Libmonster ID: RU-9026

Верования религиозные, верования политические25

Существует два способа рассмотрения проблемы. Аналитический, суть которого может быть сведена к вопрошанию о природе и месте верования в процессе развития человеческого духа, к вопросу о специфике религиозного верования по сравнению со всеми другими возможными типами верований, а также к вопросу о сходстве и различии между верованием религиозным и верованием политическим, начиная с определения того, что делает из политики объект верования. Существует также исторический способ трактовки вопроса. Именно ему я и буду следовать.

Фактически в течение вот уже двух столетий эта пара понятий - религиозное и политическое верования - отражают динамику общества и движение духа. Они характеризуют то, что, как мне кажется, должно быть рассмотрено в качестве основного фактора современных обществ, а именно - процесс выхода из религии. Он охватывает переход от гетерономного общества, структурированного религией, к обществу автономному, которое само определяет свой собственный закон и полагает самоуправление в качестве идеала. Общество, которое развивает дискурс самого себя вне религиозного дискурса и нерелигиозных верований. Этот новый тип дискурса и верования мы можем назвать идеологией.

В первую очередь я буду описывать именно этот переход от религии к идеологии, от религиозного верования к верованию политическому. Во-вторых, исходя из этого, я попытаюсь обрисовать параллельно пути развития верования религиозного и верования политического. С одной стороны, речь будет идти о том, что происходит с религией в мире, в котором она уже не выполняет конституирующей его функции. С другой стороны, что идеологии


* Марсель Гоше (р. 1948 г.) - французский философ и историк. В 1980 г. совместно с П. Нора основал и возглавил редколлегию социально-политического журнала Le Débat. В настоящее время является профессором философии в Высшей школе социальных наук (EHESS).

25 Gauchet M. La démocratiу contre elle-même. P., 2002. P. 91 - 108.

стр. 151


заимствуют в своём развитии у религии, которую они заменили (они могут по случаю позаимствовать многое, как показывает пример так называемых светских религий). В-третьих, в конце этого пути мы увидим, что живём в особенную эпоху долгой истории - в момент глубокого разъединения религиозного верования и верования политического. История меняет и то, и другое.

Иначе говоря, я попытаюсь проанализировать различные стороны исторической реконструкции пути развития верования. Причём этот путь должен быть рассмотрен как движение.

От религии к идеологиям

Наиболее явным свидетельством перехода от религии к идеологии, который мы наблюдаем в Европе между 1750 и 1850 гг., до и после Французской революции, стал поворот легитимного социального времени от прошлого к настоящему. Религиозное верование - это верование, находящееся во власти прошлого, тогда как верование политическое, возникающее в результате этого обращения, - это верование во власти будущего. Переход мира от гетерономии к автономии происходит во время формирования исторического сознания, т. е. сознания, носящегопродуктивный характер по отношению к будущему. Все общества являются историческими в той степени, в которой они подвластны изменениям. Но эти отдельные изменения не носят определяющего характера. Как раз наоборот. Общества мыслятся в целом через всю историю, как навсегда определённые в их сущности некими высшими силами. Именно в этом состоит суть религии, которая доминировала в течение огромного периода человеческой истории: в отказе в способности к самоопределению и самообразованию, в наделении этой властью иных существ, имеющих сверхъестественную природу, прародителей-основателей, Богов-распорядителей или единого Бога-творца. Напротив, перелом, который характеризует современные общества, основан на возвращении этими обществами себе способности к самоопределению. Это происходит через изучение истории как формирования общности людей во времени. И появление темыпрогресса около 1750 г. является первым этапом этого процесса. Автономия проектируется на будущее. Она будет состоять не в абстрактном самоуправлении, а в конкретном самопроизводстве. Таким образом, сознание истории не сводится к пассивному сознанию исходной силы времени; оно продолжается в активном сознании необходимости добиваться собственных продуктив-

стр. 152


ных трансформаций. Общество, выходящее из религии, - это общество, которое формируется с целью быть лучше, общество, в котором совокупность индивидуальных и коллективных действий ориентирована на будущее как время, по отношению к которому определяется власть над самим собой. Это становление, породившее мир нашего существования, требует расшифровки и объяснения в прошлом. Оно вынуждает сделать в настоящее время выбор, который нужно оправдывать. Оно просит представить себе будущее, предвидеть его, проникнуть в его тайну. Именно на совокупность этих требований призвана ответить идеология как политическое верование.

Сначала рассмотрим подробнее этот решающий переход. Для этого необходимо вернуться от ограниченной религии к индивидуальным верованиям, какими мы знаем их сегодня. Религия изначально и вплоть до самого последнего времени выступала в качестве формы бытия, способа структурирования человеческих обществ. Именно это значение имеет понятие "гетерономия". Религиозное верование, таким образом, характеризует коллективную организацию. Оно представляет собой веру в нечто сверхъестественное, извне дающее людям общий для них закон. Однако такая зависимость от невидимой силы оборачивается зависимостью от прошлого. Гетерономный порядок глубоко пассеистичен. Хотя и не очевидная в абстракции, эта зависимость важна для понимания форм и функционирования религиозных обществ. Метафизически радикальное положение о внешнем начале подразумевает и его предшествование во времени. Мы не играем никакой роли в упорядочивании мира, в котором живем. Порядок дается и навязывается нам свыше. Высший характер его источника проявляется в его предшествовании человеческой воле. Он превосходит ее настолько, насколько он её предшествует. Человек получает порядок, который держит людей вместе, и должен передать его в том виде, в котором получил. Именно это имеется в виду, когда утверждается, что религиозные общества - это общества традиционные. Причем смысл, вкладываемый в это понятие, неизмеримо более глубок, нежели его трактуют обычно.

Речь идет лишь о системе верований и представлений. Высший характер и предшествование начала проявляются в организации коллективной связи. Они получают развитие в форме властвования, ярким примером которой является власть короля. Король есть персонифицированное воплощение порядка. Они получают развитие в форме социальной связи. Иерархия распространяет принцип

стр. 153


внешнего начала на все отношения между человеческими существами через отношения зависимости и органических связей подчиняющего и подчиненного так, что именно природные различия между людьми держат их вместе. Они получают развитие в общей форме сообществ, которую можно было бы назвать, повторяя слова Луи Дюмона, холистической, т. е. основанной на превосходстве целого над его частями.

И эта система начинает раскачиваться между 1750 и 1850 гг. с переходом от легитимизированного прошлого к будущему, характеризующемуся футуристической направленностью коллективного опыта. С развитием, которого достигает в указанную эпоху сознание, раскачивается и система представлений, и система организации. Этот сдвиг, по моему глубокому убеждению, происходит неразрывно как в практической, так и теоретической плоскости. Это проявляется в формировании нового коллективного порядка. Общество, осознающее, что оно само себя институционализирует во времени, неизбежно станет стремиться к этому и организуется согласно собственному закону. Отсюда и ускорение ритма перемен, сопутствующее появлению сознания перемен.

Это развёртывание под знаком изменения влечёт за собой ниспровержение того, что мы определили как религиозную организацию. Оно полностью модифицирует порядок приоритетов между властью и общностью людей. Насколько власть главенствовала и господствовала в религиозную эпоху, когда фундаментальное основание носило внешний и априорный характер, поскольку она была посредником в общении между людьми, настолько в эпоху истории (истории как вектора автономии) именно общество будет доминировать. Первым итогом обнаружения продуктивного характера становления будущего станет к тому же приведение формирования и развития этого понятия "общество" к его интерпретации как источника и очага этого творческого динамизма. В религиозном мире приоритет отдаётся власти как упорядоченной силе. В историческом мире преимущество переходит к обществу как к силе движения. Идея легитимного управления в этом случае полностью изменяется. Его источником может быть только общество, а его функция сводится к удовлетворению социальных потребностей. Иначе говоря, поворот к будущему влечёт за собой узаконение либерального и представительного правления. Представительного, поскольку оно должно происходить именно из общества, и либерального, поскольку оно должно уважать социальное различие как способность общества отделять себя от него. Мы видим, что

стр. 154


именно здесь рождается политика в самом строгом смысле слова. Она обнаруживает связь между обществом и образом правления. Она соответствует области коллективного размышления над назначением и контролем за деятельностью правителя, принимая во внимание как неожиданно произошедшие изменения, так и те, которые могут произойти в обществе. Именно в этом пространстве политических споров будут проявляться идеологические представления и верования. Идеология станет дискурсом общества и одновременно будет выполнять социальный заказ по обоснованию его истории, оправданию выбора, сделанного в результате его политической деятельности, и давать определение будущего.

Очевидно, какой будет специфика этого дискурса. Она будет непосредственно связана с пестротой социальных форм и множеством общественных функций. По своей природе идеология состоит из трёх элементов. В первую очередь, общество, которое осознаёт себя через самопроизводство во времени, нуждается в объяснении своего становления через сопротивление трансцендентальным оправданиям религии. Оно должно опираться на теорию общества, уделяющую внимание факторам и силам, объясняющим эту динамику. Такова рациональная часть идеологии, притом необходимо рациональная. Во-вторых, это общество, обращенное к будущему, нуждается в знании того, к чему ведёт эта динамика, проистекающая из него. Именно здесь мы вновь обнаруживаем верование. Будущее не менее укоренено в этом мире, чем по ту его сторону. Существует невидимая земля, которая делает необходимой как спекуляцию, так и веру в существование невидимой небесной сферы, и которая способствует рециркуляции ожиданий по отношению к тому, что находится по ту сторону. Рациональное объяснение прошлого и настоящего составляет, таким образом, единство с верованием и религией в будущем. Наконец, третий компонент состоит в том, что эта идея прошлого и этот образ будущего распространяются на настоящее в форме политических опционов на краткий, средний и длительный срок (программа, проект, предсказание). Политическая дискуссия - это спор о возможном изменении и изменении желаемом.

Всякая идеология суть совокупность этих трёх факторов в различных пропорциях. Она объединит в себе более или менее гармонично и последовательно элементы социальной теории, политических предпочтений и убеждений относительно будущего. Она сделает возможным сосуществование научного притязания, политического реализма и прогностических амбиций. Максимальная ра-

стр. 155


циональная строгость будет в ней соседствовать с возбуждённой эсхатологической надеждой. Необходимо подчеркнуть, в противоположность естественной претензии идеологий на научность, что верование не сводится в современную эпоху к политике. Оно может быть более или менее сильным, но оно неуничтожимо: оно с необходимостью сопровождает всякое стремление к будущему, о котором никто не знает, каким оно будет, и которое мы можем постичь лишь через догадки, спекуляции, убеждения, короче говоря, через "скачок" веры.

Этот краткий анатомический обзор достаточен для того, чтобы выявить то, что внутренне присуще идеологии. Идеологические дискурс и верование являются по своей природе множественными и противоречивыми. Там, где есть место идеологии, существует несколько конкурирующих идеологий. Эра идеологии совпадает с концом единства сознаний. Фаза её инсталляции в Европе первой половины XIX столетия связана с утверждением трёх великих идеологических концепций - консерватизм, либерализм и социализм, - которые сохраняют свою значимость вплоть до наших дней. Фактически, идеологии - это "измы", мультипликация которых наблюдается, начиная с Французской революции. Этими суффиксами обозначаются в языке футуристические установки и прагматический характер новых систем представлений и убеждений. Испытание истинности Революции правами человека, открытие исторического горизонта, обеспечение коллективной способности к действию и к самообразованию дают им материал для самоопределения. Не скрывает ли прошлое непревзойдённые модели хорошо упорядоченного общества, модели, к которым мудрость становления только и может нас вновь привести в противоположность химерам революционного разрыва с прошлым? Не является ли уроком настоящего то, что настало время проявить свои права на свободу во всех областях управления, жизни общества и экономики? Или огромный мир новых сил не обещает нам радикально иного будущего? Не являются ли они знаком наступления такой социальной организации, которая обеспечит реальные возможности для свободы, справедливости и равенства? Содержимое доктрин не переставало эволюционировать и адаптироваться, начиная с момента их первых формулировок, однако границы расхождения между различными позициями остаются заметно стабильными.

стр. 156


Религия в идеологическом обществе

Классической истории чувств и идей не достаточно для осознания того, что происходит на самом деле. Это то, что бы я хотел выявить благодаря изучению параллельных путей развития религиозного и политического верований, начиная с того момента, когда последнее проявляет себя в идеологии.

Не надо думать, что смена одного типа верований или типа дискурса другим происходит мгновенно. Религия и не исчезает день ото дня. Она просто утрачивает свою политическую функцию, свой высший узаконенный авторитет. И она находится в конкуренции с дискурсом, который радикальным образом противостоит её предпосылкам внутри социального мира, который она больше не объединяет в единое целое и не нормирует столь сильно, как это было в религиозном обществе. Наличествующая ситуация и дискурс постепенно, очень медленно, её "заражают" и трансформируют.

Это трансформация имеет два аспекта.

С одной стороны, религиозная мысль превращается в идеологию или проскальзывает в идеологический язык. Традиционный идеал христианского общества, который резко противостоит "обществу без Бога", будет определён на историческом и светском языке. Первый шаг в этом смысле был сделан с начала Французской революции антиреволюционно настроенными мыслителями - это то, что в дальнейшем, как известно, будет сделано основоположниками социологической мысли. Они выступят за восстановление социальной и политической истины христианской религии, но фактически на основе внутреннего и естественного анализа потребностей социального и политического механизма. Они вводят фактор имманентности в политику трансценденции, которая не переставала прогрессировать в течение всего XIX столетия. "Наука о Боге, человеке и обществе", которую Бональд хотел изложить, напрасно старается причислить себя к божественному порядку, она основана на разуме, который выявляет закономерности в потребности установления порядка в отношениях между людьми. Исходя из этого, его последователи смогут углубить анализ законов общественного функционирования, забывая о его теологических основаниях.

С другой стороны, религия как убеждение будет переосмыслена, но также медленно и едва уловимо, но неизбежно, как индивидуальное верование, как религиозный взгляд среди прочих возможных воззрений, внутри плюралистичного пространства конфронтации,

стр. 157


которое формирует общественная дискуссия и политические права. Система представительств и всеобщее голосование как действие были даны во времени через откровения великих символических трансформаторов. В глазах собственных сторонников они изменили статус веры от объединяющей общество характеристики до частного выбора гражданина.

Два важных момента проявляются в этом адаптационном процессе религиозного верования в течение двух последних веков: 1900 г. и настоящее время.

В течение этих плодоносных годов с 1880-го по 1914-й имели место два значимых перехода: с одной стороны, к завершению превращения религиозного верования в идеологию, а с другой стороны, к включению массы верующих в политическую игру либеральной демократии на пути к её основанию. Контрреволюция становится революционной, превращаясь в националистическую. Крадя Нацию у партии движения для того, чтобы воплотить в ней свою мечту о реставрации, она отказывается от божественного порядка во имя господства воли людей. Она интерпретирует с чисто рационалистических и естественных позиций форму религиозного общества - монархическую, иерархическую, органическую и общинную, - которую и стремится восстановить. Она мыслит религиозный порядок без религии. Это признак того, что мысль, которая старается быть традиционной, в действительности, вернулась к интеллектуальным предпосылкам исторического и либерального общества, против которого она боролась. Антисовременный экстремизм сам по себе стал таковым, несмотря на это. И это в то время, когда религия вовлекается в демократическую политику. Она не обязательно разделяет её принципы; она приноравливается к её правилам игры и с этого момента вынуждена испытывать влияние политической логики. Она проявляет себя в политической деятельности христианских партий или же отмеченных преданностью христианским идеалам, которые конфессиональную идентичность превращают в силу, действующую внутри коллективного плюрализма. Т. е. силу, относительную по отношению к другим силам убеждения, силу, не имеющую иного смысла, кроме сосредоточения избирателей, индивидуально высказывающих своё собственное мнение. Церкви, со своей стороны, имеют склонность к самопозиционированию как части гражданского общества, свобода которой состоит в способности к самоорганизации на основе добровольного согласия их членов. Их связь с Государством, которое официально признавало способность Церквей к определению

стр. 158


общей нормы, теряет свою обоснованность, будет ли эта связь резко разорвана, как это было в законе об отделении от 1905 во Франции, или будь она поддержана по инерции обычаем и институциями.

Вот уже 30 лет мы являемся свидетелями ещё одного значительного изменения. Прежде всего идея религиозного общества постепенно потеряла свой смысл. Образ гетерономии стал для нас практически немыслимым; призывы к нему еле слышны, за исключением волны ностальгии, которая не в состоянии отныне даже определить объект своих притязаний. Кроме того, верующие до такой степени вошли в пространство плюрализма и демократической автономии, а верование стало настолько индивидуальным, что изменился его смысл. Связь между религиозным верованием и социальным порядком ослабевает. Вера как таковая ничего не говорит о социальном и политическом порядке. Даже самый ревностный защитник религии не причисляет себя к христианскому порядку или a fortiori к божественной политике, так как он убеждён, что именно люди обладают способностью к формированию общежития, которое их объединяет только им присущими средствами. Смешивать божественное с такими тривиальными, мирскими вещами ему представляется проявлением безбожия. Предмет заботы находящегося по ту сторону не имеет ничего общего с обустройством земного мира, даже если имеются его отдельные проявления в этом мире.

Попытаемся определить значение этого события: мы живём не в эпоху религиозного верования, а в эпоху конца религии, точнее, утрачивания её первоначальной функции по определению человеческих общностей. Религиозное верование входит в новую эпоху своего развития по отношению к тому, что всегда определяло его природу и функцию.

Развитие идеологии и религиозная модель

Как религия не исчезает неожиданно, так и идеология не вооружена с ног до головы. Она представляет и формирует себя постепенно в своих различных вариантах. Она развивается вместе с развитием общества истории, с изменением, с самопроизводством, на когнитивные требования которых она отвечает. Будучи беспрерывно в течение долгого времени проникнуто религией, общество пропитано её образами и её духом на глубинном уровне. Идеология будет прочно нести на себе её отпечаток; даже полностью порвав с ней, в идеологии с необходимостью сохранится элемент религии.

стр. 159


История политического верования в течение двух веков будет историей освобождения от этого религиозного наследия, давящего на неё и продолжающего оказывать на неё своё упорное воздействие. Самое важное состоит в том, что это наследие не является аспектом какого-то недвусмысленного порядка, оно является стороной некой неочевидной его формы, которую чрезвычайно сложно прочувствовать. Оно суть некоторое массовое и не требующее доказательств допущение, сделанное в отношении коллективного порядка. За пределами ясно выраженного порядка - такого, функционирование которого мы рассмотрели как идеал контрреволюционной мысли (монархия, иерархия, общность), фактически имеется имплицитная форма ещё более глубокая, монархические и иерархические механизмы которой являются её инструментами. Её можно назвать формой Единого. Будем понимать под ним единство неба и земли, которое формируется благодаря власти посредника, а также единство коллективного тела и власти, которое конкретизируется через посредничество иерархических градаций, единство людей, понимаемое как коллективное тело. Это тройственное единство - духовное и материальное единство людей, проявляющееся в единстве с властью, которая их объединяет невидимой рукой, - несомненно, обнаруживает сущность религиозного структурирования обществ. Это единство определяет круг мыслимого и осуществляемого в процессе учреждения человеческого общежития, от которого сложно будет оторваться. Удивительно и даже необычно то, что эта имплицитная форма окажется способной уцелеть при разрушении эксплицитных инструментов и отказе от них. В течение всего XIX-го и вплоть до начала XX в. она будет сосуществовать с более антимонархическими, эгалитаристскими, индивидуалистическими и антирелигиозными идеями. Она создаст принудительную модель, в которую проскользнёт идея противоположного ей: идея истории, созданная людьми и обращенная в будущее. Форма единого, возникшая в эпоху гетерономии, будет господствовать вплоть до наиболее радикальных версий автономии. Будущее обещает воссоздать коллективное единство. Идеологии в значительной своей части станут дискурсами условий и средств этого будущего единства. Остаётся только догадываться о возможностях развития в этой области: авторитет и зависимость системы от закона, с консервативной точки зрения, гармоничная саморегуляция индивидуальных свобод, с либеральной точки зрения, и эгалитарный коллективизм, с социалистической точки зрения. Основной идеологический вопрос, поставленный под этим углом зрения, может

стр. 160


быть сформулирован следующим образом: как достичь коллективного единства, которое порождало бы религию, но иным, нежели религиозным способом?

Тем более что это неявное религиозное стремление к коллективному единству будет только развиваться в течение XIX столетия, когда общество истории проявляло себя всё больше и больше на практике как общество, функционирующее через разделение, диссоциацию и разногласия. Оно отделяет гражданское общество от государства, разъединяет индивидов, разделяет сознания, труд, противопоставляет различные интересы, приводит к классовым столкновениям. Отсюда и призрак "социального распада", который неотступно на протяжении всего XIX в. преследовал самых разных авторов, проявляясь то в "интеллектуальной анархии" социальной войны, то в индивидуалистической раздробленности. Впрочем, для многих очевидно, что один из наиболее сильных аргументов, появляющийся в условиях непреодолимой социальной необходимости в религии как факторе коллективной интеграции через нечто духовное - это тезис Дюркгейма. Отсюда широко распространённый диагноз, согласно которому общества находятся в переходном состоянии, состоянии кризиса, требующего разрешения, "критической фазы" между двумя моментами органического единства, как скажет Огюст Конт, которые чётко продемонстрировали патологический, нестабильный и требующий преодоления настоящего, отличительными чертами которого являются раздор, рассеивание и противоречивость. Перед непреодолимой очевидностью того, что единство представляет собой нормальное и необходимое условие существования и функционирования обществ, эти разделения создают скандальный образ. Теория, ответственная за историю, будет иметь в качестве своего единственного предмета возможность выйти и преодолеть эти разделения. Специфика будущего ясна: оно может быть временем примирения. Даже те, кто старается подчеркнуть полноту и непримиримый характер социальных антагонизмов, делают это для того, чтобы обратить внимание на обещание разрешения противоречий, которое несёт в себе будущее. Типичным случаем этого является концепция Маркса. Спектакль конвульсий и распрей, характерный для настоящего времени, призван усилить веру и надежду на будущее единство.

Впрочем, результатом развёртывания постоянно меняющегося общества, с точки зрения многозначности его следствий, является углубление идеологии. Отныне оно способствует её утверждению в имманентности, в сознательном разрыве с трансцендентным дис-

стр. 161


курсом религии. 1848 г. в этом смысле предстаёт как главный перелом в европейской культуре.

Расширение диспозитива становления поддерживает идею, согласно которой сообщество людей само себя определяет во всех отношениях - нет ничего среди нас, что не было бы продуктом истории, да и сама история есть только то, что является результатом деятельности её субъектов. Разум становления выходит за пределы теологии в то самое время, когда он начинает проявляться. Его перспективой является действие, которое привело бы общество, создающее само себя во времени, но анархистски и беспорядочно, без знания того, куда на самом деле оно идёт, к отказу от самоопределения при осознании собственной тотальности. Акт революционного разрыва, который бы стал свидетельством конца истории, но в то же время формированияколлективного единства в высшей его форме, т. е. в форме общества, которое хорошо осознаёт себя и владеет самим собой как обществом.

Так, например, в процессе его становления в период с 1880 по 1914 г., важность которого для истории религиозного верования мы увидели, светское развитие идеологии столкнулось с религиозным наследием в толковании единства, чуждого политическому верованию, которое можно справедливо обозначить термином "светская религия". Светская, потому что она основана на вере лишь в человеческую деятельность и в способность человеческого общества к самоформированию. И тем не менее религиозная по своей природе и форме, придаваемой этой способности в будущем. Ясно также, что в ней присутствует и антирелигиозный аспект, поскольку речь идёт о реализации автономии, но в соответствии с путями и средствами, к которым молчаливо прибегает религия, поскольку гетерономной является в сущности любая социальная деятельность. Антирелигиозность раскрепощённого суждения комбинируется с бессознательной религиозностью коллектива, и этот гипнотический образ объединения общества проистекает из эпохи богов, ставший столь опасным в эру человека вследствие возникновения новых инструментов для этого объединения. Ясно, что произойдёт с этим тератологическим соединением в дальнейшем.

Отныне речь уже не идёт о том, чтобы превратить светские религии в истину идеологий. Они лишь соответствуют одному из отдельных этапов в её развитии и представляют собой возможность её ограничения. Но этот пример свидетельствует о неясных очертаниях истории идеологий в целом. Внутреннее терзающее их напряжение даёт возможность увидеть определяющее воздействие,

стр. 162


которое религия продолжала в неявной форме оказывать на социальный дискурс, отделившийся от неё. Этот неожиданный гнёт прошлого по отношению к будущему не везде принимает опасный вид веры, проявляющийся в земном спасении; религия в меньшей степени господствует сегодня повсюду, нежели раньше.

Но история никогда не останавливается. Светские религии можно рассматривать лишь как момент на пути развития идеологий. Мы наблюдали их чахнущими и исчезающими магическим образом в течение последних тридцати лет параллельно с трансформациями, которые привели к вовлечению религиозного верования в универсум демократической автономии. Было бы неправильным делать из этого поспешный вывод о конце идеологии или смерти идеологий. Они ощущают себя лучше, чем когда-либо, и не приходят в упадок. Они всего лишь столкнулись с метаморфозой и не столько в своих радикальных выражениях, сколько в своих умеренных суждениях. Нет ничего мистического в этом отклонении. Не нужно пытаться искать его источник нигде, кроме как в новом развитии сознания истории и диспозитива изменений и самопроизводства современных обществ. Это работа истории, которая сделала возможной неявную историческую религию в данный конкретный момент. И именно она её разрушила. Эта работа истории сделала немыслимым образ конца истории, и одновременно она же свела на нет навязчивое очарование коллективного единства. Она завершила процесса детеологизации становления и рассеивания следов гетерономии. Делая это, она не только лишила смысла всякую революционную перспективу, но также перевернула условия определения и применения социального дискурса.

Таким образом, мы столкнулись с примечательной историей религиозного и политического верований. Религиозное верование постепенно утрачивает свою связь с политикой. Оно лишается своих прежних причастностей к ней в том, что касается формы человеческого сообщества. Это отделение при сохранении своей собственной первоначальной сути открывает перед ней иное будущее. В свою очередь, политическое верование перестаёт быть религиозным. Оно освобождается от ограничений, которые сакральная модель в скрытой форме продолжала накладывать на любое представление об обществе. Это освобождение по отношению к первоначальным рамкам, которыми ограничивалось понимание современного мира, делает возможным для нас войти в новую эпоху политики в более широкой перспективе - эпоху исторического действия.

Перевод с франц. А. В. Энговатовой

 


© libmonster.ru

Permanent link to this publication:

https://libmonster.ru/m/articles/view/Верования-религиозные-верования-политические

Similar publications: LRussia LWorld Y G


Publisher:

Galina SivkoContacts and other materials (articles, photo, files etc)

Author's official page at Libmonster: https://libmonster.ru/Sivko

Find other author's materials at: Libmonster (all the World)GoogleYandex

Permanent link for scientific papers (for citations):

М. ГОШЕ, Верования религиозные, верования политические // Moscow: Libmonster Russia (LIBMONSTER.RU). Updated: 14.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Верования-религиозные-верования-политические (date of access: 05.11.2024).

Found source (search robot):


Publication author(s) - М. ГОШЕ:

М. ГОШЕ → other publications, search: Libmonster RussiaLibmonster WorldGoogleYandex

Comments:



Reviews of professional authors
Order by: 
Per page: 
 
  • There are no comments yet
Related topics
Publisher
Galina Sivko
Краснодар, Russia
1566 views rating
14.09.2015 (3339 days ago)
0 subscribers
Rating
0 votes
Related Articles
ИНВЕСТИЦИИ И ИНФЛЯЦИЯ В КНР: ПРОБЛЕМЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ
Catalog: Экономика 
Yesterday · From Вадим Казаков
Работа ветеринарно-санитарной службы 201 МСД по организации ветеринарного обеспечения в республике Таджикистан имеет особенности. Эти особенности обусловлены во-первых - политической, экономической и социальной обстановкой в республике Таджикистан; во-вторых - условиями размещения и спецификой деятельности дивизии; в-третьих - эпизоотической и эпидемической обстановкой в республике Таджикистан.
РОССИЙСКО-КИТАЙСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ МИРОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ
Catalog: Экономика 
2 days ago · From Вадим Казаков
ПРАВЛЕНИЕ МУХАММАДА ЗИЯ-УЛЬ-ХАКА И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА РАЗВИТИЕ ПАКИСТАНА
2 days ago · From Россия Онлайн
ОБ ЭТИМОЛОГИИ ЭТНОНИМА МОНГОЛ
Catalog: История 
3 days ago · From Россия Онлайн
ВЕДИЙСКИЙ МИФ О ПРИРОДНОМ КАТАКЛИЗМЕ
Catalog: Экология 
3 days ago · From Россия Онлайн
Перевод сайта компании на систему Bitrix24
4 days ago · From Россия Онлайн
Поиск информации о 118 Арсенале ВМФ (в/ч 53140) в г.Новосибирске, Пашино, пос. Флотский, 1951-61гг. Журнал 65 лет ФГУП "118 арсенал ВМФ", 1942-2007 гг. Выходные данные исторического очерка "20 лет из жизни улицы Флотской". Из переписки в "Одноклассниках".
Роль и значение ветеринарной службы в годы войны определялись наличием большого количества конского состава в Советской Армии, численность которого достигала 2 млн. голов, необходимостью сохранения его боеспособности. Главными задачами службы были: ветеринарное обеспечение конского состава и ветеринарный надзор за довольствием личного состава войск продуктами животного происхождения. Об объеме ветеринарного надзора за довольствием личного состава войск продуктами животного происхождения можно судить хотя бы по тому, что только один фронт за месяц войны потреблял на мясо до 60 тыс. голов крупного рогатого скота. 412. На каждой бойне, мясокомбинате, базе, с которых поступало мясо для снабжения войск, дежурили войсковые ветеринарные врачи.

New publications:

Popular with readers:

News from other countries:

LIBMONSTER.RU - Digital Library of Russia

Create your author's collection of articles, books, author's works, biographies, photographic documents, files. Save forever your author's legacy in digital form. Click here to register as an author.
Library Partners
Верования религиозные, верования политические
 

Editorial Contacts
Chat for Authors: RU LIVE: We are in social networks:

About · News · For Advertisers

Libmonster Russia ® All rights reserved.
2014-2024, LIBMONSTER.RU is a part of Libmonster, international library network (open map)
Keeping the heritage of Russia


LIBMONSTER NETWORK ONE WORLD - ONE LIBRARY

US-Great Britain Sweden Serbia
Russia Belarus Ukraine Kazakhstan Moldova Tajikistan Estonia Russia-2 Belarus-2

Create and store your author's collection at Libmonster: articles, books, studies. Libmonster will spread your heritage all over the world (through a network of affiliates, partner libraries, search engines, social networks). You will be able to share a link to your profile with colleagues, students, readers and other interested parties, in order to acquaint them with your copyright heritage. Once you register, you have more than 100 tools at your disposal to build your own author collection. It's free: it was, it is, and it always will be.

Download app for Android