Изд. Академии наук Союза ССР, 1934, 223 стр., ц. 12 руб.

Задуманная акад. Владимировым в 1910 г. работа по истории монголов увидела свет только в 1934 г. ¹ . Она займет видное место среди научных трудов по истории Монголии и Центральной Азии.

Глубокое знание монгольского языка, литературы, народного эпоса и истории монголов дало автору возможность изучить письменные памятники-первоисточники, произведения восточных авторов о монголах и положить их в основу исследования.

Значение данного труда Владимирцова состоит не только в том, что он исследует чрезвычайно интересную проблему общественного строя кочевников XI - XVIII вв., новую в исторической науке проблему феодализма у кочевых народов. Значение данной работы, построенной в историко-хронологической последовательности, состоит главным образом в том, что в ней дан конкретный анализ определенной эпохи в истории Азии, рассмотрены положения, характеризующие феодализм у монголов-кочевников.

Однако с самого начала следует отметить, что акад. Владимирцов, несмотря на большое знание исторических фактов и конкретный подход к изучению монгольского общественного строя, оставался на позициях старой буржуазной исторической школы. Стиль работы автора заключается главным образом в анализе и изложении исторических фактов, при очень слабой попытке делать социологические обобщения, которые у него, мало знакомого с марксистско-ленинским пониманием истории, далеко не всегда являются теоретически правильными.

Вот почему, признавая большой научный интерес труда Владимирцова, впервые сумевшего при помощи анализа фактического материала доказать наличие феодальных отношений у кочевников-монголов XI - XVIII вв., мы в то же время должны подвергнуть критике его отдельные положения и выводы, относящиеся к пониманию и толкованию сущности феодализма у монголов.

Труд Владимирцова "Общественный строй монголов" состоит из введения, в котором даны развернутый обзор и характеристика почти всех существующих источников и многочисленных пособий, относящихся к истории монголов, исследование которой и составляет содержание трех следующих глав книги: 1) Общественный строй монголов в древности (XI - XIII вв.) - начало феодализма; 2) Общественный строй монголов в средний период (XIV - XVII вв.) - расцвет феодализма и 3) Общественный строй монголов в новый период (конец XVII - начало XVIII вв.).

В основе всей работы лежит разбор хозяйства степных кочевников. Автор-

¹ Работа акад. Владимирцова издана Академией наук в незаконченном виде, так как Владимирцев скончался в 1931 г. во время работы над третьей главой этого труда.

правильно характеризует хозяйство монголов XI - XIII вв., как натуральное, отмечая однако, что уже в этот период торговля у них происходила в форме обмена и монголы были вовлечены в между народную торговлю. Тут же называет он и основные предметы обмена: мука, оружие, ткани.

Указывая на то, что при одном кочевом хозяйстве монголы прожить не могли, автор явно недооценивает роль у них земледелия, игнорируя указания на этот счет китайского источника (Чан-Чунь). Автор сознательно оставил в стороне рассмотрение оседлого хозяйства монголов, так как "оно не играло видной роли" в их жизни (с. 45), а между тем автор подметил процесс разложения монгольского кочевого рода и формирование родоплеменной знати в XI - XII вв. "В то время как средние по своему состоянию и бедняки кочуют обществами (хотонами), богачи стремятся и вынуждены кочевать отдельно - "аилом" (с. 37). По существу это есть выделение хозяйства феодала.

Боясь называть монгольского богача-эксплоататора XI - XIII вв. феодалом, автор рисует картину классовой диференциации монгольского рода, и здесь его "богач" выступает как типичный феодал.

Внутри рода, говорит автор, были бедные и богатые, причем скот и всякое имущество, в том числе и орудия несложного производства, находились в индивидуальном владении членов рода. Пастбище - строго определенное место кочевок - принадлежало всему роду, но фактически им распоряжался родовой вождь - феодал. Продолжая далее исследование диференциации родового общества, автор показывает, как в нем выделяются "уноган боголы", которых некоторые исследователи совершенно ошибочно считают рабами. Поскольку "они сохраняли свое имущество, пользовались известной личной свободой", но "все результаты их труда шли их господам" (с. 64), их положение автор приравнивает к положению наследственных крепостных вассалов. Однако это правильное объяснение закреплено далеко не обоснованным выводом, что "главной их обязанностью по отношению владельческого рода была служба" (?!).

Отмечая, что монголы знали и рабов, автор правильно доказывает, что в кочевом хозяйстве рабство не могло полупить особенно большого развития. Оно было экономически невыгодно кочевнику-феодалу, почему рабы использовались преимущественно в качестве прислужников, конюхов, для домашних услуг и пр.

Если тезис о наличии у монголов домашнего рабства является правильным для первого периода монгольского феодализма, то уже на следующем этапе его развития мы видим, что рабство, не образуя основы производства, выходит за рамки дома феодала. Количество рабов у монголов в XIV в. значительно увеличивается, причем их положение и роль в хозяйстве вполне определяются характеристикой Энгельса: "Иное дело домашнее рабство на Востоке. Здесь оно не образует прямым образом основы производства, а является косвенным образом составной частью семьи, переходя в нее незаметным образом"² .

Между прочим, подтверждением правильности вывода Владимирцова о месте и роли рабов у кочевников может служить следующее свидетельство одного из видных буржуазных исследователей Северной Африки Пауличке: "В хозяйстве кочевников сомали и данакиль оно, т. е. рабство, в сущности не существует, так как области, населяемые обоими народами, населены очень редко, земледелие несущественно, и кроме того потому, что при скотоводстве люди относительно легко добывают себе средства к существованию, а прокормить большое количество рабов от дохода, полученного от стада, невозможно. У сомали держание рабов - роскошь, которую позволяют себе лишь богачи-горожане"³ .

*

К концу XII в. уже закончился процесс образования степной аристократии и подчинения ей низших классов, закончился процесс объединения монгольских родов, племен и поколений путем создания кочевого государства, которое автор называет феодальным.

Совершенно правильно излагая отдельные исторические факты, как выделение богачей (феодалов), консолидацию ханской власти, которая сложилась в результате развивающейся социальной диференциации и зарождения внутреннего антагонизма, автор в то же время слишком односторонне понимает и трактует сущность феодальных отношений. Выше мы уже приводили вывод автора о том, что служба феодалу является основным назначением крепостного "богола". Автор вообще считает, что феодальные отношения у монголов выросли из дружины (нукеры - друзья, военные слуги, домашние люди вождей).

Сводя понимание феодальных отношений к вассалитету, автор полагает, что они возникают только на почве служения военным вождям в качестве нукеров или в качестве приверженцев, "согласившихся признать власть и известные права ханов, ноя нов" (с. 96).

Феодализм, по мнению автора, насаждается сверху. Возникновение системы

² К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIV, с. 451.

³ Paulitschke, II, с. 138 - 139. Цит. по Ольдерогге ("Известия ГАИМК", вып. 103).

вассалитета (под которым, повторяем, автор и понимает феодализм) происходит примерно таким путем: сначала Чингиз-хан создает государство из монгольских разложившихся родов, племен и поколений, а затем он же создает феодалов (царевичей, военных феодалов и нукеров, которые за службу получают тоже уделы и становятся господами). Правда, автор оговаривается, что "Чингиз гениально угадал протекавший тогда в монгольском обществе процесс феодализации и использовал в своих целях самую живую и жизненную силу - нукеров" (с. 103), но от этого представление Владимирцова о феодализме как о системе вассалитета не изменяется. Итак, выявив отдельные элементы феодально-крепостнических отношений у монголов, автор не сумел их обобщить и проанализировать. Он увлекся чисто внешними признаками феодализма (вассалитетом) - феодальной иерархией, - упустив из вида главное: экономическую основу господства, основу внеэкономического принуждения.

Разбросанные в различных местах книги замечания и конкретные факты, свидетельствующие о том, что крепостные работают на своего нояна, что существует пять главных повинностей "албан" (с. 164), далеко недостаточно проанализированы и не положены в основу изучения своеобразных форм феодализма у кочевых народов.

Основная же форма эксплоатации - отдача феодалом скота на выпас и связанная с этим отработка (барщина) - совершенно выпала из поля зрения автора.

Таким образом специфические формы феодальных отношений у кочевников, отличающие феодальное общество у кочевых народов от оседло-земледельческого, остались неразобранными.

Владимирцов блестяще разобрал вопрос о праве собственности кочевников на скот, доказал огромное значение факта владения пастбищем-юртом со стороны монгольского феодала, но выводов из этих положений не сделал.

Между тем для изучения феодализма у кочевых народов совершенно необходимо усвоить не только специфические формы феодальной эксплоатации кочевого населения, но и тот факт, что наряду с владением землей (пастбищем) решающую роль играет скот, который одновременно является и средством и продуктом труда.

Подтверждение этого мы можем найти не только у монголов, но даже у кочевников современной Аравии.

Английский колониальный агент Бертрам Томас в 1930 - 1931 гг. производил разведку юго-восточной части Аравии - пустыни Руб-эль-Хали. Этому путешествию он посвятил книгу "Счастливая Аравия", где отмечает: "Богатство племени измеряется количеством и качеством верблюдов. Источник богатства - хорошее пастбище"⁴ .

В условиях феодальной эксплоатации у крепостного скотовода не только прибавочный продукт, но и часть необходимого продукта изымались внеэкономическим путем в виде ренты-налога. Между тем Владимирцов говорит о том, что "свои люди", т. е. прикрепленные к ноянам и ханам, предоставляли прибавочную стоимость своим господам (с. 114). Что в данном случае подразумевал автор под "прибавочной стоимостью", сказать трудно.

В отличие от популярных и разделявшихся автором в прошлом теорий о разложении правящего рода как причине распада Монгольской империи автор теперь указывает, что она должна была распасться потому, что основана была не только на родовом, но и на феодальном принципе (с. 124). В качестве непосредственных причин распада Монгольской империи автор называет: 1) феодальные войны, 2) распыление военных сил, 3) отуречивание монголов, ушедших на запад, и 4) децентрализацию.

Под децентрализацией безусловно следует понимать удельную систему, которая исключала возможность длительного существования огромных империй, составленных чисто механически из совершенно различных в экономическом, политическом и культурном отношениях территорий, которые всегда жили своей обособленной жизнью и всегда тяготели к определенным экономическим центрам. Отсутствие экономического единства - вот основная причина, которая порождает и децентрализацию, и феодальные войны, и прочие указанные автором, причины.

Автор не в состоянии объяснить того факта, что монголы после изгнания их в 1368 г. из Китая, нуждаясь в Китае и его сырье, грабят Китай и наряду с этим пытаются вести с ним организованную торговлю, хлопочут об открытии на границах рынков и т. д. Это противоречие, которое поставило Владимирцова втупик, свидетельствует о том, что он не заметил чрезвычайно важного для монголов соотношения между кочевниками и оседлой территорией, каковой в данном случае являлся Китай, которым монголы владели более ста лет (эпоха Юаньской династии).

Войны, которые вели монголы после их изгнания из Китая, и войны Чингиз-хана, отдавшие в руки монголов почти всю Азию (исключая Японию, Индию и Аравию), основной целью которых являлся грабеж (налог, дань) оседлых территорий и захват территорий с вели-

⁴ "Arabia Felix". Across the Empty Quarter of Arabia by Bertram Thomas, London 1933, p. 267.

кими караванными торговыми путями, - являются формой, устанавливающей неизбежное соотношение кочевой и оседлой частей Востока в феодальную эпоху.

Постоянная нужда кочевников в продуктах производства оседлых народов, факт сосредоточения в руках кочевых феодалов благодаря налогам и дани огромного количества продуктов скотоводческого хозяйства выдвигают помимо захвата (войны) еще одну форму связи кочевников с оседлым населением - торговлю.

Маркс прямо указывает в "Капитале", что "кочевые народы первыми развивают у себя денежную форму, так как все их имущество находится в подвижной, следовательно, непосредственно отчуждаемой форме, и так как образ их жизни постоянно приводит их в соприкосновение с чужими общинами и тем побуждает к обмену продуктов".

Для того чтобы не уклониться от правильного понимания роли торговли в монгольскую эпоху, необходимо иметь в виду, что она происходила в феодальном обществе. Монгольский феодал являлся и главным организатором торговли. Продукты, получаемые им в виде налога и дани, составляли основной объект этой, торговли.

Изложив процесс вытеснения родовой организации как основной хозяйственной единицы "отоком" (XV в.), основанным на территориальном единстве, автор констатирует факт разложения феодализма у кочевых народов в XVII - XVIII вв. под влиянием воздействия соседей: России, Китая и Манчжурии, подчинивших себе большинство монгольских племен. Тут же автор сообщает, что феодализм у монголов при манчжурах не подвергся изменениям. Здесь опять мы имеем дело с той же ошибкой автора, по вопросу о феодальной иерархии.

Если манчжуры, как заявляет автор, не нарушили сложившихся сеньерий и феодальных объединений, то под влиянием перехода монголов на оседлость и развития у них торгово-денежных отношений форма и способ феодальной эксплоатации безусловно изменились и, надо полагать, в худшую для трудящихся масс сторону. Этим ведь и характеризуется период разложения монгольского феодализма.

Следует особо подчеркнуть коренной недостаток рецензируемой книги:

Собрав в своей работе богатейший фактический материал, дающий полное основание говорить о наличии у монголов-кочевников специфической формы феодальных отношений в XI - XIX вв., автор, однако, считает, что феодализм развивается и господствует в обстановке полнейшего безразличия и пассивности трудовых масс.

Автор объясняет это положение тем, что феодальные цепи были настолько тяжелы и надеты так искусно, опутывая все явления жизни, что простым "харачу" невозможно было подняться против гнета сеньеров и тех, кто был с ними (с. 175). Автором приводится только один случай народного движения. Обычной и доступной формой сопротивления феодалу были, по мнению автора, уход, откочевка, что далеко не всегда удавалось.

По существу здесь смазывается основной вопрос о роли классовой борьбы в монгольском феодальном обществе. Автор не понял значения основного противоречия в эпоху феодализма, которое состоит в том, что продукт индивидуального производства скотовода присваивается феодалом. Этот феодал на определенной стадии не только тормозит развитие производительных сил, но и разоряет самих производителей.

Данное противоречие неизбежно приводит к классовой борьбе внутри монгольского общества. Через борьбу крепостных с феодалами и осуществляется развитие основного противоречия феодального общества.

Этой борьбы, т. е. самого стержня истории монгольского феодального общества, у автора мы не находим.

Publisher:

Permanent link for scientific papers (for citations):

Found source (search robot):

Publication author(s) - Н. СМИРНОВ:

Comments: