдикции владельца (Jurisdictio Domestica). Применение крепостного труда на мануфактурах было запрещено там только в 1794 г.

В России все это перекрывали порядки не только крепостных дворянских фабрик, о которых крестьяне говорили с ужасом, как о чуме, но и купеческих мануфактур с вольнонаемными работниками. Положение мастеровых в России в XVIII в. отличалось вдобавок чисто феодальными чертами. Типичным выражением феодально-крепостнических отношений на мануфактурах могут служить "домашние работы" на мануфактуриста и система наказаний и штрафов. О домашних работах красноречиво говорят многочисленные протесты суконщиков. В 1740 г. мастеровые Казанской мануфактуры показывали на суде: "А домовые на него Дряблова поделки подлинно они суконщики работали все, а именно городили подле татарского кладбища огород... и тын на гору на себе носили, а не на лошадях возили, и сады в том огороде рассаживали и боронили, да на другом ево же Дряблова собственном дворе, имеющемся подле суконной фабрики, гряды рыли и пололи и поливали на каждом году, всего лет с 6, також на не-


81 "Московский суконный двор", с. 190.

82 В конце XVIII в. на вновь заводимых мануфактурах заработная плата была выше, но затем быстро падала. Так, некий Константин Бург, "суконный фабрикант", прельщал работников, желавших поступить на его вновь заведенную фабрику, высокой платой, "особливым покоем" для семейных и 25-рублевой ссудой "в зачет их работы с тем, чтобы выплатить в 25 месяцев" (из объявлений в "С. Петербургских ведомостях").

83 Татцентрархив, Казанское губернское управление, 1813 г., д. 17, л. 299.

стр. 198

го Дряблова на строение двора тестя ево, подьячего Луки Игнатьева и прикащика его, а кого именно не знают, возили на его Дряблова лошадях бревна, да на кожевенный его завод, который на реке Булаке, возили ж на его Дряблова лошадях на кожевни бревна и тес, да и мололи муку без платы, не отговариваясь ничем, о чем ведают той фабрики все суконщики"84 . Суд признал со слов Дряблова, что "домашних работ они на него не работали, а работали у него мельничные поделки", и протест суконщиков отклонил.

Владельцы Московского суконного двора вскоре после перехода мануфактуры в их ведение начали использовать мастеровых на домашних работах. Компаньоны, жаловались суконщики, "беспрестани посылают нас на всякия разкыя работы, а мы когда бываем у его работы, оставя свое дело, и нам за работу нашу ничего платы не даетца, только когда бываем у суконного дела, и то бывает заплата, а от лишние ево работы окроме суконного дела пришли в великую (нужду) и домашних своих разорение"85 . Разумеется, Щеголин сумел доказать начальству, что "в домовую работу их никуда неволею не посылаем"86 .

Домашние работы на хозяина были широко распространены на всех без исключения суконных мануфактурах, показывая внеэкономический характер принуждения.

Система штрафов и наказаний также простиралась на все суконные мануфактуры. На Московском суконном дворе, немедленно по переходе его в частные руки, Щеголин "за карты учинил вычет по 13 алтын по 2 деньги за пару, и за то в нашем мастерстве учинил нам великую обиду, и от той мы обиды стали наги и босы"87 .

После протеста мастеровых мануфактурист стал выдавать инструменты бесплатно, но назначил штраф за "преждевременное" изнашивание. Карды, например, выдавались для начески 15 фунтов шерсти, но уже после 7 - 8 фунтов инструмент приходил в негодность. За это рабочих штрафовали. "У ткача Матвея Нестерова вычел (Щеголин - А. М.) 13 алтын 2 д., а чесал ими картами на 2 половинки сукна и по его Матвееву челобитью отдал назад 6 алт. 4 денги стыда ради"88 . Остальных вычтенных денег ткач так и не получил. "Стыда" у Щеголина хватило только на 6 алтын. Рабочие решили лучше получать скреблы и карды "в цену", т. е. оплачивать стоимость кард, с прибавлением "на фунт на работу что надлежит", но Щеголин не согласился на это "для своего прибытку"89 .

На Казанской мануфактуре вычет за инструменты был правилом. "За карты вычитается у них по 10 алтын за пару", - заявлял мануфактурист. Казанский суд, куда обращались суконщики, встал на сторшу Дряблова, который "волен в вычете прибавлять и убавлять" и "ежели не вычитать, то они пьяные небрежением всегда бы их ломали"90 . К концу XVIII в. система вычетов и штрафов была доведена до тонкости. Штрафы взимались за угар шерсти "что мало вышло", за поломавшийся инструмент, за мешковатые сукна, за свечи, не говоря уже о штрафах за опоздание на работу, за грубость мастеру и т. д.


84 ГАФКЭ, Архив сената, д. 5136/233.

85 "Московский суконный двор", с 112.

86 Там же, с. 104.

87 Там же, с. 101.

88 Там же, с. 114.

89 Там же.

90 ГАФКЭ, Архив сената, д. 5126/233.

стр. 199

Система наказаний сводилась к следующему. В 1722 г. Щеголин за подачу мастеровыми челобитной "заперши нас (подателей челобитной - А. М.) в канцелярии бил плетьми смертно... и оковав в железа, держал под караулом и называл нас ворами и бунтовщиками"91 . Суконщиков били "не токмо они компанейщики, но и дети их наипаче безвременно"92 . Щеголин не отрицал порки суконщиков и ничего противозаконного в ней не видел. "Они от нас за преслушание указа и за остановку плетьми наказаны, и с того числа иные в железах держаны, а кнутом их бить без указу нам невозможно"93 . Разумеется, правительство поддержало мануфактуриста.

В 1737 г. за отказ дать согласие на снижение расценки Болотин, наследник Щеголина, "многих бил плетьми смертно"94 . В 1742 г. пятерых мастеровых "бил плетьми смертно и держал под крепким караулом в чепях и в железах, яко оущих разбойников в своей конторе и заставливал работать в тех же чепях и железах и работали более месяца"95 .

Не отставал от московских мануфактуристов и казанский. Владелец Казанской суконной мануфактуры в последние 25 лет XVIII в., "просвещеннейший" Иван Осокин, объяснял Мануфактур-коллегии, что его мастеровых наказывают только за дело. Вот как выглядит это объяснение:

"Были биты плетью от подмастерьев Говейкина и Жирнова, а некоторые по приказанию Плаксина за разные проступки 195 чел., а именно за недоделку уроков 132, за утерю шерсти 13, за прикупку шерсти 1, за принесение пряжи больше нежели сдано 1, за противоречие, что не брал шерсть для сработания на дом, 1, за укоризну мокрой шерсти 1, за сработанные половинки не противу обряда 2, за своевольную окраску сукна 1, за соткание половинки с черной шерстью 3, за окрашивание сукон не как должно 1, за несработание женами уроков 3, за прогулы 17, за пьянство 5, за раннюю отлучку 2, за праздность 1, за поздний приход 9, за ссору и драку 1, за кражу 1, а также биты были палкою, кулаками, за волосы, и посажены в рогатки и железа за разные проступки 15 человек"96 . Всего - 210 человек.

Уже это открытое перечисление "законных" видов наказаний говорит о разнузданности мануфактуриста и его приказчиков. На Казанской мануфактуре было свыше десяти случаев смертельного исхода телесных наказаний.

Внутренний распорядок на мануфактуре, включавший все эти штрафы и наказания, был неотделим от процесса производства. Даже иностранные мастера, пользовавшиеся в стране большими привилегиями, внутри мануфактуры часто попадали в те же условия, что и русские наемные мастеровые. Мануфактуристы считались с иностранцем первое время по поступлении его на мануфактуру, но очень скоро привыкали смотреть на него, как и на всякого другого нанявшегося работника. Это особенно касается подмастерьев и иностранцев, поступивших на мануфактуры не по приглашению, оформленному контрактом, а по собственному заявлению. Мануфактуристы эксплоатировали их наравне с русскими мастеровыми и держали в тех же


91 "Московский суконный двор", с. 100.

92 Там же, с. 117.

93 Там же, с. 104.

94 Там же, с. 155.

95 Там же, с. 158.

96 ЛОЦИА, Мануфактур-коллегия, св. 369, д. 909, л. 298.

стр. 200

условиях. Берг-коллегия, констатировав, что "компанейщики" Московского суконного двора "иноземцев мастеров их же фабрики русским трактаментом батожьями штрафуют и в железа куют"97 , был вынуждена запретить такое обращение с иностранцами. "Мастеров иноземцев и арестантов (пленных - А. М.), которые при той фабрике ныне обретаютца, велеть содержать как надлежит по их достоинству, а ковать и батожьем бить рных отнюдь не велеть, разве что за неисправление их судки или другия держать под караулом, чтобы они работали прилежнея, а о больших винах на них иноземцев, также и на шведцких арестантов доносить в Берг-коллегию"98 .

Феодально-крепостнические отношения на мануфактурах проявлялись во всем распорядке, во всем строе мануфактур.

Самая система технической расстановки работников в производстве (упоминавшиеся производственные группы) приводила к круговой поруке и ответственности одного мастерового за другого перед мануфактуристами. Мастеровые Московского суконного двора протестовали против такого положения: "Кто от их (компаньонов - А. М.) налог и от непотребного их разорения и от малой денежной дачи бегают, и в том бывает всему стану остановка и велит нам самим искать поневоле"99 .

Этим же целям принудительной круговой поруки служили устройство казарм, организация хозяйских харчевен, система надзора, полицейского и поповского наблюдения и так называемое "самоуправление" мастеровых.

Надзор за работниками осуществлялся приказчиками и "подмастерьями и кроме того особыми командами из отставных солдат (в периоды волнений - воинскими командами) и полицейскими постами. Регламент 1741 г. в 6-м пункте - "О некоторых учреждениях и установленных для аккуратности и безопасности на фабриках" - откровенно советовал "всякому фабриканту надлежаще просить об известном числе отставных солдат... для безопасности своей, частию и для караула и для прочих его на фабрике потребностей". На Казанской мануфактуре воинская команда "во все рабочие дни, кроме праздничных, находясь тамо неотлучно и обще с фабричными мастерами при наблюдении приказчика... по мастерским светлицами мастеровых к неленосной работе принуждают, не являющихся к работе и опоздавших придти на оную фабричных сыском приводят на фабрику"100 . На Московском суконном дворе имелась постоянная солдатская команда из 4 чел., но в напряженные периоды вводилась "надлежащая с пристойным числом солдат команда".

Вся эта система бесправия и круговой поруки завершалась "самоуправлением" и полицейским и поповским наблюдением. "Само-


97 "Московский суконный двор", с. 78.

98 Там же.

Говоря о труде иностранцев на мануфактурах, нельзя не отметить случаев, когда иностранные рабочие присоединялись к протестам русских суконщиков. Так, на Московском суконном дворе немец Иван Христоф подписывался под прошениями рабочих ("Московский суконный двор", с. 102). Рабочие требовали, что "во всем мастеру иноземцу Ивану Христофорову в том над нами смотреть.., а самому компанейщику у нас такие сукна без мастера не браковать" (там же, с. 101). Щеголин отводил свидетельство иностранца, "понеже оные ремесленные люди по прежней своей обыкности того мастера для своего плохова дела в сукнах без нашего надзирания могут чем угостить" (там же, с. 105). Иван Христоф был уволен, и рабочие требовали "во обличении нашем на улику ему Щеголину мастера иноземца Ивана Христофором в Берг-коллегию сыскать" (там же, с. 114).

99 Там же, с. 112 (рязрядка моя).

100 ЛОЦИА, Мануфактур-коллегия, д. 909, л. 303.

стр. 201

управление" выражалось в назначении фабрикантом артельного старосты, отвечавшего за поведение мастеровых и выносившего мелкие споры и тяжбы мастеровых на суд мануфактуриста, который имел право эти споры решать. Суконщики не подчинялись добровольно назначаемым мануфактуристам старостам101 и выбирали своих.

Относительно полицейского и священнического наблюдения вопрос также ясен: священник и полицейский - неотъемлемые атрибуты крупных суконных мануфактур XVIII в. "Что мануфактуры и фабрики имеют также великую связь с учреждениями полиции, в том нет ни малейшего сомнения", писал в 80-х годах XVIII в. М. Чулков 102 .

Правительство было верным помощником мануфактуристов в деле установления казарменного режима на мануфактурах, в деле регламентации всей жизни мастеровых. Так, регламент 1741 г. ставил цель, "чтоб не по своей воле на работу и с работы ходить.., чтоб всякого по рукоделию его принуждать ежедневно.., что излишних гулящих дней умалить и дабы сих и прочих помешательств отвратить". К регламенту были приложены "работные регулы", направленные против мастеровых, ибо "поныне разные как интересу, так и точному самих фабричных содержателей намерению противные и весьма вредительные непорядки, великое своевольство и чрезвычайная продерзость мастеровых в большем числе суконных и каразейных фабрик к немалому разорению вкоренились".

Стремление охватить мастеровых надзором не только на мануфактуре, но и за ее пределами доходило до того, что регламент предписывал мануфактуристам "вышепомянутым людям всех суконных фабрик, всем сплошь ровную одежду на известное число годов, для различения от других, по усмотрению своему вскоре сделать, а денги за оную, во что стало, у них из заслуженной платы по малу вычесть"103 .

Все изложенное с неопровержимостью свидетельствует о феодальном характере классовых отношений на суконных мануфактурах в первой половине XVIII в.

*

Дикая, безудержная эксплоатация, каторжные условия труда, мелочная опека всей жизни, каждого шага рабочего на мануфактуре и за ее пределами, систематическая порка и ссылка приводили к быстрой изнашиваемости рабочей силы и к уменьшению кадров суконщиков. Если в первые четыре десятилетия XVIII в. убыль мастеровых пополнялась вновь поступавшими, то с середины века ряды суконщиков почти не пополнялись со стороны. На Казанской мануфактуре в 1755 г. было 1369 мастеровых, в 1781 г. по 4-й ревизии - 1344 чел. (убыль тогда же была возмещена переводом из дер. Сумки и Комаровка 50 крепостных), по 5-й ревизии в 1794 г. - 1233 чел.,


101 ГАФКЭ, Архив сената, д. 5136/233, л. 89.

102 М. Чулков, Историческое описание российской коммерции, т. I, с. 77.

103 Этот пункт, как и некоторые другие, показался мануфактуристам стеснительным. Мануфактуристы середины XVIII в., чувствуя свою силу, выступали против какого бы то ни было регламентирования их права всем распоряжаться на фабрике по своему усмотрению. Они требовали отмены регламента 1741 г., в противном случае "их фабрикантов от содержания фабрики уволить и что у них казенного имелось от них принять, а за собственный их капитал и за пристройки выдать им деньги". Проект регламента целых 6 лет перебрасывался из Коммерц- и Мануфактур-коллегии в сенат и обратно, затем был утвержден, но Мануфактур-коллегия в 1747 г. высказалась решительно против него. Юридически регламент не был отменен. Практическое же его применение зависело всецело от воли мануфактуристов, которые расширили применение регламента, не только выполнив, но и перевыполнив многие его пункты.

стр. 202

а по 7-й, в 1817 г., - всего 972 чел. В то же время число крепостных в дер. Сумка и Комаровка, несмотря на перевод части крестьян в Казань, возрастало, поднявшись с 158 чел. в 1781 г. до 259 чел. в 1811 г.

На Московском суконном дворе до 1736 г. шел рост числа мастеровых, достигнув 1833 чел. Затем идет убыль. В 1770 г., т. е. за год до чумы, унесшей 80% суконщиков, мастеровых оставалось 1031 чел.104 . Смертность среди суконщиков была чрезвычайно высока. Так, на Московском суконном дворе между 2-й и 3-й ревизией умерло 310 чел. На Казанской мануфактуре между 3-й и 4-й ревизией- 260 чел. Мастеровые сами давали такое объяснение систематической убыли своих рядов: "От бывших 4-й, 5-й и 6-й ревизии убавилось мужеска пола не менее 300 душ, оттого, что многие холостые, смотря на предстоящие необходимости, не имели надежды к восстановлению их благоденствия, и затем оставшись в таковом положении не могут уже произвесть поколения"105 . Это же вынужден был признать казанский губернатор: "Рождаемые от таких людей (мастеровых - А. М.) дети или преждевременно умирают, или бывают болезненны, слабы и малоспособны к умножению народонаселения".

Сравнивая убыль суконщиков с данными о росте, хотя и медленном, численности крепостных крестьян (например, в деревнях мануфактуриста Дряблова), можно смело сказать, что положение суконщиков было незавидным даже по сравнению с положением крепостного крестьянина.

^ Все перечисленные выше условия работы и жизни мастерового приводили его к борьбе за свои права. На протяжении всего XVIII в. суконщики вели упорную борьбу с мануфактуристами за изменение условий труда, за увеличение заработной платы, за уничтожение крепостнических отношений на мануфактурах.

Рассмотрим формы этой борьбы, как они сложились в первой половине XVIII в. Прежде всего отметим, что как на Московском суконном дворе, так и на Казанской мануфактуре выступления мастеровых в первой половине века происходили в одни и те же годы - 1721 - 1722, 1737 - 1742, 1748 - 1749. Мастеровые были взаимно осведомлены (например, в 1737 - 1742 гг.) о выступлениях, но не во взаимной поддержке заключается причина одновременности их выступлений. До этой ступени классовой солидарности движению суконщиков первой половины XVIII в. было далеко. Ближайшей причиной протестов мастеровых в 1721 - 1722 гг. являлся переход к новым нормам и расценкам работы, к организации производственных групп.

Выступление суконщиков обеих мануфактур в 1737 г. вызвано было новым наступлением хозяев, воспользовавшихся указом 7 января 1736 г. и введением новых фон-акеровых образцов сукон.

Во всех выступлениях мастеровые выдвигали, примерно, одни и те же требования, но в различных формах и по-разному за них боролись. Полную картину того, чем недовольны были суконщики, дает уже прошение мастеровых Московского суконного двора от января 1722 г. Мастеровые жалуются, что мануфактурист заставил "ткать постанно... против ево обрасцов, которые из С. Питербурга привезены", давая в работу шерсть, а не готовую основу. За работу "положил нам цену своим умыслом". По новым расценкам работали "с майя


104 "Московский суконный двор", табл. 28. Приведенное в таблице увеличение числа рабочих в 1747 г. до 2023 чел. против 1598 чел. в 1746 г. и 1564 чел. в 1750 г. - недоразумение.

105 Татцентрархив, Казанское губернское управление, 1813 г., д. 14, л. 299.

стр. 203

по сентябрь 25 число, и тем запросом нам кормиться стал нечем для того, что одолжали и одеждою обнаготились". Положение ухудшается кроме того тем, что Щеголин за инструменты "учинил вычет", "посылает нас на всякие свои домовые работы... без корму и без жалованья", "двор суконный запирают, и велит нам есть у себя на дворе в харчевне... и от той нам харчевни есть великая нужда и убыток".

Когда же мастеровые заявили недовольство, Щеголин, "заперши нас в канцелярии, бил плетьми смертно... и оковав в железа, держал под караулом и называл нас ворами и бунтовщиками; и грозится всегда бить кнутом, не объявя нам никакой в нашем деле вины". Обобщая создавшееся положение, суконщики пишут: "Стали мы быть им компанейщиком вместо подданных работников невольных, а не учеников тому суконному мастерству"106 .

Основным здесь являлось требование о повышении заработной платы и протест против закрепощения.

Борьба за повышение заработной платы при наличии моментов, сближающих ее с борьбой рабочих капиталистических мануфактур, несомненно отлична от последней по характеру и форме. Мастеровые протестуют против низких расценок и чрезмерных уроков и против сдельной работы вообще. На Московском суконном дворе такие требования мастеровых мы видим уже в 1721 г. при организации производственных групп. В Казани владелец мануфактуры неоднократно доносил Мануфактур-коллегии, что "самовольное оставление фабричными работ уроками" является причиной "неуспешной работы сукон"107 .

В Мануфактур-коллегии наивно удивлялись, "по какой же именно причине малая часть людей работает на фабрике уроками" и "строжайше подтверждало", чтоб мастеровые "вырабатывали свои уроки в деле суконном с должным прилежанием и всяким повиновением фабрикану"108 . Борьба суконщиков против сдельщины будет вполне понятна, если указать, что чрезмерные нормы доводили мастеровых до необходимости дополнительно нанимать помощников за счет своей скудной заработной платы. "Нанимаем, - писали мастеровые Московского суконного двора в 1722 г., как раз после организации производственных групп, - к тому делу для поспешения мотать основную пряжу на бабенки и покромную пряжу мыть, чтоб какой в нашем деле остановки не было, свою братью из задельных денег своих собственных работников и сами имеем великое себе оскудение и дневной пищи не имеем, а его и. в. дела оставить опасны"109 . Все эти яркие штрихи показывают феодальный характер производственных отношений на мануфактуре.

Мастеровые протестовали, далее, против вычетов за инструменты, против "домашних рябот" и наказаний. Но особенно решительно боролись суконщики против закрепощения, увенчавшего систему феодальной эксплоатации мастеровых.

Борьба мастеровых против закрепощения, проявившаяся уже в выступлении 1722 г., вспыхивает ярче и определеннее в 1737 - 1742 гг. В конце XVIII в. она проводится настойчиво и твердо, особенно казанскими суконщиками. Непосредственных выпадов против указа 1736 г. не встречается ни в выступлениях 1737 - 1742 гг., ни позднее.


106 Все выдержки - из одного прошения; см. "Московский суконный двор", с. 100 - 101.

107 ЛОЦИА, Мануфактур-коллегия, д. 1312, л. 101.

108 Там же.

109 "Московский суконный двор", с. 109.

стр. 204

Наоборот, суконщики пытаются даже этим указом доказать свое право на свободу: "По указам 723 и 736 годов по 6-му пункту вошли мы на фабрику к работам со уговором достойной платы из свободных людей"110 . На протяжении всего XVIII в. основным доказательством своей свободы суконщики считали то, что "предки наши по вызову его и. в. Петра Великого поступили на фабрики из разных чинов людей". Настойчиво доказывая свое свободное состояние, мастеровые в то же время считают себя "государевыми людьми", признают право государства распоряжаться их трудом и недовольны передоверием этого права частным лицам-мануфактуристам. "Мы желаем, - заявляли мастеровые Московского суконного двора в 1722 г., - верно ему и. в. получить в деле прибыль, а не убыток, но и лутче за что желаем от его и. в. получить неоскудное жалованье и других свою братию по своему научению произвести безкрытно"111 . Хотя и в 1722 и в 1737 г. мануфактура не была казенной, суконщики рассматривают ее как государственное предприятие, а мануфактуриста - как временного владельца. Мастеровые и Московской и Казанской мануфактур обвиняли владельцев в том, что они "не хотят фабрику в лутшее дело произвести", не заботятся об интересах государства.

На этом основании мастеровые не раз просили взять фабрику в казну. Подчеркивая, что "труды наши относятся более к содержателевой нежели к казенной пользе", суконщики изображали мануфактуристов противниками "государевых прибылей". Этот мотив задевал больную струнку правительства, и мануфактуристам в контрдонесениях приходилось утверждать, что они живут только интересами государства; что мастеровые напрасно "счисляют... оную фабрику от купечества, а не для государственной пользы"112 , как писал, например, Щеголин в 1722 г. Доводы мануфактуристов имели, конечно, больший вес в глазах правительства. Мы видим полное единство царской власти и владельцев мануфактур в борьбе против суконщиков. Выступления мастеровых против мануфактуристов неизбежно должны были задеть органы власти, перерасти в выступления против правительства. Начальные формы этого перерастания наблюдаются в 1737 - 1742 гг. и совпадают с переходом суконщиков от слезных прошений к забастовке - этому прообразу рабочих стачек эпохи капитализма. Выступления 1721 - 1722 гг. в основном не выходили за рамки подачи прошений. Мастеровые заявляли: "Мы против его и. в. указу в деле своем никогда не противны и желаем работать как и преж сего верно, а бунтовщиков из нашей братии никого нет"113 .

В 1737 г. суконщики (и казанские и московские) всем составом, за малым исключением, бросают работу и бастуют по несколько месяцев, пробиваясь случайной работой. Они упорно отказываются работать до удовлетворения своих требований, отказываются даже тогда, когда полицейские и солдатские команды насильно приводят их на мануфактуру. В 1748 г. мастеровые Московского суконного двора вступают в столкновение с полицейской командой, отбив из ее рук товарищей114 . Мануфактур-коллегия, боясь "от них возмущения", отдает распоряжение бить зачинщиков кнутом тайком от остальных суконщиков.


110 ЛОЦИА, Министерство внутренних дел, д. II, л. I.

111 "Московский суконный двор", с. 116.

112 Там же, с. 119.

113 Там же, с. 111.

114 Там же, с. 178.

стр. 205

Сенат в специальном указе обрушивается на мастеровых Московского суконного двора, которые "не только хозяев своих не слушают, но и оной Коллегии, по многому принуждению, явились ослушны и в работу не вступают" и способны на "немалые злодейства" против государственной власти. Сенат приказывает "десятого бить кнутом, и по учинении того наказания... заковав в кандалы, сослать в Рогервик в работу"115 .

В то время, в 30-х и 40-х годах XVIII в., суконщики уже понимали общность интересов между мануфактуристами и связь мануфактуриста с местной и даже центральной властью. В 1739 г. мастеровые Московского суконного двора протестуют против посредничества владельцев других мануфактур при определении качества заведомо негодной шерсти, принесенной ими в "улику" Болотина. Поверенный суконщиков Родион Дементьев пишет: "А свидетельствованы те хлопья в реченной Комерц-Канторе, мимо иностранных купцов, ево ж братьею фабриканами, на котором свидетельстве мне нижайшему и с товарищи моими утвердитца никак неможно, понеже как оной Болотин с товарыщи означенною фабрикою имеет владение, по тому ж и те фабриканты равное ж имеют общество со оным Болотиным и во всем согласны, тако ж де и мастеровым людям на своих фабриках чинят немалое насилование и обиду"116 .

В таком же решительном тоне выдержаны прошения казанских суконщиков. В 1742 г. их поверенные пишут на имя императрицы: "Через происк и злобу вышереченного содержателя Афанасия Дряблова изо взятков как казанская губернская канцелярия, так и определенные адмиралтейские офицера по отъезд наш из Казани никакого следствия... не учинили"117 .

Да и Мануфактур-коллегия верит "токмо одному ложному от поверенного (Дряблова - А. М.) прошению безрезонно" и рапортам "Казанской губернской Канцелярии из взятков же"118 . Решениям губернской власти и Мануфактур-коллегии мастеровые не подчиняются. Казанские суконщики заявляли в 1741 г.: "Присланных из губернской канцелярии его и. в. указов слышали довольно, однако же на помянутой суконной фабрике они суконщики в делании сукон и прядении шерсти в работе быть не хотят"119 .

Мы не располагаем данными о выступлениях суконщиков против царя в первой половине XVIII в. Мастеровые, не надеясь на "отца отечества", старались использовать его имя. С 30-х годов XVIII в. укрепляется комбинированный метод борьбы суконщиков - прошения на высочайшее имя, забастовки на местах. В конце XVIII и в первой половине XIX в. мастеровые с указами царя уже не считаются. Показателен ответ министра финансов Мануфактур-коллегии на ходатайство последней испросить царский указ о мастеровых Казанской мануфактуры. Он "не находит возможным утруждать его и. в. испрашиванием высочайшего рескрипта, тем более, что фабричные, не признавая никаких постановлений высших присутственных мест, единственно, чтоб продлить своевольство, не удивительно будет, ежели по закоснелому буйству своему изъявят сомне-


115 "Московский суконный двор", с. 178.

116 Там же, с. 150.

117 ГАФКЭ, Архив сената, д. 5136/233, л. 4.

118 Там же, л. 6.

119 Там же, л. 89.

стр. 206

ние и в действительности высочайшего рескрипта, буде бы он испрошен"120 .

С конца XVIII в. правительство видело в "мирных" прошениях суконщиков большую для себя опасность, чем в первой половине века. И не без причины. Прошения систематически подкреплялись забастовками и открытыми возмущениями, переход к которым мастеровые объясняли тем, что они были "в повиновении безмолвном", защищались "противу притеснении одними только бумагами, кои однако же не имеют в пользу нашего довольного действия"121 . В конце XVIII и начале XIX вв. забастовки имели характер, отличный от забастовок первой половины XVIII в., хотя и они далеко не были похожи на стачечную борьбу пролетариата в эпоху капитализма. Борьба мастеровых в XVIII в. не была классово организованной, включая в себя лишь отдельные черты борьбы мануфактурного пролетариата. В основном она не выходила за пределы своей мануфактуры, но объективно была направлена против феодальной эксплоатации. Выступлениями суконщиков руководили инициативные, смелые, преданные общему делу организаторы и вожаки, те, которых, по вынужденному признанию Мануфактур-коллегии, "фабричные разумеют людьми лучшего поведения.., которые более других отстаивали... их право на свободу и подстрекали к неповиновению"122 .


120 ЛОЦИА, Министерство внутренних дел, д. 372, л. 87 (разрядка моя).

121 Там же, л. 305.

122 Необходимо указать, что в условиях незрелости и ограниченности движения отдельными выступлениями суконщиков руководили "мастеровые" - купцы. Эта интересная категория "мастеровых" еще совершенно не изучена. История Казанской суконной мануфактуры дает примеры того, как отдельные суконщики выходили в купцы. Пример Войлошникова, крупного купца, работавшего на фабрике, не показателен, поскольку он уже имел небольшую торговлю до поступления в 1729 г. на мануфактуру. Другие примеры: Дмитрия Сивухина, Подчалкиных, Калашниковых, Горшениных, Хлебниковых и др., числом до 25 чел. (Татцентрархив, Казанское губернское управление, 1804 г., д. I, л. 388) иллюстрируют путь превращения "мастерового" в купца. Мелкие подряды, "промыслишки", ручная торговля членов семьи суконщика, не работавших на мануфактуре, могли при благоприятных условиях стать исходным пунктом такого превращения. Благоприятным условием для этого было прежде всего поощрение со стороны мануфактуриста. Последнему было выгодно предоставлять "благонравным" мастеровым некоторые льготы: ссужать деньгами для постройки дома, разрешать торговать, даже выдавать пенсию и позволять работу на фабрике выполнять через подставных лиц. Поддерживая группу своих сторонников, мануфактурист мог в нужную минуту выставить их перед начальством и доказывать на их примере, что "милостину просят из фабричных детей только ленивые, предавшиеся пьянству и вообще порочные, прилежные же к работе и благонравные довольствуются задельной платой и другими промыслами до того, что имеют у себя значительной суммы стоящие дома, как равно и другие их состоянию свойственные заведения" (Татцентрархив, Казанское губернское управление, 1813 г., д. I, л. 302). Такие "мастеровые" подают прошения о переводе их в купечество, указывая, что "сами они не занимались фабричного работою, обращаются в торговом промысле, ческу и прядение справляют за себя ноемными людьми, а сами к тому непривычны и неспособны" (там же, л. 790). Мануфактурист согласен отпустить их, "приемлет на себя обязанность выполнять за всех оных мастеровых до будущей ревизии обязанности по фабрике" (там же, 1809 г., д. 2). Но не всегда и не всех подобных "мастеровых" мануфактуристу было выгодно отпускать. Часть их он задерживал. И вот такие купцы "мастеровые" действовали иногда от имени рабочих, подавали прошения, как поверенные суконщиков, хотя преследовали, конечно, свои особые цели. Как далеко заходила игра таких "мастеровых", показывает пример Дм. Сивухина и Хлебникова, которые, получив отказ Осокина уволить их в купечество, от имени всех суконщиков требуют освобождения, не сдаются после неоднократной порки и идут в ссылку. Из этой же группы выходили провокаторы и штрейкбрехеры, выражаясь терминами эпохи капитализма. Борьба суконщиков направлялась не группой купцов "мастеровых".

стр. 207

По своему размаху, длительности, систематичности борьба мастеровых суконных мануфактур, особенно Казанской, занимает видное место в истории рабочего движения в России в XVIII в.

*

Подведем итоги.

История организации и развития крупной суконной промышленности в России в XVIII в. показывает, что первые суконные мануфактуры основаны не дворянским правительством и не помещичьим классом вообще, а купцами. Но купцы как представители торгового капитала не создали нового прогрессивного способа производства, новых производственных отношений. Они использовали господствовавшие в стране старые феодально-крепостнические отношения. Начало мануфактурному периоду в России положили не эти купеческие мануфактуры и не возникшие в середине XVIII в. дворянские крепостные заведения, а развивавшиеся в то же время из крестьянских промыслов и кустарных изб "неуказные" предприятия, вышедшие в конце концов победителями из борьбы с крепостной мануфактурой и правительством, всеми мерами вплоть до прямого запрещения стремившимся остановить их рост.

Рассмотрение форм эксплоатации и классовой борьбы в XVIII в. подтвердило эти выводы, показав, что владельцы первых суконных мануфактур перенимали у господствующего класса - дворянства - методы эксплоатации, широко практикуя в доступной им области, в промышленности, внеэкономическое принуждение. Борьба суконщиков, несмотря на свою незрелость и отсутствие четкой политической идеологии, была направлена против феодально-крепостнических отношений на мануфактурах, против феодализма.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/СУКОННЫЕ-МАНУФАКТУРЫ-В-XVIII-В

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Lidia BasmanovaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Basmanova

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. МАКСИМОВ, СУКОННЫЕ МАНУФАКТУРЫ В XVIII В. // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 24.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/СУКОННЫЕ-МАНУФАКТУРЫ-В-XVIII-В (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. МАКСИМОВ:

А. МАКСИМОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Lidia Basmanova
Vladivostok, Россия
9064 просмотров рейтинг
24.08.2015 (3139 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
1 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
7 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
СУКОННЫЕ МАНУФАКТУРЫ В XVIII В.
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android