Только что закончилась "юбилейная неделя" Н. Г. Чернышевского. В порядке массовой работы юбилей уже прошел. Он не закончен, конечно, в порядке научного исследования: как всегда бывает, юбилейная литература наиболее "солидного" типа еще долго будет появляться в свет, напоминая о прошедшем юбилее. Пример - юбилей декабристов, книги к которому, в качестве своеобразных "посмертных детей", появлялись и год, и два, и три спустя после юбилея. Но страницы газет и "тонких" журналов уже надолго замолчат о Чернышевском. Может быть выручит тут лишь тот факт, что Чернышевский умер в 1889 году, - следовательно, в будущем 1929 г. исполняется сорокалетие со дня смерти...

Но как ни запаздывала бы та или иная ожидавшаяся к юбилею книга, общая литературная картина юбилея достаточно ясна уже сейчас и настолько интересна, что на ней стоит несколько остановиться.

Борьба за подлинно-марксистское понимание Чернышевского, - вот основная черта юбилея. Эта борьба и есть самое ценное, что дал юбилей. Напоминать о начале этой борьбы, о всех деталях полемики, разгоревшейся вокруг работы Ю. М. Стеклова о Чернышевском - излишне: читателям "Историка- марксиста" хорошо известен восьмой том журнала, где отразилась эта борьба, начатая обществом историков- марксистов." Отчет о докладах, вызванных столетием со дня рождения Н. Г. Чернышевского (доклад Ю. М. Стеклова "Чернышевский и его политические воззрения" - 4 мая 1928 г. и прения по докладу М. Н. Покровского "Чернышевский как историк" - 11 мая 1928 года), помещенный в VIII томе "Историка-марксиста", а также доклад М. Н. Покровского "Н. Г. Чернышевский как историк", переработанный в статью, помещенную в том же томе журнала, дают представление о развернувшемся диспуте. Критика не удовлетворившей марксистов концепции Ю. М. Стеклова, шедшая по той же линии, которую наметили диспуты, была дана в статье В. Кирпотина "Чернышевский и марксизм" и в обзоре "Накануне юбилея Н. Г. Чернышевского", помещенных в том же VIII томе журнала. Ю. Стеклов "обольшевичил" Н. Г. Чернышевского, натянул его на Маркса, приписал ему неправильную роль некоего "русского Маркса", подошел к изучению Чернышевского с неправильным историческим масштабом, не учел всех особенностей окружавшей Чернышевского исторической действительности, одним словом не дал правильного марксистского анализа Чернышевского, - таковы были основные положения, выдвинутые в споре со Стекловым.

I

Эта полемика дала толчок дальнейшему развитию юбилейной литературы и явилась ее лейтмотивом. Спор о поставленной обществом историков-марксистов проблеме насытил живым содержанием большинство вышедших к юбилею работ. С этой точки зрения и интересно рассмотреть вышедшую юбилейную литературу. Я не буду рассматривать работ, ранее затронутых в предыдущем

моем обзоре юбилейной литературы "Накануне юбилея Чернышевского" в VIII томе "Историка-марксиста", и остановлюсь только на вновь вышедших книгах.

Полемика с Ю. М. Стекловым особенно резко подчеркнула необходимость рассматривать Н. Г. Чернышевского на фоне породившей его русской революционной действительности. Единственно правильное марксистское понимание Н. Г. Чернышевского, как идеолога крестьянской революции России 50 - 60 годов, требовало отчетливой постановки проблемы исследования Чернышевского в глубокой связи с этой революцией. Ранее вышедшие популярные работы недостаточно подчеркивали именно такую постановку вопроса: Чернышевский, хотя бы в популярной брошюре Ю. М. Стеклова, неправильно обрисовывался, как некий гигант- революционер, предвидевший события за десятки лет вперед, мечтавший еще на школьной скамье об Октябрьской революции и пр. Это в корне неверное представление совершенно отрывало Чернышевского от породившей его об'ективной действительности. Правильную постановку вопроса с особой отчетливостью дала небольшая книжка, осуществленная комиссией при президиуме ЦИК СССР по ознаменованию 100-летия со дня рождения Н. Г. Чернышевского ("Н. Г. Чернышевский. 1828 - 1928. Тезисы для докладчиков. Приложение: Из сочинений Н. Г. Чернышевского". - М. Издательство Коммунистической академии). Эта книжка предназначена, как пособие для докладчиков, выступающих на собраниях, посвященных юбилею Чернышевского, но ее историческое значение далеко выходит за рамки поставленной ею себе цели. Тезисы впервые в специальной юбилейной литературе связали Чернышевского, как революционера и теоретика, с той породившей его эпохой общественного развития России, когда по словам Ленина "демократизм и социализм сливались в одно неразрывное целое". Первый тезис и говорит о экономике эпохи, о своеобразной борьбе крепостнического строя с развивающимся промышленным капитализмом и о своеобразии сложившейся в России революционной ситуации. Из этих об'ективных условий и вырос революционный демократизм Чернышевского и его утопический социализм. Н. Г. Чернышевский мечтал, по словам Ленина, "о переходе к социализму через старую полуфеодальную крестьянскую общину" и "не видел и не мог в 60-х годах прошлого века видеть то, что только развитие капитализма и пролетариата способно создать материальные условия и общественную силу для осуществления социализма". Дальнейшие тезисы дают анализ философского материализма Чернышевского, его социализма и просветительства, его революционной деятельности, значения революционной работы Чернышевского и, наконец, влияния теоретического наследия Чернышевского на развитие революционного движения последующих периодов. Конечно, неизбежная для тезисов краткость и сжатость выражения не дала возможности раскрыть марксистскую постановку изучения Чернышевского во всех ее деталях, но тезисы дали в сжатой форме правильную и отчетливую постановку всей проблемы Чернышевского в целом. В этом крупная историографическая заслуга тезисов в борьбе за марксистское понимание Чернышевского. Практическая же задача, поставленная тезисами выполнена ими вполне, - они, несомненно, явились ценнейшим подспорьем для докладчиков о Чернышевском, и опыт приложения к ним характернейших выдержек из произведений Чернышевского и, в частности, недостаточно известной и трудно доставаемой прокламации Чернышевского "Барским, крестьянам от их доброжелателей поклон" - надо считать вполне оправданным. Опыт издания подобного типа, несомненно, нужно повторить при новых юбилеях с пожеланием заблаговременного выхода их в свет: такая работа, организующая труд докладчика, требует времени для распространения и тщательной проработки. Жаль, что юбилей декабристов, Л. Толстого и ряд других не имел подобных изданий.

В разрезе той же основной проблемы юбилея - борьбы за подлинно-марксистское понимание Чернышевского - совершенно особое значение приобретает небольшая книжка "Ленин о Чернышевском" (Институт Ленина при ЦК

ВКП(б) под ред. И. И. Скворцова-Степанова, с предисловием я примечаниям" Арк. Ломакина - М. 1928, ГИЗ). В такой работе была острая нужда и жаль лишь, что она появилась с некоторым запозданием. Последнее обстоятельство несколько смягчается тем, что в первую газетную кампанию, связанную с юбилеем (собственно, юбилейные дни приходились на июль - Н. Г. Чернышевский родился 12 июля по старому стилю - 1928 года), статья т. Ломакина на тему "Ленин о Чернышевском" появилась в центральной печати, но она почти не содержала анализа ленинских положений, ограничиваясь приведением самих цитат. В книге, изданной Институтом Ленина найдет необходимое пособие не только агитатор-пропагандист, не только докладчик юбилейного собрания, но и исследователь Чернышевского. Материал ленинских высказываний о Чернышевском подобран достаточно полно¹ и снабжен руководящими указаниями. Ленин любил и высоко ценил Чернышевского, чрезвычайно часто вспоминал его и ссылался на него во многих работах. Результатом этого является то, что высказывания Ленина отнюдь не случайны и в своей совокупности чрезвычайно" полно рисуют облик теоретика и революционера Чернышевского. Почти отсутствовавшая популярная литература о Чернышевском пополнилась перед юбилеем популярными книжками Ем. Ярославского "Николай Гаврилович Чернышевский, 1828 - 1928, биографический очерк" (М. -Л. ГИЗ, 1928) и Ив. Фролова "Николай Гавриловин Чернышевский (Его жизнь, революционная деятельность и научные взгляды)", (М. -Л. Московский рабочий, 1928, серия "Жизнь замечательных людей"). Книжка Е. Ярославского, написанная очень простым и легким языком, доступна неподготовленному читателю и может живо заинтересовать его обликом Н. Г. Чернышевского. Особенности той аудитории, к которой обращается Ем. Ярославский, исключили необходимость подробного разбора и критики неправильного понимания Чернышевского, тем более, что тема книжки Е. Ярославского ясно сформулирована, как "Биографический очерк". Очень удачна мысль поместить в такой книге библиографию Н. Г. Чернышевского с кратким введением. Необходимо высказать пожелание, чтобы в таком указателе обязательно были аннотации с указаниями на марксистскую и не марксистскую литературу. Книга Ив. Фролова вновь вводит нас в центр основной проблемы юбилея: она очень удачно разрешает задачу борьбы за подлинного Н. Г. Чернышевского. Автор поставил своей задачей "дать популярно-научный очерк жизни, деятельности, борьбы и учения Николая Гавриловича Чернышевского", очерк, рассчитанный на "квалифицированного рабочего, партийно-комсомольский актив, студентов рабфаков, слушателей совпартшкол и низовую советскую интеллигенцию". Прежде всего, необходимо приветствовать наличие целевой установки на определенную читательскую аудиторию: отсутствие ее - частый грех нашей популярной литературы. Автор прекрасно справился со" своей задачей, рассказав ясно и просто рядовому читателю о молодых годах Чернышевского, о Чернышевском, как литературном критике и публицисте, о Чернышевском, как идеологе крестьянской революции, о его историко-социологических воззрениях и позднейшей судьбе. Жаль лишь, что автор несколько поскупился на обрисовку эпохи Чернышевского, в частности экономике эпохи и крестьянских волнений. Мотивом для освещения этих вопросов в литературе имеется, а его анализ еще усилил бы позиции автора в борьбе за подлинно-научный анализ Чернышевского. Еще одно: есть в работе И. Фролова одна мелочь, мимо которой не пройдешь, - эта мелочь вырастает у других авторов в принцип, в точку зрения. Речь идет... об эпиграфе к работе. Он случайна совпал с эпиграфом работы Ю. М. Стеклова. "Не только для тех сохраним наше уди-

¹ Заметим мимоходом, что словарь-указатель имен к 3 изданию сочинений Ленина в своей постраничной регистрации упоминаний Лениным Чернышевского отмечает подчас не все места: так, напр., в словаре-указателе имен к I тому пропущена стр. 182, где есть упоминание о Чернышевском.

вление, которые, опережая свою эпоху, имели славу предусматривать зарю грядущего дня, имели мужество приветствовать его приход. Возвышать независимый и гордый голос, когда против вас шумит мнение современного общества; бороться с силою, которая оклевещет вас на пользу толпы, которая не понимает или не знает вас, в самом себе находить свое одобрение, свою силу, свою надежду. С непреклонной думой, с святой жаждой справедливости итти к цели, не озираясь, идет ли за вами толпа и достигнуть высот, только путь к которым можно указать отставшему своему поколению и кончить жизнь в горьком одиночестве своего ума и своего сердца - вот, что достойно вечного удивления, и в честь тех, которые были способны к такому подвигу, должна возжигать свой фимиам история".

Эта цитата взята из статьи Н. Г. Чернышевского "Тюрго", в статье она имеет свой смысл и прекрасно об'яснима в контексте подцензурных фраз. Но взятая эпиграфом, она звучит уже, как декларация общего взгляда на Чернышевского, получает "облик" отправной точки. Характерна ли она для марксистского понимания Чернышевского? Ни в коей мере. Под таким эпиграфом охотно подписался бы Карлейль. Она, как эпиграф, рисует Чернышевского неким гигантом, героем-одиночкой, неведомо откуда взявшим высокие свои идеи, чуждые толпе: толпа клевещет, не понимает, не знает героя, он "опередил эпоху", он "находит одобрение в самом себе" и пр. Разве это- Чернышевский? Разве это-тот революционер и теоретик, который явился идеологом нарождавшейся крестьянской революции, связанный со своей эпохой и с "современным обществом" крепчайшими узами? Правда, этот отрывок исключительно красив, его музыка пленила не одного т. Фролова, и - отдадим должное прекрасной книжечке Фролова - его пленила только музыка. Эпиграф этот - вовсе не точка зрения Фролова, он далек от взгляда на Чернышевского и его эпоху, как на "героя и толпу". Тот же эпиграф взят Ю. М. Стекловым в его двухтомной работе о Чернышевском¹ .

Отметим еще толковую книжку В. К. Икова "Николай Гаврилович Чернышевский" (М. Изд. "Молодая Гвардия", 1928), так же отдающей должную дань полемике с концепцией Ю. М. Стеклова, но, к сожалению, недостаточно обрисовывающей эпоху Н. Г. Чернышевского, в которую уходят корни его теоретических построений. Чтобы закончить разбор популярной литературы, укажем еще на прекрасную по замыслу книжку, изданную в Саратове "К юбилею Н. Г. Чернышевского". (Нижне-Волжская Краевая Комиссия по празднованию 100-летия со дня рождения Н. Г. Чернышевского. Саратов, 1928). По замыслу этот сборник должен служить руководством для проведения юбилея в различных организациях, клубах и пр. Он содержит вводные статьи (В. Ильинского "Н. Г. Чернышевский как мыслитель и революционер" и В. Сушицкого, популярно-биографический очерк о Чернышевском). Затем сборник дает материал хрестоматийного порядка - выдержки из сочинений Чернышевского и высказывания Ленина, Маркса и Плеханова о Чернышевском. В следующей части дан материал для устройства художественных вечеров и спектаклей, посвященных Н. Г. Чернышевскому, сценический материал и пр. Цель сборника возлагает на составителей сугубую ответственность: в руководящих статьях такой книги марксистская характеристика Чернышевского должна быть особо выдержанной и отчетливой. Но автор статьи (В. Ильинский) недостаточно уяснил себе основную, боевую задачу юбилейного выступления: Н. Г. Чернышевский обрисован им, как теоретик, который "вполне и глубоко понимал сущность материалистической диалектики". Эта характеристика неправильна. По выражению Ленина Н. Г. Чернышевский "не смог подняться до диалектического материализма Маркса и Энгельса".

¹ И в первом однотомном издании работы в 1909. В настоящем разборе мы не касаемся недавно вышедшей двухтомной монографии Ю. М. Стеклова, т. к. она, вероятно, послужит темой специальной критической статьи.

Совершенно особое внимание необходимо уделить разбору газетных кампаний, связанных с юбилеем я проведенных во всех газетах, начиная с 24 ноября (основная масса статей падает на воскресенье 25 ноября, канун торжественных юбилейных заседаний). О важности подобных кампаний не приходится распространяться, - это общеизвестно: ничто так не приближает к массе выводы научных исследований, ничто так не оживляет интереса к изучению, как появление на привычных огромных страницах "Правды", "Известий" и других газет, целой вереницы статей, с различных сторон, характеризующих юбилейную тему. Газетные кампании "Правды" и "Известий" хорошо проведены и дали ценный материал о Чернышевском. Отметим статьи И. Минца "Чернышевский - идеолог крестьянской революции", В. Кирпотина "Чернышевский - Фейербах - марксизм" ("Известия"), Л. Каменева "Чернышевский в ходе революционного развития", В. Астрова "Чернышевский в оценке Ленина" ("Правда"), Ц. Фридлянда "Н. Г. Чернышевский о европейской революции" ("Правда"). Очень жаль, что пример А. Старчакова почти не нашел подражателей в других газетах и журналах - им дан живой и острый фельетон "Их вражда" (вражда Чернышевского и Л. Толстого). В богатой биографии Чернышевского - бесконечное количество тем для таких произведений, чрезвычайно популяризирующих вопрос. Но, к сожалению, пример не нашел подражателей, - то ли фельетонисты поздно спохватились, то ли не добыли нужной литературы...

Украина проявила к юбилею очень незначительный интерес. Отдельных украинских изданий о Чернышевском как будто не появилась совсем, а в журналах и газетах юбилей отмечен был слабо. Об этом приходится пожалеть. Конечно, нет никакой возможности останавливаться в кратком обзоре на всех газетах и "тонких" журналах. Но некоторые выводы общего характера напрашиваются сами собой. Да, кампания была проведена, дала много интересных статей, но общие итоги все же печальны. Очевидно, был недоработан самый план кампаний, так как в самой тематике статей оказалось две зияющих дыры: есть ли хоть одна статья о Чернышевском- экономисте? Достаточно ли освещен Чернышевский, как философ? Нет и нет. Почему наши экономисты и философы прошли мимо юбилея? Это тем более странно, что юбилей давал им повод исследовательской работы, а новое не заставлял скучать за надоевшей компиляцией давно известного материала: ведь Чернышевский-экономист и философ изучен очень мало, - тут прямо непочатый угол интереснейшей работы. Надо отдать справедливость теоретикам литературы: А. В. Луначарский, В. М. Фриче, П. С, Коган сделали чрезвычайно много, чтобы популяризировать Н. Г. Чернышевского, как литературного критика, беллетриста, теоретика искусства. Но для полного уяснения Чернышевского к прекрасным и многочисленным статьям на эти темы необходим известный контекст. Между тем, эти исследования стояли почти одиноко. Какое представление должно создаться у недостаточно знакомого с Чернышевским читателя (а таких огромное большинство!) о Чернышевском-теоретике, после чтения многочисленных газетных статей? Жил Чернышевский, величайший революционер 60-х годов, идеолог крестьянской революции, который написал прокламацию "Барским крестьянам", а в свободное время занимался исключительно эстетикой и литературой. Пусть такая формулировка несколько преувеличена, но ведь факт зияющих пробелов налицо. Между тем Чернышевский в пору своего расцвета все же в большей мере экономист и философ, чем литературный критик. К тому же его теоретические завоевания в этих двух областях особо ценны: вспомним, что Маркс особенно ценил Н. Г. Чернышевского за его экономические взгляды, а Ленин, преклоняясь перед Чернышевским-экономистом, дал в то же время исключительно высокую оценку его философских идей: "Чернышевский - единственный действительно великий русский писатель, который сумел с 50-х годов вплоть до 1888 г. остаться

на уровне цельного философского материализма и отбросить жалкий вздор неокантианцев, позитивистов, махистов и прочих путаников". Много ли узнали об этом Чернышевском читатели юбилейных газетных номеров? Почти ничего.

Еще одно: "недели Чернышевского" не чувствовалось даже в крупнейших газетах, можно говорить лишь о "дне" Чернышевского. Число и, пожалуй, удельный вес статей и заметок о Чернышевском, помещенных в последующие дни, крайне незначительны. Как, на пример, недостаточно внимательного отношения к юбилейной "неделе" укажем на появление в одной из центральных газет воспоминаний личного секретаря Н. Г. Чернышевского К. Федорова. На эту статью не пожалели двух "подвалов", между тем, тут налицо просто известное недоразумение: статья повторяет давно известные всем вещи, не дает буквально ничего нового по существу, да к тому же дает более чем сомнительное толкование фактов: речь идет об измученном Н. Г. Чернышевском, отпущенном царскими палачами из Сибири лишь потому, что долгие годы страдания его духовно разбили, подорвали его внутреннюю энергию и способности. К. Федоров же по "личным воспоминаниям" рисует нам чрезвычайно неправдоподобный образ живого, полного сил и творческой энергии, человека. Это после долгих лет Сибири? Не в поверхностности ли наблюдения дело? Невнимательный наблюдатель легко мог принять нервную возбужденность разбитого страданиями человека за здоровую, энергичную оживленность.

II

Особое внимание историка должны привлечь публикации новых документов. Это особенно важно именно по отношению к Чернышевскому. Документальная публикация должна коснуться всех сторон его жизни и учения и сказать тут свое решающее слово: еще очень недостаточно знаем мы Н. Г. Чернышевского, и огромное количество связанных с ним проблем ждет своих документов. О столь ценных документах, как дневник Чернышевского, говорено в обзоре "Накануне юбилея Чернышевского", там же дана характеристика документа. В 29 томе "Красного Архива" опубликован ряд интересных автографов Чернышевского и снимков его "дела". О первом томе "Избранных сочинений" Н. Г. Чернышевского и в прошлом обзоре говорилось, как о печатающемся, в настоящее время он уже вышел и подоспел к юбилею. Тому предпосланы обширные вводные статьи: М. Н. Покровского - "Чернышевский-историк" и В. И. Вевского - "Николай Гаврилович Чернышевский. Краткие биографические сведения". Текст Н. Г. Чернышевского восстановлен по рукописям и корректурам "Современника" и содержит 392 случая разночтений и восстановленных купюр по сравнению с наиболее полным из известных ранее изданий Чернышевского, - "Полным собранием сочинений" (1906). Купюры и разночтения встречаются разных типов: есть носящие стилистический характер, есть цензорские. Особо интересны последние. Ясно, что самая очередная задача нашей науки, - снять с текста Чернышевского тяготеющий над ним гнет царской цензуры. Изданное в 1906 г. сыном Н. Г. Чернышевского - М. Н. Чернышевским "Полное собрание сочинений" выходило в эпоху разыгрывающейся реакции и разрешение на печатание было дано при условии, что будет публиковаться старый текст "Современника", когда- то уже просмотренный цензурой. Поэтому в "Полном собрании сочинений" цензурские купюры удавалось восстановить лишь крайне редко и с большим трудом (пример, - статья "Кавеньяка"). О том, как могут быть интересны эти цензорские купюры, может сказать хотя бы такой пример: цензор совершенно вычеркнул следующее место из "Июльской монархии" Н. Г. Чернышевского: "Преобразование семейных отношений должно итти в уровень с улучшением общественных нравов. Если будет сделан в семейных учреждениях слишком большой скачок против состояния нравов, перемена, вероятно" принесет, все-таки, больше пользы, чем вреда, но и вреда принесет очень много-

¹ Материализм и эмпириокритицизм; Собр. сочинений, 1 изд. т. X, стр. 306.

Надобно думать, что приобретение женщиной той самостоятельности в отношении к мужчине, какою теперь пользуются только одни мужчины в отношении к женщине, довольно скоро привело бы нацию к улучшению нравственности, но на первое время слишком многие мужчины по пошлости своих нынешних понятий, стали бы обижать женщин, может быть больше, чем даже теперь, когда лучше родиться рабом, лишь бы мужчиной, чем женщиною в самом завидном положении. Впрочем, мы здесь больше делаем уступку господствующему мнению, нежели говорим по убеждению, когда соглашаемся, что перемена могла бы быть хотя на первое время невыгодна для женщин: говоря по правде, их положение так дурно, что хуже не может стать ни в каком случае, а во всяком случае стало бы лучше"¹ .

Все пятитомное издание "Избранных сочинений", предпринятое правительственной юбилейной комиссией, закончится дополнительным томом, который будет содержать полную библиографию и "Летопись жизни Н. Г. Чернышевского", - обе работы выполнены Н. М. Чернышевской-Быстровой. В ближайшее время: выйдут из печати четвертый и пятый томы: четвертый посвящен Н. Г. Чернышевскому - литературному критику. В него входят "Очерки гоголевского периода русской литературы", "Русский человек на rendez vous", "Об искренности в критике", статьи Чернышевского о Л. Толстом, о "Губернских очерках" М. Е. Салтыкова-Щедрина и об Островском ("Бедность не порок"). Пятый том заключает в себе "Что делать?" и "Пролог". Второй том, посвященный Н. Г. Чернышевскому-экономисту, в настоящее время печатается, а третий, посвященный Чернышевскому-философу, готовится к печати. В числе других работ в него войдут "Антропологический принцип в философии", "Об эстетических отношениях искусств к действительности", "Критика философских предубеждений против общинного владения" и ряд писем Н. Г. Чернышевского из Сибири, в которых затрагиваются философские проблемы. Все издание в целом выполняется Коммунистической Академией. Издание снабжено многими иллюстрациями- фотокопиями отдельных страниц различных рукописей Чернышевского, корректур с его личной правкой, особенно интересны цензорские корректуры с цензорским красным крестом.

Документальные публикации пополнятся в ближайшее время вторым томом: "Литературного наследия", выходящим в декабре. Том содержит письма Чернышевского. Есть новые документальные публикации в только что вышедшем саратовском юбилейном сборнике ("Николай Гаврилович Чернышецский. 1828 - 1928. Неизданные тексты, материалы и статьи", под общей ред. проф. С. З. Каценбогена, Саратов, 1928 - Н. В. Комиссия по празднованию 100-летия со дня рождения Н. Г. Чернышевского). Этот сборник, несомненно, - один из или более ценных и удачных во всей юбилейной литературе. Он, прежде всего, дает интересный документальный материал. В нем впервые публикуются 16 новых мелких рассказов. Чернышевского, написанные им в 1864 г. в Петропавловской крепости и ряд очень ценных отрывков из его статей и научных работ. Эти отрывки так ценны, что буквально не знаешь, какой выбрать для характеристики сборника. Отметим замечательный по силе исторического анализа отрывок Чернышевского об "Апологии сумасшедшего" П. Я. Чаадаева. Это во-первых, вообще, один из лучших разборов Чаадаева, во-вторых - законченная концепция русского исторического процесса, в-третьих - очерк русской историографии. Замечателен и неизданный отрывок из "Современного Обозрения" (1857, Соврем. N 9), где дан анализ казацких войн при Богдане Хмельницком и вскрыта классовая подоплека, якобы "национальной борьбы". Укажем еще на ряд чрезвычайно ценных отрывков, извлеченных Н. А. Алексеевым из Архива Октябрьской революции, - из них особо интересны отрывки введения к трактату политической экономии Милля. Захватывающе интересны письма Е. Н. Пыпиной 1862 - 1864 гг., в которых, как в зеркале, отразились обстоятельства заключения Чернышевского в крепости, - они приго-

¹ Избранные сочинения, т. I, М. ГИЗ, 1928, 440.

товлены к печати и комментированы Н. М. Чернышевской- Быстровой. Ценны свежие, но документам проведенные исследования В. Пыпиной "Чернышевский и Пыпин в годы детства и юности", Н. Д. Новицкого "О Введенском, Чернышевском и Сераковском" и Б. П. Козьмина "Вокруг вопроса об амнистии Н. Г. Чернышевского". Настольным справочником для всех исследователей Чернышевского явится тщательно составленное С. И. Быстровым "Описание рукописей Н. Г. Чернышевского, хранящихся в доме-музее его имени". Очень интересны и хорошо выполнены факсимиле, иллюстрирующие сборник.

Особо надо остановиться на статьях сборника - они ценны с точки зрения монографической разработки всей проблемы Н. Г. Чернышевского в целом, а монографическая разработка - очередной вопрос. Все статьи сборника идут в основном по намеченной линии борьбы за подлинного Чернышевского, хотя не все защищают эту линию равномерно. Как и в центральной прессе, - главное внимание уделено Чернышевскому - литературному критику и беллетристу и литературным влияниям на Чернышевского. Отметим статьи: В. Буша "Заметки об "Очерках гоголевского периода русской литературы"", В. Каплинского ""Лессинг" Чернышевского" и две статьи А. Скафтымова "Чернышевский и Жорж Занд" и "Неизданная повесть Чернышевского "Отблески сияния""... Работу С. З. Каценбогена "Философские воззрения Н. Г. Чернышевского" надо отметить, как единственную детальную статью о Чернышевском-философе во всей юбилейной литературе (к сожалению, чтение ее затрудняется странным обстоятельством: каждая фраза статьи начинается почему-то с красной строки). С. З. Каценбоген, разобрав генезис философских воззрений Чернышевского и влияние на них Фейербаха и отчасти Спинозы, останавливается на его философской системе в целом, уделяя большое внимание гносеологической стороне и детально разбирая сильные и слабые стороны его воззрений. Очень интересна статья Ф. Д. Корнилова "Право и государство в воззрениях Чернышевского", как оригинальностью темы, так и тщательностью анализа, - жаль лишь, что воззрения Чернышевского на эти вопросы не даны в их эволюции. По сути дела интересная статья И. В. Герчикова "Н. Г. Чернышевский, как критик либерализма" не преувеличивает в своих выводах значения Чернышевского, но она слабее других: она недостаточно глубоко захватывает эпоху и не дает подробного анализа классовых корней русского либерализма, борцом против которого (а не "критиком"!) был Чернышевский. Вызывает возражения вводная часть, больше похожая на акафист Чернышевскому, чем на введение: "Чернышевский высится, как некий Монблан...", "он родственен нам, как прообраз русской пролетарской революции (?!)", он - "изумительный скачок из пошлости российской крепостной действительности к царству свободы"... Замечательно, что и этот сборник, как и вся юбилейная литература, "забыл" о Чернышевском-экономисте.

Какое значение приобретает документарий Н. Г. Чернышевского в разрезе борьбы за его марксистское изучение? Не говоря уже об общем значении документа в изучении любого исторического вопроса, документ в изучении Чернышевского приобретает особое значение именно в разрезе борьбы за подлинного Чернышевского. Историку приходится в этом случае устанавливать не только новые факты, заполнять пробелы, но и бороться с искажением образа Чернышевского, с его неправильным толкованием. Ясно, что планомерное и подлинно-научное изучение Чернышевского должно быть основано на высоко- доброкачественном документарии, в центре которого, конечно, должен стоять твердо установленный и проверенный подлинный текст самого Чернышевского. О сложности методологии этого текста очень много говорилось во время диспутов в обществе историков-марксистов, о которых шла речь выше. Ясно, что изучать в наше время Чернышевского по тексту, изуродованному царской цензурой, хотя имеется полнейшая возможность добыть настоящий текст, - по меньшей мере странно. Обозревая с этой точки зрения документальные публикации юбилея, невольно приходишь ж выводу: конечно, то, что публикуется в пятитомнике ценно и важно, но ведь

это лишь небольшая часть! Издание действительно полного собрания сочинений Н. Г. Чернышевского заняло бы приблизительно около 20 томов, равных по об'ему вышедшему первому тому. Рождается тревога: не забудется ли необходимость издать действительно полного Чернышевского после издания пятитомника? Если сочинения Л. Толстого дождались своего полного академического издания, заключающего в себе не менее 90 томов, то неужели Н. Г. Чернышевский не заслужил 20 томов академического издания? И можно ли его популяризировать и глубоко изучать без наличия такого издания? В доме-музее им. Н. Г. Чернышевского в Саратове есть и совершенно неизданные рукописи Чернышевского. Когда они будут опубликованы? Укажем на наличие таких неопубликованных работ, как очерк борьбы пап с императорами (по приблизительному подсчету работников музея, содержащий около 6 печ. л.), неизданные отрывки из политических обзоров Чернышевского. А цензорские купюры? Ведь в них таится целый кладезь мыслей Чернышевского. Приведем пример из известной статьи "Тюрго", которая в полном виде еще не напечатана нигде и неизвестно, когда будет напечатана. Нижеследующие купюры еще нигде не опубликованы.

Цензор прекрасно знал, что под невинной формой передачи мыслей других лиц, изложения мнений каких-либо исторических деятелей, Чернышевский говорит от себя, излагает запретные мысли. С этой целью Чернышевский разбирает спор Неккера и физиократов о дороговизне с'естных припасов. Физиократы утверждали, что дороговизна "вовсе не противна выгодам народа". Чернышевский, великолепно понимавший связь между зарплатой и дороговизной, излагал свое мнение устами Неккера, "энергически опровергавшего этот опасный софизм" физиократов. Цензор вычеркнул следующий абзац: "Спросите у этого наемного работника, плату которого стараются по возможности понизить, желает ли он дороговизны с'естных припасов? Если бы они [рабочие] умели читать, они были бы очень изумлены, узнав, что от их имени требуют дороговизны. Книга Г. Неккера кончалась следующими словами: можно сказать, что небольшое число людей, разделив между собой землю, составили законы для обеспечения своих участков против массы людей, вроде того, как поставлены загородки в лесах против диких зверей. Установлены законы, ограждающие собственность, правосудие и свободу, но почти еще ничего не сделано для самого многочисленного класса граждан. Какая нам польза от ваших законов о собственности? - могут сказать они: - мы ничего не имеем; от ваших законов о правосудии? - нам не о чем вести тяжбу; от ваших законов о свободе? - если мы не будем работать завтра, мы умрем".

Замечательна и другая цензорская купюра статьи "Тюрго". Чернышевский подверг критике утверждение Тюрго, что за человеком надо признать "право иметь работу": "Тюрго, - пишет Чернышевский, - допускал право искать работы, а не право иметь ее - различие существенное, до сих пор еще не вполне понятое". Далее стоит цензорский красный крест на нижеследующем абзаце: "Какая польза была, если говорили пролетарию: "Ты имеешь право работать", когда он отвечал: "Как же я воспользуюсь этим правом? Я не могу обрабатывать землю для себя, - родившись, я нахожу ее уже занятою. Я не могу заняться ни охотою, ни рыбной ловлею - это привилегия владельца. Я не могу собирать плодов, возращаемых богом на пути людей - эти плоды поступили в собственность, как и земля. Я не могу ни срубить дерева, ни добыть железа, которые необходимы для моей работы: по условию, в котором я не участвовал, эти богатства, созданные, как я думаю, природой для всех, разделены и стали имуществом нескольких людей. Я не

могу работать иначе, как по условиям, возлагаемым на меня теми, которые владеют средствами для труда. Если, пользуясь так называемой у вас свободой договоров, эти условия чрезмерно суровы; если требуют, чтобы я продал тело и душу; если ничто не защищает меня от несчастного моего положения; или если, не имея во мне надобности, люди, дающие работу, оттолкнули меня - что будет со мной? Найдется ли у меня сила восхищаться тем, что у вас называется уничтожением произвольных стеснений, сделанных людьми, когда я безуспешно борюсь с условиями жизни? Буду ли я свободен, когда подвергнусь рабству голода? Право работать будет ли казаться мне драгоценно, когда мне прийдется умирать от беспомощности и отчаяния при всем моем праве?".

Не приходится распространяться о высокой ценности подобных текстов: она очевидна. Отсюда - важнейшая задача: работа над академическим изданием сочинений Чернышевского.

III

В результате каждой коллективной работы, в частности - юбилейной кампании, всегда ясно формулируются очередные задачи исследования данной проблемы. Так произошло и с юбилеем Н. Г. Чернышевского, и стоит попытаться эти очередные задачи осознать - они всегда бывают ценнейшим наследием всяких юбилеев. Тем интереснее они в связи с Н. Г. Чернышевским: ведь его настоящее исследование только лишь начинается.

О необходимости издать академическое собрание сочинений уже говорилось выше. Неизученность эпохи 60-х годов требует планомерности публикации документов эпохи, особенно документов по части массового крестьянского движения, подоплеки реформы. На этих документах должно быть основано монографическое марксистское изучений эпохи 60-х годов. Есть у нас хоть одна такая работа? Что указать читателю, у которого в результате юбилея Чернышевского возник законный интерес к его эпохе? Нечего. У нас нет ни одного монографического марксистского труда на эту тему.

Затем, маленькое замечание: надо покончить с некоторой невнимательностью к документу при изучении Чернышевского. Пример: В. Астров, в своей, в целом очень хорошей, статье "Чернышевский в оценке Ленина" ("Правда", N 274/4106, 1928 г., с. 4, 7-я колонка) цитирует "Письмо из провинции" (неточно приводя его заглавие, как "Письмо русского человека"), безоговорочно приписывая его Чернышевскому. Но ведь это вовсе еще не доказано! Чем оперируют исследователи, приписывающие авторство Чернышевскому? Известным свидетельством А. Слепцова: "Писано Н. Г. Чернышевским и прочитано мне до отправления к Герцену...". Но авторитетно ли это свидетельство? Тут В. Астров, очевидно, забывает требуемое от исследователя исключительно осторожное отношение к мемуарам. Все, что мы знаем о Чернышевском, о его величайшей конспиративной осторожности и, наконец, просто о его привычках - прямо кричит против утверждения Слепцова. Чего ради стал бы Чернышевский Слепцову, к которому он относился не с полным доверием, читать такой документ? Кроме того, вспомним факт, подтверждаемый массой других свидетельств о привычках Чернышевского, и очень ярко выраженный им самим: "Всякий, близко знающий [меня], знает, что это нравственная невозможность. Я никогда не читаю никому, что бы то ни было, написанное мною. Этот обычай столь же чужд мне, как танцевание балетных танцев и собирание милостыни под окнами¹ . Так или иначе, вопрос об авторстве Чернышевского еще очень темен и требует тщательного исследования. Арк. Ломакин в статье "Черны-

¹ Дело Чернышевского. См. М. Ляшко. Политические процессы в России в 1860-х гг. Пгр., Гиз, 1923, стр. 359.

шевский в истории социализма" ("Известия", N 279 (3513), 1928 от субботы 1/Xll, 1928 г.), выражается так: "теперь (?) окончательно установлена принадлежность руке (?) Чернышевского знаменитого воззвания "К (?) барским крестьянам". Во-первых, руке Чернышевского оное воззвание как раз не принадлежит, а, во-вторых, когда, где и кем эта принадлежность "теперь" окончательно установлена? Вообще предположение об авторстве Чернышевского по-прежнему с трудом цепляется за шаткие утверждения Шелгунова, и за последние десять лет ни одной специальной работы об этой прокламации не было, и, в-третьих, прокламация называется "Барским крестьянам" (т. к. далее следует опускаемое при беглом указании "от их доброжелателей поклон"). Пусть примеры из работ А. Астрова и Арк. Ломакина - мелочи, но не характеризуют ли они вообще недостаточно бережное обращение с документами, касающимися Чернышевского? Уничтожить такое обращение - очередная задача.

Одним словом, юбилей принес много ценного проблеме изучения Н. Г. Чернышевского. И это дальнейшее изучение- разрешение поставленных юбилеем исследовательских задач - должно стать одним из ценнейших результатов отшумевших юбилейных дней.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - М. Нечкина:

Комментарии: