Синтез эволюций

Приступая к выполнению второго цикла, необходимо вспомнить, что само слово итерация происходит от латинского "iteration", что означает повторение. Повторение в итерационном методе, как в математическом, так и в логическом неизбежно, собственно говоря, в повторении и состоит сам метод решения задач. В случае логической итерации это создает определенные трудности литературного характера, которые не удалось преодолеть при написании работы и которые могут "резать слух" при ее чтении. С этим недостатком придется примириться, если поставить перед собой цель добраться до финала - ноосферного мировоззрения, объединяющего современную науку и религию. Однако повторение в методе последовательных приближений не означает движение по кругу, напротив, оно должно сопровождаться неуклонным ростом информации. В этом смысле логическая итерация означает повторение схемы решения мировоззренческих вопросов, состоящей из начального применения дедукции и последующей индуктивной проверки ее выводов. Информация же, которая закладывается в логические циклы, должна постоянно увеличиваться, охватывая по возможности все новые мировоззренческие сферы. Сведения, которые появляются в процессе логической итерации, должны коренным образом отличаться от дифференциальных знаний естественных наук; они должны быть информацией синтеза.

С чего начать парадигматический синтез? Примеры синтетического подхода в истории науки известны: это прежде всего идея "Энциклопедии", принадлежащая французскому философу ХVIII в. Д. Дидро, который возглавил группу передовых мыслителей своего времени. Почти за 30 лет (с 1751 по 1780 г.) французские просветители выпустили 33 тома "Энциклопедии или толкового словаря наук, искусств и ремесел". Как следует из самого названия первой в истории "Энциклопедии", она обобщала естественнонаучную информацию своего времени. Такой синтез имел в то время огромное мировоззренческое, историческое значение. Он являлся информационной подготовкой эпохи буржуазных революций, направленных на уничтожение западноевропейского феодализма или государственного христианства по аналогии с государственным марксизмом, которые, как будет видно из дальнейшего, имеют многие кибернетически подобные свойства.

Со времен Дидро энциклопедический синтез был основан на естественнонаучной атеистической парадигме и служил ее укреплению. Так может быть проблема создания ноосферного мировоззрения состоит в продолжении энциклопедической традиции, может быть достаточно просто сложить в одном месте современную научную информацию, и ноосферное мировоззрение будет готово, как это произошло во времена Дидро? Ответ на этот вопрос, вне всякого сомнения, отрицательный. Большие энциклопедии уже созданы в середине нашего века, но они не ответили ни на один из насущных мировоззренческих вопросов, несмотря на огромный объем информации и колоссальные усилия, затраченные на их составление и издание. Если представить себе, что большие энциклопедии начнут перерабатываться, увеличиваться в объеме, включать в себя последние научные данные, то можно с уверенностью сказать - ничего нового в мировоззренческом отношении, кроме еще одного подтверждения существования и даже распространения в человеческом сознании того, что Нидем назвал "характерной европейской шизофренией", в них содержаться не будет. В настоящее время энциклопедическое направление полностью исчерпало свои возможности как из-за непомерного роста информации, так и по причине утраты ею мировоззренческого значения. Таким образом, энциклопедический синтез не может служить основой синтеза парадигматического, хотя без обобщения научных данных в решении этой проблемы, конечно, не обойтись.

Начать парадигматический синтез придется с того, на чем остановилась естественная наука и что является для нее неразрешимой проблемой - с задачи объединения трех эволюций, представленных в современном сознании как независимые природные явления. Если учесть то обстоятельство, что эволюция N 3 в своей заключительной стадии должна включать антропогенез и человеческую историю вплоть до самых последних дней, то синтез трех эволюций фактически означает объединение в единую логическую систему всей информации, содержащейся в частных областях знаний, и это объединение весьма далеко от простого энциклопедического сложения. Уже само понятие "эволюция" предполагает существование необратимого временного развертывания определенной иерархии сложности. Человеческий разум пытается понять причинно-следственные связи этого развертывания. О философских попытках найти такую логическую основу мира и о том, что эти попытки привели к созданию марксизма, уже говорилось, но не только философы ставили перед собой такие цели. Задача - построить единую картину мира - выдвигалась также естествознанием, точнее, его наиболее развитой дисциплиной - физикой. Можно говорить о существовании трех таких попыток. Первая неотделима от интеллектуальных усилий философов и связана с успехами ньютонианской физики. О космогонической теории И. Канта и П. Лапласа уже говорилось; Т. Гоббс и Д. Локк искали механические аналогии социальным процессам и даже деятельности человеческого мозга. Хорошо известно, что из этих попыток ничего не получилось. Второе наступление естествознания на мировоззренческую проблему связано с успехами квантовой механики. Как писали сами участники первой "квантовой бури и натиска", члены копенгагенской школы физиков, возглавляемых Н. Бором, в начале века у многих ученых было полное убеждение, что еще немного и в науке, в том числе и в психологии, можно будет расставлять окончательные, "квантовые", точки. Но и эти надежды не оправдались: действительность оказалась значительно более сложной, чем квантовые законы микромира. И, наконец, третья попытка найти естественнонаучную основу действительности связана с надеждами А. Эйнштейна создать единую теорию поля, которым он посвятил значительную часть свой жизни. Как и предыдущие усилия они оказались безуспешными.

Все три перечисленные попытки, вне зависимости от мировоззрений своих авторов исходили из естественнонаучной атеистической парадигмы, такова была и есть внутренняя логика естественнонаучных исследований. В этом отношении типичен один исторический случай, относящийся к началу ХIХ в. с уже упоминавшимся ученым П. Лапласом. Когда Наполеон спросил у него, учитывал ли он при создании своей космогонической теории существование бога, Лаплас ответил, что не нуждался в такой гипотезе. Это был до конца честный и прямой ответ. Действительно, все ученые, начиная с первых шагов европейской науки и кончая последним временем, пытаются объяснить сложные системы на основании экспериментального познания более простых явлений. Причина такого подхода или главная причина существования естественнонаучной парадигмы состоит в интуитивной уверенности человеческого разума в собственном суверенитете по отношению к природе, которой обладают многие люди. На определенном этапе развития общественной информации, при исследовании сравнительно простых явлений абсолютизация этого суверенитета была весьма полезной и даже необходимой, но по мере продвижения науки по нарастанию иерархии сложности и приближения к необходимости объяснения самого человеческого сознания, идея абсолютного суверенитета "растворяется", превращаясь в настоящий тормоз. Именно по этой причине в науке возникли неразрешимые на протяжении десятилетий и даже столетия вопросы. Все они имеют мировоззренческий характер и так или иначе должны решаться при создании объединяющего ноосферного мировоззрения.

Сейчас, после трех неудачных попыток физики создать научное мировоззрение, можно сказать с полной уверенностью, что индуктивный естественнонаучный метод применительно к конкретной задаче объединения трех эволюций является тупиковой линией, несмотря на то, что в его разработке в свое время участвовали величайшие умы человечества. Тупик виден прежде всего в "неэмпиричности" явлений, особенно третьей эволюции и, следовательно, неподвластности их научной, индуктивной логике. Может создаться впечатление, что если естественнонаучная парадигма с ее логикой оказывается тупиковой линией, то прямой смысл обратиться с этой задачей к противоположной - религиозной парадигме. Действительно, на бога как верховное, всемогущее существо, стоящее над человечеством и вообще над миром, можно списать все трудности и проблемы, кроме одной, ответа на вопрос, зачем ему, если он знает и может все и вся, нужны эволюции: и третья, и вторая, и в особенности первая, а также вопрос, зачем человечество тратит столько усилий и средств на познание этих эволюций и на развитие третьей, то есть на продолжение своей собственной истории. Так что и религиозная парадигма с ее дедукцией не позволяет продвинуться сколько- нибудь заметно в проблеме объединения эволюций. Для решения этого вопроса остается последний вариант: использовать метод логической итерации. Для этого все три эволюции необходимо рассматривать как единый неразрывный процесс.

В соответствии с выведенной в предыдущей главе итерационной логической схемой, начать исследование этого процесса надо с "конца", с формулировки общих положений эволюции и применения дедуктивной логики. В этом будет состоять отличие метода логической итерации от тупиковых естественнонаучных подходов, в которых исследование начинается с простейших этапов. Успех в данном случае будет возможен только в том случае, если на подобной дедуктивной стадии будут обнаружены некоторые общие черты эволюции, ускользающие от внимания исследователей при обычном для естествознания индуктивном подходе. Отличие логической итерации при решении задачи синтеза эволюций от религиозного будет состоять в том, что выведение общих эволюционных положений и дедукция должны начинаться не с божественных недоказуемых "высот", а с той последней стадии эволюции, которая еще допускает индуктивные, пусть и описательное подтверждение. Другими словами, второй цикл логической итерации придется начать с конца истории, с того же самого этапа, с которого начался и первый - с катастрофы марксизма. Однако если в первом цикле катастрофа рассматривалась только как информационное явление, и такого представления оказалось достаточно для подтверждения интуитивного предположения о необходимости создания объединяющей метапарадигмы и обоснования метода ее создания - логической итерации, то заполнение пока что пустого понятия "метапарадигма" конкретной информацией потребует отказа от всяких ограничений: "катастрофа марксизма" должна рассматриваться во всем своем общественно-политическом содержании.

Биокибернетические представления о государстве и дедуктивная логика

Если ноосферному мировоззрению суждено родиться в России, а другого варианта, похоже, не предвидется, то его создание естественно начать с критического рассмотрения предшествующей идеологии - марксизма. Критика не может заключаться в том "кухонном" отрицании, которое было широко распространено в бывшем СССР, она не может быть также продолжением отрицающей диссидентской волны, которая долгие годы "копилась" в самиздате и мощным потоком выплеснулась на средства массовой информации в конце перестройки. При всей своей эмоциональной справедливости абсолютное, голое отрицание не способно родить никакой позитивной идеи, кроме тех порочных взглядов, что марксизм и социализм были историческими ошибками, которые надо как можно скорее исправлять и строить в России капитализм. Для того, чтобы преодолеть эту "совковую" традицию, придется мысленно перенестись на 150 лет назад в Западную Европу, в Германию и Англию, когда там рождался марксизм.

Отгремели французские революции и наполеоновские войны, в большей части Европы и в Северной Америке окончательно победил капитализм. Однако вместо "царства свободы, равенства и братства", которые провозгласили Ж.Ж. Руссо и французские просветители - идеологи прошедшей революции, в Европе установилось "царство сатанинских фабрик", жестокой капиталистической эксплуатации и колониальных истребительных войн. История продолжалась, и как всегда была полна страданий, борьбы и крови. Естественным развитием событий было появление социального заказа на создание нового антикапиталистического мировоззрения. Этот заказ выполнили немецкие философы материалисты К. Маркс и Ф. Энгельс. Учение, которое они разработали в середине ХIХ в., получило название марксизма по имени его основного автора.

Согласно Марксу, человечество должно было в своем развитии перешагнуть капитализм, как оно перешагнуло феодализм и более ранние исторические формации. Уничтожение капитализма по Марксу совершалось мировой пролетарской революцией, наступление которой марксисты ожидали в начале века с таким же нетерпением, как много веков тому назад верующие христиане ожидали Второго пришествия. Этот революционный и вместе с тем религиозный вывод логически вытекал из марксова материалистического взгляда на историю как последовательность диалектических скачков - революций, происходящих в результате нарастания неразрешимых классовых противоречий в государствах вследствие единственной материальной причины - поступательного развития производительных общественных сил. Последняя мировая революция должна была уничтожить классы и сами государства, как орудия подавления угнетенных классов господствующими. После пролетарской революции мир должен был перейти на основании марксистской идеологии к коммунизму - безрыночной системе, которую наиболее видный последователь Маркса и Энгельса В.И. Ленин характеризовал, как "единую фабрику, единую контору с равенством труда и равенством оплаты". Революция должна была начаться там, где производительные силы ушли вперед, в развитых капиталистических странах, а затем охватить весь мир. Для ее подготовки последователями Маркса - коммунистами - была создана международная организация - I Интернационал.

Но мировая история пошла не по марксистским пророчествам, хотя марксизм и сыграл в ней очень заметную роль. Отклонения от теории начались практически сразу же после ее создания. В 1871 г. Интернационал активно поддержал первое пролетарское восстание - Парижскую коммуну. После ее поражения в Европе началась борьба с коммунистической идеологией. Интернационал перенес свою деятельность в США, а в 1876 г. официально заявил о своем роспуске. В 1889 г. уже после смерти Маркса в Париже был создан с участием Ф. Энгельс II Интернационал - международное объединение социалистических партий, в котором развернулась острая идеологическая борьба между социал-демократическим крылом (Бернштейн, Кауцкий), которое выступало против насильственной пролетарской революции, за приспособление марксизма к реалиям буржуазной демократии, и ортодоксальным, убежденном в неизбежности мировой пролетарской революции. К последним в 1907 г. примкнул член русской секции В.И. Ленин.

Между тем, в мире назревали события, далеко превосходящие по своим последствиям споры между фракциями II Интернационала - началось драматическое ХХ столетие. Сегодня, в конце этого столетия, после совершения грандиозных и трагических ноосферных событий, завершившихся крахом социализма, мировая человеческая мысль стоит перед дилеммой: или признать марксизм и вместе с ним социализм историческими ошибками и допустить в истории немыслимый хаос и несуразность, или согласиться с тем, что они были необходимым фактором развития, истинный смысл и цели которого здесь еще предстоит выяснить, но которые были скрыты и от самих основателей коммунистического учения и от их ревностных последователей. Именно с решения "дилеммы марксизма" и начинается создание ноосферного мировоззрения.

Для обоснованного решения необходимо прежде всего однозначно определить, в чем Маркс был прав, а в чем ошибался. В современной России этот вопрос имеет явную политическую окраску. Наше общество по социалистической традиции политизировано и разделено на два лагеря: демократов и прокоммунистически настроенных людей. Первые считают, что Маркс во всем ошибался, его социальная теория абсолютно ложна, а социалистический опыт России является от начала и до конца исторической ошибкой. Вторые, наоборот, считают, что Маркс ни в чем не ошибался, его теория верна, а "катастрофа" - результат политических ошибок одних людей и вредных происков других.

Если подходить к марксизму объективно, без какого-либо предубеждения, то можно прийти к выводу, что ни те, ни другие не правы: в чем-то Маркс был прав - иначе его учение не приобрело бы такого геопланетного значения; в чем-то он ошибался - иначе не произошла бы его "катастрофа". Вопрос о правоте более сложен, на него будет дан ответ в следующей главе, в третьем цикле логической итерации. Вопрос об ошибочности лежит на поверхности, ответ на него может быть дан без особой подготовки, немедленно.

Явная политическая ошибка Маркса заключалась в его представлениях о государстве. Согласно коммунистической теории, как уже говорилось, государство - это орудие подавления одного класса другим; оно возникло тогда, когда появилась частная собственность и общество разделилось на классы. Светлое будущее человечества Маркс видел в уничтожении частной собственности, классов и государства. Именно для доказательства этой идеи и ее реализации он создал свою социальную теорию. Ровно 150 лет прошло после ее первого официального представления в "Манифесте коммунистической партии", за это время наука сделала гигантский шаг вперед. С ее позиций марксистское представление о государстве не выдерживает никакой критики. Главный оппонент марксизма - не демократические идеологии, а вполне объективная наука-кибернетика.

С позиций кибернетики марксистские социальные представления абсурдны. Государство - не орган подавления одного класса другим, а прежде всего орган самоуправления человеческого общества, но устроен этот орган далеко не обычным для технических автоматических систем образом. В нем есть одна кибернетическая особенность, которая до последнего времени ускользала от внимания исследователей. Для того, чтобы прояснить эту особенность, мне придется сделать небольшое отступление в специальные вопросы автоматического управления.

Наиболее четкое представление о принципах управления дают все же технические устройства, сделанные сами человеком, например, автопилот самолета. Он состоит: из прибора, измеряющего высоту полета; линии связи, по которой сигнал высоты подается в логическое устройство, где он сравнивается с заданием и в зависимости от результатов сравнения формируется управляющий сигнал; линии связи, по которой управляющий сигнал подается в исполнительный механизм, в свою очередь реализующий управляющее действие. Для сравнения результатов измерения с заданием, сигнал измеренной высоты полета подается в логический элемент с отрицательным знаком и вычитается из задания. Только так можно определить разницу между ними и заставить автопилот поддерживать заданную высоту, то есть заставить его выполнять те цели, для которых он предназначен. Подобные, широко распространенные в технике и не только в ней системы автоматического управления называются регуляторами с отрицательной обратной связью или телеологическими регуляторами.

В государстве роль телеологических регуляторов выполняют властные структуры. В подтверждение этого замечания можно привести пример действия власти по поддержанию конституционного порядка из совсем недавнего прошлого России. Рассмотрим происшествие, которое произошло на Кавказе, когда вооруженная группа чеченцев захватила больницу в городе Буденовске. Местный орган МВД (аналог измерительного прибора автопилота) производит возможную по его силам оценку ситуации и передает информацию по соответствующим линиям связи в центральный орган МВД (аналог логического устройства). В центре изучают информацию, формируют и передают команду по своим линиям связи в аналог исполнительного механизма автопилота - исполнительные органы МВД, которые принимают соответствующие меры. С кибернетической точки зрения действия властей в рассмотренном трагическом случае совершенно аналогичны действию технического регулятора - автопилота. Подобным же образом действуют все без исключения властные структуры государства. Они являются весьма важным государственным элементом, но не единственным. Другой системой является положительная обратная связь - рынок. Положительная обратная связь, положительные регуляторы даже не являются регуляторами в прямом смысле этого слова; предоставленные самим себе, они стремятся взорвать, уничтожить регулируемые системы. Так, в атомной или в химической бомбе действует положительная обратная связь: чем больше присутствует в них нейтронов или энергетических квантов, вызывающих элементарные энерговыделяющие акты, тем еще быстрее идут ядерная или химическая реакции, тем еще больше выделяется нейтронов или химических возбудителей, тем еще быстрее идут энерговыделяющие реакции. Рынок в государстве действует по тому же принципу: чем больше прибыль, тем быстрее развивается торговля, тем еще больше становиться прибыль. Это парадоксальное сравнение рынка с атомной бомбой может вызвать многочисленные возражения, особенно в России, которая после долгого засилья марксисткой антирыночной идеологии взялась, наконец, за строительство прогрессивной рыночной экономики. Согласно господствующим сейчас в России демократическим взглядам свободный рынок как раз и есть самый лучший регулятор экономики.

Вся история нового и новейшего времени является подтверждением этих взглядов; правда, регулятором рынок является только в сочетании с соответствующей ему отрицательной обратной связью - властью, построенной на подобающей им обоим мировоззрении. Вспомним первый параграф данной работы, где доказывалось, что существующие мировоззрения являются необходимым фактором объединения людей, так как они примиряют, сглаживают противоречия между силовым и добровольным объединением. Именно рынок создает в человеческом обществе предпосылки для добровольного объединения, но как и всякая положительная обратная связь, предоставленный самому себе, он должен проводить к "взрыву". Для предотвращения социальных взрывов служат отрицательные общественные регуляторы - власть. Можно привести примеры опять из области техники: та же самая атомная бомба при наличии соответствующего отрицательного регулятора нейтронного потока превращается в мирный котел атомной электростанции, а химическая бомба при разумном отрицательном регулировании - в обычную печку. Но и в том, и в другом случаях содержится опасность Чернобыля или простого пожара и проявление этой опасности, в конечном итоге, связано с нарушением управляющей информации отрицательных регуляторов. Во всяком случае, дестабилизирующую взрывоопасную роль рынка человечество ощущало на себе не раз и не два; ощущает ее на себе и Россия после введения рыночных отношений в 1991 г.

Так может быть был прав К. Маркс, когда отрицал необходимость существования в человеческом обществе частной собственности, торговли и денег? Конечно, нет! Он ошибался. Рынок есть необходимый и даже первичный элемент самоуправления человеческого общества. Все исторические попытки построить государство без рынка, на одной власти потерпели полный провал. Такими неудачами были, например, попытка осуществления "военного коммунизма", предпринятая в России после Октябрьской революции, или попытки построить государство как монашескую общину в раннем средневековье. Исторический опыт социализма и катастрофа марксизма являются прямым подтверждением того, что рынок и власть образуют неразрывную сущность государства - особый биокибернетический регулятор самоуправления человеческого общества. Применяя дедуктивную логику, этот принцип можно распространить на догосударственные объединяющие человеческие системы, а также на более простые биокибернетические системы: многоклеточные и одноклеточные организмы.

Многоклеточные животные самоуправляются также, как и государства, противоречивой кибернетической системой, состоящей из совокупности положительных и отрицательных обратных связей - своеобразного межклеточного "рынка", образованного реакциями взаимного межклеточного кормления и телеологическими регуляторами, управляющими процессами кормления, размножения, поддержания внутреннего межклеточного порядка и совместной деятельности. То же самое можно усмотреть и в механизмах самоуправления одноклеточных организмов и вообще отдельных клеток. Положительную обратную связь здесь составляют энерговыделяющие реакции между сложными биохимическими молекулами, из которых состоят одноклеточные животные. Кстати говоря, химическую основу этих реакций составляет окисление углерода и водорода - те самые реакции, которые приводят к взрыву химической бомбы. "Взрывов" в клетках не происходит, так как в них одновременно с положительными действуют отрицательные регуляторы, управляющие процессами питания и размножения, поддерживающие внутриклеточный гомеостаз и регулирующие движение, если оно необходимо. Таким образом, я прихожу к некоторому общему принципу устройства биокибернетических систем самоуправления различной степени сложности, непосредственно вытекающему из исторического опыта социализма и катастрофы марксизма. Сформулирую его в виде первого постулата биокибернетики.

ПОСТУЛАТ 1. Все биогенные системы, начиная с самых простейших - одноклеточных и кончая самыми сложными - государствами, самоуправляются противоречивыми биокибернетическими регуляторами, состоящими из положительной и отрицательной обратных связей.

Применительно к социологии, первый постулат утверждает, что человеческое общество с самых первых своих шагов не могло, не может и не будет способно существовать без положительной обратной связи - рынка, так же как и без отрицательной обратной связи - власти. Этот вывод имеет прямое отношение к предвидению будущего, которое является конечной целью любого социального исследования. Рынок и власть будут необходимы всегда, при любом уровне развития человеческой информации и производства. Они должны быть основой и ноосферного общества, которое создается в настоящее время. Таким образом, главной политической ошибкой Маркса и его последователей было отрицание необходимости существования в обществе положительной обратной связи - рынка и, следовательно, представление будущего, как абсолютного "засилья" и господства отрицательного регулятора - власти. Таков первый результат дедуктивной стадии второго цикла логической итерации. Этот вывод не обладает абсолютной новизной; на интуитивном уровне он ощущался давно даже многими коммунистами, но получение строгого логического подтверждения на основе кибернетики представляет несомненный интерес как в политическом, так и в мировоззренческом отношении.

Однако с помощью кибернетики и дедуктивной логики из катастрофы марксизма может быть получен не менее интересный вывод, касающийся особенностей функционирования информации в биогенных системах. По уже опробованной логической схеме рассуждения надо начинать с конца, с самой сложной информационной системы - государства ХХ в. Так же, как и при выводе первого постулата, продвижение вперед в решении информационных вопросов обеспечивает синтез социологии и кибернетики. Одним из принципиальных вопросов, который в этом синтезе традиционно возникает, является вопрос о возможности создания искусственного интеллекта. Исторически его можно считать чисто кибернетической проблемой, хотя в кибернетике она звучит более конкретно: существует ли принципиальная разница между информационной системой человека - его мозгом и техническими информационными системами, например, быстродействующими ЭВМ и, если такая разница существует в наше время, то может ли она быть устранена? Этот вопрос возник в кибернетике при самом ее рождении, поскольку различные автоматы создавались и создаются для замены человека путем моделирования его деятельности. Сам отец кибернетики Н. Винер считал, что принципиальной разницы нет, она состоит только в неизмеримо большей сложности информационных систем, управляющих живыми организмами .

Из первого постулата биокибернетики следует, что управляющие системы живых организмов устроены действительно сложным образом - они состоят из противоречащих друг другу положительных и отрицательных регуляторов. Винер указывал на то, что именно противоречивые, резонансные системы обладают способностью самопроизвольно наращивать свою информацию и энергию, но в чем конкретно состоит противоречие самоуправления живых систем, он не установил. Первый постулат биокибернетики как будто бы дает ответ на этот вопрос, но сложное противоречивое устройство биогенных систем управления само по себе еще не определяет принципиальное отличие технических информационных систем от живых. Ведь в приведенных выше энерговыделяющих технических устройствах - атомном котле и печной топке также присутствуют положительная и отрицательная обратные связи. Существует ли принципиальное отличие между ними и реальными биокибернетическими системами?

Для ответа на этот очень непростой вопрос обращусь к катастрофе марксизма. Отрицательные регуляторы в государстве создаются из тех же самых людей, из которых состоит общество, которым нужно получать зарплату, деньги, покупать на них продукты питания, одежду и т.д. Другими словами, люди, составляющие отрицательные регуляторы в государстве, оказываются в прямой зависимости от деятельности положительной обратной связи - рынка. Какое управляющее решение принимать - властное или рыночное, каждый раз оказывается под большим вопросом. Этому есть прямое подтверждение из истории социализма. Когда большевики в России захватили власть и попытались воплотить в жизнь марксистскую идею - ликвидировать рынок, они не только ввергли страну в ужасающую нищету, но и сами оказались без хлеба, масла, мяса и в кожаных тужурках из бывших царских складов. Этот катастрофический результат имел прямое информационное следствие: заставил Ленина скорректировать марксову теорию; в России возник НЭП, а на кибернетическом языке - стала возрождаться положительная обратная связь. Нечто похожее, правда с совершенно другим результатом, происходило и во времена горбачевской перестройки.

Используя вновь дедуктивную логику, можно распространить этот информационный принцип на более простые биогенные системы. Так, у высших животных отрицательные регуляторы построены из особых нервных клеток - нейронов, которые принципиально по своему микробиологическому устройству ничем не отчаются от миллиардов остальных клеток организма, по крайней мере они также, как и все остальные, нуждаются для своей жизнедеятельности в подводе энергии и правильно организованном обмене веществ. Другими словами, сами нейроны, составляющие отрицательные регуляторы, оказываются в прямой зависимости от действия положительной обратной связи. В кибернетическом отношении управляющие нейроны ничем не отличаются от Ленина и его соратников, выбиравших путь между рынком и властью. Такая аналогия, конечно, чисто формальна. Нет никакого сомнения в том, что нейроны никакими интеллектуальными способностями не обладают: изобретать НЭП и думать они, конечно, не могут; эти вопросы за них решает дарвиновский естественный отбор и статистика, которые, тем не менее, заставляют их принимать верные решения, так же как и беспрецедентная политическая деятельность Ленина. Ту же самую особенность можно отметить у простейших живых организмов - клеток. Миллиарды сложных биохимических молекул, из которых они состоят, не могут строиться и функционировать без подвода энергии и правильно организованного обмена веществ. Энерговыделяющие реакции между ними составляют положительную обратную связь. Из подобных же молекул строятся и отрицательные регуляторы. Таким образом, и на этом уровне сложности положительные и отрицательные регуляторы оказываются информационно неразрывно связанными.

Внутренняя противоречивость систем самоуправления животных ответственна за самое важное их свойство - способность самопроизвольно наращивать свою информацию. Здесь уместно будет вновь использовать дедукцию и начать рассмотрение информационной деятельности биогенных систем с человеческого общества. Простейшие рассуждения показывают, что активная движущая роль в информационной деятельности человека принадлежит положительной обратной связи - рынку, хотя информация и "записана" в соответствующих центрах отрицательных властных регуляторов, например в конституциях. Обладая взрывным импульсом, рынок самопроизвольно развивается и заводит общество во "внештатную" ситуацию, за пределы управляющей информации отрицательных регуляторов. В критических случаях развивающаяся система оказывается перед дилеммой: либо она должна погибнуть, либо выработать новую управляющую информацию, соответствующую новому состоянию рынка. Эти почти очевидные заключения, которые, подобно предыдущим, выводятся из катастрофы марксизма, с помощью дедуктивной кибернетической логики распространяются на более простые биогенные системы: многоклеточные и одноклеточные организмы. В них так же, как и в человеческом обществе, активная движущая роль принадлежит положительной обратной связи. Механические автоматы в отличие от живых систем построены на жестких однозначных схемах, в которых связь между положительной и отрицательной обратными связями одностороння.

Отрицательные регуляторы создаются человеком для ограничения и управления положительной обратной связью по заранее заданной информационной программе. Обратное же влияние положительной обратной связи на отрицательную в технических автоматах отсутствует. Этот факт и приводит к принципиальному отличию биогенных систем от неживых, которое состоит в том, что внутренне противоречивые живые организмы способны наращивать свою информацию. Это важнейшее свойство живых систем может быть оформлено как второй постулат биокибернетики.

ПОСТУЛАТ 2. Все биогенные системы, начиная с государств и кончая одноклеточными, построены из множества более простых элементов, которые для своего существования нуждаются в действии объединяющей положительной обратной связи. При этом отрицательная обратная связь, управляющая деятельностью положительной, создается из этих же элементов. В результате системы биогенного самоуправления в информационном отношении оказываются внутренне противоречивыми, что приводит к самопроизвольному росту информации в процессе эволюции. Движущей силой информационной эволюции является положительная обратная связь.

Теперь можно попытаться ответить на вопрос: "Можно ли на базе полупроводниковых интегральных схем или их более совершенных аналогов создать противоречивую информационную систему, состоящую из совокупности положительной и отрицательной обратных связей, моделирующей мозг человека?"

Для начала задача может быть упрощена до следующего вопроса: "Как на базе самых совершенных технических устройств и схем построить кибернетическую модель самой простой из известных живых систем - одноклеточного организма?" Очевидно, что только в том случае, если на него будет получен положительный ответ, можно говорить об возможности моделирования более сложной информационной системы, которую представляет собой человеческий мозг. Ответ однозначно отрицательный. Существует принципиальная возможность моделирования отрицательных регуляторов любой степени сложности, что и делается современными ЭВМ и разнообразными средствами бионики, и в то же время невозможно смоделировать деятельность самых простых живых положительных регуляторов. Это объясняется тем, что положительные биогенные регуляторы связаны с энергетикой. Энергетика всех живых систем основана на особом биохимическом уровне, который допускает создание в процессе эволюции внутренне противоречивой системы, которую невозможно смоделировать на более грубом энергетическом уровне: ни на уровне электромагнитных энергетических процессов, ни на химическом, ни тем более на атомном. Приведенные выше примеры печной топки и ядерного котла ни в коей мере не являются моделями живых систем, несмотря на наличие в них положительной и отрицательной обратных связей. Другими словами, биокибернетика приводит к выводу об отсутствии принципиальной возможности создать кибернетическую модель живых систем, даже самых простых, не говоря уже о деятельности человеческого мозга. Это заключение в скрытой интуитивной форме содержится в одной гротескной фразе Н. Винера: "Настоящей моделью кошки может быть только другая кошка". Этот вывод еще более заостряет вопрос о том, как же такие и даже еще более простые "живые модели" возникли и не только возникли, но и заселили всю Землю. Ответ я попытаюсь дать в следующем параграфе.

Эволюция жизни

По общей схеме логической итерации вслед за первым дедуктивным шагом, на котором из самого сложного и самого последнего явления эволюции жизни - катастрофы марксизма - были выведены два постулата биокибернетики, должен последовать индуктивный, то есть движение от простого к сложному так же, как развиваются все существующие естественные науки. При этом одновременно выводы индуктивной стадии должны подтверждать выводы дедуктивной.

В соответствии с естественнонаучной практикой начать индуктивную стадию итерационного цикла необходимо с исследования простейших явлений, допускающих последующее восхождение по иерархии сложности. Самый поразительный факт состоит в том, что с тех пор, как Ч. Дарвин выдвинул проблему происхождения жизни, она уже в течении 140 лет остается камнем преткновения современной науки и продолжает вызывать горячие споры между креационистами - сторонниками божественного происхождения и эволюционистами, утверждающими, что жизнь на Земле возникла сама собой или занесена из Космоса. Такое положение совершенно нетипично для обычных естественнонаучных проблем. Если бы проблема происхождения жизни относилась к их числу, то за последние 140 лет при все убыстряющихся темпах роста научной информации, можно было бы уже давно ожидать ее однозначного и окончательного решения. То, что такого решения до сих пор нет, говорит об особом мировоззренческом характере этой проблемы.

Учитывая, что в первом цикле логической итерации была показана необходимость и даже неизбежность слияния религиозной и атеистической информации на основе объединяющей метапарадигмы, я не буду подобно марксистам огульно отрицать версию божественного происхождения, оставляя окончательное решение на завершающие разделы работы. Здесь же сосредоточу свое внимание на развитии эволюционной гипотезы в соответствии с современным состоянием науки. Такой уклон в сторону эволюционной гипотезы объясняется тем, что теологи, следуя своим консервативным традициям, никоим образом не развивают, да и не могут развивать гипотезу божественного происхождения жизни. В этом отношении они ни на шаг не отступают от Библии, если не учитывать, что шесть дней творения под влиянием научной информации стали сейчас считаться в некоторых теологических источниках условным обозначением геологических эонов. Основной упор в антиэволюционной литературе теологи, как и раньше, делают на критику идей самозарождения и саморазвития. В конечном итоге, эта критика и позволяет продвинуться вперед в самом понимании проблемы происхождения и последующего развития жизни. Такой неожиданный результат можно объяснить тем фактом, что в отношении применения научных принципов креационисты и эволюционисты в последнее время буквально поменялись своими ролями. Если во времена Дарвина эволюционная гипотеза была открытием и для ее подтверждения сторонники приводили последние данные сопутствующих наук: биологии, зоологии, геологии, палеонтологии и даже социологии, а креационисты занимали глухую оборону, опираясь на веру и традиции, то сейчас положение коренным образом изменилось. Креационисты из обороны перешли в наступление, выдвигая против идеи эволюции расчеты, основанные на теории вероятностей. Обращение к теории вероятностей здесь совершенно закономерно.

С самого своего возникновения гипотеза эволюции жизни была основана на вероятностных соображениях. Еще Дарвин говорил о случайном возникновении у растений и животных новых свойств, которые уже потом, путем конкуренции и естественного отбора завоевывают популяцию или дают новую линию развития.

Вероятности событий, прямо относящихся к проблеме происхождения жизни, могут быть оценены методами статистической физики. Например, вероятность самопроизвольного образования простейшей белковой молекулы из составляющих ее атомов оценивается поразительно малой величиной - 1?10-113. Для существования живой системы - клетки необходимо около 2000 сложных белков. Вероятность их одновременного случайного возникновения равна фантастически малой величине - 1?10-40000 . Аналогичными или еще более ничтожными вероятностями должны оцениваться с позиции равновесной термодинамики и статистической физики все решающие события эволюции, включая возникновение и развитие человеческого сознания. События, происходящие с подобными мизерными вероятностями, совершенно справедливо можно считать практически неосуществимыми. Но эта неосуществимость может быть действительна только в одном случае: если расчеты креационистов исходят из верных посылок. Относительно оценки надежности результатов расчетов можно сказать, что формально они выполнены правильно: если бы в них были сугубо математические ошибки, то наука давно бы уже на них указала, и приведенные цифры не могли бы попасть в литературу, широко распространяемую по всему миру. Поэтому против статистических расчетов креационистов не могут возразить многие ученые, даже придерживающиеся эволюционных взглядов. Эти данные все же невозможно огульно отрицать, напротив, на них необходимо искать рациональный ответ. В попытках найти такие ответы как раз и рождается то новое понимание эволюции, о котором говорилось выше.

Прежде всего, цифры очень малой вероятности эволюционных событий можно обобщить одним предложением: возникновение и развитие жизни связано с преодолением энтропийных барьеров невероятности. Несомненно, главный барьер, который должна была преодолеть эволюция, это граница, разделяющая живую и неживую природу. Так как энтропия является логарифмической функцией вероятности, то очень малые вероятности событий соответствуют большой отрицательной энтропии. Поэтому энтропийные барьеры в отличии от энергетических представляются отрицательными цифрами. Если ориентироваться на приведенные выше вероятности самопроизвольного образования белков, то можно сказать, что энтропийный барьер жизни имеет практически бесконечную величину. Именно на такой вывод и рассчитывали креационисты, публикуя эти данные. Таким образом, сторонники эволюционной гипотезы, к числу которых относит себя и автор данной работы, должны отчетливо представлять себе, что для успешной защиты и, тем более, развития эволюционных представлений необходимо прежде всего дать ответ на два принципиальных вопроса: 1) Почему за 140 лет существования эволюционной гипотезы естествознание не сумело предоставить неоспоримых или, по крайней мере, труднооспоримых данных ее справедливости таких же, как например, подтверждение гипотезы расширения Вселенной? 2) Каким образом и с какой целью эволюция преодолела первоначальный энтропийный барьер, разделяющий живую и неживую природу и для чего она преодолевала и продолжает преодолевать энтропийные барьеры, возникающие при движении по иерархии сложности живых систем, включая барьеры, возникающие при развитии самого человеческого сознания?

Несмотря на то, что принципиальных вопроса два, ответ на них должен быть дан только один, но при этом он не может состоять в приведении кратких, отрывочных сведений. Ответ не может быть достигнут в рамках естественнонаучной парадигмы, иначе его уже давно бы получили. Необходим синтез трех эволюций на основе логической итерации. Представления о трех эволюциях родилось в результате развития естественной науки. Объединение или всеобщий синтез информации является необходимым условием объяснения проблем возникновения и эволюции жизни.

Тем, кто размышляет над проблемами происхождения, понятно, что для жизни необходимо прежде всего возникновение или создание Солнца - звезды карлика спектрального класса G2 одной из 100 миллиардов звезд одной из многих миллиардов галактик Вселенной. Вместе с Солнцем должна была возникнуть его планетная система с третьей по счету планетой - Землей, расположенной на нужном от Солнца расстоянии, вращающейся вокруг светила и вокруг своей оси с нужными угловыми скоростями, имеющей нужный химический состав и т.д. Эти "нужно" и "должно быть" можно повторять очень долго, но и без такого продолжения ясно, что решающих для эволюции жизни космических условий слишком много для того, чтобы допустить их выполнение простой случайностью. Гораздо разумнее предположить, что жизнь нужна космосу или богу и должна выполнять какие-то неясные нам пока задачи. Эти многочисленные космические вопросы всячески замалчивались эволюционистами, так как на них не было рационального, индуктивного ответа и, наоборот, старательно подчеркивались креационистами, так как им было все ясно: Вселенную, так же как и жизнь, создал Высший интеллект.

В конце ХХ в. наука пришла к выводу о механической эволюции Вселенной. Эти представления только начали складываться, им еще очень далеко до завершения, но они должны объяснить все те "должно быть" и "надо", о которых говорилось выше. Таким образом, сама идея синтеза эволюций N1 и N3, к которому наука подходит в конце ХХ в. в неявной скрытой форме, без введения понятия "эволюция" существует в религиозной парадигме уже по крайней мере 3500 лет.

По современным представлениям эволюция N1 выполнила для возможности развертывания эволюции N 3 очень много определяющих условий. Неясен, однако, механизм преодоления энтропийного барьера, разделяющего живой и неживой миры. Отсутствие представлений о механизме преодоления энтропийного барьера является следствием того, что в человеческом сознании нет логической связи между тремя эволюциями. Синтеза эволюций N 1 и N 3 оказывается просто недостаточно. При переходе к рассмотрению вопроса о способе преодоления энтропийного барьера на ум приходит одна антропоморфная аналогия. Она состоит в следующем. Человек стоит перед гладкой отвесной скалой, на которую ему необходимо забраться. Высота скалы значительно больше его роста, никакого альпинистского оборудования у него нет, так что подняться на нее невозможно. Но вот он обнаруживает, что с другой стороны в скале вырублена лестница. Теперь положение меняется, подъем становится возможным, если высота ступенек не очень велика, если у человека есть время и энергия, необходимые для совершения работы по восхождению. Представление об эволюции, как о движении по некоторой лестнице, является, конечно, очень грубой аналогией, которая, однако, помогает перевести абстрактные представления в чувственно ощутимые, понятные для всех образы. Но эти образы должны в каких-то основных своих чертах соответствовать реальности, иначе аналогия будет совершенно бесполезной. Абстрактные эволюционные представления, которые упрощаются образом лестницы, есть не что иное, как иерархия сложности, которая реализуется в процессе эволюции. Прежде всего, необходимо понять, почему иерархия сложности действительно представляется образом лестницы. Ответ на этот вопрос имеет свою естественнонаучную подоплеку; она состоит в том, что сложность природных систем возрастает скачкообразно, путем объединения множества или нескольких более простых элементов новыми связями тогда, когда для этого созревают эволюционные условия. Такое представление потенциально объединяет вторую и третью эволюции. Действительно, тому гипотетическому, "простейшему" уровню сложности, с которого начиналась эволюция жизни, должно было предшествовать возрастание сложности неживой природы. Таким образом, иерархия сложности или эволюционная лестница едина, и ее разделение на вторую и третью эволюции есть просто следствие господства в современном человеческом сознании естественнонаучной парадигмы. Тем не менее, разделение иерархии сложности на эволюционные этажи имеет под собой реальную физическую основу. О ней будет говориться позже. Пока же отмечу, что движение по лестнице в отличие от замкнутой кривой не может быть бесконечным - у лестницы должно быть начало и должен быть конец.

О начале природной иерархии сложности мучительно размышлял А. Эйнштейн в последние годы своей жизни, безуспешно пытаясь создать единую теорию поля. Отсутствие такой теории заставляет говорить о первых шагах общей эволюции на уровне предположений. Тем не менее, некоторые фундаментальные данные современной физики, такие как аннигиляция элементарных частиц со своими античастицами, другими словами, превращение материи в электромагнитное излучение, а также определяющие положения теории относительности и квантовой механики свидетельствуют о том, что вся материя построена из квантов света, которые являются таким образом простейшим первым элементом в иерархии сложности. Из квантов электромагнитного излучения каким-то неясным пока что нам образом созданы элементарные частицы. Зато после образования элементарных частиц эволюционная лестница становится ясной, по крайней мере принципиально. Элементарные частицы объединяются в атомные ядра, ядра с электронами образуют атомы, атомы объединяются в молекулы. Молекулы путем дальнейшего объединения усложняют свою структуру и доходят до предбиологичеких образований, из которых образуются простейшие живые организмы - клетки. Клетки объединяются в многоклеточные организмы, развитие многоклеточных приводит к антропогенезу, возникает человеческое общество и человеческое сознание. Более сложные эволюционные системы, чем человек и его общество, нам неизвестны.

Такое формальное описание эволюционной лестницы никого не может удовлетворить, так как оно не содержат никакой новой информации, кроме описания объединенных в единую цепочку очень разных по своей природе явлений. Для придания эволюционной лестнице позитивного содержания необходимо рассматривать движущие силы возрастания иерархии сложности и определяющие этот процесс условия. Вот такое рассмотрение и позволяет ввести в "эволюционный хаос" хоть какой-то порядок. Прежде всего это касается обоснования разграничения эволюционных этажей N 2 и N 3, имеющее четкую физическую основу - разграничение основано на том физическом факте, что все процессы эволюции N 2, связанные с увеличением иерархии сложности, являются экзотермическими. При их протекании выделяется тепловая энергия, поэтому все они являются при выполнении некоторых внешних условий самопроизвольными. Таким определяющим условием является температура. Иерархия сложности возрастает по мере снижения температуры от миллиардов градусов, существовавших после Большого взрыва, до температур в несколько сотен градусов, когда еще возможно протекание самопроизвольных химических реакций. При этом общей закономерностью является также резкое уменьшение количества выделяемой энергии на единичный акт по мере подъема по лестнице иерархии сложности.

В атомных реакциях на единичный акт выделяется огромное количество энергии. Так, синтез ядер гелия из ядер дейтерия и подобные реакции являются основным источником энергии, который "отапливает" Солнечную систему в течении многих миллиардов лет. Эти реакции требуют для своего осуществления миллионов градусов и гигантских давлений, которые существуют в недрах Солнца и других звезд. Следующая ступень иерархии сложности - образование атомов из ядер и электронов - начинается при температурах несколько десятков тысяч градусов. При этом выделяются энергии хотя и большие по сравнению с обычной человеческой практикой, но все же на несколько порядков меньшие ядерных. Синтез молекул из атомов протекает при температуре от нескольких тысяч до сотен градусов. С этими реакциями привыкло иметь дело человечество в своей практике. О выделяющейся при химических реакциях энергиях все мы имеем представление, например по сгоранию топлива.

Общим свойством является то обстоятельство, что преодоление незначительных энтропийных барьеров, связанных с образованием более сложных систем из более простых, с лихвой перекрывается собственным выделением энергии. Именно по этой причине все индивидуальные процессы эволюции N 2 являются обратимыми - затратив определенное количество тепловой энергии, все сложные структуры можно разложить на исходные, более простые, которые самопроизвольно с выделением энергии возвращаются в сложные. Другими словами, по эволюционной лестнице N 2 можно "подниматься" и "опускаться" неограниченное число раз. Единственной проблемой здесь является ограниченный запас энергии. В этом отношении перспектива "энтропийной смерти", выдвинутая в середине ХIХ в. немецким физиком Клаузиусом, хотя и отдаляется на миллиарды лет в связи с открытием в середине ХХ столетия огромных запасов ядерной энергии на Солнце, не отменяется полностью. Если бы в природе не было иного движущего фактора, кроме выделения и рассеяния энергии по экзотермическим реакциям, то эволюционный процесс должен был бы закончиться энтропийной смертью. Но раз мы существуем, значит Вселенная устроена иначе.

Пределом сложности, достигнутым эволюцией N 2, являются химические молекулы. Дальнейшее их объединение на энергетическом принципе было невозможно: энергии при их взаимодействии выделяется очень мало, она даже практически не улавливается нашими физическими приборами, а энтропийный барьер усложнения значительно возрастает. Собственной энергии для его преодоления не хватает, дальнейшее движение по иерархии сложности становится термодинамически невероятным. Именно на этой ступени иерархии сложности и возникает проблема преодоления энтропийного барьера невероятности. Прежде всего, хотелось бы отметить, что величина энтропийного барьера жизни значительно преувеличена креационистами.

Во-первых, эти результаты очень сильно зависят от принятого исходного состояния или величины эволюционного шага. Если в качестве исходного состояния принять свободные атомы и простейшие молекулы, то при этом как раз и получаются фантастически ничтожные вероятности, которые приводят креационисты. Но простые атомы и молекулы не были исходным состоянием для начала эволюции жизни. Образ отвесной скалы и скрытой лестницы как раз и позволяет понять, в чем состояла истинная проблема. Появлению жизни предшествовал огромный по времени период, который получил в литературе название "предбиотическая эволюция". Она заключалась в дальнейшем движении по иерархии сложности, превышающей химическую. Это продвижение должно было протекать по совсем другим причинам, чем эволюция неживой природы. Таким образом, я вплотную подхожу к определению истинных причин эволюции жизни, выявление которых также происходит в результате рассмотрения доводов креационистов.

Во-вторых, расчеты креационистов завышены не только из-за слишком грубого представления об иерархии сложности и не учета предбиотической эволюции, но также вследствие применения математических формул, справедливых лишь для термодинамического равновесия. Подобных условий заведомо не существовало и не существует в реальной эволюции. Она происходит на планете Земля в условиях сильной неравновесности, существующей в течение миллиардов лет благодаря наличию Солнечного излучения.

Современная наука при всей своей кажущейся универсальности и всеобъемлющем характере только сейчас, в конце ХХ в. начинает изучать сильно неравновесные процессы, несмотря на их широкое распространение в природе. Ведущая роль в этом изучении принадлежит Брюссельской школе физиков, возглавляемой лауреатом Нобелевской премии И. Пригожиным . Оказалось, что сильная неравновесность при своем общем стремлении к хаосу и возрастанию энтропии способна в некоторых случаях порождать упорядоченные структуры, к которым исследователи относят такие давно известные явления, как турбулентность, кольца Бенара, возникающие при конвективном теплообмене, а также сравнительно недавно обнаруженные неравновесные структуры в химических процессах. К ним относятся реакция Белоусова - Жаботинского и различные варианты химических часов: брусселяторы, орегонаторы и т.д. Эти явления получили в терминологии Пригожина общее название диссипативных структур. Их образование нельзя объяснить ни одним известным физическим законом. Более того, можно сказать, что диссипативные структуры отделены от статистически наиболее вероятных состояний определенными энтропийными барьерами, которые они преодолевают пока непонятным образом. Конечно, энтропийные барьеры, возникающие в неорганических системах, значительно более низкие, чем энтропийные барьеры жизни, но в данном случае важно не количество, а качество - открытие нового принципа, не укладывающегося в известные физические законы, которые человеческое сознание установило, исследуя обратимые, сколь угодно раз воспроизводимые равновесные или слабо неравновесные явления. С этой ограниченностью современной науки и связан тот факт, что проблема эволюции жизни остается открытой в течении 140 последних лет. Ее решение очевидно связано с выходом нашего сознания на совершенно новый уровень, отличный от того, на котором оно находится ныне.

Главной гносеологической проблемой здесь является преодоление представлений об абсолютном суверенитете человеческого сознания, сложившееся за несколько столетий успешного развития науки, когда объектом ее изучения были такие явления, как обратимое механическое движение или близкие к термодинамическому равновесию химические процессы. Именно такие явления допускают точное математическое описание, что и создавало иллюзию абсолютного пространственного и временного суверенитета познающего сознания по отношению к исследуемым явлениям. Первые бреши в этой иллюзии пробило развитие самого сознания, когда оно в своем поступательном движении дошло до исследования предельных по своим масштабам явлений квантовой механики и теории относительности. Эти первые удары по абсолютному суверенитету еще не носили "катастрофического" характера; их удалось преодолеть математическими средствами. Однако все попытки создать единую теорию поля, которая объединила бы квантовую механику и теорию относительности, оказались безуспешными. Проблема эта выходит далеко за пределы физики - науки, ее породившей. Ведь сам познающий разум является порождением того поля, общую теорию которого он пытается создать. Таким образом, проблема единой теории напрямую связана с общефилософскими, гносеологическими вопросами, от которых наука, основанная на доминировании индуктивной логики, активно отмахивается до сих пор. Правда, необходимо отметить, что проблема создания единой теории поля далека от непосредственной житейской практики и вызывает беспокойство разве что у специалистов физиков, да и то не у всех.

Загадка жизни впервые ставит вопрос о суверенности познающего сознания. Ведь сам разум и его развитие являются результатом эволюции - того явления, которое он пытается познать. Вполне естественно возникают вопросы, которые раньше при господстве представлений об абсолютном суверенитете считались недостойными внимания. Что такое познающее сознание? Как оно устроено и для чего существует в природе? Ответить на них во втором цикле логической итерации не представляется возможным. Поэтому ограничусь пока их постановкой и вернусь к проблеме эволюции жизни, которую оставил на констатации того факта, что на Земле существует сильная неравновесность.

Температура поверхности Солнца в настоящее время составляет 5770 К. Средняя температура поверхности Земли находится на уровне 280-290 К. Это создает огромную неравновесность, но особого рода. Благодаря выполнению эволюцией N 1 многочисленных космических условий, о которых уже говорилось при обсуждении вопроса синтеза эволюций N 1 и N 3, неравновесность излучения существует в практически неизменном состоянии миллиарды лет и вызывает появление на Земле диссипативных структур, необходимых для протекания эволюции N 3. На этой теме, вследствие ее особого значения для развития эволюционных представлений, придется остановиться особо. Вопрос состоит в том, каким образом космическая неравновесность способствовала продвижению по эволюционной лестнице за пределы химического уровня. Выяснение этого вопроса целиком и полностью связано с расшифровкой понятия "устойчивость".

Жизнь существует на Земле уже миллиарды лет, но в химическом отношении она состоит из совершенно неустойчивых и непрочных веществ. Каким же образом достигается на Земле устойчивость неустойчивых структур?

В общем случае устойчивость физико-химических систем определяется максимумом энтропии или минимумом свободной энергии. По этому принципу и развивается вторая эволюция к достижению наибольшей термодинамической устойчивости. Относительная устойчивость иерархических систем эволюции N 2 достигается существованием особых потенциальных барьеров или той энергии, которая выделилась при их образовании из более простых составляющих. Для того, чтобы их разрушить, надо затратить не меньшую энергию. При образовании иерархических систем эволюции N 3 энергии выделяется очень мало; наоборот, ее надо затрачивать для того, чтобы разрушить предшествующие химические структуры, например, молекулы двуокиси углерода и воды при фотосинтезе. Образующиеся системы, следующие в иерархии сложности за химическими молекулами, являются термодинамически неустойчивыми. Тем не менее, именно они "завоевали" Землю.

Устойчивость иерархических структур эволюции N 3 достигается совершенно другим путем, не потенциальными и энергетическими барьерами, характерными для структур эволюции N 2, а кинетическим образом, однозначно связанным с таким космическим фактором, как температура поверхности Земли. Понять этот факт позволяют простые рассуждения. Для начала любой химической реакции, сопровождающейся выделением тепла, необходима некоторая стартовая энергия активации. Она, как правило, сообщается физико-химическим системам нагревом до необходимой температуры, хотя бы ограниченной их части, например искрой свечи зажигания в двигателе внутреннего сгорания. После сообщения стартовой энергии реакция происходит самопроизвольно. Если температура системы поддерживается ниже активационной, то она может находится в исходном состоянии сколь угодно длительное время, этот факт можно назвать "температурной консервацией".

Температурные условия на Земле в течение миллиардов лет находятся ниже активационного уровня любых химических реакций, связанных с разрушением неустойчивых живых систем. В выполнении этих конкретных условий и состоит целенаправленность и предопределенность эволюций N 1 и N 2. Но температурной консервацией проблема не ограничивается. Благодаря той же самой предопределенности все это время на Землю приходит огромное количество квантованной фотоэнергии, причем температура поверхности Земли была и остается вполне достаточной для того, чтобы на ней под действием солнечного излучения протекали в одностороннем порядке самоуправляемые реакции, использующие прямо или косвенно эту энергию. Принципы самоуправления фотохимических реакций благодаря выводам, которые сделали Пригожин и его сотрудники, в настоящее время стали ясными: "В сильно неравновесных условиях протекают процессы самоорганизации различных типов... Основным условием возникновения процессов самоорганизации является существование каталитических эффектов". Катализ в общем случае способствует протеканию химических реакций в одну сторону путем понижения энергетического активационного уровня возбуждения. Температурная консервация, солнечная фотонакачка и особенности каталитических процессов создали на Земле особые условия, которые задолго до возникновения жизни привели к таким явлениям, как конкуренция и естественный отбор. По традиции, заведенной Дарвином все биологи эволюционисты относят их к сугубо живым системам, но начались они значительно раньше. Возникновение конкуренции и естественного отбора, но не животных и растений, а веществ и реакций связано с тем обстоятельством, что в обычных земных условиях протекать могли только каталитические реакции, использующие солнечную фотоэнергию. Возможность каталитического воздействия на иерархические структуры сильно зависит от их сложности. По всей видимости, этот факт напрямую связан с потенциальными барьерами устойчивости или с той энергией, которая выделяется при образовании сложных природных систем из более простых. Так, каталитические эффекты совершенно отсутствуют в ядерных и атомных реакциях, где вещества защищены огромными потенциальными барьерами. В неорганической химии каталитические эффекты являются редким исключением и, наоборот, они повсеместно присутствуют в органических реакциях, не говоря уже о процессах, протекающих в биогенных системах. Такие каталитические закономерности являются физической причиной, объясняющей возможность возникновения жизни только на определенном очень высоком уровне сложности и невозможность ее создания на более простых.

Приближение к уровню сложности живых систем создавало эффект множественности каталитических решений. Между ними началась конкуренция, связанная с наличием двух внешних по отношению к эволюции факторов: солнечного излучения и ограниченных запасов химических веществ, участвующих в реакциях. Победу в этой конкурентной борьбе одержали два эффекта: во-первых, автокатализ, а во-вторых, дальнейшее движение по иерархии сложности, при котором как раз и увеличивается вероятность протекания автокаталитических процессов. Явление автокатализа состоит в том, что появление вещества определенного вида катализует реакции его собственного получения. Автокатализ отсутствует на химическом уровне сложности, но широко присутствует в биогенных реакциях.

Итак, эволюция N 3 началась со стадии, которую иногда называют предбиотической эволюцией . Она состояла в дальнейшем продвижении по иерархии сложности под действием космической неравновесности. Так постепенно, в течение миллиардов лет ступень за ступенью осуществлялась подготовка к решающему с точки зрения человеческого сознания шагу, - образованию первого живого существа.

При всей логичности и кажущейся справедливости заключений о космической неравновесности, диссипативных структурах и предбиологической эволюции, было бы наивным считать, что они хоть сколько-нибудь помогут экспериментальному доказательству эволюции жизни. С пересечением границы сложности эволюции N 2, мы навсегда покидаем область обратимых явлений и возможности ставить над ними эксперименты. Причем, это не чья-то прихоть или воля. Необратимость и неэкспериментальность есть прямое следствие энергетического и энтропийного характера эволюции N 3. Эти свойства можно представить таким образом, что начиная с некоторого шага, которым заканчивается эволюция N 2, человек, поднимающийся по ступеням, начинает уничтожать за собой те ступени, которые он прошел. Это есть еще более антропоморфный образ, чем представления об эволюционной лестнице. На самом деле, никакой лестницы и никакого уничтожения ступеней нет, просто пройденные этапы иерархии сложности становятся основой еще более сложных систем. С этой точки зрения, вся эволюция N 3, начиная с предбиотической стадии, обладает жесткой памятью: каждый последующий шаг определяется всей последовательностью предыдущих. Именно по этой причине произвольное повторение эволюционных событий, аналогичное эволюции N 2, принципиально невозможно. Эволюция N 3 протекает только один раз и необратимо, причем по иерархии сложности за пределами второй эволюции можно двигаться только вперед, к неведомым пока что нам целям.

Необратимость и неэкспериментальность третьей эволюции создают особые условия ее познания. Оно не может развиваться путем доминирования индукции, подобно естественным наукам. Логическая итерация, включающая дедуктивную стадию - обращение к финалу для познания начала, при переходе к третьей эволюции просто неизбежна. Неподготовленность нашего сознания к этому синтетическому шагу являлась главной причиной того, что вопрос об эволюции жизни остается открытым в течение столь длительного времени, несмотря на наличие огромного количества отдельных сведений, работающих на подтверждение гипотезы эволюционного происхождения жизни. До конца недоказуемый, но тем не менее, наиболее вероятный шаг самопроизвольного возникновения первого живого организма с точки зрения предбиотической эволюции являлся просто очередным подъемом по иерархии сложности путем объединения нескольких предбиотических структур. Событие это было маловероятное, но его энтропийный барьер, благодаря предшествующей предбиотической эволюции и космической неравновестности был весьма далек от того бесконечного отрицательного значения, которое предсказывалось креационистами. Времени у третьей эволюции было достаточно, и за сотни миллионов лет это событие должно было произойти с такой же неизбежностью, с которой Солнце продолжает посылать на Землю свои лучи.

Так в развернутом виде звучит ответ на два наиболее принципиальных вопроса эволюционной гипотезы: 1) Почему за 140 лет ее существования наука не смогла предоставить неоспоримых экспериментальных доказательств справедливости эволюционных представлений? и 2) Каким образом, если эволюционная гипотеза верна, природа целенаправленно нарушает основной закон второй эволюции - закон возрастания энтропии и самостоятельно преодолевает энтропийные барьеры? Ответ получен не в результате постановки каких-то новых эволюционных экспериментов, а в результате синтеза информации, синтеза представлений о трех эволюциях. Такой логический прием и будет генеральным направлением дальнейшего развития эволюционных представлений. Критерий истины - не соответствие выводов теории результатам экспериментов, а внутреннее совершенство и непротиворечивость общей картины. Доказательная сила этого критерия должна быть не меньшей, чем отрицательные результаты эволюционных экспериментов по выведению новых видов растений и животных, полученные Т.Д. Лысенко и его сподвижниками вопреки их собственным убеждениям.

Представление об иерархии природной сложности, как о единой эволюционной лестнице является по всей видимости правильным синтетическим образом, так же как естественное разделение этой лестницы на эволюционные этажи или марши. При переходе от описания предбиотической эволюции к эволюции жизни, мы мысленно пересекаем очередной рубеж, разделяющий эволюционные марши. С точки зрения возрастания сложности в этом переходе не содержалось ничего необычного: несколько преджизненных структур объединялись теперь уже при участии конкуренции и естественного отбора в более сложную организационную систему, но у такого объединения была определяющая всю дальнейшую эволюцию особенность. Преодоление энтропийного барьера жизни означало нечто большее, чем просто возрастание иерархии сложности, так как сама сложность должна была рано или поздно перейти некий критический рубеж. Он состоял в том, что начиная с определенного уровня объединения, второе начало термодинамики или закон возрастания энтропии из общей статистической закономерности неизбежно должен был переместиться во внутрь усложненной системы, которая сама становилась совокупностью множества атомов и молекул. Второе начало термодинамики вместе с перспективой энтропийной смерти из абстрактного события, отнесенного в будущее на миллиарды лет, благодаря огромным запасам космической энергии становилось сиюминутной и вполне реальной угрозой, с которой нужно было как-то бороться для того, чтобы существовать . Никакого нового принципа антиэнтропийной деятельности зарождающаяся жизнь не изобрела и не могла изобрести. Основы всех решений закладывались на предбиотической стадии. Единственным способом осуществления антиэнтропийной борьбы за свое существование был и остается расход энергии для совершения работы против диссипативных, энтропийных сил. Однако "перемещение" второго начала внутрь усложнившейся системы требовал индивидуализации способа выделения энергии. С кибернетической точки зрения все энерговыделяющие процессы и связанная с ними антиэнтропийная биологическая деятельность представляет собой положительную обратную связь - продолжение на новом уровне сложности предбиотического автокатализа. Энерговыделяющие биогенные процессы сами себя инициируют и возбуждают. При правильной организации чем больше в живой системе выделяется энергии, тем быстрее она развивается, тем еще больше должна потреблять энергии. Вся проблема состоит в "правильной организации", но для этого необходимо отрицательное регулирование со своим информационным обеспечением.

Таким образом, вместе с индивидуализацией второго начала в первом живом организме должна была возникнуть противоречивая биокибернетическая система самоуправления, общие черты которой были выведены на дедуктивной стадии данного итерационного цикла в связи с катастрофой марксизма. Вместе с первой биокибернетической системой самоуправления в возникшем живом организме должно было появиться и такое принципиальное новое явление, как информация. С первых шагов своего появления информация или антиэнтропия показывала, как должна быть "правильно" организована и как должна действовать энерговыделяющая положительная обратная связь. Нет сомнения в том, что все "технические" основы строения, организации управления, а также информационые решения возникшей жизни закладывались на стадии предбиотической эволюции. Они едины для всех живых организмов: растительных и животных, простых и сложных, существующих в настоящее время, несмотря на все их разнообразие.

Этот факт свидетельствует о том, что вся жизнь имеет единое происхождение. Вероятнее всего, она началась с одного первичного организма, который нужным образом сложил готовые предбиотические формы. В пользу такого решения говорит также теория вероятностей. Образование диссипативных структур, а первый живой организм несомненно к ним относился, есть событие маловероятное, хотя и не подчиняющееся равновесной статистике Больцмана. Одновременное протекание двух маловероятных событий согласно выводам теории вероятности равно произведению их отдельных вероятностей. Таким образом, если гарантированное время совершения одного эволюционного события составляет, например, 1 млн. лет, то гарантированное время одновременного совершения двух таких событий составит триллион лет, что в сто раз превышает предполагаемый возраст Вселенной, который согласно стандартной модели составляет около 10 млрд. лет.

Благодаря развитию электронной микроскопии и молекулярной биологии принципиальная сторона таких общих для всех жизненных систем решений в настоящее время расшифрована. О них можно сказать даже в такой далекой от специальных вопросов обобщающей работе.

Начну с главного жизненного вопроса, с энергообеспечения. Энергетическим эквивалентом жизни во всех системах является особое химическое соединение - аденозинтрифосфат (АТФ), в котором содержится макроэнергетическая (богатая энергией) связь. Эту энергию АТФ может выделять в живых системах, совершая антиэнтропийную работу по строительству сложных биологических соединений типа белков, по преодолению осмотического давления или совершению механической работы, связанной с движением и т.д. При выделении энергии АТФ превращается в другое соединение - аденозиндифосфат АДФ. Путем подзарядки энергией АДФ может снова превратиться в АТФ. Процесс подзарядки также унифицирован для всех живых организмов; он основан на стадиальном, строго управляемом окислении глюкозы или подобных ей органических соединений кислородом. По своей сути процесс аналогичен горению; его конечными продуктами являются двуокись углерода и вода. Но если при горении вся выделяющаяся энергия превращается в тепло, то биогенный процесс (цикл Кребса) приводит к образованию шести макроэнергетических связей АТФ. Главной проблемой в цикле Кребса так же, как и в последующих биологических циклах, является управление.

Возможность управления обеспечивается, с одной стороны, физико-химическим запретом на самопроизвольное бесконтрольное протекание любых реакций, который обеспечивается земной температурной консервацией, а, с другой, присутствием биологических катализаторов - ферментов, которые "разрешают" протекание реакций в нужном направлении и с нужной скоростью. В смысле управления все это напоминает цех или фабрику по производству какой-то продукции. Основой ее деятельности является собрание технологических инструкций, в которых записана статическая информация, определяющая порядок работы отдельных элементов производства.

Нечто подобное содержится в хромосомном аппарате. Правда, в нем нет и намека на то, как и кто должен себя вести в конкретных жизненных ситуациях. В нитевидных макромолекулярных тяжах дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), в последовательности пуриновых и пирамидиновых оснований закодирована информация о том, как должен быть устроен организм и как должны быть устроены ферменты, управляющие его реакциями. Отсюда следует, что первичный информационный уровень жизни имеет сугубо позиционный, статический характер и закодирован химическим образом, но он так же как и энергетический цикл един для всех живых систем, конечно, не по содержанию информации, а по принципу действия.

На первой стадии эволюции жизни наряду с положительной обратной связью - энергообеспечением и отрицательной обратной связью - информацией и управлением должен был встать еще один принципиальный вопрос. Он состоял в том, что положительная обратная связь исходно могла быть запущена только на полные "обороты" - да у хромосомного аппарата и не было никакого механизма ее регуляции! Отрицательная обратная связь должна была только согласовывать внутренние процессы, подлаживая их под максимальные "обороты" энергетического цикла. При этом должен был возникнуть один парадокс, который состоял в том, что такая жизненная система в самых благоприятных условиях существования оказывается нежизнеспособной. Она до бесконечности увеличивала бы свои размеры, но значительно раньше хромосомный аппарат потерял бы над ней управление. Когда-то, еще на стадии преджизненной эволюции должен был выработаться механизм размножения. У простейших организмов он состоит в делении. Деление начинается с удвоения хромосомного аппарата: хромосомы снимают с себя точные копии. Затем происходит деление организма на две равные части, после чего каждая из них начинает самостоятельную жизнь.

На этом общий обзор простейших живых систем можно закончить. Все они при возрастающей сложности и огромном разнообразии сохраняют перечисленные признаки: 1) индивидуальный рост энтропии с перспективной энтропийной смерти 2) положительную обратную связь с антиэнтропийной энергетической деятельностью; 3) отрицательную обратную связь с информационным обеспечением; 4) размножение с передачей информации о своем внутреннем устройстве потомкам. Исключение хотя бы одного из этих признаков автоматически лишает систему жизни, либо права называться живой. В настоящее время простейшей живой системой, которая удовлетворяет всем четырем признакам, является одноклеточный организм. Все, что было раньше должно относиться к преджизненной эволюции.

За миллиарды лет эволюции жизни на Земле возникло свыше 500 тыс. растений и около 1,5 млн. животных. Если подходить к проблеме эволюции с традиционных биологических позиций, то в этом многообразии очень просто "утонуть". Синтез индукции и дедукции в рамках второго цикла логической итерации - объединение постулатов биокибернетики с теорий диссипативных структур - позволяет перевести эволюционную проблему на информационный язык. Такой перевод создает совершенно новые возможности продвижения вперед в исследовании этой темы. Главное отличие состоит в том, что информационные подходы позволяют рассматривать все эволюцию, начиная с образования первого живого организма и кончая последними событиями мировой истории, как единый процесс развития информации. Информационное рассмотрение обеспечивает то преимущество, что если первые шаги развития иерархии сложности жизни скрыты от нас миллиардами лет эволюции и вернуться к ним благодаря ее неэкспериментальности мы не можем, а, стало быть, и не можем исследовать ее естественнонаучными методами, то последние исторические события и многие более ранние подробно описаны.

Логическую основу для объединения начала эволюций с ее концом создают законы кибернетики, основной темой которой как раз и является информация. При всем своем отличии нейронная информация современного человеческого сознания и хромосомная информация первого одноклеточного организма должны все же иметь какую-то единую кибернетическую основу. Сознание этого позволяет, с одной стороны, применяя дедукцию, переносить очевидные кибернетические закономерности, выведенные из социологии, на первые шаги эволюции, решая при этом стоящие там, казалось бы, неразрешимые вопросы, а с другой стороны, применяя индукцию, переносить естественнонаучный выводы о кибернетическом характере эволюции N 3 на последнюю социологическую стадию, решать возникшие там вопросы, которые в свою очередь кажутся неразрешимыми. При такой перспективе значительно облегчается снятие проблем, стоящих перед современным человеческим сознанием.

Перевод эволюционной темы на информационный язык сразу же требует возвращения в научный обиход таких, казалось бы, навсегда изгнанных категорий, как целенаправленность и предопределенность. Большинством научных работников эти категории всегда считались прерогативой теологии. Еще в начале ХIХ в. наука, отстаивая свой путь развития отказалась признавать существование в природе высших целей. Даже в конце ХIХ в. передовые мыслители считали, что в этом отрицании заключается главная сила науки . Эту точку зрения полностью разделял один из властителей дум ХХ столетия - Бертран Рассел . Сейчас можно с полной уверенностью сказать, что в отрицании природной телеологии состоит главная причина недостаточности естественнонаучного мышления. Оставляя пока в стороне вопросы конечной цели эволюции и ее предопределенность, можно сказать, что текущей целью было и есть увеличение информации. История развития человеческого сознания не оставляет в этом никакого сомнения. Но эволюции сознания предшествовали миллиарды лет информационного развития живых организмов, без которого выполнение последней цели было бы просто невозможно. Таким образом, по крайней мере одна цель у третьей эволюции, несомненно, существует; она состоит в развитии информации. Попробую разобраться, каким образом это достигалось.

Прежде всего, перед исходным одноклеточным организмом в самом начале эволюции стояли две противоречащие друг другу задачи. Первая состояла в сохранении при размножении наследственной информации в неизменном виде, вторая, наоборот, в ее целенаправленном изменении. Изменчивость и консервация с точки зрения естественнонаучной парадигмы кажутся несовместимыми: имеет право на существование либо то, либо другое. Но если придерживаться эволюционной гипотезы, то они существуют вместе. В пользу консервации говорит такой неопровержимый факт как передача наследственных свойств "по роду их". Известны виды довольно сложных животных, например, существующая и в настоящее время рыба латимерия, которая согласно палеонтологическим данным сохраняет свою форму и, соответственно, функции течение 200-300 млн. лет. Науке известны примеры и других реликтов, насчитывающих до 400 млн. лет.

Несмотря на примеры такой стабильности, растительный и животный мир претерпел за это время огромные изменения, которые и названы эволюцией. Отрицание изменчивости, а следовательно, эволюции - дело такое же бесполезное, как и отрицание сохранения в неизменном виде. Современная генетика расшифровала формальную причину изменчивости: она состоит в изменениях хромосомного наследственного аппарата, который наряду с этим проявляет поразительную устойчивость.

Где же выход из очередного логического тупика? На помощь приходит совершенно незаметное на первый взгляд дополнение к слову "изменчивость" - целенаправленная. Существование цели даже такой расплывчатой, как наращивание информации, связано с существованием предопределенности. Сугубо житейские антропоморфные представления подсказывают, что если существует цель, то она изначально кем-то поставлена и ее выполнение для чего-то необходимо. Предопределенность так же, как "консервация", не является неоспоримой однозначной категорией эволюции; наряду с предопределенностью в последней присутствует такой эффект, как случайность. Причем, случайность является не менее подтвержденным фактом, чем предопределенность. Таким образом, в современном человеческом сознании уже в течении многих тысячелетий существуют кажущиеся несовместимыми антиномии, относящиеся к эволюции: "сохранение в неизменном виде - изменчивость" и "предопределенность - случайность".

Первая попытка примирить эти противоположности применительно к человеческой истории принадлежит религиозной парадигме. Бог определил неизменность и передачу наследственных свойств" по роду их", он же допускает изменчивость тогда, когда это ему надо и с известными только ему целями. Предопределенность истории вытекает из существования Высшего интеллекта; случайность присуща человеческой природе, которая изначально вскоре после создания, стала противоречить богу. Такая точка зрения, в принципе, устраняет неразрешимость антиномий, и вопрос был бы вообще снят с повестки дня, если бы не развитие науки. Последняя вообще расширила до огромных размеров применение еле заметных в донаучное время противопоставлений: консервация - изменчивость и предопределенность - случайность ко многим явлениям биосферы, что само по себе ставит религиозную парадигму под большое сомнение. Но при этом не достигается абсолютное отрицание, на что надеялось большинство атеистов. Это происходит по той причине, что естественнонаучная парадигма не в состоянии сама по себе разрешить невыносимые для человеческого сознания эволюционные антиномии и тем самым оставляет логическое право на существование религиозной парадигмы и в конечном итоге того, что получило название "характерной европейской шизофрении". Я вновь подхожу к неизбежности парадигматического синтеза, на сей раз в конкретном мировоззренческом вопросе - развитии эволюционных представлений.

Для того, чтобы продолжить синтез, необходимо вернуться к научным вопросам предбиотической эволюции. Каким же образом происходило целенаправленное изменение наследственной информации, которая должна была оставаться неизменной? Рассматривая общие вопросы предбиотической эволюции и зарождения жизни, я определил движущую силу возрастания сложности за пределами химической эволюции, как существование особой космической неравновесности, вызываемой солнечным излучением при одновременном существовании температурной консервации на Земле и автокаталитического характера процессов на достаточно высоких ступенях иерархии сложности. Эти же самые причины приводили к дальнейшему развитию процесса образования диссиптативных структур, направленных на увеличение биогенной сложности, в данном случае уже связанной с развитием информации за пределами сложности простейшего живого организма.

Помимо сходства предбиотического и биотического этапов, между ними имелось и существенное отличие в дополнение к уже отмечавшимся - перемещение второго начала термодинамики внутрь усложнившейся системы, организация положительной обратной связи с энерговыделением и отрицательной обратной связи с информационным обеспечением. Эта особенность состояла в том, что диссипативная структура также перемещалась внутрь организма. Все сложные живые системы, начиная с одноклеточных организмов, а, может быть, и раньше, должны быть отнесены к разряду диссипативных структур, но только условно. Условность заключается в том, что при общей необходимости диссипации космической энергии для своего образования, они уже не могут возникать подобно всем химическим соединениям случайным образом, даже под влиянием такого мощного фактора как автокатализ; из слишком многих независимых единиц они состоят, что делает невозможным такое образование. Для дальнейшего подъема по эволюционной лестнице необходим был новый принцип создания сложных структур. Им стало копирование "по образу и подобию", но для реального осуществления нового принципа строительства необходим был "образ" или управляющий центр. Поэтому возникновению первого живого организма должно было предшествовать на предбиотической стадии эволюции создание какого-то примитивного прототипа хромосомного аппарата и отработка механизмов его действия. Только после выполнения этих эволюционных задач возможно было возникновение жизни. Но и после возникновения первого живого организма диссипативной структурой мог быть только хромосомный аппарат, так как создание всех остальных, пусть и самых важных, внутриклеточных систем было запрограммировано в нем. Диссипативные же структуры зависят только от самих себя и от законов природы, определяющих их развитие. Законы эти мы только начинаем постигать, в настоящее время о них можно говорить только на уровне разумных предположений.

Первое предположение состоит в том, что любая диссипативная структура, будучи сильно неравновесной, не может не быть случайным явлением. Второе - диссипативная случайность в земных условиях ограничена эффектом температурной консервации и развитием процессов самоорганизации под влиянием катализа, автокализа и действием положительной обратной связи в направлении прямого или косвенного использования энергии солнечного излучения. Эти два фактора также противоречат друг другу. В переводе на обычный человеческий язык противоречие состоит в том, что если случайность связана со свободой выбора или свободой воли, то предбиологическая и биологическая однонаправленная самоорганизация приводит к тому, что каждый последующий эволюционный шаг определяется всеми предыдущими. Это свойство и создает предопределенность.

Самое, пожалуй, удивительное для современного разума, основанного в значительной мере на естественнонаучной парадигме, состоит в том, что и случайность, и предопределенность присутствуют в эволюции как ее основные неотъемлемые свойства. Первоначальные естественнонаучные подходы к проблемам эволюции, связанные с отрицанием предопределенности, привели к тому, что в эволюционных взглядах до самого последнего времени доминирует идея случайности. Крайнее проявление такого доминирования есть представление о том, что появление новых видов растений и животных представляет собой результат случайных ошибок в наследственном аппарате, возникающих при размножении; ошибок, из множества которых естественный отбор отсеивает то, что нужно. Для развития и окончательного утверждения подобных взглядов оставалось совсем немного: найти способ стимуляции ошибок, заменить естественный отбор искусственным и начать создавать новые виды растений и животных подобно тому, как в технике создаются новые машины. Эта широко распространенная, особенно несколько десятилетий тому назад, точка зрения есть негласная попытка свести эволюцию жизни к равновесной термодинамике, законы которой достаточно хорошо изучены естествознанием. "Экспериментального" подтверждения крайних эволюционных взглядов как раз и не произошло.

Отрицательный научный результат есть тоже результат. Его можно истолковать тремя различными способами. Первый - традиционно биологический - состоит в предположении, что наука и техника еще не созрели до возможности вторгаться в наследственный хромосомный аппарат, но что открытие такой возможности не за горами. Это очень напоминает ситуацию, сложившуюся в науке в конце ХVIII - начале ХIХ вв., когда неудачные попытки создать вечный двигатель первого рода, привели к формулировке научного энергетического запрета: утверждению о невозможности создать такой двигатель. Через несколько десятилетий аналогичные неудачные опыты привели к формулировке второго запрета: заключению о неубывнии энтропии и невозможности создания вечного двигателя второго рода, черпающего энергию от холодного тела и отдающего ее более горячему. Очевидно, в настоящее время наука стоит перед необходимостью формулировки третьего принципа запрета, который уже не будет связан с энергией, а должен оперировать информацией. На втором цикле логической итерации его можно выразить как невозможность искусственного изменения наследственной хромосомной информации, достаточной для создания новых видов растений и животных.

Второй способ состоит в том, что неудачные опыты эволюционистов-экспериментаторов истолковываются как подтверждение гипотезы о божественном создании. Надо сказать, что этот способ используется теологами уже много лет; относительно его можно повторить уже высказанную ранее по другому поводу точку зрения: гипотеза о божественном создании удовлетворительно работает на верхних дедуктивных этажах эволюционных представлений, но с ней невозможно совместить огромный фактический материал, накопленный наукой, в том числе и биологией. Попытки теологов совместить эти данные способны убедить только людей предубежденных, верующих или не обладающих критически мышлением.

У нас остается третий способ: развивать эволюционные представления на совершенно новой логической основе, объясняя первый принцип информационного запрета и отвечая на многочисленные вопросы, возникшие в этой мировоззренческой области. Начну с попытки разрешить уже упоминавшееся противоречие, связанное с целенаправленностью и предопределенностью эволюции, причем ее переходящая, текущая цель состоит в развитии диссипативных случайных информационных структур. Другими словами, дальнейшее развитие мировоззренческой темы связано с логическим снятием эволюционной антиномии "случайность - предопределенность". Снятие оказывается связанным с непреднамеренным смягчением религиозной и атеистической парадигм, о котором писал В.В. Налимов.

Естественнонаучная парадигма при подходе к эволюционной теме преувеличивает роль случайности, сводя предопределенность к естественному отбору; противоположная - религиозная парадигма, наоборот, преувеличивает роль предопределенности, сводя случайность к понятию "грех". Такая непримиримость и с той, и с другой стороны является следствием подхода к антиномии "случайность - предопределенность" с типично антропоморфных позиций, с точки зрения непосредственного опыта. Господствующее в современном сознании представление о предопределенности однозначно связывает ее с существованием команд, предписаний, а если говорит об эволюции, то с существованием Большого текста, где она должна быть зашифрована. Более конкретные кибернетические представления, которые в принципе обобщают тот же антропоморфный опыт, говорят о том, что предопределенность не может быть реализована без отрицательного регулятора, снабженного информационными программами. Антропоморфные и более сложные кибернетические представления полностью идентичны теологическим при допущении, что Большой регулятор, обладающий Большим текстом и есть Бог.

С таким определением теологи и верующие, наверняка, не согласятся; у многих оно может вызвать даже определенное раздражение, хотя и не противоречит ни одному положению Священного писания, где Бог представлен как управляющее существо, раздающее команды и следящие за их исполнением.

Предопределенность и целенаправленность жизни начали ощущаться человечеством вместе с возникновением сознания. Первым и совершенно естественным объяснением предопределенности для человеческого общества было перенесение на нее своих антропоморфных представлений об управлении и, соответственно, зарождающейся религиозной парадигмы. Естествознание в середине ХIХ в. пришло к понятиям "случайность" и "эволюция", которые религиозная парадигма вначале энергично отрицала. Но научные положения должны были подтверждаться индуктивной логикой, основанной на результатах опыта, поэтому наука попыталось отбросить религиозную предопределенность, основанную на дедуктивной логике, и взяла за основу случайность. При этом естественнонаучная парадигма не могла не "вылить ребенка вместе с водой"; она выбросила, вернее, постаралась выбросить само понятие "предопределенность" из эволюционных представлений. Но научные выводы об эволюции не получили и не смогут получить опытного подтверждения. С другой стороны, и религиозная парадигма не добилась окончательного успеха. Если бы за все время сознательной жизни человечества были обнаружены какие-либо доказательства внешнего эволюционного управления или объективные признаки существования Большого текста или такие же признаки существования Большой обратной связи, то никакие эволюционные вопросы в сознании людей никогда бы не возникли. Драма эволюционных представлений состоит в том, что объективных данных, подтверждающих существование Большого регулятора и Большого текста нет, иначе их присутствие не могло бы укрыться от такого внимательного наблюдателя, каким является в подобных вопросах человек. Так возникла эволюционная антиномия "случайность - предопределенность". Ее снятие связано с введением понятия "биогенная предопределенность.

Биогенная предопределенность может быть выведена из житейской практики, как и обычная, но совершенно по-другому. Каждый из нас действует предопределенно либо под влиянием команд, когда предопределенность связана с вышестоящими силами, либо под влиянием собственных представлений о будущем. Но знать будущее никому не дано; наши представления о нем основываются на экстраполяции знаний о прошлом. Антропоморфные представления об информационной предопределенности могут быть перенесены так же, как в случае традиционной командной предопределенности, с человеческой жизни на эволюцию. Биогенная предопределенность основывается на наличии биологической памяти всей предшествующей эволюционной истории, включая предбиологическую стадию.

Выше было показано, что биологические системы и биологическая информация создаются путем развития диссипативных, случайных структур, причем движущей силой этой эволюции является космическая диссипация, то есть рассеяние энергии. Отличительной чертой этого процесса является наличие особой "памяти", когда каждый последующий шаг по эволюционной лестнице происходит в результате всех предшествующих. У первых предбиологических структур память была "короткая", и случайность играла в их существовании почти такую же роль, как у индивидуальных химических молекул неживой природы. По мере протекания эволюции биогенная память возрастала, а роль случайности становилось меньше. Поэтому наследственная информация всех современных живых организмов, имеющих огромную историю, передается, говоря словами теологов, "по роду их". Случайность здесь играет очень ограниченную роль, например, такую, которая обеспечивает сельскохозяйственную селекцию, в свое время послужившую Дарвину одним из экспериментальных оснований для выдвижения гипотезы об эволюции. Эти общие биокибернетические выводы вместе с заключениями дедуктивной стадии второго цикла должны найти подтверждение или, наоборот, опровергнуты при рассмотрении с тех же самых информационных позиций конкретных фактов эволюции жизни.

Начну с попытки решить одну из многочисленных загадок эволюции. Она связана с существованием принципиальных информационных отличий между растительной и животной жизнью, которые особенно выделяются в связи с тем обстоятельством, что все свойства живых систем и разница их с неживыми, о которых говорилось выше: энергетический цикл (превращение АТФ в АДФ), и запись наследственной информации с помощью ДНК, и закономерности изменения этой информации, одинаковы у растительных и животных одноклеточных организмов. Но если последующая эволюция животных систем привела к созданию человека с его разумом, то "интеллектуальное" развитие растений завершилось "дубом", растущим среди поля. Почему же так произошло? В чем состоит принципиальное отличие между этими линиями эволюции?

В биологии при всей обширности информации, содержащейся в ее подразделах, ответа на этот вопрос нет. Попробую найти биокибернетический ответ, но начну с сугубо биологической информации. Да, растения и животные по разному питаются растительное царство аутотрофно, производит само себе питание, в то время как животные гетеротрофны, потребляют то, что произведено другими организмами; но существует такое биологическое царство, как грибы, которое тоже гетеротрофно, а в интеллектуальном отношении не продвинулось ни на шаг дальше уже упоминавшегося дуба.

Да, все растительные и грибные клетки имеют твердую оболочку, и это считается одним из отличительных признаков растений, но твердая оболочка не может иметь исходного информационного значения, скорее всего она сама является следствием эволюции. Словом, еще раз можно констатировать, что прямого биологического ответа на вопрос нет. Очевидно, его надо искать с другой стороны. Само понятие "информация", именно ею отличается дуб от животных, например, от кошки, есть категория кибернетики; она же в самом общем виде исследует различные формы ее использования и проявления. Вот с этой стороны и должен найтись искомый ответ. Потенциально он уже содержится в постулатах биокибернетики, которые показывают, как принципиально устроено самоуправление и для чего ему нужна информация.

Для того, чтобы конкретизировать абстрактную биокибернетическую схему и с ее помощью ответить на стоящие эволюционные вопросы, мне придется мысленно перенестись в очень далекое прошлое, когда жизнь начала делиться на существующие в настоящее время таксоны. Оставляя в стороне примитивные доядерные формы, которые сохранились до наших дней, но нисколько не продвинулись в организационном отношении, сосредоточу свое внимание на трех одноклеточных формах, продолживших эволюцию и послуживших основой существующих в настоящее время биологических царств: растений, грибов и животных. Нет никаких оснований считать, что у первичных одноклеточных живых систем было какое-то исходное информационное отличие. Гораздо логичнее предположить, что стартовое информационное состояние у первых представителей трех царств было одинаковым, но в их системах самоуправления существовало принципиальное кибернетическое отличие - характер положительной обратной связи. В основе положительной обратной связи биогенных систем лежит энергообеспечение, необходимое для антиэнтропийной борьбы. Но если энергетические принципы этой борьбы у всех живых организмов одинаковы (окисление органических веществ кислородом, превращение выделяющейся при этом энергии в энергетический эквивалент жизни - АТФ и т.д.), то получение исходных веществ для окисления у представителей трех царств принципиально отличался: растения, используя хлорофилл, производят исходные вещества сами, разлагая двуокись углерода и воду с помощью солнечной фотоэнергии; грибы превращают в субстрат неподвижные останки живых организмов и получают питание, поглощая этот субстрат (здесь не говорится о паразитировании); а животные добывают питание, поглощая растения, грибы или других животных.

В биологии эти различные виды питания получили свое собственное название. Прежде всего, различают автотрофное питание растений от гетеротрофного всех остальных; в свою очередь, гетеротрофное питание подразделяется на абсорбтивное, характерное для грибов, и голозойное, типичное для животных. По аналогии с различными способами питания назову положительную обратную связь живых организмов автотрофной, абсорбтивной и голозойной. Информационные различия эволюции трех царств животного мира целиком полностью определяются исходным различием положительных обратных связей одноклеточных организмов. На одноклеточной стадии эволюции это существенное отличие не могло играть сколько-нибудь значительную роль. Информационные преимущества животных систем перед остальными начали сказываться на следующей ступени иерархии сложности - на стадии образования многоклеточных организмов. С точки зрения естествознания представляется очевидным, что многоклеточные организмы произошли из одноклеточных путем их объединения для совместного существования. Это является очередной ступенькой эволюционной лестницы - иерархии сложности. При несомненной справедливости этих взглядов для любого эволюциониста, естествознание, основанное на доминировании индукции, оказывается не в состоянии "нарисовать" более или менее реальную картину перехода одноклеточных организмов к многоклеточным также, как предысторию возникновения одноклеточных растений, грибов и животных. Эта ограниченность индуктивной логики традиционно дает дополнительные доводы в пользу теологической гипотезы "создания".

Перевод эволюционной темы на информационный язык позволяет заметно продвинуться вперед пока что в вопросе возникновения многоклеточной жизни. Прежде всего, необходимо отметить, что с информационной точки зрения проблема многоклеточности ничем не отличается от проблемы возникновения жизни. На первый взгляд кажется, что современные многоклеточные организмы - животные или растительные - отделены от одноклеточных непреодолимым барьером. Тем не менее, эволюция каким-то образом должна была преодолеть этот барьер. После биокибернетического решения аналогичной проблемы, вопрос не кажется слишком сложным. Во-первых, стали понятными движущие силы, толкающие вперед эволюцию - это уже рассмотренные выше эволюционные факторы: существование огромной специально созданной для эволюции космической неравновесности с постоянным притоком Солнечной ориентации, земная температурная консервация и общие закономерности развития диссипативных структур в направлении возрастания иерархии сложности. Но даже при наличии этих мощных факторов самопроизвольное преодоления энтропийного барьера многоклеточности кажется невероятным; слишком много сложнейших организационных вопросов должна была сразу решать эволюция. Единственным выходом из этого гносеологического тупика, так же, как и в случае "происхождения", является предположение о существовании в эволюции жизни стадии предмногоклеточности, аналогичной по своей сути предбиотической. Предмногоклеточность даже оставила многочисленные живые реликты в виде различных колониальных клеточных образований с начатками внутренней организации, которые показывают, как могло происходить образование многоклеточности. Поэтому о предмногоклеточной стадии эволюции, в отличии от предбиотической, можно говорить не только умозрительно.

Начаться предмногоклеточная стадия должна была значительно раньше преодоления энтропийного барьера. К его преодолению двигались независимо представители трех будущих царств: одноклеточные растения, грибы и животные. Но с самого начала им пришлось решать сходные задачи. Первой такой задачей была драматическая для человеческого сознания проблема смертности. Она состояла в том,. что в самых благоприятных условиях многоклеточные образования оказывались нежизнеспособными вследствие бесконтрольного размножения клеток и связанным с этим неограниченным увеличением массы и габаритов колонии. Это та же самая проблема, которая встала на предбиотической стадии перед зачатками одноклеточных организмов. Одноклеточная эволюция решила ее путем организации деления. Для многоклеточности такой путь был невозможен. Объяснение этого "экспериментального" факта приводит к одновременному развитию представлений как о предмногоклеточной, так и о предбиологической стадиях. Деление одноклеточных начинается со снятия копий или удвоения хромосомного наследственного аппарата, содержащего всю информацию, необходимую для жизни клетки. Создание какого-то примитивного варианта хромосомного аппарата и отработка механизма деления должно было предшествовать возникновению жизни; вокруг этого предбиотического комплекса и продолжалось возрастание сложности. Ничего подобного не существовало на стадии предмногоклеточности; она начиналась с образования неорганизованных колоний. Единственным способом обеспечения их существования было превращение случайной гибели от бесконтрольного размножения клеток в закономерную смерть с одновременным решением проблемы размножения уже многоклеточной структуры, но не делением, а каким-то другим образом. Самоорганизованная смертность могла быть достигнута только торможением процесса деления клеток, вплоть до его полного прекращения.

Микробиология в настоящее время постепенно подходит к пониманию механизма торможения клеточного деления, но независимо от этого понимания, его существование является непреложным фактом так же, как неизбежная смертность всех многоклеточных организмов: растений, грибов и животных. Открытие и введение механизма торможения должно было стать первым шагом, предваряющим организацию многоклеточной жизни. Можно сделать предположение, что его выполнение должно было быть зафиксировано в хромосомном аппарате всех клеток, проживающих в колонии. При случайном отрыве клетки от колонии механизм торможения должен был отключиться и срабатывать вновь при развитии новой колонии.

В предмногоклеточной эволюции должен был заработать старый механизм одноклеточной жизни: приспособление генетических линий клеток к специфическим условиям, в данном случае существующим в различных частях колонии. Специализация приводила к усложнению внутриклеточной организации. Хромосомный аппарат каждой отдельной клетки, перегруженный текущей информацией, необходимой для собственного существования, оказывался недостаточным для размещения всей информации о внутреннем строении колонии.

Специализация и дальнейшее усложнение привели к выделению особых клеток, главной задачей которых стало размещение и хранение информации о внутреннем строении зарождающегося многоклеточного организма. Эти клетки освобождались от всех других обязанностей и только с них могло начаться зарождение новой колонии. Введение запрограммированной смертности и передача информационной функции размножения специальным клеткам были главным результатом предмногоклеточной эволюции. Через эту стадию должны были пройти все одноклеточные предки всех трех царств биологического мира: растений, грибов и животных. Но если выполнения двух главных условий оказалось вполне достаточно для организации многоклеточной жизни и начала эволюции первых двух царств - растений и грибов, то с третьим дело обстояло значительно сложнее.

Объединение одноклеточных растений в многоклеточные происходило на основании все той же положительной обратной связи, на которой строились одноклеточные - на фотохимическом синтезе. Никаких принципиальных информационных изменений им для объединения не требовалось, кроме дополнительной информации о строении многоклеточного растительного организма. Объем необходимой информации при переходе к многоклеточной жизни, конечно, значительно возрастал, но эта информация продолжала носить статический характер и вполне укладывалась в возможности хромосомного аппарата клеток с необходимыми дополнениями, связанными с формированием зародышевых систем, типа семян, которые появились в результате последующей эволюции. При этом, правда, возникала одна общая для всей жизни проблема. Она связана с уже обсуждавшейся земной температурной консервацией. Если бы эволюция не выработала специального решения, то смертность многоклеточных организмов привела бы к постепенному накоплению органических останков; в результате смертности и температурной консервации жизнь могла естественным образом прекратиться, по настоящему еще и не начавшись. В ограниченных масштабах эффект консервации останков привел к образованию залежей нефти, газа и угля.

Эволюционное решение состояло в симбиозе царства грибов с другими. Грибковые организмы приспособились в процессе эволюции перерабатывать трупы всех других биогенных систем, в том числе и свои собственные, вызывая их ферментативное окисление и возвращая таким образом необходимые вещества в жизненный оборот. В информационном отношении царство грибов остановилось, несмотря на свое гетеротрофное питание, на том же уровне, что и царство растений - на приспособлении к задачам многоклеточности хромосомного наследственного аппарата специальных генетических клеточных образований - спор. Этот факт является прямым следствием абсорбтивной положительной обратной связи, которая в этом отношении ничем не отличается от фотосинтетической аутотрофной связи растений.

Поскольку два рассмотренных царства - растения и грибы - образуют автономную природную систему, которая порыла всю Землю зеленым ковром, но не переступила хромосомного информационного барьера, эту эволюцию можно назвать энергетической. Она обеспечивала и обеспечивает энергетические потребности, наличие свободного кислорода в атмосфере Земли и биологических веществ - живого топлива на ее поверхности, необходимых для протекания другой эволюции, которую можно назвать информационной - это эволюция животного мира.

Решающий в информационном отношении шаг в эволюции животных наступил тогда, когда одноклеточные стали образовывать многоклеточные. Помимо тех же двух задач: смертности и размножения, которые должна была решить предмногоклеточная эволюция растений и грибов, у животных встала еще одна биокибернетическая проблема. Голозойная обратная связь одноклеточных животных, казалось бы, создавала их объединению непреодолимую преграду. Ее можно было преодолеть только одним способом - отказом от индивидуальной добычи пищи и передачей этой функции коллективу. Но при этом необходимо было организовать действия по взаимному питанию. Другими словами, для организации животной многоклеточности в коллективе клеток должна была заработать новая по форме положительная обратная связь - своеобразный межклеточный "рынок". Эта связь была делом на сей раз не отдельных клеток, а их сообществ.

Но из постулатов биокибернетики следует, что положительная обратная связь не может действовать без параллельного отрицательного регулятора с соответствующим информационным обеспечением. Далеко идущим по своим следствиям фактом являлось то, что хромосомный информационный аппарат для обслуживания многоклеточного голозойного регулятора совершенно не подходил, так как он требовал динамического управления. Динамическое управление являлось совершенно новой проблемой, возникшей в эволюции. Она требовала для своего решения моделирования динамических временных процессов.

Хромосомным, химическим путем можно было записать только статическую информацию и создать только статические модели. Новая положительная обратная связь требовала отрицательного регулирования с принципиально новым информационным обеспечением. Оно начало складываться путем развития клеточной раздражимости и передачи клеточных биотоков еще на предмногоклеточной стадии. Изначально эти биохимические факторы присутствовали у одноклеточных представителей всех трех биологических царств, но особое развитие они получили у голозойных одноклеточных. Основным механизмом развития многоклеточности и у растений, и у грибов, и у животных была специализация клеток, приспособление их к определенным условиям, к выполнению ими конкретных функций, необходимых для деятельности многоклеточного организма. В случае многоклеточной животной эволюции одна из самых главных функций состояла в создании, использовании, передаче и хранении управляющей динамической информации, необходимой для нормальной работы индивидуальной положительной обратной связи. "Нормальная работа" прежде всего состояла в том, чтобы найти, догнать, сорвать, поймать пищу. Выполнение этой цели требовало совместного слаженного действия многих клеток организма. Соединительных тканей, которыми объединяются отдельные растительные и грибные клетки в соответствующие многоклеточные организмы и которыми последние вполне обходятся, в случае голозойной мнгоклеточности оказывалось совершенно недостаточно. Здесь нужна была совершенно другая информационная основа, и она начала создаваться на предмногоклеточной эволюции путем выделения из множества различных клеток одной генетической линии, цель которой состояла не в поиске и добыче пищи, а в том, чтобы в нужный момент дать команду другим клеткам, тканям, органам, как лучше это сделать. Другая задача управляющих клеток состояла в регуляции внутренней жизни организма. С того момента, как такая управляющая система, даже самая примитивная, была создана, стадия предмногоклеточной животной эволюции завершилась и началась прямая эволюция животных. Специализированные управляющие клетки, ткани и органы, созданные этой эволюцией, получили название нейронов, нервных тканей и мозга.

Можно без преувеличения сказать, что эволюция животного царства была непосредственно связана с развитием нейронных информационных систем. Успехи, достигнутые в этой эволюции, поражают воображение: за несколько сотен миллионов лет возникло около 1,5 млн. видов животных, которые двигаясь вслед за растениями, заселили всю Землю. Отличительной чертой информационной эволюции является то, что в этом развитии свойств и животных качеств существовала генеральная линия - развитие нейронного аппарата. Некоторое представление об информационных успехах животной эволюции дает простой пример: если простейшие представители животного мира - коловратки, сохранившие за сотни миллионов лет свою примитивную организацию, имеют в управляющей системе порядка сотни нейронов, то у наиболее совершенных животных - млекопитающих, число нейронов достигает миллиардов. Но в информационных вопросах главное не количество, а качество, хотя и количество имеет свое значение. В отношении качественной организации информационной деятельности успехи эволюции животного мира также отчетливо прослеживаются; зоология дает этому множество примеров. Так, в результате развития логической итерации можно по-новому осветить проблемы эволюции и ответить на вопрос о том, почему внутренняя информация растений столь резко отличается от информационной деятельности животных: причина состоит в изначальных различиях аутотрофного и голозойного положительного регуляторов одноклеточных растений и животных, послуживших основой для перехода к многоклеточной эволюции.

Так как все биокибернетическое рассмотрение эволюции жизни свелось к информационной теме, закончу индуктивную стадию второго цикла логической итерации общими замечаниями. Биокибернетический подход к этой проблеме значительно отличается от традиционного кибернетического, который по своей сути есть подход математический, связанный с количественным определением информации. Информации, как бы ее ни представляли и что бы о ней ни говорили, не существует вне биогенных систем самоуправления. Она олицетворяет собой, прямо или косвенно, управляющие программы, закодированные в отрицательных биогенных регуляторах. Наше представление о кодах всегда связано с существованием каких-то фиксированных материальных состояний - материальных структур. Во всех существующих в настоящее время живых системах известны только две такие информационные структуры: хромосомная и нейтронная.Хромосомный аппарат является первичным и присущ всем живым организмам, в то время как нейронная информация является свойством только животных. Формальное отличие нейронных информационных структур от хромосомных заключается в значительно большей подвижности первых. Именно благодаря подвижности нейронных структур они оказались пригодными для информационного обслуживания динамической голозойной обратной связи животных. Вместе с тем, еще несовершенные нейтронные системы тех же коловраток и значительно более развитых животных жестко связаны с наследственным хромосомным аппаратом. В биологии и психологии это свойство получило название врожденных инстинктов. Существование врожденных инстинктов может быть объяснено только одним образом: формирование нейтронных информационных структур происходит под действием более глубинной информации, записанной в хромосомах генетических клеток, ответственных за размножение. Однако такие структуры были только началом развития нейронной информации. В процессе эволюции она дополнялась собственным опытом животных. Динамические нейронные модели поведения складывались не только путем использования хромосомной информации, но также в результате своего собственного опыта.

Следующий информационный шаг произошел уже в конце эволюции многоклеточных, когда появились теплокровные животные; птицы и млекопитающие. Возросшая сложность их поведения сделала недостаточной все те информационные решения, которые использовались раньше. Врожденных информационных структур, даже дополненных опытом, для усложнившейся жизни не хватало. Эволюция выдвинула единственное возможное информационное решение - целенаправленное воспитание подрастающих поколений. Нейронные информационные структуры стали передаваться от родителей к детям не только путем дородового копирования, но и путем обучения, путем подражательного поведения. Объем передаваемой информации при этом неизмеримо возрос. Информационная эволюция вплотную подошла к следующему этапу - антропогенезу. Вследствие особой важности этой темы ей будет посвящен следующий цикл логической итерации.

Заключение

В заключение ко второму циклу логической итерации необходимо дать оценку полученной информации с точки зрения нетривиальности, невозможности ее вывода другими методами познания, а также соответствия этой информации конечной цели - созданию объединяющей мировоззренческой метапарадигмы. В основу дедуктивной стадии второго цикла был положен синтез социологии и кибернетики. Первый вывод, который был сделан из этого синтеза, состоял в том, что кибернетика, рассматриваемая как теория управления, коренным образом противоречит марксистским представлениям о государстве. Из кибернетического анализа катастрофы марксизма был сделан вывод о том, что современное государство - это орган самоуправления человеческого общества, состоящий из неразрывного сочетания положительной обратной связи - рынка и отрицательной - власти. С помощью дедуктивной логики это представление распространилось на все живые системы: многоклеточные и одноклеточные организмы, которые так же, как и государство, управляются противоречивым сочетанием положительных и отрицательных регуляторов, естественно, своего уровня сложности. Это положение сформулировано как первый постулат биокибернетики; его выдвижение со стороны любой существующей науки на основе доминирования индукции было бы невозможно.

Наличие в биокибернетических системах, которыми согласно первому постулату являются все живые системы, отрицательных регуляторов объясняет, почему во всех них присутствует такое явление, как информация - она представляет собой программы самоуправления, закодированные в информационных центрах отрицательных регуляторов, которые управляют положительной обратной связью. Без такого управления наличие положительной обратной связи должно привести к катастрофическим результатам, но обойтись без положительной обратной связи биогенные системы не могут, так как она обеспечивает энергоснабжение организмов.

Особенностью современных государств является то, что отрицательные властные регуляторы построены из таких же людей, как и положительные рыночные. Положительная и отрицательная обратные связи, несмотря на свою противоположность, оказываются информационно взаимозависимыми. Эта внутренняя противоречивость государственных систем управления приводит к тому, что последние обладают способностью к самопроизвольному наращиванию информации. Опять же с помощью дедуктивной логики эти выводы могут быть перенесены с самой сложной биогенной системы - государства - на более простые, многоклеточные и одноклеточные организмы, которые на своем уровне сложности обладают сходными кибернетическими особенностями. Это отличительное информационное свойство биогенных систем оформлено как второй постулат биокибернетики. Он так же, как и первый, не может быть получен с помощью естественнонаучного метода. Следствием второго постулата является такой нетривиальный кибернетический вывод, как невозможность моделировать биогенные информационные системы техническими средствами и поэтому невозможность создания искусственного разума.

Два постулата биокибернетики, так же как и любые другие выводы, основанные на дедуктивной логике, являются чисто умозрительными и поэтому кажутся недостаточно обоснованными. Но они создали необходимые условия для индуктивной стадии второго цикла. Обращение к проблемам биологической эволюции в данном случае вполне естественно, так как постулаты биокибернетики не выходят за рамки живых систем. Получение достаточно ясных и однозначных ответов на многие запутанные вопросы эволюции является косвенным, индуктивным подтверждением дедуктивной стадии. Благодаря этому постулаты биокибернетики приближаются к статусу неопровержимой истины. Прежде всего, постулаты позволили перевести прблемы дарвинизма с биологического языка на информационный, что помогло дать ответ на многие вопросы.

Основные результаты индуктивной стадии могут быть сведены к нескольким положениям.

1. Вопросы возникновения и развития жизни являются скорее гносеологическими, чем естественнонаучными, так как сам познающий разум является результатом той эволюции, которую он пытается познать. В этом смысле о познании эволюции можно говорить не как об окончательном постижении, а только как о последовательном приближении.

2. В качестве первого приближения можно рассматривать гипотезу божественного создания в неизменном виде; вторым приближением является выдвижение Дарвиным гипотезы о самопроизвольном зарождении и эволюции жизни, третье приближение создается в данной работе.

3. Логическая итерация показывает, что как первое приближение, так и второе имеют свои достоинства и недостатки.

4. О достоинствах и недостатках гипотезы божественного происхождения нужно говорить с большой осторожностью, учитывая ее очень древнее происхождение. Тем не менее, к достижениям этой гипотезы можно отнести то, что человеческий разум впервые подошел к пониманию, что существование всего окружающего мира, в том числе и самого человека, должно иметь какую-то конечную причину; второе достоинство этой гипотезы состоит в непосредственной связи вопроса о происхождении жизни с вопросами о происхождении Земли и Солнечной системы. Недостатком гипотезы с современной точки зрения является категорическое отрицание идеи самопроизвольного зарождения и последующей ее эволюции, отрицание даже возможности существования каких-то еще не познанных закономерностей.

5. К достоинствам эволюционной гипотезы, опять же с современных позиций, относится неизмеримо большее ее соответствие многочисленным данным биологических наук по сравнению с идеей божественного происхождения. Недостатками являются: отнесение самой темы к области естественных наук и, следовательно, ожидание ее экспериментального подтверждения; отрицание целенаправленности и предопределенности появления новых свойств и отсутствие в эволюционных представлениях обоснованной связи эволюции жизни с космическими процессами.

6. Логическая итерация вырабатывает свою версию происхождения и развития жизни, которую можно назвать третьей стадией последовательного приближения к истине. Прежде всего, на втором итерационном цикле получены достаточно веские основания для того, чтобы утверждать, что вопросы происхождения и развития жизни всегда останутся неэмпирическими и необратимыми. В этом смысле они коренным образом отличаются от явлений, изучаемых экспериментальными науками; критерием истины здесь будет внутреннее совершенство общей теории и ее соответствие косвенным наблюдениям, не связанным с прямым экспериментальным подтверждением.

В настоящее время имеется значительно больше оснований считать верной гипотезу самопроизвольного, но вполне закономерного возникновения жизни миллиарды лет назад и ее эволюции, чем гипотезу создания ее в неизменном виде. При этом эволюция жизни является неотъемлемой частью эволюции Вселенной, направлена к неясным пока что нам целям, выполнение которых связано с саморазвитием информации, и детерминирована тем, что каждый последующий эволюционный шаг определяется всей предшествующей миллиардолетней историей.

На этих выводах второй цикл логической итерации должен быть закончен. Развитие эволюционных представлений само по себе является значительным информационным результатом, но для создания объединяющей метапарадигмы полученной информации оказывается недостаточно. Много "белых пятен" остается в картине эволюции Вселенной. Это относится прежде всего к ее началу и концу. Остался неосвещенным финал эволюции жизни - человеческая история с ее последним событием - катастрофой марксизма, которая послужила отправной точкой в развитии метода логической итерации. По этим причинам она должна быть продолжена; ее третий цикл будет посвящен рассмотрению эволюции человеческого сознания и истории человеческого общества.

* Продолжение. Начало см. Философские исследования, 1998, ? 4. С. 125-165.

Permanent link to this publication: