Libmonster ID: RU-16026
Автор(ы) публикации: В. В. Носков

В архиве Виталия Ивановича Старцева сохранилось большое количество материалов по теме, разработкой которой он с большим увлечением занимался в последние годы своей работы в Ленинградском отделении Института истории СССР АН СССР (ныне - С.-Петербургский Институт истории РАН). Тема эта - русско-итальянские отношения в годы первой мировой войны, которые до сих пор не стали объектом специального исторического исследования. Невозможность завершить эту работу стала одной из важнейших причин ухода В. И. Старцева из ЛОИИ и перехода на другую работу, где он, однако, уже не имел условий для продолжения своих исследований.

Занимаясь этой проблемой, отечественная историография которой не отличалась большим разнообразием, Старцев основательно исследовал документы из фонда Канцелярии министра иностранных дел в Архиве внешней политики России и приступил к изучению итальянской исторической литературы. На этой стадии работа, к сожалению, приостановились, чем и объясняется состав материалов, сохранившихся в его архиве. Большую их часть представляют 17 тетрадей с архивными выписками из донесений русских дипломатов в Риме и Лондоне. Вместе с этими материалами хранятся три машинописных текста, в которых нашли воплощение первые результаты произведенных Старцевым исследований. Это обзор работ советских историков на тему "Россия и Италия в 1914 - 1917 г." (16 стр.), а также рукописи двух больших статей, озаглавленных автором: "Италия во внешней политике России в канун и в начале первой мировой войны (июль-август 1914 г.)" (75 стр.) и "Россия и Лондонский пакт 26 (13) апреля 1915 г." (119 стр.). Историографический обзор содержит характеристику как советских, так и отдельных переводных работ, опубликованных до 1977 г. включительно.

В первой из двух статей Старцев ставил своей задачей "показать активную роль русской дипломатии по отношению к Италии в попытках предотвращения европейского конфликта в дни 23 - 28 июля", а также "отношение русской дипломатии к провозглашению нейтралитета Италии в Европейской войне и, наконец, энергичные попытки привлечь Италию в качестве новой союзницы Антанты в первой половине августа 1914 г." (с. 3). Старцев упоминает и частично использует здесь отечественные работы вплоть до монографии В. П. Любина, опубликованной в 1982 г., английское издание известного

стр. 116

труда Л. Альбертини "Происхождение войны 1914 г.", некоторые другие публикации. Главным источником, на который опирается автор, являются материалы, опубликованные в документальном издании "Международные отношения в эпоху империализма". Комплексный анализ документов по истории русско-итальянских отношений, имеющихся в этом издании, представляет собой главное содержание статьи. Здесь же Старцев вводит в научный оборот новые архивные документы. По архивным данным автор восстановил ход первоначальных переговоров между державами Антанты по вопросу о привлечении Италии к своему союзу, которые происходили в июле-августе 1914 г., - в той, естественно, мере, в какой это позволяет сделать переписка российских дипломатов. В итоге своего исследования Старцев пришел к выводу о том, что "Англия стремилась в конце июля и начале августа 1914 г. держать все сношения с Италией под своим контролем, гася русские инициативы и скрыто противодействуя им".

Наиболее завершенной является вторая статья, по сути - черновой вариант главы задуманной монографии. Главная идея этой работы - показать "дипломатическую историю Лондонского договора" 1915 г., по условиям которого Италия вступила в войну. К моменту написания этой статьи составленная Старцевым библиография включала около 250 названий разного рода работ по интересующей его проблематике, в том числе труды итальянских историков. В качестве источников он использовал преимущественно российские документальные материалы, тщательный анализ которых составляет главное содержание публикуемой работы и придает ей несомненный научный интерес. Основой послужили документы, опубликованные в 7-м томе III серии издания "Международные отношения в эпоху империализма". До того только некоторые из этих документов были использованы советскими историками, а также британским исследователем В. В. Готлибом в монографии "Тайная дипломатия во время первой мировой войны". Однако в публикацию МОЭИ, как отмечал Старцев, не вошло "подавляющее большинство телеграмм посла и временного поверенного в делах в Риме за март-май 1915 г.", а также "больше половины телеграмм российского посла в Лондоне Бенкендорфа". Именно эти материалы, хранящиеся в фонде Канцелярии министра иностранных дел в АВПРИ, заняли заметное место в его работе. Таким образом, основное отличие публикуемый статьи от предыдущих работ заключается в комплексном анализе опубликованных документов в сочетании с большим количеством новых документальных свидетельств, извлеченных им из архива российского МИД.

Волна военной пропаганды, наложившаяся на исторические воспоминания об эпохе Рисорджименто, стала подниматься в итальянском обществе еще за несколько лет до 1915 г., в связи с Триполитанской войной 1911 - 1912 гг., поэтому начало первой мировой войны застало Италию подготовленной к восприятию мысли об участии во всеевропейском конфликте. Одним из главных органов военной пропаганды являлась газета "Idea nazionale". Автор раскрывает подоплеку дипломатического противостояния между Италией и Россией, которое развернулось в первые месяцы 1915 года. В первую мировую войну вступила "Даннунцианская Италия, характерное выражение итальянской политической неполноценности и неподготовленности", писал историк итальянской философской мысли XX столетия. Для этой Италии, как выразися один из ее идеологов, "Родина стоит больше, чем Христос"1. Против возобладавших в Италии настроений выступил Б. Кроче, который заявил: "Справедливость осуществляет не один народ над другим, но над всеми народами бог, или тот бог, которым является история"2. Эта мысль была вполне созвучна взглядам мыслителей Серебряного века в России, про-

стр. 117

пагандировавших идеологию освободительной "войны, в которую мы верим". Разница заключалась в том, что военная философия русских мыслителей сильно влияла на идейную жизнь России, а призыв их итальянского единомышленника остался гласом вопиющего в пустыне. Кроче выступил против того, чтобы "под предлогом помощи войне распространять ветхие концепции и поверхностные суждения"3. Однако в момент империалистического искушения победил все же "д'Аннунцио, а не Кроче"4. Война с Австрией "изображалась как последняя для Италии война Рисорджименто"5. В интервенционистской пропаганде широко использовался образ "последней войны" вообще, после которой в мире восторжествуют высшие идеалы добра и справедливости6. В тумане подобных иллюзий Италия и сделала свой выбор в пользу участия в конфликте великих держав.

В советской историографии прослеживается эволюция подходов к объяснению той дилеммы, перед которой встали политические деятели Италии после августа 1914 года. "Подобно шакалу, итальянский империализм наблюдает складывающееся между двумя борющимися лагерями соотношение сил, для того чтобы выступить на стороне вероятного победителя", - писал советский историк, первым обратившийся к этой теме7. Позднее возобладало мнение о том, что вопрос для Италии заключался, по сути, не в выборе между двумя лагерями, а только в цене за выступление на стороне Антанты. "Противоречия Италии с Австро-Венгрией на Адриатике, с Австро-Венгрией и Германией на Балканах, в Малой Азии, на всем Восточном Средиземноморье делали выступление Италии на стороне центральных держав невозможным", - полагала К. Э. Кирова8. "И политические, и стратегические соображения звали ее в лагерь Согласия", - считает В. Н. Виноградов9. По мнению же Н. Д. Смирновой, "Италии не пришлось выбирать между двумя группировками. Речь шла о нейтралитете или о вступлении в войну на стороне Антанты"10. Не склоняясь вполне ни к одной из этих позиций, Старцев исходил из предпосылки, что правительство Италии маневрировало между двумя лагерями, и не ставил перед собой вопрос, было ли вообще возможно ее выступление на стороне довоенных союзников.

В любом случае, и современники событий и затем историки прекрасно понимали, что итальянские политики вели переговоры с противоборствовавшими державами с позиций национального эгоизма. Посол Австро-Венгрии в Риме писал в связи с этим: Италия использует "право на компенсацию для поддержки своей политики безудержного шантажа"11. Британский министр, со своей стороны, констатировал: "Итальянские политики вели войну не во имя международного права и не ради защиты слабых народов Европы от хищного и дерзкого милитаризма агрессивных держав, но исключительно в силу сделки, обеспечивавшей материальные выгоды их собственной стране"12.

Впрочем, со своей стороны, итальянские деятели тоже не обманывались насчет истинных намерений других европейских держав. Они, полагал А. Саландра, "в этой войне не сражаются за человечество, за справедливость, за демократию"13. Как видно из этих высказываний, участники многосторонних дипломатических переговоров, развернувшихся в первые месяцы 1915 г., вполне стоили друг друга.

Россия подписала Лондонский договор 1915 г. под давлением союзников, озабоченных исключительно решением собственных проблем. Старцев детально воссоздает историю подготовки и принятия этого беспрецедентного в дипломатической истории соглашения, характеризуя роль каждого из участников переговоров. Возможно, при этом автор несколько идеализирует деятельность министра иностранных дел С. Д. Сазонова: не только лично он, а и российская дипломатия в целом оценивала ситуацию более реалистично,

стр. 118

чем лондонские или парижские политики. "Дипломатия царской России оценивала возможный военный эффект от выступления Италии более сдержанно и, как показали события, более правильно", - отмечала, в частности, Кирова14. Реальные боевые возможности Италии задолго до 1915 г. сумел оценить В. В. Розанов, имевший возможность наблюдать за подготовкой итальянских солдат во время посещения Неаполя. "Если русскую роту можно убить, а не разбить.., то итальянская производит такое впечатление, что ее именно нельзя разбить, потому что она гораздо раньше этого разбежится", - писал он. "Только в Италии можно понять, почему абиссинцы разбили итальянцев: просто их нельзя не разбить; итальянцы сами разбиваются"15. Весь последующий ход военных действий стал иллюстрацией к этим заметкам русского наблюдателя.

Публикуемая работа приоткрывает еще одну страницу в творческой биографии Старцева. Это своего рода историографический документ позднесоветского времени, "историографический источник", позволяющий пролить свет на черновую, повседневную работу выдающегося историка. Статью отличает также своеобразный авторский стиль. При подготовке текста произведена лишь незначительная стилистическая правка, исправлены очевидные неточности, добавлены инициалы к фамилиям упоминаемых автором деятелей. В настоящее время источниковая и историографическая база для проведения исследования по истории русско-итальянских отношений в годы первой мировой войны значительно расширилась. Много публикаций на эту тему появилось уже во время войны 1914 - 1918 годов. Их источниковедческий анализ может стать отправной точкой для продолжения исследований в этой области. Российская историография последних лет создала также широкий общекультурный контекст для изучения взаимоотношений между двумя странами. Достаточно упомянуть альманах "Россия и Италия. Встреча культур", который издается с 1993 года. Тем не менее, специального исследования на интересовавшую Старцева тему до сих пор не существует, так что публикация его работы позволяет в значительной степени заполнить этот историографический пробел.

Публикацию подготовил В. В. Носков.

Примечания

1. Цит. по: ГАРИН Э. Хроника итальянской философии XX века (1900 - 1943). М. 1965, с. 321.

2. Цит. по: АББАТЕ М. Философия Бенедетто Кроче и кризис итальянского общества. М. 1959, с. 194.

3. Там же, с. 204.

4. ГАРИН Э. Ук. соч., с. 335.

5. АББАТЕ М. Ук. соч., с. 166; ГАРИН Э. Ук. соч., с. 313.

6. АББАТЕ М. Ук. соч., с. 182.

7. ШТЕЙН Б. Е. Италия в первой мировой войне. В кн.: АЛЬДРОВАНДИ МАРЕСКОТТИ Л. Дипломатическая война. М. 1944, с. III.

8. КИРОВА К. Э. Италия в период ее нейтралитета (август 1914 - май 1915 г.). В кн.: История Италии. Т. 2. М. 1970, с. 416.

9. ВИНОГРАДОВ В. Н. Италия перебегает к Антанте. В кн.: За Балканскими фронтами первой мировой войны. М. 2002, с. 156.

10. СМИРНОВА Н. Д. Итальянский нейтралитет: политический принцип или тактический маневр. В кн.: Первая мировая война. Пролог XX века. М. 1998, с. 159.

11. ГОТЛИБ В. В. Тайная дипломатия во время первой мировой войны. М. 1960, с. 230.

12. ЛЛОЙД ДЖОРДЖ Д. Правда о мирных договорах. Т. 2. М. 1957, с. 18 - 19.

13. ГОТЛИБ В. В. Ук. соч., с. 331.

14. КИРОВА К. Э. Вступление Италии в мировую войну. В кн.: История Италии. Т. 2, с. 429.

15. РОЗАНОВ В. В. Иная земля, иное небо... М. 1994, с. 194 - 195.


Носков Владимир Витальевич - доктор исторических наук, профессор Санкт-Петербургского государственного университета.

стр. 119

Настоящее исследование посвящено дипломатической истории подготовки Лондонского пакта 26(13) апреля 1915 г., который определил условия вступления Италии в первую мировую войну на стороне Тройственного согласия. Главное внимание уделено позиции России по отношению к перспективе появления нового союзника, изучению борьбы, которую вела русская дипломатия в первые месяцы 1915 года. Целью этой борьбы было обеспечение государственных интересов России в Средиземноморье, выхода к Адриатическому морю южных славян на Балканах, ограничение ничем не оправданных притязаний Италии на огромную долю в будущем австро-венгерском наследстве. Противоборство России и Италии и определило конкретное содержание Лондонского пакта, в частности тех его статей, которые разграничивали славянские и итальянские владения на восточном побережье Адриатического моря. Поединок двух дипломатий проходил в неблагоприятных для России условиях. Не один на один шло это состязание, а при усиленной поддержке итальянской стороны союзниками России по Антанте, Англией и Францией. Сами переговоры проходили в Лондоне, и вел их в основном английский министр иностранных дел Э. Грей. Россия и Франция были представлены своими послами графом А. К. Бенкендорфом и Ж. Камбоном. Грей и Камбон играли ведущую роль в определении условий будущего соглашения с Италией. В солидарном давлении на Россию принимали участие французский президент Р. Пуанкаре, французский министр иностранных дел Т. Делькассе, английский посол в Петрограде Дж. Бьюкенен и французский - М. Палеолог. Выяснение причин и размеров этого давления, его эффективности, общая оценка заключенного соглашения - входят в число задач предпринятого исследования.

Избранная тема не принадлежит к числу совершенно не исследованных. В той или иной мере вопроса о заключении Лондонского пакта и вступления Италии в войну касались многие авторы коллективных работ по истории первой мировой войны и внешней политики России в 1914 - 1917 годы1. Наиболее значительной работой остается глава "Вступление в войну Италии" из первого (и оставшегося единственным) тома монографии Ф. И. Нотовича2. Глава эта имеет объем около 4 авт. листов и по оценке современных историков является самым обстоятельным исследованием проблемы и на сегодняшний день3. Значение работы Нотовича объясняется не в последнюю очередь тем, что он был составителем двух имеющих непосредственное отношение к данной теме томов фундаментальной публикации документов "Международные отношения в эпоху империализма"4. Однако, как показало изучение этих томов, их колоссальные документальные богатства и источниковедческие возможности использованы самим Нотовичем далеко не полностью. Основное внимание он уделил в вышеупомянутой главе своего исследования предыстории вопроса, а заключительному этапу дипломатической борьбы вокруг заключения Лондонского пакта и анализу содержания заключенного в конце концов договора посвятил шесть страниц. Это делает вполне обоснованным новое обращение к теме.

Некоторые положения книги, вышедшей в свет свыше 35 лет назад, устарели. Не касался Нотович и военной конвенции между Италией и Россией, заключенной в развитие Лондонского пакта в мае 1915 года.

В. А. Емец посвятил вопросу о присоединении Италии к Антанте главу объемом несколько более авторского листа в своей книге о внешней политике России в годы первой мировой войны5. Для автора характерно внимание к военно-политической обстановке, в которой проходили переговоры в Лондоне. Он привел свежий материал об общественном мнении по вопросу о вступлении Италии в войну и возможных последствиях этого шага для дела

стр. 120

южных славян. В отношении же самих переговоров и их оценки исследователь отослал читателя к книге Нотовича, выделив лишь вопрос об известных разногласиях в позициях российского Министерства иностранных дел и Ставки верховного главнокомандующего, которым был в это время еще великий князь Николай Николаевич.

Итальянско-русским отношениям и переговорам об участии Италии в первой мировой войне на стороне Антанты, естественно, уделяют внимание и историки Италии. Фундаментальная монография К. Э. Кировой "Революционное движение в Италии. 1914 - 1917 гг." написана на большом количестве разнообразных источников, в том числе итальянских. Автор использовал и данные сборника документов "Международные отношения в эпоху империализма", и фонды Архива внешней политики России (АВПР). Глава II книги Кировой "Период нейтралитета (август 1914 г. - май 1915 г.)" дает яркую картину внутреннего положения в Италии в указанный период, борьбы общественных сил, характеристику прессы и парламентариев как лагеря "нейтралистов", так и "интервентистов"6. Кратко излагает автор и содержание Лондонского пакта, а также упоминает, что в развитие данного соглашения должна была быть заключена военная конвенция между Италией и Россией7. Положение Италии в период нейтралитета освещено в исследовании В. П. Любина. Подзаголовок его работы гласит: "На пути к краху либерального государства"8. Еще более кратко, чем Кирова, автор упомянул о переговорах Италии по поводу ее вступления в войну и о заключении Лондонского пакта. Следует упомянуть и оставшуюся в основном неопубликованной кандидатскую диссертацию А. С. Корнеева "Вступление Италии в первую мировую войну"9.

Основоположником исторической традиции по исследуемому вопросу можно считать П. Н. Милюкова. В "Ежегоднике газеты "Речь" на 1915 год" была опубликована, наряду с более известной его статьей "Дипломатическая история войны", и работа "Вступление нейтральных государств", посвященная вступлению в первую мировую войну Турции, Италии и Болгарии10. Милюков ввел в исторический оборот довольно много фактов, относящихся к борьбе вокруг вступления Италии в войну (часть их позднее использовал и Нотович). Раздел по Италии содержит краткий очерк внешнеполитического курса Италии и оценку ее места в Тройственном союзе (с Германией и Австро-Венгрией)11. Затем Милюков писал о периоде нейтралитета и внутренней борьбе в Италии (включая и отступничество Б. Муссолини). Милюков обнаружил свою весьма большую осведомленность о ходе переговоров в Лондоне и условиях, на которых Италия согласилась выступить на стороне Антанты. Он отмечал как возражения сербов против русских уступок Италии, так и кампанию русской националистической печати. Милюков отделял линию царской дипломатии, вынужденной идти на уступки союзникам, от линии правых националистов. Работа Милюкова как сводка известных тогда русскому общественному мнению фактов, а также как источник по этому общественному мнению сохраняет свое значение и сегодня.

Период нейтралитета Италии и вопрос о выборе лагеря для вступления в войну или получения выгод без вступления в войну являются важными проблемами современной итальянской историографии. Литература всех видов по данным вопросам насчитывает тысячи названий, имеется около 250 монографий, статей, публикаций мемуаров, документов по истории внутренней и внешней политики правительства, позиции Итальянской социалистической партии, деятелей буржуазных партий и пр. В подавляющем большинстве учтенная литература относится к общенациональной дискуссии о нейтралитете или вступлении в войну. Среди научной литературы, касающейся

стр. 121

выбора внешнеполитической ориентации Италии в условиях начавшейся войны, назовем работы Э. Деклева12, А. Монтиконе13, М. Тоскано14. Деклева в своей книге "От Адуа до Сараево. Внешняя политика Италии и Франция. 1896 - 1914" стремится доказать, что сближение Италии со своей "латинской сестрой" Францией началось с 1896 г., после падения правительства Ф. Криспи, и, постепенно укрепляясь, предопределило выход Италии из Тройственного союза с Германией и Австро-Венгрией и вступление Италии в первую мировую войну на стороне Антанты.

Здесь есть преувеличение, поскольку борьба в Италии в период нейтралитета могла привести в случае быстрых и решительных территориальных уступок со стороны Австро-Венгрии не только к удержанию Италии в состоянии невмешательства в европейский конфликт, но и к выступлению на стороне Тройственного союза. Тем не менее автор приводит много фактов о деятельности общественных групп и сил, направленной на постоянное сближение между Италией и Францией в годы перед началом первой мировой войны.

Другую сторону проблемы исследовал в своей интересной книге "Германия и итальянский нейтралитет. 1914 - 1915 гг." А. Монтиконе. Он показывает многосторонний нажим кайзеровской Германии как на Италию, так и на свою ближайшую союзницу Австро-Венгрию, целью которого было удержание Италии если не в качестве действенной участницы воюющего Тройственного союза, то в качестве нейтральной державы, дружественно относящейся к Германии и Австрии. В этом смысле автором исследованы не только официальные переговоры, которые от имени Германии и Австрии вел в Риме в декабре 1914 - мае 1915 г. Б. Бюлов и другие сотрудники германского посольства, но и деятельность немецких католиков во главе с М. Эрцбергером, тайная работа немецких масонов. Но так как эта деятельность не сопровождалась быстрым предложением широких территориальных уступок со стороны Австрии, то она не была успешной. Клерикалы же в тех условиях, когда большинство итальянских социалистов и буржуазных деятелей враждебно и подозрительно относились к папе Бенедикту XV, не могли рассчитывать на положительные результаты своей работы. Еще меньше преуспели немецкие масоны. "Великий Восток Италии" был уже давно тесно связан с "Великим Востоком Франции", оказывавшим решающее воздействие на французскую внешнюю и внутреннюю политику в те годы. Итальянские же масоны также пропитали собой и Итальянскую социалистическую партию и многие буржуазные партии и организации. Масоны-диссиденты, составлявшие меньшинство в Италии, ориентировались на Австро-Венгрию и Германию, но не пользовались авторитетом внутри страны. Миссия Бюлова и его полуфициальных и неофициальных помощников провалилась.

"Предшественником" среди итальянских ученых по теме настоящей статьи можно назвать М. Тоскано. Его работы по дипломатической истории вступления Италии в первую мировую войну и договорам, заключенным Италией с союзниками в ходе войны, появились в середине 1930-х годов. На них лежит явная печать не только итальянского национализма, но и идеологии фашизма. Сам Тоскано занимал тогда пост профессора международного права и международной политики в королевском университете в Кальяри (столице Сардинии). Его главную книгу "Лондонский пакт", изданную дважды в середине тридцатых годов, не удалось обнаружить в советских библиотеках. Но его работы о специальной военной конвенции, заключенной в развитие Лондонского пакта между Италией и Россией, о договоре по разделу Азиатской Турции, заключенном в 1917 г. в г. Сен-Жан де Марьенн, изучены. Даже в книге, изданной в 1963 г., Тоскано выражает "уважение" тем итальянским диплома-

стр. 122

там и военным, которые отстаивали перед союзниками (и прежде всего перед Россией) интересы своего национального империализма.

Источниками для данной статьи послужили прежде всего документы, опубликованные в двух томах сборника "Международные отношения в эпоху империализма", охватывающих период с 14 января нов. ст. (1 января ст. ст.) по 23 мая (10 мая ст.ст.) 1915 г., день объявления Италией войны Австро-Венгрии15. Среди этих документов телеграммы и донесения российских послов в Лондоне, Париже, Риме и ряде других европейских столиц, телеграммы Николая II главам союзных государств, телеграммы министра иностранных дел С. Д. Сазонова, меморандумы российского Министерства иностранных дел послам союзных держав, меморандумы английского и французского посольств, поденные записи российского Министерства иностранных дел, перехваченные и расшифрованные телеграммы. МОЭИ - это тематическая публикация, поэтому ни одна из перечисленных выше разновидностей документов не включена в указанный сборник полностью. В частности, подавляющее большинство телеграмм посла и временного поверенного в делах в Риме за март-май 1915 г. не опубликовано. Не опубликовано и больше половины телеграмм российского посла в Лондоне Бенкендорфа. Поэтому материалы указанных разновидностей извлечены из фонда Канцелярии министра иностранных дел России, хранящегося в Архиве внешней политики России.

Итальянские дипломатические документы рассматриваемого периода еще не опубликованы в предпринятой Министерством иностранных дел Италии публикации внешнеполитических актов16. Но многие из них напечатаны в "Зеленой книге" Италии за 1915 г., посвященной вступлению Италии в первую мировую войну (переведена на русский язык)17. Ряд документов напечатан в мемуарах итальянских государственных и политических деятелей, трудах итальянских и советских историков. В своей совокупности указанные материалы дают возможность достаточно полно (и полнее по сравнению с указанной выше литературой) осветить планы и позиции сторон на переговорах, ход переговоров, их этапы и оценить значение заключенных соглашений. В меньшей степени привлечены материалы русской прессы. Почти все участники переговоров и главы дипломатических ведомств оставили свои мемуары и издали их. Но в связи с обилием и полнотой дипломатических документов, являющихся главным источником для данного историко-дипломатического исследования, мной привлечены лишь некоторые воспоминания18.

Использованы также отдельные документы и данные прессы, выявленные другими советскими и итальянскими историками и опубликованные в их работах. Язык большинства использованных источников - русский. В сборниках МОЭИ документы печатались на языке оригинала и снабжались русским переводом. Среди использованных впервые архивных документов АВПР донесения посла в Риме написаны по-русски, а посла в Лондоне - по-французски. Перевод французских и итальянских текстов из впервые используемых документов осуществлен автором настоящей статьи.

Хронологически речь идет о периоде трех месяцев: март-май 1915 года. Однако по необходимости автор вынужден делать краткие экскурсы в предшествующий период. Позиция же России в вопросе об отношении Италии к европейской войне в августе 1914 - феврале 1915 г., составляющая отдельную тему, здесь подробно не рассматривается.

В начале мая 1917 г. газета "Новое время" сумела раздобыть текст Лондонского пакта от 13(26) апреля 1915 г. и разгласила его содержание. На основе этих материалов либерально-народнический публицист В. В. Водовозов напечатал статью под названием "Опубликование тайных договоров" в газете "День" от 6 мая (ст.ст.) 1917 года.

стр. 123

Изложив кратко земельные приращения Италии, обещанные ей по Лондонскому пакту, Водовозов далее писал: "Эти земельные приращения во много раз превосходят все национальные притязания Италии, когда-либо ею прежде выставлявшиеся. Кроме областей с итальянским населением (южный Тироль и Триест) приблизительно в 600 тыс. душ, Италия получает по договору земли более чем с миллионным населением, этнографически и религиозно ей совершенно чуждым. Сюда входит, например, Далмация, 97% населения которой принадлежит к сербскому племени, тогда как итальянцы составляют в ней немного более 2%. Совершенно естественно, что договор с Италией, заключенный не только помимо согласия, но и помимо ведома Сербии, вызвал там сильнейшее огорчение и раздражение. Пашич в скупщине выражал надежду, что слух о договоре неверен, так как Италия сама объединилась во имя национального принципа и не может совершить ничего такого, что этот принцип ниспровергает в самой его основе. Но Н. Пашич ошибся: договор был заключен. Это единственный договор, касающийся нынешней войны, содержание которого мы знаем, и этот договор - грубо хищнический. Сказываются ли и в других договорах столь же хищнические инстинкты или нет - мы этого не знаем. Во всяком случае для демократии, пишущей на своем знамени: "мир без аннексий", было бы чрезвычайно важно это узнать..."

...Шел седьмой месяц мировой войны. Ни одна из сторон не достигла еще своих целей. На Западном фронте началась затяжная позиционная война, линия окопов перерезала северо-восточные районы Франции. Основную тяжесть войны несли на этом фронте французские войска, английские силы были крайне невелики. Немцы оккупировали Бельгию. На Восточном фронте после неудачи Восточно-Прусской операции русские войска выиграли Галицийскую битву. Русские создали плацдарм в Польше для возможного наступления на Берлин, а в Карпатах имели плацдарм для развития наступления на Вену. Вступление Турции в войну на стороне Германии и Австро-Венгрии позволило России провести успешную Сарыкамышскую операцию и нанести поражение турецкой армии. К началу 1915 г. в империалистические планы России входило уничтожение Восточной Пруссии как извечного опорного пункта германской агрессии на Восток, воссоединение украинских земель Галиции с малороссийскими губерниями империи. Эти цели маскировались гуманными соображениями вызволения славянских народов из-под гнета Австро-Венгрии, восстановления государственной независимости чехов, словаков, хорватов и других южных славян. То, что Турция оказалась во вражеском стане, позволило России заявить свои требования на Константинополь и Проливы. Добиться признания прав на них за Россией со стороны союзников являлось главной задачей для российской дипломатии весной 1915 года. Что касается Италии, то Россия пыталась использовать ее членство в Тройственном союзе для посредничества в момент конфликта с Австрией и Германией в конце июля 1914 г., затем обсуждалась и возможность вступления Италии в войну на стороне Антанты. Однако в обстановке начала 1915 г. вступление Италии в войну рассматривалось в России как нежелательный фактор. Это осложнило бы отношения России с южными славянами, рассчитывавшими получить все австрийское адриатическое побережье, создало бы помехи при будущем разделе Турции, помешало бы прямой аннексии Проливов и Константинополя.

Итальянские же правящие круги предвкушали, какие возможности откроет им схватка великих держав для территориальных приобретений самой Италии. Еще в ходе борьбы за национальное воссоединение итальянские правящие круги пользовались франко-германскими противоречиями. Теперь же, объявив 3 августа о своем нейтралитете, они гадали, кто может больше

стр. 124

дать: Австрия ли с Германией - за сохранение нейтралитета (к концу года о выступлении на их стороне уже никто не думал) или Антанта - за присоединение к ней. К концу 1914 г. наибольшую активность проявляли сторонники выступления на стороне Антанты: премьер-министр А. Саландра, министр иностранных дел С. Соннино, генерал Л. Кадорна, фактический главнокомандующий итальянской армией. Однако выступление Италии было связано с большими внутренними трудностями: в стране имелось мощное антивоенное движение, возглавлявшееся итальянской социалистической партией, влиятельные политические деятели и буржуазные круги, выступавшие за сохранение нейтралитета. Так на рубеже 1915 г. вопрос о дальнейшем отношении Италии к войне оказался в центре внимания обеих враждующих группировок. Последовавшие события являются иллюстрацией того бесстыдного торга, который вела Италия сразу с двумя сторонами.

3 декабря 1914 г. Саландра произнес в палате депутатов итальянского парламента речь о том, что нейтралитет страны должен быть активным и бдительным, не бессильным, а хорошо вооруженным и готовым ко всяким неожиданностям19. В соответствии с этим 9 декабря 1914 г. Соннино направил итальянскому послу в Вене Дж. Аварне телеграмму, в которой просил представить австрийскому министру иностранных дел Л. Берхтольду словесное сообщение. В нем надлежало заявить, что "Италия в высшей степени заинтересована в сохранении полной неприкосновенности и политической и экономической самостоятельности Сербии". На основании параграфа 7 Тройственного союза Италия ставила вопрос о компенсациях в связи с возможным нарушением равновесия на Балканах в пользу Австрии и Турции. Телеграмма содержала далее намек на то, чтобы в Вене поняли, "куда клонятся национальные вожделения Италии". Италия заявляла протест против того, что Австрия не предуведомила Италию о своем намерении перейти сербскую границу. В телеграмме послу в Берлине, также 9 декабря, Соннино указывал: "Заметное же в известной части общественного мнения направление в пользу нейтралитета не означает отказа от интересов Италии на Балканах и в Адриатике и от национальных чаяний, но только убеждение в том, что эти интересы и эти чаяния более осуществимы при сохранении нейтралитета". Далее следовала и угроза: "Но если бы на деле оказалось противоположное, то поворот общественного мнения был бы настолько серьезным и значительным, что обязал бы королевское правительство предвидеть и по возможности предупредить его последствия"20.

На сделанное Аварной представление Берхтольд ответил отказом, заявив, что оснований для возбуждения вопроса о компенсациях не имеется и обмен мнений по этому поводу Австрия считает несвоевременным. В Германии же к итальянскому демаршу отнеслись серьезнее. 14 декабря Аварна доносил из Вены, что германский посол Г. фон Чиршки убедил Берхтольда вступить в совещание с итальянским правительством по поводу компенсаций по параграфу 7 Тройственного союза в случае военной или постоянной оккупации на Балканах со стороны Австро-Венгрии. Итальянский министр иностранных дел в своей телеграмме 16 декабря предписал Аварне настаивать на продолжении переговоров по параграфу 7 и указать Берхтольду, что затягивание переговоров Италия считает весьма опасным, так как "события могут поставить нас пред совершившимся фактом"21. Лишь 20 декабря Аварна донес в Рим телеграммой о согласии австрийского министра с необходимостью вести в принципе переговоры с Италией в рамках параграфа 7.

Однако к этому времени был введен в действие новый фактор, который должен был способствовать удержанию Италии в рамках благожелательного для Австрии и Германии нейтралитета. В Рим в качестве германского чрез-

стр. 125

вычайного посла был направлен бывший канцлер Германии фон Бюлов. Он традиционно считался "другом Италии", был женат на итальянке, имел в Риме собственный дом, виллу "Мальта".

19 декабря состоялась его первая беседа с Соннино. Бюлов признал справедливость выставленных Италией требований о компенсациях и указал на его собственную роль в решении Вены согласиться на это итальянское предложение. Соннино в свою очередь так резюмировал ему "положение Италии": "Большинство страны расположено к сохранению нейтралитета и поддерживает в этом направлении правительство, но при этом предполагается, что ценою этого нейтралитета будет достигнуто удовлетворение известных национальных чаяний. И правительство, хотя и сознает всю трудность осуществления, все же поставило себе [задачей] достижение именно этой цели". Бюлов выразил пожелание, чтобы в будущем, после войны, был устранен "целый ворох" недоразумений и трений между Австрией и Италией и их союз стал бы столь же сердечным и неподдельным, как отношения между Италией и Германией. В тот же день Соннино принял и австрийского посла в Риме К. Маккио. Тот был менее сговорчив и пробовал поставить под сомнение юридическую почву для консультаций и компенсаций по параграфу 7. Соннино возражал и выразил надежду на то, что окажется возможным избегать "постоянных инцидентов, которые благодаря нынешнему состоянию взаимного недоверия теперь еще больше обостряются и умножаются"22.

Миссия Бюлова вызвала большие симпатии со стороны "нейтралистов" из буржуазных кругов во главе с бывшим премьер-министром Италии Дж. Джолитти23. Однако он сразу же встретился и с большими трудностями, с организованными силами, стоявшими за вовлечение Италии в войну на стороне Антанты. Сам Бюлов понимал относительность успеха его миссии. 24 декабря он писал Эрцбергеру: "Я нашел ситуацию еще худшей, чем полагал, невзирая на все пессимистические сообщения. Я никогда не думал, что мы могли бы в несколько месяцев в такой мере потерять почву под ногами не только в римском обществе, но и в широких слоях населения... И энергичные усилия с моей стороны не смогут предотвратить катастрофы, если Австрия не обнаружит понимания положения и не поправит его исключительно искусной политикой"24.

Но эта политика начисто отсутствовала как со стороны Берхтольда, так и со стороны сменившего его в середине января 1915 г. нового министра иностранных дел Австро-Венгрии С. Буриана. В Берлине помощник статс-секретаря по иностранным делам А. Циммерман заверял итальянского посла Р. Боллати, что он понимает необходимость удовлетворения итальянских национальных интересов, без чего трудно удерживать Италию в состоянии нейтралитета; он неустанно старается, чтобы в Вене пришли к сознанию неминуемости и неуклонности этих последствий. Но оттуда следуют хотя и серьезно мотивированные, но непрактичные отказы. Как писал в своей телеграмме от 6 января Боллати: "Убеждение в абсолютной необходимости для Австрии, во избежание более крупных потерь, пойти на какие-либо жертвы в пользу Италии проникает теперь все правительственные сферы". Но Маккио сказал Соннино в тот же день, 6 января, что, по его мнению, в общественном мнении Италии теперь заметно больше тяготения к войне, чем в декабре. Соннино отрицал это, но опять напоминал о том, что нейтралитет теперь основывается на предположении об удовлетворении некоторых национальных чаяний. При разговоре же о компенсациях Маккио сказал, что, пожалуй, и Австрия должна кое-что получить от Италии. Впервые были произнесены в этой беседе некоторые конкретные слова. Соннино назвал Триест и сказал о необходимости в интересах общего и международного положения прибег-

стр. 126

нуть к "некоторой ампутации" Австро-Венгерской империи25. Конкретная программа итальянских требований к Австрии вырабатывалась далее во время бесед Соннино с Бюловом 11 и 14 января 1915 года. В первый раз Бюлов заявил, что Германия посылает в Вену графа Веделя, который был ранее послом и в Риме и в Вене, чтобы убедить Австрию уступить Италии Трентино. Бюлов, со своей стороны, предлагал, чтобы уступка была произведена после войны и составляла только территорию "бывшего церковного княжества Трентино" (примерно до Больцано). Изложение своего первого разговора с Бюловом, отправленное послам в Вене и Берлине, Соннино закончил вполне в иезуитском вкусе: "Князь Бюлов выражается в таком смысле, будто уже решено, что если Австрия за сохранение полного нейтралитета уступит нам Трентино, то мы более ничего от нее не потребуем". 14 января Бюлов спросил, нельзя ли соглашение по Трентино (если оно будет достигнуто) сделать тайным? Соннино ответил, что это совершенно невозможно, так как "народные чувства возбуждены". Затем Соннино сказал Бюлову, что и уступки одного Трентино недостаточно: "Только при условии полного выполнения ирредентистской формулы "Тренто и Триест" возможно установление вполне согласных отношений между Австрией и Италией". Но Бюлов посоветовал не расширять требований так далеко, ибо Австрия предпочтет войну уступке Триеста. Маккио же при разговоре с Соннино 11 января пытался направить аппетиты Италии исключительно в сторону Албании26.

В Вене Буриан в разговоре с Аварной отверг все домогательства Италии, хотя и не отказался вести далее переговоры о компенсациях на основании параграфа 7 Трактата о тройственном союзе. Почти в то же время в Берлине канцлер советовал Боллати передать своему правительству, чтобы переговоры, которые Германия всячески поддерживает, и со стороны Италии проводились с осторожностью и умеренностью. Соннино требовал жестче изложить в Вене требования Италии, а Бюлов в Риме заявил Соннино 26 января, что Италия должна точно определить размер своих требований и не выставлять новых, так как Австрия опасается получить "Schraube ohne Ende" (винт без конца). Соннино же возражал тем, что Италия до сих пор не получила согласия на уступку именно австрийской территории27. Переговоры явно заходили в тупик, хотя Соннино и убедился в искренности усилий Бюлова. В Вене Буриан сказал Аварне, что Италия должна прежде формулировать свои требования. На прямой вопрос посла, допускает ли австрийский министр компенсации в виде уступки собственной территории империи, последний ответил, что не пришел еще к положительному выводу, что и австрийское и венгерское правительства колеблются, так как подобное решение может привести к гибельным для всей монархии последствиям.

Несмотря на всю осторожность, с которой велись эти переговоры, самая миссия Бюлова была столь прозрачной, что намеренно или ненамеренно сведения о них проникли в печать заинтересованных государств и вызвали разные толки. В самой Австрии "Tageblatt" и "Wiener Allgemeine Zeitung" напечатали заявления о недопустимости каких-либо территориальных уступок со стороны Австрии для Италии. В России в газетах "Биржевые ведомости" и "День" в конце января появились статьи об итальянском нейтралитете. "Биржевые ведомости" в частности заявляли, что Италии не нужно отдавать Триеста; даже если она вступит в войну, и в этом случае "мы ничего не заслуженного ею не намерены ей поднести на серебряном блюде". Эти статьи вызвали протесты в Италии и специальные разъяснения со стороны русского посла В. Н. Крупенского28. 2 февраля 1915 г. итальянская газета "Tribuna" напечатала письмо Джолитти к одному из его ближайших друзей и сотрудников Л. Пеано. Высказываясь против войны, на которую можно было бы пойти лишь при

стр. 127

необходимости во имя "чести и высших интересов страны", Джолитти писал, что "при нынешнем положении в Европе можно немалого достичь и без войны". Письмо Джолитти вызвало большие отклики в Италии и за границей и сплотило нейтралистов вокруг него29. Хотя отставной, но все еще популярный премьер и клялся в том, что он поддерживал и будет поддерживать правительство, он оказал Саландре и Соннино намеренно плохую услугу. Программа самого Соннино, как это ясно из всех приведенных выше официальных итальянских дипломатических документов, была в точности такой же: без войны, но при помощи угрозы ею, достичь многого от Австрии мирным путем30. Теперь же Джолитти как бы перехватывал инициативу из рук министра иностранных дел, а одновременно давал друзьям и врагам итальянского нейтралитета веское доказательство того, что Италия действительно старается что-то получить от Австрии дипломатическим путем.

Проникшие в печать слухи о переговорах с Австрией встревожили сторонников сближения с Антантой. В тесной связи с этим стоит поездка в Англию и Францию старого генерала Ричотти Гарибальди. 3(16) февраля 1915 г. он посетил в Лондоне русского посла Бенкендорфа и имел с ним длительную беседу. На следующий день Бенкендорф телеграфировал Сазонову, что, по словам генерала, общественное мнение Италии не позволяет правительству удерживать далее нейтралитет, которого оно раньше действительно придерживалось, но Италия не сможет вмешаться в войну, пока не будет иметь двух миллионов человек под ружьем. Для обеспечения военных кредитов нужна приемлемая для общественного мнения формула. Гарибальди сказал, что не видит серьезных трудностей в вопросе об отношениях с южными славянами: Италия не зарится на Далмацию, а в Албании не собирается распространяться дальше Валоны и мешать укрепляться грекам. Он высказался за нейтрализацию Средиземного моря. Признавая обязательным раздел Турции, Гарибальди указал, что Россия должна получить Армению и Малую Азию. Но Константинополь, по историческим и религиозным мотивам, он предлагал отдать Греции, с условием свободного прохода судов по Проливам31.

Изложив эту программу в своей телеграмме, Бенкендорф упомянул и про свои возражения. Общественное мнение России, подчеркнул он, никогда не согласится с передачей Константинополя в руки любой другой державы, ни большой, ни малой. Генерал обещал иметь в виду эти соображения в своей дальнейшей политической деятельности. В понедельник 8 февраля Гарибальди добился приема у президента Франции Пуанкаре. "Он с трудом входит в мой кабинет, опираясь на костыли, - описал в своем дневнике эту встречу Пуанкаре, - и с места в карьер обдает меня потоками сладких слов, как будто льющихся из его седой бороды. Он напрямик заявляет, что, если Италия не пойдет вместе с нами, он вызовет там революцию. Но он уверен, что Италия в конце концов пойдет с нами. Лично каждый член правительства - сторонник выступления; но в целом они колеблются. "Мой друг Саландра, мой друг Соннино..." Выставив напоказ все свои дружеские связи, генерал пространно выражает мне три пожелания: во-первых, чтобы мы оказали финансовую помощь Италии, которая одна не в состоянии нести финансовое бремя войны; во-вторых, чтобы наш флот проявил больше активности на Адриатическом море; в-третьих, чтобы мы разрешили ему, Гарибальди, собрать корпус в 30 тыс. гарибальдийцев среди итальянцев, проживающих во Франции. Он желает, чтобы этот корпус был отправлен на Балканы. Уверяет, что это не вызовет никаких подозрений со стороны Сербии. Я, говорит он, заверил ее, что Италия не имеет видов на Далмацию. Самое большее - она потребует особого режима для Зары и Спалато, ничего не потребует для Рагузы, ничего для Каттаро. Но от чьего имени он говорит?"32.

стр. 128

Собственно, этот вопрос должен был бы поставить и Бенкендорф. Но его волновала не проблема участия Италии в войне, а отношение итальянской общественности к проблеме Константинополя и Проливов, о чем он и поспешил доложить Сазонову. Пуанкаре в цитированном отрывке изображает визит Гарибальди скорее в юмористическом тоне, но факт остается фактом: лишь после этого визита вопрос об участии Италии в войне на стороне Антанты стал обсуждаться во французском правительстве всерьез, более того, нашел там наиболее горячих сторонников. По мнению Франции, вступление в войну Италии могло бы существенно облегчить положение французской армии на Западном фронте и намного сократить продолжительность всей войны.

Между тем в Италии события продолжали развиваться по тем же направлениям. Как сообщал из Рима русский посол Крупенский, Саландра на сессии парламента заявил, что Италия продолжает следовать курсу "бдительного нейтралитета". А известия об очищении русскими армиями Восточной Пруссии и отступлении за Неман "отразились на настроении" итальянского общественного мнения ("отчасти")33. Русские поражения в Восточной Пруссии и в Буковине придали Соннино новые силы в поисках соглашения с Австрией. Еще 1 февраля на еженедельном приеме в итальянском Министерстве иностранных дел Соннино жаловался Бюлову на позицию Буриана. Он требовал от Австрии ясного согласия на ведение переговоров об уступке части территории, и назвал теперь в этом смысле не только Трентино и Триест, но и Истрию. Он просил Бюлова поторопить Австрию с решением, "так как чем дольше длятся ожидания, тем больше повышаются требования". Эти условия были повторены Соннино (без уточнения территориальных притязаний) и во время беседы с Маккио 4 февраля. В телеграмме от 7 февраля послу в Вене Соннино предписал Аварне снова переговорить с Бурианом и попросить ускорить ответ на итальянское предложение о согласии на территориальные уступки34. В этом мы и видим новый импульс к переговорам, которые Соннино получил, несмотря на выступление Джолитти, под влиянием известий с Восточного фронта. 9 февраля Аварна посетил Буриана, который ограничился формальными уловками относительно толкования параграфа 7, но вскоре прислал меморандум, излагающий австрийскую точку зрения на все эти вопросы. В нем Буриан поднимал вопросы об оккупации Италией Додеканезских островов и Валоны в Албании, что создает для Австро-Венгрии основание самой требовать от Италии компенсаций, и предлагал включить эти вопросы в круг переговоров о компенсациях35. Все это не только означало затяжку, но и выглядело прямой издевкой над итальянскими аппетитами.

По получении меморандума Соннино 12 февраля отправил телеграмму в Вену с протестом против подобного поведения австрийского правительства. "При таком поведении, - говорилось в телеграмме Соннино, - с тенденцией постоянного по отношению к нам откладывания, теперь уже невозможно питать каких бы то ни было надежд на практический результат переговоров. Поэтому королевское правительство, охраняя собственное достоинство, находит себя вынужденным взять обратно все свои предложения или инициативу обсуждения и ограничиться простым постановлением параграфа 7, который разъясняет, что какие бы то ни было военные действия, предпринятые с настоящего времени Австро-Венгрией на Балканах, против ли Сербии, Черногории или других держав, и не сопровождающиеся требуемым параграфом 7 предварительным соглашением, считаются открыто противоречащими этому параграфу". Соннино снимал с себя ответственность за могущие возникнуть последствия несоблюдения Австрией параграфа 7. Аварна сообщил это Буриану, но ответ его по-прежнему был уклончивым. Австрийский министр иностранных дел, по существу, отказывался продолжать перегово-

стр. 129

ры о территориальных уступках Италии и обещал предпринять консультации с Италией в случае продолжения сербской кампании. В новой телеграмме от 17 февраля Соннино просил передать Буриану, что Италия "накладывает вето" на дальнейшие операции Австрии на Балканах до тех пор, пока не установлено будет предварительное соглашение по поводу обуславливаемых параграфом 7 компенсаций. Иные действия Австрии будут рассматриваться Италией как нарушение трактата и стремление вернуть себе свободу действий. В таком случае и Италия должна сознавать себя вполне правою "и для сохранения наших интересов также вернуть себе полную свободу действий"36.

Русский посол в Риме Крупенский продолжал в эти дни занимать позицию стороннего, хоть и внимательного наблюдателя. В телеграмме Сазонову от 13(26) февраля 1915 г. он писал: "По разным признакам, не сомневаюсь, что при посредстве и под давлением берлинского кабинета происходят секретные переговоры о территориальных уступках Австрии в пользу Италии в целях обеспечения ее нейтралитета. Вследствие того, что здесь укрепляется убеждение, что венский кабинет должен будет согласиться на необходимые жертвы, нейтральные течения в стране скорее усиливаются. Вожделения Италии, однако, со всяким днем растут, и на вопрос, удастся ли князю Бюлову убедить здешнее правительство в необходимости умерить свои требования, трудно ответить"37. Обеспокоенный Бюлов действительно 16 февраля имел беседу с Соннино, намекая, нельзя ли сговориться на компенсациях вне австрийской территории, например, в Албании или еще где-нибудь? Но Соннино упирал на национальные чувства и между прочим сказал: "Глубочайшие устои савойской монархии, как мы это уже указывали раньше, заключаются в олицетворении национальных идеалов, и эти устои настолько прочны, что дали возможность противодействовать и после долгих усилий победить папство и опасность социализма в его наиболее революционный период. Поэтому никакие иные уступки, помимо способных хоть в некоторой мере удовлетворить национальные чувства, не в состоянии послужить базой переговоров"38.

Анализ содержания данной телеграммы показывает рост внутренних колебаний самого Соннино. Апелляция к национальным чувствам, опасения стихийного народного взрыва, который сметет любую силу, идущую вразрез с "национальными чаяниями", - все это говорит как о поисках сильного средства давления на Австрию, так и о возможных аргументах Для поворота политики. Сопоставляя эти опасения, высказанные еще в середине февраля, с "радужными майскими днями", когда вызванные интервентистами и управляемые сверху "народные манифестации" сломили нейтралистов, можно сделать вывод, что сценарий этой постановки зародился ранее.

Основной курс правительства на домогательства к Австрии сопровождался "партизанскими выступлениями" сторонников вступления Италии в войну. Не только генерал Гарибальди, но и бывший генеральный консул России в Мельбурне М. Геденстром предпринял в Риме усилия, направленные на вовлечение Италии в войну на стороне Антанты39. В телеграмме французского посланника в Бухаресте Э. Блонделя, полученной в Париже в последних числах февраля, говорилось о беседе с И. Братиану, румынским премьер-министром. Братиану сказал, что "в один прекрасный день придет время для вступления в войну Румынии, точно так же как и Италии, но что ввиду позиции Болгарии и русских поражений необходимо выждать более благоприятных обстоятельств"40.

20 февраля состоялась новая беседа Соннино с Бюловом, на которой итальянский министр повторил свою позицию и свою угрозу о том, что в случае любого нового военного наступления Австрии на Балканах без пред-

стр. 130

варительных переговоров с Италией последняя будет считать себя свободной в своих действиях. Переговоры продолжались столь же безрезультатно. На помощь Бюлову в Рим прибыл германский католический общественный деятель Эрцбергер, будущий министр финансов. Ознакомившись на месте с положением дел, он вскоре написал германскому канцлеру Т. Бетман-Гольвегу письменный отчет, в котором между прочим указывал: "Я имел случай вступить в Риме в сношения прямо или косвенно со всеми кругами и услышать их мнения. Единодушное убеждение, за исключением австрийского посланника, таково: Италия будет неминуемо вовлечена в войну, если не будет достигнуто скорого соглашения с Австрией. Безусловного нейтралитета Италии без уступок со стороны Австрии не сохранить, при самой доброй воле правительства. Это единодушное мнение Италии представляется мне столь твердо укоренившимся, что изменение этого взгляда невозможно"41.

И как раз в эти критические для дальнейшего хода переговоров с Австрией дни 12 - 17 февраля Соннино пришел к выводу о том, что следует прощупать почву с другой стороны. 16 февраля в Лондон со специальным курьером был направлен послу Италии в Великобритании Г. Империали список условий, после принятия которых Антантой итальянское правительство дало бы твердое обязательство вступить в войну на стороне держав Согласия42.

Посланный меморандум представил затем основу всех дальнейших переговоров английского министра иностранных дел Грея, союзных послов в Лондоне и правительств России и Франции с Италией о вступлении ее в войну. Пока же он сообщался лишь для сведения Империали с оговоркой, что его следует предъявить только после специальной телеграммы Соннино. Итальянский министр иностранных дел просил своего посла высказаться по существу предъявленных требований. Империали выразил опасения по поводу ст. 5 меморандума, содержащей перечисления итальянских требований на Адриатике. И действительно, именно это стало камнем преткновения в переговорах в результате резких возражений России. "В связи со статьей 5, - указывал Империали, - мы можем натолкнуться на некоторые трудности, объясняемые как теорией о праве наций на самоопределение, так и возросшими в настоящее время нашими требованиями, сравнительно с теми, которые предъявлялись во время предшествующих переговоров. Но, с другой стороны, очевидно, что если серьезнейшая ответственность за вступление в войну не встречает желательного для всей нации и единодушного к себе отношения, необходимо, в оправдание решения королевского правительства, в возможно большей мере удовлетворить национальные притязания". Соннино подтвердил последнее обстоятельство: "По причинам, указанным также и вашим превосходительством, следует настаивать на повышенных требованиях"43.

Отправив свой меморандум и разъяснив послу его сомнения, Соннино не прервал переговоров с Австрией и Германией. Тут-то хронологически и началась двойная игра. До этого момента Италия обращалась к Австрии как к своему союзнику и мотивировала свои требования ссылкой на укрепление дружественных и союзных отношений. Лицемерие подобных аргументов было прозрачным, так как речь шла о том, чтобы, пользуясь затруднительным положением "союзника", отрезать от него большой кусок его территории. Теперь же Италия, встречая высокомерное пренебрежение уверенного в своих силах союзника, готовилась к тому, чтобы предать его и вступить в переговоры с врагами этого союзника.

В течение последней декады февраля 1915 г. продолжался интенсивный обмен телеграммами между Римом, с одной стороны, и Веной и Берлином - с другой. Соннино предлагал Аварне и Боллати делать определенные шаги, разъясняя итальянскую точку зрения относительно базы переговоров о компен-

стр. 131

сациях по параграфу 7 и толкования этого параграфа. В телеграмме от 27 февраля в Вену Соннино опять настаивал на принятии Австро-Венгрией самого принципа о том, что компенсации Италии должны состоять в уступке территории, принадлежащей собственно империи. За три месяца переговоров этого согласия так и не удалось добиться, а без этого - "совершенно бесполезно начинать или продолжать какие-либо переговоры о размерах самых компенсаций"44. В то же время окончательно дверь для переговоров не закрывалась.

Продолжая оказывать давление на Австро-Венгрию, Соннино в то же время в беседе с Крупенским, о чем тот сообщил в телеграмме Сазонову от 16 февраля (1 марта), категорически опроверг "слухи о переговорах" с Австрией. Он доверительно сообщил послу, что не верит, что от Австрии можно что-то получить мирным путем. Когда же Крупенский спрашивал, не намеревается ли Италия вступить в войну на стороне Антанты, министр "осторожно уклонялся" от ответа. Соннино жаловался русскому послу на Джолитти, письмо которого о возможности получить "кое-что" от Австрии без войны "принесло много вреда". От себя Крупенский прибавлял, что Бюлов продолжает уговаривать итальянцев рассказами о том, что "Австрия удовлетворит вожделения Италии при соблюдении последней нейтралитета до конца"45.

В Петрограде же, на Певческом мосту, в Министерстве иностранных дел, пока еще уделяли мало внимания сообщениям посла из Рима. Внимание русской дипломатии и самого Николая II, а также общественности было приковано к одной из главных целей России в войне, к Константинополю и Проливам. Вопрос этот обострился еще и из-за планирования Англией и Францией операции в Дарданеллах и спорами среди союзников. Захват Проливов союзниками в случае успеха операции сильно ударил бы по планам России46. Царское правительство было также против (как это видно из беседы Бенкедорфа с Гарибальди) любой формы представительства или участия Греции как в Дарданелльской операции, так и в самом Константинополе. Примерно в то же время в Лондоне английский король Георг V сказал русскому послу Бенкендорфу: "Константинополь принадлежит вам". Но министр иностранных дел Грей высказывался по этому поводу весьма двусмысленно. Поэтому Сазонов потребовал от Англии, а затем и Франции ясных заявлений о признании прав России на Константинополь и Проливы. 19 февраля (4 марта) Сазонов отправил меморандум, подготовленный совместно с французским и великобританским послами. В нем говорилось: "Ход последних событий наводит Его Величество императора Николая на мысль, что вопрос о Константинополе и Проливах должен быть окончательно разрешен согласно вековым стремлениям России. Всякое разрешение было бы недостаточно и непрочно, если бы город Константинополь, западный берег Босфора, Мраморного моря и Дарданелл, а также Южная Фракия до линии Энос-Мидия не были впредь присоединены к Российской империи. Равным образом в силу стратегической необходимости часть азиатского побережья между Босфором, рекой Сакарией и пунктом, имеющим быть намеченным в Измидском заливе, а также острова Мраморного моря, острова Имброс и Тенедос должны быть присоединены к империи. Особые интересы Франции и Великобритании в указанном выше районе будут полностью ограждены. Императорское правительство льстит себя надеждой, что вышеприведенные соображения будут сочувственно приняты двумя союзными правительствами. Эти союзные правительства могут быть уверены в том, что они встретят у императорского правительства такое же сочувственное отношение к осуществлению планов, которые они могли бы иметь в других районах Оттоманской империи". Эти требования были одобрены лично Николаем II по всеподданней-

стр. 132

шему докладу Сазонова утром 4 марта (19 февраля ст.ст.). Затем в три часа с данным решением были ознакомлены французский и английский послы, после чего текст меморандума был вновь отправлен в Царское Село и вновь одобрен Николаем II47. И как только меморандум был получен в Лондоне и Париже, вопрос о Проливах и Константинополе оказался тесно связан с вопросом о привлечении Италии к войне на стороне союзников. Подобная связь представлялась удобной для Англии и Франции в целях оказания нажима на Россию. А Россия вынуждена была жертвовать как стратегическими, так и общеславянскими интересами на Адриатике ради сохранения согласия союзников на главный приз войны.

Но прежде чем рассмотреть подробно эту связь и начало обмена мнениями по итальянскому вопросу, вернемся в Рим и посмотрим, как проходили итало-австро-германские переговоры о компенсациях.

3 марта 1915 г. в Риме было получено телеграфное донесение Аварны о беседах с Бурианом. Оно содержало скептический отзыв о позиции австрийского министра иностранных дел, топившего дело в бесконечных толкованиях параграфа 7. "Поэтому, - заключал Аварна, - несмотря на представленные мною доказательства, было бы ошибочно думать, что его можно сдвинуть с этой избранной им линии поведения". Соннино в своем ответе от 4 марта согласился с мнением посла, но просил еще раз сформулировать перед министром позицию Италии, изложенную им в шести пунктах48. Никакие новые военные действия Австрии на Балканах не могут быть начаты прежде доведения до конца предшествующих им переговоров с Италией о компенсациях. Нарушение этого будет рассматриваться Италией как нарушение Трактата о тройственном союзе, вследствие чего Италия возвратит себе свободу действий. К соглашению в порядке компенсаций может привести только уступка принадлежащих ныне Австро-Венгрии земель. Уже само выступление Австро-Венгрии против Сербии в начале войны создает для Италии основание для возбуждения вопроса о компенсациях. Часть компенсаций, являющаяся уравновешением самого начала военных действий, должна осуществиться в форме действительной передачи уступленной территории и немедленной оккупации ее Италией. Последняя не допускает обсуждения требования о компенсациях со стороны Австрии за оккупацию Додеканеза и Валоны. Условия эти, как видно, имели серьезный и даже несколько ультимативный характер. Но, как бы в виде новой насмешки над Италией, пять австрийских миноносцев в ночь на 4 марта проникли в акваторию черногорского порта Антивари, потопили яхту черногорского короля Николая, бомбардировали здания и склады, высадили на берег кратковременный десант. Соннино потребовал от Аварны сделать немедленное представление Буриану о противоречии этого акта предшествующим переговорам с Италией.

И сразу после этого Империали получил указание от Соннино передать заготовленный заранее меморандум английскому министру иностранных дел Грею. Империали выполнил это 5 марта 1915 года. А в Риме продолжали энергично работать Эрцбергер и Бюлов. Первый отправил новый меморандум германскому правительству. В его четырех пунктах признавалась необходимость скорейшего соглашения между Австрией и Италией при посредстве Германии и гарантиях с ее стороны. Далее возлагалась надежда на то, что папа римский (которого Эрцбергер посетил) употребит свое влияние для достижения согласия между Австрией и Италией и преодолеет сопротивление Вены. Германия должна предоставить Австрии ряд компенсаций. Давить на Вену нужно сильнее, так как сепаратного мира между Австрией и Россией можно не опасаться49. Предпринятые снова шаги в Вене через германского посла Чиршки привели к тому, что Буриан сам известил Аварну, что ответ на

стр. 133

принципиальный вопрос, поставленный Италией, не заставит себя долго ждать50.

8 марта Соннино телеграфировал послам в Вене и Берлине: "Князь Бюлов сообщил мне, что получил депеши из Берлина, в которых, после извещения его о том, что германское правительство оказало в Вене сильное влияние в пользу ускорения переговоров Австро-Венгрии с Италией, воздерживаются, однако, от уверения его в том, что в конце концов настроение в Вене изменится настолько, что будет возможно надеяться, что вышеупомянутые переговоры смогут быть доведены до желательного конца". 9 же марта Соннино сообщал, что Бюлов принес ему новую телеграмму из Берлина, в которой по просьбе Буриана сообщалось, что "Австро-Венгрия готова вступить с Италией в переговоры согласно предложению барона Соннино и на основах уступки части австрийской территории". Буриан выражал согласие совместно отредактировать заявление, с которым Соннино собирается выступить в парламенте. Но Соннино возразил Бюлову, что он не собирался делать никаких заявлений в парламенте, а лишь предупреждал, что не намерен держать в секрете само соглашение о компенсациях, как только оно будет заключено. В соответсвующем духе Бюлов и Соннино отредактировали совместный ответ в Берлин, в котором, в частности, указывалось, что предварительные оповещения лишь затруднят переговоры, так как возбуждают общественное мнение. 9 марта в Рим поступили и подтверждающие австрийское согласие телеграммы Боллати и Аварны. 10 марта Соннино телеграфировал о своем согласии начать переговоры на базе, признанной теперь Австрией, несмотря на то, что ранее Италия взяла назад все свои предложения об обсуждении компенсаций. Никаких заявлений для народа делать не предполагалась, и, наоборот, должна была быть гарантирована полная тайна переговоров. После заключения соглашения оно должно быть приведено в действие немедленно, "иначе у королевского правительства не хватит необходимого политического авторитета, чтобы получить от страны ту нравственную поддержку, которая необходима ему для реализации заключенного соглашения". Соннино предлагал провести переговоры как можно скорее и устанавливал для них двухнедельный срок, по истечении которого, "если не будет достигнуто соглашение, всякое предложение, сделанное одною из сторон, будет взято обратно и будет считаться как бы не бывшим, и, таким образом, мы возвратимся к statu quo ante взаимной свободы"51.

Так спустя ровно три месяца после начала переговоров с Австро-Венгрией Италия добилась первой дипломатической победы. Победа эта была несколько запоздалой: ведь посол в Лондоне Империали уже предъявил Грею итальянские требования как плату за вступление страны в войну. Этим, видимо, и объясняется наличие в телеграмме Соннино от 10 марта пункта о двухнедельном сроке переговоров, после чего их можно было бы объявить "не бывшими". Впрочем, возможно, Соннино был заинтересован в том, чтобы какие-то слухи о переговорах с Австрией распространились, что могло бы сделать более уступчивыми и тех и других партнеров Италии по переговорам. Во всяком случае на прямой вопрос русского посла Крупенского в беседе с ним 11 марта (26 февраля ст.ст.) Соннино ответил уклончиво. Он сказал, что "не может ответить прямо". Но Италия-де не препятствует берлинскому кабинету и "многоречивому Бюлову побуждать Австрию к территориальным уступкам". Соннино высказал сомнение в том, пойдет ли Австрия на уступки и начнутся ли переговоры. Он повторил, что Италия занимает позицию "бдительного нейтралитета". "Но не будет ли он враждебен России?" - спросил Крупенский. Соннино ответил, что такая возможность "совершенно исключена". В своей телеграмме Сазонову от 11 марта (26 февраля) Крупенский

стр. 134

далее так суммировал собственные впечатления: "Переговоры, по-видимому, подготавливаются и налаживаются; Германия посредничает, умеряя и тех и других". Но Рим не слишком верит Австро-Венгрии. "Таковое натянутое положение не может долго длиться и должно в более или менее близком будущем разрешиться или соглашением с Австрией, или войной против нее"52.

Но независимо от хода итало-австрийских переговоров центр событий с каждым днем должен был перемещаться из Вены и Рима в Лондон, Петроград и Париж. То, что Италия пробует получить от держав Согласия крупный куш за возможное участие в войне, стало просачиваться в дипломатические круги ряда столиц после отправки текста итальянского меморандума в Лондон. Утечка эта произошла еще до предъявления Империали 5 марта текста меморандума Грею. Пуанкаре в качестве источника информации называет "конфиденциальные сообщения маркиза Карлотти", то есть итальянского посла в России, непосредственно Сазонову53. Нотович писал о появлении меморандума Сазонова от 2 марта (17 февраля), в котором говорится об отношении к возможному вступлению Италии в войну со ссылкой на весьма доверительную телеграмму русского посланника в Бухаресте С. А. Поклевского-Козелла от 1 марта (16 февраля)54. Поклевский сообщал о продолжительной беседе с местным итальянским посланником Ф. Фашотти. "Он находит крайне желательным, - писал Поклевский, - чтобы державы Тройственного согласия ныне же вступили с итальянским правительством в переговоры об активном выступлении Италии, и о возможных приобретениях последней на побережье Адриатического моря, и об участии ее в эвентуальном разделе турецкого наследства"55. Упоминалось также требование к Франции об исправлении в пользу Италии границы между Триполи и Тунисом. Фашотти сообщил, что численность итальянской армии уже составляет 1,8 млн. человек и через месяц Италия могла бы начать военные действия, не останавливаясь даже перед походом до самой Вены!

Во всяком случае в поденной записи Министерства иностранных дел России за 2 марта (17 февраля) записано: "По поводу высказанного с нескольких сторон предложения, чтобы державы Тройственного согласия вступили в переговоры с итальянским правительством, дабы побудить Италию к активному выступлению против Австрии и Германии, как в Министерстве иностранных дел, так и французским и английским послами в Петрограде было выражено отрицательное отношение к возобновлению подобных переговоров". Далее в записи говорится, что сейчас, через шесть месяцев после начала войны, выступление Италии уже не может оказать такое решающее воздействие на ход военных действий, которое бы оправдывало ее территориальные притязания перед союзниками. Во всяком случае инициатива начала подобных переговоров должна исходить от самой Италии. "Разумеется, - указано в конце записи, - что, несмотря на вышеизложенные соображения, остается по-прежнему желательным не вызывать охлаждения отношений между державами Тройственного согласия и Италией, что могло бы побудить последнюю подчиниться влиянию Германии и Австрии"56.

На основании обсуждения этого вопроса Сазоновым и послами была составлена памятная записка российского Министерства иностранных дел, которая и направлялась во французское и английское посольства для передачи соответствующим правительствам. Текст ее выглядел более жестко, чем вышеприведенная поденная запись. И весьма пикантно, что этот документ, вызвавший (особенно во Франции!) столько нападок на Сазонова лично, был написан рукою французского посла в России Палеолога57. "Сазонов, - говорилось в памятной записке от 2 марта (17 февраля) 1915 г., - не без тревоги увидел бы появление на сцене Италии в то время, когда ее морское

стр. 135

и военное содействие потеряло в значительной части свою ценность. Всякое новое сотрудничество сделало бы мирные переговоры более трудными. Искреннее доверие, которое царит между тремя союзными державами, является источником их силы. Если четвертая держава вмешается в их согласие, то не следует ли опасаться, что она попытается разъединить их в целях личной выгоды? Г. Сазонов поэтому думает, что если итальянское правительство предложит нам свое содействие, мы должны были бы отклонить его в самой дружественной форме"58. Так звучит этот в высшей степени примечательный документ. Что двигало Сазоновым? О южных славянах, о Далмации и пр. здесь нет и намека. Аргумент первый - морское и военное содействие Италии уже не нужно. И верно - идет Дарданелльская операция. Не сегодня-завтра русский флаг будет развеваться на Босфоре (правда, к сожалению, пока рядом с французским и английским). Русский министр иностранных дел во всей предшествующей переписке категорически отвергал всякую форму участия Греции в предстоящем (как ему казалось) занятии Проливов и Константинополя.

Он был озабочен втягиванием в войну Румынии и, при возможности, Болгарии, что открыло бы для русского флота и десанта удобные промежуточные порты. И в этой обстановке допустить сюда еще Италию? Нет! Таков смысл первого аргумента. Второе - мирные переговоры будут затруднены. В момент, когда права России на Константинополь и Проливы еще не обеспечены, когда союзники еще не признали их, появление Италии у стола с будущей добычей явно нежелательно. Да что она еще и запросит?! Кстати, именно итальянской проблемой, видимо, и объясняется та поспешность, с которой уже через день был выдвинут новый меморандум о Проливах и отослан союзникам. И, наконец, третье. Собственная выгода, которую будет преследовать Италия, может нарушить согласованные планы союзников.

(Окончание следует)

Примечания

1. Так, назовем среди них краткий, но темпераментный популярный очерк "Выступление Италии" в главе "Дипломатия в годы первой мировой войны" В. М. Хвостова во втором томе "Истории дипломатии" (М. 1945, с. 272 - 276).

2. См.: НОТОВИЧ Ф. И. Дипломатическая борьба в годы первой мировой войны. Т. 1. Потеря союзниками Балканского полуострова. М. -Л. 1947, с. 391 - 468.

3. См.: ЕМЕЦ В. А. Очерки внешней политики России. 1914 - 1917. Взаимоотношения России с союзниками по вопросам ведения войны. М. 1977, с. 161. Отталкиваясь от детального освещения дипломатической истории вступления Италии в войну Нотовичем, сам В. А. Емец почти не касается их в своей интересной монографии. В. П. Любин пишет: "Усилия российской дипломатии (в отличие от союзников придававшей не слишком большое значение присоединению Италии) с целью умерить итальянские притязания и отстоять интересы южных славян хорошо показаны в книге Ф. И. Нотовича" (ЛЮБИН В. П. Италия накануне вступления в первую мировую войну. М. 1982, с. 149).

4. См.: Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов царского и Временного правительств. 1878 - 1917 гг. (МОЭИ). Серия 3. Т. 7, ч. 1 (14 января - 23 марта 1915 г.). М. -Л. 1935, ч. 2 (24 марта - 23 мая 1915 г.). М. -Л. 1935.

5. ЕМЕЦ В. А. Ук. соч., с. 149 - 170.

6. От l'intervento - вступление (итал.).

7. КИРОВА К. Э. Революционное движение в Италии. 1914 - 1917. М. 1962, с. 127 - 128.

8. ЛЮБИН В. П. Ук. соч. "Либеральным государством" итальянские историки называют парламентскую систему, сложившуюся в период пребывания у власти Джолитти в начале XX в. и сокрушенную фашизмом.

9. Часть диссертации А. С. Корнеева (Л. 1958), посвященная вступлению Италии в войну, составляет 20 авт. листов.

10. Ежегодник газеты "Речь" на 1915 год. Пг. 1915, с. 122 - 175.

стр. 136

11. Там же, с. 141 - 157.

12. DECLEVA E. Da Adua a Sarajevo. La politica estera italiana e la Francia. 1896 - 1914. Bari. 1971.

13. MONTICONE A. La Germania e la neutralita' italiana, 1914 - 1915. Bologna. 1971.

14. TOSCANO M. Il patto di Londra. Storia diplomatica dell' intervento italiano (1914 - 1915). Bologna.

1934; EJUSD. Pagine di storia diplomatica contemporanea. V. 1. Milano. 1963.

15. МОЭИ. T. 7. 4. 1, 2. M. 1935.

16. См., например, Documenti diplomatici italiani. Serie 5. 1914 - 1918. Vol. 1 (2 agosto - 16 ottobre 1914). Roma. 1954; Vol. 4 (25 maggio - 23 ottobre 1915). Roma. 1973.

17. Зеленая книга. Итальянская дипломатическая переписка, относящаяся к войне 1914 г. (9 декабря 1914 года - 4 мая 1915 года). Пг. 1916.

18. См., например: ПУАНКАРЕ Р. На службе Франции. Воспоминания за девять лет. Т. 5. М. 1936; ЭРЦБЕРГЕР М. Германия и Антанта. Мемуары. М.-Пг. 1923; МАРЕСКОТТИ А. Дипломатическая война. Воспоминания и отрывки из дневника (1914 - 1919 гг.) М. 1944; и др.

19. НОТОВИЧ Ф. И. Ук. соч., с. 404 - 405.

20. Зеленая книга. Пг. 1916, с. 3 - 5.

21. Там же, с. 7, 11.

22. Там же, с. 12 - 14.

23. Борьба вокруг миссии Бюлова хорошо показана Кировой (КИРОВА К. Э. Ук. соч., с. 79 - 83).

24. ЭРЦБЕРГЕР М. Ук. соч., с. 34.

25. Зеленая книга, с. 15, 18.

26. Там же, с. 20 - 21.

27. Там же, с. 22 - 25, 27.

28. АВПР, ф. Канцелярия, оп. 470, 1915 г., д. 36, ч. 1, л. 15.

29. Цит. по: КИРОВА К. Э. Ук. соч., с. 82. Джолитти даже писал "многого" достичь, но редактор "Tribuna" Малагоди заменил "molto" на "parecchio" (кое-что, немало).

30. Представляется поэтому обоснованным мнение Кировой, что переговоры с Австрией велись "всерьез" (там же, с. 80).

31. АВПР, ф. Канцелярия, 1915 г., д. 5, л. 86 - 87.

32. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., с. 318 - 319.

33. АВПР, ф. Канцелярия, 1915 г., д. 36, т. 1, л. 24.

34. Зеленая книга, с. 31 - 33.

35. Там же, с. 40.

36. Там же, с. 44, 46 - 48.

37. АВПР, ф. Канцелярия, 1915 г., д. 36, ч. 1, л. 25. Нельзя сказать, чтобы русское посольство было особенно осведомленным. Ведь тайные переговоры начались еще 9 декабря 1914 г., то есть два с половиной месяца назад!

38. Зеленая книга, с. 48 - 49.

39. См. об этом в телеграмме Крупенского от 14(27) февраля 1915 г. (АВПР, ф. Канцелярия, 1915 г., д. 36, ч. 1, л. 26).

40. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., с. 336 - 337.

41. ЭРЦБЕРГЕР М. Ук. соч., с. 35.

42. МАРЕСКОТТИ А. Ук. соч., с. 44 - 45.

43. Там же, с. 46; НОТОВИЧ Ф. И. Ук. соч., с. 433.

44. Зеленая книга, с. 61.

45. МОЭИ, т. 7, ч. 1, с. 363 - 364.

46. Подробное рассмотрение данного вопроса по существу не входит в задачи данной статьи. См. НОТОВИЧ Ф. И. Ук. соч., с. 353 - 390; ЕМЕЦ В. А. Ук. соч., с. 109 - 148.

47. МОЭИ, т. 7, ч. 1, с. 392 - 394.

48. Зеленая книга, с. 64 - 65.

49. ЭРЦБЕРГЕР М. Ук. соч., с. 36 - 37.

50. Зеленая книга, с. 66.

51. Там же, с. 67 - 69, 71.

52. АВПР, ф. Канцелярия, 1915 г., д. 36, ч. 1, л. 36 - 36об.

53. ПУАНКАРЕ Р. Ук. соч., с. 345.

54. НОТОВИЧ Ф. И. Ук. соч., с. 433 - 434.

55. МОЭИ, т. 7, ч. 1, с. 364 - 365.

56. Там же, с. 368 - 369.

57. Там же, примеч. 2 на с. 365.

58. МОЭИ, т. 7, ч. 1, с. 365.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/В-И-Старцев-Россия-и-Лондонский-пакт-26-13-апреля-1915-г

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В. В. Носков, В. И. Старцев. Россия и Лондонский пакт 26 (13) апреля 1915 г. // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 06.05.2020. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/В-И-Старцев-Россия-и-Лондонский-пакт-26-13-апреля-1915-г (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - В. В. Носков:

В. В. Носков → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
481 просмотров рейтинг
06.05.2020 (1422 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
час назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
В. И. Старцев. Россия и Лондонский пакт 26 (13) апреля 1915 г.
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android