Герцык Е.

Лики и образы

М.: Молодая гвардия, 2007

Фрагменты этой книги публиковались в зарубежных изданиях, но здесь впервые собран весь свод написанного Евгенией Герцык, подруги и сподвижницы многих русских поэтов и философов - от Вячеслава Иванова и Андрея Белого до Николая Бердяева и Льва Шестова. Помимо воспоминаний, в книгу вошли дневники Герцы к за тридцать лет (с 1903 до ее смерти в 1942 году на оккупированной территории Украины), письма к Вячеславу Иванову и монография об Эдгаре По. Издательство позаботилось о качественных фотографиях и комментарии - в данном случае особенно необходимом, поскольку благодаря ему столь значительная фигура, находившаяся на протяжении всей жизни в самом центре культуры Серебряного века, словно бы выплывает на наших глазах из небытия.

В вихре культурной революции начала XX века оказывались подчас и случайные лица (вроде пресловутой Петровской, роковым образом стравившей московских символистов между собой). К Евгении Герцык это никак не относится. Ее книга выказывает и немалый ум, и вполне состоятельное литературное мастерство. Она свидетельствует и о выдающемся мужестве этой женщины, прожившей вторую половину жизни уединенно в Крыму. Если бы ее дневники были обнаружены надзиравшим за лояльностью ведомством, не миновать ей цепких лап ГУЛАГа, а скорее всего, и расстрела. Тем удивительнее и тем ценнее явление этой книги из как будто забытого прошлого. Из нее мы узнаем, чем жила интеллигентная молодежь начала века, что ее волновало, что составляло круг ее интересов и, в частности, чтения. Бердяев, Шестов, Белый возникают здесь как повседневные, бытовые фигуры. Бергсон или Стриндберг - как философская и литературная мода. И все это воспринималось живо и напряженно, оценивалось "с точки зрения

Евгения (стоит) с мачехой Е. А. Лубны-Герцык. Конец 1890-х

стр. 15
вечности", что так напоминает романтическую эпоху. Для историка культуры такие документы, может быть, еще важнее текстов каких-нибудь знаменитостей, потому что хорошо показывают, как расходились, распространялись повсеместно те или иные и де и. Божье ли это - думать о пространстве и времени? Я думаю. Не стало больше мирского в мире: недаром не из легкомыслия, а из правды у меня так легко переплетаются - крестик, духи, шарфы, романы, молитвенник... Кроме того, я думаю, что это свойство художественного восприятия и творчество.

Духовный и душевный мир таких героинь своего трепетного времени нередко пытались запечатлеть и писатели (например, Алексей Толстой в "Хождении по мукам"). Но куда убедительнее и проникновеннее исповедальные свидетельства самих участниц процесса.

Permanent link to this publication: