История взаимоотношений Англии и России насчитывает более четырех столетий, однако наиболее прочные основы для культурного диалога двух стран были заложены лишь в Век Просвещения. Интерес к истории становления российско- британского культурного диалога, который в основном пришелся на годы правления двух российских монархов - Петра I и Екатерины II, не ослабевает и поныне. Свидетельство тому - выход в свет ряда монографий как российских, так и британских ученых (А.Б. Соколова, Н.И. Павленко, Э. Кросса и др.), публикация новых документов ("Британия и Россия в эпоху Петра Великого", "Английская леди при дворе Екатерины Великой. Журнал баронессы Элизабет Димсдейл"), а также проведение в Лондоне в 1998 г. международной научной конференции "Петр Великий и Запад: новые перспективы", приуроченной к 300-летию визита российского царя в Англию ¹ . Обращение к этим и ряду других документов и исследований, связанных с историей российско-британских отношений в XVIII в., дает возможность по-новому взглянуть на уже известные проблемы (к примеру, являлись ли западноевропейские заимствования благом для России), а также привлечь внимание к совершенно новым сюжетам указанной темы, например, как российское общество относилось к привнесенным с Запада, в особенности из Англии, элементам европейской культуры. (В понятие "культуры" мы включаем не только литературу и искусство, но также науку, технику, то есть имеем в виду культуру в самом широком смысле этого слова). Представляют интерес отношение англичан к России и проводимым в ней петровским реформам, а также проблема зарождения русофобии в Великобритании (как своеобразной реакции на указанные реформы) в первой четверти XVIII века. Изучению этих и ряда других проблем, тесно связанных с российско-британскими отношениями в эпоху Петра I, и посвящена данная статья.

Близкое знакомство России с британской культурой началось главным образом после визита "царя Московии" в Англию в 1698 году. Но что предшествовало данному событию и почему именно Петру I суждено было открыть "окно в Европу"? В.О. Ключевский полагал, что "мысль о поездке на Запад рождалась сама собой из всей обстановки и направления деятельности Петра. Он был окружен пришельцами с Запада, учился их мастерствам, говорил их языком". В детстве Петра окружали игрушки по преимуществу не-

Лабутина Татьяна Леонидовна - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.

стр. 17

мецкого производства. Арифметике, геометрии, артиллерии и фортификационному делу царевич обучался у голландца Тиммермана. Вероятно, от него же он научился и голландскому языку. Однако наибольшее влияние на пробуждение у юного Петра интереса к западноевропейской культуре оказали обитатели Немецкой слободы, в первую очередь, выходец из Женевы Франц Лефорт и шотландский генерал Патрик Гордон. Яркие характеристики этим людям дал Ключевский. Лефорт - это "авантюрист, пустившийся за тридевять земель искать счастья... невежественный... но человек бывалый, веселый, говорун, вечно жизнерадостный, преданный друг, неутомимый кавалер в танцевальной зале, неизменный товарищ за бутылкой, мастер веселить и веселиться, устроить пир на славу с музыкой, с дамами и танцами!". Одним словом, заключал историк, "дебошан французский". Что касается Гордона, то он состоял на службе с 1661 г. у царя Алексея Михайловича. Во время стрелецкого бунта 1682 г. генерал Гордон выказал себя как "ангел- хранитель" юного Петра, чем навсегда и заслужил его полное доверие. Степенный шотландец, осторожный и аккуратный, генерал Гордон, по выражению Ключевского, "наемная сабля, служившая в семи ордах семи царям" ² , стал неизменным советчиком Петра I по всем важным вопросам. Среди обитателей Немецкой слободы благосклонностью Петра пользовался также английский купец Э. Кревет, который привозил из-за границы любопытные вещицы. От него Петр и его приближенные переняли английские шапочки, камзолы и кортики с портупеями. Близок к Петру был также шотландец математик Яков Брюс. Не исключено, что в Немецкой слободе были и другие выходцы с Британских островов, но выявить их среди остальных европейцев было непросто, поскольку в XVII в. все иностранцы чаще всего именовались "немцами", т.е. "немыми", не говорящими по-русски. Иногда англичан называли "ангилейскими немцами" ³ .

Как видно, еще до визита в Западную Европу Петр I, благодаря тесному общению с жителями Немецкой слободы, уже имел определенные представления о странах, которые намеревался посетить. Однако намерение об этом вояже возникло у него отнюдь не случайно. В то время Россия вела войну с Турцией. В 1696 г. при поддержке созданного на верфях Воронежа флота (по преимуществу галерного) русская армия взяла Азов. И как позднее писал приглашенный на службу к Петру I английский капитан, строитель кораблей, доков и каналов Дж. Перри, "царь был весьма доволен успехами своего нового флота и приобретением столь значительной крепости, открывавшей ему путь к Черному морю" ⁴ . Убедившись в "великом преимуществе, заключавшемся в морской силе", Петр I заявил, что собирается в трехлетний срок построить флот из 40 военных судов, для чего и выписал из Голландии, Италии и Венеции корабельных строителей и мастеров. А пока флот строился, он вознамерился посетить западные страны - Австрию, Польшу, Германию, Данию, Голландию, Англию, Италию. При этом своей главной целью Великое посольство ставило создание антитурецкой коалиции европейских государств. Российский царь отправлялся за границу также для того, чтобы "спешно ознакомиться с недостававшими ему надобными мастерствами: он искал на Западе техники, а не цивилизации", - констатировал Ключевский ⁵ .

2 марта 1697 г. передовой отряд Великого посольства выехал с соболиной и денежной казной. Через неделю в дорогу отправился и царь. Численность посольства (переводчики, толмачи, подъячие, лекари, скорняки, священники, дьяки, солдаты, охрана) составляла 250 человек. Под посольство отрядили 1000 подвод. В составе посольства находилось также 35 волонтеров, которые намеревались обучаться военно-морскому делу. Среди десятников отряда волонтеров под именем Петра Михайлова числился Петр I.

Деятельность Великого посольства, равно как и визит Петра I в Голландию и Англию освещены в исторической литературе довольно подробно ⁶ . Мы остановимся лишь на тех событиях, связанных с визитом царя в эти страны, которые оказали заметное влияние на его приобщение к западноевропейской культуре.

стр. 18

В 1697 г. 25-летний Петр увидел наконец Западную Европу, о которой ему так много толковали его друзья и знакомые из Немецкой слободы и куда съездить уговаривал его Лефорт. В Германии Петр I задержался недолго, однако успел получить от прусского полковника артиллерии аттестат, в котором отмечалось "мужество и бесстрашие огнестрельного мастера" Петра Михайлова. Царя влекли Голландия и Англия - самые передовые в то время страны Западной Европы, в которых были наиболее развиты военно-морская техника и промышленность. Неделю Петр проработал на частной верфи в местечке Саардаме простым плотником. Однако красная фризовая куртка и белые холщовые штаны голландского рабочего не спасли его от любопытных жителей, которые толпами собирались на верфи, чтобы поглазеть на царя- плотника. Петр перебрался в Амстердам, где продолжал в течение четырех месяцев работать плотником на верфи Ост- индской голландской компании. А в свободное время он осматривал достопримечательности города. Его одинаково интересовали лекции профессора анатомии Рюйнга и анатомический театр медицинского светила того времени доктора Боэргана. Он посетил фабрики, заводы, кунсткамеры, госпитали, воспитательные дома, военные и торговые суда, обсерваторию. 2 сентября 1697 г. состоялась первая встреча Петра с королем Англии и штатгальтером Голландии Вильгельмом Оранским. Беседа царствующих особ продолжалась около двух часов, затем Вильгельм пригласил царя на обед, но Петр I отказался от приглашения, сославшись на "большое скопление народа, который по этому случаю собирался в Утрехте со всех уголков Голландии", что было непривычным для "царя Московии" ⁷ .

В январе 1698 г. Петр I отправляется в Англию для изучения процветавшей там корабельной науки. Ему был оказан самый радушный прием. Король подарил царю свою лучшую яхту "Транспорт-ройял", доставленную адмиралом лордом П. Кармартеном, который в награду получил от Петра I монопольное право на ввоз и торговлю табаком в России. Около четырех месяцев пробыл Петр I в Англии. Основное время царь проводил на корабельных вервях в Дептфорде, Портсмуте, Чатаме, артиллерийских заводах Вулича, где в лабораториях наблюдал приготовление артиллерийских снарядов и "отведывал метания бомб". "Большую часть времени он проводил на воде, - свидетельствовал Перри, - занимаясь тем, что относилось к мореплаванью и войне. Он часто брал в руки столярные инструменты и в Дептфордских вервях сам работал, как то бывало в Голландии. Иногда он посещал кузницы и мастерские оружейников и, кажется, не было такого искусства или ремесла, с которым бы он не ознакомился в больших или меньших подробностях" ⁸ . Побывал Петр и в Тауэре, где располагались монетный двор и политическая тюрьма. Сопровождавшие Петра I англичане сочли "неудобным" показывать царю топоры, которыми были обезглавлены королева Мария Стюарт и король Карл I. Устроители экскурсии опасались, как бы "царь Московии" не побросал эти топоры в реку, дабы "не давать повода вспоминать о том, какое впечатление на его отца царя Алексея и на весь русский народ произвела казнь короля".

Большой интерес Петр I проявил к монетной реформе, которая была проведена в Англии в 1695 г. при активном участии известных ученых Дж. Локка и И. Ньютона. Последний был назначен смотрителем, а с 1699 г. - директором Монетного двора. Петр несколько раз посещал Монетный двор и, предположительно, не раз беседовал с известным физиком. Кроме того, царь посетил Гринвичскую астрономическую обсерваторию, где встречался с ее директором - известным астрономом, математиком и физиком Э. Галлеем. Примечательно, что во время их беседы ученый дал Петру ряд советов "по части государственного преобразования России" ⁹ . Посетил Петр I и Британскую Академию наук - Королевское общество, где познакомился с выдающимся математиком из Абердина Г. Фаркерсоном, а также его коллегами С. Гвином и Р. Грайсом. Царь пригласил ученых на работу в Россию, где они вскоре возглавили Навигационную школу.

стр. 19

Во время визита Петра I английский король предложил царю вступить в орден Подвязки, однако тот ответил отказом, ссылаясь на то, что собирается создать подобный орден у себя на родине. Впрочем, согласно новейшим исследованиям, Петр был принят в масонскую ложу темплиеров еще будучи в Голландии. Он также дал обязательство учредить в России Орден св. Андрея, что и исполнил в 1698 году. Кроме того, Петр в 1720 г. стал гроссмейстером духовно-рыцарского Ордена иоаннитов ¹⁰ .

Однако не только английский король предпринимал попытки завлечь "царя Московии" в свое "тайное братство". Не оставили без внимания визит русского царя и представители высшего духовенства англиканской церкви, долгое время помышлявшие о достижении унии с православной церковью. Несколько епископов нанесли визит Петру 15 февраля, спустя неделю царь сам посетил архиепископа Кентерберийского Т. Тенисона. Заметив интерес Петра к устройству англиканской церкви (впрочем, царь с одинаковым интересом посещал богослужения в капелле архиепископа Кентерберийского и в секте квакеров), епископ Солсберийский Дж. Бернет нанес визит "царю Московии" и провел с ним в беседе 4 часа. "Мы говорили о многом, - делился позднее епископ своими впечатлениями об этой встрече. - Он (Петр I. - Т.Л .) обладает такими познаниями во многих вещах, коих я и не ожидал в нем встретить". Епископ "настоятельно" рекомендовал Петру I "обратить внимание на важную роль христианства в деле реформирования жизни и настроений людей", и царь с ним вполне согласился. Говоря о своих впечатлениях о Петре I, Бернет заключал, что тот "либо погибнет на этом пути, либо станет великим человеком" ¹¹ .

Английские церковники пытались оказать влияние на русского царя не только в вопросе религиозного переустройства России. К примеру, известный богослов Ф. Ли составил проект необходимых для России реформ и, как утверждает А. И. Андреев, записка Ли сыграла важную роль в начальных преобразованиях Петра. К примеру, идея коллегиального устройства правительственных учреждений, на которой настаивал Ли, возникла у царя именно под влиянием англичанина. Другие мероприятия, который предлагал богослов (христианизация народов Сибири, устройство специальной школы в Астрахани для изучения калмыцкого, татарского и других языков), были также осуществлены Петром в первые годы по возвращении из-за границы.

Находясь в Англии, Петр I проявлял живой интерес к ее государственному устройству. "Неоднократно царь в беседах расспрашивал о том, как ведутся дела в парламенте, королевском Тайном совете и других государственных учреждениях Англии, в чем состоят права и обязанности мировых судей, интересовался регламентами административных, финансовых, адмиралтейских, почтовых учреждений, расспрашивал о правах короля в мирное и военное время и т.п." ¹² . Довелось царю посетить и парламент, где через слуховое окно он наблюдал за тем, как проходило заседание Палаты лордов, на котором присутствовал король. Как пишет Соколов, этот визит царя в парламент явно не относился к числу самых сильных его впечатлений, поскольку "слишком далеки английские порядки, право и государственное устройство от государственных норм России, от того, что Петр мог считать для себя образцом". Иначе освещал знакомство Петра I с представительным учреждением Англии Ключевский: "Выслушав прения с помощью переводчика, Петр сказал своим русским спутникам: "Весело слушать, когда подданные открыто говорят своему государю правду, вот чему надо учиться у англичан" ¹³ .

Покидая Англию, Петр I упоминал об этой стране, как о "лучшем, красивейшем и счастливейшем острове" на свете. Вместе с ним в Россию отправились 60 мастеров, которых Петр нанял на службу, с тем, чтобы "все виденное за границей завести у себя дома". Однако, обратившись к реформам, царь не пытался поставить русскую жизнь на западноевропейские основы. Как утверждал Ключевский, он лишь стремился "вооружить русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами, умственными и

стр. 20

материальными, и тем поставить государство в уровень с завоеванным им положением в Европе". Аналогичного взгляда на реформаторскую деятельность Петра I придерживался и Н.Н. Молчанов, утверждавший, что царь не собирался слепо подражать Европе, а лишь хотел использовать методы, опыт, уроки передовых стран для того, чтобы быстрее наверстать отставание России ¹⁴ .

Какие реформы и каким образом проводил Петр I в России, опираясь на западноевропейский, в первую очередь, британский опыт? Известно, что Петр вернулся из заграничного вояжа ранее, чем намечалось, так как получил известие о новом бунте стрельцов. Бунт был подавлен с помощью войска верного генерала Гордона, в котором, по свидетельствам Перри, большая часть офицеров и солдат являлись иностранцами. Гордон жестоко расправился с участниками бунта: каждый десятый был повешен, остальные этапированы в Москву. Мученическую смерть от рук пособников Гордона приняли 2 тысячи стрельцов. Расправившись с врагами, Петр I приступил к преобразованиям в стране. "Он начал с того, что поставил на совершенно новую ногу не только гвардию, которая состояла из полков, заменивших... стрельцов, но и все войско подчинил новой дисциплине, почерпнутой им из наблюдений его за границей", - свидетельствовал Перри. Царь пригласил на военную службу также иностранных офицеров. Павленко упоминает о 29 командирах полков, приглашенных из-за границы. 17 ноября 1699 г. вступила в силу рекрутская система набора в армию. Образцом для подражания послужила немецкая модель. На это указывал британский посланник в России Ч. Витворт. Однако свой вклад в "усовершенствование русского войска" внесли и англичане, создавая в качестве мастеров артиллерийские орудия и снаряды. В допетровские времена в России отсутствовала "правильная артиллерия", свидетельствовал Перри. По возвращении с Запада царь ее завел, его подданные изучили артиллерийскую науку и сделались "хорошими бомбардирами". Спустя несколько лет, в 1705 г., Виттворт дал высокую оценку состоянию русской артиллерии: "Артиллерия в настоящее время замечательно хорошо устроена и генерал Огильви говорил мне, что ни у одного народа не встречал такою умения обходиться со своими пушками и мортирами, как прошлого года у русских под Нарвой. Недавно отлито сто новых медных орудий разных калибров" ¹⁵ . Военная реформа, явившаяся первоочередным преобразовательным делом Петра, по мнению Ключевского, оказала глубокое влияние и на общество, и на ход событий в целом.

Если в реформировании русского войска за образец была взята немецкая армия, то флот в России создавался при самом активном участии англичан. "В течение всего XVIII столетия Англия вносила в развитие русского флота большой и важный вклад, как отпуская британских офицеров и кораблестроителей на службу в Россию, так и принимая русских в обучение на суда британскою флота и на верфи - осваивать искусство английских мастеров", - отмечал Кросс. Английские мастера построили немало русских судов, "не было года, когда хотя бы один британский офицер не командовал российским военным кораблем". Влияние английской корабельной науки на строительство русского флота признавали и современники Петра I. Перри утверждал, что царь Петр решил строить свои корабли "только по английскому образцу", еще когда находился в Англии. Тогда же он пригласил к себе на службу нескольких кораблестроителей и мастеров во главе с Э. Дином ¹⁶ . Вернувшись в Россию, Петр I первым делом отправился в Воронеж, где заменил на верфях голландцев английскими мастерами. Строительство флота, потребность в котором Россия особенно сильно стала ощущать, вступив в войну со Швецией, благодаря стараниям Петра I велось интенсивно. Результаты не заставили себя долго ждать. В начале 1705 г. Витворт сообщал в послании к госсекретарю Р. Харли о строительстве царского флота в Воронеже из 40 или 50 военных судов, на самом большом из которых размещено до 90 пушек. Спустя 14 лет новый посол в России Дж. Джеффрис уже с тревогой извещал госсекретаря о том, что стараниями его соотечественников русский

стр. 21

флот пополнился более чем 30 кораблями. Посланник выказывал опасения в том, что продолжая таким же путем, русский царь сможет в несколько лет создать могущественный флот и потому советовал английскому королю Георгу I Ганноверу немедленно отозвать корабельных мастеров из России ¹⁷ .

Не ограничиваясь строительством судов на российских верфях, Петр I неоднократно отдавал распоряжения своим послам и эмиссарам Б. И. Куракину, Ф.М. Апраксину о приобретении судов для российского флота в Великобритании. На взгляд Перри, это было оправданным, поскольку строительство кораблей в России обходилось много дороже, нежели их доставка из Англии. Трудно сказать, чем руководствовался английский корабел и инженер, делая подобные заключения: собственным опытом или корыстной выгодой своих соотечественников, занятых на строительстве кораблей для российского флота на английских верфях. Петр I постоянно приглашал также британских офицеров на службу в Россию, и в этом ему активно помогал верный Гордон. К концу царствования Петра балтийский флот насчитывал 48 линейных кораблей, 800 галер и других мелких судов с 28 тыс. экипажа ¹⁸ .

Среди первоочередных мероприятий, проведенных Петром I после возвращения на родину, была реформа государственного управления. Наиболее важные изменения претерпела Боярская дума. Сократилась ее численность, а также начал меняться социальный состав: аристократическое по своему характеру учреждение пополнялось представителями неродовитого дворянства и приказных дельцов. Преобразования затронули и приказы, или канцелярии. С 1 марта 1700 г. было велено все частные акты писать на гербовой бумаге, как это было принято в странах Западной Европы. Голландский художник и этнограф К. де Бруин, не раз посещавший Россию, полагал, что делопроизводство в стране велось "таким же образом, как у нас, голландцев". Изменился и порядок оформления казенных бумаг. К примеру, теперь не выписывались так пространно, как прежде, все титулы царя. В этом Перри усматривал английское влияние ¹⁹ .

Английское влияние сказалось и на церковной реформе, проведенной Петром I в начале XVIII в., в результате которой царь стал главой православной церкви. Испанский посланник в России граф де Лириа отмечал, что хотя Петр I "в большей степени склонялся к лютеранству, яд которого он вкусил в Голландии", однако неизменно стремился стать главой церкви, "подобно английскому королю". Павленко подчеркивал, что еще в Англии, беседуя с епископом Бернетом, Петр I "интересовался не столько вопросами богословия, сколько выяснением отношений между церковной и светской властью". По возвращении на родину царь осуществил намеченную реформу. После смерти Патриарха он воспротивился избранию нового и сам сделался главою церкви, присвоив себе исключительное право управления ею. По свидетельству Перри "этот странный и изумительный оборот дел возбудил сильное волнение в среде высшего духовенства" ²⁰ . Что же касается предпринимаемых попыток со стороны англиканского духовенства добиться объединения с православной церковью, заключив унию, то таковые успеха не имели.

Большое значение для укрепления мощи Российского государства имели экономические реформы, проведенные Петром I во многом благодаря его знакомству с западноевропейской промышленностью. По возвращении на родину Петр приступил к монетной реформе и уже в 1700 г. новые монеты были пущены в оборот. Руководство монетным делом было поручено "горячему стороннику англичан и английского влияния" Ф.А. Головину. Он же ведал внешними сношениями, снабжением армии и кораблестроением, поэтому англичане старались не упустить своего шанса, имея в лице Головина "славного покровителя" ²¹ .

О влиянии европейского опыта на деятельность Петра в экономической сфере писали Ключевский и Н.Г. Устрялов. Ключевский отмечал, что познакомившись с Западной Европой, царь навсегда остался "под обаянием ее промышленных успехов". Он особенно тщательно изучал фабрики и заводы главных промышленных центров Западной Европы - Амстердама, Лондона,

стр. 22

Парижа. Всякий раз при их посещении записывал свои наблюдения. Для того, чтобы создать в России промышленность, наподобие западноевропейской, Петр I осуществил ряд мер, которые, на взгляд Ключевского, сводились к трем направлениям: 1. Вызову иностранных мастеров и фабрикантов; 2. Посылке русских людей за границу для обучения "мастерствам"; 3. Законодательной пропаганде. "Вслед за Петром в 1698 г. в Россию наехала пестрая толпа всевозможных художников, мастеров и ремесленников, которых Петр за границей пригласил на свою службу", - писал Ключевский. Устрялов перечислял специалистов, которых Петр "навербовал" в Англии. В их числе были: морские капитаны, поручики, лоцманы, строители корабельные, мачтовые и шлюпочные мастера, якорные кузнецы, компасные, парусные и канатные "делатели", "мельнишные строители" и многие ученые люди, также "архитекторы гражданские и воинские" ²² . В сборнике российско-британских документов содержится информация о приглашении в Россию мастеров-артиллеристов, корабельных дел мастера Дж. Ноя, врача Б. Эндрюса, специалистов по горному делу и др. Для организации стеклодувного производства в Воробьеве, вблизи Москвы, были также привлечены английские специалисты ²³ . Перри свидетельствовал, что вместе с Петром Англию покидали нанятые им математики, корабельные строители, художники, офицеры, бомбардиры. Царь нередко поручал также своим резидентам приглашать в Россию английских мастеров.

Петр I очень дорожил иностранными специалистами. "Ни за кем из своих Петр не ухаживал так, как за заграничными мастерами, - подчеркивал Ключевский. - Если иноземный мастер захочет выехать за границу до контрактного срока, производилось строгое расследование, не было ли ему какого стеснения, не обидел ли его кто-нибудь, и хотя бы он не выразил прямого недовольства, а только показал вид недовольного, предписывалось жестоко наказывать виновных. Такие выгоды давались иноземным мастерам и фабрикантам с одним непременным условием: "учить русских людей без всякой скрытности и прилежно" ²⁴ . Особым расположением царя пользовались британские кораблестроители. По свидетельству посланника Джеффриса, в Великобритании у них не было земли или иной другой недвижимости, следовательно, и терять им на родине было нечего. Они прибыли в Россию с семьями искать обеспечения и отчасти нашли его: их заработки составляют от 800 до 2000 руб. в год на человека, кроме подарков и иных выгод. Мастера "окружены таким вниманием, на какое они не могли бы рассчитывать ни в какой другой стране, даже если бы принадлежали к знатному роду, - продолжал посланник, - так как царь, а следовательно и все его сановники, ласкают их больше, чем кого-нибудь. Они принимают участие во всех придворных развлечениях, на всех пирах сидят за царским столом... Короче, царь не пренебрегает ничем, чтобы привлечь их к себе и удержать их на своей службе до гроба" ²⁵ .

Другим важным источником распространения английской культуры в России становились те молодые люди, которые отправлялись на обучение различным ремеслам в Великобританию. Еще до своего возвращения с Запада, Петр издал 22 ноября 1698 г. указ об отправке "в разные государства учиться всяким наукам". Прежде это запрещалось делать под страхом смертной казни. 61 человек отправились в Италию, 39 - в Голландию, 22 - в Англию. Многие "студенты" принадлежали к княжеским фамилиям и впоследствии стали послами: в Париже (Б. И. Куракин), в Варшаве (Г.Ф. Долгорукий), в Вене (П.А. Голицын). Главными предметами изучения русских "студентов" являлись навигация и кораблестроение. Впрочем, со временем программа "заграничной выучки" расширилась. "Студенты" обучались в Венеции, Флоренции, Тулоне, Марселе, Кадиксе, Париже, Амстердаме и Лондоне "живописному искусству, экипажеству, механике, навигации, инженерству, артиллерии, рисованию... боцманству, артикулу солдатскому, танцевать, на шпагах биться, на лошадях ездить и всяким ремеслам, медному, столярному и судовым строениям". Они изучали в Европе не только "фило-

стр. 23

зофские и дохтурские науки", но также печное мастерство и искусство обивать комнаты и убирать кровати. В своем рабочем дневнике о первоочередных делах Петр вносил запись об отправке в Англию молодых людей для изучения ремесел по изготовлению сапог и слесарных работ. Со временем фабричных мастеров и горных инженеров сменили правоведы и коммерсанты, знающие науку управления, особенно финансового. "С помощью тех и других Петр заводил в России то, что он видел полезного на Западе и чего не было в России", заключал Ключевский ²⁶ .

Англия по праву считалась главным "университетом" для русской молодежи, отправлявшейся на обучение в Европу. В 1715-1717 гг. в Великобританию прибыли 42 студента для обучения по следующим специальностям: строители баркасов и судов, барж, яликов; столярные работы на судне, изготовление мачт; мастера пушечных дел, по гребле и по окраске судов; якорьщики; мастера по металлу, плотницкому делу, бурению, сверлению, пилорамам; специалисты по украшению домов, изготовлению замков, мебели (столов и стульев) и одежды; декораторов спален и других помещений; изготовители математических инструментов и т.д. Как видно, царь не жалел государственных средств на подготовку различных специалистов в Англии. Всего на протяжении XVIII в. в Великобритании обучилось, по данным Кросса, несколько сотен "студентов" из России. Обращает на себя внимание их социальный состав. Так, в числе 30 лучших учеников Навигационной и Математической школ в Москве для учебы в Британии были отобраны: сыновья священников Петр Мартов и Федор Васильев, иконописца - Степан Маев, солдата - Петр Макринский, писца - Василий Казанцев, горожанина - Федор Казанцев, придворного - Семен Ушаков и т.д. Однако большинство "студентов" являлись представителями бояр и дворян. Петр направил на обучение в Англию даже сыновей своего дяди. Родственники царя - бояре Нарышкины были очень молоды: одному едва минуло 14, другому исполнилось 8 лет. Тем не менее, мальчики произвели приятное впечатление на посланника Витворта, который отмечал, что оба они говорят по латыни и отличаются умением держаться "скромно, прекрасно не по летам и не по обычаю своей родины" ²⁷ . По прибытии в Англию молодые Нарышкины были представлены королеве Анне Стюарт (царствовала в 1702-1714 гг.) и также произвели на нее самое благоприятное впечатление.

Большую роль в подготовке национальных кадров для промышленности сыграл сам царь. Петр I неоднократно говорил о государственной пользе ремесленных и промышленных занятий в России, подчеркивая, что они "никого не бесчестят", а напротив также полезны для государства и почетны, как любая другая государственная служба. По примеру англичан, вынужденных для решения проблемы пауперов, возникшей на почве огораживаний еще в XVI в., в правление Тюдоров, строить богадельни и приюты для нищих, Петр в 1703 г. повелел открыть в Москве работный дом "для праздношатающихся", а при нем завести различные ремесла. К. де Бруин, расценивая подобные действия Петра I как достойные похвалы, отмечал, что для обеспечения существования "нищих мужчин и женщин, шатающихся во множестве по московским улицам", при каждой церкви открывалась богадельня, которая содержалась на казенный счет ²⁸ . В 1724 г. по указу Петра были устроены также воспитательные дома, в которых незаконнорожденные дети обучались "всяким художествам".

Результаты принятых Петром I мер для создания отечественной промышленности не заставили себя долго ждать. К концу правления Петра в России насчитывалось 233 фабрики и завода. Наиболее интенсивно развивались предприятия, связанные с военным делом: полотняное, парусное, суконное производства. Процветало также горное дело, благодаря чему в 1718 г. на всех русских заводах было выплавлено более 6,5 млн. пудов чугуна и около 200 тыс. пудов меди ²⁹ , что позволило России вооружить флот и армию собственным огнестрельным оружием.

Важное место в экономике России при Петре I занимала торговля, в

стр. 24

которой наиболее активными партнерами русских купцов являлись англичане. Ранние торговые контакты с английскими купцами восходят к середине XVI в., когда прибывший в Архангельск "купец-авантюрист" Р. Ченслер "открыл" Россию для англичан. Однако торговые отношения двух стран особенно укрепились после визита Петра I в Англию. Россия в ту пору, даже на взгляд иностранца Перри, являлась страной "плодородной" и изобиловала всем, "что потребно для жизни человека". Русские купцы везли на Запад: кожи, меха, полотно, лен, пеньку, тюленью кожу, ворванное сало, канифоль, смолу, деготь, икру, сало, воск, рыбий клей, лес для корабельных мачт, строевой лес, дуб и сосновое дерево. А после того, как в России расширилось производство по изготовлению железа для производства оружия, иноземные купцы стали проявлять интерес и к этому товару. Английские купцы были самой многочисленной группой среди заморских торговцев: из 98 торговых судов, прибывших в 1722 г. в Санкт- Петербург, 52 являлись британскими. Об интенсивных торговых контактах между Россией и Англией в правление Петра I свидетельствовал и писатель Д. Дефо. "Мы посылаем теперь 100 судов в год вместо 8-9, как в прошлые годы", - писал он в 1705 г. в журнале "The Consolidator" ³⁰ . Нельзя пройти мимо того факта, что иностранные купцы, и прежде всего, выходцы с британских островов, пользовались в России особым покровительством со стороны царя и его приближенных. И.Я. Фроянов пишет, что Петр J создал тяжелейшие условия для русского купечества, тогда как западным торговцам делал различные послабления. Многие товары, шедшие на экспорт, попадали в руки купцов- монополистов А. Стейлса, И. Люпса, К. Гутфеля, Е. Меера, X. Бранта и других. Монополисты получали баснословные прибыли, способствовавшие экономическому благосостоянию Западной Европы. Этому же в немалой степени помогала утечка капиталов в европейские банки, главным образом, в Лондонский и Амстердамский. "Эпоха петровских реформ расплодила массу мздоимцев и казнокрадов, которые в сутолоке преобразований сколотили несметные состояния. Особенно отличился "светлейший князь" А.Д. Меншиков, который ... вывозил наворованные деньги за границу. В Лондонском и Амстердамском банках он хранил 9 млн. руб., бриллианты и разные драгоценности на сумму в 1 млн. руб. Богатства по тем временам сказочные. Государственный бюджет 1724 года составил 6 млн. 243 тыс. 197 руб." ³¹ . Таким путем происходила огромная перекачка русских богатств на Запад, что было выгодно западным дельцам, справедливо заключал историк.

Западное, не в последнюю очередь английское влияние, сказалось в России и на культуре, образовании, искусстве, литературе, а также внешнем виде русских людей и их бытовом поведении. Сближение с Западом требовало, по разумению Петра, изменений во внешнем виде русских людей с тем, чтобы они собой напоминали европейцев. Поэтому на другой день по возвращении из Англии Петр I начал самолично обрезать бороды у бояр. Указ о брадобрействе появился позже, 16 января 1705 года. Духовенство и крестьян этот указ не затронул: им дозволялось оставаться "старомодными". Витворт свидетельствовал: "Одною из самых трудных задач было склонить москвитян к разлуке с длинными бородами: многие из знатнейших бояр расстались с ними в присутствии царя, только потому, что его воле противиться было нельзя. Простые люди, впрочем, не так легко поддавались новой моде, пока у городских ворот не стали взимать штрафов со всякого, входящего или выходящего с необритой бородою, причем плата требовалась каждый раз, как бы кто часто ни проходил воротами. Таким образом, наконец, и простой народ заставили покориться". Для исполнения указа о брадобрействе были отряжены специальные брадобреи, которые брили бороды всем без различия. Многим людям подобное распоряжение "казалось до того горьким", что они пытались подкупить деньгами брадобреев, однако это не помогало. Бритье совершалось даже за столом царя и над самыми знатными вельможами. "Невозможно выразить скорбь, какую причиняло это бритье многим русским, ...оттого, что они потеряли бороду, которую, ...так долго носили и

стр. 25

которую считали признаком почета и знатности", - вспоминал де Бруин. Один плотник из Воронежа рассказывал Перри, что собирается спрятать свою отрезанную бороду с тем, чтобы ее положили вместе с ним в гроб, и когда он явится на тот свет, то сможет дать отчет о ней Николаю-угоднику ³² . Дело доходило до того, что в разных городах России стали появляться подметные письма, в которых православных призывали "восстать за бороду". В дом к митрополиту Дмитрию в 1705 г. сошлись знатные горожане, которые затеяли диспут о бороде, об опасности брадобрейства для душевного спасения, ибо считалось, что "сбрить бороду - значит потерять образ и подобие божие".

Стремясь облегчить сближение своих подданных с иноземцами, Петр I в январе 1700 г. издал указ о ношении европейского платья. "Сперва повелел монарх платью сему быть венгерскому, но потом сие отменил, а указал носить мужескому полу верхнее саксонское и французское, а камзолы и нижнее платье немецкое, и женскому - немецкое". Примечательно, что каждый из иностранцев, оставивший записи о виденном в России, причислял введенную Петром моду к той стране, из которой сам прибыл. Так, голландец де Бруин сообщает, что русским людям запрещалось выходить за городские ворота не в голландской одежде, чулках и башмаках. Англичанин Перри уверял, что царь приказал своим подданным одеться по английской моде, и что образцы тонкого английского сукна для кафтанов были вывешены на всех воротах города ³³ .

Иноземная мода встречала глухое недовольство в обществе, поскольку она была чужда как традициям, так и самому духу русского народа. Однако Петр не сдавался и стремился насильно навязать своим подданным элементы европейской бытовой культуры. В ход шли самые жесткие меры. "У городских ворот, - писал Ключевский, - расставлены присяжные наблюдатели бород и костюмов, которые штрафовали бородачей и носителей нелегального платья, а самое платье тут же резали и драли. Дворян, являвшихся на государев смотр с невыбритой бородой и усами, нещадно били батогами... Купцам за торг русским платьем - кнут, конфискация и каторга. Все это было бы смешно, если бы не было безобразно" ³⁴ .

Почему же Петр I так сурово расправлялся с теми своими подданными, которые не желали следовать западной моде? Ученые высказывали два предположения. Ключевский полагал, что большинство населения противилось петровским реформам и не желало столь поспешных нововведений, поскольку видело в том крушение всей своей жизни - обычаев, традиций, быта. Царя же раздражала подобная приверженность к отечественной старине. Он усматривал угрозу своим начинаниям во всех приверженцах этой старины. И потому "древнерусская борода была для него не физической подробностью мужской физиономии, а выставкой политического настроения, знаком государственного бунтовщика наравне с длиннополым платьем". Другим расхожим мнением по поводу введения изменений во внешнем виде русских людей считалось то, что это делалось в целях безопасности самих иностранцев, которых ненавидел весь народ. "Замечания некоторых историков о том, что перемена внешности нужна была для успеха преобразований, - писал Л. Анисов, - что длиннополость - признак азиата, а короткополость - признак европейца, уничтожаются простым и ясным признанием Гордона, что это нужно было для безопасности иноземцев, для смешения их с русскими перед негодующим народом" ³⁵ .

Возмущение народа вызвало еще одно нововведение, позаимствованное Петром I у англичан - табакокурение. Прежде в России курение табака расценивалось как дело "нечистое". Оно запрещалось распоряжением самого Патриарха. Однако царь, как уже упоминалось выше, находясь в Англии, пожаловал лорду Кармартену монопольное право на ввоз и торговлю табаком в России, после чего в стране и развернулась кампания по приучению русского народа к табаку. И в курении табака, и в потреблении спиртных напитков русский народ следовал западным, и не в последнюю очередь английским, образцам. Как свидетельствовал Перри, вскоре после своего воз-

стр. 26

вращения из Англии Петр I повелел открыть в России кабаки для распития спиртного, варить же пиво или самогон крестьянам было запрещено. Было бы неверным утверждать, что до Петра в России не употребляли спиртных напитков вовсе, однако также ошибочно полагать, что просвещенная Европа отличалась в ту пору трезвостью. Ключевский писал: "В тот век пили много везде в Европе, не меньше, чем теперь, а в высших кругах, особенно придворных, пожалуй, даже больше". В Англии в начале XVIII в., пишет A.M. Панченко, "пьянствовали и стар, и млад, причем, чем выше был сан, тем больше человек пил. Без меры пили почти все члены королевской семьи". В одном только Лондоне насчитывалось в ту пору 17 тысяч пивных. Чрезмерное пристрастие к спиртному англичан обличали как порок и первые английские просветители Дж. Аддисон, маркиз Галифакс и другие. Так что русские люди в потреблении спиртного скорее следовали "заграничным образцам", нежели являли таковой сами. Англичане попытались в какой-то мере повлиять на обычаи, связанные с культурой (или отсутствием таковой) пития в России. Так, благодаря настояниям посланника Витворта, русские отказались от практики "заставлять пить гостей насильно" и впредь каждый был "волен пить столько, сколько ему самому приятно и угодно" ³⁶ .

Большое волнение в российском обществе вызвало еще одно нововведение царя, привнесенное с Запада: с 1 января 1700 г. было ведено вести летосчисление от Рождества Христова, а не от сотворения мира, а Новый год праздновать 1 января, как и все неправославные народы. "Это новшество уж прямо вторгалось в церковный порядок, - подчеркивал Ключевский. - Люди... теперь еще сильнее встрепенулись на защиту старой веры". Данная реформа летосчисления не случайно легла в основание легенды о Петре I как о "царе-антихристе". Подданные царя "подчинились этому указу только из страха, - свидетельствовал Перри. - Но и до сих пор находятся еще некоторые старые русские, которые в день 1-го сентября ... с ревностным усердием празднуют этот день, как первый день Нового года" ³⁷ .

Более плодотворно сказалось британское влияние на развитии образования в России. Во время своего визита в Англию Петр I посетил Академию наук, университет в Оксфорде, музеи, лаборатории. Увиденное произвело на царя большое впечатление и привело к убеждению о необходимости создания высших и специальных учебных заведений в России. В то время в стране существовало единственное высшее учебное заведение - Славяно-греко- латинская академия, основанная в 1685 году. Петр I немало содействовал основанию Российской Академии наук, деятельность которой с первых дней ее существования была тесно связана с английским Королевским обществом. К слову сказать, в члены Королевского общества в 1714 г. был принят князь А.Д. Меншиков: "за его достоинства, знания и умения как в военном, так и гражданском правлении". Царь провел ряд практических мер по созданию в стране различных учебных заведений. В 1701 г. в Москве была открыта Навигационная школа, которую возглавил Фаркерсон. Именно этому ученому суждено было стать основателем математического и навигационного обучения в России. При Петре I Фаркерсон подготовил едва ли не всех русских моряков "от высших и до низших". В 1703 г. в Москве открылись математические школы, или реальные гимназии. Их выпускники, в свою очередь, становились учителями школ, которые создавались с 1714 г. по всей стране. В 1705 г. в Москве открылось среднее учебное заведение - гимназия Глюка, в которой основное внимание отводилось изучению иностранных языков, а также истории и философии. Занимала Петра I и мысль о создании начальной народной школы. К концу его царствования в России насчитывалось уже до полусотни цифирных школ, в которых обучали грамоте, письму, арифметике и геометрии. Однако превратить подобные учебные заведения во всенародные Петру I так и не удалось; в них обучались по преимуществу "дьячие и подъяческие" дети. Необходимость в технических знаниях потребовала открытия в столицах помимо Навигационной школы также ряда училищ - медицинского, артиллерийского, инженерного. Были предприняты первые

стр. 27

шаги в организации женских образовательных учреждений по примеру тех, что существовали в Англии. В 1694 г. просветитель Д. Дефо издал трактат "Очерк о проектах", в котором предлагал открыть женские образовательные учреждения - "академии" для аристократок, по 2 в каждом графстве. Эти "академии" представляли собой пансионы закрытого типа, в которых ученицы получали светское образование, обучались грамоте, иностранным языкам, музыке и танцам. Один из сподвижников Петра I, просвещенный аристократ Ф. Салтыков в своем труде "Пропозиции" также предложил в каждой губернии открыть по две женских школы, разместив их в помещении бывших монастырей. Позднее с проектами женских семинарий выступал В. Татищев ³⁸ .

Большое значение в деле распространения знаний в России Петр I придавал прессе и книгопечатанию. В ту пору в Англии издавалось уже несколько периодических изданий. По примеру англичан Петр I в январе 1703 г. повелел издавать в Москве еженедельное периодическое издание "Ведомости", которое и стало первой печатной газетой в России. В "Ведомостях" чаще всего перепечатывалась информация из иностранных европейских газет. В 1708 г. Петр издал указ о печати книг светского содержания "гражданским шрифтом, сближенным по начертанию букв с латинским". Среди первых новым шрифтом была издана переведенная с немецкого языка книга "Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению". Помимо "азбуки и цифири", книга содержала ряд рекомендаций (в том числе и представительницам слабого пола) по поводу того, как следовало держать себя в обществе: как сидеть за столом и обходиться с вилкой и ножом, с носовым платком, на каком расстоянии снимать шляпу при встрече с знакомыми и какую "позитуру принимать" при поклоне. Эта книга, по определению Ключевского, "учебник светских приличий", была популярна и переиздавалась в России несколько раз.

Устроенная Петром I типография в Москве, по свидетельству Перри, издавала на протяжении ряда лет переведенные с иностранных языков многие книги "по части богословия и нравственности, равно как и относящиеся до войны, искусств и наук". Делал это русский царь, по мнению англичанина, с целью "внушить народу своему правила добродетели и дать ему лучшее понятие о совести и человечности" ³⁹ .

Надо признать, что влияние английской литературы на умы россиян в эпоху Петра I было довольно ограниченным в силу слабого распространения английского языка в России. Поэтому знакомство с английской литературой осуществлялось через "посредников", т.е. благодаря переводам с французского и немецкого языков. В середине 20-х годов появился первый перевод с французского отдельных номеров сатирико-нравоучительного журнала "The Spectator", издателями которого были первые журналисты- просветители Англии Р. Стиль и Дж. Аддисон. Этот журнал имел огромный успех как у себя на родине, где переиздавался 54 раза, так и во многих странах Европы. Объяснялась подобная популярность издания разнообразием тематики (от текущей информации о событиях в стране и за рубежом до глубоких рассуждений на философские, этические, литературные сюжеты), а также занимательной формой ее изложения. В своем журнале просветители подвергали острой критике коррупцию и взяточничество, злоупотребление служебным положением и некомпетентность должностных лиц, а также высмеивали пороки, присущие англичанам: суеверие, религиозные предрассудки, зависть, злословие, ложь, притворство, ханжество, пьянство. Подобные негативные явления жизни и человеческие пороки были типичными не только для англичан, но и для русских людей, поэтому журнал очень скоро сделался популярным и в России. Что же касается английской политической литературы, оказавшей огромное влияние на просвещенные умы Франции, то в России она не имела успеха. Переводы трудов Т. Гоббса и Дж. Локка, а также изложенные Ф. Прокоповичем в "Правде воли монаршей" "ходячие и безвредные для русского читателя идеи западноевропейской публицистики о происхожде-

стр. 28

нии государств, об образах правления, о власти государей", по мнению Ключевского, не имели успеха ⁴⁰ . Русская элита предпочитала знакомиться с политическими порядками и общественными нравами Западной Европы не по книгам, а отправляясь в путешествия на учебу или с дипломатической миссией.

Бесспорно, значительным явлением в культурной жизни петровской России являлся театр. Придворный театр в Москве был устроен еще при отце Петра - царе Алексее Михайловиче. Хотя представления в нем давала "иноземная труппа", но русские люди также привлекались к новому развлечению. К примеру, Симеон Полоцкий написал для раннего театра в 1674 г. две пьесы: "О Навходоносоре царе" и "Комедию притчи о блудном сыне". Со смертью царя Алексея театральное дело в России приостановилось и лишь в 1702 г. вновь ожило, когда Петр I выписал странствующую немецкую труппу актеров во главе с актером и драматургом Кунштом. Театральные представления давались два раза в неделю на Красной площади, где в спешном порядке было выстроено специальное помещение - "комедиальная хоромина", или "комедиальный анбар". Чаще всего ставились пьесы из репертуара самого Куншта: "Сципий Африканский", комедия о Дон-Педре и Дон-Яне, а также "Доктор принужденный" Мольера. Каких-либо явных свидетельств о влиянии английского театра на русский в эпоху Петра I нам обнаружить не удалось, однако, по мнению М.П. Алексеева, связи русского театра с английским были очевидными и их истоки вели к "англичанам иноземной слободы" ⁴¹ .

Заимствования элементов западноевропейской, в первую очередь, английской культуры во многом (хотя далеко и не во всем) сказалось положительно на развитии России. К подобному заключению приходил и Н.А. Ерофеев ⁴² . Но считали ли прогрессивными реформы Петра I его современники? Как русский народ воспринимал деятельность царя после его возвращения с Запада и как вообще он относился к иностранцам? Ответы на эти вопросы позволят составить более полное представление о том, каким путем происходил процесс восприятия западной культуры в России.

Еще до визита Петра I в европейские страны, т.е. до начала его реформаторской деятельности, отношение русских людей к иностранцам было далеко недружественным. Одной из причин восстания стрельцов, как отмечал Панченко, было желание не только перебить бояр, но и "вырубить Кукуй", поскольку вину за наплыв и непомерное влияние иноземцев возлагали на Немецкую слободу. Москвичи не случайно переименовали ее в "Пьяную слободу". "И было за что, - продолжал историк. - Здесь оседало много всякого европейского отребья, потасовки и попойки стали будничным делом. На Кукуй возлагают ответственность за грубость нравов, которой отличалась компания Петра и дома, и в первом заграничном путешествии". Бояре и дворяне роптали на то, что царь "вполне прилепился к иностранцам", ежедневно ходил в их дома и свободно допускал беседовать с собой. Еще более враждебным сделалось отношение русского народа к иностранцам после возвращения Петра I из зарубежной поездки и начала его реформ. Практически все общество встретило эти реформы "в штыки". Дворянство было недовольно ущемлением своих властных полномочий. Церковная реформа, сопровождавшаяся снятием колоколов с церквей для переплавки их на пушки, возбудила "сильное волнение" в среде высшего духовенства. Осуждающе воспринимало действия Петра I даже его ближайшее окружение: А. Меншиков, Д. Голицын, Ф. Апраксин, Я. Долгорукий, Б. Шереметев, С. Яворский и другие. Князь Голицын говорил: "К чему нам нововведения, разве мы не можем жить так, как живали наши отцы, без того, чтобы иностранцы являлись к нам и предписывали нам новые законы?". В реформах Петра Голицыну особенно не нравилась поспешность нововведений, а также были неприятны стремления царя изменить нравы и обычаи старины. Князь ненавидел иноверцев и ратовал за то, чтобы русские люди в своем государстве дела вершили самостоятельно ⁴³ . И подобные высказывания Голицына находили сочувствие и поддержку со стороны многих придворных Петра I.

стр. 29

Упорное противодействие петровским реформам оказывал народ. Подозрительное отношение к реформаторской деятельности царя со стороны простого народа Ключевский объяснял двумя причинами: тем, что эти реформы, во-первых, довели принудительный труд народа на государство до крайней степени напряжения, и, во-вторых, являлись "непонятной ломкой вековечных обычаев, старинного уклада русской жизни, освященных временем, народных привычек и верований" ⁴⁴ . Непрекращающийся наплыв иностранцев и возрастающее их влияние на царя вызывали недовольство русского народа, а сама поездка к "нехристям" послужила толчком для народной фантазии. В народе все чаще стали поговаривать о том, что "немцы царя испортили", высказывались предположения о том, что Петр I - вообще "не наш государь, а немчин". Рождалось сказание о "царе- антихристе".

Нельзя сказать, чтобы Петр I заблуждался относительно "задушевных" отношений Западной Европы к России. Да, и к иностранцам, по утверждению Ключевского, он относился "с трезвым недоверием". Петр хорошо понимал, что Россию на Западе всегда ожидают "пренебрежение и недоброжелательство". Однако историческая необходимость заставляла царя заимствовать у Запада всевозможные новшества и переносить их на российскую почву. И вряд ли удалась бы эта затея Петра I с реформами, если бы не поддержка со стороны столичного дворянства. Именно этот класс, считавший государственную службу своим сословным призванием, и стал, по выражению Ключевского, "главным туземным орудием реформ". К числу первых "поборников" западного влияния историк причислял князя Хворостинина, Ордина-Нащокина, Ртищева и других. И все же проводить свои реформы Петру пришлось через насилие и "властное принуждение" над народом. Хотя отдельные новшества, заимствованные царем у иностранцев (доступ женщин, наряду с мужчинами, в общественные увеселительные заведения - ассамблеи; запрет на венчание без согласия на брак молодых людей и др.) встречали одобрение, однако в целом реформаторская деятельность Петра, во многом осуществленная под влиянием Запада, не находила общественной поддержки. Что же касается негативного отношения к иностранцам, влияние которых на своего царя народ расценивал исключительно отрицательно, то оно продолжало оставаться таковым на протяжении ряда лет и после кончины Петра. В 1725 г. многие простые люди отказывались присягать "императрице-иноземке" Екатерине I, которая будто бы "напустила порчу" на своего супруга. Нередко случались нападения на иностранцев. Так, была раскрыта "шайка", насчитывавшая 9 тысяч человек, во главе с отставным полковником, которая намеревалась сжечь адмиралтейство и убить всех иностранцев ⁴⁵ . Суд над участниками заговора был короткий: 36 зачинщиков были посажены на кол и повешены за ребро.

При изучении вопроса о влиянии английской культуры в России мы задавались также целью установить, как сами англичане относились к русскому народу и к реформаторской деятельности Петра I. В отношениях между Англией и Россией в первой четверти XVIII в. преобладали, считает Соколов, недоверие, осторожность и сдержанность. Этому в немалой степени способствовало прочно укоренившееся в общественном мнении Великобритании представление о России как об отсталой, "чрезвычайно странной, экзотической и неевропейской стране". Издатель журнала "The Examiner" известный писатель-сатирик Дж. Свифт в 1713 г. выступил со статьей, в которой характеризовал русских как нацию "варваров и дикарей", подчиняющихся тираническому правлению, склонных к частым восстаниям и представлявших для цивилизованного мира еще большую угрозу, чем та, которую несли в свое время готы и вандалы. На взгляд другого просветителя Англии Б. Мандевиля, подданные "царя Московии" от природы глупы и "не так уж давно большинство их являлись чуть ли не дикими животными" и только усилия Петра I способны превратить Россию в цивилизованную страну. Между тем, подобные суждения о России складывались во многом из-за недостатка сведений о стране и ее народе. Как отмечал британский ученый М. Андерсон,

стр. 30

англичане, находившиеся в России, практически не знали русского языка, истории страны. Они рассматривали русский народ и его государственность как стоявшие ниже западноевропейских, тем более британских. С историей России англичане знакомились по "Истории жизни Петра Великого", написанной Вольтером. Они ничего не знали о средневековой культуре России, которая находилась на довольно высоком уровне. Многие британцы верили в то, что в России до воцарения Екатерины II не существовало даже книгопечатания. Для большинства англичан реформы Петра были малопонятны. Они полагали, что внутренние дела народа, еще пребывавшего в состоянии варварства, вряд ли могут быть интересными для остального мира ⁴⁶ .

В какой мере были справедливы суждения англичан о петровской России как "варварской стране"? По признанию того же Андерсона, культура России еще до татарского нашествия находилась на довольно высоком уровне. И действительно, приведенные Панченко данные об уровне грамотности мужского населения России (как одного из показателей уровня культурного развития страны в целом) в первой половине XVII в., позволяют говорить о том, что значительная часть мужского населения была знакома с грамотой ("белое духовенство" - поголовно грамотное, "черное духовенство" и дворяне - на 75%, купечество - на 75 - 96%, мужики - на 23 - 52% грамотные). Средний уровень грамотности мужского населения Англии в тот же период составлял 70%, т.е. практически не превышал уровня грамотности мужчин в России! Существовавшая типография в России - Печатный двор издавала в середине XVII в. 450 тыс. букварей, псалтырей и часословов. При этом книги были общедоступными. К примеру, буквари продавались по копейке за штуку. Общая продукция Печатного двора за XVII в. составляла около 500 наименований книг. Обычным делом для второй половины XVII в. стали иностранные книги в личных и монастырских библиотеках. Подводя итоги анализа состояния культуры России до петровских реформ, А.А. Преображенский заключал: "Общее направление развития русской культуры изучаемого времени не осталось незамеченным для наиболее вдумчивых и наблюдательных иностранцев, не склонных только в уничижительном плане отзываться о нашей стране в XVII столетии" ⁴⁷ . Таким образом, становится очевидным, что представления англичан о петровской России как о "варварской" и "нецивилизованной" стране были далеки от истины. Но только ли недостаточной информированностью британцев о России (даже первые географические карты России стали издаваться в Англии лишь с 1708 г.) объяснялось подобное восприятие нашей страны? Отнюдь, нет! Во многом отношение англичан к России и ее народу зависело от той внешней политики, которую Петр I проводил в то время.

Поначалу и сам "царь Московии", и его деятельность встречали одобрение со стороны правящей элиты Англии. Взаимоотношения царя с британскими монархами - Вильгельмом Оранским, королевой Анной и королем Георгом I Ганновером внешне выглядели безупречно. Обмениваясь посланиями, Петр I и царствующие английские монархи друг к другу иначе, как "дорогой и любимый брат" и "любящая сестра" не обращались. Прием царю в Англии также был оказан самый радушный. Англичане показали Петру I все, что он пожелал увидеть и охотно проводили своих соотечественников в далекую Россию, чтобы те своим трудом и мастерством помогли обустроить страну на европейский лад. 27 апреля 1705 г. Харли писал посланнику Витворту: "Я надеюсь вскоре услышать от Вас, насколько европейские обычаи проникают в Россию и насколько Его Величество... успевает привить своей армии, своему народу, своему законодательству, правительству, торговле своей страны все, что он и его сановники видели при своем путешествии за границей". И как бы отвечая государственному секретарю, Д. Дефо в журнале "The Consolidatop" сообщал о том, что Петр I перенял многое из английской практики, особенно в военном искусстве и торговле "для своего невежественного народа". Петр I преобразовал свою армию, создал новый флот, открыл посольства в разных частях мира. "И теперь мы видим, - продолжал

стр. 31

Дефо, - как его армия осаждает укрепленные города, ...а его инженеры строят батареи, из которых летят снаряды, как это делается и в других странах. Прежде ничего этого не было... и потому поля сражений они устилали телами своих погибших солдат... Мы видим, что их суда теперь полностью оснащены и управляются английскими и голландскими специалистами, а их военные суда путешествуют по Балтике. Их новый город Петербург, построенный царем, начинает походить на наш Портсмут... Великий монарх также улучшил свою страну, введя в обиход манеры и обычаи более просвещенных наций Европы" ⁴⁸ .

Не менее восторженно о реформаторской деятельности Петра отзывались и другие просветители. К примеру, Р. Стиль в журнале "The Spectator" утверждал, что в современном мире существуют только два великих монарха: французский король Людовик XIV и царь России Петр I. На взгляд журналиста, Петр I "за свои знания, достоинства и личный вклад" достоин называться "великим правителем" и его "справедливо поставить в один ряд с античными героями". На взгляд же Мандевиля, более всего заслуживает похвалы деятельность Петра I, направленная на повышение грамотности населения России. Высоко оценил деятельность Петра I английский капитан Дж. Перри, которому довелось воочию наблюдать русского царя и на судостроительных вервях и за токарным станком. Перри обращал внимание на то, что Петр I не жалел усилий в деле подготовки квалифицированных кадров из своих подданных. Он сам был примером для подражания, поскольку одновременно являлся инженером, пушкарем, "делателем потешных огней", кораблестроителем, токарем, боцманом, оружейником, мастером, кузнецом и т.д. Не удержался от похвальных речей в адрес "царя Московии" и посланник Витворт. В одном из своих писем к госсекретарю Харли 14 марта 1705 г. он отмечал: "Мощью собственного гения, почти без сторонней помощи он достиг успехов, превосходящих всякие ожидания и вскоре, конечно, возведет свое государство на степень могущества, грозную для соседей... Царь свершил также много других великих реформ чрезвычайно полезных стране... Надо удивляться, как много Его Величество сделал в короткое время, не вызвав никаких смут; это должно приписать единственно счастливым способностям Государя, его любознательности и трудолюбию" ⁴⁹ .

Однако восторженный тон официальных лиц и прессы Великобритании по адресу Петра I и его реформаторской дельности резко меняется после захвата Ревеля, Полтавской битвы 1709 г. и успехов российского флота на Балтийском море. В ту пору в Европе происходило два серьезных военных конфликта: Северная война (1700-1721 гг.) и Война за испанское наследство (1702-1713 гг.). В первой участвовала Россия, во второй - Великобритания. А поскольку Швеция рассматривалась англичанами в качестве союзницы, то ее ослабление в войне с Россией вызывало резкое недовольство правительства Великобритании. Территориальные завоевания Петра I способствовали усилению антирусских настроений в Англии, отмечал Андерсон. Одним из свидетельств подобных настроений может служить инцидент, который произошел с послом России в Англии А. Матвеевым. 21 июня 1708 г. в Лондоне трое неизвестных напали на посла, жестоко его избили, изорвали на нем платье и бросили в долговую тюрьму. Госсекретарь Бойль расценил подобные действия нападавших как "дерзкое оскорбление" посла и просил английского посланника в России Витворта "не жалеть ни усилий, ни расходов", чтобы погасить возникший скандал. Королева Анна направила Петру I письмо с официальными извинениями, однако сам факт возможности подобной провокации являлся свидетельством антирусских настроений в Великобритании. Англичане стали опасаться России не только из-за ее побед, одержанных на суше, но и в связи с усилением могущества на море, отмечал Андерсон. При этом он ссылается на автора памфлета, который в 1714 г. писал: "Петр I стал нашим соперником и для нас опасно не замечать этого" ⁵⁰ .

Антирусские настроения, нараставшие в Англии в 1716-1717 гг., еще более упрочились в последующие годы. Победы российского флота, который

стр. 32

создавался во многом благодаря усилиям английских мастеров, заставляли Великобританию усматривать в России опасного конкурента. В письме госсекретарю лорду Стенхоупу 15 мая 1719 г. новый посланник в России Дж. Джеффрис высказывал беспокойство по поводу тех соотечественников, которые помогали русским строить флот: "Если мы своих мастеров отзовем домой и будем наблюдать за тем, чтобы другие не являлись им на смену, постройка кораблей будет приостановлена, - писал он, - Если же не принять этой или другой соответствующей меры против развития царского флота, нам придется раскаяться, хотя быть может уже и поздно". В другом своем послании Джеффрис настоятельно рекомендовал госсекретарю отозвать корабельных мастеров из России, поскольку, "оставаясь здесь, они, указав русским основания хорошего судостроения, обучив их своему мастерству, будут ежегодно приносить Англии убыток на сумму более, чем в двадцать раз превосходящую все, что царь тратит на них" ⁵¹ .

Впрочем, не только военно-морские победы русских раздражали англичан. В развитии промышленного потенциала в России они также усматривали опасную конкуренцию для собственной промышленности и торговли. В апреле 1718 г. "московит Третьяков" был отправлен на обучение в королевский литейный цех в Вуличе, однако англичане отказались его принять, мотивируя это тем, что они "сами только начали осваивать это дело", и что у мастера предостаточно собственных учеников, да и своя работа не ждет. Англичане воспротивились также устройству в России собственного табачного производства. Члены Тайного совета высказывали опасения в том, что подданные царя могут быть посвящены в тайны табачного дела наравне с британцами, а это отзовется "крайне вредными последствиями" для английской торговли. Чтобы не допустить распространения табачного производства в России, королевские советники требовали все машины и материалы, завезенные в страну, "сломать и уничтожить". Отказали англичане и в просьбе Петра I направить в район Астрахани 10-12 человек, "искусных в виноделии и разведении виноградников". Да, и вообще, как отмечал Ключевский, иноземные мастера, обучавшие русских, "делали это неохотно и небрежно", а прожив определенный срок в России, уезжали, оставляя учеников "без совершенства их науки". Все это возбуждало подозрение, продолжал историк, "не дают ли они на то присяжного обязательства своим цехам на родине" ⁵² . Бесспорно, подобное отношение к успехам русского народа приводило к зарождению в Англии русофобии, прежде всего в среде правящей элиты.

Антирусские настроения подогревались в общественном мнении Великобритании искусственно, признавал британский ученый Д. Хорн. Правительство хорошо оплачивало услуги журналистов, которые без устали твердили об опасности со стороны России. Русского царя они начали изображать как "автократа с неограниченными амбициями", а существующую систему правления в России, как "жестокую деспотию", от которой исходит серьезная угроза для свобод англичан. Особенно усердствовал в нагнетании антирусских настроений Дефо. В своем журнале "A Review" журналист опубликовал две пространные статьи, в которых резко критиковал Петра I и его методы правления. Так в статье от 23 августа 1711 г. он осуждал российского царя за то, что тот "не заботится о естественных правах своих подданных и прежде всего, их праве на свободу". Полемизируя с Р. Стилем, который в Петре I видел великого монарха, Дефо напротив считал, что царь, который тиранит свой народ, не может обладать "духом истинного величия", тиран не может быть героем. "Позвольте любому путешественнику в эту страну рассказать о своих впечатлениях, и вы узнаете как самовластно царь распоряжается душой и телом своих подданных, - писал журналист. - Дайте им рассказать, как его подданные склоняют головы в его присутствии и опускают глаза, не смея взглянуть на своего правителя... Как он расправляется со своей знатью, как требует от нее отдавать своих сыновей в мастера и ремесленники". Другая же статья Дефо, опубликованная 2 апреля 1713 г. в том же журнале, вызвала настоящий дипломатический скандал. Дефо осуждал "варварство

стр. 33

московитян", которые продавали пленных шведов магометанам. Самого Петра I журналист называл "королем- мясником" и призывал европейских монархов не общаться с правителем, который подобен чудовищу - "свирепому сибирскому медведю" ⁵³ . Естественно, что статья, написанная в столь оскорбительных для царя выражениях, не могла остаться незамеченной. Английскому послу была вручена нота протеста. Королева Анна обещала примерно наказать обидчика, но слова своего не сдержала: Дефо так и не понес никакого наказания за свою дерзкую статью.

Антирусские настроения, зародившиеся в последние годы жизни Петра I, привели к возникновению в Великобритании русофобии, прочно укоренившейся в общественном мнении на протяжении последующих веков. Проблема русофобии в Англии в свое время поднималась известными учеными Н.А. Ерофеевым и В.Г. Трухановским. Хотя оба историка анализировали русофобию в Великобритании в XIX в., они также затронули истоки происхождения этого явления, связывая его начало с правлением Петра I. О зарождении русофобии в Англии в первой четверти XVIII в. писал и Хорн. Решающая победа русских над шведами, приобретение Россией прибалтийских земель, рост ее флота явились свидетельством возникновения в Европе нового мощного государства, с которым уже не могли не считаться другие страны. Новая Россия представляла серьезную конкуренцию Великобритании, и потому отношения двух стран в последние годы правления Петра I, а затем и Екатерины I (1725-1727 гг.) отличались неприязнью. Две страны в ту пору пребывали, по словам Хорна, в состоянии "холодной войны" ⁵⁴ . И лишь с приходом к власти в России и Англии новых монархов в отношениях между странами наметились положительные перемены.

Подведем некоторые итоги. Нельзя не признать, что заимствования из британского опыта в России при Петре I были очевидными. Наиболее ярко английский "след" обнаруживается в создании морского флота, регулярной армии, промышленных мануфактур, в делопроизводстве, церковной и образовательной реформах. И здесь можно говорить о положительном влиянии британского опыта на Россию. Однако были в заимствованиях и свои отрицательные стороны, сказавшиеся прежде всего в насильственном сломе морально-этических и религиозных норм и традиций, господствовавших в ту пору в русском обществе. Проводимые под влиянием и по примеру Запада реформы Петра I насильно прививали к древу западноевропейской цивилизации совершенно иную, отличную от нее самобытную и самодостаточную русскую культуру. Естественно, что подобный процесс не мог пройти гладко и без издержек. Одним из наиболее показательных негативных фактов насильственной "европеизации" России явилось снижение уровня грамотности ее населения, поскольку основные силы народа отвлекались на строительство флота, регулярной армии, постройку новой столицы и т.д. ⁵⁵ . Цену за "открытие окна" в Европу русский народ заплатил непомерную. И потому говорить лишь о положительном влиянии европейской и, в первую очередь, британской культуры в России, вряд ли правомерно. Вместе с тем нельзя отрицать очевидного: благодаря знакомству с техническим и культурным наследием Великобритании Россия смогла намного быстрее достигнуть в XVIII в. статуса великой европейской державы. Однако исторический опыт англичан вряд ли смог быть востребован, если бы не тяжелейший труд русского народа и неиссякаемая реформаторская деятельность его лидера - Петра Великого, направленных на создание государства нового типа.

Примечания

1. СОКОЛОВ А.Б. Навстречу друг другу. Россия и Англия в XVI--XVIII вв. Ярославль. 1992; ПАВЛЕНКО Н.И. Петр Великий. М. 1994; КРОСС Э. У Темзских берегов. Россияне в Британии в XV111 веке. СПб. 1996; КАМЕНСКИЙ А.Б. От Петра I до Павла 1. М. 1999; Britain and Russia in the Age of Peter the Great. Historical Documents (далее - Britain and

стр. 34

Russia). Lnd. 1998; An English Lady at the Court of Catherine the Great. The Journal of Baroness Elizabeth Dimsdale, 1781. Cambridge. 1989. Peter the Great and the West: New Perspectives. International Conference. Lnd. 9-11 July 1998.

2. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Соч. в 9 томах. Т. IV. М. 1989, с. 18, 20.

3. ЕРОФЕЕВ Н.А. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. 1825-1853 гг. М. 1982, с. 72.

4. ПЕРРИ Дж. Состояние России при нынешнем царе. М. 1871, с. 95-96.

5. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Т. IV, с. 20-21.

6. См.: АНДРЕЕВ А.И. Петр I в Англии в 1698 г. - Петр Великий. Сб. статей. М.-Л. 1947; БАКЛАНОВА Н.А. Великое посольство за границей в 1697-1698 гг. - Там же; СОКОЛОВ А.Б. Ук. соч.; ПАВЛЕНКО Н.И. Ук. соч.; КРОСС Э. Ук. соч.

7. Britain and Russia, p. 5.

8. ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 107.

9. АНДРЕЕВ А.И. Ук. соч., с. 82, 72.

10. АНИСОВ Л. Восшествие на престол. Борьба латинских иезуитов и протестантов за Московский православный престол. М. 2000, с. 59-60.

11. Britain and Russia, p. 181-184, 237, 13-14.

12. АНДРЕЕВ А.И. Ук. соч., с. 91, 87.

13. СОКОЛОВ А.Б. Ук. соч., с. 152. Петр I не знал английского языка и потому во время беседы с посланником Вильгельма Оранского он воспользовался помощью переводчика с английского на голландский язык, которым царь владел (Britain and Russia, p. 21). М.П. Алексеев полагал, однако, что "свободно говоривший по-голландски Петр, вероятно, неплохо понимал также и английскую речь" (АЛЕКСЕЕВ М.П. О связях русского театра с английским в конце XVII - начале XVIII вв. - Ученые записки Ленинградского государственного университета, N 87. Саратов. 1943, с. 131); КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 24.

14. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 189, 202; МОЛЧАНОВ Н.Н. Дипломатия Петра Первого. М. 1986, с. 117.

15. ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 117-118, 120; ПАВЛЕНКО Н.И. Ук. соч., с. 102; Сборник императорского русского исторического общества (далее - СИРИО). Т. 39. СПб. 1884, с. 54-55.

16. КРОСС Э. Ук. соч., с. 167, 168; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 106.

17. СИРИО. Т. 39, с. 59; т. 61. СПб. 1888, с. 563, 564.

18. Britain and Russia, p. 115, 158; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 28; КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 63.

19. ПАВЛЕНКО Н.И. Ук. соч., с. 107; Де БРУИН К. Путешествия в Московию. - Россия XVIII века глазами иностранцев. Л. 1989, с. 94; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 153.

20. Цит. по: АНИСОВ Л. Ук. соч., с. 287; ПАВЛЕНКО Н.И. Ук. соч., с. 75; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 133.

21. АНДРЕЕВ А.И. Ук. соч., с. 96.

22. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 101; ПАВЛЕНКО Н.И. Ук. соч., цит. по: с. 77.

23. Britain and Russia, p. 208, 216.

24. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 102.

25. СИРИО. Т. 61, с. 562.

26. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 218, 102, 104, 196.

27. Britain and Russia, p. 193, 58; КРОСС Э. Ук. соч., с. 348-363; СИРИО. Т. 50. СПб. 1886, с. 31.

28. Де БРУИН К. Ук. соч., с. 93.

29. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 110-111.

30. ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 159; Britain and Russia, p. 236.

31. ФРОЯНОВ И.Я. Погружение в бездну (Россия на исходе XX века). СПб. 1999, с. 727, 728, 730.

32. СИРИО. Т. 39, с. 60; Де БРУИН К. Ук. соч., с. 92; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 127.

33. Цит. по: ПАНЧЕНКО A.M. Русская культура в канун петровских реформ. М. 1984, с. 120; Де БРУИН К. Ук. соч., с. 91; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 127.

34. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 200.

35. Там же, с. 199-200; АНИСОВ Л. Ук. соч., с. 76.

36. ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 124, 148; КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 35; ПАНЧЕНКО A.M. Ук. соч., с. 126; Selections from Addison's Papers Contributed to the Spectator. Oxford. 1894, p. 211-212; The Complete Works of George Savile First Marquess of Halifax. Oxford. 1912, p. 10-13.

37. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 212; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 152.

38. Britain and Russia, p. 134; DEFOE D. An Essay upon Projects. Lnd. 1887, p. 169-171; ЮРОВСКАЯ Э.П. Утопические черты организации Императорского воспитательного общества благородных девиц. - Екатерина Великая. Эпоха российской истории. СПб. 1996, с. 108.

стр. 35

39. ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 143.

40. Selections from Addison's Papers Contributed to the Spectator. Oxford. 1894, p. 125, 201-202; КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 248.

41. АЛЕКСЕЕВ М.П. Ук. соч. - Ученые записки Ленинградского государственного университета, N 87, с. 139.

42. ЕРОФЕЕВ НА. Ук. соч., с. 83.

43. ПАНЧЕНКО A.M. Ук. соч., с. 119, 125; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 97; АНИСОВ Л. Ук. соч., с. 85, 249.

44. КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 207.

45. Там же, с. 196; АНИСОВ Л. Ук. соч., с. 176-177.

46. СОКОЛОВ А.Б. Ук. соч., с. 155; ANDERSON M.S. Britain's Discovery of Russia. 1553-1815. Lnd. 1958, p. 59, 87-91; Опыт о благотворительности и благотворительных школах. - МАНДЕВИЛЬ Б. Басня о пчелах. М. 1974, с. 289.

47. ПАНЧЕНКО A.M. Ук. соч., с. 166; PERRY R. The Celebrated Mary Astell. An Early English Feminist. Chicago. 1986, p. 489; История Европы. Т. IV. М. 1994, с. 230, 235.

48. Britain and Russia, p. 55, 62, 63, 89, 133, 134; Цит. по: АНДРЕЕВ А.И. Ук. соч., с. 101.

49. Britain and Russia, p. Ill; СИРИО. T. 39, с. 60-61.

50. ANDERSON M.S. Op. cit., p. 65, 59, 70.

51. СИРИО. Т. 61. СПб. 1888, с. 536, 564-565.

52. Britain and Russia, p. 194; СИРИО. Т. 39, с. 104; ПЕРРИ Дж. Ук. соч., с. 63; КЛЮЧЕВСКИЙ В.О. Ук. соч. Т. IV, с. 102.

53. HORN D. Great Britain and Europe in the Eighteenth Century. Oxford. 1967, p. 205; Britain and Russia, p. 111-112, 125.

54. ТРУХАНОВСКИЙ В.Г. Бенджамин Дизраэли или история одной невероятной карьеры. М. 1993, с. 222; HORN D. Op. cit., p. 109, 205.

55. ПАНЧЕНКО A.M. Ук. соч., с. 166.

Постоянный адрес данной публикации: