Это вопрос, от решения которого зависит понимание всей истории нашей Страны. До сих пор казалось установленным фактом, что средневековая история Европы начинается с момента образования так называемых "варварских государств", что эти "варварские государства" не рабовладельческие, поскольку главным производителем здесь является крестьянин-общинник, в той или иной степени закрепощаемый по мере созревания феодальных отношений. Казалась незыблемой формула Энгельса: "Рабство - первая форма эксплуатации, присущая античному миру; за ним следуют: крепостное право в средние века, наемный труд в новое время. Таковы три великие формы порабощения, характерные для трех великих эпох цивилизации"¹ . В последнее время некоторые из историков сделали попытку зачислить Киевское государство IX-XI вв. в рабовладельческое общество и тем самым относят Киевскую Русь не к средневековью, не к категории "варварских государств", а к античности, т. е. считают Киевскую Русь IX-XI вв. (когда во всей Европе рабовладельческих обществ решительно нигде не было) хронологической аномалией.

Столь смелое и оригинальное решение вопроса, если оно претендует заменить собою наше старое представление, конечно, должно быть веско фактически обосновано. В противном случае это есть покушение с негодными средствами, и наше старое понимание Киевского государства как одного из средневековых европейских государств остается непоколебленным. К сожалению, сторонники новой точки зрения на Киевскую Русь до сих пор свои взгляды обосновывали только общим рассуждением о том, что-де каждое общество, независимо от времени его существования, должно проходить в своем развитии все известные человечеству формы общественных отноше-

От редакции. Статья акад. Б. Д. Грекова - сокращенное изложение, сделанное автором, его доклада на ту же тему в Институте истории АН СССР 4 июня 1939 года. По мнению редакции, основная мысль статьи акад. Грекова не расходится с той характеристикой Киевской Руси, которая дана в учебнике "Истории СССР" под редакцией проф. А. В. Шестакова, одобренном Правительственной комиссией.

Тем менее понятна позиция А. В. Шестакова и в дискуссии, развернувшейся по докладу Б. Д. Грекова, и в статье "О некоторых вопросах исторической науки" (см. "Учительскую газету" от 21 мая 1939 г.), в которой проф. Шестаков без каких-либо оснований характеризует Киевское государство как рабовладельческое. Нелишним будет напомнить, что в 1937 г. проф. А. В. Шестаков в статье "Основные проблемы учебника "Краткий курс истории СССР" по этому вопросу писал (см. "Историк-марксист" N 3 за 1937 г., стр. 87): "Существование рабовладельческих отношений в Киевском государстве мы совершенно не отбрасываем: мы показываем наличие там этой формы эксплуатации, но не говорим о рабовладельческой общественно-экономической формации в Киевском государстве, потому что там ее не было".

Дискуссия по докладу акад. Грекова заняла два вечера (4 и 11 июня). Отчет о дискуссии редакция печатает в этом же номере. Во время дискуссии ряд выступавших пытался абстрактными социологическими рассуждениями о рабовладельческой формации подменить действительно научное, конкретно историческое обсуждение вопроса о Киевской Руси и Киевском государстве.

Редакция обращается к историкам СССР с призывом к дальнейшему и систематическому изучению всех вопросов, касающихся истории Киевской Руси. Необходимо на основе метода марксизма-ленинизма проанализировать и обобщить археологический материал, данные материальной культуры и известия иностранных авторов о славянах до возникновения Киевского государства. На основе всех этих материалов надо показать классовое расслоение в древнеславянском обществе, образование государства и вызревание феодальных отношений в результате роста производительных сил. Необходимо исследовать вопрос и о правовом положении в Киевском государстве различных общественных классов, а также и о культурном развитии Киевской Руси.

Статья акад. Грекова - лишь начало работы, которую следует продолжать, привлекая широкий круг специалистов (византологов, археологов, историков права и историков искусства).

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI. Ч. 1-я, стр. 151.

ний: первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную и капиталистическую. Никаких других аргументов в защиту своего оригинального положения пока они не выставили.

Хотя за отсутствием у наших противников фактической аргументации нам опровергать у них собственно нечего, тем не менее вопрос настолько важен сам по себе, что следует пересмотреть еще раз в свете марксистско-ленинской теории те данные, "а которых базируется наше старое представление о Киевском государстве.

*

Начнем с теоретических предпосылок, необходимых для решения проблемы в целом.

1. Под рабовладельческим строем разумеется строй, где в обществе господствует принудительный труд рабов.

2. Этот рабовладельческий строй отличается от строя обществ, знающих рабский труд как неизбежное в процессе классообразования явление, но не развивших его до высшего состояния, где он мог бы стать основой производства.

"Стало быть, при определении характера общественных отношений нужно принимать во внимание не только наличие той или иной формы эксплуатируемого труда (рабство, крепостничество, наемный труд), а то место, какое занимает данная форма труда в производстве данного общества.

3. В исторической жизни народов решающую роль играет историческая среда, в окружении которой развивается данное общество.

4. Необходимо считаться также не только с законченными формами общественных отношений, но и с формами "переходными".

5. Рабство достигает своего высшего развития, т. е. становится основой производства, при известных условиях, весьма распространенных в древнем мире, почему рабовладельческие общества мы и встречаем именно тогда.

6. "При изучении средневековых европейских обществ необходимо иметь в виду факт, никем до сих пор не оспариваемый, что в этот период в Европе рабовладельческого строя уже нет. Объясняется этот факт тем, что в это время человечество в Европе в целом успело сделать большой шаг вперед.

"Хочу остановиться на одном конкретном примере.

Беру только что появившуюся впервые в печати "Бурятскую правду", записанную со слов "лутчих балаганских братцких мужиков" по распоряжению русского воеводы в конце XVII века¹ . Перед нами общество уже классовое, но не окончательно еще порвавшее с пережитками родового строя. Вверху общества стоят князьцы и "лучшие мужики". Эпитетом "лучший" "Правда" выделяет их от мужиков "средних", которых мы имеем основание считать рядовыми общинниками, основной массой бурятского общества. "Лучшие" от "средних" отличаются только своим достатком. В правовом отношении разницы между ними еще нет. За убийство свободного бурята полагается головщина (анза) в пользу родственников убитого по 66 "скотин лошадьми и рогатою животиною большими и малыми", за убийство свободной женщины - половина.

Рабы здесь есть. За убийство холопа или холопки взыскивается в пользу хозяина либо добрый конь с седлом и с уздою, либо то, "что за него цены дано", т. е. покупная стоимость раба.

Как назвать это общество? Те, кто считают достаточным только наличие рабства, чтобы признать данный строй рабовладельческим, естественно, должны и бурятское общество отнести к рабовладельческим. Я не склонен называть его так, потому что не нахожу самого важного признака рабовладельческого общества, именно господствующего в производстве положения раба.

В бурятском обществе XVII в. основным производителем является член бурятской общины, по русской официальной терминологии XVII в. - средний бурятский мужик, каких и было большинство в бурятском обществе. Перед нами бурятское общество переходного периода от родового строя, а к какому именно - это вопрос очень серьезный и сложный. При его разрешении необходимо учесть историческую среду, в окружении которой развивается данное общество, и состояние его производительных сил.

В своей книге "Марксизм и национально-колониальный вопрос" И. В. Сталин на многих примерах совершенно определенно показывает, что не каждый народ обязательно должен проходить все формы общественных отношений, известных человечеству, что этапы в развитии каждого народа в значительной мере зависят от исторической среды. В частности на конкретном примере развития Киргизии, Башкирии и Северного Кавказа можно наблюдать переход от патриархального, родового строя к феодальному, минуя рабовладельческий строй ("полупатриархальный-полуфеодальный быт"² ).

Мы все знаем, что в Западной Европе феодализм образовался на развалинах Римской рабовладельческой империи; мы знаем, что эта империя подверглась разрушению варваров в тот момент, когда она была уже подточена изнутри, и что варвары оживили умирающий древний мир. Уголок Европы, именуемый обычно Западной Европой, в этом отношении изучен достаточно хорошо. Этого отнюдь нельзя сказать о Европе Восточной. Изучение ее в этом направлении лишь началось. Однако и сейчас у нас есть возможность, по крайней мере в основных чертах, наметить решение этого вопроса.

Рабы у германцев О германцах и их рабстве нам известно достаточно. Во-первых, на основании дан-

¹ Токарев С. "Памятник обычного права бурят XVII века". "Исторический архив". Т. II. 1939.

² И. Сталин "Марксизм и национально-колониальный вопрос", стр. 70. 1934.

ных Цезаря и Тацита мы знаем, что у германцев были рабы, знаем, что их положение в обществе было непохоже на положение римских рабов, о чем совершенно ясно говорит Тацит: "Рабами они (германцы) пользуются не по-нашему, распределяя их в домашнем хозяйстве по отдельным службам; каждый раб владеет своим жилищем и своими пенатами, господин облагает его подобно колону определенной мерой хлеба, или мелкого скота, или одежды, и раб только это и исполняет; остальные обязанности по дому несут жена и дети".

Позднее, в "Салической правде" рабы упоминаются очень часто. Так как в "Lex Salica" отражено общество смешанное, германо-римское, то естественно, что здесь мы имеем и более сложную терминологию: для лиц рабского или полурабского состояния как будто мы имеем два термина - "servi" и "liti". "Lex Salica" знает кражу рабов и рабов в качестве похитителей чужой собственности, убийство - рабов, знает также браки свободных и рабов, незаконный отпуск "а волю чужого лита и раба, знает караемые штрафом сделки между рабами и свободными, убийство литом или рабом свободного человека, наказание плетьми раба. Забегая несколько вперед, мы можем сказать, что в "Lex Salica" имеются почти те же casus'ы связанные с рабами, что и в "Правде русской", причем последняя содержит и некоторые очень характерные дополнительные элементы, о которых окажу ниже.

В "Lex Salica" прекрасно отражена германская община. В эпоху "Салической правды" существовала уже частная собственность на землю, уже имелось крупное частное землевладение. Можно сказать больше. Сама "Салическая правда" составлялась в интересах крупных землевладельцев. Несмотря на значительное количество рабов в обществе франков, основную массу общества составляли свободные крестьяне, жившие в своих общинах и под защитой этих общин.

Эти справки я привожу для того, чтобы иметь материал для последующих сравнений с киевским обществом.

Роль германской общины в ликвидации рабовладельческого строя в Риме

Эта сторона дела прекрасно освещена Энгельсом, который указывает на общинный строй как на особенность древнегерманского общества. При этом Энгельс считает необходимым подчеркнуть, что германцы "не довели у себя рабства до его высшего развития, ни до античного трудового рабства, ни до восточного домашнего рабства"¹ . Это значит, что германцы миновали в своем развитии рабовладельческую формацию. Но это, однако, не все: Энгельс, далее, указывает на то, что германцы не только сами не довели рабства до состояния, когда раб делается основой производства, но благодаря победе над одряхлевшим рабовладельческим обществом уничтожили самую возможность рабовладельческого строя на территории, ими занятой. Это был большой шаг вперед.

Несмотря на упадок крупного рабовладельческого хозяйства в самой Римской империи в последние века ее существования, несмотря на примитивность производства в германском обществе, столкнувшемся в это время с Римом и смешавшемся с населением римским, Энгельс победу германцев считает шагом вперед, потому что "исчезло античное рабство, исчезли обнищавшие свободные, презиравшие труд как рабское занятие". "Общественные классы IX столетия, - продолжает Энгельс, - сформировались не в обстановке упадка гибнущей цивилизации, а в родовых муках новой цивилизации"? "Германцы действительно вновь оживили Европу, и поэтому разрушение государств, происходившее в германский период, закончилось... дальнейшим развитием бенефициев и отношений покровительства (коммендации) в феодализм...", т. е. закончилось переходом к более высокой чем рабовладельческая форме общественных отношений.

Варвары, по мнению Энгельса, вдохнули новую жизненную силу в умирающую Европу не при помощи чудодейственной силы якобы, по утверждению германских шовинистов, свойственной германскому племени, а благодаря своему "родовому строю", благодаря "варварству". Германцы сумели в феодальном государстве сберечь "осколок настоящего родового строя в форме сельских общин (марка) и тем самым дали угнетенному классу, крестьянам, даже в период жесточайшего средневекового крепостного права, территориальную сплоченность и средство к сопротивлению, каких в готовом виде не нашли ни древние рабы, ни современные пролетарии".

Варварство, или иначе общинный строй, было причиной того, что германцы "могли развить и сделать господствующей уже существовавшую у них на родине более мягкую форму зависимости (разрядка моя. - Б. Г. ), в которую и в Римской империи все более и более переходило рабство, - форму, которая... дает порабощенным средство к постепенному освобождению как классу... форму, стоящую благодаря этому высоко над рабством". Энгельс разумеет здесь крепостничество² .

Так, на развалинах рабовладельческого общества, через оживляющее действие варварского общинного строя, возникли новые формы производственных отношений - феодальные. "Новые производительные силы требуют, чтобы у работника была какая-нибудь инициатива в производстве и наклонность к труду, заинтересованность в труде.

¹ Ф. Энгельс "Происхождение семьи, частной собственности и государства". К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI. Ч. 1-я, стр. 133.

² Ф. Энгельс "Происхождение семьи, частной собственности и государства". К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI. Ч. 1-я, стр. 131 - 133.

Поэтому феодал (заставший раба в производстве. - Б. Г. ) покидает раба, как не заинтересованного в труде и совершенно неинициативного работника, и предпочитает иметь дело с крепостным, у которого есть свое хозяйство, свои орудия производства и который имеет некоторую заинтересованность в труде, необходимую для того, чтобы обрабатывать землю и выплачивать феодалу натурой из своего урожая"¹ .

Но эти феодальные отношения не вдруг заменили собой рабовладельческий строй. Победа феодальных отношений - это итог длительного и бурного процесса.

Итак, германское общество знало рабство, но не знало рабовладельческого строя.

Славяне и рабовладельческие государства

Основоположники марксизма дали нам отправные точки и для суждения о славянах и о их роли в судьбах Европы. В "Диалектике природы" Энгельс относительно древнего, рабовладельческого мира говорит, что это была узкая территория, расположенная вдоль средиземноморских берегов, и потому она "могла быть разорвана и смята немцами и славянами с севера и арабами с юго-востока"² ." Говоря о победоносном наступлении германцев на Западную Римскую империю, которое приостановлено было только с завоеванием Италии лангобардами в 568 г., Энгельс прибавляет, что это наступление "приостановилось, поскольку речь идет о германцах, но не о славянах, которые и после них еще долгое время находились в движении"³ . То, что движение славян было совершенно аналогично и равноценно с движением германцев, здесь подчеркнуто с полной ясностью.

По мнению Маркса, в русской общине все "абсолютно, до малейших деталей, тождественно с первобытной германской общиной"⁴ . Следовательно, Маркс и в русской общине видел те самые животворящие свойства, которые сыграли столь решающую роль в германо-римском обществе.

Мне кажется, что можно смело сказать, что и Маркс и Энгельс считали роль германцев и славян по отношению к рабовладельческим обществам аналогичной.

Знала ли Восточная Европа общества с рабовладельческим строем? Конечно, знала. Ванское государство халдов, или, иначе, Урарту (XI-VI вв. до н. э.), было государством рабовладельческим⁵.

Все Причерноморье, уже в VI в. до н. э. усеянное греческими колониями, тоже знало рабовладельческий. строй. Одна из греческих колоний Причерноморья, Понтикапея, в IV в. до н. э. стала центром большого Боспорского государства, в состав которого вошли часть Крыма, Приазовье и пространства до Кубани и Дона. Во II в. до н. э. Боспорское государство вошло в состав Римской державы. Боспорское государство, существовавшее немногим меньше тысячи лет, тоже было рабовладельческим. Такими же были и все "полисы" северного побережья Черного моря. Некоторые кавказские государства в период римского владычества на Кавказе, повиданному, тоже были рабовладельческими.

Подобно тому как с определенного времени (приблизительно с III в.) в Западной Римской империи становится весьма заметным кризис рабовладельческого хозяйства и одновременно происходит энергичный натиск варваров-германцев, и в Восточной Римской империи можно наблюдать тот же процесс, но только протекающий с некоторым запозданием. Начатая советскими историками в этом направлении работа обещает дать и уже дает очень интересные результаты. Я имею в виду работы акад. С. А. Жебелева, Д. П. Калистова, А. В. Мишулина и М. В. Левченко⁶

Акад. С. А. Жебелев вскрыл очень важный и до него никем не отмеченный факт восстания скифских рабов в Боспорском царстве в конце II в. до н, э., потрясшего основы этого царства, что, несомненно, стояло в связи с кризисом рабовладельческого общества. Соседний, понтийский царь Митридат Евлатор круто расправился с восставшими. Но когда перед ним возникла задача - спасти свое государство от наступления Рима, - то и этот усмиритель скифов помял, что спасти его самого и его государство могут лишь варвары, ставку на которых он весьма определенно и сделал. Гопода - полисы Причерноморья - в лице своих господствующих классов один за другим спешили изменить Митридату, своему недавнему защитнику и покровителю, и стали на сторону рабовладельческого Рима. Чтобы одержать верх над Римом, Митридат Евпатор массами отпускает на волю рабов.

Исследование С. А. Жебелева показало, в какой сложной обстановке жили рабовладельческие государства на юге нашей страны: они окружены были враждебными варварами, у которых находили опору восстававшие рабы. В том же направлении, уточняя и расширяя изучение этих важней-

¹ "Краткий курс истории ВКП(б)", стр. 120. 1938.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIV, стр. 440. Разрядка моя. - Б. Г.

³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XVI. Ч. 1-я, стр. 344. Разрядка моя. - Б. Г.

⁴ Письмо Маркса Энгельсу. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXIV, стр. 127.

⁵ См. Струве В. В. "Урарту - древнейшее государство на территории СССР". "Ученые записки Ленинградского государственного университета" N 19.

⁶ См. Жебелев С. А. "Последний Перисад и скифское восстание на Боспоре". "Вестник древней истории" N 3(4), стр. 49 - 71; Калистов Д. П. "Этюды из истории Боспора в римский период". "Вестник древней истории" N 2(3), стр. 276 - 286; Мишулин А. В. "Древние славяне и судьбы Восточно-римской империи". "Вестник древней истории" N 1 за 1939 г.; Левченко М. В. "Византия и славяне в VI-VII вв.". "Вестник древней истории" N 4(5).

ших процессов, идут работы и учеников С. А. Жебелева.

В работе Д. П. Кал истова мы находим такие весьма интересные факты: Аппиан неоднократно упоминал о заключении Митридатом союзов с 'варварами, которые во все время его борьбы с Римом оставались его верными союзниками. В этой борьбе рабовладельцы становятся на сторону Рима, варвары идут вместе с Митридатом против них. Правда, тут славян мы еще не видим. В источниках фигурируют скифы. Но нам известно, что скифы - это собирательное имя многих народов, живших на юге нашей страны, что не случайно Киевскую Русь греки долго называли по-старому, Скифией, или Тавро-Скифией, оговариваясь иногда, что эти тавро-скифы сами себя называют Русью.

М. В. Левченко вскрывает полную аналогию в приемах и средствах борьбы с варварами Западной Римской империи и Византии. Византия сначала действует оружием, затем, вынужденная идти на соглашение с варварами, она включает славян в качестве федератов в свои войска и предоставляет им свою территорию для поселения. Славяне крепнут. Иоанн Эфесский, современник этих событий, под 583 г. отмечает: "Будучи весьма слабо вооружены двумя - тремя метательными копьями, славяне взяли много укрепленных городов на своем пути, обосновались на захваченной территории, обжились на новых местах, владеют большими стадами, стали богаты, имеют золото и серебро, обзавелись оружием, которым научились владеть лучше чем римляне"¹ .

В 602 г. в Византии происходит восстание армии, участвовавшей в борьбе со славянами. Это восстание самым очевидным образом знаменовало внутренний кризис умирающего рабовладельческого общества Византийской империи. В VII в. на территории Византии образуются первые славянские государства уже не рабовладельческого типа. Побеждает общинный крестьянский строй; эта победа получила выражение в создании знаменитого 

Этот земледельческий закон, решительно порывающий с рабовладением как основой производства, не менее решительно свидетельствует о победе крестьянина как главного, непосредственного производителя, крестьянина, правда, зависимого и эксплуатируемого, "о все-таки не раба.

А. В. Мишулин в статье "Древние славяне и судьбы Восточно-римской империи" идет теми же путями. Он указывает на перерождение в VII в. рабовладельческой Восточно-римской империи в феодализирующуюся Византию, он подчеркивает, что византийское крестьянство той поры, сыгравшее решающую роль в этом перерождении, было в основе славянским, опирающимся в экономической своей деятельности на общину, на общинные, "изменявшие систему рабства отношения"² .

"Если рабство у древних славян не получило широкого развития, - продолжает он, - то это как раз произошло в связи с столкновением славян с рабовладельческой империей на Востоке". В самой империи в это время рабовладельческий строй становится "пройденным этапом, а население империи, благодаря славянам, их общинному строю, вступило на путь феодального развития более ускоренным темпом"³ . В том же номере "Вестника древней истории" помещена статья Б. Т. Горянова "Славянские поселения VI в. и их общественный строй". Он приходит к тому же основному выводу.

Работа Е. Э. Липшиц о восстании Фоми - славянина в начале IX в. вскрывает перед нами уже не рабское, а крестьянское движение, направленное против византийских феодалов.

Итоги работ наших византологов, славистов и античников в основном и самом главном сходятся. Всем им ясно, что славяне, как и германцы, благодаря своему варварству, благодаря своему общинному строю не только способствовали окончательному разрушению в Европе умирающего рабовладельческого строя, но и создали свой новый, более прогрессивный, феодальный.

Общественный строй Киевского государства

Киевское государство есть результат длительного исторического развития прежде всего восточного славянства, а частью и других народов, объединенных потом под властью киевских князей.

Тот период истории славян, который предшествует образованию Киевского государства, в данном случае нам особенно интересен. Славянский народ и тогда уже играл очень серьезную, хотя и до сих пор еще не достаточно изученную роль в истории Европы.

Под именем "венедов" славян знают римские писатели Плиний, Тацит, Птолемей, но говорят о славянах вскользь, мимоходом. Только с VI в. н. э. о славянах начинают писать подробно византийцы и готы. И это не случайность. Если Цезарь стал серьезно изучать германцев, то не потому, что он интересовался этнографией, а потому, что он был прежде всего политиком и человеком военным. Он хотел знать своего врага, с тем чтобы научиться его побеждать. Этим объясняется появление его специальной книги о германцах.

Совершенно так же дело обстоит и со славянами. И до VI в. их прекрасно знали, а с VI в. их стали бояться, так как они в это время уже представляли большую силу, с которой пришлось иметь дело Восточной Римской империи, т. е. Византии. Готы заинтересовались славянами по тем же мотивам.

¹ Левченко М. В. "Византия и славяне в VI-VII вв.". "Вестник древней истории" N 4(5), стр. 41.

² Мишулин А. В. "Древние славяне я судьбы Восточно-римской империи". "Вестник древней истории" N 1 за 1939 г., стр. 303.

³ Там же, стр. 306.

Удрученный невозможностью для готов защититься от славян, готский придворный историк VI в. Иордан отметил, что славяне теперь, т. е. в VI в., везде свирепствуют "за грехи наши". Единственное удовлетворение Иордан находил в воспоминаниях о том времени, когда, т. е. за два века перед этим, славяне свирепствовали меньше и даже вынуждены были одно время подчиняться готскому вождю Германариху. Иордан очень хорошо знает под именем антов именно наших предков, восточных славян. "Бесчисленные племена антов", под каковым именем они ему были известны, занимают пространство от Азовского и Черного морей далеко на север. Антов он считает среди славян не только наиболее многочисленными, но и наиболее мужественными. Иордан отмечает некоторые серьезные сдвиги в общественной и политической жизни славян. Он говорит, что теперь, т. е. в VI в., славянские племена меняют свои имена в связи с переменами в их жизни. Намек для нас совершенно понятный и прокомментированный нашей летописью.

Византийский историк VI в. Прокопий, самый крупный из историков своего времени, тоже интересуется славянами как силой, опасной для Византии. Он сообщает интересные сведения об общественном строе славян. Славяне не имеют единой власти, живут в демократии, решают свои общие дела на народных собраниях.

Непосредственное внимание уделил славянам и византийский военный писатель Маврикий. Он поставил своей задачей изучить общественный, политический и военный строй славян, с тем чтобы выработать приемы борьбы с ними. Маврикий о славянах и антах, т. е. о южных и восточных славянах, пишет много интересного: "Славяне и анты сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению; они храбры... и выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище... Находящихся у них в плену они не превращают в рабов, как другие народы, в течение неограниченного времени, но ограничивая (плен) определенным временем, предлагают (пленникам) на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться домой или оставаться там на положении свободных и друзей". У них большое количество разного скота и плодов земных, лежащих в кучах, особенно много у них различных сортов проса. Из раскопок мы знаем, что славянам была известна и мягкая пшеница (Triticum vulgare) и твердая (Triticum durum). Если мы сравним эту характеристику славян с характеристикой древних германцев хотя бы времен Тацита, то увидим, что по своей структуре это общества однородные, хотя в VI в. славяне в своем стадиальном состоянии были выше германцев тацитовской поры. Германское общество ни по своей структуре, ни по своей исторической роли в Европе не отличается от общества славянского.

Аналогия Маркса между империей Карла Великого и державой Рюриковичей, естественно, распространяется и на период складывания этих двух государств и на характер политической организации, а тем самым и на структуру обществ, создавших эта варварские государства. "А поскольку государство меровингов и позднее Карла Великого никто никогда не считал государством рабовладельческим, и у нас как будто не должно быть никакой презумпции зачислять Киевское государство в число рабовладельческих обществ.

Имеется ли у нас материал для доказательства наличия у восточных славян крестьянской общины, аналогичной общине германской? Археологический материал вместе с письменными источниками убеждает нас совершенно категорично в том, что первобытная родовая община у восточных славян приблизительно (в зависимости от места) с VI-VII вв. стала превращаться в общину территориальную (раскопки П. Н. Третьякова показали этот переход с полной очевидностью).

Древнейшая часть "Русской правды", отразившая в себе нормы IX-X вв., знает эту крестьянскую общину под именем "мира" (термин, доживший с тем же значением до наших дней). В древнейшей "Правде" в ст. 13 читаем: "Аще поймет кто чюжь конь, любо оружие, любо порт, а познает в своем миру, то взяти ему свое, а 3 гривне за обиду"¹ . Здесь речь идет о "мужах", интересы которых отображены и в других статьях "Правды", где, в частности, приведен и перечень предметов (конь, оружие, порт), характерных для "мужей"-рыцарей. Необходимо объяснить, в какой связи находятся "мужи" и "миры".

Мир - это, несомненно, община; община имеет определенные границы, которые учитываются, например, при разыскании пропавших вещей; тот, кто ищет пропавшую вещь, т. е., по-нашему предположению, "муж"-рыцарь, связан со своим "миром". Это - хотя и предположение, но его нетрудно обосновать. В чем выражается эта связь, из данного текста не видно, но что она есть, - очевидно, потому что мир по отношению к "мужу" называется в "Правде" его "миром", т. е. тем "миром", с которым он связан, в котором, по всей видимости, он и живет. До некоторой степени помочь в разрешении загадки могут другие статьи той же "Правды". Статья 17, хотя она, быть может, и не одновременного происхождения с указанной выше статьей, говорит о господине, владеющем "хоромами", в которых скрывается ударивший "свободного мужа" холоп. Наиболее простая гипотеза, способная помочь в уяснении конкретного смысла этих статей, конечно, та, что "господин" и "муж" - это два термина, обозначающие одно и то же понятие, что все действие происходит на территории "мира", т. е. в общине, хо-

¹ Все ссылки на статьи "Русской правды" сделаны по новому академическому изданию - "Правда русская" - 1939 года.

тя, быть может, и не совсем в одно и то же время.

Дальше возникает вопрос о челяди, которой владеют "мужи". Что делает в господской усадьбе челядь? Для тех, кто считает, что основным занятием наших предков в эти древнейшие времена было земледелие (подсечное и пашенное), неизбежно заключение, что челядь прежде всего работает на земле и своим трудом кормит своего хозяина - господина-мужа-рыцаря. Это заключение полностью подтверждается "Правдой Ярославичей", где вотчина с ее сельским хозяйством изображена уже с такой ясностью, что ее может не видеть только тот, кто не хочет ее видеть. Десятилетиями такие процессы не измеряются. Тут необходимы столетия.

Само появление классов в обществе, где главной отраслью производства было земледелие, не может быть объяснено без возникновения частной собственности именно на землю. У нас есть и факты, подтверждающие существование в это время частной собственности "а землю. Так, Ольге принадлежало село Ольжичи ("и есть село ее Ольжичи доселе"). Вышгород был городом (замком) кн. Ольги. У матери Владимира I, ключницы княгини Ольги, Малуши, было село Будутино. Берестово было подгородным княжеским селом Владимира. Под Новгородом уже в конце X и начале XI вв. было княжое село Ракома, куда ездил кн. Ярослав в ту ночь, когда новгородцы избили варягов на "Парамони дворе". Здесь уместно напомнить и знаменитые поездки ш. Ольги по малоосвоенным властью частям государства, где она интересовалась не только местами охоты, но и населенными местами и землей. "

Совещание сыновей Ярослава: Изяслава, Святослава, Всеволода - и их "мужей", на котором рассматривались вопросы, связанные с княжеской вотчиной, оставило нам материал и для суждения об организации древнерусской вотчины. "Правда Ярославичей" изображает княжеское имение окруженным крестьянскими "мирами" и защищает интересы князя от возможных покушений со стороны крестьян-общинников. Рост крупного землевладения в Киевской Руси не уничтожил крестьянской общины. Этот оплот крестьянства, правда, видоизменяясь, продолжал существовать, играл ту же роль, что и в германском обществе, и дожил в трансформированном виде до недавнего времени.

Если Плиний с полным основанием говорил о том, что римские латифундии погубили Италию и провинции, т. е. едва ли не всю Римскую империю, то этого отнюдь нельзя сказать о славянском обществе и Киевском государстве, где крупное землевладение не достигло такого всепоглощающего размера. Киевские латифундни были все же оазисами среди океана крестьянских общин, и, что самое главное, они по своей структуре были непохожи на латифундию римскую."'Последняя, как известно, была рабской. Италия в конце республики принадлежала очень небольшому числу собственников, которые не только изгнали из своих владений крестьян, заменив их рабами, но и ликвидировали самое сельское хозяйство, превратив пашни в пастбища для скота. Ничего подобного мы в Киевской Руси не видим. В этом легко убедиться. Стоит только дать себе труд заглянуть в наши источники.

Организация крупной вотчины в X-XI веках

С какого времени стало складываться крупное землевладение у восточных славян, сказать точно нельзя, потому что на столь большой территории, при различном состоянии развития отдельных ее частей появление частной собственности на землю и дальнейший ее рост не могли повсюду происходить одновременно.

Однако в нашем распоряжении имеются интересные археологические данные. Так, П. Н. Третьяков в верхнем Поволжье открыл, между прочим, укрепленный поселок в устье р. Сонохты, впадающей в Волгу в 20 км ниже устья р. Шеконы, вблизи дар. Березняки. Поселок этот возник приблизительно в III-IV вв. н. э. и погиб вследствие пожара около IV-V столетия. В этом укрепленном поселке 11 построек, из коих 5 жилых изб, 1 большое общественное здание, 2 помещения, связанные с производством и обработкой металла, 1 ткацкая изба, 1 помещение для хранения и размола зерна и 1 - погребальное. Жители этого поселка питались хлебом и занимались подсечным земледелием, о чем свидетельствуют наличие избы для размола зерна, специальных топоров для срубания деревьев, серпов, зернотерки. Хозяйство велось коллективно.

П. Н. Третьяков в том же районе раскопал и другие поселения, более позднего времени - VII - IX вв. - и пришел к выводу, что на протяжении этого времени характер земледелия успел измениться: появились орудия для обработки пашни и лошадь в качестве тягловой силы. Ее, между прочим, перестают есть. Изменяется форма поселений, укрепленные городища сменяются неукрепленными, но более крупными поселками. Зато отдельные люди вооружаются с головы до ног, не расставаясь со своим оружием и в могиле. Это - знать, богачи, частные собственники. Они владеют и рабами. Рабство, несомненно, помогло им подняться над своими недавними сочленами по общине.

Сторонники существования рабовладельческого строя в Киевской Руси могут сказать, что именно вот этот период, когда рабовладелец-землевладелец наступал на крестьянскую общину и богател при помощи рабов, и есть период рабовладельческого строя. Если бы они рискнули пойти по, этому пути, то, мне кажется, они, несомненно, сделали бы ошибку, так как в отношении Киевской Руси речь может идти лишь о первичном рабстве, о роли раба в процессе образования племенной знати. Роль же раба в производстве всего обще-

ства этой поры оставалась очень небольшой. Основным производителем был крестьянин-общинник, от него шли все те блага, которыми жило общество.

Картину организации крупной вотчины, которую рисует нам "Правда русская" XI в., мы можем отнести, конечно, с необходимыми оговорками и к более раннему времени.

Древнейшая "Правда" знает крестьянскую общину - мир, - с которой связан так или иначе и землевладелец-муж; знает эта "Правда" и челядь, работающую на своего хозяина - мужа-боярина. Термин "челядь", как и общественное явление, им обозначаемое, конечно, имеет свою историю, в разные периоды которой, конечно, менялось и содержание этого термина. Большинство исследователей "Правды" и в старое время понимало этот термин правильно¹ .

Для челяди германской и славянской в известный период времени характерно то, что она является первичной формой феодальной эксплуатации зависимого населения в форме отработочной, докапиталистической ренты. "Челядь в качестве рабочей силы, эксплуатируемой в форме отработочной ренты, доживает приблизительно до XIII-XIV вв., когда этот вид ренты окончательно уступает место ренте продуктами.

*

Для решения основной задачи, стоящей перед нами, необходимо не просто констатировать в составе челяди наличие и, несомненно, большое хозяйственное значение рабов, а и показать удельный вес рабства сравнительно с другими видами производителей как в вотчине, так и в производительной деятельности всего изучаемого нами общества и уловить направления, в которых развивается этот процесс.

"Правда Ярославичей" и "Правда пространная" содержат в этом отношении прекрасный материал: на нем мы можем, наблюдать интересующее нас явление в его развитии. Челядь в "Правде Ярославичей" не исчезла, да она и не могла исчезнуть на протяжении 70 или 100 лет, но явилась потребность оказать о ней не вообще, а более конкретно. "Правда Ярославичей" дает нам состав челяди: рядович, холоп и, с серьезной оговоркой, смерд. Рядович - это договорник, смерд - в данном случае зависимый крестьянин (в отличие от свободного общинника), холоп - несвободный или полусвободный (полный холоп, по терминологии "Правды" именуется обельным, в отличие, конечно, от необельного). "Уже факт наличия нерабов в среде непосредственных производителей, обслуживающих вотчину, сам по себе показателен, но особенно показательно наличие среди них смердов. Едва ли смерд, даже зависимый, - нормальное явление для челяди; смерд, даже входя в состав дворовой рабочей силы, все же имеет свои специфические особенности: он владелец средств производства и, как правило, попадает в зависимость путем внеэкономического принуждения, в отличие от рядовича, вынужденного вследствие экономической несостоятельности идти в кабалу. Наличие смердов среди барской дворни - это симптом, свидетельствующий о разложении старого строя вотчины. Смерд, в конечном счете, действительно свел почти к нулю сельскохозяйственное значение челяди и способствовал переходу к более прогрессивным формам вотчинной организации.

Появление в вотчине рядовича тоже говорит о том, что рабство не успело и не смогло занять господствующего положения в производстве, что не раб вытеснял другие, более прогрессивные виды труда, а рабский труд сокращался под натиском труда крестьянина и рядовича-договорника. Рядович-договорник - это тот самый смерд-крестьянин, о котором несколько раз говорил В. И. Ленин, сравнивая его с крестьянином XIX в., вынужденным, так же как и его далекий предок, "добровольно"(!) идти в кабалу к землевладельцу. Такая разновидность рядовича, как ролейный закуп, особенно наглядно иллюстрирует это положение: в закупы-рядовичи шел недавний смерд, лишившись коня, не имея ни плуга, ни бороны. Он становился в зависимость, несомненно, феодального ха-

¹ Дубенский считал, что "челядь" - это "собирательное слово" и значит - "дворовые люди". Лавге под челядью разумел и рабов и закупов; Владимирский-Буданов считал, что название "челядь" применяется как к лицам, подчиненным отеческой власти, так и к рабам. Он сделал интересное замечание: "Вследствие такой связи института рабства с семейным правом и самый характер его обусловливается характером последнего"; Сергеевич и Пресняков переводят "челядь" словом "домочадцы"; Линниченко настаивает, что под "челядью" надо разуметь, кроме рабов, "крестьянское сословие вообще". Яковкин останавливался на этом понятии очень внимательно и пришел к выводу, что русское понятие "челядь" соответствует германской "Familie des Hofherrn", болгарской и сербской "celed, celjad" и обозначает семью, дом, над которым "властвует хозяин, домовладыка". С. В. Юшков, публикуя "Правосудие митрополичье", совершенно правильно заметил, что "челядь" - понятие более сложное чем рабы, что в "Митрополичьем правосудии" указаны два вида челяди: "челядины-полные" и "челядины-наймиты". Наконец, я в своей работе попытался подтвердить это же положение новыми наблюдениями и показал, что в древности термином "челядь" никогда не обозначали просто рабов, и что в переводе библии древнеславянский термин "челядин" ни разу не соответствует ни одному из терминов, обозначающих раба ни в еврейском тексте библии, ни в греческом, ни в латинском, а соответствует еврейскому "тоф", греческому "КАРТИНКА", или "КАРТИНКА", латинскому "populus, apparatum", что никогда не обозначало рабов, а всегда - понятие более широкое.

рактера. Его обязательства э случае его смерти переходили на жену и детей.

В чем же можно видеть признаки отмирания рабского труда? Я вижу их в следующих явлениях: 1) в росте изгойства (в основном вольноотпущенников), говорящем об изживании рабства; 2) в развитии практики сажания рабов на землю и превращения их в крепостных; 3) в ограничении "Русской правдой" источников рабства; наконец, 4) в уничтожении рабства сначала в наиболее прогрессивных хозяйствах, а потом и везде. Рабский труд перестает применяться сначала в наилучше организованных церковных хозяйствах, имевших больше возможностей к перестройке на новый лад, а затем медленно, но неуклонно изживает себя и в хозяйствах светских феодалов.

По некоторым из указанных выше явлений, характеризующих изживание рабства, надо дать разъяснения. Изгой - это выкупившийся на свободу раб. Поскольку это явление в Киевском государстве стало массовым, можно утверждать, что рабство с некоторого и довольно раннего времени начало становиться помехой производству. Мы знаем также, что изгои, т. е. вольноотпущенники, сажались на землю и прикреплялись к этой земле, вместе с ней они передавались в порядке дарения или купли. Тут неизбежно возникают вопросы; как раб мог откупиться? где он мог скопить нужную для этого сумму? чем он занимался накануне выкупа? Если выкуп на волю рабов сделался явлением массовым, стало быть, у рабов были возможности накопить необходимую для выкупа сумму. Легче всего допустить, что рабов часто сажали на землю, что они получали возможность вести свое мелкое хозяйство и накоплять, чтобы откупиться. Препятствия, чинимые выкупу рабов на свободу, рассматривались как самый большой, смертный грех.

Из дворовых ремесленников или домашней прислуги умелых хлебопашцев-крестьян не получалось никогда. Уместно здесь вспомнить летописное известие под 1031 г., где говорится о том, что кн. Ярослав посадил своих пленников по р. Роси, и что они в качестве зависимых от князя людей продолжали там жить и вести сельское хозяйство еще во второй половине XI в., когда и было записано это известие ("и суть до сего дне").

"Русская правда", несомненно, исходит из положения о необходимости и целесообразности сокращать источники рабства. Устав о холопах в "Пространной правде" начинается с обобщающего утверждения: "А холопство обельное трое": купля, женитьба на рабе без договора и поступление без договора же в тиунство, или ключничество. Акт покупки холопа непременно должен быть обставлен формальностями: покупать надо при свидетелях; продаваемый в холопство должен обязательно видеть, что за него заплачены деньги; женитьба на рабе и поступление в тиунство только тогда ведут к рабству, если стороны не заключили особого договора. Совершенно недвусмысленно в том же направлении высказывается статья, следующая за указанными тремя и категорически разъясняющая, что человек, взявший в долг хлеб или деньги, не превращается в раба, а должен в известный срок отработать взятую им сумму или стоимость хлеба, после чего он совершенно свободен.

Правовое положение рабов в русском обществе не похоже на античное рабство. В римском праве нельзя найти норм, соответствующих положению русского раба, который имеет семью, имущество, участвует, правда, под ответственностью своего господина, в юридических сделках, может даже послушествовать на суде¹ . Не забудем также, что наши источники различают холопа и обельного холопа, откуда можно сделать вывод, что необельный холоп - это не раб, а зависимый в той или иной степени человек, не больше.

Итак, Киевская Русь - не рабовладельческое общество, а Киевское государства - государство не рабовладельцев. В этом нас убеждает и характер классовой борьбы на Руси X-XI веков и чисто феодальный характер Киевского права.

Выступление П. П. Смирнова в защиту рабовладельческого строя в Киевском государстве совсем не обосновано. Основные его положения кажутся мне оригинальными, но совеем неубедительными. Он считает города Киевского государства греческими полисами и отсюда делает заключение о рабовладельческом строе Киевской Руси. Но он не приводит ни одного доказательства в защиту того, что Киев, Чернигов, Смоленск и другие древнерусские города имеют что-либо общее с полисами. Этих доказательств и быть не может, потому что греческие города-государства решительно ничего общего не имеют с древними русскими городами.

П. П. Смирнов указывает далее на восстание рабов в Новгороде, ссылается при этом на Герберштейна, у которого, в действительности, помещен бродячий древний анекдот (его в свое время использовал еще Геродот) об усмирении скифских рабов, женившихся на женах скифов, когда мужья их ушли в поход. Вернувшиеся скифы вернули себе своих жен не при помощи оружия, которое оказалось для рабов недействительным и нестрашным, а при помощи кнутов и палок, один вид которых якобы устрашил рабов. У Герберштейна скифы заменены новгородцами.

Татищев в XVIII в., отвергнув достоверность этого рассказа Герберштейна, поступил, на мой взгляд, совершенно правильно. Мы знаем отдельных холопов, выступавших против своих господ или вообще против свободных людей² , но не знаем рабских восстаний. Зато мы знаем выступления крестьян, что характерно для фео-

¹ "Будет ли послух холоп...", ст. 99 "Русской правды". Карамзинский список.

² "Или холоп ударит свободна мужа, а бежит в хором, а господин начнет не дати его..." Статья 16 "Русской правды".

дального, а не рабовладельческого общества. Восстания горожан и крестьян хорошо известны нашим источникам. Понят на " их неизбежность. Стоит только вникнуть в самый дух "Русской правды". Несомненно, что самое появление "Правды Ярославичей" вызвано потребностью господствующих классов в защите завоеванные ими позиций, и нетрудно видеть в "Правде Ярославичей", прошв кого и чего "оправлено острие этого закона. Управляющий княжеским доменом ("огнищанин"), сборщик княжеских доходов ("подъездной"), заведующий княжескими конюшнями могут быть убиты умышленно, с явным намерением расправиться с ними. Может быть произведено нападение на княжеское имущество, ограблено княжеское имение, убиты его слуги, уничтожен сельскохозяйственный живой и мертвый инвентарь, запахана княжеская земля, разрушены приспособления для ловли птиц и пр. Княжеское имение (конечно, и не только княжеское) существует словно во вражеском стане и вынуждено принимать постоянные меры защиты.

Мы знаем также, что, с другой стороны, И крестьянин-общинник не мог быть спокоен: ему непосредственно угрожали "буйные и гордые", "славы хотящие" и "имения ненасыщающиеся" богачи-землевладельцы. Об этом совершенно недвусмысленно говорят многочисленные наши источники. На наших глазах, так сказать, идет борьба основных двух классов энергично феодализирующегося общества.

В процессе феодализации наступающей и побеждающей силой шляется землевладелец (князь, дружинник, церковь), осваивающий землю, подчиняющий себе, главным образом путем внеэкономического принуждения, свободного общинника-смерда.

Совершенно понятно, почему именно на это время, время усиления процесса феодализации, падают сведения о крестьянских движениях, сочетающихся часто с выступлениями городских масс.

*

В заключение я хочу остановиться на том, как В. И. Ленин и К. Маркс представляли себе Киевскую Русь.

У В. И. Ленина есть отдельные очень яркие замечания, которые позволяют нам без всяких колебаний определить его точку зрения на интересующий нас предмет.

В "Развитии капитализма" (1899 г.) Ленин пишет, что крестьянские отработки -явление очень старое, что они держатся "едва ли не с начала Руси (землевладельцы кабалили смердов еще во времена Русской Правды)"¹ . И в другом месте того же труда он пишет: "Отработочная система хозяйства безраздельно господствовала в нашем земледелии со времен Русской Правды... необходимым спутником ее была забитость и одичалость земледельца, приниженного если не крепостным, то "полусвободным" характером его труда; без известной гражданской неполноправности земледельца... отработочная система была бы немыслима"² .

В 1914 г. В. И. Ленин понятие "гражданской неполноправности" уточнил, назвав ее крепостничеством. В статье "Левонародничество и марксизм" он пишет: "И крепостничество и капитализм гнетут рабочего и стремятся удержать его в темноте. Но крепостничество может удержать и веками держит миллионы крестьян в забитости (например, в России с IX по XIX век; в Китае еще больше столетий)"³ .

Из этих замечаний Ленина совершенно ясно вытекает, что он представлял себе общество "империи Рюриковичей" не рабовладельческим, а феодальным, т. е. таким, где основным производителем являлись не рабы, а крестьяне, часть которых уже с IX в. успела попасть в крепостную кабалу к землевладельцам.

Маркс также считал империю Рюриковичей аналогичной империи Карла Великого, находя в ней "вассальные" отношения; он недвусмысленно высказывался, что империя Рюриковичей - одно из варварских, феодализирующихся, обычных для Европы того времени государств, и ни разу не обмолвился о рабовладельческом строе.

После этого больше чем странно читать в написанной А. В. Шестаковым статье, "то тот, кто не может признать Киевскую Русь рабовладельческим обществом, игнорирует марксистско-ленинское учение об общественно-экономических формациях⁴ .

А. В. Шестаков полемизирует против теории, отрицающей рабство в Киевской Руси как основу общественного производства, причем даже слово "теория" в данном случае он берет в кавычки. Между тем эту теорию разделяет и редактор учебника по истории СССР для младших классов средней школы, т. е. тот же самый А. В. Шестаков, 21 мая 1939 г. заявивший о своих новых взглядах и тем самым разорвавший со своим столь недавним совершенно правильным утверждением.

Я далек от мысли считать свою точку зрения на общественный строй Киевской Руси во всех деталях абсолютно правильной. Но мой основной вывод мне кажется вполне обоснованным.

¹ Ленин. Соч. Т. III, стр. 150.

² Там же, стр. 242.

³ Ленин. Соч. Т. XVII, стр. 514.

⁴ "Учительская газета" от 21 мая 1939 года.

Примечание. Пользуюсь случаем и прошу читателей моей книги "Киевская Русь" изд. 1939 г. на стр. 158, во второй строке снизу, ВЫЧЕРКНУТЬ слова в "качестве уклада".

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Б. ГРЕКОВ:

Комментарии: